Уже с самого раннего детства Леночка твердо уяснила, что ночь очень похожа на сварливую няньку: с ее приходом заканчиваются все веселые игры; громкий, радостный смех попадает под строгий запрет и приходится, повинуясь непреодолимой воле темного времени суток и строгих родителей, укутываться в одеяло и изо всех сил пытаться изображать сон. Закрыть глаза, совсем не двигаться и глубоко-глубоко дышать, поднимая грудь почти до потолка. Но заснуть так, разумеется, не удается - то предательски зачешется нос, то вдруг рука возомнит, будто ей неудобно, и сама по себе перекатиться на живот. Кроме того, приходится решать извечный вопрос - как удобнее лежать, на спине или все же на животике? Отыскать разгадку столь непростой головоломки можно только постоянно пробуя и то и другое. Вот и приходится всю ночь экспериментировать, мучительно ворочаясь, пока, наконец, усталость не возьмет свое, и не откроются невидимые ворота в загадочный мир сновидений.
И сейчас, когда сумерки медленно таяли под напором сгущающейся тьмы, Леночка изо всех сил старалась приманить к себе сон. Плотно закрыв, почти зажмурив глаза, девочка нервно переворачивалась с бока на бок, сминая своим крохотным тельцем белоснежную, свежевыстиранную простыню, приятно пахнущую дорогим кондиционером простынь. А в это время многочисленные осколки Воспоминаний, в большинстве своем хрупкие, рассыпающиеся в прах от легкого прикосновения ветерка, но также и твердые, как алмаз, почти вечные, спасаясь от накатывающей гигантской и беспощадной волны Времени, заплывали в бухту Воображения и оставались на беспокойный, но вынужденный ночлег. Леночка мало что могла вспомнить, и этого вполне хватало, чтобы заснуть.
Приемные родители, которые с натянутыми, как у циркового клоуна, улыбками тянули к ней свои неестественно тонкие руки. Фальшивость блеска в глазах у молодой, порядочной американской пары, не могла ускользнуть от пытливого взора наблюдательного ребенка. Наивные взрослые были уверены, что даруют девчушке чудесное спасение, вырывают из лап ужасного чудовища - российского детского приюта, гордились и восторгались собой, убежденные, будто способны полюбить чужого ребенка.
Неопытные глупцы. Их любви вряд ли хватило бы на собственное дитя, они даже друг к другу уже не испытывали чувств - притерлись, принюхались, обжились. Властная матушка судьба крепко сжала их руки, обвенчала, поженила. Они, глупо улыбаясь, топали по жизни, слепо доверяясь наставлениям родителей, назойливым советам друзей, всезнающим мудрецам из еженедельных телевизионных программ. Вот и столкнулись лбами на одном из многочисленных перекрестках жизни, неотступно подталкиваемые невидимыми, но крепкими руками. Даже не случайное знакомство. Просто жили в соседних коттеджах. "Майки, сынок, почему не так давно не ходил к Лизе? Она ведь наверняка скучает". И позже: "Майкл, почему бы тебе не составить компанию нашей симпатичной соседке? Пробежался бы вместе с ней, очень полезно". " Господи, и это говорит стокилограммовая корова, которая если и бегала, то стартовала с TV-кресла и финишировала у забытого на плите и, как правило, уже сгоревшего ужина" - возмущался про себя восемнадцатилетний Майкл, натягивая новенькие, модные кроссовки. А Лиза, худая, не сказать что уродливая, но и не симпатичная, (от такой девушки сразу не отказываются, но и первыми не рвутся знакомиться) наслаждалась вниманием молодого человека. Он ей казался красавцем, несмотря на тощее, как у анатомического скелета, тело. И когда однажды этот скелет заявился с невероятно дорогим (по меркам средней американской семьи) букетом цветов и с чудовищно глупым, пугливым выражением лица и пробормотал что-то похожее на признание в любви, Лиза сказала - да, даже не разобрав толком половину слов в торжественной речи своего возлюбленного.
Леночка, легонечко вздохнув, перевернулась на спину. Распахнула глаза, и взор сразу же утонул в абсолютной темноте.
Вырвали из лап приюта. Спасатели... Хотела ли она этого? Ее, конечно, никто не спрашивал. И хорошо, что так. Ей было попросту все равно. В холодном, голом помещении приюта - пустота. В глазах сверстников, что с покорно переставляли кубики, возили машинки по полу - пустота. Каждый день Леночки - блуждание посреди всеобъемлющей, неизменной пустоты, где не было ни эмоций, ни чувств, ни боли, ни радости. Ничего. Таков был ее мир - отсутствие мира.
