Корсаева Евгения : другие произведения.

Тихий месяц (Главы 1-3)

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Что делать, если подозреваешь близкого человека... в убийстве? Что можно простить и ради чего можно самому пойти на преступление? Непростые вопросы вынуждены задавать себе герои детективного романа Евгении Корсаевой. А начиналось все совсем нестрашно: в хорошо охраняемом научном институте непостижимым образом пропали приборы, приготовленные к сдаче заказчику. Две подруги, затеявшие самостоятельное расследование, еще не знают, что кража приборов повлечет за собой череду убийств, и что сами они окажутся в смертельной опасности.
  
  Глава 1. Май, 18, понедельник
  
  Проведя на даче оба выходных, Лена вчера вернулась домой поздно, не выспалась и опоздала на работу. Голова была тяжелой, думалось плохо, и почти ничего из намеченного на утро она сделать не успела. Только к обеду, разобрав готовые образцы приборов, она включила установки, решив проверить на дефектных образцах новый, долго обдумываемый процесс. Если все получится, если она все продумала верно, тогда можно доложить генеральному. Но до этого еще далеко, докладывала она всегда только о реальных результатах, и никогда о идеях и задумках, за что как правило генеральный директор не то чтобы ей выговаривал, но как будто немного обижался: он любил, когда к нему приходили 'советоваться'. Другие ведущие разработчики приходили, а Лена - нет. Она любила работать сама, и думать любила сама.
  - Что я тебе сейчас скажу-у! - открыв дверь с грозной надписью 'Посторонним вход запрещен', громким шепотом проговорила секретарша генерального Люся.
  Люся работала в секретариате, сидела в приемной генерального директора и не реже раза в два-три дня приносила Лене сногсшибательные новости. То есть сногсшибательными они казались только самой Люсе, поскольку никаких кардинальных перемен в институтской жизни за все десять лет, что Лена там работала, она не наблюдала ни разу.
  Вообще-то приемная была одна на три кабинета: генерального и двух его заместителей. Как правило, в приемной толпился народ, к тому же плотные двери кабинетов практически не пропускали звуков, если только находящиеся внутри не переходили на крик, а на крик в институте переходили редко, почти никогда. Каким образом Люсе удавалось услышать, что происходит в кабинетах, для Лены было загадкой, однако подруга непременно была в курсе всего происходящего. К чести ее будь сказано, знаниями этими она ни с кем не делилась, кроме Лены, зная, что чужие секреты Лена не выдаст никому.
  По невероятному совпадению одним из заместителей генерального директора была Ленина дачная соседка Нонна Михайловна Лучинская. Нонна была не только соседка. С Лучинскими в Лениной семье всегда поддерживались почти родственные отношения. Брат и сестра Лучинские - Дмитрий Михайлович и Нонна Михайловна, были ровесниками Лениных родителей, вместе росли и дружили с детства. Сейчас Лучинские были для Лены самыми близкими людьми, не считая старой тетки.
  Когда лет десять назад, еще студенткой, Лена пришла на практику в институт, и столкнулась в коридоре с соседкой, которая, как выяснилось, проработала там всю жизнь, Лена была поражена, это совпадение казалось ей чем-то совершенно исключительным, почти фантастическим. Теперь она знала, что в институте полным полно родственников, приятелей, детей приятелей, и исключительными являются как раз случаи, когда на работу устраиваются совершенно незнакомые люди.
  - Опять подслушала что-нибудь? - строго спросила Лена и махнула рукой, - заходи.
  Входить посторонним в лабораторию, тем более без специальной одежды, было запрещено, но все входили, и Лена, устав с этим бороться, давно смирилась.
  - Не подслушала, а услышала, - поправила ее подруга, протиснулась между заваленными образцами и бумагами столами, уселась напротив на вращающийся стул и почему-то перешла на совсем тихий шепот. - Сегодня Пожидаев вышел.
  - Что ты шепчешь? - удивилась Лена, - Знаю. Видела его сегодня утром.
  Начальник второго отделения института Юрий Викторович Пожидаев должен был отсутствовать на работе больше месяца, поскольку собирался в гости к сыну, живущему в Америке. У сына только что родился сын, то есть Юрию Викторовичу внук. Все это Лена, с Пожидаевым знакомая только шапочно, знала от той же Люси.
  - Тут зашепчешь. Ужас, что творится! Оказывается, его жена упала неудачно и сломала лодыжку, так что поездка сорвалась. Сейчас жена дома мучается, а его на работу выгнала: наверное от него дома никакого толку.
  - Жалко тетку, - посочувствовала Лена.
  - Жалко, - без особого сочувствия подтвердила Люся, - Юрий Викторович вышел, а никто этого не ожидал, думали он будет с больной женой сидеть. Так вот, оказалось, что у нас приборы пропали!
  - Как это пропали? - не поняла Лена. - Как могут пропасть приборы?.
  Когда-то, еще при советской власти, институт был 'закрытым', выполнял только оборонные заказы. Сейчас помимо военной выпускалась и гражданская продукция, однако каждый прибор был уникальным, изготовление его тщательно отслеживалось, маршрут и сроки были известны всем ведущим разработчикам, и каждый, кто брал изготавливаемый прибор для выполнения любых операций, расписывался в специальном журнале.
  - Никто не понимает. Пожидаев стал проверять каждый образец, и недосчитался четырех штук. Из партии, которая готовилась для военных.
  Что Люся услышала, а что домыслила, Лена не знала, да это было и неважно, поскольку выводы из отрывочных фраз подружка, как ни странно, делала абсолютно верные.
  - Значит, кто-то взял и не расписался.
  - Да нет же! Юрий Викторович всех обошел, и приборов нигде нет. Их украли!
  - Люсь, ну зачем кому-то военные приборы? Аль-Каиде продать?
  - Не придуривайся! - обиделась подружка, - Конечно продать. Ну может и не Аль-Каиде, конечно... Мало что ли других террористов?
  - Бред какой-то.
  - Бред, - согласилась Люся. - Короче, Пожидаев пришел к Нонне, потому что генерального все не было. Они все утро сидели, сидели, потом всех разработчиков обошли. К тебе не заходили?
  - Нет. По военным приборам наши операции давно выполнены, в апреле еще. А в мае у нас ни одного прибора не сдается. Хороший месяц, тихий. И все-таки я не понимаю, как можно украсть приборы: их же через металлическую рамку на выходе не пронесешь. Наверняка кто-нибудь взял и не расписался.
  - Да нет же! В самом деле приборы украли. Нонна распорядилась все машины досматривать. Которые с территории института уходят. А что их досматривать, приборы уже наверняка вывезли. Через металлическую рамку не пронесешь, а на служебной машине вывезти - делать нечего. Договорились с водителем, и вывезли. Или с охраной договорились, и пронесли через рамку.
  С полгода назад на входе в институт была установлена металлическая рамка - металлоискатель, миновать которую было невозможно. Сначала необходимость проходить через рамку вызвала всеобщее недовольство, которое всегда вызывает любая, даже самая незначительная дополнительная проверка, но очень скоро все привыкли, и замечать рамку перестали.
  Лена задумалась:
  - Люсь, это полный бред. За это же посадят точно, а таких идиотов у нас все-таки нет. Если подсидеть кого-то, желающие найдутся, а в тюрьму садиться - вряд ли. К тому же, что приборы полностью готовы, знают только ведущие разработчики, а они точно рисковать не станут. Зачем? Они и так неплохо получают.
  - Значит заплатили столько, что имело смысл рискнуть, - крутанулась на стуле подружка. Замерла ненадолго и ахнула: - Лена! А может правда приборы спрятали, чтобы Пожидаева подсидеть? А? Ты представь: Пожидаев выходит из отпуска, на носу военная приемка, а приборы тю-тю. Конечно его сразу снимут, хоть он и ни причем.
  Вообще-то Юрий Викторович человеком был чрезвычайно рассеянным, то и дело терял то очки, то телефон, то еще что-то, что потом приходилось искать всему отделению. Но при этом в том, что касалось непосредственно работы, обладал исключительной памятью, никогда ничего не забывал, и уж тем более не мог потерять приборы перед военной приемкой.
  - Я думаю, скорее кого-нибудь повыше снимут. Генерального, например, - произнесла Лена и засомневалась: генеральный директор был ученым с большим именем и снять его означало почти что ликвидировать институт.
  - Генерального вряд ли, - так же рассуждала подруга и додумалась: - Нонну! Точно, Лена, снимут Пожидаева и Нонну! Нонна эти работы курирует. А выгодно это Леве Лискину. Он тогда сразу на место Пожидаева садится. И чтобы Нонны не было, ему выгодно - она его терпеть не может. Неужели его рук дело?
  - Вряд ли. Лискин не дурак, свободой рисковать не станет. К тому же зарплата у него наверняка не маленькая. И карьерный рост отличный - чуть за тридцать, а уже заместитель начальника отделения.
  - Да, - кивнула Люся и ляпнула невпопад - Надька Андреева от Левы просто балдеет.
  - От него все балдеют, - справедливо заметила Лена, - Кроме нас с тобой.
  - Лева, конечно парень хоть куда, - согласилась подружка, - только не нравится он мне.
  Лене Лев Лискин тоже не нравился: красавец Лева, неженатый, модный и спортивный, о котором мечтали почти все молоденькие девушки и не очень молоденькие дамы, и который не обращал внимания ни на тех, ни на других, определенно знал себе цену, цена была очень высокой, и он каждым словом и даже каждым движением давал окружающим это понять. Как ни странно, глупым его поведение не выглядело, но и симпатий не вызывало.
  - Вот ты скажи, Лен, где мужика найти, чтобы богатый был и такой... нормальный?
  - Знала бы - не сидела бы в девках, - улыбнулась Лена.
  - Лен, позвони Нонне, - наклонившись к Лене, опять перешла на шепот подружка и посмотрела на Лену жалобно.
  - Зачем? Что я ей скажу? Нонна Михайловна, Люся кое-что подслушала, и мы теперь хотим подробности узнать?
  - Вредная ты, - пожаловалась Люся и заканючила: - Ну позвони, ну что тебе стоит. Вдруг она что-нибудь важное расскажет.
  Отвязаться от подружки, когда она чего-либо добивалась, было почти невозможно, но Лене повезло: зазвонил Люсин мобильный - приехал генеральный и требовал к себе секретаря, так что звонить Нонне Михайловне не пришлось. Лена вообще старалась не звонить Нонне на работе, и никогда не афишировала своего близкого знакомства с заместителем генерального директора, но все знали, конечно. Когда, после выхода на пенсию ее старого начальника, Лену назначили заведующей лабораторией, злые языки однозначно связывали это назначение с Нонной Михайловной. Это было абсолютно несправедливо и очень обидно, потому что к тому времени Лена достигла немалых успехов и должность свою заслужила честно, и все, кто имел с ней дело, это понимали. Лена обещала себе не обращать внимания на глупые слухи, и уж тем более из-за них не расстраиваться, но все равно расстраивалась.
  
