Бальзак.
       "Я не могу ни читать, ни писать"
       Последние слова, 
       написанные рукой Бальзака.
       Возможно, он умер в тот же день, 
       что и был зачат(18 августа)
1. Корни. Отец и мать.
Строптивые кельты пришли в Лангедок,
Далёкое время, далёкий годок,
Да плюс финикийцы, да греков чуток,
Евреев в достатке, без них как, браток!
Они, словно дрожжи, в замесе культур,
Но путь наш лежит в удивительный Тур.
На речке Луаре стоит городок,
От римской культуры, простите, задок.
Там сливы, как груши, вино, как бальзам,
И там поселился однажды Бальза. 
Он из Лангедока, пружинист, горяч,
И прыгал по жизни, простите, как мяч. 
Крестьянский мальчишка, Бернар - Франсуа,
Проворный, как мышка, раз "су" и три "а",
Пас скот на пригорке, отцовский, родной,
Но думал о доле немного иной.
Лишь школу закончил, стал местным писцом,
Уехал в столицу, расставшись с отцом.
Проворное время, проворный юнец,
Пробился в карьере, карьере - конец.
Он к этому часу с приставкою "ка",
В провинцию надо, не съели пока!
В Париже - смутьяны, в Париже - пожар,
Там аристократы изведали жар.
Там головы рубят до боли легко,
Кто был при короне, теперь далеко!
Привет Гильотену, трудяге - врачу,
Любая задача ему по плечу.
Добился порядка в вопросе la mort,
Теперь эшафоты, простите, не спорт.
Слетают головки в корзинку легко,
Кто был при короне, теперь далеко!
За буковку "ка", и за это - Бальзак,
На спину повесят с la t;te рюкзак. 
Чиновник поставок, даёшь провиант,
И вытащил дядя удачливый фант.
Женился под старость, жене двадцать лет,
И вытащил дядя на счастье билет.
Да, Анна - Шарлота ; суконщика дочь,
Финансы в устройстве сумеют помочь.
Стабильная жизнь есть достойный итог,
Живите по правде, поможет вам Бог! 
По правде - неплохо, мы честно живём,
И хлеб свой насущный molaire жуём.
Бернар - Франсуа деловар, фантазёр,
Рассказчик, писатель, отнюдь не позёр.
До сотни проектов в его голове,
Ответов - рескриптов с la p;re во главе:
Как злую собаку болезни лишить,
Вопрос с городами по плану решить,
Устроить больницы, расстроить la mal,
Помочь тем, кто сирый, кто слаб и кто мал.
Крестьянская жилка, пронырливый ум -
Ему бы в dirigeant, он вовсе не грум.
Но возраст есть возраст, ему - пятьдесят,
Простой же потомки ему не простят!
Пора за потомство приняться, мсье,
Довольно побегал, cheval, по росе.
И пусть воплотится энергия в том,
Кого будут помнить, надеюсь, - потом! 
       *
2. Он пришёл. 
Двадцатое мая, весёлый денёк,
На свет появился Бальзак - паренёк.
Раз, семь, две девятки, провинция, Тур,
Оноре родился, встречайте, bonjour!
Он первенец папин и мамин сынок,
Вне дома сыскался ему уголок:
В деревне под Туром, в крестьянской семье,
Четыре годочка провёл Оноре.
Он жил и кормился простым молоком,
Но мир поднебесный грозил кулаком:
Отдали мальчонку в чужой пансион,
Где долгие годы останется он.
Унылые стены, колледж, интернат,
Иных не заманишь и блеском наград.
Тепло или ласку не жди, днём с огнём,
Угрюмые тени повисли на нём. 
Режим монастырский - суровый режим,
Коль с чем не согласен - напор и нажим.
Давление с детства - не лучший задел,
Нет, мрачное детство - тоскливый удел. 
Провинность, и - порка, и карцер сырой,
И мысли о воле желанной, порой.
Ему лишь тринадцать, но пишет трактат,
Свобода и воля, в них, правда и такт.
Монах - воспитатель работу порвёт,
А маленький мальчик от горя ревёт.
Нет тяги к учёбе, есть тяга к стихам,
Но выжить непросто, коль maltre ваш - хам!
Спасение - книги, их тысячи - книг,
И бденье над книгой - счастливейший миг.
Оноре читает запоем, подряд,
Экватора хватит поставить их вряд.
Из маленькой книги рождается мир,
И мир этот сладкий, как сказочный пир.
Из тёмного царства, пусть в призрачный, свет,
Оноре узнает, где главный ответ!
Оноре ответит на главный вопрос -
На что в этой жизни не кончится спрос? 
3. Он пытается.
Пятнадцать лет - Бальзак в Париже,
Отец по службе вознесён.
Сын - в Школу права, он не рыжий,
Такой сюжетец припасён. 
Быть адвокатом так престижно,
Так гармонично и свежо,
Так по - бальзаковски парижно,
Как прокатиться на Пежо.
Paris notaire - доход и слава,
Paris notaire - charmant, успех.
Ах, мсье Бальзак, мсье - доктор права,
Он всё решит, один - за всех.
С отцовской волей, как с котомкой,
Он продолжает тяжкий путь.
Раз нет ключей, то, может - фомкой,
Но дверцу в счастье сковырнуть!
Пока нет счастье, есть рутина,
Писец в конторе, ce la vie,
В углу для мушек паутина,
А не, простите, для любви.
С той стороны - весна и юность,
А с этой - кляксы и перо. 
Себя сдержать такая трудность,
Ах, вечный мученик - Пьеро!
Внутри - огонь, снаружи - холод,
Пустые хлопоты, тоска.
Снаружи - сыр, внутри же - голод,
Но есть готовность, для броска.
Через контору де Мервиля
Проходят тысячи судеб,
Бальзак в пути, хоть лье, хоть миля,
Он зарабатывал на хлеб.
Он кушал жизнь, её изнанку,
Познал пружины и мотив,
Он просыпался спозаранку,
А на ночь пил ap;ritif.
Он видел драмы и проступки,
Вникал в превратности и в быт,
Сличал уступки и поступки,
И был трагедиями бит. 
В трудах писцовых не прилежен,
Он время книгам отдавал,
Он только с книгами был нежен,
Читать ночами успевал.
И втайне, батьковского глаза,
В Сорбонну, к лекциям, ходил:
Литература, как проказа,
Коль угодил, то угодил.
И с этой меткою по жизни
Ему до mortуса идти,
И, не раскаявшись на тризне,
Из жизни гением уйти.
       4. Решение принято.
Столько лет без любви, столько лет для других,
Столько разных наук, поучений и знаний,
Столько долгих ночей, лишь от книг, дорогих,
Чтоб достичь правовых полномочий и званий.
Девятнадцатый год - он экзамены сдал,
Может, сердце отца успокоится, схлынет.
Сын диплом получил, адвокатом сын стал,
Только эта стезя для Оноре пусть минет.
Ни спокойная жизнь, ни карьера, ни стол
Не прельщает юнца, нет, не эта дорога!
Под чужою пятой - лучше пуля и ствол,
Жизнь - его, пусть - одна, но его - недотрога!
Для словесности он, непременно, рождён,
Лишь писательский труд - это слава и вечность.
Он упрям и упёрт, и отец побеждён,
От проклятий и слёз устояла беспечность.
На семейный совет, как на праведный суд,
Собирайся, Бальзак, убеждай, но и слушай.
Наш тугой кошелёк - не бездонный сосуд,
На два года, держи! По доходам и кушай. 
Оставайся в Paris, и в мансарде живи,
Сколько сможешь - твори, создавай и усердствуй.
Коль не выйдет, гляди, не пеняй, ce la vie,
Только помни, сынок, береги своё сердце!

