- А теперь, сын мой, ответь, при каких именно обстоятельствах ты познакомился с принцессой Абигейл? - отец Маркус прошелся по своему кабинету и присел возле столика, на котором стояла большая глиняная кружка с горячим питьем, которое монастырский аптекарь готовил для настоятеля. Увы, но отца Маркуса частенько мучили головные боли, и потому особый напиток из трав настоятель должен был пить не менее трех раз в день. - Видишь ли, у меня есть немало вопросов, на которые я бы хотел получить ответ до того, как приму окончательное решение насчет твоей дальнейшей судьбы. Должен сказать, что я все еще не могу определиться, стоит мне идти навстречу многочисленным просьбам отпустить тебя в мир, или же позволить остаться в нашей обители.
- Наше знакомство с принцессой Абигейл состоялось достаточно давно...
- Сын мой, у меня, спасибо за то Светлому Единому, хорошая память, и я прекрасно помню наш вчерашний разговор... - настоятель присел за столик и взял в руки кружку, от которой одуряющее пахло травами. - Ты сказал мне, что познакомился с принцессой семь лет назад, и в то время она была сущим ребенком. Я пока что не понимаю другое: почему сейчас эта юная девушка остановила свой выбор именно на тебе? В миру есть множество других, не менее достойных молодых людей, не связанных монашескими обетами... Или я что-то не знаю?
- Отец Маркус, в истории нашего знакомства нет ничего недостойного!
- Не стоит кипятиться, сын мой, я вовсе не имел в виду что-либо непорядочное... - настоятель поставил кружку на стол и привычно взялся за четки. По словам отца Маркуса, они помогали ему в раздумьях... - Просто я хотел бы знать полную картину вашего знакомства, и вместе с тем стремлюсь понять, чем руководствовалась эта юная особа при выборе своего будущего супруга. Конечно, тут есть и вполне обоснованные политические причины, которые принцесса наверняка имела в виду: общие границы, стабильное положение нашей страны, весомая помощь, которую можно будет получить для очистке Бенлиора от безбожников... Тем не менее, должен сказать: я достаточно долго живу на свете, чтоб понять: выбор принцессы Абигейл обусловлен еще и некими личными мотивами. Я прав?
- Мне трудно ответить на этот вопрос - эту девочку я почти не помню. За те семь прошедших лет я о ней почти не вспоминал. Вернее, вообще не вспоминал.
- Так... - настоятель перебирал четки. - Тогда постарайся воссоздать, и как можно точнее, те обстоятельства, при которых произошло ваше знакомство. По-моему, причина находится именно там.
- Но это было так давно! Я плохо помню...
- Сын мой, ты даже не представляешь себе, на что способна наша память! Вспомни погоду, в то время стоящую на дворе, во что ты был одет, кто был с тобой в это время, еще что-либо, запавшее в душу... Поверь мне: если ты постараешься, то можешь восстановить очень многое. Я тебя не тороплю...
Андреас молчал, пытаясь вспомнить свою жизнь в миру, а вместе с тем и все то, что он усиленно пытался забыть весь последний год, и что, кажется, ему в какой-то мере удалось...
Итак, семь лет назад, свадьба наследного принца Карлиана... Ну, в особо приятельских отношениях с принцем они никогда не были, к тому же в то время Андреас вел жизнь, о которой сейчас ему не хотелось вспоминать. Как это ни стыдно признать, но Журмер, рассказывая о прошлом Андреаса, кое в чем был прав...
Свадьба Карлиана... Тогда Адриану было девятнадцать лет. Надо сказать, что он, и верно, внешне унаследовал редкостную красоту матери - совершенно неотразимый блондин высокого роста, с серыми глазами и тонкими чертами лица. А если ко всему этому добавить, что нрав у парня был легкий и язык подвешен очень даже неплохо, то станет понятно, отчего Адриан пользовался невероятным успехом у женщин.
То, что внешне он удивительно хорош - это парень понял с детства, и подобное ему льстило донельзя. Красотки не просто увивались за дивным красавчиком - можно сказать, проходу не давали, и молодой человек своего не упускал. Вместе с тем он ( как и многие из его друзей-приятелей) придерживался твердого правила: с незамужним девушками из хороших семей ни в коем случае не связываться (благо хватает замужних, желающих внести в свою скучноватую семейную жизнь некий волнующий момент), а не то есть реальная опасность оказаться в храме перед аналоем и с обручальным кольцом на пальце. А заодно и с хомутом на шее...
Правда, общую картину несколько портило осознание того печального факта, что он всего лишь один младших из сыновей всесильного герцога, и фамильного перстня с герцогской короной ему не увидеть, как своих ушей. Но в этом, если вдуматься, есть и хорошие стороны: пока что с браком молодого человека никто не торопил, и потому он мог проводить время так, как ему нравится. Жаль только, что беззаботная жизнь не может долго продолжаться, и с того времени, как Адриан отделится от семьи, он будет гол, как сокол: ни титула, ни денег, а во дворец родителей он может приходить, как в гости.
Конечно, герцог Лурьенг получал немало предложений о женитьбе его сына Адриана, и некоторые из них заслуживали интереса, но пока что среди не находилось такого, которое бы устроило семью всесильного герцога. Богатые купеческие дочки, состоятельные вдовушки, или же девушки из знатных, но полностью обедневших семейств... Нет, все пока было не то, можно и подождать более выгодной партии, тем более что Адриан еще совсем молод. Пусть парень не имеет титула, но его удивительно красивая внешность - это тот же товар, который может иметь свою цену.
На бракосочетании наследного принца, а потом и на торжественном приеме во дворце короля Адриан обязан был присутствовать вместе со всеми членами своей семьи, и тут уже неважно, хотелось ему этого, или нет. Что ни говори, а герцоги Лурьенг были, пусть и дальними, но родственниками короля, и потому отсутствие одного из членов этого уважаемого семейства сразу стало бы заметно, и могло быть расценено, как проявление неуважения к коронованным особам: увы, но придворная жизнь и интриги при троне - это еще тот клубок целующихся змей!
Будь на то воля Адриана, то он бы к этому торжественному приему во дворце и близко не подошел, и на это у него были свои причины. Дело в том, что молодой человек к тому времени несколько хватил через край со своими бесконечными любовными историями, и сейчас на празднестве присутствовало едва ли не десяток тех дам, которым он в свое время, выражаясь словами придворных поэтов, пронзил сердце стрелой любви, а говоря проще, успел задурить голову. Адриан достаточно хорошо успел понять женскую натуру, и понимал, что если на приеме хоть одна из этих особ увидит его воркующим с какой-то красоткой и не уделяющим внимание ей, своей прежней пассии ( чего там скрывать: каждой из них молодой человек с огнем во взоре клялся в том, что она - воплощенная мечта всей его жизни!), то последствия могут быть более чем непредсказуемыми. К сожалению, оказавшись в оскорбляющей ее ситуации, женщина частенько совсем не думает головой, а живет только захлестнувшими ее чувствами, но вот последствия необдуманных поступков обиженных женщин приходится разгребать мужчинам - на это Адриан уже успел насмотреться.
Увы, но его опасения подтвердились полной мерой: все его возлюбленные дамы были здесь, и каждая старалась, как бы невзначай, но следить за неотразимым красавцем, укравшим ее сердце. Молодой человек понимал всю сложность ситуации: не подойти к каждой из приятельниц было нельзя - оскорбится, и в то же время подойти невозможно - остальные враз поймут, в чем дело, а женская ревность страшна...
Выход был только один: весь прием провести рядом с такой дамой, к которой нужно относиться со всем почтением, и к кому никто из влюбленных баб не будет ревновать. Вариантов было немного: для этого дела подходили только или очень пожилые особы, или же наоборот, очень юные, проще говоря, дети.
Как Адриан не всматривался в лица гостей, но чуть живых старушек среди них не было. Как раз наоборот: только стоило Адриану чуть повнимательнее посмотреть на одну из дам в более чем преклонном возрасте (из числа тех, что едва ли не рассыпались на ходу), как та враз преображалась, начинала улыбаться, поглядывать с интересом на молодого красавца, и даже чуть расправляла сгорбленные плечи. Брр, еще не хватало, чтоб бабули вздумали вспомнить свою давным-давно ушедшую молодость!..
Что же касается юных девиц, то и тут Адриана ждало разочарование: девчонки лет тринадцати-четырнадцати с таким нескрываемым восторгом поглядывали на возможного жениха, что он и сам не горел желанием подходить ни к одной из них. Еще, не приведи того Небеса, какая из этих юных дурочек напридумывает себе невесть чего, да еще и кинется при всех тебе на шею! Обвинят потом в растлении малолетних, век не отмоешься! Попробуй, докажи после этого родителям этой несовершеннолетней, что ты ничего такого ей не говорил и ни на что не намекал! А не то (не приведи того даже в страшном сне!) еще и жениться придется, как благородному человеку! К тому же подле этих юных глупышек, как правило, стояли их родители, и еще неизвестно, как бы среагировали дамы сердца Адриана на то, что он вертится возле одной из таких вот далеко не старых мамаш...
Молодой человек уже совсем, было, решил удрать с праздника - а, будь что будет!, но тут его взгляд случайно упал на маленькую фигурку в неприметном платье, стоящую едва ли не в углу огромного зала. Хм, ребенок на столь важном приеме, да еще и стоит в одиночестве... Адриан хорошо знал правила: на такие празднества дети допускаются только в том случае, если они относятся к семье коронованных особ. Так, кто тут приехал всей семьей?
Молодой принц быстро перебрал в голове все королевские семейства, тем более что со многими из них он сегодня уже встречался в храме, во время бракосочетания принца. Так, из горного края приехали аристократы старше восемнадцати лет, а что касается детей из других стран, то это были только мальчишки... Стоп! Сестры из Бенлиора! Только там правит не король, а королева, и вся ее семья, то есть все четыре единокровные сестры, приехали сюда. Без сомнения, эта девочка, едва ли не забившаяся в угол - одна из них! Точно, кроме этой малышки в зале нет детей ее возраста.
Невольно вспомнились все эти четыре молодые женщины, вернее, три - младшую он совсем не запомнил, слишком мала, чтоб на нее можно было обратить внимание. Каждая из тех сестриц далеко не красавица, но, слава Богу, и не уродины - внешне совершенно обычные, ничем не примечательные особы, во всяком случае, ни одна из них на Адриана не произвела ни малейшего впечатления. Старшая из сестер - королева Бенлиора, была уже замужем, двое вторых, как говорится, в поиске, а до ребенка в таких случаях никому нет никакого дела. А как же звать ту малышку? Ему об этом говорили... А, вспомнил: Абигейл!
К сожалению, Адриану было хорошо известно будущее таких вот младших дочерей в знатных семьях: нередко бывает так, что если не найдется тот, кто возьмет за себя девушку пусть и знатную, но без особого состояния, то этих несчастных ждет или печальная участь старой девы, или же монастырская келья. Частенько многим из младших дочерей коронованных особ в качестве приданого дается всего лишь определенная сумма в золотых монетах - и только. Дело в том, по закону почти все состояние обычно достается старшей из дочерей, а на всех девок ( особенно если их в семье много) денег не напасешься! Конечно, кое-кто из до неприличия разбогатевших простолюдинов были вовсе не против взять в жены девушку из королевского рода, настоящую аристократку - многим хочется облагородить свое простое семейство!, только вот на подобный мезальянс соглашаются далеко не все.
