Косяк Елена Анатольевна : другие произведения.

Шизофрения

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
   ШИЗОФРЕНИЯ
  
  
  Предисловие-справка
  
   Шизофрения - психическое заболевание не установленной этиологии, склонное к хроническому течению, проявляющееся типичными изменениями личности больного и различными по степени выраженности другими психическими расстройствами, приводящими, как правило, к стойким нарушениям трудоспособности и социальной адаптации.
   При заболевании шизофренией больные становятся замкнутыми, утрачивают социальные контакты, у них отмечается обеднение эмоциональных реакций. Вместе с этим наблюдаются различной степени выраженности расстройства ощущений, мышления, восприятия и двигательно-волевые расстройства.
   Для шизофрении наиболее характерны своеобразные расстройства, характеризующие изменения личности больного. Эти изменения касаются всех психических свойств личности, а выраженность изменений - отражает злокачественность болезненного процесса. Наиболее типичными являются интеллектуальные и эмоциональные нарушения.
   Интеллектуальные расстройства проявляются в различных вариантах нарушения мышления: больные жалуются на неуправляемый поток мыслей, их закупорку, и другие. Им трудно постичь смысл прочитанного текста. Отмечается тенденция улавливать особый смысл в отдельных предложениях, словах, создавать новые слова. Мышление нередко бывает расплывчатым, в высказываниях происходит как бы соскальзывание с одной темы на другую без видимой логической связи.
   Эмоциональные нарушения начинаются с утраты морально-этических свойств, чувства привязанности и сострадания к близким, а иногда это сопровождается острой неприязнью и злобностью. В некоторых случаях наблюдается эмоциональная амбивалентность, то есть одновременное существование двух противоречивых чувств. Происходят эмоциональные диссоциации, когда, например, трагические события вызывают радость.
   Расстройства поведения, или нарушения волевой деятельности чаще всего являются следствием эмоциональных нарушений. Снижается, а со временем и пропадает вовсе интерес к любимому делу. Больные становятся неряшливыми, не соблюдают элементарного гигиенического ухода за собой. Крайняя форма таких нарушений характеризуется отсутствием любых волевых или поведенческих побуждений и полной обездвиженностью.
   Расстройства восприятия проявляются преимущественно слуховыми галлюцинациями и часто различными псевдогаллюцинациями различных органов чувств: зрительными, слуховыми, обонятельными.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  ДРАМА
  
  1
  
   Вечер. В комнате тусклое освещение. Она лежит на диване и читает книгу. Внешний вид ее оставляет желать лучшего. Она одета в длинную футболку серого цвета и спортивные штаны, традиционно синие. Волосы спутаны, заметно, что давно не мыты. Она переворачивает страницы, не отрывая глаз от книги. Так продолжается несколько минут.
   Потом резко бросает книгу на пол. Садится и смеется. Нормальный смех. Никаких безумных ноток. Счастливо улыбается. Встает с дивана и направляется к книжному шкафу, который стоит напротив. Берет книгу и листает ее. Счастливая улыбка на лице не исчезает.
   Стук в дверь. Заходит женщина.
  
  ЖЕНЩИНА. Не пора ли тебе поесть.
  МАРИНА. Не хочу. Позже (Продолжает улыбаться).
  ЖЕНЩИНА. Тебе бы сходить к доктору. Ты на человека не похожа.
  МАРИНА. А кто, по-твоему, похож на человека?
  ЖЕНЩИНА. Ненормальная ты какая-то. Раньше было лучше.
  МАРИНА. Раньше меня здесь не было. Ты меня не видела. А теперь я могу уехать, если тебе не нравится.
  ЖЕНЩИНА. Нет, малышка, не уезжай. Мы за тобой и так скучали. Не хотим, чтобы ты уезжала.
  МАРИНА. Спасибо, что терпите меня. Я и вправду не совсем нормальная. Но мне и так хорошо.
  ЖЕНЩИНА. Захочешь есть, иди на кухню. Там все в холодильнике.
  
   Дверь закрывается. За ней слышится вздох женщины.
  
  МЫСЛИ МАРИНЫ: Вс... прекрас.. .у меня. Игра... неплох... Успешн... ; Страшн... Одна. Мысл... путаница... Все ушли... Привет... сейчас буд... Темно. Выключ... свет. Темн... Чужие. Все. Куда тепе...? Они шумят. Заче... Мне все рав...
   Звонок во входную дверь. Она вздрагивает. Хмурится. Она никого не ждет. Этот визит не входит в ее планы. Тяжело дышит.
   Мужской голос в коридоре. Она узнает голос. Выдыхает с облегчением. Сжимается и ждет, что же будет дальше.
   Стук в дверь.
   МАРИНА. Входи (Довольно громко)!
   Дверь открывается. Заходит молодой человек, лет тридцати пяти, хорошо сложенный, светлые глаза, темные волосы. Правильные черты лица. Высокий, подтянутый, в элегантном темно-синем костюме. Костюм слегка примят.
   МУЖЧИНА. Привет. Долго летел. Совсем устал. Как мертвый. Как жизнь, Ма?
   МАРИНА. Хорошо. Ты проходи. В ногах правды нет, поэтому садись.
   МУЖЧИНА. Соскучилась?
   МАРИНА. Немного. Почему один, где Аня?
   МУЖЧИНА. Я с ней развелся (Улыбаясь). Вот приехал к тебе. Хотел сказать, что люблю тебя и хочу, чтобы мы были вместе.
   МАРИНА. Так говори. Или тебя смущает мой вид?
   МУЖЧИНА. Нет. Хотя немного непривычно. Привык видеть тебя другой.
   МАРИНА. Другой меня не было.
   МУЖЧИНА. Ты все равно очень красивая, даже когда такая.
   МАРИНА. Неправда. Я никогда не была красивой. Я очень даже обычная. Просто сейчас выгляжу немного хуже. Внешне.
   МУЖЧИНА. Тебе бы поехать куда-то. На море, например. Я думал, что мы съездим в домик, который тебе подарили, тогда еще.
   МАРИНА. Я не хочу.
   МУЖЧИНА. А я хочу. Мы отдохнем. Ты придешь в себя.
   МАРИНА. Мне незачем приходить в себя. Я это я.
   МУЖЧИНА. Нет. Сейчас ты это не ты.
   Она отворачивается к стенке лицом.
   МАРИНА. Я хочу спать. Уходи.
   МУЖЧИНА. Ты не хочешь меня видеть?
   МАРИНА. Я устала. Ты не вовремя приехал. Я, конечно, рада тебя видеть. Но ты мне сейчас не нужен.
   МУЖЧИНА. Я летел сюда три часа. Мне некуда пойти переночевать. И, в конце концов, я тебя люблю. Я приехал, для того чтобы остаться с тобой.
   Она молчит.
   МУЖЧИНА. Ты что спишь?
   МАРИНА. Нет. Если хочешь, можешь остаться здесь.
   МУЖЧИНА. Ты меня любишь?
   МАРИНА (Повернувшись к нему лицом). Да, я тебя люблю.
   МЫСЛИ МАРИНЫ. Какое стран... слов... Заче... произносить. Он знае... Он нуже... мне.
   МАРИНА. Ты мне нужен. Но только я не нужна тебе (улыбается).
   МУЖЧИНА. Как это?
   МАРИНА. Со мной у тебя будут неприятности. Поверь мне. Тебе будет лучше без меня.
   МУЖЧИНА. Неправда. Ты любишь меня. Я тебе нужен. Я люблю тебя. Значит, и ты мне нужна.
   МАРИНА. Тогда почему я тебе нужна. Кроме того, что ты меня любишь?
   МУЖЧИНА. Ты умна. Ты красива. Ты талантлива. Когда мы с тобой работали вместе, я не мог оторвать от тебя глаз. От того, как ты умеешь играть. Так естественно, словно это продолжение тебя самой. Никто не мог играть, так как ты. Ты словно из какой-то фантастической истории. Вся окутанная тайной. Загадочная. Не такая, как все.
   МАРИНА (Смеясь). Тебе нравится во мне то, что я не такая как все. Правда? Тогда я хочу тебе нравиться. Но я не хочу, чтобы ты меня любил. Восхищайся мной, как все, но не пытайся любить меня. Это бесполезно.
   МУЖЧИНА (Качает головой). Не понимаю. Почему нельзя любить женщину, которая не похожа на других?
   МАРИНА. Потому что этой женщиной сначала восхищаются, а потом она становится обузой. И этот груз надоедает всем.
   Молчание.
   МАРИНА (Грустно). Меня оставили все мои друзья. Из-за того, то я необычная (Сказано с иронией).
   МУЖЧИНА (Порывисто и четко произнося каждое слово). Я хочу тебе поклясться. (Пауза) Я тебе клянусь. Я клянусь, что я никогда не оставлю тебя. Я клянусь, что всегда буду с тобой. Клянусь, что буду любить тебя, любить, пока смерть не разлучит нас.
   МАРИНА. Ты понимаешь, что ты сейчас сделал большую глупость. Мне клялись многие. Многие говорили, что будут со мной всю жизнь. А потом они забывали меня. И это не их вина. Меня любить сложно.
   МУЖЧИНА. Я прекрасно отдаю себе отчет в том, что я поклялся. И не нарушу эту клятву никогда.
   МАРИНА. Это неосторожно с твоей стороны. Если ты хочешь, то в таком случае, мы поедем к морю. В мой домик. Там нам будет лучше вдвоем.
   МУЖЧИНА (Улыбается). Это здорово. Значит, ты согласна выйти за меня замуж?
   МАРИНА. Раз ты поклялся, то я просто обязана сделать это.
   У нее грустное лицо. Она отворачивается к стене. Опускает глаза. Из них тонкой струйкой начинает течь слеза.
   МАРИНА. Побудь со мной. Мне по ночам очень страшно (Голос звучит глухо, потому, что она говорит прямо в диван).
   МУЖЧИНА (Обрадовавшись). Конечно. Видишь, я уже тебе нужен.
   Он становится на колени возле дивана. Положив руки на покрывало, а голову на руки, он засыпает в такой позе. Спит очень крепким сном.
   Она во сне ворочается, разговаривает, периодически просыпается, смотрит широко открытыми глазами в темноту, словно что-то видит. Пугается, прячет голову под одеялом и тихонько вздрагивает.
  
