Прохладно. Лениво капают звезды июльского лета. Колеса целует асфальт. В моих ушах - опера Генделя. Я упрямо кручу педали. Острая боль в правом бедре делает поездку невыносимой, но до твоего дома еще километров десять - никак не меньше, а я итак терплю из последних сил. Дьявол, это не честно! Полчаса назад не было и намека на дождь, а сейчас небо прокурено тучами.
Я больше не могу! Словно кто-то вбивает мне гвозди в ногу... Крошечный воробей, совсем еще юный, припарковался прямо на дороге. Через секунду его встретила смерть в лице водителя грузовика. На моих глазах. Я проезжаю мимо. От воробья осталось то, что сложно представить живым. Он навсегда стал тенью. Его имя ушло в песок...
Я сворачиваю на неизвестную тропинку. Столько раз проезжал мимо нее, но не придавал ей никакого значения. Интересно, куда она ведет? Какие ветры играли с ней? О чем думают местные лягушки?
Останавливаюсь. Плавно сползаю с велосипеда. Бесшумно кричу и одновременно падаю. Последний выстрел бесконечно чугунным молотком - скорость 300 000 километров в секунду. Скорость света. Вспышки в моей голове. Я никогда не встану. Плачу от боли, лежа на мокрой траве. Я нигде и Никто. Это сон или я тоже умер?
Музыка уже не играет. Кассета отмотала свой срок, а наушники рассыпались. Даже время иногда отдыхает...
А ты ждешь меня. И скоро начнешь бить тревогу. Не случилось ли что? Почему так долго? Я бы и рад ответить, но мой рот склеен судорогой. Добраться бы до телефона, да позвонить тебе, чтобы не волновалась. Я пытаюсь встать, и это получается на удивление легко. Нога все еще болит, но гвозди, кажется, закончились. Нет речи о том, чтобы ехать, но велосипед поможет мне просто идти; я опираюсь на него и медленно передвигаю конечности. Мой старый друг никогда меня не подводил. Сотни километров пути потрепали его, размыли косметику, но в душе он все тот же - и я это точно знаю.
Тропинка столь древняя, что невозможно представить ее в отрыве от нашей цивилизации. Ее протоптали мои предки, чтобы я однажды вспомнил о них. Я кланяюсь перед вами. Навсегда забытые оазисы чужого прошлого. Островки памяти в моей молодой крови. Хранит ли она запах мяса убитого мамонта, который когда-то щипал травку на этом месте? Причудливость пороха? Рев первых самолетов? В моей крови еще нет ничего от меня самого. Только временное, бессознательное и бессмысленное. Всего остального просто нет. Право на существование - просчет терпеливого Бога. Разочарование. Не успеешь задуматься, а сердце уже не бьется.
Дождь усиливается. Очень медленно иду, насквозь мокрый, но недоступный для комаров, по дороге, которой может быть нет. Думаю о тебе. Все хорошо, не волнуйся. Я здесь, я с тобой, мы вместе! Уже совсем темно. Силуэты одиноких деревьев. Птицы, насекомые, я. Шелест травы. Запахи летнего вечера. Маленький домик с телефоном - иногда и об этом мечтают люди.
Позади меня - ничего. Впереди - неизвестность. Маленький муравей в этом нелогичном мире. Моя двухколесная соломинка. Меня начинает грызть голод - борец с человеческой ленью; тот, кто заставляет нас жить, думать, смеяться, заниматься любовью и умирать, пресытившись. Совершенное животное внутри меня. "Бутерброд с сыром и ветчиной", но эта мысль едва ли съедобна...
Передо мной вырастает кладбище. Старое заброшенное кладбище. Здесь нет телефона и тех, кто еще не спит. Только покосившиеся кресты - эти антенны из мира мертвых, да холмики чьих-то душ, безнадежно заросшие травой времени. Тропинка оборвалась. Она привела меня к тем, кто давно забыт. В этом ее идея, ее предназначение; эта мысль пугает меня - сизифов труд в самом жестоком проявлении: бесконечно напоминать бесконечно забывающим!
Усилился дождь. Мне нужно срочно что-то придумать. Грызу ноготь, словно это поможет найти правильное решение. Найти укрытие и дождаться окончания этой затяжной небесной эякуляции. Затем вернуться на трассу, а там уж видно будет. Банально, но это все, что пришло мне в голову. Почти бегу. Интуитивно вперед, озираясь по сторонам. Минуты... Дышу тяжело. Кеды поменяли свой цвет. Хлюп-хлюп. Часто моргаю - вода все же попала в глаза, размыв картинку. Кресты, кресты... Ничего не меняется. Бег на одном месте. Может у этого кладбища нет конца? Может оно и не начиналось? Отчаяние, усталость, страх... Кошмарный сон - я уже не верю, что можно проснуться. Разбуди меня, слышишь?! Поцелуй меня в щеку и улыбнись. Замедли насос моего сердца, прошу тебя! Хочешь - я никогда больше не буду спать, только сделай что-нибудь! Останови это мертвое одиночество...