Адриан вновь покосился по сторонам: ого, а парочка из его тайных подружек уже сердятся, и ему надо что-то решать. Можно, конечно, втихую уйти отсюда, но еще неизвестно, как на подобный фортель посмотрит общество: что ни говори, но сейчас здесь собрался чуть ли не весь цвет аристократии из многих стран, и правила поведения нарушать не следует. Что ж, из двух зол надо выбирать меньшее, тем более что жена маршала Фрое начинает злиться и уже готова лично подойти к своему молодому любовнику, а своей скандальной женушки ( особенно когда она не в настроении), опасается даже храбрый маршал - бедняга предпочитает все дни пропадать в казармах, лишь бы лишний раз не попадаться на глаза любимой жене! Ох, не надо было Адриану связываться с этой крутой на расправу бабой! А если учесть, что маршальша к этому моменту уже успела хорошо выпить... Все, что угодно, только не это!
Молодой человек и сам не заметил, как просто-таки подлетел к девочке, притаившейся в углу.
- Принцесса Абигейл, я счастлив видеть вас! - и он склонился в изящном поклоне перед растерявшейся девчушкой. - Понимаю, надо найти кого-то, чтоб он представил меня вам, но в этой толпе сложно отыскать общих знакомых. Я...
- А я знаю, кто вы! - надо же, отметил про себя Адриан, а эту девочку так легко не собьешь. Быстро ориентируется... - Вас звать Адриан, и вы четвертый сын герцога Лурьенг! Я вас еще в храме заприметила, во время бракосочетания...
О, женщины! - вздохнул про себя молодой человек. Ты думаешь, что им еще в куклы играть надо, а они с младых ногтей уже высматривают себе кавалеров!..
- Вот именно потому я и решился подойти к вам! - продолжал Адриан. - Вы - четвертая дочь в вашей семье, я - четвертый сын в своей! Вам не кажется, что у нас может найтись немало общего? Во всяком случае, темы для обсуждения у нас с вами уже имеются. Ну, а раз так обстоят дела, то осмелюсь предложить вам быть моей спутницей на сегодняшний вечер.
- Что? - пискнула девчонка в полной растерянности от услышанного.
- Я, как вы видите, пришел на это празднество в одиночку, и у меня нет дамы... - продолжал Адриан. - И потому осмелюсь льстить себя надеждой, что вы окажете мне эту честь, потому как...
Договорить молодой человек не успел, потому что девчонка обоими руками вцепилась в его ладонь.
- О да, да, конечно да!!
Все бы ничего, но юная принцесса при этом с таким обожанием смотрела на своего нежданного кавалера, что тому стало неловко. Кажется, если бы сейчас добрый волшебник насыпал перед девчонкой гору бриллиантов - все одно такого сияющего взгляда у принцессы не было бы! Эта девочка смотрела на стоявшего перед ней молодого человека так, как будто увидела волшебную мечту, или же сказку, сбывшуюся наяву.
Весь оставшийся вечер молодому человеку пришлось играть роль верного рыцаря, причем частенько под улыбки и ухмылки окружающих. Девочка оказалась словоохотливой, непоседливой, и к тому же трещала без остановки, а Адриан искоса ее рассматривал. Худенькая, нескладная, с заурядной внешностью, хотя в этом возрасте еще трудно определить, как будет выглядеть ребенок, когда вырастет, хотя уже сейчас можно понять, что красавицей она вряд ли будет. Да и не в кого ей блистать особой красотой - вон, ни на одной из ее старших сестер взгляд мужчины не задержится. Зато, судя по всему, девочка оказалась весьма наблюдательной, да и на язык острой, а ее слова о том или ином человеке по-настоящему забавляли молодого человека. Но с каким счастьем во взоре она шла, положив свою ладошку на согнутую руку своего спутника!..
Все же Адриан заметил, что она стесняется своей невзрачной одежды. Ее можно понять: у Адриана был роскошный наряд из темно-синего бархата, отделанным серебряной нитью, и молодой человек выглядел в нем просто потрясающе. Что же касается Абигейл, то на ней хотя и было платье из дорогого кхитайского шелка, но вот цвет у этого шелка уж очень невзрачный - серый, да и само платье сшито очень просто, безо всяких изысков, к тому же фасон был несколько старомоден. Если бы на девочке было хоть какое-то украшение, то платье выглядело бы куда лучше, но, как видно, никто и не подумал об этом - мол, на один раз и так сойдет! Наверняка кто-либо из старших сестер отдал малышке свое старое платье: на четвертую по счету принцессу нет смысла лишний раз тратиться, пусть донашивает одежду за старшими, все одно путь девке, скорей всего, лежит в монастырь... А ведь эта девочка стесняется своего простого платья, и понимает, что среди толпы разряженных гостей выглядит, словно незаметная серая мышка.
Правда, у этой мышки, несмотря на юный возраст, оказался довольно твердый характер. Стоило хоть кому-то из женщин приблизиться к новоявленному кавалеру, как юная принцесса без всяких разговоров просто-таки оттаскивала в сторону своего великовозрастного спутника, за что молодой человек был ей искренне благодарен: хватит с него на сегодня знакомств, новых не надо! А еще хорошо то, что ни одна из его многочисленных дам сердца не только не хмурит брови, а вместо этого все они довольно улыбаются: понятно, что ни о какой измене здесь речи нет, и быть не может!.. Похоже, парень и сам не рад, что ему кто-то навязал опекать эту сопливую девчонку, да только поделать в этой ситуации ничего не может, и потому вынужден досконально следовать полученным указаниям. Впрочем, и без того понятно, кто стоит за спиной красавца: тут наверняка не обошлось без приказа родственников этого молодого человека, чтоб их!..
Они прогуливались по усыпанным песком дорожкам парка, когда Адриан решил немного порадовать девочку: с куста ярко-красных роз он сорвал целую гроздь распустившихся мелких розочек и приколол их к платью Абигейл. Удивительно, но после этого невзрачный серый шелк словно расцвел, и простое платье стало выглядеть в чем-то даже изыскано, а девочка посмотрела на своего кавалера так, что Адриану хотелось оглянуться, чтоб увидеть, какое же небесное божество стоит подле него...
Вне опасений Адриана, общество с пониманием отнеслось к ухаживанию молодого аристократа за юной принцессой. Все сочли это оригинальным, неожиданным, трогательным, забавным и очень милым поступком. Правда, кое-кто был уверен, что молодой принц кого-то разыгрывал, или же это было просто глупое пари, но большинство людей склонялось к мнению, что оказывать внимание принцессе Абигейл Адриану приказал его отец, герцог Лурьенг. Похоже, этот умник что-то опять задумал... Ну, расчеты и интриги - при дворе это дело обычное, связанное с политикой и интересами двух соседних стран, а значит, можно отнестись с искренним уважением и даже сочувствием к молодому человеку, который ставит интересы политики впереди собственных развлечений.
Что же касается самого Адриана, то тот выкинул из головы этот никому не нужный прием уже на следующее утро. Впрочем, отец, кажется, правильно понял причину необычного поступка сына, и, хотя не увидел ничего плохого или предосудительного в ухаживании за юной принцессой, все же сдержанно посоветовал красавцу-сыну иногда думать головой, а не то в жизни бывают такие ситуации, из которых так просто не выкрутишься. Понятно, что герцог имел в виду вовсе не Абигейл...
Через пару дней, направляясь в королевский дворец на свидание с очередной дамой, Адриан уже и думать забыл о принцессе Абигейл. Тем удивительнее было то, что она встретила его едва ли не на ступенях дворца, причем девочка, увидев Адриана, просто-таки стала излучать счастье, и побежала навстречу принцу, перепрыгивая через ступеньки. Будь ее воля, она бы повисла у парня на шее. Похоже, юная принцесса нисколько не сомневалась в том, что молодой человек пришел именно для того, чтоб увидеть ее.
- Адриан! А я вас жду! Я знала, знала, знала, что вы придете меня проводить! А они мне не верили!
Похоже, королевское семейство Бенлиора направляется домой. Теперь понятна суета и толчея у ворот, сундуки и ларцы, загружаемые в экипажи, всадники на лошадях... Что ж, счастливого пути! Если честно, то Адриан не имел никакого представления о том, что сестры уезжают, а это значит, что ему надо срочно делать хорошую мину при плохой игре.
- Простите, принцесса, кто вам не верил?
- Мои сестры! Они еще и подсмеивались надо мной, говорили, что внимание, которое вы мне оказали на празднике - это была просто шутка! Дескать, вы хотели просто выставить меня в нелепом виде, или просто желали кого-то подразнить!
Вот дылды великовозрастные! - с досадой подумал Адриан. - Неужели было так сложно сказать ребенку что-то хорошее? Или сестер этой маленькой девочки так задело то, что он оказывал внимание ей, а не им? Дуры...
- Прошу меня простить, принцесса, но придти раньше я не мог! Что же касается ваших сестер, то, надеюсь, сейчас они поймут, что ошибались. И потом, вам надо знать, что я не любитель шуток с дурным оттенком. Кроме того, должен сказать, что с моей стороны в отношении вас не было ничего, кроме искреннего расположения.
- Конечно! - в голосе девочки было такая безграничная уверенность в непогрешимости этого утверждения, что Адриан даже немного растерялся. - Я и не сомневалась в ваших высоких душевных принципах! Это так благородно! Адриан, понимаю, у вас столько дел и забот, и так мило, что вы нашли время, чтоб проводить меня! Я вам так благодарна!
- Что вы! Это я должен благодарить вас за оказанную честь быть моей дамой на том чудесном празднестве... - отделался Адриан дежурной фразой.
Впрочем, юная принцесса восприняла ее всерьез, и ее щеки порозовели от радости.
- Адриан, в тот день вы прикололи мне розы такой красивой заколкой, и я хотела бы вернуть ее вам...
- Принцесса, я буду рад, если вы оставите у себя эту безделушку как память обо мне.
Вообще-то эта изящная серебряная заколка для одежды, украшенная тремя небольшими бриллиантами, нравилась и Адриану - уж очень она была удобная, и подходила почти к любой одежде, но молодому человеку не хотелось расстраивать девочку. Пусть хоть чему-то порадуется, вряд ли ей часто дарят подарки, и уж тем более такие дорогие!
- Адриан! - ахнула девочка. - Спасибо! Я вас никогда не забуду!
- Почту за честь... - молодой человек наклонил голову, прикидывая, как ему побыстрей отвязаться от этого излишне говорливого ребенка. В конце концов, его ждет дама, а он тут с младенцем лясы точит!
- Принц, скажите, а у вас есть невеста? - девчонка и не думала от него отставать.
- Увы, но до сегодняшнего дня я еще так и не нашел свою возлюбленную... - улыбнулся Адриан. - Надеюсь, у меня еще все впереди.
- Адриан, а вы... То есть я хотела сказать... Я ведь вырасту! - выпалила девчонка, глядя на молодого человека. - Через несколько лет...
Ого, вот это хватка! - Адриан только что мысленно руками не развел. Да, тут надо остерегаться - эта младшая принцесса, когда вырастет, своего не упустит! Она, если можно так выразиться, уже запускает обе лапки в предполагаемую добычу...