  2
  
   Он и она едут в машине. Мужчина за рулем. Он уверенно смотрит на дорогу. Она смотрит в боковое стекло, отвернувшись от него. Молчание. Машина тихонько урчит.
   МАРИНА. Я тебя не напугала?
   МУЖЧИНА (Немного холодно). Нет, не напугала.
   МАРИНА. Почему?
   МУЖЧИНА. Потому что я тебе не верю. Ты все выдумала (машет рукой в ее сторону). Ты не ходила к врачу. Ты ведешь себя вполне адекватно. Просто у тебя нервное расстройство.
   МАРИНА. Нет у меня нервного расстройства. Отчего у меня будет нервное расстройство?
   МУЖЧИНА. От перенапряжения. Ты много работала. И все. Я не хочу ничего больше слышать. У нас медовый месяц.
   МАРИНА. Медовый месяц до свадьбы, который отобьет у тебя желание жениться на мне.
   МУЖЧИНА. Неправда. Ничто не помешает мне быть с тобой. Даже твои глупые выдумки.
   МАРИНА. Почему мои выдумки глупые? Я знаю себя намного дольше, чем ты меня.
   МУЖЧИНА. Тебе это только кажется.
   МАРИНА. Может быть, ты и прав. Но я действительно больна. И со мной тяжело жить. Я часто замыкаюсь. Часто плохо себя веду. Могу кого-то обидеть. Тебя, например.
   МУЖЧИНА. Я тебя люблю, поэтому не буду на тебя обижаться.
   МАРИНА. Одно другого не касается. Ты можешь меня очень сильно любить, а потом я тебе надоем. Что ты тогда сделаешь?
   МУЖЧИНА. Я тебя никогда не разлюблю.
   МАРИНА. Ты глубоко ошибаешься...
   МУЖЧИНА. Ты как будто хочешь, чтобы я тебя разлюбил и бросил. Ты что мазохистка?
   МАРИНА. Ты скоро поймешь, что это именно ты мазохист, а не я.
   МУЖЧИНА. Ну и ладушки.
   Она опять поворачивает лицо садящемуся навстречу солнцу.
   МЫСЛИ МАРИНЫ. Заче... я с ним. Он бу... страда... Я его люблю. Он возненавиди... меня ско...
   МЫСЛИ МУЖЧИНЫ. Ничего. Скор... мы буде... на месте. Там она успокоится. Глупости выкине... из головы. Буде... счастливы. Так долго мечта...б этом.
   Мужчина с нежностью смотрит на нее. Она продолжает пребывать в мрачном расположении духа. На лице замерло обиженное выражение.
   МУЖЧИНА. Я все время думаю о твоем лице. Оно какое-то детское. Сложно даже поверить, что ты взрослый человек. Хотя ты меня удивляешь больше всех других. Ты иногда просто шокируешь меня своей неповторимостью.
   МАРИНА. Хорошо, что не пугаю своей ненормальностью.
   Она говорит это без иронии. Весело смеется. В это время ее лицо действительно похоже на лицо беззаботного ребенка. Мужчина тоже улыбается. Любуется выражением ее лица.
   МУЖЧИНА. И ты считаешь себя ненормальной только потому, что иногда молчишь и пугаешься темноты. Да я уверен, что половина населения земли страдает от куда более страшных комплексов.
   МАРИНА. Я не страдаю от комплексов. Я... Я больна. Ну может не настолько сильно, как это описывается в психологической литературе, но, я же говорила тебе, ... большинство... большинство симптомов совпадает...
   Мужчина начинает хмурить брови. Ему не нравится, когда она опять возвращается к этой теме.
   МУЖЧИНА (Резко). Хватит. Я больше не хочу слышать об этой чертовой шизофрении. Мне это надоело. Ты нормальная. (Успокаиваясь.) Это я скоро стану больным из-за твоих глупостей.
   Они продолжают ехать. Молчат. Солнце постепенно скрывается за горизонтом. Через некоторое время, когда на небе появляется луна, машина останавливается на обочине.
   МУЖЧИНА. Можем здесь расположиться на ночлег.
   МАРИНА. Давай лучше съедем с шоссе.
   Мужчина соглашается.
  
   Машина стоит под откосом. Недалеко лесопосадочная полоса. Мужчина осматривается. Марина стоит в стороне. Несмотря на то, что ночь жаркая, она дрожит то ли от холода, то ли от страха. Мужчина замечает это и отдает ей свой пиджак.
   МУЖЧИНА. Красивые звезды. Помнишь, ты говорила, что мечтаешь вот так провести ночь, на свежем воздухе, наблюдая за звездами.
   МАРИНА (Улыбается). Да, помню. Здесь очень красиво. И даже нет комаров. Удивительно. Я бы осталась здесь навсегда. Только с тобой.
   МУЖЧИНА (Смеясь). Вот, наконец-то, ты и призналась, что хочешь быть со мной всю жизнь.
   Она смотрит на небо и не слышит его слов.
   МУЖЧИНА. Расскажи мне что-то о себе. Только что-то приятное.
   МАРИНА (Задумавшись). Не знаю. Я очень любила того человека, который подарил мне домик.
   МУЖЧИНА. А где он сейчас? Я о нем ничего не знаю.
   МАРИНА. Он умер. Уже два года прошло. А я узнала об этом только несколько месяцев назад.
   МУЖЧИНА. Почему ты не осталась с ним?
   МАРИНА. Он был... Неважно.
   МУЖЧИНА. А для меня важно. Он хоть и мертвый, но все же конкурент.
   МАРИНА (Смотрит ему прямо в глаза, потом резко отводит взгляд). Он был болен. У него был рак. Он не хотел, чтобы я знала. А я не хотела, чтобы он знал, что я его люблю.
   МУЖЧИНА. Почему?
   МАРИНА. Я не хотела, чтобы он страдал из-за меня.
   МУЖЧИНА. Тебе просто кажется, что из-за тебя страдают.
   Мужчина отходит. Он закуривает.
   Она смотрит на черную линию горизонта. Снова начинает дрожать. Садится на заднее сиденье машины. Нервно оглядывается по сторонам. Пытается лечь. Но ей некуда деть ноги. Она ворочается. Беспокойство усиливается. Она тяжело дышит. Иногда вскрикивая. Мужчина слышит это. Выбрасывает сигарету. Подбегает к машине и испуганно смотрит на нее. У нее что-то похожее на эпилептический припадок. Отличается только тем, что она продолжает контролировать свою мимику. Тело же двигается непроизвольно.
   МУЖЧИНА. Марина, что с тобой?
   Он пытается захватить ее увертывающееся тело в свои руки, но ничего не получается. Конвульсии не прекращаются. Она что-то шепчет. Очень неразборчиво. Словно на неизвестном языке.
   Ему все же удается сжать ее в объятьях. Постепенно она успокаивается. На руках у него она и засыпает. Он переносит ее в машину. Укладывает на заднее сиденье. Долго наблюдает за ней. Потом и сам садится впереди. Курит. Засыпает только под утро.
   На траве, около машины, там, где неуклюже устроились его ноги, лежат разбросанные окурки. Не меньше двух десятков.
  
  
  3
  
  
   Море спокойно. Она стоит на берегу. Смотрит на горизонт. Счастливо улыбается. Легкий ветер раздувает полы ее платья. В глазах у нее отражается солнце в воде.
   Он подходит к ней.
   МУЖЧИНА. Как ты? Теперь я понимаю, что тебе нужно было остаться дома и сходить к врачу.
   МАРИНА. Почему?
   МУЖЧИНА. Потому что ты больна.
   МАРИНА. Но ты ведь не верил мне. (Молчание.) А ты не думаешь, что я тебе соврала? Я ведь в прошлом неплохая актриса. Почему люди не верят, когда им говорят правду, и верят даже плохо замаскированной лжи?
   МУЖЧИНА. Я думаю, что ты тогда... Что у тебя был приступ. Сейчас ты не хочешь возвращаться домой. Вот и все объяснение.
   МАРИНА. Как знаешь. Я ведь не утверждаю, что лгала. Но и не отрицаю, что с легкостью могла это сделать.
   МУЖЧИНА. Знаешь, мне очень нравится твоя необычность, но здесь, на дикой природе надо подумать о настоящем. Можно перестать говорить загадками и отдаться правде.
   МАРИНА. Ты прав. Нужно отдаться правде, но правда в большинстве случаев неприятна. И мы ложью преграждаем себе путь к болезненной правде.
   МУЖЧИНА. То есть, мы боимся сказать себе правду? Но я имел в виду ту правде, которую можно раскрыть близкому человеку. Одному ведь тяжело носить такой груз.
   МАРИНА. Но для того чтобы раскрыть правду другому, близкому, человеку, нужно самому найти в себе свою правду.
   МУЖЧИНА. Да, ты как всегда права.
   Он отходит в сторону. Закуривает и наблюдает за ней. Она задумчиво наблюдает за волнами. Он достает мобильный телефон, крутит его в руках, собирается набрать номер, но потом снова прячет его в карман брюк. Его взгляд наполняется жалостью к своей спутнице. Он выбрасывает окурок, подходит к ней и обнимает.
   МУЖЧИНА. Я так тебя люблю. Не хочу, чтобы с тобой опять что-то случилось.
   МАРИНА. Со мной никогда не случится того, чего не захочешь ты. Ты здесь старший.
   МУЖЧИНА. Конечно. По возрасту и количеству морщин. Но иногда я просто боюсь твоего не по возрасту гибкого ума.
   МАРИНА. Его не нужно боятся. Большую часть ума я растеряла, когда влюбилась в тебя. Но такой я тебе ведь нравлюсь больше. Мужчины обычно не любят умных женщин.
   МУЖЧИНА. Неправда. Ты покорила меня своим умом. Я тогда влюбился в тебя заочно. Ну а когда встретил, понял, что от такой красоты нельзя отвертеться (Смеется.)
   Она отворачивается. Хмурится. Опять смотрит на волны.
   МУЖЧИНА. Эй, ты что?
   Она не реагирует на его оклик. Потом оборачивается.
   МАРИНА. Не обращай внимания. Со мной такое бывает. Как будто вспоминаю что-то. Что-то из детства. Такой себе сказочно счастливый мир. И много игрушек. И ты представляешь себя какой-нибудь игрушкой, которой руководишь сама. Также и судьба руководит нами. Только мы не всегда довольны ее действиями... и когда заходит солнце, она приходит, и я ее боюсь.
   Она хмурит брови. Смотрит себе под ноги.
   МАРИНА. Извини. Я пойду, покупаюсь немного.
   Она медленно раздевается и идет в воду. Зайдя по шею, она начинает грести. Он наблюдает за ней с берега. На лице выражение беспокойства. Тоже быстро раздевается и плывет к ней. Догоняет ее.
   МУЖЧИНА. Я немного испугался (Говорит, будто извиняется). Не заплывай без меня далеко. Я знаю, ты плаваешь хорошо, но разное может случиться. Эти вчерашние судороги... Я не знаю.
   МЫСЛИ МАРИНЫ. Онне дас... мне уйти. Даж...если я захо...
  
  4
  
   Утро. Небольшая комната. Окно с видом на пляж. В кровати спят мужчина и женщина. Точнее спит только мужчина. Женщина развернулась к нему и пристально всматривается в его загорелое лицо с приятными чертами.
  
  МАРИНА. Я уже проснулась. (Утверждение звучит как призыв к подъему) Я уже проснулась! (Голос становиться громче и настойчивее)
  МУЖЧИНА. Отстань. (Переворачивается на другой бок) Уже совсем совесть потеряла. (Засыпает)
  МАРИНА (улыбаясь) Вот лодырь.
   Встает с постели. Подходит к окну.
  
  МЫСЛИ МАРИНЫ. Надоел уже... Хочу побы... одна... Че... так суетиц... Завоня...тут вс...сигарета...
   Идет в душ.
   Дом, в котором они живут, небольшой, со всеми удобствами и с дорогой мебелью. Но вокруг видны следы беспорядка. В каждой комнате по несколько пепельниц, которые полностью заполнены окурками. Выйдя из душа, Марина освобождает пепельницы от окурков. На этом уборка заканчивается.
   Примерно через полчаса мужчина просыпается и сразу же начинает курить. Женщина бросает ему на кровать пепельницу и возмущенно вздыхает.
  
  МАРИНА. Да, определенно, я переживу тебя. Шизофрения против рака легких. Кто кого осилит?
  МУЖЧИНА. Посмотрим, посмотрим. Я мужчина крепкий. У меня здоровья на десяток таких как ты хватит. (Смеется) А ты себе льстишь.
  МАРИНА. Это почему же.
   Сгоняет мужчину с кровати и начинает ее застилать.
  