Она не помнила своих настоящих родителей. Для нее вообще не существовало ничего настоящего - только ненастоящее. Фальшивое, поддельное. Ненастоящий смех, ненастоящая игра, ненастоящая жизнь, ее - но ненастоящая. И родители тоже такие. Ненастоящие.
Леночка была добрым ребенком. И ее душевное, живое, истинно существующее добро жадно искало себе достойное воплощение, жаждало проявить себя. И однажды девочка случайно зацепилась краешком зрения за неприметную, выцветшую, будто полумертвую, игрушку - пластмассовую синюю рыбку, величиной с ладонь взрослого человека. Девочка, словно завороженная, осторожно зашагала к приковавшему ее внимание странному предмету. Твердые рыбьи глаза казались необыкновенно живыми - гораздо более живыми, чем у людей, которых приходилось видеть Леночке, и были лишены надоевшей до сумасшествия пустоты. Девочка сначала робко коснулось игрушки, а потом спешно, будто боясь, что сейчас проснется и чудесный мираж растворится, обхватила рыбку своими крохотными дрожащими ручками.
Так маленькая сирота нашла себе разом раба и господина, понимающего друга и вечно не согласного собеседника. Нашла, наконец, свой мир.
Леночка никогда не возилась с холодной игрушечной рыбиной, не таскалась с ней повсюду, как иные капризные девочки волочили с собой понравившуюся куклу. Она просто аккуратно опускалась на пол, садилась на корточки, заключив бледные ножки в широкие объятия, и медленно погружалась в грустные пластмассовые глаза, пытаясь оставить в них необъяснимую вечную боль, которая клокотала где-то внутри, не давая Леночке ни смеяться, ни плакать - не позволяя ей быть нормальным человеком. Девочка, наверно, умерла бы от счастья, если в такие минуты ей удалось бы пролить хоть одну слезу.
Она не забрала игрушку с собой в Америку. Просто знала, что это не требуется. Знала, что там окружение будет совершенно другим, и то, что здесь кажется единственной надеждой, за океаном окажется детской сказкой.
Девочка зябко потерла ступню кончиками пальцев. От холодной, неприветливой осени можно, конечно, было защититься большим теплым одеялом. А вот от стремительного течения жизни, которое коварно бросалось все новыми и новыми проблемами, спасись было невозможно.
Леночке пришлось учиться смеяться. Первое время смех выхлестывался небольшими порциями, пронзительный, как звук скрипки в руках не знакомого с музыкой человека. Окружающие шарахались от девочки, как от ожившего ужастика, с усилием набрасывая на лица выражение сострадания для родителей и улыбку жалости для бедной девочки. Но Леночка упорно продолжала учиться. Шаг за шагом, точнее, шажок за шажком, смех становился послушнее, более мягким и приятным.
Пришлось учиться общаться. Прошел период, когда молчаливость можно было списать на робость перед новым коллективом. Все ждали, когда наконец светловолосая, с ангельским личиком и идеальными пропорциями тела девочка разговориться с кем-нибудь из одноклассников, скажет хоть что-нибудь кроме "Да" или "Нет". Леночка все прекрасно понимала. Не стоит отяжелять своих родителей лишними тревогами, ненужными визитами к психологу, добавлять еще одному страницу в толстенную книгу под названием "Причины пожалеть несчастную сироту". Не стоит. И Леночка решилась. Во время перемены, перед уроком математики, изо всех сил удерживая голос от волнительно дрожи, повернулась лицом к соседке по парте, пухлой черненькой девочке, которая являла собой образец наивности и откровенной глупости, и выдавила из себя, старательно подбирая в уме слова:
- Скажи, в какие игры вы обычно играете?
Маленькая толстушка ошарашено дернула головой и с таким восторгом выпучила свои поросячьи глаза, что Леночку начало по-настоящему тошнить. Встала, вышла из школьного кабинета, еле-еле переставляя ватные ноги по двигающемуся, как карусель, полу. Опрокинулась к дереву, названия которого не знала. Медленно впускала в себя драгоценный воздух, представляя, как он входит в нее. Старалась не закрывать глаза, зачем-то потирала ладони и качала становившейся невыносимо тяжелой головой. Подумала, что будет, если отключится. Не страшно.
Со стороны школы донесся шум торопливых шагов. Справа плюхнулся на землю белобрысый и лохматый, как большая собака, мальчик.
- Ты плачешь?
