Аннотация: Аннотация: В жадности своей люди ищут новые пути и дороги. Через тёмные земли, через чёрные тени, в сердце самой земли. Древний лес стал преградой на их пути, и они прорубились через него, но лес это не куча тесно растущих деревьев, это существо, наполненное ненавистью к своим обидчикам.
Автор: Ковалёв А. В.
Название: Лес
Жанр: Рассказ, Фентези
Аннотация: В жадности своей люди ищут новые пути и дороги. Через тёмные земли, через чёрные тени, в сердце самой земли. Древний лес стал преградой на их пути, и они прорубились через него, но лес это не куча тесно растущих деревьев, это существо, наполненное ненавистью к своим обидчикам.
Караван двигался по узкой лесной просеке. Дорогу, казалось, скорее, протоптали олени, чем люди. Её ширины хватало едва, чтобы между деревьями протиснулась крытая телега. Но следы огня и топоров говорили гостям - этот шрам на шкуре земли оставили люди, вот только она изо всех сил стремится его зарубцевать и изжить. Сжавший гостей тисками объятий лес надвигался на людей, грозя раздавить. Стволы кренились на ветру и угрожающе скрипели, сумрак под кронами жаждал растворить в себе, как в кислоте. Смотревшие вверх люди видели узкую полоску неба, разорванную острыми ветвями, и им казалось, что они смотрят из пасти огромного зверя, а челюсти вот-вот сомкнутся. Угрюмые купцы и странники хмурились, озираясь на окружающего их врага, и непроизвольно их руки тянулись к топорам и окованным железом посохам. Оружие было бесполезно, но с ним, вроде бы, не так страшно. Будто оно отпугивало самих духов страха.
Караван состоял из пары десятков возов в оленьих упряжках, и около полусотни тельцов и тёлок под ярмом. Чтобы еду не везти на себе, её заставляли бежать на своих ногах пастухи. Они гнали в след обозу гурты свиней и коз. Среди пастухов были и мальчишки лет тринадцати, но больше крепкие парни постарше и юноши, кого уже можно назвать - мужчинами, привычные к дракам с волками. Серые разбойники шли по пятам каравана, и на их кровавом счету были не только поросята, но и пара юных мальчиков. Окровавленная голова одного из них была надета на кол, торчащий из плетёного борта последней телеги. Это было напоминание юнцам о близкой смерти. Огрызок, недавно бывший их товарищем, смотрел на ребят пустыми глазами, заставлял их быть постоянно настороже, непрерывно готовыми. Он выгонял из их сердец лень и расхлябанность. Кто не мог уберечь свою жизнь, помогал спасти жизнь другим.
Среди караванщиков были и купцы, и погонщики, и носильщики, и охранники. Но отличить их друг от друга можно только лишь по манере держаться. Все они заросли густыми бородами, и волосы на головах уже приходилось заплетать в косы, чтобы не лезли в глаза. Странники были одеты словно в доспехи в грубые кафтаны с толстой стёганой проволокой подкладкой, с кусками старых кольчуг нашитых на стоячих воротниках. Кто победнее, красовались стёганными на вате и войлоке безрукавками или запашными душегрейками, мехом на голое тело. Некоторые натянули поверх кафтанов и зипунов мешковатые рубахи из прочной толстой холстины набитые железными пластинками. Но более всякого оружия и броней, люди надеялись на свои глаза, руки и ноги. Единственный доспех, которому можно доверять - собственное внимание и скорость реакции.
Опытные купцы и особенно, затесавшиеся в их вреде, солдаты понимали - здесь оружие не надолго спасёт их жизни. Топор и дубина нужны лишь для того, чтобы выиграть время на побег, не более. Схватка с врагом серьёзнее оголодавшей своры волков в этих дебрях означает лишь более медленную смерть.
- Сколько ни ходил дорогой на Журган через Древень, а она не становится шире... или светлее... - проворчал дородный русобородый мужчина, ведущий за собой оленью упряжь, - всякие тропы, когда по ним ходят люди ширятся и упрочняются. И только эта тропа лишь плотнее зарастает! С тех самых пор...
