Аннотация: Заключительная глава. Примерно через месяц выложим книгу полностью.
Сказать, что сейчас у меня было тяжело на душе - это значит не сказать ничего. Хотелось уткнуться лицом в подушку и начать рыдать в три ручья, оплакивая свою несчастную жизнь, только вот спасительной подушки рядом и близко не было. Хотя, по большому счету, трудно сказать, к чему меня сейчас больше тянуло - рыдать без остановки, или что-либо разодрать в мелкие обломки. Тяжело... Вернее, это было нечто вроде глухого отчаяния, затопившего душу. Конечно, если смотреть правде в глаза, то Пес Веры прав целиком и полностью - мы с отцом Витором принадлежали, если можно так выразиться, к разным мирам, которые существуют отдельно друг от друга и никоим образом не могут соприкасаться между собой. Если же произойдет невероятное, и эти миры сойдутся, то, скорее всего, ничего хорошего из этого не выйдет. Все так, все верно, только вот на душе очень больно...
А еще мне очень не хотелось идти туда, где мы остановились, то бишь в то самое здание, находящееся во владении Святой инквизиции. Видеть никого из вас не хочется, ханжи с кислыми физиономиями! Пожалуй, будь что будет, но я сейчас же заберу оттуда все свои вещи, продам оставшиеся изумруды и отправлюсь домой. Ну вас всех подальше со своими сложностями, проблемами, многоходовыми комбинациями, придворными играми и политическими интересами! Только вот надо бы распрощаться с Коннелом - все же мы вместе пережили немало, и потому не следует уезжать, не сказав друг другу на прощание хотя бы одного доброго слова. Что же касается Якуба, то с ним все намного проще - уверена, что с этим шустрым парнем я еще не раз встречусь.
Однако не успела я дойти до ворот того здания, как меня догнал Коннел. Конечно, настроение у меня сейчас было паршивое, смотреть по сторонам не очень-то и хотелось, но, тем не менее, с первого взгляда было понятно, что парень просто подавлен.
- Арлейн, как хорошо, что ты пришла! Я тебя тут уже четверть часа поджидаю!
- Что случилось?
- Не знаю даже, что и сказать... Может, ты подскажешь, как мне найти господина Павлена? Вдруг поможет по старой памяти...
- Нужна помощь инквизитора? Однако... У тебя что-то произошло? Какие-то сложности с матерью и братом?
- Боюсь, то, что случилось - это самая настоящая беда!
- Рассказывай!.. - почти что приказала я, понимая, что каким-то чудом рядом со мной оказался человек, который чувствует себя немногим лучше меня. Пожалуй, порыдать или что-либо расколотить я всегда успею, а чтоб не сорваться на никому не нужную истерику - для этого мне надо хоть немного отвлечься, пусть даже на чужие проблемы.
Трудно сказать, что было тому причиной - мой приказной тон, или обычное человеческое желание высказать другому то, что скопилось у него на душе... Наверное, в моем обращении к Коннелу хватало и того, и другого, и потому парень принялся рассказывать, торопясь, и перескакивая с одного на другое.
Оказывается, примчавшись в свой дом, Коннел узнал, что там живут чужие люди, которые несколько месяцев тому назад купили этот дом, а на вопрос - "где прежние хозяева?" новые владельцы только плечами пожали - нам, мол, до этого дела нет. Дом был выставлен на продажу, мы имели дело с посредником, вот ему все свои вопросы и задавайте. А если вам что-то не нравится, или же какие ответы получить желаете, то идите в городскую управу, там бумаги хорошо ведут, на все ваши вопросы ответят, да и купчую на этот дом покажут...
Ну, управа управой, а Коннел первым делом решил выяснить у своих бывших друзей, которых в пригороде хватало, что же, собственно, произошло в его отсутствие, и куда делись мать с братом. Однако и тут все пошло совсем не так, как парень ожидал. Первый приятель при виде внезапно появившегося друга аж шарахнулся в сторону, и сказал, что ему некогда, второй посоветовал проваливать подальше, и только третий, который в то время уже был слегка под хмельком, рассказал Коннелу о том, что случилось с его семьей, правда, знал этот человек совсем немного. По его словам, где-то четыре месяца тому назад в маленький дом бедной женщины нагрянули инквизиторы со стражниками. Обеих - и мать и сына, обвинили в ереси, и забрали в тюрьму, и с тех пор о них ни слуху, ни духу. Суда вроде не было, но, тем не менее, их маленький домишко кто-то уже продал, и там уже есть новые обитатели...
- Сама понимаешь, если кого-то в семье обвиняют в ереси, то под подозрение сразу же попадают все члены семьи... - продолжал Коннел. - Потому-то со мной и общаться никто не хотел - мол, может, я тоже ересь распространяю, так же, как и мои мать с братом, а это дело не только подсудное, но и костром пахнет...
- Что за чушь?.. - я только и могла, что пожать плечами. - Ты же все последние годы в Зайросе был, а там не очень подходящее место для теологических споров и дискуссий о вере. В тех дальних местах люди озабочены другими вопросами - как выжить, как заработать, и как домой вернуться.
- Вот и я про то же! Но приятель сказал, что, дескать, у инквизиции есть кое-какие сведения о моей неблагонадежности...
- Когда арестовали твоих мать и брата?
- Около четырех месяцев назад.
- Если к этому времени дом уже продан, то, скорей всего, состоялось не только следствие, но и суд, причем, скорей всего, суд был закрытым... - прикинула я. - Причем наверняка тут не обошлось без инквизиции, да и сам суд явно проходил по ведомству Святой церкви. Приговор вынесен, и, очевидно, в числе прочих наказаний была и конфискация имущества... Плохо дело. Тут должны быть очень серьезные обвинения, раз дело дошло до полного изъятия и ареста всего имеющегося добра. А с соседями ты поговорил?
- Да они ничего не знают... - махнул рукой Коннел. - А то и вовсе от меня шарахаются, делают вид, что не знакомы.
- Что же могло произойти?
- У самого в голове не укладывается!
- Ну, хоть какие-то предположения у тебя должны быть!
- Единственное, что я допускаю... Помнишь, я как-то упоминал о том, что у моего брата прекрасный почерк, и он зарабатывает на жизнь тем, что переписывает старые церковные книги? Возможно, при очередной переписке он где-то допустил довольно-таки значительную неточность...
- Ошибки при переписывании, разумеется, могут присутствовать... - согласилась я. - В этом случае твоего брата могли бы заставить переписать или лист, или же часть текста. В этом нет ничего необычного, подобное происходит не так и редко. Только вот чтоб за тебя так взялась инквизиция, ошибка должна быть более чем значительной! Обвинение в ереси - вещь более чем серьезная, тут дело вряд ли в одной незначительной описке.
- Вот я и говорю - надо немедленно обращаться к Павлену, тот есть к Псу Веры!.. - с надеждой в голосе почти что выкрикнул Коннел. - Может, он поможет? Пусть все золото забирают, что я из Зайроса привез, только чтоб мать с братом освободили!
- Успокойся!.. - одернула я парня. - Прежде чем обращаться к Псу Веры, надо хотя бы попытаться разобраться, что же произошло! Для начала поехали назад, в твой пригород.
- Так я уже там был!
- Зато я не была, так что поехали, не будем понапрасну терять время!
- Тебе никто ничего не скажет!
- Посмотрим. А пока что поговорим по дороге, все обсудим.
Ранее я не раз замечала, что когда у меня было тяжело на душе, то единственный способ хоть немного успокоиться и отвлечься от неприятных дум - это полностью загрузить себя делами, беспрерывно чем-то заниматься, пускай даже эти дела не всегда касаются тебя самой. Поверьте: через какое-то время от бесконечного круга забот тебе становится немного легче на сердце, да и на душе словно чуть светлеет. Вот и сейчас, слушая слова Коннела, я поняла, что парню просто-напросто надо помочь - может, и у меня после этого не будет так ныть сердце, а горло сжимать обида. К тому же если родных Коннела, и верно, арестовали по обвинению в ереси, то на этом фоне произошедшее со мной кажется не столь значительным, во всяком случае, не имеющем особого значения.
Мы сумели раздобыть извозчика, и я велела ему ехать в городскую управу. Что бы там ни говорил Коннел, но соваться к Павлену с воплем "Помоги!" пока что не стоит, для начала надо хотя бы выяснить, пусть даже в самых общих чертах, в чем тут дело. Почему для начала я решила навестить городскую управу? Все просто: все сделки с недвижимостью тем или иным образом должны официально регистрироваться для того, чтоб в последующем с них можно было взять налог. Подобные сделки отмечаются в городской управе, причем в обязательном порядке, и вряд ли кто-либо из этих чернильных душ, то есть из служащих управы, позволит себе нарушит это правило - за подобно положено строгое наказание, вплоть до увольнения. В общем, место, откуда уши растут, следовало искать именно там.
