Аннотация: Невероятные приключения излишне самоуверенной девицы с фантастическим финалом.
1.Страсти по Яну
Анюта рыдала в три ручья, с всхлипываниями, надрывно и жутко, уткнувшись носом в плечо. Плечо, в меру округлое и изящное, являло собой ту тихую гавань, куда обычно стремятся потерпевшие любвекрушение. Упираться в него было удобно, а мягкая кофточка как губка впитывала неиссякаемые потоки влаги.
Обладательница плеча и кофточки была от процесса не в восторге. Она сидела не шевелясь, потому как неприлично шевелиться, когда на тебе изливают душу. Однако новую кофточку было жаль, да и от завываний ухо стало побаливать.
Хотя что это я? Она – это я. Я – это она. Елена Стрелецкая собственной персоной. Боюсь пошевелиться, чтобы ненароком не наступить на осколки разбитого сердца своей лучшей подруги Анечки Смирновой.
– Как он мог? Аленка, ну как он мог?
Мог он все. Как – уже неважно. Три месяца Анюта потратила на идеального Яна Игнатова и теперь расхлебывала последствия.
Вернее, от них расхлебывалась моя кофточка.
– Как он мог бросить меня ради этой безмозглой дуры?
Смирнова взорвалась новой порцией слез, соплей и слов, а я улучила момент и ловко отодвинулась. Для подруги я готова на все, но мокрая кофта действовала на кожу и нервы.
С Аней мы были знакомы четыре месяца. Родство душ, по ее версии, и общие неприятности, по моей, сблизили нас как сидение за одной партой или решеткой, хотя на первый взгляд между нами было мало общего. Я – эффектная, уверенная в себе девушка, а на Анюте косметолог с психоаналитиком могли бы сделать целое состояние.
Но обстоятельства порой творят невозможное, и точки соприкосновения между мной и Аней находились с головокружительной скоростью. Компания "Звонтел" распахнула нам объятия в один день, усадила за соседние столы, вручила по телефону и заставила восемь часов в сутки твердить любопытным покупателям одеколона "Фрискин", что сей продукт мечта всех людей в мире.
Или это был корм для кошек? Честное слово, не помню.
Помимо неблагодарного труда и низкой зарплаты у нас с Анютой была еще одна проблема на двоих – отсутствие жилья. Она приехала в Москву из далекого городка с непроизносимым названием и пьющим населением, а мне тоже была нужна квартира. За обедом мы сели рядом, разработали беспроигрышный план действий и в тот же вечер сняли уютную двушку.
Других подруг у меня не было, так что Смирнова автоматически стала лучшей. Мы расставались только по вечерам. Аня была ярым приверженцем телевизионно-диванного отдыха, и, просмотрев с ней в один присест неудобоваримый коктейль из сериалов бразильского и российского, я поняла, что лучше запишусь на курсы английского, а заодно вождения и дизайна интерьеров.
Увлекательная вещь этот дизайн, скажу я вам. Нравится мне гораздо больше, чем телефонные разговоры ни о чем.
Но не буду отвлекаться.
Наша с Аней гармония продолжалась месяц, пока ее не омрачил сиятельный Ян.
Кем Игнатов работал в "Звонтеле", понять было трудно. Но в отличие от нас, намертво прикованных к месту телефонными проводами, он обладал свободой передвижения, а также голливудской улыбкой, за душу берущим баритоном и томно-деструктивным взглядом. Прибавьте к этому глаза Антонио Бандераса и кудри Мэттью Макконахи и без труда поймете, почему все операторы женского пола моложе тридцати лет (а других в "Звонтеле" не водилось) были сражены наповал.
Все, за исключением меня. Я не ела его глазами, не вздыхала, не мечтала, не интриговала и не ревновала. Вокруг меня бушевали страсти по Яну, а я словно валерьяны напилась.
По законам жанра ему следовало влюбиться в меня и добиваться взаимности, используя весь диапазон средств высокопоставленного героя-любовника, от давления на жалость до злоупотребления служебным положением. Однако Игнатову проблемы были не нужны, и он остановился на Анечке, которая красотой не блистала, но была мила и податлива.
Я с самого начала была настроена скептически, но Аня с охоткой примеряла бальное платье Золушки и отказывалась трезво смотреть на жизнь. Окончание сказки было не за горами. Наигравшись вволю с чувствами влюбленной простушки, соколик взмахнул крылами и скрылся за облаками с девицей, все достоинства которой исчерпывались ногами, наивностью и новизной.
– Сволочь он последняя, Ленка. Идиот. – Аня бегала по комнате, размахивая руками. – Да за такую, как я, любой мужик с радостью удавится.
