Про неё, про него, про них
Самиздат:
[Регистрация]
[Найти]
[Рейтинги]
[Обсуждения]
[Новинки]
[Обзоры]
[Помощь|Техвопросы]
Про неё, про него, про них
***
- Его ищешь? Тогда тебе, девочка, во-о-о-он туда, - сказал встречный старик и махнул в сторону темневшего на горизонте леса.
- Спасибо, - кивнула она и пошла к повороту направо.
- Только глупая ты, дочка, совсем глупая, вот что я тебе скажу. Нечего тебе там делать, помяни моё слово. Зачем простой девочке в ту чащу? Туда одни только колдуны да ведьмы ходят, а возвращаются всегда...
Она не расслышала, как (или когда? или с кем?) оттуда возвращаются колдуны и ведьмы. Но ей определённо нужно было именно в чащу. Оттуда будто бы звучала тихая музыка - простенькая мелодия, которую играют на непонятном инструменте, и звала заглянуть в гости. Дорога, по которой она пошла, разделилась ещё на две, и та, что вела к лесу, была заметно более заросшей. Более того, по ней давненько никто не ходил - трава была не примята, кое-где желтели одуванчики. Девушка шла, порой сшибая носком ботинка цветочные головки, и пыталась разглядеть лес с большого расстояния. Тёмно-зелёная масса постепенно приближалась, и незатейливая песенка становилась всё громче и громче. Говорят, так и должно быть. Сколько она прошагала, девушка не считала, но, похоже, немало - лес был очень большой, и небо уже начало помаленьку темнеть, когда он предстал перед ней во всей своей огромности. Впрочем, ещё не ночь, время есть. Надо идти.
Высоченные деревья с раскидистыми тёмными кронами спрятались позади более молодых, более светлолистных, с тонкими серебристо-серыми стволами. Всё как надо, значит, лес ещё жив, раз потихоньку расширяется.
- Успела, - выдохнула девушка и двинулась дальше.
Зелёная тьма постепенно становилась гуще и приобретала всё более яркий синий оттенок, а стволы деревьев делались всё темнее и темнее; они уже не поблёскивали серебром, как на границе леса, и были всё больше похожи на чугунные трубы. Там, снаружи, солнце ещё не закатилось, но здесь, в глубине леса, казалось, что наступила ночь. Ветви деревьев полностью закрывали небо. Впрочем, ей и не надо было смотреть вверх. То, что девушка искала, должно было быть где-то на земле. Но пока что встречались только корни, торчавшие там и сям. Несколько раз она запнулась, раза два или три даже чуть не упала. Зацепившись за очередной корень, она чертыхнулась и отправилась дальше. Вдруг за деревьями забрезжил свет. Неужели она прошла чащу насквозь, так и не найдя ничего? Быть не может, легенды гласят, что этот лес настолько огромен, что через него можно идти неделями, да и не выйдешь отсюда с пустыми руками, не может этого быть... Нет-нет, это не конец леса. Может, это... оно?
До источника света было совсем недалеко, а девушка спотыкалась практически на каждом шагу: хотелось добежать побыстрее, но мешали торчавшие из земли корни. Ей бы идти медленнее, осторожнее, смотреть под ноги, но призрачный огонь притягивал взгляд и не давал опустить глаза. В конце концов, упав несколько раз, она добралась до дерева, под которым светилось что-то.
- Ох и шумная же ты, - недовольно произнёс свет. Она зажмурилась: было слишком ярко, глаза не выдержали. - Ещё и ругаешься. Девушке это не к лицу.
- Если б тут не было столько кореньев под ногами, я бы и не ругалась. А то ишь - света никакого, только тут, дороги никакой, и при этом "не ругайся", - фыркнула она, моргая.
- Вообще-то тут очень светло, - ответил огонь. - Просто ты видишь только меня. Ты подойди, подойди, я не кусаюсь.
Девушка подошла ближе к дереву, от ствола которого исходил свет. Постепенно её глаза привыкли, и она увидела, что сияет не дерево, а тот, кто сидит под ним. Первое, что девушка смогла разглядеть - это длинные худые ноги с острыми коленками, потом из света появились мужские руки, потом плечи, грудь... В конце концов она встретила пронзительный взгляд карих глаз - тёмных, но в то же время светлых - и вздрогнула. Он улыбнулся немного ехидно и почесал в затылке.