5. Первые попытки.
Для кого - то голод - мука,
Унижение и груз,
Для кого - то он - порука,
Попадёт в колоде туз.
Голод - стимул для безликих,
А не повод для тоски.
Голод делает великих,
Тех, кто штопал вдрызг носки.
Голод смертью испугает,
Разожжёт в душе камин,
Голод с гением играет,
И зовёт на труд: come in.
Голод учит и хлопочет,
И внушает, и корит,
Подсказать сюжетец хочет,
Голод - текстов сибарит.
Голод текстам не преграда,
А, пожалуй, верный кнут.
Голод юному - награда,
Про такого пишут тут!
Он гоним мечтой о славе,
Он тоской не победим.
Оноре - алмаз в оправе,
Но, до срока - нелюдим.
Мокрый ветер в щели бьётся,
Скудный ужин шелестит,
Но Оноре не сдаётся,
Сам себе, в поддержку, льстит: 
"Слава близко, где - то рядом,
Путь к ней, сладкой, не далёк.
Не убить надежду градом,
Я не глупый мотылёк.
Ум сюжетами насыщен,
Есть усидчивость, талант.
Жизнью бедной, всё - пресыщен,
Но упрямство мне гарант".
Он берётся за всё сразу,
Пишет, пишет день за днём.
Передышка, нет - ни разу,
Свечка плавится огнём.
Целый год отшельник гордый
Создавал английский стих,
Но для Франции не годный,
"Кромвель" дождиком утих. 
Первый опыт - неудача,
Рифмовать - чужой удел.
Рифма - клетка, незадача,
Для фантазии - предел.
Рифма сковывает тему,
Загоняет мысль в тупик,
Превращается в проблему,
Обращая время в пик.
Рифма требует покоя,
Концентрации ума,
Рифму ищут чаще стоя,
Трудно рифмою - тома!
Осудили труд тщедушный,
Профессура и семья,
Есть в мансарде угол душный -
Подсудимого скамья.
Но - не сломлен, а научен,
Коль ошибся, то - признал.
Неудачей не приручен,
Новый путь - в роман - узнал!
Нынче мода на злодеев,
На красавиц и принцесс,
На зловещих лиходеев,
На преступников - повес.
Что ж, готов писать романы
По потребностям толпы,
Анонимность, жажда манны,
Но, надорваны пупы.
Пять годков, как щепка в ступке,
Бултыхался и сопел.
Не идёт шанс на уступки,
Как бы, миленький, не пел!