  МУЖЧИНА. Потому что ты не убедительно играешь. Американцы бы дали тебе Оскар, но в Европе ты вряд ли отхватила бы чего-нибудь.
  МАРИНА (Обиженно) Ничего я не играю. И за наградами не выстраиваюсь в очередь.
  МУЖЧИНА. А было бы не плохо, если бы выстраивалась.
  МАРИНА. У меня нет чувства юмора для сегодняшних дебатов.
   Разворачивается и уходи на кухню. Кухня небольшая. Оборудована по первому слову техники.
   Варит кофе в турке. На запах кофе приходит и мужчина. В руке держит только что раскуренную сигарету.
  МУЖЧИНА. Когда будем жить вместе по-взрослому, то я найму домохозяйку, чтобы она есть готовила.
  МАРИНА. Кухарку. Правильно сказать, кухарку. Убирать дома я буду сама.
  МУЖЧИНА. Ну и будет такой бардак, как и здесь.
  МАРИНА. Здесь я отдыхаю. А если мы будем жить вместе и по-взрослому, то я и готовить буду сама. Научусь как-нибудь.
  МУЖЧИНА. Ладно, будем экономить. Кстати, а где мы будем жить? Предлагаю, у меня в Мюнхене.
  МАРИНА. Ну и что я там буду делать, в твоем Мюнхене? Пить пиво с бауерами?
  МУЖЧИНА. Пить пиво - дело нехитрое. Так что запросто сможешь. У меня там такая классная квартирка на последнем этаже. Вид из окна - с ума сойти!
  МАРИНА. Я уже, кажется, готова и полностью с ума сойти. За тобой задержка. Будем жить как два психа. А это так классно (Делает ударение на последнем слове). Ты даже себе не представляешь, как это классно, быть свихнувшейся! Это такая свобода (Восторженно)! Никакого времени, никаких обязательств, никаких объяснений другим занудам! Уаау!
  МУЖЧИНА. Нет, спасибо. Мне нравятся и обязательства и объяснения другим людям. По-моему, ты хочешь прикрыться сумасшествием, чтобы спрятать свою безответственность.
  МАРИНА. А мне не перед кем отвечать и не надо. Перед тобой?
  МУЖЧИНА. А хотя бы и передо мной.
  МАРИНА. Ты, кажется, забыл, что я тебя не звала в мою скромную хижину (Смеется).
   Вся дискуссия проходит в шутливом тоне, но сквозь этот тон проступает напряженность.
  МАРИНА (Раздражаясь) Да и вообще, кто ты такой? Ты выставляешь меня обманщицей, безответственной дурой, а сам не лучше! Бизнесмен! Да у меня, таких как ты кавалеров, с сотню было.
  МУЖЧИНА (Тоже поддается раздражительности женщины, и сам начинает говорить на повышенных тонах). А по каким признакам ты меня отбирала?
  МАРИНА (Вдруг заливается смехом). Ну у женщин есть свои секреты (Лукаво улыбается).
  МУЖЧИНА (Остывая) Ладно, не уточняй. Я и сам знаю, что я неотразим.
   Обнимает женщину.
   Пьют кофе. Женщина с печеньем, мужчина закусывает очередной сигаретой.
  МУЖЧИНА. Кстати. Может, ты все-таки покажешься врачу?
  МАРИНА. Не хочу. Я и так знаю свой диагноз.
  МУЖЧИНА. У тебя опять были ... ээ... судороги.
  МАРИНА. Говори, как есть. Припадок. Эпилептический. Ну, во всяком случае, очень похожий на эпилептический.
  МУЖЧИНА. Не совсем он и эпилептический (Задумчиво разглядывает свою чашку). Может, все-таки сходим к врачу. Он пропишет тебе что-то успокоительное. Ты ночами не спишь. А вот, если узнаешь, какое снотворное тебе подходит, тогда будешь хотя бы высыпаться.
  МАРИНА. Не хочу. Иногда бессонница полезна. Она дает время подумать о том, о чем днем подумать некогда.
  МУЖЧИНА. Хорошо, как скажешь (Ставит пустую чашку на стол). Чувствую себя подкаблучником.
  МАРИНА (Смеясь) Вот такого подкаблучника я и искала.
  
  5
  
   Мужчина и женщина на берегу моря. Светает. Море неспокойно. Женщина смотрит на горизонт. Ее лицо лишено выражения.
  МУЖЧИНА. Почему ты взяла машину?
  МАРИНА. Потому что она моя. Твоя, по-моему, в Германии.
  МУЖЧИНА. Да, но ты не можешь разъезжать по ночам в горах одна.
  МАРИНА. А мне что конвой нужен?
  МУЖЧИНА. Да, при твоей необычной болезни. При твоих еженощных приступах. В горах. Одна. Ночью. Знаешь, как я волновался?
  МАРИНА (Садясь на землю) Я не могу отвечать за свои поступки. Правильно?
  МУЖЧИНА (Усаживаясь рядом) Да.
  МАРИНА. Я не могу отвечать за свои поступки. Но если я хочу отвечать за свои поступки? Почему ты относишься ко мне как к ребенку?
  МУЖЧИНА. Потому что ты не в себе.
  МАРИНА. А если я не хочу, чтобы ты заботился обо мне. Не потому что я тебя не люблю, а потому что мне все равно, что будет со мной.
  МУЖЧИНА. Это безответственно с твоей стороны по отношению ко мне. Что я буду без тебя делать?
  МАРИНА. Мне все равно.
  МУЖЧИНА. Тогда и мне все равно. Я пойду куплю сигарет.
  МАРИНА. Иди! Точнее едь! Счастливой дороги на моей машине!
   Через неделю. Спальня. Мужчина просыпается с опухшими глазами. Рядом спокойно спит Марина. Она только улеглась. До этого путешествовала на машине.
   Мужчина закуривает и улыбается. Злобно поглядывает на Марину. Выпускает на нее клубы дыма. Та никак не реагирует, она очень крепко спит.
  МУЖЧИНА (Говорит сам с собой). Тут с ума сойти, раз плюнуть. С такой-то женушкой. Ночью где-то лазит, весь день спит. Подобраться нельзя.
   Толкает женщину в плечо.
  МУЖЧИНА. Эй, вставай. Надоело твое вечное спанье.
   Женщина вяло шевелится.
  МУЖЧИНА. Вставай. Хоть раз завтрак приготовишь.
   Марина нехотя переворачивается на другой бок.
  МУЖЧИНА (Раздражаясь). Вставай! А то водой поливать начну. Ночная бабочка!
   Марина поднимает голову и смотрит на часы.
  МАРИНА. Фу, ну ты и дурак. Только девять.
  МУЖЧИНА. Ничего. Привыкай к дисциплине.
  МАРИНА (Улыбается. Сонно говорит). А ты знаешь, что психологи установили, что если женщина и мужчина встают и засыпают в разное время, то у них нет будущего.
  МУЖЧИНА. Это мне тебя к психологам отвести надо. Пусть они на симпозиуме решат, куда тебя засунуть.
  МАРИНА. А ты хочешь меня куда-то засунуть? Так засунь себя туда же.
  МУЖЧИНА (Продолжает нервничать). Золотце, вставай все-таки, а то действительно водой поливать начну.
   Женщина медленно встает. Зевает.
  МАРИНА. Зверь ты все-таки.
  МУЖЧИНА (Довольно улыбается). Я безумно рад твоему пробуждению.
   Женщина набрасывает на плечи халат и смотрит на отвернувшегося мужчину с трудно скрываемой ненавистью.
   Она идет на кухню. Включает плиту и греет что-то в кастрюле.
   Мужчина садится рядом, курит и наблюдает за ней.
  МУЖЧИНА. Ты очень сексуальна в своем халатике.
   Женщина не реагирует. Она готовит яичницу. Разбивает яйца на сковороду, которую ставит на конфорку.
  МУЖЧИНА. Может, наконец-то, расслабимся в постельке или на кухонном столе?
   Женщина неожиданно разворачивается и запускает в мужчину уже накалившуюся сковороду. Она заведомо рассчитывает на то, чтобы промазать. Но яичница оказывается у мужчины на трусах. Сковорода, покувыркавшись на полу, успокаивается возле двери в коридор.
  МАРИНА. Сначала разберись со своими яйцами.
   Сумасшедше улыбается и покидает кухню с высоко поднятой головой.
   Женщина выходит из дому. У нее в руке пепельница мужчины. Как всегда полная окурков. Вытряхивает окурки на песок. Тяжело дышит.
  МЫСЛИ МАРИНЫ. Подонок...идиот...пус...щути...ненави...Вонючи...дом...
   Забегает в дом опять. Хватает зажигалку с письменного стола в гостиной. Неуклюже пытается поджечь занавески. Ничего не получается. Выбегает из дома. Быстро идет к машине. Достает из багажника канистру. Откручивает крышку, бежит к двери дома. Поливает ее бензином. Неумело чиркает зажигалкой. Дверь благополучно воспламеняется.
   Женщина падает рядом на песок. Лежит лицом вниз. Из окна дома выпрыгивает мужчина. На его лице испуг. Он подбегает к Марине, та потеряла сознание. Он оттаскивает ее подальше от загоревшейся части дома. Трясет, бъет по щекам.
  
  МУЖЧИНА. Марина, приди в себя, извини, я не хотел, просто обиделся на тебя.
  МАРИНА (Постепенно приходит в себя). Что такое? Что горит? (Принюхивается)
  МУЖЧИНА. Не знаю, что делать. Дом горит.
  МАРИНА. Какой дом?
  МУЖЧИНА. Наш. Ну, точнее, твой. Ты полежи здесь, а я попробую потушить все это.
   В это время огонь расширяет свои владения. Самостоятельно потушить его становится невозможно.
   Мужчина бежит к дому обратно.
  МАРИНА (Окликает его). Рене, это я?
  МУЖЧИНА. Да. В общем-то (Кричит издалека).
  МАРИНА. Извини.
   Мужчина звонит по мобильному в пожарную часть. Марина сидит и безучастно наблюдает за огнем.
   К ней подбегает какая-то маленькая собачонка, напуганная пожаром. Марина берет ее на руки и продолжает равнодушно смотреть на пламя.
  МЫСЛИ МАРИНЫ. Наконец-то...что-то изменила.
  
  
  6
  
  
   Ночь. Женщина едет в машине. Она за рулем. Рядом на переднем сидении сидит собачонка. Машина едет ровно. Мотора почти не слышно, только музыка в приемнике, может быть, цыганская.
  МАРИНА. Ты уверена, что это где-то здесь?
   Поворачивается к собачонке.
  СОБАЧОНКА. Да, я уверена на сто процентов.
  МАРИНА. Я, кажется, заблудилась.
  СОБАЧОНКА. Ничего подобного. Еще парочка ухабов и мы на месте.
  МАРИНА. Это не они?
  СОБАЧОНКА. Где? Да где же?
  МАРИНА. Вон там справа, возле подъема к лесу.
  СОБАЧОНКА. Да. Ой, слава богу, нашли.
  МАРИНА. И не стыдно тебе Бога вспоминать своим щенячьим хлебальником?
  СОБАЧОНКА. Я тоже божья тварь.
  МАРИНА. Славненько.
   Женщина подъезжает к цыганскому табору. Останавливает машину. Выходит из нее, выпускает собачонку, та шустро семенит коротенькими лапками к небольшому шатру слева.
  МАРИНА. Мне как-то не по себе.
  СОБАЧЕНКА. Всем не по себе.
   Подходят к шатру. Заходят в него. В шатре - цыганка, сидит за столом в центре. На столе свеча и какая-то книга.
  ЦЫГАНКА. Здравствуй, морская актриса. Получается играть роль?
  МАРИНА. Добрый вечер!
  ЦЫГАНКА. Добрым он был.
  МАРИНА. Я помешала?
  ЦЫГАНКА. Да.
   Женщина пытается извиняюще улыбнуться.
  ЦЫГАНКА. Ничего у тебя не выходит. Ты потеряла контроль (Вздыхает). Тебе очень плохо?
  МАРИНА. Я не могу так больше жить.
  ЦЫГАНКА. Да?
  МАРИНА. Я больше никого не люблю. Я перестала чувствовать. Иногда только злоба бывает, но и та - жалкие остатки.
  ЦЫГАНКА. Ты умерла.
  МАРИНА. Как? Я же жива.
  ЦЫГАНКА. Правда? Но разве может человек жить без чувств.
  МАРИНА. В том-то и дело.
  ЦЫГАНКА. Ты хочешь покончить с собой?
  МАРИНА. Да.
  ЦЫГАНКА. Зачем?
  МАРИНА. Хочу увидеть, что будет дальше.
  ЦЫГАНКА (Улыбается). А если узнаешь, перехочешь?
  МАРИНА. Смотря, что узнаю.
  ЦЫГАНКА. Значит, не хочешь. Ты просто желаешь что-то сделать, а сделать нечего.
  МАРИНА. Угу.
  ЦЫГАНКА. Во-первых купи себе бутылочку вина, выпей ее сама. Если покажется мало - выпей две. А потом проснись утром и скажи себе: "Какого черта я так нализалась вчера?" Подумай: "не буду больше так" Присосешься на пол дня к крану, а когда жажда утихнет, уезжай отсюда. Уезжай от него. Он тебя к жизни не вернет. Наоборот.
  МАРИНА. Он не отстанет. Он меня любит. По-своему. Сухо и комфортно (Смеется).
  ЦЫГАНКА. Любовь творит, а он разрушает. Человек, который так много курит, уже не хочет жить.
  МАРИНА (Удивленно поднимает брови). Вы всемогущи (Улыбается).
  ЦЫГАНКА. Ты не хочешь уезжать, потому что любишь море. И в море ты как в колыбели. Он боится моря, хотя плавает почти как олимпийский чемпион. А ты не боишься. Море - твое единственное спасение здесь. Если почувствуешь опасность, беги к морю, хотя уже поздно...
  МАРИНА. Я не больна?
  ЦЫГАНКА. Больна. Ты переиграла. Слилась с собой внутренней. Теперь нет пути назад.
  МАРИНА. Расскажите то, ради чего мне стоит жить.
  ЦЫГАНКА. Смерть есть. И это самое ужасное в мире явление.
  МАРИНА. Что это?
  ЦЫГАНКА. Это - ничто. Пустота. Ни времени, ни места. Просто ты перестаешь существовать. Не только для родственников и друзей, а и для себя самой.
  МАРИНА. И жизнь тогда напрасна. Если ты испаряешься?
  ЦЫГАНКА. Нет. Не напрасна. Своим опытом ты даешь возможность оставшимся при жизни насладиться ею по-своему.
  МАРИНА. Нужна большая сила воли, чтобы отдать себя другим. Никакого эгоизма.
  ЦЫГАНКА. Ты сможешь быть не эгоистом. Если начнешь играть роль альтруиста, превратишься в него через парочку дней.
  МАРИНА. Я хочу забыть о том, что вы мне рассказали.
  ЦЫГАНКА. Тогда ты потеряешь желание жить.
  МАРИНА. И все-таки я что-то упустила (Хмурит брови).
  ЦЫГАНКА. Что же?
  МАРИНА. Откуда вы знаете это? Вы что вернулись из ничего?
  ЦЫГАНКА. Нет. Нет. Что ты? Оттуда не возвращаются. Мне... Мне... Просто так кажется. Я думаю, что это где-то вроде этого.
   Смех цыганки и слабая улыбка женщины.
   И темнота.
  