Пока же я только прикидывала: сейчас уже вечереет, и вряд ли в управе будет много народа. Ничего, это даже лучше, больше шансов, что удастся задуманное - чем меньше сошка, трудящаяся все в той же управе, тем охотнее она клюет на лесть и деньги.
Когда извозчик остановился у нужного нам здания, я сунула мужичку пару серебряных монет с просьбой не уезжать - мол, сегодня ты нам еще понадобишься!, а затем, подхватив Коннела под руку, буквально потащила его за собой. Вообще-то сейчас я вполне могла бы обойтись без него, но присутствие мужчины подле себя придает солидности. Кроме того, я просто опасалась, что Коннел, в его нынешнем взвинченном состоянии, не выдержав долгого ожидания, сам направится на мои поиски, и неизвестно, чем это может закончиться. По счастью, хотя бы в том, что извозчик никуда не денется, и будет дожидаться нас - в этом у меня не было ни малейших сомнений: просто я заплатила ему едва ли втрое больше того, что полагается за такой проезд, а те люди, что занимается извозом, хорошо понимают, выгодный у них клиент, или нет.
Как я и предполагала, все городское начальство по окончании тяжкого трудового дня уже изволило отбыть домой, так сказать, на заслуженный отдых, и в нужной мне комнате сидел всего лишь человечек неопределенного возраста, прилежно переписывающий в толстую книгу лежащие перед ним бумаги. Прекрасно, это именно тот, кто мне нужен!
Однако, как чуть позже выяснилось, мужичок оказался тертым калачом, и цену себе (вернее, своему, казалось бы, незначительному месту в городской управе) хорошо знал, во всяком случае, эта канцелярская крыса согласилась дать нам посмотреть нужные бумаги аж за пять золотых! Скажете, что это много? Согласна, хотя в самом начале разговора у мужичка хватило наглости запросить с нас целых десять золотых монет - дескать, я сильно рискую, потому как о том, что есть в этих бумагах, посторонним знать не положено! Должна сказать, я бы этой бумажной крысе и десять червонцев отдала без торга, только в этом случае посыпанный пылью канцелярист враз бы решил, что продешевил, и в тот же миг взвинтил бы цену раз в пять, да при том еще и ломаться б стал: может - дам вам посмотреть бумаги, а может, нет, я все одно окончательно еще ничего не решил... С такими людьми я уже дело имела не раз, и знаю, что они свою выгоду лучше любой собаки чуют, и потому тут слабины давать нельзя.
В общем, дело закончилось тем, что пять золотых монет благополучно перекочевали в карман канцеляриста, и мужичок, открыв нужную книгу, ткнул пальцем в неровно написанные строчки:
- Читайте!
Мне не понадобилось много времени, чтоб внимательно ознакомиться с содержанием. Ну, тут все понятно, и служит прекрасной иллюстрацией того, что человеческая подлость беспредельна.
- Спасибо... - вздохнула я, закрывая книгу. - А где остальное?
- Вот... - мужичок достал чуть присыпанную пылью папку, и в ней, среди вороха бумаг, быстро отыскал нужные документы. - Смотрите. Да, и не вздумайте взять оттуда хоть что-то! Если только замечу, что вы намереваетесь забрать хотя бы клочок бумаги...
- Можете не предупреждать... - я просматривала немного помятые листы. - Нам тоже неприятности не нужны... Так, у меня все.
- И не забудьте: вы не знаете меня, я никогда не видел вас... - канцелярист забрал книгу и бумаги. - Все, идите своей дорогой, у меня, в отличие от вас, еще работы много.
- До свидания... - я потащила за собой Коннела, думая о том, что этот канцелярист вполне может быть осведомителем стражи. Вернее, я почти уверена, что туда он стучит едва ли не постоянно... А, не страшно, о подробностях нашего посещения эта канцелярская крыса вряд ли будет делиться хоть с кем-то.
- Давайте в пригород... - скомандовала я извозчику, когда мы снова уселись в старый экипаж. - Коннел, объясни человеку, куда нам надо ехать.
- Пока что езжайте прямо, я потом скажу, куда надо сворачивать... - парень махнул рукой извозчику и повернулся ко мне. - Ну, что скажешь? Ты ведь что-то выяснила?
- Кое-что... - вздохнула я. - Так вот, тебе не помешает знать, что суд, и верно, уже был, и приговор тоже объявлен - поражение в правах, тюрьма с последующей отправкой на рудники, и полная конфискация имущества.
- За что?!
- Все то же самое - обвинение в ереси. Если ты помнишь, то у нас в стране есть закон: когда кто-либо из жителей обнаружил ересь, и сообщил об этом страже, то в том случае, если расследование подтвердит предъявленные обвинения, а суд признает подсудимых виновными...
- То тем, кто проявил должное внимание и доложил о ереси, положена четверть от всего имущества еретиков... - перебил меня Коннел. - Я прекрасно помню об этом, только вот узнать бы, кто получил эту самую четверть!
- Бумаги внимательней изучать надо, пусть даже те бумаги официальные, и написанные сухим языком... - покосилась я на парня. - Там между строк много чего можно прочитать, в том числе и о том, что тебя так интересует.
- И кто же?.. - парень повернулся ко мне.
- А ты подумай... - устало сказала я. - Извини, но есть кое-что такое, о чем, вернее, о ком не хочется даже говорить.
- Что еще за игры такие... - начал, было, Коннел, но споткнулся на полуслове.
- Понял?.. - мне только и оставалось, что искренне посочувствовать парню. - Так вот, четверть от общей суммы продажи имущества твоей семьи в равных долях отошла двоим: купцу Гуряну и его зятю, господину Эрниалу. Именно эти господа сообщили Святой инквизиции о преступных намерениях некоего семейства, живущего в пригороде, и занимающегося подрывом основ Святой церкви. Коннел, я не знаю, как звать твоего отца - ты мне об этом ничего не говорил, но все же рискну предположить, что речь идет именно о нем. Господин Эринал - это твой отец, верно? Похоже, господин Гурян оказался человеком злопамятным, решил уничтожить не только вас, но и ваше честное имя, причем сделал это руками твоего папаши. Правда, мне непонятно, отчего он решил пойти на подобное, спустя годы. К тому же Гурян - один из богатейших купцов нашей страны, и ему вряд ли нужны те жалкие монеты, что он получит после продажи весьма небольшого имущества бедной семьи...
Внезапно мне вспомнился Сандор, мой бывший жених, хотя, по большому счету, женихом мне он никогда не был, хотя нас обоих с детства сопровождала детская дразнилка про "тили - тили - тесто, жених и невеста". Ну, детство прошло, изменилось очень многое, у меня, во всяком случае, напрочь пропала детская привязанность к этому парню, но Сандор отчего-то по-прежнему считал, будто ничего не изменилось, и у нас по-прежнему одно будущее. Мое неожиданное замужество было для него, судя по всему, более чем неприятной новостью, и задело куда сильней, чем я могла предположить. Сандор долго помнил нанесенную ему обиду, дожидаясь удобного времени, чтоб то ли отомстить, то ли наказать меня должным образом. Похоже, и Гурян пошел примерно по тому же пути... Только вот для чего ему нужно было ждать так долго?
- Не верю... - Коннел даже с лица спал. - Конечно, у нас с отцом далеко не лучшие отношения, вернее, их вообще нет, но пойти на подобное...
- Скорей всего, инициатором обращения в Святую инквизицию был именно Гурян - уж ты меня извини, но, судя по тому, что я ранее слышала от тебя, господин Эрниал, то бишь твой отец, вряд ли мог принять столь странное решение по своей инициативе. Его вполне устраивало то, что он никого из вас не видит, и ничего о вас не слышит. Будь его воля, он бы вообще забыл о той давней истории, то есть о своей второй, тайной семье. Значит, все произошло по волевому указанию Гуряна.
- Да я его!.. - парень сжал кулаки.
- Утихомирься... - посоветовала я. - Силой тут ничего не решить, тем более что на данный момент на стороне Гуряна не только закон и решение суда, но и деньги, а заодно и немалое влияние. Если не понимаешь, то поясняю: чтоб сколотить такое состояние, как у Гуряна, надо иметь не только хорошую голову, но и нужные связи. Так что пока нам надо действовать очень осторожно. Кстати, я обратила внимание еще на один факт, а именно на то, что в тех бумагах сказано о трех осужденных по делу, а конкретно Сейлина, Тайен и Мали. Мы же с тобой говорили только о двоих...
- Сейлина - это моя мать, Тайеном зовут брата, а вот кто такая Мали - об этом не имею ни малейшего представления...
