Он сидел на краешке дивана и смотрел, как она прихорашивается -- поправляет перед зеркалом прическу, подкрашивает губы и пытается выдавить незаметный прыщик на лбу. Покрасневшее место она спрятала под локоном, золотистым и волнистым. У нее золотистого цвета волосы и слегка вьются.
Она красивая, думал он, глядя на нее. И волосы у нее красивые, и голубые глаза, и ямочки на щеках, когда она улыбается, тоже красивые.
Разглядывая себя в зеркале,она прислушивалась к шуму за окном и, когда сигналила какая-нибудь автомашина, нетерпеливо бросалась к окну, убирала в сторону занавеску и смотрела вниз, на улицу. Потом возвращалась к зеркалу и продолжала свое занятие.
- Что, не он? - угрюмо спросил он, когда она и очередной раз отошла от окна. Он продолжал робко сидеть на краешке дивана. Раньше он неизменно разваливался на диване, по-хозяйски, задрав ноги на одну из боковинок, но после того, как она нашла себе нового парня, почему-то стал вести себя иначе. Продолжая, несмотря на все ее протесты, приходить к ней в дом, он робко присаживался на краешек дивана, словно бедный родственник. Новый парень в дом не заходил. Сигналил, сидя в машине у подъезда, и ждал, когда она выбежит к нему, а потом они уезжали. Куда, он не знал.
- Тебе-то какое дело? - спросила она, даже не взглянув в его сторону. Все ее мысли были заняты новым парнем, состояние, восхитительное состояние влюбленности не покидало ее ни на секунду.
- Так, - пожал он плечами.
- Раз так, нечего и спрашивать.
- Ты бросила меня, -- грустно ответил он ей.
- Ой, пожалуйста, не надо, - сморщила она носик. - Пожалуйста, не надо начинать одно и то же.
- Почему же? Ты бросила меня, и я хочу знать, почему?
- Так надо, - равнодушно произнесла она.
- Кому надо? Ему? Этому типу на шикарной иномарке?
- Всем надо.
- Кто он? Крестный отец местной мафии? Наркобарон? Где он взял столько денег на эту машину? Это очень дорогая машина. Знаешь, сколько она стоит?
- Сколько? - в ее голосе был неподдельный интерес.
- Тысяч на шестьдесят долларов потянет.
- Мне без разницы, на сколько она потянет, - восхищенно протянула она. -И меня не интересует, кто он: крестный отец или так - какой-нибудь рядовой киллер. Он - хороший парень. Это главное.
- А я, выходит, плохой?
Неожиданно она улыбнулась, и он увидел ямочки на ее щеках. Раньше, каких-то пару недель назад, он мог целовать их каждый день, сколько угодно, а теперь - любоваться изредка и на расстоянии.
- Нет, ты тоже хороший. Но я не люблю тебя.
- А его?
- Пока еще не знаю. Он мне нравится.
- Раньше я тебе нравился.
- Это прошло. Все проходит.
- Не могу поверить. Совсем недавно ты смотрела на меня влюбленными глазами, ждала, а теперь я для тебя словно заклятый враг. Почему?
- Хватит, замолчи.
- А ведь мы с тобой никогда не ругались. И нам было хорошо друг с другом. Помнишь?
- Нет, забыла.
- Не могу поверить... - уныло повторил он. - Каждый раз, когда на улице сигналит машина, ты подбегаешь к окну, а на меня тебе плевать. Почему?
- Потому что я разлюбила тебя, я уже говорила.
- Но я-то все еще люблю тебя. И даже сильнее, чем раньше.
- Это твое личное дело, - сказала она, и он поразился, с какой надменностью и равнодушием это было сказано.
- Ты жестока.
-Пусть.
- У тебя нет сердца.
- Пусть.
- А вот мое сердце ты разбила.
- Пусть.
- Он бросит тебя, вот увидишь.
- Пусть.
- Поиграет и бросит, как куклу.
- Пусть.
-Ты будешь жалеть.
- Пусть... То есть о чем это я буду жалеть?
- О том, что когда-то бросила меня.
- Не смеши.
- Не смешу, я говорю серьезно.
- Отстань, хватит.
- Мне плохо.
- Ничем не могу помочь.
- Можешь. Хотя бы поговори со мной. Без надменности и равнодушия, как раньше. Все-таки я еще люблю тебя.