  
  7
  
  
   Вечер. Мужчина и женщина сидят на берегу. На заднем плане остатки дома.
  МУЖЧИНА. Я виноват.
  МАРИНА. Нет. Я виновата. Мне нужно очень долго просить у тебя прощения. За то, что прикидывалась больной.
  МУЖЧИНА. Зачем ты прикидывалась?
  МАРИНА. Не знаю. Начала еще с детства. Почему-то мне казалось, что это спасет от взросления. Хотя когда ребенок понимает, что не хочет взрослеть, он уже взрослеет.
  МУЖЧИНА. Значит не из-за меня.
  МАРИНА. Нет. Тебя я люблю. И не хотела, чтобы ты страдал.
  МУЖЧИНА (Улыбается). Я рад.
  МАРИНА. Я не могу остановиться. Не могу измениться. Мне кажется, что я пропала.
  МУЖЧИНА. Ты меня любишь?
  МАРИНА. Если бы ты знал, как часто мы произносим это слово. Оно уже как потертые джинсы.
  МУЖЧИНА. Иногда потертые джинсы дороже новых. Смотря, с чьей задницы они сняты.
  МАРИНА (Смеется). Ты прав.
  МУЖЧИНА. Ну и?
  МАРИНА. Не знаю.
  МУЖЧИНА. А честно?
  МАРИНА. Нет.
  МУЖЧИНА. Тогда у нас есть только один выход.
  МАРИНА (Испуганно смотрит на мужчину). Какой?
  МУЖЧИНА. Влюбить тебя в себя заново. А ты думала, что я зря тебе клялся в любви и вечности?
  МАРИНА. Поговорим об этом как-нибудь в другой раз.
  МУЖЧИНА. Не получится. Ночевать мы будем в машине. Хорошо хоть ты к двум, а не к пяти приехала.
  МАРИНА. Будем спать, только я не смогу. Во сне у меня опять будут...
  МУЖЧИНА (Удивленно). Но ты же прикидывалась?
  МАРИНА. Да, но сейчас я действительно заболела. Думаешь, мне хочется корчиться всю ночь? (Обиженно) Ночью люди занимаются другим, а я вынуждена... (Плачет)
   Мужчина недоверчиво смотрит на Марину. Он не верит ее слезам.
  МУЖЧИНА. Может, если бы мы хоть раз попробовали ночью, то у тебя не было бы припадков?
  МАРИНА (Раздражается). Да, конечно, тебе бы только перепихнуться. А ты подумал, что будет, если я забеременею?
  МУЖЧИНА. Ну и прекрасно. Я хочу иметь нормальную семью. С детьми.
  МАРИНА. С шизоидными? С заскоками, как мамаша? (Начинает кричать)
   Мужчина задумчиво опускает голову и пристально изучает песок на ладонях.
  МУЖЧИНА. И все-таки, как мужчина, я переделаю тебя. И родная мама не узнает.
  МАРИНА. Собственник.
  МУЖЧИНА. Нет. Я не собственник. Просто любовь дает мне на это право. Я буду твоим врачом (Говорит сквозь зубы).
  МАРИНА. Тогда я попрошу тебя отсюда.
   Женщина решительно встает. Разворачивается, идет к машине. Пройдя несколько шагов, падает. У нее начинаются конвульсии.
   Мужчина сидит и не шевелится. Все так же рассматривает песок.
  МЫСЛИ МАРИНЫ. Мне...дейст...плох...я...ем...сказа...помо...рене...рене...пожалуста...
  МЫСЛИ МУЖЧИНЫ. Я...ее...научу...даж...ей...плох...пусть...корчится...ненави...
   Женщину трясет все сильнее и сильнее...
   Проходит часа три.
   Светает. Женщина лежит без движения на песке. Мужчина сидит рядом и плачет. Обнимает ее. Рассматривает ее лицо.
  МЫСЛИ МУЖЧИНЫ. Ты...красива...не...мог...те...потеря...боюсь...
   Проходит еще час. Женщина сидит на песке, завернувшись в одеяло. Смотрит на море.
  МАРИНА. Рене!
   Мужчина идет к ней.
  МАРИНА. Что теперь делать?
  МУЖЧИНА. Слушаться меня во всем.
   Садиться рядом. Во рту сигарета.
  МАРИНА. Ты много куришь. Как я могу тебя слушаться, если ты запрограммирован на самоуничтожение.
  МУЖЧИНА. Ладно тебе. Думаешь, я глупый богатенький буратино. Я не буратино. Я кое-что понимаю. Ты бы в меня никогда не влюбилась, если бы я был сантехником. У меня есть шарм богатства. Я умею быть деликатным, обходительным, красивым. Но это роль мне осточертела. Я хочу быть собой. Я думал, что с тобой смогу быть самим собой. Но ты все подмяла под свой авторитет. А я так, аксессуар. Но теперь я играю роль основного блюда. Нравится?
  МАРИНА (Улыбается с издевкой). Вот это мужик! Ну давай, возьми же меня, воплощение самого себя! (Презрительно хмыкает).
  МУЖЧИНА. Ну ты и сука!
  МАРИНА. По-мужски, немецкий кобель!
   Женщина встает и, гордо подняв голову, идет к машине. Бросает одеяло в сторону мужчины.
  МАРИНА. Адиос! Купидончик!
  МУЖЧИНА (Кричит вслед) От меня не уедешь! Бензин закончился! (Смеется)
   Женщина заводит машину, та только чихает несколько раз. Выходит из машины в слезах. Идет в сторону, противоположную морю. Мужчина смотри ей вслед. Вдруг вскакивает на ноги и бежит за ней. Подбегает и сбивает с ног. Падают на песок.
  МУЖЧИНА. Никуда не уйдешь. Мы решим этот вопрос здесь, а когда решим, то уедем отсюда, как можно скорее.
  
  8
  
   Темнеет. Женщина и мужчина в дачном поселке. Подходят к скромному кирпичному домику. Это единственный дом, в котором горит свет.
   Мужчина идет хромая. Марина поддерживает его. Они у калитки. Марина нажимает кнопку звонка. Через некоторое время им навстречу выходит женщина средних лет. Открывает калитку.
  ЖЕНЩИНА. Чего вам?
  МАРИНА. Извините, пожалуйста. Вы не могли бы нам помочь?
  ЖЕНЩИНА (С опаской смотрит на мужчину). Чем?
  МАРИНА. У нас закончился бензин, и мы не можем добраться до города.
  ЖЕНЩИНА. У меня нет бензина. Но проходите. Вижу вашему спутнику плохо.
  МАРИНА. Спасибо большое.
   Заходит во двор. Женщина закрывает калитку и ведет нежданных гостей в дом.
  ЖЕНЩИНА. Что с ним (Кивает на мужчину)?
  МАРИНА. У него высокая температура. Это мой муж.
  ЖЕНЩИНА. Да мне все равно.
  МАРИНА. У нас пробный медовый месяц (Горько усмехается).
  ЖЕНЩИНА. Это, случайно, не ваш ли дом вчера утром горел?
  МАРИНА. Наш.
  ЖЕНЩИНА (Сочувственно кивает головой). Несчастный хозяин.
  МАРИНА. Да.
   Проходят на веранду. Усаживаются за стол. Марина помогает мужчине.
  МАРИНА. Спасибо большое. Можно нам чаю.
  ЖЕНЩИНА. Да, конечно (Смотрит на нее подозрительно). Где-то я вас видела. Не в городе?
  МАРИНА. Не думаю.
  ЖЕНЩИНА. Надо будет вспомнить.
   Наливает чай.
  ЖЕНЩИНА. Я живу одна здесь все лето. Мой муж давно умер. С тех пор я здесь.
  МАРИНА. Не боитесь?
  ЖЕНЩИНА. Нет. Людей я не боюсь, а в потусторонние силы я не верю.
  МАРИНА. Здесь неподалеку остановился цыганский табор.
  ЖЕНЩИНА. Я люблю цыган, они хоть и воришки, но очень славные. Знаете, если людям доверять, то у них не хватит совести тебя обмануть.
  МАРИНА. Если бы все люди думали также.
  ЖЕНЩИНА. Я за других не отвечаю. Это бог за нас в ответе, если он есть.
   Мужчина в этот момент падает со стула.
  ЖЕНЩИНА. Ой, давайте перенесем его в комнату. Здесь прохладно.
  МАРИНА. Давайте.
   С трудом поднимают мужчину с пола. Ведут за руки в комнату. Комната очень большая. Мужчину укладывают на единственную кровать довоенного образца. Женщина укрывает его одеялом без пододеяльника.
  Потом возвращаются на веранду.
  ЖЕНЩИНА. Вы очень устали. Как вас зовут?
  МАРИНА. Марина.
  ЖЕНЩИНА. А меня Нина.
  МАРИНА. Очень приятно.
   Устало опускается на стул.
  ЖЕЩИНА. У вас кровь.
  МАРИНА. Где?
  ЖЕНЩИНА. На лица. Вы поцарапались где-то.
  МАРИНА. У вас есть перекись?
  ЖЕНЩИНА. Нет. У меня вообще кроме чая ничего нет. Я собиралась завтра в город за продуктами.
  МАРИНА. А как вы туда добираетесь?
  ЖЕНЩИНА. Пешком.
  МАРИНА. Десять километров?
  ЖЕНЩИНА. Два часа ходьбы еще никому не повредили.
  МАРИНА. Далеко. Мы с Рене не дойдем.
   Отрешенно смотрит в окно.
  ЖЕНЩИНА. Ничем не могу помочь. Когда я буду уходить, вам тоже придется.
  МАРИНА. Да, конечно.
   Вздрагивает.
  МАРИНА. Господи, вы что летучих мышей разводите?
   Женщина усмехается. Наливает Марине еще чаю.
  ЖЕНЩИНА. Вашему мужу тоже отнесу, а то может он уже и не живой.
   Марина вздрагивает.
  МАРИНА. Лучше я сама.
  ЖЕНЩИНА. Нет. Я же здесь хозяйка. А что, вы и мой дом сжечь хотели бы?
   Уходит. Дверь за собой не закрывает.
   Марина смотрит на себя в настольное зеркальце. На щеке ссадина. Опять вздрагивает. Начинает тяжело дышать. Борется с подступающимися конвульсиями.
   Резко вскакивает и выбегает во двор. Растворяется в темноте.
   Женщина выходит на веранду.
  НИНА (Себе). Беспокойная семейка.
   Убирает чашки со стола.
   Выходит во двор с фонариком. На траве лежит Марина, глаза зрачками вверх. Женщина испуганно смотрит на нее. Та почти не дышит.
   Женщина наклоняется над ней.
  НИНА. Мариночка! Деточка! Я же тебя узнала. Ты играешь в кино. Хорошо играешь. Перестань притворяться! У твоего мужа такой жар, что он вряд ли до утра дотянет. Вставай (Теребит Марину за плечо)!
   Марина понемногу приходит в себя.
  МАРИНА. Он умрет?
  НИНА. Да. Если не дать жаропонижающее.
  МАРИНА. У вас есть уксус?
  НИНА. Нет у меня ничего, даже клизмы нет.
  МАРИНА. Дайте ведро холодной воды! Я буду его обтирать.
   Встает, идет в дом.
   Женщина приносит воду из колодца.
  НИНА. Держи!
  МАРИНА. Спасибо.
   Пытается взять ведро в руки, но роняет на пол. Вода растекается вокруг нее.
  ЖЕНЩИНА (Недовольно). Если чувствуешь, что нет сил, то чего берешься.
   Идет, чтобы снова набрать воды. Марина снимает с себя рубашку и вытирает пол. Потом снимает одеяло с мужчины, раздевает его и накрывает своей мокрой рубашкой.
  МАРИНА. Рене. Не вовремя ты заболел. Теперь вот я к тебе привязана, а не ты ко мне. Завтра нам идти в город. Набирайся сил. Здесь нам ничем не помогут (Замолкает, думает). Я пойду попрошу помощи. А ты лежи здесь и набирайся сил.
   Выбегает из дому. Наталкивается на Нину, та разливает воду Марине на майку. Смотрит оторопело.
  НИНА. Я старая женщина, а ты ...
  МАРИНА. Я бегу за помощью, присмотрите за ним.
  НИНА. Не буду. Пусть убирается, мне негде спать, а у него инфекция какая-то может быть.
  МАРИНА (Хватает женщину за плечи с неимоверной силой). Нет (Кричит)! Ты останешься с ним и будешь обливать его холодной водой хоть неделю! Я обещаю, что приду за ним!
   Убегает.
  
