Ковалёв Александр Андерсон : другие произведения.

Жемчуг

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Оценка: 8.50*4  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Существование человеческих сообществ в пространстве, подобно жизни в бесконечном океане на крошечных островах. Маленькие миры - крошечные бусинки жемчуга, и единственное, что их связывает - шелковая нить торговли. Только бесконечные караваны кораблей, в мире где нет сверхсветового сообщения. И чтобы эта нить никогда не прервалась, чтобы жемчужная нить не рассыпалась... Товары должны течь! (Короче этот черновик полный писец! Северный зверёк во всём величии. Буду переписывать всё по новой с нуля, ибо это никуда не годится.)

  

Жемчуг

  

Глава 1. Сатрап

  
  
  
      --
  
   В небе катится луна из железа и стекла. За луною следом хвост из осколков старых звёзд.
   Мы на хвост луне присядем, мы луну за гриву схватим. Ты катись себе луна из небес да в небеса...
   И железом не скрипи, звёздный свет загороди. Нас хвостом своим накрой, видишь - спит ребёнок мой...
  
   Колыбельная семьи Строгановых.
  
   - Юрий, я Ян, иду сверху южнее... - прохрипел динамик. Мембрана совсем рассохлась. Пора менять. Ещё немного хрипа и вновь послышалось, - Юрий, я Влад, иду в твоей струе. Не вздумай газовать белобрысый ублюдок.
   Юрий усмехнулся, не глядя, надавил тангенту шлемофона.
   - Я Юрий. Слышу вас. Держим строй. План такой: Ян - ты на шухере, выглядываешь рыбьи морды. Влад - палец на гашетке. Если какой косяк, я щит. Принимаю удар и выпрыгиваю, Влад всех разносит, Ян меня хватает.
   - Я Ян, слышу тебя.
   - Я Влад, слышу тебя.
   - Я Юрий, Влад, если Ян проморгает, и меня разнесут, сожги его тоже заодно.
   Три машины устремились вниз. Низом для них служила металлическая круглая тень искусственной планеты. Среди хлама и обломков кометного хвоста держать строй было не просто. Однако они умудрялись, выдавая такую синхронность, что иные танцоры и фигуристы залились бы краской стыда.
   Плотность мусора постепенно уменьшалась. Они выходили из Хвоста в пограничную зону между Хвостом и Планетой. Впереди, в облаке пыли показался крупный цилиндрический обломок. Древний, как сама планета модуль. Рёбра каркаса выдавались в брешах болезненными костями.
   - Я Ян, вижу группу. Ухожу дальше.
   - Что там?
   - Машины Демидовых вокруг "Старой Башни". Десять. Построение сферой соплами к центру.
   - Я Юрий, слышу тебя. Хитрожопые, они готовы драпать!
   Тройка машин продолжала двигаться к зависшему в вечном падении модулю. Одна машина отделилась и скользнула в сторону почти под почти прямым углом относительно прежнего курса.
   Юрий широко улыбнулся, наблюдая манёвр Яна. "Фурии" Строгановых умели впечатлить своей маневренностью. Изящная машина, похожая на пятиконечную звезду с двигателями на концах лучей. Строгановы сами собирали их и никогда не продавали другим семьям. Пускай Демидовы скрипят зубами и завидуют. Им до такого никогда не додуматься.
   Построение Демидовых бликовало тусклым металлом, хотя локаторы нащупывали лишь пустое место вокруг Старой Башни - знак добрых намерений, они показывали себя Строгановым. При желании, Демидовы могли включить и оптическое затемнение. Тогда их "Тени" можно нащупать только на фоне звёзд.
   В отличие от чисто космических Фурий, Тени корабли класса вакуум-атмосфера, у них был чётко выражен верх и низ, корпус аэродинамичен, стойки двигателей имели форму крыла.
   - В этом ошибка Демидовых, - подумал про себя Юрий, - они пытаются создать универсальный метод. Если корабли, то и для космоса, и для планеты, и для чего угодно. Если приём чтобы торговаться, то один и для "рыбьих морд" и для Строгановых.
   Нет, уж господа, столовым ножом конечно можно вырезать аппендицит, но скальпелем лучше.
   Две машины Строгановых затормозили перед сферой из Теней. Фурия Влада выдала десять газовых струй из направленных вперёд инжекторов. Она почти сразу остановился на месте. Инерционный компенсатор Строгановых в очередной раз напомнил о техническом превосходстве своих хозяев.
   Машина Юрия выдала пару струй газа и закружилась вокруг оси, почти синхронно с вращением Старой башни. Юрий выполнил манёвр с первого раза, не корректируя вращение. Манёвры Строгановых были "Игрой Мускул", демонстрацией возможностей и технологий, расстановкой статусов. Демидовы наблюдали за ними с нескрываемым раздражением. Об этом говорил, точнее, верещал мерзким писком индикатор захвата.
   Корпус Фурии светился отражённым инфракрасным светом Демидовских прожекторов. Его откровенно взяли на мушку.
   - Юрий, - раздался в динамике голос Яна.
   - Я сам вижу! - отозвался Юрий.
   Фурия миновала строй Теней и подошла к башне. Закинув вглубь постройки якорь, машина зацепилась, и начала плавно сматывать трос. Юрия втянуло в модуль. Стазу стало темно. Машина зашла в док и остановилась на пристани. Клешни фиксаторов впились в площадку из листового железа.
   В следующую секунду мрак пронзила вспышка белого света. Затем ещё и ещё. Две вспышки, три, две, одна, пять. Через минуту вспышки повторились в той же последовательности. Юрий набрал комбинацию на панели УКВ радиостанции, и тут же динамики захрипели недовольным ворчанием:
   - Все Строгановы тормоза! - рычал низкий голос, - помигай ему ещё, только не так быстро... Запомнить частоту из пяти цифр, это же такое дело!
   - Я просто хотел глянуть, вы сами не запутаетесь в своих частотах? - произнёс Юрий.
   - А! Сучий сын, проснулся, наконец! - проревел Демидов, - Ты пришёл торговать или говорить.
   - Говорить? - удивился Юрий, - о чем? Цену мы обговорили ещё в Хвосте.
   - Цена меняется, когда меняются условия. Рыбьи головы не взяли свою мзду.
   - Что? Почему они отказались от доли?
   - Они отказываются не от доли, а от нас. Наша торговля идёт очень успешно, мы процветаем, растём.
   - Они же тоже в прибыли. Мы торгуем с планетами мимо кассы корабля-планеты. Никаких налогов, никаких тоннажных норм. Семьи хвоста отстёгивают им половинные барыши. Чего им ещё нужно?
   - Ты не понимаешь? - Демидов расхохотался в полный голос, и обратился к кому-то, - Я же говорил тебе, Строгановы тормоза!
   Юрий напрягся:
   - Что происходит?
   - Что происходит? Это ты у меня спрашиваешь? Сколько твоих Фурий сожгли жабы за последнее время? Десяток? И как мне кажется, не на подлёте к Кораблю-Планете, а в самом Хвосте. Они стреляют по Хвосту Меркурием. Посмотри, как разросся пограничный пояс между планетой и хвостом, это ядерная бомбардировка постаралась. Мы начали ловить заряды, чтобы воровать из них Меркурий, так они выслали Истребители. А ты знаешь, что такое Истребители головастиков против наших Теней. Мы можем только спрятаться и один раз выстрелить из засады. А потом...
   - У моей семьи нет таких проблем. Фурии не продаются.
   - Дело не в фуриях. Рыбоголовые больше не торгуют с нами. Мы им больше не нужны.
   - Ну и что? Они нам тоже не нужны. Мы можем спокойно торговать с планетами и без них.
   - Если мы не нужны жабам, им незачем нас тянуть на себе. Пойми ты, наконец, пока торговля с нами была выгодна, они терпели нас и весь Хвост в целом. Теперь им больше не выгодно с нами торговать. А терпеть нас тем более!. Масса хвоста это почти треть от Корабля-Планеты. Если они уничтожат Хвост, то моментально сэкономят на одной только энергии...
   - Значит, если они не зависят от нас, и мы не зависим от них, ничего не мешает нам уничтожить друг друга? Это будет война на истребление. Не знаю как Демидовы, а Строгановы могут и в одиночку уничтожить планету, но что будет, когда мы её взорвём.
   - А то и будет, - ничего... сдохнем все! Они могут от нас избавиться, а мы от них нет, это заранее проигранная ставка.
   - Посмотрим, друг мой, посмотрим, - без тени улыбки произнёс Юрий.
   После разговора торговля прошла тихо, без споров и ругани. Две машины обменялись контейнерами с товарами и приготовились покинуть Старую Башню.
   Внезапно, на частоте Строгановых раздался крик:
   - Жабы! - это был голос Яна, - Жа...
   - Ублюдки! - заревел Юрий, - Рыбоголовые здесь!
   Он разом выстрелил газом из всех сопл, и пулей вылетел из башни, на ходу разжигая двигатели. Когда он вынырнул в открытое пространство, Демидовых не было и следа. Их корабли испарились в облаках тьмы и мусора. Мимо башни летели три пылающих машины. Кислород вырывался из расколотых оболочек факелами красного пламени. В обломках угадывались Истребители - машины с Корабля-Планеты. Фурия Яна болталась в пяти километрах от башни. Вся чёрная. Кислород выгорел моментально. Это был прямой удар. Рыбоголовые сняли его в ту же секунду, когда он начал передачу.
   Влад отчаянно маневрировал, уклоняясь от прямого огня оставшегося корабельного Истребителя. Машина корабельщика двигалась так же быстро и почти без инерции. Могла моментально изменить курс, не теряя скорости. Корабельщики это тебе не Демидовы. Истребитель был машиной для космоса и только для космоса. И управлялся человеком, рождённым в космосе. Точнее не человеком - рыбоголовым. Так называли люди из Хвоста корабельщиков. А те в свою очередь презрительно звали хвостовиков - планетниками - земляными червями.
   Истребитель зашёл прямо на Влада. Корпус Фурии засиял в луче инфракрасного прожектора. На это яркое пятно тут же устремилась стайка маленьких ракет. Но в следующий миг снаряды взорвались, так и не достигнув цели.
   Юрий перезарядил кассету картечи. Влад выстрелил первым. Плотное широкое облако стальных шариков с огромной скоростью накрыло Истребитель. Корабельщик метнулся в сторону, уходя из зоны удара. Но там он попал под залп Юрия. Шаг и Мат.
   Стальные шарики пробили корпус насквозь. И в ту же секунду весь кислород в кабине вспыхнул ярко-алой звездой. Корпус моментально выгорел, оплавился и почернел.
   - Торговать в Башне больше не выгодно, - произнёс Юрий в динамик, - торговать вообще нынче не выгодно.
   - Ты о чём, - не понял Влад.
   - В небе катится луна из железа и стекла... - пропел себе под нос Юрий, - Времена изменились, дети выросли. Влад, я Юрий. Возвращаемся домой, и начинаем готовиться к войне.
   - К войне с Демидовыми? Они нас подставили? Но зачем тогда ублюдки сожгли три Истребителя?
   - Демидов был прав, - засмеялся во весь голос Юрий, - наш брат малость тормозит! Ладно, цепляй Яна. Идём домой.
   Пока одна из Фурий цепляла на буксир могилу Яна, Строганов смотрел на ртутный диск искусственной планеты. Они нам нужны, а мы им нет. Что же теперь остаётся? Торговать пока торгуется и воевать пока воюется? Юрий сжал виски ладонями. Он не знал. Ничего не знал. Такого ещё не было на памяти семей. Нужно что-то придумать, собраться вместе и придумать...
   - Да убить их всех на хрен! - вслух произнёс Юрий.
   - Ты о чём? - переспросил Влад.
  
      --
  
   Пой песни ветра, слушай огонь, смори через воду! И ты услышишь, и ты увидишь, и тебя поймут! Есть только свет, есть только миг, есть только ты и великая нить - Нить паутины создателя! Через ветры забвения, через ветры смерти, через ветры ветров, проведёт тебя нить создателя. Пусть ты слеп, пусть ветер отнял твои глаза, он дал тебе взамен жемчужины! Они лучше глаз, они видят сквозь ветер, они слышат сквозь пустоту, они смотрят в прошлое, и показывают тебе будущее. Но нанижи их на нить, и они умрут, и не будет у тебя больше глаз... они сокровище, но на них нечего купить!
   Из песней Ловцов Ветра
  
   Лампочка резко сменила мягкое пурпурное свечение на переливчато-желтый свет, неприятно мерцающий для глаза. Оператор заслонил лицо тонкой дистрофичной рукой. Как только зрение свыклось со светом, он едва коснулся длинными почти прозрачными пальцами нескольких клавиш на консоли. Свет сразу погас. В накатившей темноте раздался невыразительный голос машины:
   - Содержимое бака 744/А - человек, самец. Биологический возраст - тридцать один год, возраст сознания - сто сорок восемь лет, номинальный возраст с учётом фазы хранения - двести семьдесят девять лет. Хозяин груза - Эмиссариат.
   Служащий хмыкнул и почесал подбородок. Этот пассажир был принят на борт еще, когда прапрадед оператора только-только родился. Три поколения жителей Лайнера-планеты уже сменились, а он лежит тут, цел и не вредим, реликт забытой эпохи.
   Оператор, ещё раз сверился с порядком распределения грузов, и заказов на транспортировку. Всё на удивление было верно, скорее исключение из правил. Обычно такие маленькие заказы пестрят несоответствиями накладных и чеков, бывало, что мелкий груз просто терялся в недрах искусственной планеты, так и не достигнув цели, но тут царил во истину космический порядок.
   Спящий при минусовой температуре человек, погружённый в непрерывный гипнотический транс, не ощущает своего положения. Он не знает, что его тело, запечатано в баке с наркотическим раствором. Руки и ноги скованны кандалами, чтобы он, не дай бог, во сне не выдернул из себя какую-нибудь трубку, повредив при этом внутренние органы, или прервав поток жизненных соков. Не знал, что ради того, чтобы он не задохнулся при посадке, или его сердце не разорвалось и не остановилось от перегрузки, его сейчас вращают в центрифуге с бешеной скоростью вокруг ядра гиганта лайнера. Огромные траты средств и сил. Чем-то он напоминал младенца в утробе матери.
   Для сознания пассажира полёт протекает в удивительно комфортных условиях. Он дышит чистым воздухом родной планеты, посещает безумно дорогие рестораны, может быть, занимается любовью с красивейшими женщинами. Но это лишь ментальный интерфейс. Назначение у него одно - непрерывно обучать. В программу гипнотического транса были заложены курсы трёх каких-то языков, фехтование, навыки пилотирования и вождения, курсы придворной интриги...
   Оператор искренне удивился, найдя в списке физические упражнения. Конечно, он знал о том, что к каждой мышце пассажира проведена игла с электродом, и каждую секунду электрический разряд заставляет их сокращаться, предотвращая дистрофию. Но это всё равно не то. Разве можно во сне научиться держать нож, или править планером, никогда не ощущая в луках тяжести рукояти или трепета крыльев на ветру? Чего стоят эти навыки лишенные мышечной памяти?
   - Эко же тебя угораздило, бедолага? - пробормотал корабельщик, - никогда не понимал таких идиотов. Вот надо было тебе лететь хрен знамо куда. Трижды успеешь забыть свое имя. Даже если мне предложат кучу денег и пожизненное содержание, хрен я соглашусь.
   - А он и не соглашался, - раздалось из динамика, - ты хоть микрофон выключай, когда сам с собой болтаешь.
   - Я в своей ячейке уже сутки один сижу, - обиженно отозвался оператор, - если бы секс тоже можно было провести по шлангам и проводам, я бы вообще не вылезал. И тогда уж точно говорил бы не только с собой... Но почему он то...
   - Имперский чиновник, - пояснил голос, - Он имперский чиновник. У них никто никогда не спрашивает. Молись, чтобы тебя случайно не признали подходящим рекрутом.
   - Слава богу, я корабельщик. Хоть какая-то радость, оттого, что мы не способны жить на планетах. Мне как-то в ячейке уютнее.
   В ответ из динамика послышался хриплый смех.
   - Он кажется... сатрап. Хозяин планет. А за право править целой планетой, ты бы согласился? Тебе бы построили шикарную ячейку, полностью изолированную, куда провели бы все каналы...
   - Вообще все каналы?
   - Вообще все! Сеть, матрицы, пища, наркотики...
   - А секс?
   - И для секса тоже выходить не надо. Ты же правитель! И в ячейке твой личный шлюхопровод. И всей планетой ты правишь, попивая зелье и глядя на матричные газа экраны.
   - Ха, я бы подумал... если бы это была планета-корабль. Слушай, шлюхопровод, это же гениальная мысль...
   Империя состоит из миров расположенных слишком далеко друг от друга, и такова была политика Жемчужной Нити. Чиновники Империи обязаны служить только на чужих планетах. По сути, рекрутов перевозили с одного края вселенной на другой. Только так было возможно удержать от распада и взаимной изоляции этот хрупкий институт.
   Конечно, была и экономика! Быстрого способа передвижения до сих пор не существовало. Империя строила целые искусственные планеты с замкнутым экологическим циклом. Эти миры плыли по течениям космоса, словно брёвна в реке, используя ускорение вокруг звезд и гравитационные мостики. Лайнеры непрерывно курсировали между обитаемыми мирами, и их было настолько много, что, несмотря на расстояния и длительность пути, корабли с противоположного конца вселенной появлялись на орбите каждого мира ни реже чем раз в несколько лет. Товары из дальних миров искусственно и порой насильно вливались в экономику Империи с одной лишь целью - сделать эти разбросанные кусочки человечества взаимозависимыми. Сплотить их на почве возникающих потребностей в уникальных товарах.
   К сожалению это работало не всегда, и планеты, которым нечего было предложить, неизбежно выпадали из этой системы, терялись, замыкались в глубокой изоляции, и канули в лету. Никто не знает об их судьбе, процветают ли они, или все давно лежат в руинах. Эмиссары и легаты считают такие планеты мёртвыми, или как они говорят - "Спящими", ожидающими, когда их снова пробудят к жизни. Но пока официально, ни один зонд-разведчик, изредка посещавший орбиты таких планет, по прошествии несколько веков, после потери контакта, не находил на них не то что разумной, а жизни вообще. Но это официальные данные, то бишь истина весьма специфическая, отвечающая идеологическим и пропагандистским потребностям эмиссариата. На этих планетах не было "особых" товаров! Так зачем считать их частью человечества?
   Именно такие товары и перевозил лайнер, в чьей утробе, со скоростью одного удара в час, билось сердце нового сатрапа, коего должно было доставить на одну из проблемных планет. Этой остановки корабль достигнет через два года, а значит, пора начинать болезненное пробуждение. Для пассажира это будет кошмаром. По сути, ему предстоит заново родиться. И пусть, после электро-тренажёра у него будут до анатомического предела накачены абсолютно все мышцы, ходить, дышать, есть, и пить, ему придётся учиться заново.
   - Ты тоже товар, - подумал оператор, презрительно улыбаясь, нажимая на кнопку слива жидкости, - такой же реликтовый товар, в уникальном экземпляре, связывающий шёлковой нитью в единое ожерелье бусинки миров. Не человек - товар, нить, продукт, кто угодно. Значит я лучше тебя. Я - человек, а ты хоть и правитель какого-то мира, всего лишь ресурс. Вы - планетные - вообще не люди. Люди родились в космосе, а не на планетах. Планеты превращают их в уродцев.
   Пусть повод для злорадства был наивен и глуп, в чем-то корабельщик был прав. Кто-то поставляет на рынок космические корабли, кто-то бесценные минералы, кто-то лекарства или наркотики, а Имперская планета поставляет своих чиновников. Ну что же, вы нужны нам не менее чем мы вам! Таков девиз Империи!
   - Интересно, - раздался из динамика голос напарника, - а понимает ли этот маринованный в наркотиках недоумок, то, что у него более нет пути назад? Как он вообще согласиться, на такую хрень? Может ли рекрут сбежать от эмиссариата, отказаться, что он вообще может? Я никогда не встречался с чиновниками. Тебе разве не любопытно?
   - А, - отмахнулся от товарища оператор, - это всё чушь! Он родился на одной планете, и сможет повидать сотни других! А вот я! Я навечно заперт в тюрьме своего лайнера, с тысячами своих братьев и сестер. А, я может, всегда мечтал увидеть другие корабли. Мы должны ему завидовать, а не жалеть! А впрочем, чем отличается наш лайнер от их планет? Только размером! Я здесь родился и вырос, здесь умру. Здесь заведу детей и буду счастлив. Здесь я свой! А эти странники, - они везде чужие! Планетные крысы! Зачем они вообще нам нужны? Они думают, что правят нами. Хотя нам стоит просто начать игнорировать их. Если все корабли разом...
   - Не говори глупостей... И не болтай лишний раз... Однажды за такие слова тебя выкинут в космос.
   - Да ты сам только подумай, все эти планеты жалкие статичные мирки, сосущие ресурсы друг у друга. А мы почти свободны, мы можем в раз уничтожить всю систему, стоит только объединиться всем кораблям, например в гильдию. Ты меня слышишь? Ау, слышишь?
   Эй, ты где? У меня в ячейке динамик сломался. Связь, связь... Контур один? Контур два? Что за? Это ты меня пугаешь? Не смешно, включи контуры. Ты идиот? У меня вырубилась система жизнеобеспечения в ячейке! Оператор! Оператор!
   Я понял, понял. Больше не буду шутить на эти темы. Оператор, включи контуры! Тварь, у меня даже двери заблокированы! Ублюдок, я же здесь сдохну! Кто-нибудь, хоть кто, пожалуйста, включите контуры! Кто-нибудь... кто-нибудь... ответьте мне...
   - Эй, ты что орёшь? У тебя на пару минут контуры вырубились, а уже разорался.
   - Оператор, ты? Я чуть не... эй, почему контуры отключились?
   - Я разбираюсь, разбираюсь... А хрен его знает! Тут контрольный датчик не понятный. На что-то среагировал. Странно, здесь он вообще по схеме не нужен... Зачем его присобачили? Схема заводская, ещё с верфи...
  