6. Иллюзии. (вольная болтовня)
Не трать иллюзии напрасно,
А если тратишь, то с умом.
Утратить вовсе не опасно,
Гораздо хуже, если - дом.
Твои наивные попытки
Не увенчаются добром,
Когда попытки - хуже пытки,
Или подпольный ипподром.
Наивно - призрачная скачка
К такой же призрачной мечте -
Как уморительная качка,
Где все спасители - не те.
Здесь очень важно - цель и средство,
Тут недобор как перебор,
И если с жуликом соседство,
То не получится пробор.
Шпилер случайный и опасный
Сдаёт к одиннадцати туз,
И все попытки жить - напрасны,
Плескайся в луже, карапуз!
       ---
Не всем известно, если тратишь,
То, значит, где - то и берёшь.
Их по ошибке в книжке схватишь,
Где что не реплика, то в дрожь.
Где что ни тайна, то загадка,
Где часто горе - не беда.
Где умирать бывает сладко,
Где кровь по вкусу, что вода.
Где долгожданные находки
Не огорчают, не горчат,
У дам - упругие походки,
Все доживают до внучат.
Где все дороги - прямо к цели,
А все преграды - мишура.
Всегда десятка на прицеле,
И все беззубые - Шур;.
Есть в книгах вкусная начинка,
Зовётся сладость - романтизм.
Он для упавшего - починка,
А для нахала - остракизм.
Он зажигает и сжигает,
Он верит в правду, но соврёт.
Он пригласительно моргает,
Но первый розочки сорвёт.

7. Лаура де Берни. Ангел. 
(43 года, шестеро детей)
Кто подберёт незрелый плод,
И не надкусит, пожалеет.
Построит в счастье крепкий плот,
Кто, и при том, рулить сумеет.

Кто бескорыстно и без квот
За дело искренне болеет,
Кто вместе с вами горе пьёт,
И сострадательно радеет.

Кто вникнет в помыслы и суть,
Проникнет в тайные мотивы,
Легко отбросив пены муть,
Разбудит звон живой тетивы.

