Аннотация: Во имя наших детей уничтожим всякую нечисть! А может всё же нестоит?!
ОЛЕГ КОСТЕНКО
ИСПОВЕДЬ
Рассказ.
Не торопись, жрец, пусть мирно горит огонь на алтаре, пусть льётся по чашам священное вино. Сегодня день славы. Даже сюда доносятся радостные крики. Люди празднуют победу над порождёнными бездной. Но в моём сердце нет радости.
Послушай мою исповедь, жрец.
Происхожу я из семьи Грегосов, дворян небогатых и безземельных. Задействовав старые связи, отцу удалось устроить меня в кадетский корпус, откуда я был выпущен в гвардию. Великая война тогда уже шла вовсю.
Служил я со рвением. Не прятался в бою за чужие спины. И уже через год поднялся до старшего лейтенанта. Имел две благодарности в приказе. Начальство благоволило ко мне, и вскоре произвело в капитаны, назначив на место прежде убитого ротного. На следующий день нас бросили в бой.
Мир превратился в кровавое месиво, я уже плохо соображал, где свои, а где орки с гоблинами. Дети бездны сопротивлялись отчаянно. Был момент, когда казалось, что орды нечистых поглотят объединённую армию людей. Помню, как на нас шла манипула закованных в броню троллей. Ощетинившись щитами, они упрямо продвигались вперед, не смотря на потери. Их били, кололи, рубили, но места павших во внешних рядах немедленно занимали стоящие рядом. И отряд шагал не останавливаясь, по трупам своих и чужих.
Я видел, как один тролль сражался, весь утыканный стрелами. Только в глупых материалах отдела пропаганды нечистые представлены трусливыми, алчущими власти и в любой момент готовыми на предательство. На самом деле многие из них ничуть не уступают в доблести светлым паладинам. Вот только созданы нечистые другим богом. Они насмешка, брошенная Оппонентом в лицо Могучему. А потому должны быть стёрты с лица земли - так повелел Пророк.
В горячке боя меня вынесло к самому строю нечистых. Ударом топора я рассёк троллю голову вместе со щитом, которым тот пытался прикрыться. Потом свалил другого. Подскочивший всадник-орк наотмашь рубанул саблей. Мне удалось подставить свой щит. Металл ударился о металл. Потом я сделал очередной замах своим боевым топором. Верхняя половина головы орка улетела прочь, упав под копыта безумствующих коней.
Лошадь моего противника рванула в сторону, увозя всё еще каким-то чудом державшееся в седле безголовое тело. Из разбитого черепа хлестала зелёная кровь. Но тут меня самого ударили сзади чем-то массивным, я рухнул с лошади.
Когда очнулся, стояли уже слабые сумерки. Земля была влажной, не сразу понял я, что то не водица, а кровь. По полю ходили мародеры и санитары. И я подумал, что сражение мы, наверное, все-таки выиграли.
Едва залечив свою рану, я вновь запросился в строй. Но, горе-лекаря наши сочли, что окреп недостаточно. Поэтому велено было муштровать мне отряд новобранцев, коих в армейской среде без затей именуют 'сено-солома'.
К тому времени в Великой войне постепенно наметился перелом. Мы теснили порождения бездны всё дальше и дальше к востоку. Многие из находящихся в моём подчинении молодых балбесов уже начали беспокоиться, что не успеют отхватить свою долю воинской славы. В глубине души я понимал их. Сам был таким до первого боя.
И вот сбылась мечта идиотов: на фронте срочно потребовалось затыкать какую-то дырку. Я возражал, доказывал начальству, что 'молодые' ещё не готовы. И хотя половина из них рвётся в бой, другая трясется при одном только слове - 'нечистый'. Как назло в этом наборе были в основном сыночки суеверных крестьян. Но начальство, ведь всегда, знает лучше.
Дорогу от учебки мы проделали скоростным маршем. Местом новой дислокации оказался заброшенный хутор. По счастью, распоряжавшийся там полковник Глок знал меня лично. Я был приглашён в штабную избу.
Распив на двоих бутылку 'Корбузо' и обсудив судьбу общих наших знакомых, мы, наконец, стали говорить о деле.
- Что, досаждает нечисть-то? - поинтересовался я.
- Теперь уже нет, - усмехнулся Глок. - Их здесь уже не так много осталось. Все уцелевшие в этот лес стянулись. Очень скоро и эта часть мира будет свободна от порождённых бездной.