  
  Работа решительно не шла, и через час Лена решила, что день не задался. У нее случались такие неудачные дни, когда все валилось из рук, и любое дело потом приходилось переделывать. Она сняла белый рабочий халат, посчитав, что все намеченные измерения лучше провести завтра на свежую голову, и заперла лабораторию.
  В инженерной комнате стоял привычный шум, женщины за чайным столом смеялись, спорили, перебивали друг друга, шуршали конфетами, и казалось, что ничего вокруг они не слышат и не замечают. Лена знала, что на самом деле они всё прекрасно слышат и всё замечают, и наверняка отметили, что сегодня она закончила возиться с приборами раньше обычного.
  Она едва успела дойти до своего стола, как зазвенел ее личный внутренний телефон, и шум мгновенно сменился абсолютной тишиной.
  - Леночка, приветствую вас. Загляните ко мне, пожалуйста. - Услышала Лена приятный баритон генерального директора.
  - Да, Марк Семенович, сейчас. - Лена положила трубку и потянулась к косметичке - подкраситься, но не успела - мобильный в ее сумке тихими гитарными переборами позвал 'Побудь со мной'. Звонок был некстати, но она, посмотрев на дисплей, ответила старой тетке:
  - Теть Лиз, привет, говори скорее, меня начальство вызвало.
  - Я на всякий случай, чтобы ты не волновалась: мы с Петром Ивановичем уходим на выставку фотографий в Манеж, - торопливо сказала тетка.
  - Пока. Вернешься, позвони, - попросила Лена.
  - Зачем вызывает? - поинтересовалась Наталья, самая громогласная и самая доброжелательная из сидевших за 'чайным' столом женщин.
  - Не знаю. - Знала Лена только одно: если Генеральный просит зайти в конце рабочего дня, значит, домой она попадет нескоро.
  Лена сунула телефон в сумку и почти бегом бросилась к кабинету генерального. Вспомнила, что не подкрасилась, остановилась, решила не возвращаться, улыбнулась важной Люсе и открыла роскошную дубовую дверь кабинета.
  В кабинет к генеральному Лена всегда входила если и без особой радости, то уж точно без страха и трепета. Академик, лауреат и орденоносец, Марк Семенович Хмельницкий был умным, честным и очень обаятельным человеком. Позер немного, но это ему шло.
  Лена была в него почти влюблена.
  Когда-то, еще не будучи ни генеральным, ни академиком, профессор Хмельницкий читал лекции в институте, где Лена училась, отбирал и приглашал на работу наиболее способных студентов. Вместе с Леной в институт тогда пришло человек десять, но потом все потихонечку разбрелись кто куда, и сейчас осталась одна Лена, которая уже не мыслила себе жизни без института.
  - Вот, Сергей Александрович, наша гордость, - с необидной иронией представил Лену генеральный - заведующая лабораторией ?18, кандидат физ-мат наук, Демидова Елена Владимировна.
  - Курганов Сергей Александрович. - На Лену без улыбки смотрел поднявшийся из-за гостевого стола, стоявшего перпендикулярно к рабочему столу генерального, высокий худощавый мужчина лет сорока в солидном темно-сером костюме, кремовой рубашке и галстуке в полоску. Рядом с явно дорогим костюмом Лена мгновенно почувствовала себя страшненькой и плохо одетой. Хотя и блузка, и брюки на ней были новыми и любовно выбранными по немецкому каталогу, но в шикарном кабинете явно не смотрелись. Тут она подумала, что и лицо, наверное, блестит, и совсем расстроилась.
  Господин Курганов не улыбнулся, а Лена улыбнулась. Как дура. И из-за этого расстроилась еще больше.
  - Сергей Александрович - технический директор фирмы Омстрон. И наш потенциальный заказчик. Пожалуйста, покажите ему всю технологическую линейку. И согласуйте техническое задание к договору, хорошо бы за сегодня-завтра. - Генеральный тоже привстал, когда Лена вошла в кабинет, а теперь снова сидел. И смотрел на Лену ласково, впрочем, он так на всех смотрел, ласково.
  - Ну, в добрый час. - Генеральный слегка кивнул им обоим и протянул руку к зазвонившему телефону. Снял трубку и добавил уже одному господину Курганову: - Жду вас к шести, Сергей Александрович.
  Лена повернулась и повела гостя-заказчика в лабораторию.
  