Кто безоглядно водрузит
Свою судьбу, как флаг, на крыше,
Над домом, где пока сквозит,
И где хозяин небо слышит.

Кто своё сердце, ум и пыл
Предложит просто, без остатка.
Прикроет грудью утлый тыл,
Когда назреет с миром схватка.

Бальзак - везунчик, де Берни,
Графиня, женщина, Лаура,
Ему подарит ночи, дни,
Пронзит стрелой любви, Амура.

Мужчиной сделает, творцом,
И вдохновит, и обогреет,
И станет мамой и отцом,
И редкий сплин преодолеет.

Одобрит, франками ссудит,
И ободрит, не разуверит.
Хандру ненастья победит, 
В талант уверенно поверит.

Дозреет творчество, как плод,
Талант окрепнет, укрепится.
Взойдёт заря и небосвод
Французским солнцем осветится.

И страстный гений Бальзака
Посеет вечность на страницах.
Не дрогнет крепкая рука,
Создав весь мир в делах и лицах.

Пройдёт пятнадцать долгих лет,
Она, как ангел, удалится,
И, умерев на склоне лет,
В его сознанье растворится. 

С тех пор и возраст сорок три
Зовут бальзаковским по праву.
На женщин глубже посмотри,
Тот, кто готов проведать славу.

8. Не доверяй пронырам и дельцам 
Не доверяй пронырам и дельцам,
Не подавай им повода и руку.
Они к услугам призрачным тельцам
Предоставляют совесть, как поруку.
На ложный след наводят и ведут,
Туда, где сон становится не явью.
В залог чужое с лёгкостью сдадут,
Наполнив мир убожеством и гарью.
Наивной юностью питаются, жуют,
Слюнявят молодость, артачатся, шельмуют,
Зовут с собою в тёпленький уют,
Но вашей грудью крепости штурмуют.
Потом расхлёбывать приходится года,
Пахать на прошлое, не покладая руки.
Не смоет времени текучая вода
Все ваши жалобы, отчаянья и муки.
В засаду юности наш путник угодил,
В долгах запутался, как муха в паутине.
В мечтах финансовых недели проводил,
Увяз по горлышко в болотной, мутной тине.
Стремясь избавиться от бедности оков,
Спускался в пропасти фиктивной авантюры.
Изведал нежности процентов, как клыков,
Как стимул в творчестве - такая ouverture. 
Завис над темечком долгов Дамоклов меч,
Учился жить под гнётом кредиторов.
Спадали волосы дождями словно, с плеч,
И гранки правились отчаянно и скоро.
Попытки вырваться из сумрака на свет
На много лет трудами растянулись.
Он сотни раз давал судьбе ответ,
Они романами и эссе обернулись.

9. Формула успеха.
Формула успеха - вечная загадка,
Отыскать несложно, разыскать легко.
Формула успеха - прыгай и в присядку,
Под прицелом небо - попади в десятку,
И не возмущайся, если в молоко.
Соблазняйся - горько, и не кушай - сладко,
Выходи на битву, зная - победишь!
Пусть макает слёзы только ночью ватка,
И скрипит бессонно хлипкая кроватка.
Не пытайся смазать - врядли угодишь!

Формула успеха - стоны и проклятья
Не помощник в деле, пепел, злая пыль.
Не заштопать дыры у больного платья 
И не обольщаться, будто люди - братья
Это лишь легенда, и не точно - быль.
Жалость - не приемли, жалость - не советчик,
Разрушает волю голосом обид.
Для свечей не дюжих жалобный подсвечник,
Подкрадётся тихо, как в ночи налётчик,
И сгорит удача, как в воде карбид. 

Формула успеха - тема "современность",
Сотни разных судеб, собранных в одну.
На изнанку время, бренная нетленность,
Точная оценка, факты, постепенность,
Крахи и банкротства - лодками, ко дну.
Ловкие юристы, юркие пройдохи,
Скромные матроны, девушки, la femme,
Тихие проклятья, ожиданья, вздохи,
Склоки, экивоки, сделки и подвохи,
С миром шутки плохи - сотни разных тем.
       *
Здесь всё назначено: для каждого о каждом,
Здесь всё поделено: награда и топор.
Глоток воды тому, кто мучим жаждой,
Кто с жизнью счёты свёл - два выстрела в упор.

