Рука дергалась в кармане брюк,
готовясь быть вынутой и крепко пожатой,
но самодовольная Голова совершенно не замечала
волнений и желаний Руки,
даже размахивала ею,
словно желая избавиться навсегда.
   
Рука и раньше чувствовала огромное унижение,
когда у старинных статуй
недоставало именно рук.
Она подозревала,
и с годами ее уверенность крепла,
что это не случайность.
Почему в музеях почти Всегда
выставляют именно головы,
даже без уха и носа,
и только изредка отдельные руки?
Даже Наука утверждала
что у вирусов и бактерий, даже амеб,
голов вовсе нет.
   
Голова же продолжала лицемерно утверждать, что
у каждого человека ноги идут туда,
куда направляют глаза,
ее, Головы, глаза.
Возмущал и ханжеский призыв
не распускать руки.
   
Перемены начались с посещения цирка.
   
Акробаты ежедневно доказывали,
что сильные мускулистые руки могут быть и ногами,
а, следовательно, и Головой.
А легкие воздушные ноги вовсе не обязаны нести на себе
этот глупый, ненавистный Всем череп
и разъевшийся живот.
Пусть знают свое место внизу,
на самой земле.
   
Вольнолюбивая Рука вступила в сговор
с самоуверенной римской Ногой
и они отделились
от нахальной, много мнящей о себе
Головы.
   
Было трудно:
Рука училась ходить,
а Нога - хватать.
   
Рука приноравливалась жить самостоятельно.
Пять ее пальцев-полуостровов
часто между собой спорили
и это роднило Руку с Европой.
   
Она очень заботилась о единстве пальцев-лепестков,
по примеру Европы, каждое утро проводила с ними совещания
и определяла,
кто за какой полуостров отвечает.
   
Завидовала Италии-Ноге,
так удачно сделавшей карьеру,
и тоже мечтала стать европейским полуостровом.
Европа изящно, как канатоходец,
отводила Руку в сторону.
Рука же доказывала свою правоту,
медленно и обстоятельно,
загибая пальцы.
   
Иметь еще один проблемный полуостров
Европа опасалась,
а быть островом Рука не соглашалась -
она и так еще совсем недавно отделилась.
   
Мольбы настрадавшейся Руки были услышаны.
По цепочке из трех рукопожатий,
которыми она виртуозно владела,
Рука свела Европу с Аристотелем
и так стала третьим,
бессменным и единственным,
Основателем Института.
С тех пор на общем постаменте
стояли три мраморных бюста.
   
Теперь Рука управляла делами
и решала вопросы.
Руку редко можно было застать в кабинете.
Она не бегала,
как если бы была Ногой,
и не размышляла праздно,
как Голова.
Когда-то, она располагалась посередине между ними
и этой разумной середины
старалась придерживаться.
   
Другие руки тянулись к ней
и она везде находила поддержку.
Энергичная Рука
виртуозно справлялась
с уверенными крепкими рукопожатиями,
указывала, показывала,
помогала, поднимала и подхватывала,
не боясь замарать руки.
"Делать дело" - был ее девиз.
Руку в коллективе любили,
избирали в профсоюзный комитет
и председателем различных собраний.
Никто лучше нее не здоровался с каждым,
не приветствовал Всех с трибуны или балкона,
Она активно голосовала
и тепло прощалась,
заключала договоры
и ударяла по рукам.
"Ручная работа!" - глядя на нее,
с восхищением говорили сторонники.
"Сильная Рука!" - уважительно вторили другие.
"Нужно взять себя в руки" - надеялись ее противники.
Их называли претендентами на Руку.
   
Аристократическое европейское происхождение Руки
уже не вызывало сомнений.
Рука гордилась своей родословной,
прямым происхождением
от той самой древней, Праруки.
Ее кабинет был полон
портретов и скульптур рук.
Рука стала носить
элегантные перчатки
и именной перстень с печатью.
Завистники увидели в этом намек
на ежовые рукавицы.
   
После работы, оставшись одна,
она погружалась в ванну
и долго гладила
нежный кусок влажного мыла.

