Кошкин Сергей Анатольевич : другие произведения.

Внедорожье

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    первая короткая повесть ни о чём

  ОСЕНЬ
  В воскресение, на лавочке перед подъездом, мы с соседом пили водку из пластиковых стаканчиков. Звонили, смеялись церковные колокола. Церковь - вот она, за углом...
  Пили водку, словно грели руки: сосредоточенно, улыбаясь. Каждый - чему-то своему.
   - Вот и осень пришла, - сказал сосед. Разлил по стаканам остатки, метко зашвырнул бутылку в мусорный бак. Выпил, закусил последним бутербродом. И повторил:
   - Вот и осень пришла.
  
  Растрепала осень деревья и головы, рассыпалась по земле разноцветными листьями и шумными школьниками. Дохнула сыростью. Рассмеялась случайным ночным трамваем, спугнув очередной надоедливый сон.
  Ночью сосед не дошел до своей квартиры. Спал на лестничной клетке, прямо на досках. Я проснулся в шесть десять утра в своей квартире - в аэропорту ревел самолёт. На лестнице сосед ворочался, кашлял. Я стоял рядом, курил себе молча. Сосед лежал ничком, прижимаясь лицом к половице. На его спине веселились, играли двое котят.
  Я докурил сигарету; сосед заворочался. Открыл глаза, увидел меня, улыбнулся:
   - Привет...
   - Здорово... Ты чего здесь? Что, домой не пустили?
   - Да вот... Ещё вот попил портвешку...
   Сидел, улыбался виновато, чесал лохматую голову. Котята резвились рядом.
   - Ишь ты, кисоньки...
   - Может, свитер дать?
   - Да не надо. Через час на работу уже...
   Скоро, совсем уже скоро в город войдёт ноябрь, пошатается пьяно от стены к стене, побродит по улицам, мешая ногами грязь, а затем рухнет на землю холодным и белым снегом.
  
  АНГЕЛ
  Я приехал к себе в офис. За моим столом сидела девочка лет пяти и скучала.
   - Привет. Ты меня ждёшь?
   - Нет. Я жду маму, - она показала пальцем в угол. Её мать стояла в очереди к копировальному аппарату.
   - Хочешь порисовать?
   - Хочу...
   - Вот тебе ручка, бумага. Рисуй.
   - А что мне нарисовать?
   - Нарисуй ангела.
   Она начала рисовать ангела, а я отправился в туалет.
  
   Туалет был занят. В туалете кто-то сидел, покашливал и шуршал бумагой. Я подождал, но этот кто-то выходить явно не собирался.
   Одна из девушек-продавцов мыла руки. Я стоял рядом, переминаясь с ноги на ногу. Девушка сообщила мне заговорщицки, шепотом:
   - Там, в туалете - Альберт!
   - Альберт?
   - Да, Альберт. Он сидит и читает.
   - Читает?
   - Да. Он сидит на толчке и читает газету. "Спорт-Экспресс". Он полчаса может так сидеть и читать.
  Полчаса меня не устраивали. Я выключил Альберту свет. Но ничего не произошло. Альберт продолжал шуршать и покашливать. Он даже не возмутился.
  
  Позже я разыскал Альберта и спросил:
   - Извини, вопрос. Ты что, в темноте видишь?
   - В каком смысле?
   - В прямом. Ты сидел в туалете и читал. Я выключил тебе свет. А ты сидел и продолжал читать. Ты видишь в темноте?
  Альберт захихикал. Затем достал из кармана мобильный телефон и нажал какую-то кнопку. У телефона загорелся экран. Этот экран светил не хуже карманного фонаря.
  Я вернулся к своему столу, девочки уже не было. На столе остался листок бумаги с ангелом. У ангела были большие узорчатые крылья, как у бабочки. Ангел куда-то летел.
  
  
  ЧУДО
  Нужно смириться с тем, что ежедневно каждый из нас соприкасается с чудом.
  И - невозможно иначе. Ярость, затаившаяся внутри, тает, когда ты вдруг понимаешь, что человек, которого ты только что хотел убить, застрелить, уничтожить, стереть с лица земли, хотя бы один раз в этот дождливый осенний день соприкоснулся с чудом.
  Может быть, утром он разбил яйцо о ребро сковороды, а дальше - изумился величественности устройства яйца: белок, плацента, желток... Или - увидел автомобиль: механическое насекомое, которое мозг человека разогнал до скорости сто тысяч метров в час. Или - ещё что-нибудь.
  Смерть отступает перед чудесами.
  
  
  НЕВАЖНО, КАКОЙ СЕЙЧАС ДЕНЬ
  Как всегда, утром я отвёл сына в детский сад. По дороге сын объяснил мне, что делать:
   - Папа, ты мне больше конфеты не покупай. Это же химия одна! А вот булочки с изюмом - можно...
   - А пирожки?
   - Ну, и пирожки с капустой и с курагой - тоже можно. И сочники можно. И коржики...
  Затем я шел по Пушкинской. Туман от конца до края улицы, по тротуарам шатко вальсируют сонные дворники.
  Встретил Василия. Он с компанией снимает коммуналку неподалёку. Шесть человек, все вместе живут, пьют, курят траву...
   - Привет, Вася.
   - Привет... Ты не знаешь, какой сегодня день недели?
   - Среда...
   - О, как хорошо! А то мы с утра покурили и думали, думали... Нас там так много, так что мнения разделились...
  
  
  ДЕТСТВО, КОТОРОЕ НАВСЕГДА
  В детстве кажется, что всё - очень просто.
  Даже на Северный Полюс собираешься без задней мысли - с полной уверенностью, что обязательно туда попадёшь. И космическую ракету из водопроводных труб строишь, зная, что скоро эта ракета в любом случае приземлится на Марсе и откроет там инопланетные формы жизни.
  А ещё - невероятно злишься оттого, что ты - не взрослый. Ты всё можешь, у тебя есть желания, силы, десятки прочитанных книг за плечами, но тебя никто не воспринимает серьёзно и заставляет учить уроки. Мол, школа - первый шаг к твоему Северному Полюсу, а без школы дороги к полюсу нет.
  Это бешенство внутри, клокочущая разница между желаемым и возможным - запоминается на всю жизнь. И в тридцать лет, осознавая собственное бессилие, кажется, что это бешенство никуда не уходило, оно так и существовало вместе с тобою с самого детства.
  