С этим доводом трудно было согласиться, но я интуитивно чувствовала, что сейчас Ане не до правды.
– Как я сразу не поняла, что он мерзавец? И чем я думала?
Она на глазах превращалась из размазни в решительную женщину. Было чем полюбоваться.
– И знаешь что, Ленка? – Она подбоченилась. – Я ему отомщу. Жестоко.
Я улыбнулась. Стадия бесплодных слез сменилась жаждой деятельности. Какое облегчение.
Мстить Анюта собралась экстравагантно и с выгодой для себя. Я и не ожидала от нее такой расчетливой изобретательности. Во время короткого жениховства щедрый Ян одарил ее немереным количеством золотых побрякушек, которые она гордо и оскорбленно швырнула ему в лицо при расставании. Как ни странно, Ян побрякушки забрал, чтобы, как подозревала Аня, презентовать их очередной пассии. Экономный господин, потому и богатый. Идея Анюты заключалась в изъятии вышеупомянутых ценностей из квартиры Яна. По счастливой случайности ключик от апартаментов швырнуть ему в лицо она позабыла, а так как Игнатов временно отсутствовал в Москве, Аня полагала, что без труда проникнет в его жилище и заберет то, что принадлежит ей по праву.
– На память оставлю или продам, – срезюмировала она. – Деньги пригодятся. Одобряешь?
Еще бы я не одобряла. Всегда предпочитаю действовать, а не киснуть.
– Ох, Ленка, я знала, что на тебя можно положиться.
Анюта подошла ближе и заглянула мне в глаза. Умильность ее взора настораживала.
– Ты мне поможешь, да?
Рассказывать о том, как Аня меня уговаривала, а я отпиралась, смысла нет. Важен итог. Уговорила. Не по-дружески будет отпускать ее одну. Мало ли что натворит в таком состоянии.
К утру следующего дня простой, но выполнимый план был готов. Вряд ли Игнатов успел поведать охране и консьержу о разрыве с Аней. Мы легко проникнем внутрь, так как ее физиономия успела за последний месяц им примелькаться. Аня заберет свои украшения, оставит записку уничижительного содержания, и мы спокойно отправимся восвояси.
Корректировать план пришлось на месте. Когда мы подходили к воротам элитного игнатовского дома, Анюта ойкнула, схватила меня за руку и потащила в сторону.
– Кошмар, Ленк. На воротах охранник, с которым я несколько раз ругалась. Он меня без Яна не пропустит.
Я попыталась воззвать к ее здравому смыслу. Подумаешь, ругалась. Сейчас мы идем по делу, и охранник не имеет никакого права...
– Он не должен пропускать посторонних без предварительной договоренности с жильцами, – просветила меня Аня. – Конечно, это все время нарушается, но ради меня этот урод правилами не поступится. Что делать то?
Вариантов было немного, и позорное бегство в них не числилось. Не в моих правилах отступать, да еще перед лицом какого-то охранника.
– Коля, добрый вечер. Я Елена из группы "Шоу герлз онлайн". – Я просунула руку в окошечко будки, и мордатый Коля нерешительно пожал мне пальцы. Мой апломб и стильный прикид с кого хочешь спесь собьют. – Ян Афанасьевич говорил, что я все организационные вопросы могу решить с вами.
Коля распахнул окошко пошире и высунул физиономию наружу. Лучше бы он этого не делал. Лишенный облагораживающего воздействия недомытого стекла, выглядел он непрезентабельно.
– Это Игнатов из второй квартиры что ли?
– Вы хотите сказать, что в вашем доме живет множество Янов? – скучным голосом осведомилась я. – Или что вы не знаете всех жильцов по имени-отчеству?
– Нет, почему же. Знаю прекрасно.
Коля побагровел, возмущенно выпрямился и шваркнулся макушкой о переборку.
– Рада за вас. Завтра господин Игнатов устраивает у себя вечеринку, поэтому сегодня я буду заниматься подготовкой.
– Так его же нет дома, – промямлил Коля. – Какая вечеринка?
– Так я говорю: завтра. А готовить вечеринку в отсутствие хозяина квартиры нормальная практика. Или вы не в курсе?
– В курсе, – кивнул Коля. – Но меня никто не предупреждал.
– Забыл. Очень занятой человек, понимать надо. – Я вытащила ключ, который заблаговременно позаимствовала у Анечки. – Он бы не стал давать мне ключи, если бы не хотел, чтобы к его приезду все было готово, да? Но раз вы настаиваете, то готовиться будем завтра, а вечеринку перенесем. Под вашу личную ответственность.
