Аннотация: Стихи разных лет, одна статья и просто очерк. Тематика - крестовые походы.
ПЕСНЬ КРЕСТОНОСЦЕВ
О Палестина, прославленный край,
Овеянный сонмом легенд!
О Палестина, утерянный рай
В сплетеньи дорожных лент!
Здесь пламенны дни, как Господень лик,
А ночи сладки, как елей!
Мгновения вечны, а вечность - миг
В владеньях Царя Царей!
Пусть солнце в очах вызывает резь,
И доспех раскаленно-бел,
Дыхание мира сурово здесь,
И тяжко для смертных тел,
Но как, Палестина, забыть тебя?
Ты свята во веки веков!
И долг наш тебя - сарацин рубя -
Избавить от их оков!
Мы истину ищем, сквозь боль и бред,
Сатанинского жар костра,
Сражаясь за святость, и божий свет -
Вечное царство добра!
Коней мы гоним в песчаную зыбь,
Сквозь жаркое марево грез.
О, ветер-паломник, песком засыпь,
Того, кто пути не снес.
Молитвы наши - в речах и в мечах.
Мы жизнь отдаем за мечты.
На светлых плащах, через смерть и страх
Несем мы свои кресты.
Господень Гроб мы должны защитить,
И значит, зарок наш таков:
Да будет святыни от зла хранить
Наш Дух до конца веков!
Пускай пораженья и тлен нас ждут,
Но Дух наш нельзя победить!
Пусть годы, века с этих пор пройдут,
Ведь будем мы вечно жить! -
В сердцах поколений, что сменят нас,
И здесь, и в святых небесах!
И выйдут в походы еще не раз
Презревшие зло и страх!
11 апреля 1994
СВЯЩЕННЫЙ БОЙ
Здесь все смешалось - Бог и Дьявол,
Здесь реки крови протекли,
Здесь шел священный бой без правил,
За жирный клок Святой Земли.
Богам всегда приносят жертвы,
Приносят в жертву и богов.
Так что ж, убьем, раз все мы смертны,
За пару строф красивых слов!
Омоем жертвенную кровью
Пустующий Господень Гроб.
Оставь идеи пустословью,
А нам - экстаз кровавых троп!
В священном пламенном забвеньи
Утрать все думы до конца.
В неистовстве и диком рвеньи,
Узри жар Божьего лица!
Сожги гордыню без остатка,
И духом вознесешься в рай.
Утрать себя - как это сладко!
Как благовест - вороний грай!
Кому мы служим? Прочь сомненья!
Сомненья - самый тяжкий грех!
Убий во имя Воскресенья -
Не слушай сатанинский смех!
14 ноября 1996
ПАДЕНИЕ КАРКАССОНА
В этот век - не Шарлеманей,
А Симонов де Монфоров,
Ты не выстоишь, мой город,
Среди алчных их желаний,
Разорить, все, что прекрасно,
Выжечь пламенем свободу.
Только Молоху в угоду
Пал Безьер - мы знаем ясно!
Что же, Бог своих узнает -
По известному присловью.
Алтари залиты кровью -
Вот как святость побеждает?
Истреблять младенцев смело -
Просто. То ли еще будет?
Победителей не судят:
Диким псам - собачье дело.
Я не верил "совершенным",
И давно не верю Риму,
Я стою за то, что мило,
То, что живо и нетленно -
И все то, во что я верю:
Красоту, Любовь и Доблесть,
Мир, Свободу, Гордость, Совесть -
Не отдам без боя зверю!
Ты не выстоишь, мой город -
Место сказочных преданий,
Царства смерти и страданий
Утолив звериный голод.
Если не вернусь обратно
Я из лагеря французов,
Вероломных подлых трусов,
Преступивших слово клятвы, -
Значит, время не теряйте,
Не ищите счастья в смерти,
Никому теперь не верьте -
Уходите и прощайте!
Город, ты не место - люди.
Изойди подземным ходом! -
Под пещерным тайным сводом
Спутав нить подзвездных судеб.
Больше нет на свете правил.
Будет ладанка - для яда.
Может, правда, смерть - услада,
Если миром правит дьявол...
01.01.05
ЛЬВИНОЕ СЕРДЦЕ
И да, и нет - был мой ответ,
Но королей не видел свет,
Чей меч был тверже, крепче щит,
И кто столетья не забыт!
Чей грех и слава - велики,
Да зло ведь помнить - не с руки,
Пусть львиный рык и львиный раж
Нейдут на храмовый витраж -
Но потрясен будь Мир и Град,
И даже город, что не взят,
Что кровью обагрен и свят -
Тем, что был лев среди людей,
Среди волков - в расцвет их дней,
И мнится им мой львиный рык
Среди их мелочных интриг!
