Второй раз Кейя ушла из Эду Даномелло три года назад и найти ее не смогли. Гано тоже больше не было в Роконити: после пожара в его лесном доме его считали погибшим, хотя Орделио хотелось надеяться, что это не так. Когда он узнал о случившемся, ему стало так неожиданно больно, что он сразу после того, как получил письмо, ускакал в лес, чтобы увидеть пепелище своими глазами. Когда он добрался туда, из черных обломков все еще выползал дым и ел глаза. Диру не плачут, говорил он себе, а нангедиру тем более. Не говоря уже о нангедиру даруте. Но он чувствовал, как по щеке ползет что-то горячее и крайне неприятное. После той ночи он несколько дней один скакал по окрестным дорогам, надеясь встретить живых Гано и его сестру, но все было бесполезно. Когда он вернулся в свои покои в Эду Даномелло, Орделио йохоу провел в своей спальне, изредка выходя оттуда, чтобы приказать слуге принести еще крепкого вина (заменить крепкое вино на ***). В течение следующих нескольких лет Орделио всякий раз с удивлением думал о том, какое значение имел для него Гано, и вспоминая о нем каждый раз чувствовал себя неожиданно одиноким.
Ашета, бывшая уланти корда не уехала в Филонити, а осталась с мужем, который состоял на службе у Манио, и теперь лежала рядом с Орделио и теребила алые ленточки в его бороде. В начале их знакомства Орделио и в голову не приходило, что отношения затянутся так надолго. Кроме того, она источником ценной информации, причем сама об этом не подозревала, лишний раз подтверждая уверенность Орделио в том, что женщины умнеют только к старости. Благодаря ей Орделио знал обо всех секретных совещаниях Манио, ставшим даруту после смерти отца два года назад, на которые сам приглашен не был. Согласно последним сведениям, Манио окончательно утвердился в мысли о необходимости смещения нынешнего нангедиру даруте и замены его доверенным человеком из числа своих приближенных, пока его собственный сын не достигнет нужного возраста. Манио должен был стоять перед выбором: пойти против традиции и на возможный конфликт с собственным олу, или же лишний раз доказать, что братьям Геали отведен исключительно краткий срок жизни.
-- Тебе очень идут эти косички, Ордо, -- Ашета слегка наклонилась и поцеловала его в кончик носа.
-- А тебе совершенно не идет эта штука, -- улыбнулся Орделио, указывая на хайдени, -- почему ты никогда не снимаешь ее?
Ашета машинально коснулась рукой собственного лба:
-- Милый, я же тебе тысячу раз говорила, что это плохая примета. Особенно... ну когда, в общем, мужа нет рядом.
-- А так я как будто вижу его глаз.
-- Поверь, Ордо, ему совершенно безразлично, как я провожу время, с тех самых пор, как он убедился, что я никогда не рожу ему наследника, -- по лицу Ашеты пробежала легкая тень, -- а ведь я принимала путь матери...
-- Голанду не влияет на то, как ты пройдешь свой путь, а только подтверждает твой выбор.
-- Какой ты мудрый, Ордо, -- Ашета коснулась губами его лба.
В этот момент Орделио ловко провел рукой по ее волосам и хайдени остался в его руке.
-- Ордо, отдай!
-- Нет, пусть отдохнет под подушкой.
-- Но...
-- Ничего страшного не случится...
Кракодарский посол был одет в длинную мантию цвета красного вина -- парадное одеяние, подчеркивающее исключительную важность повода, ради которого был собран совет у Самио X. Сегодня пришло письмо от даруту кракодаре с просьбой поддержать их флот сухопутными силами и нанести удар в тыл Дару о виссело, перейдя Крако Нандло в том месте, где они смыкаются с Гизикрако Рво и заодно недопустить перехода армии Дару о виссело через Гизикрако Оненке. Когда посол закончил, Орделио воспользовался своим правом нангедиру даруте первым задать ему необходимые вопросы.
-- Вы утверждаете, что Дару о виссело объявили вам войну?