  КОТЫ
  Я выглянул в окно, а там, прямо перед подъездом, сидят на асфальте восемь котов! Сидят смирно, как фигуры на шахматной доске. И на меня поглядывают...
  Одно из моих дурацких развлечений - это котов пугать. Очень уж у них морды умные! Бывает, иду куда-нибудь, а мне навстречу - кот. Умный, как будто бы только что Канта читал. Я останавливаюсь, стою и смотрю на кота внимательно. Кот замечает меня, тоже останавливается и думает. Потом - пытается меня обойти. Я делаю шаг в сторону и снова на пути у него становлюсь. Кот пугается и быстро сваливает куда-то, хвост - трубой...
  А мне - смешно.
  
  МАЛЕНЬКИЙ БЫСТРЫЙ ЯПОНЕЦ
  Под самый конец рабочего дня я захожу к шефу. Захожу к нему в кабинет, сажусь на стул и говорю:
   - Ну вот... В общем... Хочу, в общем, премию за ноябрь. А что? Работал изо всех сил, парился... Опять же: продали много, прибыльно...
   Шеф широко улыбается, смотрит на меня ласково, одобрительно. Затем разворачивает ко мне экран своего монитора:
   - Смотри!
  Там, в мониторе - фотография: Япония, Токио. "Это - квартал в Токио, где всякие бомжи живут!" - рассказывает шеф, - "Видишь, коробки на асфальте? Они, бомжи, в этих коробках спят"...
  На фотографии - ночь, улица, витрины, на проезжей части улицы - два молодых японца в боксёрских перчатках, в соответствующих бою позах... "Это у них аттракцион такой" - поясняет шеф, - "Вот этот парень, который маленький - профессиональный боксёр, вёрткий - жуть! Сам он не дерётся, не бьёт, но предлагает зрителям за десять баксов его рукой ударить, хотя бы коснуться. А если вызвавшийся попадёт, десять баксов он вернуть обещает. Но, вообще-то, по нему никто никогда не попадает"...
  - Спасибо! - благодарю я шефа.
  - Да не за что. Давай, пока! - попрощался со мною шеф.
  Какое-то время я не понимал, что всем этим он хотел мне сказать.
  
  
  ПЕЧАЛЬ
  Утром сын грустил: через полчаса - в детский сад... Детский сад сын не жалует. Сидел молча, надутые щёки в ладошках. Мрачно смотрел мультфильм.
   - Чего же ты сидишь, сыночек, такой опечаленный?
   - От чайника, папа, от чайника...
  Грустно так ответил.
  В телеэкране чайник и чашки весело танцевали по столу - показывали какой-то весёлый мультфильм.
  
  СОН НОМЕР 1
  Сон приснился: я сижу за столом, напротив меня - человек незнакомый. И у меня - со зрением что-то не то: всё мутное, как в тумане... А человек, который напротив, вдруг говорит мне:
   - Это у тебя оттого, что я контактные линзы надел.
  И - снимает линзы.
  Как только он их снял, всё в глазах прояснилось, вернулось нормальное зрение. А человек этот: раз - и снова вставил себе в глаза линзы. И опять я видеть перестал...
  
  
  ФОНТАН
  Давным-давно, мы с Васей отмечали мой день рожденья. Мы сидели на краю полуразрушенного фонтана рядом со стройкой, кутались в куртки и пили водку, прямо из бутылки. Василий вещал:
   - Знаешь, СПИД - это необходимая любой власти болезнь. Должна быть болезнь, которую нельзя вылечить. А, чтобы не умереть, человек обязан постоянно принимать лекарства. Лекарства надо покупать. Чтобы покупать лекарства, нужно работать. И всё! Вот он, ненавязчивый тотальный контроль! Крючок, с которого не соскочить. Попытаешься - умираешь. Причём быстро. Ты либо правильный член социума - работаешь, работаешь, по вечерам пьёшь пиво, имеешь документы, страховку, пенсионное удостоверение и постоянную прописку, либо ты - труп.
   Затем Вася пообещал, что лет через пять нас всех заразят. Специально. Под видом анализов или ещё каких-нибудь процедур.
   Мы допили водку и разошлись. Я сел в трамвай, поехал домой. Василий пошел пешком в противоположную сторону. Трамвай задержался на светофоре; я видел, что Вася идёт в сторону Крепостного обычной для него походкой тираннозавра - накренившись вперёд, согнув руки в локтях и прижав к груди кулаки.
  
  С тех пор прошло пять лет. Фонтан ожил, стройка превратилась в жилой комплекс. Теперь здесь плитка, газоны, фонтаны, старички с собачками, мамы с детьми. Подростки с бутылочным пивом, девушки с большими глазами и обнаженными спинами, за теннисными столами арабы машут ракетками, кричат друг другу что-то по-своему. Васю я не видел, кажется, год, а может, и больше. Рассказывают, что недавно он с каким-то другом приехал на день рожденья к одной знакомой и уснул, а утром они проснулись раньше всех, выпили оставшуюся водку и уехали себе восвояси. Такие вот они, тираннозавры...
  Никто из нас СПИДом, слава Богу, не заболел, зато появились кредиты. Кредиты - это просто, это хорошо. В кредит можно купить всё, что угодно. Кажется, можно даже купить собственную жизнь. Квартиру здесь, где мы с Васей пили когда-то водку, кроме как в кредит не купить. Не имеешь постоянной и высокооплачиваемой работы - снимай жильё. Жди, пока умрут твои родители, чтобы занять их место. Малошумные пылесосы за полторы тысячи рублей, холодильники за шесть тысяч, стиральные машины за восемь, домашние кинотеатры за пятнадцать, телевизоры с плазменными экранами за шестьдесят три, автомобили за сто семьдесят - для нормальных, правильных членов социума (ты работаешь, работаешь, по вечерам пьёшь пиво, имеешь документы, страховку, пенсионное удостоверение и постоянную прописку), шаг влево, шаг вправо - "Извините, но мы вынуждены Вам отказать", а ещё при покупке стиральной машины BOSH до двадцатого августа покупателю дарят микроволновую печь, и так просто войти в этот в социум, в мир нормальных людей! Иногда ты идёшь по улице и тебе кажется, что прохожие смотрят на тебя с подозрением, но эnо, конечно же, глупости: ты всего лишь выкурил свою вечернюю "пятку" и вышел на улицу пройтись перед сном.
  
