Аннотация: Скачать в формате doc Сборник 2005 года. Одна из двух частей (полный текст). Стихотворная, в том же оформлении, была выпущена отдельно.
РАССКАЗЫ
СОДЕРЖАНИЕ
"ФЕНИКС-ГАЗЕТТ"
TABULA RASA
СВИНЦОВЫЙ ФОКСТРОТ
АНАЛГЕЗИЯ
ПОТРОШИТЕЛЬ
ЛЕГИОН
ЗВЕЗДЫ
КОРОЛЕВСТВО ПЕЧАЛИ
БОЖЕСТВЕННЫЙ МЕРТВЕЦ
СУХОВЕЙ
ЗАПАХ МЯТЫ
ЛЕГЕНДА О БЕЛОМ ТИГРЕ
ЛУННЫЙ БУДДА
"ФЕНИКС-ГАЗЕТТ"
- Эй, Джордж, как там с корректурой? - крикнул я.
- Полный порядок, сэр, - отозвался мой главный помощник довольным голосом.
Еще бы не довольным. Ведь именно наша газета, а точнее, мы с Джорджем на пару расследовали одно из гнуснейших преступлений века! Ну, по крайней мере, так мы его называли в заголовках статей. Едва мы затронули эту тему, дела наши пошли в гору, и мы уже не могли остановиться, пока не восстановили всю картину целиком до мельчайших подробностей, чем беспардонно воспользовалась полиция, найдя улики именно там, где мы и предполагали, и вообще полностью подтвердив нашу теорию, схватив преступника. Впрочем, подобное подтверждение нашей правоты благотворно сказалось на продажах. А иначе, мы с Джорджем шутили, что назвали свою газету *Феникс* потому, что она годилась лишь на растопку каминов. Но не успевал тираж догореть дотла, как - хоп! - выходил следующий номер!.. С упорством, достойным лучшего применения.
И сегодня мы засиделись в редакции допоздна, подготавливая последний штрих - окончательный вариант всей этой истории от начала до конца.
И вот, как было дело:
Трагедия имела наглость разыграться в весьма почтенном семействе. Одном из древнейших и славнейших родов Кента. На простом семейном ужине произошла настоящая кровавая бойня. Единственный сын и наследник старого графа Элсмира застрелил отца и мать, а после пустил себе пулю в лоб.
Скандал?
Еще бы!
Как говорят французы - ищите женщину. По слухам молодой Элсмир намерен был совершить мезальянс и жениться на женщине весьма несерьезного звания - школьной учительнице, без гроша и всяких звучных предков за душой, да к тому же ирландке!
Старый Элсмир пригрозил лишить сына наследства в случае подобного необдуманного шага. И последние несколько недель сын только и делал, что ругался с отцом, или пытался его умасливать.
Доумасливался, как говорится.
Прошу прощенья за профессиональный репортерский цинизм.
Так вот, по-первости все и выглядело...
Хотите знать, а где была в этот момент прислуга?
Да все там же - на месте преступления.
Дворецкий, по крайней мере, уверявший, что эта ужасная трагедия разыгралась прямо у него на глазах: молодой Элсмир застрелил отца в припадке бешенства, затем мать, которая, потеряв голову, накинулась на преступного отпрыска, швырнув в него тарелку с сыром, потом дворецкий решил было, что пришла его очередь, но новоиспеченный граф, внезапно осознав весь ужас содеянного, как истый джентльмен, почел своим долгом покончить с собой.
Рассказывая об этом, старый слуга так рыдал, и выглядел таким потрясенным, что никому и в голову не пришло усомниться в его словах.
Усомнились разве что мы с Джорджем. Опять же, профессиональный цинизм. У нас, газетчиков, его будет побольше, чем у инспекторов Скотленд-Ярда, хотя не до конца истребленный романтизм внушает мне надежду на то, что и совести у нас будет побольше.
