Королев Богдан Васильевич : другие произведения.

Студент

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Студенческие годы прекрасны, а проблем у студенчества все меньше... Хотя, стоп. А что, если главная проблема студенчества так и останется не раскрыта? Давно ли вы были студентом? А уверены, что помните, как это было? Иван Востоков, главный персонаж книги, рассказывает, как порой сложно бывает учиться в женском обществе, лавируя между пьянками, вечеринками и отношениями с разными девушками. Поколение новой эпохи застоя современной России, студенты необитники, родившиеся в конце 90-х годов, успевшие вкусить плоды свободы и ищущие выхода в этом замкнутом мире. Думали, что все знаете про современного студента? Скорее, вы ошибались... Содержит нецензурную брань.

  -- Три ангела апокалипсиса.
  -- ***
   Два раза в год я разгоняю свой мозг, свой чертов локомотив мысли на запредельную скорость. Рецепт прост и скорее напоминает ритуал. Утром я выпиваю огромную кружку кофе. Им запиваю пирацетам (это что-то вроде таблетки из фильма "Область тьмы", проще говоря - ноотроп) и, конечно, никотин, который я принимаю путем жевания, так приятнее, и запаха отвратительного нет. Таким образом мозг пашет как проклятый, а затем по инерции катится, постепенно замедляясь, и продолжает ход на медленно-средней скорости два-три месяца перед следующей сессией.
   Студент сильно поменялся в последнее время. Неизменными остались три момента: он гоняет балду от сессии к сессии; работает больше, чем учится и бухает. Все остальное кардинально поменялось. Больше студенты не голодают, ибо живут с родителями, либо их спонсируют родители, а студент живет отдельно, либо он работает. Студент не бегает нынче за зачетами, ибо их уже, можно сказать, нет и в помине. Студенту - все трынь трава. Сказать прямо - летим в пизду с нашим образованием, а оно точно туда и летит.
   Да, естественно, наше высшее образование, оно на то и высшее, чтобы привыкать к жизни в наше непростое время. Люди, его получающие, учатся думать, распределять время, выбирая между мастурбацией и вписоном, да и вообще. Высшее оно на то и высшее, чтобы разговаривать с кем-то на "вы", вести великосветские беседы, а с кем-то из своих обсуждать баб, попивая пивасик во дворе за университетом.
   Проблемы студенчества описать будет сложно, поскольку их множество. Но есть одна, которая может затронуть любого из нас. И имя ей -- любовь. Любовь - дело тонкое, особенно, если речь идет о студенте медицинского ВУЗа. И эта дребедень изводит меня на протяжении нескольких лет. Уже сбился со счета этих самых лет, хотя я их даже и не считал-то в принципе. Не скажу, что я болт кладу на учебу, но представь, дорогой друг, как трудно жить с этим, когда тебя окружает 75% девушек, а количество учебного материала растет в геометрической прогрессии.
   История, я скажу, растет ногами из самой "жопы", в которой находятся красота и другие прелести нашей безмятежной жизни. А значит, что она закончиться нормально не может. Перед отчислением из второго меда я познакомился с одной скромной и обаятельной девушкой. Звали ее Ася. Она была одногруппницей моего закадычного товарища Игоря, с которым не грех выпить в битцевском парке чая, например, или хорошего крафтового пива, а может быть, если позволяют финансы, и вина.
   Так получилось, что весь осенний семестр я совершенно не замечал представительниц женского пола, так как был в отношениях с будущим педиатром Надеждой. И моя надежда о Надежде, была как одежда на Надежде: выделяла ее упругую, да и что скрывать, аппетитную пятую точку. И мне этого хватало. Асю я не видел в упор, хотя, как потом узнал, что каждое утро она здоровалась со мной:
   - Привет, Ваня!
   А я на автомате отвечал, думая либо об анатомии на соответствующей кафедре, либо об анатомии Надежды:
   - Да, доброе утро, - и убегал на свою пару, на которой неизменно просиживал пару-тройку часов, маясь от явного безделья, общаясь с Красной и Белой (это мои подруги) и так далее.
   Но случайности - дело забавное. На самой грани отчисления из-за поганой анатомии человека я решил прогулять физкультуру, а затем отвиснуть вместе с соседями по общаге. Но что-то невидимое своей тонкой ниточкой удерживало меня тем днем в университете. Так я позвонил Игорю.
   - Хей! Бородач! Сладкий мой пупсик. Я хочу потереться об твою прекрасную белую бороду, посмотреть в твои глубокие как Марианская впадина глаза. Ты сейчас в РНИМУ?
   - Да, любимый, - он отвечал с причмокиванием, как обычно он отвечает, - я готовлюсь к комиссии по физике вместе со своими девочками в столовой. Приходи, Вань, мы тут в "оленя" играем.
   Игра в "оленя" - дело весьма увлекательное. Смешное местами. Я и мои товарищи, называем так игру, в которой ее участники пишут на карточках название какого-то существа, предмета или того, что в голову придет, а потом приклеивают ее своему соседу на лоб. Суть игры проста: каждый игрок пытается угадать, кем он является. Хорошо, если игрок не конченная мразь, конечно.
   Так вот. Я пришел в столовую. В самом конце зала возле прекрасного панно сидел Игорь, а его окружали самые, наверное, прекрасные существа этого университета: педиаторши. Он сидел один в этом цветнике, так что необходимо это было подправить. Тем более что надежда о прекрасном будущем с Надеждой уходила совсем явно. Она пролетала как фанера над Парижем. Уверенным шагом я направился к самому дальнему столу.
   - Всем привет! - мой голос был бодр, будто я проснулся всего часа два назад.
   Игорь встал, пожал мою руку, а затем снова приземлился на нагретое собой место.
   - Привет! - дружно воскликнули девчата.
   - Меня зовут Иван. Так, есть ли здесь еще один стул? - я пошарил глазами по пространству вокруг стола. Да стул был, я приземлился на него, поставив свою сумку рядом, - давайте знакомиться.
   - Меня зовут Ася, - сказала Ася.
   - Аня, - пробубнила смущенно девочка, сидящая по правую руку от Аси.
   - Имани.
   - Света.
   - Меня тоже зовут Света, - сказала девочка сидящая рядом с первой Светой.
   - Маша.
   - Анастасия.
   - Кристина.
   - Игорь, - в шутку сказал Игорь.
   - О боже, тебя то я знаю, - сказал я ему.
   - Ангелина.
   Наше представление друг другу кончилось. Мы еще пару секунд просидели молча, девочки явно оценивали ситуацию, я явно был смущен данной ситуацией.
   - Так, ну что? Пишем новых персонажей?
   - Да, давайте, - сказала Ася громко, но я снова не обратил на нее внимания.
   Мне передали бумажечку, на которой можно было написать название персонажа. Я старался писать максимально разборчиво, но получилось все равно коряво. Закончив, я кинул бумажку в медицинскую шапочку, которая ходила по рукам. В ней лежала моя судьба на ближайшие четыре года. Конечно, я не знал об этом. Перемешав окончательно все листочки, каждый из нас вытянул по одному и нацепил на лоб.
   Играли мы достаточно долго, пытаясь показать свою эрудицию и, возможно, интуицию. Настала очередь Аси. Она должна была найти ответ на вопрос, кем она является, я мимолетом посмотрел на нее, а затем заглянул в смартфон.
   - Я -- порнозвезда? - проговорила Ася.
   Этот момент был подобен грому среди ясного неба. Я посмотрел на нее, увидел эти прекрасные голубые глаза с небольшой желтой точечкой на радужке правого глаза. С того момента я не мог отвести от нее взгляда. Это была очень красивая девушка с темными или темно-русыми волосами, которые доходили до ее груди. Ее слегка полноватые натурально-розовые губы изобразили неуверенную милую улыбку. Я смотрел на нее. Это -- любовь с первого взгляда. Какая же она была красивая.
   - Нет, - был общий ответ на ее предположение. Все дружно засмеялись, и ход перешел дальше.
   Игра подходила к концу. Расходиться не хотелось, но Игорю надо было идти сдавать физику, мне надо было в общагу, остальные же собирались либо домой, либо на оставшиеся пары. Проговорив последнюю реплику, мы стали расходиться. А я поймал взгляд Аси.
   Мы шли к раздевалке университета, не проронив ни слова. Не скажу, что это было тягостное молчание, наоборот, я был воодушевлен. Непонятно чем, но воодушевлен. Попрощавшись с Игорем на лестнице, что вела от "кишки" вверх, мы подошли к "аквариуму". Там как всегда было много людей, которые толпились за уже остывшими слойками с вишней, самопальной шаурмой и другими произведениями кулинарного искусства второго медицинского института.
   На мое удивление людей возле "гардероба" практически не было. Положив вещи на скамейки, мы с Асей пошли за куртками. Получив их, мы вернулись обратно к нашим рюкзакам. Сказать, что я снова чувствовал себя смущенным школьником, значит не сказать ничего.
   - Прости, я забыл, как тебя зовут, - я и правда забыл ее имя.
   - Ася, - она продолжала одеваться, а потом посмотрела на меня своим пронзительным взглядом.
   - Тебе к какому метро? "Тропарево" или "Коньково"?
   - Мне особо без разницы, а тебе?
   - Мне тоже без разницы, и все же тебе куда будет ближе?
   - "Тропарево". А тебе?
   - Я живу в общаге.
   - Значит в сторону "Коньково".
   - Вообще да, но я могу пойти с тобой до "Тропарево", а потом и к себе в общагу.
   - Пойдем до "Коньково", - с невидимой силой в своих глазах она посмотрела в мои.
   - Хорошо, пойдем, - я улыбнулся и посмотрел на ее милое и красивое лицо.
  -- ***
   Бывает такое, что появляется человек в твоей жизни весьма спонтанно и необыкновенно. Таким человеком была Марина. Я даже и не думал, что когда-нибудь встречу ее, причем максимально случайно, максимально неожиданно для себя. Последний раз мы виделись когда мне только-только исполнилось 18 лет, а ей было 14, после этого мы не виделись практически 4 года.
   Эта встреча была спонтанна. Два года отношений с Асей обернулись, в какой-то степени, мучением, поэтому мы и расстались (по моей инициативе). Но спустя некоторое время произошла наша встреча с Мариной. Я помнил ее еще девочкой-подростком, теперь же это была красивая сформировавшаяся девушка. Она все также носила прямоугольные очки, у нее была все та же стрижка "каре". Ее белая кожа и черные волосы прекрасно гармонировали с ее черными как ночь глазами. Она всегда носила платья, которые эффектно подчеркивали ее ноги, талию и аккуратную красивую грудь.
   Мы встретились с ней на "Китай-городе", чтобы прокатиться по тесным и излюбленным, как оказалось нами обоими, улочкам Москвы. Я на доске, а она на роликах. Завораживающее чувство: девушка чуть впереди тебя бежит на роликах, а одета она в серое хлопчатобумажное платьице, которое подчеркивает ее шикарные формы. В эти моменты чувствуешь себя как-то иначе: что-то промежуточное между человеком и диким млекопитающим.
   Я не могу назвать это любовью, скорее это был интерес и влечение. Было в ней что-то и дикое, и притягательно-женственное. Ее речь по отношению ко мне, да и мужчинам, наверное, в целом, была построена по принципу: "Ах, ты мальчик, я тебя всему научу". И это поражало сознание, словно пуля, выпущенная из автомата Калашникова. Ее дикость проявлялась в любви укусить, царапнуть или напрыгнуть так неожиданно, как это делают дикие кошки. А как она сексуально курила! Я не мог устоять перед ней.
   Мы сидели у нее на кухне. Параллельно занимаясь химией, мы курили и разговаривали. Обладая опытом в объяснении всякой сложной мути, я растолковывал предмет, думая о том, как мне предложить ей отношения. Этот вопрос для меня постоянная дилемма. Кажется, что это достаточно просто, всего лишь надо сказать: "Ты мне нравишься, давай встречаться?" Но на деле... Я думаю, что данная проблема родом из неуверенности или, может быть, страха быть отвергнутым вовсе. Ведь таким образом получится, что и общаться вы не сможете как раньше, и общаться как-то по-новому уже не удобно, и уже тебе и ей просто не комфортно. Проблема френд-зоны.
   - Так, смотри, сейчас я составлю тебе химическую задачку посложнее. Готова?
   - А что за задача, Вань?
   - Непростая, но очень увлекательная, решай пока эту, - я посмотрел в ее черные как ночь глаза, - а я напишу условия.
   - Хорошо, Вань, - Марина углубилась в тетрадь.
   Пока она решала настоящую задачу, я выводил на листе "дано", формулы химических соединений, массы и концентрации. После "дано" я написал: "Ты мне нравишься, Марина!" Я отчеркнул "условие", солнце светило мне прямо в глаз, а в пепельнице тлела сигарета, я посмотрел в потолок, как бы пытаясь поймать нужные слова, и написал два главных вопроса "задачи": "Ты будешь моей девушкой? Давай встречаться?"
   - Ну как у тебя с решением? - я посмотрел в ее записи по той задаче, что она решала, пока я писал свою, - мда, да, все нормально, давай теперь эту попробуешь решить? - я дал ей листок, на котором была написана моя "задача".
   - Какое интересное условие и очень непростые вопросы, - она сделала кокетливую улыбку настоящей леди, - я не знаю как ее решить, может, - она посмотрела мне в глаза, - ты поможешь мне ее решить?
   - Собственно, вариантов решения здесь немного...
   - Как сказать. Я бы согласилась, но не знаю, надо ли? Знаешь, у меня были непростые отношения с моим, как бы это сказать, бывшенастоящим парнем.
   - У него интересный статус.
   - Да, мы еще не разошлись, но я собиралась это сделать. Ваня. Я не знаю, что мне тебе ответить.
   - Ну, ты можешь ответить либо "да", либо... "да". Какой ответ тебе ближе?
   - Я не уверена, что это все протянет долгое время, понимаешь?
   - Марин, я попробую сделать для этих отношений все, что в моих силах. Я всегда буду рядом.
   - Как Владимир Путин говоришь: заманчиво и никакой конкретики.
   - Мы с ним похожи в некоторых моментах, да, - я слегка улыбнулся, при этом оставаясь абсолютно серьезным.
   - Ладно, давай попробуем.
   - Может посмотрим фильм? Ты любишь Pink Floyd?
   - Обожаю, а ты?
   - И я. Может посмотрим тогда их фильм?
   - Да, давай, но... Подожди, а как же химия?
   - У тебя и так хорошо получается решать сложные задачи, - мы встали из-за стола и пошли в комнату.
  -- ***
   Нет ничего хуже, чем осознание того, что отношения между вами заходят в тупик, из которого есть лишь один выход: расстаться. Неважно, останетесь ли вы друзьями, станете врагами или просто получите статус "бывшие". Это неважно, когда дело доходит до этого исхода. Хорошо, если оба понимают, что этот выход однозначен, хуже, если один из "игроков" этой чертовой игры осознает это, а второй не готов это принять.
   Бесконечные истерики и депрессии Аси, выражавшиеся в неприятии развития отношений, шли полным ходом. Можно ли было это предположить два года назад, когда все только начиналось? Нет, нельзя. Сейчас это было похоже на болото, затягивающее и лишающее кислорода того, кто в него попал. Я ходил и думал, как выйти из этого порочного круга, дабы сделать это как можно мягче, чтобы не столкнуться с порцией новых ебанутых истерик, разбитой посуды, слез и так далее.
   - Ася. Я пришел к выводу... Нам надо расстаться.
   - Вань, - она пыталась говорить спокойно, - это не шутка?
   - Нет, это не шутка. Наши отношения зашли в такой тупик, из которого я не вижу иного выхода. Нет никакого развития. Давай это закончим?
   - Я же люблю тебя.
   - Да, я понимаю, но так продолжаться не может. Ася, пойми...
   - Вот, ты -- мудак, Востоков. Иди ка ты в жопу, - ее глаза наполнились слезами, и она ушла в вестибюль метро, аккуратно виляя своей шикарной задницей.
   Она думала, что я пойду за ней. Я не пошел. Слишком долго я думал о том, как мне быть в этой сложившейся ситуации. Я стоял у вестибюля и слушал уличных музыкантов, что играли напротив входа на станцию "Чистые пруды". Темно-синее небо словно одеяло обволакивало нас всех. Из колонок гремели гитары, барабаны отбивали ритм, а вокалистка пела на ломанном английском очень известную и грустную песню о потерянной любви.
   Ночная весенняя Москва с только что распустившимися листьями на деревьях впитывала в себя выхлопные газы автомобилей. Я просто шел. Куда? Куда глаза глядели. Мной поставлена точка, и я ответственен за нее. Счастливее от этого явно не стал, но теперь мне было куда легче дышать. Легче, чем раньше. Машины пролетали мимо. Проносились велосипедисты. Все куда-то вечно спешат, даже если они отдыхают.
   Два года отношений. Отношений не самых здоровых. Они определенно ставят на человеке некую печать. С Асей у нас было практически все, кроме банального взаимопонимания и целей. Можно сказать: не было ничего кроме секса. Мы пытались строить "коммунизм" нашей любви, но как и любой коммунизм наш был утопичен, а к середине его "стройки" было понятно -- его не будет.
   Я проходил мимо метро "Сухоревская", а где-то вдалеке виднелся "склиф", в котором мне вот-вот надо было проходить практику. Садовое кольцо -- воронка, машины мчаться по ней на всех жизненных скоростях, так и я мчался от болезненных ощущений, разбрасывая бычки, словно оставляя метки, как это делаю псы, когда уходят далеко от своего дома. Я уходил от этого всего, неизбежно делая круг, из которого было всего несколько выходов. Тем временем часы тикали, а электричка не стала бы ждать меня одного.
  -- ***
   Она была в лучах июньского солнца, когда я шел, опаленный этой жарой. Она была одета по-летнему: мини-юбка, белая блуза, туфли на небольшом каблуке, черные очки в круглой оправе на переносице. Ее белая гладкая кожа, полные губы, слегка заостренный кончик носа и серо-голубые глаза... Она сразила меня наповал, что я даже и не знал, что мне надо делать. Я растерялся как пятнадцатилетний мальчишка. Она шла как и я на пару по патологии, учились мы на одном потоке. Звали ее Наташа.
   - Привет! - чтобы догнать ее мне пришлось максимально ускорить свой шаг, не подавая виду, что я бежал за ней.
   - Эм, привет, - у нее был тонкий голос, слегка приглушенный на выдохе.
   - Ты же с медпрофа? Я -- Ваня. А как тебя зовут?
   - Наташа. Да, я с медпрофа. А что такое?
   - Не против, если мы пойдем вместе на "патологию"?
   - Ну, давай.
   - Кто у тебя препод? - этот вопрос -- хороший способ выведать в какой группе обучается кто-либо на твоем потоке.
   - Кока Хасбулатовна, а у тебя?
   - Морозова.
   - Ты из группы Энджи?
   - Да, я ее одногруппник.
   Темы для разговора закончились. Я - не мастер знакомств на улице. Настало слишком курьезное неловкое молчание, которое не хотело уходить. Мы шли метр за метром, продвигаясь к клинике Тареева, а вездесущее молчание нависало как свинцовое небо перед ливнем, томя всех ожиданием либо грозы, либо грома. Сзади подбежала другая девушка, я не знал, кто это, но Наташа явно знала.
   - Привет!
   - О, привет!
   - Ладно, Иван, мы пойдем.
   - Да, приятно было познакомиться, а мне надо в "Перекресток", - я помахал им вслед, хотя этого они уже не видели, и зашел в магазин. Ментальные тучи просто растворились, так и не разразившись ливневыми потоками, грозой и порывистым ветром.
  -- ***
   Мы сидели с Мариной в кромешной темноте. Фильм кончился. Она ждала от меня каких-то действий. Ничего лучше, чем поцелуи на ее диване я предложить не мог. У нее был такой маленький ротик. Это были необычные для меня ощущения. Нас окутывала темнота ночи, а где-то в космосе над Москвой пролетала станция МКС, оставляя белую полосу на черном небе. Мы лежали и целовались одни в большой квартире, которая по-советски была обставлена хрусталем, в которой так по-русски стояли столы с компьютерами и с парой пустых бутылок из-под пива.
   - Вань, когда у тебя последняя электричка?
   - Не знаю, надо посмотреть, - я достал телефон и открыл расписание, - в час, но она едет до Подольска. Без остановок.
   - У тебя не так много времени... Хочешь какао?
   - Твой фирменный?
   - Да.
   - Давай, я только за.
   Поднявшись с дивана, мы пошли на кухню. Проходя мимо зеркала в коридоре, я посмотрел на свое помятое лицо в отражении. Недосып и кофеин делали свое дело. Я вышел на кухню, где Марина ставила чайник на плиту. Сначала она зажигала спичкой конфорку, а потом этой же спичкой поджигала сигарету из пачки синего "Кэмэл". Я сел за стол и тоже прикурил свою сигарету.
   - Я на пару дней уеду на дачу. Это павелецкое направление.
   - А когда приедешь?
   - В субботу, у мамы день рожденье в пятницу.
   - Как насчет того, чтобы в субботу приехать ко мне? У тебя я уже был несколько раз, а у меня мы еще не были.
   - Хорошо, давай, - Марина залила какао-порошок кипятком, - я правда не знаю, во сколько я приеду, вероятно, это будет вечер.
   - Все нормально, я сам в субботу работаю, поэтому я вечером могу тебя встретить на Варшавской, а потом поедем ко мне.
   Свет единственной лампочки в плафоне освещал кухню, которая была заполнена дымом сигарет и паром горячего какао. На столе лежали листочки с решенными задачами по химии. На них изредка встречался пепел. Я посмотрел на часы, до моего поезда оставалось около 25 минут. Подлив холодного молока в кружку, я залпом выпил какао.
   - Надо топать, время, - я показал на запястье правой руки, будто там находились мои часы.
   - Давай.
   - Если не успею, я приду к тебе обратно.
   - Хорошо, Вань. Напиши, как доедешь домой.
   Я обулся и взял свою коралловую доску с синими колесами. Марина стояла в коридоре и наблюдала за тем, как я собираюсь. Перед выходом из квартиры мы поцеловались настолько крепко, что казалось я перенял от нее часть души, отдав ей добрую половину своей. Я вышел в подъезд и вызвал лифт, который, как это обычно бывает, был, видимо, проссан еще в конце 80-х годов.
   На доске в штанах полных счастья я мчал до станции пригородных поездов. Фонари освещали мой путь. Ветер дул теплым потоком мне в спину. До отправления поезда оставалось совсем немного времени, поэтому я увеличил свою скорость прямо пропорционально тому, насколько быстро убывало время. Мимо меня пробегали бродячие собаки, которые играли между собой. Я не обращал на них никакого внимания.
   Выехав на "финишную" прямую, я гнал что есть силы, делая небольшие перерывы на светофорах. Скоро я оказался возле билетных касс. В автомат по продаже билетов я закинул оставшиеся у меня 22 рубля и получил билетик. До поезда оставалось всего пять минут. Я прошел на платформу и закурил сигарету. Ко мне подошел какой-то местный обрыган и попросил закурить. Дав ему две сигареты из пачки, я прыгнул в поезд, который понес меня в Подольск, минуя все остановки.
  -- ***
   Мы сошлись с Асей, и это было невероятно, и предсказуемо одновременно. Дело одного звонка.
   - Вань... Я скучаю по тебе. Ты там спишь со всякими шлюхами, а я не могу без тебя! - она рыдала в трубку.
   - Ась, ну ведь ты же понимаешь, что давать этим отношениям еще один шанс слишком глупо.
   - Ты действительно так считаешь?
   - Не знаю, я бы и хотел... Попробовать начать все с нуля, но мне кажется, что эта затея не самая здравая.
   - Я люблю тебя, - проговорила она с надрывом в голосе мне в трубку.
   - Знаешь... Я тоже тебя... Люблю. Давай попробуем, - в этот момент рыдания в трубке прекратились.
   - Правда? - она сказала это своим самым серьезным голосом на пониженном тоне.
   - Да, давай завтра пойдем гулять? Ты можешь завтра?
   - Могу. Где и во сколько?
   - Давай на "Театральной" в пять вечера?
   - Хорошо, давай.
   - Ладно, зай, мне надо спать. Сладких тебе снов.
   - И тебе, зай.
   Я повесил трубку. Лежа в кровати я глядел в потолок и думал: "Глупец или действительно ее люблю, что вновь согласился на эту авантюру?" Ответ был прост и ясен как день: "И то, и другое в совокупности." Лунный свет равномерно освещал комнату, лишь только темнота в коридоре говорила о том, что это была ночь. Желтый огромный шар на небе, словно из сыра, казался съедобным настолько, что хотелось есть, а живот заурчал в голодной панике.
   Вечером я приехал на "Театральную", Ася опаздывала. Я ждал ее в центре зала. Мимо проходили люди. Кто-то из них спешил домой, кто-то все еще ехал, вероятно, по работе. Широкий зал метрополитена пропитанный запахом старых вагонов, напоминающий мне запах старой черной резины, временами казался либо совсем пустым, либо слишком забитым людьми. Теплый воздух проносился от одного выхода к другому, попутно залетая в тоннели, из которых периодически вылетали поезда темно-синего цвета с белыми полосами.
   Ася спустилась по лестнице на станцию. Она неизменно была одета в джинсы, которые подчеркивали ее сочный таз, на ней была майка блекло-изумрудного цвета с широким вырезом, а поверх была накинута легкая белая рубашка. Она неизменно шла в наушниках, а ее ресницы были неизменно накрашены, что подчеркивало ее голубые как кусочки льда глаза с желтым пятнышком на правой радужке. Она подошла ко мне и вынула один наушник. Мы крепко обнялись, будто не виделись сотню лет и начали страстно целоваться. Мне не хватало этих поцелуев. Люди проходили мимо, оборачиваясь на нас, делая недовольные мины, а затем уходили прочь.
   - Куда пойдем? - спросил я, как только мы закончили высасывать из друг друга все соки.
   - Не знаю, зай, куда ты хочешь?
   - Давай выйдем на Красную Площадь, а затем пойдем в направлении к Третьяковке?
   - Хорошо, пойдем.
   Мы взялись за руки и шли так, как это было когда-то два года назад. Толпы иностранцев ходили по Красной Площади и делали фото. Мы проходили мимо мавзолея, гранит которого неизбежно погружал в темноту каждого, кто на него либо смотрел, либо того, кто к нему подходил. Слева от нас люди забегали в ГУМ, а выходили оттуда с матрешками, платками и мороженым. Мы шли прямо к Васильевскому Спуску молча, наслаждаясь нашей совместной тишиной, наслаждаясь друг другом. Величественный собор Василия Блаженного со своими карамельными куполами довершал такую красивую, но такую разную Россию, которая сокрыта на одной главной площади страны: красную, с коммунистическим прошлым, предпринимательскую и теистическую.
   - А после того как погуляем, что будем делать?
   - А что ты хочешь делать, Ась? - я посмотрел в ее глаза.
   - Я хочу поехать к тебе, Вань.
   - Хорошо, давай. Можем купить пиццу, если хочешь?
   - Да, хочу. Расскажи, что у тебя было за последний месяц?
   - Да, ничего серьезного особо не было. Я проходил практику в "склифе", ушел с поста старосты, работал много, сессию закрыл. А у тебя?
   - Я закрыла сессию: сдала анатомию и английский на хорошо, а гистологию с биологией на тройки... Вань, а кто она?
   - Она? Ты про кого?
   - Эта девочка, с которой ты спал. Кто она?
   - Я не хочу говорить об этом. Просто скажу, что это была попытка уйти от прошлого. Найти что-то новое.
   - А почему у вас с ней все закончилось?
   - Ася, потому что она не ты. Мне не хватало тебя.
   - Ты ушел от меня к ней специально?
