Это слова одного из героев фильма "Собибор" режиссера Константина Хабенского, которыми призывается сильный духом Александр Печерский (роль исполняет сам режиссер) принять на себя руководство и осуществление побега из еврейского лагеря смерти на территории Польши. Жизнь в Собиборе показана так, как она и была на самом деле по воспоминаниям выживших пленных. Всего в лагере было сожжено 250 тысяч людей. После просмотра фильма - ком в горле и слёзы душат. Мы привыкли к мирной жизни и даже представить себе трудно: каково это ходить каждый день между жизнью и смертью, терпя физическое насилие и унижение человеческого достоинства.
Александр Печерский смог организовать восстание в концлагере и вывести на свободу 300 человек, из которых осталось в живых всего 60. Многие, пройдя через горнило нечеловеческих испытаний - не хотят об этом вспоминать. Александр Печерский считал, что умалчивать об истинном лице фашизма нельзя. Он активно боролся за то, чтобы в памяти человечества сохранилось то, что было пережито им и его товарищами по заключению в лагере Собибор, стертом фашистами с лица земли, как напоминание о провале дела по уничтожению ни в чем не повинных людей. Он написал об этом книгу в 1946 году.
Александр Печерский
Посмотрела я фильм "Собибор" целенаправленно, чтобы проникнуться очень похожей жизненной историей семьи моих друзей Сергея и Ирины Курчиных. Они долго и упорно искали сведения о родителях Сергея - Иване и Таисии Курчиных, весьма рано покинувших жизненный путь, так и не открыв своим, троим сыновьям подробностей тяжелой юности, выпавшей на годы Великой Отечественной войны. Только с годами появляется желание иметь больше ясности о жизни самых близких людей, чтобы понять мотивы тех или иных поступков, совершенных ими. Вот и Сергей с Ириной не отступали от намеченной цели: искали, искали, искали...и нашли, обрели, подтвердив евангельские слова: "ищите и обрящете".
Первая ниточка появилась на кладбище храма в честь Рождества Богородицы в деревне Алайые, что возле Чудского озера, где похоронен священник Василий Шамардин (10.03.1866 - 19.11.1925), - такую же фамилию носил дедушка Таисии по материнской линии, которого звали Александр Яковлевич Шамардин, и в семье знали, что он был священником. С того времени Сергей и Ирина ухаживали за могилкой, еще не будучи уверенными, что это их родственник. Дальнейшие поиски прояснили, что это брат прадедушки Сергея Курчина, который служил с марта 1919 года полковым священником 3-го (позже 6-го) Талабского стрелкового полка, - лучшего полка Северо-Западной армии. После 1920 года он служил при 5-м Русском госпитале.
Отец Василий и его матушка Александра вырастили и воспитали троих сыновей, которыми вправе можно было гордиться. Василий Васильевич Шамардин (1894 - 1920) вместе с отцом служил псаломщиком в 6-м Талабском полку, умер от туберкулеза и похоронен на ивангородском кладбище. Михаил Васильевич Шамардин (1897 - 1987, Таллин) - окончил Псковскую духовную семинарию, затем Московский университет и медицинский факультет Тартуского университета, получив профессию врача, он посвятил любимому делу всю жизнь. В 1926 - 1935 годах трудился врачом в Куремяэской больнице, позже в Нарве, Йыхви, Тарту и до 1963 года работал эпидемиологом Республиканской санитарно-эпидемиологической станции. Михаил являлся одним из основателей общества русских студентов Тартуского университета, членом которого был и третий его брат - Сергей Шамардин (1903 г.р.). Сергей также учился в Тартуском университете, на сельскохозяйственном и юридическом факультетах.
С православной точки зрения иметь в роду даже одного священника - очень почетно, так как обязывает, по мнению многих людей, вести жизнь, достойную звания христианина, а христианство призывает к святости. Жизнь святых людей не проходит бесследно, она переходит в святцы и остается примером для будущих поколений, что всегда ценилось на Руси православной. В роду же Сергея Курчина - несколько священников, которые непременно молятся о благополучии своих потомков, и этого невозможно не чувствовать и не понимать, ведь и семья Сергея и Ирины продолжает дело своих предков, проповедуя святую жизнь среди своих близких и родных. И этот небольшой очерк о родных Сергея тоже останется своего рода страничкой памяти для будущих поколений о том, как надо чтить свой род, знать всех поименно, заботится о них молитвенно, поминая в церкви, или посещая их места упокоения. А, возможно, кто-то еще вдохновится на поиски своих потомков и обретет не менее интересные сведения из их судеб.