  
  
  
  
  НЕ ДАТИРОВАННЫЙ КЕМ-ТО ДНЕВНИК
  
  1
  
   "Добро пожаловать в мой мир!" Так начинается моя сказка. Историческая сложность восприятия этой сказки лежит на ваших плечах. Ваше дело - решить, стоит ли прикасаться к книжке с черно-белыми картинками, или оставить ее пылиться на полке. В книжке не достает нескольких страниц. К ним неловко прикоснулась коварная детская рука, и страницы оказались в сжатом кулачке. Этот кулачок еще слаб, но вырвать страницы из книжки, которая нервирует его, он в состоянии. Так кулачок и указывает нужное направление нашим глазам. Мы можем увидеть книжку. Откроет ли когда-то эту книжку владелец кулачка, чтобы изучить ее по-взрослому, неизвестно. Хотя можно предположить, что если книжка протянет еще несколько лет, то увидим мы ее в очень плачевном состоянии.
   Историческое полотно, намотанное на детские пальчики, нам не поможет. Мы не сможем увидеть, что произойдет с ребенком в будущем, далеком и не очень. Но ребенок, подозревая о своем значительном положении, поднимает кулачок все выше и выше, готовясь нанести сокрушительный удар по погремушке. Мы слышим, как звенит колокольчик внутри игрушки, и пытаемся уловить мелодию, которая, возможно, подскажет нам рисунок полотна. Мы обязательно постараемся дать возможность нашему воображению представить линии на рисунке, и, может быть, эти линии совпадут с нашими надеждами относительно будущего ребенка. Во всяком случае, мы этого хотим. Мы надеемся, что детский кулачок будет направлен в сторону наших стремлений и авансов.
   А детская ручка, тем временем, продолжает неистово биться о погремушку, понимая, что только такими кардинальными мерами может добиться изменений в наших расчетах. Ручка уже довольно долго обращает на себя наше внимание таким шумным поведением. И вот мы начинаем понимать: она не хочет, чтобы мы стояли над ее хозяином, у ее хозяина совсем другие планы на свою жизнь. Мы, конечно, можем помешать ручке, например, сжать ее в своей, ударить по ней так, чтобы кулачок разжался, или дать снотворного и усыпить бдительность, как кулачка, так и его хозяина. Но мы боимся, что этот кулачок наберет в весе и сделает то же самое с нами.
   Мы смотрим на кулачок с опаской. И в то же время, знаем, что сможем повлиять на него по-другому. Педагогично, мягко, со знанием психологии. Тогда кулачок станет нашим другом, а хозяин кулачка будет следовать по нашим стопам. Эти идеи переполняют наши родительские сердца светлой надеждой, бархатное дно которой может, правда, потрепаться и стать более неуютным, но все равно будет нашим. Мы улыбаемся кулачку и его хозяину заискивающей улыбкой глупого щенка, лежащего перед тигром, клыки которого уже готовы вцепиться в молоденькую шейку.
   Но все же, это очень мило быть глупым. Это куда проще, чем с трезвостью новорожденного смотреть вперед, на извилистый путь, проходящий через солнечные долины и покрытые снегом и льдом вершины. И очень важно при этом правильно оценить, что лучше: сонная убежденность в долине или же бодрая бдительность в горах. Но, для нас это не так важно, наш глупый вид делает нас счастливыми, и мы начинаем дремать под солнцем этого счастья. А владелец кулачка, наблюдая за нашим глупым видом, видит трещины и опасности в заснеженных горах.
   Вот кулачок в очередной раз ударяется о погремушку, но потом резко меняет свою траекторию и со всех сил лупит нас по носу. Ну как, протрезвели? Ей, придите в себя, вы, дураки! Но мы улыбаемся еще глупее. Мы не хотим, чтобы ребенок понял, что нам больно, тогда он сможет воспользоваться нашей слабостью и завладеть нами. Мы боимся этого вылупившегося на свет цыпленка. А он, наоборот, понимает все. Он знает, что причинить нам боль легко. Особенно вот такую, выжатую силой крохотного кулачка. Но он знает и нашу взрослую тайну: настоящая боль появляется не из кулачка, она выходит из слова. И поэтому ребенок изо всех сил тужиться, чтобы выжать из себя это слово. У него получается говорить, и он начинает запоминать все обидные слова, которые только может услышать от своих плохих и не очень плохих сверстников. Он накапливает их в своем юном и, на удивление, вместительном мозгу, а потом выплескивает накопившееся, словно ведро холодных помоев, на своих хрупко и глупо организованных родителей.
   Мы начинаем плакать, этим мы доставляем удовольствие нашему крепышу, который понимает всю силу и могущество новоприобретенных знаний...
  
  2
  
   Но я не была таким ребенком, какими обычно бывают владельцы кулачков. Я с рождения отличалась от других детей. Это отличие заключалось больше в образе мышления, чем в действиях. Тогда я жила в яркой волшебной сказке, но цвета этой сказки болезненно отличались от реальных цветов обычного детского, сказочно счастливого детства. Я играла с детьми. Рядом, но не вместе.
   В мое королевство не было входа другим. Я не хотела играть с другими детьми, потому что они могли нарушить порядок в моих владениях. Кроме богатой фантазии в мои владения входили игрушки со странными именами. Имена их были впитаны из совсем другой жизни, такой же сказочно яркой, как и мое королевство. Существование этого королевства целиком и полностью зависело от моей фантазии, которая не знала покоя ни днем, ни ночью. Она жила во мне, но не отдельно от "Я", как в обычном человеке, а внутри него, составляя мой внутренний стержень. Все мои поступки напрямую зависели от того сюжета, который подбирала под определенный день моя фантазия. Я переливала свою жизнь из одного стакана в другой, но оба эти стакана не были наполнены реальностью. Никто не замечал моего странного, и на первый, и на второй взгляд, поведения. Наверное, только благодаря этому, мое истинное лицо оставалось при мне на протяжении счастливых семи лет.
   Потом, по нелепой случайности, я была вынуждена пойти учится в школу. Сопротивляться этому насилию я не могла. Я была слабым ребенком, который не смог противопоставить себя миру взрослых. Но обида за содеянное превратилась в болезненный переполох. Комплекс неполноценности произрастал из нежелания покидать королевство. Этот комплекс ширился, овладевал самыми потайными уголками моей слишком большой, как для такого возраста, души. В то время, когда законы внешнего мира решили окончательно притеснить мое "Я" к стене условностей и предрассудков, я начала ощущать, что во мне произошел раскол.
   Это положило начало моей болезни. Не желая совмещать в себе две разных плоскости, я все-таки совместила их. Сначала я была растеряна, подавлена, разбита. Но потом, уживаясь и мирясь с правдой взрослой, "реальной", как им казалось, жизни, я смогла построить ту геометрическую фигуру, которая наделила меня особым даром - умением играть чью-то роль. И этой игре могла позавидовать любая актриса.
   Умение перевоплощаться дало мне возможность увиливать от неприятностей и проблем. Я частично мстила за то, что моим мнением относительно желания учебы в школе никто не поинтересовался.
   Детскость постепенно улетучивалась, и в к шестнадцатилетию меня поставили перед фактом. Я должна была продолжать играть роль взрослого человека, но теперь уже не в школе, а в университете. Меня опять обидели. Но на этот раз, несмотря на усовершенствованный на протяжении долгих лет дар, и, несмотря на мое умение приспосабливаться, я не смогла совместить две плоскости. Геометрическая фигура не получилась. Две параллельные плоскости не смог соединить даже перпендикуляр.
   Мое заболевание начало прогрессировать со скоростью света. Окончив школу, я год находилась дома в тяжелейшей депрессии. Не помогали мне ни книги, ни кино, ни друзья.
   Но время залечивает и не такие раны. Моя депрессия начала потихоньку изживать себя. Я решила поступить в театральное училище.
   Сначала мой дар был незаметен. Я успела растерять большую его часть за время "великой" депрессии. Но стена убеждений и предрассудков заставляла меня пригвоздиться к ней. Я старалась изо всех сил побороть свое потустороннее стремление отделится от плоскости внешнего мира и отправиться в кругосветное путешествие по вселенной. Но, несмотря на то, что мои театральные дела шли вперед, я не могла излечиться полностью. Конечно, я давно понимала, что болезнь такой этиологии на всю жизнь, и избавиться от нее невозможно, и все же надеялась, что сосуществование обоих плоскостей в моем "Я" придут к взаимовыгодному для обеих сторон решению. Но достичь компромисса им не удалось. Я продолжала страдать от странной болезни.
   Часто я задавала себе вопрос, на что я все-таки могу рассчитывать. При прогрессирующей болезни мои театральные успехи были единственными победами на фронте общественной стены. Эти успехи кое-как пытались затмить скачкообразное течение болезни.
   Конечно, очень важным будет упомянуть о моих отношениях с людьми. Должна признаться, я нравилась людям. Я подходила им. Маска моей роли содержала улыбку и совет, симпатию к людям и любовь к животным, обнаженную честность и скрытую боль. Люди тоже благодарили меня некоторым снисхождением к моим не всегда уместным поступкам, а мои чудачества представляли себе, как изюминку.
   Я была ангелом, у которого иногда болела голова от притворства, а мысли путались от головной боли. Хотя, честно признаться, моя совесть была абсолютно чиста. Мне не в чем было себя упрекнуть. То, что я играла роль, было обычной установкой. Большинство людей делают то же, что и я, но не замечают этого и не признаются себе в своем притворстве.
  