- Я понимаю... - торопливо продолжала девчонка, - понимаю, что вам может приказать жениться отец, или в этом появится государственная необходимость...
- Или я могу встретить какую-то девушку, в которую могу влюбиться... - Адриан понял, что ему следует как можно скорей прекратить этот разговор, иначе малышка может навоображать себе невесть чего. - А может, вы однажды повстречаете прекрасного юношу... Милая принцесса, никто из нас не знает, что его может ожидать в будущем. Но я запомню ваши слова, и мне было бы приятно, если бы не только вы оставались в моем сердце, но и я в вашем.
- Вы из него никогда не уйдете! - выпалила девчонка, глядя влюбленными глазами на Адриана.
- Поверьте, я искренне рад это слышать! Простите, Абигейл, но я забежал только на минуту, чтоб проститься с вами. Дела...А, вот еще что! - и Адриан достал из кармана небольшую бонбоньерку с конфетами, которую намеревался, было, вручить той даме, на встречу с которой он торопился. Ничего, дамочка переживет без сладкого, тем более что она и без того пирожные наворачивает чуть ли не целыми подносами. Может, без этих конфет похудеет немного... - Это всего лишь конфеты. Надеюсь, они скрасят вашу дорогу.
- Адриан... - прошептала потрясенная девчонка, принимая изящную резную коробочку. - Я никак не ожидала...
Больше Адриан не стал ничего слушать. Согнувшись перед девочкой в самом изысканном поклоне, на какой только был способен, он поспешил уйти, не оглядываясь...
...- Святой отец, вот и все, что я могу вспомнить о моих встречах с принцессой Абигейл... - Андреас чуть развел руками. - Как видите, там нет ничего такого, в чем меня можно было бы упрекнуть. Конечно, хвалить меня тоже не за что: по сути, я использовал этого бедного ребенка, чтоб прикрыть собственные огрехи. Должен сказать, что с той поры об этой девочке я почти не вспоминал, ну, может, приходила она мне на память один или два раза...
- Сын мой, я все понял... - настоятель, вопреки опасениям Андреаса, вовсе не выглядел рассерженным. - Похоже, что вы, сами того не желая, влюбили в себя эту девочку. Вообще-то я могу понять, что тогда произошло: насколько мне помнится, принцессе Абигейл не было и четырех лет, когда умерла ее мать, вдовствующая королева, и на трон взошла старшая из ее дочерей, а остальные три сестры с той поры жили в несколько стесненных условиях. Увы, но в случае смерти королевы на престол может претендовать следующая из трех сестер, старшая по возрасту, а соперниц никто не любит, пусть даже таковыми считаются самые близкие родственники. Судя по всему, до самой младшей девочки никому в семье вообще не было никакого дела, она росла сама по себе, хоть и в королевских покоях, но никому не нужная. И вдруг появляетесь вы, молодой прекрасный юноша, который выделяет ее из толпы... Н-да, именно то, о чем мечтает едва ли не каждая девочка. Без сомнения, это были едва ли не самые светлые моменты ее жизни. К тому же с вашей незаурядной внешностью и умелым обращением с дамами...
- Но я ничего такого ей не говорил! Ну, почти не говорил...
- А это и не требуется... - усмехнулся отец Маркус. - Несчастным одиноким детям вполне достаточно совсем немного настоящего внимания и заботы - остальное они дорисуют в своем воображении, и будут свято верить в свои фантазии. Думаю, не ошибусь, если предположу, что принцесса Абигейл мечтала о новой встрече с момента расставания, и все эти годы мысленно была с вами. Бедное создание! Эта девочка влюбилась в вас раз и навсегда, и, похоже, была уверена в вашем ответном чувстве. Именно эта уверенность придала ей сил, и теперь мне стало понятно, отчего девушка не только смело кинулась в бой за свое счастье, но и сумела противостоять сестре-королеве и ее мужу, который безуспешно пытался доказать незаконность подписанного договора о свадьбе. Между прочим, нынешний принц-консорт так и не успокоился, по-прежнему пытается внушить всем и каждому, что будто бы принцесса Абигейл ранее уже давала обещание выйти замуж за его младшего брата... Вы сказали, что на момент вашего знакомства юной принцессе было двенадцать лет?
- Да. Мне же в то время исполнилось девятнадцать.
- Путем нехитрых подсчетов можно сказать, что сейчас принцессе Абигейл девятнадцать лет, а вам, сын мой, двадцать шесть. Для вступления в брак вполне подходящее время.
- Как?! Вы хотите...
- Сын мой, я пока что не принял окончательного решения... - настоятель тяжело вздохнул. - Небеса свидетели: я никак не хочу отпускать вас из обители, к которой вы успели прикипеть сердцем, и служение в которой, как мне кажется, является вашим истинным призванием. В то же самое время на меня оказано довольно серьезное давление, а есть такие просители, которым, как правило, не отказывают.
Андреас невольно бросил взгляд на столик, где по-прежнему кучей лежали исписанные листы бумаги. Знал бы, чем закончится невинная просьба дядюшки передать письмо отцу Маркусу - лично бы спалил это послание в костре! Хотя подобное вряд ли могло хоть что-то изменить, уж слишком серьезный вопрос стоит на кону.
- Видишь ли, сын мой... - продолжал настоятель. - До того дня, пока не принят постриг, ты можешь покинуть обитель без особых сложностей. Если я все же соглашусь отпустить тебя в мир, то на это мне потребуется и твое согласие, а иначе это будет выглядеть как принуждение или (не приведи того Небеса!) как изгнание. Понимаю, ты вряд ли захочешь покинуть наш монастырь по своей воле, но обстоятельства сложатся таким образом, что тебе все же придется уйти от нас, то стоит помнить: к Богу можно приходить по-разному, и для этого просто нужно делать то, что в твоих силах, ведь главное, чтоб душа оставалась чистой. Молиться - это не только класть поклоны, но еще и помогать людям по мере своих сил. Чем больше отдашь, тем больше приобретешь. Кто знает, может именно для этого Светлый Единый и желает оставить тебя в миру... Думаю, мы с тобой в ближайшее время еще поговорим об этом.
- Хорошо, отец Маркус.
- Это еще не все. В том послании, что ты мне привез, было письмо от твоего дяди, графа Лиранского, и его сообщение меня несколько встревожило. Вернее, слово "несколько" тут не подходит, сообщение встревожило меня всерьез. Скажи, сын мой, со своим дядей вы говорили о чем-либо, касающемся Запретных земель?
- Да, разумеется. Должен сказать, что и меня удивили его слова. Не хочется думать, что он прав в своих предположениях.
- Мне нужны подробности вашей беседы.
Вообще-то Андреас и сам был обязан поведать отцу Маркусу о своем разговоре с дядей. По правилам, существующим в монастыре, молодой послушник должен первым подойти к настоятелю и рассказать ему обо всем, о чем беседовал с дорогим родственником - у братьев не должно быть секретов от того, кто отвечает за обитель.
Вообще-то Адриан и не собирался нарушать правила, только вот ранее у него никак не получалось переговорить с отцом Маркусом. Возможно, когда милый дядюшка в Лаеже беседовал с племянником, то он, помимо всего прочего, рассчитывал еще и на то, что Андреас передаст настоятелю их разговор.
Между прочим, дядюшка наговорил много плохого. Оказывается, в мире уже давненько происходит нечто непонятное, вызывающее серьезную тревогу у правителей многих государств. Несмотря на то, что внешне все более или менее тихо, но те беспорядки, что происходит в Бенлиоре, начинают понемногу проявляться и в других странах, пусть пока и не столь заметно. Непонятно почему идут разговоры о том, что люди поклоняются не тем Богам, среди бедняков растет неповиновение, появляются какие-то непонятные проповедники со сладкими речами о добром старом времени, к которому необходимо вернуться, меж городами и странами под видом торговцев курсируют странные личности, кое-где раздаются прямые подстрекания к бунту...
Дальше - больше. Отмечены случаи непонятного поведения ранее спокойных, казалось бы, людей: некоторые из них ни с того, ни с сего словно впадают в безумие, и с оружием в руках пытаются убить священников и кое-кого из аристократов, причем таких, кто особо яростно борется с нечистью. По счастью, простой люд при этом не страдает. На одно-два подобных происшествия можно было бы не обратить внимания - всякое бывает!, но подобных трагедий становится все больше и больше. Создается впечатление, будто кто-то осознанно устраняет тех, кого следует опасаться в первую очередь. Более того: несколько раз в руки стражи попались странные артефакты, которые, как позже выяснилось, относились к самой темной магии, и которые уже давно не встречались в мире людей.
Конечно, стражники во всех этих странах не дремали, и по мере своих сил и возможностей пытались разобраться, что же, собственно, происходит, и с чем связан такой всплеск непонятной активности сил, которые стараются пошатнуть устоявшийся порядок в мире. Что ни говори, но сейчас людям грех жаловаться: войны никто не ведет, неурожаев нет, как нет ни мора, ни голода. Золотое время, живи и радуйся, только вот непонятно отчего волна недовольства понемногу становится все выше и выше, беспорядки ширятся, а подобное привести к добру никак не может.
В общем, думай - не думай, а понятно, что разжигание таких страстей без причины не происходит. Значит можно предположить, что существует некто, пытающийся разрушить все то, чего люди достигли к этому времени. Вопрос: кто это может быть? Ведь для того, чтоб недовольства одновременно вспыхнули в самых разных странах, и уж тем более для того, чтоб они там продолжались и ширились - для этого надо постоянно вливать в протестное движение огромные деньги! Просто так, без всякого на то подталкивания, народ роптать не станет, да и внешних причин для этого пока что нет.
Вывод из всего происходящего может быть только один: существует некто, кто имеет о-го-го сколько золота, вернее, неисчерпаемые запасы этого желтого металла, которое он желает потратить на свержение нынешней власти даже не в одной, а в нескольких странах! Между прочим, задачка не из легких...
Кроме того, стражники разных стран не единожды перехватывали курьеров, везущих неподъемные сумки золота и драгоценных камней. После допросов с пристрастием этих самых курьеров дознавателям удалось выяснить немного, зато сведения были по-настоящему важные: как и предполагалось, эти ценности предназначались на разжигание недовольства и организацию бунтов. Долгие поиски столь щедрого дарителя для блага толпы ни к чему не привели, но поступления ценностей по-прежнему не прекращаются, и постепенно кое-кто стал всерьез подумывать о том, не идет ли какой утечки золота и других сокровищ из Запретных земель? Да и дряни разной в мире стало появляться немало - одни вновь найденные темные артефакты чего стоят! Всем известно, что если какие-то из этих артефактов и сохранились в этом мире, то, скорей всего, эти предметы находятся на Запретных землях.
Конечно, не хочется думать о том, будто кто-то из живущих в монастыре пропускает в мир людей столь опасные игрушки, но что можно предположить еще? Всем известно, что горы вокруг Запретных земель совершенно непроходимы, и потому на ум приходят только два варианта ответа: или живущие на Запретных землях нашли какой-то выход оттуда ( что маловероятно), или предает кто-то из обитателей монастыря Святого Кармиана, за хорошую мзду закрывая глаза на то, какую дрянь выносят с тех самых земель!