- Ну... здравствуй, что ли, - сказал он и поднялся с земли.
- Здр... здравствуй, - прошептала она.
- Мне пора, - он повернулся к дереву, под которым сидел, и коснулся коры кончиками пальцев. - Я пошёл, - и в пространство произнёс: - Спасибо, братья и сёстры.
Простенькая мелодия, о которой она уже и позабыла, вдруг ударила по ушам с неожиданной силой. И стало темным-темно.
***
Когда она проснулась, было уже позднее утро.
- Проспала, - покачала головой девушка, выглянув за окно. Там было совсем светло. - Бегом, бегом..., - и пошла за ведром, чтобы набрать воды в колодце. Открыв дверь, она увидела на пороге трёхцветного котёнка с карими глазами. Он коротко мяукнул басом и деловито вошёл в дом.
- Ну... здравствуй что ли, - сказала она. - Добро пожаловать.
***
Котёнок засуетился на плече, должно быть, заметил, что вон там, слева, трава примята и поблёскивает в лучах утреннего солнца.
- Это заморозок, кот, - сказала она. Зверёнок буркнул над ухом: "Можно подумать, я знаю, кто это такой". Потом сосредоточенно замурчал: "Интересно, кто же всё-таки потоптал траву?". - Заморозок, заморозок. Всё он. Видишь, какой след оставил, - котёнок потоптался по плечу и присел для прыжка. - Ну прыгай, прыгай, смотри потом не жалуйся, что там холодно и ты себе все лапы отморозил.
Зверёнок замер, задумавшись.
- Видишь, какая у мороза огромная лапа. А сам-то он куда как больше, - сказала она. Котёнок потоптался по её плечу и перешёл на другое - то, что было подальше от заиндевевшего отпечатка гигантской шестипалой ноги. - Да ты не бойся. Видишь, он прошёл не по посевам. И на том спасибо. Впрочем, надо будет как-нибудь его поймать и объяснить, что его место - на севере, а не в наших краях.
***
Что-то в том году было с природой не так. Опять на поле были огромные холодные следы.
- Что ж делать-то, - она покачала головой. - Кот, что делать будем?
Котёнок, который уже не боялся здоровенных холодных отпечатков, поднял голову и, моргая, стал смотреть на хозяйку. Даже рот открыл. Задумался, не иначе.
- Что-то надо делать..., - повторила она и пошла поглядеть, не досталось ли от заморозка посевам, и обнаружила, что всё-таки немножко они пострадали. Кот, шедший следом, вопросительно замяукал, увидев, что хозяйка прибавила шагу и стала трогать листики и ростки. - Да, кот, вот теперь он точно заработал хорошенькую трёпку. Надо нам с тобой его найти, слышишь? А то ты погляди, добрую половину трав мне испортил! А если ещё раз пройдётся, то нам с тобой, кот, нечего будет есть зимой.
Котёнок подошёл к грядкам и стал втягивать носом воздух. Погонял его туда-сюда, повертел головой и улёгся на хозяйкины ботинки.
- Вот молодец-то какой, - засмеялась та, - ты думаешь, это я тут виновата? По ночам хожу и собственные травы морожу? Ну спасибо, добрый ты мой...
Она взяла котёнка на руки и пошла осматривать остальные грядки. Хорошо, что пострадали не все, думала она; и себе будет чай, и на продажу... Зверёнок, которому не нравилось сидеть на руках, фыркнул и залез на её плечо и с видом хозяина обозревал окрестности. Настолько серьёзно он этим увлёкся, что почти упал на землю, когда она развернулась, чтоб идти домой.
- Ко-о-от, ты же мне одежду порвёшь! - поморщившись, сказала она, вытаскивая из плеча острые коготки. "Я тут чуть не брякнулся на землю, тебе меня разве не жалко?!" - мяукнул котёнок. Она погладила пушистую голову и отправилась домой. Солнце еле-еле пробивалось сквозь облака. Помаленьку светлело.
***
Ночи стали совсем холодными, да и днём невозможно было выйти на улицу, не накинув на себя что-нибудь тёплое.
- Хорошо тебе, кот, - говорила она раза два или три в день. Зверь выглядел довольным жизнью, под одеяло не лез - стало быть, не мёрз. А вот ей было очень холодно. Согреться никак не получалось, хотя печь в доме топилась постоянно. - Что ж такое-то в этом году творится...