Здесь всё назначено: страдальцы и злодеи,
Здесь всё поделено: достаток, нищета.
Привычно вертятся глупцы и лицедеи,
Привычно вертится земля на трёх китах.

Стремление к достатку, желание успеха,
И суетная жажда, и суетная спесь.
Коль речь идёт о деньгах, тут, верно не до смеха:
Стремление к наживе, гордыня, это - смесь!

И родственные связи здесь рвутся, словно нити,
Пристрастия не вечны, как блики под луной.
Притягивают гордых спасительные city,
Ловушек, правда, много, удачи - ни одной. 

Иллюзии напрасны, реальны, словно небо,
Надежды быстротечны, как майские ручьи.
Для сытости и грусти вполне хватает хлеба,
И слёзы до рассвета, по очереди, чьи?

10. Шуаны. Первый успех.
Ближайшая история есть лакомый кусок,
Ближайшая история как свежести глоток.
События кровавые, крестьянская война,
На деньги англиканские пылала, не вольна.
Движенье роялистское - республике не быть,
Для этого и тысячи не жалко погубить!
Извечная монархия - родной феодализм,
Заела демократия - долой ваш плюрализм.
Жива аристократия - крестьяне на убой,
Идёт война гражданская - здесь бойня, там разбой!
Не дружно и разрозненно, жестоко и хитро,
Сражались, будто пьяные, не пившие ситро.
Измены и предательства, расстрелы, передел, 
Ошибки, надругательства, полнейший беспредел.
Осады и сражения, фиаско и прорыв,
Болел на теле Франции республики нарыв. 
Крестьянам эти новшества, как борову - седло,
Хозяйство натуральное, хоть раз - не подвело. 
Вожди - освободители, под пули, как под дождь,
Воители - любители, и в мёртвом теле - дрожь!
Бальзак рукой чернильною коснулся этих тем,
И целый год над текстами трудился и потел. 
И - счастье, книга издана, признание, успех,
И наплевать, что критики дают короткий смех. 
Да, да, его заметили, он моден, свеж и вхож.
В салонах современников, в театре сцен и лож.
Он камешком внушительным ворвался в их круги,
В круги литературные, забвения враги.
Известность - окрылительна, известность вводит в раж,
Меняется спасительно душевный антураж. 
Не равный, не просительный, но модный и живой,
В салонах упоительный и светский женский вой.
Игрушкой удивительной вначале принят был,
Рассказчик - офигительный, он душкой страстной слыл. 
Борец за независимость, монархам потакал,
Свободы, ренты франковой лишь для се6я искал.
В подмогу - журналистика, горячая строка, 
Проблемы, ситуации не черпаны пока.
Заметки, сценки, очерки, статейки и статьи,
Шутливые пророчества, сатирой - накати,
Наброски - зарисовочки, намётки, жизни быт,
Игра воображения, этюды - кто забыт?
Сюжеты, мысли, помыслы, фрагменты ссор и сцен,
Пометки, наблюдения, роскошный слог и сленг. 
Годится всё в копилочку, для будущих идей,
Твори, планируй, правками о будущем радей. 
Он всем еженедельникам сотрудник записной,
Готов трудиться бешено зимою и весной.
Любая тема - принята, все факты - налицо,
Характеры восприняты, от probe до подлецов!

Probe (фр.)- честный человек 
       *
11. Эвелина Ганская.
Пришло письмо со штемпелем "Одесса",
С российским запахом, и пряным, и чужим.
Писала женщина, графиня, не принцесса,
Такими письмами мы вечно дорожим.

В нём подпись просто "Иностранка",
Ни дать, ни взять - инкогнито.
Прочтёшь такое спозаранку,
Забудешь шляпу и пальто.

Российской подданной графиня Эвелина
Была с рождения, от памяти отцов.
Шляхетской крови, нрав, как у павлина,
Красой и гонором смущала молодцов.