Пять ее пальцев-полуостровов
часто между собой спорили
и это роднило Руку с Европой.
  
Несмотря на столь блестящее происхождение,
перед Рукой остро стояла
проблема продления рода.
Она внимательно наблюдала
за пауками, обезьянами
и всеми экспериментами Фемины.
Естественное размножение делением
не получалось,
а искусственного она побаивалась.
Любимое мыло тоже было бесплодно.
   
Какие-то древесные слизистые грибки,
почти одноклеточные,
вдруг, почуяв неладное,
сползаются друг к другу, объединяются
и дальше уже живут
одним общим организмом.
И это самое многополовое в мире объединение,
несколько сотен полов.
Деление на самцов и самок
для них абсолютный примитив.
Сейчас эта примитивная похотливая слизь
без мозга, рта и желудка
насчитывала семьсот двадцать полов,
которые мирно уживались в этом непонятном теле.
Не будучи способной
ничего произнести или написать,
Слизь, самим своим существованием,
простой незатейливой жизнью,
вызывала огромное уважение.
Миру требовалось что-нибудь естественное,
наивное,
простодушное,
бесхитростное,
незамысловатое,
безыскусное,
привлекательное,
дающее перспективу,
зовущее вперед,
освещающее будущее.
   
Рука и Европа часами смотрели на них,
пытаясь разгадать и использовать
этот какой-то очень простой секрет.
   
Отчаявшуюся Руку
потряс доклад молодого ученого
по фамилии Дарвин,
потомка того самого Дарвина.
   
Покопавшись в генах
Дарвин обнаружил,
что генетически на руке может быть
восемь пальцев,
а на ногах только по пять.
Вот они,
два магических числа: восемь и пять
и их пугающе-счастливая сумма - тринадцать.
   
Дарвина, естественно, подняли на смех,
но вскоре в Исландии обнаружили
древнюю, еще рыбу,
но уже с конечностями,
праруками и праногами,
на которых было,
по восемь пальцев.
Потомки этой отвергнутой собратьями полурыбы,
у которых были уже полноценные
передние и задние руки-ноги,
были изгнаны,
покинули эту вечно мокрую грязную лужу
и даже на водопой к ней старались приходить
как можно реже.
   
Да что там рыба!
У наших позвоночных родственников,
современных крокодилов,
на передних лапах по пять пальцев,
а на задних - по четыре.
И после этого ноги пытаются еще на что-то претендовать.
   
Понятно, что скелет этой древней
пока еще рыбы
занял почетное место у Руки в кабинете.

Эти нетолерантные выкладки
ужасно пугали нервную Европу.
Рука же не одобряла ее увлечение обезьянами,
у которых и руку от ноги не отличишь.
   
"Во Всём мне хочется дойти
до самой сути", -
всплывала фраза,
которую часто напевала глупая Голова.
И Рука, с помощью нового Дарвина,
обрела эту суть.
   
Люди, позвоночные и млекопитающие,
их головы, руки и ноги
произошли из сине-зеленых водорослей, жгутиковых,
переходного звена между растениями и животными.
   
Рука приносила домой и выливала на тарелку
каплю сине-зеленых водорослей
из ближайшей лужицы.
Водоросли расползались по дну,
сплетая невообразимые сети и узоры,
и приветственно шевелили нитями-жгутиками.
У многих таких нитей было пять,
у некоторых - восемь.
И не было у них никаких голов,
только руки и ноги.
Рука, пока еще пятью пальцами,
отбирала тех,
у которых жгутиков было восемь.
Вот они настоящие, живые древние предки.
Теперь в ее кабинете Всегда стояла
лужица-аквариум
в хрустальной восьмипалой ладони.
Сосуд светился в темноте.
   
Отныне только слепой может отрицать очевидное:
у Руки должно быть восемь пальцев,
а у Ноги, увы, всего пять.
   
И Рука приложила руку
к созданию отдела Эволюции,
имени Всех Дарвинов,
среди которых десятки английских академиков,
членов парламента, памятников, музеев
и надгробье в Вестминстерском аббатстве.
Леонид Корогодский "Евреями станут Все"
(В списке произведений)