- С каких пор? - спросил полусонный мальчик, лежавший на рогоже телеги. Мужчина обернулся, и под его распахнутой меховой безрукавкой звякнула набитая железом рубаха. Мальчик лежал на возу с закрытыми глазами, но уши его горели - юнец прислушивался к окружающему его миру. Он всю ночь с остальными шел пешком, охраняя с дубовой палкой в руках скотину от зверя. Но даже после утомительной стражи не мог заснуть. Лежал напряжённый, закутанный в рванину и длинную рубаху, вцепившись руками в свою дубинку, готовый в любую секунду вскочить. Мужчина улыбнулся на секунду и снова нахмурился.
- С каких? С тех самых, как люди прорубались в этот лес. Мы высекли на его шкуре долгий шрам топорами и огнём, и ему это не понравилось... Слышишь парень? Это не просто куча деревьев громоздящихся одно на другое. Это существо с волей. Зверь... нет, скорее монстр, живой и думающий, ненавидящий нас, всей своей душой. Вот кто этот лес! И волки здесь - не самое страшное.
- Как будто может быть что-то страшнее волков? - фыркнул мальчик, и сильнее сжал дубинку, - вчера они снова наскочили... из темноты...
- Съели кого-нибудь?
- Да, поросёнка разорвали. Только тогда и отстали. А Миколе руку прокусили. Микола ему шелепугу в зубы, а он и перекусил её. Словно та из сахара вырезана, а не из дуба. Заодно и руку тяпнул.
- Ну и как, Миколка?
- Ни чё, вроде. Без мизинца остался, кажись. А так, чё? Сивич самогоном ему руку промыл да перевязал. Сказал - не загноится, хорошо. Загноится, придётся кисть отрубать.
- Мда... Ты племяш, держись-ка от Миколки пока подальше. Кабы не взбесился он. От волков бывает, бес на человека переходит.
- А взбесится, так что с ним будет? - мальчик открыл глаза и приподнялся на локте.
- Как взбесится - мужчина почесал бороду, - коль взбесится, остервенеет он, как зверь станет, и на людей кидаться начнёт. От того нет лекарства. А как околеет, придётся его серебром убить или осиной. Иначе встанет ни живой, ни мёртвый и волком обернётся.
- Не, Микола не бешеный! - испуганно произнёс мальчонка, - Нельзя его осиною. Микола поправится. На худой, Сивич ему руку отрежет, и весь бес в руке останется.
Мужчина ничего не ответил, лишь сильнее огрел плетью беспокойных оленей. И звери с удвоенным остервенением потащили воз вглубь леса.
- Дядька, - снова позвал мальчик.
- Чего тебе?
- Дядька, а зачем люди прорубили эту дорогу? Что лучшего пути не нашлось?
Мужчина открыл, было, рот, но подумал: "Сколько всего придётся за раз разъяснять мальчонке?" О нищем Жургане и его богатых камнями и металлами горах, что лежат на юго-востоке. Там, где люди не знают цены серебру, добавляя в его в бронзы наравне с оловом и мышьяком. О том, что можно к ним попасть и по Южному шляху, но только там, через степи Уголя текут полноводные Северец и Будун, и нет в них брода, только мосты-крепости и таможенные посты Урвийских князей. А цены пошлин таковы, что возможный барыш от контрабанды на рас передюжит всякий страх. Вот и бредут они тайными тропами, никем не хранимые, всеми брошенные. Здесь не будет безопасных хуторов, и дворов, здесь не стерегут дороги ленники князей, и потому за эти дороги не нужно платить золотом, но нужно кровью... И столько всего ещё стоило к тому пояснить, что рот мужчины закрылся сам собой.
- Не нашлось, значит, не нашлось, - пробубнил он, и больше не проронил ни слова. А мальчик... Мальчик, наконец, заснул. И снились ему выпрыгивающие из темноты волки, и Микола, обрастающий шерстью и воющий на луну.