Итак, когда была найдена информация о жизни родных по маминой линии, Сергей и Ирина поняли, что мало чего известно о самих отце и матери. Единственное, о чем знали, это о том, что родители познакомились в Германии: отец находился в немецком плену; мама была угнана принудительно на работы. Оставшись без попечения родителей, Сергей в 7-м классе переходит учиться в интернат. Как православных людей, Сергея и Ирину беспокоил еще и тот факт, что мама была не отпетой в церкви, - добровольно ушедших из жизни церковь не отпевает.
Поиски, в основном, проводились через интернет по военно-историческим сайтам. В последнее время оцифровывается и представляется в свободном доступе большое количество архивов и в связи с этим появляется всё больше и больше информации о днях минувших, военных наградах, не нашедших своих героев. Так среди списков героев, которым не были вручены заслуженные ими награды, был полный тёзка Серёжиного отца - Иван Васильевич Курчин, награжденный орденом "Красной Звезды". Сергей очень этим гордился, но поиски продолжались. Когда же во вновь открывшихся архивах был найден наградной лист на этот орден, то оказалось, что это был однофамилец. Как-то Ирина нашла в интернете ссылку на Тартуский архив о персональном деле какого-то Курчина Ивана. Может быть опять однофамилец? Ирина предложила мужу заняться поиском в этом направлении. Завязалась переписка с архивариусом Тартуского архива, ждать предстояло около года, но к приятному удивлению через две недели Сергей получил в электронном виде целую папку с документами об отце.
Очень часто всевозможные неприятности люди воспринимают как трагедию, сильно переживают, не находят себе места от волнения. Но проходят годы, и то, что казалось ужасным, блекнет на фоне разноцветной жизни, а иногда приносит даже полезный результат. Так произошло с отцом Сергея Курчина, - Иваном Васильевичем Курчиным, который, вступая в ряды коммунистической партии, скрыл факт своего пребывания в немецком плену во время Великой Отечественной войны. Потом сам добровольно в этом признался, в связи с чем было начато расследование, в ходе которого были собственноручно написаны разного рода объяснительные записки, анкеты, автобиографии самого Ивана Васильевича, его жены Таисии, а так же и товарища по пленению Запорова Владимира Михайловича. К делу приложен протокол собрания первичной партийной организации узла связи, где в то время работал Иван Васильевич, с вынесенным решением: "... в связи с чистосердечным раскаянием ограничиться обсуждением". Впоследствии, когда компартия в Эстонии прекратила свое существование, документы за ненадобностью были переданы в Тартуский архив. Таким образом, в истории был зафиксирован неприглядный факт биографии Ивана Васильевича Курчина, но в конечном результате благодаря именно этому разбирательству, вышеперечисленные документы сохранились и нашли тех, кому принесли огромную радость!!! Благодаря всем этим протоколам и объяснительным стала известна доподлинно судьба Ивана и Таисии Курчиных в тяжелые годы войны.
Итак, отец Сергея - Курчин Иван Васильевич родился 11 декабря 1921 года в селе Ивановка, Ивановского района, Чкаловской области (ныне Оренбургская) в семье бедного крестьянина. До и после коллективизации отец с матерью Ивана Васильевича занимались земледелием, но не имея достаточного надела земли, обеспечивающего семью, отец ходил по найму, работая подсобником у профессиональных ветеринаров. Он стал перенимать опыт работы, и вскоре обрел высокую квалификацию в области ветеринарии, что позволило ему работать самостоятельно. Это давало возможность содержать семью достойно, но при этом отец постоянно находился в разъездах по пастбищам, оставляя маленького Ваню на попечение старшей дочери Лизы. Ваня звал ее няней, которая прекрасно справлялась со своими обязанностями, научила Ваню читать и писать еще до поступления в школу. Мальчик рос смышленым, но болезненным ребенком, так как в двухлетнем возрасте перенес застуженную золотуху, которая не переставала его мучить в хронической форме. В связи с этим Ваня часто болел, пропускал школьные занятия, но, невзирая на это, учился с удовольствием и успешно, сдавая экстерном экзамены сразу за два года и при этом, не уступая первенства по учебе. Школу Иван окончил вместе со своими сверстниками в положенное время. Врачи рекомендовали родителям поменять климат, чтобы не потерять сына, и, когда старшая дочь Лиза вышла замуж и уехала на постоянное место жительства к мужу в Киргизию, семья решила перебраться к ней. Муж Елизаветы занимал высокий пост в органах МВД. Брат отца Вани, Иван Федорович, - также переселился во Фрунзе, убегая от голода 1921 года, бушевавшего в Поволжье. Надежда была на то, что родные помогут на первых порах по переезду. В Киргизии семья Курчиных проживала до 1938 года, а потом переехала в Казахстан, в село Ванновку, Тюлькубасского района, Южно-Казахстанской области. Отец Ивана - Василий Федорович, продолжил работать ветеринаром. Так как скотоводство в Казахстане было хорошо развито, то его профессия всегда была востребована. В 1946 году Василий Курчин простудился, тяжело заболел и умер.