  ДЕТИ, МАМОНТЫ, ТУЧИ
  Я гуляю с сыном, и в руках у меня "Земля Санникова" Обручева. Сын восхищается картинками: "Папа! Это же мамонт!". Убегает, прибегает обратно, приводит детей: "Можно, я друзьям картинки покажу?". Дальше дети, обступив книжку, рассматривают незамысловатые книжные рисунки:
   - Это - первобытные люди! - объясняет друзьям сын. - А это - первобытный ЛЮДЬ!
  "Людь" в шкуре, с копьём в руке и добытым зверем на спине крался куда-то по задней обложке.
   - Это он волка тащит!
   - Нет! Медведя!
   - Нет! Волка!
   Чуть не подрались.
   - Это кабан, - успокаиваю их я.
   - Кабан, кабан! - радуются они.
  Дети рассматривали мамонтов. Мамонтов было трое, первобытных людей рядом с мамонтами - тоже трое. Первобытные люди стояли перед мамонтами на коленях: они "боялись". Дети бодали друг друга головами - играли в мамонтов. Этот Обручев совсем недавно обошёлся мне в десять рублей - на книжной 'барахолке'. С каштана, что рядом с лавкой, опали почти все листья; я смотрел на низкие тучи, тучи плыли куда-то, все вместе плыли куда-то и никак не могли столкнуться.
  
  КОТ МАКС
  Стоит мне, собравшись перекурить, открыть дверь квартиры, я слышу громкие звуки прыжков и радостное "Мяааааууу": Кот Макс взлетает по лестнице пулей, я даже не предполагал, что здоровые, головастые коты вроде Макса могут быть такими быстрыми... Я редко ем дома, и обычно Максу приходится довольствоваться чем-то незначительным: кусочком сливочного масла, желтком яичницы... Колбасой, свининой и говядиной Макс брезгует - долго нюхает, трогает лапой, но, в конце концов, не ест. "Ну ты и обнаглел, Макс!" - укоряю я кота, - "Я что, должен для тебя каждый день курятину покупать?". Макс трётся о ноги, я сажусь на скамейку, кот привстаёт на задних лапах и водружает передние мне на колени. "Отстань, животное!" - гоню я его, улыбаясь. Мне весело: я люблю этого когда-то соседского, а ныне - дворового кота, несмотря на то, что нынешним летом кот умудрился принести мне в квартиру блох. Сегодня утром коту перепал добрый кусище жареной курятины, кот лопал его, довольно урча. Оказывается, коты могут мурлыкать и есть одновременно, я и не знал, что такое возможно...
  Кроме как кормить Макса, мне приходится его охранять. Утром, перед дорогой на работу, когда я кормлю кота остатками вчерашнего ужина, появляется собака - здоровая, голодная дворняга. Кот молнией взлетает на дерево. С куском курицы в зубах. Я отгоняю собаку криками, собака отбегает метров на десять, к мусорным бакам, и стоит там, выжидая. Я делаю вид, что поднимаю с земли камень, собака исчезает. Кот залезает на дерево так высоко, что не может ни спрыгнуть, ни слезть самостоятельно. Сидит на дереве с куриной шеей во рту, и даже мяукнуть не может. Кое-как я снимаю кота с дерева, затем стою с ним рядом минут десять, жду, пока зверь не доест, охраняю его от врагов...
  
  ПОЛЁТ
  В субботу, в десять пятнадцать утра, на улице Пушкинской, Алексей Сергеевич Кошкин, оседлав бронзового гуся, прижался щекою к нагретому ранним солнцем гусиному крылу и сказал тихонечко:
   - Папа, я лечу...
  
  ТУМАН
  Мы с сыном шли по улице, и люди, мимо которых мы шли, были удивительно аккуратными.
  Третий день город окутан туманом. Я с детства не видел такого тумана - густого и пряного, как огуречный рассол.
  У нас во дворе долго горели мусорные баки. Приезжали пожарные, пожали плечами: туман... И, не разглядев за туманом дыма, уехали себе восвояси.
  Сын вчера, заметив в небе далёкую стаю ворон, спросил меня:
   - Папа, на кого они похожи?
   - На ворон, - ответил я.
   - Нет. Они похожи на мух! - объяснил мне сын.
  А перед сном мы с ним играли "в музей". Он выстроил своих пластмассовых динозавров по кругу, в центр круга поместил фигурку человека-паука и сказал:
   - Это - музей. А это, в музее - я. А ты давай рычи.
  И я рычал. Рычал так, что соседи в стену постучали. Так что пришлось с рыка перейти на аккуратное подвывание.
  .
  
  
  КОМПАС
  Уходя, она подарила мне компас:
  - Не теряйся!
  И очень долго натягивала, чертыхаясь, сапоги.
  Я ждал, когда же она, наконец, уйдёт, и думал: вот она - женщина, от которой хочется спрятаться в шкаф.
  Всё бесполезно. Компас шкафом не обманешь. Плюс - проклятая светящаяся в темноте стрелка.
  