-- Они не объявляли нам войны, они напали без предупреждения.
-- У вас есть доказательства того, что на вас напал именно военный флот Дару о виссело, а не кучка разбойников, прикрывающихся флагом Дару о виссело?
-- Некоторые из их людей попали в плен и были допрошены.
-- Одного нападения недостаточно для того, чтобы утверждать, что вам объявлена война. В конце концов, вы же периодически нарушаете их морскую границу. Возможно, это просто ответ или предупреждение.
-- Это не предупреждение, это начало войны. Наш человек в Эло сообщил некоторое время назад, что Дару о виссело строят новые корабли и готовят большое сухопутное войско.
-- И вам известно для каких целей?
-- Нападение на Рономарондо представляется мне наиболее красноречивым ответом на ваш вопрос, кордэ.
В разговор вступил Манио:
-- С той же вероятностью они могут напасть и на нас.
-- Они потеряют половину людей при переходе через Крако Нандло. Скорее уж на Нити о као сво, -- возразил Орделио.
-- Дару о виссело и Нити о као полгода назад заключили военный союз, -- сказал посол.-- В Кракодару узнали об этом за несколько дней до сражения у Рономарондо.
Орделио был неприятно удивлен, но виду не подал. Наступило молчание. Краем глаза он видел, как Манио смотрит на него пристально, но бесстрастно. Наконец, Орделио произнес:
-- Я думаю, что смогу дать вам ответ через полтора-два вода. Необходимо обсудить вашу просьбу с моими нангедиру.
Даруту кивнул в знак одобрения и объявил встречу оконченной.
В результате пять олайу были отправлены по главным северным дорогам в сторону Крако Нандло для укрепления пограничных застав и разведки в горах. Отряд из десяти олайу -- к переходу у Зинди Рва, на помощь Кракодару. Орделио лично намеревался объехать все заставы с запада на восток и, в случае необходимости, начать готовиться к возможной войне.
В другое время поверхность озера действительно была зеркальной, но сейчас по ней бежала мелкая рябь. Борода Орделио блестела капельками из-за моросящего дождя, ветер был холодный и довольно сильный. Примерно в сотне арлов справа темнели камни Крако Дорено. На протяжении всего пути никто из разведчиков не сообщил ничего дающего повод сомневаться в миролюбии Дару о виссело по отношению к Роконити. Сегодня они покинули западную заставу и двинулись на юг вдоль озера, надеясь через несколько дней добраться до Труунонду. Орделио уверенно ехал во главе своего олайу, когда о камень перед копытами его гацу со звоном ударила саги. Диру мгновенно окружили Орделио, закрывая его щитами.
-- Возвращаемся к заставе, -- сказал Орделио, -- двигаемся вдоль самого берега, чтобы держаться как можно дальше от гор. Будем надеяться, что с такого расстояния и при таком ветре они не смогут как следует прицелиться.
Они ехали быстро, но недолго. В том месте, где дорога незначительно поворачивала влево, их остановили.
-- Чтобы проехать дальше придется заплатить, -- сказал всадник с лицом, обернутым черной повязкой.
Орделио выехал вперед.
-- Кто вы такие?
-- Мы -- люди Доренити, -- ответил всадник в повязке.
-- В таком случае, почему бы вам не убраться с дороги к себе домой? -- Орделио махнул рукой в сторону гор.
-- Потому что нам нужны деньги, айнэ.
-- Мое имя Орделио Даномелло, я -- нангедиру даруте этой страны. Поэтому, если вы сейчас же не уберетесь с дороги, мои диру сделают из вас корм для рыб и бросят в воду.
На другой стороне обидно засмеялись и потянули из ножен мечи. Орделио дал знак к атаке.
