Фирдоуси (райский).
Сто двадцать тысяч точных строчек,
Сто двадцать тысяч целых строк.
Сто двадцать тысяч нежных дочек,
Сто двадцать тысяч - жизни срок.
Шахнаме - 120 000 строк.
1. 
Блажен, кто мир подлунный понял,
Блажен, кто этот мир узрел,
Кто за уздцы фортуну тронул,
Пусть перед дверью, но прозрел.

Блажен, кто - битый, не сдавался,
Блажен, кто плакал, но терпел,
Кто только небом укрывался,
Но осчастливить мир успел.

Блажен, кто мог бы, но не правил, 
Блажен, кто верил и любил,
Кто не придумал новых правил,
Но даже муху не убил.

Блажен, кто сирый и голодный,
Блажен, кто праведный и злой,
Кто согревал сей мир холодный,
Но сам рассыпался золой. 

Блажен, кто землю не увечил,
Блажен, кто память сохранил,
Кто каждый миг очеловечил,
Но сам себя похоронил. 

Блажен, кто выдал эти строки,
Блажен, кто небо поразил, 
Кто, не смотря на смерти сроки,
Флажок на вечность водрузил. 

2. 
Фирдоуси, поэт персидский,
Абуль-Касим, отец и дед,
Он был не первым в этом списке,
Он ждал меня десятки лет.
Теперь он здесь, я знаю, рядом,
Сидит, по-старчески кряхтит,
Наверно, смотрит умным взглядом,
Надеюсь, только не храпит.
Я рад, старик, подобной встрече,
Сейчас находка - мудрецы.
Накинь мой плед себе на плечи,
Есть не шербет, а леденцы.
Позволь с тобой остаток ночи
За разговором провести,
Я по нужде его отсрочил, 
Разлуку больше не снести!
Ты удивлён, но мы встречались,
Мне шёл тогда десятый год,
Сейчас читать - пустая шалость,
Тогда - движение вперёд.
И я читал любые книги,
Где меньше глянца, больше строк,
И я ловил любые миги,
Когда читать и думать мог.
Я "Шахнаме" случайно встретил,
На книжной полке - "Букинист",
Тот день запомнил - солнцем светел,
И небосвод от тучек чист.
Обложка стёртая, седая,
Страницы жёлтые стары,
Вот только строчка молодая,
Слова и точны, и быстры.
Откуда, Бог, такое чудо,
Кто это сделал, кто поэт?
Я эту книгу не забуду,
Хоть и пройдёт немало лет.
Шальное время книгу смыло,
Но сердце помнит и теперь:
Читать стихи так сладко было,
Абуль-Касим, ты мне поверь!
Тебя прозвали верно - райский,
Поэт, мудрец - Фирдоуси.
И что ты жив, совсем не сказки,
Иже еси на небеси!
 
1.1.
Блажен, кто помыслы от сумерек сберёг,
Блажен, кто замыслы нанизывал на ветер,
Кто, как собака, клети не стерёг,
Но на приветствие с достоинством ответил.

Блажен, кто вымыслом, как детством, дорожил,
Блажен, кто потчевал стихами даже звёзды,
Кто до рассвета, с кровью, не дожил,
Но сохранил для жизни чьи-то гнёзда.

Блажен, кто горбился, но сам поклажу нёс,
Блажен, кто страждущим копейкой не скупился,
Кто не витал, как демон, среди грёз,
Но падшим ангелом, как камешком, скатился.

Блажен, кто выдержал искусы громких слов,
Блажен, кто каялся не загодя, а сразу,
Кто, долг исполнив, спал без страшных снов,  
Но никогда не вешал по приказу.

Блажен, кто ласточкой над пропастью во ржи,
Блажен, кто прямо шёл, ногой сминая травы,  
Кто не творил от страха миражи,
Но умирал в бою не ради славы.

3. 
Нужда заставит, выйдешь в море
На, без команды, корабле.
Нужда заставит, встретишь горе,
С одной бумажкою, в рубле.

Нужда заставит, выпьешь море,
Ладонью, черпая волну.
Нужда заставит, сменишь горе
На путешествие, по дну.

Нужда заставит, словишь птицу,
И без силков, и без сетей.
Нужда заставит, сваришь пиццу,
И для себя, и для гостей.

Нужда заставит, сменишь тему,
От врачевания - к дерьму.
Нужда заставит, слепишь схему,
Избрав пристанищем тюрьму.

Нужда заставит, прыгнешь в пропасть,
Без парашюта и снастей.
Нужда заставит, плюнешь в лопасть,
Поддавшись искусу страстей.

Нужда - надёжная подруга, 
В ней и задача, и мотив.
Склонит подобная подпруга,
А хоть ты даже и строптив!