   - Ася. Я просто думал, что с тобой у нас уже ничего не получиться, поэтому мы расстались с тобой...
   - Ты меня бросил, - проговорила она вполголоса.
   - Пусть будет так, но тогда у меня были такие ощущения. Я думаю, что просто нам не хватает чего-то общего. Давай заниматься чем-то еще кроме секса. Давай читать книги, смотреть кино, обсуждать. Мне не хватало именно этого в тебе, поэтому тогда все закончилось. Я надеюсь, теперь все будет нормально. Да?
   - Да, Вань, ты прав. Давай пробовать строить все с нуля. Нам действительно не хватало общих интересов.
   Мы вышли на Большую Ордынку, которая сплошь покрыта старыми особняками. Стараясь идти не спеша, я пытался уловить каждый момент этой прогулки: запах волос Аси, прикосновения, ее взгляд. Мы останавливались около каждого столба и целовались, как будто наши отношения и не заканчивались, а всегда были полные страсти. Легкий летний ветер трепал провода протянутые над нами, обдавая нас горячим потоком. Казалось, что мы вне времени. Его просто не было во всем белом свете. А я вновь согласился быть с ней. Она была моей панацеей, и большего мне не надо было. Дорога вела нас к метро, а мы оба знали, что сегодня мы поедем ко мне, займемся любовью, что будем лежать голые и мокрые под теплым одеялом, отдавая себя друг другу.
   - Мы едем ко мне? - спросил я, когда мы заходили в метро на "Новокузнецкой".
   - Да, едем к тебе. У тебя есть дома что-нибудь сладкое?
   - Нет, но можем купить то, что ты захочешь.
   - Хорошо.
   Мы спустились вниз по эскалатору на станцию. Жаркий летний ветерок сменился там на прохладный вихрь. Вагон поезда принял нас как родных и унес в свой черный тоннель, в котором, как и всегда, виднелись только силовые кабели. Я обнял ее одной рукой за талию и прижал к себе, второй рукой я держался за поручень. Ася смотрела в мои глаза, а поезд мчался где-то глубоко под землей не оставляя и следа от тех, кто ехал в нем в тот летний вечер.
  -- ***
   Иногда, чтобы познакомиться с девушкой одного раза недостаточно. Это действие чем-то напоминает попойку в баре с друзьями. Сначала тебе недостаточно одного пива, а затем ты заказываешь по-новой, до тех пор, пока не пьешься в хлам. Вот также было и с Наташей. Одного короткого неловкого трехминутного общения было недостаточно, надо было еще раз как-то с ней пересечься и пообщаться. Но отношения -- это не бар, где ты говоришь бармену: "И еще виски с колой сверху к заказу." Нет, задача куда более сложная, а девушка -- это даже не виски с колой. Девушка... Она как "зеленая фея".
   Наташа увлекалась кинематографом. На этом мои познания о ней заканчивались. На эти познания и была сделана ставка. Пописывая для одного богом забытого журнальчика статейки, мне надо было написать скромную рецензию на новое бекмамбетовское говнище. Но в кино я разбирался как Бекмамбетов -- дерьмово. Здесь то я и уцепился за возможность общения с Наташей.
   - Мне сказали, что ты разбираешься в кино. Мне нужна твоя помощь, чтобы понимать, какое кино хорошее, а какое не очень. Поможешь? - спросил я у Наташи, когда подошел к ней на расстояние вытянутой руки в холле университета.
   - Ну, знаешь, Вань. Я не знаю, умею ли разбираться я в кино... - залепетала она, - а кто тебе это сказал?
   - Я думаю, что это не совсем важно. Ты же любишь кино, а по тебе видно, что муть ты явно не смотришь.
   - Ну, я даже и не знаю, что тебе сказать...
   - Как насчет того, чтобы сходить на "Лето" Серебренникова. Ты еще не ходила на него?
   - Нет, ну... Давай сходим... Это все так неожиданно...
   - Хорошо. Тебе будет удобно в среду в 19:00?
   - Да, я, вроде бы, ничего не планировала.
   - Здорово! Я куплю нам билеты.
   Сказать, что я сам охуел от своего напора -- ничего не сказать. Не помню такого за собой ранее. Но встреча была назначена, а значит все шло как надо. Главное, чтобы она пришла. С приподнятым настроением я вышел из учебного корпуса и направился к метро. Оставалось только найти денег на поход в кинотеатр. Финансы пели романсы, как и моя душа, собственно.
   Я нашел деньги достаточно быстро. Подшабашил курьером. Билеты на поход в кино с красивой девушкой были у меня в кармане, поэтому перед назначенным днем мы подтвердили друг другу нашу договоренность. И вот незадача: я был бы и счастлив подобному раскладу дел, да только сбилась романтическая спесь. Я не знал, о чем и как с ней говорить. О кино невозможно долго разговаривать, если не сечешь в этом нифига. Мне оставалась только импровизация.
   Мы встретились на Краснопресненской около кинотеатра "Соловей". Наташа была одета в платье в бело-синюю полоску, а на плече она несла небольшую холщовую сумку, в которой лежала книга с черно-белой обложкой.
   - Что читаешь? - спросил я, когда мы прогуливались в направлении к Белому Дому в ожидании сеанса.
   - Акунин. Детективы. Знаешь?
   - Знаю, но не читал. Не особо люблю детективы. И как, интересно?
   - Да, впечатляет. А ты что читаешь? - спросила она своим неизменно тихим тонким голосом.
   - "Бледный огонь" Набокова. Люблю Набокова. Ты читала?
   - Только "Лолиту". Очень грязная книжка, как мне показалось.
   - Ну, с нее все начинают. Но как по мне, у него есть не менее прекрасные вещи.
   - Например?
   - "Подвиг", "Смотри на Арлекинов", например. Почему ты пошла в мед?
   - Выбор был небольшой. Вот я и взяла целевое. А ты?
   - Когда-то я хотел быть врачом-травматологом. Но это было очень давно, - я посмотрел на памятную доску, что стоит за Белым Домом. Она напоминала о событиях октября 93 года, - Какие у тебя ожидания на счет "Лета"? Все говорят, что фильм не очень.
   - Не знаю, не посмотришь -- не узнаешь. Я так думаю. Но, мне кажется, что люди зря его ругают, думаю будет на уровне.
   - Скоро начало. Пойдем обратно, - я посмотрел на циферблат часов.
   - Да, пойдем.
   В холле кинотеатра собралось огромное количество людей. Кто-то стоял в очереди в кассу за билетами, кто-то с противоположной стороны стоял в очереди за поп-корном. Нам надо было купить воды, поэтому мы встали во вторую очередь. Кондиционер явно не спасал этот огромный зал. Было душно, стоял запах свежей кукурузы, который напоминал мне мой самый первый поход в кино, когда я был еще ребенком. Купив воды, мы поднялись на второй этаж, где должен был пройти сеанс.
   Места я выбрал весьма неудачные. Это был первый ряд, а мы были на нем единственные. Кресла были устроены так, что человек, сидящий в них, как бы полулежал и полусидел одновременно. Шея затекала очень быстро. Началась первая сцена фильма: Майк Науменко, которого играл Рома Зверь, исполнял в стиле хэви-метал песню "Дрянь". Это был эпичный и драйвовый заход фильма. Прямо в сердце. К концу фильма, моя спина совсем охренела, а Наташа сидела и плакала над сюжетом ленты.
   Мы вышли из кинотеатра. Стояла теплая июньская вечерняя погода. Я достал пачку синего "BOND" и засмолил.
   - Когда у тебя электричка? - спросил я у Наташи.
   - Через 45 минут.
   - О, значит у нас есть время, чтобы прогуляться до "1905 года". Прогуляемся?
   - Давай. Тебе понравился фильм? - спросила она у меня.
   - Очень. Это было мощно. Зря его ругают, очень зря.
   - Я тоже так считаю, только шея затекла.
   - У меня тоже, - кивнул я в ответ и сделал затяжку.
  -- ***
   Самое тупое, что может только быть в этой вселенной -- ожидание на станции метро "Варшавская". Сначала ты стоишь и просто ждешь, затем садишься на перекладину около инфомата и продолжаешь ждать. Единственное, что может скрасить процесс ожидания -- чтение. "Бледный огонь" Набокова разминал мой мозг, как когда человек разминает мягкий поролоновый мячик в процессе донорства крови. Так: "Жмяяяк-жмяк, жмяк-жмяяяк." Иногда отвлекаясь от книги, я смотрел вдаль и вокруг себя, чтобы не проглядеть появление Марины, дабы пойти ей на встречу при первом появлении ее на станции. Отвлечение от чтения неминуемо приводит к тому, что мозг начинает доставать потаенные философские мысли из своих черных шкафчиков; неминуемо ты стоишь как последний дегенерат на этой платформе, твои глаза бегают в поиске знакомого и, самое главное, искомого тобой лица, а затем начинаются безмолвные рассуждения на темы поиска внутреннего "я", осознания красоты русской классической литературы, рассуждения о будущем и прочее.
   Я увидел знакомое лицо в толще лиц. Это была не Марина. Это была Катя. Моя первая любовь. Она посмотрела на меня издалека. Я посмотрел на нее в ответ. В те минуты моя душа встрепенулась как первые опадающие листья тополя в конце июля. Иначе это чувство можно описать как "на измене". Гляделки закончились тем, что она села в приехавший поезд до станции "Севастопольская", а я остался сидеть с книгой в руках, терзаемый философскими вопросами, поиском Марины в толпе спускающихся людей, идиотским чувством ментальной встречи с человеком, который однажды сыграл свою, пусть даже и трагичную, роль в моей жизни, но все же роль. А в моих руках лежал небольшой томик Набокова раскрытый на одной из страниц. Я продолжил свое чтение.
   Поезда постоянно то приезжали, то уезжали. Глаза пробегали по тексту то вправо, то влево. Мимо меня ходили полицейские в черной форме то взад, то вперед, постоянно косясь на меня. Это могло продолжаться до бесконечности и продолжалось бы до тех пор, пока мне не пришло сообщение. Марина писала, что она через несколько минут спуститься в метро. "Аллилуя," - подумал я, - "еще пару минут и я сойду с ума." Я закрыл книгу, замяв уголок на страничке и пошел к одному из выходов. Полицейские были явно удивлены тем, что я таки встал и куда-то пошел, но они так и не решились подойти и проверить мои документы. Я шел твердым шагом, ступая по каменному полу станции, оставляя свой невидимый след.
   Марина прошла турникет. Когда мы встретились, я обнял ее нежно за талию. Она пахла костром и шашлыками. Мы спустились вниз по лестнице на платформу. Поезд подъехал, на удивление, быстро. Зайдя в вагон, мы встали около дверей.
   - Как прошел день рожденья мамы?
   - Хорошо, только все кроме нас с братом быстро ретировались в дом. Мы еще с ним сидели и курили, смотря на звезды. Как дела на работе?
   - Все, слава богу, хорошо. Устал немного. Мы сейчас заедем к тебе, а потом ко мне, верно?
   - Да, именно так. Мне надо переодеться и забежать в душ.
   - Хорошо. Тогда поедим уже у меня?
   - Да, давай, это будет очень даже логично.
   Дома у Марины все было неизменно. Я ожидал ее все также на кухне, пока она была в душе. Сделав себе кофе, я, облокотившись на стену, сидел и созерцал потолок. Муха пролетала под плафоном люстры, назойливо зудя, она совершала кульбит, а затем приземлилась на кухонный гарнитур. Большая черная муха. Я сделал глоток кофе. Телефон вибрировал на столе, задевая пепельницу, в которой тлел окурок. Я сделал глоток кофе снова.
   Марина вышла из ванной в нижнем белье. Она была чертовски хороша: черная кружевная комбинация смотрелась на ней очень сексуально. Она пошла в свою комнату, а через пару минут уже вышла оттуда в свежем платье красного цвета. Я допил кофе.
   - Я готова, поехали?
   - Да, поедем.
   Мы вместе обулись в прихожей, а затем вышли в подъезд. Дорога до электрички была совсем не долгой. Светило летнее вечернее солнце. Секунды пролетали, переходя в минуты. Очень быстро мы оказались на платформе. Также быстро на платформу прибыл поезд. Дорогой Марина читала книгу. Что-то из натурфилософии. Я же открыл своего Набокова. В поезде было очень мало людей, поэтому дышалось легко. Кондиционер справлялся со своей работой.
   Дома у меня творился бардак. О чем я, конечно же, предупредил Марину заранее. Мы зашли в квартиру, где нас встречала моя кошка.
   - Мяяу.
   - Привет, Тома.
   - Уууу, какая она классная! Сколько ей?
   - 14 лет. Но по ней не скажешь, - я улыбнулся и потрепал Тому в области шеи, - смотри, эта кошка -- флегматик, как и ее хозяин, поэтому лучше не пытаться ее ловить, она сама к тебе подойдет.
   - Хорошо, Вань, - Марина разулась и поставила кеды в галошницу, - а ты неплохо живешь, - сказала она, когда зашла в комнату, - сколько тут?
   - 40 квадратов. Чай или кофе?
   - Конечно, чай.
   Я вышел на кухню и поставил чайник. На часах был девятый час. Помыв руки, я начал готовить.
   - Где у тебя можно курить?
   - На балконе. Сегодня будет курица, ты не против?
   - Нет, я даже за.
   Пока я готовил, Марина пыталась поймать кошку. 15 минут бегов за Томой сделали свое дело. Довольная Марина вышла на кухню в руках с недовольной кошкой. По выражению кошачьей морды было понятно, что Тома была не готова к такому повороту событий, ибо вот уже на протяжении года за ней никто не бегал и не пытался ее поймать. Я посмотрел в их сторону. Потрясающее зрелище.
   Вечер шел достаточно бурно. После ужина мы сидели в комнате, пили вино и пели песни под гитару. Было уже достаточно темно, а мы так и не включили свет. Я положил гитару, когда закончил играть, и мы, целуясь, в объятьях упали на диван. Это все продолжалось очень долго. Мы легли вместе под одеяло. Там было жарко. Я расстегнул одной рукой ее лифчик, ее трусики уже давно были сняты. Она лежала подо мной такая теплая и такая страстная, но полностью владевшая ситуацией, как ей владеют только опытные девушки. Я покрывал ее тело поцелуями, не пропуская ни сантиметра ее белой кожи. Марина чувствовала меня каждой клеточкой себя.
   Мы закончили заниматься любовью только к пяти утра. С одной стороны, это был жгучий и страстный секс, который взъерошил меня, трепанул меня до самого основания. С другой стороны, я не чувствовал к ней больше ничего, я стоял на балконе и курил, пока она спала, и мне было абсолютно все равно на нее, лежащую и спящую на моем диване.
   Когда она проснулась я подошел к ней с кружкой чая. Мы полежали на кровати еще с час, не говоря ни слова. Оба мы пялились в потолок, и не было между нами ничего.
   - Вань.
   - Марина.
   - Давай больше не будем встречаться?
   - Почему? Ну, если ты хочешь -- давай не будем.
   - У нас нет ничего больше общего кроме сегодняшней ночи. А я исполнила свою мечту, мечту своего подростка. Ту, которая была во мне с момента нашей первой встречи.
   - Хорошо, Марина. Давай останемся друзьями.
   Мы встали с кровати, пошли на кухню. Там нас ждал готовый завтрак на двоих. Мы поели молча, практически затаив дыхание. После завтрака Марина надела свое красное платье и обула свои кеды. Я вышел, чтобы проводить ее до лифта. Когда лифт приехал, она прыгнула в него, послав мне воздушный поцелуй. Я пошел на лестничную клетку, где закурил сигарету.
  -- ***
   - Ты скучала? - сказал я шепотом Асе, когда входил в нее.
   - Да, - ответила она мне на вдохе, - просто еби меня, Вань.
   - Как последнюю блядь?
   - Как последнюю блядь.
   - Будешь моей шлюшкой?
   - Да, выеби меня как последнюю шлюшку. Сильнее, еще... - сказала она, когда я наращивал темп.
   Ася - не женщина, она -- секс-машина. Этот раз не был исключением. Было настолько горячо и влажно, что одеяло промокло насквозь. Единственная ее нелюбимая позиция -- наездница. Ну, это не беда, когда все остальные любимые. Трахаться как животные -- вот как надо трахаться. Трахаться, чувствуя себя приматом или огромным львом, главное -- инстинкт к сексу всегда должен быть.
   - Можешь кончить куда хочешь, только не в меня, - она явно чувствовала, когда я подойду к концу.
   - Хорошо, - на излете своих возможностей я достал свой член из ее вагины и кончил ей на живот.
   - Это было охуенно, - она повернулась на бок ко мне лицом. Этот поцелуй был таким же горячим как и этот секс.
   - Кофе? - спросил я, когда мы закончили целоваться.
   - Давай, только не крепкий. Я пока схожу в душ.
   Я встал абсолютно голый и побрел на кухню. Отпив немного воды из чайника, я поставил его кипятиться. В проеме я увидел, как Ася прошла из комнаты в ванную. Я постоял на кухне еще несколько минут, переводя дух, а затем последовал за ней.
   - Я не залечу?
   - Нет, я все сделал нормально.
   - Хорошо, Вань, я тебе верю.
   - Какой фильм будем смотреть?
   - Давай мультик?
   - Хорошо, тогда сама выберешь, ладно?
   - Да.
   Я заглянул к Асе под ширму. Она намыливалась гелем для душа. Горячая вода стекала по ее коже. Она посмотрела на меня. Мы стояли друг напротив друга. Чарующий момент, ничего не скажешь.
   - Я тебя люблю, - сказала Ася.
   - А я тебя, - ответил я.
   Я вышел снова на кухню, где закипел чайник. Кипятком я залил смесь молотого кофе и сахара. Кофеинки поднялись вверх, образовав небольшую пенку, а затем, после того как я размешал содержимое ложкой, они начали медленно оседать на дно, насыщая раствор кофеином и эфирными маслами. Добавив молоко, я вышел с двумя чашками кофе в комнату и поставил их на кофейный столик. Ася лежала на кровати, завернутая в банное полотенце зеленного цвета, листая ленту ВК.
   - Ну, ты решила, что мы будем смотреть?
   - Я подумала, давай посмотрим "Властелин Колец"?
   - Хорошо, давай. Я давно его не смотрел.
   Достав ноутбук, я ввел в поисковой строке название фильма. Не скажу, что я являюсь поклонником саги Толкиена, но в пятилетку глянуть можно. Ася сняла с себя полотенце и накрылась одеялом. Я включил фильм.
  -- ***
   Точка кипения пришлась в аккурат на декабрь. Каждый, кто хоть раз был студентом знает: декабрь -- месяц ада. Месяц, в котором надо сделать все, что не делал на протяжении семестра. Я поймал себя на мысли, что ужасно несчастлив. Чертовски несчастлив. Наши отношения с Асей увязли все в том же болоте, в котором они тонули в прошлый раз. Но формально поводов для расставания не было. Это была смесь адреналина, муторности и непроглядной задницы.
   Так вышло, что возобновление отношений с Асей оборвало все концы моих взаимодействий с Наташей. Мы практически не общались. И вот в конце декабря все развернулось на 180 градусов. Я решил написать Наташе. На мое удивление общение было живым и достаточно перспективным. В свою очередь любовь к Асе угасла совсем.
   Я пригласил Наташу в кинотеатр на "Богемскую рапсодию", которая все еще шла в "Соловье". Стояла холодная зимняя погода с изредка поднимающейся вьюгой. Я ждал Нату около "Краснопресненской". Руки замерзали как не в себя. Мимо летали машины, а холодный ветер доносил снежинки, которые падали с небес на мою куртку. Дабы не замерзнуть окончательно, я зашел в вестибюль станции, где стояли такие же маргинальные личности как и я.
   Ната сходила с эскалатора в своем голубом пальто подвязанном поясом. Она была неизменно в своих очках. Я приблизился к ней.
   - Привет!
   - Привет! У нас до сеанса еще тридцать минут. Может сходим, купим кофе? - предложил я.
   - Хорошо, только не кофе, а какао.
   - Какао так какао, - я согласился с ней, - как скажешь.
   Мы вышли из холла станции. Зимнее вечернее небо обрамляло сталинскую высотку. Огни как рассыпанный бисер были разбросаны по улице. Мы шли к шоколаднице. Между нами, как мне казалось, изменилось только время года.
   - Что сейчас читаешь?
   - Ну, сейчас у меня только патология с собой. Ведь скоро экзамен. Ты сел готовиться?
   - Нет, еще не садился. Сяду ближе к делу. Сейчас я занимаюсь микробиологией.
   - Холодно, правда?
   - Да, очень холодно. Но это же зима.
   - Верно.
   Мы зашли в кафе, где было очень тепло. Я сделал заказ. Удивительно то, что Наташа снова появилась в моей жизни, а не послала меня на хер. Казалось бы, что ей стояло сказать: "Иван Востоков, а не пошел бы ты в жопу?" Но она так не сказала, так что в моей душе все еще теплилась надежда на благополучный исход этого мероприятия. Вероятно, самое главное - не "ударить в грязь лицом", попытаться вернуть все на тот этап, когда связь еще не оборвалась. Но это фантастика, если честно, в которую я не верил.
   Мы вышли из "шоколадницы" снова на этот лютый мороз. "Главное, не отморозить себе яйца," - подумал я и достал пачку сигарет. Ветер постоянно задувал пламя моей зажигалки, так что я очень долго и упорно чиркал ей, расходуя лишнюю энергию своих пальцев. Окончательно прикурив сигарету, я и не заметил, как мы подошли к светофору.
   - Как твоя подготовка?
   - Ну, как... Идет. Я не особенно уверена за микру, но патология стоит у нас первым экзаменом, поэтому я стараюсь делать упор сейчас именно на нее. По микробиологии у меня не хватило пары баллов до автомата. У тебя автомат по ней?
   - Нет, какой автомат? У меня их никогда не было.
   - Стоп, ты же очень хорошо знаешь микру.
   - Знать и иметь автомат -- две очень разные вещи, знаешь ли. Но я как-то и не запариваюсь на этот счет.
   - Понятно... - между нами пока мы переходили дорогу прошел человек, - привет, - Наташа протянула мне руку.
   - Эм, в смысле? - я пожал ее руку с неким недоумением.
   - Когда между вами проходит человек, надо снова поздороваться. Знаешь, примета такая.
   - Понял, принял.
   Когда мы подошли к кинотеатру, моя сигарета уже была докурена. Я смело отправил ее в мусорную корзину. Мы поднялись по каменной лестнице ко входу и влились в общий поток людей, которые как и мы шли на сеанс. Люди в очереди зимой в этих огромных тулупах всегда похожи на пингвинов. Они очень весело шатаются: вправо -- влево, вправо -- влево. Мы были ровно такими же пингвинами в очереди за билетами.
   - Судя по всему, нам достанутся нормальные билеты, - сказал я Нате, выглянув за плечо впереди стоящего человека, - зал не такой полный.
   - Ну дай бог.
   С билетами мы вошли в зал, в котором и правда было очень мало людей. Видимо, остальные успели сходить на "рапсодию" еще в октябре, когда этот фильм был объявлен. В зале, преимущественно, сидели, такие же как и я, бедные студенты, у которых нашлись лишние 200-300 рублей на поход в кинцо холодным зимнем вечером. От самых мажористых, а именно от тех, у кого были лишние 400 рублей, пахло поп-корном. Эти неведомые личности словно по пирамиде Маслоу расселись на самом верху. Я и Наташа сели на свои места в центре зала.
   Фильм был снят очень круто. Я бы сказал феерично. Как мне показалось, режиссер подобрал актеров настолько похожих на участников группы "Queen", что присутствовало ощущение, будто непосредственно ее участники омолодились разом и воскресили Фредди. Даже те места, где показали откровенную неправду, выглядели настолько ярко и правдоподобно, что я испытал 10 моральных оргазмов из 10.
   После киносеанса я решил проводить Нату до ее города. Путь откровенно не ближний, но жить можно. Мы ехали в метро, на удивление, забитом людьми. Складывалось ощущение, что весь Красногорск разом решил выехать утром из Красногорска, а затем вернуться туда в одиннадцатом часу вечера.
   - Ты можешь меня не провожать... Я доеду, - сказала мне Наташа, когда мы подъезжали к Тушинской.
   - Знаешь, Нат, мне так будет спокойнее. Время позднее. Я то доеду до дома.
   - Ну... Как знаешь. Поехали, - ответила Наташа, когда поезд синего цвета прибыл на станцию.
   Мы вышли из метро вместе с общим потоком людей. Не так часто я бываю на "Тушинской", поэтому выход к станции пригородных поездов мне показался лабиринтом, который сделали специально для того, чтобы запутать как можно больше народа. Когда мы вышли из этого ебанного лабиринта (здесь бы я без Наташи не справился точно), я подошел к билетным автоматам и опустил туда несколько десяток. Электричка прибывала с минуты на минуту, поэтому когда автомат таки выплюнул мне билет, мы быстро побежали на платформу, чтобы успеть забежать в теплый от дыхания людей вагон.
  -- ***
   Как и в любом женском обществе, в ВУЗе мне дали понять (лучше бы просто дали), что гулять с двумя бабами -- дело грешное и херовое. Что этот кульбит может стать "мертвой петлей", а значит отрицательно скажется на мужском здоровье посредством отрыва яиц. Короче, надо было решать: расставаться с Асей и продолжать взаимодействия с Наташей, которая вот уже несколько дней игнорила меня или продолжать отношения с Асей и забить на всю эту историю с Наташей. Очевидно, это был сложный выбор. Выбор, который надо было сделать, ибо слухи в этой шараге распространяются настолько быстро, что ты пернуть не успеешь, как все уже об этом знают.
   Я позвонил Асе. Мне надо было назначить ей встречу, чтобы решить вопрос об отношениях. Я был твердо и решительно готов на то, чтобы расстаться. Но сделать это, по моей задумке, надо было лично и никак иначе.
   - Привет. Мы сможем с тобой встретиться на Киевской в пять в среду?
   - Зачем? - судя по голосу Ася напряглась.
   - Ну, в смысле, "зачем"? Я хочу с тобой встретиться.
   - Ты хочешь меня бросить?
   - Нет.
   - Тогда что?
   - Я хочу с тобой увидеться.
   - Зачем? - ее напряжение усиливалось. Казалось, будто она начнет сквозь динамик посылать мне шаровые молнии.
   - Я хочу с тобой увидеться и поговорить. Что в этом такого?
   - Ты хочешь меня бросить? - она опять повторила этот вопрос, как делают психиатры, когда к ним на прием приходит человек с биполярным расстройством, и они спрашивают его про попытки суицида.
   - Нет... - я обдумывал, что мне надо сказать.
   - Тогда что, Иван?
   - Нет, я не хочу тебя бросать... Ты что, вещь что ли?
   - Тогда что? Иван. Зачем тебе эта встреча?
   - Я не хочу тебя бросать... Я просто... Я просто, - я сделал глубокий вдох. Такой вдох обычно делают, когда хотят проблеваться после очередной попойки, - я просто хочу с тобой расстаться.
   - Понятно, - Ася промолчала еще 1-2 секунды, - иди ка ты на хер, Иван Востоков. Мудак, - она повесила трубку.
  
   Я стоял на кухне и смотрел в окно на ночной город. Мимо пробежала кошка. Она хотела жрать. Я понимал, что только что в очередной раз я закончил очередные отношения с Асей. Я закончил их не так как хотел. Я просто закончил их как законченный мудак.
  -- ***
   Не знаю как так вышло. Наташа продолжала игнорить все мои сообщения. Честно, я не совсем понимал, что происходит. Самым простым поступком в данной ситуации я посчитал разговор. Простой обычный разговор. Оставалось подобрать только время и, собственно, место.
