Нарисованные птицы махая акварельными крыльями летели на север, а значит домой. Летели и видели знакомые картины под собой, которые с высоты казались тоже нарисованными. Смотрели на мальчика , который дорисовывал хвост аисту уже маслом , поскольку акварель закончилась, аисту, который из-за недорисованного хвоста , остал от всех и летел где-то в хвосте стаи потея от усталости.
Летели и смотрели на охотников, которые смотрели на них мечтательно в ответ и думали о дне открытия сезона охоты, и которые завидовали другим охотникам, над которыми будут лететь эти птицы возвращаясь на юг в день открытия сезона охоты. Летели и смотрели на женщин, которые укоризненно смотрели на охотников, мечтая о том , что чтобы охотники перестали смотреть вверх, на птиц и начали смотреть и думать о них. Но охотники уже сделали свой выбор.
Летели и смотрели на поэтов и романтиков, которые смотрели на них в ответ, не отрываясь и готовые отдать свои таланты и своих девушек, лишь бы также лететь с ними рядом и просто смотреть сверху на мир. Мальчик уже дорисовавал хвост аисту и тот, ощутив внезапный прилив сил и свободы, решил в благодарность все лето жить на крыше его дома и приносить ему счастье.
Летели и смотрели на людей, которые стреляли в других людей, и у которых не было ни желания, ни времени смотреть вверх , поскольку они были заняты более интересным делом. И которые выпускали маленькие и дресированные мертвые тельца, почти такие же совершенные и быстрые, как птицы , но выносливее и целеустремленнее, которые впивались в живые тела, заражая их своей мертвостью. И сразу у этих тел появлялось желание смотреть вверх, на птиц, но у них, как и раньше, не было времени на это. И падая и закрывая глаза и переставая думать, они жалели, что не смотрели вверх раньше.
Летели над водой и смотрели на красивую стаю птиц, скользящих по воде стройным ключом и не верили , что это они. Они были уже близко: чуствовался запах родных мест, где они проводили весну, лето и сентябрь; угадывались знакомые черты неизменившихся, но возмужавших лесов, узнавались, постаревшие оврагами, небритые лица полей и лугов. Не хотелось лететь дальше - здесь было хорошо.
А потом пошел дождь и смыл акварель, оставив только маслянный хвост аиста и мальчика плачущего из-за того, что аист так никогда не долетит на север , а значит к себе домой и не поселиться у него на крыше, чтобы приносить счастье.