  
  Сергей шел за девицей-завлабом по длинному институтскому коридору. Девица-завлаб Елена Владимировна оказалась слишком молодой и какой-то неуверенной, и воспринимать ее как представителя исполнителя было сложно. Впервые после того, как он пробился к Хмельницкому и предварительные договоренности были достигнуты, Сергей подумал о том, что с договором могут быть проблемы. Конечно это будут не его проблемы, а Хмельницкого, но все же... Тут ему пришло в голову, что если Хмельницкий смог сохранить институт, и даже почти не растерять научный потенциал, когда такие же институты гибли сотнями в сложные девяностые годы, то его мнение все-таки стоит... уважать. И если Марк Семенович считает, что госпожа Демидова сможет руководить работой, наверное, так и есть.
  В подобных институтах Сергей бывал часто и знал, что лет пятнадцать назад из них ушла вся тогдашняя молодежь, потому что настоящим, квалифицированным специалистам руководство еще пыталось платить нормальные деньги, а всем остальным даже и не пыталось. И молодые люди, которым надо было думать о своих семьях и своих детях, а вовсе не о науке, шли в частные фирмы, в банки, уезжали за границу, или на худой конец начинали торговать компьютерами. И оставались в таких институтах только настоящие специалисты и те, кому идти было некуда, да и лень, которые привыкли к тихой 'научной' жизни и никакой другой жизни не хотели. А спустя несколько лет начали приходить студенты. Большинство из них защищали дипломы и навсегда покидали институт, а очень немногие оставались, работали, сначала за небольшие деньги, а потом все за большие, приобретали квалификацию, защищали диссертации, и когда образовывались или освобождались должности, назначали их, потому что больше назначать было некого. И еще потому, что они этим должностям соответствовали. Так что в квалификации Елены Владимировны сомневаться не стоило.
  И все-таки что-то его смущало: она совсем не походила на женщину, успешно делающую административную и научную карьеру. Что-то в ней совсем не вязалось с договорами, планами-графиками и актами сдачи-приемки. У нее были кудрявые волосы до плеч и легкая походка, и она показалась ему похожей на юную даму начала ХХ века, такие же строгие нежные лица смотрели на него с пожелтевших, но четких, семейных фотографий, которые маленький Сережа любил разглядывать, приезжая к бабушке. Ей бы стихи писать или картины, подумал он непонятно почему, поскольку из всех поэтесс смутно представлял себе только Ахматову, а художниц не знал вовсе.
  - Вас подчиненные слушаются?
  Она почему-то так удивилась, что застыла посреди коридора, и Сергей чуть не уткнулся носом в ее волосы. Волосы пахли клевером и летней травой, и еще чем-то легким и радостным. И совершенно неожиданно ему захотелось вдруг еще раз наклониться к ее волосам, и даже потрогать их руками. А еще отчего-то стало вдруг легко и весело, и он обозвал себя старым дураком.
  - Да я и сама не знаю. - ответила она и опять зашагала. Не то, чтобы она не ждала от него никаких слов, нет конечно, он же не немой, просто слова эти должны были касаться предполагаемого договора, но уж не как не ее самой. Когда он не улыбнулся, знакомясь, он как бы дал понять, что отношения у них могут быть только деловыми, а не ... человеческими.
  - Почему не знаете, вы им что, указаний не даете? - теперь удивился уже господин Курганов.
  - Пока не давала, меня назначили-то всего месяц назад.
  В подчинении у Лены были три дамы, младшей из которых было тридцать семь, старшей - пятьдесят восемь. Большую часть рабочего времени они, если не выходили покурить или прогуляться во время обеда, всегда сидели кружочком вокруг стола и разговаривали. Дважды в день, до обеда и после, к ним приходили такие же дамы из других подразделений, иногда поодиночке, иногда небольшой компанией. О чем можно говорить с таким интересом с утра до вечера, ежедневно, годами, Лена понять была не в состоянии. Меньшую часть рабочего времени дамы создавали видимость деятельности. Для кого это делалось, было непонятно, поскольку Лена знала, что они практически не загружены, а более высокое руководство никогда не интересовалось, чем именно дамы занимаются. Самым удивительным было то, что все три дамы были финансово вполне прилично обеспечены, и могли себе позволить не тратить время на нахождение в Институте, до которого еще и добираться не просто. Однако они упорно сидели вокруг 'чайного' стола, пережевывая обиду на судьбу, директора, детей и, конечно, новую выскочку-начальницу.
  А указаний Лена никому не давала из опасения нарваться на хамство. Сама как-нибудь справится. Только объяснять это было долго, да и не хотелось.
  
  
  - Вот, посмотрите, пожалуйста... Макет... Соединение... Подпитка...
  Говорила она хорошо, подробно, но без повторов. Сергея это удивило. Конечно, он не ожидал, что она будут лепетать и запинаться, но и что будет говорить так свободно, не ожидал тоже.
  Ему было приятно на нее смотреть, и слушать ее было приятно, и в какой-то момент он отвлекся - смотрел как красиво двигается и говорит женщина рядом с ним и не понимал ни слова. Очнулся только тогда, когда увидел, что она смотрит на него удивленно.
  - Простите, - смутился Сергей. Это было глупо и совершенно на него не похоже: на работе он всегда занимался только работой и никогда не разглядывал никаких девушек. Впрочем, он вообще никогда не разглядывал едва знакомых девушек.
  Она слегка улыбнулась и перешла к следующей установке.
  Солнце светило в окна лаборатории, и ее волосы казались совсем рыжими. Она была тоненькой и хрупкой, и ему вдруг захотелось защитить ее неизвестно от кого и неизвестно от чего, и он снова обозвал себя дураком.
  Когда технологическая линейка была показана полностью, и на все вопросы она ответила, стрелки часов, висящих над входной дверью лаборатории подходили к шести часам, и Лена похвалила себя за то, что так четко уложилась в отведенное время. И ей захотелось вдруг, чтобы господин Курганов это тоже отметил и оценил.
  Она посмотрела на часы, а потом на него, и только тогда обнаружила, что глаза у него разные: один зеленый, а другой - почти карий. А еще увидела, что он смотрит на нее не отрываясь. Впрочем, это заметила раньше.
  Сергей увидел, что она смутилась, и только тогда, спохватившись, спросил:
  - Вы завтра будете? На работе?
  Она кивнула. Буду конечно. Куда же я денусь?
  - Тогда я завтра зайду. Только не знаю, в какое время.
  Она опять кивнула.
  Он помедлил немного, снова посмотрел на часы, и попросил:
  Можно я у вас бумаги оставлю? - и показал ей файловую папку, которую крутил в руках. Бумаги можно было и не оставлять, он вполне мог взять их домой, но ему хотелось иметь еще одно подтверждение тому, что завтра он ее увидит.
  - Конечно.
  Она направилась к рабочему столу, заваленному бумагами и приборами, привычно нашарила ключи от сейфа в верхнем выдвижном ящике, открыла стоящий в углу сейф, и убрала туда файловую папку. Сейф был почти пуст, в нем лежал только плотный конверт с надписанной фамилией. Чья-то зарплата, решил Сергей.
  - Вас проводить? - вежливо спросила она.
  - Нет, спасибо.
  Хмельницкий не любил, когда опаздывали к нему на прием, и Сергей спешил. Он быстро шел по длинному коридору, но не думал о предполагаемом договоре, не думал о том, что следует сказать Хмельницкому, а о чем лучше умолчать. И о девушке с кудрявыми волосами он вроде бы тоже не думал, ему только отчего-то хотелось улыбаться. Просто так.
  
  
  
  Глава 2. Май, 19, вторник
  
  
  Лена пришла на работу рано, почти за полчаса до начала рабочего дня, сразу включила установки и начала проводить серию опытов, которые не выполнила вчера. Через два часа стало ясно, что опыты получались, не зря она так долго над ними думала, и от удовольствия и гордости она даже тихонько запела "Целую ночь соловей нам насвистывал". И замерла пораженная - она не пела давно, с тех пор, как стала не нужна Павлу. Лена немного поразмышляла над этим, но в окна лаборатории солнце светило так радостно, как будто обещало ей новую жизнь, совсем другую, счастливую, и опыты получались, и Сергей Александрович Курганов должен был сегодня придти для составления технического задания, и она не стала думать о Павле и о том, что она больше ему не нужна. Она снова замурлыкала "Сад весь умыт был весенними ливнями". А потом вдруг вспомнила, как заметила вчера, что господин Курганов совсем ее не слушает, а только смотрит на нее как-то так, что она чувствовала себя очень красивой и очень уверенной. И еще она вспомнила, как он смутился, что она заметила это. Тут ей стало так весело, что пришлось кусать губы, чтобы они не растянулись в дурацкую улыбку.
  Вспомнив о господине Курганове, Лена направилась к своему рабочему столу, нашарила рукой ключи от сейфа в верхнем выдвижном ящике стола и удивилась, что ключи нашлись не сразу, как будто вчера она положила их не на привычное место. Она еще напевала "В час, когда в окнах не видно ни зги", отпирая сейф, и не сразу смогла понять, почему странно звенит в голове, и почему вдруг стало так холодно, и почему она вцепилась в дверцу сейфа, как будто эта дверца ее единственная защита. В сейфе, на документах Курганова, которые она вчера сама положила, лежал прибор. Прибор RSQ1670-04, разработанный по заказу министерства обороны, протестированный и приготовленный к сдаче заказчику.
  Она опять вспомнила Павла, вернее, не самого Павла, а то странное спокойствие, которое она чувствовала после страшного телефонного звонка, навсегда изменившего ее жизнь и ее саму. Звонка, после которого в ее жизни Павла больше не было. Сейчас она точно так же была спокойна, набирая номер заместителя генерального директора.
  - Нонна, ты где? - спросила Лена, и даже усмехнулась, подумав, что говорит совсем как Люся.
  - У себя в кабинете, - чуткая Нонна мгновенно почувствовала серьезность происходящего.
  - Пожалуйста, иди ко мне немедленно.
  - Куда? В инженерную?
  - В лабораторию.
  Лена захлопнула крышку телефона и опять вцепилась в дверцу сейфа. На прибор она старалась не смотреть.
  - Та-ак, - Нонна появилась быстро и, отодвинув Лену, тоже взялась за дверцу сейфа.
  - Про пропажу приборов ты знаешь? - не столько спросила, сколько констатировала Нонна, - От Люси?
  Лена кивнула:
  - Я вчера вечером положила эти бумаги, - она показала на документы Курганова и кашлянула, потому что губы не слушались, - Прибора здесь не было. Это бумаги Курганова из какого-то Омстрона. Он может подтвердить, он рядом стоял. Потом заперла лабораторию, и мы вместе с ним вышли. Вместе.
  - Подожди-ка, - Нонна повернула Лену лицом к себе, - Ты что, полагаешь, кто-то подумает, что ты в этом замешана? В краже приборов? Леночка, здесь нет идиотов.
  - Но я замешана, как видишь, - губы упорно не хотели слушаться.
  - Не говори ерунды, - устало сказала Нонна, - и без того тошно. Но кто-то тебя подставить хотел, это точно. Тебя, меня и Пожидаева.
  Она задумалась, потом как будто очнулась и пообещала:
  - Найдем. Найдем и мало не покажется!
  Нонна еще постояла, вздохнула, взяла прибор и уже от двери повернулась к Лене:
  - Леночка, я тебя очень люблю.
  Лена не успела ответить: дверь за Нонной захлопнулась. Она покусала губы, чтобы не расплакаться, потопталась около установок, понимая, что работать больше не сможет, и решительно направилась в приемную генерального, к Люсе.
  