   3.
   То, что они говорят, и то, что делают, это ещё не свидетельство их мотивов. Странники-Сатрапы оторваны от всего, от прежней жизни, от всякого опыта, предшествующего их пробуждению. Не всякий имперский чиновник вспомнит после наркотического гипноза, хотя бы, как его зовут. Но каждый в совершенстве будет владеть языками своей новой планеты, её культурой и необходимыми навыками. Они просто выполняют свою программу, навязанную политикой "Нитки Жемчуга", но каковы их собственные мотив, желания и стремления? Они не редко идут в разрез с желаниями их хозяев.
   Из доклада коллегии психологов в храме Огня-Логоса
  
   - Мы прибываем к месту стоянки! - голос контролёра был на удивление возбуждённым и радостным, - Это моя первая планета. Ты когда-нибудь видел планеты, или тоже родился на корабле?
   Санэк устало и бесцветно взглянул на маленького хрупкого человечка. Тонкие до опасности руки и ноги, по сути, кости обтянутые кожей и мышцами не толще листа плотной бумаги, хилая грудь и непропорциональный пузырь живота. Из спины торчат сотни спиц имплантатов-усилителей, крепящих позвоночник на внешний каркас экзоскелета. Вокруг него словно атмосфера над планетой, витало буроватое облако, источавшее резкий запах йода. Из вен обеих рук за плечи тянулись трубки с ярко-красной массой искусственного гемоглобина.
   Дистрофия, лейкемия и стеклянная болезнь, - неизменные атрибуты космонавтов, на каких бы кораблях они не летали. Санек заметил ещё несколько изменений, относительно внешности не планетных жителей, например перепонки между пальцами рук, ступни, превращённые в короткие ласты, но их можно было списать на естественные мутации. Такие изменения были свои на каждом корабле.
   Замкнутая система, изоляция. Вид идёт по собственной эволюционной дорожке, накапливая мутации или чаще просто генетические дефекты. Во время сна, Санек общался с другими пассажирами, в их общем ментальном пространстве. Он слышал рассказы о странных обычаях космонавтов, в основном связанных с сексом. Самой популярной была байка о том, что когда два лайнера-планеты встречаются, коренное население обоих устраивает групповую оргию, в которой есть только один запрет, на спаривание с человеком со своего корабля.
   Если учесть, что расписание всех рейсов заведено определённым порядком, и централизованно корректируется, возникали споры о евгенике и тайных планах Империи, по выведению новых рас людей. Но всё это около научный бред. Такие россказни всегда были и будут, в не зависимости от того есть ли для них повод или нет. Санэк был самым старым пассажиром. Он болтался здесь по его собственным ощущениям уже около ста лет, и за всё это время, не видел не одного встречного лайнера. Хотя, что можно увидеть, сквозь программируемый бред наркотического гипноза?
   От мыслей его снова отвлёк контролёр. До чего же радуется этот головастик! Раздражённо, Санэк произнёс:
   - Я то думал, для вас это обычные будни, одна планета, другая... Больше меньше и так по кругу.
   - Хм? - удивился паренёк. Он от изумления стянул с лысой головы пластиковую сеточку с металлическими бусинками электродов, и прежде чем опять надеть, обильно смазал лысину силиконовым гелем. К запаху йода и озона, добавилась кремнистая примесь. Космонавт выпучил свои жабьи глаза и обиженно произнёс:
   - Это первая остановка за последние сто лет! Прошлую помнит ещё мой дед!
   - Чушь. Мы всего-то лет восемьдесят летим от силы!
   Паренёк осторожно облетел пассажира. Этот человек, лежащий сейчас в кресле-кровати пристёгнутым, чтобы не улететь в слабой гравитации, являл резкий контраст с нежным и хрупким существом космонавта. По меркам планетных жителей, пассажир был хил и дрябл. На животе и бёдрах отложился жир - свидетельство неполадок в системе питания, но, тем не менее, он был мускулист и крепок. Толщина рук космонавта была сопоставима с толщиной пальцев пассажира.
   - Возраст сознания и возраст номинальный не есть одно и тоже. Во сне вы, может, прожили сто лет, по факту - полный имперский цикл.
   - Я не понимаю, о чём вы говорите! Тем более что понятия не имею, сколько это ваш Имперский цикл.
   - Тут всё дело в ощущении времени и мыслительных скоростях. В это проще поверить, чем долго объяснять, - попытался отмахнуться контролёр, - Ваш полёт длился триста с лишним лет, и ваш организм постарел лет на десять примерно, если считать средней продолжительностью жизни - сто.
   Эти слова вогнали Санэка в ступор. Контролёр испугался и заметно занервничал:
   - Твою ж! Кто меня за язык дёрнул? Опять за порчу груза влепят штраф!
   - Я не груз! - огрызнулся Санек.
   - Но вообще-то формально, вы груз. Ваш собственник - Эмиссариат.
   - Хватит мне всё время об этом напоминать! Мало того, было! Значит я не только реликтовый экземпляр, затрудняющийся с количеством свечей на именинном пироге! Я ещё и чья-то собственность! И каждый пучеглазый головастик считает своим долгом ткнуть меня в это носом. Чертовы рыбы.
   - Мы о планетниках не лучше думаем. Вы деградирующая раса земляных червей. Всем известно, что планетники эволюционно произошли от корабельщиков - высшей расы. Но, тем не менее, вы имеете наглость ставить себя выше нас. Запомни червяк, как бы высоко ты не стоял на своей планете, мы всегда летим выше.
   - Я могу раздавить тебя одной рукой, я могу жить как на планете, так и в космосе, я могу всё, чего не можешь ты. Кто из нас представитель ущербной расы?
   - Давай я выкину тебя в вакуум прямо сейчас, без скафандра на радиацию и ионный ветер. И сам пойду вместе с тобой, такой же голый. Как думаешь, кто из нас дольше протянет? - злобно прошипел корабельщик, и по нему отчётливо было видно, он готов исполнить свою угрозу.
   На минуту в комнате воцарилось молчание.
   - Простите, - пробормотал контролер, немного успокоившись, - Э... простите, а вы помните, что-нибудь из жизни до сна?
   Санек, напрягся, сгоняя с себя, прочь волны бессильного гнева, и попытался произнести мысли в слух, чтобы запомнить их раньше, чем они потеряют очертания:
   - Не помню... Нет. На моей планете... государства, и мое - самое большое и могущественное.
   - Хорошо, хорошо. Плевать на государства. Планета торговала с Империей?
   - Да. Мы сами считали себя частью Империи. У нас был даже сатрап - планетный наместник. Планетный! Странно, что это я помню хорошо, - Санек усмехнулся, - Его власть распространялась не дальше правительственных комитетов моей страны. Но он обещал нашим правителям постепенный захват мирового господства.
   - Война без войны?
   - Товары вместо снарядов. Когда я был маленьким, у нас уже появились такие вещи как Зелье, - наркотик, позволяющий связывать мозг и компьютерные системы напрямую. Помню тогда разорялись производители всей этой электронной шушеры. Мониторы и клавиатуры лежали на полках. Люди брали только системный процессор и капельницу с зельем. Толпа на удивление легко управляется посредством убеждающего маркетинга. Мы вбили в их головы, что мониторы и прочее дико вредны и опасны, а зелье явилось панацеей...
   - Так это есть... - пробормотал контролер, делая какие-то пометки, - зелье это ценный продукт, вы знаете, что он продлевает жизнь и ускоряет мыслительные процессы?
   - Так говорилось в рекламе... я не верю рекламе.
   - Напрасно, именно благодаря зелью вы сейчас стоите на пороге другого мира молодой и полный сил! Без зелья империя развалилась бы, потому как ни один человек не смог бы совершить перелёт в течение одной жизни. Оно позволило создать технологию, намного превосходящую обычный анабиоз. Вы понимаете это?
   - Понимаю. Без зелья был бы не возможен процесс программируемого сна. И Эмисариат не мог бы штамповать своих сатрапов. Зачем мы говорим об этом?
   - Тут тоже удовлетворительно... Вы понимаете, что есть суть имперской политики?
   - "Вы нужны нам, не менее чем мы вам". Экономика... Взаимосвязь между удалёнными мирами, и так далее...
   - Это определения из учебников, но вы сами их понимаете?
   Санек зло посмотрел на контролёра. Затем ухмыльнулся и произнёс:
   - Так ты же сам и есть психолог?
   - Нет, вы ошибаетесь, - он сразу что-то пометил нахмурившись, - Я контролёр, я проверяю результаты программ вводимых в ваш активный сон. Давайте не будем больше отвлекаться, это портит ваши результаты, и так, вы понимаете?
   - Да. Я понимаю. Эта политика сродни бизнес-плану уличного торговца героином. Сначала человека соблазняют нереальными возможностями. Ему дают попробовать наркотик, - товары. Эти товары особенные. Они могут быть произведены только на одной планете. Один уникальный товар - одна уникальная планета. У меня есть героин, у тебя кокаин, но мы оба очень плотно сидим на обоих наркотиках, и если их поток иссякнет, ломка может привести к смерти.
   - Грубо, но в целом адекватно. Однако лучше выбирать более приятные слова. Сами имперские представители называют это политикой "жемчужной нити". Каждый мир, на котором есть чудо человеческой жизни, это сияющий перл. А наши торговые связи это шёлковая нить, на которую нанизаны эти жемчужины. И пока нить крепка, ожерелье сияет своей красотой, но если нить разорвётся хотя бы в одном месте, рассыплется всё ожерелье.
   - Моя формулировка сочнее, - возразил Санек.
   - Пойдёт, - процедил контролер, и нажал клавишу на консоли сенсорной панели. Машинка, прожужжав винчестерами, выдала результат, который контролёр сверил с пометками в своём блокноте. Оценка машины и человека совпала. После чего вытянул гарнитуру коммуникатора, и вяло произнёс, - семьдесят пятый, самец. Да. Дефекты психики Б четыре. Что? Нет, не стоит, пока. Если там будут А, тогда. А так, пусть пока полежит проветрится. Давайте следующего.
   - Ты меня сейчас назвал дефективным? - с нескрываемой злостью спросил Санэк, - Знаешь, что я с тобой...
   - Ничего ты мне не сделаешь, дефективный, мы только недавно это проверяли. А вот я только что отсрочил твою... не важно. Короче. У тебя пока есть шанс.
   - Шанс на что?
   - Потом сам поймёшь.
   Корабельщик оставил Санэка в сметённом состоянии. Он не понимал, что происходит, хотя от части смутные догадки витали в голове туманом. Наркотики болтались в венах диким коктейлем. Зелье вступало с ними в опасные токсичные реакции, вызывая пульсацию мысли. На половину он всё ещё находился во сне. Управлять собственным телом до сих пор не было возможности.
   С некоторым удивлением, он понял, что видит себя не глазами, а со стороны. Через камеры внешних систем, словно его сознание всё ещё не перетекло из системы корабля в это странное тело с оливковой кожей и изумрудными венами. В кровати, будто вовсе и не он лежал, а какой-то чужеродный незнакомец.
   - Эй, - позвал он незнакомца. Но голос прозвучал не из прикрытого рта, а из динамиков. Панический страх накатил из глубин древнего животного сознания. Но усилием воли, он заставил себя успокоиться. Желая окончательно убедиться, Санек попытался шевельнуть мизинцем. Палец незнакомца дёрнулся.
   - Продукт готов, - произнёс чей-то чужой голос, и сразу же отключились все камеры в комнате, оставив Санэка в темноте.
   Он открыл глаза. Наконец то он открыл свои собственные глаза. Перед ним в воздухе висел корабельщик, не отличимый от того, что был тут прежде.
   - Видишь меня?
   - Да, - голос всё ещё звучал из динамика.
   - Говорите ртом, пожалуйста. Знаю, пока трудно, но постарайтесь.
   - Хо... Хорошо, - губы двигались медленно, язык не ворочался.
   - Вы знаете, какова цель вашего полёта?
   - Нет.
   - Ну что же. Назовите мне имперские товары.
   - Синяя медь... Имперские чиновники...
   - И? - Корабельщик выжидательно посмотрел на Санэка. Но терпения не хватило, и он спросил:
   - Что вы знаете о жемчуге? - Санэк продолжал молчать.
   - Я имею в виду, жемчуг, производимый на планете Арахна.
   - Впервые слышу, - наконец выдавил из себя пациент.
   - Ну что ж, похоже, не многое влезло в ваш мозг. Скажите, а чем вы занимались во сне?
   - Стрельбой из лука, фехтованием на ножах, альпинизмом, летал на планете...
   - Вот, уже говоришь предложениями. Ты быстро восстанавливаешься. А языки? А экономика? А культурология?
   - слишком скучно... к тому же, мне никто не сказал, что я обязан посещать все занятия.
   - Проклятье! Надеюсь, вас не признают производственным браком! Ну да ладно, попробуем так, - он достал тонкую спицу, и поднёс к определённому участку черепа Санэка. Нажал острым концом. Разряд прошел сквозь кость и впился в нашпигованный зельем кусок мозга.
   Зрачки Санэка расширились, он снова видел себя со стороны, глазами камер. А тот незнакомец, что лежал перед корабельщиком на кровати чётко отчеканил:
   - Арахна - планета пригодная для земных форм жизни, была колонизирована потомками второй волны Исхода несколько тысяч лет назад. На Арахне добывают жемчуг. А жемчуг, это основа всей империи!
   - Ну и ну, - уже произнёс сам Санэк, - что это?
   - Твое прекрасное образование. Мозг исправен и работает хорошо. Постарайся свыкнуться с ним. В конце концов, он твой родной. Даже жаль отдавать такой производительный процессор обратно. Хотя, никто его, по сути, и не забирал. Он по-прежнему основной сервер твоей личности. А скоро станет единственным его сосудом. Ладно. Пока всё не так уж плохо.
   - Что такое жемчуг? - спросил Санэк.
   - Скажи, ты знаешь, сколько лет идёт радио сигнал от одной планеты к другой?
   - Зависит от расстояния. Ну, пусть будет около получаса.
   - А от одной звезды до другой?
   - десятки лет!
   - Может ли существовать империя, если послание с одного её конца летит на другой десятилетиями?
   - Думаю, нет.
   - Правильно думаешь. А что обладает максимальной скоростью в нашей вселенной?
   - Свет и радиоволна! - усмехнулся Санек.
   - Не угадал, - без тени улыбки заметил контролер. Он вновь ткнул в череп своей палкой. Губы и язык Санека двигались помимо его воли:
   - Квантовая пара. Кванты способны к телепортации. К сожалению, эту особенность нельзя применить для передвижения материи и энергии, зато можно перемещать информацию. Жемчужина - это удивительная и до конца не изученная вещь. Пока мы можем с её помощью передавать сигналы, связывая империю воедино. Можем использовать их для навигации, в качестве оракула. Откуда они берут данные для предсказания космогации, мы понятия не имеем, но это работает, и нам достаточно и того.
   Стандартный корабль планета имеет нить в двадцать одну жемчужину. Это позволяет двигаться...
   - Мне плевать! - прервал сам себя Санэк, - Мне плевать, что вам там, позволяют эти ваши перлы. Скажи мне только одно, где-нибудь способны производить механические аналоги этих штук?
   - Невозможно, - ответили Санэку его собственные губы, - а даже если и случались попытки разработки, они наверняка были запрещены в соответствии с политикой...
   - Я понял, можешь не продолжать! Черт, значит, я лечу на Арахну?
   - Именно, - произнёс корабельщик, продолжая тыкать лежащего, но уже не в голову, а в тело, призывая к жизни и движению отдельные члены.
   - В, каком качестве?
   - Спроси сам у себя. Учись пользоваться тем мозгом, что мы тебе оставили.
   - Я её новый сатрап!
  
   4.
   Мы с гордостью говорим, что наши технологии поработили менее развитые цивилизации, однако забываем при этом, что в равной мере технологии поработили и нас самих!
   Из доклада на ассамблее мастеровых Урбануса
  
   Санек Кракове, верховный сатрап Арахны, ещё несколько часов назад грезивший в наркотическом трансе, будучи с головой, погружённым в зелье, ныне сидел в удобном анатомическом кресле, мягко удерживающим его эластичными лентами. Он чувствовал себя довольно таки плохо. Зелье медленно покидало его организм, оставляя после себя зияющую пустоту в сознании. Санек больше не мог управлять скоростями и потоками своих мыслей. Он не успевал за происходящими вокруг событиями. Эта новая реальность характерно отличалась от той, что он знал в своих сновидениях, и отличалась не в лучшую сторону.
   Помимо психологической ломки, он также испытывал жёсткую боль метаболической. Увещевания токсиколога, что это состояние нужно перетерпеть, попросту не действовали. Терпеть такое было нельзя! Посему, сейчас будущий сатрап целой планеты сидел в мягком кресле, опутанный сетью пластичных ремешков, подобно паутине, заменившей ему смирительную рубашку.
   И сквозь боль, его сознание приходило в норму. В комнате были часы, настроенные на условное время. В одном стандартном часе шестьдесят стандартных минут. Стандартный час отличался от часа его родной планеты на восемнадцать процентов, он был короче. Хотя сейчас, Санек уже не мог, определить по ощущениям, сколько длился час в те далёкие времена.
   Освещение было скудным, очевидно такое же его ждёт в новой сатрапии. Холодно. Вентиляторы слишком сильно дуют, густой поток воздуха можно ощутить кожей. Он мешает дыханию. Постепенно эти параметры корректируются. Всё становилось темнее, ветер сильнее. В нём появилась острая пыль, поток стал настолько быстрым, что лёгкие не могли справиться с усилием, и втянуть в себя хоть немного воздуха. В трущихся друг о друга слоях сухого ветра раздавались щелчки и трескотня электрических разрядов.
   Внезапно всё стихло, и наступившая тишина больно ударила по органам чувств, особенно по слуху. Но тишина продолжалась не долго, вскоре вихрь снова овладел маленьким пространством.
   Спустя восемь стандартных дней, космонавты открыли эту капсулу. С минуту они смотрели своими выпученными лягушачьими глазами в тусклые стеклянные зрачки Санека, пытаясь, определись его душевное состояние.
   - Кажется, он не свихнулся, - произнёс один из докторов.
   - Он хотя бы не умер, как остальные запасные чиновники, - отвечал второй доктор, - Контролер оказался прав, мы не зря, отложили изъятие мозга.
   Как остальные? Мозг Санека вдруг начал работать в аналитическом режиме, сознание, наконец, окончательно сплавилось с мозгом. Остальные? Нет сомнений. Космические перелёты слишком опасны. Телесное здоровье, психика... Отправлять одного человека рискованно. Это как искусственное оплодотворение. Врач подсаживает в материнское лоно сразу несколько зародышей, в надежде, что хоть кто-то выживет. А, что было бы, если бы выжили все? Кто-то стал бы главным, а остальные его сотрудниками? Нет! Думаю, лишних просто бы усыпили.
   Они бы спали до тех пор, пока корабль не достигнет следующей планеты. И всё это время, их мозг вбирал бы новую информацию о новой вероятной сатрапии? Нет. Не усыпят. Изъятие мозга...Всё таки человек пока что очень хрупок. Повторной переплавки он не выдержит. Его мозг забирают для процессоров кибер-систем, кости переплавляют в нейропластик, органы, ткани, мышцы... все, что можно оживить и переработать идет в дело. А то, что нельзя - расщепляют в биомассу и смешивают с зельем, чтобы выращивать синтетов. Вот, что имел ввиду контролер. Вот чего избежал сатрап. Стоит его отблагодарить, если выжить удастся...
   - Сколько лет длится перелёт от одной планеты к другой? - вдруг отчётливо спросил Санек у врачей.
   - Зависит от расстояния. Между ближайшими - двадцать, может тридцать лет.
   - Сколько занимает путь от моей планеты до этой?
   - Сто пятьдесят стандартных лет.
   - Тогда какого хрена я триста лет пропитывался зельем? - закричал Санек.
   - Это нормально, - спокойным голосом отозвался один из докторов, - естественная реакция. Всё пройдёт, как только ты ступишь ногами на свою новую планету. У тебя снова будет дом...
   - У меня нет дома! Я - чиновник имперской администрации. Я - собственность Эмиссариата Империи! Я новый правитель целой планеты!
   - Истерика продолжается!
   - Это нормально... Подождём ещё немного.
   - Он сейчас вырвет катетер. Я поправлю...
   - Стой кретин!
   - Это единственный рабочий экземпляр, если из-за выпавшего катетера он испортится...
   Космонавт быстро подлетел к сатрапу. Вправляя выпавшую трубку, он не заметил, как ослабли крепления левой руки сатрапа. Рывок. Ладонь с оливковой кожей моментально легла на горло молодого врача.
   - Тварь... слишком сильный, не могу разжать пальцы... - прохрипел доктор, постепенно приходя в состояние тихой паники. Слабые дистрофичные руки космонавта ничего не могли сделать со стальными клешнями Сатрапа.
   - Отрубите нервы, - попросил он, - отрубите нервы, он...
   Один из докторов потянулся к клавиатуре, но главврач остановил его властным движением.
   - Нет. Нельзя. Этот единственный исправный продукт, если обрубить питание нервов, может возникнуть неустранимый шок.
   - Но полуфабрикат... Он задушит...
   Главврач не ответил, он выгнал врачей из комнаты. Буквально вытолкал их всех, не оборачиваясь, даже когда из раздробленной глотки вырвался последний хрип.
   - Товары должны поступать, - прошептал врач, - должны поступать, не смотря ни на что...
   - Это не оправдание, - злобно выплюнул в лицо начальнику один из врачей.
   - Не оправдание, а закон, на котором держится вся вселенная. Что бы не случилось. Товар должен быть доставлен... Товары должны поступать... Иначе погибнем мы все!
   Тут за их спинами раздался хлюпающий звук. Все разом обернулись. Они увидели, как кисть сатрапа передавила шею мертвого врача, и теперь рядом с пациентом в воздухе плавали два окровавленных спутника. Голова и тело.
   - Вытащите его, и прочистите воздух. Молитесь, чтобы не произошло заражения...
   - Эти планетные... Как мы вообще можем с ними работать? Их всех, всех нужно...
   5.
   Масса Арахны превосходит массу стандартных планет подходящих для жизни человека, естественно её гравитация сильнее допустимого уровня. Но благодаря сверх быстрому вращению планеты вокруг своей оси момент инерции компенсирует избыток гравитации. Будь эта планета немного легче, и её атмосферу сорвало и унесло бы в космос. Удивительно, от каких мелочей иной раз зависит возможность существования жизни.
   Из доклада на ассамблее мастеровых Урбануса
  
   Санек ждал в приёмной зале орбитальной станции. На его удивление маленькая станция внутри оказалась гораздо просторней, хотя ее, конечно, не сравнить с просторами того огромного корабля-планеты, на котором он прибыл сюда. Сатрап одет в форму девятого легиона. Того самого имперского легиона, который два столетия назад осуществил успешное вторжение и завоевание планеты.
   Эта форма была чертовски удобной и приятной на ощупь. Полуспортивного кроя, маскирующая истинные параметры фигуры, создавая эффект крупного, мускулистого человека. Фиолетовая с рельефными золотыми швами - геральдические цвета легиона. На поясе висели кинжальные ножны. Нож примечательно прост. Пластиковая чёрная рукоятка, отлитая по слепку кисти, светло голубое лезвие с молочным отливом. Чем-то он напоминал обычный кухонный нож из нержавеющей стали.
   Сатрап парил перед огромным окном из стеклянного листа, толщиной в двадцать сантиметров. Удивительно, что при такой массивности, стекло не утратило прозрачности, и не искажало изображения. А, может, и искажало.
   Поверхность планеты была серой. Невыносимо серой и скучной. Сплошное газовое месиво. Было просто удивительно, что за такими плотными облаками кто-то углядел твёрдое ядро. Арахна вполне могла остаться очередным газопылевым шарообразным облаком на картах и в астрономических каталогах империи.
   Сатрап подлетел к экрану, обслуживающему одну из жемчужин станции. Легкое касание пальцев, и стеклянная панель вывела проекцию различных спектров. Сатрап, стал разглядывать планету во всех возможных вариациях, и, наконец, нашёл режим, при котором атмосфера была совершенно прозрачной. Его взору предстала поверхность более всего напоминающая шкуру огромного морского ежа, сплошь покрытую иглами многочисленных горных пиков. Таких конических гор он никогда не видел. Их рельеф был явно отшлифован ветрами. Горы, горы, горы...
   Поверхность ядра оказалась такой же скучной, как и поверхность атмосферы. За полчаса непрерывного разглядывания, Санек нашёл только несколько мелких городов и с десяток едва различимых деревень. Лишь один город вызывал ассоциацию с промышленным центром, он был раза в три крупнее всех остальных городов вместе взятых, и именно рядом с ним отчётливо виднелся металлический квадрат имперской крепости.
   - Ложная урбанизация, - отметил про себя сатрап, - Планета одного города. Такие миры, не смотря на свою огромность, бывают невероятно тесными. Действительно, жалкая планета!
   Он снова прильнул к экрану. Рядом с главным городом, он увидел длинную наклонную полосу. Возможно аэродром. Вокруг этой полосы суетились машины, было заметно движение составов поездов. Они все обслуживали готовившийся к старту огромный самолёт. Прикинув масштаб, сатрап изумился, этот самолёт был больше некоторых ракетоносителей, какие ему приходилось видеть.
   Наконец движение на аэродроме прекратилось, и механическая птица пришла в движение. Это произошло без вспышки реактивного факела. И как сатрап не старался, он никак не мог найти на этой гладкой, аэродинамической конструкции ни намёка на двигатель. Тем не менее, аппарат разогнался на рельсовых полозьях, и по наклонной траектории понесся над пиками гор. Самолёт разогнался очень быстро. И, к очередному удивлению сатрапа, уже через два часа, он обогнул планету вокруг, на курсе, параллельном экватору.
   Анализируя увиденное, мозг сатрапа пытался выдать логичное объяснение параметрам орбитального транспорта. Отсутствие реактивного двигателя могло свидетельствовать либо о том, что транспорт обычный планер, а ветры на Арахне настолько сильны, что способны разогнать его до космической скорости, либо, что более вероятно, на транспорте установлен меркуриевый генератор поля, такой же, как и ядро корабля-планеты. Но тогда в этом орбитальном корабле собран весь меркурий планеты. Такого быть просто не может, никому подобное не по карману. Через четыре часа, аппарат должен был войти в суборбитальные разряжённые слои высокой атмосферы, и лечь на курс стыковки со станцией. Наконец оторвавшись от созерцания планеты, сатрап удалился в свои апартаменты.
   Уже долгое время, на небосводе Арахны катилась новая металлическая луна. Тяжёлый корабль лайнера почти неделю прилип гранью своей гигантской сферы к крошечному шарику станции, ожидая грузов, и готовясь через месяц нырнуть в окно, между звёздными системами, чтобы, воспользовавшись гравитационным мостиком, сэкономить немного топлива, для спекуляционной торговли. Навигаторы и диспетчеры с нетерпением ждали стыковки с планетарным грузовым кораблём. Корабельный торговец уже приготовил основные товары, предназначенные для монопольной торговли: Несколько цистерн с "Зельем", "Синей Медью", "Меркурием", менее важные экзотические товары, такие как столетние вина и коньяки с других планет, инопланетные кушанья, ткани, механизмы предметы искусства, роскоши.
   Он уже прикинул в уме, сколько "Жемчуга" удастся выменять на эти товары даже по фиксированным имперским ценам, не говоря уже о возможности поторговаться и спекулировать. Но даже перспектива выменять лишнюю жемчужину не застилала перед его взором необходимость выторговать немного Арахнийского шёлка и знаменитого паучьего мяса. Торговец знал, что паучье мясо является сильным наркотиком, действие которого способно прервать зависимость от Зелья, и только по этой причине, оно считается запрещённым для торговли. Даже вывоз его за пределы планеты может грозить огромными штрафами кораблю, вплоть до конфискации и изгнания команды в космос без скафандров.
   Но, тем не менее, за килограмм такого мяса на Дубль Нуклиде - единственной планете, верфи которой поставляют империи межзвёздные корабли-планеты, можно было приобрести готовый модуль с замкнутым экологическим циклом, рассчитанным на проживание около трёхсот человек.
   Детей рождается много, а старики стали жить дольше. Корабли нужно расширять и увеличивать. А увеличив массу корабля, нужно будет в свою очередь увеличивать мощность двигателей. Лишние траты неизбежны! В наших коммерческих книгах всякий пятый знак после запятой - это право на существование скольких-то человеческих жизней.
   Внезапно двери камеры распахнулись с обеих сторон: со стороны корабля и орбитальной станции. У той двери, что вела в глубины лайнера, стоял невысокий человек со злым взглядом, одетый в тёмно-лиловую военную форму. Чёрные и золотые элементы, чередовавшиеся в определённом порядке, определяли его как полковника-легата имперского легиона. Его глаза и часть лица прятались за огромными темными очками, круглыми и непроницаемо чёрными, как у сварщика. Это был Санек.
   Со стороны же орбитального транспорта в камеру медленно проплыл бледный человечек, облачённый в красное с оранжевым пышное платье. Мозг Санека сразу определил статус тонкого человека - наемный учёный - Дзушии. Красный шёлк - символ государственной службы Урбануса. Оранжевый - что значит оранжевый?
   Он никак не мог вспомнить, его даже не удивляло, откуда он знает такие слова как дзушии и Урбанус. И тут же он решился спросить у пришельца:
   - Что такое Урбанус?
   Услышав вопрос, пришелец до крайности изумился, он посмотрел на торговца, затем на военного, словно спрашивая - это вообще кто? Но в какой-то момент человек в красном понял, что ему придётся таки иметь дело с этим странным воякой, и тоном учителя обращающегося к шкодливому ребёнку-ученику внятно произнёс на имперском языке:
   - Урбанус в переводе с Шии - Страна городов, или если употребляется в отношении народа - горожане. Правда, это не совсем верно, ведь более двадцати процентов урбанусов живут в сельской местности.
   - Кто ты такой, и что означает оранжевый цвет в твоем платье?
   - Я Ологос - огнепоклонник, оранжевый цвет определяет мою принадлежность к данному этносу. Мы не урбанусы, но служим их бюрократии. Иметь в своём штате чиновников Огнепоклонников считается хорошим тоном.
   - Что такое Шии?
   - Самый древний язык, употребляющийся на нашей земле. Это священный язык...
   - Шии адди! - Язык ветра! - перевёл Санек, - звуки, имитирующие шепот воздушных течений. Только на этом языке должно петь Песни Ветра!
   - Так вы все знаете? - человек в красном скорчил обиженную гримасу, - тогда нечего приставать с глупыми расспросами! Мы тут должны делом заниматься!
   После слов, он громко хлопнул в ладоши, и вслед за этим сигналом несколько человек в тёмно-малиновой рабочей одежде принялись перетаскивать небольшие шёлковые мешки в камеру для торговли.
   Торговец лайнера тут же открыл один из мешков. От увиденного у него перехватило дыхание. Столько сокровищ!
   - В каждом мешке тысяча жемчужин, - произнёс чиновник урбануса, - мы будем проверять все?
   - Конечно! - откликнулся торговец, - а вы думали, мы поверим вам на слово?
   Через минуту маленькая комната наполнилась корабельными счетоводами. Было определено точное количество жемчуга в партии, его стоимость по номинальной цене установленной единым имперским тарифным списком, а также рыночная стоимость. Счетоводы с обеих сторон принялись совместно определять товарные эквиваленты, сопоставляя цены на другие товары, для честной торговли.
   Однако когда торговая цена была определена, разразился скандал. Планетяне и корабельщики схлестнулись в яростном споре, смысла которого сатрап не понимал. Корабельщики и планетники издревле, если только не всегда, ненавидели друг друга, каждый раз ища повод для драки. За глаза они называли друг друга уродцами. Инопланетяне друг для друга тоже выглядели странно и отталкивающе, но всё же они были планетянами, людьми. Назвать человеком рыбоподобных корабельщиков ни один планетянин не мог даже подумать.
   В суматохе к сатрапу приблизился один из служащих в красной с черными вставками и полосами шелковой куртке.
   Окинув молодого парня взглядом, сатрап различил в крое одежды и рисунке цветных полос отличительные знаки военного офицера, рангом не ниже имперского полковника-кастеляна. Это было лишь на одну ступень ниже собственного звания сатрапа.
   Красный офицер таким же образом определил статус сатрапа, и, приблизившись на расстояние вытянутой руки, протянул Санэку свернутую в трубочку бумагу. Санэк принял послание, и, оглядев его, удивился, обнаружив на письме сургучную печать. Еще больше он удивился, когда развернул свиток и увидел изящный шрифт, явно рукописный. Послание было выведено тушью тонкой кисточкой. Сатрап ощупал бумагу. Она была хорошего качества, но по структуре можно было догадаться, она изготовлена не на заводе, а скорее на мануфактуре, если только не совсем вручную.
   - Я не единственный реликт! - подумал Санэк, принимаясь за чтение. Содержание письма было следующее:
  