Дремучий лес начинался сразу за хутором. Огромные замшелые ели уходили вершинами прямо в небо. За ними царила прохлада и мгла.
Типичный лес, облюбованный нечистью.
Глок вдруг нахмурился.
- Не нравится мне кое-что в этом лесочке, - произнёс он. - Три дня назад дозорные с горы видели, как в глубине его в самой гуще золотистое сиянье сверкало. Я велел повысить бдительность, ожидая коварного чародейства. Да только ничего особого не было. Я уж успокоился было, да только вчера всё повторилось по новой.
Полковник уставился в окно, за которым сгущались синие осенние сумерки. Залпом допил вино оставшееся в стакане. Потом долго смотрел на меня. Наконец Глок продолжил.
- В общем, не нравится мне всё это. Наверняка нечистые готовят нам всем какую-то пакость. Но и своих людей на разведку отвлекать не могу, их у меня по пальцам перечесть. Обещанные подкрепления что-то задерживаются. Короче так, Сван, кроме тебя некому.
Я всё понял. Своих хорошо обученных людей Глоку было жаль. А моих недоучек нет. Погибнут - невелика потеря, выживут - он хоть что-то узнает. Спасибо вам за гостеприимство, господин полковник. Я бы на вашем месте... Да точно так же и поступил бы.
Поэтому я встал, вскинул руку и громогласно рявкнул:
- Служу человечеству!
Помирать, так с честью.
Лес оказался ещё тот. Чем дальше, тем непроходимей. Немногочисленные тропинки, казалось, были предназначены лишь для того, чтобы сбить славноверного с толку. Такие зигзаги и петли они описывали. Я с тоской вспоминал прямые дороги империи.
Я уже давно хотел покинуть тропинку. Но углубиться в чащу, всё никак не получалось: все промежутки между деревьями заросли кустарником густым и колючим настолько, что невозможно было сойти с дорожки.
Могучие ветви накрывали проход словно крышей. Казалось, будто идёшь по мрачному коридору в каком-нибудь заброшенном замке. Я уже не очень хорошо представлял, какое сейчас время суток. И думал о том, как после победы власти пришлют сюда много бригад лесорубов. Древесина она всегда нужна. Аж на душе становилась приятно, когда я представлял себе такую картину.
Наконец мы выбрались на большую поляну, как дети радуясь синему небу над нами. Настроение у моих подопечных значительно повысилось. Не надолго. Несколько человек, шедших впереди отряда остановились.
- Тропы нет, - сообщил мне сержант.
Вглядевшись, я вынужден был признать, что дальнейший проход отсутствует.
- Глядите! - раздался крик позади меня.
Я оглянулся, предчувствуя неприятности. Точно. Путь, по которому мы только что шли, исчез. Кругом стояли сплошные деревья.
Я быстро осмотрелся. Поляна, на которой отряд находился, была квадратной и обложена по краям камешками, аккуратненько так. Проклятая нечистая магия. Даже у меня поползли мурашки по телу. Среди же солдат боевой пыл угас у самых воинственных.
Мне показалось, что на поляне стало темнее. Солнце что ли за тучу зашло.
- А... - послышался рядом ужасный вопль. - Они приближаются!
Солдаты оглядывались вокруг с безумным видом. Я в первую очередь подумал о нечисти.
Деревья вдруг сделались ближе. Они уже переступили очерченную камнями черту. Я видел большую березу, непоколебимо вросшую в землю, а в следующий миг осознал, что расстояние до неё внезапно уменьшилось. Лесное кольцо сжималось.
Солдаты сбились в кучу в центре поляны словно бараны.
- Спаси нас, Могучий! - то и дело слышались вопли.
Многие хватались за священные знаки на шее. Большинство молились. Другие пялились на лес с ужасом.
Вот и всё, - мрачно подумал я, - нет отряда. Только толпа дезертиров. Давно уж сбежали б, да только некуда. Ну, кто мог знать, что в этом не особенно важном в стратегическом плане районе находится столь мощный колдун.
Деревья заколебались при полном отсутствии ветра. Вершины их раскачивались взад и вперёд, всё больше отклоняясь от вертикали. Ветви зашевелились, словно огромные щупальца.