После окончания десятилетки Иван активно участвовал в жизни молодежи, организовывая досуг. Как активного и перспективного молодого человека его заметило руководство и направило на учебу в юридическую школу, созданную в областном городе Чимкенте. Окончить эту школу ему не довелось, так как областная прокуратура ввиду нехватки кадров снимает его с учебы и направляет в качестве народного следователя сначала в районную, а потом и в областную прокуратуру. В октябре 1940 года Иван был призван на службу в ряды Красной Армии и направлен в город Звенигород Московской области.
Сергей и Ирина, продолжали поиски в интернете среди множества информации на военную тему, и обнаружили в рубрике "Военная литература" (из книги Зиновия Шехтмана "Панфиловцы") рассказ о связистах Курчине и Харламове. До получения автобиографической справки об отце это описание воспринималось с сомнением , может, опять однофамилец... Но когда выяснилось, что Иван Васильевич был призван Сайрамским РВК и направлен для прохождения службы в город Звенигород Московской области, то стать защитником Москвы в 1941-м году как раз было вероятнее всего. Зиновий Шехтман пишет, что патриотизм панфиловцев был массовым. И описывает в подробностях запомнившийся ему случай с двумя связистами, комсомольцами - Курчиным и Харламовым, которые были направлены к близлежащему хутору для прокладки линии связи. Бойцы задание выполнили, о чем доложили командованию. Но в этом момент появились солдаты противника в грузовиках. Зиновий Шехтман описывает это событие очень подробно благодаря тому, что оба бойца: Харламов и Курчин постоянно были на связи с командным пунктом и комментировали всё происходящее с ними. Последние слова Купчина были: "Прощайте, товарищ комиссар, нашим скажите: не сдались, мол, ребята. Телефон мы тут у хутора в овражке закопаем, у последнего кустика. Ну, прощайте, рву провод". Вероятно, во время этого боя после ранения и контузии, Иван Курчин в бессознательном состоянии был взят в плен. Шехтман пишет: "...больше мы этих комсомольцев не видели, вероятно, они погибли...". Это было на Смоленском направлении, где в 1941 году панфиловцы защищали Москву. Именно это направление указано в автобиографии Ивана Васильевича: смоленское направление Орша, Рудня... Про Харламова ничего неизвестно, ни имени, ни отчества, ни о его дальнейшей судьбе, а у Ивана Курчина, после того как его немного подлечили в немецком полевом госпитале, началось длительное, унизительное и тяжелое шествие по концлагерям. Сначала в Литве: Вильнюс и Алитус, потом в Германии: Вицендорф (нем. Wietzendorf) и Ойтин (нем. Eutin). Концлагеря под Вицендорф и Ойтин находились на самом севере Германии, почти на границе с Данией. В начале войны в лагерях для военнопленных немецкое командование не занималось ни санитарией, ни дезинфекцией, как следствие, там свирепствовали эпидемии, косившие заключенных. От холода, голода и болезней в день умирало по триста - четыреста человек. Когда же эпидемия приняла уже угрожающие масштабы и грозила местному населению, то немецкое командование стало в спешном порядке осуществлять санитарно-эпидемиологические меры. Шел уже 1942 год - второй год войны. Иван Васильевич прибыл в лагерь Вицендорф, но в этом лагере он пробыл недолго, так как лагерь был вскоре расформирован. Всё сжигали, а оставшихся пленных переводили в другие концлагеря. Иван был направлен в концлагерь, так называемый "шталаг" недалеко от города Ойтин. В этом районе было два лагеря, расположенных недалеко друг от друга. В "шталаге" он и познакомился с Владимиром Михайловичем Запоровым, который до войны проживал в Кохтла-Ярве. Знал бы Иван тогда, что в будущем, именно в Кохтла-Ярве, волею судьбы, ему будет уготовано жить и трудиться.