  
  - О-о, - протянула подружка и посмотрела на часы. Часы висели прямо над ней, и ей пришлось смешно задрать голову. - Уже обед. Вот здорово! Ты есть хочешь?
  - Нет, - Есть Лене не хотелось совершенно, хотя утром она почти не позавтракала. - Но если ты хочешь, я с тобой за компанию в столовую схожу.
  - Есть я конечно хочу, но пойдем мы в другое место - заявила Люся, одеваясь, - Пойдем на улицу.
  На улице было отлично, тепло и солнечно, и Лена почувствовала, что холодный спазм, сжавший всю ее, когда она увидела прибор в своем сейфе, потихоньку отпускает.
  - Валерка Пахомов, охранник, сегодня на работу не вышел. И дозвониться ему не могут, - сообщила подруга, отведя Лену в сторону от дверей института, к высоким стройным голубым елям. - А он в пятницу работал. А Пожидаев определил, что в пятницу вечером камеры наблюдения у них на этаже были отключены. С полвосьмого до девяти.
  - Как отключены? Как это можно камеры отключить?
  - Не знаю. Значит, как-нибудь можно. Кстати, Нонна один прибор нашла.
  - У меня в сейфе, - подтвердила Лена.
  - Что!? - Зеленые Люсины глазищи смотрели тревожно и серьезно, и Лена вздохнула. Ничего не поделаешь, она замешана в этой истории по уши. И далеко не все будут ей сочувствовать как Люся.
  - Я вчера положила в сейф бумаги Курганова, это заказчик новый.
  Люся кивнула, она видела вчера господина Курганова и знала, что он заказчик.
  - Сейф был пустой, то есть без прибора. А сегодня перед обедом полезла, а там прибор.
  - Лена, это Ирка, - ахнула подруга, - Это она тебя терпеть не может, больше некому.
  Ира Ширяева, теперь Лучинская, школьная Ленина подруга, устроилась в институт вслед за Леной. Зачем она это сделала, никто не понимал, поскольку никакого интереса ни к науке, ни к технике Ира никогда не проявляла, а институтские зарплаты были, мягко говоря, небольшими. Вскоре после этого Ира, с детства часто бывавшая на даче у Лены, неожиданно для всех вышла замуж за Дмитрия Михайловича Лучинского, брата Нонны Михайловны, и с тех пор являлась полноправной хозяйкой соседского дома.
  Чем Ирина занималась в институте, Лена толком не понимала. Когда в институт приезжали высокие гости, особенно из-за границы, Ира организовывала им гостиницы и все остальное, включая конфеты и печенье к чаю. Это Лена наблюдала сама, поскольку несколько раз присутствовала на переговорах, рассказывая о деятельности лаборатории. Вообще-то организовывала все это Ирина не сама, а с целой группой девушек, которыми она командовала. В такие моменты Ира чувствовала себя исключительно важной, ходила по институту со свитой из тех же девушек, и всячески давала понять, что она крайне занята. Выглядело это очень глупо, и Лена ее даже жалела. Но гости в институте бывали редко, а чем Ира занималась все остальное время, было не понятно.
  - Люсь, ты с ума сошла? Ирка-то здесь при чем? Она знать не знает, у кого какие приборы.
  - Все она знает! Как какую пакость устроить, у нее ума хватит.
  Люся Ирину терпеть не могла. Придя в институт еще студенткой. Люся попала под руководство Ирины, недолго походила за ней следом, изображая свиту, покупала ей пирожки, подавала чай, и очень скоро решила увольняться. Работать лакеем она не хотела. Тогда Хмельницкий, который каждого человека отбирал сам, каждого знал лично, и каждым дорожил, пока тот не доказывал свою полную непригодность, предложил Люсе место секретаря. Люся согласилась, и с тех пор работой была довольна.
  
  
  Обратиться к Хмельницкому Люсе тогда посоветовала Лена. Они еще не были знакомы, даже не здоровались при встрече, но в лицо друг друга конечно знали. В институте все друг друга знают в лицо.
  Институт отмечал Восьмое Марта, и праздник уже выплеснулся из лабораторий и отделов в общий коридор. Демидова как обычно стояла в сторонке, и Люся случайно оказалась рядом с ней, когда генеральный с заместителями обходили гуляющие подразделения. Про Демидову Люся знала тогда, только что та учится в аспирантуре, скоро защитится, что она "блатная", то есть то ли родственница замгенерального Лучинской, то ли какая-то близкая знакомая. Начальница Ирина говорила о ней всегда с усмешкой, но проницательная Люся безошибочно определила, что Ирина отчего-то отчаянно завидует скромной Демидовой.
  К тому времени Люся начальницу уже совершенно не выносила и мучилась, не зная что делать: уходить из института ей не хотелось, она уже обзавелась подругами и друзьями, ей было удобно добираться, и страшно уходить в другое место. Генеральный о чем-то разговаривал невдалеке от них, и они, стоя рядом, смотрели, как около него мгновенно очутилась Ирина, и как он с ней танцевал. Лена тогда отвернулась от танцующих и Люся неожиданно скала ей:
  - Я ее терпеть не могу. Уволюсь, наверное.
  - Зачем же увольняться? - удивилась Демидова, - Перейди в другое подразделение. Сейчас много договоров, зарплаты будут повышать.
  Она единственная не сказала Люсе, что начальники хорошими не бывают, что, если на каждого начальника обращать внимание, никаких нервов не хватит, и еще что-то в том же роде, что сводилось к одному: терпи. Терпи унижения, приспосабливайся, не реагируй на хамство, подхихикивай... Все так живут.
  - В другое подразделение трудно перейти. Кто меня возьмет? Меня же не знает никто...
  Демидова задумалась, и Люся вдруг почувствовала, что сейчас ее проблемы будут решены, что Лена обязательно что-нибудь придумает, а не отмахнется от нее, как все многочисленные друзья-приятели. И что начальница Ирина далеко не хозяйка в этих стенах, хотя ведет себя именно как хозяйка. Во всяком случае с подчиненными так себя ведет.
  - Нужно вот что сделать, - наконец сказала Лена, - нужно записаться на прием к генеральному. Можно конечно и с начальниками лабораторий поговорить, я думаю, тебя любой возьмет, сейчас людей не хватает. Я сама могу с двумя поговорить, я их хорошо знаю. Но это не дело, в первую попавшуюся лабораторию идти. Нужно поговорить с генеральным, он нормальный дядька, хороший.
  Она не успела договорить, потому что генеральный вдруг оказался рядом с ними и пригласил Лену танцевать, а потом пригласил Люсю, и Люся спросила, можно ли попасть к нему на прием, и он сказал, что можно.
  Потом, после праздников, она долго репетировала с Леной, что нужно сказать генеральному, но репетиции оказались совсем не нужны, потому что тот сразу все понял, и уже через день Люся сидела у него в приемной в качестве нового секретаря. Генеральный сразу разобрался, что никакая наука Люсю не интересует, а вот работать с бумагами и с людьми - это ее.
  Совершенно чужая Демидова тогда сразу ее поняла, а вот Гришка, родной, любимый - не понял. Впрочем, он почти никогда ее не понимал. А она его.
  