  
  3
  
   Больше всего мою отчаянно больную психику утомляет болтовня. Разговоры о погоде, выборе места для стоянки, продуктах питания, одежде и прочем. Но наиболее серьезные последствия для моей нервной системы имеют как раз разговоры о чувствах. Слепая рука поэта, единожды прикоснувшись к сердцу, переместила в него душу и назвала любовь любовью. Чувство размером с планету, поместилось между зубами и стало горошиной на языке. И вот об этом чувстве принято говорить тогда, когда мужчина и женщина (или мужчина и мужчина, или женщина и женщина) остаются наедине и перекатывают эту горошину изо рта в рот.
   Я, конечно, признавала, что чувства нужно как-то назвать, но и не предполагала, каким пошлым становятся эти чувства, когда они обретают свое имя. Уменьшаясь в объеме, от постоянных повторений, чувство имеет свойство исчезнуть в самый неподходящий момент. Вот так перетирать горошину на языке очень рискованно, но все же большинство людей продолжает верить в безнаказанное обращение с именем.
   Человек, пообещавший мне вечность и горошину размером с планету, не принадлежал к числу разборчивых женихов. Меня забавляла его игра в мужа и жену. Казалось, он просто жаждал увидеть меня у себя в доме в чепчике и тапочках, что мне и грозило, так как талант испарялся, а играть роль актрисы было не по мне. Но самое неприятное заключалось в том, что я сама уже сжимала между зубами злосчастную горошину.
   Осознавая свое не определившееся состояние, и не видя другой возможности приземлиться на одну из плоскостей своего жизненного тоннеля, я выбрала неудачное приземление на общественно полезную плоскость. Полагая, что семья - это ячейка общества, я решила пожертвовать своей личной свободой, взятой напрокат у болезни, и внести посильный вклад в развитие всего человечества. Теоретически это было не трудно, с практической стороной дела у меня возникли некоторые затруднения. Причем эти затруднения затрудняли жизнь не только мне, а и человеку противоположного пола, который исправно играл роль порядочного мужа.
   К тому же меня беспокоило мое здоровье, точнее нездоровье, хотя я свыкалась с ним, и подчас мне казалось, что я куда более здорова, чем все окружающие меня индивиды. Правда, состояние безмерного счастья иногда прерывали приступы такого же необъятного страха, обычно по ночам, но иногда чуть позже и днем. Конечно, как человек психически неустойчивый, я старалась предупредить неприятные ситуации, которые могли случиться со мной и моим нерадивым спутником по дороге к морю и у самого моря. Но никакие увещевания не могли повлиять на выбор человека, возомнившего себя моим супругом. Когда предупреждения превратились в дискуссии и споры, я снизила давление и дала возможность времени расставить все на свои места.
   Долго ждать не пришлось: первый приступ застал меня ночью, во время остановки на ночлег, по дороге к морю. Ничем ужасным он не закончился. Бессонная ночь окутала меня прозрачным покрывалом, через которое просматривались ночные звезды и луна.
   На этот раз меня посетило видение конца света. Белые столпы воткнулись в землю, происходя из солнечных лучей. Даря земле жар и огонь, они рассекали ее пополам, а это пополам дробили еще на сотню меленьких кусочков. В итоге, земля распадалась на множество составных, которые никак не хотели соединяться. Мне это напомнило человеческое общество с его качеством уметь раскалываться, но не собираться воедино.
   Как и во время любого стихийного бедствия люди, судорожно хватая свои пожитки, бежали в неуказанном богом направлении, пропадая в пылающем пламени или же в расколотой, как грецкий орех, земле. Они пытались найти себе опору, но та ускользала из под ног и спасения для них не предвидела.
   Себя на этом захватывающем полотне я не нашла. Судьба, видимо оградила меня от подобных стрессов. Я была посторонним наблюдателем, которому ничего не угрожало, и поэтому я могла любоваться жутким зрелищем и делать определенные выводы, используя не заслоненный излишними переживаниями разум.
   Люди меня не разочаровали. Они, как я и предполагала, стали животными, которые были не в состоянии спокойно и гордо принять смерть. Они топтали друг друга, бежали вперед и не видели ничего за своей спиной. Те, что порасчетливей, срывали с женщин украшения и на ходу пытались продать их пробегающим мимо. Кое-кто даже покупал себе что-то, возможно, надеялся избежать тяжелой участи.
   Цепляясь за обрывочные кадры этого, почему-то не озвученного, фильма, я продолжала следить за катастрофой. От страха не осталось и следа. Мир раскалывающейся земли был со мной честен, в нем не было скрытой угрозы, которую я чувствовала, дотрагиваясь вспотевшей кожей до шершавых чехлов автомобильных кресел. Мир беззвучной катастрофы был намного реальнее существующей машины, которая стала мне временным убежищем одной звездной ночью. Я погружалась в яркое, бело-оранжевое, немое царство, была там богом, вечно ждущим собственной казни. Мне казалось, что я еще не появилась на свет и уже никогда не смогу родиться. Но, в таком случае, я не смогу и умереть, а, значит, не родившихся детей после катастрофы ждет бессмертие и возможность стать богами, возможность видеть весь мир и... невозможность изменить его...
  
  4
  
   Моя жизнь напоминает жизнь муравья, который никак не может найти свой дом. Я постоянно куда-то спешу, и на спине моей груз, в пятьдесят раз превышающий массу тела. Это сложно представить, но каждый день я ощущаю этот груз всеми частями тела и всеми крупинками души. Еще с детства я чувствовала что-то, что мешало мне быть среди всех. Я чувствовала это кожей, по которой пробегали сотни мурашек, из которых я состою. Я чувствовала это плечами, обычными плечами девочки, девушки и женщины. Я чувствовала это ногами, для которых ноша была тяжелее положенной. Но самым неприятным было ощущение, которое жило во мне внутри, тщательно зашитое в кровеносных сосудах. Это ощущение мешало оттоку крови, оно накапливало кровь в сгустки, а потом тромбами гнало их дальше, по направлению к сердцу, угрожая остановить его и убить меня.
   Я все время боялась сдаться, уступить борьбу грузу. Я видела этот груз кожей, слышала его тяжесть порами. Он был огромным, и он угрожал проглотить меня, совсем маленькую по сравнению с ним. Он большой - я маленькая. Неприятное ощущение из детства. Из этого ощущения и рождалась моя болезнь. У меня были тактильные галлюцинации. Очень большая редкость. Ощущение несуществующей тяжести в плечах, руках, ногах. Частые приступы слабости. Физической.
   Особенно часто я чувствовала груз по ночам. Оставаясь наедине с собой, вдыхая запах тишины, я становилась слабой, и на меня накатывался шарообразный груз, давил меня, теснил к земле, вжимал в подушки. Я открывала и закрывала глаза, била себя по рукам, пытаясь убрать неприятные ощущение с кожи, но не могла. У меня под кожей бегали муравьи, которые пытались спасти меня, взваливая груз на свои крохотные плечики. Я помогала им, как могла: чесала руки, спину, предплечья, ноги, каталась по полу, билась о стенки, но груз становился легче лишь на пару килограммов. Избавиться от него не удавалось.
   Какое-то время мне понадобилось для того, чтобы привыкнуть к этой ночной ноше. Потом я научилась оставаться спокойной, научилась не паниковать, научилась терпеть. Я лежала ночами и пыталась проникнуть внутрь этого груза. Я лежала неподвижно, расслабив тело, подставив его грузу. Я прислушивалась к нему: как он дышит, как шевелиться во мне, как увеличивается и уменьшается. Я поняла, что сопротивляться бесполезно, нужно понять его, понять его цель, понять, почему он поселился во мне. Мне нужно было подружиться с ним, найти общий язык, выработать определенную схему поведения.
  
  5
  
   Холод ночей заменял мне тепло дней. Я постепенно свыкалась с ним, учась чувствовать его одиночество. Это одиночество было необходимо мне как воздух. Никто не понимал, что только наедине с собой я могу быть нормальной. Я была абсолютно здоровой. Только наблюдение за другими людьми делало меня больной. Иногда перемещаясь в плоскость своей реальности, я находила себя за странным занятием. Отрываясь от заасфальтированного грунта, я лечу сквозь стены бетонных сооружений навстречу одной большой стеклянной стене, которая преграждает путь к неизвестной мне цели, которую я чувствую и которая дает надежду на спасение. Но стена все время находится в разных местах, а я, будучи не в состоянии остановиться или хотя бы притормозить, врезаюсь в нее на полном ходу, рассекая себе голову и руки. Она сделана из толстого и крепкого стекла, которое вымыто до полной прозрачности, - и все эти старания только для того, чтобы остановить меня. Зачем кому-то нужно останавливать меня? Зачем постоянно выстраивать невидимые стены? Неужели я знаю правильное направление? Только в таком случае есть смысл препятствовать моему продвижению. Это дает мне надежду и силы, чтобы жить дальше...
   Меня донимают пустые разговоры. Я хочу быть в своем мире. Мне нельзя долго оставаться в плоскости общественной реальности. Но меня вытаскивают из скорлупы субъективизма, как рыбу из воды, чтобы насыпать в жабры соли. Это жестоко, но никто не может этого понять. И я начинаю злиться. Меня охватывает животная злоба, я становлюсь неуправляемой, сопротивляющейся соли, рыбой. Но пока мне все еще удается выскальзывать из назойливых рук...
  
  
  6
  
   Кто я? Из потока сбивчивых высказываний и абсолютно ничего не значащих слов вырисовывается только черный квадрат. Чтобы разбить этот квадрат, нужно познакомиться с собой поближе.
   Здравствуй, моя дорогая я. Кто ты такая? Нечеткий образ темной ночи, в котором изредка мелькают лучи света. А дальше? Комок энергии, жадные обрывки снов, не воплощенных в жизнь. Иллюзия реальности силуэта. Тусклый образ, в котором копится столько света, которым можно осветить землю на несколько часов. А потом вновь погаснуть.
   Я. Единственное существо на свете, которое не хочет знать о себе всей правды и которое неосознанно рвется навстречу этой правде. Путаясь в фантазиях, теряясь в реальности, я видит все сквозь призму объектива. Эта призма искажает мир, объектив переворачивается вверх ногами и летит сквозь пространство вперед, осознавая, что стоит на месте.
   Я. Вырванный из космоса кусочек плоти, который заставляет свою кровь бежать по венам, не оборачиваясь. А кровь устает. Она хочет замереть и посмотреть назад. Но не может.
   Я. Ищет любовь, но не довольствуется ею. Я хочет нечто большее. Но не знает что. В мире слишком много людей, которых она хочет любить. Но эти люди не позволяют ей этого. Я - альтруистка, которая не сможет отрубить палец, чтобы отдать его другим людям. Она не понимает, зачем им нужна такая жертва. Она не хочет доказывать свою любовь. Она просто хочет любить и осознавать, что любит. Другим и не надо догадываться об этом. Иначе они привяжутся к ней. А она хочет независимости. Она мечтает любить всех их на расстоянии, пусть только они не мешают ей думать о них хорошо.
   Я. Она уже привязала к себе человека. Он рядом, а она видит его страдания. Он не понимает, что любовь - это не собственность. Она в душе, а не в словах и действиях.
   Ей тоже бывает больно. А когда ей больно, значит она лишается энергии, которая может осветить весь мир на несколько часов. А потом погаснуть...
   Ей мешают люди. Часто ей хочется закричать. Это тогда, когда люди говорят о том, что ее не интересует. Она эгоистка. Она хочет жить и ни о ком не заботится, хотя все танцуют возле нее, как вокруг новогодней елки. Дети водят хороводы. Все вокруг дети. И она ребенок. Только более совершеннолетний, чем они. Но она беззащитнее, чем они. Она воспринимает мир по-другому... Потому что она больна шизофренией...
   Это неправда, что сумасшедший не знает о своем помешательстве. Это ложь, придуманная психиатрами, которые, общаясь с больными, сами сходят с ума, но диагностируют свое "эго", а, находя определенные отклонения, заставляют себя поверить в "янепомешанныйпотомучтоподозреваюотомчтоболен".
   Почему я плачет? Потому что у нее болит внутри. Потому что она отдает энергию, которая может осветить весь мир на несколько часов. А потом погаснуть... Как фитиль... Но если фитиль не поджечь, он никогда не будет гореть. И тогда все останутся без света... Всего на несколько часов.
   Я сделана не из парафина. Она не растает. Она сгорит.
  