   Достопочтенный Сатрап, человек, вручивший вам это послание - Грант Шадди, пилот планера и телохранитель. Примите его в качестве подарка от Светлейшего нашего истинного Бога, Тирана Урбануса! Он получил приказ самого Бога угождать вам во всем и служить как самому Богу.
   Этот человек доставит вас в нужное место на планете, как только вы соизволите спуститься с орбитальной станции. Надеюсь на благотворное сотрудничество.
   Мажордом Бога, Уие Вой
  
   Закончив читать, Санэк спросил у своего нового адъютанта, указывая на спорящих торговцев:
   - Чего раскричались эти галки?
   - Рыбоголовые с корабля пытаются продать нам товары, которые нам не нужны, и в тоже время отказываются продавать то, что нам действительно нужно.
   - И какие же товары вам не нужны?
   - Эта зелёная дрянь и дешевые камни.
   - Зелье и синяя медь? - сатрап искренне удивился, но в душе одобрил действия планетных властей, - у них есть свои мозги! - подумал он про себя. Однако это не то, чего ждут от него хозяева Жемчужной Нити. Санэк закрыл веками свои ярко-зелёные светящиеся глаза. Его тело всё ещё было нашпиговано Зельем, как фаршированный гусь яблоками. Если бы кто-то додумался бы переключить камеры наблюдения в нужный режим спектра, они бы увидели, как странная волна, подобно зелёному облаку, расходится сейчас от головы сатрапа. Зелье вместо крови прилило к извилинам его мозга, и его сознание заработало в удивительном ритме.
   Сатрап раскрыл глаза. В них больше не было зрачков и белков, сплошная изумрудная поверхность, просвечивающая даже сквозь черные стёкла очков. Он видел электронные структуры, логические схемы, токи электронов, преобразуемые трансляторами в потоки информации. Под действием Зелья, мозг сатрапа воспринял машинный код. Теперь он видел не потоки частиц, а бешено мечущиеся ряды нулей и единиц. Ещё одно ментальное погружение в лингвистические дебри логических устройств, и, наконец, Сатрап начал воспринимать информацию, видя её, как воды в стремительных ручьях. Но он мог не только её воспринимать, он мог управлять ею, так, как не мог бы ни один хакер-зельеман. Столетия полного погружения в сосуд с наркотиком, столетия непрерывной работы мозга в режиме программируемого сна, это оставило свой сильный отпечаток.
   Операторы и программисты корабля с ужасом осознали, на постах по всей сфере искусственной планеты, что они теряют контроль над лайнером, над каждой системой, под сокрушительным ударом хакерской атаки.
   Пронзительный звук, раздавшийся в торговой камере, заставил корабельщиков и планетян прекратить свой спор, и заткнуть уши. В следующую секунду звук стих, и из динамиков раздался наполненный электронным скрипом голос сатрапа:
   - Мне плевать, на то, какие товары вам нужны! Вы приобретёте те товары, которые в первую очередь прописаны в торговых соглашениях! На планету будут доставлены зелье, меркурий и синяя медь! На корабль - жемчуг! И всё в соответствии с имперскими нормами!
   - Это не возможно! - гордо заявил начальник торговцев с Арахны, - Мы руководствуемся собственными интересами и здравым смыслом! Тем более что этот грязный зелёный наркотик запрещён нашим богом!
   - Я ваш новый бог! - заявил сатрап. В следующую секунду металлическая сфера планеты-корабля содрогнулась. Через иллюминатор было отчетливо видно, как раскрылось жерло многокилометровой шахты ведущей в ядро корабля. Из динамиков раздался металлический голос автоматики:
   - Меркурий нагрет! На оболочке ядра образованна точка напряжения!
   - Это же ядерный ускоритель! - взревел один из корабельщиков, - Если оболочка прорвется, нас всех размажет по полу! Нельзя разгоняться с места до световой скорости!
   - Не волнуйся! Обитатели корабля выживут! - произнёс сатрап, - Выживут и арахнийцы, но не все. А знаешь, волнуйся, деже больше скажу - паникуй. Направленная волна излучения от разогретого ядра из меркурия расплавит атмосферу прямо над вашей столицей до состояния плазмы. Это гарантия полного уничтожения. Скалы рассыплют в песок! Песок спечется в гладкое стекло! Ваш бог достаточно могущественен, чтобы выжить после этого?
   - Ядерное оружие запрещено законами империи! - прохрипел чиновник-огнепоклонник.
   - Я - закон Империи! - надменно ответил сатрап, - Вы купите столько, сколько должны, и продадите столько, сколько обязаны!
   В следующую секунду, сатрап ощутил острие стилета, приставленное к его спине. Это тот самый красный полковник, которого ему подарил Тиран Урбануса. Военный наклонился к уху сатрапа и произнёс:
   - Я бы убил тебя прямо сейчас, но тогда некому будет потушить фитиль у этой бомбы!
   Сатрап ухмыльнулся:
   - Ты идиот? Как только ядро выстрелит мы, все кто останется на станции, умрем, сгорим в ядерном огне. Что мне твой стилет? - он обернулся в сторону Огнепоклонника и требовательно произнёс:
   - Я жду твоего решения!
   Чиновник, сохраняя внешнее спокойствие, снисходительно махнул рукой в знак согласия, будто бы ему и дела нет до ядерной бомбардировки его родной планеты. Красный полковник, глядя на чиновника, презрительно фыркнул:
   - Огнепоклонники...
   Санек улыбнулся, он закрыл жерло атомного вулкана и восстановил равновесие систем планеты-корабля. Торговля продолжилась тихо. Обе стороны с опасением поглядывали на Сатрапа, всё ещё прибывающего в наркотическом трансе от переизбытка Зелья. Он мог в любой момент возобновить хакерскую атаку на системы корабля. Равно как и полковник урбанус в любой момент мог пронзить своим стилетом сердце демона-сатрапа.
   Когда торг основными товарами был окончен, и часть мешков с жемчугом оказалась в руках корабельщиков, в трюмы орбитального корабля Арахнийцев по трубам хлынул поток зеленой жижи. Сатрап удовлетворённо хмыкнул. Его зелень ушла с глаз, и кожа его из бледно-желтой вновь стала розовой, как и положено человеку с красной кровью.
   Полковник нехотя убрал стилет в ножны. Сатрап обернулся к нему и, широко улыбнувшись, спросил:
   - Тебя зовут Грант Шади? Ты урбанус?
   - Грант - это мой титул, - отозвался молодой полковник, - Мое имя Шади Шууд, я урбанус по отцу.
   - А мать?
   - Не твое дело, Сатрап!
   - Так ты разговариваешь с правителем планеты и своим новым хозяином?
   - Ты чуть не убил всех моих друзей и родных, чуть не разрушил мой дом! Едва ли такой ублюдок достоин, править целой планетой! Однако я получил приказ от своего Бога. И я обязан повиноваться.
   - Ты прав. Мне нравится, как ты мыслишь, и говоришь, - произнес сатрап, не мало удивив своего нового слугу, - теперь идём отсюда. Ты спустишь меня на поверхность.

Глава 2. Ветер

   1.
   Ловцы ветров возносят мольбы "Великим ветрам", огнепоклонники - "Огню-Логосу", пожиратели пауков - "Мистической Матери", а кому молятся урбанусы? Логично было бы предположить, что своему богу-Тирану. Однако, из моего общения с простыми людьми из нижних страт их общества, у меня сложилось иное представление.
   Даже у прагматичной технократической цивилизации Урбануса есть потребность в личной мистической религии, в вере в которой есть только ты и что-то, что можно определить иначе, кроме как через символы. Одним из таких символов является священный порог, символ явно не связанный с культом бога-Тирана. В этом сакральном понятии слились и порог родного дома, и порог который мы оставляем, отправляясь в странствие, и порог который однажды мы переступаем, словно границу между мирами. И много ещё различных архетипов. Думаю, этот элемент веры характерен именно для оседлых горожан олицетворяющих собой народ Урбануса.
   Сенека Кракове Имперский сатрап планеты Арахна. Отчет императору
  
   Урбана-Феррум Форпост в коралловых горах. За два года до прибытия сатрапа...
  
   Серое, вечно затянутое пеленой текучих в нижних ветрах туч, небо не радовало радужными всполохами электрического сияния. В слоях верхних и средних ветров распространялось мягкое оранжевое зарево, предвещавшее скорые сумерки.
   На бетонные плиты легли длинные черные тени, отбрасываемые множеством собравшихся здесь людей. Часть из них была одета в однотипные малиновые мундиры с различным рисунком черных полос, определявших ранг носящего мундир. Другие же облачены во всевозможные робы, пестрящие разным кроем, оттенками серого и красного - цветов рабочего класса.
   Люди в мундирах стояли ровными рядами, окружая пеструю толпу. Они насмешливо с неприкрытым презрением смотрели на этих бывших рабочих, то на одного, то на другого, при этом, совершая едва заметный жест - сжимали рукояти длинных узких стилетов, висевших на шелковых поясах. Люди в робах стояли вне всякого порядка, боязливо вжимаясь в толпу, как это делают неосознанно стадные животные.
   Практически квадратный плац был с четырёх сторон окружён стенами бетонных коробок казарменных корпусов. Вжатые торцами друг в друга, дома образовывали колодец, защищавший плац от поземных ветров, жестоких в это время года. На возвышавшихся вокруг рваных пиках скал громоздились защитные ветрорезы, слабо светящиеся статическим голубым разрядом от трущихся о его плоскости плотных струй воздуха и пыли. Эти сооружения имели треугольное сечение и напоминали вонзенные в небо ножи, обращенные лезвием к господствующему ветру. От ветрорезов к казармам тянулись медные магистрали, так что энергия ветров тратилась не только на эрозию скал и эффектную подсветку каменно-стальных шпилей.
   Собственно колодец казарм, плац и система ветрозащиты и составляли весь архитектурный ансамбль, уныло играющий прямыми линиями и угловатыми формами, оттенками серого бетона да железной ржи, иногда медной прозеленью. А вокруг высились отсвечивающие оранжевым тёмные слюдянистые скалы, особенно высокие в этой части Урбануса.
   Среди толпы новонабранных рекрутов, окруженный многими, но, оставаясь в одиночестве, стоял хмурый юноша. На вид ему было чуть больше двадцати, хотя выглядел он гораздо моложе истинного возраста. Цеховая роба выдавала в нем бывшего кустаря или ремесленника, однако рисунок и цвета одежды говорили о принадлежности к низшему слою феодалов Урбануса.
   Этого юношу звали Шадди Шууд. Он помимо традиционного одеяния, соблюдавшего кодекс цветов, имел ещё одно значительное отличие, впрочем, этим знаком в толпе были помечены многие. Клеймо, выведенное на лбу едким соком кислицы - огненно-красная вертикальная полоса рубцом делила его чело пополам - клеймо долгового рабства. Раб считался таковым, пока этот алый рубец не сходил со лба. Обычно это длилось около года. Если за это время раб не успевал собрать выкуп - черту снова проводили, и так год от года...
   Клеймо Шадди было свежим и проведено явно не по старому рубцу. Юноша стал рабом впервые. Люди часто попадали в долговое рабство. Кто-то лишился работы и дома, кто-то проиграл спор или ставку...
   Шадди имел другую причину быть здесь. Он стал последней платой, которую отец Шууда внёс в казну бога-Тирана, оплатив своё ленное право. Теперь семья Шадди была феодалами и помещиками. Их будущее более не завесило от изнурительной работы в мастерских, и Шадди был уверен в том, что эта цена стоит того, чтобы его братья и племянники были обеспечены, за счёт его свободы. Он верил в это, так же как верил в то, что не задержится здесь дольше, чем на его лбу будет багряниться первый рубец, прожжённый соком кислицы.
   - Не дольше года! - говорил он себе, - Вытерпеть этот год! Не так много!
   Шадди был хорошо образован для своих лет и сословия. Он знал, что вокруг раскинулись одни из самых высоких гор Урбаны. И чем дальше на юг, тем выше скалы, а ветра злее, ибо центробежная сила бешено вращающейся планеты толкает вверх массы базальта, гранита мрамора и прочей породы. Но на самом экваторе гор нет. Там начинается безвозвратный круговорот бездны плазменного пояса, где самый сильный ветер этого мира превращал газ, и пыль в раскалённый вихрь ионов и частиц. Он сметает и базальтовые горы и коралловые леса и самую прочную сталь урбанусов. Ловцы ветров называют его Шаад-Ди - белый ветер. И сейчас Шадди Шууд бросал нервный взгляд на южный угол колодца домов, различая белёсое зарево за пиками черных рваных скал.
   Белизна различима совсем близко! Это могло означать только одно - гарнизон этой Урбаны далеко врезался в земли ловцов ветра.
   Между тем от корпусов казарм отделились фигуры, двигавшиеся в сторону толпы новобранцев. Они инстинктивно рассекали толпу подобно тому, как свора хищников разгоняет стадо. Хищники эти носили ладно скроенные по фигурам мундиры с черными полосами, на которые красильщики явно не пожалели пурпура, что сильно нарушало кодекс цветов.
   Своими голодными глазами они выискивали жертв. Они неким странным образом разделились на подходе к толпе, как более слабые уступают в своре место более сильному, чтобы тот насытился первым.
   Первыми в человеческое стадо рекрутов врезались рослые могучие офицеры и унтеры с языками пламени заключёнными в геральдический круг на их плечах и на горле. Они хватали новобранцев покрепче, повыше, стараясь отобрать тех, у кого были более свирепые лица. Офицеры всматривались в их глаза, явно ища признаки садиста или убийцы. Шадди не знал кто это, и что его ждёт, если его вдруг сгребут руки с огнём на плечах. Однако ничего хорошего он от них не ждал. Но вот первая партия хищников насытилась, и толпа стала меньше примерно на четверть.
   Следующими на пиршество пожаловали стервятники с шестернёй на геральдической эмблеме. По какому принципу они отсеивали рекрутов, для Шадди оставалось загадкой. По крайней мере, он не видел в их выборе какой либо закономерности. И вновь Шадди остался в толпе.
   Третьими по счету к набору приступили люди с хлебным колосом, свитым в кольцо. Они явно выгребали остатки, отметая прочих рекрутов в шлак. И когда снова офицеры стали удаляться из толпы с отобранными людьми, а Шадди по прежнему остался на месте, ему стало не по себе. Он почувствовал в одночасье некую жалость к самому себе, ибо его оставили среди шлака отфильтрованных, словно отбросы и нечистоты от стоячих гнилых вод.
   И, наконец, пришли трое. В их геральдических кругах на плечах и на шее тускло блестели пересечённые кирка и молот. Двое из них были унтерами, на их мундирах красовались одна черная косая полоса, расчерченная от правого плеча к поясу, на котором висел стилет в ножнах. Помимо стилетов у их поясов были приторочены хлысты с жилами из стальной проволоки.
   Третьим был офицер не старше лейтенанта. На его груди было всего три горизонтальных черных полосы, и черные лампасы тянулись вдоль наружных сторон штанин и рукавов. Он также носил стилет у пояса, но не имел хлыста. Глаза его были серо-стального цвета, уставшие и остекленевшие от убойной дозы дешевого наркотика. Морщины вокруг глаз были глубокими бороздами. Эти глаза скользили по лицам безразлично и отрешенно.
   Сержанты же жадными оценивающими взглядами впивались в людей, не скрывая своего разочарования и презрения.
   - Черт с ними, - наконец прохрипел офицер, - забирайте всех!
   И в один миг всю толпу погнали окриками, зуботычинами, хлёсткими ударами хлыстов в сторону одной из четырёх стен бетонного колодца. Там их загнали в одну просторную комнату и приказали раздеться до гола. Вещи кидали в огромные мешки, те же предметы, что казались солдатам достаточно ценными, тут же перекочёвывали в карманы наблюдавших за процедурой солдат и сержантов. После этой унизительной процедуры новобранцам стали раздавать мундиры и обувь.
   Шадди приняв в руки тугой свёрток, развернул его. Внутри алой робы лежали свёрнутый пояс, защитные очки на эластичной тесьме, вязанная чёрная шапочка и лёгкие тряпичные ботинки на резиновой подошве. Роба была безразмерной и огромной, как и штаны. По их внешней стороне шли два ряда колец с продетыми шнурками, стягивая которые можно было подогнать размер под фигуру. Однако, даже когда Шадди затянул все шнурки до упора, так что кольца сомкнулись, мундир по-прежнему был ему велик и болтался как на вешалке. Ботинки напротив были малы и сильно жали. Шадди как мог подпоясался кушаком из самого дрянного шёлка, какой ему только приходилось видеть, и в довершение натянул шапку и водрузил на лоб очки.
   Взглянув на себя в зеркало, он слегка ужаснулся нелепости того сутулого, тонущего в форме паренька, что стоял по ту сторону зеркальной грани. Но любоваться собой не было времени, как только он был экипирован, его впихнули в коридор грубым сильным толчком.
  
  
  
   2.
   Странники враждебны той планете, на которой они находятся. Ведь их цель не благополучие и процветание планеты, а благополучие всей империи в целом. А это зачастую противоречит друг другу. Странники обязаны следить за тем, чтобы экономика подконтрольных сообществ была насыщена товарами "жемчужной нити", даже если эти товары оказывают пагубное влияние на сообщества и порождают уродливые социальные структуры. Это плата за целостность человеческого мира в бесконечно огромном космическом пространстве, и не все готовы её платить.
  