Графиня замужем, что письмам не помеха,
Цивилизация, "пше прашам", "ниц не вем".
В его романах людям не до смеха,
Есть много поводов для обсужденья тем.

Обрывки фраз и польские акценты -
Их первой встречи осень, через год.
Пятнадцать лет выплачивать проценты,
И мелкий камешек в швейцарский огород.

Пятнадцать лет терзаний и сомнений,
Не обладаний, призрачных преград.
Непониманья, грусти, треволнений,
Коротких, маленьких, испрошенных наград!

Болит душа, душа покоя ищет,
И сердце глупое отчаянно стучит.
В седых снегах лиса больная рыщет,
А голос истины романами кричит!

Пиши, Бальзак, есть времени немного,
Не спи, не ешь, галлоны кофе пей!
Зовёт тебя успешная дорога,
Дорога вечности, страданий и камней!
       *
12. Дорогу - Бальзак идёт!
Ему - тридцать три, это возраст Христа,
Ему - тридцать три, это возраст свершений,
Ему - тридцать три, он не сможет до ста,
Ему - тридцать три, это время решений.
Да что здесь решать, всё известно давно,
Кипит от идей голова и подбрюшье.
Неважно, что ночь, да, ему всё равно,
Он хочет работать, иначе - удушье!
Короткие сутки, но хватит свечей,
Чтоб тьму разогнать, не тревожить светило.
От горько счастья кофейных ночей
Усталое сердце тревожно схватило.
Упорство в полнеба, шестнадцать часов
Он быстрым пером всё листает страницы.
Есть время - для книги, нет время - для снов,
От чёрного кофе чернеют глазницы.
Задумка гиганта - весь мир охватить,
Задумка гиганта - и Бог не перечит. 
Задумка гиганта - Адама слепить,
И вечную Еву он вам обеспечит.
Он знает о людях достаточно, всё,
Он видел нутро их и днём, и под вечер.
Банкиры и денди, пусть каждый внесёт
Частицу себя, он их взвалит на плечи.
Крестьяне, вельможи, дворянство, вожди,
Политики, трутни, скупцы и трудяги, 
Над ними реальные плещут дожди,
И треплет их жизнь, как строптивые стяги. 
Две тысячи глаз, обозначенных им,
Две тысячи снов, воплощений и судеб.
Две тысячи лет, треволнений и зим,
Две тысячи слёз, если больше не будет!
Придуманный мир оживает из строк,
Страдает и ждёт, мельтешит и ярится,
Придуманный мир - упоительный грог,
Пьянит и смешит, восторгается, злится.
Две тысячи жизней, в них sanguis и плоть,
В них души хотят, озираются, жмутся.
Он столько сомнений сумел прополоть,
Что, врядли, когда все другие возьмутся. 
То время титанов, любимцев богов,
Избранников грёз и творцов поколений,
Наживших успех: и друзей, и врагов,
Поставивших смерть на стальные колени;
Заставивших царства надолго забыть,
Что личность - червяк, вопрошающий кушать,
Вернувших потребность творить и любить, 
Умевших писать и внимательно слушать.
Средь многих, Бальзак Оноре - Прометей,
Принесший огонь, зажигающий души.
Он мир сотворил, словно мудрый Протей,
И жизнью покрыл все участочки суши.

