Аннотация: Кагор, монашки и хорал... Ну что еще нужно неформалу? Точнее неформальному паладину?
Рыцарь Каен сонно покачивался на спине своей верной Порши. Лошадь шла медленным шагом, отдыхая от бесконечных скачек, которыми любят баловаться разные герои. С точки зрения героев бешеная скачка - признак удали, с точки зрения закованной в броню лошади - признак нездоровой неврастении. Впрочем, к сожалению, лошадь в таких случаях никто не спрашивает.
За спиной рыцаря развевался зеленый плащ в багряных подтеках. Неискушенный взгляд признал бы в них пятна крови. Взгляд более опытного художника (или бойца) явно различил тщательно размазанную краску. Грудь героя украшал панцирь, опять же размалеванный чьей-то неуемной фантазией. На потрепанном битвами щите красовался лозунг "Кагор... Хорал". Между этими двумя словами явно когда-то наличествовало третье. Но чужие копья и мечи стерли этот лозунг, явно не соответствующий традициям паладинов. Однако, если вглядеться уж совсем внимательно (что явно невозможно во время битв), то можно было различить нечто, отдаленно напоминающее слово "Монашки".
Впрочем, на щит никто бы и смотреть не стал, особенно сейчас, когда благородный рыцарь ехал с непокрытой головой. На гладко выбритом черепе красовался гребень из волос, также окрашенных в самые ядовитые цвета. На этом фоне терялись такие мелочи, как копье, изогнутое в форме вопросительного знака, боевой нож с рукояткой в виде черепа и меч, почему-то зазубренный с одной стороны. Любой опытный дровосек сказал бы, что это скорее не меч, а очень неудачно сделанная пила.
Рыцарь скучал. Его полуприкрытые глаза лениво оглядывали окружающую холмистую местность. Сладкоголосые барды любят в таких случая приплести, что под этой внешней невозмутимостью скрывался комок нервов, готовых в любой момент раскрутиться вихрем смерти. На самом деле, паладин элементарно хотел жрать и просто выискивал хоть что-то, отдаленно напоминающее ниспосланную Господом пищу. Мед и акриды в расчет, разумеется, не брались.
Рыцарь на всякий случай пошарил в седельной сумке, пустой, как череп провинциальной модницы. Но поскольку это телодвижение он совершал уже не в первый раз, результат был предсказуем.
Каен с грустью вспомнил кабачок, оставленный полдня назад с большим сожалением и клятвенными заверениями хозяина, что ничего съестного в подвале не осталось. Врал, мерзавец, однозначно врал! Хотя, если вдуматься, месяц безвылазного замаливания грехов в таком уютном месте способен нанести и более серьезный ущерб заведению. Тем паче, что со странников Божьих плату брать не принято.
Брат Тик и брат Дус в кабаке, кстати, долго не задержались, что, впрочем, только к лучшему. Они считали, что замаливать грехи следует только в монастыре. Однако Каен, известный своими крайне своеобразными взглядами, думал немного иначе. Тем более, что в трех ближайших монастырях ему не стоило появляться как раз из-за предыдущих... епитимий. Особенно в том, где настоятелем был отец Бурк. Впрочем, почтенный монах сам виноват. Если тебе, как слуге Господа, не положено играть в карты, так и не садись! Кстати, любопытно, как потом сам отец Бурк объяснял отсутствие монастырской казны?
Каен усмехнулся и потер рукой жиденькую бородку. Да... С бородой ему явно не повезло. Если у других паладинов она росла вовсю, а некоторые умудрялись отращивать даже до пупа, если раньше, разумеется, чей-нибудь меч не отсекал оную вместе с головой, то у самого Каена эта поросль скорее напоминала рощицу, через которую насквозь прошла тяжелая конница. Иногда Каену казалось, что и бороду следовало бы покрасить, как и волосы, но тогда могли бы возникнуть некоторые неприятности со встречным народом. Гребень можно под шлемом спрятать, а вот бороду - увы...