Коля изменился в лице и втянул голову обратно в будку, чиркнув ухом по оконной раме.
– Да я что? Не понимаю что ли?
Он произвел необходимые действия, и калиточка запищала, сигнализируя, что дорога свободна. Я прошла неторопливо, с достоинством, как и подобает солидной деловой женщине. Анюта проскользнула за мной, согнувшись в три погибели, и юркнула в зеленые насаждения.
С консьержем разобрались еще быстрее. Чтобы не выходить из образа и не нарушать целостность легенды, переговорами вновь занялась я.
– Представитель "Шоу герлз онлайн" Елена в квартиру Игнатова, – небрежно бросила я. – Завтрашнюю вечеринку будем готовить.
Сытый и небдительный консьерж лениво кивнул и вернулся к своему телевизору. Ане даже сгибаться не пришлось, чтобы пройти незамеченной.
– Ленка, ты гений, – тихо восхищалась она, пока мы шли по коридору. – Я уже думала, все пропало.
Я усмехнулась. Глупости какие. Елена Стрелецкая не пропадает никогда и нигде.
Четыре двери, отделявшие нас от вожделенного золота, были открыты нами с легкостью профессиональных взломщиков или законных квартировладельцев. Только последняя не поддавалась, сколько бы Аня ни крутила ключ и ни билась в нее плечом.
– Сменил замок, гад.
– Предусмотрительно, – заметила я. – И оперативно. Неужели он подозревал, на что ты способна?
– Подозревал, да не все, – улыбнулась Аня и извлекла из кармана предмет, очень похожий на воровскую отмычку.
Лирическое отступление №1.
Я не знаю, как выглядят воровские отмычки. И при других обстоятельствах вряд ли сумела бы опознать ее среди, скажем, лобзиков или зубил. Но когда видишь, что человек ловко ковыряется в замке закрытой двери тонким металлическим предметом, то автоматически делаешь вывод, что это отмычка.
– Прихватила на всякий случай, – довольно сказала Аня и распахнула передо мной дверь. – Никогда не знаешь, что может пригодиться.
Описывать хоромы Яна я не буду, хотя они того стоили: вкус и немалые средства чувствовались в каждом предмете интерьера. Но восхищаться мебелью или цветовыми решениями мне было некогда. Всхлипнув, Анюта затрусила в спальню, и мне нужно было вовремя перехватить ее, чтобы предотвратить неизбежный приступ ностальгии. Мы пришли сюда дело делать, а не слезами захлебываться.
Однако к моему удивлению слез в ближайшее время не предвиделось. Анюта стояла в углу у комода (из мореного дуба, конец XIX века) и задорно выгребала содержимое верхнего ящика в небольшой холщовый мешок. Еще одна из тех вещичек, что могут всегда пригодиться? Запасливая девочка.
Покончив с первым ящиком, Аня перешла ко второму, а потом к третьему. Я настолько увлеклась разглядыванием комода, что напряглась лишь, когда она занялась четвертым.
Я подошла к Ане как раз в тот момент, когда она засовывала в мешочек часы. Внушительные такие, с крупным циферблатом. Явно мужские.
Это что за новости?
Я глянула через Анино плечо. Запонки, булавки для галстука, несколько крупных купюр, перстень-печатка, ключи от машины...
– Ты что делаешь? Это же не твое, а Игнатова.
– Ну и что? – Анюта захлопнула ящик и бросилась к шкафу. – У него где-то шкатулочка была с всякими редкими вещичками.
Пронять меня нелегко, но тут ножки мои подкосились, и я рухнула на шикарную красного дерева кровать Яна Афанасьевича.
Анюта и ухом не повела. Рылась себе в шкафу и едва ли не мурлыкала от удовольствия.
– Все здесь. Прелесть какая. Коллекционер ты мой ненаглядный. Представляешь, Лен, мужик, а бабские брюлики собирает. Колечки авторские, браслетики. Ну не урод? Зато как удобно. Все в одном месте, долго искать не надо.
Она захлопнула дверцу шкафа, и резкий звук привел меня в чувство. Хватит валяться на вышитых льняных простынях господина Игнатова. Пора выручать его собственность.
Я встала в дверях спальни.
– Лен, ты чего? Пойдем, я прихватила все, что нужно. – Аня потрясла туго набитым мешочком. – С остальным связываться нет смысла. Не унесем.
– Положи все обратно.
– И не подумаю.
– Это воровство. Преступление, между прочим.
– Да что ты говоришь? – Она перекинула мешочек из одной руки в другую – А то, что он со мной сделал, это не преступление?
