С каждым днем он все больше напоминает мне Алекса. Может, они и правда сродни? Двоюродный племянник, пятиюродный кузен? Иногда я забываю, что мальчик не его сын и не может им быть - он родился через пятнадцать лет после того страшного дня нашей победы. Что он мне не родной, я вспоминаю только, беря в руки официальные бумаги - уж там-то черным по белому написано: "Опекун - София Форрестер".
Стэн, радость моя.
Теперь он вырос и негодующе вскидывает голову, слыша мое ласковое "Стэн". "Константин, мама", - поправляет он. "Ну конечно, Стэн", - смеюсь я в ответ. Горячий, честный, умный, красивый. Каким чутьем я выбрала его тогда из двадцати темноглазых дизитских малышей? Просто увидела - и поняла: мой. Мой маленький, мое счастье.
Винс подтрунивал: "Все не успокоишься, на старости-то лет. Выходила бы лучше за меня, да нарожала бы Артсаев, пока не поздно. Не девочка уже". Он хороший человек, и я люблю его. Но замуж? Опять тяжелые длинные подолы, опять бюджет - пусть не империи, а поместья, - управлять хозяйством, входить в проблемы урожая, сорта соусов к обеду и цвета штор в гостиной - и не летать? Увольте. Что ж делать, если я навсегда - флотский офицер. Помощник капитана на судне, на котором капитана нет.
Я ж пропаду без неба, без полетов, без "Сильваны". А "Сильвана" - это Алекс. Мне кажется, что его душа обитает на корабле. Я разговариваю с ним - и "Сильвана" отвечает, иногда насмешливо, иногда резко. Никогда - ласково. Он и не был со мной ласков.
Ласков со мной Винс.
Временами меня мучает совесть - из-за меня Винсент так и не женился. Но разве я держала его? Я сразу сказала, что замуж не хочу и не пойду. Я хотела, пожалуй, чтобы он оставил меня и нашел себе другую. Но он и не пытался искать. Он добивался меня несколько лет - и добился. Уже не давила тяжесть короны, уже ждала "Сильвана", а на душе было муторно и пусто - и однажды вечером он повел меня в кофейню Спиро Антры дегустировать какой-то необыкновенный сорт кофе. Я совсем не помню вкуса напитка - я помню только вкус губ Винсента, и как дрожали его пальцы, когда он расстегивал мой китель. Наутро он сказал - очень серьезно - что как честный человек обязан на мне жениться. Я ответила: "Для соблюдения чести достаточно честности намерений, Винс", - короче, я снова отказала ему, ясно и недвусмысленно.
Помню, я еще удивилась про себя, что отказывать мужчине после жаркой ночи ничуть не труднее, чем до.
Двадцать пять лет. Ох! двадцать пять лет коротких встреч в гостиницах, иногда у него в каюте и никогда - у меня. Я не могу себе представить наше свидание на "Сильване", это выше моих сил. И никогда - в моем дизитском доме. Но изредка - в его анатольском поместье. Бедный Винс!
И после десяти лет такой жизни я являюсь к нему с горящими глазами и рассказываю о Стэне... Какая же я дрянь, боги! И все, что он ответил - это засмеялся и произнес ту фразу насчет нарожать Артсаев.
А я не родила ему ни одного Артсая, потому что не хотела. Зато я усыновила Константина Роу.
Мне отдали его быстро, все формальности улаживались со скоростью 130 узлов. Сложность возникла только с фамилией. Форрестером его готовы были записать в пять секунд. Но я чувствовала, что он Роу. Мне так хотелось, чтобы он был Роу! Мне пришлось самой рыться в архивах, искать вероятных наследников фамилии, чтобы получить их разрешение.
И я никого не нашла. Совсем.
Алекс был последним.
Тогда я вспомнила свое державное прошлое и напомнила о нем дизитским чиновникам. Эффект оказался потрясающий - они забегали, как свихнувшиеся ездовые птицы. Поминутно кланяясь, начальник департамента предложил мне вместе с фамилией для мальчика и фамильные земли в придачу.
Я взяла, и мне не стыдно.
Видят боги, он настоящий Роу во всем. Откуда ты взялся, малыш? Какая разница... Константин. Высокий, красивый, стремительный, прирожденный пилот. Как Алекс.
Мне кажется, "Сильвана" тихо урчит от удовольствия под его рукой. Меня она снисходительно терпит. А мальчика любит и не хочет отпускать.