В тех местах, где обычно геройствовал Каен, к его причудам привыкли, зато здесь попадающиеся прохожие невольно вздрагивали. Уж очень экзотично выглядел этот конный странник. С другой стороны, у паладинов тоже есть свои обычаи. А вдруг он таким образом грех какой искупает? Или обет выполняет.
Вряд ли они были способны оценить тонкий вкус Каена, до сих пор пребывавшего под впечатлением от выступления труппы скоморохов "Арбалеты любви". Такой внешний вид был их главным отличительным знаком.
Внезапно откуда-то сбоку донесся боевой клич. Каен меланхолично отметил, что в очередную драку ввязался кто-то из собратьев по ордену. Кстати, все их боевые вопли, как правило, не отличались разнообразием. Поминалось имя Господа, отвага, честь и прочие благоглупости. То ли дело клич самого Каена, взятый, опять же, из репертуара "Арбалетов любви"! Приводить его здесь не имеет смысла, но некоторые враги предпочитали убраться поскорее с поля боя, не дожидаясь, пока он выполнит свою угрозу.
И кстати, после очередного концерта возникли некоторые мысли о дополнениях клича. Пожалуй, ради этого можно было бы сделать небольшой крюк и помочь (или помешать, тут уж не угадаешь) брату по ордену. Тем более, что голос этого самого брата затих как-то подозрительно быстро. Не умеют они сражаться тихо, дурни...
Каен набрал полную грудь воздуха и издал дикий вопль, оповещающий все близлежащие и не очень окрестности о наличии еще одного защитника то ли веры, то ли еще кого.
Ответа не последовало. И уж это не лезло ни в какие ворота. Даже если предположить, что какой-то паладин наконец-то научился беречь дыхание во время боя, а не орать как оглашенный... Нет, даже в такой ситуации ответ должен был последовать. За холмом явно творилось что-то неладное.
Порша, взбадриваемая легкими ударами шпор (тебя бы так, думала она, скорее всего, в это время), вылетела на небольшую полянку. Взгляду рыцаря предстала картина, взгляд не радующая, но увы - предсказуемая. Доблестный борец с нечистью был аккуратно примотан к дереву, а вокруг бесновалась вышеупомянутая нечисть. Вервольфы, пожалуй, преобладали. Что касается остальных - те двигались слишком быстро, чтобы их можно было с уверенностью идентифицировать.
На новое действующее лицо нечисть внимания сперва не обратила. Гораздо больше ее занимал конь плененного паладина. А точнее - костяк коня, поскольку всего остального уже не наблюдалось. Один из оборотней увлеченно извлекал из кости мозг, легонько постукивая ей по темечку собрата. Почему тот не возражал до выезда Каена на поляну - осталось неизвестным. А вот после возражать он уже не мог. Трудно дискутировать, когда у тебя в глотке торчит стрела.
Вервольф, рванувшийся было к Каену, тоже вряд ли расскажет своим волчатам о состоявшейся схватке. Даже вервольфы не способны срастить две половинки своего тела, распластанные мечом.
И вот тогда почуявшая свежую кровь нежить оживилась.
Сначала на рыцаря одновременно прыгнули два крылатых существа с очень острыми зубками, а потом и вся остальная темная компания прижала паладина к раскидистому дубу. Сидя верхом на лошади, тот отмахивался мечом что есть силы. Кстати, и сама Порша принимала активное участие в битве. Один упырь покатился с раздробленным копытом черепом, а второй с тихим поскуливанием валялся на земле, прижимая когтистые лапы к животу.
Силы были явно не равны, но Каен, казалось, не знал усталости. Меч превратился в сверкающий вихрь, да и острый край щита уже успел срезать не одну ретивую голову. В умелых руках и менее опасные предметы способны превратиться в смертоносное оружие.