Пригород столицы ничем не отличался от предместья в моем родном городе - такие же небольшие домишки, стоящие за заборами, зелень маленьких садов и огородов, курицы и утки, бродящие по улицам, лавочки возле каждых ворот... Здесь живут те, кто или ничего не добился в своей жизни, или же просто ищет покоя и тишины. Внешне тут милое, мирное место, где, кажется, никогда и ничего не происходит, и жизнь течет ровно, спокойно и без происшествий. К сожалению, в действительности все далеко не так...
Не доезжая до той улицы, где находился дом Коннела, мы остановили извозчика, и вновь попросили его подождать - мол, скоро вернемся. Я решила пройти пару улиц пешком, чтоб не привлекать к себе особого внимания, хотя чего уж там себя обманывать - в таких местах, как этот пригород, каждый из жителей на виду, все знают обо всех, и появление любого нового человека враз привлекает всеобщее внимание. Не сомневаюсь, что к этому времени половина пригорода уже в курсе того, что несколько часов назад здесь был Коннел, человек, семья которого арестована, а дом продан. Народ жаждет подробностей, и я буду не я, если в этот раз к нам кто-либо не подойдет с разговорами. К тому же Коннел приходил сюда днем, в самое спокойное время, а сейчас уже вечер, работяги возвращаются по домам, после тяжелого дня людям необходим как отдых, так и какое-то разнообразие в жизни - хоть те же новости и последние сплетни о соседях!, а потому сейчас разговорить людей куда легче.
Правда, у нас все пошло несколько не так, как я ожидала. Мы не успели пройти и нескольких десятков шагов по пыльной улочке, как сзади нас раздался удивленно-радостный женский голос:
- Коннел, ты?!
Обернувшись, мы увидели, что к нам со всех ног бежит какая-то девица. Что ж, хотя бы отыскался кто-то, с кем можно поговорить. Если судить по счастливому выражению на лице молодой женщины, понятно, она просто-таки жаждет кинуться парню на шею, только вот Коннелу сейчас было явно не до объятий, хотя и он при виде девицы чуть улыбнулся.
- Рена! Не ожидал тебя увидеть...
- Коннел!.. - кажется, девица не могла сдержать чувств, полностью игнорируя меня. - Я так соскучилась! Если бы ты только знал, как я рада тебя видеть! Мне сказали, что ты был здесь днем! Как назло, меня в это время не было поблизости... Ты давно вернулся? Искал меня?
- Я приехал в столицу вчера поздно вечером. А сюда приезжал днем, но, как знаешь, никого из своих не нашел. Ты не знаешь, что здесь произошло?
- Коннел, я хотела тебе сказать, что тогда, несколько лет назад, ты был прав, а я вела себя, как полная дура... - всхлипнула девица, пропуская мимо ушей вопрос парня. - И зачем только я дала тебе от ворот поворот? Если бы можно было все вернуть назад, то я бы ни за что не рассталась с тобой! Мое замужество - это страшная ошибка, за которую я расплачиваюсь едва ли не каждый день! Нам не стоило расставаться, и деньги - это далеко не самое важное в жизни, это я уже поняла!.. Помнишь, как мы с тобой когда-то были счастливы и любили друг друга? Это было самое прекрасное время, о котором я вспоминаю ежеминутно!.. Если бы ты только знал, как я ждала твоего возвращения!..
А, так это и есть та самая девица, что когда-то бросила Коннела ради богатого жениха, и из-за которой он и отправился в Зайрос! Что ж, девица весьма привлекательная - копна рыжеватых волос, зеленоватые глаза, смазливая мордашка, складная фигура... Такие девицы по вкусу большинству мужчин, так что Коннела вполне можно понять. Судя по хорошей одежде и нескольким золотым побрякушкам, эта особа не бедствует, однако если принять во внимание лиловатый синяк под глазом красотки, то можно догадаться, что особого взаимопонимания и единения душ в ее семье не наблюдается. А уж если семейный человек живет одними воспоминаниями о прошлом... Могу поставить золотой против медяшки, что эта особа мечтает только о том, как бы половчее развязаться с опостылевшим браком. Мне кажется, девица ожидает услышать от Коннела чего-то вроде немедленного признания в неостывшей любви, которую тот в глубине своей души преданно пронес сквозь годы и испытания - вон, даже при одном намеке на прежние чувства рыжеволосая красотка готова кинуться парню на шею! Милочка, поверь, Коннелу сейчас никак не до тебя, его куда больше тревожит судьба матери и брата.
- Ох, Рена, я даже не спросил, как ты живешь... - Коннел все же решил проявить вежливость. - Надеюсь, у тебя все хорошо.
- Коннел!.. - девица скрестила руки на груди. - Коннел, у меня все просто ужасно! Единственное светлое пятно - это воспоминания о тебе и о наших чувствах, о той любви, что все еще живет в моем сердце! Тебе не стоило уезжать, особенно так далеко, ведь вскоре после свадьбы я осознала, что совершила огромную ошибку! Если бы ты был не уехал, а оставался здесь, то мы бы могли все исправить...
- Рена!.. - раздался недовольный мужской голос. - Рена, где ты опять шляешься? Тебе бы только бы дома не сидеть, рада мотаться где угодно и с кем угодно! Что за баба - лишь бы подолом трясти по улицам...
А, вот, кажется, и дорогой супруг Рены появился. Хмурый мужичонка средних лет направлялся к нам, явно желая устроить скандал. Вот только ругани здесь еще не хватало! Внешне этот человек мне совсем не понравился - низенький, невыразительное рябое лицо, плешь едва ли не до затылка... И без того далеко не красавец, так сейчас еще и раздражен сверх меры, что никак не придает ему обаяния. Этот человек, видимо, узнал Коннела - ну да, они же оба жили здесь!, и еще больше разозлился.
- Чего, из Зайроса вернулся?.. - вместо приветствия заговорил мужичок, то и дело сплевывая на землю через щербины в зубах. - И чего такого интересного тебе моя баба в уши поет, а? О своей любви или о моей жадности? Нашел кого слушать - эту дуру! Я что, для того золото своим горбом в Зайросе зарабатывал, в поте лица и среди опасностей, чтоб она его здесь мотала направо и налево? Еще и морду недовольную набок воротит, стерва такая...
Знаете, я иногда отказываюсь постигать логику некоторых людей: не спорю, деньги - это очень важно, без них в жизни сложно обойтись, но когда к золоту прилагается подобный супруг... Бр-р, лично мне такого счастья ни за какие деньги не надо! У Рены что, глаз не было, когда она из двух ухажеров выбирала себе будущего спутника жизни? Ну, голубушка, мне тебя даже не жалко - тут надо головы не иметь, чтоб принять подобное решение, то бишь с кем из двух женихов следует далее идти по жизни рука об руку.
Нет, я, конечно, кое-что понимаю - в свое время сама повела себя достаточно глупо, бросилась в любовь, словно в омут головой, влюбилась в Евгара с первого взгляда и без памяти, ради него готова была пойти на что угодно. Оправданием мне может служить лишь одно: когда по-настоящему любишь, то живешь одними лишь чувствами, и разум в этом случае частенько отходит куда-то в сторону. К тому же некоторые ради любимого человека готовы горы свернуть... Однако я никогда не поверю, что столь красивая особа могла влюбиться в такого хама, к тому же не обладающего хоть какой-то привлекательностью, да еще считающего вполне нормальным делом в присутствии посторонних публично унижать свою жену. Понятно, что ни о какой любви со стороны девицы речи здесь нет и быть не может. Тут совершенно иной случай, проще говоря, между любовью и расчетом Рена выбрала расчет, только он оказался неверен. Вон, от подобного семейного "счастья" молодая супруга уже готова Коннелу на шею кинуться, и во всеуслышание объявить его своей вечной и единственной любовью. Правда, нетрудно догадаться и о том, как в этом случае поведет себя разъяренный супруг...
- Погодите... - вмешалась я. - Извините, господин хороший, не знаю, как вас звать, но мы сюда приехали в поисках матери и брата Коннела, но пока что так ничего и не узнали. Более того - оказывается, даже их дом продан! Понятно, что человек беспокоится, тем более что до него доходят весьма неприятные слухи! Мы просто не знаем, что нам делать дальше, куда обращаться... Может, хоть вы нам хоть что-то подскажете?
- Хм... - мужик вновь сплюнул на землю. - Коннел, так это что, твоя баба, что ли?
- Мы с ним в Зайросе познакомились, и теперь постоянно вдвоем... - не дала я открыть рот Коннелу. - Ну, вы же там были, все понимаете - у нас любовь, взаимные чувства и все такое прочее. Общие трудности - они, знаете ли, сплачивают.