Именно о том, возможно это или нет, и расспрашивал Андреаса дядюшка Эдвард. В свою очередь, Андриан, едва ли не закипая от обиды, постарался пояснить дядюшке, что невозможно ни то, ни другое. За многие сотни лет еще никому не удалось найти выход из Запретных земель по одной простой причине - его просто не существует! В свое время Боги наложили такие мощные заклятия на воздвигнутые ими горы, что их не под силу преодолеть ни людям, ни тамошним обитателям. Что же касается братьев-кармианцев, то оскорбителен один только намек на то, будто кто-то из них может отринуть свои клятвы и обеты. К тому же все, кто обитает в монастыре, хорошо знают друг друга, там каждый человек на виду, и потому крайне сложно утаить хоть что-то от всевидящего взгляда братьев. Почему сложно утаить? Монастырь Святого Кармиана (если можно выразиться грубо и достаточно примитивно), можно назвать одной большой деревней, где спрятать что-либо абсолютно невозможно. Проще говоря, от людей на деревне не спрятаться...
Неизвестно, устроили ли ответы племянника дорогого дядюшку, во всяком случае, он задал еще немало вопросов как об обители, так и про сами Запретные земли. Трудно сказать, что именно его интересовало, ведь все свои вопросы дядя задавал вразнобой...
- Я понял тебя, сын мой... - отец Маркус вздохнул. - Не сердись на своего родственника, потому как он и впрямь печется об интересах государства. Должен сказать, что и мне прислали письмо, в котором просят ответить на кое-какие вопросы, а заодно прояснить некие моменты, сходные с теми, на которые ты отвечал дяде... К сожалению, в последнее время из расспросов тех, кто возвращается из Запретных земель, можно сложить довольно неприятную картину. Кажется, что ничего особо странного не происходит, жизнь в Запретных землях идет так же, как и многие сотни лет тому назад. В то же время копятся мелкие факты, казалось бы, совершенно незначительные, но когда их ставится очень много, то поневоле начинаешь задумываться, сопоставлять... Сын мой, я благодарен тебе за твои слова, и ты можешь идти. Мне надо приступить к написанию ответов на письма.
- Отец Маркус, я осмелюсь спросить...
- Знаю, что ты хочешь узнать. Позже я сообщу о своем решении насчет твоей дальнейшей судьбы. Пока же тебя ждут дела.
А дел у Андреаса, и верно, хватало. Надо поддерживать порядок в монастыре, и тут работы хватит на всех. До дневной молитвы ему нужно было успеть помыть пол в церкви, протереть окна, пройтись влажной тряпкой по скамьям... На лень и безделье времени просто нет. Будет выглядеть некрасиво и даже неуважительно по отношению к братьям, если он не управится к назначенному сроку.
После дневной молитвы и обеда, Андреас вновь отправился на монастырскую стену. Сегодня у него снова было очередное дежурство, только дневное, с двух часов пополудни до десяти часов вечера. Завтра, если ничего не изменится, он выйдет дежурить в ночную смену, которая начинается в десять часов вечера и продолжается до шести часов утра. Таковы правила, установленные в монастыре, и понятно, что без постоянного присмотра окрестности монастыря оставлять нельзя - за сотни лет тут бывало всякое...
В этот раз Андреасу выпало нести дозор на противоположной стороне стены, то есть с той стороны, где находился Лаеж и та дорога, по которой люди шли к монастырю. Прохаживаясь по верху стены и поглядывая на зеленую полоску леса вдали, Андреас вспоминал разговор с отцом Маркусом. На душе словно кошки скребли, и причиной этому была мысль о том, что ему, возможно, придется покинуть обитель, да и слова о растущих беспорядках в мире радовать никак не могли.
А еще Андреас всерьез злился (хотя это один из грехов) на тех, кто вздумал вмешиваться в его судьбу: молодому послушнику нравилась размеренная монастырская жизнь, пусть даже она и не была столь спокойной, как в иных обителях, только вот менять ее на что-то иное никак не хотелось. Он чувствовал себя кем-то вроде мячика, который одному из играющих надо первым забить в нужные ворота, чтоб выиграть в очередной схватке сильных мира сего. У молодого человека было только одно желание, чтоб его оставили в покое, однако подобное вряд ли возможно: уж если в дело вмешались государственные интересы, то тут до чьих-то симпатий и стремлений никому нет никакого дела.
Постепенно мысли молодого послушника переключились на Журмера. По счастью, этот субъект, вместе со всей группой, еще утром ушел в Запретные земли. Как водится, кто-то из братьев в последний раз попытался, было, пояснить старателям, что людям нечего делать в тех отринутых Богами местах, только вот все слова и доводы отскакивали от сознания будущих старателей, как сухой горох от стенки. Каждый мечтал о том, что сумеет отыскать в тех землях настоящее богатство, так что все увещевания монахов пропускались мимо ушей. Ну, как говорится, скатертью дорога, и желаю всем вернуться назад не с пустыми руками, только вот Журмер, этот искатель золота, на глаза Андреасу пусть не показывается - нет никакого желания видеть его самоуверенную рожу.
Это дежурство Андреаса прошло спокойно. Правда, пару раз вдалеке пробегали все те же нелепые птицы - капторы, у стен монастыря вновь крутилась стая трисок... Здесь, на первый взгляд, все тоже выглядело настолько пустынно, тихо и мирно, что казалось странной одна только мысль о том, будто за стенами обители может таиться опасность.
Уже после того, как Андреаса сменили, он узнал, что за это время еще два человека вернулись из Запретных земель. Что ж, хорошо - хоть кто-то возвращается назад, а не то уже не знаешь, на что и думать. За призрачным богатством уходят десятки, а назад возвращаются единицы, причем тех, кто сумел вернуться, становится все меньше и меньше...
На следующий день было объявлено, что братья-кармианцы будут сопровождать пятерых людей, вышедших из Запретных земель, в их пути до Лаежа. Если монахи и удивились, то вида не показали - дело в том, что четверым монахам надо сопровождать всего лишь пятерых старателей, а такое случается крайне редко. Проще говоря, слишком большая охрана для такого малого количества тех, кого надо проводить до города, но раз так распорядился отец Маркус, то, значит, у него для этого имеются все основания. Однако Андреасу было понятно, в чем тут дело: как видно, настоятелю нужно было срочно отправить письмо. Зная дорогого дядюшку, можно не сомневаться, что он оставил в Лаеже тех, кто ждет ответа на отправленное с Андреасом письмо. Как видно, дело неотложное, раз отец Маркус решил не тянуть с ответом.
Люди ушли, и оставшиеся в монастыре могли только предполагать, сколько новых искателей приключений они приведут с собой на этот раз. Хотя чего там гадать, через четыре дня можно будет увидеть собственными глазами тех, кто в этот раз собирается пойти в Запретные земли.
Братья, как того и следовало ожидать, вернулись на четвертый день ближе к вечеру, когда на землю легли первые вечерние тени, и с собой привели двенадцать человек. В этот раз Андреас дежурил у входных ворот, так что спустился вниз, чтоб встретить вновь пришедших. К тому времени брат Ипатус и еще несколько братьев уже стояли в галерее, ожидая, когда откроются ворота.
Ждать пришлось недолго, и вскоре в раскрытые створы ворот даже не вошли, а вбежали едва ли не взмыленные люди. Что же касается монахов, сопровождающих этот небольшой отряд, то у одного из них была перебинтована голова, у второго обе руки на перевязи, а у третьего, похоже, были травмированы ноги. По счастью, он был в состоянии передвигаться, хотя не столько шел сам, столько его тащил на себе четвертый из братьев, который, похоже, тоже получил ранение. Н-да, судя по их виду, в дороге им пришлось несладко.
- Как прошел ваш путь, братья? - привычно спросил брат Ипатус, хотя и так понятно, что были сложности.
- А, в дороге потеряли пятерых, да сойдет мир на их душу! - с досадой махнул рукой брат Вайбус, который был старшим среди четверки монахов, тех, кто в этот раз сопровождала старателей. Это у него была перевязана голова, и, судя по большому красному пятну на бинтах, кровотечение все еще полностью не остановилось. Вообще-то брат Вайбус считался спокойным, довольно выдержанным человеком, но сейчас он явно был чем-то раздосадован. - Вот сколько лет вожу в монастырь желающих отправиться в Запретные земли, и каждый раз удивляюсь: это ж не люди, а стадо баранов, прости меня Светлый Единый за такие слова! Так и хочется молить Небеса об их вразумлении, а иначе можно начать отпевать этих несчастных прямо сейчас! Я не знаю, что они будут делать в Запретных землях, если даже сейчас при любом подозрительном шорохе некоторые из этих обормотов едва ли не орут дурными голосами, и, вытаращив глаза, мчатся куда глаза глядят! Зато при настоящей опасности ведут себя, слово последние идиоты! А уж поступают так, что можно только руками развести!
- Что произошло в пути?
- Да еще вчера у нас была дорога, которую можно назвать более-менее нормальной! Мы с братьями даже благодарственную молитву Небесам вознесли за добрый путь! Конечно, не обошлось без шероховатостей - как же без них!, но все было в пределах разумного! Да и сегодня до полудня особых проблем не случилось. А потом, когда остановились на короткий отдых, несколько олухов полезли отлить в кусты, хотя подобное с самого начала было запрещено, только вот некоторым, как выясняется, закон не писан - они, видишь ли, стесняются справлять нужду при всех! Можно подумать, что кто-то из нас мужских причиндалов раньше не видел... Ну, эти олухи и нарвались в кустах на свитта. Вернее, на свиттенка. Естественно, взыграло ретивое, и этого юного сопляка с одного замаха прирезал (вернее, приколол) ножом один из тех шибко стеснительных дурней. Вот тут никто из них башкой думать не захотел, да и стесняться не стал!..
Андреас только что не ругнулся про себя. Вот идиоты! Свитт - это, по сути, обычный лесной кабан, только вот ростом он обычно бывает с хорошего быка, а то и выше, да и характер у этой свинушки достаточно скверный, хотя, надо отдать должное - без причины свитт нападать не будет. Кроме того, сейчас вторая половина лета, и именно в это время у этих достаточно грозных созданий появляется потомство. В отличие от обычных лесных кабанов, у свитта рождается всего два-три детеныша, и за них грозные родители любого загрызут и затопчут в прямом смысле этого слова. Если в лесу нарвешься на детеныша свитта, то без раздумий надо уносить ноги, причем сделать это нужно без раздумий и как можно быстрей. Беда в том, что маленькие свитты невероятно любопытны, постоянно удирают от родителей, и те постоянно разыскивают по зарослям своих излишне шустрых чад, и не повезет тому, кто в этот момент окажется неподалеку от свиттенка...
Увы, но в этот раз людям не повезло: как видно, один из таких маленьких поросят притаился в кустах рядом со стоянкой, и там его увидел кто-то из старателей, ну, и итог предугадать нетрудно... Вообще-то в этой ситуации больше всех не повезло маленькому поросенку: видимо, у того человека сыграл охотничий инстинкт, только вот о последствиях своего поступка тот мужчина не подумал.