Сначала было темно и холодно. И так продолжалось довольно долго. Потом пришла боль, противная, ноющая, и стала издеваться над телом. И это было еще дольше. Он попытался разлепить глаза. Тьма рассеялась, но очертания предметов оставались нечеткими. Рядом бесшумно двигались серые фигуры, одна протянула в его сторону руку и что-то сказала другой, он не понял, что именно. К нему подошли, он почувствовал, как прогнулось ложе после того, как серая фигура села рядом. Он услышал легкий всплеск и сразу почувствовал прикосновение к своему лбу влажной руки. Рука была легкой, теплой и чуть-чуть пахла сладким. Боль немного отступила, не до конца, но этого было достаточно, чтобы верхняя часть тела расслабилась и вырвался облегченный вздох. Он закрыл глаза, продолжая ощущать мягкие движения теплой руки, гладившей его лицо.
-- Шегадом. Цуроаль заото хухумиганлудиф ирокуеле на мирамом.
Он заснул, убаюканный звуками голоса, который показался ему знакомым, но так и не понял, где и когда мог его слышать.
Солнечный луч ударил по векам одновременно с шорохом занавески. У окна стоял человек в сером балахоне. Он почувствовал взгляд Орделио и обернулся.
-- Гано? -- изумился Орделио, но не услышал своего голоса.
Человек в сером улыбнулся:
-- Наконец-то, мой мальчик, ты пришел в себя. Сегодня йохоу с того дня, как тебя нашли.
Орделио машинально провел рукой по лицу, протирая глаза, и почувствовал колючую щетину.
-- Пришлось тебя немного побрить ради твоего же блага, -- ответил Гано на незаданный вопрос.
Орделио слегка приподнялся на локтях, и боль пронзила его сразу в нескольких местах. Перед глазами завертелись мушки.
-- Тебе нельзя вставать, ты сильно разбился при падении.
Орделио на мгновение замер, прислушиваясь к своим ощущениям и собирая силы для новой попытки.
-- У тебя сломана левая рука, разбито правое колено, и еще ты что-то очень тщательно пересчитал затылком. И это все, не считая четырех колотых ран в разных частях твоего многострадального тела. Честно говоря, я удивлен, что ты вообще жив, да еще так быстро пришел в себя.
Орделио осторожно приподнялся еще раз. Голова была подозрительно легкой.
-- Вы и голову мне обрили?
-- Конечно, а как ты хотел. Надо же было промыть рану. У тебя все лицо было кровью залито.
Орделио сделал еще одно усилие и попытался сесть.
-- Ордо, -- строго сказал Гано, -- вставать я тебе еще не разрешал.
-- Гано, мне нужно в отхожее место.
-- Сейчас тебе принесут пруфаль.
-- Что?!
-- Судно.
-- Еще чего, я дойду сам.
Гано помолчал и вздохнул:
-- Болезни всегда унижают человека. Ладно. Я тебе помогу, но не опирайся на правую ногу, а то вообще никогда не сможешь добраться туда самостоятельно.
Тело не слушалось Орделио. Несмотря на железную хватку Гано, который почти нес его, двигаться на одной ноге было крайне неудобно, кроме того, у Орделио кружилась голова и его мутило. В зеркале уборной отразилось бледное лицо с отросшей щетиной на месте бороды и тряпичной повязкой вместо волос. Что со мной случилось, подумал Орделио, но последнее, что он помнил, была драка с разбойниками из Доренити, закончившаяся победой его олайу.
-- Гано, что это за место? -- Орделио взглядом указал на потолок комнаты, в которой он лежал.
-- Это мой новый дом. Незадолго до того, как нам с сестрой пришлось бежать от гнева твоей матери, я получил небольшое наследство здесь, в Доренити. Мне досталась просто роскошная библиотека. Когда ты сможешь встать на ноги, я тебе ее покажу.
-- Как я здесь оказался?
-- Тебя нашла одна из моих знахарок.
-- Я был один?
-- Да, если не принимать в расчет стаи ворон, которая в ближайшее время собиралась тобой пообедать.
-- Гано, сколько отсюда до озера?
-- До Одонайэ?
-- Да.
-- Не меньше сотни тысяч арлов.
-- Сколько?!
