Утром я мыл посуду и вспоминал, как шел вчера мимо овощного лотка, там было множество ящиков с прелыми овощами и фруктами, рядом с ящиками стояли люди неопределённой кавказской национальности в расстёгнутых до пупов несвежих рубахах, с дешевыми, турецкого золота, цепями на волосатых торсах, и громко, жестикулируя, разговаривали на своём языке, из их разговора мне были понятны только русские "в пизду" и "нахуй", эти люди были такими же грязными, как их овощи; мне нужно было купить лимон, но я не решился.
Утром я мыл посуду и думал, что я, всё-таки - шовинист, фашист, националист и прочая сволочь, потому что мне неприятны эти люди: густоволосые, небритые, воняющие потом и прелью, люди с гортанной речью, из которой мне понятен лишь мат; мне не приятны способы их торговли, мне непонятна их жизнь, у них - некрасивые женщины и нагловатые дети, меня бесит, что они, эти люди, раскидали свои ящики прямо на тротуаре, разложили гнилые фрукты и стоят, пиздят на непонятном языке. Мне нужно было купить лимон, и я прошел лишние три квартала - в магазин, где (я точно это знаю) никто и никогда в ящик с лимонами не нассыт.