Начиная с 1942 года с оккупированных территорий, немцы стали угонять в Германию, на принудительные работы, трудоспособную молодежь. Среди угнанных в Германию из города Великие Луки, оказалась и Таисия Сенигова, попавшая в прислуги на хутор рядом с концлагерем, в котором томились Иван Курчин и Владимир Запоров. Хозяин хутора поставлял немецкой армии овощи, и армия в ответ на его услуги тоже ему помогала, предоставляя бесплатных работников: французов, поляков, русских... Общаться между собой им было строго-настрого запрещено.
Когда началось расследование поступка Ивана Курчина в 1960-м году, Владимир Запоров выступил свидетелем и подробно описал всё, что ему было известно об Иване Курчине во время пленения. Владимир Михайлович Запоров попал в плен в городе Сланцы и был угнан в Германию в город Любек, а потом на лесозаготовки в город Ойтин. Цитата из его объяснительной записки: "В лагере нас было 35 человек. Мы стали уговаривать Курчина, чтобы он стал у нас переводчиком. Иван сначала не соглашался, а потом пошел нам на уступки, и мы были все довольны (стал Моисеем!)". В 1943 году Иван Васильевич Курчин находился в одном из лагерей под городом Ойтин. Из этого шталага их ежедневно направляли на работу по строительству дорог. Иван организует первый побег, в котором участвовали четверо пленных. Сбежав из лагеря, они вышли к хозяйственным постройкам фермерского хутора и постучали в окошко. Услышав стук, тёмной ночью к ним вышла Таисия Сенигова, будущая жена Ивана Курчина. Таисия жила и работала на этом хуторе. Когда Таисия открыла дверь, перед ней предстали четверо беглецов. Они спросили у нее: как далеко находится фронт и как им добраться до "своих". Таисия ответила им, что ничем помочь не сможет, так как они находятся на севере Германии, фронт очень далеко, пробираться почти через всю страну без документов и соответствующей одежды - невозможно. Она вынесла беглецам, что было у неё из съестного, и они, поблагодарив её, ушли в неизвестность.
Первый побег потерпел неудачу, всех четверых беглецов поймали, жестоко наказали и отправили в разные лагеря: Иван Курчин с Владимиром Запоровым теперь вместе работали на лесоповале. Примерно через год Иван организует второй побег, в котором участвуют уже две группы по четыре человека в каждой. Долгое время беглецам пришлось прятаться в лесу, и жить в землянках. Иван уже был знаком с Таисией, которая, как выяснилось впоследствии, была связной между двумя лагерями. К тому времени Таисия освоила и понимала немецкую разговорную речь, она передавала из лагеря в лагерь собранную информацию о делах на фронте. Примерно год всё проходило удачно, но потом немцы что-то заподозрили, и за Таисией стали следить. Когда, в очередной раз, Таисия поехала на велосипеде отвозить письма из лагеря в лагерь, её успел предупредить один из гастарбайтеров, что её ищут немцы и ей нужно прятаться. Она вернулась на хутор, как ни в чем, ни бывало и поставила хозяйский велосипед на место. Там ее схватили и передали в гестапо города Любек. Когда её увозили с хутора, все поняли, что Таисия назад уже не вернётся... Начались страшные допросы с побоями и пытками. Сильно избитую, истекающую кровью, её увезли в больницу, считая, что она на этом свете уже не жилец. Но в больнице ее выходили и она выжила. В гестапо ничего доказать не смогли, хотя по дороге на хутор, в овраге, нашли выброшенное ею письмо. Но Таисия упорно отрицала свою причастность к этому письму. На самом деле это письмо было написано Иваном Курчиным для передачи в другой лагерь. В конце концов, Таисию отпустили, и она снова вернулась к фермеру на хутор, где её возвращению были сильно удивлены.