- Чего там не понять... - мужичонка с ухмылкой посмотрел на Рену, которая стояла с растерянным видом. - Че, слышала? Че, обломались все твои хотения и желания? В общем, подотри слюни и домой иди - не хрен на чужих мужиков глядеть! У твоего бывшего хахаля уже имеется баба, а у тебя есть я, и меня одного для тебя за глаза хватит!
- Коннел... - даже не сказала, а прошептала Рена. Кажется, эта женщина все еще на что-то надеялась (и, если честно, то я даже могу ее понять).
- Пошла вон!.. - нежный муженек без особых любезностей толкнул супругу в сторону. - Домой иди, там твое место, дура безголовая! Целыми днями у калитки ошиваешься, языком без меры треплешь, да проходящим мимо мужикам глазки строишь, а в печке пусто!
Рена растерянно глядела на нас, а затем повернулась, и поплелась в сторону дома. Кажется, до девицы стало доходить, что за несколько прошедших лет чувства Коннела несколько поменялись, во всяком случае, он не собирается сажать ее на белого коня и увозить от нелюбимого мужа в новую, счастливую и безоблачную жизнь.
- Вот баба... - мужик проводил взглядом уходящую жену и повернулся к Коннелу. - Первое время после свадьбы она мне по десять раз на дню тыкала носом в то, что, дескать, предпочла меня тебе, и я должен это ценить. Потом стала орать, что я не понял, какое счастье мне досталось, скандалы закатывает сплошь да рядом... С той поры и по сей день все у нас идет как-то не так, жизнь не ладится... Рена мне чуть ли не каждый день грозила, что, дескать, как только вернется бывший жених, то есть ты, так сразу к тебе и уйдет, потому как любовь у вас была незабываемая. Теперь, надеюсь, баба утихомирится, поутихнет, и каждый день вякать не будет.
Э, нет, тут ты, мужик, ошибаешься... - подумалось мне. Рена, судя по всему, дорогого супруга на дух не переносит, и если так случилось, что бывший жених только что разбил ее чувства, не ответил на любовь, то, спорить готова, эта особа в самое ближайшее время заведет себе ухажера, на широкой груди которого можно забыть все горести и обиды. А чего иного можно ожидать в семье, где брак по расчету себя не оправдал, и со стороны супруги нет ни любви, не привязанности! Ну, Рене с ее внешностью не составит сложностей отхватить себе какого-нибудь крепкого парня, так сказать, для души и тела... Впрочем, мне до этого дела нет и быть не должно.
- А вы... - нежный супруг Рены хмуро поглядел на нас. - Коннел, много денег из-за моря привез?
- Да где там... - махнула я рукой, по-прежнему перебивая Коннела. - Хорошо еще, что на обратный проезд хватило, а не то хоть с голоду помирай! Сами знаете, что в Зайросе везет далеко не всем... Думали, что когда вернемся, будем жить здесь, у матери Коннела, а оно вон как получилось! Не знаем теперь, что и делать, за какую дверь сунуться в наших поисках...
Все очень просто: скажи мы этому человеку, что вернулись из Зайроса при деньгах - он лишь скривится с досадой, ведь человеческую зависть никто не отменял. А вот снисходительно посочувствовать неудачнику, ощущая собственное превосходство - от этого вряд ли кто откажется! К тому же то, что Коннел - давний соперник за сердце Рены, в той далекой стране обзавелся супругой, вернулся не один - и все это враз улучшило настроение мужичка. Как же, отныне можно не опасаться соперничества, вернее, ни о какой конкуренции за сердце красотки-жены быть не может. Сейчас можно даже благородство проявить, ответить горемыке на кое-какие вопросы, тем более что это, по большому счету, ничего не стоит.
- Не повезло вам, значит... - хотя в голосе у мужичка было нечто, напоминающее соболезнование, но зато его рябое лицо почти что залоснилось от довольной улыбки. Вон, даже недовольный взгляд куда-то пропал. - Расскажи мне, где в Зайросе был, чего видел, где золото мыл. Может, и общие знакомые отыщутся...
- Где именно?.. - переспросил Коннел, понимая, что надо сказать нечто такое, чтоб супруг Рены проникся к нам сочувствием. - Я был на Желтых Перекатах...
- Что тебя туда понесло?.. - удивился мужичок. - Там же голяк сплошной, давно все золото подчистую выбрано!
- Рядом с тем местом жилу нашли... - вздохнул Коннел. - Считалось, что там золота - хоть лопатой гребя, но все оказалось совсем не так... Но все одно людишек на Желтые Перекаты набежало предостаточно...
- Это я понимаю... - снисходительно кивнул головой наш собеседник.
- Ты уж извини, но давай об этом поговорим попозже... - Коннел потер лоб ладонью. - Я никак не могу понять, как так получилось, что моих родных тут нет! Даже наш дом продан... Больше того: ходят слухи, что мать с братом арестованы... Может, ты хоть что-то знаешь?
- Может, и знаю... - согласился мужик. - Например, знаю то, что не знаешь ты - арестовали и жену твоего брата...
- Какую еще жену?! - ахнул Коннел.
- Обыкновенную, как у всех. Ничего такая девчонка, симпатичная, звать Мали. У нее родители - пьянь последняя и голь перекатная, а Мали девка толковая, не в папашу с мамашей уродилась. Мали в твоего братца втрескалась по уши, и даже замуж за него пошла, хотя к ней богатый купчина клинья подбивал, намекал, что у нее есть возможность жить и не тужить...
Теперь мне понятно, отчего в бумагах было указано, что арестовано трое, и ясно, кто такая Мали. Ну что ж, все верно, жизнь не стоит на месте...
- Значит, Тайен женился... - кажется, Коннел с трудом мог поверить в услышанное.
- А чего такого?.. - мужик пожал плечами. - Конечно, твой братец ходит с трудом, ноги еле-еле переставляет, а в остальном-то здоров, да и на лицо не подкачал... К тому же знает уважительное обхождение, а для баб это едва ли не главное. К нему под окошко многие здешние девчонки приходили потрепаться и о жизни поболтать, чуть ли не в волосы друг дружке готовы были вцепиться из-за твоего братца распрекрасного...
- Надо же, Тайен женился... - Коннел все еще не мог поверить в услышанное. Никак не ожидал... Святые Небеса, где же мне сейчас их всех искать?
- Ну, вот что... - мужичок вздохнул, явно что-то прикидывая про себя. - Могу тебе кое-что рассказать, только для начала давай договоримся так: я тебе говорю все, что мне известно, а ты после этого в наш пригород - ни ногой. Это, чтоб ты знал, мое обязательное условие. Дело в том, что дура Рена о тебе то и дело вспоминает, явно не прочь снова шуры-муры закрутить. Баба она тупая, ежели что вобьет себе в голову, то это из нее уже и поленом не выбьешь, а мне развесистые рога на голове ни к чему...
- Согласен!..
...Когда мы поехали назад, то картина произошедшего мне уже была ясна. Должна сказать, достопочтенный купец Гурян, поступаете вы весьма непорядочно! Впрочем, похоже, богатей Гурян плевать хотел на общественное мнение.
- Теперь у нас есть, с чем идти к Павлену... - я удобней устроилось на сиденье. - Почти уверена, что Пес Веры нам поможет...
- То-то и оно, что почти... в голосе Коннела была досада.
- Что ни говори, а он нам кое-чем обязан... - покачала я головой. - А ты все спрашивал, зачем снова надо ехать в пригород... Нам повезло.
- Верно, повезло... - согласился Коннел. - Я даже не ожидал...
- Это нам муженек твоей бывшей невесты на радостях высказал лишнее... - чуть улыбнулась я. - Ты ведь ему самую настоящую радость доставил! А то как же: и тебя, бывшего ухажера своей женушки, больше не увидит, и за душой у возможного соперника почти что ничего нет - не всем же из Зайроса богатеями возвращаться! Ну, а мы с тобой пока что направляемся прямиком к Павлену...
Вообще-то Пса Веры мне сейчас даже видеть не хочется, и если б не Коннел, то я бы уже убралась из столицы, однако уж если взялась помогать человеку, то не стоит оставлять его одного в непростой ситуации. Если говорить совсем откровенно, то и мне сейчас не хотелось оставаться одной - на душе просто-таки тошно.
- А мне все же хотелось бы заглянуть к Гуряну... - буркнул Коннел.
- Зачем? Уж не собираешься ли ты выяснять с ним отношения? Не советую. Пока что сила не на твоей стороне.
- И все же как мне хочется поговорить с Гуряном... - мечтательно произнес парень. - Морду бы ему начистить...