Хотя наш старый знакомец инспектор Мэтьюс полагал, что совести у нас нет вовсе - подозревать в чем-то старого, убитого горем человека, скончавшегося от сердечного приступа на руках стряпчего во время оглашения завещания: оказалось, что большая часть состояния должна была перейти по наследству именно к нему, в случае, если: молодой Элсмир не доживет до времени вступления в права владения наследством... (если я завернул фразу не так, поправьте меня; я газетчик, и ни к чему мне юридические изыски), или если осквернит себя вышеупомянутым мезальянсом.
До второго случая не дошло, хватило и первого.
Итак, еще один наследник последовал в могилу, и... Состояние перешло к его сыну, известному увальню, к тому же малость придурковатому.
Сказать по правде, по-моему, старый Элсмир был склонен ко всякого рода мезальянсам ничуть не меньше молодого.
Ну, что поделаешь. Последняя воля покойного. Все честь по чести.
Разве это интересно?..
Впрочем, дело не в этом. С молодым Элсмиром я был шапочно знаком - по обязанности светской хроники, и в клубе, который он регулярно посещал, у него была очень недурная репутация. Одним словом, он не производил впечатления злодея или психически неуравновешенного человека, наоборот, казался всем весьма добрым малым. Даже в его намерении жениться на школьной учительнице было что-то трогательное. Ах, боже, ведь и сентиментальность нам, газетчикам, не чужда!
Итак, я обегал, собирая интервью, всех членов соответствующего клуба - были среди них, безусловно, и злодеи, и субъекты психически неуравновешенные, учитывая, что один раз на меня спустили бульдога, слава богу довольно престарелого и беззубого, а в другой - спустили меня с лестницы. А причина была такова же, по какой у некоторых взять интервью мне все же удалось. Никто не хотел говорить о покойном плохо. Никто, кроме полиции, праздно рассуждавшей о пороках избалованной золотой молодежи, не хотел верить в его виновность. Впрочем, и других кандидатов на роль преступника как-то не находилось.
Я попытался найти и школьную учительницу. Но опоздал. По злорадным объяснениям соседей, бедняжка не вынесла позора и повесилась. Какого *позора*? - хотел бы я знать. Общественного внимания? Нам, газетчикам, таких тонкостей не понять. Впрочем, квартирная хозяйка с радостью позволила мне порыться в ее вещах. Вот так-так! В корзине с бельем (А почему именно там, собственно?!) я обнаружил письмо от младшего Элсмира, в котором довольно недвусмысленно было написано: *Дорогая, между нами все кончено. Я не могу идти против воли родителей. Но ты замечательная девушка, я никогда не оставлю тебя своей помощью. Всегда твой искренний друг. Подпись.*
И для чего же теперь было устраивать стрельбы в узком семейном кругу?..
Покуда я соображал, сидя в продавленном кресле в убогой квартирке, появился Джордж, под руку с некой решительной девицей, чья решительность, похоже, следовала от выпитого дешевого бренди, запах которого разлился по комнате, едва она вошла.
Я с укоризной покосился на Джорджа. Тот сделал большие глаза и с загадочно убедительным видом кивнул на свою спутницу. Та вступила в разговор незамедлительно:
- Не могла она покончить с собой, вот и точка!
- Да полно, леди, с чего вы взяли? - добродушно полюбопытствовал я, припрятывая письмо в карман. - Мозгляк Элсмир не мог перестрелять своих родителей, а его невеста не могла повеситься? Своя рука - владыка, как говорится.
Милая кокни уставилась на меня набычившись.
- Мой патрон, Джек Норби, эсквайр, - торжественно, хотя и несколько насмешливо представил меня Джордж. - А это мисс Джейн Потс.
- Боже, сказал я. - Три *джей* в одной комнате - это что-то судьбоносное.
Джордж фыркнул, но уточнять, что его имя пишется с *джи*, не стал.
- Он строит из себя прожженного циника. Но сердце у него золотое, мисс, поверьте.
- Проверим! - свирепо сказала мисс.
Я решил пропустить это замечание мимо своего остроумия.
- И почему же вы думаете, что она не покончила с собой, юная леди? - поинтересовался я.
Девица фыркнула. Джордж усадил ее на тахту.