Меж тем брат Вайбус продолжал:
- Я когда увидел, как тот молодчик вываливается из кустов с довольной рожей, да еще и свиттенка за собой тащит - так поверите, мне чуть плохо не стало! Вы ж знаете, что будет, когда свитт придет сюда по запаху крови и поймет, что произошло! Да он нас всех истопчет если не в пыль, то в кровавую кашу! А уж если к месту стоянки прибегут вместе папаша и мамаша этого свиттенка!.. Зато этот так называемый охотник никак не мог взять в толк, отчего я кричу дурным голосом, и что мне в этой ситуации не нравится: он еще вздумал чуть ли не тыкать мне в лицо тушку свиттенка - мол, погляди сам, какое добро я добыл! Глаз у меня, дескать, как алмаз, с одного маха приколол поросенка, он и взвизгнуть не успел!.. Мяско свежее, молодое, на углях поджарить - будет самое то!.. Пришлось в двух словах пояснить этому незадачливому добытчику, кто он есть на самом деле, и чем нам может грозить его внезапное желание поохотиться. Несчастного свиттенка, конечно, бросили в кусты, хотя некоторые из этих болванов так ничего и не поняли, и даже вздумали требовать задержаться на месте стоянки, чтоб немедленно разделать свежатинку - мол, мясо пустим потом на шашлычок, да под винцо!.. Они бы еще на том месте гулянку предложили организовать, да еще и с музыкой, олухи! Которым местом люди думают - непонятно! Ну, со стоянки мы мчались чуть ли не бегом, да к тому же все это время братья молитвы возносили к Святому Кармиану, чтоб беду от нас отвел!
- И что было дальше?
- Пытаюсь льстить себя надеждой, что мы не так грешны перед Небесами, раз свитт до нас добрался совсем недалеко от опушки, да еще и припадающим на одну ногу - похоже, подвернул ее, или где-то повредил... Ну, а вторую ногу мы ему сумели подранить, да и самого поцарапали малость. В общем, мы справились, зверь ушел. Правда, он все же достал пятерых из тех, кого мы сопровождали - так люди и остались лежать неподалеку от опушки... Знаю, что потери немалые, но следует считать удачей, что этим все и ограничилось. Что же касается нас, то всю оставшуюся дорогу от леса до монастыря мы проделали чуть ли не бегом!
Разозленный свитт, а то и двое... Это плохо. Дело в том, что теперь, как минимум, седмицу никому из братьев не стоит выходить за пределы стен по эту сторону монастыря - свитт по-прежнему будет рыскать по дороге, убивая всех и каждого, кто окажется на его пути, и в первую очередь это относится к людям, которые прикончили его малыша. Надо думать, в самое ближайшее время свитт может оказать и подле ворот монастыря - будет бегать вдоль монастырских стен, в ворота биться со всего размаха... Следует радоваться хотя бы тому, что свитт будет один - второй сейчас постоянно находится возле оставшегося детеныша. Конечно, братья без особой на то нужды не покидают обитель, но если у отца Маркуса появится необходимость вновь отправить письмо - вот тогда возникнут серьезные сложности с его доставкой: увы, но раньше, чем через седмицу ( а то и за куда больший срок), свитт не успокоится.
- Что ж, с помощью Небес вы все же оказались в безопасном месте, хотя дошли и не все... - вздохнул брат Ипатус. - Что же касается тех бедолаг, что не добрались до монастыря, то об их несчастных душах мы все помолимся сегодняшним вечером, а пока что нам надо исполнять свой долг - проверить тех, кто оказался в стенах нашей обители.
Проверить двенадцать человек - это займет не так много времени. Один за другим уставшие люди подходили к монахам, и те прикладывали к ним камни Святого Кармиана. Все было чисто, если не считать того, что у двоих прибывших снова обнаружили вар. Так, значит, кому-то сегодня опять надо идти к брату Саврусу, кидать в печь эту смолу...
Проверка подходила к концу, и в галерее, кроме монахов, оставалось всего двое пришлых. Одному из них было хорошо за тридцать, а второй выглядел значительно моложе. Люди переминались с ноги на ногу, словно не решаясь подойти.
- А вам, господа хорошие, что, особое приглашение требуется? - брат Вайбус мрачно смотрел на эту пару. - Как правила нарушать и в кусты на стоянках бегать - так тут вы первые, а сейчас на вас вновь напала непонятная стеснительность? Идите сюда, хватит тянуть время!
- Это не один из них свиттенка завалил? - поинтересовался брат Ипатус.
- Нет. Тот грешник уже на Небесах держит ответ за свое непомерное чревоугодие и гордыню, которая вылилась в непослушание, а эти чувства, как вы знаете, входят в число смертных грехов. Вот за это и платит... Ну, горемычные, мы вас ждем! Долго еще будете топтаться на месте?
Люди неохотно направились к монахам, а тем временем Андреас как бы между прочим положил ладонь на рукоять меча, который был обязан иметь при себе каждый, заступающий на дежурство. Чем-то не нравились ему эти двое, они словно отличались от остальных... Впрочем, судя по лицам братьев-кармианцев, Андреас был не един в своем предположении.
Первым к монахам подошел тот, что постарше, и едва ли не с вызовом бросил на землю свой дорожный мешок - вот, мол, проверяйте, мне скрывать нечего! Однако когда брат Ипатус приложил ко лбу того человека камень Святого Кармиана, то прежде неприметный светлый камень вдруг засветился красным светом... Тревога!
В то же мгновение Адриан выхватил из ножен свой меч и направил его на стоящего подле них человека. Такой яркий свет указывает на то, что перед монахами появилась настоящая опасность. Сейчас оружие всех присутствующих здесь братьев-кармианцев было устремлено на стоящего перед ними человека, а брат Ипатус лишь вздохнул, обращаясь к человеку, замершему напротив него:
- Вам сейчас лишний раз лучше не шевелиться, а иначе... Думаю, вы нас правильно поняли: одно движение - и мы вынуждены будем принять весьма жесткие меры. Таковы суровые правила нашего монастыря, и вам следует их придерживаться. Теперь что касается второго из вашей парочки... - брат Ипатус перевел взгляд на молодого человека, который в растерянности замер неподалеку. - Попрошу и вас подойти сюда, встать рядом со своим товарищем. Советую прислушаться к моим словам, и не придумывать всякие глупости вроде прыжков в сторону и беспорядочного бега по этому замкнутому коридору, или же отчаянных криков или угроз. При любой попытке неповиновения с вашей стороны мы сразу же пустим в ход оружие. Еще каждому из вас двоих не помешает знать, что никто из присутствующих здесь братьев не намерен уговаривать вас придти к смирению и покорности. Итак, ваш выбор?
Прошло несколько долгих мгновений, прежде чем молодой человек подошел к своему товарищу и встал неподалеку от него.
- Положите свой дорожный мешок на пол... - все так же спокойно продолжал брат Ипатус. - Вот так, прекрасно. А сейчас стойте спокойно... - и он приложил светлый камень ко лбу второго человека. Как и ожидали монахи, он загорелся красным светом.
Красный свет - сигнал опасности, показывает, что этого человека ни в коем случае нельзя пускать в Запретные земли. Конечно, этот камень подобным образом высвечивал и любую нечисть, которая нередко пыталась проникнуть в монастырь, только здесь был не тот случай: окажись сейчас перед ними что-то или же кто-то из темных сил, то от прикосновения камней Святого Кармиана сползла бы личина человека, или же произошло нечто подобное. Впрочем, брат Ипатус уже понял, в чем тут дело.
- Братья, разрешите вам сообщить, что к нам в монастырь вновь пожаловали дамы.
- Что? - растерянно переспросил брат Вайбус.
- А то, что эти двое, стоящие перед нами - женщины.
- Чтоб их... - покрутил головой брат Вайбус. - Опять я ошибся! Как же до меня не дошло сразу, отчего они в кустики на стояках отбегают!
- Вновь должен с горечью отметить, что некоторым особам дома спокойно не сидится! - продолжал брат Ипатус. - Я понимаю общее недоумение, потому как эта пара достаточно долго и умело изображали из себя лиц мужского пола. Милые дамы, вам не кажется, что с вашей стороны это несколько бестактно - заявиться в мужской монастырь, да еще и в таком виде, несоответствующем вашему полу? Я пока что не говорю о нарушении общепринятых правил поведения, но должно же быть у вас хоть какое-то уважение к братьям-кармианцам, честно несущим свой долг здесь, в этом опасном месте?
- Вы о чем? - попыталась, было, возмутиться одна их этих двух особ, но брат Ипатус резко скомандовал:
- Снимите свои головные уборы! И перестаньте изображать полное недоумение и растерянно хлопать глазами. Вам не помешает знать, что мужчины в сложной ситуации так себя не ведут - то, что вы сейчас нам демонстрируете, изображает чисто женское поведение. Снимайте шапки, я сказал!
Повинуясь приказу, эти двое неохотно скинули с себя головные уборы, показав коротко стриженные волосы, при виде которых брат Ипатус тяжело вздохнул:
- Какой срам! Нет, я бы мог понять, что ваши нынешние прически - это последствие перенесенной тяжелой болезни, при которой надо расстаться с волосами (конечно, не приведи Господь подхватить такую заразу!), но что-то мне подсказывает, что все здесь куда проще...
Андреас с искренним удивлением рассматривал стоящих перед ним женщин. Надо же, при взгляде на них никогда бы не подумал, что это не мужчины! У той, что постарше, грубые черты лица, да и голос мало того, что низкий, так еще и хрипловатый, а фигура коренастая, приземистая... Такую никак не отличить от обычного мастерового. Про таких еще говорят, "на любителя"... Вторая женщина куда моложе и привлекательней, а потому выглядит как стеснительный парнишка. Однако у обеих не заметно ни груди, ни задницы, а может, их фигуры в какой-то мере скрывает мешковатая одежда... Недаром никто из братьев, сопровождавших их из Лаежа, ни о чем не догадался.
Почему при появлении женщин камни Святого Кармиана засветились ярким красным светом? Подобный свет означает лишь одно: высокая степень опасности, которую надо пресечь любым способом. Дело в том, что в заповедях Святого Кармиана, по которым уже много веков живет обитель, первым пунктом значится едва ли не главное правило: женщинам ни в коем случае нельзя ходить в Запретные земли! Мол, это крайне опасно не только для людей, но и для самих женщин, и то время, когда хоть кто-то из женщин пойдет в Запретные земли, может стать началом гибели всего человечества. Что имел в виду Святой Кармиан, когда прописывал подобные слова и устанавливал такие странные правила, непонятно, но в монастыре неукоснительно придерживались этого запрета, и всем было известно, что бабам ход в Запретные земли закрыт раз и навсегда. Лучше и не соваться, все одно получат от ворот поворот.
Конечно, за сотни лет существования монастыря находилось множество отчаянных дамочек, которые желали отправиться в те запрещенные места. Одни шли с мужьями (так сказать, по-семейному), другие пуститься в дорогу сами по себе, некоторые пытались доказать, что женщины могут добывать сокровища из земли наравне с мужчинами, а кто-то просто искал приключений на собственную задницу...
Увещеваний и уговоров дамы, как правило, не слушали, рвались в Запретные земли так, будто там было медом намазано, и потому монахи с этими настырными особами обычно не церемонились: едва ли не с порога отправляли назад, несмотря на крики, возражения ( а то и рукоприкладство) тех мужчин, что сопровождали этих лихих дамочек. Все попытки уговорить монахов пропустить в те опасные места охотниц за богатством ни к чему не приводили, и разозленным женщинам (причем частенько их выставляли за ворота обители вместе со спутниками ) приходилось отправляться восвояси несолоно хлебавши.