  7
  
  
   Где я была сегодня ночью? Я пыталась от нее убежать. Как всегда мучительные ночи не приносят радости. Тогда я решила не спать. Я села в машину и поехала в горы.
   Тихое журчание мотора и еле слышная музыка. Больше ничего. Изредка слепящий свет фар. Я еду медленно. Забываю о времени, погружаюсь в единый миг. Мимо меня проносится погруженный в ночь Крымский полуостров. Он также одинок, как и я. Мы сливаемся, но не достигаем единого целого, потому что состоим из разных молекул.
   Плавно переключая передачи и забывая о руле, я почти не отпускаю тормоза. Дорога очень неровная и извилистая. На поворотах меня изредка заносит.
   Песня сменяет песню. Сквозь грубый как денежная пирамида рок звучит тихий женский голос. Я не разбираю слов, их значения мне безразличны. Я слушаю гармонию реальности. Мечта сквозь правду обыденности. Музыка, лишенная моей энергии, слушается другими людьми по-другому. Я ощущаю ее кожей, как после легкого опьянения мурашки холода ищут выход из кровеносных сосудов.
   Я дрожу, чувствую слабость, но борюсь с ней. Не хочу допустить, чтобы сон овладел мной и унес в темное горное ущелье.
   Все реже встречаются фары других машин. Одиночество ночи - единственное, что есть приятного в ней. Я пытаюсь обмануть ее, наслаждаясь ею.
   Дорога заходит в тупик. Асфальт закончился и в темноте невозможно найти следы шин машин-первопроходцев, они смешались с подсушенной солнцем травой.
   Оставив машину на краю пути, я пошла в темноту. Сегодня она не пугала меня. Очень долго я простояла в кромешной тьме, которую не разбавлял свет луны и звезд. Вокруг меня висела тишина. Я была в черном ящике, и только свежий воздух и выдохи ветра мешали мне поверить в существование этого ящика.
   Как и любая обыденность, тишина и темнота перестали доставлять мне хоть какое-то удовольствие. Почти на ощупь я добралась до своей машины с выключенными фарами. Я ехала обратно. Мне предстояло новое знакомство.
   Я ехала медленно, боясь пропустить нужный момент. Дальний свет скупо отражался на асфальте. Амортизаторы, как могли, смягчали ухабистую дорогу.
   Я увидела девушку с поднятой рукой. Пришлось резко затормозить. Чувство приятной полезности подобрало ее. Она не говорила, куда ехать. Ей было все равно. Как и мне. Ее лицо слабо мерцало в тусклом освещении фар. Глядя на свое отражение в боковом стекле, она, казалось, спала с открытыми глазами, которые даже не пытались разрезать ночь.
   Я свернула с узкой дороги на шоссе. Девушка никак на это не отреагировала. Она продолжала молчать. Я понимала ее без слов. У нее были запавшие глаза с пушистыми ресницами. Когда-то они неизменно очаровывали мужчин. Ее лицо, слегка загоревшее на июльском солнце, было покрыто еле заметной сеточкой морщин. Они сгущались возле глаз и на лбу. Возле рта и губ они даже не наметились. Она мало улыбалась ртом. Чаще глазами, светлыми и влажными. Влага зажигала их. Выгоревшие волосы достигали плеч. Она взглянула на меня, проникая глубоко в сердце своими светлыми влажными и колючими глазами. Ее руки неподвижно лежали на сжатых коленях. Я заметила, что ее трясло также как и меня.
   Я остановилась. Мимо промчалась машина. Завтра ее нашли в кювете. Водитель был жив. Он заламывал руки и пытался отрихтовать прогнувшийся бампер своими крепкими кулаками. У него ничего не выходило.
   Моя спутница продолжала молчать. Слова бы только помешали нам говорить глазами. Ей было холодно. Мне тоже. Она хотела спать. Я тоже. Она была больна. Я тоже. Я протянула ей руку. Она сделала тоже самое в ответ. Я улыбнулась. Она тоже. Я поцеловала ее в правую щеку. Она дотронулась губами к моей левой. Мы плакали внутри себя. Потом я отвернулась. Она исчезла...
   Светало. Я возвращалась домой.
   Мне было легко. Я впервые в жизни увидела себя. Дотронулась до себя и узнала, что это такое - зеркало.
  
  
  8
  
  
   Мне интересно, почему людям сниться так мало снов. Я же вижу их и днем, и ночью. Все они такие яркие. Даже если очень страшные. Рене этого не понимает. Он говорит, что когда ничего не сниться - это здорово. Вроде бы мозг отдыхает. А я тогда задаю ему вопрос, зачем вообще спать. Это ведь настоящее кино. Бесплатное и захватывающее. Я имею в виду сны. Мне кажется, я бы потеряла смысл жизни, если бы не видела снов. Рене говорит, что у меня богатая фантазия и поэтому мне снятся яркие сны. Но я думаю, что нет. У меня не богатая фантазия. Просто я больна. И у меня бывают видения. Часто снится конец света. Я уже об этом упоминала. Или нет? Нужно посмотреть...
   Да. Писала.
   А еще мне снятся люди. Обычные, простые люди. Они занимаются своими обыденными делами. А я на это смотрю и думаю, почему не могу делать этого же сама. Я ведь физически очень сильная женщина. Могу стирать вручную, поднимать тяжелые сумки с продуктами, таскать полные воды ведра. Но мне это не нужно. Я обхожусь без этого, потому что "мне нельзя перенапрягаться". А эти люди постоянно чем-то заняты. Им некогда думать о конце света. Они недовольны своей жизнью, но терпят ее. Просто привычка.
   Мне хочется кричать, когда я слышу слово "привычка". Это такое унизительное слово. Как курение, алкоголь и наркотики. А может еще и хуже. Привычка смотреть на все и не замечать ничего.
   А я вижу все со стороны. Даже себя. Когда я увидела себя со стороны, я перестала бояться. У меня часто были приступы по ночам. Я уже писала об этом? По-моему, да...
   Да. Писала.
   Так вот сейчас приступы исчезли. Я как-то успокоилась. Наверное, полюбила себя немного. Подумала, может, я здорова, а все остальные больны.
  Чувством стадности заболела стая волков.
  Они превратились в овец.
  А овцы не приняли их под свой кров,
  так издохли они под конец.
   Я начала верить в надуманность моей болезни. Почему я должна быть ущербной? Почему над такими, как я обычно смеются? Почему психи - это те, кого садят в психушки?
   Я очень обиделась на всех. Я должна была подстраиваться под всех, а они не хотели подумать так, как думаю я. Шизофреничка.
   Шизофреничка. Так меня впервые назвали родители, когда я подожгла елку на Новый Год и сказала, что хотела почувствовать, как это обжечь руки о пламя... Потом меня назвали больной на голову, когда я попробовала разрезать себе руку надвое: я хотела узнать, пришьют ли ее обратно.
   Да. Меня всегда интересовали руки. Я смотрела на свои бледно-зеленые руки и представляла себя пришельцем с другой планеты...
   Так вот. Забыла. Последнее время у меня мысли путаются. Я перестала бояться кошмаров. По ночам я разъезжаю по округе и слушаю рок, а днем сплю и вижу красочные сны. А еще смотрю на море. Оно очень красивое. И живое. Потом я еще и плаваю. Я знаю, что никогда не утону в море, потому что оно такое же, как и мои сны, реально-обволакивающее и приторно-соленое.
   Я потерялась во времени и от этого мне спокойно. Я счастлива и уже не хочу знать, как это, когда обжигаешь ладони о пламя, и пришьют ли к руке ее вторую половину.
  
  
  9
  
   Я никогда не боялась пустоты. Мне казалось, что пустота окутывает меня, как небо окутывает землю. Но та пустота была приятным пуховым одеялом.
   Эта пустота не вокруг, а внутри. Она холодна, и очень хочется плакать, когда ее ощущаешь. И слезы застывают в глазах, как корка льда, покрывающая зимнее озеро.
   Эта пустота называется правдой. И много злобы. Как нереализованная энергия моего сердца, злоба выплескивалась наружу, стараясь разрушить гармонию, созданную нереальностью. Злоба возникала из ничего, она кричала и бурлила во мне, доводя кровь до кипения. Она звучала во мне оглушающей музыкой, которая то затихала, то разгоралась с новой силой. Куплеты и припев, куплеты и припев...
   Я не могла кричать, я плакала. Потому что моя злоба не имела силы. Она жила внутри и слабое тело не было в состоянии выразить эту злобу собой.
   Злоба граничила с отчаянием. Со страхом, с физической болью психически устроенного мозга. Она находила самые отдаленные кусочки человеческого бытия во мне и грызла их своими гнилыми зубами. Инфекция прогрызенного мозга поражала меня все больше и больше.
   Шизофрения становилась опасной.
   Я становилась опасной. Я уже не контролировала себя. Из меня медленно вытекала тормозная жидкость, и я не могла остановиться. И я плакала, потому что тело сковывало мозг и не давало ему простора. Кровь кипела и испарялась, а тело заставляло мозг работать. Слабое аварийное освещение мерцало в кровеносных сосудах, которые дышали паром.
   Мне страшно, а значит я плачу, выливая оставшуюся жидкость, иссушая себя и окружающих меня людей.
  
  "Когда тебе одиноко, ты можешь подышать кислородом.
   Когда тебе хочется плакать, подыши кислородом,
   Когда тебе хочется пить, выпей весь кислород..."
  
  
   Злоба вечна. Она не заканчивается, она гниет, но не исчезает. Она отравляет жизнь, убивает жизнь, сама же влачит существование вечно больного прометея.
  
   Внимание! Внимание! Внимание! Внимание! Внимание! Внимание! Внимание! Внимание! Внимание!
  Я не могу проснуться! Я не могу проснуться! Я не могу проснуться! Я не могу проснуться!
  Верните меня обратно! Верните меня обратно! Верните меня обратно! Верните меня обратно!
  Я не помню своего имени! Я не помню своего имени! Я не помню своего имени! Я не помню своего имени!
  Я забыла, где я живу! Я забыла, где я живу! Я забыла, где я живу! Я забыла, где я живу! Я забыла, где я живу!
  
  Я хочу домой!
  
   Я хочу обратно. Туда, где детство. В начало моей жизни. Туда, где все начиналось.
  Где я была маленьким ребенком, который не хотел быть злым. Который хотел цветов в поле и деревьев в лесу. Который бежал за бабочками не для того, чтобы их поймать, а чтобы попросить их превратить себя в подобных им.
   Потому что этот ребенок хотел сохранить детство в себе и быть понятым другими. Этот ребенок хотел жить по-настоящему и очень страдал от непонимания. Этот ребенок был умнее меня, потому что в нем не было злобы из-за вечного противостояния злу.
  
  10
  
  
   Почему бывает больно, когда тебя не ранят? Почему человек, видя прекрасную картину, начинает реветь навзрыд, хрипя и кашляя, словно видит чужую мучительную смерть? Почему я хочу жить тогда, когда мне особенно больно? Почему у меня разрывается душа на части, когда я уничтожаю остатки своей цивилизации. Я хочу жить не в ней. Настоящая роскошь - это шалаш, солому которого размывает море. Она становится влажной, потом мокрой, потом высыхает под яростными лучами солнца, как глаза младенца, у которого болел живот, а потом перестал. Потом...
   Когда же у меня будет это потом? Когда же я наконец-то успокоюсь?
   Глупо надеяться на кого-то. И помощь уже не кажется необходимой. Любить - банальное слово, которое не спасает. Не "любовь" рождает мир. Это пошлое словечко нужно забыть, чтобы родиться снова. Настоящее чувство, оно больше. Оно не воздушный шарик, который дают ребенку и говорят - это любовь. Это когда ты... и так далее.
   Куда более большое. Самое наибольшее. Это то чувство, которое у меня с детства. Оно сначала - точка, потом шар, потом что-то наполненное воздухом, больше, чем самый большой в мире шар, больше, чем самая большая планета во Вселенной, но оно все помещено во мне, и она наполняет каждую мою клеточку своим щемящим, терпким вкусом, который как кокосовое молоко, на вид прозрачное и аппетитное, а на вкус жирное и не сладкое, но когда им намажешь кожу, то та становиться мягкой-мягкой... и коже безумно приятно...
   А "любовь" -- это шоколад, сладкий, но краткосрочный...
  
   Что в бесконечной Вселенной любовь? Ничто, как одна триллионная секунды. Незаметная одна триллионная секунды. И все... А я хочу достичь бесконечности Вселенной и слиться с ней...
  