  
  Точно тебе говорю, Иркиных рук дело. Ладно, с этим потом разберемся, - подруга вроде бы задумалась и выдала: - Надо к Валерке Пахомову съездить.
  - Куда съездить? Зачем?
  Люся вздохнула, удивляясь тупости подруги, и стала объяснять подробно, как не очень умному ребенку:
  - Прибор через металлическую рамку на проходной не пронесешь, и значит, кто-то из охраны должен был помочь. Пожидаев определил, что в пятницу камеры были отключены. С половины восьмого вечера до девяти. Валерка работал в пятницу и не вышел сегодня. Теперь понимаешь?
  - Теперь понимаю. Валерка Пахомов у тебя на подозрении. Правда, приборы не обязательно проносить через проходную, можно вывезти с территории со служебным транспортом, сама же говорила. Но допустим, пронесли через проходную, ну и что? Из того, что Пахомов твой не вышел на работу, скорее следует, что он здесь ни при чем, иначе зачем ему на себя подозрения навлекать? Но допустим, он как-то с этом делом связан. Ехать-то ты куда собралась?
  - К Пахомову. Домой. Я адрес в отделе кадров взяла.
  - Как это домой? - опешила Лена, - Здравствуйте, мы к вам в гости пришли? Так я охранников даже по именам не знаю, а они меня тем более.
  - Что ты придуриваешься? - возмутилась подружка, - Просто походим около подъезда. Может, что разведаем.
  - Что мы разведаем? - обомлела Лена. - Ты с ума сошла?
  - Лен, - заканючила Люся, - ну давай съездим. Я тебя очень прошу. Здесь недалеко. Лесозаводская улица. Ну давай... Погода хорошая, прогуляемся.
  - Да что мы узнаем? Походим около подъезда, и что!?
  - Леночка, ну давай съездим. Я тебя очень прошу. Вот увидишь, что-нибудь узнаем.
  - Ладно, черт с тобой, - сдалась Лена и рассмеялась, - Черт-те что...
  Счастливая подружка чмокнула ее в щеку, переступила ногами, вздохнула и призналась:
  - Давай машину ловить. Это близко, но... не очень.
  Давай, - обреченно согласилась Лена и трусливо подумала, как хорошо будет, если машину они не поймают. Идея ехать к совершенно незнакомому Пахомову казалось ей запредельно ненормальной, а на улице хорошо, можно прогуляться в свое удовольствие.
  Но машину они поймали - такие древние жигули, что непонятно было, как они передвигались. Рядом находился рынок, и таких машин в районе было много. За рулем сидел молодой парень с восточной внешностью, по русски говорил хорошо и почти без акцента.
  - Лесозаводская улица, - сказала Люся ему в окно.
  - Триста, - сразу отреагировал парень.
  - Что?! Спятил? - задохнулась от возмущения подруга, - Сто. И то много будет.
  - Триста, - Лена решительно отодвинула подружку и полезла в машину, опасаясь, как бы та не развалилась на ходу.
  - Вот ты всегда так, - начала ругаться Люся, но Лена погрозила ей кулаком, и та только махнула рукой и полезла следом.
  Лесозаводскую улицу парень нашел сразу, ехать действительно оказалось недалеко, минут пять. Подруги расплатились с водителем и отправились искать нужный дом. Делом это оказалось нелегким, поскольку таблички с номерами домов прятались за кустами сирени и акации, растущими у самых стен.
  Наконец они нашли и дом, и корпус, и сели во дворе на лавочке, нежась на солнце. Двор был совсем пустым: ни детей, ни собачников, чему Лена порадовалась - не хватало еще, чтобы подружка полезла к кому-нибудь с расспросами на потеху публике.
  - Что мы будем делать, если он сейчас выйдет и нас увидит? - спросила Лена скорее у себя, чем у Люси.
  - Ничего не будем делать - мало ли зачем нас сюда занесло, - успокоила та.
  - Если камеры были отключены, - рассуждала Лена, - значит это сделал кто-то, кто имеет отношение с системе охраны. Компьютерщики, например. Черт-те что... Вообще-то вычислить, кто к системе охраны отношение имеет, не сложно. И кто с полвосьмого до девяти был на территории, тоже вычислить не сложно.
  - Пожидаев список составил - человек тридцать. Не считая уборщиц.
  - Так много? - удивилась Лена. Ей казалось, что в институте после семи практически никто не остается.
  - Много, - согласилась Люся, - но все равно вычислят. Интересно все-таки, кто же такой идиот. Неужели думал, что такие штучки с рук сойдут? Как ты думаешь, Лен, за это посадить могут? В тюрьму в смысле.
  Лена не успела ответить, потому что подруга вдруг толкнула ее так, что Лена чуть не свалилась с шаткой лавочки, и зашипела:
  - Тихо.
  - Ты спятила? - тоже шепотом спросила Лена, потирая ушибленный бок.
  - Смотри, - Люся показала на парня с собранными в хвост длинными светлыми волосами, открывающего дверь Пахомовского подъезда.
  - Кто это? - Спросила Лена уже обычным голосом, потому что парень скрылся внутри дома.
  - Это Вовка Матвеев из отдела информатизации. Все, - заключила Люся, - теперь мы все знаем: Вовка Матвеев отключил камеры и украл приборы, а Пахомов помог их вынести.
  - Люсь, - пристыдила подругу Лена, - ты же взрослый человек. Ну что ты мелешь? Во-первых, с чего ты взяла, что он пошел к Пахомову? Может, у него здесь девушка живет? Или бабушка?
  - Может быть. Но вряд ли. Точно тебе говорю - Матвеев приборы спер!
  - Даже если предположить, что этот Вовка к Пахомову пошел, это ничего не значит. Может у них дела какие-нибудь, может они родственники. Да все, что угодно, может быть. И Пахомов к краже скорее всего не причастен. Кстати, этот Вовка, он в списке был?
  - В каком списке?
  - Ты сама говорила, что Нонна список составила, кто на работе задержался.
  - Вроде нет, - подумав, ответила Люся, - Вроде Матвеева не было.
  - Ну вот, видишь. А вообще почему ты решила, что это Матвеев? Парень к нам спиной шел. Ты его лицо видела?
  - Зачем мне его лицо, если у него хвост есть? - удивилась подруга, - Ты еще такой хвост у кого-нибудь видела?
  - Нет, не видела. Я вообще хвосты не разглядываю. - Лена иногда встречала в институте молодого человеком с очень длинными светлыми волосами, собранными в хвост, каждый раз удивляясь нелепой прическе. Но лица его не помнила совершенно.
  - Люся, не факт, что это твой Матвеев, мало ли, что хвост... Бросишь тень на парня, а он здесь совсем не причем. И Пахомов скорее всего ни при чем. Вставай, опоздаем. - Лена поднялась и подергала Люсю за рукав.
  - Да я никаких теней бросать не собираюсь, я же только тебе все говорю, больше никому. Давай посидим еще немного, сама же говоришь, надо лицо увидеть, вдруг обознались? - не сдавалась подружка.
  - Я не могу опаздывать, мне образцы с измерений должны принести. И есть я захотела. Пойдем, Люсь. Может, он через час выйдет. Или вообще завтра утром.
  - Леночка, ну давай еще чуть-чуть посидим, - тоненьким голоском запричитала Люся, - ну пять минут.
  - Пять минут, - сдалась Лена, снова уселась на лавку, достала телефон и стала демонстративно смотреть на экран, показывающий время.
  - Хорошо как, - зажмурившись на солнце, промурлыкала Люся, - Жаль, что лето такое короткое - все зима да зима. У Ирки четыре шубы, представляешь? - неизвестно с какой стати брякнула подруга, - Она, как новую шубу наденет, так обязательно припрется. А с какой стати ей к нам ходить? Да еще в шубе? Как же он на такой мерзавке женился-то? - удивлялась Люся.
  - Кто он? И на ком женился? - не поняла Лена, тоже жмурясь от удовольствия на нежном майском солнышке.
  - Дмитрий Михайлович. Я удивляюсь, - объяснила подруга, - как нормальный мужик на стерве женился.
  Дмитрия Михайловича Люся видела несколько раз, последний раз на прошлый Ленин день рождения. Это было сразу после гибели Лениных родителей, никакого дня рождения Лена тогда конечно не отмечала, просто они сидели с Люсей на кухне у Лены, пили мартини и разговаривали ни о чем. Дмитрий Михайлович приехал неожиданно, посидел с ними, подарил Лене очень красивый старинный серебряный браслет, и произвел на Люсю огромное впечатление. Во всяком случае, говорила она об Ирином муже с большим уважением.
  - Любовь зла, - философски заметила Лена, - к тому же она красивая очень, и молодая. И с ним она вовсе не стерва.
  Когда Дмитрий Михайлович Лучинский женился на Лениной подруге, абсолютно все: и Нонна, и Ленины родители, были уверены, что брак этот долго не продлится. Дмитрий Михайлович был всего навсего чиновником, хоть и крупным, но далеко не олигархом, а Ира с детства ставила высокие цели. И выгодное замужество было одной из этих целей. Однако женаты они были уже давно, но никаких неладов в их семье не наблюдалось.
  - Все, - изрекла Лена, - пять минут истекли. Пойдем.
  Как раз в этот момент из подъезда выбежал парень с хвостом и, не глядя по сторонам, промчался мимо, чуть не сбив с ног неизвестно откуда появившуюся старушку с таксой. Это был тот самый молодой человек, который попадался Лене в институте. Еще минуту назад она думала, что не помнит его лица, но сейчас узнала безошибочно.
   - Он, - удовлетворенно сказала Люся, - Матвеев.
  Старушка растерянно глядела вслед парню, и Лена с Люсей поглядели тоже.
  - Черти что ли за ним гнались? - весело спросила старушка у девушек, а такса подбежала и теперь тыкалась им в колени.
  - Дурак какой-то, - равнодушно бросила Люся, гладя собаку, - Вы его знаете? Парня этого?
  - Первый раз вижу, - все также весело ответила старушка и зашагала дальше, такса припустила за ней, а подруги все сидели, не двигаясь с места. Что-то в поведении Матвеева не давало им покоя.
  - Ну что, - наконец заговорила Люся и кивнула на дверь подъезда, из которого выбежал Матвеев, - посмотрим?
  Лена вздохнула и поднялась с лавочки. В подъезд они попали легко - домофон был отключен. На шестой этаж, где жил Пахомов, подруги почему-то пошли пешком. Подъезд оказался по-домашнему уютным: стены аккуратно покрашены, а пол стерильно чист. Они постояли немного на лестничной площадке, не решаясь подойти к квартире, и понимая, что уже никуда не уйдут.
  - Слушай, а может, его уже убили? - шепотом спросила Люся.
  Почему-то после этого вся нелепая ситуация стала казаться смешной, и Лена фыркнула:
  - Ну что ты придумываешь? Люди миллионы воруют, и живы. А Пахомова из-за каких-то приборов убьют? Пойдем, Люсь, он сейчас выйдет, и мы будем дуры дурами.
  Но подружка решительно шагнула к нужной двери и также решительно нажала на звонок, а Лена перепугалась, не зная, что сказать, если охранник откроет дверь.
  Дверь не открывали. Люся еще несколько раз нажимала на кнопку, а потом повернула ручку двери. У Лены от страха застучало в висках, но ничего не произошло: дверь оказалась заперта.
  Подруга сокрушенно покачала головой, и они наконец-то облегченно рассмеялись.
  - Ладно, будем надеяться, что там трупа нет, - Люся кивнула на дверь. - А все-таки интересно, где же он скрывается, Пахомов-то?
  - Почему скрывается? - Лена потащила подругу к лифту. - Может он заболел и к врачу пошел?
  Если пошел к врачу, должен был предупредить. Слушай, - ахнула Люся, - а чего Матвеев так испугался, если там трупа нет?
  Лена не стала ничего говорить, всерьез испугавшись, не придет ли подруге в голову пытаться открыть запертую дверь, затащила ее в лифт и нажала на первый этаж.
  Им повезло: машину поймали сразу, как только вышли из двора, и даже не слишком опоздали с обеда. Только поесть не успели. Зато Лена почти забыла, что украденный прибор нашелся у нее в сейфе, правда, сразу вспомнила, как только рассталась с Люсей. И больше не забывала.
  