...В стекло маленького окошка со всего размаха врезался проливной дождь. Леночка невольно улыбнулась, чувствуя медленно плывущий к ней сон.
2
Внезапно послышался сильный грохот. Леночка быстро распахнула глаза, суматошно огляделась, пытаясь быстро сообразить, в чем дело. В комнате стоял густой полумрак. Девочка щелкнула выключателем, и тусклый свет от лампы отвоевал у темноты небольшой кусочек пространства. Грохот продолжался. Внизу что-то происходило. Леночка отшвырнула одеяло и медленно, с опаской спустилась на нижний этаж, робко поглядывая по сторонам. Стало ясно, что шум шел из кухни. Оказалось, что виноват в нем отец, рано пришедший с рыбалки. Раскрасневшийся, держал поперек тела огромную рыбу и истошно вопил: -Вот она, вот она рыба моей мечты! Язь, ребята! Здоровенный! Леночка стояла и глупо улыбалась, глядела на обезумевшего отца. Тот постепенно успокоился, бросил язя на стол, вытер руки полотенцем и куда-то ушел. Леночка, стоя с той же глупой улыбкой, взглянула на язя. Кстати вспомнилась детдомовская игрушка. Леночка было уже совсем развеселилась, как вдруг под взгляд попал нож. Огромный, прекрасно наточенный до серебряного блеска. Нож и язь. Язь и нож. Дальше Леночка старалась действовать как можно быстрее и проворней, старалась, чтобы ни одно ее действие не прошло даром. Грубо толкнула ногой дверь, стала бегать глазами, ища, куда бы спрятать язя. Металась из стороны в сторону, сжимая рыбу, как грудного ребенка, дрожащими руками. Стало невыносимо жалко себя, в груди клокотала ломящая ненависть к несправедливо жестокому миру. Назойливые слезы больно жгли глаза. Леночка осторожно опустила язя в кровать. Рыба все так же выпучивала глаза и уродливо дергалась всей тушкой. Девочка застыла над кроватью, и, закрыв лицо руками, громко зарыдала.
Леночке без особых усилий удалось уговорить родителей оставить язя, выделив ему довольно большую стеклянную ванночку, которую поставили в Леночкиной комнате. Родители были поражены странной выходкой своего ребенка, однако перечить не стали и выполнили странную просьбу. Правда, отец все же прочел девочке короткую лекцию о том, что некоторых рыб едят, а некоторыми любуются, однако, дойдя до середины поучительной речи, сам усомнился в верности доказываемого им утверждения и пристыженно умолкнул.
Язь принял предложение жить с двенадцатилетней школьницей без особого энтузиазма, но тем, что ему сохранили жизнь, был, бесспорно, очень доволен.
Леночка полюбила сидеть, подобрав под себя обнаженные ножки, любоваться на то, как тяжелая рыба забавно дергает плавниками, медленно перемещаясь от стенки к стенке. Проходил час, другой, третий, а Леночка все так и сидела, лаская пальчиком ледяное стекло аквариума. С материнской любовью девочка ухаживала за язем, меняла воду и кормила необычного питомца. Тот ей отвечал невнятным бульканьем. Ревниво сверлила взглядом родителей, когда те пытались взять на себя эту работу. Излишнее увлечение девочки язем вызывало некоторые опасения, но было неясно, как с этим бороться.
А ведь Леночка, на самом деле, пыталась соединить нежную любовь к язю с ночными приливами страсти. И однажды сила этих чувств достигла своего максимума, они слились воедино и преобразовались в небывалый порыв.
3
Приподняла голову, посмотрела в окно. Сплошная стена дождя застилала беззвездное небо. Включив свет, осторожно подобралась к язю. Бережно вынула из воды, обняла шелковым полотенцем. Аккуратно уложила в постель, сама устроилась рядом. Нежно погладила рыбьи чешуйки левой рукой, правой лаская себя между ног. Потекла. Стала проталкивать в себя язя, сначала мягко, потом грубее и сильнее, с азартом. Сердце яростно отбивало чечетку, странный холод пробежал по телу. Наконец, когда язь вошел достаточно глубоко, Леночка задержала дыхание и последним движением втолкнула язя как можно глубже, а затем стала быстро тянуть скользкое рыбье тело назад. Пока только боль, но девочка продолжала водить язя по проторенной дороге, ускоряя темп. Вдруг будто произошел взрыв, потолок стремительно стал рушиться вниз. Леночка протяжно крикнула и на мгновенье потеряла сознание. Очнулась от божественно приятной вибрации тела, словно ветер перенес ее на вершину водопада и вот она, хрупкая, маленькая девочка, пыталась удержать равновесия на остроконечной скале. Смертельно опасно, больно, но - восхищение, которое не передать словами. Теперь Леночка знала, каким образом можно коротать скучные вечера.