Однако с течением лет до людей все же дошло, что женщинам вход на Запретные земли закрыт: несмотря ни на какие многочасовые уговоры и проливаемые реки слез, разжалобить монахов-кармианцев было невозможно. Именно оттого поток любительниц рисковых начинаний почти прекратился. Почему почти? Да потому что время от времени через монастырь все одно упорно пытались пробраться те представительницы прекрасного пола, кто был уверен, что сумеет обвести вокруг пальца монахов-раззяв.
- Послушайте... - хрипловато заговорила старшая из женщин, а Андреас, слушая ее, только головой качал - ну надо же, такое впечатление, что в этой особе не было ни одной женской черты! Вон, даже голос как у мужчины... - Послушайте, да если б не нужда...
- Дорогие, вам что, неизвестно, что женщинам путь в Запретные земли заказан? - почти умиротворяющее поинтересовался брат Ипатус. - На что вы, собственно, рассчитывали?
- Оттого, что мы окажемся на Запретных землях, ничего не изменится! - с вызовом сказала женщина. - Одним человеком больше, одним меньше - какая разница?! Что мужики, что бабы - это люди, а людей вы обязаны пускать в Запретные земли! Я знаю, мне об этом рассказывали!..
- Эк завернула! - буркнул брат Вайбус, все еще переживающий из-за того, что вовремя не распознал этих двух особ. - Что мы обязаны делать - это нам известно куда лучше вас! Надо ей в Запретные земли, видишь ли... Лучше б ты с таким пылом Святое Писание изучала.
- А вот мне непонятно: почему мы не имеем права идти в те земли? Чем мужчины лучше нас?
- Мне что, надо объяснять вам разницу между мужчиной и женщиной? Так, на мой взгляд, вы обе давно вышли из того непорочного детского возраста, когда родители поясняют некие подробности своим неразумным чадам.
- Да поймите же вы, наконец: у меня так сложились жизненные обстоятельства, что я просто вынуждена где-то достать деньги! Это мне очень нужно для...
- У каждого, кто оказывается здесь, имеются какие-то сложности, а иначе они бы сюда не пошли! - оборвал женщину брат Ипатус. - По-хорошему вас обоих, греховодниц, надо сейчас же выгнать за ворота, только вот нет ни одного шанса на то, что хоть одна из вас, грешниц нераскаявшихся, доберется до Лаежа. В проповедях Светлых Богов сказано, что баб надо беречь, хотя, на мой взгляд некоторых из вас не помешало бы публично высечь. Мы уже устали повторять таким, как вы, одно и то же: по указу Святого Кармиана женщинам нечего делать на Запретных землях!
- Мало ли что было нацарапано на бумаге в те давние времена!
- Не богохульствуй! - рявкнул брат Ипатус.
- Но с тех пор столько воды утекло...
- Хватит, я тебя выслушал, но ничего нового не узнал! - брат Ипатус повернулся к второй из женщин, которая до этого времени не произнесла ни слова. - Ну, а тебя какая нелегкая (Господи, прости меня за такие слова!) понесла сюда?
- Меня вы просто обязаны пропустить! - а у молодой женщины оказался сильный и требовательный голос. - Мне очень нужно попасть в Запретные земли!
- И какая же нужда тебя гонит в эти богопротивные места?
- Вы должны меня понять: больше года тому назад в Запретные земли ушел мой муж, и с той поры я его больше не видела и ничего о нем не слышала! Мы с ним так любили друг друга! Если хоть кто-то из вас испытывал подобные чувства, то он меня поймет! Можно сказать, мы с мужем чувствовали себя две половинки единого целого, и когда одной половинки нет, то вторая от горя просто разрывается на части!
- Если так обстоят дела, то на кой ляд твой муж направился в эти проклятые места? Сидели бы дома, да любовались друг другом...
- Просто он был уверен, что наша любовь сохранит его ото всех бед и несчастий! Знаете, как это тяжело и больно, когда ты ничего не знаешь о самом дорогом для тебя человеке? Я просто обязана найти его!..
Женщина еще что-то говорила, рассказывая о бесконечной любви между ней и ее исчезнувшим супругом, но ни Андреас, ни братья-кармианцы ее не слушали. Знала бы эта дама, что после таких слов с нее глаз не спустят - не стала бы с таким жаром и пылом описывать свои чувства к без вести пропавшему мужу, и клясться, что найдет его в любом случае, и ради этого пойдет на что угодно! Дескать, ей бы только там оказаться, на тех неведомых землях, а куда идти дальше - это ей подскажет сердце... Похоже, женщина была уверена, что сможет убедить в своей правоте кого угодно. Как же, размечталась!
- Ну, все, мы вас выслушали... - брат Ипатус оборвал страстный монолог женщины на полуслове. - Пойдемте за нами.
- Вы нас пропустите? - с надеждой в голосе спросила молодая женщина.
- Постарайтесь не отставать... - брат Ипатус направился к дверям, ведущим внутрь монастыря. - Мы и так здесь задержались куда дольше, чем положено, а ведь нашим братьям нужна помощь лекаря. Если вы все еще не заметили, то раненые люди стоят здесь все то время, пока вы распинаетесь перед нами о своих грешных намерениях.
Женщины подхватили свои дорожные мешки и направились за монахами. Судя но их радостно-возбужденным лицам, бабоньки уверились, что сумели уломать монахов, и те пропустят их в Запретные земли. Ну-ну...
Оказавшись за воротами, женщины едва не остановились. Впрочем, так поступали почти все, кто впервые оказывался здесь: вместо широкого монастырского двора они видели нечто вроде длинного и широкого коридора.
- Не задерживайтесь... - брат Ипатус и не думал останавливаться. - Видите, дверь в стене? Нам туда...
- Э, нет! - молодая женщина остановилась. - Мы останемся тут, со всеми...
- Да? - вступил в разговор брат Вайбус. - Это в дороге вам повезло в том, что никто из мужчин не понял, что вы собой представляете, а вот если все будете ночевать в одном помещении, то мужчины могут враз понять, кто вы есть на самом деле. Между прочим, сейчас здесь находится десять особей мужского пола, направляющихся в Запретные земли... Греха не боитесь?
- При чем тут какой-то там грех? Нам просто не хочется идти туда, в ваш монастырь! Мы уж лучше тут, со всеми. Нас и раньше не раскусили, и сейчас обойдется...
- Тогда попрошу вас обоих за ворота! - брат Вайбус раздраженно кивнул головой в сторону входных дверей. - Уговаривать никого не будем! Еще не хватало, чтоб в нашем богоспасаемом монастыре две охальницы устроили свальный грех!..
- Ладно, идем, идем...
Правда, оказавшись внутри, дамы приуныли, и было отчего. Дело в том, что монахи первым делом кликнули брата Гореаса: этот невысокий пожилой человек в свое время более пятнадцати лет прослужил охранником в тюрьме, и хорошо знал все возможные уловки задержанных. Для начала он переворошил дорожные мешки женщин и вытряхнул из них все, что хоть в малейшей степени могло быть использовано, как оружие. Затем он умело обыскал недовольных женщин, и нашел в их одежде немало интересного, вроде ножей, кастетов и тому подобных вещей. Изъятого добра оказалось немало, но особенно всех удивили ядовитые иголки, лежащие в деревянном футляре.
- А это вам для чего? - поинтересовался брат Гореас, закрывая футляр.
- Ну, вдруг нападет кто-то, так мы его иголкой ткнем...
О, Светлый Единый! - Андреас только что за голову не схватился. - Как объяснить этим самоуверенным и бестолковым особам, что некоторые из обитателей Запретных земель сумеют одним щелчком выбить из женских рук хоть нож, хоть этот небольшой футляр!? И уж тем более никто не будет спокойно ждать, пока его ткнут иголкой... А впрочем, нечего объяснять, все одно не будут слушать.
- Вам сюда... - брат Гореас подвел недовольных женщин к небольшой двери. - Переночуйте здесь до утра, а там поговорим.
- Что это за помещение? - похоже, что гостьи не горели особым желанием заходить в эту дверь.
- Предназначено как раз для тех, кто посещает нашу обитель... А вы что ожидали - королевских покоев? Ничего, для скромной ночевки вполне сгодится.
Однако стоило недовольным женщинам зайти внутрь, как дверь за ними захлопнулась, и в замке заскрежетал ключ.
- Это еще что такое? Выпустите нас немедленно! - в дверь застучали кулаки. - Куда вы нас привели? И кто дал право нас запирать?
- Вообще-то это один из карцеров, предназначенный для оступившихся братьев... - брат Гореас навешивал на дверь еще и висячий замок. - В данный момент для вас, незваные гости, это самое подходящее место.
- Выпустите нас отсюда!
- Гостям не пристало командовать в нашей скромной обители... - брат Гореас задвинул засов на двери. - Пока же, мои несчастные заблудшие сестры, посидите здесь до утра, подумаете над несовершенством и греховностью этого мира, а также задумайтесь о спасении ваших душ - здешняя обстановка подобным размышлениям очень способствует. Проверено многократно. Откуда я это знаю? Просто в здешней обители на меня возложена обязанность следить за порядком, а заодно и за проведением наказаний для согрешивших. И потом, здесь вполне безопасно, тихо и спокойно, а главное - вас никто не потревожит!
- Откройте дверь! Немедленно!
- Ох, и до чего же вы, женщины, народ неугомонный! - вздохнул брат Гореас. - Так и тянет прочесть вам проповедь о покорности и смирении. Вам же сказано: отдыхайте, не тревожьтесь, думайте о спасении души, а утром отец-настоятель скажет, как следует поступить с двумя пришлыми охальницами.
- Вы не имеете никакого права нас запирать в этой полутемной комнатушке!
- На что мы имеем право, а на что нет - это позвольте решать нам. Что же касается вас, гостьи незваные, то не стоит быть столь привередливыми. И потом, в этом помещении имеется небольшое окошко, в него свет просачивается, да и свежий воздух поступает... Кстати, через это же окошко вам каждый день будет передаваться хлеб и вода.
- Мы завтра же пожалуемся на это самоуправство вашему настоятелю!
- Буду премного обязан! - брат Гореас повесил ключи от замков на свою поясную веревку, где находилось еще не менее десятка ключей самого разного вида и размера. - Только вот что я вам скажу: придется вам здесь посидеть до того времени, пока мы не сможем отправить вас назад с подходящей оказией. Если же до ваших душ, а заодно и до сознания все еще не дошли слова братьев, то сообщаю: на Запретных землях женщинам делать нечего. Что же касается вашего пребывания здесь, то оно, в конечном счете, должно пойти на пользу не только вам лично, но и вашим душам, погрязшим в хлопотах и мирских заботах. Поверьте мне на слово: пара седмиц под замком в этом небольшом помещении, хлеб, вода и молитвы не только исправляют заблудших, но и вызывают в них чувство искреннего раскаяния. А уж с каким удовольствием вы отсюда домой направитесь!.. Впрочем, это вы поймете позже, и тогда же должным образом оцените всю заботу наших братьев о чистоте ваших душ и помыслов, хотя для начала вам придется тяжеловато...