   После лекции по педиатрии, которую читали всему потоку, я подождал, пока она выйдет из корпуса.
   - Ната! Привет! - я перехватил ее, когда она выходила из дверей корпуса.
   - Привет.
   - Ты к "Киевской"?
   - Да, а ты?
   - Я тоже иду туда. Не хочешь пройтись вместе?
   - Ну... Хорошо.
   Первые пять минут мы шли молча. В заснеженном парке возле стадиона "Буревестник" на снегу отражались редкие огни фонарей, которые долетали сквозь кроны заснеженных деревьев. Необходимо было как-то начать диалог. Но не скажешь же ты прямо в лоб: "Чет как-то общение у нас не клеится, что происходит?" Нееет, не скажешь. Как и не скажешь: "Нат, ну ты же мне нравишься, что происходит? Почему ты игноришь меня аки мозг мне трахаешь?" Надо было придумать что-то более или менее незаурядное, но и в то же время, чтобы можно было хоть как-то развивать диалог.
   - Наташ. Знаешь, - я начал с универсальных фраз, - вероятно, это очевидно и понятно, что ты мне нравишься.
   - Это более, чем очевидно, Вань. Только ты мне не нравишься. Я не хочу отношений. С тобой.
   - Понимаешь. Я думал, что мне необходимо разобраться со своим бэкграундом. Я пытался в нем разобраться, чтобы... - какая-то каша лезла мне в мозг, - чтобы осознанно подойти к тебе и...
   - Вань, я все понимаю, но, увы. Ты хороший парень. У тебя все будет очень классно. Но... Я не хочу с тобой отношений, - она мимолетно посмотрела на меня в свете светофора, а затем снова повернула свой взор на дорогу.
   - Хорошо, я понял. Ну нет, так нет. Пойдем, просто дойдем до "Киевской". Правда сегодня очень хорошая погода?
   - Да. Погода замечательная.
   Мы шли по вечерней зимней Москве. А в моей голове выводы находились сами собой: да, я остался честен перед всеми сторонами, а главное перед собой. Дорога лежала вперед, и я не испытывал ни малейшего сожаления о том, что сделал, о том, что было. Проблема "любви" локализовалась, а в этом случае главное помнить: "Нет женщины -- нет любви. А если ее нет, то и проблемы быть не может." Впереди, где-то вдалеке, мерцал мост "Богдана Хмельницкого", вероятно, там самое теплое место, пока идешь до "Киевской" зимним вечером.
  -- Ириша.
  -- ***
   - Ты еще занимаешься репетиторством? - мне звонил мой бывший ученик Миша, которому я когда-то объяснял гистологию за сущие копейки. Он был в свое время близким другом для моей бывшей девушки Аси.
   - Да, если есть такая возможность, я преподаю. У тебя есть кто-то кому нужен репетитор?
   - Да, знаешь, есть одна девушка... Она никак не может сдать гистологию... Осталась одна попытка.
   - Хорошо, Миш. Скинь мне ее, если она согласна заниматься. Я уже договорюсь с ней о времени.
   - Окей, Вань, жди. Спишемся!
   - Добро, - пробубнил я в трубку, наливая холодное пиво в кружку, - буду ждать, пока, - я повесил трубку.
   В течение пяти минут Миша прислал мне ссылку на страницу Иришы. Судя по фотографиям, это была уверенная в себе блондинка, которая к тому же еще и носила очки. Посмотрев пару фотографий, я отхлебнул холодного пива и написал сообщение: "Привет! Мне твой контакт дал Миша. Тебе нужна помощь с гистологией?" Долгого ответа на письмо ждать не пришлось, Ириша ответила почти моментально: "Привет. Да, у меня есть небольшая проблема с гистологией. К слову, осталась последняя попытка на экзамене. Ты давно преподаешь?" Прочитав письмо, я мысленно посчитал свой репетиторский стаж. "Да, вот уже третий год. Где и когда мы начнем занятия?" - отвечал я. "Я могу в среду после 6 вечера. Тебе будет удобно?" - она будто читала мои мысли. "Идеально", - написал я, - "тогда в библиотеке в 18:00 в среду".
   Последняя попытка на гистологии означает лишь то, что этому нерадивому студенту предназначаются пиздюли на экзамене. У каждого в ВУЗе есть тот предмет, на котором во время экзамена ему раздают пинков под жопу. В медицинском университете -- это гистология (хотя не у всех). Как правило проблема гистологии решается просто, но дорого. Хотя, если дорого, это скорее всего непросто по своей сути. Решение заключается в том, чтобы ходить на "дополнительные занятия" к определенному преподавателю, который в свою очередь сделает вид, что он научит чему-нибудь студента на них, студент сделает вид, что освоит эти знания, а потом вместе они сделают вид на экзамене, что студент отвечал на удовлетворительно, а препод заслуженно впаял ему эту оценку. С моей же стороны были две причины, почему я согласился взять эту девушку себе в ученицы: первая причина -- я ненавижу коррупцию; вторая причина -- патологическое нищебродство при полном багаже знаний предмета. "Деньги полученные честным трудом -- это всегда заебись", - так я думаю, когда иду на подобные сделки, даже если они заведомо проигрышные.
   Главное -- условиться, гласно или нет -- похуй, что скорее всего на последней попытке вашего ученика с вероятностью в 95% будет ожидать разъеб по той причине, что он не пошел "вляпываться" в коррупционные схемы. Это негласное условие между нами также заключалось в том, что у нее весьма незавидное положение, что она знакомая или может быть подруга моего бывшего ученика, что я -- студент-нищеброд, и мне скорее необходимы средства на существование, а плюс, ко всему выше названному, я сделаю ей скидку в 40% от стоимости моего занятия (хотя, последнее -- моя прихоть, дабы зацепить новую ученицу). Второстепенное по важности -- договоренность о месте встречи и времени.
   Являясь огромным прокрастинатором, я, как и полагается самому проебывающему преподу всея Руси, сел за подготовку лекции за 2 часа до ее начала. В библиотеке медицинского ВУЗа всегда весело сидеть. Причин тому несколько, но, наверное, есть две главных: первая -- огромное количество весьма и весьма сочных студенток, которые сидят, нагнув головы над книгами по анатомии или микробиологии, или прочими фундаментальными науками; вторая -- трудность извлечения материала из своей черепной коробки за такой небольшой временной промежуток, когда столько сочных задниц сидит впереди. Возможно, единственное правильное решение, в таких случаях, - нахлестаться американо как следует и покушать вкусного пирацетама. Совершив эти нехитрые манипуляции, можно не беспокоиться, что за 2 часа работы результат будет достигнут - материал станет воспроизводимым, а кошелек потолстеет ровно на два "Ярославля".
   Закончив с подготовкой, ровно как по будильнику я собрал все свои вещи, получил обратно свой студенческий билет и вышел в коридор. Коридор был практически пустынным, за исключением компании девочек из Ирана, которые что-то обсуждали на персидском. "Плевать в потолок" лучше, чем страдать от безделья, поэтому я решил это делать напротив иранской компании. Обновив ленту ВК, я взглянул на часы. Прошло уже 15 минут от назначенного времени, а Ириши все еще не было. Посмотрев в сообщения, я увидел от нее письмо, в котором говорилось, что она опоздает минут на 20-30, что она просит меня подождать ее. "Какого хера я не беру комиссионные?" - проговорил я как-то про себя и продолжил ждать, плюя в потолок. Чтобы хоть как-то себя развлечь я решил немного поговорить с иранками. Так бывает, что из всей компании иностранных студентов всегда найдется одна, но чертовски привлекательная девушка. Я обратился к компании по-английски:
   - Вы откуда? - спросил я.
   - Мы из Ирана, а ты немец? Ты похож на немца, - мне ответила та, что была самой привлекательной.
   - Увы, нет. Я скорее поляк.
   - А сколько тебе лет?
   - Мне 22. Ты на каком курсе? - спросил я у привлекательной иранки, ибо те, что сидели с ней просто молчали.
   - Первый курс лечебного факультета. Ты тоже с лечебного?
   - Нет, я с медико-профилактического.
   - Хммм, - она задумчиво протянула "м", - я не знаю что это...
   - Я тоже плохо понимаю что это, - ответил я слегка улыбаясь, - мы -- эпидемиологи, бактериологи и т. д.
   - Аааа, - протянула долгую "а" красивая Иранка. Пока она тянула свою долгую "а", ее подруга, что сидела рядом показала на часы, - ой, нам пора идти. Пока, поляк!
   - Окей, пока, иранка! - попрощался я, когда они разом встали.
   Иранская компания также быстро испарилась, как быстро появилась Ириша. Было ощущение, что она просто телепортировалась к этому мягкому дивану, на котором я сидел. Она была достаточно высокого роста для девушки (судя по моей градации), даже выше меня, как я потом узнал. Ее длинные белые волосы спускались чуть ниже груди. Средней густоты русые брови обрамляли ее глаза серого цвета весьма необычного и красивого разреза, слегка смахивающего на азиатский. На лбу был небольшой шрамик-точка. Ее волевые скулы как бы подчеркивали лицо, делая его немного квадратным. Ириша была в черных прямоугольных очках, идеально сидящих на переносице, что я, конечно, не мог про себя не отметить. Ее полные губы красного цвета раскрылись, подбородок пошел вниз, и она сказала: "Привет!" С полсекунды еще мне понадобилось, чтобы оценить ее внешний вид. Она была одета в юбку-карандаш и белую блузку. Ее сексуальные ноги сделали еще один шаг в направлении меня, так что я смог оценить всю красоту и широту ее бедер. Единственное, что у нее явно отсутствовало -- грудь. "Ну хотя бы жопа есть", - подумал я и встал ей на встречу.
   - Привет! Меня зовут Иван, ты, как я понял, Ирина?
   - Да.
   - Ну рассказывай, что у тебя там с гистологией.
   Ириша рассказала про свои проблемы с гистой. Ее случай был типичен, наверное, для всех, кто попадает на пересдачи: на первую попытку она не пошла, вторая попытка была неудачна, третью попытку она пропустила по причине недостаточной подготовки, а четвертая попытка была завалена как и вторая. После ее рассказа я начал вести лекцию, изредка поглядывая в свой справочный материал. На протяжении двух часов я пытался забить в эту, как оказалось, пустую головку ненужные, как это оказалось в дальнейшем, знания. Когда занятие кончилось, Ириша дала мне два заветных "Ярославля", и мы договорились встретиться с ней еще раз, чтобы провести еще одну лекцию.
  -- ***
   Практически всегда под Новый Год у меня огромный наплыв дел на работе, ибо все всегда стремятся закончить свои дела перед этими долгими, убивающими печень и почки, праздниками. По мимо моей работы я не без собственного удовольствия выполнял свои функции старшего брата -- сидел с младшим, которого я просто обожаю. Но все это было лишь лирическим отступлением, ибо наши с Иришей занятия постоянно переносились, что оставляло меня, естественно, без дополнительного дохода перед праздниками, на которые всегда нужно иметь достаточное количество денег. Но сказать по правде, это меня не слишком расстраивало, ибо в моем кармане всегда денег было как говна от мухи. Нихера.
   Вторая наша встреча была неожиданностью для меня. Это произошло настолько случайно, что даже самые обычные случайности меркнут на фоне этой. После успешной сдачи зачета по фармакологии я и мои одногруппницы шли в "Макдоналс" на "Фрунзенской". Огромными хлопьями снег падал на замерзший асфальт Трубецкой улицы. Проходя мимо МДМ, я увидел знакомое лицо Ириши. Она не осталась в долгу и тоже меня заметила. Сказав своим компаниям, что мы в скором времени подойдем, мы остались стоять посреди потока прочих студентов, которые либо шли к метро, либо шли в рестораны быстрого питания. Ириша в тот вечер шла в профком университета (абсолютно марионеточная и бессмысленная организация в нашей шараге). Там она выполняла такую же никчемную и никому не нужную работу, за которую еще и не платили. Постояв еще пару минут и поговорив на темы дел насущных, мы пошли в кофейню, чтобы хоть как-то согреться холодным зимнем вечером.
   - Это не слишком моветон, что я забрала тебя у твоей компании?
   - Нет, я думаю, что все нормально. Я еще успею съесть свой чизбургер с ними. А я, в свою очередь, не сильно тебя задерживаю?
   - Подождут. Все нормально.
   - Прости, что так получилось все с гистологией, но я и правда не мог провести тебе занятия. Ты в итоге сдала?
   - Да, я сдала. На три, но сдала. Правда мне так и не пригодились те знания, которые я от тебя получила, - она слегка засмеялась.
   - Какой кофе будешь?
   - Давай... - она задумчиво посмотрела на табло, где были написаны названия напитков, - капучино.
   - Хорошо, - сказал я и заказал ей большой капучино, а себе американо, - как в итоге ты сдала экзамен?
   - Бартер. Я помогала в иностранном деканате, а они в свою очередь договорились с кафедрой.
   - Умно, ничего не скажешь, - я сделал обжигающий глоток, порция американо прошла по моему пищеводу.
   - А как у тебя дела?
   - Сегодня сдал фарму. Расстался с девушкой. Ничего примечательного.
   - А почему расстался?
   - Потому что отношения зашли в тупик. Все банально.
   - Просто у тебя никогда не было такой девушки как я.
   Я отпил еще немного кофе, сделав вид, что не слышал ее последнюю фразу. Далее наш разговор строился вполне обыкновенно: разговоры об учебе, работе, младших братьях. Допив кофе, мы вышли на улицу, где нас встретил поток холодного январского ветра. Мы шли, огибая МДМ со стороны входа в метро. Одинокий музыкант играл песню "Another brick the wall" группы "Pink Floyd". Снег, освещенный падающим светом фонаря, что стоит около кафе "Му-му", пронзал воздух, подсвечивая снежинки, ложившиеся на звукоусилитель музыканта. Они тут же таяли, превращаясь в воду, которая собиралась из маленьких капель в большие, они, в свою очередь, стекали по черному корпусу динамика, оставляя мокрые следы.
   С Иришей мы остановились около входа в "мак".
   - Мне надо идти в профком, а тебя ждут твои.
   - Да, и правда, долго мы с тобой задержались. Но, мне кажется, никто этого кроме нас не заметил.
   - Надеюсь, что да. До встречи, Вань!
   - Пока, Ириша!
   Мы обнялись на прощание. Ириша побежала в профком. А я начал взбираться по скользкой кафельной лестнице "макдоналса", с целью добраться до своих одногруппников, которые ожидали меня внутри. Меня продолжал терзать всего один вопрос: "Нахуя люди вкалывают в профкоме?" Я открыл дверь ресторана быстрого питания.
  -- ***
   Появление Иришы в моей повседневной жизни было неожиданностью для меня. Исчезнув из этой повседневности ровно на полтора месяца, она вернулась в нее, выбив ногой дверь. За неимением тем для общения, оно, к моменту его возобновления, сократилось до редких сообщений в мессенджере. Как водится, все в нашей жизни меняют случаи, таким был ее звонок одним из февральских вечеров.
   - Привет, - послышался голос из динамика, - скажи, у тебя есть какие-нибудь учебные материалы по биохимии?
   - Привет, да, конечно есть, если тебе надо, могу передать в скором времени. А что не так с биохимией?
   - Отсутствие зачета за первый семестр и не сданный экз. А какие у тебя учебники?
   - У меня есть один белорусский учебник для техникумов, - к тому моменту я уже сидел около книжной полки, на которой у меня расставлена учебная литература, и пересматривал все, что касалось биохимии, - тетради с решенными задачами, задачник... - я взял его в руку и пролистал пару страниц, - методичка. К сожалению, учебник я отдал своему товарищу Игорю, но все остальное, что у меня есть по БХ, я могу тебе передать.
   - Когда мы сможем пересечься, чтобы ты мне передал?
   - Думаю, на этой неделе... Давай в пятницу... После 17:00.
   - Отлично. На "Фрунзе"?
   - Да, на ней. Встретимся в "маке".
   Каков же был итог? Я проебался с учебниками, ибо просто оставил их дома по собственной рассеянности. Поэтому наша встреча была снова перенесена на следующую неделю. Хотя и на следующей неделе я снова забыл их взять с собой. Окончательно перенеся встречу еще на два дня вперед, я таки сложил с вечера книги в рюкзак, чтобы точно их не забыть снова.
   После пар и двух недель ожидания мы пересеклись в "Макдоналсе" на "Фрунзенской". В этот раз она была одета более просто: в красную футболку и клетчатые штаны, очки на переносице отсутствовали, а глаза были неестественно-зеленого цвета. Она сидела за столиком у входа и пила чай.
   - Извини, что опоздал. Нас задержали...
   - Ну, я две недели ждала, так что... - она посмотрела на мой взъерошенный чуб, - пять минут опоздания - это не критично. Да и к тому же, мои пары кончились еще часа полтора назад. Короче не парься.
   - Окей, - я посмотрел на нее снова. Признаться, мне было непривычно видеть ее в подобной одежде, несмотря на то, что видел ее без куртки всего один раз, - вот держи, - я достал из рюкзака кипу книг и толстые тетради, - тетради -- мои решения экзаменационных задач, ну, и, собственно, книги.
   - Спасибо, Вань.
   - Ты никуда не спешишь?
   - Нет. А что?
   - Не против, если я закажу себе еды?
   - Нет, валяй, - ответила Ириша, сделав глоток чая.
   В моем кошельке лежало всего 150 деревянных. Позволить пировать себе я не мог, поэтому заказал один чизбургер, маленькую фри и 0,2 американо с молоком. Кассир, с явной брезгливостью, взял мои несчастные "копейки" и пошел собирать заказ. На это ему потребовалось всего несколько минут. Взяв поднос, я вернулся к столику, где сидела Ириша, попивая чай.
   - А чем ты увлекаешься помимо гистологии? - спросила Ириша.
   - Ну... Скажем так... Я не увлекаюсь гистологией, это скорее мой способ дополнительного заработка в условиях постоянного нищебродства, - ответил я, прожевывая чизбургер, - я очень люблю музыку. Иногда пишу о ней, но это не самое мое успешное увлечение, - комок из булки, сыра и котлеты пролетел по пищеводу.
   - Покажешь, что ты пишешь?
   - Да, не вопрос, - я вынул из кармана телефон и открыл свои статьи.
   - А ты интересно пишешь, - сказала Ириша, пробегая глазами по экрану.
   - Ты интересуешься музыкальной индустрией?
   - Только K-Pop индустрией. Мне нравятся твои статьи.
   - Спасибо, - ответил я, доев бутерброд, - если хочешь, можешь помогать мне в написании текстов.
   - К сожалению, у меня слишком большой завал с БХ, поэтому нет... - Ириша вернула мне телефон.
   Прикончив "обед" я принялся за кофе. Беседа наша медленно перетекла из музыкальной сферы в сферу прочих интересов. К моему удивлению Ириша оказалась ценным собеседником. Настолько ценным, что мне захотелось повторить этот опыт общения еще раз.
   - Что ты делаешь на следующей неделе? - я решил уточнить у нее этот момент, чтобы предложить ей еще одну встречу.
   - Я думала, что буду сидеть и готовиться к пересдаче. А что?
   - Хочу предложить тебе куда-нибудь сходить. Ты не против?
   - Нет, конечно, давай куда-нибудь сходим.
   - Хорошо, - я сделал еще один ободряющий глоток кофе.
  -- ***
   Между встречей в "маке", на которой я отдал Ирише литературу по биохимии, и встречей, которая была следующей, прошла всего одна неделя. Казалось бы, что может произойти за одну неделю? Но за этот период мы сблизились настолько, что казалось, мы знаем друг друга несколько лет. Мы общались и по переписке, и созванивались. Ну, знаете, эти тупейшие беседы ни о чем? Это были они, покрытые тонной флирта сверху. Я постоянно ловил себя на мысли, улавливая ее чуйкой, что дело пахнет жаренным, что это будут новые отношения.
   За неделю, как я сказал, произошло много перемен. Неизменным, за прошедшую неделю, осталось то, что в моем кармане постоянно не было денег. Так, пораскинув мозгами, я предложил Ирише сходить на фотовыставку. Это было одним из немногих мест, куда можно было заявиться, имея в кармане всего 100 рублей (без вычета 60 за шаурму на "Фрунзе").
   Мы встретились на "Кропоткинской" после занятий. Ириша была в совершенно новом наряде: на ней был светло-бежевый жакет, надетый поверх пестрой футболки, и джинсы марки "Levi's " , которые смачно обхватывали ее бедра. Настолько смачно, что хотелось шлепнуть по ее заднице. Поверх жакета была накинута голубого цвета зимняя куртка.
   Храм Христа Спасителя смотрел на нас как бы свысока, когда мы проходили мимо. Судя по карте, галерея была недалеко от нас. Мы миновали памятник Энгельсу и шли прямо, изредка петляя по старым улочкам Москвы, рассказывая друг другу истории из детства и юности, истории о том, как каждый из нас потерял девственность. Все бы ничего, если бы погода была теплой, но она таковой не была, и мы ужасно замерзли. Очень долго плутая, мы таки нашли выставку, которая находилась в очень неприметном и старом здании.
   К слову, выставка была очень арт. То место, где постоянно ты видишь вульвы, вагины да влагалища. Еще там была голая сисястая девка под водой, сфотографированная таким образом, что без взгляда издалека и не поймешь, что это голая баба с сиськами. Все это сборище фотографий умудрилось расположиться аж на двух этажах этого старого особняка. Мы ходили вдвоем по этим двум этажам, потому что более в галерее никого не было. Именно около фотографии голой девушки под водой я и решил предложить Ирише отношения.
   - Ой, ну дай мне подумать, - капризно и смущенно сказала она.
   - Ну хорошо, думай, сколько времени тебе надо? Пока мы гуляем нормально будет?
   - Знаешь, я сейчас хочу писать.
   - Неожиданный ответ... Ладно, пойдем и найдем тебе туалет, - пробубнил я, посмотрев в ее хитрые глаза.
   Мы вышли на улицу и побрели в сторону станции "Парк культуры", где располагается "КФС" и "Бургер Кинг". Пока мы шли, я заметил еще одну бесплатную фотовыставку, расположенную на этот раз в относительно высоком здании. Это был большой куш для меня, так как я обожаю фотографию. Но все же, мы уже оба хотели отлить, поэтому зайти на эту выставку решили потом, на обратном пути из туалета.
   Всю дорогу что туда, что обратно она капризно мне сообщала о том, что она хитрая и вообще может мне не ответить на мое предложение. Я закатывал глаза на это и мечтал только о том, чтобы зайти на вторую фотовыставку, где было куда теплее, чем на улице. Быстрым шагом от "Парка Культуры" мы дотопали до фотобиенале.
   - Знаешь, я дам тебе... ответ... на самом последнем этаже, на самой последней экспозиции.
   - Хорошо, так, а сколько здесь этажей? - их оказалось десять, - черт, десять этажей. Ладно я дождусь твоего ответа, - хотя я его и так уже знал. Она была моя.
   - Мы же начнем с самого нижнего?
   - Да, я вообще хотел посмотреть здесь все, - ответил я и тут же пожалел об этом.
   Мы начали свой поход с самого нижнего подвального этажа. Это было и красиво, и дико изнурительно. Прекрасные ночные виды Палермо, черно-белые фотографии 30-х годов, мы этаж за этажом проходили, а я все фоткал и фоткал. Так мы дошли до самой последней экспозиции. Это был минутный фильм какого-то модного режиссера. Мы сели вместе. Ириша пододвинулась ко мне очень близко, укусив меня за ухо. "Еще одна БДСМщица", - подумал я. А она прошептала мне свое "да" в укушенное ей ранее мое ухо.
   Мы вышли из галереи и направились к метро. Я решил проводить ее до Котельников, от которых она уезжала в свой Жуковский. Пока мы ехали в метро, она смотрела на меня щенячьими глазами, я смотрел на нее в ответ всем своим серьезным взглядом. Так мы добрались до ее конечной точки, где стояли рейсовые автобусы.
   - Ты меня поцелуешь? - спросила Ириша.
   - Я не целуюсь на первом свидании... Это слишком интимно для меня, - ответил я.
   Она подошла ко мне вплотную, так что между нами оставались считанные сантиметры. Словно два магнитика мы притянулись своими губами друг к другу. Ее теплые большие губы слиплись с моими, а наши языки время от времени ударялись друг об друга, совершая колебательные движения. Это все могло продолжаться бесконечно долго, но закончилось гудком автобуса ровно над моим ухом. Водитель автобуса явно устал наблюдать за этим обменом жидкостями. Казалось, прогуди он еще пару секунд, я оглох бы нахер и случайно откусил ей язык.
   - Мне пора ехать, - сказала Ириша.
   - Хорошо. Как доберешься, обязательно напиши, ладно?
   - Да. Ты тоже.
   - Пока, - я чмокнул ее в губы.
   - Пока, - ответила Ириша и забежала в автобус.
   Закрылась дверь автобуса. Я стоял и смотрел, как водитель сдает назад. Взглядом отыскав Иришу, я помахал ей рукой. Она прислонила свою руку к стеклу, а второй рукой послала мне воздушный поцелуй. Автобус уехал. Я без гроша в кармане побрел к метро, попутно стрельнув у прохожего сигарету. Где-то вдалеке мерцали огни шоссе освещавшие дорогу для автобуса, который нес Иришу в Жуковский.
  -- День Рождения.
  -- ***
   Я открыл глаза среди кучи пьяных в жопу тел. Из дверного проема строго на меня смотрела Ириша без нотки малейшего похмелья во взгляде. Люди спали везде, где это представлялось возможным: на полу, диване, кушетке, ковре, кто-то завернулся в спальный мешок на балконе. Часы показывали 4 утра. "Самое время, чтобы ебать мне мозг", - подумал я. Поза Ириши не внушала мне доверия, а скорее раздражала меня. Она стояла, вытянув правую ногу вперед, уперев руки в бока, и смотрела на меня укоризненным взглядом, который пытался мне объяснить, где я должен был спать этой ночью. "Главное -- обойтись без разбора полетов в пятом часу утра", - сказал мне мой внутренний голос. Что до меня, то я был согласен с этим внутренним "я", поэтому встал и, ведомый ее дьявольскими глазами, пошел туда, где и должен был провести всю ночь, аккуратно обступая всех тех, кто спал на полу и ковре, балансируя как акробат, который идет по канату где-то там над манежем. Я шел, чувствуя едва уловимый холодок на уровне кадыка, предвещавший сильнейший похмельный синдром, как резкий отлив океана предвещает о мощном цунами.
   - Так, блять. Какого хрена, Айв? - спросила Ириша, когда я подошел к ней.
   - Ну... это... меня вырубило...
   - Какого, черт возьми, хрена? - повторила Ириша.
   - Давай не будем выяснять отношения в пятом часу, я прошу тебя, - ответил я, предприняв попытку поцеловать ее.
   - Ты совсем охуел, вечером поговорим об этом, когда вернешься с работы. А теперь -- спать! Быстро! - она указала рукой в сторону кухни, где был разложен матрас, на котором спал Вилен.
   Повинуясь ее властному жесту, я тихими шагами, "поджав уши" как обоссавшийся котенок, прошел на кухню. Вилен спал, укрывшись простыней, лицом к стене. Ириша прошла следом за мной, и мы синхронно опустились на матрас. Еще некоторое время я смотрел в проем между коридором и кухней. Первые лучи солнца, так неестественно для конца апреля, по касательной задевали окно и падали на стену кухни. Ириша повернулась ко мне спиной и засопела. Еще никогда прежде моя квартира не напоминала мне "сонное царство", в котором не спал только один человек, которым был я сам. На холодильнике висел тетрадный лист, исписанный кривыми мелкими буквами, которые я не мог разобрать на расстоянии.