По чьей-то прихоти с утра было так холодно, что пар шёл изо рта. А у знакомых, живших за горами, было уже настоящее лето. Подруга прислала с почтовым голубем веточку цветущей яблони. "Как у вас там, всё так же? У нас тут скоро будет страшенная жара, похоже. Гляди, какие крупные цветы в этом году, наверное, и яблоки тоже порадуют...".
- Да уж. Порадуют. Наши бы ещё зацвели, - вздохнула она, ставя подружкин привет в бутылку с водой, и закуталась поплотнее в шерстяную накидку. Кот мирно спал в самой середине комнаты.
***
- Хозяйка, эй, хозяйка, а ну подъём! - кто-то бесцеремонно и сильно нажимал ей то на одно плечо, то на другое. Как... ну да, совсем как кот, только гораздо сильнее. Что за чёрт? Она резко села на кровати - так резко, что аж голова закружилась.
- А? Ты...
- Я, я! Выследил! - кот довольно улыбался. Правда, выглядел он совсем не по-кошачьи, а был в точности таким, как в первую их встречу. - Пошли, убежит же!
- Погоди, а ты... почему... такой? Полнолуние, что ли? - удивилась она.
- Да чёрт его знает, полнолуние или нет. Пошли, говорю! - кот спрыгнул с кровати, сделал пару шагов и оглянулся. - Ну?!
- Да иду, иду... ты же шерстяной, тебе не понять, как ночами холодно, - проворчала девушка и, поёжившись, потянулась за спичками, чтобы зажечь лампу. Очутившийся рядом за долю секунды кот зашипел и ударил её по руке.
- Нельзя, убежит! Быстрей давай!
Девушка вздохнула и на ощупь нашла плащ и набросила его на плечи.
- Ну идём..., - сунув ноги в домашние туфли (о поиске уличных нечего было и думать, кот и так уже нетерпеливо бегал вокруг), она направилась к выходу и открыла дверь. - Показывай...
- Да сама смотри, - шепнул кот и мотнул головой в сторону крыльца.
Где-то на границе сада горел голубовато-белый огонёк, то становясь ярче, то затухая. "Наверное, это правда и есть мороз, - подумала она, - Цвета-то какие пошлые - белый, голубой... Тьфу". Стараясь ступать потише, девушка пошла туда, где мерцал этот странный свет. "Ого, вот это их задело...", - огорчилась она, проходя мимо живой изгороди, которую здорово побил мороз - листья аж скрючились и почернели. Холод забрался под накидку и неприятно щипал за спину и бока.
Свет постепенно становился ярче, а его источник перемещался по полю. "Не иначе всё мне тут отморозить хочет, зараза", - выругалась она про себя. Кот бесшумно шёл рядом. "Мороз, хах... Как я буду его ловить-то? Может, там просто блуждающий огонёк?". Однако через некоторое время она поняла, что была неправа. Свет исходил от когтей на лапе неизвестного существа, которое обдавало всё вокруг холодом. То ли демон это был, то ли оборотень, кто его разберёт в темноте... Существо было довольно высокое, но сутулилось страшно. Левая рука была, кажется, человеческой - или казалась таковой по сравнению с правой огромной лапой, покрытой длинной шерстью. То ли горб был на спине, то ли крылья, спрятанные под балахоном... Одежда скрывала и ступни, так что сказать, звериные или какие другие у существа ноги, было невозможно. А вот глаза были самыми что ни на есть человеческими: бездонными, усталыми и грустными. Красивые глаза.
- Да быть не может, - ахнула девушка. Существо улыбнулось самыми уголками губ, медленно моргнуло, отвело взгляд и махнуло в её сторону правой лапой. По всему телу пробежала волна сильного холода, а в глазах потемнело.
***
"Тьфу ты, а я думаю, что ж так холодно, а я ногу из-под одеяла высунула", - подумала она, приоткрыв один глаз. Кот лежал, свернувшись калачиком, в углу кровати и тихонько посапывал. Получше укутавшись в одеяло, девушка уснула тоже.
***
С утра было на удивление тепло. Только вот пасмурно, поэтому тонкий, в волосинку, слой льда на дороге сразу и не заметишь. Вот кот и не заметил - поскользнулся, проехал немного вперёд, растерянно дрыгая лапами, но потом всё-таки совладал с дорожкой и дальше шествовал уже по-хозяйски, гордо и немножко вальяжно.