– По Уголовному Кодексу нет.
– А мне плевать на Кодекс. Отойди.
Аня набычилась, но я не дрогнула. Агрессией меня не проймешь, но зарвавшуюся дурочку нужно было образумить.
– Анют, послушай, тебя же поймают. Игнатов влиятельный человек, а ты никто.
Она рассмеялась.
– Спасибо на добром слове. Но не забудь, что если кого и поймают, так только тебя. Елену из группы... как там она? Ты была так добра, что сама подставилась. Я защищена по всем пунктам, подруга. Так что лучше не выкобенивайся, а слушайся. Со мной не пропадешь. Будем работать дружно, через пару месяцев свою квартирку купим.
И похлопала меня по плечу, зараза.
Уголовный Кодекс и господин Игнатов меня не страшат.
Украшения и собственная квартирка не волнуют.
Но предательства я не прощаю.
– Лен, ты чего? – Аня попятилась. – Я ниче тебе говорить не стала, потому что знала, что ты заартачишься. Но ведь обделали все в лучшем виде. Тебя здесь никто не знает, меня не видел. Свалим из города, заживем как люди. Я и ключики от его мерса прихватила, так что через пару часов будем хрен знает где. Лен, в самом деле... Лен... брось глупостями заниматься...
Оттеснить Аню к окну было нетрудно. Я на полголовы выше, да еще прибавьте девятисантиметровые каблуки. Одним словом, фигура внушительная. К тому же ярость благородная сделала из меня если не Супермена, то как минимум Рэмбо.
Но и Аня не сплоховала, взяв за образец Нео или Человека-Паука.
Мешочек в зубы, одной рукой окно нараспашку, другой от подоконника толкнуться...
И лишь грязные подошвы кроссовок в воздухе мелькнули.
Когда я выглянула из окна, Аня уже благополучно приземлилась и, махнув ручкой, побежала в неизвестном мне направлении.
Узкая юбка плюс девять сантиметров каблуков равняется дура Лена Стрелецкая в совершенно неподходящей для погони одежде.
Думала я как обычно недолго. Туфли подмышку, юбку... а порвется, и фиг с ней. Взлетаю над подоконником и бухаюсь о мать сыру землю. Первый этаж, несмертельно, но колено разбила.
Анина куртка мелькнула за углом.
Я бросилась в погоню. Ногам было холодно и сыро, зато бежалось быстро. Я догнала воровку на стоянке, где она металась между машинами.
Ищет мерс Игнатова, понятное дело.
Я перехватила ее у самой машины, когда ловкачка уже открывала дверцу.
– Хорошо бегаешь, – усмехнулась Аня. – А туфли где потеряла, модница?
Она нырнула на переднее сиденье, но я мертвой хваткой вцепилась в дверь.
– А ну отпусти. Быстро дверь отпустила, дрянь.
Мы молча и безуспешно перетягивали дверцу и продолжали бы делать это сколь угодно долго, если бы не вмешалось провидение в лице плюгавенького мужичка.
Он вырулил на свободное место рядом с мерсом Яна и решил сказать крепкое мужское слово.
– Что не поделили, девочки?
Кто-то из нас двоих должен был сплоховать. Стыдно признаваться, но этим кем-то стала я. Зазевалась, отвлеклась на секунду. Аня захлопнула дверцу и была такова.
– Может, такой симпатичной девушке нужно помочь? – Злосчастный мужичонка улыбался во весь рот и не подозревал, что я тоже могу сыграть роль провидения.
Мужчина. Ключи. Открытая машина.
Молниеносный бросок, и непутевый помощничек, приложившись головой о капот, потерял сознание, а я завладела ключами и устроилась за рулем его джипа.
Размышлять о правомерности своих поступков было некогда.
Сейчас требовалось догнать бывшую подругу, которая вышибла шлагбаум на глазах у растерянного Коли и скрылась в извилинах городских улиц.
Я вставила ключ зажигания.
Лирическое отступление №2.
Простите, что на самом интересном месте. Я постараюсь как можно короче. К моменту этой дурацкой авантюры я целый месяц ходила на курсы вождения. В теории мне равных не было, а вот в практике... равных не было тоже. За руль меня пустили однажды, но инструктору этого хватило, чтобы поседеть и охрипнуть от ругательств.
То есть вы понимаете, к чему я веду.
Машина завелась чудом, затарахтела, родная. Так, справа педалька едем, слева – тормозим, а третья... третьей нет, ура. Рычаг, рычаг... дергаем. Куда дергаем? Неважно. Дергаем, и на правую педальку давим. Босой ногой.