- Да потому! - сказала она уже не так агрессивно. - Потому, что с этим мозгляком Элсмиром они порвали еще раньше. - Маргарет была вне себя. Назвала его подлецом, и пообещала, что он еще об этом пожалеет. И знаете, что? - Она уставилась на меня.
- Что? - подхватил я.
- Не настолько она любила этого толстосума, разве что его деньги! От этого не вешаются!
Я, кажется, громко глотнул. Деньги, выходит, любила, а не его? Ну вот, еще одна романтическая греза носом об стенку!.. И еще меня упрекают в цинизме.
Я оглядел квартирку из которой все ценное хозяйка, конечно, уже утащила, но выбросить остальное пока не успела. Да уж, казалось бы, как тут не любить деньги? Но в таком случае своей стезей выбирают не роль школьной учительницы, верно? Чья судьба - быть беднее церковной мыши, да вдобавок еще зачастую синим чулком и старой девой.
- Врете вы, милая девушка, - сказал я ласково, почти нежно. - Она его любила. Репутацией своей пожертвовала, а ведь знала, что ничего ей не светит.
Джейн хохотнула, потом замолчала, и на ее глазах выступили слезы. Она упрямо покачала головой.
- Нет!..
- Нет? Хотите, я скажу вам, что она сказала на самом деле? - Я уже вошел в роль, почувствовав прилив вдохновения, ощущая себя магом, волшебником, могучим повелителем слов!.. А ведь именно слово - великий зародыш мира! Джейн уставилась на меня во все глаза, и даже лицо ее стало испуганным и осунувшимся, когда она увидела в моих глазах пророческий блеск - он ее просто заворожил. - Она сказала: *Милая Джейн, я с самого начала знала, что этим кончится, и не питала никаких иллюзий. Но поверь мне - это того стоило! Все на свете имеет конец. Но если страшиться этого, то лучше не рождаться на свет! Я была счастлива недолго, но дорожи я своим именем на потребу всем безмозглым старухам, я не была бы счастлива никогда! А теперь мне остается только жить дальше, храня в сердце этот свет! И я это переживу! Что было - прошло!..*
Джейн фыркнула.
- Ладно разливаться, мистер. Она только и сказала, мол: что было прошло. Я знала, что этим кончится, ничего - переживу. А вы тут чего наплели?
Я закатил глаза, и подумал, что на месте Маргарет точно бы повесился...
- И все-таки она бы не повесилась, - укоризненно сказала Джейн. - Не по христиански это. И совсем на нее не похоже. Она сильная была. - Джейн шмыгнула носом. - И добрая. Сильные - вешаются. А добрые - нет...
Я фыркнул.
- Ее убили, - мрачно заявила Джейн. - Девушку всякий обидеть может. - Она покосилась на нас и сказала предупреждающе: - Только попробуйте.
Джордж закудахтал:
- Да что вы, милая, господь с вами. Все, что вам от нас грозит, это получить пару-другую шиллингов за ценную информацию.
Девица вытащила носовой платок не первой свежести, высморкалась, и заметно приободрилась.
- А вы точно не из полиции? - подозрительно уточнила она.
- Боже упаси, - сказал я. - Мы честные газетчики...
- Знаю, знаю, - сварливо отмахнулась девица, - писаки подколодные... Только и горазды языком трепать да людей путать. Ну, так если вы не из полиции, я вам еще кое-что скажу. Маргарет мне вот что сказала про тот ужас: *Не мог мой Эдди так поступить, он настоящий джентльмен!* Как будто настоящие джентльмены девушек бросают... И добавила: *Я докопаюсь до правды! Видит бог, докопаюсь! Жизнь этому посвящу!* Это ее и сгубило... Такие вот дела, - и она снова схватилась за носовой платок.
Джордж молча, как настоящий джентльмен, протянул ей и свой. Джейн взяла.
- Что-то в этом есть, Джек, - проговорил Джордж, подняв на меня глаза. - Девушка клянется докопаться до правды, а потом ее находят в петле. Прямо слезы наворачиваются! Отличный материал для статьи!.. Черт побери...
Джейн гневно швырнула в него платком. Своим. Мокрым.