В итоге на полянке осталось всего шесть действующих лиц. Лошадь, два паладина, один из которых был категорически не приспособлен к бою, поскольку безвольно висел на дереве, парочка вурдалаков и еще одно чудо природы, чем-то смахивавшее на помесь летучей мыши и кабана. Именно оно вело себя особенно подозрительно, не сильно ввязываясь в драку и выжидая момент для решающего броска.
Воспользовавшись кратковременной передышкой, Каен спрыгнул с лошади и принялся кружить по поляне, стараясь держать в поле зрения всех противников. Первым не выдержал один из вурдалаков. Он взвился в воздух с истошным воем, прервавшимся сразу же после сильного пинка между ног. Паладины, если их припереть к стенке, используют самые запрещенные методы. Все равно никто не увидит. Хотя если бы учителя узнали, что их воспитанник занимается подобным ногомашеством, не видать ему звания паладина как своего раскрашенного гребня.
Второй вурдалак щелкнул зубами в опасной близости от локтя рыцаря, но паладин резво увернулся и с силой вонзил меч в сердце монстра. Чудовище издало предсмертный вой и сдохло.
Каен попытался выдернуть свое оружие из мертвого вурдалака, но тут удача паладину изменила. Меч прочно застрял между ребер. По счастью, Порша оказалась поблизости, а уж схватить притороченное к луке седла копье было делом считанных мгновений.
Оставшиеся монстры благоразумно держались в стороне от паладина, выжидая, когда он совершит какую-нибудь ошибку. Вурдалак, очухавшийся от пинка, горел желанием отомстить. Каен злорадно усмехнулся. Пришла очередь очередного нечестного приема. Он сделал вид, что пошатнулся и потерял равновесие. Вурдалак радостно взвыл и рванулся в сторону паладина. После чего благополучно покинул этот мир, обзаведясь второй улыбкой ровно посредине горла. Копье в виде вопросительного знака, описав плавную дугу, вернулось в исходное положение.
Полукабан, взревев, решил взять реванш. Каен подпустил его поближе, а потом резво ушел в сторону. Монстр метнулся вперед, но чуть не налетев на нож, выставленный паладином перед собой, на всякий случай шарахнулся назад. И ошибся. Дело в том, что как раз сзади него находилось само острие необычного копья. На которое чудище и напоролось, да так, что наконечник вышел из груди одновременно с предсмертным хрипом.
Каен ухватил рукоятку меча, торчащую из тела поверженного вурдалака, и поправ мертвое тело ногой, резко дернул. В результате чего стал обладателем собственного меча, и фонтана крови.
Он зло сплюнул на землю и подошел к дереву, на котором висел привязанный собрат по вере, взирающий на происходящее с немым благоговением.
- О, доблестный сир, чья доблесть достойна соперничать с легендарными мужами, кои... - Каен явственно скривился и издал невнятный звук. После чего взмахнул закованной в броню рукой и пробурчал:
- Да расслабься ты. Что, только из столицы, небось? - И, не дожидаясь ответа, продолжил. - Это ж Сарав... Глушь... У нас тут все по простому...
- Да, но то, как вы боролись с нежитью! Это достойно легендарных воителей! Этот бесподобный бой, этот блеск меча и ваше благородное чело, дышащее ненавистью к отродьям тьмы! Негоже порождениям зла топтать одну землю с родом людским! И пускай же вся нежить сгорит в породившем ее пламени ада!
- Ну ты это... горячишься чуток, паря... - Каен задумчиво попытался почесать шлем латной перчаткой, и продолжил - Оно эта... бороться конечно хорошо, токма...
- Ужели благородный сир намерен заступиться за этих тварей?
- Э-э, как тебе сказать. С их точки зрения, мы тоже нечисть, которая им жить спокойно не дает. Да и бороться-то можно по разному. Впрочем, ладно, после сам поймешь, да, Порша?
Лошадь предано подмигнула хозяину огненно-красным глазом и согласно заржала, обнажив острые клыки...