   Укрывшись простыней, я продолжал лежать на спине. К сожалению, долго я так не мог лежать. Это было одновременно неудобно и неловко. Неловко лежать меж двух жоп. Поэтому я повернулся на бок к спине Ириши. Я обхватил ее тело левой рукой, а правую засунул под подушку, тем самым предав ей жесткость. Упершись губами в ее спину, я поцеловал Иришу между лопаток. Время же неумолимо бежало вперед, оставляя мне все меньше и меньше возможностей прийти на работу хоть в каком-то человеческом состоянии. Балансируя на грани сна и реальности я лежал, уткнувшись губами в Иришину спину, не заметив того, как закончилось ее сопение. Она развернулась ко мне лицом.
   - Ты чего еще не спишь, Вань? - спросила она меня нежным шепотом.
   - Прости меня за это все. Я был не прав, - ответил я ей.
   - Лучше признать свои ошибки, чем не признавать их вообще, - она поцеловала меня в губы, - а теперь спи. Тебе еще идти на работу сегодня.
   - Да, надо поспать...
   Ириша закрыла глаза и снова задремала. Еще пару минут я посмотрел в ее спящее милое лицо. Ее нога лежала на мне. Как бы окутанный теплом, я тоже закрыл глаза и отправился в цепкие лапы бога Морфея.
  -- ***
   Хоть и запланировал вечеринку в марте, готовиться к ней я начал за два дня до нее. Подготовка к подобным мероприятиям требует от человека, подобного мне, сноровки, решительности и некой смекалки (хотя смекалка и сноровка здесь практически одно и тоже). Так как список гостей был написан мной еще за недели две до дня "Х", оставались нерешенные вопросы: где всех разместить в однокомнатной квартире при наличии одного дивана, кушетки и матраса, если ожидаемое количество гостей в пределах двух десятков? Второй вопрос, не менее прозаичный и риторический: сколько денег, а главное алкоголя надо для этого всего? Один бы я никогда не решил на все это без моего лучшего друга Вилена.
   - Как думаешь, как всех разместить? - спросил я его, когда за день до, утром, мы сидели у меня на кухне.
   - Честно, я не знаю. Слишком много людей. А кто собственно будет?
   - Давай считать, - я начал мысленно перебирать в голове людей и их имена, - ты, - я начал загибать пальцы, Вилен синхронно со мной начал их загибать тоже, - Костя и Ника, ты с ними познакомишься, мои друзья, раньше жили на пять этажей ниже меня, Костю я знаю еще со школьной поры, Ника -- его жена...
   - Так, допустим, дальше, - сказал Вилен, отпивая кофе.
   - Иисус, его ты должен помнить, он учился со мной в школе...
   - Да, помню, - кивнул Вилен.
   - Иисус будет со своей девушкой Ритой, - я загнул еще один палец, - Даша и Света -- мои подруги и одногруппницы по Сече, - я продолжал загибать пальцы, - Василь, мой однопотокник; Игорь -- мой старый товарищ из РНИМУ, сейчас тоже учится в Сече; Красная, Белая и Галия -- мои подруги из второго меда, - я не мог уже загибать пальцы, поэтому начал разгибать их.
   - Уже 12 человек получается...
   - Это не все, - я продолжил перебирать в своей голове людей дальше, - Самсонов и Энди, естественно. Еще я позвал Лину, тоже моя одногруппница. Ну и конечно, я и моя девушка Ириша. Того нас получается...
   - 17 человек.
   - Да, 17 человек.
   - Понадобится очень много еды и алкоголя.
   - Как в воду смотришь, - отвечал я Вилену.
   - И сколько на данный момент денег у нас есть? - посмотрел на меня Вилен с легким прищуром во взгляде.
   - У меня из свободных есть шесть тысяч, потом как мы договаривались с тобой, от тебя в виде презента еще две. Того восемь. Ребят я попросил вместо подарков приносить либо алкоголь, либо еду, - я сделал глоток кофе, - мама мне посоветовала приготовить блины...
   - Вань, какие к черту блины? Сейчас не масленица.
   - А что? Дешево и сердито. Можно блины с любым наполнением сделать.
   - Ну, не знаю.
   - Сегодня поедем закупать продукты?
   - Да, мне только надо съездить в парикмахерскую.
   - Во сколько тогда встретимся?
   - Давай часов в 6-7 вечера. Сегодня еще в 11 вечера приедет Ириша. Она сказала, что поможет завтра.
   - Добро, братко.
   Мы допили кофе и вышли на балкон. Вилен достал из кармана пачку "Мальборо", я стрельнул у него сигарету. Небо слегка затянутое и весеннее создавало во мне уверенность лучшей вечеринки. Я выдохнул сизый дым, предвкушая грядущее веселье. Пахло дождем.
  -- ***
   Ревность -- это то, что дается нам при рождении. Я так считаю. Одни дети ревнивы, как только у них появляется первое осознание нашего мира, как только выстраиваются их первые ассоциативные нейронные связи. Другие же дети абсолютно этому чужды. Ревность -- это та штука, которую невозможно привить, воспитать, взрастить. Ее можно считать как и достоинством определенного человека, так и серьезнейшим недостатком. Все зависит от того, как это конкретное лицо воспринимает данное свойство своего характера. Что до меня, то с уверенностью, где бы она не была: в руке, голосе или жопе - каждый может сказать: "Иван Востоков -- гребанный неисправимый патологический ревнивец." К сожалению, пик этого свойства характера пришелся на момент разгара вечеринки, которая шла полным ходом.
   Погруженный в тяжелые раздумья, я пьяный курил на лестнице. В момент, когда мысли о ревности прокручивались в моей голове, открылась дверь. На площадку зашла Ириша.
   - Вань, что происходит?
   - Может ты мне скажешь: "Что происходит?" - я посмотрел на нее с вызовом, - что у тебя с Виленом? Между вами что-то есть?
   - Востоков, ты -- долбоеб. Между нами ничего нет, - ответила Ириша, - ты что, ревнуешь меня к Вили?
   - Да, ревную, - я затушил окурок в баночке из под икры, - у вас просто прекрасные взаимоотношения.
   - Востоков, чертов мудила. Между нами ничего нет, - Ириша подошла ко мне вплотную, что я мог разглядеть узор ее глаз.
   - Ладно... Просто понимаешь... - я продолжал разглядывать ее глаза, - Вили мне как брат. Но, он лучше меня, во многом. Он более контактный, хорошо выглядит, - я достал новую сигарету, - поэтому я прекрасно бы понял, если у вас что-то было.
   - Иван, - она взяла из моих пальцев сигарету и положила ее в карман, - я тебя люблю. Не будь дебилом и извинись перед Вили. Твое поведение его задело.
   - Хорошо, - мы продолжали стоять друг к другу вплотную. От Ириши чувствовался легкий запах алкоголя. Ее лицо было в моих руках, - я тоже тебя люблю.
   Через окно в подъезде послышался звук проезжающей электрички. Маленькие точки огней города пробивались сквозь черное небо, проникая в окно на лестничной клетке. Я прижал Иришу к стене. Она страстно целовала и кусала мои губы. Желтый свет подъездной лампы освещал стены, покрашенные желтой масляной краской. Лучи, такие равномерные и однотонные, падали на серую каменную лестницу и белый кафель, которым был отделан пол этажа. Калейдоскоп эмоций и ощущений и всего того, что я видел перед собой, захватывал и вырывал из реальности. Я целовал ее шею, моя рука расстегнула пуговицу ее джинсов. Она опустилась ниже в трусики. Пальцы прошли по гладкой коже лобка, спускаясь ниже к половым губам. Мягким и мокрым. Ириша закрыла глаза, слегка поддавшись на меня. Подушками пальцев я совершал круговые движения в области клитора. Ее губы, обсохшие от частого дыхания, зацепили мои, будто она искала еще большей влаги, чтобы отдать ее там. Пальцы зашли в нее. Она закусила мою губу, издав легкий стон.
   - Я тебя хочу, - прошептала Ириша, вдыхая через губы воздух.
   - Я тоже тебя хочу, - ответил я, покрывая поцелуями шею миллиметр за миллиметром.
   Возбужденные до безобразия, мы оторвались от стены. Алкоголь во мне продолжал действовать. Переместившись к двери, что была напротив, Ириша встала ко мне спиной. Руками приспустив ее джинсы, отодвинув ткань трусиков, я вошел в нее. Своими ладонями она упиралась в армированное клетчатое стекло двери. Правой рукой я слегка подтянул ее к себе, другая рука спускалась вниз, в самое жаркое место.
   В подъезд открылась тамбурная дверь. Судя по шагам, кто-то двигался в сторону лестничной клетки. Надо отдать ему должное, он шел крайне медленно. Адреналин взял верх над алкоголем. Ириша быстро натянула джинсы, застегнув их одной рукой. Аналогично быстро я натянул на себя свои штаны. Одним махом мы оказались на следующем межлестничном промежутке. На лестницу зашел Костя.
   - Вань? У вас все в порядке? Вы пропали надолго... - спросил Костя, стоя возле двери, - мы не могли вас найти.
   - Костя, все хорошо. Мы скоро придем, - ответил я, посмотрев на Иришу. Она быстро дышала.
   - Да, Кость... Мы... это... скоро, - сказала Ириша.
   - Хорошо. Давайте. Мы вас там ждем, - сказал Костя и вышел обратно в подъезд, закрыв за собой дверь.
   Мы стояли плечом к плечу с Иришей, пытаясь отдышаться. Возбуждение ушло. Вынув сигарету из пачки, я закурил.
   - Это было... - Ириша посмотрела мне в глаза, - горячо. Мне понравилось.
   - Это было круто, - подтвердил я, выпустив дым из своих легких.
   - Пойдем обратно?
   - Я тебя люблю, - я поцеловал ее в губы, - да, сейчас докурю, и пойдем.
   - Хорошо, - она выдержала небольшую паузу, продолжая смотреть мне в глаза, - а я тебя.
  -- ***
   В 18:30 Вилен зашел в квартиру. Было видно, что он обновил свою прическу, которая ему явно шла. Выбритые виски и затылок, густые темные волосы верхней части головы слегка отдающие рыжиной идеально гармонировали со смугловатой немного бронзовой кожей лица и темными глазами. Он был идеально выбрит, что заостряло такие черты лица его как прямой нос, подбородок и скулы. Вили был неизменно одет в полувоенном стиле, а серые кроссовки удачно дополняли общую картину.
   - Здорова, ну че? - мы пожали друг другу руки и обнялись.
   - Ну все, сейчас едем, только брюки натяну и деньги возьму. Мы как? На маршрутке?
   - Да ладно, поехали на такси?
   - Ну, хорошо. Поехали.
   - Пока ты заканчиваешь собираться, я покурю у тебя на балконе? Заодно такси вызову.
   - Да, конечно, какие вопросы.
   В моем беспорядке бывает трудно найти все (кроме денег), даже если этот предмет используется достаточно часто. Пять минут поиска принесли свои плоды: я нашел свои джинсы. Я умудрился их повесить на самое видное место в квартире -- стремянку, но из-за завала на ней они выглядели так неприметно, что найти их визуально не представлялось возможным. Вилен стоял на балконе в клубах сизого сигаретного дыма, открыв фрамугу окна. Он вглядывался в первые появившиеся огни города, делая редкие затяжки. Рядом с ним лежала пачка, так небрежно открытая, она отблескивала белым матовым цветом, явно выделяясь на фоне пыльного подоконника. Я взял деньги из конверта и пошел в сторону балкона.
   - Ну усе. Я готов. Ты вызвал такси?
   - Да, - ответил Вилен, сделав последнюю затяжку, он выбросил окурок в окно, - через 7 минут к нам подъедет белый "солярис".
   - А, ну, пойдем обуваться.
   - Да, - Вилен закрыл фрамугу окна, и мы вышли с балкона.
   У подъезда нас ждал автомобиль. Смеркалось, загорались первые огни придомовых фонарей, освещавших своим теплым оранжевым светом двор, детскую площадку, машины, которые стояли вплотную к тротуару, отделявшему подъезды от проезжей части двора. Мы прыгнули в белый "солярис".
   - Вам в "глобус"? - спросил водитель.
   - Да, - ответил я с заднего сидения. Автомобиль тронулся.
   Конец апреля, несмотря на дожди, был теплым. Открыв окна мы ехали по практически пустым улицам города. Складывалось ощущение, будто на дворе середина мая. Казалось, люди прогуливались, не замечая времени. Жизнь текла в своем спокойном русле в ожидании грядущего выходного дня.
   - Познакомился с одной девушкой. Очень сочная, - Вилен передал мне телефон с переднего сидения, - ну как?
   - Она ничего, - согласился я, листая фотографии, - Вили, ей хоть есть 18?
   - Да, ей как раз 18, - он протянул руку. Я вернул ему телефон, - у вас можно курить?
   - Да, пожалуйста, - ответил водитель, - ой, а можно у вас сигаретку взять?
   - Конечно, - Вилен протянул ему пачку.
   - Спасибо, - водитель достал сигарету.
   - Вили, ты когда уезжаешь в Ростов? - спросил я.
   - На свой день рожденье. Отец говорит, там сейчас невыносимая жара. Как раз приеду... - он мечтательно затянулся, - в хуторе на лошадях покатаюсь, родня, а пиво там какое! В каждом районе есть своя пивоварня. У меня еще дядька гонит такой самогон, по вкусу от вискаря никогда не отличишь.
   - Привезешь?
   - Да, еще и рыбы привезу копченой. Через неделю нас с бабушкой повезет брат.
   - Звучит прекрасно! Я вот не знаю, когда выберусь к себе в Пензу. Да и особого желания у меня нет, но съездить туда тоже надо.
   - Скатайся обязательно, может что и хорошее будет?
   - Эт верно.
   Такси довезло нас до магазина за считанные минуты. Расплатившись, мы вышли на улицу. Людей в "глобусе" как всегда было навалом.
   - Так вот куда они все делись, - сказал Вилен.
   - Они просто решили закупиться перед выходными.
   Мы взяли тележку и вошли в гипермаркет. Меню планировалось быть простым: шашлыки, салатики, крепкий алкоголь и газировка. Первом делом мы пошли за алкоголем. Ассортимент в отделе пестрел всевозможными этикетками и оттенками напитков.
   - А что ты планировал из алкоголя?
   - Ром, джин, вино.
   - И все?
   - Ну, не знаю... Народ же еще что-то принесет.
   - Нужна еще водка, - сказал Вилен положив в тележку две бутылки водки.
   Я взял две бутылки рома и бутылку джина, в дополнение поставив двухлитровую бутылку сангрии. Мы продвинулись дальше в отдел газировки, где взяли пару бутылок тоника, несколько литров колы и обычной воды. Решено было не ломать голову над салатами, поэтому выбор упал на готовый оливье и "московский салат". В мясном отделе мы аналогично долго не задерживались, и взяв пять килограмм шашлыка, мы направились к кассе.
   - Стоп. Нам нужны подушки.
   - Подушки?
   - Ну, у меня всего одна подушка, не считая двух от дивана, - на подходе к кассе я забежал в отдел товаров для дома и взял две самые простые подушки.
   Иногда неловко про себя замечать косые взгляды. Понятное дело, людей смущал тот факт, что два взрослых парня, из которых первый - брутальный и внешне жесткий, а второй - юный хипстер в клетчатой рубахе с волосами доходящими до углов нижней челюсти. Они закупают алкоголь и еду, две подушки. Идеальная однополая пара, как может показаться.
   - Эта ночь будет самой лучшей, дорогуша, - провел я указательным пальцем по плечу Вилена.
   - О да, дорогой! - ответил Вилен под неодобрительные взгляды толпы.
  
   Явное недружелюбие, которое просвечивалось в глазах кассира, прожигало насквозь, словно луч лазера, который прожигает сетчатку случайного зрителя. Мы оплатили покупку, и в считанные секунды убрав продукты в тележку, удалились из магазина под прицелом глаз-лазеров. Часы тикали, совсем скоро мне надо было встречать Иришу. Мы заказали такси и уехали из магазина.
  -- ***
   Вот уже второй час подряд соседи сверху или снизу колотили в батарею. Мы упорно продолжали орать: "ПЕРЕ-МЕН! ТРЕБУЮТ НАШИ СЕРДЦА!" Заглушая музыку, рвущуюся из колонки Yamaha, я отчаянно бил по струнам гитары. Часть гостей вместе со мной сидела на полу и горланила песни, кто-то стоял поодаль от нас, возле стола, покуривая кальян, другая часть гостей разбрелась по квартире, жуя шашлык и что-то обсуждая. Ириша в окружении девушек сидела на кухне и жаловалась на мою крайнюю и беспочвенную ревность.
   Я вышел на кухню, когда закончил играть. Пространство кухни было погружено во мрак, в нем на полу сидела Ириша, окутанная теплыми взглядами Красной и Ники. В комнате Игорь увеличил громкость колонки, а Вилен и Даша пошли провожать Свету, чтобы на обратном пути попробовать купить еще джина.
   - Я даже не смогла переодеться! - всхлипнула Ириша. Она явно была пьяна.
   - Что происходит? Что случилось? - я посмотрел в их сторону, наливая в пластиковые стаканчики ром, частично проливая его на столешницу из-за собственного нетрезвого состояния.
   - Вань, не сейчас, иди в комнату. Тебя ждут, - сказала Ириша.
   - Да, конечно... Но... Коктейль? - главное было сохранить внутреннюю флегматичность и пьяную невозмутимость в тот моменты.
   - Айв, нам надо еще поговорить, - во взгляде Красной, когда она это сказала, чувствовалось легкое трудноуловимое волнение, которое на долю секунды передалось мне и вышло в виде небольшой лужицы пепси.
   - Ладно... Как скажите... - я взял три пластиковых стаканчика с громыхающим льдом и вышел вон из этого мрака.
   Хлопнула входная дверь. Даша и Вилен зашли в квартиру. В руках у Даши была бутылка джина.
   - Мы купили еще, - сказала Даша.
   - Где? Магазины же закрыты.
   - В пивной, - ответил Вилен, передавая мне бутылку.
   - Света успела на элку? - спросил я у Вилена.
   - Все в порядке, бро.
   - Добрэ, - я обнял Вили.
   Свет погас, а народ продолжал общаться, есть и пить. Опрокинув в себя содержимое стакана, я пошел гулять по квартире, периодически общаясь то с одними ребятами, то с другими. Вилен и Даша пригубили напитки в след за мной. Две тени носились по квартире: Игорь, которого очень быстро разнесло (странное явление, ибо он всегда может пить и не пьянеть) и Костя. Костя пролетал по квартире, а в руках у него был его собственный авторский коктейль налитый в колбу от кальяна. Красная пробежала в ванную. Я остановился напротив приоткрытой двери, из которой сочился свет, проливаясь на пол коридора. Она жестом позвала меня к себе.
   Она сидела на краю ванны. Рядом с унитазом на полу сидел Иисус, он только что передал ему, по-видимому, все содержимое своего желудка. Он сидел спиной к стене и смотрел в никуда. Его длинные волосы обычно заплетенные в конский хвост, были растрепаны. Иисус закрыл глаза, так что его мощные и густые брови ровно встали поверх глаз. Прядь волос упала на нос, доходя до подбородка, на котором виднелась отросшая за вечер щетина. Я закрыл за собой дверь, а затем заблокировал ручку, чтобы никто более не мог зайти в ванную. Красная обратила свой взор на меня.
   - Айв, - она смотрела мне в глаза, - мне надо с тобой поговорить.
   - Хорошо... - я улыбнулся в ответ, - о чем?
   - Не проеби ее, Айв!
   - Воистину! - сказал Иисус с закрытыми глазами.
   - Ириша охуенная, не проеби ее. Не сходись больше с Асей.
   - Да я как бы и не собирался.
   - Ириша на тебя была обижена за то, что ты ревнуешь ее к Вилену. Айв, между ними ничего нет.
   - Я давно успокоился. Все хорошо.
   - Айв, я серьезно.
   - Красная, я тебя понял, - ответил я ей, посмотрев ей в глаза, - я люблю ее и не собираюсь заканчивать эти отношения. Тем более ты знаешь, что я ревнивый человек. Да, у меня была ревность сегодня, но... Сейчас уже все нормально.
   Странная тишина за дверью меня напрягала. "Менты?" - промелькнуло в голове.
   - Иван, ты где? - это была Даша.
   - Я в туалете, все хорошо. Что-то случилось?
   - Выходи! - кто-то постучал в дверь.
   - Пять минут.
   Красная сидела и смотрела на дверь. Иисус продолжал сидеть с закрытыми глазами.
   - Иисус, ты как себя чувствуешь?
   - Все заебись, - он с закрытыми глазами поднял вверх большой палец.
   - Может церукал?
   - Не, не надо, я прихожу в норму, - отвечал Иисус.
   - Хорошо, - ответил я.
   Красная продолжала сверлить меня взглядом.
   - Айв, знаешь, она от тебя в восторге, но ты, конечно, повел себя сегодня не очень красиво... Вот хуево.
   - Я понимаю, но мы же с ней решили наш конфликт.
   - Да, но Айв... - она выдала паузу, - береги ее.
   - Буду беречь.
   В дверь снова постучали.
   - Ладно. Надо выходить.
   - Да, - подтвердил Иисус.
   Первая встала Красная, я поднялся следом. Полотенце для ног упало на пол. Иисус встал третьим. Я посмотрел на дверной замок. Он отсвечивал серебристыми лучами, которые, казалось, бьют прямо в черепушку. Замок пискнул при повороте, щелкнул и открылся. Тишина нарастала. Ощущение тишины и присутствия большого количества людей за дверью создавало новое нереальное чувство где-то внутри мышц, нервов, сердца и мозга. Дверь распахнулась.
   - С ДНЕМ РОЖДЕНЬЯ!!! С ДНЕМ РОЖДЕНЬЯ!!! С ДНЕЕЕМ... - мои друзья резко замолчали. Я, уже отвыкший от темноты, стоял в свете ванной комнаты, а за спиной стояла Красная. Краем глаза я увидел, как тень Ириши выскользнула из толпы на кухню, - рожденья...
   - Фух, - кто-то громко выдохнул, когда Иисус встал между мной и Красной.
   - С ДНЕМ РОЖДЕНЬЯ! Загадывай желанье!
   Такого я не ожидал. 13 человек стояли с тортом, в который были воткнуты свечи. Они горели, освещая коридор. Все, что было в моей голове, - сумбур. Ни одно желание не лезло в голову, кроме самых банальных, ни одна мысль не могла проскочить бесшумно. Даже пускать "шептуна" получилось бы тише. Зажмурив глаза и выбрав первое желание, которое пришло ко мне более или менее оформленным, я задул свечи. Темнота окутала присутствующих, ибо только свет из щелочки между дверью и косяком пробивался, падая на пол. Сквозь хлопки слышался стук в батарею.
  -- ***
   С Виленом мы распихали продукты по полкам холодильника. Еще некоторое время стояли напротив окна и вглядывались в ночное небо.
   - Думаешь нам хватит этого всего на завтра? - спросил Вилен, глядя в темноту.
   - С лихвой.
   - Если что, завтра докупим.
   - Думаю, нам этого хватит, - я перевел свой взгляд с окна на Вилена.
   - Посмотрим.
   - Да.
   - Ладно, я поеду. Завтра тогда занимаемся приготовлением квартиры?
   - Да, именно. Ты во сколько приедешь?
   - Где-то в двенадцатом часу, я привезу мангал и угли.
   - Хорошо... Будем ждать тебя, - я улыбнулся ему, Вилен с анологичной улыбкой посмотрел на меня.
   - Поеду, поздно уже.
   - Я тебя провожу. Мне еще Иришу идти встречать.
   - Пойдем тогда?
   - Пойдем, - согласился я.
   Вилен заказывал такси. Он каким-то чудесным образом умудрялся делать это, завязывая шнурки. Я стоял рядом с ним. Мимо Вилена пробежала Тома. Она слегка задела его боком и промяукала. Вили протянул руку и погладил кошку, которой явно сегодня не хватало любви.
   - Тооома. Тоооома. До завтра, Тома, - Вили почесал кошку за ухом, - такси приедет через 5 минут.
   - Хорошо, как раз пока спустимся.
   На улице Вилена ждала желтая "октавия". Пожав руки и обнявшись в свете оранжевых фонарей, мы попрощались. Вили сел в машину. Водитель выжал сцепление и переключил с нейтралки на первую скорость. Машина тронулась, обливаемая лучами искусственного света. Я посмотрел на часы. Через 15 минут Ириша должна была приехать. Перебегающей тенью я прошел по асфальту в сторону станции. Изредка на моем пути встречались люди, которые выгуливали своих маленьких собачек, в кромешной тьме кустов, закрывавших обветшалые гаражи, расположенные около железнодорожного полотна.
   В холле станции людей было немного. Кто-то стоял за турникетом и ожидал электричку, дабы уехать как можно дальше в область, кто-то стоял и ждал поезд, чтобы встретить приезжающего человека. В любом случае все сидели на кафельном выступе стены, залипая в смартфонах. Когда поезд подъехал, ожидавшие его люди встали и вышли на улицу, на миг дышать стало легче. Спертый воздух начал движение в сторону открывшихся дверей. Я навострил свой взгляд на турникеты, дабы не пропустить Иришу. Через некоторое время она прошла через турникет.
   - А вот и я! Привет! - сказала Ириша, когда я обнял ее за талию.
   - Привет! - я чмокнул ее в губы, - пойдем?
   - Пойдем, - она передала мне из своих рук пакет, набитый одеждой.
   - Как ты доехала? Без проблем?
   - Да, все прошло гладко, но до тебя так долго ехать из Жуковского. Подольск -- это жопа.
   - Ну-ну. Подольск -- классный город.
   - Но он никогда не сравнится с Жуковским.
   - Не согласен, но спорить я не буду. Давай каждый останется при своем?
   - Ну и ладно.
   - Ты голодная?
   - Если только чуть-чуть.
   - Тогда я приготовлю нам что-нибудь, ибо я сам только что приехал. Мы с Вили ездили в "Глобус".
   - А что приготовишь?
   - Спагетти с мясом. Как тебе?
   - Неплохо. Давай.
   Время пролетело неумолимо быстро, пока мы шли от станции до дома. Еще быстрее оно летит, когда оба болтают о чем-то незначительном, но дико интересном. И вот уже с Иришей мы стояли на пороге квартиры. Я включил свет и поставил сумку с вещами на скамейку около входа. Кошка ходила вокруг Ириши, назойливо обтираясь мордой об ее джинсы.
   - Что это у тебя здесь за "галчата" висят? - услышал я голос из ванной, шинкуя лук на кухне.
   - В смысле? - я повернул голову в сторону прохода и увидел в нем Иришу.
   - Носки. Они висят везде. Что это такое?
   - Ну... Они сушатся.
   - Понятно, - она села на стул, - тебе помочь?
   - Да нет, я справлюсь.
   Как только мы закончили ужинать, Ириша зашла в комнату и села на диван. В ее руках был большой подарочный черный пакет с белыми рисунками. Она сидела, ожидая увидеть мою реакцию. Еще некоторое время я стоял в проходе и смотрел на нее, а затем на пакет.
   - Время подарков!
   - Ого... Я не ожидал даже...
   - Садись, - она похлопала ладонью по дивану.
   - Ага, хорошо, - я сел рядом.
   - Значит несколько тематических подарков. Так как ты мечтаешь научиться копить... Вот тебе средство, которое поможет в этом, - она достала консервную банку с отверстием для монет и купюр. Банка была обклеена стикерами, которые символизировали ее, с одной стороны, и меня, с другой, - так как ты любишь вселенную DC, то этот подарок, как мне кажется, тебе зайдет, - Ириша достала из пакета серые носки с вышитым логотипом бэтмена, - ну, и последнее... - она выдержала паузу, - ты же очень любишь кофе?
