Когда я вернулся, моё место было занято. На нём кучей развалился картофель, засрав всё землёй.
- Извините, но это моё...
- Пошёл на хуй! - рявкнул картофель, одним махом сорвав дистанцию до хамства,- это мой ящик!
- Но ведь...
- Пиздуй!
Я растерялся. Никогда еще я не был в подобной ситуации. Моё место всегда было моим.
- Тебе к фруктам нужно,- сообщил огурец,- они там сплошь цветные, нерабочие.
Огурец остался один в своём ящике, но захватить его жилище я пытаться не стал. Слишком уж сурово он выглядел. Сморщенная, запыленная кожа, пупырки и откушенный бок выдавали в нём ветерана труда.
Я подошел к фруктам, лениво лежащим по своим ящикам, и замер. Я не мог понять, кто я и какой ящик мне подходит. Я не был оранжевым, как апельсин, и кислым, как лимон, я тоже не был. В раздумьях я и не заметил, что летаю, причем лечу на запах. Приземлившись на банан, покрытый чем-то липким, я поползал по нему и понял, что мне нравится.
- Как же вы заебали,- вздохнул банан.
- Кто - мы? - спросил его я.
- Мухи. Ползаете, щекочете, засираете меня ещё больше. А я и так в подливе уже 3 дня лежу.
Посмотрев на руки, я обнаружил, что вместо них мушиные лапки. Я потер их друг о друга.
- Но ты же мне нравишься,- сказал я.
- Не я, а вот эта липкая дрянь тебе нравится. Она всем вашим нравится.
Так и не убедив банан в своей искренности, я понял, что мне нравится быть мухой. Это решало и проблему самоидентификации, и проблемы поиска места под солнцем. Теперь я мог находиться где угодно, и везде был абсолютно чужим.
- Свали с меня, пожалуйста,- попросил он.
- Но куда?
- Куда угодно!
Немного полетав над ящиками, я сел на угол ящика с картофелем.
- До тебя с первого раза не дошло, мудила? - спросил картофель.
- Да нет,- ответил я,- дошло. Просто теперь меня это не волнует.
Картофель кричал и ругался, но теперь мне было не до него. Я засмотрелся на синюю лампу под потолком, такую мерцающую и манящую. Я и не заметил, что уже лечу к ней. Это мне не понравилось.
- Надо бы что-то сделать с этой неосознанностью,- подумал я.
Раздался треск. Я лежал на боку, разглядывая стену под чьей-то кроватью. Сильная боль в ноге на мгновение отрезвила меня, но через секунду я поплыл. Это была боль от укола. Худое, скуластое лицо врача, склонившегося надо мной. Он изучал меня внимательными глазами.
- В смотровую? - раздался откуда-то женский голос.