Весь львиный блеск моих очей
Сверкает в зеркале мечей,
И снится тем, кто сердцем слаб
Поныне тяжесть львиных лап...
22.07.01
КНЯЗЬ УМЕР
И рвутся богохульства с языка,
Князь умер нынче,
Что ж ты ждешь, светило?
Сойди с небес, отдай ему свой жар -
Тому, кто мог бы славно править миром,
Отдайте, ветры, все свое дыханье,
Чтобы ему наполнить вздохом грудь,
Он мог уснуть,
но умереть...
о, небо,
Куда теперь держать нам тщетный путь?
Еще ты можешь петь и цвесть, природа?
Твоя судьба темна, как душный склеп!
Наряд твой пестрый
жалок и нелеп,
И свет глумлив "святого" небосвода.
Нет, это ад, он всюду нынче с нами,
А божий свет лишь там, где нынче князь -
Ему стезя светла,
а нам тут - грязь...
Но если б он по-прежнему был с нами,
Здесь был бы мир
все так же свят и светел,
И правилен...
Но что нам остается?
Вернуть на древо плод добра и зла?
Отречься от речей златого змея,
С которых - вот! - упала пелена! -
Отведан плод - князь умер - рай повержен!
И рвутся богохульства с языка...
28.03.01
* * *
(на Варфоломеевскую ночь)
Город, покрывший себя позором,
Город, забрызганный кровью,
Честь твоя не похищена вором -
Твоим, слишком теплым кровом:
Гостей ласкал он сперва сверх меры,
А после - скормил их червям!
И всякий, восставший на "дело веры",
Был проклят ко всем чертям!
Париж, продажный, как ласки блудниц,
Особой требует платы -
Измены, и крови, и тлена гробниц,
Бессмертной души утраты.
1998
ПЕРВЫЙ КРЕСТОВЫЙ ПОХОД
1096 - 1099
Каждая эпоха в мировой истории несет свое, ни с чем не сравнимое, неповторимое очарование. Но трудно представить себе более притягательный для современного человека, по своей романтике период, чем "рыцарское" средневековье. Средние века - это мир классических волшебных сказок нашего детства. И хотя более близкое знакомство с историей развенчивает детские идеалы, само понятие рыцарственности как таковой настолько вживается в наши сердца, что образ рыцаря, почти совершенно отделившийся от своего исторического оригинала, остается в нашем представлении словно сотканным из света. И разве не интересно, чем жили люди средних веков, создавшие столь привлекательные идеалы благородства, достоинства, бескорыстия и самоотверженности? И тем удивительней последние, чем больший контраст с ними представляла реальная жизнь, и чем больше к ним действительно кто-то стремился и принимал их всерьез. Расцвет средневекового рыцарства связан с эпохой крестовых походов (1096-1270 гг.), которая оказала на него огромное влияние. И в этой работе, но-сящей чисто обзорный характер, какой только и возможен в столь малом объеме, мы еще раз обратимся к началу этих легендарных времен, равно славящихся своей грубостью и идеализмом, к Первому Крестовому походу.
Девять веков тому назад, в 1095 году от рождества Христова, глава Вселенской церкви Папа Урбан II призвал весь христианский мир на священную войну для освобождения Святой Земли от владычества "неверных". Причины и условия для этого имелись.
Несмотря на бытующее в отечественной историографии мнение, что: "Народные бедствия в XI веке достигли в Западной Европе крайнего предела; беспрерывные феодальные войны, истребляя то и дело жатвы, порождали часто голодные годы; разорение отзывалось и на самих феодалах, что вызывало общее мрачное настроение, от которого люди искали утешения в религии и религиозных подвигах." , более вероятным представляется другое, описанное, в частности, в "The Crusades" Дэвида Николь : XI век отмечен крупным экономическим подъемом, и хотя сопровождался взлетами и падениями, было бы ошибочно видеть Первый Крестовый поход продуктом обнищания, отчаяния, приведшим к религиозной истерии. Вполне логично, что столь грандиозное международное предприятие требовало достаточной материальной базы для своего осуществления. Разумеется, сама по себе религиозная истерия не исключается. А идея священной войны существовала всегда, родственная мусульманскому джихаду, разрабатываемая виднейшими теологами. Святой Аврелий Августин в своих сочинениях, в частности "О граде Божьем", тщательно исследует эту проблему. "Справедлива, по его мнению, та война, которая ведется во имя защиты человека от свирепого агрессора: "Обычно справедливыми называют те войны, которые ведутся для того, чтобы отомстить за оскорбление, возместить ущерб, понесенный одним народом от другого"" .