  
  ЛЮБОВЬ
  Часто мы, накричав друг на друга, друг от друга куда-то бежим. Она - к родителям, я - на работу. Я еду в троллейбусе и, чтобы скрасить время, читаю книгу. И вдруг я вижу её волос - одинокий волос, случайно попавший между книжных страниц. Я сдуваю его - автоматически, потому что это - совершенно нормально: избавиться от волоса. Но в тот же момент я чувствую невыносимую горечь утраты, и моё горло сжимается в ком. Я смотрю себе под ноги, пытаясь найти этот волос, но не вижу ничего, кроме комочков ссохшейся грязи и подсолнечной шелухи.
  
  ЛАСТОЧКА
  Мы шли с сыном по улице, и прямо перед нами на мощеный кирпичной плиткой тротуар с неба упала ласточка, упала и лежала, мелко дёргая лапками в предсмертной агонии. Она лежала от нас в двух шагах: крупная, ещё живая птица, из судорожно дергающихся створок клюва сочилась на плитку кровь, а к нам уже бежали - бежали ни за что осчастливленные кошки, бежали старушки, те, кто не бежал, останавливался и смотрел в нашу сторону, а позади всех ко мне, сыну и подыхающей ласточке ковылял какой-то бродяга в засаленной пыжиковой военной шапке на голове. Кошкам ничего не досталось; бабушки спугнули кошек: ('А ну, пошли вон, проклятые!"), сгрудились над птицей:
   - Ой, да как же она так?
   - Летела и упала...
   - Может, приступ...
   - Какой там приступ у ласточки! Это птенец!
   - Большой уж слишком птенец...
   И всё в таком духе. Мы с сыном стояли, окаменев. Кто-то из старух предложил перевернуть листочку на брюшко ("Может, взлетит?"), птица забила лапками сильнее ("Ой, она ожила, ожила!"), к центру зрелища пробился бродяга в зимней шапке, подхватил птицу с тротуара, прижал к груди и начал уходить, быстро-быстро, сепетя:
   - Я её выхожу. Я несу её выхаживать. Я её выхожу...
   Старухи постояли, поговорили и разошлись по своим лавкам. Мы с сыном пошли домой. Бродяга, наверное, уже ощипывал трупик и грел воду для супа. Сын спросил у меня:
   - Папа, а почему она упала?
   - Не знаю.
   - А я думал, птицы не падают...
   - Падают, сынок.
   - А почему они падают? Они же летать умеют!
   - Потому что земля всех притягивает - и тех, кто летает, и тех, кто нет...
   - А почему земля всех притягивает?...
   Я попытался рассказать ему о земном притяжении, испугался, что рано или поздно прозвучит вопрос: "А как на той стороне люди ходят вниз головою?", замолчал и купил ему ватрушку. Пока сын шел с набитым ртом, привёл его домой. Странно, но при мне он после ни разу о ласточке не вспоминал. А бродягу - того, что с пыжиковой военной засаленной шапкой, я видел уже следующим утром: он подрабатывал в магазине напротив, таскал какие-то коробки, ящики с бутылками, у него было несчастное и пьяное лицо.
  
  ПИР НА ВЕСЬ МИР
  Сын, допивая молоко, предложил:
   - Папа, давай устроим пир на весь мир!
   - Давай! - согласился я.
  Я пожарил картофель, лук и сварил четыре сосиски. Затем, подумав, отварил немного макарон. Достал из холодильника и подогрел в горячей воде баночку йогурта. Заварил зелёный чай с имбирём. Лук, картофель, сосиски, макароны и хлеб выложил на большую тарелку и отнёс в комнату, где сын смотрел свой мультфильм. Отдельно подал йогурт и ложку.
   - Вот!
   - Ура! - обрадовался сын. - Это и есть - пир на весь мир?
   - Да. Это - пир на весь мир, - подтвердил я.
  Мы сидели и ели с ним из одной тарелки. Ели всем миром и смотрели мультфильм. Я запивал еду чаем, а сын - молоком.
  Затем мы играли в "ночное сафари" - расставили динозавров на диване, выключили освещение и расстреливали их пластмассовыми шариками в свете карманного фонаря. Сын светил, а я - стрелял. Неожиданно сын закричал:
   - Андрюшеньку вижу! - очень радостно, высветив очередную мою жертву.
  Сын величает Андрюшенькой одного из своих динозавров - самого неприметного, на мой взгляд.
  Ну, и как же мне стрелять?
  Сын вдруг устал и попросил:
   - Я хочу полежать, а ты расскажи мне сказку про скелет!
  Я был готов. Я рассказал ему сказку про девочку Машу, которая без спроса унесла из детского сада домой чужую куклу. Маша обманула свою маму - сказала, что куклу нашла. Но когда Маша захотела поиграть с куклой, та превратилась в скелет и пригрозила наябедничать маме. Маша заперла куклу в комоде, но кукла-скелет всю ночь царапалась и плакала, мешая Маше спать. Утром Маша отнесла куклу обратно в детский сад, попросила прощения, и чудеса на этом закончились.
   - Ещё хочу про скелет!
  Видно, правдоподобно у меня получилось.
  Другой скелет пришел к мальчику Саше, который не слушался маму, игнорировал воспитательницу и обижал детей. Саша не мыл руки, не хотел на горшок, забирал у товарищей игрушки и говорил плохие слова. Ко всему он не хотел собирать в ящик свои игрушки. Скелет пришел к Саше, взял его за руку и сказал:
   - Пойдём со мною в страну Скелетию.
  Саша испугался и заплакал. Стал просить скелета оставить его дома. Скелет предложил: если кто-нибудь из тех детей, которых мы встретим на пути, согласится с тобою играть, то ты остаёшься. Если нет, то Саша должен был пойти с со скелетом в эту ужасную страну, где нет пирожков, конфет, кексов, молока, игрушек и мамы. Вместо этого в Скелетии без конца делают уколы и капают капли в нос. Так Саша пошел со скелетом. По дороге они встречали товарищей Саши, но никто из них не захотел Саше помочь: девочка Юля - оттого, что Саша её ударил, мальчик Кирилл - оттого, что Саша забрал у него игрушечного дракона... В конце концов, скелет и Саша встретили маму, которая скелету ребёнка не отдала. В ответ Саша дал обещание быть послушным и не шалить.
  Тут и взаправду мама пришла. Принесла робота-трансформера. Скелет и Скелетия были тут же забыты. Я вышел покурить. Стоял на лестничной площадке, курил и читал "Сто великих кораблекрушений". Познавательная книга. Какая никакая, а всё - альтернатива костлявой занудной нечисти...
  Сын открыл дверь, выглянул на площадку и позвал:
   - Ты скоро?
  Затем, в комнате, он обнял меня и пообещал:
   - У меня будет много-много денег, и я куплю тебе грузовую машину с краном, цветную шапку, большой игрушечный замок, книжку с картинками и кекс. Ещё - робота, самолёт и ракету. Я люблю тебя, папа.
   - И я люблю тебя...
  Он обнимал меня, и я, кажется, немного намочил ему волосы.
  