   Из курса обучения сатрапов в системе программируемого сна
  
   Санек Кракове сидел за столом и пытался выпить немного кофе. Горячий напиток никак не хотел выливаться из чашки, иной раз, растекаясь в воздухе пульсирующими бурыми шариками. Соседи по кафетерию, легко встряхивая свои чашки, ловко ловили эти шарики ртом, не испытывая никаких затруднений. Санека же прелести невесомости начинали бесить.
   Работники станции искоса посматривали на него, помня недавнюю вспышку ярости сатрапа. Они тихо ели нехитрую пищу, смотрели, как сатрап мучается со своим обжигающе горячим напитком, но ничего не делали и даже не пытались помочь сатрапу или подсказать.
   Наконец Санек оставил кружку в покое, но он всё ещё был окружён бурлящим туманом из капелек кофе, подобно планете окружённой атмосферой.
   Минуту спустя в комнату вошёл полковник Шууд. Молодой человек удивлённо посмотрел на сатрапа, плавающего в коричневом пряном облаке, но ничего не сказал, хотя злорадная улыбка на его лице говорила красноречивее слов.
   - Мой телохранитель спасёт меня? - поинтересовался Санек.
   Шади взял вафельное полотенце у стойки с напитками, и, макнув его в кофейное облако, оттянул горячую влагу от своего хозяина. Ткань быстро впитала в себя жидкость.
   - Мы можем спускаться, - бесцветно произнёс молодой офицер, - корзина готова, парашют уложен.
   - Слава богу! - тихо прошептал, почти себе под нос, Санек. - Я хочу, наконец, ощутить тяжесть в теле. И ветер на своём лице, и вкус озона на языке, после промелькнувшей молнии! Чёрт! Я хочу нырнуть в ветра Арахны!
   - Разве вы здесь уже бывали? - безразлично спросил Шади.
   - Только в своих снах.
   Они проследовали по узким коридорам станции, ловя в иллюминаторах взглядом гладкую стальную поверхность корабля-планеты.
   - Говорят, на других планетах есть луны, - уронил мимоходом Шади.
   - Да, есть, - также небрежно ответил Санек.
   - И их видно на небе?
   - Ночью. Иногда днём, но чаще ночью. А что видно на вашем небе?
   Шади глубоко вздохнул. Он бросил печальный взгляд на далёкую сферу корабля-планеты. На секунду он остановился в проходе, загородив собой путь Санеку.
   - В чём дело? - удивлённо спросил Сатрап.
   - Ни в чём, - спохватившись, ответил Шади, но, всё же подходя к дверям шлюза, спросил, пока рядом не было работников станции:
   - Вы помните свою планету?
   - Смутно. Это было очень давно. Почему ты спрашиваешь?
   - Разве полубог не может прочесть мои мысли?
   - Если бы ты был компьютером, это было бы проще. Я вынужден читать твою мимику и интонацию, сопоставляя эту информацию с той, что ты говоришь.
   - У вас плохо получается.
   - Я ещё не проснулся окончательно. - Усмехнулся сатрап. - Так зачем ты спрашиваешь.
   - Мне важно кое-что знать о вас.
   - Это важно именно тебе, - заключил Сатрап, - ты спрашиваешь от себя, а не по поручению других. Ну что же! Я немного помню свою планету. Это хороший мир. Спокойный. Там много воды, свежий воздух, много света. Климат теплый, но не слишком. Люди ленивые и глупые в своей массе. Некоторые из них злобные и агрессивные, им некуда применить свою энергию.
   - Ваши люди жестоки?
   - Да. Война это обычное дело. Они не ценят свою историю и любят всё крушить. Я помню, как на моей улице снесли тысячелетнюю церковь, чтобы построить дешевый модный ресторанчик.
   - Вы говорите не Мы, а Они. Значит, не считаете себя одним из них. Поэтому вы стали странником?
   - Не знаю. Не помню. Я думаю, что стал странником не по своей воле.
   - А когда вы влезли в компьютеры лайнера-планеты, вы бы могли начать ядерную бомбардировку?
   - Нет. Я надеялся, что до этого не дойдёт, ваши люди не допустят этого, и оказался прав.
   - Вы плохо знаете наших людей. Это хорошо, что вы с другой планеты. Будь на вашем месте Огнепоклонник или Пожиратель, он бы, не задумываясь, стёр в пыль все, что смог бы.
   - А бутербродная в древнем памятнике?
   - Бывали случаи и хуже. Я ненавижу свою планету и свою страну, за гниль и глупость, за жадность и тупое упрямство. Мне больше не хочется жить среди этих людей. Я хотел бы оказаться на вашей планете в качестве сатрапа.
   Они приблизились к шлюзу, и рабочие станции отворили перед ними дверь. Шади вошёл первым, за ним последовал Санек. Оба уселись в два мягких кресла, поставленных спинками друг к другу. То, что Шади назвал "корзиной" оказалось сферической капсулой из жаростойкого керамического материала. Система эластичных ремней упруго удерживала тело сатрапа в кресле, предотвращая травмы.
   В кабине со стороны сатрапа не было никаких приборов, только большое круглое окно и полукольцо металлического поручня за который нужно было держаться руками.
   - Нас выстрелят через пару секунд, - раздалось из-за спины сатрапа. Голос Шади был слегка искажён звонким материалом корзины.
   Раздался глухой хлопок, и маленький шарик с двумя людьми внутри, словно пуля полетел в сторону беснующейся атмосферы Арахны. Сатрап видел через своё окно, как стремительно капсула удалялась от станции. Теперь и корабль-планета и орбитальный модуль казались двумя каплями ртути, утекающими куда-то в даль.
   Капсула коснулась атмосферы, сильный удар о плотный воздух встряхнул пассажиров. Сатрап в ужасе схватился за поручень. Он попытался связаться с электроникой капсулы, чтобы проверить, всё ли в порядке, но таковой на борту не оказалось. Он попытался посмотреть в сторону Шади, но ремни не давали сатрапу свободно двигаться.
   - Мы вошли в атмосферу слишком резко! - крикнул сатрап пилоту. Шади молчал. Сатрап снова прильнул к своему окну. Он увидел настоящий океан, бурлящий плотными потоками. Сотни электрических вспышек озаряли почти каменные текуче ртутные серые облака нескончаемой массой покрывавшие поверхность планеты.
   Капсула вошла в облачный слой с такой силой, словно её ударили огромным молотом снизу. Сатрап физически почувствовал, как треснула керамическая поверхность аппарата. У него не оставалось сомнений, этот Шади пытается его убить. Причём убить так, чтобы всё не отличалось от обычного крушения. Ну, нет уж, господин Урбанус! Кто бы тебя на это не надоумил, ничего хорошего из этого не выйдет!
   Санек выхватил из-за пояса свой нож и полоснул по ремням. Лямки с треском лопнули, теперь сатрап был свободен. Держась за поручни и стараясь не стукнуться головой обо что-нибудь острое, он попытался перелезть на сторону пилота.
   Шади, быстро заметил усилия сатрапа. Нажав один из рычагов, он отстрелил верхний люк, открыв большую круглую дверь в потолке капсулы. Не долго думая, молодой офицер юркнул вверх, выбравшись из капсулы на встречу беснующимся ветрам. Он ухватился за наружные скобы и всем телом прильнул к обгорелой поверхности капсулы, чтобы не улететь прочь раньше времени. В его ладони тускло сверкнула плоская круглая катушка. Раздался режущий ухо свист, и один из четырёх баков с тормозными парашютами оторвался от корпуса и улетел в чернеющее небо.
   Тем временем сатрап добрался до пульта управления и рванул на себя все четыре рычага парашютов. Спускаемую сферу резко дёрнуло, сатрапа вырвало из сидения и ударило о потолок. Он увидел, как три снежно-белых цветка распустилось над капсулой. Шелковые стропы натянулись подобно гитарным струнам, высекая из яростного ветра пронзительные ноты, перекрывающие рокот молний. Но в следующую секунду вместо спасительного торможения произошло нечто странное, капсулу закрутило. Двое из трёх оставшихся парашютов смялись и мягкой пеленой обволокли капсулу как две рыболовные сети.
   Сатрап попытался выбраться прочь из капсулы, но как только его голова показалась над люком, нечто вроде стальной нити просвистело над его головой. Он тут же втянул шею в скорлупу капсулы, не хуже чем, если бы родился черепахой.
   Стальная леска, бешено извиваясь на ветру, отсекла прочнейшие стропы последнего парашюта. После чего бритвенной остроты нить проникла внутрь кабины. Сатрап инстинктивно закрыл голову и шею левой рукой. Он не почувствовал боли до тех пор, пока не увидел, как кисть и часть запястья просто отпали от идеально ровного среза. Больше ждать Санек не мог. Он напряг зрение, чтобы различить нить не толще волоса, и, увидев её, бросил свой нож вперёд. Нить обвилась вокруг лезвия и влекомая брошенным клинком покинула кабину. Позже сатрап увидел, как молочно-белое лезвие, жалобно сверкнув небесной синевой, рассыпалось, будучи рассеченным на мелкие куски. Нить резко расправилась, и где-то снаружи раздался крик боли.
   Превозмогая мучения, сатрап поднялся и выглянул наружу. Шади нигде не было. Опасная нить зацепилась за корпус капсулы и трепетала на ветру, грозя разрубить все, что ей попадётся на пути. Один из смявшихся парашютов был почти цел. Из последних сил, сатрап тряхнул спутавшиеся тропы и тут же упал в кабину, лишившись сознания. Белая ткань всколыхнулась и распустилась над почерневшим падающим шариком сияющей полусферой.
  
   3.
   Один ветер никогда не принесёт тебя в одно и тоже место дважды, но все ветра однажды приведут тебя к "Стене, Где Нет Стен". Там предел жизни! По ту сторону мир мёртвых, откуда нет пути живым. Туда уходят все Ловцы Ветров, кто не был почтителен к тем, кого он ловил в шёлковые мешки парашютов. Это место где нет гор, и не за что зацепиться. Том только ровная земля, отполированная Великим Ветром, и стена, поднимающаяся до самого неба!
  
   Из песней Ловцов Ветра.
  
   Он очнулся лёжа в раскаленной керамической сфере спускаемой капсулы-корзины. Едва припоминая происходящее, поднялся на ноги. Сознание быстро прочищалось. Через минуту он вспомнил свое имя и звание. Через две, он знал все, что произошло с ним на кануне. Санек оглядел себя. Он был почти цел. На левой руке не хватало кисти, но рана уже затянулась.
   - Можно будет, сделать протез из синей меди, - подумал сатрап. Затем он оглядел свои ноги. Правая коленка смотрела в другую сторону, как у кузнечика.
   - Вот черт! А, почему я не чувствую боли? - но тут нервный шок прошёл и рецепторы боли заработали на полную мощность. Сатрап упал и закричал во всю мощь своих лёгких. Этот крик был услышан кем-то, а может быть, кто-то увидел огненную стрелу, пронзившую небо. Так или иначе, через четверть часа около корзины появились молчаливые люди в красных куртках и широких красных штанах, заправленных в низкие сапожки. Их головы и лица скрывали шлемы с непроницаемыми черными стёклами забрал. На поясах висели ножны с тонкими узкими стилетами.
   Этих людей становилось всё больше. Они что-то обсуждали между собой в пол шепота.
   - Наверняка решают, убить меня для верности или просто бросить здесь умирать! - подумал про себя сатрап. Однако вскоре, к его удивлению, около места крушения в небе появился планер. Он приземлился недалеко от каменистой площадки, той самой на которой лежала разбитая корзина спускаемой капсулы. Из чрева планера вышли несколько человек в оранжевых платьях - врачи. Значит, его будут спасать.
   Опытные ловкие руки достали тело Санека из кабины и перенесли на шёлковом полотне парашюта как на носилках к разбитой тут же белой палатке походной операционной.
   - У нас нет подходящего для него наркотика, - произнёс один из врачей, - нам нечем его обезболить.
   Санек рванул на груди мундир и достал из внутреннего кармана несколько ампул с зельем:
   - Залейте в меня это! - приказал он врачам. Один из оранжевых людей выполнил приказ сатрапа, и вскоре боль прекратилась. Шок полностью прошёл, к сатрапу вернулся здравый рассудок и способность контролировать свое тело на уровне нервов. Он отключил болевые рецепторы раненых частей тела, сохранив по возможности все прочие ощущения.
   Арахнийцы оперировали быстро. Они тут же вскрыли тело сатрапа в нескольких местах, чтобы добраться до внутренних кровотечений. К их удивлению кровь сатрапа оказалась зелёной. Но это не ввело их в сильное замешательство. Они продолжали свою работу, разрезая, вправляя, зашивая, снова разрезая...
   - Самолёт с орбиты ещё не вернулся? - спросил Санек, ни на кого особо не глядя. Врачи оставили вопрос без внимания, но один из безликих красных людей с ножами за поясом, приблизился и отрицательно помотал головой.
   - Проклятье! Меня нужно бросить в чан с зельем! Вы слышите? Это не даст мне умереть и заживит раны.
   Врачи переглянулись. Один из них, очевидно старший бросил вопросительный взгляд на предводителя красных.
   - Это запрещено, - вслух ответил человек.
   - Я приказываю, как правитель планеты! Для себя я снимаю запрет! - прорычал Санек.
   - Но где мы добудем столько зелья? - беспомощно развёл руками красный человек, - пока корабль с орбиты не прилетит...
   - В башне Тирана есть запас, - перебил солдата врач.
   - Маня смогут туда доставить? - спросил Санек.
   - Сейчас мы наложим последний шов, и можете лететь куда хотите, это вот к ним обращайтесь, - кивнул главный врач в сторону красных солдат.
   - Тогда везите! - приказал Санек.
   Солдаты в красных куртках, выйдя из походного лазарета, быстро переговорили между собой и приняли решение.
   - Они ещё и обсуждают приказы, - подумал про себя Санек, - видно их начальство давало им несколько отличные от моей воли указания. А возможности связаться с командирами нет. Ну-с, посмотрим, что они решат.
   Как только врачи вышли из палатки, люди в красных куртках окружили сатрапа. Бережно на руках его вынесли наружу. Сатрап увидел свою горемычную капсулу, напоминавшую сейчас разбитое яйцо, упавшее на красно-бурый плоский камень. Вокруг в небо врезались острыми кинжалами почерневшие скалы, а над ними с бешеной скоростью неслись плотные тёмные облака непрестанно сверкающие в разных местах бесшумными молниями.
   Эти вспышки мерцали столь часто в разных местах, что свет от них был практически ровным и немигающим, электрически белым, стерильным, мертвым.
   Сатрап слегка приподнял голову, чтобы оглядеться. Скорлупа капсулы, лазарет, несколько разномастных планеров, всё это находилось на небольшом плоском уступе, нависающим над тёмной пропастью. Вокруг разбросаны красно-бурые и чёрные камни. Никаких других цветов. Даже куртки солдат урбануса были красными с небольшими черными вставками. Небо же было серым, свинцово-ртутным. И лёгкие планеры были тёмно серыми, практически неразличимыми в воздухе.
   Сатрапа усадили на заднее кресло двухместного планера. Машина состояла из гибкого подвижного каркаса обтянутого плотной щелоковой материей, и полупрозрачной продолговатой овальной кабины.
   В представлении сатрапа, планер должен был напоминать птицу, но этот был скорее похож на растопырившего крылья жука, или даже паука, парящего на своей паутине. Наверное, на Арахне просто не было птиц.
   Пилот сел спереди и плотно закрыл за собой герметичную крышку пластиковой кабины. Шестеро солдат несших прежде сатрапа теперь приподняли на руки планер и с разбега уронили его в пропасть. Через секунду, поймав всеми шестью крыльями восходящий поток, машина воспарила вверх, продолжая подниматься, пока не достигла облачного покрова.
   - Сейчас сезон карриолиса, - пояснил пилот через плечо, - придётся лететь по спирали, а не напрямую.
   - Как скажешь, - вяло отозвался сатрап. Пилот мотнул головой и приблизил к непроницаемо-чёрному забралу шлема какое-то устройство. Сатрап заметил, что в этом приспособлении укреплены не менее пяти жемчужен. Корабль планета обходится ниткой в двадцать жемчужен.
   - Роскошь, которую они могут себе позволить, - улыбнулся про себя сатрап.
   - Вам очень повезло, - произнёс пилот, не отрываясь от жемчужной панели, - В этом году карриоллисы немного сильнее обычного, их фронт тянется шире. Ещё бы немного, и ваша корзина попала бы в поток, и её отнесло бы к экватору. А это смерть!
   - Почему, - поинтересовался сатрап.
   - Из зоны экватора нельзя вернуться, - ответил пилот, - там дуют постоянные ураганы, они как волшебная стена, образуют кольцо вокруг всей планеты. Даже если вы выживите, ветер просто не выпустит вас, не даст вернуться обратно. Там такие энергии! Вот эти молнии, что освещают нам дорогу это просто детские ночнички, фонарики. А там сплошная раскалённая плазма. Ядерный взрыв!
   - А как же другое полушарие планеты?
   - Там ничего нет. Оно не заселено. Просто пустыня.
   - Выходит, мне действительно повезло! - произнёс сатрап, и оба замолчали.
   Прошло около двух часов, прежде чем планер начал спускаться из плотного облачного слоя. И как только машина вынырнула из тугого месива газов и пыли, взгляду сатрапа открылся вид столицы Урбануса. Черные, острые словно ножи, отточенные ветрами, скалы высотой более девяти тысяч метров окаймляли четким кольцом круглую площадку плато. Это природное или рукотворное явление напоминало сказочного монстра, раскрывшего во всю ширь свою пасть. А глупые ничего не подозревающие люди построили в этой пасти свои дома, поселили свои семьи, но жадный монстр не спешит пожрать свою добычу. Он ждет, когда людишки расплодятся и станут жирнее, всё ждет и ждет.
   Это был тот самый город, который Сатрап видел с орбиты. В дальней стороне светлела полоса наклонных рельсов-полозьев аэродрома. В центре возвышалась черная трёхгранная башня чем-то напоминавшая песочные часы. Она имела в сечении вид равнобедренного треугольника, обращенного острым углом по направлению к ветру, бешено лизавшему стены цитадели. Широкая у основания, она сужалась к середине и далее шла ровной спицей, но на вершине расширялась вновь, образуя просторную площадку.
   Планер как раз пересёк границу зубчатой скальной стены защищавшей город, когда Сатрап увидел на вершинах скал рукотворные сооружения. Они в точности повторяли вершину центральной башни, только в меньших масштабах. Ветер непрестанно тугой волной струился по граням рассекающих его плоть каменных ножей, высекая трением тысячи маленьких искр статических зарядов, словно прозрачная голубая шерсть покрывавших сооружения.
   - Это ветрорезы, - пояснил пилот, - они защищают скалы от эрозии ветра и снабжают город электричеством. У нас столько энергии, сколько никогда не будет ни на каком корабле-планете! Сколько бы меркурия не было втиснуто в их ядро.
   - Вся планета сплошная электростанция - усмехнулся сатрап. Он видел перед собой приближающийся город. В центре высокие стоэтажные здания, едва достающие вершинами шпилей до середины башни. Далее вокруг них домишки поменьше, поскромнее - в двадцать, в десять этажей. Между ними площади, посреди которых возвышались опутанные паутинами кабелей и проводов ажурные металлические конструкции башней и шпилей принадлежащих телекоммуникационной инфраструктуре города. И вот уже раскинулся пятикилометровым радиусом пояс, состоящий из низких массивных домов в обрамлении обнесённых заборами участков. Там лежали жилые дома, садовые участки, бассейны с прозрачной водой, мастерские и ремесленные цеха, очистные сооружения, распределительные станции, огромные поместья и резиденции, утопающие в зелени.
   И всё это было залито ярчайшим искусственным светом не сравнимым с жалким свечением от скользящих в облаках молний. Не просто белым электрическим светом, а настоящим световым коктейлем из видимых и невидимых излучений, так необходимых человеку для нормального самочувствия и здоровья.
   Это была роскошь! Роскошь, сравнить которую было не с чем. Сатрап только сейчас осознал, насколько богата эта планета, показавшаяся ему в начале такой жалкой. Здесь один ничтожный двухместный планер потребляет столько жемчуга, сколько хватило бы на целый межпланетный лайнер. Тут один дом ежедневно тратит столько энергии, сколько на других мирах мог бы потреблять целый город. Они даже машин практически не используют, сразу вспоминается письмо на бумаге, выведенное каллиграфом. Они могут позволить себе ручной труд.
   Даже имперская планета, как губка, впитывающая в себя все чудеса и богатства вселенной, пусть и превосходит этот мир, но только немного! О совсем немного! Чуть-чуть и эта запрятанная в шторы облаков захолустная планета сможет сравняться в роскоши с Имперской.
   Но на то и есть сатрапы, чтобы следить за такими вещами. Чтобы умело направлять потоки богатств в нужные русла. Роскошь должна изливаться из этого мира. Изливаться в общую экономику. Экономику, состоящую из сотен рек и ручейков, протекающих от мира к миру, и неизменно воды каждого ручейка омывают берега Имперской планеты. Пока есть она - Голова всего мироздания, ни одному обитаемому миру, включённому в торговые связи, не грозит ни гибель, ни забвение.
   Если кому-то нужна помощь, Империя отворит свои щедрые кладовые, накормит, исцелит болезни, пресечёт воины. Но если кто-то осмелился поставить себя выше других, если кто-то наплевал на судьбы сотен других миров, ради собственного эгоизма, тогда Империя будет беспощадно наказывать. Конечно не смертельно. Но настолько болезненно, что лучше смерть. До тех пор, пока блудный сын не образумится и не покается, вернувшись в лоно империи.
   И на всё это есть сатрапы! Так вдолблено в их головы, пусть даже помимо их воли. Перечить заложенной в них программе ещё ни один имперский чиновник не смог, какими бы выдающимися талантами он не обладал.
   Сатрап смотрел на проносящийся под ним прекрасный город с печалью. Именно в него он целился с орбиты. Прекрасный старинный город. Ему лет пятьсот, не меньше. Когда огромный металлический куб имперской крепости врезался в землю около этого города четыреста лет тому назад, этот город уже был столицей самого большого государства на планете. Роскошь. Она во всём!
   Спустившись ниже уровня ветрорезов, планер попал в мягкую спокойную струю воздуха. Пилот убрал свой навигационный прибор со встроенными жемчужинами, он был больше не нужен. Машина легко и мягко неслась к цитадели башни. Слегка словно замешкавшись, аппарат застыл в воздухе над одной из кажущихся прозрачными выступающими из тела башни платформ. Затем шелковые крылья, повинуясь тросам, сжались, стянулись, и планер резко пошёл вниз. Он не стукнулся о поверхность, упругая платформа слегка прогнулась под ним на растянутых эластичных тросах, гася энергию падения, а затем мягко выпрямилась.
   Пилот откинул крышку пластиковой кабины. Сатрап заметил, насколько помутнел прозрачный пластик, он стал матовым, от воздействия пыльного наждака ветров. Тут же к планеру подбежали несколько человек в ярко-алых куртках и штанах без тени чёрных вставок или узоров. Одни помогли пилоту выбраться из кабины, другие доставали сатрапа, третьи со щётками и полиролями набросились на помутневший пластик кабины, четвёртые с иглой и ниткой в руках чинили прорехи в шёлке, обтягивающем гибкий каркас.
   Сатрапа на руках понесли внутрь башни. Люди в красном принесли его в какое-то словно складское помещение, посреди которого стоял гигантский бак. В его черной толще была прорезана забранная прозрачным стеклом с мерными делениями щель. И в этой щели, освещая комнату изумрудно-янтарным светом, покоились тонны зелья.
   Слуги подняли сатрапа под самый потолок, отвинтили люк на вершине бака, и просто молча бросили сатрапа в эту жижу. Санек услышал, как над ним заскрипел замыкаемый люк. Пускай! В зелье нельзя утонуть. Им можно дышать даже лучше чем воздухом. Под тяжестью гравитации, и действием выталкивающего давления тело сатрапа остановилось точно посередине чана, замерло. Он закрыл глаза и сделал глубокий вдох. Можно было даже почувствовать, как затягиваются раны в живительной субстанции, и разглаживаются морщины на коже, как молодеют мышцы и кости, как мозг, наполняется новой силой.
   На других планетах за маленький в несколько капель пузырёк этой зелёной жидкости можно было купить дом с небольшим участком сада и источником чистой воды, а здесь, он болтается в чане с сотнями тонн ценнейшего продукта. Роскошь! Роскошь повсюду! Роскошь окружала его и проникала в его организм, через лёгкие, через поры кожи, через открытые раны...
   Но что-то подсказывало внутри мозга - так быть не должно! Здесь что-то не то. Это не было ни одной из частей сатраповской программы. Это было что-то другое. Но сил прислушаться к тихому голоску больше не было. Сатрап Арахны Санек Кракове растворился в блаженстве.
  
   4.
   Дела политические в условиях абсолютной власти, будь то власть монарха, диктатора, первосвященника или даже родителя, неотделимы от дел придворных! Ибо при каждом абсолютном правителе обязательно будет двор. На сцене Свита играет короля! И потому понятия придворной интриги и политики будут звучать синонимично. Конечно, в политике неизменно будут присутствовать экономика, религия и секс, но придворная интрига останется доминирующим аспектом, а выше перечисленные аспекты будут подчинёнными.
   Размышления бога Тирана Урбануса.
  