В Палестине в XI веке шли междоусобные войны между фатимидами и сельджуками - шеитской и суннитской ветвями ислама. Сельджуки одерживали верх, и в такой сложной ситуации, христиане, проживающие на Ближнем Востоке оказались в достаточно неприятном положении. А раз "братья и сестры во Христе понесли множественные обиды и унижения, принимая подчас мученическую смерть", то не изжитый у европейских народов языческий обычай кровной мести, органично перешедший в христианскую концепцию справедливых войн, требовал скорого и сурового возмездия обидчикам, которые, к тому же, "незаконно" владеют главной христианской святыней - Гробом Господним - Иерусалимом. Византийский импера-тор Алексей Комнен прямо просил помощи против турок. В то же время утихла опасность непосредственных набегов на Западную Европу со стороны "диких" народов, таких как венгры. Здесь языческая опасность миновала. Но в Европе остался огромный общественный пласт профессиональных воинов, которые, при отсутствии общего противника, обычно обращали свое агрессивное внимание друг на друга. Обращение же их на Вос-ток было в этом случае делом весьма полезным для хозяйственной и культурной жизни Запада.
С чисто астрологической, мистической точки зрения, наблюдался ряд всевозможных знамений: метеоры, лунные затмения, окрашивание луны в кровавый цвет, знаки на солнце. А наибольший "урожай" замеченных комет пришелся на осень 1097 года.
Позиции восточного христианства оказались в это время значительно ослаблены. "К концу XI столетия Византийская Империя утратила почти все владения в Африке и Азии" , что обычно объясняют "постепенным разложением и деморализацией византийского общества и правительства". Также и великое мусульманское государство распалось на три части: в Испании образовался Кордовский халифат, в Северной Африке - Египетский, в Азии - Багдадский. Вскоре последний также распался на множество мелких владений, находящихся в чисто номинальной зависимости от Багдад-ского халифа.
Судя по всему, феодальная раздробленность в начале второго тысячелетия нашей эры была общей тенденцией, и на Западе - далеко не в первую очередь.
Святая Земля - Иерусалим и вся Палестина, входила в состав Дамасского султаната, с середины XI века оказавшегося в руках турок-сельджуков.
В обстановке постоянных раздоров новых мусульманских государств и попыток Египетских владетелей отнять у Багдадского халифа Сирию, к этому разделу не прочь были присоединиться и христианские правители, чьи земли тоже были раздроблены, но видимо, враждующие между собой чуть менее яростно, и готовые объединиться ради некой общей цели, общего идеала. А какая цель могла быть для них более высокой и общей, чем освобождение гроба Господня, высшей святыни на Земле? К тому же, Европа дробилась уже почти три столетия со времен распада империи Карла Великого, и успела приспособиться к такому состоянию. Поэтому просьба Византийского императора о помощи, к западным христианам, попала на благодатную почву.
"Папа Урбан II увидел благоприятную минуту своим авторитетом возбудить религиозную борьбу, что, конечно, должно было еще более усилить папский авторитет" . Он проповедовал поход для освобождения Палестины на соборах в Пиаченце и Клермоне в 1095 году, обещая участникам экспедиции отпущение грехов, в силу их богоугодного подвига, и намекнув на сказочные богатства Востока, для более практично ориентированной публики. Энтузиазм охватил огромные массы народа, увидевшие возможность удовлетворить свои и духовные и материальные потребности. При этом большинство искренне верило в святость предприятия. "... все пожелавшие участвовать в этом походе нашивали красный крест на плече, откуда и на-звание Крестовых походов" . Впрочем, на самом деле, такое название они официально получили много позднее. А в те времена их просто называли Паломничествами или Экспедициями.
Первый Крестовый поход состоялся с 1096 по 1099 год. Вообще в период с 1096 по 1270 год было организовано и совершено восемь больших и несколько малых походов, не считая так называемых Детских Крестовых походов, и походов в Европе.
Наиболее знаменитыми вождями первых крестоносцев были: герцог Годфрид Бульонский, его брат Балдуин, папский легат епископ Адемар, герцог Нормандский Роберт II, Боэмунд Тарентский из Сицилии, его племянник Танкред, Раймунд Тулузский и другие. Выступление крестоносцев было назначено на 15 августа 1096 года, в праздник Успения Девы Марии. Однако толпы возбужденных паломников, по большей части из простого люда, не стали дожидаться этого срока и выступили в поход уже весной 1096 года, не без намерения "утереть нос" высшим классам. "Войско" состояло главным образом из пеших "воинов", в том числе - женщин, детей и монахов, и немногих всадников, вооруженных и облаченных как попало.