  ПРОДАН
  В моём магазине работает продавец с фамилией Продан. Александр Продан. В своё время, я принял Продана на работу сразу, как только услышал его фамилию. Продавцом Продан оказался так себе, но фамилия уж больно хороша...
  Неделю назад, по не вполне понятных мне обстоятельствам, мы филиал закрыли: фиктивно продали фирму другой фирме, как-то так...
  Так что, вчера фирма не работала: двери закрыты, продавцам запрещено, отвечая на телефонные звонки, упоминать наше старое название... Мы пересчитывали товар на витрине, а Продан сидел за телефонами: считает он тоже хреново.
  Когда раздавался звонок, Продан снимал трубку и говорил:
   - Продан.
   Большинство звонков этим и заканчивались.
   И так - полдня.
   А в обед позвонила финансовый директор С. Она спросила:
   - Это магазин "N"?
   - Магазин "N", Продан! - ответил Продан. Он забыл, что наше название нельзя упоминать.
   - Молодцы! - восхитилась С. - Оперативно работаете! Уже и фирму успели продать...
   И повесила трубку.
   Сегодня утром, она вызвала меня к себе:
   - Как вы так быстро успели всё оформить?
   - Да мы не успели. Неделя ещё потребуется...
   - А мне вот вчера сказали, что фирма продана...
   - Это не фирма продана, это продавец - Продан...
   - Продавец продан???
  Позже, на планёрке я объяснял продавцам новые правила товародвижения:
   - И вот товар, который продан (это я не про Сашу, а про товар) вы помечаете "галочкой"...
  
  
  ШИНЕЛЬ
  Отцовский шкаф для одежды забит таможенной униформой: камуфляжи, шинели, плащи, парадная форма, фуражки - целых четыре фуражки! "Где пистолет, папа?" - шучу я. Когда-то у отца на "вооружении" был газовый пистолет. "В надёжном месте" - вполне серьёзно отвечает он и предлагает:
   - Давай я тебе парадную шинель подарю!
   - Зачем она мне? - не соглашаюсь я.
   - Ну ты и дурачок! Как это зачем? Носить! Смотри она какая!
  Шинель и взаправду хороша: темно-зелёное тонкое дорогое сукно, большие, под "старое серебро", пуговицы. "Примерь", - предлагает отец. Я, чтобы не обижать его, соглашаюсь. Шинель сидит на мне, как влитая. На пуговицах - двуглавые серебряные орлы. Я надеваю фуражку, смотрю на себя в зеркало: слов нет... Вскидываю руку, хулиганя:
   - Хайль Гитлер!
   - Зиг хайль! - отзывается отец и задумывается. Затем говорит:
   - У меня кассета где-то была. "Марши старой Германии". Хочешь, найду, послушаем?
   - Да ну их...
   Какое-то время мы оба стоим перед зеркалом: я - в парадной шинели и в фуражке, и он - в майке, в старых трико. Он спрашивает меня:
   - Ну что, возьмёшь шинель?
   - Нет, не возьму, - отвечаю.
   - Ну и ладно, Димке отдам, - соглашается отец, имея ввиду моего брата - его младшего сына.
  
   Я представил: брат, он выше меня на голову, идёт к себе на работу. Он работает сварщиком на заводе. Брат, в шинели, в фуражке и в маске на лице, режет автогеном кусок трубы.
  
  ВСЕ ТАМ БУДЕМ
  Встретил Василия. Поддатый Василий бродил по Пушкинской, изучал содержимое урн.
   - Привет, старик. Что ищешь?
   - Да вот, пластиковый стаканчик. Ветром, понимаешь, унесло...
  Как-то сдал он за последнее время. Алкогольный загар на лице, одежда с чужого плеча. Взгляд какой-то чужой - будто смотрит на тебя, а видит что-то другое. Пластиковый стаканчик. Или ещё что-нибудь...
  Показалось вдруг, что трамвай, трогаясь и набирая скорость, напевает: "Все там будем, все там будем"...
  
  КОШАЧИЙ БОХ
  В тумане, как на троне, я сидел на старом стуле прямо у входа в подъезд и кормил дворовых котов крабовыми палочками, зачем-то с ними, с котами, разговаривая. Коты подходили, нюхали палочки, делали кислые морды, садились на свои кошачьи задницы, чесались, смотрели на меня презрительно. А крабовые палочки есть не хотели.
  А потом прилетела птица - маленькая, пискучая. Села на ветку, запищала. Котов как подменили: усатые сгрудились под деревом, задрали морды, глаза засветились надеждой...
  
  ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ МАЙСКОГО ДЕРЕВА
  Прилетела из ниоткуда Н. - худая, как спичка, и красивая, как майское дерево. По каким-то своим делам прилетела.
   - Ты в своём репертуаре! - говорит, - Ты встретил меня на троллейбусе!
   - А ты - такая же ворчливая! - отшучиваюсь я.
  А у меня не получалось по-другому: самолет опоздал на три часа, служебную машину пришлось отпустить...
  Мы едем в троллейбусе, я оправдываюсь:
   - Не ворчи. Вот - едешь, смотришь город...
   - Из окна троллейбуса твой город особенно красив, да...
  Поздно вечером мы ужинали, и стало понятно, что ни ей, ни мне ничего не хочется вспоминать. Как будто бы и нет у нас общего прошлого - ничего не было.
   - Это оттого, что нам не нужно договариваться, хорошо тебе или мне было, плохо... Нам было одинаково, - объясняет происходящее Н., доедая уху.
  Она рассказывает мне об Италии: Рим, Флоренция, Неаполь, какие-то незнакомые названия, имена.
   - Ты встретила там, наконец, брюнета с голубыми глазами? - шучу я.
   - Нифига себе... Ты про это помнишь?
   - Помню, конечно...
   - Знаешь, когда-то я придумала себе фигню: брюнета с голубыми глазами. Но получилось так, что всё свою жизнь я влюблялась с толстых светлоглазых шатенов, трахалась с ними, пока не вышла замуж за одного из них! - смеётся Н.
   - Где моя бутылка граппы? - вспоминаю я.
   - Я выпила её на вокзале в Риме, прости!
   - Зараза ты!
   - Сам ты зараза, Кошкин: вместо того, чтобы меня с днём рождения поздравить, ты граппы попросил...
   - Ты думаешь, я помню, когда у тебя день рождения? - Конечно, помнишь. Я же помню, когда у тебя твоё...
  
  
  НИЧЕГО НЕ ЗОВЁТ В ДОРОГУ
  В последнее время самое сложное для меня - это заставить себя собраться куда-то. Не имеет значения, откуда и куда: из дома на работу или с работы домой. Уходить от друзей, из кафе, откуда угодно - всё одинаково сложно.
  Нужен какой-то дополнительный стимул. Телефонный звонок. Отсутствие выпивки. Данное ранее обещание.
  Иногда я думаю, что запросто мог бы так залечь в квартире на месяц. Запастись сигаретами, водкой и китайской лапшой. И - никуда не выходить из дому. Может быть, месяц. Или два. Или три.
  
  ВЕЛИКИЙ ШУТНИК
  Вася когда-то выдумал отличную шутку: он набивал несколько полиэтиленовых пакетов и большую сумку всяком хламом - старой паркетной плиткой, пустыми стеклянными банками, старыми газетами, картофельными очистками и прочим разнообразным мусором. После чего ночью, немного подвыпив "для запаха", Вася с этими пакетами и сумкой прогуливался по улицам города. Когда появлялась машина милиции, он изображал испуг: уходил в тень, прижимался к стенам домов, сворачивал в тёмные переулки. Менты обычно на это велись: останавливали Васю, проверяли документы и спрашивали, что в сумках. Вася делано нервничал: отвечал туманно, запинался, иногда говорил: "Не моё". После чего воодушевлённые милиционеры начинали "производить досмотр": добрых полчаса ковырялись руками в дерьме, преисполненные надежд обнаружить среди картофельных очистков оружие или наркотики...
  
  
  СОН НОМЕР 2
  Мы стоим на остановке, идёт снег, и мы никуда не можем уехать с этой чертовой площади Ленина. Я фантазирую вслух:
  - Представь себе серию рождественских фотографий. Одна из них: город, ночь, улица, витрина, за стеклом витрины - манекены. На небе - провода троллейбусные и фонари вместо звёзд. У витрины плохо одетая баба в платке, в руках - укутаный в одеяло младенец. Рядом с бабой - два мента. Здоровые такие менты, быковатые... Один разговаривает по рации, другой - просто стоит, курит. Изо ртов - клубы пара...
  - Ваши документы! - вот они и менты, откуда не возьмись. Правда, не такие, как на моём фото. Хлипенькие, и видно, что мёрзнут.
  - Нет у меня документов...
  Мы идём куда-то по Ленина, один из ментов держит меня за рукав. Я злюсь. Ну и какого, думаю, хуя? На "ментов" они обиделись, что-ли? Их даже по телевизору так называют...
  Затем я думаю о фотографии. Кто они там, эти менты? Явно, не агнцы. И, тем более - не ангелы. Волхвы с дарами? Ох... Слуги Ирода. Печальное вышло фото.
  Есть, на что обижаться. Я успокаиваюсь и просыпаюсь.
  
  
  ВЕТЕР
  Сегодня мы, словно в кастрюле: небо - рукой подать, а под небом - всё кувырком.
  Сын воевал с ветром - как маленький такой Дон Кихот: с зонтом в руках голосил: "Ве-е-е-ете-е-ер выходи на бо-о-о-й!"
  И ветер выходил.
  Вот так я ему и объяснил вкратце теорию парусного мореплавания.
  Он пришел домой и сказал дедушке: "Ветер можно вызывать и плавать! То, что можно плавать - это папа рассказал. А то, что вызывать - это я сам придумал!"
  Дальше - как всегда: рисовали морских чудовищ.
  У сына чудовища - все братья-сёстры: змеевидные, мелкоглазые, зубасто-плавникастые. Такой дряни в пасть попади - грязи под ногтями не останется.
  По гороскопу сын - дракон. Может, отсюда вся эта к чудовищам любовь. Вместо Чипа с Дейлом - рапторы и трицератопсы. Все до одного - особи Юрского периода...
  Хотел завтра с ним в лес выехать - так не повезло: дождь, ветер...
  