- И за это в каталажку угодить... - добавила я. - Боюсь, что при встрече с Гуряном все будет далеко не так просто, как бы тебе того хотелось. Так что не советую пока что встречаться с этим типом: в результате и своих родных не спасешь, и ситуацию усугубишь. Поверь мне, что добром ваше общение не кончится, так что потерпишь немного. Кроме того, Гуряну не следует знать, что ты вернулся, хотя он об этом уже наверняка в курсе. Пригород - это не то место, где можно сохранить тайну, и те верные люди, что всюду имеются у нашего благородного купца, уже должны были сообщить ему о твоем возвращении.
- Да, наверное...
- Не наверное, а так оно и есть. В общем, выкидывай из головы все глупости, не относящиеся к делу.
- Да я все понимаю, но... Смотри!
- Что такое?.. - завертела я головой.
- Ты можешь мне не верить... - немного растерянно заговорил парень, выглядывая из экипажа. - Но я готов прозакладывать голову, что только что видел Ютека! Ну, того, из Польнии, офицер с "Тау"... Он сейчас шел по улице, но свернул в переулок.
- Ты уверен?.. - отчего-то я даже не удивилась. Чего-то подобного и следовало ожидать. Вряд ли Польния так легко откажется от своих планов по завоеванию нашей страны, и Ютек, уже проваливший одно дело, явно старается взять реванш на другом.
- Более чем... - даже обиделся Коннел. - Ютек был не один, шел с каким-то парнем, правда, того я не успел рассмотреть. Просто растерялся... Правда, не думаю, что Ютек заметил нас. Интересно, что он тут делает?
- Думаю, нечего хорошего...Надо же, как быстро этот аристократ добрался до столицы! Не затягивал с отъездом... Похоже, высокородный господин отправился в путь едва ли не сразу же после нашего отъезда, вернее, припустил за нами во всю прыть. Что-то я очень и очень сомневаюсь, что целью его приезда было изучение красот нашей столицы.
- Ох, надо было бы мне пойти за ними!.. - все еще не мог успокоиться Коннел. - Может, стоит вернуться, и попытаться найти эту пару?
- Не надо... - остановила я парня. - Ты их вряд ли найдешь, а вот вспугнуть вполне способен. Об этой встрече надо немедленно сообщить Павлену, а он пускай сам решат, что нужно делать...
...Надо сказать, что в этот раз нам пришлось какое-то время подождать, пока Пес Веры соблаговолил призвать нас пред свои светлые очи. Похоже, с того момента, как господин инквизитор оказался в столице, у него совсем не было свободного времени, во всяком случае Павлен выглядел усталым и даже осунувшимся. Вон, у него даже мешки под глазами появились.
Молча выслушав нас, Пес Веры какое-то время молчал, а затем вздохнул:
- Насчет того аристократа, Ютека... Вы точно не обознались?
- Нет!.. - отрезал Коннел. - Потому-то и растерялся в первое мгновение, не пошел вслед за ним...
- Правильно сделал, что не пошел - не ваше это дело... - Павлен потер пальцами виски. - Хорошо, что сказали мне об этом, сегодня же тайной страже сообщим, да и сами займемся этим нечестивцем... Ладно, теперь поговорим о вас. Значит, господин Коннел, вы утверждаете, что ваши родственники осуждены ложно...
- Так оно и есть!
- Но те доказательства, на которые опирался суд...
- Это самая обычная подстава!.. - Коннел с трудом сдерживался. - Могу это доказать. Понимаете, то место, где я раньше жил, и где жила моя семья - это пригород, тихое место, едва ли не деревня, где каждый человек на виду, а слухи разносятся куда быстрее, чем это можно себе представить. Так вот, уже после того, как арестовали моих мать и брата, один из местных воров по кличке Хлопок, будучи в изрядном подпитии, проговорился в одном из тамошних кабачков, что его наняли подкинуть в дом бедной вдовы какой-то свиток. При обыске этот свиток нашли, и там были записаны богохульные тексты. Кроме того, офицер, руководивший обыском, едва ли не на глазах у всех вытащил из своего кармана несколько листов бумаги, и заявил всем, что он все эти богомерзкие писульки только что отыскал в этом доме...
- А это не так?
- Нет! Все эти бумаги были принесены в наш дом этим служивым! Кстати, все тот же офицер очень хорошо известен в нашем пригороде - хапуга и стервец еще тот, ему и слова против не скажи - враз в тюрьму закатает! Едва ли не данью обкладывает каждого из мастеровых, и управы на него нет, хотя некоторые уже и пытались на него жаловаться, только тем бедолагам эти жалобы боком вышли! А знаете, почему? Да по одной простой причине: этот служивый приходится близким родственником купцу Гуряну, против которого бороться бесполезно - у мужика есть и деньги и власть. К тому же Гурян давно пытается извести всю нашу семью, стереть ее в порошок, и, похоже, сейчас начинает воплощать намерение в действительность. Вы же знаете о той давней истории...
- Скажем так - я в курсе... - чуть пожал плечами Павлен. - Это все? К сожалению, то, что вы мне только что сказали - это все предположения, слухи, а не доказательства.
- Но как же так... - растерялся Коннел.
- А вот так. Для того, чтоб вновь заняться делом, по которому Святая церковь уже вынесла свой приговор - для этого нужны серьезные, обоснованные доказательства, которых у вас, к сожалению, нет.
Коннел замолк, не зная, что тут можно еще сказать, а мне оставалось только помалкивать. В торговле я давно, и в деловых переговорах многое понимаю даже по интонации. При чем тут торговля? Да при том, что именно этим сейчас и занимается многоуважаемый Павлен, чтоб его!.. Не надо быть семи пядей во лбу, чтоб понять, что сейчас Пес Веры предложит нам какую-то сделку. Интересно, что ему, паразиту, еще от нас надо?
- Но в Зайросе вы уже доказали свою преданность трону и Святой церкви, что само по себе заслуживает награды... - после паузы вновь заговорил Павлен. - К тому же это дело о ереси проходило, скажем так, только по нашему ведомству, и отношения к мирскому суду не имеет. То есть я могу своей волей инициировать повторное расследование этого дела, и даже более того: на основании некоего давнего закона имею право на время этого расследования выпустить из тюрьмы арестованных, то бишь мать с сыном, но тут есть одна тонкость...
Пес Веры вновь умолк, а мне оставалось лишь предполагать, с чего это наш уважаемый инквизитор намерен проявить столь высокое благородство, и отчего он так ломается - похоже, собирается набить цену высокую цену своему согласию. К чему-то он нас готовит - тут, как говорится, и к бабке не ходи, все ясно и без долгих пояснений. Интересно, что он опять придумал?
- Так вот... - продолжал Павлен. - Так вот, в том давнем законе говорится, что арестованные люди могут быть выпущены под ответственность семейной пары, причем пары состоятельной: дело в том, что эти двое отвечают своей свободой и имуществом за то, что те, кого отпустили из тюрьмы, так сказать, на поруки, никуда не денутся.
- Но где мы возьмем ту семейную пару, да еще и состоятельную?.. - растерянно спросил Коннел. Ответом ему была чуть заметная улыбка инквизитора, но я поняла все и сразу - это неприкрытый намек на то, что нам с Коннелом надо немедленно пожениться. А что, причина подобного поступка весьма благородна, взывает, так сказать, к самопожертвованию и высоким порывам души. Похоже, Пес Веры делает все, чтоб отныне у отца Витора не было ни малейшей возможности к бунту или же неповиновению, ведь если я окажусь замужем, то и отцу Витору придется окончательно и бесповоротно смириться со всем происходящим. Ну, что тут скажешь? Только одно: Святая церковь (чтоб ее, заразу!) из любой ситуации стремится извлечь для себя максимальную выгоду. Правда, нашим согласием на подобный союз господин Павлен не интересуется, тем более что эти мелочи не стоят особого внимания.
Надо сказать, что Коннелу понадобилось куда больше времени, чем мне, чтоб понять, что, вернее, кого конкретно имеет в виду Пес Веры, когда говорит о браке. Парень повернулся ко мне и даже не произнес, а выдохнул только одно слово:
- Арлейн...
Ранее я даже не представляла, что в одно слово можно вложить только чувств - и надежды, и боли, и просьбы о помощи. Ну, тут не знаешь, что и сказать в ответ! Бесспорно: Коннел - парень хороший, но у меня пока что нет ни малейшего желания вновь вступать в брак, от недавнего развода все еще отойти не могу. И потом, замужество вообще в мои планы не входит - хватит и того, что все тот же Пес Веры сегодня днем ясно указал мне то место, которое я должна занимать, а сейчас он чуть ли не прямо предлагает мне вступить в брак с другим человеком. Ох, как же эти ловкачи из Святой инквизиции привыкли играть человеческими судьбами!
- Я хотел еще кое-что добавить... - продолжал Павлен. - Если к этому времени осужденных отправили на каторгу, то их придется снимать с этапа, а это дополнительные хлопоты и сложности, а еще может потребовать немало времени.