- Да-да, я прикинусь, что не видела, - сказала ему вслед девушка, но животное даже не обернулось и ушло по своим кошачьим делам. - Охохо, аж лёд... но раз сейчас тепло, может, уже выправится погода..., - вздохнув, она отправилась проверить, как там посевы.
Как она и думала, ночью снова был заморозок. "Да сильный какой!" - покачала головой девушка, увидев съёжившиеся листья на кустах сирени у самого забора.
- Ох, кот, кот, это я у тебя опять в долгу, получается, - сказала она себе под нос.
***
Сорняки - трава вредная и упрямая. А некоторые ещё и кусаются, да так, что руки потом дня два в красных точках и ужасно чешутся.
- Вот не лез бы ты сюда, а? - привычным жестом девушка отстранила кота от грядки, которую пропалывала. Кот забурчал и снова приблизился к растениям. - А я говорю, не лезь. Ну кот!
Это противостояние продолжалось, наверное, половину лета. Страшные заморозки уже забылись, природа воспрянула духом, земля прогрелась, и всё пошло в рост. Теперь, после солнцестояния, было даже жарко. Только вот целебные травы и кое-какие овощи не торопились расти, и девушку это очень беспокоило. Ещё бы: без них какое лекарство, какой чай? А без этого всего - какие деньги?
- Да брысь ты отсюда! - шикнула она на кота, который настойчиво пробирался к совсем ещё небольшим росткам мяты. Травка хоть и простенькая, но покупатели всегда говорят: "Твоя какая-то особенная, простая мята холодит, а от твоей тепло и в животе, и на душе". Зверь, кажется, обиделся: уселся в междурядье к ней спиной и стал умываться. - Ну пойми ты, животное, надо прополоть.
Кот хмуро мяукнул в ответ и неспешно удалился по своим делам, дёрнув на прощание хвостом.
- А мог бы на другой грядке траву объесть, да уж, - сказала она себе под нос. - Надо будет потом ему дать всё-таки мяты, как подрастёт хотя б чуть-чуть, если сам не слопает раньше того, конечно.
***
Коты ребята такие, бегают, где им вздумается, могут и мышку придушить, чтоб не возвращаться домой на обед. Вот и этот такой же. С утра потребует еды, получит, потрётся - символически - о хозяйкины ноги и побежит на улицу. А давно ли боялся всего на свете и не знал, что такое заморозок?
- Надоело, наверное, что я тебя гоняю от грядки, когда полю? - спросила она у кота, гладя его по голове. Кот промурчал что-то невнятное. Скорее всего, выражал согласие: и правда ведь ничегошеньки интересного, когда хозяйка мало того что не тобой занята, так ещё и прогоняет, потому что какие-то листочки да цветочки ей важнее тебя. Фыркнув, кот ушёл из домика.
Кто ж его знает, какие у него там, за оградой, дела? Понежиться на солнце? Изловить бабочку? Летом можно много чего придумать, особенно такому беззаботному зверю, как этот кот. Волноваться-то ему не о чем, дома ведь всегда ждёт хозяйка, которая и накормит, и напоит.
- Эх, кот, не иначе ты себе подружку там где-то завёл, - думала она, выдирая из земли очередные сорняки. Поддавались они плохо - аж руки порезала. - Тьфу ж ты..., - расстроилась девушка.
"Ничего страшного, всё починим", - промурчал невесть откуда взявшийся кот и стал лизать её пальцы.
***
Была промозглая, туманная осень. Белёсое облако слезло с неба - решило, должно быть, что у земли уютнее - и подбиралось, подбиралось потихоньку к её дому. Кот недовольно сопел, сидя на окне, а девушка разводила огонь.
В этот раз пламя зажглось практически моментально и постепенно стало разрастаться и захватывать дрова в очаге. Стало светлее: облако почуяло тепло и отошло от дома подальше, боясь испариться совсем. Кот повернул голову, увидел, что огонь разгорается, и не спеша спустился на пол, потом в три прыжка очутился на деревянной полке над набиравшим силу пламенем. Потоптался по кругу, как обычно, свернулся калачиком.