- Какая честь.
- И раньше любил, и сейчас люблю, и всегда буду любить. А этот твой парень любит тебя?
- Тебе-то что за дело?
- Интересно.
- Глупый у тебя интерес, и ты глупый. Нечего об этом спрашивать.
- О чем же тогда мне спросить?
- Ни о чем не спрашивай. Сиди, как сидел, на своем диване и молчи.
- Не могу молчать, мне хочется говорить.
-Потом поговоришь с кем-нибудь.
- Сейчас хочу говорить, с тобой.
- А я не хочу.
- Чего же ты хочешь?
-Хочу, чтобы ты отстал от меня. Нудишь и нудишь. Не знала, что ты такой нудный.
- Да, я такой.
- Нет, правду. Нудишь, словно старик
- Раньше тебе нравилось разговаривать со мной. Нравилось слушать меня. Нравилось, что я сочиняю стихи...
-Которые нигде не печатают.
- Но тебе-то они нравились, ты сама говорила.
- Да,. говорила.
- Ты врала?
- Нет, они действительно нравились мне. Когда-нибудь они понравятся другим, и их будут печатать в популярных журналах. Твое стихотворение про обнаженную девушку у зеркала, думаю, подошло бы для "Плейбоя". Нет, правда. Как там... "И локон пряди золотых волос ласкает нежные соски..." Мне очень понравилось это стихотворение. Когда-нибудь ты станешь знаменитым и богатым.
- Да, - подтвердил он. - Обязательно стану. Мои стихи и рассказы будут печатать, а пока они никому не нужны. И я никому не нужен.
- Камень в мой огород? - спросила она и, хотя за окном не сигналили, подошла к окну, посмотрела на маленькие наручные часики и нетерпеливо побарабанила пальцами по подоконнику. Небо затянуло тучами, и, не дождавшись ответа, она сказала: - Будет дождь.
- Обязательно стану знаменитым и богатым, - сказал он. - Меня утешает, что Хемингуэя тоже долго не печатали, не понимали его замечательные рассказы, и он бедствовал и иногда голодал. Он добился своего, и я добьюсь.
- Хемингуэй? Это тот, который написал что-то там про оружие?
- Один из его романов называется "Прощай, оружие!" Замечательный роман.
- Про что он?
-Про то, как двое молодых людей любили друг друга, и она называла его всегда "милый", а потом умерла во время родов. Он - дезертир и очень ее любил.
- Это плохой роман, если у него такой грустный конец.
- Нет, это очень хороший роман. Но не всегда же все заканчивается хорошо. Тывот разлюбила меня, и мне очень грустно.
- Это совсем другое дело. Жизнь есть жизнь. А в книгах должен быть хороший конец, хэппи энд... Черт, дождь начинается!
-Знаешь, как звали жену Хемингуэя?
- Как?
- Хэдли.
- Ну и что?
- Ничего, просто так. Он застрелился.
- Кто застрелился? -- испуганно спросила она.
- Да не твой женишок, не бойся. Хемингуэй застрелился. Каждый творческий человек склонен к суициду. И каждый, кто познал боль от предательства любимого, склонен тоже.
- Ты говоришь пафосно.
- Так утверждает статистика. Я - человек творческий, плюс любимая девушка меня бросила, так что ясклонен к суициду вдвойне. Не вижу причины, которая помешает мне повеситься на собственных подтяжках или вскрыть вены, лежа в горячей ванне.
- Не говори глупостей. Подобными вещами занимаются люди слабые, и ничего, кроме презрения, они не заслуживают. И разве ты носишь подтяжки?
- Нет, не ношу. А если я вскрою вены у себя дома, в той самой ванне, в которую однажды мы забрались вдвоем, и нам было очень хорошо, ты тоже будешь меня презирать?
- Да, буду презирать.
- И тебе не будет меня жаль?
- Нет, не будет.
- Совсем?
- Совсем.
- А когда ты увидишь меня в гробу? Мертвого и безразличного к тому, что ты меня не любишь.
- Не болтай глупостей.
- Это не глупость. Помнишь, как прошлым летом мы ходили на шашлыки, и ты наступила на доску с гвоздем? Все здорово перепугались, ты плакала, и мне тебя было очень жаль. Потом я на руках нес тебя до дороги и совсем не устал, потому что ты - легкая. Ты обнимала меня за шею и губами прикасалась к мочке моего уха. Мне было очень приятно и немного щекотно. Помнишь?