- Арлейн... - снова прошептал Коннел, но на этот раз в его голосе было куда больше отчаяния. Что ж, парня можно понять, но почему я должна быть крайней? Глупо, конечно, но если бы на месте Коннела был отец Витор, я бы, не задумываясь, сказала "да", а так... Как же всем объяснить, что я хочу остаться одна, и мне никто не нужен! Все так, но, боюсь, что если я скажу "нет", то Пес Веры, несмотря на прошлые заслуги Коннела, наотрез откажется освобождать его родных. Вернее, так оно и будет... Ну, скажите, почему я обязана решать чужие проблемы, а?! Мне бы в своих сложностях разобраться, тем более что сейчас мне в первую очередь надо думать о другом - как восстанавливать торговлю, что из товаров следует закупить для продажи в моем родном городе, хватит ли денег и сил на то, чтоб занять прежнее место среди купцов в наших краях....
Все так, но в то же время мне было жаль мать Коннела и его брата - ранее я уже более чем достаточно наслышана о страшных тюрьмах инквизиции, и знаю, что заключенные, в большинстве своем, там долго не заживаются... Пожалуй, хочется мне этого, или нет, но все же следует согласиться на предложение Павлена, а потом, через полгодика, спокойно развестись - тогда уже и инквизиции будет не до меня, и семью Коннела спасем. А еще я очень надеюсь на то, что впоследствии женщину, у которой за плечами два развода, мужики будут обходить десятой дорогой...
- Ничего не имею против... - спокойно произнесла я. - Брак - дело хорошее.
Правда, в этот момент мне вспомнилась старая, давно затасканная шутка о том, что хорошее дело браком не назовут, но об этом я благоразумно промолчала, хотя доля истины в этом утверждении есть.
- Арлейн, спасибо... - выдохнул Коннел, и при этом смотрел на меня с такой любовью и благодарностью, что я даже немного растерялась. - Поверь, ты никогда не раскаешься в своем поступке, а я буду твоим вечным должником!
- И когда же состоится сие событие, то бишь свадьба?.. - я по-прежнему старалась не выказывать лишних эмоций, а заодно и не обращать особого внимания на слова Коннела - в порыве благодарности люди могут много чего сказать! Сейчас мне это совершенно ни к чему, да и вряд ли мужчинам понравится то, что мне бы мне хотелось им высказать. - Надеюсь, все пройдет быстро, скромно и без лишнего шума.
- Бракосочетание можно провести завтра, причем с утра... - спорить готова, что сейчас Павлен просто счастлив. Еще бы - все развивается по лучшему из возможных вариантов.
- А когда же... - начал, было, Коннел, но Павлен его перебил.
- Вначале вас обвенчают, потом вы должны официально подтвердить свою материальную состоятельность, то бишь отдать залог, после чего можно говорить об освобождении арестантов, вернее, уже осужденных, под залог.
- Понятно... - кивнул головой Павлен, а я только что чуть не ругнулась вслух: получается, что мне завтра же придется продавать и второй мешочек с изумрудами - увы, иначе никак. А я ведь хотела вырученные деньги вложить в торговлю...Что ж мне так не везет-то, а?!
На следующий день, с утра пораньше, мы с Коннелом уже были в небольшой церкви. Обряд не занял много времени, и мне оставалось только вспоминать о том, что и моя первая свадьба была такай же скромной и незаметной. Н-да, вот и сейчас ни дорогой одежды, ни приема гостей с поздравлениями, ни праздника, ни богатых столов... Ладно, переживу, не больно-то и надо.
Позже я вновь посетила все того же ювелира. Надо сказать, что в этот раз мне повезло куда больше - изумруды во втором мешочке оказались не только лучшего качества, но там было с два десятка по-настоящему крупных камней, которые стоили ой как немало! Во всяком случае, я никак не ожидала, что получу так много. Что ж, хотя бы в этом повезло, хотя это еще как сказать: до той поры, пока не кончится новое следствие по делу родных Коннела - до того времени почти все мои деньги будут находиться в залоге.
В полдень мы уже были в тюрьме инквизиции. Н-да, весьма неприятное место, где становилось не по себе при одном только взгляде на тяжелые серые стены и крохотные оконца, забранные решетками. У меня сложилось такое впечатление, что эти мрачные серые стены словно давят на меня, лишают жизни и надежны... А ведь мы с Коннелом находились в служебных помещениях, не спускались в подвалы, где находились арестованные. К тому же холодно-отстраненные лица здешних охранников ясно давали понять, что человеколюбие и любовь к ближнему тут не в почете. Сейчас здесь же находился и отец Варб, тот самый незаметный священник, который сопровождал нас по дороге в столицу. Так и хочется его спросить - он хотя бы иногда отдыхает, или бодрствует все дни напролет? К этому времени мне было известно, что этот тихий человек считался одним из лучших следователей инквизиции, причем был весьма жестким и безжалостным человеком. Хм, вообще-то, судя по его внешнему виду, такого никак не скажешь, хотя всем известно, что внешность обманчива... Даже не хочется спрашивать, что он тут делает - понятно, что этот святоша находится здесь не для того, чтоб поддержать нас приятной беседой на отвлеченные темы.
Ждать нам пришлось довольно долго, и я уже даже начала опасаться, не решили ли господа инквизиторы каким-то образом переиграть нашу договоренность. Наконец тяжелые двери заскрипели, и перед нами появились несколько человек в сопровождении стражников. Первой шла невысокая женщина, а идущая вслед за ней девушка вела под руку молодого парня, который передвигался с заметным трудом. Я так понимаю, это и есть семейство моего нынешнего мужа. Конечно, здесь не лучшее место для знакомства с новоиспеченной родней, но выбирать не приходится.
Тем временем женщина, увидев Коннела, остановилась на мгновение, видимо, не решаясь поверить собственным глазам, а затем бросилась к сыну, и, обняв его, заплакала.
- Коннел, милый, какое счастье! Я уж думала, что не увижу тебя больше... - мать крепко держала сына, словно опасалась, что он снова куда-то пропадет. - Несколько лет прошло, а от тебя не было никакой весточки... Я уж боялась, не приключилось ли с тобой чего дурного... Да, а ведь твой брат Тайен недавно женился! Такая девочка хорошая, любит его, постоянно находится с ним!.. Вон, они и сейчас вместе...
Пока женщина говорила, не стесняясь своих слез, я, в свою очередь, старалась как можно внимательней рассмотреть родню Коннела. А ведь его мать, несмотря на возраст и немалые лишения, все еще выглядела очень красивой женщиной. Похоже, в молодости от нее было просто-таки не оторвать восхищенных глаз. Что ж, теперь я, во всяком случае, понимаю папашу Коннела, который, несмотря на страх перед женой и тестем, не смог устоять перед такой красавицей... Сам же Коннел, судя по всему, внешностью уродился в папашу, потому как на мать был почти непохож, зато младший брат Коннела обличьем пошел в мать: тоже красавец писаный, хотя этот парнишка сейчас тоже выглядит далеко не лучшим образом - изможденный, усталый, а если бы его жена не поддержала под руку - наверняка бы на пол упал. Да уж, не будь у этого молодого человека серьезных проблем с ногами, то влюбленных девок от калитки пришлось бы веником отгонять. Между прочим, Евгар тоже был красавцем, и тоже болел... Тьфу ты, что за чушь в голову лезет?! Кстати, та молоденькая девочка, что стоит рядом с тем парнем, братом Коннела, пусть и не отличается особой красотой, но выглядит на удивление милой и домашней. А еще по виду этой девочки было понятно, что она находится, как говорится, в интересном положении, во всяком случае, ее огромный живот заметен даже под широкой одеждой. Святые Небеса, как же ей сейчас должно быть тяжело и страшно - в скором времени на свет должен появиться ребенок, а ведь впереди - полная неизвестность... Ничего, милая, не беспокойся - хочется надеяться, что все плохое для тебя уже позади!
- Мама... - негромко заговорил Коннел. - Мама, у меня для тебя новость - я тоже женился. Ее звать Арлейн... Познакомьтесь...
Женщина на мгновение оторвалась от сына, посмотрела на меня, а затем обняла одной рукой - вторую она так и не отрывала от внезапно обретенного старшего сына.
- Доченька, как я рада, что вы двое нашли друг друга! Ты уж заботься о нем, а то он у меня такой робкий и нерешительный...
Я от таких слов даже не сообразила, что тут можно ответить, лишь чуть растерянно кивнула головой, пробормотав первое, что пришло мне в голову:
- Конечно, не беспокойтесь...