- Да, кот, уж конечно, ты не мог появиться, пока я не научилась поджигать дрова с первой попытки, - ухмыльнулась девушка и направилась к шкафу, чтобы взять чайник и травы для заварки.
Было время, когда она только училась вселять огненную душу в очаг. Сложные были дни. Сначала ведь надо выбрать, какой огонь тебе нужен - пожарче или похолоднее, посветлее или почти чёрный, трескучий или не очень. Не твой огонь обязательно обожжёт, и ещё пару недель только и будешь делать, что замазывать ожоги облепиховой кашицей. Очень неудобно. А если огонь ну совсем не твой, то обожжёшься до волдырей, это месяц с облепихой бегать. Совсем ни к чему. Наобжигалась она в своё время порядочно, пока не поняла, что костёр её должен быть невысоким, не слишком жарким - металл плавить не нужно, только согревать дом, готовить пищу да красить ткани. И обязательно золотым, но не таким, как новенькие монетки, что слепят глаза, если поймают солнечный луч, а тускловатым, как старые статуи в заброшенных храмах, которые берегут людей, верящих в них, божков, даже если люди не считают нужным приходить в святилище. Ей нужен был огонь небольшой, без претензий на особенную красоту и мощь. Просто надёжный друг и помощник, всегда готовый поделиться теплотой и светом.
- Ох и задала ты себе задачку, - покачала головой Учительница, когда она рассказала об образе своего пламени. - Теперь тренируйся добывать его. Как это делается, ты знаешь.
Конечно, всё это она знала, да проку с этого, как выяснилось, было не так уж много. Теории из умных книжек разбивались о практику. Все как одна разбивались. Ни кремень с кресалом, ни соединение двух, а то и трёх цветных солей, ни трение, ни собирание света в кусок хрусталя, ни постукивание в бубен, ни песни, ни заговоры не помогли ей зажечь огонь. Появлялись другие - разноцветные, светлые и тёмные, порой высокие, порой совсем маленькие, еле тлевшие, языки пламени. И все обжигали. Очень это было больно. От некоторых огней, страшно обиженных тем, что их потревожил кто попало, до сих пор шрамы на пальцах.
Долго искала, очень долго. Правильный способ она узнала совершенно случайно. Как-то запалила свечку с помощью розового стёклышка. Не то получилось, холодный какой-то огонь, голубоватый, как будто даже колючий. За тот день это была, кажется, восьмая или десятая попытка. А может, и двадцатая, она давно сбилась со счёта. Да и не всё ли равно, какой там номер, когда опять не то? Совсем отчаявшись, закрыла лицо руками. Через пару секунд вспомнила, что если не задуть свечу, огонь опять разозлится и ужалит больно. Так что она подула на язычок пламени, не успев толком убрать ладони ото рта. Тогда и родился он, тот, кого так долго ждала девочка, терпеливо раз за разом жёгшая руки, а порой и палившая волосы. Не слишком жаркий, но достаточно горячий. Тёмно-золотой, как старая статуя. Неразговорчивый и очень ровно горящий. Она ахнула от радости, и, конечно, упустила крохотный язычок пламени: свечка тут же потухла. Но главное было сделано - она нашла способ разжечь свой огонь. Теперь предстояло научиться сдувать золотую пыль с рук так, чтобы воспламенить не только свечку, а костёр или дрова в печи.
***
Осенью пришёл какой-то другой мороз - не тот, что был по весне. У того хоть и огромные были лапы, но этот, теперешний, был ещё крупнее. Такой огромный, что накрыл разом все поля одной ладошкой. Хлоп - и исчезло лето, выцвели краски, и осень получилась коротенькой. Едва-едва урожай собрать успели.
- Жалко, что ты, животина, мышей не запасаешь. Туговато нам придётся зимой, - говорила она коту, развешивая под стропилами на чердаке последние венички трав.
- Что я тебе, белка что ли, или хомяк какой, - не прерывая умывания, муркнул кот, - да и не было мышей в этом году особо, недород, видать.
- Хотя, глядишь, и переживём как-нибудь эту зиму, а?
Кот согласно мяукнул. Переживут, конечно. Да и не такое, пожалуй, переживут. Всего-то полгодика темноты и холода.