- Ты ей веришь? - спросил Джордж, когда мы вышли из дома, и шли вдвоем по грязной улочке, в которой невесть откуда имелись не только отбросы, поступающие из соседних окон, но и кучи конского навоза, хотя я мог бы почти поклясться, что кэб здесь не проедет.
- А ты - нет?
- Не знаю, - беспечно сказал Джордж. - Зато статья будет интригующая. Конечно, настоящего имени этой молодой особы мы не дадим, и так сойдет. Ну, на всякий случай.
- На какой? - ехидно поинтересовался я. - На тот, чтобы и ее не укокошили, на случай, если не все виновники торжества на том свете? А говоришь, не веришь.
- Это ты не веришь, - безапелляционно заявил Джордж. - А ты - мой патрон. И что бы ты ни сказал, я отвечу: *да, сэр!*.
- Врешь, - сказал я уныло и вытащил из кармана письмо. - По крайней мере то, что они порвали раньше - правда. И угадай, где я это нашел?
- Не похоже, что в камине.
- В корзине с бельем. А о чем это говорит?
- Ты что, спятил? Понятия не имею.
- Да о том, что оно было ей дорого, несмотря ни на что, остолоп! Поэтому я и сказал, что она его любила.
Джордж шмыгнул носом.
- Что, простудился?
- Ну тебя... - проворчал Джордж.
Мы - газетчики - прожженные циники. Это всем известно.
Этот тип ворвался в редакцию с боем, сжимая в руках свежую *Феникс-газетт*, а в зубах - трубку. Чертыхнувшись, я выхватил из стойки трость, а Джордж принял боксерскую стойку, довольно привычным манером, надо признаться. У нас и не такое случается.
Экспансивный субъект застыл на пороге, хлопая глазами.
- Вы меня помните?! - вопросил он.
- Отлично, - сказал я. - Вы спустили меня с лестницы. Ну, а теперь, мы спустим вас!
- Нет, нет! - воскликнул он, - отпрыгнув на полшага. - Я пришел извиниться!
- Что-что? - переспросил Джордж.
Субъект потряс в воздухе газетой.
- Я прочел вашу статью! Если исключить гнусную репортерскую манеру выражать свои мысли со всякими шуточками да прибауточками, она на меня подействовала как целительный бальзам!
- Что-что? - переспросил я.
Субъект гнусно ухмыльнулся, и поняв, что грубой лестью купил себе безопасность, шагнув ближе, бросил газету на стол и ткнул в нее пальцем с торжественностью полководца, тыкающего пальцем в карту со словами: *Тут-то мы им и врежем!*
- Вот! - провозгласил он.
*Ну и что? - кисло подумал я. - Статья-то моя. Что там может быть нового?*
- Что - вот?
- Вы не согласны с полицией! - восторженно провозгласил субъект.
- Скажем так, мы сомневаемся.
Субъект подарил мне умиленный взгляд.
- Друг Эдгара Элсмира - мой друг, - патетически заявил он. - Я-то думал, вы такой же стервятник как остальные. Да и репутация, хм... у вашей газетки...
- Ну, и чем же я отличаюсь от остальных? - перебил я довольно враждебно.
- Да тем, что все только и рады полить высший свет грязью! А вы взялись за такое благородное дело, и пытаетесь восстановить доброе имя ни в чем не повинного, благороднейшей души человека...
Чихать мне было, кто он там, и какая у него душа...
- Мне просто показалось, что дело темное. И бог с ними, с добрыми именами, а если убийца разгуливает свободно и живет припеваючи, пока его жертвы лежат в могилах, то куда это годится?
- Что-то я не понял, - проворчал субъект. - Ну, да не в этом дело. Я согласен дать вам интервью.
- А нам это поможет? - полюбопытствовал я.
- А вы как думаете? Только не здесь, в баре напротив. Мне срочно нужно виски.
- За ваш счет, ваша светлость! - предупредил я.
- А как же! - его светлость по-генеральски взмахнул рукой и торжественно понес себя впереди процессии.