- Все это очень трогательно... - прошелестел отец Варб, который все это время простоял в сторонке. - Но я собираюсь вернуть вас всех на грешную землю, и сказать, что по приказу Святой инквизиции ваше дело по обвинению в ереси пересматривается, вновь расследуются все обстоятельства. До того времени, то есть до окончания следствия вы, несмотря на обвинительный приговор суда, временно освобождаетесь из тюрьмы. Согласно особого распоряжения, вы все обязаны жить в одном доме, под негласным надзором Святой инквизиции. Кроме того, на основании правил, установленных для специальных случаев, вы не должны принимать у себя гостей, покидать пределы столицы вам тоже запрещено. При нарушении хотя бы одного из этих правил ваше освобождение аннулируется, залог переходит Святой церкви, а временно отложенное решение суда вновь входит в законную силу. Вам все понятно?
- Да, конечно... - кивнул головой Коннел, но отец Варб покачал головой.
- Я бы хотел услышать ответ от осужденных.
- Мы все поняли... - мать Коннела не дала сказать ни слова сыну. - Обещаем, что мы и за порог дома не переступим!
- Рад слышать... - отец Варб перебирал четки. - Кстати, господин Тайен, это ведь вы столь красиво переписывали старые церковные книги?
- Мне трудно судить, что именно вы имеете в виду... - подал голос младший брат Коннела. - Но ранее никто из служителей церкви не жаловался на мою работу. Более того - заказов хватало, без работы не сидел.
- А тот свиток, что нашли в вашем доме...
- Не знаю, откуда он там взялся!.. - голос парня хотя и усталый, но твердый. - Кстати, вы его видели, этот самый свиток? Лично мне всего один раз показали эту писульку... Если я правильно понял, вам на глаза уже попадались переписанные мной книги, верно? Тогда вы должны знать, какой у меня почерк, аккуратный и четкий, пишу ровно, да и ошибок практически не допускаю. Что же касается того несчастного свитка с невнятным текстом, то там строчки идут вкривь и вкось, полно ошибок, да еще и пара клякс посажена... Тот, кто составлял тот текст, был весьма неумелым переписчиком, да к тому же еще и безграмотным, а меня обвинили в том, что это будто бы я не только автор, но и исполнитель этого творения!..
- Не забудьте об условиях, на основании которых разрешено ваше временное освобождение... - наклонил голову отец Варб.
- Да, да, конечно... - заторопился Коннел, делая шаг к дверям. - Мы их не нарушим...
...Мы все уже седмицу жили в небольшом домике, который Коннел снял для всех нас. Как обычно бывает в подобных случаях, люди, долгое время живущие в постоянной тревоге или нервном напряжении и готовые, кажется, переносить все тяжести и трудности - такие люди, оказавшись в сравнительной безопасности, частенько падают без сил. Ну, таких несчастных можно понять - обвинение, суд, тюрьма, ожидание самого худшего - и вдруг приходит освобождение! Тут от радости поневоле сляжешь...
Вот и с родными Коннела произошло то же самое: едва оказавшись в небольшом уютном домике, они просто-таки свалились с ног, и все заботы по дому нам с Коннелом на какое-то время пришлось взять на себя. Знаете, совместный уход за больными или разобщает людей, или же скрепляет их отношения, и, по счастью, у нас был второй вариант предполагаемого развития событий. Уход за новыми родственниками мне был не в тягость, тем более что в свое время я немало занималась лечением Евгара. Конечно, сейчас не время терзаться воспоминаниями, тем более что ничего из прошлого уже не вернуть, только вот из памяти ничего исчезать не хочет.
И еще одно меня беспокоило: едва ли не каждую ночь мне снился Евгар, и каждый раз он ничего мне не говорил, но мне все одно казалось, будто он хочет мне что-то сказать. Не знаю, что это может означать, но я пыталась не думать об этих странных сновидениях.
Первые три дня освободившиеся из тюрьмы лежали, не вставая, да к тому же женщины то и дело вытирали слезы, вспоминая произошедшее, но постепенно нашим больным становилось лучше. К тому же, когда долгое время постоянно находишься с теми или иными людьми, то лучше их узнаешь, глубже понимаешь взаимоотношения в семье, а они здесь были просто замечательными. В своей семье у меня было понимание только с отцом, который меня очень любил, а позже (как я считала) было единение душ с Евгаром, моим первым мужем. Все остальное время я должна была тянуть на себе всех своих родных, получая вместо благодарности вечное раздражение и недовольство.
Здесь же, в семье Коннела, все было совершенно не так: отношения между родственниками были просто-таки пронизаны теплом и привязанностью друг к другу, желанием взаимной поддержки и любви. К таким светлым чувствам быстро привыкаешь, и вскоре я, к своему изумлению, поняла, что не имею ничего против подобной семейной жизни. Возможно, причиной этому была моя накопившаяся усталость от постоянного желания тащить на себе весь воз проблем, а может, мне, как и любому человеку, просто хотелось иметь теплый и любящий дом, где тебя просто ждут. Если уж на то пошло, то моя новая семья - чего уж там скрывать!, мне очень нравится. К тому же Коннел оказался нежным и любящим супругом, и постепенно я приняла как должное и новую семью, и мужа, понимая, что это далеко не самое плохое из того, что могла послать мне судьба. Пожалуй, стоит выбросить из памяти все мысли о разводе после полугода семейной жизни. Конечно, к Коннелу у меня не было той сумасшедшей и всепоглощающей любви, которую я когда-то испытывала к Евгару, но такие чувства два раза не повторяются, и поэтому стоит ценить то, что уже имеешь.
...В тот день мать Коннела готовила обед - увы, но из меня повариха была никакая, и она учила меня, как надо жарить рыбу. Коннел только что пришел с рынка, и выгружал продукты из корзины, а Тайен пытался хотя бы немного напоить молоком свою молодую жену, которую с утра всерьез тошнило. Эту семейную идиллию прервало появление Якуба.
- Здравствуйте, господа хорошие... - постучавшись для приличия, парень открыл дверь. - Хозяйка, Коннел - вас Павлен к себе зовет.
Хотя Якуб уже заглядывал к нам пару раз, все же появление в доме чужого человека всегда вызывало страх в сердцах бывших арестантов - к несчастью, подвалы инквизиции запоминаются надолго. Теперь в каждом человеке, который заглядывал к нам, они боялись увидеть того, кто заявился для того, чтоб вновь отправить всех в те каменные мешки. К тому же, после всего пережитого, бедолаги просто боятся услышать дурные вести от малознакомых людей. Вот и сейчас моя свекровь дрогнувшим голосом спросила:
- А зачем им куда-то идти?
По счастью, бедная женщина не знала о том, что Павлен тоже инквизитор, причем в немалом звании, а не то перепугалась бы еще больше. Мы как-то сказали ей, что с человеком по имени Павлен познакомились в Зайросе, и теперь мне пару раз надо будет зайти к нему по торговым делам.
- Не знаю... - Якуб пожал плечами. - Это вы мою бывшую хозяйку спросите - она в коммерции не промах...
- Мы постараемся не задерживаться... - Коннел неохотно направился к дверям. - Не беспокойтесь понапрасну.
Неподалеку от входа в дом стояла карета, и Якуб кивнул головой:
- Вам в нее.
- И куда же мы едем?
- Там скажут.
- Ты лучше скажи мне о другом, чадушко непутевое... - вздохнула я. - Ты свой долг перед кредиторами оплатил? Сколько там у тебя набежало с процентами? Надеюсь, еще помнишь, что твой отец в долговой тюрьме сидит?
- Чего вы, хозяйка, в самом-то деле, совсем меня за негодяя держите... - обиженно пробурчал парень. - Сумма, конечно, набежала немалая, но я все уплатил, до последней монеты. Я буду не я, если папашу в самое ближайшее время не выпустят.
- Что ж, хоть какой-то прок от твоего пребывания в Зайросе есть... - сделала я радостный вывод.
Однако стоило нам забраться в карету, как мы носом к носу столкнулись с отцом Варбом, который все так же перебирал четки и благодушно смотрел на нас.
- Опять вы?.. - брякнула я первое, что пришло в голову.
- Я там, где у Святой церкви есть нужда в помощи и защите... - любезно ответил священник, без остановки перебирая четки. - Если можно, то поторапливайтесь - у нас не так много времени.
- А в чем дело?.. - спросила я, когда карета тронулась с места.
- Беда в том, что наш всемилостивейший король Корайн, как это ни прискорбно звучит, доживает свои последние часы или минуты... - вздохнул отец Варб. - Скорей всего, он не доживет до полуночи.
- А как же...
- Увы, но его сын Гордвин, вернувшись тяжело больным из путешествия по дальним странам, тоже вряд ли надолго переживет отца... - священник был совершенно спокоен. - Прискорбно, но дальние путешествия по опасным местам очень плохо влияют на здоровье. Боюсь, что вскоре состоится двойное отпевание в главном храме нашей страны.