А беглецы так и прожили в лесных землянках до того времени, когда фронт уже приближался к Берлину. Владимир Запоров пишет: "В конце марта 1945 года по агитации Курчина мы совершили побег из лагеря. Нас бежало четыре человека: Курчин, Запоров, Курбатов и Соколов. Место жительства прочих, кроме Курчина, не знаю. Находясь в землянке, мы добывали продукты для питания себя и лагеря, которые отправляли нашим русским пленным. После этого стали искать себе одежду и оружие. Ограбили склад, где нашли пистолеты. Курчин взял бельгийский браунинг, я -парабеллум. После чего пошли в лагерь и освободили своих товарищей. Курчин при этом застрелил коменданта лагеря, а мы с товарищами шли сзади и пристрелили унтер-офицера и фельдфебеля. Всё организовал Курчин, хорошо владеющий немецким языком. Мы сумели отобрать автомашину, на которой поехали тут же к лагерю, и кто хотел, тот поехал с нами, к русским войскам. Наши военные отправили нас на проверку в лагерь, где мы были расформированы: я уехал в 1320 стрелковый полк, где пробыл до демобилизации в октябре 1945 года. Получил медаль за победу над Германией. Ивана проверял СМЕРШ и оставил дослуживать в армии до 1946 года в Польше".
Таисия тем временем вернулась домой в Великие Луки, с условием от командования СМЕРШ, жить год безвыездно, т.к. продолжалась проверка тех сведений, которые она предоставила о своем пребывании в Германии. Но к тому времени обнаружилось, что Таисия беременна, а об отце ребенка, - Иване Курчине, ничего неизвестно. После того как Таисия рожает своего первенца Алексея, её мать - Надежда Александровна, отправляет её в Казахстан, в сопровождении своего брата Николая, на поиски Ивана, который по возвращении домой после демобилизации, и ничего не зная о судьбе Таисии, женился на приглянувшейся медсестре. И вдруг нежданно-негаданно появляется Таисия с ребенком на руках. Естественно, с её появлением в семье разразился скандал.
Таисия Гавриловна Сенигова
Таких случаев, когда внезапно объявлялись родные, значившиеся погибшими или пропавшими без вести, было огромное количество. Создавались очень тяжелые жизненные ситуации. Одна из них, повествующая о воине, в которой рассказывается о том, как во время обстрела, медсестра, закрыв собой раненого бойца, получила тяжелейшее ранение в поясницу, в следствии чего она стала инвалидом и не могла иметь детей. После окончания войны, солдат остался жив, вернулся к семье, в которой подрастало двое детей, объяснил жене ситуацию со спасением от смерти, и развелся. Разыскав свою спасительницу, - женился на ней и прожил с ней всю жизнь. А бывшая медсестра постоянно посылала деньги его первой жене на содержание детей. Поэтому никто не вправе судить тот или иной поступок человека, прошедшего войну.
Иван принимает решение оставить первую жену и принять на себя ответственность отцовства. Иван и Таисия поселяются в доме его родителей. Но, к сожалению, их первенец Алексей, умирает в младенчестве. Через год у Ивана и Таисии рождается сын Анатолий. По настоянию Таисии, они с Иваном и их сыном возвращаются к ней на родину, в Великие Луки. Сестра Таисии, Александра Гавриловна, устраивает Ивана на работу в спец.связь, где он повторно проходит проверку, прежде чем его приняли на работу. Никаких вопросов у руководства спец. связи не возникло. Вскоре Ивана переводят в Бологое, где рождается средний брат Валерий, а оттуда в Эстонию, куда вербовали рабочих со всего Советского Союза поднимать промышленность.
Иван и Таисия Курчины
Обосновавшись в Кохтла-Ярве, Иван Васильевич трудится начальником спец.связи, а Таисия становится матерью в четвертый раз - рождается Сергей Курчин. Семья проживала в доме поселка Паванду рядом со Спасо-Преображенской церковью, где впоследствии крестили Сергея. Этот дом после расселения в восьмидесятых годах прошлого века сгорел и был снесён. Две комнаты в трёхкомнатной квартире Курчины получили по ул. Академика Павлова (ныне Раави) за Вирула. Иван Васильевич работал на ответственной работе, но коммунистом не был, что руководством не приветствовалось. Иван Васильевич пишет заявление о вступлении в партию, и при заполнении анкеты скрывает о том, что был в плену. Проходит время и уже в 1960-м году Иван Васильевич подает заявление в городской комитет партии, где признается, что при вступлении в партию скрыл этот факт. И начинается следствие. В деле есть справка оперуполномоченного КГБ, в которой говорится, что в результате проведенного расследования, было установлено, что в действиях Курчина Ивана Васильевича состав преступления отсутствует. Времена изменились. Раньше, в Советском Союзе, во время войны и даже какое-то время после войны, пребывание в плену, приравнивалось к измене. Военнопленный сразу попадал в категорию "предатель" или "враг народа". Например, в книге "История власовской армии" пишется: "Как неоднократно заявляли Сталин, Молотов и другие советские деятели, в том числе посол А. Коллонтай: "...В Советском Союзе не существует понятия "военнопленные" - есть лишь дезертиры, предатели Родины и враги народа." Отрывок из книги "Военнопленные - печальная реальность войны": "Сталину, похоже, судьба попавших в плен соотечественников была глубоко безразлична. Хорошо известны его высказывания, что "...в Красной Армии нет военнопленных, есть только предатели и изменники Родины. Советский Союз не знает пленных, он знает лишь мертвых и предателей".