Услышав последнее утверждение, Андреас не удержался от улыбки - а ведь, пожалуй, так оно и будет. Дело в том, что брат Гореас теперь едва ли не часами будет сидеть под окнами этого карцера, и вслух читать сидящим под замком женщинам молитвы для вразумления грешников. Библиотека в обители была большая, хватало самых разных книг, так что дамам за время своего невольного заключения придется выслушать немало проповедей, молитв и нравоучений. А если учесть, что они проведут под замком не менее седмицы (или же больше), то свое пребывание в монастыре Святого Кармиана женщины запомнят надолго.
Почему женщинам нельзя идти в Запретные земли? Святой Кармиан ничего не сказал по этому поводу, но было понятно, что без серьезного на то основания подобные запреты не накладываются. Веками монахи-кармианцы строго придерживались этого указания, не подпуская женщин к воротам, выходящим в Запретные земли. Увы, но однажды они все же совершили подобное...
Сейчас, вспоминая ту молодую женщину, что совсем недавно с жаром говорила о своей любви к пропавшему мужу и о необходимости отыскать его, Андреас невольно припомнил и о том, как тогда потемнели лица братьев, выслушивающих страстный монолог той особы. Между прочим, там, и верно, было, отчего досадовать. Молодому послушнику уже давно рассказали одну невеселую историю, в которой монахи допустили роковую ошибку.
Дело в том, что однажды в монастырь вместе с очередной группой старателей пришла молодая женщина, и тоже для того, чтоб отправится в Запретные земли - мол, муж у нее там пропал, а она без него жить не может! Любовь там у них великая, чувства возвышенные и все такое прочее... В общем, ей обязательно надо попасть в те опасные земли, чтобы отыскать мужа. Как и всем остальным особам, рвущимся в Запретные земли, этой девице было сказано: ей искренне сочувствуют, но, тем не менее, в тех богопротивных местах ей делать нечего, и никто из братьев туда ее не пустит, а потому ни на какие путешествия за стены монастыря красотка пусть не рассчитывает!
Ну, женщина порыдала немного, а потом согласилась со словами монахов: что ж, нельзя - так нельзя! Она ж, мол, все понимает, только не гоните ее пока отсюда, а то, дескать, она так устала после дороги, что никаких сил не хватит на обратный путь! Просила всего лишь несколько дней на отдых... И уж такая она была тихая, спокойная и услужливая, что даже монахи примирились с ее присутствием, и более того - дозволяли ходить по территории монастыря в ожидании того времени, когда она отправиться назад с теми, кто выйдет из Запретных земель.
А еще эта особа, как говорят, внешне была довольно милая, беспомощно-растерянная, с наивным взглядом голубых глаз и располагающей улыбкой - короче говоря, понравилась многим. Что ни говори, но монахи все же мужчины со своими симпатиями и антипатиями, и именно на этом девица и сыграла.
В тот день очередной отряд старателей направлялся в Запретные земли, и девица подошла, чтоб посмотреть, как уходят люди. Дело в том, что как вход в монастырь, так и выход из него устроены одинаково: вначале коридор, который принято закрывать с двух сторон, а уж потом раздвигают створки ворот в мир. К сожалению, молодой монах, дежуривший в тот день, допустил серьезную ошибку: запустив старателей в коридор, он не стал полностью закрывать дверь в него, а оставил довольно широкую щель - пусть, мол, симпатичная девушка посмотрит на уходящих, раз ей так интересно, тем более что в этом нет ничего плохого!.. Кроме того, девица подошла к нему налегке, без вещей, с пустыми руками, так что ничего дурного от этой беспомощной особы ожидать не стоило.
Когда на противоположном конце галереи открылись ворота, ведущие в Запретные земли, то именно тогда молодой монах, стоящий подле девицы, стал оседать на землю - оказывается, эта тихая и милая особа ударила его кинжалом, который до того времени прятала в рукаве. Затем девица протиснулась в дверную щель, промчалась по коридору и, растолкав старателей, выскочила из ворот, которые не успели закрыться. Ну, а оказавшись на Запретных землях, на которые она так стремилась попасть, девица бросилась к лесу. Говорят, такого стрекача задала, что оставалось только удивляться, как у нее сил хватало на подобную скорость. Надо признать -бегать девица умела, и потому она в высоком темпе пересекла зеленое поле, а потом скрылась в высоком кустарнике. Да, вот тебе и очаровательная скромная девушка! Так лишний раз и вспомнишь поговорку о тихом омуте, в котором невесть кто водится...
Непонятно, на что рассчитывала эта особа, идя на подобный риск. Похоже, она убедила себя в том, что сумеет отыскать пропавшего мужа чуть ли не сразу же после того, как покинет монастырь, едва ли не за ближайшим кустом, а что касается раненого монаха, то победителей, как говорится, не судят. Вообще-то внушить себе можно все, что угодно, только вот за подобные поступки все одно придется отвечать по всей строгости закона.
Конечно, после всего произошедшего в монастыре была объявлена тревога. К сожалению, удар кинжалом оказался смертельным для молодого монаха: девица (возможно, сама того не желая) разрубила ему артерию, и он истек кровью еще до того, как его доставили в церковный лазарет. Говорят, парнишка понимал, что полученная им рана смертельна, бесконечно раскаивался в своем проступке, и считал справедливым то, что он заплатит самую высокую цену за допущенную им ошибку. Конечно, девица вряд ли предполагала, что ее желание оказаться в Запретных землях будет кому-то стоить жизни, но факт остается фактом - погиб человек, а такое преступление заслуживает самого строгого наказания.
Тем временем братья-кармианцы не медлить не стали, и, прихватив собак, отправились по следу беглянки, потому как оставлять ее в тех местах было нельзя ни в коем случае. Задача была одна: отыскать девицу, и доставить назад в монастырь хоть живой, хоть мертвой. Увы, но фора в полчаса сыграла определяющую роль: собаки пропетляли по лесу, и вышли к реке, которая текла в густых зарослях неподалеку от монастыря. Огромные псы долго и с остервенением лаяли на воду, но и только... На другом берегу, куда монахи все же рискнули перебраться, собаки след не взяли - похоже, девица решила пройти какое-то расстояние по воде. Как не искали монахи след сбежавшей женщины, но так ничего и не нашли, хотя довольно долго шли по обеим сторонам реки вверх и вниз по течению.
Так и вернулись братья в монастырь ни с чем после целого дня выматывающих поисков, и оставалось надеяться только на то, что девица или утонула в реке, или с ней кто-то уже успел расправиться. Что ни говори, а уж очень яростно, чуть ли не до хрипа, собаки лаяли на берегу, словно пытаясь что-то сказать людям...
В общем, пришлось осознавать тот печальный факт, что живущие в монастыре все же не уследили за исполнением заветов Святого Кармиана, и теперь оставалось ждать бед и неприятностей...
Эта история произошла немногим более тридцати лет тому назад, и с той поры о пропавшей женщине ничего не было слышно. Понятно, что она погибла, хотя если бы случилось чудо, и эта особа вернулась из Запретных земель живой и здоровой, то ее все одно ждала бы монастырская тюрьма. Впрочем, заявись она чуть живой и смертельно больной - все одно ее отправили бы в то невеселое место для того, чтоб она полной мерой осознала совершенное ею преступление, и смогла в нем раскаяться.
Что же касается самой тюрьмы, в которую ее могли бы отправить, то это мрачное исправительное заведение находилось где-то на севере страны, и было предназначено как для согрешивших церковников, так и для тех, кто осмелился поднять руку на слуг Божьих. Понятно, что условия содержания тамошних заключенных вряд ли можно назвать комфортными, да и сами монахи-тюремщики зорко следили за тем, чтоб преступления, когда-то совершенные заключенными, не остались безнаказанными.
Ну, тюрьма тюрьмой, а с той поры в монастыре Святого Кармиана ввели куда более жесткие правила для тех особ, что заявлялись сюда в надежде отправиться в Запретные земли. Увы, но женщины по-прежнему (пусть и не так часто, как прежде) пытаются пройти в те опасные места, только вот отношение монахов к таким особам в корне поменялось. С ними больше не ведут долгих разговоров с увещеваниями и уговорами, а просто отправляют в один из монастырских карцеров - пусть безвылазно сидят там до того времени, пока не появится возможность отправить их домой. Что же касается недовольства женщин сложившимся положением, то до этого никому из обитателей монастыря не должно быть никакого дела: всем известно, что этих особ в гости никто не звал! Более того, нет ничего плохого в том, что сидя под замком на воде и хлебе, дамы всерьез призадумаются о суетности мира, тщетности надежд и вреде неуемных желаний...
На следующий день стало известно, что состояние здоровья всех тех четверых монахов, которых поранил свитт, оставляет желать лучшего. Причина их резкого ухудшения состояния была ясна - сильнейшее заражение крови. Похоже, что незадолго до того, как свитт напал на людей, он ковырялся в каком-то дохлом животном, и небольшое количество разлагающихся тканей осталось на клыках и копытах свитта. Увы, но трупный яд, пусть даже в самых крохотных количествах - страшная вещь, и сейчас монастырский лекарь только что не руками разводил: срочно нужны корень и трава пролестника, а иначе на благополучный исход болезни можно не рассчитывать. Конечно, в лазарете еще остался небольшой запас спиртовой настойки пролестника, и именно ею сейчас усиленно лечат заболевших, но той настойки осталось совсем немного, буквально капли, и потому нужно срочно достать свежее растение, тем более что сейчас подошло самое время для сбора этого дивного создания Богов, чудодейственного по своей исцеляющей силе.
Пролестником растение называли потому, что оно росло только на прогалинах в лесу, небольших полянках, или же на чуть возвышенных местах, то есть там, куда среди высоких деревьев падали солнечные лучи. Кстати, кроме Запретных земель, это растение нигде не встречалось. Да и вид у пролестника был совершенно необычный, с виду больше напоминал обычную садовую репку, только вот как сам корень, так и цвет ботвы у этой "репки" был ярко-сиреневого цвета. Всего лишь один небольшой кусочек ботвы или корня этого удивительного растения оказывался сильнее целой горы других лекарств, и был совершенно незаменим при множестве заболеваний. За пролестником охотились как сами обитатели Запретных земель, так и пришлые собиратели трав, потому как высушенные трава и корни этого необычного растения ценились у аптекарей чуть ли не на вес золота.
Конечно, монахи тоже выходили собирать пролестник - всем обитателям монастыря на целый год хватало совсем небольшого количества этого растения, всего лишь двух-трех десятков корнеплодов с ботвой, только вот сейчас все имеющиеся в лазарете запасы подошли к концу, и пора бы вновь отправится за ним, тем более что подошло время сбора. У монахов было что-то вроде небольшой делянки в лесу, где рос пролестник, причем эта делянка находилась неподалеку от обители, рядом со скальной грядой, и собиратели трав туда обычно не заглядывали. Дело в том, что это место располагалось совсем близко от монастыря, и потому никому из старателей не могло придти в голову, что совсем рядом находятся те растения, за которые они обычно рыщут по всем Запретным землям.
Выбора у отца Маркуса не было, и он разрешил шестерым монахам пойти за пролестником, тем более что время сбора этого растения, и верно, уже подошло, и несколько дней промедления могут оставить обитель без этого крайне нужного лекарства.