  ЗАЛИВ
  Н. рассказывала, что прошлым летом здесь, на берегу Залива, она проснулась, выглянула в окно и увидела трактор, который двигался по поверхности воды. "Вот я и рехнулась" - подумала Н., но всё оказалось нормально, и это был всего лишь трактор, который ехал куда-то по морю. Здесь море мелкое, и чтобы зайти в воду по пояс, нужно отойти от берега на километр, а то и полтора.
  Позавчера Н. исполнилось. Мы много ели и, ещё больше - пили, мы курили хорошую траву и болтали, не переставая, о всякой ерунде. Я кормил оставшимися от трапезы костями собаку, смирную, как пожилой человек. Один из нас пошел договариваться с трактористом, чтобы он покатал нас на тракторе по морю, но тракторист был пьян и не понимал, чего же мы от него хотим. Мы уехали в воскресение, в четыре вечера, догадавшись перевести стрелки часов на час назад. Оба дня туман лежал на воде большой и душной подушкой, и лодки у берега казались пятнами, бесформенными и хрупкими, как тишина.
  
  ЗАТМЕНИЕ
  Я проснулся; пока я стоял перед зеркалом и скоблил бритвой щеки. По дороге на работу я вспомнил, как сын недавно нарисовал яблоко: у всех детей было яблоки как яблоки - круглые, зелёные, красные, а сын нарисовал посредине листа круг, внутри круга - ещё один круг, и много, много маленьких кружочков вовне. "Ничего себе у тебя яблоко!" - удивился я, а сын объяснил, что это - вовсе даже не яблоко, а запасное колесо автомобиля, а вокруг него - действительно яблоки; эти маленькие кружочки вовне оказались яблоками, такими их видит мой сын. Я вспоминал эти яблоки и смеялся, сын считал: "Один трактор, два трактора, три трактора", а у водителя не нашлось сдачи, и этот идиот побежал менять мою пятисотрублёвку на другой конец города. "Я работаю в такси второй день" - объяснил мне он, когда вернулся.
  Я доехал до офиса, сел себе в углу и сидел, как паук в паутине в ожидании жирной и вкусной мухи, а передо мною бегали девушки, симпатичные, с длинными стройными ногами и холодными лицами, и тут выключили свет.
  Компьютеры, ксероксы, кондиционер за моей спиной - всё стихло, всё умерло. В зале стало темно. А люди вдруг зашевелились, заговорили, радовались времени, когда можно не работать, а просто быть людьми. Я сидел, а потом решил выпить пива и спросил, не хочет ли кто-нибудь составить мне компанию. Один из инженеров был не против, мы вышли, купили пару банок "Невского" и выпили их в подворотне, инженер рассказывал мне о том, что его аквариумные рыбки, отложили, наконец, икру. Пиво было холодным и вкусным, шел дождь. Мы вернулись в офис, света не было. Девушки разулись, сидели на столах и болтали ногами. Начальник отдела продаж говорил сотруднице отдела продаж какие-то глупости; "Ты - непрофессионал!" - доказывал он ей, а её было всё равно, в зале было темно, света до сих пор не было. Наконец, начальник устал и ушел себе куда-то, а я сидел, мне было хорошо, мне так было хорошо, но кто-то там, далеко, добрался до выключателя, и появился свет, заворчали компьютеры, щёлкнул факс, и лица девушек снова стали холодными, как то пиво, которое мы с моим приятелем-инженером пили в подворотне, когда не было света и шел дождь.
  
  БЕЛОГОЛОВЫЙ СИП, СТРАСТНЫЙ ЛЮБИТЕЛЬ ПАДАЛИ
  В субботу ходили с сыном в краеведческий музей.
   В зале природоведения чучела птиц, рыб, зверей. Волк с ягнёнком в зубах, лиса с оскаленной пастью, кабан, лось...
   - Извините за запах, мы их дустом посыпаем, - оправдывается женщина-экскурсовод.
   Под потолком - чучело огромного орла.
   - Смотри, папа, какой орел! - восхищается сын.
   - Это - сип белоголовый. Он питается падалью. Страсть, как любит падаль! - рассказывает экскурсовод.
   Птица выглядит впечатляюще. Здоровая такая птица...
   - Извини, этот сип - он что, действительно у нас живёт? - интересуюсь я.
   - Вообще-то сипы живут в горах. Но иногда и к нам в область прилетают. За падалью, - не смущается экскурсовод.
  
  ШАБЛОНЫ
  В меню "сообщения" мобильного телефона есть функция: "шаблоны". Заранее занесённые в память устройства фразы. "Позвоните, пожалуйста", "Я дома" или "Я на работе"."Встреча отменена". Девять уже готовых, расхожих фраз. Очень удобно.
  Шаблоны, сплошные шаблоны... "Как дела?" "Что делаешь?" Или - "Всё хорошо". "Жив-здоров, спасибо"...
  Или - "Я тебя люблю". Между "тебя" и "люблю" можно вставлять какие угодно слова. Например, "очень". Или, наоборот - частицу "не". Последняя зачастую уже там, невидимая, но узнаваемая.
  
  ДЕВУШКА БАЙКЕРА
  А потом позвонил Медведь:
   - Привет! - говорит.
   - Привет, девица-медведица! - отвечаю я Медведю.
  Медведь - это моя подруга Токи. Я не знаю, почему все её "Медведем" зовут. Впрочем, точно также я не знаю, почему её зовут "Токи".
  Вообще, "токи" - это ящерица такая, из семейства гекконов. Геккона "токи" я видел на выставке редких рептилий: сидит себе в аквариуме существо с хвостом, колбаса колбасой. И на Алину (такое у Токи-Медведя настоящее имя) этот геккон совершенно не похож.
   - Как дела? - спрашивает Алина.
   - Да нормально... Деньги украли, ухо болит. Дома вот сижу. Посуду вымыл. А ты как?
   - А я на концерт вот иду, - вздохнула она печально.
  С недавних пор Токи снова стала "девушкой музыканта". Я мало что в этом понимаю, но, как мне кажется, жизнь девушки очень зависит от профессии её возлюбленного. Например, девушки музыканта почти всегда присутствуют на всех концертах и репетициях с участием их половин. И почти всегда это - незавидная участь.
   - Не печалься, медведица-красавица! - успокаиваю я Токи. - В любом случае, тебе повезло. Хотя бы в том, что ты - не девушка байкера. Только представь, как хреново быть девушкой байкера!
   - А ведь верно! - у Медведя теплеет голос. - На улице-то - мороз...
  И вправду: к нам зима вчера пришла. Лужи замёрзли, а снега всё нет.
  