Поехала.
Все, Анька, держись.
Через минуту стало ясно, что мой инструктор полный бездарь. Я прирожденный водитель. Талантливый. Машина едет сама, чтобы управлять не надо никаких особых навыков. Руль влево – поворачиваем налево. Руль вправо – направо, соответственно. Хочешь побыстрее – жми на газ. Хочешь остановиться... а мне не нужно, я преступницу преследую.
Как хищная птица летела я за Анькой по переулкам, закоулкам и тротуарам. Бордюры джип брал как нечего делать, разве что потряхивало слегка, а редкие пешеходы понимали важность моей миссии и проворно разбегались, не заставляя меня снижать скорость. Люблю сообразительных.
Аня, к сожалению, к таким не относилась и сдаваться на мою милость не собиралась, в то время как любому разумному человеку было ясно, что я от нее мокрого места не оставлю, когда догоню.
Она выкатилась на шоссе уже не знаю в надежде на что, и я впечатала голой стопой педальку в пол.
Отличная тачка мне попалась. Не чета тем ржавым развалюхам, что в автошколе. Руль, правда, подрагивал и норовил из рук выскочить, а за рулем и весь джип кидало из стороны в сторону. Но шоссе было широким и безмашинным, так что никакой проблемы я в этом не видела.
Мерс Яна заметно проигрывал. Хо-хо, еще чуть-чуть, и я вгрызусь
Зубом
Железным в
Мякоть его
Податливую.
И Аньке все лохмы выдеру. Йооохууу...
Вначале была яма, а потом обочина и дерево, хотя эту причинно-временную цепочку я выстроила позднее.
Тогда, на дороге, вначале был стук, прыг и скок. Остатки обеда перевернулись в желудке, голова ударилась о крышу... И дерево исполинских размеров и нечеловеческой толщины вдруг явилось предо мною.
Лирическое отступление №3.
Убивать надо тех, кто высаживает деревья на проезжей части.
Очнулась я банальненько: от шлепка по щеке и ледяного компресса на лбу. Открыла глаза, огляделась. Увидела Аню, плюгавенького мужичка из джипа и Яна. Поняла, что брежу, и снова вырубилась.
И не приходила в себя до тех пор, пока мне под нос не сунули какую-то вонючую дрянь.
– Крепкая у тебя голова, Ленка, – приветствовала меня Анюта. – Завидую.
– Как себя чувствуете? – надо мной нависла физиономия плюгавенького. – Давайте пульс пощупаю.
– Не ваше дело, – отрезала я. – Лапы уберите.
Хотя за джип было немного неудобно.
– Она еще и хамит. – Голос Яна на заднем плане. – Потрясающая женщина.
Когда меня окончательно привели в чувство и вертикальное положение, выяснилось, что нахожусь я в чудной квартире Игнатова на той самой потрясающей кровати из красного дерева. Мне налили чайку с ромом, запечатали пластырем разбитый лоб, обложили подушками и объяснили ситуацию.
– Вы, Леночка, только что успешно прошли испытания, которым мы подвергаем всех кандидатов. – Красавец Ян разгуливал по спальне точно лектор. – Хочу вас поздравить. Вы первая за этот год отлично справились со всеми заданиями.
Да неужели? Хотелось бы подробностей.
Они не заставили себя долго ждать.
– Компания "Звонтел" создана нами, чтобы отбирать перспективных девушек для определенной работы. Нам необходимы конкретные качества: упорство, стойкость, некая безжалостность и последовательность в действиях. Умение добиваться цели, несмотря ни на что. И, конечно, красота.
Пленительная улыбка в мою сторону.
– Агент Смирнова разрабатывала одновременно несколько кандидаток, однако вы сразу были признаны наиболее перспективной. Вы замкнуты, но не стеснительны. Не болтливы, но с любым при необходимости наладите контакт. Не размениваетесь на мелочи. С пользой проводите свободное время, приобретаете новые навыки. К тому же красивы до неприличия. И... – очередная улыбка в тридцать два зуба, – комплиментоустойчивы, что большая редкость. Вы с лихвой оправдали наши ожидания. Ввязались в рисковую авантюру, чтобы помочь подруге. Проявили инициативу и выдержку. Не позволили жадности взять верх. Героически преследовали воровку из высоких побуждений. Или просто добро мое спасали, впечатление хотели на меня произвести?
Отвечать не пришлось, хватило взгляда.
