- Нет повода для беспокойства, Ваша Прожорливость, - прошептал Первый Советник, с удовольствием отметив ревнивое внимание свиты. Только он мог приближаться к Владыке так близко. - Дамба растет, наша колония процветает.
- Так цветет, что нечем дышать? - брезгливо поморщился Прокариот Пятьсот Двадцать Пятый, ясно и недвусмысленно выразив недовольство. - Что скрываешь от повелителя, рожа ехидная?
- Простите, Ваша Прожорливость! - торопливо забормотал тот, покрываясь красными пятнами. - С вентиляцией небольшие проблемы, но всё под контролем...
- Так это ты контролируешь вонь? - грозно навис над ним Владыка.
Насмерть перепуганный министр сдавленно пискнул и упал ниц. Прокариот отступил, опасаясь, что тот грохнется в обморок. Нужно понять, что делать дальше, а нечленораздельные рыдания сейчас не помогут. Этот прохиндей настойчиво лоббировал строительство злополучной дамбы. Что ж, теперь у него есть причина понервничать.
- А чтоб тебя... - раздосадовано фыркнул Владыка. - Эукариот, ко мне!
Он подозвал внучатого племянника из Антикоррупционного Совета. По замыслу тот должен взирать за Коррупционным Советом. На практике же потребовался взирающий за взирающим. В конце концов, круг замкнулся подобно мифическому уроборосу, который пожирал сам себя. Неэффективно, но модно. Все при деле: большую часть времени там без устали строчили доносы друг на друга. Удивительно, как они там нашли время для дамбы.
- Слушаюсь, Ваша Прожорливость! - почтительно склонился племянник, пряча улыбку. Ему наверняка отдадут место Советника. Основные тезисы компромата уже переданы через доверенных лиц.
- Я смотрел доклад, и ни черта ни понял. Что там творится? Почему воняет-то? - возмущенно спросил Прокариот в паузе между громкими всхлипами.
Министр каялся профессионально и стильно. Всё же, Коррупционный Совет вызывал у Владыки больше доверия. По крайней мере, он был управляем, понятен и предсказуем. А вот пылким юным подражателям над собой еще нужно работать.
- Активность кочевников и дикой фауны аномальна. Атаки Внешнего Рубежа почти не прекращаются. Они значительно усилились и становятся всё более скоординированными! - по-военному четко отрапортовал Эукариот.
- Но мы с ними справляемся? - с тревогой спросил Владыка.
- С большим трудом. В разбойничьих набегах замечены даже нейтральные племена. Мы полагаем, что их очень злит возведение дамбы. Ее стены стали белыми от павших с обеих сторон!
- Ваша Прожорливость, умоляю выслушать меня! - жалобно проблеял Первый Советник, наконец, осмелившись обратиться к Владыке.
- Чего тебе, жалкий слезливец?
- Мы предполагали, что дамба понравится не всем... - вкрадчиво заявил министр. Он отошел от первоначального шока и готовил контрудар. - Сопротивление чуть выше, чем планировалось, зато полезный эффект колоссальный. Плантации дают небывалые урожаи. Благодаря им колония выросла в несколько раз. Мы становимся всё сильнее!
- Что скажешь, Эукариот? - Владыка вопросительно посмотрел на племянника.
- Он недоговаривает. Строительством занимаются только родственники Советника, Ваша Прожорливость. А он очень плодовит. Резкое изменение климата, повышение температуры, гнилостный запах - разве всё это 'полезный эффект'?
- Дамба, и тем более родственники, тут не причем! - яростно запротестовал министр. - Мелкие неприятности обусловлены естественной сменой циклов природной активности. Такое уже бывало несколько раз. Материально мы стали намного богаче, но нельзя упускать и духовную составляющую!
- Чего? Ты про что? - не смог отследить ход мысли Владыка.
- Нас становится всё больше, а напряженный труд не оставляет места для тунеядства и смуты. Дамба и плантации - это новые рабочие места. Удовлетворенность и душевный покой всегда ведут к счастью и просветлению! - нашелся министр.
- С чего народу искать счастье и просветление, если и так всё прекрасно? - язвительно парировал Эукариот.
- А ты хочешь, чтобы всё было плохо? - ухватился за слова Советник.
- Нет, конечно... - растерялся тот.
- Тогда просветление считаешь чем-то плохим? Нет? Как его достичь, если не длительным и упорным взращиванием положительных качеств, трудясь на благо Владыки? - торжествующе спросил министр, уверенный, что заманил оппонента в ловушку.
- Да, как? - оживился Прокариот, грозно смерив взглядом племянника.
- Нас хотят заболтать и запутать, Ваша Прожорливость... - собравшись с мыслями, ответил он. - Просветление не имеет отношения к обсуждаемой теме.
- А к чему имеет? В чем Первый Советник неправ? - заинтересовался Владыка, успев забыть про дамбу, климат и агрессивные племена.
- Известно, что благие дела ведут к хорошим перерождениям, а неблагие к плохим! - Эукариот многозначительно посмотрел на министра. - Просветление и нирвана это выход из круговорота рождений. Разве эта бурная активность способна их прекратить? Сансара - океан страданий и боли. Существо, что в цепях из золота, что в ржавых кандалах, утонет в нем одинаково.
- Так вы утверждаете, что для достижения нужно прекратить любую активность? - вкрадчиво уточнил Первый Советник.
- Я утверждаю, что счастлив тот, кто полностью освободился от привязанностей и заблуждений. Никакого другого просветления нет! - гордо ответил Эукариот, решив идти до конца в диспуте. Владыка любил глубокую мысль, и проигрыш мог стоить карьеры. - Наши желания, дела и мысли, будь они плохие или хорошие, непрерывно плодят всё новую карму, ввергающую в поток бесконечных рождений.
- Но тогда не нужно размышлять о чём бы то ни было! - довольно ухмыльнулся министр. - Столь примитивное безмыслие означает отрицание аналитической мудрости. А если ее нет, то как существо узнает о том, как достичь просветления?
Эукариот знал ответ. Но только открыл рот, чтобы разгромить оппонента, как всё вокруг затряслось. Раздался ужасающий треск, и небо разверзлось. В образовавшийся проём хлынул поток ярчайшего света.
'Просветление!' - завопил Владыка, с благоговением простирая вверх реснички и жгутики.
'Сестра, скальпель!' - объявил сверху громовой голос. 'Острый аппендицит! Режем!'