- Видите ли, почему я думаю, что он не мог так поступить, - глубокомысленно произнес его светлость, попыхивая трубкой. - Я проиграл ему в карты довольно большую сумму и, думаю, если уж начинать стрелять, то стоило бы начать с меня. А я теперь, знаете ли, в весьма затруднительном положении. Понятия не имею, кому мне теперь следует отдать долг. Из его родных никого не осталось. Не наследнику же!.. - он презрительно отмахнулся, чуть не пролив виски. - Что это вообще за наследник?! Чепуха какая-то!
- Вообще-то, - не менее глубокомысленно заметил Джордж, - думаю, его смерть избавила вас от всех обязательств.
Его светлость издал выразительное: *Пф!..*
- Я же джентльмен. А карточный долг - долг чести. Я должен его кому-то отдать. Но кому? Посудите сами. Я подумывал о его невесте Маргарет. Но увы, и она скончалась. Что же дальше? А эта девушка из статьи? Может, ей? В конце концов, хотя бы дама, как-никак. Красивый выйдет жест, вы не находите? А может, подскажете, где ее найти?
Я подозрительно поглядел на его светлость. Вид у него был самый идиотски-честный.
- И не рассчитывайте. Мы своих тайн не выдаем. Вот найдем убийцу - тогда пожалуйста. Кстати, знаете ли вы еще что-нибудь важное кроме того, что задолжали Элсмиру в карты?
Его светлость насупился и побулькал своим виски. Мы последовали его примеру. Виски в самом деле было отменное.
- Вот что, - сказал его светлость оторвавшись от стакана и заговорщицки пригнувшись над столиком. - Он и не собирался жениться на этой девице, пока отец жив, или пока он не успокоится. Да, сперва кровь ударила в голову, а потом он поостыл, разве что папашу малость поддразнивал. Он решил, что может сделать это и потом. В конце концов - какие наши годы!
- Что значит - потом? - спросил Джордж озадаченно. - В записке ясно говорилось, что он вообще передумал на ней жениться!
Его светлость откинулся на спинку стула и расплылся в бесстыдно довольной ухмылке.
- Да мы вместе писали эту записку! И Маргарет все знала! Это была ее идея - чтобы успокоить старикана, показать ему эту записку как-нибудь при случае.
*Хм, - подумал я. - Так вот, оказывается, для чего она завалялась в бельевой корзине.* Ну, тогда, пожалуй, у Маргарет был повод повеситься.
- Жаль только, что эта записка не всплыла раньше, - пробурчал его светлость, пристально глядя в стакан. - Может, тогда и убийств бы никаких не было. Кстати... - он поднял голову, - ведь Маргарет никакой записки не оставила? Нет? А самоубийцы обычно оставляют. В романах читал... Да и в газетах... Одним словом, джентльмены, если понадобится моя помощь - всегда рад...
- Эй! - раздался яростный вопль от дверей. Все подскочили на месте и обернулись.
Это был всего лишь инспектор Мэтьюс, потрясающий свежим номером нашей газеты. Посетители потаращились на него немного и решили не обращать внимания.
- Где эта записка?! - вопросил Мэтьюс, наступая на нас этаким свирепым гризли. Вообще-то, понятия не имею, как выглядит гризли. Водятся они черт знает где - где-то в Америке, но поговаривают, что свирепости у них хоть отбавляй. - Почему, черт побери, вы сперва мне ее не показали?!
Уловив краем глаза какое-то движение, я оглянулся, но поздно. Его светлость уже исчез. Истинно по-английски. Говорят, аристократия и полиция на дух друг друга не переносят.
Мэтьюс бухнулся за наш столик и раздраженно побарабанил по столешнице пальцами.
- Чепуха какая-то, - проворчал он на пару октав ниже. - Ну, подумаешь, записка - а может, они ее для отвода глаз вместе написали?..
- Ну, прямо в точку! - восхитился Джордж. Я пнул его под столом. Джордж скис.
- А почему Маргарет Дейн не оставила записки? - поинтересовался я. - Или вы ее утаили в интересах следствия, которого не было?