13. Бердичев 
Бердичев старенький, красивый,
Раскрыл объятия свои,
Провинциальный, не спесивый,
Познавший праздники, бои.
Хранивший грёзы поколений,
Сберегший юности порыв,
Избегнув ханжества и прений,
Готовил в будущность прорыв.
Кровавой славы Украина
Уже изведала сполна,
Да, в том история повинна,
Но нынче - новая волна.
Великий труженик и гений
Сюда принёс свои мольбы.
И пусть не слышно песнопений,
Зато не слышно и пальбы.
Под сенью древнего каштана
Костёл старинный водружён,
Ветвями древнего каштана
Бальзак усталый поражён.
Костёл любви святой Варвары, 
Спасавшей грешных от смертей,
Под покровительством Варвары
Не жди насильственных смертей.
Надежда, нежность слиты прочно,
Покой душевный и тепло,
Он так нуждался в этом, срочно,
И время медленно текло.
Счастливый брак вернёт здоровье,
Способность думать и творить,
Избавит дух от малокровья,
Позволит верить и парить.
Холодный дождь стучит по крыше,
О мокрый пол стучит капель,
Холодный март весною дышит,
Но ветер двери рвёт с петель.
Страна чужая и планета,
Но эта женщина - его.
Он долго ждал её ответа,
И вот - от сердца отлегло.
Скажи, согласна, Эвелина,
Согласна быть его женой?
Ответом: "Да", совсем не длинно,
Но долго ждал, здесь кто виной!
Надеждой - солнечное лето,
И тихой осени тепло.
Но только что-то мало света
Через оконное стекло.
Не суждено надеждам сбыться,
И время сказок не пришло.
Карета месяц будет биться,
Дорогой больно сердце жгло.
Бердичев - вечность от Парижа,
Прощай, Варвара, и прости!
Колёса лепит грязи жижа,
Прощай, Россия, отпусти!
Он покидал страны пределы,
Вослед клонились тополя. 
Мечты о счастье поредели,
Поля, унылые поля.
Да, впереди Париж и лето,
И эта тройка так быстра.
Твоя судьба почти допета,
Прощай, Бальзак, но - до утра!

14. Конец? Начало!
Явилось лето, всем на славу,
Трава и птицы, всё при нём!
Село я вспомнил, тётю Клаву,
В пруду купанье, под дождём!
Грибы, шелковица, малина,
Большие вишни и шмели,
Петух - подобие павлина,
И две коровы - на мели.
Звенит, жужжит, поёт и кружит
Большое лето, счастья бог.
Началу жизни лето служит,
И вся земля у ваших ног.
Надежды сбудутся под вечер,
Душа избытком сил дрожит, 
И безоглядно жгутся свечи,
И воздух небом дребезжит.
Но здесь иное: воздух сжатый,
Тоской пропитанный, гнилой.
И доктор, вечный провожатый,
И стол, не книжный аналой.
Бальзак распухший и отёчный,
Нога гноится и болит.
Душа пуста - ни сна, ни строчки,
Душа пуста, но взгляд горит.
С конца июня - он в постели,
И сам не ходит, не встаёт.
Свою печаль с любимой делит,
А не рулады ей поёт.
В груди вулкан Везувий, Этна,
Больное сердце больно бьёт.
Рука, как камень - безответна,
И на глазах - прощальный гнёт. 
Большое тело, словно туча,
До края полная водой.
Здесь умирать никто не учит,
Здесь сам справляешься с бедой!
И он справляется, он - дышит,
Хоть всё труднее с каждым днём.
Он смерти шаг за дверью слышит,
Она уже, похоже, - в нём!
Итог такой, он всё, до капли
Отдал и выжал, до конца.
Нет больше льна, осталась пакля,
Нет больше гордого юнца,
Самозабвенного, живого,
Любимца женщин и вельмож,
Невероятно пробивного -
Во все салоны призван, вхож.
Нет больше мощного титана,
Творца иллюзий и миров,
Нет высоченного платана,
Нет повелителя пиров.
Нет величавого повесы,
Нет балагура - сорванца,
Звучат слова последней мессы
Из-под тернового венца.
День восемнадцатый, был август,
Виктор Гюго захлопнул дверь.
День восемнадцатый, шёл август,
Бальзак уходит, мне поверь! 
И пухлогубая улыбка
Сейчас угаснет насовсем,
Всё в этом мире хрупко, зыбко, 
И эта участь, точно - всем.
За полчаса до обнуленья
Он не добрался, не дожил.
И в рай, Бальзак, без промедленья,
Он эту участь заслужил?
Кто может плакать, лучше плачьте,
В слезах есть память и посыл.
А может - книгой обозначьте,
Он вас об этом бы просил.
Пока стоят на полах книги
С короткой подписью - Бальзак,
Не прекратятся счастья миги,
И это, правда - верный знак!
20.06.05