***
Всего полгодика, да. Знали бы они оба по осени, как мучительно долги будут этой зимой метели! Если бы знали - уснули бы, пожалуй, сразу до самой весны. А когда уже день длиннее стал, в кровать укладываться как-то не с руки, нужно начинать готовиться к следующему лету. Даже если оно будет коротеньким и противным, как предыдущее.
- Любое лето - уже хорошо, правда же? - прошептала она и подула на чашку со слишком горячим какао. Кот потёрся об её ноги. - Но ты ведь это не пьёшь! Мало ли что молоком пахнет! - а кот не отставал, - Ладно, ладно, вот, понюхай, всё равно же не будешь! - макнула палец в напиток и поднесла к кошачьему носу.
И то верно - испортила молоко, глупая человеческая душа. Добавила что-то, из-за чего вкус совершенно изменился. Бестолковые люди, ничего-то не понимают. Вздохнул, дёрнул хвостом и ушёл недовольный.
- Вот видишь, я же говорила, а ты не верил, - назидательно сказала она и продолжила пить испорченное, по кошачьему мнению, молоко сама. В кружке оставалось ещё глотка три-четыре, когда в дверь постучали. - Кому бы это я могла понадобиться в такую-то погоду? - удивилась она. Глянула в окно и цокнула языком: там стало даже хуже, чем было, снег повалил сильнее и ветер поднялся.
Ну, кто бы это ни был, нужно открыть дверь, когда за окном такое безобразие творится, нельзя людей оставлять на улице. И животных нельзя. Да и нелюдей. Никого. Слишком холодно, пусть мороз и не сильный.
- Здравствуйте? - сказала она стене снега, которая загораживала гостя.
- Доброго дня, - прогудело из метели, и к порогу шагнул тот самый, с огромной звериной лапой и грустными человеческими глазами. Краем уха она услышала шипение кота. Тот, похоже, пытался быть смелым, да всё равно спрятался за шкаф. - Нельзя? - спросил он, протягивая ей лапу, от которой несло тем самым колким холодом, который она ещё с весны запомнила.
- Как так нельзя, когда вот это за окном! Входите...
Вместе с ним в дом вошла метель и закружилась под потолком. Кот даже шипеть перестал, залез под шкаф и наблюдал оттуда, высунув только кончик носа.
- А вот тебя не звали, - строго сказала она, схватив снежный хвост. - Ты со мной не здоровалась. Можно ли войти, не спрашивала. Так что брысь отсюда! - с этими словами она открыла дверь, кинула снежный вихрь в сугроб и быстренько дверь закрыла, пока тот не оклемался. На все два засова. И на крючок тоже. От греха подальше. Вот так.
- Кот, вылазь давай, - ухмыльнулась она, потирая руку. Зверь, конечно, вылез, но вид имел крайне недоверчивый. - Что ж, теперь, пожалуй, можно дальше пить тёпленькое.
- Как скажешь, хозяйка, - еле заметно улыбнувшись, ответил гость.
***
Метели всё не унимались. Третий день выли и стучались в двери и окна. Кот негодующе фыркал и большую часть времени проводил под шкафом или под кроватью.
- Слушай, ты чего им сделал-то, что никак тебя отпускать не хотят? - спросила она у гостя.
- Да кто ж их разберёт, вроде ничего, - тот пожал плечами. Чтобы не сидел без дела, хозяйка приставила гостя к работе, и теперь он с осторожностью перебирал луковицы цветов: правая лапа для такого дела была явно велика, когтями можно было без труда всё исцарапать и разорвать, но "это же цветы, с ними надо бережно", так что её он держал подальше, а работал левой рукой.
- Жениться не обещал?
- Да духи меня сохрани! Даже не разговаривал с ними, - он помахал над головой человеческой рукой. Стало быть, не врёт. А может, это просто потому, что звериная слишком велика для этой кухоньки, и всё-таки разговаривал, а теперь врёт?
Кот буркнул недовольно и вылез из-под шкафа - решил попить водички.
- Хм, странно всё-таки, почему же они до тебя так добраться хотят..., - задумалась она - настолько, что порезалась. - Слушай, а правая... рука... всегда такая была? - спросила она, зажимая ранку зубами.
- Сколько себя помню - да, и из деревни меня ещё по малолетству прогнали как раз из-за этого. Пришлось идти в горы, повыше - докуда люди могли добраться, отовсюду вышибали меня.