– Да-да, понял. Ничего личного. Как раз то, что нужно. В погоне вы продемонстрировали ловкость, пренебрежение к опасности, азарт и холодный расчет. Сесть за руль, не умея водить машину, напасть на мужчину, чтобы завладеть его авто... Согласитесь, не каждая способна на такое. Наша лучшая кандидатка дошла лишь до прыжка из окна. Расцарапала руку и побежала к охраннику за пластырем. Остальные и этого не сумели. Одна вообще отказалась помогать Анне Игоревне. Вторая струсила на этапе охранника. Третья согласилась поделить награбленное. Сами видите, не ахти что. Вы, моя дорогая, наш изысканный бриллиант, наша надежда и ценная находка.
– Давайте по делу. Голова болит.
Ян посерьезнел.
– За это вы мне и нравитесь, Леночка. Всегда в корень зрите. Итак, мы предлагаем вам работать на нашу организацию. Детали обсудим позднее, после вашего принципиального согласия. Сами понимаете, секретность. В общих чертах могу сказать, что вы будете работать на страну. На ее безопасность и процветание. Скорее всего, за границей. Язык перейдете изучать в нашу школу. С вождением тоже поможем. Будете выполнять задания, жить под прикрытием и получать хорошие деньги.
– Очень хорошие, – подала голос Аня.
– Не буду от вас скрывать, риск есть. Без него в нашем деле никуда. Но такая умная и находчивая женщина выпутается из любой ситуации. Я чувствую в вас большой потенциал. Обычная жизнь не для вас. Вы умрете от скуки. Я предлагаю вам жизнь, полную ярких красок и приключений. Вы будете как... как...
– Джеймс Бонд в юбке, – подсказала Аня.
– Правильно. Наша организация заботится о сотрудниках лучше родной матери. Вы будете жить как королева. Деньги для нас не вопрос. Нам важно плодотворное сотрудничество и забота друг о друге. Мы как одна большая семья.
Аня и мужичонка подошли к Игнатову. Он по-отцовски обнял их за плечи.
Одна большая семья.
Меня чуть не разорвало от умиления. Как все славно. А когда я откажусь, то меня убьют и оставят разлагаться под этой антикварной кроватью.
Не самая плохая участь.
Но убивать не стали. Отпустили с миром.
Аня подбросила меня до квартиры.
– Может, передумаешь, Стрелецкая? Ты даже не знаешь, от чего отказываешься. У нас не жизнь, а сплошное кино.
Я покачала головой.
Было у меня в прошлой жизни похожее счастье.
Так что я знаю, Анечка.
А новую работу и квартиру пришлось искать в срочном порядке.
2. Уроки вождения
Летом полагается отдыхать всем, даже тем, кто в принципе не привык к отдыху. Подписываем у начальства долгожданное заявление на отпуск, пакуем вещички и на дачу/к морю/в горный поход/на диван к телевизору (нужное подчеркнуть).
Дачи у меня нет и не предвидится, в горы лезть лень, лежания перед телевизором не приемлю, а отпуск, хвала заботливому Трудовому Кодексу, дали. Поэтому ничего не оставалось, кроме как спустить всю зарплату на купальники, решая между делом, где конкретно я буду их демонстрировать обалдевшей от нежданного счастья публике.
Хотя какая разница? После приобретения восьми дизайнерских купальников мои золотовалютные резервы практически перестали существовать. А на какую путевку хватит отпускных? Или на третьесортную Европу, или на пятизвездочную Турцию. Сложный выбор для красивой и одинокой девушки. Коллеги хором сказали: Лувр подождет, и я купила две недели в роскошно-восточно-беломраморном отеле, звезд у которого было больше, чем на американском флаге.
Его я увидела, как только вступила в кондиционированную прохладу холла после перебежки из автобуса до отеля под палящим июльским солнцем. Я вышагивала к белозубому юноше за стойкой администратора, он сидел на диванчике, скрестив ноги, и задумчиво прислушивался к колдовской дроби тугих струй по гранитной чаши фонтана.
Я прошла мимо, он встал, и наши взгляды встретились. Ростом почти с меня, смуглый, черноволосый, удивительно знакомый. Густые брови, легкая небритость, заметная родинка на правой щеке у носа. Он улыбнулся интимно и нежно, как будто у журчащего фонтана ждал именно меня.
Я улыбнулась в ответ. Он был дурманяще прекрасен. Хоть и не в моем вкусе.
Через полчаса, когда я старательно раскладывала купальники в шкафу, в номер принесли корзину с охапкой благоухающих роз. Мой весьма приличный английский не помог выяснить ответственного за подношение. Посыльный глупо скалился, кланялся и успешно притворялся глухонемым.
Я обследовала корзину и нашла карточку.