И ты услышала меня! Там, впереди, я вижу очертания крыши. Мысленно прощаюсь с дождем, врываясь в прогнившую сторожку. Перевожу дух. Смотрю на часы: стрелки отчетливо выдают твое волнение. Сырая древесина щедро украшена мехом паутины. Под ногами замечаю несколько окурков и как-то сразу становится легче дышать. Детская лопатка. Что она здесь делает? Продолжаю осмотр. Битые стекла. Хищные шипы пивной бутылки. Когда-то голубая туфелька с проплешинами грязи: совсем крошечная и без сестры. Обертки от конфет. Маленький шприц с причудливо изогнутой иглой. Еще один. На чьих ладонях судьбы была проколота эта сторожка? Кто находил здесь желание выпить? Кому пришло в голову играть с детьми в этом мрачном месте?
Что-то еще, скрытое очертаниями темноты, нашло свое место в самом дальнем от меня углу. Мною движет любопытство и страх. Делаю несколько коротких шажков и замираю. Детская коляска. Ее задняя часть спрятана безнадежным отсутствием света, и возможно именно это меня пугает. Без одного колеса. С рваной спинкой. Такая маленькая, но по-своему больше, чем я. Подхожу ближе. Еще один шаг и я смог бы дотронуться до нее рукой. Нерешительность. Ловля ядовитой змеи без хвоста. Парикмахер для голодного тигра. Ерунда какая! Решительные движения ног - и я возвышаюсь над ней стеной, но она по-прежнему цепко держит за гриву мои страхи. Дрожь в теле - утешаю себя, что это от холода. Грызу обкусанный до крови ноготь. Колесо задумчиво делает пол-оборота. Ржавый скрип. Коляска движется на меня. Я делаю два шага назад. Из растаявшего мрака вырастает маленькая девочка и тихо шепчет: "Не уходи"...
Я стою на месте. Страх прибил мои ноги к земле, залил цементом. Девочка медленно катит коляску. Не моргая, она пристально смотрит мне прямо в глаза. В ее светлых зрачках старческая скорбь и детская обида. Бледная кожа. Неряшливо растрепанные гроздья слипшихся волос. Белое платьице колоколом висит на ее невероятно худом теле. Такие тонкие ручки крепко держат металл коляски. "Не уходи" - повторяет она.
Протягивает мне ладошку. Грустный взгляд. Минуты... Я не могу даже пошевелиться. Замерло все вокруг. Тишина. Из нижнего берега моего рта тянется слюна. Полное отсутствие мыслей. В голове - вода.
Она уныло возвращает на место свою ладошку. И делает движение другой рукой - столь же медленное и невесомое; ее пальчики еле удерживают темно-зеленую керамическую кружку, из которой медленно танцует пар. Какой-то глупый фокус, но отстраненное выражение ее лица ничуть не изменилось.
Я сконцентрировал свой взгляд на этом паре. Его мудрость придает мне спокойствие. Страх плавно угасает. Девочка держит кружку, казалось бы, из последних сил. Я неуверенно принимаю дар. Мое тело начинает оживать. Чувствую ободряющее тепло. Дотрагиваюсь до кружки губами. Пью. Напиток незнаком мне. Его вкус соткан из тысяч трав. Невозможная гениальность. Наркотический дурман. Я допиваю до дна и проходит вечность.
- Кто ты? - удивляюсь своему голосу.
- Никто, - уголочки ее рта едва шевелятся. - Почти никто.
Молчание. Мне почему-то кажется, что молчу я один. Девочка совсем не моргает. Ее губы неспособны на улыбку, которой я так жду.
- Но... Как тебя зовут?
- У меня нет имени. Оно утонуло.
Я ничего не понимаю, но разум возвращается ко мне. Ее голос лишен детскости. Он тих и слишком спокоен. Девочка стоит босиком и все так же безотрывно смотрит мне в самую душу.
- Сколько тебе лет? - задаю еще один глупый вопрос, который я едва ли хотел задать.
- Я не знаю, - шепчет она. - Имя утащило мое время под воду.
Девочка вновь подходит к коляске и катит ее вперед, словно меня нет. Я освобождаю путь - делаю два шага вправо. Ритмичное поскрипывание. Трехколесное чудовище безукоризненно подчиняется своей хозяйке. Коляска движется плавно, едва касаясь земли. Мне даже кажется, что отсутствие и четырех колес разом не стало бы для нее препятствием. Девочка уже довольно далеко от меня. Невесомая поступь босых ног по мокрой траве. Легкий ветерок колышет платьице.
Дождь уже закончился. Мне нужно к тебе, но я не могу уйти. Размах твоего взгляда - от окна до стареньких часов на кухне. Ты выкурила уже полпачки ментоловых сигарет. Рефлекторно набираешь мой номер и считаешь гудки: один - два - три. С отчаянием вешаешь трубку. Через секунды она возвращается к тебе, как какой-нибудь хай-тек бумеранг.