Мэтьюс ответил свирепым взглядом.
- Не было никакой записки. Ну, и что тут такого? Почему не оставила? Откуда мне знать? Может, настроения не было писать, было только в петлю лезть. Чего вы все ворошите? А ту записку - попрошу отдать.
- А вам-то зачем? Что вы, солить ее будете?
- Острите, острите, вам зачтется...
- Ладно, Мэтьюс, когда вы осматривали помещение с повешенной, неужели ничего странного вам на глаза не попалось?
- Чего?
- Странного, говорю...
- Да слышу я. Не было ничего странного. Разве что, - Мэтьюс с чуть озадаченным видом пожал плечами. - Похоже, повесилась она со второй попытки.
- Чего?
- Ну, всякое бывает. То петлю не так закрепят, то...
- Да с чего вы взяли, Мэтьюс?!
- Коронер сказал, у нее были легкие синяки где-то на локте и колене, как если бы она упала, и большая свежая шишка на голове. Ну, будто она сорвалась, да головкой приложилась, а потом все же довела начатое до конца...
Я поперхнулся и вскочил. Откашлялся, и потряс указательным пальцем, пока ко мне не вернулся голос.
- И вы молчали?! Господи, да если только у вас на глазах кого-нибудь не пристукнут, вы вообще хоть что-нибудь заподозрите?!
- Я в своей жизни всякого насмотрелся, - огрызнулся Мэтьюс. - У нее был мотив, чтобы повеситься. А вот, чтобы ее убивать - кому это было надо?! Она в завещании не упоминалась!
- Кстати о завещании, - вставил Джордж. - А в нем ничего странного не...
- Не начинайте заново! - взвыл Мэтьюс. - Чтобы я поверил, что этот божий одуванчик дворецкий все это натворил. Да чтобы потом еще уже отдав концы кого-то повесил - это уж, знаете ли, через край...
- А его сын? - напомнил я.
- Я же вам уже говорил, - мягко сказал Мэтьюс. - Он малость слабоумный. И оружия в руках в жизни не держал, разве что бритву с помазком, да нож с вилкой. И чтобы так спортивно - хотя и с пяти выстрелов, но сплошь смертельные раны - так не бывает. Рука профессионала. Вот Элсмир - спортсмен. Он мог. А этот - ха! - как же! Где он этому учился? В заведении для умственно отсталых?!
- Спортсмен, говорите... - проворчал Джордж, пристально глядя на пустой стакан его светлости.
- Это ясно как дважды два - заявил Джордж. - Убийца - он. Этот бред о карточном долге, и попытка выяснить, как ему найти Джейн Потс - не иначе как, чтобы заткнуть ей рот, я уверен.
- Не думаю. По-моему, убийца - не он.
- Это почему же, потому, что он тебе польстил?
- Нет. Потому, что рассказал о записке.
- О положении вещей, из-за которого Маргарет Дейн вполне могла повеситься?
- Вряд ли. Мэтьюс меня как-то разубедил своими предположениями о двойном повешении. Не верю. А по-поводу записки...
- Тогда выходит, что Джейн лгала, убеждая нас, что между ними все было кончено.
- Ну, и что? Она лгала и до этого. А может, Маргарет и ее ввела в заблуждение. Хотя, не думаю. Наверное, она просто пыталась так по-своему убедить нас в том, что у Маргарет не было повода к самоубийству. И ничего больше.
- Не верю, - сказал Джордж.
- Да ты вспомни только, что она плела.
- Я помню только, что то, что она наплела, появилось в нашей газете...
- Бывает! Развитие событий с продолжением! Совсем для нас неплохо.
- Угу, конечно...
- Конечно. Что ты переживаешь? Мир полон вранья. Среди всего этого я себя чувствую просто белоснежным ангелом...
- Выпачканным в типографской краске...
- Да и с перьями мы дело имеем. Ты мне лучше скажи, Если Джейн лгала ради Маргарет, а его светлость, возможно, ради Элсмира, то ради кого лгал дворецкий?
- Ради его светлости.
- Джордж! Прекрати!