For the most beautiful girl in the world. Enrique1.
Как я могла не узнать его? Это же Он. Никто, кроме него. Коллеги, замрите в благоговейном ужасе. В первый день, и такой сногсшибательный поклонник. Не бармен, аниматор или охранник. Да вообще не турок, если на то пошло.
Как выяснилось позднее, в отель я попала непростой. Помимо Энрике в то время там гостила пожилая испанская графиня с длинным крючковатым носом и пышным седым чубчиком, немецкий писатель, чья выдубленная на ветру физиономия была мне незнакома, но который свято блюл свое инкогнито, мисс какое-то южноамериканское государство и ее спонсор, джентльмен сочного оливкового цвета и необъятных размеров. Нерв чинопочитания у меня напрочь отсутствует, и громкими титулами меня не огорошить. Но когда я выходила на балкон, садилась на перила, вытягивала шею и видела аристократический профиль своей соседки, доньи графини, я чувствовала, что приобщаюсь к великому.
Забегая вперед, скажу, что через пару дней мне это надоело. Графиня, нудная раба привычки, каждое утро выкуривала на балконе трубочку, и противный запах ее табака быстро отвадил меня от приобщения к чему бы то ни было.
С Энрике я встретилась вечером, когда в декольтированном со всех сторон платье из голубого японского шелка спустилась по круглой лестнице на первый этаж. Тонкие каблуки моих босоножек цокали по мраморному полу, и женщины зеленели от зависти, а мужчины хватались за воротники рубашек, потому что хвататься за другое место в приличном обществе не принято. Энрике снова ждал меня у фонтана. В белоснежном костюме, стройный, широкоплечий, соблазняющий и соблазнительный. Зелень на лицах присутствующих дам сгустилась до насыщенного болотного оттенка. Мужчины, наоборот, расслабились. Правильно прикинули свои шансы.
Он склонился над моей рукой, чуть коснулся ее сухими губами, прошептал:
– Buenas noches, bella mia.2
О, этот голос! Вкрадчивый, ласковый, как шаловливый морской ветерок, обдувающий разгоряченное лицо. Его можно слушать вечно, даже не понимая ни слова.
Но не понимать вечно не пришлось. Энрике говорил по-английски не хуже меня, и уже через пять минут мы болтали обо всем на свете. Он рассказывал мне о жаркой Испании, что нежится в полуденной сиесте, о неумолимости моря и отчаянии ветра, о красоте лица и силе духа. Я молчала, но сердце мое говорило с ним и так же изнывало от ледяного дыхания одиночества и тосковало по красоте.
Мы стали неразлучны. Утром мне неизменно приносили прекрасные цветы. Вечером в мою честь устраивались фейерверки, пелись серенады и зажигались бенгальские свечи. Днем мы заплывали далеко в море и смотрели в небо, раскинувшись на соленых волнах, или гоняли вдоль побережья на "феррари" Энрике. Иногда он сажал за руль меня, и я, которая четыре раза заваливала экзамен на права просто потому, что не могла завести машину, ни разу ни во что не врезалась и никого не убила.
– Автомобиль как живое существо. Он требует ласки и понимания, – говорил Энрике, сидя на горячем полированном капоте. – Проведи по нему рукой, вдохни жарко-кожаный аромат салона, почувствуй вибрацию двигателя в своем теле. Слейся с ним воедино, отдайся ему. Пусть твои глаза станут его глазами, а его колеса – твоими ногами. Он подчинится тебе, если ты будешь принадлежать ему.
Мне больше хотелось принадлежать Энрике, чем машине, но на тот момент выбора не было. Я садилась за руль, и дрожала, и училась, и ехала. Энрике был рядом и верил в меня. Совсем не так, как инструктор, который тоже был рядом, но боялся за свою шкуру.
И пыль дорожная была в моих легких, и смех Энрике в ушах, и мчались мы вперед, не зная страха и ПДД...
У машины он поцеловал меня в первый раз. И во второй, и в третий. С ног сшибают обычно удары, но никак не поцелуи, поэтому врать, что было сногсшибательно, не буду. Достойно, да. Умело. Романтично до одури. От избытка сахарной любовной лирики у меня даже волосы электризоваться стали.
К интиму не спешили ни он, ни я. У нас была масса времени. Две недели. Вечность.
К тому же я объективно не могла посягнуть на его целомудрие, так как не знала, где он живет. Точно не со мной в главном корпусе, а в одной из вилл на побережье. Но роли детектива и нежной возлюбленной плохо сочетаются между собой, и я решила оставить вопросы физиологического характера на совести Энрике и наслаждаться романтикой.