  
  
  Глава 3
  
  
  Сергей вышел из кабинета Хмельницкого почти в конце рабочего дня. Сначала он даже радовался тому, что Хмельницкий занят чем-то срочным и неотложным, и ему пришлось ждать в приемной больше часа. Вообще-то ждать он не любил, даже терпеть не мог, но это ожидание означало, что он задержится после работы с завлабом Еленой Владимировной, что снова будет смотреть, как она говорит и как улыбается, и что никто не будет при этом ему мешать. Сначала радовался, а потом испугался, что она уйдет, и он сегодня ее не увидит, и только тогда понял, что ждет встречи с ней, что уже сутки неотрывно думает о ней, даже занимаясь вроде бы совсем посторонними делами. Это ему совсем не понравилось: он привык к своей спокойной, независимой и размеренной жизни, он не хотел ничего менять в этой жизни, только отчего-то эта такая ценимая им жизнь вдруг показалась унылой и совсем неинтересной. Додумать он не успел, потому что забавная веселая секретарша, совсем не похожая на секретаршу генерального директора, - он уже знал, что ее зовут Люсей, улыбнулась ему и показала на дверь кабинета. Он тоже улыбнулся веселой Люсе и подумал, что вряд ли обрадовался бы, если бы его секретарша носила потертые джинсы и прическу из торчащих во все стороны волос. Впрочем у него не было секретарши, и он сразу же забыл про Люсю.
  Разговор был недолгим, и уже через десять минут он стоял возле двери лаборатории, в которой вчера разговаривал с госпожой Демидовой. Сначала он постучал в дверь, потом подергал ее, а потом набрал код - он видел, какие цифры нажимала вчера завлаб Елена Владимировна, и заглянул в помещение. Лаборатория была пуста. Он немного постоял в растерянности, не зная, где можно искать Елену, как она неожиданно появилась прямо перед ним:
  - Здравствуйте, Сергей Александрович.
  Сегодня она показалась ему другой: серьезной и сосредоточенной. И смотрела она на него строго, без улыбки, а он почему-то думал, что она обязательно обрадуется ему, или по крайней мере улыбнется.
  - Вы за документами?
  - Нет. Не только. Марк Семенович просил подготовить проект технического задания к середине завтрашнего дня. Давайте сделаем, если вы не заняты.
  - Давайте, - равнодушно согласилась она, открыла дверь лаборатории, достала из сейфа папку с бумагами и протянула ему:
  - Пойдемте в инженерную, у меня компьютер там.
  Инженерная оказалась небольшой, недавно отремонтированной, с новой офисной мебелью. Вокруг одного из столов сидели дамы, с интересом на него посмотревшие. Лена провела его к столу у окна и огляделась, выискивая свободный стул. Он взял первый попавшийся и посмотрел на нее - свободен ли. Она кивнула - свободен, и он сел сбоку от ее стола. Дамы разбрелись по своим местам и зашуршали бумагами, а они принялись согласовывать спорные моменты. Лена задавала вопрос, поднимала на него глаза: ждала ответа, потом, когда ответ был получен, хмурилась и смотрела в окно: искала формулировки, находила видимо, потому что поворачивалась к компьютеру и начинала печатать очередной пункт. Глаза у нее были карие, очень темные и большие, в пол-лица. Печатала она хорошо, быстро, как профессиональная машинистка, была раньше такая смешная специальность. И мысли формулировала хорошо, грамотно. И так опять: подняла глаза, посмотрела в окно, напечатала. В какие-то моменты она смотрела в окно дольше обычного, и он отчетливо видел, что она думает не о договоре, не о формулировках, а о чем-то своем, и ему очень хотелось спросить, что ее беспокоит. А иногда ему казалось, что ей хочется побыстрее от него отделаться, и он чувствовал странную обиду. До сих пор ему было безразлично, хотят от него отделаться или нет, он приходил работать и добивался, чтобы работа была выполнена.
  На клавиатуре, в правом углу, лежал смешной серебряный лягушонок. А может и не серебряный, он не слишком в этом разбирался. Спинка лягушонка была в маленьких зеленых камешках, одни камешки светлые, другие темные. А глазки желтые. Лягушонок мешал ей печатать, с тихим стуком падая на стол, и она тут же водружала его на место. Пальцы у нее были тонкие и длинные, и ему было приятно следить за ее руками. А потом вдруг захотелось их погладить. Желание было сильным, неуместным и ненужным, и он стал смотреть прямо перед собой. Он взрослый человек с устоявшейся жизнью и ему не нужны никакие приключения. Он не умеет и не хочет ухаживать за девушками с тонкими пальцами, а в том, что за ней придется именно ухаживать, что сама она не пойдет ему навстречу, не проявит инициативы, он не сомневался. Но прямо перед ним дамы все искали что-то на своих столах, и он опять стал смотреть на ее руки, и опять ему захотелось погладить тонкие пальцы, и он опять стал прогонять это желание, но оно не проходило. Кольца на руках не было, ни на правой, ни на левой. Он уже твердо знал, что попытается узнать, есть ли у нее кто-нибудь.
  Дама дружно засобирались и, попрощавшись, вышли. Все вместе.
  К половине восьмого техническое задание было готово.
  - Может быть чаю? Или кофе? - спохватилась Лена и расстроилась, что не предложила раньше.
  - Спасибо. Чаю, если можно, - поблагодарил он.
  Она полезла в стол и достала чашку, белую, с надписью 'Елена'. Для него. Ее чашка, в мелкий цветочек, стояла на столе на соломенной подставке. Спохватилась и извлекла из стола пачку печенья, нераспечатанную.
  Чай они пили за столом, где недавно сидели дамы. Чай был крепким, а печенье, которое она достала из стола, вкусным. Он смотрел на нее, стараясь, чтобы она не слишком это замечала, и удивлялся тому, какая она красивая. Правильное лицо, бледные губы, огромные темные глаза и вьющиеся русые волосы до плеч. Ему хотелось наклониться к ней и вдохнуть приятный и радостный запах клевера. Почему-то вчера, в кабинете у Хмельницкого, она показалась ему не то, чтобы невзрачной, но какой-то незаметной. Он ошибся: перед ним сидела умная и красивая женщина. И он ломал голову, как спросить, есть ли у нее кто-нибудь. И что ему делать, если окажется, что этот кто-то есть.
  - Как вы попали в Институт? - спросил он, откусывая печенье.
  - Хмельницкий у нас лекции читал. Я и пришла, давно, еще на третьем курсе.