3.1.предистория.
Поэт в Иране больше, чем поэт,
Поэт в Иране прошлого сказитель,
Владык вельможных, царствий  выразитель,

Поэт в Иране больше, чем поэт.
Поэт в Иране прозы победитель,
Шиит и дервиш, мыслей повелитель,

Поэт в Иране больше, чем поэт.
Поэт в Иране пошлости губитель,
Халифам праведным бессмертия даритель,

Поэт в Иране больше, чем поэт.
Поэт в Иране данник и проситель,
Строкой волшебной сердца искуситель,

Поэт в Иране больше, чем поэт.
Поэт в Иране - мудрости обитель,
Грехов извечных вечный искупитель,
Поэт в Иране больше, чем поэт.
                           *

Сказания, мифы, персидские сказки,
История, эпос - есть "Книга владык",
Полсотни царей в ней таскали салазки,
И били друг друга с оттяжкой, под дых.
Династия персов, царей - саманидов
Нуждалась в поддержке широких слоёв,
Имела на будущность крепкие виды,
И толпы врагов, как воров - муравьёв.
Заказ поступил на большую работу,
Народу не проза, а рифма нужна.
Кто сможет исполнить такую работу,
Где слава и рифма, как воздух, важна.
У Нух ибн-Мансура, царя - саманида,
Поэт был придворный, мудрец Дакики.
Его ожидала такая планида,
Что много писать мне совсем не с руки. 
Он принял к работе весь текст исполинский,
Он начал работу, составил стихи.
Он взял середину, кусок зорастрийский,
И вышли неплохо Дакики стихи.
На Бога надейся, но верно верблюда
Привязывай крепко, чтоб вор не украл,
Бывает, при скачке не бьётся посуда,
А чайник на полке разбился - упал!
Несчастный Дакики погиб безвозвратно,
На сотой странице, и в том же году.
И вы не поймите интригу превратно,
Он умер за славу, себе - на беду!
Он вышел на небо, работа осталась,
Большая работа - кому по плечу?
Работа поэту, конечно, досталась,
А не музыканту и не палачу.
Абуль-Касим Тусский, мужчина солидный,
По возрасту - сорок, по мыслям - мудрец,
Имелся участок земельный, невидный,
Абуль-Касим Тусский - поэт и отец.
Эх, дочку бы замуж, приданого мало,
Земли не хватает, калым невелик.
Позориться, будто, совсем не пристало,
Пусть станет доходом персидский язык.
Густой панегирик - царю посвященье,
Поэту - подарок, дирхемов ведро.
Нуждой запряжённый, получишь прощенье,
Отмазка - не очень, да дело - хитро!
Он взялся за дело легко и умело,
Аллаху благому с утра помолясь.
Он взялся за дело уверенно, смело,
Завязнуть на тексте - совсем не боясь. 
Вначале трудился спокойно, неспешно,
Урывками, в Тусе, поэму писал.
Стихи выходили, на радость, успешно,
Сноровка былая и опыт спасал.
Но годы, как ветры, проносятся быстро,
И мудрому старцу уже шестьдесят.
Вопрос с окончаньем становится остро,
Ускориться надо, заботы висят.
Он едет из дома к вельможе Ахмеду,
Он пишет усердно, и ночи тихи,
Порой, забывает явиться к обеду,
Но чудные строки выходят - стихи.
                          *
Блажен любой непогрешимый,
Блажен, кто понял - согрешил!
Кто был, как камень нерушимый,
И дело жизни завершил. 

Блажен отставший, но не павший,
Блажен, кто слабость покорил.
Кто был, как месяц не уставший -
В ночи светил, а не корил.

Блажен оставивший до срока,
Блажен, кто попран, но не лжив,
Кто был болтливым, как сорока,
Но только правдой дорожил.  

Блажен постигнувший все смыслы, 
Блажен, кто свергнут, не ворчлив,
Кто девы видел коромысло,
Но долг профессии влачил. 
  
Блажен отвергнутый удачей,
Блажен, кто родину нашёл,    
Кто был решеньем и задачей,
Но в час назначенный - ушёл!
                      *
4. 
Поэт и правитель - извечная тема,
Величие духа и денег мешок,
Поэт и правитель - порочная схема,
Поэт - откровенье, правитель - смешок.

Поэт и правитель - неравные браки,
Жених и невеста, правитель - жених.
И если доходит в том браке до драки,
То бита невеста, унижен - жених.

Поэт и правитель - торговля и споры,
Хвалебная строчка - один золотой.
И если доходит в торговле до ссоры,
Правитель - не платит, поэту - простой.

Поэт и правитель - поклоны, улыбки,
Для светской беседы найдётся часок.
Поэту от скуки - сплошные убытки,
Правителю - славы живительный сок.

Поэт и правитель - уступки, интриги,
Сатиры злословье, наветы и ложь.
Сгорают, как хворост, заветные книги,
Забвенье и старость, предсмертная дрожь. 

Поэт и правитель - в сердцах поколений
Останутся строки и имя, в веках.
Надгробным камням - миллион поклонений,
И тёплые книги в недетских руках.

Поэт и правитель - служенье и схватка,
Борьба за бессмертье, борьба за умы,
Правителей - много, поэтов - нехватка,
Закатится солнце, и - царствие тьмы. 

5.
Седой старик, Абуль-Касим,
Искал пристанища и крова,
Седой старик, Абуль-Касим,
Опять просить, опять и снова.

Его ссылали - еретик,
И он бежал, бежал из дома.
От напряженья - нервный тик,
И вместо мягкого - солома.

На склоне лет - такой удел,
Ведь он поэт, не побирушка,
Но и терпенью есть предел,
И смерть, простите, не игрушка.

Его могила у ворот,
Шииту кладбище - не гоже.
Ведёт за город поворот,
И есть надгробие - похоже.

Узнало вечность "Шахнаме",
Поэт в раю, ведь прозван - райский.
Рустам, Сухраб и  "Шахнаме",
Сказанья, повести и сказки.

Промчались годы, сотни лет,
Прошли века в слепой гордыне,
Но греет рифмы райский свет,
Седого старца и поныне!
27.06.05