   Санек был искренне удивлён. Люди в алых одеждах появились у люка точно в тот самый момент, когда он собирался выбить заглушку ударом кулака. Они отворили тяжёлую створку, свободно выпуская Сатрапа на волю. Санек вылез из чана с зельем. За те сутки, что он спал, зелье полностью заменило красную кровь в его теле, и вид сатрапа был страшен. Его кожа приобрела бледно-желтый оттенок неживой плоти, а глаза и прожилки вен высвечивали ярко-изумрудным сиянием. Ни белков, ни роговицы в глазах не было, только сплошной гладкий изумруд с черным провалом зрачка.
   Слуги в испуге отшатнулись от этого существа, солдаты схватились за стилеты у пояса, но один человек остановил их всех жестом властной руки. По его молчаливому приказу, обнажённому сатрапу подали шелковый тёмно-вишнёвый халат с черными угловатыми узорами на плечах и груди. Сатрап благодарным кивком приветствовал этого человека, пряча в халат своё изуродованное зельем тело.
   - Они боятся вас, - начал разговор незнакомец, оглядываясь на людей стоящих в мрачной складской комнате, - Для них вы кажетесь злобным демоном, пришельцем из иных миров.
   - Но я такой же человек! - почти обиженно произнёс сатрап. Он переглянулся с незнакомцем и оба рассмеялись.
   - Вы мне нравитесь! - заявил незнакомец. Санек разглядывал его в слабом зеленоватом свете, разгонявшем сумрак комнаты. Человек этот был не высок, но и нельзя было назвать его коротышкой. Он был сух, слегка худ, но крепок и жесток, как хитин панциря насекомого или рака. Одет в длинное сложного кроя платье, казавшееся сшитым из сотен лоскутков разных оттенков красного. Прическа в которую были уложенные длинные и густые, но уже совершенно седые волосы, напоминала остроконечный шлем с рогами и плюмажем свободно падающих за спину волос на вершине.
   Сатрап вглядывался в лицо незнакомца, в рисунок его одеяния, но никак не мог определить статуса и положения своего собеседника. Незнакомец же легко угадал мысли сатрапа.
   - Не пытайтесь классифицировать кроя платья. Оно сшито не по канону. Если вы хотите знать, кто я, позвольте представиться: Советник по вельможным и общим делам, а также Голос нашего возлюбленного бога Тирана Урбануса.
   - У голоса есть имя? - полюбопытствовал сатрап, слегка пугаясь того, как легко этот советник читает в его лице.
   - О! Имя это совершенно излишне...
   - От чего же? Моё - Санек Кракове.
   - Если настаиваете, господин Кракове, - уже жестко без всякой любезности, произнёс советник, - Кирим Ждурби Эс Мохаим.
   - Ваши манеры безупречны, - ответил Санек, поклонившись и коснувшись рукой пола. Имя советника давало пищу для размышлений. Он также как и Санек был пришельцем. И судя по титулу вторым человеком в государстве, знающий лучше всех, как нужно вести себя с имперскими чиновниками. Санек внутренне в мыслях обозвал его "министр по сатрапам".
   Тем временем Кирим учтиво поклонился в ответ. Когда обмен поклонами был завершён, советник по вельможным делам вновь начал расспросы:
   - Ваши раны зажили, господин сатрап?
   - Да, господин советник.
   - Вы чувствуете себя хорошо, господин сатрап?
   - Удовлетворительно, господин советник.
   - Авария произошла по вине слуги, подаренного вам или из-за неполадок в оборудовании?
   - По вине слуги.
   - Вы простите нас за эту фатальную случайность?
   - Это была не случайность, господин советник.
   Оба обменялись жесткими короткими взглядами. Сатрап не мог разобрать, то ли советник сам причастен к этому крушению, то ли он оскорблён, приняв подозрения на свой адрес, то ли он злится на тех, кто на самом деле проделал эту шутку. Но даже если этот министр и не причастен к покушению на сатрапа, он всё равно враг. Он тоже пришелец. Пришельцы не занимают подобных постов просто так. Возможно он тоже имперский чиновник. Возможны и другие варианты.
   Вдруг у одного из охранников в форме капитана на рукояти стилета засверкал крошечный рубин. Солдат вынул стилет из ножен и поднес его к шлему, через секунду он спрятал оружие в ножны и, подойдя к советнику, шепнул ему на ухо:
   - Рядом с корзиной капсулы нашли "леску".
   Санек прекрасно расслышал всё, что говорил солдат, несмотря на то, что говорил он практически бесшумно, одними губами.
   - Я так понимаю, "леска" это то самое зловредное оружие, которому я обязан вот этим! - с последними словами он поднял вверх обрубок правой руки.
   - Верно, - ответил помрачневший советник, - это плохая новость, как для вас, так и для меня.
   - Она означает, что все было сработанно не вашими людьми, - догадался Санек, - они не успели среагировать. Иначе я был бы уже мертв. Убийство сатрапа и случайная гибель это две большие разницы. Но тогда это плохая новость для вас. А в чем же плохая новость для меня?
   - Леска это запрещённое оружие. От него нельзя защититься. Это особая нить не толще волоса из стали. Молекулы стального сплава сориентированы мощным магнитным полем и закалены при особых режимах электро-закалкой. Она рассечет что угодно. Однако для производства этой нити нужно специальное оборудование. Такого больше нет в стране. Армия бога Тирана уничтожила все электромагнитные плавильни способные прокалить леску. Большая часть всех подобных штук уже давно расплавлена в домнах.
   - Откуда же тогда у убийцы эта реликтовая вещь? - поинтересовался сатрап.
   - Несколько катушек с лесками сохранены в оружейной палате бога. Я лично проверю и немедленно сохранность всех катушек.
   - И если одной из них не хватает...
   - Значит, убийца действовал по личному распоряжению нашего бога, минуя меня.
   - А обычно он не может миновать вас?
   - Так сложилось. Я долгое время был воспитателем бога, пока тот не вошёл в полный возраст.
   - Так сколько же лет вашему богу?
   - Полных двенадцать!
   Минуты три сатрап переваривал услышанное, а советник покорно ждал. Наконец Санек покачал головой.
   - Вам придётся лично поговорить с богом, чтобы разрешить в будущем подобные проблемы, - посоветовал Кирим, - я думаю вам лучше остаться в башне, по крайней мере сегодня. Я распоряжусь, чтобы мажордом бога выделил вам целый этаж, и заблокировал на нём двери лифтов. Там для вас будут приготовлены еда, напитки, развлечения, постель и драгоценности. Вас это устроит?
   - Вполне, только зачем мне драгоценности? - спросил Санек.
   - Может у вас есть другие пожелания?
   - Есть, - произнёс сатрап, - уберите всю прислугу с моего этажа, даже роботов, если они у вас сесть. И доставьте туда вместо ваших драгоценностей полтора килограмма синей меди. Как скоро вы сможете достать такое количество?
   - Вся синяя медь собранна в башне. Вы получите необходимое количество немедленно. Что-нибудь ещё? Возможно женщину?
   - Что?! Пожалуй, нет, спасибо. Пусть всё будет так, как мы обговорили.
   - Ну что ж, с вами легко и приятно иметь дело! - дипломатично улыбнулся советник, - завтра вы будите присутствовать при дворе бога Тирана, как раз на приёме делегации послов от Ловцов Ветра. Думаю, это будет лучший способ для вас влиться в придворную жизнь. Приём пройдёт в три этапа: первый - принятие дани от наших вассалов, второй - общая трапеза, третий - закрытые переговоры.
   - В чём суть переговоров? - спросил сатрап.
   - Условия военного союза против третьей стороны.
   - Ну что ж, я с удовольствием принимаю ваше приглашение. А теперь позвольте, я отправлюсь в свои апартаменты?
   - Разумеется! Мой человек уже связался с мажордомом. Ваш этаж готов. Вот этот молодой человек вас проводит, - произнёс советник, указывая на офицера стоявшего за его спиной.
   Сатрап поклонился и направился вслед за провожатым, но в дверях обернулся и крикнул через весь зал:
   - После приёма устроите встречу с командиром девятого легиона?
   - Как пожелаете, - крикнул в ответ советник.
   Он прекрасный политик, подумал про себя сатрап, шагая вслед за капитаном в вишнёвой длинной куртке, с черными плечами и одной узкой вертикальной полосой на правой стороне груди. От этой формы начинало рябить в глазах. Разбираться в оттенках красного и хитросплетения черных фрагментов становилось невыносимо. Крошечный рубин в торце рукоятки стилета то и дето начинал мерцать, мерцание это было едва заметно и неотличимо от обычной игры света в гранях драгоценного камня. Однако каждый раз, заметив это мерцание, офицер вынимал узкий длинный стилет из ножен и подносил его к шлему чётко выверенным почти ритуальным движением, словно отдавал честь кому-то невидимому.
   Санек прекрасно понимал, что стилет является не только оружием, но и коммуникатором, или просто антенной для переговорника вмонтированного в шлем с глухим звуконепроницаемым забралом. Скорее всего, последние, потому как Санек ни разу не услышал, ни единого звука.
   О чём можно было так часто переговариваться? Может этот паренёк в гвардейской форме тоже набросится на него с этим самым ножом? Кто поймет этих аборигенов, с их дебильными традициями! Одно можно сказать точно - советник не станет посылать к сатрапу убийц. Он будет всячески угождать сатрапу и выполнять почти все его просьбы и пожелания, а значит, именно советника следует опасаться в первую очередь. Поскольку Санек понятия не имеет, каким может быть удар, нанесённый этим тонким интриганом.
   А что касается убийц... Санек вспомнил письмо, врученное ему полковником Шадди Шуудом. Этот неудавшийся наёмник был подарен ему якобы лично богом Урбануса. Но под письмом стояла подпись мажордома Тирана. Оружие, которым было совершено нападение, несомненно, украдено из оружейной палаты бога. И только Мажордом мог допустить подобное воровство в своих владениях. Однако намёк на причастность к делу Мажордома был очень прозрачно сделан советником. Жаль, что бедолага Шууд погиб. Он мог бы пригодиться теперь. Но что сделано то сделано.
   Теперь придётся держать удар двора! Все они будут улыбаться ему, новому сатрапу. Будут дружески жать руку и ждать. Ждать его первой и единственной ошибки. И когда дождутся, набросятся на него и съедят с потрохами! Из этой ситуации есть только один выход - оставаться вне двора. Подняться над ним и показать всем вокруг, что сатрап не собирается становиться одним из придворных! Они называют своего правителя богом и поклоняются ему. Ну что же тогда? Я покажу этому богу, что он не единственный бог во вселенной. На этой планете я должен, нет, обязан быть богом богов! Я правитель планеты, а не шут, у подмостков трона.
   Провожатый вдруг резко остановился в конце коридора. Санек стал рядом. Дверь лифта распахнулась и словно втянула сатрапа внутрь, а стражник остался снаружи.
  
  
   5.
   Пилоты часто делают ошибки! И главная из них - вы пытаетесь сохранить привычные верх и низ! Запомните кретины, здесь нет верха и низа, если они вам так нужны, выбирайте их сами, под себя! меняйте, как вам будет угодно! Вы не на плоскости, вы в пространстве! Рыбоголовые знают это с рождения! Теперь это знаете вы! На планете деритесь, как дерутся планетники, в космосе - как корабельщики!
  
   Традиционная речь наставника пилотов семьи Строгановых.
  
   Тени Демидовых притаились в густых облаках пыли далеко впереди. Вся надежда, на то, что корабельщики так и не заметят их. Строгановы и Бахрушины заняли позиции под прикрытием крупных статичных объектов, на жаргоне бродяг - "звёзд".
   Морозовы отказались участвовать, и остальные семьи поддались их влиянию.
  
  
  

Глава 3. Престол

  
   1.
   Голод, холод и труд сделали из животного человека, тепло, сытость и лень сделали из людей Урбанусов.
   Шутка Ловцов Ветра
  
   Когда текучие словно ртуть подушки лифта мягко вынесли сатрапа в коридор, стальные створки дверей лифта бесшумно захлопнулись за его спиной. Сатрап обернулся посмотреть на лифт, но увидел только сплошную металлическую стену - тупик, которым заканчивался коридор. Однако на боковой стене отчётливо была видна обычная замочная скважина и десять кнопок с арабскими цифрами и алфавитом Урбануса.
   - Изящно, - пробормотал себе под нос сатрап. Затем он окинул взглядом весь коридор. Это было прямое угловатое пространство. Стены из листовой меди с прозрачным кремне-оксидным покрытием были испещрены тонкой гравировкой, элементы декоративной графики не повторялись и не подчинялись принципам фрактальной геометрии, а значит, не могли быть созданы машиной. Это сплошь была ручная работа. Сенек прикинул площадь стен в коридоре и помножил её на количество этажей. Нет! Даже тысяча человек самых искусных мастеров не сможет закончить такой работы за одну жизнь. Хотя, почему же они обязаны уложиться в какие-то сроки? Древние соборы и храмы строили поколениями. К тому же он видит один только коридор, причём наверняка на самом богатом этаже. Наверняка остальные комнаты больше напоминают ту, в которой стоял чан с зельем. И всё же работа художников восхищала.
   Сатрап всмотрелся в эти рисунки. Они были выполнены в занятной технике, наверняка народной. Сцены изображали города Урбанусов, примостившиеся в тени защищающих от ураганов скальных стен, их жителей, сражающихся с разрушительной силой ветра, строящих на вершинах гор ветрорезы. Рядом с ними соседствовали сельские жители, одни разбирали на шёлковые нити паутины огромных пауков, другие - длинными палками и кольями этих самых пауков отгоняли прочь, пока работа не будет сделана. В другом месте крестьяне втыкали в землю какие-то светящиеся палки прямо посреди насаждений картофеля или репы.
   - Наверное, ультрафиолетовые. - Подумал сатрап. Нормального света на планете действительно не хватало. Хотя странно, была же тут жизнь до людей с их техникой. Да и сами люди, попавшие сюда впервые, долгое время прибывали в состоянии средневековой дикости, она до сих пор тут повсюду. А эти лампы были изобретены от силы несколько веков назад. Хотя впрочем, и картофель с репой были завезены с кораблей-планет примерно в тоже время. Но ведь как-то же жили они раньше без таких ламп? Хотя, возможно, что лампы были изобретены и раньше, природа ведь щедро одарила людей энергией ветров. Они ведь даже огня не используют, а сразу электрический разряд.
   На другой гравюре красовались мастеровые, собирающие шестиногую машину. Работе кипела в просторном, но небольшом уютном цеху. Из асбестовой электо-плавильни тугим тестом вытекала расплавленная руда прямо в земляные формы заготовок. Крепкие и мускулистые кузнецы тут же на наковальнях правили детали, окунали их в холодное масло, и снова прогревали, замыкая на заготовке электроцепь, одновременно закаляя метал и, ориентируя его кристаллическую решетку магнитным полем. Все приспособления и инструменты были предельно простыми - молотки, зубила, паяльники, напильники, печи. И в тоже время этими орудиями они создавали сложный прекрасный механизм.
   Сатрап оторвался от созерцания стен. Он сладко потянулся и отправился исследовать отведённые ему комнаты. Войдя в первую же дверь, он очутился в огромной гостиной. Стен в комнате было три, и одна из них была стеклянной. Аэродинамическим потоком она была защищена от пыли и мусора, превращаемых ветром в наждак, и потому оставалось гладкой и прозрачной. Отсюда открывался прекрасный вид на ночной город. Здесь стены были обтянуты кожаными обоями с перламутровыми разводами. На металл не было и намёка. Мебель из коралла различной окраски - красного бурого, тёмно-синего, черного, лилового. В комнате находились два дивана вокруг газетного столика со стеклянной плитой вместо столешницы. Множество подушек заменяющих табуреты и кресла. Одна большая кровать, два обеденных стола с жесткими стульями и мраморная столешница со спрятанными в её нутре напитками и бокалами. На столах стояли керамические блюда с закусками и ещё горячими блюдами, от которых валил пар. В маленьких чашках дымился напиток по запаху похожий на какао. Рядом со столом стояли два оцинкованных мельхиоровых ведра. Одно с теплой водой, и чистым полотенцем другое пустое. Наверное, для объедков.
   Не долго думая, сатрап уселся за стол и набросился на ужин. Он слишком долго не пробовал нормальной еды. Первым попавшимся блюдом оказалось картофельное пюре с кусочками чего-то напоминающего варёную колбасу. Огромное блюдо исчезло в утробе сатрапа, за каких то пять минут. Следующей под руку попалась тюря из мясного жирного бульона и измельчённых в крошку сладких сухарей с пряностями. Для вкуса, сатрап бухнул в тарелку огромную ложку грибов из соседней тарелки. Затем пришла очередь рулетов завернутых в широкие листья незнакомого растения, мясо напоминало слизняков, но было вкусным жирным, пряным и без костей, а затем сатрап намеревался запихнуть в рот что-то похожее на устрицу или мидию, но внезапно почувствовал, что полон даже его пищевод. Он осторожно полошил раковину с моллюском обратно на тарелку, с трудом встал и направился прямо к кровати. На ходу заметил несколько небольших слитков небесно голубого цвета с молочным отливом. Они лежали на газетном столике.
   - Вот и чудно! - подумал сатрап, падая на кровать и засыпая. Впервые засыпая нормальным, а не наркотическим сном.
  
   2.
   Цивилизация явно ненавидит сама себя! Она словно змея, кусающая свой хвост! Все её стремления и изыскания, все новшества непременно служат уничтожению самой цивилизации и её носителей. И лишь сдерживающие механизмы, проявляющиеся в действиях и философии ретроградов, позволяют избежать губительных последствий "неконтролируемых мутаций" прогресса. Пусть это парадоксально, но для того, чтобы развитие неуклонно продолжалось, его необходимо тормозить!
  
   Из доклада на ассамблее мастеровых Урбануса
  
   Он проснулся внезапно, и сначала даже не понял, от чего он вдруг вскочил с постели. В следующую секунду он понял, что случилось, так как это повторилось вновь. Глухой и сильный взрыв сотряс пол и стены его комнаты. Со столов попадали тарелки и сосуды. Из упавшего графина на дорогой белый ковёр полилась красная маслянистая жидкость. Взрывы раздавались снова и снова, и по вибрации стен, сатрап понимал - они происходили в здании башни несколькими этажами ниже его покоев. Что это? Несчастный случай? Теракт? Саботаж?
   Он никак не мог определить их природу и значение для себя. Но в следующую секунду нечто привлекло его внимание к окну. Там далеко внизу тоже гремели взрывы, но с такого расстояния их звуки с глубоким опозданием доходили до сатрапа, глушась к тому же толщей стекла и аэродинамической завесой.
   Но яркие всполохи, вырывавшиеся из окон многоэтажных зданий, и расцветавшие прямо на улицах он видел отчётливо. Нападение? Война???
   Его сердце испуганно заколотилось, он не знал, что происходит и как это контролировать. И это было повсюду, даже в башне бога-Тирана. Взрывы продолжались по всему городу ещё пару минут, и затем всё стихло. Наступившая тишина длилась долго, а сатрап так и стоял голым у окна, вцепившись оставшейся левой рукой в поручень. Он ждал, что сейчас начнётся дикая суматоха, и непременно кто-нибудь забежит в его комнату, чтобы что-то сообщить или передать. Но никто не приходил.
   На городских улицах не появлялись войска, в воздухе не увеличилось количество планеров. Лишь массивные рабочие бульдозеры выползли откуда-то из-под земли и принялись разгребать завалы, да убирать мусор. Всё выглядело спокойно и буднично, отчего у сатрапа похолодело в груди. Он вспомнил свой разговор с покойным полковником Шуудом. Действительно, местные... чтоб им пусто было!
   А может это переворот, а не война? Тихая революция. Террористы убили всех руководителей способных им помешать и сейчас спокойно входят в башню, ожидают аудиенцию Бога-Тирана, чтобы получить посты убиенных. А может, и самого бога уже нет в живых. Что может сделать парень, тринадцати лет отроду, даже если он живой бог, в глазах этих отморозков?
   Взрывы давно утихли. Пожары и завалы быстро расчищены. И шок, пережитый сатрапом, постепенно прошёл. Он отошёл от окна и повернулся к столу, чтобы взять что-нибудь выпить. И тут же остановился. Напротив него, на выходе из коридора лифта стояла девушка. Она была простой молодой девчонкой с распущенными белокурыми волосами, босая в розовом платье служанки.
   Вначале сатрап даже обрадовался, наконец, увидев живого человека пришедшего к нему. Он и не подумал о том, что прислуге тем более такого низкого ранга не было доступа на его этаж. Но он всё равно был рад, и, забыв об осторожности, подбежал к девушке, на ходу спросив:
   - Что случилось? Что это было? Эти взрывы...
   Но, подойдя к ней вплотную, он остановился. В её руке был нож. Страх волной возвращался, накатывая со спины. Значит всё-таки нападение... Значит вот оно как...
   Клинок в её руке дрожал. Это был не металлический нож. Странное лезвие из кости или хитина. Лицо девушки вот-вот готово было разразиться слезами. Она медлила. Сатрап не знал, что с ней происходит, но эта её задержка дала ему время, чтобы сконцентрироваться и активизировать ресурсы сверхчеловеческого тела имперского чиновника. Он был готов при малейшем её движении перехватить её ладонь у запястья. Нос сатрапа не мог учуять аромат исходивших от девушки феромонов, он не мог понять боится ли она, или же в экстазе. Все природные запахи её тела перебивал какой-то приторный душащий аромат, исходивший от неё, замаскированный резким запахом духов.
   Её мышцы напряглись... Рывок... Его сильная кисть сжала её тонкое запястье. Нож выпал из её руки и далеко покатился по полу. И тут он понял странную вещь. Её рука была направлена прямо в сердце, но не ему, а ей!
   Она посмотрела своими огромными коровьими карими глазами в его изумрудные глаза с черным единственным пятном зрачка. И он увидел в этих мягких влажных глазах дурман. Наркотик.
   Она всхлипнула и посмотрев на сатрапа странным, почти любящим взглядом и тут же с отвращением изменившись в лице подобно банши завопила:
   - Шаад Ди!!! Шаад Ди, Шаад Ди
   - Белый ветер... - машинально перевёл для себя сатрап.
   В следующий миг в комнату вбежали чётким строем с десяток стражников, вооружённых газовыми ружьями. Следом за ними медленно вышагивал советник по вельможным делам. Кирим Эс Мохаим остановился слегка позади шеренги солдат, взявших на прицел кричащую девушку.
   - Как удачно, как удачно... - пробормотал он, - как удачно, что вы не позволили этой девушке убить себя! Вы можете поделиться своей ловкостью с нашими лучшими стражниками!
   - Мне не интересна ваша лесть, - жестко и злобно, на позиции сильного выплюнул в его адрес сатрап, хотя в его сердце ещё не успели остыть недавний страх и чувство беспомощности. Чутьем политика, Санек понял, что эти люди до последнего прятались за дверью и наблюдали всю сцену, и вошли только тогда, когда спектакль был уже сыгран.
   - Что это были за взрывы? Война?
   - Ну, можно и так сказать, - произнёс советник, проходя в комнату и присаживаясь на диван. Санек последовал за ним таща, словно на привязи хнычущую девушку. Стволы десятка газомётов синхронно повернулись вслед за ней. Стражникам был дан приказ взять её на мушку и этот приказ никто не отменял.
   - Какой газ заряжен в их игрушках? - спросил сатрап.
   - О, не бойтесь, это только лишь снотворное. Совсем не смертельное. Слава богу-Тирану, у нас ещё хватает ума не убивать человека нашпигованного Шашем.
   - Так что это за взрывы? Да ещё и в самой башне? Как ваши силы безопасности пропустили в здание людей с бомбами?
   - Бомбами? Никаких бомб не было! Их невозможно спрятать под одеждой и в личных вещах. Человека с бомбой моментально убьют...
   - Так как же...?
   - Шаш. Шаш гораздо эффективнее любой бомбы и его очень трудно распознать. Он излучает очень тонкий едва заметный...
   - Приторный запах, - закончил за советника сатрап и посмотрел вновь на девушку.
   - Совершенно верно. Приторный запах. Нужно обладать носом парфюмера, чтобы различить хорошо приготовленный Шаш.
   - Так что же это?
   - Просто обычный наркотик.
   - Наркотик? Обычный наркотик? И какое же отношение Шаш имеет к взрывам?
   - Самое прямое. Он их вызывает. Человек напичканный Шашем превращается в живую бомбу. После смерти вещества и ткани под воздействием Шаша быстро превращаются в органическую взрывчатку, труп надувается взрывчатыми газами, которые рано или поздно воспламеняются от компрессии и тогда...
   - Но это же запрещённый наркотик?
   - О, ни в коем случае! Право на Шаш это древнее право любого жителя Арахны, будь то урбанус, ловец ветров, огнепоклонник и даже пожиратель. Это как право на неприкосновенность, на последнюю защиту. В гостях принято угощать друг друга Шашем, ведь это лучший знак добрых намерений. Даже бог-Тиран, понимая вредность этой традиции не в силах её запретить, - последние слова он произнёс с глубоким вздохом.
   - Уму не постижимо! Так что же?
   - Пока не пройдёт расследование, я ничего вам не скажу, господин Сатрап. Я сам не знаю. Возможно это атака террористов. Пока кто-нибудь официально не признает ответственность за происходящее, этого нельзя утверждать. Но, скорее всего это так. Какая-нибудь очередная религиозная секта. Среди диаспор пожирателей они не редки.
   - Думаю, на местном радио я скоро услышу подобное признание.
   - Не исключено...
   - Вы ждали, что я увижу девушку с ножом и убью её?
   - Если честно... Да. И я очень удивлён, в приятную сторону. Вы действительно заслужили свою жизнь, и теперь я лично буду отвечать за вашу безопасность, не перед богом-Тираном, надеюсь, вы понимаете...
   - Я понимаю...
   - Очень хорошо! В такое время, когда враги везде и их не видно, очень нужно правильно понимать друг друга. Вы передадите девушку нам?
   - Нет.
   - Как это?
   - Вот так! Нет! Она останется здесь, со мной.
   - Но...
   - Я думаю, наша беседа окончена? Прошу вас и ваших людей удалиться.
   - Девушка всё ещё опасна...
   - Теперь я справлюсь сам. Большое вам спасибо, до свидания!
   Кирим нехотя встал и медленно церемонно прошествовал в коридор, ведущий к лифту, солдаты, продолжая целиться в девушку, пятясь, последовали за ним, пока двери лифта не заслонили их.
   Девушка проводила их ненавидящим взглядом. Затем она повернулась к сатрапу всё ещё сжимавшему её запястье:
   - Шазза шиган хе! (грязный ненастоящий демон!) - прошипела она.
   - Ши-Ган? (Не настоящий?) - переспросил сатрап. Зрачки её карих глаз моментально сузились от страха и удивления. Словно говоря сама с собой, она пробормотала:
   - Шии ши?! (говорит?!)
   - Ша! Шиган хе шии ши. Сушу хиши хи... (Да! Ненастоящий демон понимает древний язык. А ты думала...) - сатрап усмехнулся, - Гасса! Сушу Урбана ши? Шуду гуу шарак ши! (Проклятье! Ты говоришь на Урбане? Я скоро язык сломаю!)
   - Грязный язык урбанусов... я говорю на нём, - грубо ответила девушка, - не ожидала, что, такой как ты, знает Шии!
   - Бывает! - произнёс сатрап. Так что значит "не настоящий демон"?
   - Не настоящий? - не понимающе переспросила она.
   - Ши ган.
   - А, - она разразилась громким резким смехом очень не вязавшимся с её милой внешностью. Это был смех уличной торговки выпивкой. Санек слегка сморщился, девушка же отсмеявшись, пояснила, - не "ши ган", а шиган! Боюсь я не переведу это на Урбану! Но ты не демон! Демон не может произносить священных слов...
   Она врала. И врала очень не умело. Конечно за то время, что Санек валялся в чану с зельем в утробе корабля-планеты, язык мог измениться, могли появиться и новые ругательства. Но он точно расслышал. Она сказала именно "не настоящий". Ши ган хе!
  
