Детектив Джон Смит имеет образцовую секретаршу по имени Энн Морроуз, которую, пребывая в хорошем настроении, он называет Энни, в противном же случае просто мисс Энн. Черные волосы Энни коротко пострижены на французский манер, отчего Джону иногда хочется сделать в ее имени ударение на послений слог, впрочем, до сих пор ему удается воздерживаться от подобных вольностей.
Еще агент Смит держит в офисе кошку. Кошке почти двадцать, но хвост ее по-прежнему пушист, как в ранней молодости, когда все коты в районе Бейкер стрит устраивали из-за неё свои кошачьи поединки. Кошка серая, худая и Смит всякий раз удивляется до чего же кошка и секретарша в неизменном сером костюме похожи друг на друга. В кошке, впрочем, всегда оказывается больше солидности, то ли из-за старческого артрита, то ли от того, что свое блюдце с молоком она получает вне зависимости от объема проделанной работы.
За спиной у Энни стоит шкаф с огромными папками, в которых хранится информация о текущих и закрытых делах, а также о счетах за телефон, Интернет и аренду. Среди них ярким пятном выделяется папка с делом о красной веревке. Дело о красной веревке -- единственное изо всех дел, которое Джон не смог закончить в течение одной недели. Вот уже два года желтая папка стоит в шкафу у Энни, постоянно толстея от подробностей, но развязка упорно отказывается приближаться.
-- Энни, -- кричит Джон из своего кабинета. Не вставая из-за стола он может видеть Энни сквозь полуоткрытую дверь. -- Принеси мне, пожалуйста, дело о красной веревке. Энни послушно открывает стеклянную дверцу и вытаскивает наружу желтый гроссбух. Гроссбух очень тяжелый и ей приходится держать его двумя руками, чтобы не уронить, однако, несмотря на это Энни легко проходит с ним в кабинет шефа и аккуратно кладет его на край стола.
-- Спасибо, Энни, -- говорит Смит.
-- Что-нибудь еще? -- спрашивает Энни.
-- Нет.
Энни разворачивается, чтобы уйти.
-- Впрочем...
Энни останавливается, как вкопанная.
-- Приготовь мне кофе со сливками, пожалуйста... Ну ты знаешь, как...
-- Хорошо, -- отвечает Энни с вежливой улыбкой и выходит из кабинета.
Это происходит каждое утро в течение уже более двух лет.
На столе у Энни множество канцелярских принадлежностей, среди которых одинокой солидностью выделяется маленькая синенькая коробочка с совсем крошечным железным замочком. Один из двух ключиков висит у Энни на цепочке, другой -- лежит у шефа в кармане. Каждое утро, приходя на работу, Энни открывает коробочку и вытряхивает ее содержимое на стол. Почти полчаса она тратит на то, чтобы внимательно пересмотреть его, отложить нужное и вернуть оставшееся на место. Только после этого Энни может спокойно начать разбирать утреннюю почту.
Смит приходит на час позже Энни и, погладив кошку на столе у секретарши, скрывается в своем кабинете. Энни обычно думает минут пять, потом достает зеркальце и начинает примерять на себя то, что было отложено на сегодняшний день. Смит высовывает нос из кабинета и замечает:
-- Сегодня надо надеть что-нибудь серьезное, потому что я пригласил к нам директора крупного банка.
Энни со вздохом отлепляет от щеки что-то оранжевое в желтый горошек и убирает его обратно в коробочку. Вместо этого она достает лиловое и, приложив к лицу, выжидательно смотрит на шефа. Тот с сомнением качает головой. Энни вздыхает на этот раз совсем обреченно, убирает лиловое, вынимает узкое и черное и закрепляет его на ушах.
-- Вот это другое дело, -- говорит Смит. Теперь внешний вид помощницы его удовлетворяет. -- Только дай я вот здесь поправлю немного...
Уверенной рукой он берет Энни за подбородок и подтягивает резинки таким образом, чтобы уголки рта смотрели чуть-чуть в верх.
В течение дня Энни приходится менять улыбки по нескольку раз, поэтому к вечеру у нее ощутимо натирает за ушами, а щеки начинают болеть от пружин. Энни подходит к зеркалу и безразлично рассматривая свое усталое лицо, слегка потирает его пальцами, чтобы порозовели щеки. Сегодня ей пришлось сменить аж семь штук. Первой была деловая черная, строго-приветливая -- для банкира, сразу после него была ярко-алая -- для портового лавочника по прозвищу Грэй, целый час она сидела не снимая бирюзовой, когда нужно было встретить бригаду японских трансвеститов.
Но, наконец, посетители закончились и Энни, отцепив от себя последнюю, собирается убрать ее в коробочку.
-- Джон, -- говорит она появившемуся в дверях кабинета шефу, -- мне нужен отпуск.
У Смита в ответ только кривится уголок рта, как тогда, когда у Энни однажды соскочила резинка с левого уха.
-- Джон, я совершенно серьезно, -- без улыбки голос Энни звучит тускло и невыразительно. Серая кошка сочувственно трется о рукав ее английского костюма, оставляя на нем следы шерсти.
Наконец, обреченно вздыхая, Смит кивает головой в знак согласия. Окрыленная радостью Энни хватает свою серую шубку с вешалки, одновременно сбрасывая узкие офисные лодочки.
-- Только чтоб никаких котят! -- кричит Джон вдогонку двум серым кошкам, но те, нагло вильнув задами, скрываются за дверью, не обращая на него никакого внимания.
Тогда Смит открывает синенькую коробочку своим ключом и начинает подгонять по себе черную улыбку: завтра у него несколько важных деловых встреч.