   - Да, конечно, - я улыбнулся, отвечая на ее вопрос.
   - А помнишь, как мы случайно встретились? И куда мы пошли тогда зимой?
   - Это когда мы встретились около МДМ?
   - Именно.
   - В кофейню мы пошли, - это воспоминание заставило улыбнуться меня еще шире.
   - Я подумала и решила: эта кружка, - она достала белую керамическую кружку, которая была закрыта золотой керамической короной, - станет твоей любимой кружкой, а этот кофе, - она достала банку кофе со вкусом "Айришь крим", - твоим самым любимым кофе.
   - Может тогда сразу попробуем его?
   - Хочешь принести мне кофе в постель?
   - Хм, а почему бы и нет?
   - Я согласна.
   - Спасибо за эти классные подарки, - я поцеловал ее, - это очень крутые штуки. Пойду сделаю нам кофе. Тебе с молоком?
   - Да, пожалуйста.
   Я вышел на кухню и поставил чайник. Сквозь шорох чайника я услышал щелчок выключателя света. В коридоре потемнело, ибо он теперь освещался лишь светом из кухни. Послышались щелчки зажигалки, и маленькие струйки света проникли в коридор. "Свечи", - подумал я. В комнате скрипнул диван. Звук падающего одеяла, еле уловимый, донесся до меня. Вскипел чайник. Размешав сахар с кофе, я залил его водой и снова размешал. Добавив молоко, я погасил свет на кухне и вышел в темный коридор, слегка освещенный свечами, которые стояли в комнате. Ириша лежала на диване. Одеяло осторожно укрывало ее ноги, переходя на талию. На ней был шелковый пеньюар темно-лилового цвета, который, вероятно, должен был фиксироваться чем-то вроде пояса. Я поставил кофе возле свечей и шагнул в сторону дивана. Под натиском моего колена он скрипнул. Ириша вылезла из-под одеяла. Пеньюар распахнулся, оголив ее. Она сняла с меня футболку, взяв меня в свои ладони. Моя рука прошла по ее спине. Я положил Иришу на диван. Ее губы слегка коснулись моих, а рука прошла вниз по моей груди, животу и лобку. Она взяла мой член в свою ладонь. Я целовал ее губы, шею, грудь.
   - А как же кофе? - спросил я на миг оторвавшись от ее тела.
   - Утром выпьем, - ответила Ириша.
   Спустив мои трусы, она захватила меня своими ногами. Пеньюар был уже не нужен, легким движением я снял его. Она смотрела в мои глаза. Обняв, я подтянул ее к себе. Ириша еще сильнее обхватила меня.
  -- ***
   Иногда хочется иметь под рукой такой рубильник, который бы с легкостью отключал временные периоды. Мало того, что целый день я занимался только тем, что пылесосил, собирал по настоянию Ириши "галчат", так еще в добавок меня раздражало лаконичное и миролюбивое взаимодействие Ириши и Вилена. Они словно два голубя мило ворковали на кухне, работали как единый слаженный организм. Чувствовать себя лишним? Пожалуйста! Третья нога? Не вопрос. Пятое колесо? Сколько угодно, мистер Востоков. Единственное, чего я хотел в те минуты -- скрыться куда-нибудь, уйти или просто раствориться.
   Выход из непростой ситуации пришел сам собой: подъезжали первые гости. Вот уже полтора часа до меня пытались доехать Света, Даша и Василь. Они застряли на одной из станций курского направления, поэтому задерживались, но определенно сегодня они должны были стать первыми гостями, свежим глотком холодного пива или первым альпийским воздухом.
   Внутренний голос мне говорил: "Востоков, не дури! Между Виленом и Иришей абсолютно ничего нет." Слушая внутренний голос, я превращал его в голосок и слал нахуй. "Ваня, это все глу-по-сти! Чего ты ведешь себя как ревнивая скотина? Они что должны готовить молча или цапаться?" - внутренний голос периодически набирал обороты, а затем утихал под шумом двигателя старого пылесоса. "Да-да, не пойти бы тебе в пизду?" - отвечал я своему внутреннему голосу. Внутренняя истерия продолжалась до тех пор, пока мне не позвонила Света.
   - Мы скоро подъедем. Я не удивлена теперь, почему ты каждый день опаздываешь на пары.
   - Я этому перестал удивляться еще во времена РНИМУ. Я вас встречу.
   - А где встречаемся-то?
   - На станции.
   - Хорошо.
   У меня появился предлог наконец разорвать цикл из отрицательных эмоций. Убрав пылесос за шкаф я начал собираться. Ириша выглянула из кухни. В ее взгляде читалось недоумение и неудовольствие сложившейся ситуацией.
   - И куда это ты?
   - Я пошел встречать первых гостей. Даша, Света и Василь приедут через 15 минут.
   - Чувак, все в порядке? - Вилен как и Ириша выглянул из-за кухонного гарнитура.
   - В полном, Вили.
   Одевшись, я вышел в подъезд. Даже воздух лестничной площадки имел отрезвляющий эффект. Чувствуя себе гребанным фениксом, я пробежал два пролета вниз по лестнице и, запыхавшись, таки вызвал лифт, который снова начал тупить и ездить между этажей, постоянно проезжая тот, на котором стоял я. Спустя несколько минут он наконец-таки остановился и распахнул свои двери. Конечно же пустой.
   Сырой и свежий воздух наполнял улицы кислородом. Я шел по новенькому асфальту, от которого все еще пахло гудроном. Только что распустившиеся ивы свисали ветвями вниз, образуя арку над аллеей, а серое свинцовое небо нависало над нами всеми, создавая подобие купола. Подходя к станции, я заметил свою троицу: Василь шел посередине с черным пакетом, он был одет во что-то напоминающее спортивный костюм, а из пакета предательски торчала трубка кальяна. Света и Даша шли по обе стороны от Васи.
   - Ох, до тебя хрен доедешь! - сказала Света.
   - Востоков, я не ожидала, что ты живешь так далеко! - сказала Даша.
   - С днем рожденья! - Вася вручил мне пакет.
   - Спасибо! - ответил я Васе, - ну не так уж и далеко, просто вам не повезло с электричками, - проговорил я, обнявшись с девушками, - Вась, поможешь мне готовить шашлык?
   - Не вопрос, Вань.
   - Так, а куда нам идти?
   - Прямо, нам нужен вон тот дом, - рукой я показал на свой человейник, - следуйте за мной, и вы не заблудитесь.
   Когда мы зашли в квартиру, на пороге нас встречали Вилен и Ириша.
   - Мы с Васей пойдем готовить шашлык.
   - Наша помощь нужна? - спросили девушки у Иры.
   - Да, было бы очень здорово!
   Я захватил с собой мангал и угли. Василь взял мясо и кастрюлю. Вдвоем мы спустились на первый этаж и вышли на улицу. Обойдя насосную станцию, мы расположились около пенька, собрали мангал и разожгли угли. Теперь время тянулось не так медленно. Мой телефон зазвонил снова. Это был Костя.
   - Мы уже подъезжаем. Ты сейчас где?
   - Я жарю шашлык с Васей. Ириша дома. А вы где?
   - Мы около подъезда.
   - А, ну подходите сюда, наверное.
   Спустя некоторое время Костя и Ника подошли к нам. В руках у Кости был пакет. Как оказалось в нем тоже лежал кальян.
   - Это от нас: меня, Ники, Иисуса и Риты. Они, кстати, тоже должны скоро подъехать.
   - Спасибо, ребят, - я обнял Костю и Нику.
   - Мы, наверное, поднимемся к тебе?
   - Да, давайте.
   Шашлыки жарились очень медленно. Пока с Васей мы занимались ими, приехали Красная с братом Киром, Игорь, Иисус и Рита. Мне позвонили Лина и Белая, оповестив меня, что их не будет. Для полного сбора не хватало только Самсонова и Энди (они обещали подъехать ближе к 22 часам), и Галии (она застряла в пробке). Подменить меня пришли Вилен с Иришей.
   - Ваня, иди к гостям, - сказала Ириша.
   - Но я же еще занимаюсь мясом...
   - Тебя ждут ребята.
   - Ладно, - ответил я и отправился в квартиру.
   Удивительно наблюдать общение всех со всеми, если все эти люди из разных кругов общения и миров. Света пыталась наладить контакт с кошкой, Даша занималась чем-то на кухне, а ей помогала Красная. Кир, Игорь, Костя, Иисус и Рита ставили музыку, болтали и пили клюковку. Я вышел на кухню, где расставил стаканчики и кружки, и начал делать коктейли. Когда все, кто был в квартире, собрались в комнате, я вынес напитки.
   - С днем рожденья, Ваня! - прокричали собравшиеся.
   - Спасибо, ребята! Скоро будет готово мясо, и начинаем!
   - Ура!
   Открылась входная дверь. В квартиру зашли Вилен и Ириша, Вася и Галия. Положив готовый шашлык на стол, я обнялся с Галией. Она вручила мне конверт.
   - Ваня, с днем рождения!
   - Спасибо, Галия, - я обнял ее и поцеловал в щеку.
   Последними приехали Энди и Самсонов. Самсонов привез пару коробок пива. Так мы начали отмечать.
  -- ***
   Утро было тяжелым. Постепенно гости начали расходиться по домам. Моя голова трещала по швам, а в горле стоял ком. Омерзительный похмельный ком. Меня не спас даже контрастный душ, на который я питал огромные надежды.
   Часть гостей уехали еще ночью. Сейчас квартира пустела на глазах. В результате нас осталось пятеро: я, Вилен, Энди, Ириша и Даша. Мы лежали на диване и глядели в потолок. Было ощущение, что в квартире случился чертов погром. Моя голова болела, хотелось блевать, но надо было ехать на работу.
   - Может ты не поедешь сегодня на работу?
   - Нет, я не могу на нее не поехать.
   - Вань, это было круто, - сказала Даша, - мне тоже надо ехать...
   - Я тебя провожу до станции, - сказал Энди Даше, - ладно, мы пойдем.
   - Да, давайте. До скорой встречи, ребята.
   Когда Энди с Дашей ушли, я нашел в себе силы встать. Мутило страшно. Выпив воды со льдом, я тоже начал собираться. Солнце равномерно освещало комнату, делая мое похмелье еще более сильным.
   - Ты оставишь мне ключи? - спросила меня Ириша, - мы с Вили сделаем уборку.
   - Да, дорогая, конечно, - я отцепил ключи от связки.
   - Айв, все точно хорошо? - спросил меня Вилен.
   - Все в полном порядке, амиго. Правда, мне хуево.
   Я накинул на себя свою джинсовую куртку и, попрощавшись с ребятами, вышел в подъезд. Похмельный синдром распирал меня, хотелось блевать. Я спустился на улицу. Солнце ослепляло меня. А впереди был очередной рабочий день, который явно не придавал сил.
  -- Ася Come back.
  -- ***
   Я кончил в ближайший куст. Парк в "Крылатском" одно из моих культовых мест в Москве. Я поцеловал Асю, и оба мы натянули обратно наши штаны и сели на бревно. Обняв ее, я вдыхал запах шампуня, который шел от ее волос.
   - Ты от меня больше не уйдешь?
   - Нет, зай. Я все равно люблю тебя.
   - Я тебе не верю, да и ты все еще встречаешься с Ирочкой.
   - Эти отношения, знаешь, с ней, - я выдержал паузу, - определенно скоро кончатся. Мне только надо решить этот вопрос до свадьбы Кости и Ники. Мы должны были с Иришей идти туда вместе.
   - Ладно.
   Солнечные лучи сквозь кроны деревьев упали на ее прекрасную грудь, а я начал целовать ее шею. Еще немного посидев на бревне, мы пошатались по лесу и вышли в шумную Москву. Машины носились по Рублево-Успенскому шоссе, проезжая мимо нас и выпуская выхлопные газы. На скорости 90-100 км/ч они превращались в серо-черные тени дороги, которые давали уже свои тени, падавшие на черный свежий асфальт. Мы шли к ее дому и разговаривали, стараясь быть новыми друг для друга. Это была та самая попытка, которую называют "все или ничего", попытка вернуть прошлое, основываясь только лишь на хороших впечатлениях, забывая все плохое. Снова ее подъезд и снова перед глазами пронеслось все то, что было, но только самое горячее и самое хорошее, самое нежное и самое ностальгическое... Я посмотрел в ее голубые глаза, в них я увидел ту самую Асю, с которой я познакомился тогда еще в РНИМУ. Та милая девочка смотрела на меня, я смотрел на нее, обливаемую лучами солнца весеннего, но уже по-настоящему летнего. А на дворе был конец мая, казавшийся серединой июня. Я поцеловал ее еще раз. Часы на столбе показывали 18:00.
   Я шел к метро по "Осеннему бульвару", окруженный синими блочными домами и зелеными деревьями. Легкий ветер колебал низенькие кроны, перемещая их то в одну сторону, то в другую. Эйфория сходила с меня. Она как кожа змеи, отслаивающаяся при линьке, как кожица помидора трескается при соприкосновении с кипятком, а затем, поддетая ногтем повара, эйфория легко отделялась от мякоти, оставляя голую плоть. Она сходила, обнажая мою мерзость, как одеяло сходит с голой ноги ночью, оставляя ее открытой. Мерзость имела свой особый привкус: она была похожа на заварку бычков из-под сигарет. Бычки, залитые кипятком. В их поры, желтые от смол и остатков никотина, проникал кипяток реальности, вытесняя содержимое наружу, создавая коричневый отвар. Эйфория окончательно ушла, как только я спустился на станцию метро "Крылатское". В моей голове крутилось лишь только одно: "Я изменил Ирише. С этим надо что-то сделать... А что я могу сделать уже постфактум..?" Прибыл поезд. Он не был забит людьми, как обычно это бывает в этот час, и я сел в него.
   Вагон несся по туннелю, изредка выходя к станциям, он впускал и выпускал людей как пердящий курильщик впускает и выпускает дымок изо рта и газы из ануса. Однажды, я тоже должен был стать этим пердежом, когда поезд остановиться на "Курской". Мысли об измене, словно заноза в заднице сидели в голове, не давая покоя. Очевидными я видел всего два пути: рассказать все сразу или тянуть резину, продолжать ебаться с Асей, подготовить почву для расставания с Иришей, и только потом расстаться. Патологическая трусость брала верх в моем сознании, как ни пытался я бороться с ней, она одерживала победу. Второй вариант -- петля, затягивающаяся на шее, казался более выгодным (не знаю почему). Так я принял решение, ясно в каком направлении. Оставалось придумать легенду того, чем я был сегодня занят, и где я был... Мои рассуждения прервала остановка на станции "Курская". Вялыми шагами я направился к выходу из метро к станции пригородных поездов.
   Пройдя досмотровую ленту, я взглянул на расписание электричек. До поезда мне оставалось не более десяти минут. В автомате я приобрел билетик. Через час я уже должен был быть у себя дома, где меня ждала Ириша, а внятной легенды у меня все еще не было. Лишь сумбур в моей голове правил бал. Добавлялось к этому желание выпить холодного пива, которое я бы с легкостью мог купить где-нибудь в окрестностях Садового кольца, но времени на поиски холодного хлебного у меня не было.
   Я вышел на платформу. Солнце светило прямо в глаз, будто хотело оставить мне жирный и хороший фингал на память. Сожаление о содеянном мною полтора часа назад испарялось, как испаряется вода с нагретой поверхности. Более я не жалел о том, что занимался сексом в парке, где каждый прохожий или гуляющий с собакой, или кто-нибудь еще мог заметить нас с Асей. Я слишком долго скучал по этой девочке. Я слишком давно мечтал об этой ебле, я слишком сильно любил Асю, чтобы отказаться от нее до конца. Слишком ужасна была эта мысль. Я принял готовность начать все по-новому, не взирая на весь тот идиотизм, который был с ней. Я сох по ней как кобеленок. Так уж вышло, но та мерзость, которую я испытывал по отношению к себе не могла не влиять. Я знал точно: карма вцепится в меня своими лапами, и рано или поздно она даст о себе знать. Настанет тот час расплаты, который будет съедать мою сущность до самого основания и без передышки.
  -- ***
   Я собирал у себя небольшую тусу на майских праздниках. Должны были прийти Костя и Ника, Вилен, брат Кости Егор и, собственно, мы с Иришей. В эти майские праздники у меня не было работы, поэтому это дело можно было безболезненно провернуть сроком на несколько дней.
   Первым, как это водится, приехал Вилен. Вместе мы пошли заниматься шашлыками и ждать остальных. Погода стояла пасмурная и немного дождливая. Выбрав место, поближе к асфальту, мы разложили мангал и закинули угли. Огромные языки пламени вырывались из-за металлического борта, задевая воздух, они исчезали, превращаясь в тепло. Оно распространялось в радиусе чуть более полуметра, согревая меня, Вилена и мокрую глинистую землю пропитанную трехдневным дождем, но уже успевшую высохнуть.
   Рядом с нами остановился черный "Ауди". Он даже без солнца отдавал блики от своих крыльев. Из машины вышла Ника, за ней вышел Егор вместе с Костей. Они подошли к нам.
   - Всем привет! - сказала Ника.
   - Привет, - я сначала обнялся с ней, потом с Костей, а затем с Егором.
   - Здорова! - Вилен поздоровался с ребятами, - Вилен, - он пожал руку Егору.
   - Егор, - он сделал аналогичное действие по отношению к Вилену.
   - А где Ира?
   - Она еще только едет, - ответил я, - писала, что только подъехала к "Котельникам". Но она будет не скоро, электрички сегодня не ходят, поэтому она на автобусе. Начинаем без нее.
   - Как дела? - спросил Костя.
   - Да, все хорошо, работы на эти праздники не предвидится, поэтому отдыхаем. Ириша ко мне на несколько дней, надеюсь все пройдет гладко.
   - Хорошо бы.
   - Вилен, ты как?
   - Я ездил в Ростов. Рыбы привез, привез местный вискарь. Сейчас Ира приедет, пожарим, пойдем к Ване, попробуете.
   - А то! Кстати, Егор у нас повар, поэтому он может сделать классный шашлык!
   - Надо пожарить? Я всегда могу. Давайте.
   Так мы стояли и жарили мясо впятером. Костя открыл двери машины, так чтобы было слышно музыку, Ника включила плейлист. Смеркалось понемногу. У Ники прекрасный музыкальный вкус, а что отличает компанию друзей, так это то, что все прекрасно могут быть заняты общим делом, разговаривать ни о чем и фотографироваться на фоне небольшого леса возле панельной многоэтажки.
   - Я на "Янгеля", ты можешь мне вызвать такси? Автобусов очень долго нет, - мне звонила Ириша.
   - Да, конечно, - я посмотрел на Вилена, - Вили, у тебя же скидка на такси есть в "Яндексе"?
   - Да. Надо такси вызвать?
   - Да, можешь, я тебе наличкой отдам.
   - Хорошо, - он начал копаться в смартфоне.
   - Ириш, сейчас вызовем, а, - я отвлекся на Вили, он говорил номер машины и модель, - сейчас за тобой приедет, ты слышала номер?
   - Да, вижу, ты встретишь меня около подъезда?
   - Да, конечно, как будешь подъезжать, набери, ладно?
   - Ладно, люблю! - Ириша повесила трубку.
   Часть шашлыков была уже готова. Егор складывал готовое мясо в кастрюлю, которая стояла на пеньке. Из нее шел ароматный пар, пар готового свежего мяса. Ника, немного замерзшая, сидела в машине за водительским креслом, приоткрыв окно, чтобы музыка могла донестись до наших ушей.
   - Нам бы сок и чего-нибудь попить купить, - сказал Вилен.
   - Да не вопрос. Кость, пойдешь со мной до "Дикси"?
   - Пойдем, Вань. Дорогая, - он обратился к Нике, - мы с Айвом сейчас сходим и придем.
   - Хорошо.
   Мы вышли на темную дорогу рядом с домом. Где-то сзади от нас играла музыка. Первые фонари все также освещали оранжевый асфальт, кидая неброские лучи.
   - Вань, ты уверен, что у вас с Иришей все надолго?
   - Честно, нет. Знаешь, за прошедшие две декады она как бы открылась мне немного с другой стороны. Она... Ну... Истеричка, что ли... Я, конечно, попробую сделать из себя максимум для этих отношений, но знаешь...
   - М?
   - Я очень часто думаю об Асе. Даже не так... Я скучаю по ней. Но и с ней у нас все было максимально не гладко, сам знаешь.
   - Знаю.
   Мы зашли в "Дикси", людей там было не так чтобы много, но, казалось, что они там живут уже третий день подряд. Я прошел к стойке с соком, минуя холодильник с газировкой, ибо там не было необходимого объема. Выбрав сок, я взял двухлитровую "Пепси". Купив нехитрый товар, мы пошли обратно к нашему "пикнику". В моем кармане завибрировал телефон.
   - Я подъезжаю.
   - Все, отлично. Я сейчас тебя встречу.
   Мы с Костей дошли до ребят. Оставалось совсем немного шашлыка, который надо было дожарить. Я отдал Вилену бутылку и пакет сока, а сам направился к подъезду. Обогнув дом, я забежал во двор и увидел фигуру Ириши. Она стояла около подъезда, положив сумки на лавочку. На ней была кожаная черная куртка, черные джинсы и колготки в сеточку. Ириша повернула голову в мою сторону так, что моя конспирация и тихий бег стали уже бесполезны, поэтому я спокойно подошел к ней.
   - Где ты есть? Я уже пять минут стою здесь.
   - А что это за сумки?
   - Как что? Вещи.
   - Зачем?
   - Вань, ты странный какой. Я у тебя остаюсь на 4 дня. Ты спрашиваешь зачем мне вещи?
   - Ой, ладно, пойдем, - я погрузил на себя три сумки, и мы зашли в подъезд.
   Весь путь в лифте Ириша смотрела на свое отражение в зеркале. Я тоже смотрел на ее отражение. Иногда кажется, что лифт поднимается настолько медленно, что ты способен разглядеть все в эти секунды. Мой взгляд метался меж трех точек: Ириша в отражении, номер этажа на циферблате лифта, угол камеры, в котором была забита пыль и прочие нечистоты. Облокотившись на хромированную перекладину, я начал поиск четвертой точки, чтобы буравить ее взглядом. В этом качестве я подобрал себе потолок. "Самая лучшая точка", - подумал я, вглядываясь в крашенный серым металл. Я продолжал глядеть в потолок до тех пор, пока лифт не остановился на моем этаже.
   Проделав небольшой путь до квартиры, мы зашли в нее. Из темноты навстречу нам выбежала кошка. Судя по помятой морде -- она спала и только что проснулась, услышав звук открывающейся двери. Лейтмотив кошачьего запаха пролетал где-то рядом, смешиваясь с запахом костра, который исходил от меня, и с запахом духов Ириши, вызывавшим во мне какие-то детские, немного ностальгические, воспоминания. Я поставил сумки на кушетку возле входной двери и разулся, выйдя в пространство квартиры.
   - Мы сейчас уже пойдем?
   - Да, сейчас пойдем, я только заранее хочу поставить стол в комнату.
   - Хорошо, давай. Я пока расставлю банные принадлежности в ванной.
   Решив не включать свет в квартире, не смотря на то, что было уже достаточно темно, я без проблем перенес стол из кухни к дивану. Ириша вышла из ванной и, погрузившись в темноту комнаты, села там, закинув ногу на ногу. В темноте по столу я расстилал скатерть, ориентируясь на ее узор. Еще с полминуты Ириша смотрела на меня поверх очков, пытаясь определить, вероятно, хоть толику эмоции в моем лице.
   - Нас не будут искать?
   - Я думаю, что у нас есть 10-15 минут, чтобы они не начали нас искать.
   Закончив со скатертью, я подошел к ней, слегка нагнувшись, и поцеловал. Трудно определить время поцелуя, если под руками нет часов. Это время я определяю при помощи собственной способности не дышать во время процесса. Дополнительный кайф от этого действия можно, безусловно, получить из-за нехватки кислорода. Да, от поцелуев может кружиться голова, если отдаешься им на всю катушку.
   Секс на столе -- отдельная история. Он помогает привнести в жизнь какие-то яркие краски, а в темноте принесет их вдвойне. Что уж говорить, если вы трахаетесь на столе в темноте, задерживая дыхание на поцелуях, при этом зная, что совсем скоро вас хватятся и, в лучшем случае, начнут звонить по телефону или просто придут, и начнут звонить в дверь. К его плюсам можно отнести еще и звуки: если стол стоит вплотную к стене, то, с вероятностью в 95%, можно добиться звука станка (как те, что на заводах): "Бум, бум, бум," - с интервалом в полсекунды. Этот звук, помимо прочих, заводит знатно, поэтому спустя еще несколько минут интервал укорачивается, появляется риск того, что помимо друзей к вам нагрянут соседи, которые устанут слушать ускоряющееся "бум-бум". Среди всех плюсов данного вида "развлечения" есть всего один минус: расшатанные ножки стола, а в худшем случае, вырванные нахер из столешницы. Но кого это волнует?
   Мы закончили ровно в тот момент, когда зазвонил телефон, лежавший на полке рядом с виниловыми дисками. Его свет озарил темноту комнаты, подсвечивая пластинку "The Doors". Ириша слезла со стола, подняла джинсы и трусики с пола. Я натянул спортивные штаны и подошел к телефону. Звонил Костя.
   - Мы вас потеряли. Вы скоро? Егор уже дожаривает мясо.
   - Да, - я никак не мог отдышаться, - мы скоро спустимся.
   - Я привезла фонарик, так что мы скоро подойдем, - сказала Ириша в трубку, обнимая меня своими руками.
   - Хорошо, давайте, мы ждем.
   Глаза настолько привыкли к темноте, что без особых усилий мы нашли китайский фонарик и вышли из квартиры. Лифт спустил нас вниз, а улица встретила светом своих оранжевых фонарей и всей влагой воздуха. Путь до мангала мы прошли, держась за руки. Людей на улице не было, а из небольшой чащи до нас добегал свет фар "Ауди" Кости.
   - А вас долго не было... - улыбнулась Ника и обнялась с Иришей.
   - Всем привет! - сказала Ириша остальным, - я взяла китайский фонарик, давайте загадаем желание и пойдем домой?
   - Отличная идея, - Вилен обнял Иришу, а затем достал зажигалку.
   Я вынул из пакета китайский фонарик в виде сердца и чиркнул зажигалкой. Вилен помогал мне держать фонарик, пока фитиль не загорелся своим желтым пламенем. Вшестером мы окружили это бумажное чудо, а каждый из нас загадал желание. Мы синхронно отпустили его, и он медленно сквозь темноту неба пошел вверх, а затем скрылся, унесенный майским ветром, в ночи.
   В ванной на полке, до того вечера пустующей, стояло огромное количество различных баночек, скляночек и тюбиков. Создавалось ощущение, что я пришел не к себе в ванную, а в "Рив Гош". Квартира кипела и наполнялась своеобразными эмоциями: на улице Ириша успела повздорить с Костей, похлопав его по щеке, что не могло не задеть его (как минимум это не самое корректное поведение с ее стороны). После прихода домой они не разговаривали. И пока Ириша, Ника и Вилен занимались приготовлением стола, я, Егор и Костя готовили кальян.
   - Вань, - говорил мне Костя, смешивая два разных табака, - ну это же совсем дико!
   - Костя, я понимаю. Это не комильфо. Я с ней поговорю, и, надеюсь, конфликт будет улажен.
   - Айв, а где у тебя чашки? - спросил Егор, ибо его успели ангажировать в свою команду Ириша и Ника.
   - Полка, которая ближе всего к холодильнику -- там вся посуда, - я указал на полку и достал чашки, пластиковые стаканчики, оставшиеся еще со дня рождения, и тарелки.
   - Спасибо, - Егор взял посуду и исчез из кухни.