- Помню, и что с того?
- Ничего. А стихотворение про обнаженную девушку у зеркала я написал, когда думал о тебе.
- Приятно знать.
- Мне тоже было приятно думать о тебе, о том, что ты сидишь перед зеркалом, и на тебе совсем нет одежды. Сейчас я смотрю, как ты прихорашиваешься перед зеркалом, и мне грустно.
- Это потому, что на мне одежда?
- Нет, потому, что ты готовишься к встрече с другим. Не хочузнать, чем вы занимаетесь, когда уезжаете на его машине.
-Тебе это и не нужно знать.
- У меня богатое воображение. Если я буду об этом думать, я сойду с ума.
- Пожалуйста, не думай об этом и не сходи с ума.
- Хорошо, не буду. Но тебя я все равно очень люблю. Не понимаю, как все это могло произойти. Вчера ты принадлежала мне, а сегодня какому-то подонку на суперавтомобиле. Откуда у него такие деньги?
- Он не подонок. Не говори так.
- Он подонок, скотина и свинья. Зачем он стал приезжать, если знал, что у тебя есть парень?
- Он и не знал. Я сказала, что у меня никого нет.
- Все равно он подонок, скотина и свинья. Так и передай ему.
- Сам передай, если тебе так хочется.
- Хочется, но передавать не буду. Мне еще жить охота. Представляю, что он может со мной сделать, этот крестный отец или наркобарон, не знаю уж, кто он на самом деле.
- Пять минут назад собирался покончить с собой, а теперь говоришь, что тебе охота жить. Болтун ты. Ты - болтун.
- Я все равно стану знаменитым и богатым писателем. Или покончу ссобой. Повешусь на подтяжках или вскрою вены в ванне. Ты этого хочешь?
- Ничего я не хочу, оставь меня в покое!
- Ты злишься, и я знаю, почему. Потому что он не едет. Хоть бы он перевернулся.
- Замолчи!
- Хоть бы он врезался в грузовик, чтобы все его кишки расползлись по асфальту...
-Прекрати, кому говорят!
- Хоть бы его взорвали в машине, чтобы...
- Какой же ты дурак! Ненавижу тебя!
- А его ты любишь?
- Ненавижу тебя! Больше не приходи, никогда, слышишь!
-Не приду, не беспокойся. Сегодня же удавлюсь подтяжками или вены вскрою в ванне, всю кровь из себя пущу.
- Ты ненормальный!
- Все гении были ненормальными. Я - непризнанный гений. Моих стихов и рассказов хватит на пять толстенных томов, но никто не хочет их печатать. Они никому не нужны. И я никому не нужен...
- Если б ты только знал, как ты мне надоел! Уйдешь ты когда-нибудь или нет?
- Дождь начался. Куда я пойду?
- Куда хочешь. Могу одолжить тебе зонт.
- Спасибо, не нужно. Оставь для своего хахаля.
- О, Господи! За что это наказание!
- Правильно, он на машине. Зачем ему зонт?
-Все, больше не могу! Если ты сейчас же не замолчишь, я сама тебя убью. Повешу на собственном поясе от... Да-да, те самые чулки, которые ты мне подарил, на мне, и ими я тебе заткну рот, чтобы ты не болтал лишнего, когда будешь болтаться на поясе от них.
-Был бы тебе очень благодарен, если бы ты избавила меня от мук.
- Каких еще мук?
- Сердечных. Впрочем, от этого и так можно умереть. От любви. Я даже твой прыщик на лбу любил.
-Что еще?
- Все. Каждый твой ноготок и каждую ресничку. Не представляю, как я теперь буду жить.
- Ничего, другую найдешь.
- Чтобы она тоже меня когда-нибудь бросила? Ну уж нет!
- Как хочешь! - сказала она и бросилась к окну - на улице посигналили.
Онподошел тоже. У подъезда блестел пол дождем огромный черный автомобиль.
Она засуетилась, стала обувать туфли, потом искать сумочку. Он презрительно смотрел в окно на автомобиль.
Из подъезда они вышли вместе. Не попрощавшись, она запрыгнула в автомобиль, и он увидел, что она вся светится от счастья. Ему было грустно.
Он подождал, когда автомобиль уедет, а потом уныло побрел в дождь.