Весной 1956 года Маршал Советского Союза Георгий Жуков в своем выступлении на Пленуме ЦК КПСС намеревался впервые поднять на государственном уровне тему, ставшую впоследствии предметом многочисленных исследований и ожесточенных дискуссий в обществе. Но Пленум так и не был созван, а призыв полководца - снять с бывших военнопленных моральный гнёт недоверия и освободить необоснованно осужденных фронтовиков - повис в воздухе. О шокирующем числе военнослужащих, оказавшихся в немецком плену в годы войны, репрессиях в отношении солдат и офицеров, бежавших и освобожденных из лагерей для военнопленных, а также побывавших в окружении, заговорили уже в постсоветское время" (htths://pravo.ru)
Возможно, в связи с этим Иван Васильевич и решил признаться, чтобы даже такая недоговоренность, или неправда, не тяготила душу. Благодаря тонкому чувству честности отца Сергея Курчина и стали известны подробности пребывания в плену троих ни в чем неповинных перед своим отечеством людей.
Ирина Курчина была локомотивом в поисках сведений о родных Сергея, так как являясь православной христианкой, её очень тяготило и не давало покоя то, что Таисия закончила свою жизнь самоубийством и по канонам церкви не была отпета. Когда все архивные документы были прочтены, стала понятна причина страшного поступка Таисии Гавриловны Курчиной, мамы Сергея. Было написано письмо митрополиту Корнилию (Якобс, + 2018 год) в Таллин с приложением всех копий документов. Вскоре был получен от него долгожданный ответ с благословением на заочное отпевание Таисии. Владыка Корнилий понял причину её добровольного ухода из жизни - это психологический слом в результате пережитых в пленении издевательств и побоев, в результате которых Таисия (1922 - 1966) в одночасье поседела. Сергей не помнит, чтобы отец ходил самостоятельно, он передвигался только в инвалидной коляске, имел первую группу инвалидности, - это все последствия военных лет, проведенных в холодных бараках в плену, а потом и вовсе в землянках. Последние годы жизни Иван Васильевич провел в больницах и социальных домах Куремяэ, Вийвиконна, Таллине, где и похоронен.
Однако, вернемся к фильму "Собибор", в котором главный герой, как и Иван Курчин, избирается руководителем заговора по освобождению из-за колючей проволоки, тоже дважды совершает побег из плена, дружит с девушкой, влюбленной в него и с другими обстоятельствами жизни в неволе. Возможно, если бы фильм Сергей и Ирина посмотрели до того, как прочли архивные документы, то впечатление остались не таким ярким. Но в свете событий, описанных собственноручно бывшими пленными, дорогими сердцу людьми, можно было подумать, что кто-то пересказал историю пленения родителей Сергея Курчина и был написан сценарий для фильма. Особенно тронуло то, что в конце фильма идут титры от режиссера Константина Хабенского: "Посвящается моим родителям и моим учителям", т.е. фильм можно воспринимать, как посвящение всем, причастным к трагическим событиям в плену у немцев. До сих пор люди стараются найти хоть какие-то сведения о своих погибших или пропавших без вести родных - и это становится делом их чести! При жизни подвиг Александра Печерского не был оценен. Так пусть фильм "Собибор" станет как бы памятником и для него, и для его родных и близких, и всех дальних, которых сблизила и сроднила страшная и жестокая Великая Отечественная война. Вечная память всем пострадавшим как бы то ни было, но при этом сохранившим свою человечность, честь и совесть!
20 августа 2018 года
Составила Галина Косенко совместно с Сергеем Курчиным.