   - Костя, не переживай, все будет хорошо.
   - Ладно, - Костя улыбнулся и положил табак в чашу.
   Когда я вынес кальян в комнату, все уже сидели возле стола. Ириша что-то жевала, Вилен отпивал пиво из пластикового стаканчика. Ника стояла возле колонки, к которой она подсоединила телефон, и включала музыку. В комнате поселилась атмосфера красочной альтернативы, которая элегантно ложилась поверх желтого света люстры, который мне непривычно видеть, ибо я пользуюсь светодиодными лампами.
   Первые тридцать минут мы просто ели. А затем начался адовый пиздец. Ириша поставила свою музыку. Из колонки заиграла Верка Сердючка. Послушав пару песен из плейлиста Ника включила свой плейлист. Все закончилось тем, что песни не успевали начинаться, как их переключали. С Костей мы пытались поиграть на гитарах, но это никого не вдохновило, а наоборот.
   - Ладно, мы, наверное, поедем, Вань, - сказал Костя.
   - Да, хорошо, давайте.
   - Нет! Я против! Вот вы с Егором езжайте, а Ника, пусть останется! - крикнула Ириша.
   - Ир, ну потом еще увидимся, - Ника пыталась успокоить Иришу, отходя к мужу.
   - Ириш, ну чего ты кричишь? - спросил ее я, - ребятам надо ехать, уже поздно.
   - Ой! Ну и идите вы все!
   Мы с Виленом проводили Костю, Нику и Егора до лифтов. Попрощавшись, мы остались стоять с Виленом в подъезде. Еще пару секунд мы молчали, переглядываясь, будто играли в пинг-понг.
   - Вили, ну это совсем пиздец.
   - И не говори, Айв.
   Мы открыли дверь и зашли в квартиру, где играла все та же Верка Сердючка.
  -- ***
   В апреле я зашел на обед в "Макдоналс" на "Фрунзенской". Я слишком сильно хотел жрать, чтобы идти на лекцию, и, сев напротив окна, начал смотреть в окно на людей, которые тянулись к метро словно электроны, бегщие по проводам. Знакомый силуэт шел в толпе, это был Игорь. Эта ситуация напрягла меня конкретно: если Игорь идет к метро, значит Ася должна быть где-то рядом. Последнее, чего бы я хотел, - это столкнуться с ней в этой гребанной забегаловке в окружении людей, где каждый знает каждого, ну, или, как минимум, через одного. Фатальная ситуация, раздражающая меня до кончиков волос, пугающая меня чем-то совершенно странным и необъяснимым. Я чувствовал себя животным, которое загнали в угол, не понимающее, что с ним сейчас произойдет. Животное чувство, пропитанное адреналином, выдавливающее сердце из груди, опоясывало меня.
   - Алло, Игорь, ты не хочешь зайти в "мак"? Посидим, поедим? - я набрал Игорю, который уже, судя по звуку, прошел вестибюль станции.
   - Нет, мне надо домой. Кстати, Иван, там где-то должна быть Ася, - ответил Игорь, - удачного дня! - он повесил трубку.
   Я обернулся посмотреть, кто находится сзади меня. А сзади сидела ее знакомая Элеонора. "Блядь, это ебаный пиздец, - подумал я, - бежать? Это было бы уже неправильно, да и к тому же, какого черта мне надо бежать? Остаться здесь? В пизду, пусть будет как будет." Сзади приземлилась огромная компания. А я решил отвлечься на свою работу и открыл ежедневник.
   Работа не шла. Казалось, будто на своем затылке я чувствовал сверлящий взгляд. "В эфире игра "Почувствуй дискомфорт"! Сегодняшний наш участник Иван Востоков. Какое количество взглядов в затылок вам может принести это мерзотное холодное чувство? Один? Давайте добавим к ним еще как минимум пять? Согласны? Как нет? А не нахуй ли пойти вам и пережить всю эту палитру смердящих, отвратительных, душераздирающих (!) эмоций???" - иронизировал мой мозг. Ощущение подобного дискомфорта способно вызвать у человека паническую атаку, я так думаю, а лучшим спасением был бы звонок или приход кого-то близкого в эту минуту. Даже мое ебанное дыхание замедлялось, создавая гипоксические проблески в сознании. Я не хотел видеть Асю, говорить с ней и прочее. А в моем кармане завибрировал телефон. Звонил Вилен.
   - Йоу, чувак, ты сейчас где?
   - Вили, черт возьми, я на "Фрунзе", ты сам где? Можешь подъехать сюда?
   - Канеш, че за вопрос, я на "Автозаводской", сегодня сдавал зачет. Короче жди.
   - Хоккей. Я буду в "Маке", он от выхода налево.
   Я повесил трубку, после чего минуты превратились в вечность. Книга, которую я пытался читать, не шла, работа не работалась, в телефоне ничего замечательного, наушники оставил дома. Это был один из худших дней. Я просто смотрел в блядское окно, жевал уже остывшую картошку и пил мерзкий холодный американо. Тогда я возненавидел этот "мак" всей своей душой.
   Вили приехал через пятнадцать минут. Он открыл дверь этой чертовой забегаловки и прищурившись посмотрел в это месиво из студентов-медиков да педиков и простых граждан. Я встал его поприветствовать и махнул ему рукой. Он подошел ко мне, и мы хлопнули руками и обнялись. Он сел рядом.
   - Жрать, пиздец, хочу, - он положил портфель на стул.
   - Вили, там сзади сидит...
   - Кто?
   - Ася... Это полная параша, чувак.
   - Я вижу, расслабься. Я скоро приду.
   - Оставь мне наушники, будь добр? А то я сдохну сейчас.
   Вили оставил мне наушники, а сам пошел покупать себе обед. Тогда мне казалось все гиперболизированным, поэтому очередь в которую он встал не стала исключением. "Бля", - подумалось мне. Как идиот я продолжил таращиться в окно. Я слушал музыку, пытаясь переключиться с дискомфортных мыслей, но сам этот дискомфорт исчез только тогда, когда компания, что сидела сзади рассосалась, а Вилен сел рядом. Я допил холодный кофе. Дышать стало легче. На следующую пару я так и не пошел.
  -- ***
   С Иришей мы планировали на 9 мая поехать на "Воробьевы", посмотреть на салют, а затем поехать на ночной сеанс последних "Мстителей". Специально для 10 мая я припас бутылочку шампанского, которую мы бы распили утром, как только вернулись бы из кинотеатра.
   Вместе с нами посмотреть на салют напросилась ее подруга Маша со своим молодым человеком. Я знал о них только то, что они существуют в этом пространстве. Мы встретились с ними на "Текстильщиках" в десятом часу вечера. О салюте на "Воробьевых" я мог уже забыть, поэтому было решено, что поедем мы в "Парк Горького". Весь путь до "ПГ" эти двое нещадно ругались по всякой ерунде. В этот момент я понял лишь то, что все наши терки с Иришей, от части, полная херня.
   Успешно пройдя на территорию парка через досмотровые зоны, мы достали из рюкзаков пиво и сели на лавочку близ фонтана. Черное ночное небо полыхало красным, зеленым, синим, желтым. Сквозь деревья я увидел всего несколько искр, которые, вероятно, по счастливой случайности долетели до нас. До нас лишь доходил прохладный ветерок от реки. Выпив по бутылке каждый, мы открыли по второй, и под ругань этой "сладкой" парочки мы с Иришей обнялись и продолжили пить, всматриваясь в огни Фрунзенской набережной.
   Пиво на удивление быстро кончается в такие моменты, а на трезвую голову такое наблюдать нельзя. Маша стояла напротив лавочки и (достаточно беззвучно для меня) жестикулировала, а ее парень (также беззвучно) орал ей что-то в ответ.
   - Ребята, - прервал я эту беззвучную истерию двух неуравновешенных, которые вот-вот бы разхреначили свои пустые бутылки и начали махаться "розочками", если бы их никто не остановил, - товарищи, вы -- суперняшки. Но нам надо еще пива. Как вам такое: мы все вместе пойдем до "Фрунзенской" в "Магнолию", а вы, если хотите, убьете друг друга во дворе за министерством обороны?
   - Пойдет, - ответил молодой человек-истеричка.
   - Да, хорошо, - ответила истеричка-Маша.
   - Вот и славно, - я посмотрел в спокойные и пьяные после двух бутылок пива глаза Ириши, - пойдем дорогая? - я дал ей руку.
   Мы шли по мосту немного поодаль от пары истериков, которые продолжали орать что-то невнятное друг другу. Мост закончился, и все вместе мы вышли в темный парк за министерством обороны. Как обычно там квасили те, кто косил от армии. Я держал Иришу за талию, а она шла косой походкой, делая на ходу попытки невнятных поцелуев.
   - Может ты поговоришь с ним?
   - С ним?
   - Да, а я с ней.
   - Ну, ладно... Только зачем?
   - Мы все равно с ними расстанемся на "Фрунзе", а успокоить их как-то надо.
   - Хорошо, ты права, - сказал я Ирише, сам не понимая, почему она права.
   Мы сравнялись с этой молодой парой. Ириша подошла к Маше, взяв ее под руку, а я подошел к ее парню и просто брел с ним наравне, бездумно всматриваясь в огни Комсомольского проспекта, которые появились минуя кусты и деревья. Маша с Иришей отделились как ракетная ступень, так наш путь с (для удобства назовем его Вовой) Вовой продолжился уже без них.
   - Сколько вы уже с Иришей вместе?
   - Месяца полтора, я думаю.
   - А мы уже три года с Машей встречаемся.
   - Это срок. Почему ты не позвал ее замуж?
   - Мы просто живем вместе, пока этого достаточно.
   - Вова, тебе не кажется, что она хочет таким образом добиться решительных действий?
   - А вот хрен ей! Вот сколько девушек у тебя было?
   - Ириша, - я мысленно пересчитал всех, - она восьмая.
   - Хуя.
   - Ну как есть.
   - Думаешь все дело в том, что я ее замуж не зову?
   - Вполне.
   - Да, ты прав.
   - Спасибо, очень приятно.
   Мы подошли к подземному переходу на Комсомольском проспекте и встали возле него. Ириша и Маша мирно шли в 3-4 метрах от нас, болтая о чем-то. Они подошли к нам с Вовой. Маша была спокойна как удав, в свою очередь Вова был ее кроликом, а глаза его горели как два маленьких черных уголька.
   - Так, ребята, кому надо в туалет?
   - Всем нам надо в туалет.
   - Тогда в "мак".
   - В "мак".
   Я забрал Иришу у Маши. Маша и Вова встали друг с другом и пошли чуть впереди от нас. Теперь они выглядели как нормальная здоровая ячейка общества, больше не напоминая хорошо одетых алкашей.
   - Что ты ему сказал?
   - Чтобы он позвал ее замуж, а ты?
   - А это женские секретики! Тебе этого знать не надо!
   - Ой, ну и идите вы к черту. Мы с тобой успеем на фильм?
   - Да, сеанс начнется через час с небольшим, поэтому успеем.
   - Ага, ну и ладненько.
   Мы вышли из перехода и в считанное мгновенье оказались около забегаловки, в которой было столько подростковых рож, что я даже я со своей выделялся из толпы. Дружно мы все отправились писать. Когда я вышел, Ириша и Маша сидели на одном из диванов и ждали нас с Вовой. Вова вышел из туалета, а его черные угольки глаз все равно продолжали гореть. Лицо его казалось безумным, будто он не писал в туалете, а делал что-то совершенно другое.
   - Нам в метро! - сказала Маша.
   - И нам, но нам на "Анино", а вы же на "Комсомольскую"?
   - Да. Знаете ребят, с вами было классно потусить! - сказал Вова и пожал мне руку.
   Мы зашли в вестибюль метро, и спустившись вниз на станцию прыгнули в вагон. На "Библиотеке" мы попрощались еще раз и вышли из вагона, который так же быстро уехал в черный тоннель.
  -- ***
   Я сидел дома на ковре и обдумывал то, что было днем в "Макдоналсе". Мой телефон зазвонил. Это была Ася. Повинуясь какой-то невидимой силе, я взял трубку.
   - Я тебя сегодня видела. Ты сидел сзади меня.
   - Аналогично, Ась. Что ты хочешь? Ты явно звонишь мне не просто так.
   - Я хочу услышать твой голос.
   - У меня есть девушка, Ася.
   - Ты вот так со мной поступишь сейчас. Просто положишь трубку?
   - Ася, чего ты хочешь? Ты хочешь встретиться? Окей. Я смогу только 10 апреля, - в голове промелькнула мысль, что надо назначить место, в которое никто не сможет прийти из каких-либо моих знакомцев, а уж тем более Ириша, - на "1905 года" около метро в 19:00.
   - Хорошо.
   В тот день, 10 апреля после учебы я поехал в Химки. Химки -- один из самых отвратительных городов Московской области, город-пробка. Я ехал на встречу к своим клиентам по работе. Мне надо было сделать мощную презентацию, но все мысли крутились только вокруг грядущего вечера. Пока я ехал, пачка "мальборо", которая у меня была, закончилась так быстро, что я даже и сам не понял того, как это могло произойти. Добравшись и опоздав, и уже перегорев от волнения и суматохи, я провел презентацию. Как и стоило ожидать, все прошло максимально неудачно: помимо моего опоздания, клиент был настроен, увидев перед собой парня на вид лет 16-18, мягко говоря, не оптимистично. Так, уже опаздывая на вторую встречу, я отправился восвояси, а точнее на "1905 года", где должен был встретиться с Асей.
   Фиолетовая ветка метро столь же отвратительна как и гребанные Химки. Предупредив Асю, что я опаздываю из-за пробок, я плюхнулся в вагон старого "ежа". Моя нелюбовь к фиолетовой ветке обоснована двумя причинами: там никогда нет свободных мест, и, как мне кажется, она самая грязная из всех существующих в московском метро. Наполненный пердящими людьми вагон, шумный и грязный он въехал в тоннель. Мои мысли крутились лишь о том, как пройдет эта встреча, что там будет и так далее. Чтобы хоть как-то перебить зацикленную в голове мысль, я начал развлекать себя прочтением заголовков метрошной газеты.
   Поезд выкинул меня на "1905 года". Обуреваемый смесью чувств, которая варьировалась в пределах от усталости до чего-то похожего на романтические порывы, я пошел на поверхность. Уже прилично сильно опоздав, я не надеялся увидеть ее, сидящую там на лавочке, скрепя сердце я вышел из стеклянных дверей в потоке людей. Пробежав глазами по лавкам, стоящим по периметру площади "1905 года", я заметил ее, одетую в свою неизменную зеленую пуховую куртку и джинсы трубы. Она сидела и слушала музыку, всматриваясь в памятник революции, пропуская мимо своих голубых глаз людей, шедших к метро. Она ждала меня.
   - Извини, пробки, - я подбежал к ней настолько быстро, как только мог, - ты, вероятно, замерзла. Пойдем в "макдоналс", тебе надо выпить чаю.
   - Ты очень сильно опоздал, я хотела уже уйти, но... Решила тебя дождаться.
   Людей в этом "ресторане" было много, но можно было хотя бы сесть. Я купил ей зеленый чай, себе американо. Мы сидели первые три минуты и молчали. Это надо было заканчивать.
   - Что ты хочешь, Ась?
   - Я люблю тебя.
   - Ася, в душе, я тоже люблю тебя, но у меня есть девушка, и с ней я хочу быть. С тобой у нас нет будущего. Извини, люди не меняются.
   - Ваня, ну, я поменялась, все будет еще лучше, чем было. Будь со мной, Вань, пожалуйста...
   - Ася... - я поцеловал ее в губы. Этот поцелуй был настолько долгим, что, казалось, кто-нибудь из нас первым должен потерять сознание.
   - Молодые люди, - бабка с укоризненным взглядом смотрела на нас, - держите свои дьявольские языки при себе! Не соситесь в общественном месте.
   - Ася, я не могу быть с тобой. Понимаешь?
   - Не можешь -так не хочешь! Не нужен мне твой чай! Я пойду!
   - Давай просто все обсудим по дороге к "Краснопресненской"? Ладно?
   - Ладно.
   Мы вышли из "макдоналса", она плакала. Я обнял ее, теплое тело прижалось ко мне, ее большая грудь коснулась меня. Ася все так же сильно меня возбуждала, как и раньше. Это было в ней, тут дело даже не в большой груди или аппетитной жопе, нет: она притягивала меня своей женской натурой, притягивала собой, возбуждая во мне каждый нейрон, заставляя каждый мой мускул сокращаться. В этом и была фишка Аси, она собой притягивала меня, делая меня своим. В этом была она, но морально, как бы я не хотел, я не мог. Нет. Сходится с Асей снова было нельзя. Только не в этот раз. Только не сегодня.
   - Мы не можем быть вместе. Извини. Ты найдешь себе парня лучше.
   - Лучше тебя нет. Ты действительно хочешь быть с ней?
   - Да, я думаю с Иришей у нас есть будущее. С тобой его не будет. Поехали по домам? -сказал я.
   Ася заплакала и убежала в переход. Как ни пытался я ее догнать, сделать это у меня не получилось. Выйдя на поверхность, продуваемый апрельским ветром, я пошел в сторону метро, вдыхая его запах.
  -- ***
   Абсолютно пустое Варшавское шоссе раскинулось перед нами всеми своими шестью полосами и горящими фонарями. Пустынные улицы района "Чертаново", которые я никогда не видел до этого подобными, поразили меня своим размахом. Я помню себя еще ребенком, который впервые приехал сюда. Помню эти одинокие блочные дома, которые еще не были окружены торговыми центрами, помню еще строящийся "Макдоналс", который сейчас, своей горящей буквой "М", как бы зазывал всех, кто находился рядом. Теперь же окрестности станции "Анино" были благоустроены: детские площадки близ дороги, торговые центры, бьющие неоном, развязка перед МКАД, новостройки-человейники. Во всем этом есть прелесть спальной, но уже не тихой Москвы; Москвы, которая встречает вас с улыбкой на лице, чтобы потом перемолоть и ассимилировать, а после принять в себя порцию новых людей, еще не перемолотых, еще не ассимилированных.
   - У нас есть еще 40 минут до начала. Может купим что-нибудь поесть? - спросила Ириша, когда мы стояли возле золотой буквы.
   - Хорошая идея! Давай, я тоже хочу есть. А что будем покупать?
   - Давай возьмем по чизбургеру, картошке, тебе американо, а мне колу без льда?
   - Идеально.
   Так как вход был закрыт, мы подошли к окну "Мак-авто". Из окна к нам высунулся парень на вид лет 19 с абсолютно сонными глазами. Судя по его внешнему виду, он не спал уже очень давно, также неразборчивый голос выдавал хронический недосып.
   - Доброоо... - он смачно зевнул, обдав нас своим дыханием, - ооой ночи. Чего хотите?
   - Доброй ночи, - ответил я, нам два чизика, большой картофель, американо и колу без льда.
   - Соус?
   - Сырный, - сказала Ириша.
   - Хорошо, с вас 355. Наличными или картой?
   - Картой.
   - Прикладывайте, - кассир вытянул из недр кронштейн, на котором "восседал" терминал.
   - Спасибо, - я приложил карту к маленькому монитору.
   - Проходите к следующему окну, там будет ваш заказ. Чек, пожалуйста, - помятый молодой человек протянул мне чек и забрал кронштейн.
   Мы прошли к окну выдачи. Заказ нам отдали практически моментально, и мы пошли на ближайшую детскую площадку. На лавочке, освещенной сиреневым светом, спал человек. Ириша забралась на детскую лазейку, напоминающую скворечник, а я встал напротив, достав два чизбургера из пакета. Чизик пролетел в меня совсем незамеченный мной, пока Ириша, с присущей ей грацией ела свой. Сделав пару глотков, я осмотрелся, человек, который спал на лавочке, ушел, оставив нас двоих в этом "детском мире".
   - Хочешь еще? - Ириша протянула мне свой чизбургер.
   - Нет, у меня вот, - я показал ей стакан с кофе, - да еще и картошка есть. Поешь сама.
   - Ладно, - она продолжила уминать свой чизбургер.
   - Картошку, наверное, уже там съедим?
   - Думаю, что да, - сказала Ириша, проглатывая в темноте последний кусочек бутерброда.
   Так же ловко, как она забралась в этот "домик", Ириша спустилась на мелкий гравий площадки. Я завернул пакет, на котором уже проступили первые жирные пятна, с картошкой и соусом и положил его в рюкзак. Небо над нами было пасмурное. Тучи как бы обтягивали небосвод, отражая неон вывесок и билбордов. Мы не спеша перешили дорогу по подземному переходу и через несколько минут уже зашли в торговый центр, где должен был начаться сеанс.
   Я не самый фанатичный поклонник "марвел", поэтому новость о появлении "Мстителей" воспринял с прохладой. Но я -- это я. Ириша же на протяжении нескольких дней вынимала мой мозг чайной ложечкой, вынуждая меня пойти на этот фильм. И вот я купил билеты на ночной сеанс. Мы зашли в прохладный кинозал, в котором, к моему удивлению, сидело столько людей, что "яблоко даже и не думало падать". Мы сели на последний ряд. Фильм начался.
   Все три часа я просидел словно на иголках. Не было ни минуты, в которую Ириша бы восторженно ни закричала, ни пустила бы слезу или всхлип. Все это, естественно, нарушало тишину кинозала и нереально мешало смотреть. Попытки понять сюжет я бросил еще на тридцатой минуте экранного времени, ибо разбираться в этом дерьме, я не видел смысла совершенно. Дурацкий сюжет. К тому же, они убили Тони в конце, поэтому пусть режиссер и продюсеры идут нахер.
   Мы вышли из кинотеатра в пятом часу утра. На улице хлестал дождь. Серое утреннее небо отдавало нам всю свою воду.
   - Я вызову такси, - сказал я Ирише.
   - Давай. Классный фильм?
   - Ир, все бы ничего... Но тебе не кажется, что ты была сверхэмоциональна?
   - А что? Нельзя?
   - Ну, я все понимаю, детка... Но зачем? Скажи. Зачем орать на весь кинозал?
   - Что я могу поделать, если я столь эмоциональна?
   - Ладно, проехали. Наше такси уже подъехало, - я открыл дверь ТЦ, и мы быстро добежали до такси.
   Московское утро прекрасно еще тем, что дороги в область практически всегда пустые. Через десять минут мы были уже дома. Дождь кончился, как только автомобиль въехал в область. Удивительная штука -- погода. Дома нас неизменно встретила кошка, а в холодильнике стояла бутылка шампанского. Переодевшись, я застелил постель и вышел на кухню, где сидела Ириша, попивая игристое.
   - Я хочу жаренные пельмени.
   - Сейчас?
   - Да.
   - Вот что-что, но их я никогда не готовил.
   - Ну сначала их надо отварить, а затем пожарить на сковороде.
   - Ты уверена, что это делается так?
   - Абсолютно.
   Отварив пельмени я закинул их на сковороду. Пельмени превратились в месиво из теста и мяса.
   - Что-то не получается у меня.
   - Востоков, у тебя вечно ничего не получается!
   - Так! Блять! Я устал и жарю чертовы пельмени! Ой, да пошло оно все, - я открыл дверцу под раковиной и выкинул в урну сковородку.
   - Ты чего психуешь?
   - Чего я психую? Ты шутишь?
   - Ладно, я не права. Давай утром что-нибудь придумаем. А теперь, пойдем спать?
   - Хорошо, пойдем.
   Шторы в квартире, безусловно, создают уют. Женщина в квартире создает романтику. Если вы хотите отречься от холостяцкой жизни, тогда вам необходимы шторы и женщина. Ириша голая сидела на мне верхом. Казалось, мое желание спать ушло куда-то в неизвестном направлении. Признаюсь, этот секс был с ней лучшим, в нем она раскрыла себя всю. Она так четко балансировала на грани безумия и максимального людуса, что я готов был наблюдать за этим и быть в ней вечно. Когда мы уставшие рухнули на кровать после этого бесконечного часа, она сказала, проводя рукой по моей груди и глядя мне в глаза:
   - Говорят, что самый лучший секс -- самый последний.
   - Только не говори, что ты хочешь мне отпилить голову, пока я сплю, - я рассмеялся и поцеловал ее. Мы укрылись одеялом и уснули.
  -- ***
   После пар, как это обычно бывает в нашей универской компании, мы пошли поесть. А куда идут все студенты, которые учатся на "Фрунзенской"? Конечно же в этот чертов "мак". Я, Даша, Света и Энджи зашли из жаркой Москвы в холодное помещение "ресторана". Около двери за столом со своим другом Анатолием (еще тем мудилой, надо сказать), сидела Ася. Судьба распорядилась так, что мы сели с другого конца зла, но напротив стола Аси. Девочки пошли покупать себе еду, оставив меня с сумками. Толик встал из-за стола, посмотрел на меня своими маленькими крысиными глазенками и пошел, вероятно, срать (его правда долго не было). С Асей мы сидели напротив друг друга, ведя внутреннюю борьбу, которая выливалась ментальными искрами, которые, не дай бог, попади на сухую солому, вызвали бы пожар. Пожар самой высокой степени. И вот пошел запах паленной соломы: достав телефон, я набрал быструю смску: "Давай вечером созвонимся?" В ответ я увидел кивок.
   Вечером мы созвонились. Разговор был абсолютно тупейшим.
   - Да, я действительно тебя люблю, - сказал я ей.
   - Правда? Ты можешь мне это еще раз сказать?
   - Я тебя люблю, зай. Но на всякий случай, давай вести беседу в телеграмме? Хорошо?
   - Да, хорошо.
   Той ночью мы занимались сексом по телеграмму. Мне казалось, что я совершаю серьезное преступление. Нет, не против кого бы то ни было, против своих моральных принципов. С одной стороны мне было страшно, что я способен на подобное, а с другой, это было то, что мне нужно, чего я хотел и боялся внутри себя.
   Утром мне написала Ириша. Она хотела побыть у меня дома, чтобы позаниматься патофизиологией. Легко на это согласившись, я сказал, что передам ей ключи днем, а сам поеду на фармакологию сдавать долги. Естественно, никаких долгов в планах у меня и не было. Мой план тем днем был совершенно другим: поездка в "Крылатское". Изначально, еще вечером с Асей мы условились о следующем: в 16:00 мы встретимся на подходе к ее дому и пойдем "прогуляться".
   Ровно в 14:00 я отдал Ирише ключи от квартиры. Сам я был весь на взводе, от предстоящей поездки. Изначально, даже сама мысль о том, что я собирался сделать меня нервировала, пугала, но этим днем я был настроен куда более решительно, несмотря на то, что все это действие шло против моей моральной сути и природы. Но я хотел дать шанс этому всему, сделать новый виток в этих отношениях. Она окончательно притянула меня как магнит к себе, и я не видел никакого иного выхода, кроме как поддаться этому и пойти за ней. Отдав ключи Ирише, я сел в вагон поезда и поехал в "Крылатское". Поезд мчал меня к чему-то совершенно новому и необычному. Как только я вышел из метро, я написал, что приехал.
   Я шел знакомому мне району, набрав в грудь побольше воздуха. Солнце падало вниз, освещая огромное количество прохожих в этот день. Достав сигарету из пачки, я закурил и продолжил спускаться по Осеннему бульвару, минуя выезжающие такси, цветочную лавку и торговые центры. Лето пришло в город так же незаметно, как и пришла когда-то весна. Легкий ветер проходил между блочных синих домов, сдувая с них пыль Москвы, которая незаметно оседает, когда мы спим.
   Мы встретились около ее подъезда и пошли в парк. Всю дорогу мы разговаривали. Всегда сложно сказать о чем могут разговаривать двое таких разных и идущих к одной цели в этот момент. Я целовал ее шею и губы. Ася прижималась ко мне. Мы зашли в лесную чащобу, где очень редко ходили люди и сели на одно из упавших деревьев после одной из бурь майской поры. Мы продолжали целоваться. Ася достала из своего рюкзака антисептик и дала его мне.