Здоровая еловая лапа подхватила зазевавшегося солдата и ударила головою об дуб. На мгновенье оба дерева слились, будто в любовном объятии. Потом послышалось сладострастное 'чмок'. Когда стволы разошлись, по ним стекала кровавая жижа.
Бессмысленных криков сделалось куда больше, а у меня возникла безумная мысль подпалить лес. Я даже вытащил трутницу, вот только искра никак не высекалась. Потом я решил, что мне тоже пора помолиться.
Прости, Могучий, за то, что редко посещал твои храмы. Но может быть, ты сделаешь мне скидку за боевую доблесть. Я уже собирался возвести, как положено при молитве, глаза к небесам.
Сохранявший до этого момента относительное спокойствие сержант Керк вдруг выхватил из-за голенища сапога нож. Завывая что-то невнятное, он бросился на землю, принявшись чертить на ней замысловатый узор.
Тронулся от страха с ума, - подумал я равнодушно. На миг показалось, будто вырезанный в дёрне чертёж вспыхнул багровым. Перед глазами словно возникло марево. Казалось, я пробуждаюсь от глубокого, долгого сна, и теперь нахожусь на той тонкой грани, когда и не сразу поймёшь, явь кругом или дрёма. Потом всё стало как прежде.
Деревья стояли по краям поляны, там, где им и положено от природы, совершенно недвижимы.
Солдаты растерянно озирались, медленно отходя от смертельного ужаса. Правду, значит, говорили, будто у него бабка была колдуньей, - вспомнил я слухи, ходящие о Керке в учебке. Да, спас он нас, чего уж там говорить. Инквизиция, конечно, по парню плачет, но это уже не моё дело. И так найдется, кому донести.
В следующий миг запели в воздухе стрелы.
Короткий свист рядом со мной сменился отвратительным звуком, с которым стрела пробивает плоть. Керк зашатался, прямо из его глазницы торчало древко стрелы. На её конце дрожали тёмные перья. Сержант рухнул вниз. Думаю, он умер мгновенно. Вторая стрела вонзилась ему в спину, когда сержант падал.
Люди, только что радовавшиеся своему выживанию теперь валились замертво.
- Собраться, поднять щиты! - крикнул я.
Они, слава богу, послушались. Уцелевшие собрались рядом со мной, образовав прикрытую щитами группу. Я понял, что за пару минут потерял половину отряда. Стрелы прекратили свистеть, зато появился туман.
Тонкие молочные струйки ползли по земле, образуя за собой плотную стену, за которой уже ничего нельзя было разглядеть.
Несколько солдат пробовали стрелять наугад, но о результатах можно было только гадать.
- Не тратьте стрел попусту, - посоветовал я.
Потом отдал новый приказ:
- Всем обнажить мечи!
И мгновением позже добавил.
- Вот сейчас они и попрутся. Держитесь, ребята. За веру, людей и Пророка!
- Во имя его! - ответил недружный хор.
Я знал, что скоро умру, но уходить в одиночку не хотелось. Требовалось прихватить как можно больше попутчиков.
Кругом была одна белесая пелена. Потом я разглядел силуэты.
Массивные, крепкие, они могли принадлежать только троллям. Иногда появлялись фигуры поменьше. Они появлялись и исчезали, словно какие-то призраки.
Солдаты пытались разить вслепую в туман. Но это было всё равно, что фехтовать с тенью. Вряд ли нечистые понесли большие потери. Сами они во мгле видели прекрасно.
Мой меч зацепил кого-то в тумане. А в следующий миг от мощного удара вылетел из руки. Не удержав равновесия, я рухнул на землю. Но сразу вскочил, подхватив мечь убитого воина. Тролли стояли вокруг, массивные, в рогатых шлемах.
- Эй, - крикнул я, - дерзнёт ли кто один на один?
К моему собственному удивлению один из троллей вышел вперёд.
- Почему, собственно, нет, - с акцентом произнёс он на лирийском.
Тролль выхватил огромный двуручный меч. - Почему собственно нет.
Ты готов человек?
Тролль зачем-то поплевал на клинок. И сталь ударила о сталь.
Неопытные солдаты считают, будто невозможно победить тролля в индивидуальном бою - это ошибка. Силы то у них, конечно, немеренно, а вот подвижности явно не хватает. Несколько раз я уходил из-под клинка исключительно за счёт скорости. Потом мне удалось его зацепить. Однако кольчуга отразила удар. Тролль взревел.