- Еще чего. Дворецкого можно было припугнуть, или подкупить. А нечистая совесть добила старика в момент оглашения завещания...
- Про нечистую совесть охотно верю! Но ради кого стоило взваливать на нее такое бремя!
- Джек, ты опять...
- Слышал я все о слабоумных. Хотелось бы, кстати, проверить...
- Джек, если бы старик в тот день не умер и получил все наследство, ты не стал бы подозревать этого беднягу. Но дворецкий умер своей смертью.
- А его светлость в тот вечер до полуобморока резался в карты в клубе. Причем выиграл в конце концов. А потом уж выяснил, что и долг-то отдать некому. Он, конечно, паршивец, слов нет, людей с лестниц спускает, но циничное убийство я ему приписать не могу. Он разве что в припадке гнева расстреляет все китайские вазы - главное, чтобы грохоту было побольше, и успокоится.
- Джек, у тебя богатое воображение. Ты сам изобретаешь людям маски, а потом исходя из них и рассуждаешь. Тебе бы романы писать, а в реальной жизни...
- А в реальной жизни - знаешь, куда мы завтра едем?
- Что? - с тревогой переспросил Джордж.
- Прогуляемся заглянуть в то заведение, где воспитывался наш слабоумный, и выясним, насколько у него были проблемы с головой, и в чем это выражалось.
Джордж вскочил, роняя бумаги.
- Да ты знаешь, где это?!
- Далековато. Зато Мэтьюс нас завтра не найдет, и не набьет нам шишек по поводу той шишки, о которой мы написали.
- Да ладно, когда он злился всерьез?! И потом, ты что, думаешь, что полиция там без нас не побывала? Не верю.
- А я верю, что полиция ничего всерьез не делает. Могла и этого не сделать. Значит, едем. Раз я так решил!
Полиция всецело оправдала мои ожидания... Когда мы, несколько уставшие и подавленные, вернулись со своей добычей, Мэтьюс сидел в редакции и брюзжал с секретаршей и разносчиком по поводу того, какие мы гады. Видимо, это он и называл настоящей работой.
Затем в течение получаса мы уговаривали его в исследовательских целях прогуляться как-нибудь в то местечко, которое мы сегодня посетили, а Мэтьюс упирался. Мы же, разумеется, не рассказывали о том, что именно он там может найти, пока он не развопился, что печатать об этом ни в коем случае нельзя, или мы сами все подстроили.
В разгар спора в дверь поскреблись.
Джордж открыл и чертыхнулся. В помещение ворвался бульдог. Мэтьюс взвизгнул и чуть не вскочил на стол. Я подумывал о том же, но решил, что поздно, когда псина принялась задумчиво жевать мою штанину. Через порог с некоторым трудом перевалился хозяин собаки.
- Бэтси! Тихо, девочка! Ко мне! - пропищал он.
- Какого черта? - вопросил я.
- О, бросьте! - весело воскликнул толстяк. - Бэтси, она ж только рычит, а вы от нее как умчались, так не догонишь... А я подумал-подумал, и решил все же зайти сказать вам кое-что.
- Что сказать? - Мэтьюс перехватил видимость инициативы.
- Как хорошо, что и вы тут, инспектор! - воскликнул толстяк. - Я хотел бы подать жалобу, да в официальной обстановке с полицией дел не имею! Видите ли, лакей покойного Эдгара Элсмира выбил моей собаке несколько зубов на охоте.
Я покосился на псину, висящую со стеклянными глазами на моей штанине.
- Вы имеете в виду эту... Бэтси?
- Ее, милочку, - горестно простонал толстяк. - За то, что она бросилась к его утке.
*Кто ходит на охоту с бульдогом? - подумал я. - С другой стороны, кто ходит с бульдогом в гости?*
- Что значит, к его утке? - спросил Мэтьюс. - К утке, которую сбил Элсмир?
- Ну... - толстяк помялся. - Не совсем... Элсмир, он... а впрочем, он уже не обидится. Он вообще стрелял плохо. Утку подстрелил лакей. Элсмир им страшно гордился, говорил, если с ним охотиться, всегда можно приволочь с собой дюжину трофеев, и объявить их своими. А чтобы сберечь свою славу охотника, всем рассказывал, что его лакей оружие-то в руках держать не умеет.