   3.
   Есть ли боги или нет, этого не знает никто, а бог-Тиран есть! Это знают все!
  
   Поговорка Урбанусов
  
   - Он обнаружил все жучки и подсматривающие устройства. Двери запер с помощью замков из синей меди, они откроются только ему. Из синей же меди он сделал себе протез правой руки, он управляется с ним даже лучше чем с настоящей рукой, и что более интересно. Он сделал для неё ошейник из синей меди.
   - Она носит этот ошейник?
   - Да, и, несмотря на то, что медь постоянно в контакте с ней и находится рядом с её мозгом и сердцем, металл продолжает подчиняться ему.
   - Синяя медь... Она способна воспринять мысли и желания живого существа, некоторые говорят, что она сама живая. Но раньше я думал, я был уверен, что она подчиняется тому, кто взял её в руки. Конечно, для этого нужно иметь определённый навык. Работа с синей медью это тоже ремесло. Любой может заставить медь принять нужную форму силой мысли, стоит лишь взять её в руки, но стоит отпустить её, и она снова превратится в бесформенный слиток. Однако, при должном навыке, можно придать надолго нужную форму изделию, даже после окончания контакта.
   Но поддерживать власть над металлом даже когда тот... Этот человек... Он интересный человек. Точнее не человек. Талантливый. Продукт своей эпохи. Где-нибудь на имперской планете, он был бы богом! Настоящим хозяином планеты!
   - Да, мой господин!
   - Жаль, его... Ему не повезло с сатрапией. Эта планета сломает его... Я сломаю его! Я единственный бог этой планеты, не какой-то сатрап, и даже не император, я! Ты знаешь это Кирим.
   - Да, мой господин.
   А то, что он говорит с ней на Шии. В этом ты можешь винить только себя. В своё время ты лично предоставил империи прекрасный учебник этого поганого языка. Язык варваров!!! Ну что же. Ты ведь свободно говоришь на нём? Пусть их разговоры записывают. Ты будешь лично переводить каждое слово! Кирим Эс Моахим, советник по вельможным делам... бывший сатрап планеты Арахна. А кто ты теперь?
   - Ваш слуга, мой господин!
   - Именно! И мне нужны хорошие слуги. Мне нужен маршал. Что ты думаешь по этому поводу?
   - Он склонен решать вопросы силой, часто прибегает к тактике запугивания... Думаю, Санек Кракове имеет склонность к военному делу. Из него получится превосходный маршал.
   - Вот и чудно! Действуй Кирим Эс Моахим.
   - Но помните, вы должны с ним сегодня встретиться.
   - Я всё помню. И о нём, и о ловцах ветра. Сегодня важный день. Ну что же... Мне нужны маршал и армия... надеюсь сегодня я обрету и то и другое... по крайней мере этому будет положено начало...
  
   4.
   Планетяне представляют собой уродливое подобие настоящего человека. Гравитация планет превратила их в монстров наделённых нечеловеческой силой. В то же время, как и мелкие вредители вроде тараканов или крыс, планетяне являются переносчиками заразных заболеваний вирусной, бактериальной и муколитической природы. Они совершенно не приспособлены к нормальным условиям жизни, не способны жить в вакууме и при высоких уровнях радиации. Поголовно глупы, ограничены в мышлении привязкой к плоскости.
   Совершенно естественно и неоспоримо, что они являются низшей расой. Скорее всего, расой искусственно выведенной настоящими людьми для работ на поверхностях планет. Их можно приравнять к синтетам или андройдам. К сожалению, на сегодняшний день они являются необходимым злом.
  
   Из диспута на тему "генезис человека. Первичная человеческая раса. Человек планетный - человек звездный"
  
   Человек в черном полужестком костюме уверенно шел по коридору, лязгая металлической оковкой своих ботинок. В отличие от окружавших его рыбоподобных корабельщиков он предпочитал не плыть в воздухе, отталкиваясь от перил и стен, а именно шагать по стенам. По стенам, так как понятие пола было весьма условным. Корабль-планета имел приличную массу и собственную гравитацию в 1/9 g. Но благодаря суточному вращению искусственной планеты вокруг оси, на внешних палубах вектор гравитации был направлен не к ядру, а от него. Так что коридоры были просто круглыми, и в некоторых участках можно было совершенно спокойно ходить по спирали.
   Однако человек в чёрном демонстративно выбрал себе верх и низ, и старался в движении придерживаться этих ориентиров.
   Его рослая мускулистая фигура, загоревшая кожа и голова с копной льняных волос приковывали ненавидящие взгляды дистрофичных бледных полностью лысых корабельщиков. Они испытывали отвращение к этому существу, брезгливо сторонясь его, дабы случайно не коснуться. Человек же напротив, широко расправил плечи и слегка расставил локти, пытаясь невзначай загородить как можно больше пространства. Реакция корабельщиков доставляла ему удовольствие. Покрытые русой щетиной щёки сморщились в ехидной ухмылке.
   - Планетянин! - кто-то громко окликнул его. Человек в черном развернулся. За его спиной парили в воздухе трое корабельщиков. Все при панцирных экзо-скелетах и коротких клинках. "Чистокровники" так они себя называли сами, а в новостях их именовали не иначе как политически активной молодёжью.
   - Чего вам, головастики? - откликнулся человек.
   - Планетянин, тебе дальше не стоит идти, - с мерзкой надменно интонацией произнёс один из вооруженных корабельщиков, - дальше помещения только для людей, возвращайся на верхние уровни. А то тебя уже носит из стороны в сторону.
   - Если там помещения для людей, какого чёрта там делают головастики? - оскалился человек в чёрном.
   Наблюдавшие сцену простые корабельщики поняли, что дело идет к драке, и начали подтягиваться, окружая слишком самоуверенного чужака.
   Обычно планетяне очень плохо ощущают себя в слабой гравитации или невесомости. Они неуклюжи и ужасно скоординированы. Несмотря на то, что сила на стороне планетян, они явно проигрывали корабельщикам в ловкости и скорости.
   Однако этот человек явно чувствовал себя в своей тарелке. Как только первый корабельщик угрём нырнул в сторону планетянина, последний поднырнул, уходя от лезвия ножа, и ударил проплывшего мимо в копчик. Сам удар не причинил корабельщику никакого вреда, но придал ему огромое ускорение. Бронированный головастик врезался в толпу своих собратьев, и те шарахнулись от него, как косяк рыб от акулы.
   Драка на корабле во многом напоминала драку в воде. Здесь нельзя было наносить обычные удары, противники просто разлетались в разные стороны. Похожие на угрей корабельщики кружились вокруг планетянина, пытаясь улучить момент и резануть его тонким лезвием.
   Но вот второй корабельщик попытался полоснуть планетянина по лицу, и совершил ошибку. Кисть корабельщика оказалась в тисках вражеской ладони, человек в чёрном сжал кулак, пока не послышался хруст хрупких костей корабельщика. Парень заверещал и забил ногами ластами по лицу планетянина. Не долго думая, планетянин отшвырнул его, прицелившись и сшиб за одно последнего нападающего.
   В следующую секунду человек развернулся, готовясь отбить новую атаку. Но этого не потребовалось. В коридоре послышались крики секьюрити.
   С десяток корабельщиков в силовых скафандрах, размахивая шокерами пробирались в толпе к месту драки.
   - Что происходит? - спросил первый протиснувшийся охранник.
   - Этот уродец напал на подростков! - выкрикнул кто-то из толпы, и остальные одобрительно загудели.
   - всё ясно! - злорадно переглянулись между собой охранники, беря в кольцо человека. Тот даже не пытался опровергнуть ложь, бессмысленное занятие. Однако страха или отчаяния, даже следа их не было на его лице. Он знал, прежде чем забить его электричеством, они обязательно спросят...
   - Назови своё имя планетянин!
   - Строганов, - гордо крикнул человек. Охранники недовольно переглянулись.
   - Юрий Строганов, - для верности повторил планетянин. Разочарование разлилось кляксами по лицам охранников. Они нехотя убирали свои шокеры и выстраивались в цепь вокруг человека.
   - Господин Строганов, вы арестованы за нарушение порядка. Следуйте за нами.
   - И это всё? - закричали в изумлённой и рассерженной толпе, - сраные холуи! Он парня изувечил ни за что! Раздробил руку, а вы его просто забираете? Забейте ублюдка! Продажные шлюхи, отдайте гада нам! Трусливые шавки. Вам что Строгановы в миску докладывают? Или дают пососать прямо с члена?
   Охранники, молча, вывели Строганова из гудящего коридора. С большими усилиями секьюрити ретировались в боковой блок и изолировали его от общего коридора.
   - Я должен встретиться с одним из ваших, - шепнул Строганов на ухо предводителю охранников, - собственно за тем и шёл...
   - Знаю, - перебил его лейтенант, - мы доставим вас к нему. Но вы не должны это увидеть.
   - В смысле? - но Строганов не услышал ответа. В его глазах потемнело. Сознание отключилось.
   - Прямо в спинной мозг! - восторженно произнёс один из охранников, - научишь меня такому приёму?
   - Тут нечему учить, чаще тренируйся со своим шокером, - надменно ответил лейтенант, убирая оружие за пояс, - главное, чтобы он этого не помнил, когда прочухается.
   - А пока он спит, может, оттянемся?
   - Заманчиво... но нет. Этот мешок дерьма нужен старшинам целым и довольным жизнью. Если хочешь - вперёд, но когда семья Строгановых прибудет сюда за объяснениями, я покажу на тебя. Идет?
   Охранник замолчал. Как бы он сильно не презирал планетян, перспектива общения с самым крупным синдикатом контрабандистов не привлекала его.
   Лейтенант тем временем вызвал кабину лифта. Не без труда корабельщики затолкали бесчувственное тяжёлое тело в лифт и заперли двери. Камера должна была доставить гостя к конечной точке, минуя лишние глаза.
   Юрий очнулся также внезапно, как и отключился. Однако, он пробудился сидя в анатомическом кресле, со стаканом коньяка в руке. И в первую минуту даже решил, что он у себя дома.
   Но нет. Гравитация не дотягивает до одного g. Это чувствуется. Видно как коньяк в стакане легко подпрыгивает и дрожит, принимая форму большой рыжей капли. Да и голых жен нигде нет. Обычно хотя бы одна из них всегда просыпалась рядом. Но... нет, это точно не его дом. Такого дрянного коньяка Строгановы никогда у себя не держали.
   Юрий залпом опорожнил стакан, усмиряя боль в затылке и шее. Он вспомнил...
   - Эй, рыбоголовые! Я продрался! Ау! Где все? Ну и ладно! Где у них тут бар?
   Он пошатываясь встал и принялся хозяйничать в комнате. Небольшое овальное помещение утопало в мягком оранжевом свечении спектровых ламп. Юрий разделся до пояса, чтобы всей кожей впитывать живительные излучения. В таком виде он начал простукивать обшитые серебряной бронзой стены в поисках спиртного. Некоторые панели открывались, в нишах он находил различную мелочь, но всё это было ему к чёрту не нужным. Наконец распахнулась ещё одна переборка, но вместо алкоголя за ней оказались корабельщики.
   Их было двое. Первый был молод, глаза навыкате, безгубый рот, делали его схожим с лягушкой. Он носил комбинезон синего цвета, как любой обычный секьюрити, но ни единого знака отличия на мундире не было.
   Второй явный старик. Глядя на него, Юрий вспомнил сома, жившего у него дома в аквариуме. Старшая жена всё время хотела его приготовить, но младшая долго не давала. Любила рыбину.
   - Вкусная была уха, - вслух произнёс Строганов.
   - Что? - недоумевающее переспросил охранник.
   - Я говорю, где у вас "похмелье" водится? - Строганов потряс перед его лицом пустым стаканом. Секьюрити повернулся к старику. Тот утвердительно кивнул. Нехотя, охранник взял у контрабандиста стакан и направился к противоположной стене.
   - Возьми всю бутылку, - крикнул ему в спину Юрий.
   - Господин Строганов... - попытался привлечь его внимание старик. Но Юрий демонстративно не поворачивался к нему, пока охранник не вручил литровую бутыль коньяка в руки контрабандисту.
   - Я вас слушаю, - удовлетворённо произнёс Юрий, проглотив второй стакан.
   - Господин Строганов, - начал старик, присаживаясь в то самое кресло, в котором проснулся Юрий, - В нашем обществе часто звучат проблемы... националистического характера...
   - Вы хотели сказать - "расистского"? - поправил Юрий.
   - Пусть так, - согласился старик, - но, несмотря на это, я хочу, чтобы вы знали, это не наша официальная политика. Однако эту проблему нужно решать...
   - Так вышвырните ваших фашистов в космос! В "Хвосте" так и делают.
   - Тут тебе "Корабль" а не "Хвост", - вмешался секьюрити, - командовать будешь у себя дома!
   Юрий нахмурился и раздавил третий стакан. Он ничего не говорил, ждал, что скажут рыбоголовые. Старик вздохнул и произнёс:
   - Нам нужна ваша помощь, господин Строганов. Семья Строгановых очень влиятельна в Хвосте, с вашей поддержкой мы сможем договориться о...
   - О чём? - жестко спросил Юрий, перекатывая пустой стакан в пальцах.
   - Мы хотим, чтобы Хвост отделился от Корабля! - не вытерпел секьюрити, - ваше облако мусора, со всеми вашими мелкими кораблями, срачем, и прочим дерьмом и так бесплатно и довольно долго катались за наш счёт на гравитационном буксире. Из-за вас наш корабль похож на обгадившуюся комету, он теряет скорость, перерасходует Меркурий, тратит на вас часть экологического обеспечения. И взамен вместо симбиоза, мы имеем в вашем лице сплошной паразитизм.
   Это ультиматум! Либо вы сходите на этой остановки и ждёте следующий поезд, либо меры будут другими, это я вам обещаю, как начальник службы безопасности.
   - Что вы там говорили про официальную политику? - ехидно переспросил Юрий, - если вы сучьи дети пугаете нас войной, это нужно делать не словами. Пришлите свои истребители в "Хвост" и тогда мы посмотрим, кто чего стоит!
   - Мы не хотим жертв... - произнёс старик.
   - Ещё бы! - усмехнулся Юрий, - кто хочет посылать дорогую технику в хвост на верную... хм... Нет, жечь мы их не будем. Убьём пилотов, и разберём на запчасти...
   - Послушайте, Строганов, - заторопился старик, - никто не пытается вас напугать. Но всё идёт к тому, что истребители рано или поздно придётся послать в "Хвост". И вы прекрасно понимаете, что случится с вами и вашими сторонниками, если сражение произойдет не около планеты, а в космосе. Без корабля-планеты ваша армада не выживет.
   Если хотя бы Строгановы и те, кто вас поддерживает, выйдут из битвы сейчас, на орбите планеты... Вы сможете спокойно дождаться следующего корабля и перекочевать в его хвост. А мы сможем без потерь перебить тех, кто и сейчас является вашими врагами.
   Вы можете спокойно взять у любой семьи в долг и с чистой совестью...
   - С этим я и без ваших советов разберусь, но скажите мне, с какой стати...
   - С той, что мы тебя подкупаем, - старик улыбнулся милейшим образом. Впервые с начала беседы Юрий проявил интерес к разговору. Он уставился на старика, ожидая продолжение предложения.
   - Мы заплатим как семье Строгановых, так и лично вам, Юрий. Три ядра Меркурия, или любой другой товар в тех же эквивалентах.
   - Это моя цена или цена моей семьи? - нагло переспросил контрабандист.
   - Не перегибай палку. Твоя доля четверть ядра. Это огромные деньги и ты можешь взять их любыми товарами.
   - Вы понимаете, что это значит для моей семьи? Вы пытаетесь купить у меня наш родной дом. За какую сумму вы готовы продать свой корабль? И так ли уж вы уверенны в победе? А что если планетяне из Хвоста разобьют в глубоком космосе корабельщиков? Мы можем захватить вашу планету. Почему нет?
   - Потому, что это не принесёт вам прибыли, - старик повернулся к начальнику службы безопасности, - друг мой, выйди.
   - Но, вы останетесь...
   - Выйди, я сказал!
   Полицейский повиновался. Когда дверь за ним закрылась, старик весь подался к Юрию и прошептал:
   - Дело, что я задумал гораздо грандиознее разборок между двумя кучками дегенератов. Строгановы коммерсанты, у вас должно быть чувство на деньги! Сколько вам удалось заработать, пока мы висим над Арахной? Какие объемы прошли мимо учёта империи?
   - Барыш... нормальный, - согласился Юрий, всё ещё не понимая, к чему клонит рыбоголовый.
   - А может быть ещё больше, если вы начнёте торговать не мимо империи, а с империей.
   - я ни хрена не понял!
   - Все что вы выторговываете, это мелкие крохи, остающиеся после насыщения рынка. Вы запихиваете мелкие дыры в торговле, до которых мы не дотягиваемся, и это хорошо, потому, что все ниши заняты. Вы обеспечиваете хороший уровень цен. И потому до поры до времени вас не трогают, пока вы полезны.
   - А сейчас мы перестали быть полезными?
   - Сейчас вы перетянули одеяло на себя...
   В разговоре наступила пауза. Оба торговца обдумывали полученную информацию и оценивали свои позиции.
   - И что же вы мне предлагаете? Это должно быть чем-то превосходящим то, что Строгановы имеют сейчас.
   - Новую финансовую позицию - Арахну.
  
  

Глава 4. Урбана-Феррум

  
  
   1.
  
   Ты пожрал паука! Ты пожрал паука! Паучата, вылупившиеся из яиц на спине матери-паучихи, пожирают свою мать, и ты пожрал свою! Ты пожрал паука! Но тебе этого было мало! Ты кормил паука человечиной, и поил его кровью, ты давал ему сахар, и отнимал у него соль. Ты создал Мясо Паука! И за то, что я не могу удержаться от того, чтобы попробовать кусочек, я ненавижу тебя!
   Вопль пристрастившегося
  
  
  
   Сегодня был важный день для сатрапа. В башню бога-тирана прибывало посольство союзных кланов ловцов ветра.
   Но важным он был по иной причине. Сегодня впервые за те несколько дней, что он провел на планете, наконец, произойдет его встреча с богом тираном. А тот факт, что сия встреча пройдет на глазах у вассалов и союзников, делала ее еще более ответственной! Она определит дальнейшее положение сатрапа на Арахне, он обязан объявить о своей власти так, чтобы его услышали все, и при этом не сочли пустобрехом и шутом-диковинкой при дворе монарха.
   С этими мыслями Санек проснулся и открыл глаза. Девчонка еще лежала в его ногах, свернувшись калачиком, как кошка. Ее бока вздымались мерным дыханием.
   Санек глянул на часы. После канонады разбудивших его среди ночи взрывов прошло четыре часа. До приема оставалось еще часа три.
   Он пнул ногой спящую девчонку и недовольно пробормотал:
   - Шазаа, Шазаа, эу гууу ши? (вставай, вставай, кому говорят?)
   Она лениво потянулась, напоминая позой и пластикой домашнюю кошку. Молочно голубой ошейник на ее шее лишь усиливал сходство. Наконец, она откинула распущенные каштановые волосы и, встав с постели, пошла к обеденному столу.
   Она была обнажена. На бледной, почти белой коже синими кружевами выделялись вены. Шаш начал разлагаться в ее крови. Еще пара часов, и последним напоминанием об это наркотике станет вспыхивающая синим огнем струйка мочи.
   Но пока он только начал разлагаться, и девушку шатало, как на утро после похмелья. Она угодила босой ногой в кровавое пятно на белом ковре, поскользнулась и упала. Мутноватым взглядом она окинула багряное пятно и тихо спросила:
   - вчера здесь кто-то был убит?
   - нет, - ответил сатрап, - а ты хотела бы, чтобы кто-то умер?
   Они все еще говорили на Шии, хотя после ухода Кирима сатрап и проверил комнату на предмет наличия жучков, все же оставалось множество не электронных способов для шпионажа.
   - кто-нибудь умер...- бесцветно повторила она, так что было не понятно, вопрос это или утверждение,- Я хотела, чтобы демоны умерли, демоны которым поклоняются грязные урбанусы...
   ... но я не смогла.
   - ты хотела убить себя?
   - я хотела стать белым ветром! Ты когда-нибудь хотел стать ветром?
   - зачем?
   - чтобы тот, кого ты любишь, мог дышать тобой...
   - если бы я кого-то любил, я бы не позволил ей стать ветром! - твердо произнес сатрап, - но, правда... я не знаю, есть ли еще во мне... умею ли я? Это ведь человеческие чувства, а я уже не совсем человек, - я чиновник империи, сатрап...
   - какой ты глупый! - вздохнула она, - как тебя зовут?
   - Санек, кажется так. Я помню, как при жизни меня называли Санек Кракове. А твое имя?
   - Ссаан Некк! - повторила она на свой манер, - а меня зовут Арри.
   - Арри? Не обычное имя, ты конечно не урбанус, но это имя и не огнепоклонников. Из какого ты племени? Ловцы?
   - Ловцы? Не оскорбляй меня! Я не из стада этих варваров! Для нас все они, все просто варвары и еретики, предавшие нас и нашу веру!
   - ты пожиратель? - изумился сатрап.
   - так называют нас урбанусы, а их шавки вторят им. Если хочешь, можешь тоже так называть нас. Для урбанусов, наши соплеменники, живущие здесь - каста рабочего скота! Они все презирают и ненавидят нас, потому что понимают, что мы сильнее и чище их!
   - ты маленькая глупая девчонка, - прошептал сатрап, - глупая революционерка! Ешь и одевайся! Сегодня ты будишь моей спутницей на приеме бога-тирана.
   - Мы увидим дьявола? - изумилась Арри.
   - Да! И я даже разрешу тебе его так называть, усмехнулся Санек.
   Синяя медь перетекла вдоль его локтя, принимая форму утраченной руки. Он управлял ею с помощью фантома. Часть нервов участок мозга, когда-то владевший утраченной рукой, остались нетронутыми, создавая в мозгу иллюзию руки.
   Он поднёс металлическую руку к лицу. Пальцы мгновенно вытянулись в тонкие шилообразные иглы, в следующую секунду пять игл слились в не широкое продолговатое лезвие прямого клинка, и вновь перед его лицом висела почти человеческая рука. Человеческая...
   Он сжал металлическими пальцами переносицу и зажмурился. Пальцы были холодными. Они никак не хотели нагреться. В какой-то момент ему даже показалось что он весь сплошной кусочек льда.
   - В гардеробе есть одежда урбанусов. Нарядимся в нее? - спросила Арри. Санек встал и подошел к открытой двери комнаты, посреди которой стояла девушка. Она деловито ела что-то напоминающее бутерброд, и разглядывала висевшие в ряд алые наряды.
   Сатрап окинул взглядом тряпки. Все они были сшиты с соблюдением кодекса цветов, и все они определяли чрезвычайно высокий статус. Почти первого в иерархии урбануса, первого - после бога тирана. Так или иначе, они определяли подчиненное положение.
   - здесь нет нигде формы имперского легиона? - спросил Санек. Арри лишь пожала плечами. Она понятия не имела что это за легион, и какая у него форма.
   - понятно, - процедил сатрап через зубы, - пошли отсюда, лучше поедим как следует.
   - но одежда...
   - мы к ней не прикоснемся.
   - я не знаю как в твоей стране, но здесь важно, во что ты одет! Без одежды - ты никто!
   - Арри, а что лучше - быть рабом дьявола или быть никем?
   - ты хочешь сказать...?
   - да! На прием мы пойдем голыми!
  