  - Нравится?
  Свою работу Лена любила. Она радовалась и даже гордилась, когда находила правильные решения, и когда понимала, что мало кто мог бы сделать также хорошо. Она радовалась, когда люди, мнение которых она ценила и уважала, приходили к ней консультироваться, и она видела, что они, эти люди, тоже ценят и уважают ее мнение. И даже поиск решения, часто трудный, а иногда изматывающий, любила тоже. Хотя конечно же бывали дни, когда не хотелось вставать в половине седьмого, и делать что-то было лень, и рабочий день казался нескончаемым, и она потихоньку раскладывала пасьянс, пока никто не видит. И выходным она радовалась, как возможности не ходить на работу. Впрочем, последние полтора года она не радовалась ничему.
  Работа спасла ее, когда жизнь с Павлом кончилась. И когда погибли родители.
  - Когда как. - Она слегка пожала плечами и виновато улыбнулась. - Но вообще-то привыкла конечно.
  - Платят нормально? - продолжал он спрашивать.
  - Кому как. Кто работает, тем нормально. - Она почему-то задумалась перед тем, как ответить, как будто не знала, какие в Институте зарплаты.
  - А что, можно не работать? - удивился он. Солнце било в окно, и ее волосы казались совсем рыжими, как вчера. Что-то странное с ним творилось, что-то необычное слышалось ему в самой обычной беседе. И это необычное и манило, и пугало.
  - Нельзя, конечно, но... По-разному бывает.
  Когда-то, когда она только пришла в лабораторию, всем, без кого можно было обойтись, платили сущие гроши, жить на эти деньги было нельзя. Но никто и не заставлял являться в институт. Не хочешь работать - не работай. Если работаешь, тебе могут заплатить, а могут и не заплатить. А вот если не работаешь, не заплатят точно. Кто-то работал, кто-то не работал, ожидая, когда с неба упадет манна небесная. Так и получилось, что одни люди трудились и приобретали квалификацию и соответствующие заработки, а другие только теряли знания и опыт.
  - Раньше платили мало. То есть нужным-то еще приплачивали, а остальным мало платили. Ну и обидно было работать. Так и сложилось... - Лене вдруг стало жалко женщин, которые растеряли все, что умели когда-то, которые просидели свои жизни за разговорами, и которых теперь в любой момент могут уволить.
  - Что сложилось?
  - Ну... жизнь.
  - Жизнь складывается так, как мы ее складываем, - сказал он неожиданно резко, как будто долго с кем-то спорил об этом, но оппонента так и не убедил .
  - Нет, Сергей Александрович, - не согласилась Лена, покачала головой, подумала и покачала опять, - Не всегда.
  - Да, Елена Владимировна. Всегда.
  Вечернее майское солнце било прямо в окно и ее волосы теперь казались совсем огненными, как нимб. Как же узнать, есть ли у нее кто-нибудь? Если есть, он будет за ней ухаживать, и она предпочтет его, Сергея. Он ее завоюет. Как завоевывать женщин, Сергей не знал - инициатива давно уже была за ними, и все получалось как-то само собой. А цветы дарил, конечно. И провожал.
  - Нет, Сергей Александрович, вы не правы. Разные бывают... ситуации - все размышляла она над его словами.
  - Ситуации бывают разные, но как из них выйти, зависит от нас. И выходить надо достойно.
  Выходить надо достойно. А я достойно вышла из ситуации с Павлом? Я из нее вообще не вышла, из ситуации.
  Сергей видел, что чем-то расстроил ее, и не знал, что делать. Ему хотелось сказать что-нибудь смешное, но в голову ничего не приходило, и неожиданно для себя он спросил:
  - Что-нибудь случилось?
  - Да, - она замолчала, и когда он уже решил, что объяснять ничего она не станет, продолжила: - У нас пропали приборы для военной приемки.
  Он кивнул: больше часа проведя в кабинете Хмельницкого, он уже был в курсе немыслимой пропажи приборов. Он кивнул, безошибочно угадав, что минуту назад она думала о чем-то другом, и вместе с тем понимая, что пропажа приборов отчего-то тоже очень ее волнует.
  - Так вот один нашелся у меня в сейфе. В том самом, куда я вчера положила ваши документы.
  Она помешивала в чашке пустой чай - он уже знал, что чай она пьет без сахара, и сосредоточенно смотрела в эту самую чашку.
  - Надо посмотреть записи с камер наблюдения, - быстро сказал он. Еще он хотел спросить, есть ли у нее враги, но это показалось ему совсем глупым, и он не спросил.
  - Уже посмотрели, - она покивала головой, - там застывшая картинка. С половины восьмого до утра.
  - Значит, надо искать тех, кто связан с компьютерами охраны. Их не должно быть много. Найдут, - заверил он.
  Она опять обреченно покивала головой, и он неожиданно понял:
  - Елена Владимировна, вы боитесь, что вы... под подозрением?
  - Да. То есть нет. Я не думаю, что руководство меня подозревает. Просто... неприятно.
  Он понял: она боится слухов и сплетен, она не хочет, чтобы ее имя склоняли во всех закутках и курилках. Она подняла грустные глаза, и он почувствовал вдруг бешеную ненависть к тому, кто заставил ее мучиться от беспокойства и неизвестности, а еще огромное желание защитить ее.
  - Перестаньте. Здесь нет идиотов, - совсем как Нонна произнес он. - К тому же их найдут, и очень быстро.
  - Почему вы так думаете? - Теперь ее глаза уже не были такими печальными, в них даже появилось любопытство и еще что-то, чему он не нашел определения.
  Ему захотелось сказать, что он сам сделает все, чтобы найти мерзавцев, если Хмельницкий этим не займется. Если надо, подкупит охрану и получит записи с камер. Наймет частных детективов. Да мало ли что можно сделать, чтобы установить истину... Но он понимал, что Хмельницкий не допустит, чтобы эта история была спущена на тормозах, и чтобы виновные не были наказаны, и поэтому сказал совсем другое:
  - Потому что круг подозреваемых, настоящих подозреваемых, очень узок. И вычислить их - только вопрос времени.
  Он говорил то, что Лена и сама прекрасно знала, но почему-то его слова успокаивали, и вся эта история с приборами показалась абсолютной ерундой, как будто не имела к ней никакого отношения. Она опять покивала головой, но в этом кивании уже не было недавней обреченности.
  Она вымыла чашки под не видным от двери краном, потушила свет, оглядела напоследок помещение и заперла комнату.
  