Эйфория боя охватила меня. Я поверил, что смогу победить. Ещё один заход. Я почти видел, как доспех нечистого орошается кровью. Раздался очередной звон столкновенья клинков. Удар был нанесён с такой силой, что я во второй раз полетел вниз, снова теряя оружие. Тролль поставил мне на грудь лапу.
Казалось, что сейчас затрещат мои рёбра. Скорей бы конец, - подумалось мне отрешённо. Мне было жаль, что придётся догонять ребят в одиночку. Впрочем, если бы мне и удалось прихватить тролля с собой в посмертье, наши души всё равно отправились бы в разные миры.
Тролль занёс меч, потом вдруг опустил. Рванул меня за волосы, подымая так, что мои глаза оказались на уровне его морды. Я вдруг почувствовал исходящий от него запах пота. Тролль разглядывал меня, как я мог бы разглядывать лягушонка.
Порождённый бездной брезгливо фыркнул, меня окутала исходящая из его пасти волна зловонья. Напрягши все силы, я попытался вырваться, но хватка державшего меня была мёртвой. Выхватив из-за заплечного ранца веревку, победитель связал мне руки и ноги. Затем, взвалив меня на плечо, он двинулся вслед за уходившими с поляны сородичами.
Я не обольщался насчёт дальнейшей судьбы. Все знают, как поступают порожденные бездной с пленными людьми. Если нет, то спросите у любого из ветеранов, как они развлекались с захваченными нечистыми. Те поступали с нашими точно так же.
Путешествие нельзя было отнести к разряду изысканных. Я свисал с плеча тролля точно мешок, хорошо ещё вниз ногами. Дорогу нечистые не выбирали: пёрли сквозь заросли и кустарник. В результате ветви били меня по щекам, а колючки царапали ноги.
Примерно часа через два лес стал редеть. Между деревьями появились куполообразные сооружения из серых камней, обильно замазанных глиной. Любимая архитектура троллей. Эльфы дома выращивают, они у них живые. Видел я одно поселение аккурат перед тем как его святая инквизиция спалила. Там прямо из стенок зелёные листья росли.
Отвлёкся, простите.
Из куполов полезли невысокие орки и тролли. Надо полагать, ребятишки и бабы. Да, точно они, некоторые орчанки постарше даже носили цветастые платья. Хотя стыд нечистым свойственен, в общем, не был.
Все подошедшие уставились прямо на нас. Верней на меня. Дай волю, так бы и разорвали. Один орчёнок даже запустил камешком, но попал в несущего меня тролля. Тот грозно рыкнул, а какая-то орчанка отвесила мальцу оплеуху.
Вперёд, опираясь на клюку, вышел старый-престарый тролль. На его шее висела золотая цепь старейшины. Он молча смотрел на меня, покачивая совершенно лысой, сморщенной головой.
- Устроим потеху! - рявкнул пленивший меня нечистый.
Язык я немного знал. Всех офицеров учили, чтоб можно было допрос пленных вести.
Старик заверещал что-то в ответ. Я понимал с пятого на десятое.
- Даже в это страшное время не гоже забывать обычаи предков.-
Старец указал ссохшейся лапой на солнце. Оно клонилось к закату. - Забаву с утра начинать надо.
К тому времени я уже впал в полное отупение и слушал так, словно это меня не касалось.
- Да, я разве возражаю, - оправдывался пленивший меня, - с утра так с утра.
- Бросьте его в старый сарай, - распорядился старейшина. - И что бы с утра всё было готово к потехе.
Тролль явно решил выполнить распоряжение буквально. Подойдя к небольшому сооружению, он сквозь отрытый проём бросил меня вовнутрь. Позади слышно улюлюканье. К счастью, я упал на солому.
Очнулся я, когда уже было светло. Солнечный свет врывался в помещение через узкое окно-щель. Тело от верёвок болело. К тому же меня стала, мучить жажда. Фляга оставалась на поясе, но поди, доберись.
Я огляделся, строение было пустым, Ничего кроме разбросанного на полу сена. Правда до дальних углов свет из узких окон не добирался, в них царила тьма и разглядеть, что там, я не мог.
Кое-как доползя до одного из окон, я понял, что снаружи давно царит день. По какой-то причине 'развлечение' нечистые отложили. Но я не сомневался, что своё они наверстают. Видит Могучий, я всерьёз обдумывал мысль о самоубийстве, хотя знал, что оно смертный грех. Остановило меня лишь отсутствие возможности. Говорят, восточные йоги способны проглотить свой язык. Но я не йог.