- Сочувствую... - мне только и оставалось, что развести руками.
- Все мы смертны... - философски заметил инквизитор.
- Что, принц настолько крепко достал всех, кто сейчас с ним общается?.. - не выдержал Коннел. - Похоже, довел всех до белого каления, верно? Не ошибусь, если предположу, что окружающие считают часы и минуты до того блаженного времени, когда принц освободит мир от тяжести своего бытия...
- Всякий, кто сошел с прямого пути и отдал свою душу Темным Небесам, впустив в нее мрак и нечисть - всем им приходится тяжело из-за совершенных грехов.
- То есть у нас вот-вот будет новый король?.. - хмыкнул Коннел.
- Если ничего не изменится... - отец Варб продолжал перебирать четки.
- А что может измениться?
- К несчастью, в королевском доме Польнии никак не хотят смириться с проигрышем... - пожал плечами отец Варб. - Вот неуемные, а ведь упрямство - это грех... Однако оставим пока лишнее, поговорим о вас, господин Коннел. Вы знаете, что Ютек, аристократ из Польнии, после своего приезда в столицу обитает в доме купца Гуряна?
- Что?!
- Да-да, вы все верно услышали. Сейчас вы придете в дом этого достопочтенного купца, и будете присутствовать при моем разговоре с ним.
- Но зачем вам это нужно?! - удивлению Коннела не было предела.
- Скажем так: я люблю драматические сцены... - отец Варб был все так же спокоен. - Вас устраивает такое объяснение?
Ага, как же!.. - мне только и оставалось, что мысленно развести руками. Наверняка этот святоша что-то задумал, и использует нас в своих целях. Впрочем, я уже стала привыкать к подобному отношению со стороны Святой инквизиции.
Когда я увидела дом купца Гуряна, то только головой покачала - надо же было мужику такое отгрохать! Домище огромный, где-то даже нелепый, в нем при желании целый отряд стражи можно разместить, а то и два! Тут слуг не один десяток нужен, чтоб все поддерживать в должном порядке. Похоже, мужик уже не знает, как подчеркнуть собственную значимость, вот и придумывает невесть что, только вот со вкусом у него явные проблемы...
Не знаю точно, сколько нам пришлось просидеть в карете неподалеку от дома купчины, но через какое-то время дверца кареты открылась, и какой-то мужчина чуть наклонил голову:
- Отец Варб, все в порядке, братья внутри дома, так что можно идти.
- Прекрасно... - священник вышел из кареты и посмотрел на нас. - А вы что сидите? Особого приглашения ждете? Идите вслед за мной.
Так, ворота приоткрыты, причем в дверях стоит вовсе не сторож, а монах. Хм, неужели это то, о чем я думаю? Неужели братья-инквизиторы проникли в дом, и теперь здание находится под их полным контролем? Интересно...
В самом доме далеко идти не пришлось: пара комнат - и мы оказались в большом обеденном зале. Мне, разумеется, трудно осуждать чужие вкусы, но когда в обеденном зале дорогие ковры из южных стран лежат не только на полу, а вдобавок ими обколочены не только стены, но еще и потолок... Не знаю, что об этой нелепости думают другие, но лично у меня подобное зрелище вызывает ощущение полного отсутствия у хозяина этого дома не только вкуса, но и чувства меры.
А вот и сам хозяин - высокий, богато одетый старик, за плечами у которого стоят двое монахов. Похоже, это и есть Гурян. Судя по раздраженному выражению, написанному на лице старика, он не привык к подобному обращению, ведь монахи не дают ему даже приподняться с места, а если принять во внимание царапину на скуле мужика, становится понятным, что купец уже пытался высказать свое возмущение, но без особого успеха.
Увидев нас, Гурян зло бросил:
- Это что еще такое? Вы что, не понимаете, с кем имеете дело? Плохо вам всем будет, ох как плохо!
Я меж тем отметила про себя, что на глаза Гуряна на мгновение задержались на лице Коннела. А ведь купчина его узнал, только вида не подает!
Меж тем отец Варб встал напротив купца и заговорил своим тихим голосом.
- Мое имя - отец Варб, и я следователь...
- Меня ваше имя, святой отец, пока что интересует меньше всего!.. - Гурян оборвал инквизитора. - Однако если вы все сию же секунду уберетесь из моего дома, то я обещаю забыть о вашем появлении.
- Ну, раз вас не интересую детали, то сразу перейдем к сути... - отец Варб и бровью не повел. - К нам поступила жалоба от молодого человека по имени Коннел о том, что его семью осудили по ложному обвинению в ереси. Проведенное расследование показало, что Святая церковь, и верно, была обманута, и автором этого обмана были именно вы, достопочтенный господин Гурян. Мы допросили человека, подкинувшего в дом свиток с еретическим текстом, ваш родственник-стражник дал показания против вас, а те два свидетеля, что давали показания в суде, сообщили, что согласились лжесвидетельствовать за часть списания своего денежного долга...
- Надо же, какое старание... - ухмыльнулся Гурьян. - И с чего это вдруг инквизиция стала столь щепетильной? Обычно гребет всех под одну метелку, не разбирая правых и виноватых!
- Мне не нравится, когда Святую церковь используют для достижения своих личных целей... - нахмурился отец Варб. - Мы следим за тем, чтоб в корне пресекать ересь, а не отправлять в тюрьму честных и богобоязненных людей. Думаете, если у вас есть деньги, то вам все можно? Ошибаетесь. Не стоит манипулировать инквизицией, таких вещей она не прощает.
- А мне не нравится другое, то есть что те, которые когда-то испортили жизнь моей дочери, по сей день еще живы и здоровы!.. - скривился Гурян. - Я и меньших оскорблении не прощаю, а уж таких тем более сносить не намерен! Надо придавить всех гаденышей, что настрогал мой дурак-зять, а заодно избавиться от той суки, которая портила жизнь моей дочери.
- Чего ж вы так долго выжидали со своей местью?.. - поинтересовался Коннел, невольно сжимая кулаки.
- Всему своя очередь... - ухмыльнулся купец. - Ничего, всех вас под корень изведу. Жди.
- Кажется, во всем, что когда-то произошло, в первую очередь виноват ваш зять... - напомнил отец Варб.
- Это мне определять, кто прав, а кто виноват, и остальным дела до этого нет, и быть не может!.. - отрезал Гурян. - А если вам что-то не нравится, то все решаемо. Надеюсь, стоимости нового витража для церкви в центре города хватит для того, чтоб вы навсегда забыли об этой незначительной истории, и убрались из моего дома.
- Разумеется, вы один из богатейших людей нашей страны... - согласился отец Варб. - У вас множество полезных связей, и вы считаете, что можете позволить себе едва ли не все. Деньги заслонили ваш разум, и вы считаете себя всемогущим. Зря.
- Что, у кого-то из моих конкурентов появилось желание убрать меня с дороги вашими руками?.. - ухмыльнулся Гурян. - И вы нашли для этого столь незначительный повод, как жалоба каких-то мелких людишек? Это что-то новенькое...
- Должен с горечью признать, что в последнее время вы начали терять способность реально смотреть на мир, стали больше опираться на силу денег... - сделал вывод отец Варб. - Достопочтенный господин Гурян, вы стареете и дуреете, что весьма печально. Бесспорно, деньги решают многое, но не все. Скажите, зачем вы связались с врагами нашей страны?
- Вы, святой отец, говорите, да не заговаривайтесь!.. - повысил голос Гурян. - Чего это вы несете?
- Что ж, могу и пояснить... - отец Варб кивнул одному из монахов. - Ведите этого сюда...
Не прошло и минуты, как перед нами оказался Ютек. Правда, сейчас он уже не походил на того высокомерного аристократа, которым он мне запомнился по разговору в Сейлсе. На помощнике капитана "Тау" была одежда мастерового, вид у господина Ютека был весьма потрепанный, а его руки крепко стянуты за спиной. Понятно, что просто так, без боя, высокородный сдаваться не пожелал. Увидев меня, мужчина скривился:
- И эта здесь...
- Господин Ютек... - усмехнулась я. - Похоже, вы ко мне неравнодушны, куда бы я ни направилась, сразу же следуете за мной. Неужели вы чувствуете ко мне такую симпатию? Право, вы меня смущаете!
- Тебя надо было еще в Зайросе на дно отправить... - сделал вывод Ютек. - Причем первым делом.
- Чего ж медлили?.. - поинтересовалась я.
- Не хотелось шум поднимать раньше времени, хотели разобраться по-тихому...
- Это ваш гость, не так ли?.. - обратился отец Варб к Гуряну.
- А кому какое дело?.. - повысил голос Гурян. - Кого хочу - того у себя и принимаю! Это мой дом!