  ДОМОЙ, ДОМОЙ...
  Вот тут-то и понимаешь, что всё это: проснуться в три утра, выйти на кухню, выпить стакан воды из-под крана, прокрасться на лестничную площадку, стараясь не щёлкнуть замком, долго курить. В губах сигарета шипит, на улице шелестят листья каштанов. А затем - лежать в кровати без сна, лежать долго, вслушиваться в далёкий стук колёс безымянного поезда и понимать, что всё это: ночь без сна, шелест листьев, шипение сигареты, стук колёс, каждая рюмка выпитого коньяка - всё это: попытки остановить время хотя бы на чуть-чуть, жалкие попытки... Словно ребёнок, вцепившийся ручками в отцовский свитер, закатывается в плаче, возмущённый и несчастный оттого, что нужно возвращаться домой.
  
  СНЕГОПАД
  
  Вечером мы с Медведем сидели в баре. Пили кофе и разговаривали.
   Я, склонившись над столом - поближе к медведю, говорил:
   - Жизнь лишена настоящего: существует лишь прошлое и будущее. События воспринимаются либо как предопределения, либо как свершившиеся факты. В этом случае происходящее лишается динамики, становится неподвижным, статичным. И - происходит остановка времени. Либо время разворачивается...
   За столиком впереди нас пили водку какие-то мужики-работяги. У одного из них были усы, как у запорожского казака: две липкие сосульки свисали ниже подбородка. У другого наполовину отодран воротник болониевой куртки.
   Тот, с усами, громко доказывал второму:
   - Любовь - это самопожертвование, но ты этого не можешь понять...
   Второй в ответ, возмущаясь, стучал по столу кулаком.
   Медведь улыбалась. У каждого - свой мир. Со своим прошлым, будущим и настоящим. Или отсутствием одного из них.
   - Ты понимаешь, о чём я?
   - Частично...
   Вскоре мы ушли.
  Спустя несколько часов я брёл по окраине города. Я проходил мимо громоздких и чёрных, как гробы, общежитий, мимо каких-то заросших густым кустарником дачных домиков. Сначала шел по дороге, затем - по тропинке... Неожиданно справа от себя я увидел несколько крестов. Подошел, чтобы рассмотреть, и кресты превратились в электрические столбы-недоросли. То, что я видел, оказалось подземной подстанцией.
   Ни машин, ни людей. Громче всего в темноте звучал моё собственное дыхание.
   В конце концов, я вышел на освещённую улицу. Шел по ней. Впереди меня, в ту же, что и я, сторону неторопливо шагал человек. Мне пришлось идти за ним следом; вскоре я нагнал его. Я услышал, что как что-то бормочет, затем человек остановился, развернулся ко мне и закричал:
   - Я говорил тебе: здесь никого нет! Я же говорил тебе!
   Я обошел сумасшедшего стороною и шел дальше, почти бежал. Вслед мне доносилось: "Пылесос работает! Ты слышишь: пылесос работает"...
   Вечером следующего дня я так же возвращался домой. Шел крупный снег, по ткани капюшона тарахтели снежинки. На автобусной станции - столпотворение. Маршрутные такси и автобусы брались штурмом. Кто-то часто и громко вскрикивал. В глубине снегопада происходило что-то странное - незначительные звуки сливались воедино, громкие же становились отчётливее и в своём одиночестве приобретали не существовавшую до сих пор значимость.
   В какой-то момент люди утонули в снегопаде, остались лишь автомобильные гудки и бормотание репродуктора: "Граждане, в связи с опасностью террористических актов..."
   Не дождавшись троллейбуса, я пошел пешком. Мне нужно было бы преодолеть около восьми километров.
   Переходя железнодорожный мост, я увидел, что мир сжался в спазме до размеров светового шара. Внутри шара - тусклое электрическое солнце, крест фонарного столба, пара застрявших в пробке автомобилей и я. И - где-то вне моего мира, в кромешной темноте, гудел поезд.
   Пройдя около трети пути, я вдруг подумал, что я иду пешком вовсе не потому, что не могу уехать. А почему - не знаю.
   Я дождался троллейбуса, втиснулся внутрь. Это был не совсем мой маршрут. Я решил доехать до конца, а потом - пройти несколько остановок. Но троллейбус сломался на полпути. Я оказался в малознакомой мне местности и, ориентируясь постольку поскольку, пошел наугад.
   Дома закончились, началось поле. Где-то невдалеке от меня журчала речка. Земля - белее неба.
   Вскоре я сбился с дороги. Шел вперёд по направлению огней: там, за полем и снегом, светились дома.
   Перейдя поле и поблуждав среди многоэтажек, я неожиданно вышел к той самой электроподстанции - давешнему моему "кладбищу". Здесь я был вчера.
  
  
  СНЕЖНЫЙ КОТ
  Кот Макс посмотрел на меня диким взглядом, мяукнул и прыгнул в сугроб. И - замер... Я уходил, а кот всё стоял в сугробе, озираясь. И вид у кота был, как у человека, которого только что нехило вставило.
  
  Я БЫЛ И ОСТАЮСЬ ДУРАКОМ
  Читая свои записи в дневнике, я краснею: господи, какой же я был дурак! Какой же я дурак! Потому что только дурак мог так думать, делать, говорить, а потом всё это ещё и описывать.
  Можно подумать, что сейчас, в настоящем, я стал умнее.
  Но это - не так. Потому, что пройдёт ещё немного времени, и, читая эту самую запись, я наверняка буду думать: ну и дурак же я был.
  
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"