   - Обработай руки перед этим, пожалуйста.
   - Хорошо, - я взял антисептик и выдавил несколько капель на свои руки.
   Стояла хорошая погода, летняя, совершенно не похожая на весну. Я был возбужден, как и обычно, когда находился с ней в минуты нашей близости. Моя рука в сквозь ее джинсы дотронулась до нее. Отогнув их, она проникла к трусикам, хлопчатобумажная ткань которых была уже достаточно мокрая. Пальцы вошли в нее, нащупав там заветную точку "G". Ася кусала меня в шею, а одна рука, запущенная в мои волосы, мяла их и оттягивала. Она тяжело и возбужденно дышала. Я повернул ее к себе, так что спина ее выгнулась вперед. Взяв ее за грудь, я вошел в нее. До конца. Вздох. Незаметный и легкий он упал где-то под нами. Мы трахались как Адам и Ева в запретном лесу, где нас могли увидеть в каждую секунду. Так мы отдавались друг другу больше и больше, сильнее и сильнее, до тех пор пока первые нотки оргазма не начали проходить между нами.
  -- ***
   Пока я ехал в поезде, пересиливая себя, я окончательно придумал "легенду". Так что по приезде оставалось только чувство тревоги и все той же мерзости... Они раздирали меня. Я шел в направлении к дому, понимая, что с каждым шагом и с каждой минутой во мне нарастает напряжение. Я не заметил того, как стоял уже у подъезда. Открыв металлическую дверь с кодовым звонком, я оказался на первом этаже. Около лифта стоял мой сосед по площадке -- Артем. С ним мы разговорились, это помогло снять мне огромное напряжение, которое выплескивалось из меня, как кипящая вода выплескивается из кастрюли. С Артемом мы зашли в блок, дверь мне открыла Ириша. Она что-то готовила, на ней, поверх домашних шорт, был надет фартук.
   - Как дела, Кось? - спросила она меня.
   - Хорошо, тяжелая была фарма сегодня, но я сдал, - проговорил я с каменным лицом и ушел в комнату.
   Ася не пользовалась духами, но я опасался того, что на мне все равно мог остаться ее запах. Потупив какое-то время у шкафа, я посмотрел на себя в зеркало. В зеркале передо мной, внешне, стоял все тот же человек, но, внутренне, это был совершенно другой, ранее мне незнакомый индивидуум. Из шкафа я достал свой черный кожаный плащ. В комнату зашла Ириша.
   - Ты ничего не хочешь мне рассказать? - спросила меня она.
   Мое лицо покрыла испарина, в зеркале я увидел свои серо-зеленые глаза, в которых затаилась смесь ужаса, боли и интереса. Помолчав с полсекунды, я подумал, о чем она может знать, и спросил:
   - Нет, о чем ты?
   - О том самом, ты мне что обещал?
   - Эээмммм, - моя пауза перешла в мычание, - любить тебя.
   - А еще что?
   - Ты о чем, Ир?
   - Ты не сделал то, что обещал: ты обещал помочь мне заполнить тетрадь по патофизиологии! - в этот момент у меня отлегло настолько, что люди на другом конце города слышали с каким грохотом падает этот булыжник с моего сердца, наверное.
   - Дорогая, прости, у меня не было времени, - и я, сняв плащ с себя, я ушел в ванную.
   Время проведенное в ванной дало мне понять: все в порядке -- она не знает; теперь только чистые мысли и никакой тяги к Ирише. Я вышел из ванной. Ириша лежала на диване и слушала Верку Сердючку. Мой телефон зазвонил, на проводе был Энди.
   - Можно я заеду?
   - Да, чувак, конечно, приезжай, - я повесил трубку.
   - К нам сейчас приедет Энди.
   - Хорошо.
   - Как твоя патофизиология?
   - Да никак. Я так ничего и не сделала.
   Мы просто лежали на диване. И я ее не хотел. Ириша, все еще облаченная в фартук, смотрела в белый потолок. А я испытывал по отношению к ней пустоту. Я знал, что сексом я с ней никогда больше не займусь. Мы лежали до тех пор, пока в дверь не постучал Энди.
   Втроем мы пошли на кухню, поели и выпили по пиву. Энди забил кальян. В этот вечер он был тем человеком, с которым мне больше всего хотелось общаться. Ириша, посидев с нами еще несколько минут, вышла и хлопнула дверью комнаты, оставив нас вдвоем. Мы сидели, курили и болтали. Спустя какое-то время к нам снова пришла Ириша.
   - Мне надо ехать.
   - Не вопрос. Мы проводим тебя до станции.
   - Спасибо, - сухо ответила она.
   Мы проводили Иришу до поезда и пошли обратно ко мне. По дороге мы говорили про учебу, машины и прочую ерунду. Уже приближаясь к дому, я сказал Энди:
   - Я изменил Ирише.
   - Что?
   - Я сегодня ей изменил с Асей. Вот поэтому она была мне так безразлична сегодня. Понимаешь?
   - Жаль... Ириша хорошая, Вань, - он посмотрел на меня.
   - Да, может быть и так, но с ней больше у меня ничего нет.
  -- Свадьба.
  -- ***
   Июнь был таким же жарким как и прошедший май. Мы встретились с Иришей в середине дня на летней веранде "Бургер Кинга" около "Фрунзенской". Она была одета в летний легкий сарафан, удачно подчеркивавший ее ноги. В лице ее читалось некоторая оголтелость, сменявшееся, периодически возникавшей как из ниоткуда, стервозностью во взгляде. Пытаясь уловить что-то, что было понятным только для меня, она жестикулировала своими бровями. Так, практически безмолвно, мы пошли от МДМ в сторону "Кропоткинской", минуя летние скромные московские парки, которые похабно развалились в июне, сбросив белье до последнего листика. Мы шли, в то время пока летний зной, еще не сменившийся летними холодами, жарил непокрытые головы москвичей, проходивших по Комсомольскому проспекту. Вероятно, они, головы москвичей, были заняты своими вопросами: насущными делами, подготовкой к выходному нажиралову и последующему отходняку. Но это был лишь конец очередного рабочего дня середины рабочей недели, поэтому, возможно, их мысли уносились теплым ветром куда-то туда, как и мои мысли, больше всего похожие на мюсли, залитые теплым молоком или прохладным йогуртом с клубничным вкусом.
   "Кропоткинская", уже давно отошедшая от снегов, лежавших в самом начале нашей с Иришей эпопеи, была совершенно иным местом. Если серым мартовским днем эта местность предстала холодными ветрами, которые проносились вдоль улиц, морозя руки и пальцы, и кафедральным собором, который угрожающе блистал золотыми куполами в отсутствие солнечного света, Энгельсом, который мрачно всматривался в мрачное мартовское небо; летняя же Москва наводила гармонию над этим беспросветным гротеском. Так, и Энгельс уже с какой-то любовью во взгляде смотрел на сияющие купола, и снега уступили свои места распустившимся клумбам, и ветер с реки более не морозил пальцы, а нес живительную прохладу обитателям окрестностей.
   Свернув на Гоголевский бульвар, мы шли, осматривая стенды с плакатами. Они стояли посередине аллеи и выполняли одну единственную функцию: мешали проходить блуждающим людям, которые мытарились между Арбатом и старой бензоколонкой, что стоит напротив Храма Христа Спасителя. В этот день я принял для себя самое твердое и основательное решение: расстаться с Иришей, дабы наши отношения канули в лету, как и другие мои отношения канули когда-то. Я хотел этого и более терпеть не мог, ибо вот уже без малого месяц я был в сильной связи с Асей, а это было уже пятое, юбилейное, возвращение ее в мою жизнь.
   Пройдя еще немного до станции "Библиотека имени Ленина", мы остановились около входа в метро и сели на лавочку рядом с Федором Михайловичем, на которого как и всегда срали голуби. Рабочие обустраивали вход в метро, не создавая особенно сильного шума. Это был тот идеальный момент, чтобы сказать: "Детка, меня заебали, заебали эти отношения, давай это закончим сегодня. Вещи твои я тебе отдам в скором времени, после сессии". Но это была одна из формулировок. Но так как хотелось закончить все на относительно красивой ноте, я придумал иную форму: "Знаешь, я люблю секс, я люблю ебаться, понимаешь? Но ты превзошла меня в ебле моего мозга. Давай расстанемся?" Весьма она была хороша, но не применима, так как я должен был, для самого себя, остаться относительно честным и благородным, хотя месяц вот уже месяц я был увлечен только Асей. Таким образом, я выбрал самую простую формулировку, которая могла быть: "Ириша, давай расстанемся? Почему? Я устал от этих отношений и от тебя, прости. Мы не сможем быть вместе. Да, я знаю, что ты так и знала".
   Солнце палило, кидая свои лучи на мою голову, точка волнения была пройдена. Я изрядно вспотел. Хотелось пить и, немного, есть.
   - Ириш, - я посмотрел в ее глаза, - давай расстанемся?
   - И почему же ты хочешь расстаться? - она смотрела на меня своим самым убийственным взглядом, тем самым взглядом, в котором сочетается полная гамма эмоций: от ненависти до непонимания, от отчаяния до осознания, что, да, этот момент пришел, что ничего уже здесь не попишешь, что остается только нажраться до состояния дерьма того сизого, который красуется на Федоре Михайловиче.
   - Я устал от этих отношений, я устал от тебя и твоих скандалов, от того... - нет, она не плакала, а смотрела на меня все тем же ястребиным взглядом, внимательно внимая словам, исходящим из моего рта, - что ты совершенно не тот человек, которым казалась мне тогда, когда все началось, - сумбур в моих словах рос по экспоненте, - прости, это все больше невозможно.
   - Да, говорят, что последний секс он самый лучший, это действительно так, - она продолжала пилить меня взглядом, - ну, Востоков, ты держишь марку, как и говорил, тебя невозможно бросить. Бросаешь только ты, - диалог явно начал выходить из-под моего контроля, - поехали к тебе, я заберу вещи, - она смотрела все также пристально, а ее предложение не входило в мои планы, ибо, приехав ко мне, ничего бы не кончилось. С этим надо было завязывать: выдернуть это деревцо с корнем, пока оно не разрослось. Отношения должны были кончиться здесь и сейчас. Как можно скорее.
   - Нет, мы не поедем ко мне, - я отвел взгляд на дорогу, дабы обдумать варианты своих слов, - я не готов к этому. Я отдам тебе вещи после сессии. Извини, Ира.
   - Что же, ладно, я тогда напишу Нике, что мы не пойдем вдвоем к ним на свадьбу. Вещи передашь через Амина, хорошо?
   - Да, я свяжусь с ним после сессии. Косте напишу, что пойду к ним на свадьбу без тебя.
   - Ну, и козлина же ты, Востоков.
   На этом и разошлись. Ириша спустилась в метро, бросив на меня взгляд, в котором я не мог уже ничего прочитать. Я посмотрел в ответ таким же абсолютно пустым взглядом и решил пройтись по старой Москве. Я позвонил Косте и сказал, что с Иришей мы расстались, что пойду на свадьбу один. Следом я позвонил Асе, оповестив ее, об окончательном разрыве с Иришей.
   Теплый ветер разносил Московскую дорожную пыль. Я шел к Болотной площади. Замечательное место, которое стоило посетить этим вечером. Машины с мигалками сновали туда-сюда мимо Кремля, по Москве-реке ходили чертовы кораблики. Их пассажиры улыбались, явно не осознавая свою тупость. Какой-то пьяный мудак помахал мне своей культяпкой. Я в свою очередь дал ему понять, что идти ему нужно в одно известное всем место -- на хуй. Тишина Болотной покрывала островок, на котором сидели одинокие люди, всматривавшиеся в голубое небо. В остальном, парк казался вымершим, все как я люблю. Одиночество в кубе -- мой конек.
  -- ***
   Ася приезжала ко мне ровно раз в неделю. Все, что было между нами, в первый месяц воссоединения, - секс. Хотя, определенно, это не совсем то слово, которым можно было описать наше воссоединение. Я бы мог назвать это и любовью, да только что-то внутри меня и внутри нее мешало это сделать. Мы занимались этим как только она переступала порог моей однокомнатной квартиры. Во мне же просыпалось совсем неясное, до сих пор неизведанное чувство. Это было что-то новое между мной и ей. Ее белая бархатная кожа, гладкая и пластичная в моих руках была словно материал для лепки в руках скульптора. Я хотел ее. Хотел вдыхать запах шампуня, шедший от волос. Я трахался как последний примат, отдавая все свои накопленные и нерастраченные силы, а она была той женщиной, с которой мне было безумно хорошо. Ася была тем человеком, к которому я чувствовал что-то, чего и сам не знал. А в этот момент мой телефон настойчиво жужжал, пытаясь донести обрывки слов и сообщений от Ириши.
   Ася мылась под моим душем, а я смотрел на нее. Смотрел, как она намыливает свое прекрасное тело. Я залезал к ней под горячую воду в свою хоббитскую ванну, намыливал ее большую грудь, прекрасную жопу, волосы на лобке. Секс под горячей водой словно музыка огня, там мы занимались "любовью" оба в пене. Оргазм имеет отрезвляющий и, в то же время, расслабляющий эффект, так что сравнение с наркотиком имеет место быть. Мы выбирались из под горячей воды. Ася вытиралась моим полотенцем, обматывая свое тело. Я стоял голый на кафельном полу в ожидании того, когда вода окончательно стечет с меня. Вытираясь, она возбуждала меня не меньше прежнего.
   Она посмотрела на душевые принадлежности Ириши, что стояли на верхней полке в моей ванной. По полу бегали мокрицы, а я все еще был возбужден.
   - Это ее вещи? - Ася посмотрела на меня, а ее грудь на вдохе поднялась, развязав узелок полотенца.
   - Да, мы же еще с ней пока не расстались. Поэтому ее всякие баночки все еще тут стоят, - я посмотрел на Асю. Полотенце упало с нее на пол.
   - Вы пойдете вместе на свадьбу?
   - Нет, не думаю. Наверное, на этой неделе я буду завершать этот вопрос.
   - Иван. Если я узнаю, что ты мне изменяешь, - она поджала свои губы, устремив взгляд своих вечно голубых глаз, - если я узнаю... Я убью тебя.
   - Я не хочу и не собираюсь этого делать. Не знаю почему, но я хочу, чтобы сейчас все было серьезно между нами, - я поднял полотенце и, пробежав глазами по ее коже, которая уже успела высохнуть, вернулся к ее глазам.
   - Ты, я уверена, все еще ее любишь.
   - Ася. Ты что, сошла с ума?
   - Нет. Просто ты еще ее любишь...
   Больше я не мог терпеть этих слов, да и в принципе я понимал, на что был сделан расчет, поэтому не нашел ничего лучше, чем просто поцеловать ее. Так, переместившись на диван, начался очередной акт нашего соития. Как топливом он разгонялся, когда Ася шепотом на вдохе проговаривала: "Ты все равно ее любишь и хочешь!" В ответ я занимал ее рот своим и наращивал темп, не давая ей и себе думать ни о чем больше, кроме как о сексе в этот момент.
   Однозначно можно сказать, что секс -- самое прекрасное, что придумала природа. Ебля, ебля и еще раз ебля. Как только мы заканчивали, то снова шли в ванную, мылись и опять трахались. В ванной, на кухне, на столе, на полу, на комоде. Я пил воду из чайника, Ася съедала что-нибудь вкусное, и все продолжалось снова и снова, будто в нас вставили заводной механизм, а кто-то своей невидимой рукой его заводил каждый час. При таком темпе нельзя думать об изменах, потому что будучи натраханным, человек способен только молчать и думать о том, как же классно трахаться. Секса было столько, что даже дрочка была не нужна на протяжение всей недели.
   Вечером Ася обычно уезжала к себе. Я провожал ее до дома, а потом как мартовский кот довольный ехал к себе, читая Иришины сообщения. Пробегая их одним глазом, я писал очередные отписки, выбивая из себя слова, словно человек с простатитом, который выдавливает из себя капли мочи, стоя над унитазом.
  -- ***
   Формально, практически уже полмесяца я являлся холостяком. Соответственно и холостяком шел на свадьбу Кости и Ники. Так мы решили вместе с Асей: не афишировать схождение, дабы никого этим не травмировать, ибо многие бы из наших друзей были бы не рады такому раскладу.
   Холостяк на свадьбе -- человек, у которого развязаны руки в плане любых знакомств с лицами прекрасного пола в возрасте, в моем случае, от восемнадцати до двадцати трех лет. Прежде всего мне надо было подготовиться к торжеству скорее морально, чем я собственно и промышлял, работая и завершая сессию под холодный Хейнекен по вечерам в будние дни. Физически моя подготовка занимала совершенно небольшое время: я нашел деньги, которые приготовил в качестве подарка, запихнув их в конверт. На этом и был таков. За неделю же до торжества будущие молодожены, объявили место сбора гостей, откуда бы нас забрал трансфер, который утащил бы всех в загородный клуб.
   В непосредственный день "Х" утром я успел съездить на работу. Как и всегда там кипела насыщенная жизнь. Но не успев ничего там за два часа толком сделать, я вышел оттуда , явно потратив два часа жизни просто в пустую. Зайдя в "Дикси" по пути к дому, я приобрел пачку красного "Мальборо" специально по случаю праздника.
   Если физически со стороны подарка я был готов на все сто, то свой внешний вид я не догадался продумать от слова совсем. И встав после душа голый перед шкафом, в состоянии некоторой задумчивости, я смотрел на свой гардероб, не отличавшийся особенной оригинальностью и высоким вкусом. Порыскав глазами по полком, я выудил самый первый и базисный элемент: трусы мышиного цвета с нанесенными на ткань белыми точками (если честно, то я так и не понял, с того момента как их купил, зачем там точки). Когда холостяк не может подобрать себе гардероб, у него обязательно должен быть "запасной аэродром" в виде подруги, которая уж точно может посоветовать, что и как надеть.
   - Алло, - в трубке звучал сонный голос Лины.
   - Утречка. Слушай, мне нужна твоя помощь.
   - Ва-а-ань, - она зевнула в трубку, а по шелесту постельного белья было ясно, что она перевернулась на спину: голос зазвучал немного по-иному, - ты время видел? Еще же утро! Ты чего меня так рано будишь?
   - Мне очень нужна твоя помощь в одном вопросе... Я не знаю, что мне надеть, - я посмотрел на себя в зеркало, казалось будто я похудел.
   - У тебя есть... - она опять зевнула, - у тебя есть какая-нибудь футболка.
   - Ну... Да.
   - А цвет?
   - Бирюзовый. На ней принт с изображением гориллы.
   - Хорошо. Бери ее, джинсы, а поверх накинь пиджак, - она выдержала небольшую паузу, - а что там с погодой?
   - Моросит. Не сказать, что тепло.
   - Ну, еще и куртку захвати. Да, и не забудь помыть кеды! - последнюю фразу она сказала голосом бодрой матери, у которой уже выросло два сына обалдуя.
   - Хорошо, спасибо, мама, - проговорил я с легкой улыбкой.
   - Не благодари... - она опять зевнула и, видимо, потянулась, - ладно, Айв, я буду спать дальше.
   - Пока, - я повесил трубку.
   Взяв футболку с гориллой, я оглядел ее. Она была помята, будто ее только что достали из задницы. Джинсы были примерно в том же состоянии, поэтому, включив утюг, я принялся гладить. Возможно, во вселенной есть холостяки, которые любят гладить, к ним я не отношусь. Глажка одежды сравнима с пыткой на дыбе, огромной моральной дыбе. Это слишком нудный процесс. Но неопрятным чмом пойти я не мог, и собрав волю в кулак, взялся за пластмассовую ручку утюга, который уже испускал пар.
   Сделав все чертовы манипуляции с одеждой, я начал одеваться. Выходило так себе. Однозначно эти элементы гардероба не подходили друг другу для такого торжественного мероприятия как свадьба друзей. Расстроившись, я снова посмотрел на себя в зеркало, пиджак -- единственное, что скрашивало наряд, но в общем-то было понятно: перед зеркалом человек с отсутствием вкуса и финансов.
   Откупорив бутылку пива я принялся за письмо, которое намеревался положить в конверт со своим скромным подарком. Первый бланк полетел в переполненную корзину практически сразу. Так я принялся за второй. Получалось практически сносно, добавив немного своего специфического юмора в текст, я перечитал письмо, сложил его и сунул в конверт. Времени у меня оставалось еще много, поэтому я взял первую попавшуюся книгу и начал читать. За окном моросил дождь, заставляя асфальт пребывать в черном осеннем состоянии.
  -- ***
   - Настало время... - ведущий бодрым голосом проговорил в микрофон, - конкурсов. Давайте же найдем добровольцев!
   Он окинул взглядом зал, посмотрев на молодоженов, словно прочитав что-то во взгляде Ники. Следом его взор упал на меня и Полю. Гости оставались все в том же замешательстве, что и минутой ранее.
   - И так! Добровольцы! - с натяжным тоном в словах он смотрел на меня.
   Где-то в глубине души я снова почувствовал себя как на приеме у военкома. Единственное отличие -- я сидел за столом. Тамада еще пару секунд сверлил меня взглядом, а затем начал просверливать дырки в Поле. Я посмотрел на нее. Поля посмотрела на меня. В шатре нарастал гул, люди пытались определить, кто из них первый пойдет на самый первый конкурс.
   - Мы пойдем? - спросил я у Полины.
   - Наверное... - ответила она мне.
   Из-за соседнего стола встали первые конкурсанты: Виктор и Алексей. Они вышли на середину шатра и встали в полутора метрах от ведущего.
   - А вот и первые добровольцы! - ведущий поприветствовал Виктора и Алексея, - что же, нам нужны еще! Вот за вот этим столиком! - его взор снова упал на нас с Полиной, - да, да-вай-те, - процедил он через зубы, отведя микрофон в сторону.
   - Ладно, пойдем, - я посмотрел на Полину и отодвинул стул назад, чтобы выйти из-за стола.
   Зал по-прежнему гудел, выбирая конкурсантов. Вчетвером стоять трезвым в ожидании конкурса было не так страшно, поэтому мандраж постепенно уходил куда-то, делая кульбит в воздухе над столами. Спустя еще пару секунд рядом с нами встала Алиса, мама Кости и еще два человека. Построив нас в один ряд, ведущий, уже скорее больше походивший на физрука, прогуливался перед нами, объявляя конкурсное задание, суть которого заключалась в том, что гости должны были сказать, на каких животных могут быть похожи участники конкурса. Участник же конкурса должен был станцевать танец этого животного.
   Что же, я стоял в ряду третьим. Объявив первых "животных" в микрофон, согласуясь с мнением гостей, ведущий перешел ко мне. Гул, до сих пор не смолкающий, прекратился и было слышно лишь щебетание редких птиц, которые попали под морось и музыку, фоном играющую из огромных черных колонок.
   - На кого похож этот конкурсант? - ведущий обвел взглядом сидящих под звуки тишины.
   Секунды могли показаться вечностью, и, почему-то, никто так и не решался сказать: на какое животное я похож. Люди смотрели в мою сторону и тихо перешептывались, создавая во мне давно забытое мной чувство конфуза за что-то, чего я, вероятно, не знал. Если кто-нибудь из-за стола в этот момент встал бы и сказал: "Да он же блаженный! Гляньте только на этого долбоеба!" Я бы точно не удивился.
   - И та-а-ак! - он снова протяжно завопил на букве "а" в слове "так", - на кого похож наш конкурсант?
   - На, - воскликнула девушка в платье, которая сидела за одним из столиков приглашенных друзей, - Сурка!
   В этот момент люди опять загудели что-то себе под нос, видимо, обсуждая похож ли я действительно на Сурка. Ведущий посмотрел на меня с некоторым недоумением, подняв левую бровь. Он оглядел меня начиная с макушки до моих кед.
   - Сурка? - он переспросил у девушки в платье.
   - Да, на Сурка!
   - Ну, что же! Сурок -- значит Сурок! - он все также смотрел на меня, приподняв бровь, - не знаю правда как выглядят Сурки, но... Вы нам покажете, как они танцуют! - и он перешел к следующему конкурсанту.
   "Так, и как мне изобразить это чудо?" - думал я. Пока этот вопрос крутился в моей голове, ведущий успел сравнять остальных с разными видами и родами млекопитающих и хладнокровных. Первые два конкурсанта уже успели станцевать свои зажигательные танцы. Продолжая стоять в размышлении, я посмотрел на Костю. В его глазах читалось лишь одно: "Как это, блять, станцевать???"
   - А теперь Су-у-урок! - протяжно заорал свадебный ведущий в черный микрофон.
   Заиграла музыка. С того момента, как я узнал, что мне предстоит исполнить танец Сурка, до первой ноты я перебирал в своей голове абсолютно всех грызунов, которых я мог только вспомнить: от обычной белой лабораторной мыши до соболей и куниц. Перед моими глазами вставали картинки бобров, белок, ондатр, даже вспомнился мультяшный грызун из старого диснеевского мульт-сериала "Ким 5+", который показывали в середине нулевых. Но черт возьми! Я не мог вспомнить как выглядит это существо. Последний грызун, который смог прийти ко мне в голову, был сурикат. Гребаный сурикат. Поэтому как бы скрестив мысленно всех этих животных, я встал в позу недосуриката, который почему-то должен был еще и прыгать. Короче, предполагалось странное зрелище.
   Музыка играла уже добрых две или три секунды. Не знаю, что можно было прочитать в этот момент в моих глазах, в этот момент я сам пытался прочитать в глазах у остальных хотя бы что-нибудь. Ничего кроме, застывшей в глазах и воздухе, фразы: "Как это можно станцевать?" - я прочесть не мог. Свадебный шатер погрузился в человеческую тишину, только лишь ровный бит отбивал свой ритм. Выпрямив кисти в ладонях и прижав их к телу, я принялся делать неловкие и неуклюжие прыжки, все еще пытаясь вспомнить хотя бы одного сурка. Попрыгав еще десять или двадцать секунд, которые показались мне чем-то похожим на вечность, я встал в строй из конкурсантов.
   - Давайте поддержим нашего Су-у-урка! - также протяжно сказал ведущий в черный микрофон.
   В зале послышались редкие хлопки, в основном от пожилых родственников и молодоженов. Я же уверил себя в том, что это был мой первый и последний танцевальный конкурс, в котором я участвовал.
  -- ***
   Такси приехало достаточно скоро. Моим водителем был узбек по имени Азат. Первые три минуты пока мы выезжали из лабиринта двора, Азат матерился как самый настоящий русский человек. Долго это продолжаться не могло, поэтому я решил подобрать беседу на эти 15 минут нашего пути.
   - Иван, - сказал я и протянул ему руку.
   - Азат, - ответил мне водитель.
   - А вы откуда?
   - Узбекистан, брат, куда едете? - Азат посмотрел на зеркало заднего вида, дабы убедиться, что сзади его никто не будет подрезать.
   - У меня сегодня друзья женятся. Вот еду к точке сбора.
   - Ааа, щас у русских все так, женятся, через год разводятся. В Узбекистане та же хрень началась, раньше это был позор для всей семьи, сейчас же... - он махнул рукой куда-то в сторону.
   - У вас до сих пор девственницами замуж выходят?
   - Да, только девственницы. Если не девственница -- значит шлюха, так у нас считают. Хотя в России это нормально. У вас, русских это нормально, - он посмотрел на мою реакцию, а я посмотрел на него с весьма каменным еблищем.
   - Что-нибудь слышали про уйгуров? Знаю, что в Узбекистане живет их небольшое количество.
   - Уйгуры, а, эти... тоже поганцы, как цыгане, мы не любим их.