   - господин мажордом, наш гость опаздывает! - прошептал Кирим Эс Моахим, наклоняясь к уху молодого толстого человека.
   - не бойтесь, дражайший! - отвечал шарообразный толстяк, привставая на цыпочках, чтобы дотянуться к уху советника, лифт с его этажа уже спускается, судя по весу их двое.
   - он решил притащить пожирательницу на встречу с ловцами? Большей глупости нельзя вообразить!!!
   Спустя пару минут после его слов, распахнулись створки металлических дверей и в помещение вошли сатрап и Ари.
   - твою мать!!!! - только и смог произнести мажордом!
   - беру свои слова назад! - уже не шепча, произнес советник, - он додумался!
   В зале находились около двух тысяч человек, треть из которых составляли военные, их цвета - красный и черный. Примерно одна пятая - дзушии - наемные ученые - их цвета - красный и оранжевый. Одна пятая - обслуга и персонал - красный с розовым, прочие - служащие, чиновники, тороговцы, мастеровые - их цвета - красный с серым, бурым, болотным. Но среди двух тысяч урбанусов стояли двое - просто людей.
   Обычно, такое сборище создает много шума, но сейчас в зале воцарилась полная тишина. Все смотрели на мужчину и женщину, словно сошедших с картин Микелянжело об утерянном рае.
   Она была явно напугана и смущена, жалась к спине мужчины, пряча стыдливо свою наготу, но, все же, глядя на спутника, она бодрилась. Он же, казалось, вовсе не сознавал своей наготы, стоял спокойно и невозмутимо, небрежно скользя взглядом по толпе. Наконец, он увидел знакомое лицо вельможного советника, и, улыбнувшись, направился прямо к нему.
   - Привет Кирим! - улыбнулся сатрап, подходя к сановнику.
   - Кракове!!! Что ты вытворяешь скотина? - накинулся на него советник, - ты понимаешь, что сейчас произойдет? Я бы приказал тебя вытолкать прочь, но времени уже не осталось...
   - Конечно! Потому я и задержался! - еще шире улыбнулся сатрап.
   - Это потому что вся одежда была алой? - спросил мажордом.
   - Простите, нас не представили, - повернулся к нему сатрап.
   - Мажордом господа нашего бога Тирана. Уие Вой, - ответил толстяк, - вас я знаю заочно, господин Кракове.
   - так это вы прислали ко мне убийцу? - громко, на весь зал произнес Санек, широко улыбаясь и пожимая руку растерявшемуся толстяку, - очень, очень приятно познакомиться с таким решительным и опасным оппонентом! Примите мое восхищение! Впрочем, Кирим вас догоняет на этом поприще! Держите...
   Он не успел договорить. В эту секунду оглушительно завыли трубы духовых органов. Музыканты загнали ветер в ловушку, заставляя его извиваться в танце и петь во славу живого бога. На противоположном конце зала раскрылись высокие золотые двери. Ажурные, словно крылья стрекоз створки распахнулись, являя толпе царедворцев странное существо. Сатрап вперил в него свой взгляд. Это был мальчик, и на вид ему было не больше двенадцати лет. Как и говорил Кирим. Но сатрап видел его глаза - таких глаз у детей не бывает. Стеклянные, словно у трупа. Они делали страшным это невинное лицо, вызывая медленно поднимающийся к горлу ужас.
   - Господь наш и вседержитель! Истинный живой бог Урбануса! Тиран!!! - на одном дыхании проорал герольд, и все разом упали на колени, только сатрап остался стоять, несмотря на то, что Арри попыталась увлечь его вниз за собой.
   Когда подданные уперлись лбами в пол, Тиран начал свой медленный путь к трону, и то, что увидел сатрап при этом, заставило его сердце сжаться сильнее, чем мертвые глаза мальчишки. За мальчиком тянулись груды кабеля, шлангов, проводов, каркасных волокон, стыков шунтов и шин. Тело паренька было словно головой огромного синтетического червя медленно ползущего к трону. Слуги тащили этот шлейф за своим богом, так тело мальчика не было способным справиться с такой тяжестью. Когда какой-нибудь кабель или шланг натягивался до предела, подбегал слуга с нужной катушкой и вставлял в разомкнутые разъемы новый кусок. В эту секунду, тело мальчика содрогалось в нервическом спазме.
   - шиган хе!!! - прошептала Арри, - ненастоящий демон.
   Санек проанализировал шлейф, его составляющие и их функции, но на этот раз не удивился, напротив, его лоб прочертила впадина хмурой морщины.
   Провода, торчащие из головы парня, густые, словно настоящие волосы, отличали молочной голубизной, как и нейрошунты и фистулы кабелей на спине. Синяя медь! Мыслепроводящие волокна! Энергетические элементы, конденсаторные накопители, электро-реакторы. Меркурий! В шлангах питательные растворы, биоматериалы, функциональные жидкости, гормональные смеси, их основа... Зелье! Каркасные конструкции, встроенные узлы контроля и циркуляции, логические схемы - Блоки с Дубль-Нуклия!
   Все товары, поставляемые империей, потреблялись в значительных объемах. Потреблялись одним существом!
   Сатрап еще раз взглянул в глаза мальчика, когда он проходил мимо. Теперь он понял, почему они казались мертвыми. Вместо глаз в глазницы были вставлены жемчужины...
   Это существо, именуемое урбанусами богом, было создано Империей! Так казалось сатрапу.
   Тиран занял свое место на троне из синей меди, и трон, подчиняясь воли существа, изменил свою форму, угодливо подстраиваясь под желания хозяина.
   - Дети мои, встаньте! - произнес мальчик, и его тихий голос был усилен сотнями динамиков. Придворные подчинились приказу.
   - Открывайте ворота! - скомандовал тиран, - наши гости уже идут!
   После этих слов. Целая стена напротив трона поехала вверх, открывая зал внешнему миру. Теперь лишь аэродинамическая завеса отделяла внутренность башни от бушующих арахнийских ветров.
   Санек вглядывался в сумрачные небеса, в панораму города Урбаны, в чернеющие пики скальной стены. Но нигде не мог различить намека на транспорт.
   - Ну и где же они? - спросил сатрап, - где эти Ловцы? Я не вижу их планеров!
   Мажордом усмехнулся:
   - Господин, сатрап, ловцами ветров не нужны планеры!
   - Что? Как это? - удивился сатрап.
   - Смотрите и поймете!
   В следующую секунду на площадке перед открытой стеной зала внезапно появился человек. У сатрапа отвисла челюсть. Внезапно появившийся человек просто влетел в зал и спокойно приземлился на ноги. Еще минуту спустя эти люди, неразличимые на фоне ночного неба в своих черных шелках, спускались один за другим, прямо с небес падая в середину зала перед троном тирана.
   Как только их ноги касались мраморного пола, их черные огромные плащи опадали и тут же стягивались десятком продетых в кольца шнурков.
   - Знаете, как называется национальный костюм ловца ветров? Спросил мажордом у сатрапа.
   - Парашют! - догадался Санек!
   - Именно! - улыбнулся мажордом.
   Костюм ловцов ветра являл собой резкий контраст с яркими пестрыми платьями урбанусов, с их кодексом цветов. Одежды варваров были густо до черноты пропитаны пурпуром. Фиолетовые отливы и разводы, из-за неравномерной покраски скомканного шелка, чем-то напоминали камуфляжный узор. Эти ткани были довольно простого продольного плетения, и, судя по ширине кусков, изготавливались на ручных рамных станках.
   Ручная работа, конечно, была повсюду и у урбанусов, но на предметах ловцов лежала печать грубости, и дикости, даже какой-то примитивности, как будто ремесло у них существовало лишь из необходимости, и будь возможность им не заниматься, оно непременно было бы предано забвению.
   Один из трех десятков ловцов стоял достаточно близко к сатрапу, чтобы тот смог хорошенько его рассмотреть.
   За то время, что сатрап мариновался в утробе корабля-планеты, он ни разу не получал хоть какого-то описания этой народности. На фоне знаний об урбанусах и огнепоклонниках этот народ представал бледным призраком невежества имперской науки. И сейчас сатрап жадно впитывал информацию о них, подвергая ее первичному анализу.
   Ловец был одет примечательно просто. Обтягивающее трико покрывало его фигуру от колен до локтей, оставляя прорези для физиологических нужд. Начиная выше колен, ноги затянуты в шелковые чулки без жесткой подошвы. Руки так же от локтя прятались в обтягивающих перчатках. По бокам трико, чулок и перчаток вдоль грубого толстого шва через каждые пять сантиметров блестело потемневшее медное кольцо с продетым в него толстым шнурком. Эти шнуры хитрой сетью снастей покрывали грудь и живот ловцов, свисая и позвякивая кольцами блочков и карабинов. Они могли бы показаться национальным украшением, но взгляд сатрапа различал их функциональное назначение. Все эти шнурки и кольца служили для управления огромными плащами за спинами ловцов. Сейчас эти куски ткани, туго стянутые компактно свисали с плеч, не сковывая движений и даже не доставая до пола.
   Вокруг пояса ловца были намотаны две более толстые бечевы с крючьями и грузилами на концах.
   Головы же их были плотно замотаны в платки, даже на глазах была толстая повязка. Так что ни сантиметра голого тела. Ткань довольно толстая и смазана каким-то жиром, чтобы противостоять наждаку из пыли в ветре.
   Они были абсолютно непроницаемы. Санек скользил по ним взглядом, - ничего, что могло бы помочь наладить контакт. Просто темные безликие фигуры, без эмоций, без различий.
   - Они - идеальный образ врага! - промелькнуло в голове у сатрапа - таких легко ненавидеть, и убивать без сожаления, наверняка они и сами так относятся к собственным жизням.
   Тем временем посольство приступило к своим ритуалам.
   Ловцов было тридцать семь. Сенеку это число не давало ровным счетом ничего. Ни в одной традиции такая цифра не фигурировала. Но ясно было одно - среди них не было четко разграниченной иерархии, словно все они были равны. Каждый нес на себе большой мешок, и все они по очереди приносили эти мешки к подножью трона Тирана, и, поставив перед ним, раскрывали мешок, демонстрируя его содержимое. Это, несомненно, была дань. Десять мешков вмещали мотки шелковой нити, еще десять - необработанный коралл, пять были пропитаны парафином, их не раскрыли, но по бульканью и красным пятнам было ясно, что в них жидкий пурпур. Семь мешков были наполнены жемчугом. И, наконец, последние пять мешков оказались у подножья трона. Лицо тирана странно исказилось в предвкушении, и сатрап заметил это. Когда мешки были раскрыты, в них оказались какие-то толстые усеянные колючками палки. Лицо тирана расплылось в алчущей улыбке.
   - Что это за дрянь? - спросил Санек у Арри.
   - Ноги, - ответила девушка.
   - Ноги? Какие еще ноги? - не понял сатрап. Но тут же замолчал, так как тиран начал говорить.
   - Я рад приветствовать наездников ветров! И их дары чаруют наш взгляд! Но!!! - он выдержал паузу - количество жемчуга...
   - Соответствует соглашению! - громко прошипела одна из фигур, перебив тирана.
   Взбешенные таким оскорблением своего бога, урбанусы сняли свои огнеметы с предохранителей, но тут же были остановлены властным движением руки бога.
   - Так вы уважаете неприкосновенность послов? - вновь прошипела фигура, - один из нас успел вынуть нож! Он не сможет вложить его в ножны, пока не произойдет убийство!!!
   - Замечательно!!! Просто замечательно! - захлопал в ладоши тиран, - очень давно мне не приносили человеческих жертв! Тогда давай те убьем его! И ему не придется вкладывать свой нож в ножны!
   - Но почему его? - возмутился и удивился посол.
   - Потому, что вы оскорбили меня без причины! - спокойно ответил тиран.
   - А урбанусы в свою очередь оскорбили нас! - заорал ловец, тыча пальцем в сторону сатрапа, - как посмели вы допустить к нашему собранию ничтожество? Неужели он настолько неприкасаем, что для него не нашлось хотя бы куска некрашеного шелка?
   Но прежде, чем тиран раскрыл рот, чтобы ответить, сатрап выкрикнул в лицо послу
   - Заткни свои слова обратно в глотку, сын шлюхи и паука! Я правитель всей планеты и твой правитель! И мне глубоко плевать на ваши одежды, потому что среди ваших тряпок нет ни одной, способной соответствовать моему величию!
   В зале воцарилась гробовая тишина. У присутствующих синхронно вытянулись лица и округлились глаза. Даже лицо бога-тирана казалось удивленным, а тот самый ловец, что стоял с обнаженным клинком выронил его на пол.
   - Ты ведь знаешь, что делаешь, брат мой? - ласково обратился тиран к сатрапу.
   - Не волнуйся, брат мой! - в той же манере, ответил ему сатрап.
   Санек выполнил первую часть своей миссии - заявил на международном уровне о своих правах. Теперь следовала вторая часть, эти права - подтвердить.
   Он подошел к растерявшемуся Ловцу и четко произнес:
   - Ты уронил нож, парень. Он лежит вот тут. Поднимешь его?
   - Чего ты хочешь? - спросил посол ловцов.
   - Что бы он поднял свой нож, - ответил сатрап, - кто он после того, как уронил свое оружие передо мной?
   - Поединок...- прошептал, наконец, парень.
   - Повтори громче! - приказал сатрап.
   - Поединок! - выкрикнул ловец, и резко нагнувшись, схватил свой нож.
   - Господин посол, бог-тиран, обе стороны устроят такое решение вопроса?
   - Вполне! - с улыбкой ответил Тиран, - мы освятим наши клятвы человеческим жертвоприношением! Ловцы ветров чтят такие договоры!
   - Это правда! - подтвердил посол, - пусть сражаются! Если он выронил нож от трусости, от трусости он его и достал, если он убьет голого - он докажет свою правоту, и вложит в ножны окровавленный клинок!
   - А если его убью я, - его кровь смоет все оскорбления! - закончил сатрап,
   - Ну что же! Подготовьте арену и совершите все нудные ритуалы! Я буду готов в любую минуту!
   По указу мажордома, посольство ловцов ветра отвели в отдельную комнату, как и самого сатрапа с его спутницей, на время огромная приемная зала опустела. Слуги под надзором солдат забрали дань, бог тиран удалился в свои покои. Придворные же ринулись на этаж, где располагалась арена, дабы заранее занять места.
   Сатрап и Арри шли в свои апартаменты в сопровождении двенадцати дворцовых стражников. Эти солдаты подчинялись непосредственно мажордому.
   - Зачем ты это сделал? - хныча, спросила Арри, - теперь тебя точно убьют!
   - Недавно ты сама хотела меня убить.
   На это ей нечего было ответить, и девушка просто промолчала.
   - Хотя бы постарайся убить эту мразь! Ублюдки прибыли сюда, чтобы договориться о войне! Ненавижу за это урбанусов! Они легко забывают прошлое, ради выгоды! Ловцы ветров хотят убивать пожирателей, а урбанусам это наруку! И теперь они целуются с ними, забыв о...
   - Неправда! - прервал ее один из солдат,- это не правда! Мы помним! Каждый урбанус помнит, что случилось в Урбана-Феррум в Коралловых горах! Мы никогда им этого не простим!
   - что-то незаметно! - усмехнулась Арри, - ваш лживый бог принимает их словно добрых вассалов, а ведь это тот самый род, что был в Урбане-Феррум!
   Сатрап слушал перепалку молча, не вмешиваясь.
   - Бог - это бог - произнес солдат, - его замыслы нам не ведомы, он руководствуется высшей логикой. Если он что-то приказывает, значит, в этом есть польза для урбануса.
   - Да вы для него такой же скот, как и все остальные! - не унималась Арри, но солдаты не стали ей возражать.
   - Я правильно понял, - произнес сатрап, и все повернулись к нему, - если я убью этого мальца, для половины местных начнется праздник?
   - Думаю, ты станешь героем! - ответил один из солдат.
   - Тогда может поможете мне? Расскажите, как они дерутся и чего мне ждать? Кто-нибудь с ними воевал?
   - Все они остались в коралловых горах! Здесь ты мало кого найдешь из тех, кто пережил войну. Правда недавно всех ветеранов той бойни перевели в стражу башни, а затем все они пропали. Помните парни сержанта Шууда? Говорят, его сразу повысили в полковники... ааа, ты чего?
   Сатрап со всей дури вцепился в плече говорившего.
   - Ты сказал Шадди? Шадди Шууд?
   - Да, а откуда вы его знаете? Его, скорее всего, убили. Перед тем, как заключили союз с ловцами ветра, "они" убили всех, кто выжил в Урбане-Феррум.
   - Всех свидетелей? Всех несогласных с союзом? - спрашивал сатрап, - я все равно, не понимаю... что тогда произошло? Кто эти они? Кто?
   - Ну, они! Те, кого никто не знает! Ну не бог тиран и не его министры же!!!
   - Действительно! - прошептал Санек, - Только не Тиран, и не его министры... по этому - "они"...
   Когда двери лифта впустили их в квартиру Сатрапа, там их уже ждал шарообразный коротышка.
   - Идиоты! - набросился на них мажордом! - Нашли, где трепаться! Знаете, как трудно обрубить каналы слежения в лифтах?
   - Простите господин! - хором ответили солдаты, поклонившись коротышке.
   - Я не хочу терять хороших людей из-за их болтливости! - фыркнул мажордом, - Ладно паучата, забегайте! Солдаты зашли в квартиру сатрапа, Санек и Арри, прошли вслед за ними.
   - Господин, а можно мы на диване посидим? - спросил один из солдат.
   - Вот у него спрашивайте! - мажордом махнул рукой в сторону сатрапа, Санек же утвердительно кивнул. Солдаты по шесть человек устроились на двух диванах, зажав огнеметы между колен.
   - Я видел, как ведут себя солдаты урбануса, - обратился слегка удивленный Санек к мажордому, - как с ними ведут себя придворные, но... вы... как бы это назвать...
   - Общаюсь с подчиненными неформально? - предположил мажордом.
   - Да, можно и так сказать! - я впервые вижу таких разлолбаев! Те парни, что ходят следом за Киримом...
   - Они из гвардии Тирана. Вымуштрованы и надрессированы, как цепные псы. А мне не нужны собаки, мне нужны люди.
   - Да! Господин - самый лучший командир! Мы за него любому глотку порвем! - встрял один из солдат.
   - Да замолчите вы, наконец! - рявкнул мажордом! - Следующего, кто вякнет без разрешения выбросят из окна!
   Уйе вздохнул:
   - Они немного не сдержаны, дисциплина хромает, зато каждому можно доверять. Все мои подчиненные - моя семья, а эти оболтусы мои дети!
   - Ужасное клеше! Зачем вы говорите мне это? - спросил Сатрап, - играете с Киримом на пару в "плохого и хорошего"?
   - Да, наверное, играем...- подумав, ответил мажордом, - ты знаешь, что я тоже пришелец?
   - Я догадался об этом.
   - Не мудрено! Для местных у меня экзотическая внешность и имя. Как и у тебя. Я тоже чиновник империи.
   - Ваш статус в эмиссариате?
   - Бывший сатрап Арахны. Это я вас вызвал.
   Какое-то время сатрап пытался понять, врет человек или нет. Но он не мог прочесть лица мажордома.
   - Можете не верить, это не важно. Теперь вы сатрап, и вольны действовать по своему усмотрению.
   - И что ты хочешь от меня?
   - Ты убил Шууда? Зачем?
   - Он попытался убить меня! Что вообще произошло?
   - Я не знаю. Мало ли? Это тоже больше не важно, если Шууд мертв... мне жаль его! Он пережил тот еще кошмар в свое время! Жаль, не дотянул до того дня, когда он смог бы выкупить себя из рабства. Он хотел этого больше всего...
   - Мне не жаль его! Чего ты хочешь от меня?
   - Убей его! Кровь за кровь! Я хочу отомстить Кириму и компании за смерть моего человека. Убей ловца! Покажи дикарям свою силу, и они примут твое лидерство! Ты даже сможешь вступить в их клан, вместо того, кого убьешь! Просто убей его! Я научу тебя как! Если ты сделаешь это, я выполню одну твою просьбу. Деловая сделка...
   - Хорошо! Мне нужно попасть в крепость девятого легиона!
   - Я устрою это вам! Причем в обход шпионов Кирима! Они узнают о вашей пропаже не ранее чем через пол часа после вашего вылета.
   Покинуть это место... правильное решение. Иначе вы превратитесь в такого же, как и я! Тиран умеет ломать имперских чиновников! Вам представится такая прекрасная возможность в этом убедиться уже сегодня! Но об этом позже. Чем вы собираетесь драться?
   Сатрап превратил ладонь протеза в длинное широкое лезвие.
   - Прекрасно! Умеете фехтовать?
   - Немного.
   - Немного! - передразнил Уие Вой, - А они умеют много! Против вас выставят убийцу. Кирим Эс Моахим об этом позаботится, как не крути, а белобрысый свою работу знает!
   - Почему они просто не убьют меня открыто? Даже я не смогу перебить сотню огнеметчиков.
   - А им и не нужна ваша смерть! По их методе, вы должны каждый раз выживать, но если погибните, плакать они тоже не будут.
   - Зачем все это делается?
   - Вы нужны Богу-Тирану. Имперские чиновники прекрасные управленцы и специалисты. Вы играете против двоих равных соперников в лице меня и Кирима. Не говоря уже о Тиране! Вы на очереди! Готов спорить, должность для вас уже прописана при дворе.
   - Тогда зачем ты мне помогаешь?
   - Нам все равно придется работать вместе. Когда ты сломаешься, я хочу перевес в игре с Киримом! И ты уже говорил - это игра в "хорошего и плохого". Все наши действия предугаданы и направлены Тираном.
   - Для тринадцати лет парень умен!
   - О чем вы? Тиран существует с тех самых пор, как девятый легион под командованием Кирима захватил планету! Я не знаю, существовал ли он до этого... оракулы - это особый разговор. Знаешь что такое вирус?
   - Молекула, проявляющая свойства живого организма только внутри зараженной клетки.
   - Именно! И Тиран как раз подобен такому вирусу. Свойства сознания и личности он проявляет внутри человеческого тела. Оракула можно легко заменить, их выращивают в местном детском саду. Со смертью оракула ничего не меняется. Бог-тиран бессмертен!
   - Если он вирус, значит и против него можно выработать иммунитет! Пока хватит о нем! Расскажи о ловцах...
   Сатрап отверг предложение мажордома, и не стал покрывать тело кольчугой из синей меди. Он прекрасно знал, чем это будет чревато, если воля и навыки врага превзойдут его собственные, ошейник Арри был красноречивым примером. Впрочем, от обычных стальных лат урбанусов он тоже отказался. Они давали прекрасную защиту, но имели слабые места и слепые зоны, а, учитывая особенности военного ремесла у ловцов ветра, эти моменты могли стать фатальными. В итоге сатрап остался почти голым, за исключением широких шортов до колена, лиловых с золотом - геральдические цвета девятого легиона.
   Он заранее превратил протез правой руки в широкий длинный кинжал и зафиксировал синюю медь в такой форме. Все мысли направлены на предстоящий бой.
   Кракове стоял посреди шестиугольной арены под куполом из прозрачной бронированной сетки. Все ложи были заполнены до отказа. Народ визжал в предвкушении крови. В открытую делались ставки, дым наркотиков и пары алкоголя разносились в воздухе. Санек не замечал этого. Он сел посреди металлического ребристого пола. Перед его глазами был только его клинок. Молочно белый отлив в небесной голубизне - это вода! На его родной планете было много воды. Гладкая поверхность озера... и луна. Вода и луна... плавные спокойные образы. Они заполнили его сознание. Луна не отражается в воде... вода - отражает луну! Совершенно отражает лунный свет...
   Тем временем в главной ложе появился Бог-Тиран и несколько послов ловцов. А противник вошел на арену из царских ворот. Металлический гудящий улей возликовал. Но Санек даже не обратил на это внимание. Он смотрел на своего противника. С головы до ног затянутого в черный скользкий шелк. Но видел он ... луну.
   Ловец не стал церемониться, как только раздалась трель электрического звонка, он с места бросился вперед, нагнувшись всем корпусом и отставив обе руки назад.
   ...они сражаются в основном ножами, - говорил мажордом, - клинки чаще всего двух типов - трофейные стилеты урбанусов - не очень опасны, хотя заточка как у скальпеля, и сталь отличного качества, но все же, это просто очень острый нож, хуже, если они используют другой клинок...
   Ловец пробежал мимо сатрапа, черная рука прошла совсем близко от глаз Санека. Сатрап сделал плавный шаг в сторону, и нож прошел в сантиметре от горла, но все равно шею скрутила резкая жгучая боль, словно ожег. Скорость была хороша, но глаза имперского чиновника успели разглядеть клинок в подробностях. Плоское изогнутое внутрь словно серп, лезвие. Черное матовое и даже пористое с тупого края и глянцевое багряное у острой грани, словно покрытое мелкими волосками.
   .... другой любимый ими нож в сотню раз хуже любой игрушки урбанусов. Это их национальное оружие - коралловый клинок. Лезвие - живой коралл, заточенный ветром. Чтобы клинок не разрушился его нужно кормить, отсюда и правило - достал нож - убей...
   Ловец развернулся и снова несся на сатрапа. На этот раз он не стал пробегать мимо, а резко остановился прямо перед сатрапом. Шелковый плащ ловца взметнулся по инерции, грозя накрыть Санека словно сетью, он полностью заслонил противника от сатрапа, и в этот момент из потока струящегося шелка выстрелила рука, точным колющим движением направив острие в ребра сатрапу.
   ... коралловые лезвия хрупкие и не такие надежные, как стальные, зато они сами по себе очень ядовиты. Коралл выделяет яд из пор, и достаточно пореза, чтобы получить сильное отравление. На режущей кромке расположены стрекательные реснички, моментально врастающие в плоть, как у медуз и прочих тварей, так что порез превратится в кровоточащую язву, а если удастся воткнуть клинок в плоть, убийца постарается обломать конец, оставив его в ране. Реснички будут двигать этот осколок внутрь, как ножки, медленно разрывая внутренности, и прорастая в мясо так, чтобы его труднее было вытащить...
   Черный клинок рассек воздух и уперся в препятствие. Ловец тут же вывернул руку - раздался хрупкий хруст, в наступившей тишине слышимый по всему улью арены. Варвар отпрянул назад, загоняя воздух в шелковый мешок своего плаща, что бы тот трепетал, словно надутый парус. Зрители же затаив дыхание, смотрели на сатрапа. Тот стоял молча, не шевелясь. Варвар тоже остановился в недоумении. Он бил в слепую и не знал, достал ли сатрапа. Но нож стал на пару сантиметров короче. Теперь он мог использовать только режущие удары. Но что-то мешало ему прицелиться. И он кружил вокруг неподвижного сатрапа, размахивая шелковым плащом и остатками ножа.
   - Хааааа! - закричал, наконец, ловец, и словно внезапно увидев противника, бросился прямо на сатрапа.
   - Да он слеп! - мысль, которую сатрап нащупывал интуитивно, наконец, оформилась в его мозгу, - Точнее он видит, но иначе!
   Осколок ножа вновь просвистел рядом с телом сатрапа и вновь раздался хруст крошащегося коралла. Но на этот раз все увидели - клинок ловца даже не коснулся тела сатрапа, напоровшись на молочно голубое лезвие, он раскрошился до основания.
   - Я - вода! - громко крикнул сатрап, - а твой меч - луна! Ха! Теперь начнется потеха!
   И он ринулся на варвара. Ловец швырнул в сатрапа рукояткой и вытащил стальной стилет. Сатрап уклонился, и, замахнувшись со всего плеча, рубанул наотмашь, и тут же отдернул руку. Развевающийся парусом плащ грозил опутать руку с оружием. Ловец пользовался им одновременно как сетью и как щитом. Шелк обволакивал клинок сатрапа, гася энергию колющих выпадов, скрывал завесой ловца, делая его выпады неожиданными, но сатрап удивительно четко блокировал каждый удар варвара. Так они в диком темпе носились по арене, выбивая искры из стали.
   Шея и грудь сатрапа горели. Хоть ловец и не достал его лезвием, ресницы обожгли его, и багряные пятна ожогов разрастались тем сильнее, чем больше двигался сатрап.
   Варвар начал выдыхаться. Он все реже атаковал, сатрапу удалось порвать плащ-щит в нескольких местах, и он уже не так резво взметался от ветра. И тогда ловец кинулся в последний бросок. Он взмахнул плащом перед сатрапом, как матадор перед быком. И неожиданно для себя, сатрап попался в эту ловушку. Он попытался разрезать чертову тряпку надвое, и сделал глубокий выпад на одно колено. Из этой позиции он не успел среагировать, на приближающегося с боку варвара.
   Варвар запрыгнул на колено сатрапа как на ступеньку, а собственное колено использовал, как молот. В глазах Санека потемнело. Он отчетливо слышал, как хрустнул его лоб об коленную чашечку дикаря, но прочие чувства покинули его.
   Кракове очнулся, кубарем летя по стальному полу, в то время как ловец с ножом догонял его.
   - Теперь я не вода, - подумал сатрап, - Я зеркало!
   И с этой мыслью, он резко и неожиданно крутанулся под ноги подбегавшему Ловцу, и в ту секунду, когда варвар падал на пол, сатрап со всей силы ударил его локтем по затылку. Однако последовавшего за ударом эффекта он не ожидал, несмотря на его силу.
   У варвара выскочили глаза. Выскочили в прямом смысле, и покатились по ребристому полу, сверкая золотистым перламутром. Что вызвало дикий рев восторга с трибун.
   - Жемчужины? - изумился сатрап. Он подошел к лежащему без движения ловцу, и, перевернув его на спину, сорвал повязку с его лица - глазницы были пусты.
   -Мои глаза! - прошептал, словно пьяный, варвар, медленно приходя в себя, - мразь, отдай мне мои глаза! Мразь! Урбанус! Вы убиваете нас ради наших глаз! Я еще не умер!!! Если хочешь мои глаза - убей меня!!!
   - Убей его, - раздался голос тирана из динамиков, - Если ты не убьешь его, он будет мстить за свой позор, пока не убьет тебя! Они не знают благодарности! Убей его в мою честь и покажи им свою силу!
   - А вот хрен тебе! - крикнул под потолок Санек. Он подобрал две жемчужины с пола и вложил их в руку варвара.
   - Я не урбанус, - сказал сатрап, - Мне не нужны ни твои глаза, ни почки, ни легкие! Эй, вы! Откройте двери! Бой окончен! Выпустите нас!
   - Бой не закончен, пока один из вас не умрет! - выплюнули динамики голосом тирана.
   - Я сказал - бой окончен! Мой враг повержен! Он больше не может драться! А если ты будешь мне указывать, не забудь - корабль-планета все ещё на орбите! Я в любую минуту могу стереть этот город с лица планеты!
   Львиные ворота арены распахнулись, выпуская сатрапа и еле ползающего варвара, но напоследок из динамика прогудело.
   - Тебе следовало сразу сжечь этот город, как и убить дикаря. Завтра, он воткнет нож тебе под лопатку, а после завтра корабль-планета улетит... думай, Сатрап!
  