-- А как ты хотел... После того, как Ке сбежала во второй раз, мне не было смысла маячить перед носом твоей семьи.
Орделио криво усмехнулся. В свое время ему пришлось приложить определенные усилия, чтобы убедить свою семью перестать разыскивать Гано и его родных.
-- Какие новости из Роконити?
Гано ответил не сразу.
-- Гано, есть новости из Роконити?
Гано покачал головой. Орделио приподнялся на локте.
-- Йохоу спустя после того, как тебя нашли, вернулся один из моих знахарей. Он сказал, что ходят слухи о твоей гибели. Неподалеку от Кинно Нандло нашли твой меч, весь в страшных зазубринах, и плащ, перепачканный кровью.
-- Это все?
-- Нет. Я недавно получил письмо от одного из моих старых друзей. Он пишет, что что-то нехорошее случилось на восточной границе. То ли Дару о виссело напали на Кракодару и Роконити, то ли Кракодару и Роконити на Дару о виссело. Часть диру перешла Зинди Рва и это кончилось тем, что начисто выгорел лес между Свондо и Гизикрако Рво. Погорельцы и кое-кто с кракодарского побережья теперь бродят по дорогам вокруг Ладионду и берут все, что плохо лежит. А еще говорят, что Самио отправил двадцать олайу на юг, в сторону Крако Хондбандо. А в Филонити рубят корабельный лес.
-- Почему вы не сказали сразу?!
-- Ты, знаешь ли, в тот момент, не был склонен поддерживать беседу, мой мальчик.
-- Я должен вернуться в Эду.
-- Пока не заживет твоя нога от тебя толку меньше, чем от новорожденного младенца. И, вообще, почему ты так уверен, что тебя там ждут?
-- Что вы хотите этим сказать, Гано?
-- Ты уже вспомнил, как ты попал сюда?
-- Нет.
-- Думаю, что пока ты не вспомнишь всего, что с тобой случилось, тебе опасно уходить на восток дальше Крако Дорено.
С разрешения Гано два знахаря вынесли ложе Орделио во двор, чтобы подышать свежим морским воздухом и погреть на солнце больную ногу. Через некоторое время из-за угла дома появилась светловолосая девушка, как и все остальные носящая серое. В руках у нее был толстый том в кожаном переплете, который она держала перед собой так, как будто это была самая большая ценность на свете. Она быстро шагала по направлению к Орделио.
-- Цитррамдас!
Орделио выпрямился на своем стуле. Девушка стояла перед ним и, улыбаясь, протягивала ему книгу.
-- Гано хахадрамлудиф кугейдро зантрель генель цино заа шецимауролудини. Да йафуель. Гано тиномайдиф кадуль да йанконель гателе син шефихайденеле. Ронтро де хухукенлудиф да ке зантрлиноель ци барель де титиномайлудиф да анлудиф рикеле йантендро Роконити.
Орделио дал ей закончить и удивленно сказал:
-- Я вас не понимаю.
На этот раз удивилась девушка.
-- Но если вы не понимаете меня, как же вы будете читать?
-- Читать что?
-- Эту книгу.
Орделио настороженно скосился на толстый корешок.
-- А зачем?
-- Как зачем? Гано сказал принести ее из нашей библиотеки, чтобы вам не было так скучно выздоравливать.
-- Мне кажется Гано известно, что я не знаю этот язык.
Девушка казалась сбитой с толку. Орделио спросил:
-- А что, у вас нет книг на рокуну?
Девушка отрицательно покачала головой.
-- Тебе пора учить тондроуль, Ордо.
Голос Гано раздался так неожиданно, что Орделио вздрогнул и обернулся.
Девушка кивнула и быстрым шагом ушла в сторону библиотеки.
-- Маркуно был одним из семи ирокурамконель, подаривших нам знаки письма. А Лисино и Анхолио создали тондроуль -- великий сосуд великой мудрости.
-- А что сделали остальные... иро... как их там?