Девочка остановилась. Поворот головы с безупречной траекторией совершенного механизма.
- Иди со мной, - ее шепот оглушает меня.
Между нами расстояние в тридцать шагов. Девочка медленно катит коляску, а я едва поспеваю за ней. Ускоряю шаг, но это ни к чему не приводит. Бегу со всех ног, но не могу ее догнать. Это невозможно. Уши забиты ржавчиной ее колес. На шее невидимый поводок беспомощной собаки.
- Эй! - громко кричу. - Стой! Я больше не могу!
Выстрелом оборвался скрип. Девочка остановилась. Молниеносно развернула коляску и едва катнула ее по направлению ко мне. Я неровно дышу. Коляска катится с огромной скоростью. В стороны от колес взмывают на добрый метр вверх травы и дикие цветы, камни и мертвые насекомые. Если я попадусь на ее пути, то едва ли после этого смогу ходить, может быть - отделаюсь легкими переломами, но мне почему-то не страшно. В сознании странная убежденность, что эта маленькая девочка не может сделать мне ничего плохого, а ее необычный зверек, по той же причине, не причинит мне вреда.
- Тихо, - шепчет девочка и коляска мгновенно замирает; тормозной путь - ноль миллиметров. - Мы здесь.
Девочка плавным движением правой руки указывает куда-то, не отрывая от меня свой необычный взгляд. Я поворачиваю голову и вижу небольшой водоем. Вода танцует стриптиз под бережным сиянием заходящего солнца. Красиво переливается породистой сталью. Отдельные жемчужины провоцируют ресницы на резкие взмахи. Я зачарован этой мистической красотой.
Что-то холодное касается моей ладони. Я вздрагиваю и отдергиваю руку, но девочка держит ее своими крошечными ладошками так крепко, что даже не хочется повторять попытку. Ледяная кожа может оставить ожоги.
- Не бойся, - темнота скрывает от меня ее глаза. - Подойди к реке и ты узнаешь.
- Что узнаю? - спрашиваю еле слышно.
- Ничего.
Девочка отпускает мою руку, и я подхожу к реке; так близко, что носками кед касаюсь ближней воды. Я не понимаю, что должен узнать, но нет сомнения, что это обязательно случится. Флейта ветра, контрабас песка и скрипка воды играют причудливое адажио ночной природы. Я отрешенно смотрю вдаль. Ничего не вижу, но именно поэтому рождается фантасмагория безликих горизонтов. Примериваю шкуру пожилого китайца, который именно здесь, на этом самом месте, написал свои лучшие стихи, которые никто, кроме него, не понял, но едва ли они стали от этого хуже. Отвергаю понятия "верха" и "низа" - все единое обречено на то, чтобы быть вместе. Мыслю ясно; на словах из категории абсолютной свободы. Дышу птицей. Сердце бьется само по себе. Мне ничего не нужно. Корни поглотила светотень...
- Чтобы узнать - ты должен понять, - девочка выводит меня из волшебства раздумий.
- Понять?
- Посмотри на себя - и ты узнаешь.
Я опускаюсь на корточки и пытаюсь разглядеть свое отражение в темной воде. Это не так просто, ведь нужно найти верный угол. Как змея, покачиваюсь вправо-влево, вверх-вниз, но ничего не выходит - вода не желает сбрасывать со своего зеркала флер.
- Не могу. Ничего не выходит, - говорю я и оборачиваюсь, но девочки за моей спиной нет.
Ее нет нигде... Я хожу кругами и зову ее, но она не откликается. Чувствую, что это бесполезно. Сажусь на сырой песок и плачу. Горькое чувство утраты. Мне плохо. Я ничего не понимаю, но от этого не легче. Мне хочется умереть. Я вою, как собака, размазываю слезы по лицу. Господи!
- Посмотри - и ты узнаешь...
Я снова слышу этот до боли знакомый шепот. Он доносится со стороны реки. Резко встаю. Быстро очищаю от слез глаза и несусь к берегу. Я уже по пояс в воде. Верчу головой, как жертва удавки. Ее нет, НЕТ, Н - Е - Т!
И вдруг я вижу... На экране воды четкая картинка. Крошечный эмбрион. Нечто живое и очень странное. Плацента кормит свой плод. У него обед. Почему-то я знаю это. Проникаю в сознание эмбриона. Чувствую себя им. Мне хорошо и тепло. У меня есть все, что нужно. Радость! Но что это? Крепкая хватка металла и от меня отрывают еще живой кусок. Безумная боль! Меня рвут на части, перемешивают и выплевывают наружу...
Экран погас. Я потрясен и уже не плачу. Сердце пляшет безумные танцы. Я совсем один и уже никогда не услышу голос своей дочери...