8 марта Петр Амьенский (Пустынник) и рыцарь Вальтер Неимущий, "сопровождаемые великим числом пеших франков из Галлии, и имея с собой всего восемь рыцарей, вступили в Венгрию и направили путь свой к Иерусалиму". Другие разношерстные отряды из Германии, Фландрии и Лотарингии отправились в путь в начале лета, возглавляемые священниками Готшалком и Волькмаром, и графом д"Эмико. Все эти сверх меры воодушевленные полчища, из которых первое включало, по преданию, 100 тысяч человек, не сочли нужным позаботиться о своем обеспечении, а посему жили, главным образом, за счет грабежа местного населения. А раздраженные жители , разумеется старались при всякой возможности отом-стить обидчикам, порою избивая их сотнями. Например, при Мерзебурге в Венгрии и при Ниссе в Болгарии. "В Константинополе грабежи крестоносцев побудили императора Алексея поскорее переправить этот сброд в Малую Азию, где они были в скором времени истреблены турками" . Лишь трем тысячам с Петром Пустынником во главе удалось вернуться обратно в Константинополь.
Главные же войска крестоносцев, как и было запланировано, выступили в середине августа из различных пунктов Европы. Общее число участников не поддается определению. По одним источникам оно составляло 100 тысяч рыцарей и 600 тысяч пехоты. по другим, в целом не превышало 300 тысяч.
Сборным пунктом был назначен Константинополь, к которому крестоносцы направились четырьмя разными маршрутами. Из Южной Франции и Северной Италии, под предводительством епископа Адемара и Раймунда Тулузского - через Италию, Далмацию и Эпирские горы. Из Германии и Восточной Франции - вниз по течению Дуная, их возглавляли: Годфрид Бульонский, Балдуин и Ренард Тульский. Из Южной Италии и нормандских владений в Сицилии, во главе с Боэмундом Тарентским и Тан-кредом, пересекли на судах Адриатическое море, и далее следовали через Эпир и Фракию. Отряды из Северной Франции, их вождями были Гуго де Вермандуа (брат Филиппа I, чьей матерью была знаменитая русская княжна Анна Ярославна), герцог Роберт Нормандский и другие, пересекли Францию и Италию до Брендизи, далее повторив путь Раймунда Тулузско-го.
Эти армии, не такие торопливые, как предыдущие, были снаряжены и обеспечены всем необходимым несравненно лучше. И прошли по Европе куда спокойнее, не тратя силы и людей на грабежи. Единому командованию они не подчинялись, каждый отряд был самостоятелен. Но все же наибольшим влиянием пользовались епископ Адемар - папский легат, и Годфрид Бульонский.
Первым прибыл к Константинополю отряд Годфрида Бульонского. И тут же между крестоносцами и Византийским императором возникли недоразумения. Император Алексей считал земли, подлежащие освобождению от приверженцев Магомета своей собственностью, и потребовал от крестоносцев ленной присяги себе как сюзерену. Но герцог Бульонский и его соратники не собирались ничего отвоевывать для кого-то другого, полагая, что земли должны достаться тому, кому Богом будет дарована победа. И, разумеется, отказались. Тогда Алексей Комнен решил бойкотировать при-шельцев, запретив продавать им продукты. В ответ крестоносцы взяли силой то, что им не давали добром, ограбив окрестности Константинополя.
Но подобные отношения не входили в планы ни той, ни другой стороны. Крестоносцы уступили и принесли требуемую присягу. А император с облегчением переправил их на кораблях в Малую Азию, где первый лагерь расположился близ хорошо укрепленного турецкого города Никеи. Сюда же прибыли и остальные войска, включая отряд византийцев.
"В мае 1097 все христианские отряды окончательно сосредоточились и на общем смотру оказалось до 100 тысяч конницы, 300 тысяч пехоты и 100 тысяч монахов, женщин и детей" . Далее обычно принято упоминать крайнюю неорганизованность и недисциплинированность этих войск. "В свое время сложилось даже целое направление в науке, которое в основу своих изысканий поставило именно недисциплинированность сначала германцев, а затем рыцарей. В настоящее время подобные суждения не вызывают особого доверия" . Просто их представление о дисциплине было несколько иным чем ныне, и опиралось на определенную систему военных ценностей: свободолюбие, отвага, пренебрегающая соображениями безопасности, чувство родовой и дружинной солидарности, понятие "святой мести" - за смерть погибшего товарища, презрение к страху и смерти. Неорганизованность их вполне естественна в обстановке многонационального предприятия. Скорее можно удивляться их, при этом, сплоченности. А уж относительно собственных отрядов они были достаточно дисциплинированны и верны своим командирам, без чего невозможно их представление о чести.