- Вот можно подумать, ты своей этой лапой никого никогда? - мрачно мявкнул кот.
- А я драться никогда ни с кем не дрался, - продолжал гость, - просто уходил. Уходил, уходил, не останавливался подолгу на одном месте... и вдруг как-то неожиданно оказался на вершине. Там-то они ко мне и привязались. Кто ж их знает, почему. Холодно там было очень, вот я и спустился в вашу долину. Тут народ не такой дикий, не дерётся. Да и людей поменьше.
- И ты куда как осторожнее стал, судя по всему, ведь даже я тебя всего раз видала, а остальные так и вовсе могли не приметить. Только вот заморозки все обсуждали, это да. Как бы твоих товарок обратно на гору-то загнать..., - из ранки снова выступила кровь. Что ж такое-то, вроде небольшой порез-то... эх, где там кровохлёбка? Авось ещё годится в дело, так ведь редко режется или кожу сдирает, что приходится эту самую кровохлёбку порой выкидывать, когда та срок свой отживёт.
- Наверное, надо мне на гору воротиться, они за мной пойдут, и всё, никаких вам заморозков и метелей сверх меры.
- Нечего тебе там, на вершине делать, - дверь шкафчика с лекарственными травами решительно стукнула, закрываясь. - Я уж придумаю, как бы их отправить домой.
Кот снова что-то недовольно пробурчал и отправился под кровать.
***
- Погоди ещё пару дней, вот закончим работу и отправишься куда твоей душе угодно, - в который раз она помотала головой в ответ на ежедневное: "Пора мне, хозяйка". Даже дверь на ключ заперла, а ключ на тесёмке на шею повесила. Сказала, нечего выходить без надобности.
- Да за пару дней твой дом по самую крышу заметёт! - клацнул когтями гость.
- Пусть заметает, - не отрываясь от шитья, сказала она. - Пусть. Дом-то мой, не их, моя и власть. Не бойся. Закончим работу - отпущу.
- Давай уже ключ, что ты, в самом деле, за женщина такая, - глухо-злобно пробасил гость и потянулся к её горлу правой лапой. Кот прыгнул было на неё, но вцепиться не получилось - больно шерсть густая, так и шмякнулся на пол ни с чем, стоял, вздыбив шерсть, и шипел и рычал-мяукал попеременно, ходя вокруг бочком.
- Мой дом, моя и власть, - улыбнулась она, отводя от себя холодные острющие когти. - Потерпи ещё чуточек, что ты, в самом деле, как маленький.
Теперь он подошёл совсем близко и нагнулся, чтобы посмотреть ей в лицо. Может, напугается и отдаст заветный ключ?
- Ну-ка, не мешай, - на секунду отложив иголку, она щёлкнула его по носу - слабенько, но большой гость попятился и чуть не расшибся, споткнувшись о застывшего в удивлении кота. - Вот-вот, займись делами, огонь что-то слабеет в очаге. И ты, кот, займись, а то ишь, вытаращился.
- Слушай, ты с ней как живёшь вообще? - хмыкнул гость, потирая нос, хотя больно-то совсем не было, его почти не задели даже.
- Да вот, приходится, сам знаешь - раз она меня увидела, то надо с ней быть, что бы ни случилось.
- Дрова возьми сосновые, от них жара больше, - не поднимая глаз, велела она. Гость пожал плечами, но подчинился. Её дом, её и власть.
***
Спал гость, надо сказать, беспокойно: должно быть, всё-таки какие-то волосинки метелей проникали сквозь мелкие щели в стенах и крыше дома и щекотали его по ночам. Она специально проверила - вроде не было никаких дыр, да, видимо, были всё-таки те, что не видны человеческому глазу. И надо было уже поскорее закончить шитьё, а то в самом деле подзадержался гость, и дольше оставаться может быть ему только во вред. Так что работала она допоздна и ложилась много позже своих сожителей.
"Ну вот, вроде всё, - подумала она и ещё раз повертела в руках пёстрые варежки. - Завтра с утра..."
- Никаких "завтра", сейчас давай, - раздался строгий голос. Кот сидел на стуле и смотрел на неё очень пристально. - Знаю я тебя, привязалась уже к нему, вон сколько лишних украшений наделала, ему и близко не надо так много, сколько ты навертела. Давай сейчас. Я ему всё сам объясню.