- М-м... - глубокомысленно промолвил Мэтьюс. - Из чего же он стрелял?
- Из двустволки, конечно!
- А что, - переспросил я. - По вашему, это значит, что из револьвера он стрелять не умеет?
- Не смешите меня! - кудахтнул толстяк. - Куда ему? Револьвер - это благородное оружие!
Мэтьюс отмахнулся.
- Норби, вы опять за свое. Ладно, говорите, о чем хотите, а я пошел!
Он решительно взял шляпу, и поторопился сбежать. Бетси, тявкая, устремилась за ним. Толстяк наконец подхватил эту тварь на руки и обиженно посмотрел Мэтьюсу вслед.
- Куда это он?
- В пивную, - невежливо отвечал Джордж.
- Ладно, давай займемся следующим номером, - вздохнув, сказал я.
- Да, - окликнул толстяк. - Не забудьте, что я решил бросить тень на доброе имя наследника состояния Элсмиров - он невыносимо груб с животными! Как вы думаете, стоит содрать с него часть полученного наследства как плату за оскорбление моей Бэтси?
Наконец, он уволок свою псину прочь. Думаю, он даже не предполагал, что в нашем обществе Бэтси почти так же рискует своими зубами, как в обществе наследника Элсмиров...
Который, кстати, согласно свежим записям в наших блокнотах, лечился в детстве отнюдь не от слабоумия. Порок, от которого он избавлялся в течение довольно продолжительного времени именовался иначе - припадки ярости и беспричинная жестокость - по отношению к животным, конечно, по большей части, но, думаю, с тех пор многое изменилось. Например, припадки становились все менее выраженными, беспричинность, полагаю, сменилась некоторой целеустремленностью, а что насчет животных... спортсмен, он всегда спортсмен, как говорил Мэтьюс.
Мэтьюсу опять удалось перепугать всех посетителей бара, ввалившись туда на следующий день, как раз, пока мы обсуждали с мисс Джейн Потс и его светлостью свою последнюю статью.
- Норби, это перешло все границы!!! - завопил Мэтьюс.
- Да? - поинтересовался я. - А что, я был не прав?
- Мы все проверили! - проорал он.
- И?
- Все так и есть!!!
- Отлично, что вам не нравится?
- Вы его спугнули?!
- Ах, вот как, а что, на него кто-то охотился?
- Нет. Но мы его уже поймали!..
- Поздравляю...
- Помолчите хоть минутку. У нас же не было никаких доказательств!
- Пока он не пустился в бега? - вдруг вставил его светлость. - Так для вас же попросту подняли дичь!
- Э... Дичь какая! - выпалил Мэтьюс, бухнулся на стул и, вытащив носовой платок, промокнул свой широкий лоб.
- Ну скажите мне, господа, откуда только такое упорство?!
- А разве мы были не правы? - повторил Джордж.
- Почему вы никогда не говорите мне ничего до тех пор, пока об этом не начинает вопить весь Лондон?!
- А потому, что скажи вам что-нибудь, вы тут же придумаете отговорку, и все равно ни черта не сделаете.
- Норби! - укоризненно сказал Мэтьюс. - Здесь же дама!
- Простите, мисс Потс, - сказал я. - Видите ли, ругаться у нас вправе только господин инспектор.
- Норби!
Его светлость хихикнул. Джейн Потс тоже. Эти двое вообще, похоже, спелись. У них оказалась общая страсть - тяга к крепким напиткам. Не обращайте внимания, это я по привычке мелко злобствую. Но взаимную симпатию они как будто, и правда проявляли. Неужели пример покойного Элсмира был так заразителен?..
- Ну, так как, по-вашему, все произошло? - осведомился Мэтьюс. - Воображение у вас богатое, придумать все от начала до конца - раз плюнуть.
- Уж это точно, - горячо подхватила мисс Потс. - Мозги у него подвешены не хуже, чем язык.