4
Спустя пару месяцев комната Леночки приобрела невообразимый вид. Повсюду блестели пятна липкой грязи, пол прогибался под кучей полупустых упаковок сока и пачек чипсов. Стол завален миллиардами небрежно распахнутых тетрадок и книг, многие из которых были кошмарно смяты или вовсе разорваны. Повсюду царила ужасная вонь, порожденная неделями нестиранной одеждой, разлагающимися остатками дешевой еды и, собственно, самой Леночкой, твердо забывшей о душе, ванне и вообще каких-либо водных процедурах.
Девочка развалилась на кровати, широко раскинув руки, и уткнулась взглядом в потолок. Закрыла глаза, и в серой темноте заплясали разноцветные точки. Усталость накатывала мощными волнами, разум запутывался в мелких, неприятных мыслях. Леночка глубоко вдохнула. Мусорная вонь свинцовой плитой рухнула в легкие. Страшно захотелось распахнуть окно, но разбивающая слабость железной хваткой удерживала на постели.
Девочка медленно перевалилась на бок и с болью посмотрела на язя, который лениво плескался в своей ванночке. Сначала Леночка полагала огромную рыбу своим другом, теперь все стало иначе. Язь стал ее хозяином. Леночка уже не чувствовала никакого удовольствия от того, чем занималась с язем. Однако таинственная сила подчинила ее волю, и Леночка не могла противиться. Раз за разом ее рука, будто заколдованная, сама опускалась в теплую воду и вытягивала мерзкую рыбу. Потом - движения, вошедшие в привычку, ощущения, давно переставшие вызывать блаженный трепет. И вновь девочка беспомощно раскидывалась на кровати, пытаясь не замечать переполнявшего ее отвращения к себе, своей грязной комнате и отвратительной жизни.
5
Холодное, осеннее утро. Леночка без особого аппетита жевала безвкусный бутерброд с сыром. Со стены тяжело трещал телевизор, передовая какие-то невероятно важные сообщения.
- Вчера был найден труп легендарного российского музыканта Алексея Долматого, больше известного публике как Гуф. По главной версии следствия, Алексея закидали камнями на школьной спортплощадке...
Леночка отмахнулась от ничего не значащей новости как от назойливой мухи.
6
Монотонный стук дождя перебивался только оглушительными раскатами грома. Небо было затянуто мрачной пеленой черных туч.
Леночка весь день провалялась в кровати.
Давящая тоска не выпускала из плена, сковывая и не позволяя встать. Ослабшей рукой Леночка погладила свою оголенную ножку, подгребая ладошкой за шорты. Промежность горела невыносимой болью, заставлявшей стиснуть зубы. Внутри бушевало желание зареветь, молотить руками по кровати, метаться в страшной истерике. Но Леночка терпеливо сжалась, лишь позволяя редким слезам медленно стекать по бледным щекам.
Язь! Он снова требует ее к себе.
Слезы ускорили свой бег. Всхлипывая, измученная Леночка неуклюже поднялась на ноги.
"Вот она, вот она! Язь!"
Тощие руки погрузились в соленую воду, обхватили язя и выудили на грязную, скомканную кровать. Леночка, выставив вперед ладони, бросилась следом.
"Язь! Язь!"
Боль мгновенно отступила, как только холодное чешуйчатое тело проникло в Леночку. Однако ушедшие на время страдания пробудили разум девочки. Внезапно многочисленные кадры из жизни промелькнули перед глазами, и Леночкой овладела ярость. Она рванула за хвост, изо всех сил пытаясь вырвать из себя мерзкую рыбешку. Язь бешено задергался, сопротивляясь отчаянно, с дьявольской силой.
"ЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЗЗЗЗЗЗЗЗЗЗЗЗЬЬЬЬЬЬЬЬЬЬЬ!!!!"
Блестящая тушка смешно шлепнулась об стену, оставив жирный след на голубых обоях. Леночка быстро глотала воздух, пытаясь прийти в себя. Накатывала тошнота. Холодный пот сваливался со лба крупными градинами. Леночка, схватившись за края шорт, прижалась к стене.
Внезапно дверь комнаты распахнулась, и на пороге возник отец с красным, как раскаленный уголь, лицом, в цветном переднике. В руке сверкал огромный кухонный нож.