- Ох, кот, кот, что ж ты такой... ладно, объясняй, - вздохнула она. Чего тут спорить, когда прав этот хвостатый. Лучше сейчас, чтоб без долгих... Вот зверь приладился рядом с головой гостя и начал что-то мурчать, и тарахтел, пока гость не перестал постанывать во сне. - Ну, спасибо, хвостатый. Теперь я.
Теперь нужно надеть рукавицы и шапку. Полбеды с человеческой рукой, а вот звериная большущая и тяжеленная. Но всё-таки не неподъёмная. Раз, два... и хоп! - рукавица на месте, правда, порвалась тут же - слишком уж когти острые, ну да ничего, самое важное сделано. И последнее - шапка. Тоже одна половина больше второй, как будто на горбуна одёжку шила.
- Кто же тебя всё-таки так, бедный ты, бедный..., - прошептала она, прилаживая головной убор на жёсткий тёмный мех.
- Я, если можно, вернусь, - не открывая глаз, прошептал гость и протянул к ней правую лапу. Наверное, хотел по голове полгладить, да не смог, только клок волос отрезал случайно. Или нет? Вон как крепко держит их в кулаке...
- Сколько угодно, - улыбнулась она в пустоту. - Пошли спать, кот. Пора уже.
- Давно пора, - согласился усатый и отправился устраиваться на кровати.
***
Даже без тихого гостя стало слишком тихо. Хочешь спросить: "Будешь чаю?" - а некого. Кот-то ведь чай не пьёт. Ему водички или молочка, если надо - сам спросит, не забудешь налить, даже если захочешь.
Метели улеглись на следующее же утро после того, как гость покинул дом. Слышно было, как вздохнули стены, прошептав: "Наконец-то, а то ещё бы день-другой - и мы бы уже не выдержали этот ветер и давление снега...". Крыша им вторила: "Кое-как удержалась, еле-еле не прорвалась, по весне нужно будет чиниться...". Даже пол поскрипывал: "Тяжело, слишком тяжело...". Кот, конечно, помалкивал, но и он был рад, что не нужно ни с кем делить хозяйку.
"Ну, конечно, чего ещё от них хотеть, - думала она, вбивая высунувшийся из косяка гвоздь, - Такое и вправду не все выдержат. Как он там, интересно... Небось, все украшения уже поизорвали горные духи. Стоило, наверное, пришить ещё десяток-другой стекляшек и костяных бусин. Ох как стоило, не надо было слушать кота. Ничего бы за день ни с кем не случилось".
Иногда над домом пролетали вороны. На вопрос, что там делается в горах, не отвечали ничего. Разве что умствовали, расклёвывая сало в кормушке:
- Глупая ты баба, какие горы по зиме-то? Будто не знаешь, что там за зловредные духи обитают! Туда и летом-то соваться не стоит, а ты про зиму спрашиваешь, каррр! Нетушки-нетушки, наши пёрышки нам дороги! Эй, прихвати-ка ещё кусок сала, лететь далеко, что-то тут никто не живёт, кто знает, когда в следующий раз поедим! Каррр!
***
Дел, конечно, полно по весне: и дом подправить, и растения посадить, и запасы проверить - всего ли хватает, как что пережило зиму. Что-то и выкинуть пришлось. Старые половики совсем в негодность пришли, и она закопала их в землю - пусть разберёт их на крупинки, ей пригодится. Можно было бы сжечь, но по весне огонь - плохое дело. С ним вообще надо осторожно, а пока никто не проснулся - особенно.
- Уставать ты что-то стала, - пробурчал кот как-то вечером. - Больно много на себя берёшь, зачем ещё три грядки сделала в огороде?
- Так надо, - отрезала она. Хотя зачем надо, не знала. Но, в общем-то, худо не будет, целебные травы у неё всегда покупали с охотой, да и хранятся они достаточно долго, в любом случае пригодятся - не другим, так себе, не сейчас, так потом.
А третью грядку она завела под овощи. Конечно, самой столько, сколько посажено, не съесть, но зато заготовишь на зиму - и не думай, будет ли завтра еда в доме. Так что нечего тебе, кот, вредничать, подумаешь, играю с тобой меньше, чем раньше. Не маленький, найдёшь, чем себя занять.
- И всё равно зря, - потягиваясь и зевая, помотал головой кот. - Совсем в землю зарылась.