Поселенье, как будто бы, вымерло. Возле соседнего купола на ветках дерева сушилось бельё. Но порождённых бездной я не видел. Лишь один раз через улицу быстро просеменил старейшина. Не знаю, что у них там случилось, но его сморщенная физиономия была вытянута, словно дыня. Это доставило мне определённое удовольствие.
Жажда мучила всё сильней, язык во рту распухал. Может, это и есть 'развлечение' заморить меня жаждой. Хотя тогда вокруг были бы зрители.
Кажется, я снова провалился в забытье, поэтому, когда услышал звуки человеческой речи, то решил, что от жажды у меня начались видения. Звучали слова, правда, вполне реально, но наверно всякая порядочная галлюцинация и должна такой быть.
Я стал вслушиваться, однако в следующий миг зазвучал гортанный голос тролля:
- А золотой свет, что над нашим лесом два раза вспыхивал, надо полагать, ваших рук дело?
Человеческая речь зазвучала вновь. Собеседник тролля тоже говорил на лирийском, но как-то странно, певуче, слегка растягивая слова.
- Свечение является побочным эффектом несфокусированного темпорального поля. Мы смогли пробить к вам канал только с третей попытки.
Я осторожно выглянул в щель.
Окружённый кольцом нечистых, стоял человек. Доспехов на нём не было. Странная белая одежда обтягивала его как чулок. Казалось, она излучает какое-то слабое сияние.
Поначалу я решил, что порождённые бездной захватили нового пленника. Но его спокойное поведение и мирный разговор со старейшиной подобную возможность исключали. Морды у всех троллей были растерянные.
Старейшина вдруг ударил о землю клюкой.
- Почему мы должны вам верить? - почти прокричал он, - ведь именно ваш народ развязал геноцид.
- Мы не можем отвечать за предков, - произнёс человек. - Но вы нужны нам, там, в будущем.
- Это ещё зачем, - прищурился тролль. - Вы, насколько я понимаю, там у себя не бедствуете.
Он ткнул пальцем в белый костюм незнакомца.
- Вон, какую одёжку соорудили. Даже палица не берёт.
В голосе старейшины слышалось искреннее восхищение.
- Всего лишь силовое поле из спирально закрученных гравитонов, - немного рассеянно отозвался тот.
- Чего?! - выпучил глаза старый тролль.
- Мм... Объяснять слишком долго, а сейчас не до этого. Да, мы накопили огромные знания, но они односторонни. Мы создали великие технологии, но ничего не знаем о магии.
- Это ещё отчего? - вмешался в разговор какой-то гоблин в очках. Раньше никогда не видел, что бы нечистые их носили. - Ведь у вашей расы есть маги?
- После вас они стали следующими.
- Понятно, - произнёс гоблин-очкарик, хотя было видно, что ничего он не понимает.
Но любопытство его не иссякло.
- Почему именно мы? - спросил он.
Что за белиберду они тут несут, - думал я. - И десятой доли невозможно понять. Теперь я знаю, что мне просто не хотелось этого понимать.
- По причинам высшего порядка мы не вмешиваемся на прямую в историю. В древних архивах записано, что этот лес был очищен от нечисти, но подробностей нет. Поэтому мы решили, что ваше изъятие не повредит временному потоку.
На мгновение остановившись, человек вновь продолжил речь.
- Но времени мало, - произнёс он, - командующий местными войсками людей полковник Глок внезапно получил подкрепление. Уже через четыре часа начнётся массированное вторжение в лес. Вы должны принять решение раньше.
Известие об изменившейся диспозиции доставило мне удовольствие, несмотря на всё больше и больше ухудшавшееся состояние.
Я подумал, что этот странный, находившийся на улице человек был, прежде всего, человеком. Возможно, он согласился бы мне помочь, если бы мне удалось крикнуть ему, привлечь внимание. Но из пересохшего горла вырывался лишь еле слышимый даже для меня хрип.
Встать перед оконной щелью в полный рост мешали опутавшие меня верёвки. Порождения же бездны, похоже, умудрились полностью обо мне позабыть. Дальше провал в моей памяти.