   - В Китае их притесняют.
   - Да и пусть, все равно они долбоебы.
   - А чем вам цыгане не угодили?
   - А ты что цыган?
   - Нет, - отчасти солгал я, - просто интересно.
   Оставшуюся часть пути мы ехали молча. Дома пролетали со скоростью автомобиля, а Азат сознательно пытался проигнорировать каждый светофор. Возможно, для него это была обычная норма жизни. Несмотря на то, что часа пик не было, машин было немало. Автобусы полупустые сновали из полосы в полосу, водители сигналили. Азат был сразу в двух группах: одновременно резко перестраиваясь, он сигналил каждому автомобилю, который был на его пути. Где-то в сознании промелькнула мысль, что надо бы купить невесте цветы. Мысль исчезла за следующим поворотом автомобиля Азата. До сбора оставалось больше четверти часа. Такси остановилось около остановки "Площадь Ленина". Я вышел и побрел под крышу.
   Народ подходил все больше и больше. Это были и наши общие друзья и какие-то родственники Кости из Молдовы, и подруги невесты. Мы все ждали трансфер. Кто-то был с цветами, кто-то, как я, без. Мы стояли, пыхтели своими сигаретами и высматривали автобус. Спустя пару минут ко мне подошли знакомы лица: Виктор и Алексей. Когда-то с Виктором мы учились в одном классе в старшей школе, с Алексеем я был знаком лишь шапочно. Перекинувшись парой фраз, втроем мы запыхтели сигаретами. Легкая морось перебивала звуки машин, а молчание прервалось разговором о кино.
   - Да, Балабанов -- это тема. Великий режиссер, - сказал Алексей стряхивая пепел с сигареты на брусчатку площади.
   - Мне особо зашло "Про уродов и людей", - откликнулся я, словно вышел из сумрака.
   - Ему изначально не давали денег на эту картину, но потом он снял первого "Брата", который выстрелил, и он снял "Про уродов и людей".
   - Хорошая картина, да, - сказал Виктор, сдувая пепел с пиджака, - как сессия, Вань?
   - Ну, отлично. Я закрылся, сдал все экзы. Работаю практически каждый день. У тебя как на кафедре?
   - Пойдет. А где, кстати, Ириша?
   - Мы... - я сделал затяжку и выпустил сизый дым, который смешался с паром, - расстались. Недели три назад, наверное. Теперь я холост.
   - Получается, что теперь нас трое холостяков? - спросил Виктор.
   - Получается, что так.
   Наша мужская троица разбавилась женским появлением. К нам присоединилась Ксюша. Ее я тоже помнил еще со школы. В школе у нас была своя небольшая компания: Виктор, Иисус и я, - одноклассники; Ксюша и Владимир Пак ходили к нам в школьное научное общество. Теперь мы стояли вчетвером и болтали на отвлеченные от кино темы. Неподалеку от нас встала Аня: подруга Ники. Она как обычно стояла особняком. Аня мне нравилась. Она напоминала мне чем-то Асю. Прежде всего манерами и какой-то отстраненностью, третьим пунктом в этом вопросе стояла внешность: чуть поменьше грудь и лоб, но такая же классная задница. Меня к ней влекло. Влекло особенно. Докурив, я позвал ее к нам.
   Аня -- художница, она рисовала разных персонажей для игр вместе со своим парнем, который еще тот затворник. Однажды с ней мы так напоролись на одной из вечеринок у ребят, что между нами оставалась всего лишь небольшая моральная грань, чтобы не засосаться. Иисус рассказывал что-то из области физики. Когда мы уже были близки к тому, чтобы сойтись в этом поцелуе, Иисус промолвил: "Я вам не мешаю?" И момент был упущен. В душе я хотел этого повторения.
   Пока мы разговаривали, подъехали две маршрутки. Все, кто ехал на свадьбу загрузились в них. В одну машину села неистовая молодежь, во вторую родственники и прочие знакомцы семьи Кости и Ники.
   Я сел рядом с Аней. Она молча смотрела в окно и думала о чем-то своем, я же искал повода для общения. В такие моменты всегда думаешь, что спросить, чтобы диалог продолжился, а не сдох сию минуту. Но всегда варианты одни и те же: "Как дела?; Как твои художества?; Что-то новенькое есть?; Неплохая погодка, верно?" Мне нужен был этот диалог, чтобы понять, как строить дальнейшие действия. А я, черт возьми, не знал, как его построить.
   - Как твои дела? - я таки задал самый простой и самый банальный из всех вопросов вопрос.
   - Нормально, твои как?
   - Да, все тоже хорошо. Как продвигаются твои рисунки?
   - Все также -- никак. Думаю, что надо устроиться на работу, не знаю правда куда.
   - А почему ты не поехала на свадьбу со своим молодым человеком? - мои вопросы напоминали допрос следователя.
   - Антон сказал, что хочет посидеть дома. А где Ира?
   - Я расстался с ней недавно.
   Рядом с нами сидела дальняя родственница Кости. Она ехала и тоже молчала. На вид ей было около восемнадцати, на груди, из-под платья, пробивалась переводная татуировка. Там была написана фраза на английском, но я так и не смог толком разобрать, о чем она была. Ее волосы были пострижены в форме каре, каштанового цвета, на переносице сидели квадратные очки, которые подчеркивали ее милые черты лица: утонченные скулы, слегка пухлые красные от помады губы, небольшой курносый носик и голубые как океан глаза.
   - А тебя как зовут?
   - Маша, а тебя?
   - Меня зовут Иван, это Аннет, - Аня все также смотрела в окно микроавтобуса.
   - Очень рада с вами познакомиться. Вы откуда знаете ребят?
   - Я -- друг Кости, Аня -- подруга Ники. А ты?
   - Я прихожусь жениху дальней родственницей.
   Беседа была тухлой, больше разговорить их я не мог. Микроавтобус мчал среди деревьев и полей, совсем скоро эта поездка должна была закончиться, Желание покурить увеличивалось пропорционально скорости трансфера, но все равно мне было внутренне комфортно. Мы сделали последний поворот, и двери открылись. Пора было выходить наружу.
  -- ***
   Мы: Костя, Виктор, Алексей, Егор и я вышли из шатра. В моих руках зияла бутылка водки, на которую падали капли небольшого дождя. Егор нес в руке пять рюмок. По серому небу бежали, казавшиеся прозрачными клубы, - облака. С неба, спускаясь на шатер, а затем на брусчатку, они растворялись во влажном воздухе. Официанты проходили мимо, попеременно заходя в шатер, они смотрели на нас и уходили прочь. Открыв холодную бутылку, я начал разливать содержимое по рюмкам.
   - Костя! Мы тебя и Нику поздравляем!
   - Да, в нашем полку убыло, но это хорошая новость.
   - Да ладно! Я все равно с вами, мужики!
   - Ну, за вас! Мазаль Тов!
   Пять рюмок ударились друг об друга, издав свой неповторимый звон. Все пятеро опрокинули в себя прозрачное содержимое. Я почувствовал, как по моему телу растеклось неповторимое горькое водочное тепло. Такого тепла не бывает, когда пьешь виски или ром. Русская водка действительно согревала, создавая подобие маленького огонька, который селится внутри, а затем затухает через минут пять или десять.
   - Кость, шампанское пьете? - в направлении ко входу в шатер шел его отец.
   - Да, скоро придем, пап.
   - Вы только там не увлекайтесь.
   Опрокинув еще по рюмахе, поочередно мы обняли Костю, а затем также, как и синхронно когда-то вышли из шатра, зашли в него обратно. Там во всю играла музыка, гости танцевали. С Виктором и Алексеем мы вошли в общий круг танцующих.
   - Надо бы заказать диск-жокею что-нибудь другое... - сказал Виктор.
   - Хорошая идея, набросаем список?
   - Да, давайте. У меня есть листок и ручка, - сказал я и ушел к рюкзаку.
   На скорую руку мы набросали список песен, которые были бы более или менее пригодны для всех возрастов присутствующих. Но только мы отнесли наш список на пульт, как из воздуха появился тамада. В этот момент мы поняли, что есть все, но только нет Ники. Куда она делась понимал лишь, видимо, Костя, ну, и, может быть, родители Ники. В общем, она своего рода пропала, но и не пропала одновременно.
   - У нас конкурс! - объявил тамада во все тот же черный микрофон, - Конста-а-а-антин! Мы украли твою уже жену.
   Тут я понял, почему где-нибудь в глубинке пиздят тамаду и рвут баян. Но так как это был продуманный заранее конкурс, и так как мы все люди цивилизованные, избивать тамаду никто не хотел.
   - Теперь, Константин, тебе надо будет ее найти! Но найти ты ее сможешь, сказав десять! Десять! - от слова "десять", выпущенного в микрофон, водка хотела вырваться обратно, - Десять ласковых слов! А еще у нас ее туфелька! Держи! - он вручил Косте туфельку Ники.
   Держа в одной руке туфельку, а в другой руке микрофон тамады, Костя проговаривал в микрофон слова, которые бы характеризовали Нику. Черт возьми, но эти слова были максимально верны. Закончив с этим делом, он передал микрофон обратно.
   - Что же! Отлично! Но где же наша невеста?
   - Где? - спросил Костя и посмотрел ястребиным взглядом на тамаду.
   - Видимо не достаточно слов о жене! - прокричал тамада в микрофон, - давай ты скажешь еще десять! Десять! - слово "десять" снова заело на его языке, - Десять раз слова любви!
   Гости, стоявшие полукругом, захлопали. Костя опять взял в руку микрофон и все в той же позе (с туфелькой и микрофоном) без труда сказал десять раз, как он любит Нику. Проговорив до конца, Костя вернул микрофон его владельцу. Через две-три секунды в шатер вошла Ника в сопровождении отца. Они крепко обнялись и поцеловались с Костей, что не могло не умилять, в какой-то степени. Свадьба потекла своим чередом дальше.
  -- ***
   Трансфер заехал за ворота загородного клуба. Это было огромное пространство, слегка напоминающее загородные поселки, концентрирующиеся возле крупного города, как это показывают в американском кино. Ровный газон и одноэтажные деревянные, вероятно, расставленные каким-то определенным образом, домики, поглощавшие избыточную влагу воздуха. Дома, стоявшие друг напротив друга были разделены достаточно широкой аллеей, вымощенной брусчаткой. Аллея делала изгиб где-то за горизонтом, создавая развилку, и возвращалась обратно, смещаясь немного в сторону детской площадки, сделанной в виде огромного пластикового корабля.
   Выйдя из микроавтобуса, я достал пачку своих сигарет. Тяжелый воздух с взвесью воды проходя через сигарету, проникал в меня тянущимися во времени сизыми нитями, возможно, напоминающими гифы гриба. Сделав пару затяжек, я подошел к Виктору и Алексею, которые также втягивали "гифы" внутрь своих легких. К общей группе приехавших гостей подошел человек на вид лет пятидесяти с легкой сединой на висках. Одет он был в дорогой однобортный костюм, с которого слетал запах дорогого парфюма. Ранее я его никогда не видел. Но, предположив, что он здесь уже был заранее, я понял, что передо мной стоял родитель Кости. В его лице читалось что-то мне до боли знакомое, что было в самом Константине.
   - Александр! - он протянул мне руку.
   - Иван Востоков, рад познакомиться!
   - Дядя Саша!
   - Витя, Леша, привет, - он поочередно пожал им руки, а затем ушел поприветствовать гостей.
   "Удивительно приятный человек", - пронеслось в моей голове. Постояв и докурив, мы все, ведомые Александром пошли в направлении к белому шатру, крыша которого виднелась за пригорком. Белый, он ослеплял. Стоящие рядом колонки воспроизводили тихую приглушенную музыку, сквозь которую туда-сюда сновали официанты, расставляя закуску и напитки на столы, стоящие на улице. В двадцати метрах от шатра на поляне стояла белая арка, а перед ней слева и справа были расставлены белые идеальные стулья. Так они формировали проход к арке.
   Все гости, включая нас, встали напротив арки возле раскинувшихся столов с закуской, шампанским и безалкогольным мохито. Постояв немного молча, каждый из нашей компании взял себе по бокалу в ожидании главного индикатора начала мероприятия -- Егора. Это был лишь интуитивный индикатор, но самый точный из всех. Пропустив по бокалу, мы поставили их обратно на стол. Также быстро как они когда-то появились, они исчезли, а взамен появились новые все с тем же шампанским. Выпив еще по бокалу, наша небольшая компания отправилась гулять по загородному клубу, смоля сигареты и обсуждая что-то совсем ненужное и пустое. Ветер своими, казавшимися серыми в цвет неба, руками обхватывал эту незадачливую компашку из четырех человек. Аня осталась вместе с другими гостями. Мне внутренне ее не хватало. Ася мне ничего не писала, растворившись в потоке двоичного кода.
   - А пойдемте к кораблику? - предложил Алексей.
   - Хорошая идея, пойдемте! - подтвердила Ксюша. Мы сместились немного в сторону и пошли к площадке.
   - Хороший сегодня день, - сказал я Ксюше, пока мы медленными шагами шли в сторону детской площадки.
   - Да, мне тоже нравится, - ответила она. Алексей и Виктор говорили о чем-то своем.
   Первым качели захватил Виктор. Алексей, докурив сигарету, помчался на кораблик. Ксюша встала между качелями и корабликом, попеременно смотря на Виктора и Алексея. Единственно, что отличало нас от детей, кроме внешности, - сигареты, источавшие паутину дыма. Внутренне, мы были все такими же детьми как и когда-то раньше. Детьми, которые обожают лазейки, качельки и прочую ерунду детского мира. Дай нам фишки в этот момент, мы бы с удовольствием рубанули и в них, а кто-нибудь из нас таки сорвал бы банк, унеся их домой под крики мамы или бабушки из окна: "Возвращайся домой! Обед!"
   - Смотрите! Я -- Джек Воробей! - кричал Алексей с верхней "палубы" пластикового кораблика.
   - Нет! Джеком Воробьем буду я! - ответил Виктор, спрыгнув с качелей.
   - Прямо дети, - сказал я Ксюше, достав очередную сигарету из пачки, - будешь?
   - Нет, позже, - она помахала как-то машинально рукой, - да, дети. Наверное, это где-то в нас.
   - Да, возможно, в нас сидит тот ребенок, который так редко появляется на свет из-под взрослых будней. Вы, кстати, с Володей не надумали жениться?
   - Да, наверное, осенью или в конце лета. Но мы просто хотим расписаться и все. А что с Иришей у тебя не пошло?
   - Да... - протянул я куда-то в серое небо, сделав очередную тягу, - наверное, не сошелся характером.
   - А что Аня? - спросила Ксюша, когда мы заходили во "внутренний двор" площадки.
   - А что Аня? - переспросил я.
   - Ну... - она посмотрела на бегающих по мостику Алексея и Виктора, - ты смотришь на нее так...
   - Не понимаю, честно, - я сделал последнюю затяжку и затушил окурок об борт урны.
   - По-особенному ты смотришь. Она тебе нравится?
   - В какой-то степени. Даже хотел бы ее поцеловать, может быть. Но это невозможно. Это скорее мимолетное желание, чем что-то, что могло бы быть более. Скажем так: она мне очень симпатична, но есть много "но". Слишком много "но".
   Мы продолжали стоять и смотреть на Виктора и Алексея. Они бегали до тех пор, пока не увидели Егора. Он был в одет в клетчатый костюм и шел в нашу сторону прямо по траве. Его туфли как корабли в северном море: то утопали в волнах зеленого газона, то снова поднимались вверх мокрые от росы. Это был эдакий "денди" XXI века, который прибыл к нам, чтобы чему-нибудь научить или показать что-то. Пока ребята сбегали вниз, он успел подойти к нам и поздороваться. Буквально через пару секунд, будто на перегонки, Виктор и Алексей примчались к нам.
   - Ну, что. Скоро начало.
   - А кольца у тебя? - спросил Алексей.
   - Да, пока у меня, но понесет их сестра Ники.
   - Егор, как твои дела? - спросил я.
   - Устал. Мы все немного устали, весь день готовимся, - он достал из пачки сигарету и провел по ней язычком пламени зажигалки, - давайте пойдем обратно, скоро начнется торжественное мероприятие.
   Пять взрослых, а может быть и детей, но уже за двадцать, вышли с площадки и пошли по мощенной дороге в сторону шатра и столов. Люди, как и мы, успевшие разойтись по клубу, стягивались постепенно в одно место. Старшие родственники молодоженов продолжали знакомиться, дети продолжали играть в догонялки, кто-то стоял у пепельниц, потягивая мохито. Шампанское давно было выпито, поэтому, подойдя к столам, мы также налили это безалкогольное чудо. Я тихо наблюдал за происходящим до тех пор, пока не появился человек с бумажным планшетом в одной руке и черным микрофоном в другой. Проверив работу микрофона, он (достаточно артистично) поднес его к губам.
   - Уважаемые гости! Родственники! Родители! Друзья молодоженов! Мы скоро начинаем, поэтому займите, пожалуйста места!
   - Так, ладно, я пошел, увидимся чуть позже, - сказал Егор и покинул нашу скромную компанию.
   Я нашел глазами Аню, она как сомнамбула стояла в явном замешательстве. Подойдя к ней, я пригласил ее к нам. Вместе с ней мы пришли к ребятам и продолжили наблюдать за готовящимся мероприятием.
   В темно-зеленом дорогом костюме, из-под пиджака которого пробивалась белая рубашка и желтая бабочка, появился Костя. Он стоял между ведущим и белой аркой. Могу только предполагать, насколько волнительным был для него тот момент. Скользя взглядом по присутствующим, он остановился на нашей, самой малочисленной группе, и помахал нам рукой. В ответ мы ему тоже помахали и подняли бокалы "коллинзы" вверх и на встречу ему, хотя между нами были ряды стульев и расстояние не меньше метров тридцати. Стукнув бокалами холодного коктейля, мы отпили немного и продолжили наблюдать. Сквозь толпу к нам пришла Поля. Она как и полагается в такие торжественные минуты была в платье и немного взволнована.
   - Ну что! Скоро начинаем! - сказала Поля, обнимая всех присутствующих, - сейчас будет выход Ники. Вань, как твои дела?
   - Знаешь, я счастлив, - ответил я, немного отпив из "коллинза".
   Когда все расселись по местам, из колонок заиграла торжественная музыка. Я никогда не был героем американского кино. Но, к счастью, это был как раз не фильм, и я был счастлив за своих друзей в самой настоящей реальности. И даже дождь уже не казался мне таким тусклым, ибо в этом была своя прекрасная атмосфера. "Атмосфера любви, - пронеслось в голове, - атмосфера любви".
   Ведущий толкал речь в микрофон, без труда перебивая музыку. Немного подсматривая в белые листы, он, не сбиваясь со взятого им ритма, продолжал, пока рядом с шатром не появилась Ника в сопровождении отца, который вел ее под венец. Трогательный момент. И вот она, уже без отца, подходит к Косте.
   - А теперь пусть молодожены наденут друг другу кольца!
   Костя уверенной рукой взял обручальное кольцо и надел его Нике на безымянный палец правой руки. Ника сделала тоже самое.
   - Объявляю вас мужем и женой!
   Аплодисменты смешались с криками "горько". Казалось в этот момент остановился ветер, морось перестала идти. Солнце как подснежники в апреле вышло через проталины затянутого неба, ибо оно не могло не выйти в этот момент.
  -- ***
   Конкурсы с попеременным похищением то невесты, то жениха рано или поздно должны были кончиться. Тамада с этим делом явно вошел в раж, поэтому Костя явно дал понять, что ему с этим делом надо бы завязывать.
   Аня единственная сидела за нашим столиком, пока все танцевали. Мне опять ее не хватало где-то рядом, и, закончив с рейвом под "Little Big", я вышел из круга и подошел к столику. Она сидела, копаясь в телефоне.
   - Ань.
   - Иван.
   - Пойдем танцевать?
   - Пойдем, но чуть позже, хорошо?
   - Хорошо. Будешь виски с колой? - спросил я, взяв бутылку скотча.
   - Давай, только не крепкий, ладно?
   - Не вопрос, - ответил я, смешав виски и колу в пропорции один к трем, - ты чего такая грустная?
   - Я не грустная, просто много людей.
   - Понятно. Допиваем и идем. Идет?
   - Идет.
   Добив коктейли, я взял ее за руку, и под кавер "Видели ночь" мы вошли на танц-пол. С элементами "украинского гопака" мы закончили танцевать под эту песню. Следом шла другая, а за ней еще одна.
   - Не хочешь пойти пройтись?
   - Пойдем, - с некоторой надеждой в голосе сказала она.
   Мы шли от шатра по освещенной фонарями аллее. К ночи тучи успели развеяться, в небе стояла растущая луна. Она придавала некоторую завершенность общей картины. Как бы выстраивала собой ряд определенных вещей природы в эту ночь. Сигареты кончились. Поэтому я шел и дышал свежим немного обсохшим воздухом. На встречу нам шел Егор с двоюродными братьями.
   - Вань, мы идем в магазин тебе пива взять? - спросил Егор.
   - Да, конечно, еще мне нужны сигареты, - я протянул ему банковскую карту, - расплатись за меня ей, хорошо?
   - Да, конечно, - Егор положил карту в свой бумажник, - ну, мы скоро придем.
   - Да, кстати, у тебя сигареты не будет?
   - На, держи, - передал мне сигарету из желтой пачки "Camel" один из двух братьев.
   - Спасибо, - на том мы и разошлись.
   Практически весь путь мы проделали молча. Физическая беседа не всегда может идти так живо в отличие от духовной, для которой не нужны слова. Мы шли просто обмениваясь взглядами и чем-то вроде энергии. Энергии душ, тел и т. д. Мне было комфортно.
   - Красиво здесь, - Аня смотрела вперед, а ее губы едва заметно произнесли эту фразу.
   - Мне тоже нравится. Красивый клуб, - сказал я. Как мне хотелось ее поцеловать в тот момент. Что-то невероятное творилось во мне, что-то, что я не мог и сам определить.
   - Здесь рисовать хорошо, особенно, - она вытянула левую руку в сторону лужайки, - вон там.
   - Что бы ты хотела нарисовать?
   - Не знаю, просто надо сесть, а оно само придет.
   - Знаешь, Ань.
   - Нет, - она слегка выдержала паузу, - хотя догадываюсь, - снова пауза, - хотя, нет.
   - Я бы очень хотел поцеловать тебя.
   - Тогда я понимаю о чем ты. Но. Нет. Слишком много "но" между нами.
   - Я это тоже понимаю, - я посмотрел в ее глаза, чертовски милые глаза, - там сделаем крюк, пойдет?
   - Пойдет.
   - Когда поедем обратно, прогуляемся еще по городу?
   - По ночному городу?
   - Ага. Возьмем кофе и пойдем гулять.
   - Давай, я не против.
   Все умеет рано или поздно заканчиваться. Когда мы подошли к шатру, ведущий объявил о последних двух треках. "Да, время, действительно, - я взглянул на часы в смартфоне, - не глубокая ночь, но все же завтра надо на работу". Выпив еще пару "коллинзов" виски с колой, я дождался Егора.
   - Извини, "мальборо" не было. Я взял синий "винстон", - он передал мне пачку вместе с картой.
   - А, ну, ничего. Спасибо. Скоро трансфер?
   - Да, еще десять минут.
   - Надо успеть со всеми попрощаться перед отъездом. Ты сам-то здесь останешься?
   - Да, практически вся семья останется тут.
   - Ну, ладно.
   Свет над аллеями приглушили. Часть людей двигалась от шатра в сторону домиков. Прохладный воздух порывами расходился прямо перед моим носом, смахивая пепел и струи дыма, через которые проходили лучи от экрана смартфона. Сообщений в нем не было. И я погасил экран, оставив лишь красный огонек тлеющей сигареты.
   - Классно, правда?
   - А я только что хотел пойти тебя поискать. Я безумно за вас рад.
   - Спасибо! - мы пожали друг другу руки и обнялись, -завтра приедешь на второй день?
   - Нет, навряд ли... Работы много.
   - Ну, ладно.
   - Кстати, очень красивый костюм, а у Ники платье.
   - Спасибо. Я был рад тебя увидеть, спасибо, что пришел.
   - Кость, я не мог не прийти. Ника еще подойдет?
   - Да, - он посмотрел в темное пространство, - вон она, кстати, идет.
   - Ваня, спасибо, что пришел! - мы обнялись с Никой.
   - Ребят, это была крутая свадьба, спасибо вам! Ладно, трансфер уже заполняется. Я тоже сейчас поеду, - мы еще раз втроем обнялись, и я поковылял к микроавтобусу.
   Аня стояла возле микроавтобуса. Рядом стоял Виктор и что-то обсуждал с мужчиной на вид лет сорока. Оба были в небольшом подпитии, поэтому беседа резво шла до тех пор, пока водитель не сказал, что с минуты на минуту автобус поедет. Я выбросил окурок на асфальт, и с Аней мы вместе сели в трансфер.
   - Где будем гулять?
   - Давай выйдем на "Родине", там возьмем кофе, а дальше... Куда глаза глядят.
   - Хорошо, - сказала Аня, и отвернулась к окну.
   Микроавтобус мчал по серому холодному и пустому асфальту. Ветер залетал в кабину через люк, расположенный на крыше. Унимая духоту, он постепенно смешивался с горячим воздухом маршрутки, который затем снова делал новый глоток из вне.
   - Докуда едете? - спросила Полина.
   - До "Родины", мы еще хотим погулять.
   - А, понятно, завтра пойдешь на второй день?
   - Нет, работаю. А ты?
   - Я тоже не смогу, надо с дочкой остаться дома.
   - Классно посидели, правда?
   - Мне тоже очень понравилось.
   Микроавтобус остановился на остановке. Попрощавшись со всеми, мы вышли на площадь рядом с небольшим фонтаном, изображавшим танец Наташи Ростовой и князя Балконского. Ночь будто расступилась перед фонтаном из-за его ярких фонарей. Людей, ровным счетом как и машин, не было. Только одинокие светофоры мигали то красными, то желтыми, то зелеными огнями. Перейдя дорогу, мы зашли в пиццерию, где заказали кофе. Как и всегда там летала муха. Она пролетала сквозь волны музыки, распространявшиеся по пространству пиццерии.
   Темная аллея по улице Кирова окутывала каждый шаг и каждое движение. Мы просто шли и пили кофе, иногда переглядываясь. Практически никакой беседы между нами не было. Мы просто шли, вдыхая прохладный воздух города.
   - Давай я провожу тебя?
   - Давай.
   Мы свернули в сторону ее дома. Родные дворы, совсем ночные, встречали тусклым светом фонарей. Совсем скоро мы оказались около ее подъезда. Выкурив еще пару сигарет, я стоял и смотрел на нее. Она безмятежно смотрела в ответ. А из подъезда выбегали скромные лучики света.
   - Жаль, что я не могу тебя поцеловать, хотя очень этого хочу.
   - Я понимаю, но меня ждет дома Антон, - она открыла подъезд, - пока, еще увидимся, - и скрылась в свете подъезда.
   Я вышел на центральную улицу. Тучи на небе совершенно исчезли, лишь одинокая луна танцевала свой танец жизни. Я заказал такси. От Аси мне так и не пришло письма или даже смс. "Как, интересно, там она? Как там дома кошка?" - промелькнуло в голове. Я кинул Асе смс, что еду домой, что трезв и со мной все хорошо. Подъехало такси. Я сел и закрыл дверь.
   - Так поздно? Куда едем?
   - Свадьба друга была. Профсоюзная улица.
   Машина неслась по мертвым улицам, освещенным огнями. Я смотрел в окно и думал об уже сегодняшнем рабочем дне. Оставалось мне спать всего 3 часа. Ответа от Аси мне так и не пришло.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"