Заодно разрешили уйти в Запретные земли и всем тем, кто вчера пришел из Лаежа. Конечно, их вновь пытались отговорить от похода в те недружелюбные людям края, только вот увещевательные слова братьев-кармианцев словно уходили в пустоту. Каждый из вновь пришедших просто-таки рвался оказаться в Запретных землях, наивно рассчитывая разбогатеть в самое ближайшее время, и потому слова монахов о возможных опасностях, подстерегающих людей, а заодно и об угрозе для их жизни, воспринимались каждым из старателей как досадная помеха на пути к вожделенной цели. Что ж, как говорится, вольному воля.
В тот день Андреас вновь было дневное дежурство на монастырской стене, и на душе у него вновь было невесело, и для этого у парня были все основания. Дело в том, что сразу же после утренней молитвы настоятель вызвал к себе брата Андреаса. Без долгих вступлений отец Маркус сообщил, что несколько дней назад отправил письмо, в котором, помимо прочего, было сказано и о его решении насчет настойчивых просьб, касаемых судьбы молодого послушника. Так вот, настоятель известил Андреаса том, что дает свое согласие на то, чтоб сын герцога Лурьенг покинул обитель, но только в том случае, если целью этого будет брак, заключенный на благо страны.
Увидев растерянность на лице Андреаса, отец Маркус вздохнул, и сказал, что, судя по всему, это единственно правильное решение в сложившейся ситуации. Дело в том, что брат Вайбус вчера доставил ему письмо, в котором была подтверждена правота этого решения. В том письме было сказано, что, скорей всего, Эмирил, королева Бенлиора, не протянет и месяца, а беспорядки в той стране уже идут полным ходом, и следует благодарить Богов, что дело еще не дошло до народного восстания. Исходя из всего этого, необходимо как можно скорей заключить брак между Абигейл, принцессой Бенлиора, и Адрианом, сыном герцога Лурьенг, чтоб к тому моменту, когда нынешней королевы не станет, на престол могла взойти не просто принцесса, а королева с мужем, за которым стоит реальная сила. Проще говоря, при восшествии на престол у новой королевы будет должная поддержка, которая сумеет обуздать беспорядки, давно терзающие Бенлиор. Еще Андреасу не помешает знать, что аристократия всех стран не только приветствует этот брак, но и полностью поддерживает его.
Так что нравится это молодому послушнику, или нет, но ему придется пожертвовать своими стремлениями и интересами ради благой цели. Впрочем, он и сам должен понимать, что в той среде аристократов, к которой он принадлежит по рождению, часто приходится наступать на горло собственной песне. Вот потому, как ни горько отцу Маркусу, но он должен признать обоснованность и правоту подписанного брачного контракта, и даже благословить молодого человека на брак и семейное благополучие. Короче, скоро Андреасу придется покинуть обитель... Когда именно произойдет это событие? Очевидно, в самое ближайшее время, но о более точных сроках настоятелю сообщат письмом, и за женихом будет прислан почетный эскорт... Так сказать, доставят прямо в церковь, к невесте и обручальным кольцам. А пока что с молодого послушника никто не снимал его обязанностей, и до того, как за ним закроются двери монастыря, он должен подчиняться законам, установленным в обители...
Так что сейчас Андреас нес дежурство на монастырской стене, а если быть более точным, то со стороны, которая вела к Лаежу. На сердце опять было неспокойно, как бывает всегда, когда тебя вынуждают поступать помимо своей воли. Ну, как тут себя в очередной раз не сравнить с мячиком для игры? И потом остается открытым вопрос с принцессой Абигейл... Как она сейчас выглядит, какой у нее характер, да и смогут ли они найти меж собой общий язык? Семейная жизнь - это совсем непросто даже для тех, кто хорошо знает друг друга, а тут должны вступить в брак два, по сути, незнакомых человека! Та давняя встреча - это, можно сказать, детские воспоминания, за которые так цепляется принцесса... Как бы эти воспоминания не вошли в столкновение с действительностью, и не вызвали горькое разочарование у обоих. Что же касается правления Бенлиором, то этот вопрос волновал Андреаса меньше всего - и без него найдется, кому принимать решения, тем более что от него самого там будет мало что зависеть...
Несколько часов дежурства прошли спокойно, если не считать пары воллаков, показавшихся из леса и рыскающих по опушке, да стаи все тех же трисок, что по-прежнему кружили недалеко от монастыря. Несколько раз из зарослей показывались еще какие-то животные, только вот издали их было сложно рассмотреть.
Внезапно стая трисок едва ли не со всех ног кинулась куда-то в сторону, стараясь убраться с открытого пространства, и после их исчезновения не прошло минуты, как из леса показалось темное пятно. Так, вот и свитт объявился.
Огромный темно-коричневый кабан бежал по направлению к монастырю, и чем ближе он приближался, тем больше Андреас поражался величине этого зверя. Ранее молодой послушник несколько раз видел свиттов, и тогда его неприятно удивили их размеры, но этот... Настоящая гора, способная снести на своем пути кого угодно. По сравнению с этим свиттом любой бык казался теленком - недоростком. Оставалось только удивляться ловкости и умению братьев-кармианцев, которые сумели каким-то невероятным образом подранить это чудовище, и заставить его отступить.
Тем временем свитт добежал до монастыря и первое, что сделал - издал то ли пронзительный визг, то ли вопль, а затем в ярости накинулся на ворота. Огромная туша разбегалась, со всей силы ударялась о ворота, снова отступала и вновь удар в ворота... Это просто какой-то таран, который методично бил в крепкие дубовые доски, страстно желая проломить их. Правда, иногда свитт останавливался, снова издавал визг, от которого мороз шел по коже, а потом огромное темное тело вновь и вновь ударялась о ворота...
Сколько времени продолжались атаки свитта - сказать сложно, но все же через какое-то время выдохся даже этот огромный зверь. Правда, Андреас к тому времени стал серьезно опасаться, как бы свитт не вынес ворота - столько слепой ярости было у этого невероятно сильного животного. По счастью, все обошлось, но свитт еще долго бегал вокруг монастырских стен, то пытаясь подрывать землю у основания башен, то вновь и вновь набрасываясь на ворота, в не рассуждающем стремлении ворваться внутрь...
Когда же громадный зверь, наконец, убрался от монастыря и направился к лесу, то Андреасу оставалось только от всей души сочувствовать тем, кто сейчас попадется на пути разъяренного свитта. Понятно, что этому огромному зверю надо на кого-то выплеснуть скопившееся бешенство, и потому обречен любой, кто не успеет убраться с дороги этого донельзя злого существа. Н-да, при одном только взгляде на взбешенного свитта каждому станет ясно, что на какое-то время путь из Лаежа до монастыря будет надежно перекрыт этим рыскающим по дороге огромным животным, и потому никому из братьев не стоит выходить за пределы обители. Эх, и дернула же нелегкая какого-то из старателей охотиться на бедного поросенка!..
Ночной порой, когда Андреаса сменили, он узнал о том, что на тех братьев, что ходили в Запретные земли за пролестником, напали, когда те, собрав растения, собрались возвращаться назад. Если говорить точнее, то в этот раз нападающими были волки, и в том, что они накинулись на людей, не было бы ничего неожиданного, если не принимать в расчет странное поведение зверей. Прежде всего, в это время года волки на людей обычно не нападают - и без того зверья в лесу полно. Тем не менее, если бы эти волки стали кидаться на кого-то из монахов, то это можно было как-то понять, только вот ни один из серых хищников не стал делать ничего подобного. Вместо того волки окружили людей кольцом, и словно куда-то пытались вести своих пленников, а если хоть один из монахов пытался остановиться, или свернуть в сторону, то звери для начала угрожающе скалили зубы, а если и это не помогало, то кидались на ослушника и сжимали свои сильные челюсти на теле непокорного...
Как позже рассказывали братья, если бы к тому времени каждый из них не умел должным образом владеть оружием, а заодно если б был не подготовлен долгими укреплениями духа к самым разным неожиданностям, то на них вполне могла напасть паника - уж очень разумными и организованными выглядели эти серые звери. Конечно, волки - существа умные, но все имеет свои пределы, и тут явно было что-то не то... Разумеется, нападения на братьев-кармианцев, когда они за какой-то надобностью выходили в Запретные земли, частенько происходили и раньше, только вот они выглядели куда более естественно.
Каким образом монахи сумели отбиться от волков и отогнать их прочь - об этом надо рассказывать отдельно, хотя следует признать, что для подобной борьбы с серыми хищниками пришлось приложить немало усилий. К сожалению, при этом каждый из братьев-кармианцев получил довольно серьезные ранения - у волков зубы крепкие, да и сил хватает, а просто так отступать от добычи звери не желали. В общем, всем пришлось хорошо помахать мечом...
Но это еще не все. Стоило людям отбиться от волков, как на них напала гарпия. По словам братьев, по размерам она была небольшой, да и судя по внешнему виду, гарпия давно приблизилась к весьма преклонному возрасту, но злости и ярости в ней было столько, что всем стало ясно: тут без хорошей порции вара дело не обошлось. Никакие уговоры на мерзкую тварь не действовали, как бы монахи не старались разойтись миром с этим отвратительным существом. Когда же гарпия едва не выцарапала глаза одному из людей, а второму пробила голову, то монахам поневоле пришлось выхватить оружие. Старушка оказалась весьма живучей, и даже после нескольких смертельных ударов мечом еще долго шипела, требуя, чтоб люди пошли за ней, а не то она каждому глаза выдерет, а то сделает и что похуже...
Да, вар наверняка придал ей силы, а вместе с тем лишил возможности нормально рассуждать. Гарпии, конечно, существа на редкость жадные, ненасытные и нечистоплотные, да и вид у них более чем неприятный, но свою жизнь они ценят высоко, и просто так нападать не будут. А эта еще и хотела еще куда-то отвести людей... Хм, за подобное гарпии должна быть обещана хорошая плата, причем одним варом тут явно не обошлось!
Тут хочешь - не хочешь, а поневоле задумаешься: не таким ли образом кое-кого из старателей уводят неизвестно куда? Что ни говори, а народу в Запретные земли идет немало, но выходят оттуда единицы. Например, за последние дни из тех мест не вышел ни один человек. Вопросы, вопросы...
По счастью, израненные люди не бросили свой груз, и благополучно доставили добытый пролестник в монастырь, так что сейчас лазарет, можно сказать, полон: кроме нескольких ранее заболевших братьев, там находятся и все десять раненых. Ну да ничего, хочется надеяться, что все обойдется, и братья встанут на ноги, тем более что здешний лекарь чуть ли не творит чудеса в своем мастерстве, и к тому же братья сумели доставить в монастырь пролестник, то лекарство, которым можно вылечить едва ли не всех.
И все же что там происходит, в Запретных землях? Конечно, за стенами монастыря никогда не было спокойно, но все же существовала какая-то иллюзия порядка, но, похоже, сейчас исчезает и она. Неужели был прав Святой Кармиан, когда говорил о том, что после того, как женщина окажется в Запретных землях, наступят беды? Нет, скорей всего тот давний побег не имеет никакого отношения к тому, что там происходит сейчас.
Ладно, хоть гадай, хоть нет, а все одно ответов на многие вопросы нет, и вряд ли Андреас сумеет получить их до того, как будет вынужден покинуть обитель...