Гано засмеялся:
-- Книги молчат об этом. Может этих четверых и не было вовсе, но традиция есть традиция.
Гано посоветовал Орделио перестать беспокоиться о неожиданном провале в воспоминаниях последних дней, утверждая, что это ему все равно не поможет, а если есть что вспоминать, память вернется сама. Обсуждать новости из Роконити Гано и его знахари отказывались наотрез, объясняя это тем, что Орделио требовался душевный покой. Из-за поврежденной ноги Орделио чувствовал себя почти пленником, поэтому он одновременно злился на собственную немощь и скучал от вынужденного бездействия. В связи с этим, несмотря на то, что он несколько скептически отнесся к перспективе начать учить священный рокуну -- язык высокого знания, через пять дней после того, как книги попали к нему в руки он неожиданно для себя открыл одну из них. Ряды знаков, отчасти напоминавших обыденное письмо, складывались в нечитаемые строчки: в роваану священные тексты учили, повторяя за айнарокену вслух, почти не открывая книг. Очень скоро Орделио понял, что самому ему ни за что не справиться с таинственными каракулями. В тот момент, когда он со скептической усмешкой собирался отложить книгу в сторону, в дверь постучали.
Светловолосую знахарку, которую Гано привел в качестве переводчика, звалась айни Рокайей (позже Орделио вспомнил, что именно она привела его в замешательство поздоровавшись на птичьем языке). Оказалось, что она помимо обычных знахарских обязанностей еще и присматривала за библиотекой Гано, которой все здесь очень дорожили. С помощью этой айни дело пошло лучше.
Книга называлась "Инноли ци Геаль" -- "Загадки Геали" и имела четыре части:
Геаль Элонфале,
Цурооли ци Геаль,
Гозаль ци юроаль
и Хошелирель.
-- Геаль имеет множество имен, -- читала айни Рокайя (Орделио довольно быстро потерял терпение и попросил продолжить урок на следующий день, а сегодня просто почитать вслух). -- Среди них Геаль Шелидале или Забывчивая, Геаль Синканконале или Милосердная, Геаль Видале или Быстрая, Геаль *** или Нежданная, Геаль Хошеле или Серая, Геаль *** или Несправедливая и, наконец, Геаль Элонфале или Великая. Геаль одновременно является правительницей Серого мира и его части -- Самгенити, она же страж его врат, она же знахарь, лечащий все болезни одним зельем, она же сестра всех воинов и обреченных на смерть (хотя некоторые мудрецы отрицают это родство в отношении преступников и прочих недостойных людей). Она ждет каждого в конце его дороги, какой бы из путей человек ни выбрал, и все пьют сок травы забвения из ее белой чаши в конце этого пути.
У айни Рокайи был довольно низкий голос, явно улучшенный при помощи специальных упражнений: она читала уже почти полтора вода, а он оставался таким же ровным. Рокайя за это время ни разу не закашлялась. Когда она добралась до конца главы, на улице стемнело. Айни подняла глаза:
-- Продолжим сегодня, кордэ, или вы устали?
Орделио напрягся:
-- Как вы меня назвали?
-- Вы корду Орделио из Роконити. Когда три года назад мой покойный отец приезжал в Ладионду по делам, он взял меня с собой. Это было во время осенних праздников, когда у вас проводятся большие состязания диру.
-- И?
-- Вы были в шатре вашей матери, когда мой отец представлял меня ей.
-- Подождите, подождите, так это вас моя мать выкупила у хондбанских матросов?
-- Не у матросов, у речных рыбаков. Хотя мы с братом не заметили разницы, -- она неожиданно весело засмеялась.
-- Вы стоите гораздо дороже, чем три хольту озандра. Чтобы я делал с этой ужасной книгой без вас.
Орделио решил сделать комплимент, чтобы усыпить бдительность айни Неке и выяснить главное: кому она успела поведать о его происхождении, ибо до настоящего момента Орделио был уверен, что он сдесь инкогнито. Но вместо этого Рокайя стала серьезной:
-- Вы напрасно беспокоитесь, если думаете, что я кому-то говорила об этом. Даже Гано не известно, что я вас узнала.