  
  Только что прошедший дождь очистил воздух, и Сергей с удовольствием вдохнул и зачем-то посмотрел на небо. Его машина стояла прямо перед ними, на крохотном пятачке возле главного входа в Институт. Сначала он хотел предложить отвезти ее домой, а потом передумал: побоялся, что откажется. Ему не хотелось с ней расставаться, и он решил проводить ее без машины, или хотя бы дойти с ней до метро.
  Однако проводить Лену ему не удалось.
  - Лена! - окликнула ее вышедшая вслед за ними высокая худощавая женщина, которую Сергей видел в приемной директора. Женщина, догнав их, слегка приобняла Лену и сразу же отпустила. - Давай я тебя подвезу, мне в центр нужно.
  - Спасибо, - обрадованно заулыбалась Лена, как будто забыв и о пропаже приборов, и о каких-то еще своих проблемах, о которых задумывалась весь вечер.
  Женщина скользнула взглядом по Сергею и спросила Лену:
  - Ты домой?
  - Домой, - кивнула та и снова улыбнулась.
  Он видел, что она рада незнакомой женщине, и это отчего-то удивило его. Возможно оттого, что сам он никому на работе так не радовался.
  - До свидания, Сергей Александрович.
  - До свидания.
  Сергей смотрел, как они подходят к бежевой тойоте и к собственному удивлению чувствовал такое разочарование и скуку, которых не чувствовал уже давно. Он тоже пошел к машине и отчего-то долго сидел, не уезжая, и смотрел на пустую зеленую улицу. Мимо прошел молодой человек в черной ветровке с желтым пятном на спине. Сергей посмотрел ему вслед и повернул ключ зажигания.
  
  
  - Кто это? - спросила Нанна Михайловна, разворачиваясь на неудобной стоянке.
  - Заказчик. Технический директор фирмы Омстрон.
  - По-моему, он к тебе неравнодушен.
  - Вряд ли, мы только вчера познакомились. - Но слышать это было приятно, и Лена улыбнулась, хоть и не хотела. И с удовольствием откинулась на удобном сидении.
  - Нонночка, что-нибудь выяснили?
  Камеры отключали дважды: в пятницу и в понедельник. В пятницу с половины восьмого до девяти вечера, в понедельник - с вечера до утра. Список находившихся на в это время на территории имеется. Вычисляем. Юрий Викторович вычисляет.
  - Как ты думаешь, приборы пронесли через охрану или вывезли на машине?
  - А ты как думаешь? - улыбнулась Нонна Михайловна.
  Когда Лена была маленькой, Нонна покупала ей книжки с различными детскими задачками, часто такими, которые ставили в тупик не только ребенка, но и взрослых. И ни разу не подсказала Лене ответа, за что маленькая Лена на нее дулась. Но задачки решала исправно и с удовольствием. Может быть именно поэтому она никогда не ходила 'советоваться' к Хмельницкому. Нонна приучила ее думать самой.
  - Я думаю, пронесли через проходную, - засмеялась Лена, - С охраной проще договориться, чем со случайными водителями. Хотя и второй вариант возможен.
  - Я тоже думаю, что пронесли через проходную, - серьезно ответила Нонна и задумчиво добавила: - А один охранник сегодня не вышел на работу. Без объяснения причин. И дозвониться ему не смогли. Но меня больше волнует другое...
  - Я знаю. Кто из наших в этом замешан.
  - Да, - повторила Нонна, - кто из наших в этом замешан.
  Обе они понимали, что приборы вынести мог только кто-то свой. Никакой охранник не мог знать, какие приборы, почти не отличающиеся по внешнему виду, предназначены для военной приемки. И где они лежат, не мог знать никто, кроме своих. И в сейф к Лене никакой охранник не стал бы подкладывать прибор.
  - Нонна, можно я поговорю с Пожидаевым?
  - Конечно, - удивилась заместитель генерального директора и даже посмотрела на Лену, оторвавшись от дороги.
  - А... он знает?
  - Что один прибор нашелся у тебя в сейфе? Он знает, а больше никто не знает.
  - Тебя снимут? - наконец спросила Лена то, что волновало ее больше всего. Даже больше того, что она сама оказалась замешана в дикую историю.
  - Снимут? - удивилась Нонна, - За пропажу приборов? Нет, конечно. Если меня и снимут, то не за это. Снимают за то, что кому-то не угодил, а больше ни за что.
  - А что будет? Ведь приборы сдавать надо.
  - Ничего не будет, - усмехнулась Нонна, - Продлим срок договора. Выкрутимся. А приборы найти надо, и мерзавца найти надо. Я думаю, найдем. Ладно, ну их всех к черту, давай лучше о тебе поговорим.
  Нонна Михайловна помолчала, вздохнула и продолжила виновато:
  - Леночка, надо устраивать собственную жизнь. Жизнь такая короткая, не успеешь оглянуться, как окажется, что потрачена она на всякую ерунду. Работа не должна быть самым главным. А то получится, как у меня: ни детей, ни семьи, одни приборы, будь они не ладны. Ты уж не обижайся.
  - Я не обижаюсь. Ты все правильно говоришь, только как ее устроить, если она не устраивается? - Лена поерзала и уселась поудобнее. Почему-то с Нонной ей всегда было легко разговаривать, даже на самые щекотливые темы.
  - Больше общаться с людьми. Вся молодежь курит на пятом этаже, у них там вроде клуба, а ты никогда туда не ходишь...
  - Нонна, - поразилась Лена, - откуда ты знаешь? Ты же не куришь?
  - Свои каналы информации, - засмеялась Нонна, - Начальству все положено знать, вот я и знаю. И на вечерах институтских ты почти не бываешь. Так нельзя, Леночка.
  Лена промолчала.
  - Она не любила институтские вечеринки. На этих вечеринках она мучилась от скуки и собственной ненужности. От спиртного начинала болеть голова, танцевать она не любила, и толком не умела, разговаривать с подвыпившими людьми, перекрикивая громкую музыку, не хотелось, а когда кто-нибудь из молодых людей принимался активно за ней ухаживать, это вызывало еще большую скуку. Как правило Лена дожидалась первого перекура после обязательных тостов и потихоньку уходила.
  Нонна остановила машину у метро рядом с Лениным домом. Лена помедлила, ей очень не хотелось расставаться с любимой соседкой:
  - Может, зайдешь? Я тебя ужином накормлю.
  - Спасибо, Леночка, не могу, у меня важная встреча. В другой раз.
  Лена выбралась из машины, и Нонна Михайловна со стыдом и горечью осознала, что она бросила Лену в ее горе, что за ежедневной суетой Лена, самый близкий ее человек, не считая брата, оказалась менее важной, чем приборы, договоры, платежи и еще какая-то абсолютная ерунда.
  - Поехали со мной. Я не могу отменить встречу, а тебя взять могу. Поедем, Леночка.
  - Спасибо, - засмеялась Лена, - Не хочу. Ты лучше ко мне просто так зайди как-нибудь.
  Нонна не ответила: зазвонил мобильный, и она долго о чем-то разговаривала. Лена стояла около машины, смотрела по сторонам, удивлялась, как громко раскричались воробьи на небольшой акации, и не знала, что больше никогда не увидит Нонну Михайловну.
  - Лена, - Нонна бросила телефон на сиденье, - Пахомов, охранник, который сегодня не вышел на работу, убит.
  - Как? Кто тебе сказал? - Лена влезла головой в машину.
  - Сказал начальник охраны. А убит дома двумя выстрелами. Больше я ничего не знаю. Пока, Леночка, я опаздываю. До завтра.
  Лена посмотрела вслед отъезжающей Нонне и направилась к своему дому, не заметив на лавочке, почти скрытой кустами сирени, соседских девочек. Когда-то на этой лавочке ее ждал Павел. Ждал, если она задерживалась в институте, или просто гуляла где-то. Впрочем, тогда она редко гуляла без него. Когда в ее жизни не стало Павла, смотреть на лавочку стало больно, и она, проходя мимо, старалась на нее не смотреть, но все равно смотрела, и каждый раз как будто заново вспоминала, что Павел никогда больше не будет ее ждать, никогда ее не обнимет, и она никогда больше не будет счастливой.
  Сегодня она не вспомнила о Павле. И не посмотрела на лавочку. Она ее даже не заметила.
  Она думала о пропаже приборов. А еще о Сергее Александровиче Курганове.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"