Пусть сам решает, когда, как и где.
Не обошлось, разумеется, и без кучки г... рязи. Южноамериканская волоокая дива несколько дней не сводила с Энрике глаз и попадалась нам повсюду, куда бы мы ни шли. Обычно я не переживаю из-за пустяков, но неприкрытая настойчивость девицы немного меня огорчала. С ее внешними данными она могла бы найти занятие поинтереснее, чем навязываться чужому мужчине.
Но в Южной Америке, должно быть, это в порядке вещей. Однажды она усадила своего оливкоподобного спутника в шезлонг у бассейна и весь день ходила за Энрике по пятам, бормоча что-то мелодичным голосом на языке конкистадоров. Но он нахально делал вид, что не понимает, и подчеркнуто разговаривал только на языке королевы.
В другой раз отличился немецкий писатель, который натолкнулся на наше убежище в зарослях фруктовых деревьев. Пробормотав что-то вроде "шанде"3, он прикрыл лицо руками и скрылся в ближайших зарослях. За свое инкогнито писатель мог и не волноваться. Мы были не в том состоянии и настроении, чтобы брать у него автографы и интересоваться творческими планами.
Одна испанская графиня не доставляла нам никаких неудобств, хоть и жила со мной по соседству. Она не реагировала ни на мои откровенные купальники, ни на латинскую красоту Энрике, ни на любовные хоралы под окнами. В каком мире она жила, неизвестно, но нашим глазам неизменно представали лишь сверкающие бриллианты на ее шее, трубка в ее зубах и нос Полишинеля на ее лице.
Но забудем о графине и вернемся к любви.
Поездки наши и купания были чудесны, поцелуи в зарослях – многообещающи, глаза персонала лучились лестным пониманием. Цикады синхронно раскачивались на травинках и стрекотали в такт, лягушки высовывали головы из прудов и выквакивали любовные песни, черепашьи панцири добавляли барабанной дроби, а ящерицы в унисон сбрасывали хвосты нам под ноги. Звезды складывались в арки над нашими головами, а самолеты подмигивали огоньками: вперед, вперед, вперед.
Томные взгляды, полуобнаженные груди, руки нескромные, нежные, страстные... Весь отель сошел с ума, а в центре сумасшествия кружились мы с Энрике.
– Приходи ко мне сегодня ночью, в час, – шепнул он как-то. – Вторая вилла справа от главного выхода на пляж.
Свершилось! Теперь я знаю, где он живет.
И никуда, никуда ему от меня не скрыться.
К свиданию я готовилась по всем правилам. Светская хроника приписывала Энрике немало побед, и я должна была занять достойное место в его донжуанском списке прекраснейших женщин планеты. Без десяти час я выскользнула из номера в самом изысканном и прозрачном из всех своих сарафанов. Пробежала освещенную центральную аллею, свернула в глухую темноту под алмазной россыпью звезд. От романтики происходящего сердчишко забилось бы даже у портновского манекена. Может, я и не умираю от любви, но приключение это запомню навечно.
Во второй вилле справа от главного выхода на пляж свет не горел. Зато балконная дверь была распахнута, приглашая внутрь ночной ветерок с моря и меня.
Я забралась в комнату, наощупь нашла двуспальную кровать, по-хозяйски устроилась на подушках. Простыни холодили тело и зажигали кровь. Глаза постепенно привыкали к мраку и улавливали интерьерные изыски, но поздний час и мерный плеск волн не способствовали сосредоточению. Незаметно для себя я задремала.
Хотя как, интересно, можно задремать заметно для себя?
Пробуждение было на редкость возбуждающим. Мужские руки скользнули по моему телу, и я открыла глаза.
Пришел.
Горячие губы на моей шее, лямка сарафана ползет вниз.
Пальцы дотрагиваются до груди, сначала робко, потом увереннее, и я шепчу что-то, и совершенно неважно, что.
Сражаюсь с тугими пуговицами рубашки, дрожу, кусаю губы. Он помогает мне, и вот уже его кожа обжигает меня.
Какие широкие плечи... литые мышцы... я вдыхаю запах его тела и схожу с ума...
Я не думала, что будет так.
Если бы я знала, что будет так, я бы набросилась на него еще тогда, в машине.
Как мы посмели столько времени потерять зря?
Треск разрываемой ткани, и сарафана на мне больше нет. И я уже не я, а один сплошной инстинкт.
Зачем любовь, когда есть желание? Плевать на душу, пусть тело правит бал!
Я запустила пальцы в его густые волосы, изогнулась, прижалась губами к его уху.