   Никуда нельзя убежать, если у тебя связаны ноги. А кричать бессмысленно, когда просишь о помощи на непонятном никому языке.
   Я разбила мебель. Все, что было. Подожгла дом и наблюдала. Как он горит на фоне палящего солнца. Возле меня уселась лохматая дворняга, которую я обнимала. Она подвывала в такт пожару, а я улыбалась безумной улыбкой, наблюдая за жалкими попытками "любимого" спасти мое имущество. Он бегал взад-вперед, то ко мне, то к дому, не зная, чем себе помочь до приезда пожарных. А я смеялась, обнимая лохматую шавку, зная, что переигрываю, чувствуя полное равнодушие.
   Уничтожить свое тело, не значит обновить душу. Потому что за душой целая жизнь и память, как наказание.
  
  
  11
  
   Я художница. Рисую свою жизнь. Сама досочиняю недостающие частички мозаики. И мне хочется, чтобы мозаика была необыкновенно яркой. Не как выгоревшие фрески в соборе св. Софии, а как нелепые мазки насыщенной моею кровью краски. Это награда для меня - созерцать полотно самого бездарного художника в мире.
   Знаете, что самое мерзкое в жизни, что мешает рисовать яркие картины? Это вам расскажет самая полоумная шизофреничка в мире. Это чувство вины. Чувство несовершеннолетней совести. Но, с другой стороны, если совесть повзрослеет, вы уже никогда не сможете освободиться от ее фиолетовых зубов. Почему фиолетовых? Да просто, я же рисую картину.
   Я не хочу показаться наркоманкой. Но я такой, наверное, кажусь. Можете верить в то, что мой завтрак состоит из отборного порошка, но я хочу сказать, что наркотиков не существует. Я изобрела отсутствие наркотиков. Вот послушайте...
   Извините, я заснула, пока писала. Я неуравновешенна. Сегодня так, завтра - по-другому.
   О чем я писала? О наркотиках. Не помню. Когда сажусь писать на следующий день, то забываю, о чем писала в день предыдущий.
   Наркотиков - нет. Есть мы. Тоненькие ниточки, намотанные на веретено тетки со стеклянными глазами, которая никогда не ела мандаринок. Потому что мандаринки нюхать приятнее, чем муку.
   Мы не были спеты. Не только по отдельности, а и в целом, ведь, индивидуальность - ничто без коллективного бессознательного. Нам не дали подходящего гимна. У нас отняли языческую песнь, заменив ее банальным пианино. Вы когда-нибудь чувствовали боль и гнев, любовь и радость, горечь и шоколадную истому, когда у вас в кармане жужжала мобилка? Да, вряд ли.
   Так и я никогда ничего не слышала в политическом манифесте и запуске космического корабля, я слышала это в глубине моего "я", истошно кричащего из-за срубленного дерева. Я слушаю море, зарываясь в песок, который согревает полуденное солнце. Я открываю через эти звуки дорогу в тот мир, который доступен лишь мне. Я верю, что во мне есть Вселенная со своей собственной Ниагарой и со своим Черным морем, с бабочками на ромашках и свободных от теплиц орхидеях, с березами, которых на руках держат дубы и буки, с бамбуковыми рощами и бело-черными мишкам, с Большой Медведицей и Карадагом, с облаками, наполненными сахарной ватой, и тучами, из которых вот-вот вырвутся потоки холодной воды, с собственным солнцем и луной, да чего во мне только нет...
   И тогда я придумываю истории, необыкновенно добрые, а иногда и бездушно злые, со счастливым концом или просто без развязки, как-нибудь потом, может быть, досочиняю...
   И каждый хочет в этот мир. А кто не научился слушать, тому внушили, что дурь может их научить. И тогда они слышат периодически, когда теряют общество с его политическим манифестом и запуском космического корабля. Им хорошо, как и мне, но им нужны для этого деньги, а я слышу бесплатно... мои бездонные фантазии...
  
   Но я больна, что с меня возьмешь..................................
   Я больна, а, значит, безумно талантлива.....................................
  
  
  12
  
   Я не хочу, чтобы Рене умер.
   Мне сейчас как никогда плохо. Я умираю.
   Галлюцинации участились. Когда Рене бил меня, я этого не замечала. Меня проглотило море, о котором я думаю все чаще и чаще. Я плавала на его прохладной поверхности, парила словно в воздухе, а Рене держал меня за руку, чтобы я не улетела. Он не давал мне улететь. А я очень хочу улететь из этого кошмара.
   Сейчас у него горячка и я хочу спасти его. Я бегала к цыганке, хотела, чтобы та помогла ему. Она сказала, что Рене умрет, потому что ему не за что уцепиться в жизни. У него горячка, так как он хочет умереть. Если где-то внутри себя он найдет скрытый резерв, то выживет.
   ЦЫГАНКА. Люди умирают от болезней, попадают в аварии, умирают во сне, потому что подсознательно хотят этого. И это хорошо, потому что иначе нас бы было не миллиарды, а триллионы.
  
   И все же Рене не умер.
   Он пришел в себя у меня на руках.
   Я больше не буду писать о себе. Я рада за него и хочу сделать его счастливым. Только сейчас я поняла, как сильно люблю его.
  
  
  
  
  НЕМНОГО ПОЭЗИИ
  
  
  1
  
  На черном асфальте легко оставить свой след.
  На сером асфальте смешиваются миллионы следов.
  Потерять свои следы на сером асфальте легко.
  На черном асфальте твои следы никому не нужны.
  
  Твое лицо повторяет лица других.
  Твоя душа старается найти свое русло в реке Вечности.
  Ты бежишь вперед, а не топчешь траву на месте, в отличие от других.
  Тебя будит солнце и луна.
  
  Ты - кусочек Вселенной. Приближенная ночи и дня.
  Время твоего бодрствования утро, день, вечер и ночь.
  Твой сон - это бодрствование. Твой отдых - это труд.
  Твое сердце бьется в такт со Вселенной.
  
  Ты не пытаешься отделиться от людей. Ты всегда с ними.
  Это они гонят тебя прочь. Они не понимают, что нуждаются в тебе.
  Только ты осознаешь, что без тебя они потеряются.
  Они думают, что ты страдаешь. Но они просто не знают, что такое страдание.
  
  
  2
  
  
  Когда заходит солнце, люди ложатся спать.
  Она не спит. У нее гостья. У гостьи холодные пальцы и взгляд.
  Гостья живет в ней. Просто выходит из нее по ночам.
  Как рождающийся ребенок выходит их чрева матери.
  
  Она боится этой гостьи. Но гостья дарит ей новую жизнь. Омолаживает ее.
  Ранняя свежесть, подаренная гостьей, будет с ней весь последующий день.
  Этот день - будет длиться ровно сутки. За эти сутки она проживет целую жизнь. Родившись ночью, состарившись за день и умерши холодной ночью.
  
  Никто не помешает гостье. Ни ночные птицы, ни хищные звери, ни даже люди.
  Гостья сделает все, как нужно. Уходя утром, гостья подарит ей сладкий сон.
  Забывшись в этом младенческом сне, она будет набираться новых сил.
  А днем, думая о гостье, которая страшна ей, она не излечится от страха.
  
  Но не этот страх опасен. Ей не надо боятся гостьи. Гостья хочет ей добра.
  Только гостья знает, что для нее лучше. Гостья говорит ей:
  "Не бойся меня, бойся людей, они опасны по-настоящему. Они опасны,
  потому что говорят с тобой на разных языках. Им никогда не понять твоего наречия."
  
  
  3
  
  
  Нормальность - это серый цвет. Нормальность прячется между белым и черным.
  Рождаясь, человек находится ближе к смерти, чем когда умирает.
  Нормальность усыпляет эмоции. Лишает радости жизни и отсутствия страха смерти.
  Нормальность прячется над сердцем, постепенно окутывая сердце серым балдахином.
  
  Боль и радость - разные чувства. Но никто не знает, когда они настоящие.
  Нормальность - это объективность. Возможность поставить знак равенства.
  Нормальность мешает увидеть мир своими глазами.
  Нормальность - это повторяемость и обратимость инстинктов.
  
  Инстинкт - это предрассудок организма.
  Лишенный предрассудка, организм приобретает свой цвет.
  Цвет крови - красный, цвет ранней травы - зеленый, цвет солнца - солнечный.
  Каков твой цвет человек? Повторяешь ли ты чей-то цвет, как кровь и ранняя трава?
  
  Мысль - порождение разума. Чувство - порождение цвета.
  Если чувство отливает серым, значит, такого цвета балдахин окутал сердце.
  За серым покрывалом сердце ничего не видит. Глаза сердца закрыты.
  Засовы задвинуты. Душа зажата в клещи. Нормальность - качество слепого сердца
  
  
  4
  
  .
  Тихо колышется на волнах крохотный парусник.
  Я хочу угадать, кто плывет на нем. Капитан, боцман и матросы?
  А может жизнь, смерть и время. Время бьется как сердце, то медленно, то быстро.
  Но никогда не останавливается. И его нельзя остановить.
  
  Нельзя остановить смерть, потому что приближение к ней - это счастье прожитых дней.
  Нельзя вернуться в детство, потому что оно не хочет приближаться к тебе.
  Оскверненному пеплом и сажей взрослому человеку.
  Который воспевает жизнь, смерть и время.
  
  Ходуном ходит, трясется будильник, просит просыпаться.
  Но ты не хочешь слышать его громкую сирену.
  Та спишь. А я уже бодрствую. Нам никогда не встретится.
  Ты - невидимое тепло рук и учащенное сердцебиение. Почему ты храпишь?
  
  Горбатый сторож обладает большой силой.
  Он не пропускает в свою лачугу бедного замерзшего пса.
  Я усыновлю этого пса и назову его твоим именем.
  Он будет меня слушаться, а я его любить.
  
  
  5
  
  
  Страшно знать правду. Ее нужно забыть под ночным покровом.
  Оставить комарам, пусть пьют правду вместо нашей крови.
  А "правда" такое же дурацкое слово, как и "любовь".
  Я предлагаю любимому посмеяться над ним, а он слишком серьезен.
  
  Ну что? Увидел что-то реальное. Только пустоту. Какое полезное слово.
  Оно обозначает черный камень, или серую тучу или белое ничто.
  Как представить себе пустоту? Как ведро, из которого вылили воду.
  Так ее можно налить обратно, а вот с пустотой посложнее, если это не простая пустота.
  
  Это не пустота в душе, это пустота, с которой ни один живой человек не сталкивался.
  Ее никто не видел, и все бояться ее, не зная, правы они или нет.
  Что тогда правда, как не воплощение вечной пустоты.
  И ни одно слово не сможет нарушить тишины в этой пустоте.
  
  А еще там никак. Ни жарко, ни холодно. Ни темно, ни светло.
  Живой человек в ней не протянул бы и сотой секунды,
  Потому что в ней нет даже вакуума, она замершее и замерзшее будущее.
  Я боюсь ее................................................................................................
  Я. Славное словечко. Может быть всеми, и никогда не потеряется.
  В любом языке
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  ПОСЛЕСЛОВИЕ
  
  ИЗ ПОКАЗАНИЙ РЕНЕ Н.
  
   Она спала. Час назад у нее закончились конвульсии. Она бредила. Сказала, что хочет умереть.
   Мне было очень ее жаль. Я хотел ей помочь. В некоторых странах это разрешено.
   Я вытянул из-под ее головы подушку. Потом положил ее ей на лицо. Надавил. Она почти не сопротивлялась.
   Вы знаете, когда я убрал подушку с ее лица, то увидел какой-то волчий оскал. В кино она всегда умирала очень красиво. Здесь она выглядела просто ужасно. Я даже не смог закрыть ей глаза. В них была ненависть не только ко мне, но и, кажется, ко всему миру.
  
  
  ИЗ ЗАКЛЮЧЕНИЯ СУДМЕДЭКСПЕРТИЗЫ
  
   Марина С. никогда не страдала маниакально-депрессивным психозом. Она была психически стабильной.
   Поэтому показания гражданина Федеративной Республики Германии Рене Н. просим считать не соответствующими действительными.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"