-- Все равно вы поступили опрометчиво, сообщив мне об этом. Что, если...
-- Если не будет, кордэ, -- твердо сказала айни, глядя Орделио прямо в глаза. -- Здесь с вами нет ваших диру, нет ваших друзей. Есть только Гано, который почему--то странно к вам привязан и я, потому что до сих пор считаю себя обязанной вашей семье своим спасением, хотя если бы я не нашла вас у Кинно Виссело, сейчас вы бы узнавали о Великой Геали не из этой книги. Не в ваших интересах терять то немногое, что сейчас у вас есть.
Орделио было нечего на это ответить.
До третьей главы они добрались только спустя два йохоу, потому что айни Рокайя настаивала на том, чтобы Орделио учил язык и отказывалась читать продолжение раньше, чем тот пройдет испытание без ошибок.
-- Сок "травы забвения", упоминаемый практически во всех текстах, посвященных Великой Непомнящей, принято понимать двояко, -- голос айни Роко едва заметно отражался эхом от стен двора, где Орделио грел на солнце больную ногу. -- Первое значение -- фигуральное. Акт принятия чаши с зельем из рук Геали разрывает все привязанности, удерживающие человека в этом мире, когда он допьет кубок до дна. Последняя капля травы забвения освобождает его от прошлой жизни раз и навсегда, делая чистым как ядро ореха *** перед взвешиванием на продажу. Принято также считать, что этот кубок чисто белого цвета. По преданию, он был изготовлен из зуба зверя ***, из шкуры которого был сделан Ду и другие земли нашего мира.
Рокайя сделала небольшую паузу.
-- Второе значение -- это название зелья, сваренного из травы ***, вызывающего длительную потерю памяти. Известны случаи, когда принявший зелье человек до конца своей жизни не мог вспомнить собственного имени. На некоторых из Восточных островов до сих пор бытует традиция наказывать провинившихся перед даруту приближенных лишением прошлого: там полагают, что это способствует улучшению человеческих качеств и действует как средство перевоспитания заблудших и непокорных. На вкус напиток из травы *** сладок, но имеет специфический запах, впрочем, не очень сильный. Поэтому чтобы наказуемый не распознал зелья раньше времени в него добавляют измельченные плоды дерева филайу и разбавляют крепким вином напополам с горячей водой, что превращает зелье в подобие обычного ***. Трава *** растет в основном...
***! Воспоминания выплеснулись на Орделио подобно огромному хольту с ледяной водой, в каковых ему приходилось мыться, когда он жил в роваану дире. События имевшие место несколько йохоу назад вспомнились столь неожиданно и отчетливо, что он оцепенел. А потом снова вернулись темнота и боль.
-- Ордо, Ордо! -- Лицо Гано выглядело встревоженным. Столь же встревоженной выглядела и айни Рокайя, которая стояла рядом с прозрачным сосудом в руках.
***
-- Хвала оринамо, с ним все в порядке, -- сказал знакомый женский голос из-за спины Гано.
-- Вам необходимо уйти, Кейя. Новость о вашем присутствии может оказать ему дурную услугу в данный момент.
-- Вы правы, Гано. Я лучше побуду в библиотеке.
***
Рука легла Орделио поверх глаз и снова стало темно. Она исчезла только после того как скрипнула, закрываясь, дверь и легкие шаги затихли в коридоре.
Орделио окончательно приходит в себя. Гано рассказывает о действии травы забвения (он подозревал это по цвету мочи и т.д.) Орделио вспоминает происшедшее. Гонец из Роконити с новостями. Перед отъездом Орделио встречается в Ке. Ке рассказывет о своих странствиях. Потом она уплывает на корабле, идущем во Фронтр, а Орделио, Сентио и десять диру из его олайу отправляются переодетые в Роконити. Рокайя следит за его отъездом из окна библиотеки.