Я видел исход нечистых. Унылая толпа беженцев тянулась по улице: тролли, гоблины, орки. Они уходили целыми семьями с поклажей в лапах. Скосив до предела глаза, я разглядел впереди перед ними золотистый овал. Порождения бездны вступали в него и исчезали из этого мира и времени навсегда.
Одни, перед тем, как сделать последний шаг, оглядывались долго и безрадостно. Другие решительно шагали в золотой свет, словно сжигали всё связывающее их с прежней жизнью. Но никто не спешил. Казалось, они намеренно отдаляли момент перехода: чем ближе к овалу, тем короче шаги. Досмотреть исход до конца я не смог, силы были исчерпаны, я рухнул в очередное забытье, в горячечный бред.
Пророк стоял прямо передо мной. Он был стар, бородат и благообразен, такой как рисуют его на иконах. Внезапно вытянув вперёд руку, Пророк ткнул меня в рёбра.
- Верь слову моему, - гневно выкрикнул он, - и будешь благословлён. А потомки... Потомки все прокляты.
Зачем нужна благодать, если прокляты правнуки?! - подумал я.
Заорав, я вскочил, едва не уронив поднесённую к моему рту флягу. Кругом были солдаты в форме объединённой армии людей.
- Очухался, - сказал кто-то.
- Пить, - слабо попросил я.
Молодой лейтенант с усиками вновь поднёс флягу. Я с наслаждением втягивал в себя воду. Она казалась мне слаще вина. Я не мог оторваться, пока не опустошил весь сосуд. Потом солдат принёс большой ковш.
Когда я утолил жажду, лейтенант спросил:
- Вы капитан Сван?
Ответить я не успел.
- Он, можете не сомневаться, - прозвучало позади нас, и в поле моего зрения появился полковник Глок.
Я попытался встать, только сейчас сообразив, что был освобождён от верёвок.
- Сиди, - сказал полковник, - Не знаешь, кто-нибудь из твоих уцелел?
Я покачал головой.
- Нет, меня они оставили в живых только потому, что хотели с утра развлечься. А потом словно забыли. Даже и не знаю, сколько я здесь пролежал.
- Понятненько, - протянул Глок. - Я, честно говоря, надеялся, что ты сможешь мне кое-что объяснить.
Он тяжело вздохнул.
- Мы прочесали весь этот чёртов лес, но нашли эту проклятую деревню. И что же? Она пустая! В одном очаге даже не успел погаснуть огонь.
Полковник выругался.
- Ну не могли они просочиться, никак не могли. Такое окружение!
Глок махнул рукой.
- А ну его. Как бы там ни было, задачу свою мы выполнили. Лес очищен от нечисти. Так и доложим. А подробности генералитету сообщать не обязательно. Ладно, Сван, отдыхай пока.
Я так ничего и не сказал ему. Да и о чём собственно было говорить? Что наши потомки, которым мы хотели обеспечить мир без порождённых бездной и межвидовой конкуренции, вдруг так соскучились по нечистым, что прошли сквозь время, чтобы пригласить их к себе?
Могу представить, где я оказался бы вскоре после такого признания. В подвалах инквизиции, где же ещё. Да я уже и сам не знал, произошло ли всё это на самом деле или то был только морок.
Вот собственно и вся история. Я продолжал служить, но какая-то искра погасла во мне. Не было больше прежнего служебного рвения.
Долгое время я пытался внушить себе, что то был лишь болезненный бред. И даже преуспел в этом. А потом узнал, что подобное происходило и в других местах, по крайней мере, дважды. Объединённые войска окружали населённые деревни нечистых. А потом те за одну ночь исчезали неведомо куда. А люди видели золотой свет. Больше я не мог лгать себе.
Я больше не знал, за что мы сражаемся. Я уже не знал, кто такой Пророк. Действительно ли он божий посланец или что-то совсем другое.
Молился, что бы создатель избавил меня от сомнений. Не помогло. Пытался поверить, что Оппонент специально смущает мой разум. Но зачем ему тратить столько усилий на какого-то капитана?
Я таил ото всех свои мысли. Я знал, что каждый второй донесёт на меня. Но больше уже не могу.
Жрец, все говорят, что ты мудр. Прошу тебя, освободи меня от сомнений. Пожалуйста, докажи, что все, что я видел, есть лишь только морок, злые чары, что всё это лишь козни Оппонента. Сделай меня вновь и телом и духом верным великой идее. Я больше не вынесу этой раздвоённости.
Ну, чего ты молчишь, жрец?!