   2.
  
   Войны начинают дураки, а заканчивать их приходится умным людям.
  
   Поговорка Огнепоклонников.
  
  
  
   20 км. южнее Урбаны-Феррум, аванпост ветрореза 284/у. За два года до прибытия сатрапа.
  
   - Взвод! На утреннюю поверкууу стааановись!!!
   - Господин наместник, четвертый отдельный взвод, инженерно-строительного батальона построен! Утренняя поверка произведена, лиц незаконно отсутствующих нет! Поверку проводил знаменный Шадди Шууд!
   - Знаменный, почему проверку проводишь ты? Где взводный?
   - Господин наместник, господин старший инженер он... он в лазарете, очень плохо себя чувствует.
   - Плохо чувствует? Паучий сын! Если он из-за похмелья боится мне на глаза показаться, я его через строй прогоню! Так ему и скажи! Ну ладно!
   Здравствуйте, солдаты!
   - Здравствуйте, господин наместник!
   - Паучьи дети! Вы еще не проснулись? Или у вас дерьмо в ушах? Я сказал - здравствуйте, солдаты!!!
   - Здравия желаем, господин наместник!!!
   - Вы не люди в форме! Вы форма, набитая дерьмом! Знаете, почему я здесь? В этом вашем клоповнике? Может мне это нравится? Может я от вашей компании так возбуждаюсь, что вместо того, чтобы сейчас плескаться в горячей ванне с двумя наложницами, приперся поглазеть на вас?
   Чего молчите, кучка товарищей с нетрадиционной ориентацией? Есть тут кто-нибудь смелый?
   - Господин наместник...- начал было Шадди.
   - Молчать! - заорал на него офицер, - Знаменный, какого дьявола ты мне докладываешь? Ты офицер? Может, ты принял командование взводом? Принял, я тебя спрашиваю?
   - Никак нет!
   - Снять шлем!!!
   Шадди повиновался. Он поднял стеклянное забрало, и отстегнул ремень на подбородке. Через секунду он вновь стоял вытянувшись перед офицером, сжимая шлем на сгибе левого локтя.
   - Так ты...- глаза наместника округлились, он увидел багряный рубец на лбу Шадди, - раб? Рабу дали сержантский чин? И эта мразь еще смеет стоять передо мной? - ребро ладони в стальной перчатке ударило Шууда точно по рубцу, в глазах потемнело, и он слегка пошатнулся, - стой смирно, мразь! - рявкнул офицер, и снова стукнул ребром ладони по лбу Шадди. Такими ударами офицер наверняка мог ломать деревянные доски.
   - Я буду выбивать из тебя дурь, пока твой взводный не появится передо мной!
   - Разрешите послать за ним?
   - Молчать! - и еще один удар, и еще...
   Стальная полусфера шлема выпала из рук знаменного. Еще удар, еще... глаза собрались в кучу. Он уже не слышал брани наместника. В глазах снова потемнело, на этот раз он не устоял на ногах.
  
   - Эй, парень! Ты как?
   Шадди открыл глаза. Перед ним на корточках сидел боец из батальона огнеметчиков. Он тормошил Шадди, пытаясь привести того в сознание.
   - О, кажется, оклемался! - усмехнулся огнеметчик, - ты продержался до двадцать... Эй, Ситри, двадцать второго?
   - Двадцать четвертого!
   - Слышал, двадцать четвертого удара! Крепкая голова! Против нашего шакала не каждый столько выстоит. Представляю, как тебе хотелось вмазать ему в ответ!
   Шадди усмехнулся. Он оглядел барак. Взвод строителей уплотнили двумя взводами огнеметчиков, и одним отделением техников. Таким образом, на одной тесной койке сидели по три-четыре человека. Кое-где огнеметчики просто сгоняли всех с коек и устраивались на досках вдвоем. Строители и техники просто сидели на полу. Однако сам Шадди лежал на досках койки единолично, а двое огнеметчиков, сидели перед ним на корточках.
   Эти двое были закованы в тяжелые "гидравлические" доспехи урбанусов, с гидроусилителями. Трансформаторы и конденсаторные накопители их брони мерно гудели, сообщая заряд на контуры насосов и золотников. Находясь в бараке, они воткнули шнуры своих доспехов в местную электросеть, и могли не бояться, стального плена, во внезапно обесточенных латах. Сами пластины были сильно потрепаны. Красная краска облезла. В углублениях рубцов, и на сочленениях, особенно подмышками, проступала ржавчина.
   Они сидели, опираясь руками на стволы своих струйных огнеметов, и снисходительно улыбались медленно приходящему в себя Шадди.
   - Так ты раб?
   - Да, долговой.
   - И кто же тебя продал? Родители?
   - Отец, он купил титул...
   - Мой тоже! - сказал один из солдат и приподнял курчавый чуб, демонстрируя почти заживший рубец, - мне две тысячи осталось заплатить и погасить процент. Так что скоро, я смогу сам выбрать - поехать в поместье к отцу, или остаться служить дальше, как свободный наемник. А тебе сколько еще?
   - Девятнадцать...
   - Девятнадцать тысяч!!! Ни хрена себе! И сколько месяцев ты служишь?
   - Этот будет четвертым.
   - Да! Такими темпами тебе через год опять кислицей лоб намажут! - он громко засмеялся.
   Шадди окончательно пришел в себя, он сел на досках и сразу подвинулся, давая место огнеметчикам.
   - Молодец! Соображаешь! - гоготали здоровяки, пристраивая свои бронированные зады на скрипящих от напряжения досках.
   Обеденное время миновало давно, и живот у Шууда сводило судорогой. Ближайший огнеметчик, тот самый с рубцом раба, услышал тугой перекатывающийся звук пустого кишечника.
   - Это что за зверь? Тебе что? Жрать охота.
   - Просто живот болит, - отмахнулся Шууд.
   - Ну, да! Держи лекарство, герой хренов! - с этими словами солдат достал из подсумка маленькую жестяную банку без этикетки.
   Шадди благодарно кивнул и принял консервы. Банка открывалась без ножа. Такие паковали в походные пайки. Они были частью амуниции, как гранаты или баллоны с напалмом.
   Шадди тут же дернул кольцо, на крышке, и та послушно отлетела. В нос ударил запах мяса тушеного с горохом и морковью. Забыв про складной нож с вилкой и ложкой, Шадди принялся быстро есть, запихивая содержимое банки себе в рот прямо пальцами.
   - Ого! Ну и нехват же у тебя! - присвистнул огнеметчик, - вас строителей здесь вообще, что ли не кормят?
   - Кормят, - сконфуженно ответил Шууд, он уже съел половину, и только сейчас вспомнил, что забыл поделиться, как это обычно принято у солдат.
   - Да ешь ты уже! - огнеметчик стукнул его кулаком по спине, - заслужил, да и обеденную раздачу прозевал, так что считай, своей пайкой со всеми поделился.
   Мы тебе не крысы и не шакалы, а если будишь про нас так думать, я тебе зубы повыбиваю! Понял?
   - Угу, - жуя, промычал Шууд.
   - Я же говорил, нормальный парень! - загоготав, сказал огнеметчик своему товарищу. И тот в ответ улыбнулся, демонстрируя редкие острые зубы.
  
   3.
  
   Урбанусы непрерывно ведут три войны. С врагом внешним в лице варваров, с врагом внутренним в лице бунтовщиков и еретиков, и с врагом вечным в лице ветра.
  
   Анализ военного потенциала Урбануса наблюдателями Девятого Легиона.
  
  
  
   Майор-наместник был евнухом. Из-за пристрастия к шашу, он однажды получил сильный ожег гениталий, при неудачной попытке помочиться. Однако его неспособность иметь наследников делала его в глазах военных феодалов Урбануса завидным вассалом, без династических амбиций.
   Таким образом, периодически меняя хозяев, он оказался одним из наместников Урбаны-Феррум - молодой и очень перспективной колонии урбанусов на юге.
   Помимо группировок внутри феодальной организации армии и госаппарата тирании, представители коммерческих структур и сопряженных с ним криминальных формаций проявляли активный интерес к новой колонии, и попеременно делали наместнику соответствующие предложения, следовавшие одно за одним. Это был одновременно и шанс обогатиться словно Кресс, и в тоже время с той же вероятностью получить в грудь осколок кораллового лезвия ловцов, или же перспектива электро-печи в крематории застенков Урбаны-Тираны. Он не мог не нервничать и срывал стресс единственным, в виду его увечья, доступным ему способом - издевательством над подчиненными. Подобный интерес к концессии был более чем обоснован, даже без учета освоения и терраморфирования новых сельскохозяйственных территорий. Во-первых, из-за богатых залежей меди в основании коралловых гор, столь необходимой во многих технологиях урбанусов. Во-вторых, из-за самих коралловых лесов, также представляющих промысловые угодья, как для вырубки ценных пород коралла, так и в качестве ареала обитания шелкопрядущих пауков. И, в-третьих - это был еще один источник жемчуга.
   Экономические перспективы роста превращали эти территории в лакомый кусочек для многих, однако, для начала, этот новый кусок земли предстояло защитить от ветра.
   Как ни странно, в армии Урбануса первыми в бой шли не огнеметчики, а инженеры-строители. Строительные батальоны считались низшей кастой военной структуры государства, однако именно они принимали на себя удар самого главного врага горожан - ветра.
   Инженерный батальон Урбаны-Феррум был разбит на три роты по пять взводов и пять отдельных взводов. За каждым подразделением закреплялся так называемый шлейф - участок аэродинимической защиты в форме лежащего на земле параболоида с ветрорезом в вершине.
   Римские солдаты строили акведуки и дороги, солдаты Урбануса строили ветрорезы. Начиная движение с мобильными конструкциями из стали и бетона, при поддержке технического батальона, строители формировали временную тропу, из серии малых вспомогательных заградителей чем-то напоминающих придорожные столбы. Под прикрытием этих сооружений тяжелая техника и люди в не менее тяжелом снаряжении выдвигались к ключевым точкам аэродинамической защиты. Обычно это были господствующие высоты. Здесь и начиналась настоящая битва.
   Сооружение настоящего полноценного ветрореза длилось от одного до четырех месяцев. На это время командир строительного взвода получал командование над одним техническим и двумя огнеметными взводами, дабы предотвратить возможные диверсии. Уничтожение готового ветрореза дело не простое, это двадцатиметровое сооружение из вольфрамо-ванадиевой стали и базальто-силикатного цемента, окруженное плотным электростатическим полем, аэродинамической завесой и прослойкой плазмы между ними. В теории, оно выдерживало ядерный взрыв в непосредственной близости и даже рассекало ударную волну. Однако уничтожение строящегося объекта было подобно взрыву плотины.
   Ураганный ветер, вырывшийся из-под контроля, сметал все до самых стен Урбаны, разрушая с трудом создаваемую на скалах и песке почву, уничтожая технику и коммуникации, убивая людей, сокращая доходы от концессии...
   Но стоило строителям завершить свой труд, и они вновь откатывались в самый низ военной иерархии урбанусов.
   Ловцы ветра больше прочих горожан ненавидели военных. А среди военных они особенно призирали две касты - огнеметчиков, потому что те убивали ловцов ради их глаз, но больше них - строителей, потому что они убивали их ветер!
   Отношения внутри каст исторически сложились весьма жесткие. На Арахне не было собак или волков, однако слово "шакал" сохранилось в языке урбануса со времен первых колонистов, а возможно было занесено во время включения в состав империи. Им стали обозначать больших черных пауков не умеющих плести паутины - падальщиков и каннибалов, и еще... офицеров урбанусов, конечно за глаза. Но всякий офицер знал, как его называли солдаты. И чем больше черного шелка было в их платье, чем выше было их звание, тем больше в них было от шакалов. Так говорили солдаты, носящие чисто красные мундиры.
   Даже унтер чины, хотя и оставались, по сути, солдатами, часто сливались в глазах рядовых с шакалами, и в свою очередь, в глазах шакалов, они были той же мразью, что и рядовые.
   Унтеры превращались в ту самую плазму, что разделяла плотный ураганный ветер и статическое поле ветрореза.
   В первый день начала строительства ветрореза с порядковым номером 284/у черный шакал майор-наместник встретил унтер-чина назначенного из рабов младшего сержанта-знаменосца Шадди Шууда.
   Для обоих это было первым из дурных предзнаменований. Урбанусы хотя и были прагматиками, лишенными от части веры в мистическое атеистами, но они придавали большое значение приметам, считая их не суеверием, а элементами интуитивного прогнозирования. И если за первой дурной приметой идет следующая, следует предпринять меры...
   В течение двух суток, строители замеряли силу ветра. И, наконец, им удалось определить момент, когда он немного ослабевал. На следующий день была назначена установка "лезвия" ветрореза. Но прежде, в скальном грунте следовало подготовить котлован, для бетонного фундамента, и пазы под металлические штыри основания лезвия. Задолго до рассвета, на гребне скалы, в тени которой примостился строительный лагерь, появились четыре фигуры. Они с трудом поднимались, но делали это пусть и медленно, но уверенно. Осколки гравия и песок барабанил по их стальным поверхностям, обдирая остатки красной краски с пластин. Ветрозаборники, разбросанные по всей поверхности доспеха вращали десятки малых турбин, от них бежали токи, питающие конденсаторы. Гидравлика протяжно угукала при каждом шаге, словно напуганная сова, конденсаторы и трансформаторы мерно гудели, подавая заряд на золотники и насосы. Доспехи урбанусов были настолько тяжелы, что даже поземный ветер Арахны не мог сдвинуть их с места, их прочность и устойчивость выражали саму суть культуры Урбанусов.
   Твердо стоять на земле! Побеждать ветер! Превозмогать его силу, и уничтожать его еще большей силой!
   Но, несмотря на кажущуюся фундаментальность, они небыли несокрушимыми, или хотя бы достаточно надежными.
   Шадди заметил небольшие проблемы, еще облачаясь в доспехи. Латы урбанусов представляли собой ламинарный доспех с довольно таки гибким сочленением корпуса. Рифленые поверхности броне-пластин да и сама их компоновка чем-то напоминала древние готические доспехи, вот только толщина стали, не считая ребер рифления, превышала восемь миллиметров, а то и все двенадцать, и весил он не меньше двухсот килограмм.
   Доспех, доставшийся Шууду, прежде носил здоровенный огнеметчик, примерно в полтора раза выше самого Шадди. И ему пришлось с гаечным ключом в обеих руках скручивать шестигранные фиксаторы на навинтованных шарнирах, подгоняя доспех под свой рост.
   Фиксатор на правом бедре был как-то перекособочен. Когда Шадди закрутил его до упора, с нижней стороны резьба полностью скрылась, в то время как сверху оставался большой кусок голой резьбы. И как бы Шадди не колдовал с ключами, ему не удалось поместить фиксатор ровно по середине. В итоге, пластины левого бедра выпирали сверху, и оголяли гидравлический цилиндр привода.
   Когда Шадди забрался внутрь лат, и начал закачивать воздух в подушки нательных тканевых фиксаторов его чуть ли не раздавило неравномерной компрессией в разных частях тела. Он резко выключил помпу, и начал стравливать воздух из слишком жестко облегающих подушек. Наконец, ему удалось получить нужное давление и объем, доспехи достаточно удобно прилегали к телу по фигуре, но в результате распределение давления в системе золотников получилось не равномерным.
   Похоже, огнеметчик, носивший доспех прежде был уверен в том, что ему удастся выкупить себя, и даже, и не думал заботиться о казенном механизме.
   Сейчас же, Шууд взбирался вслед за своими товарищами, тащившими ломы, компрессоры, и пневмомолоты, и каждый раз, когда стрелка одного из барометра установленного на передней стенке шлема, опасно приближалась к красному полю, он молился кому-то незримому.
   - только бы цилиндр не лопнул, только бы не лопнул!
   И после завершенного шага, стрелка падала к нулю, чтобы через пару секунд вновь повторить цикл.
   Наконец они достигли вершины, и рабочее давление гидравлики понизилось, приспосабливаясь к нужным усилиям.
   - Где Шадди? - Раздалось в наушниках шлемофона, - этот мелкий хрен, единственный, кто знает, как и где копать!
   - Эй, малец, ты слышишь? Тебе представляется уникальная возможность покомандовать старослужащими! Но только без фанатизма! Почки ведь тебе еще понадобятся?
   - Ну да! Не помешают, - отозвался запыхавшийся Шадди. Он повернулся к ветру спиной и поднял стеклянное забрало шлема, вдохнуть свежего воздуха.
   Остальные сделали то же самое. Кто-то достал фляжку со сладкой водой и пустил ее по кругу.
   - А еды нам не дали? - спросил один из строителей.
   - Неа! Наместник сказал, что мол, мы не маленькие, проголодаемся, можем друг у друга пососать.
   - Так и сказал?
   - Ага! Я цитировал!
   - Гребанный кастрат! - засмеялся один из стариков, - тогда давайте быстрее проковыряем эти дырки! Мне на обед охота успеть! Шадди, где твои чертежи? Показывай где долбить!
   Кое-как солдаты разобрались со схемой, и нашли нужное место. По округе начали разноситься гулкие удары пневмомолотов, звяканье ломов и хруст крошащейся породы.
   Не шатко не валко, работа потекла.
   Тяжелые доспехи сковывали движения, их скорость не могла превзойти скорости собственной гидравлики. Солдаты медленно поднимали лом или кайло вверх, сжимая его в обеих руках, а затем со свистом опускали его, сбивая несколько сантиметров базальта и слюды.
   Шадди отошел в сторону ветра, он выдалбливал круглую скважину под первую опору лезвия, и потому отошел дальше от остальных. За дымчатой завесой пыли, его почти не было видно, лишь изредка он откликался по рации, подтверждая, что он работает, а не прохлаждается.
   Но вскоре, ему надоело слушать непрекращающийся гомон болтовни в наушниках, и он убавил звук.
   Шууд остался наедине со своей работой. Удар за ударом, лом уже погружался в желоб на тридцать сантиметров. Ветер тут же уносил прочь щебень и осколки.
   Удар, еще удар... спокойно, методично... беспощадно...
   - Ты как будто врага убиваешь! - вдруг раздалось совсем рядом. Шадди удивленно поднял голову. Наушники были по-прежнему скручены на минимальную громкость. А поблизости, никого не было.
   - Не ищи меня глазами, урбанус. Мой голос приносит тебе ветер...
   Шадди похолодел от пят до самой глотки. Он вдруг понял, кого услышал. Раньше ему приходилось видеть их только мертвыми, когда группы огнеметчиков возвращались после прочесывания окружающих гор, они часто несли с собой на носилках из куска шелка одно - два обугленных тела. Это случалось редко, чаще тел не оставалось, так как они предпочитали приближаться к урбанусам под самые глаза залитые шашем.
   Шадди поднял забрало и попытался принюхаться.
   - Хочешь учуять Шаш? Я облегчу тебе задачу, мы все приняли двойную дозу. Но, не торопись, сейчас я не хочу драться, я хочу поговорить...
   - Говорить? Это что-то новое...
   - Возможно... просто я узнал тебя. Мы учились вместе...
   - Как? Ты тоже учился у огнепоклонников? Я думал...
   - Что все мы варвары и убийцы?
   - Вроде того.
   - А вы не убийцы?
   - Я никого не убивал и не убиваю! Это огнеметчики охотятся за вашими жемчужинами!
   - А будь ты огнеметчиком, ты бы не охотился... за нашими... глазами?
   - Охотился! - вдруг неожиданно для себя ответил Шууд, - Мне нужно собрать всего-то двадцать жемчужин! Одну нитку! И я смогу в конце года выкупить себя из рабства! Смогу свалить отсюда домой! К родителям!
   - Двадцать жемчужин... это десять наших жизней. Разве эти жизни ценой равны одной твоей?
   - Ты так говоришь... словно... Зачем?
   - Будь на моем месте другой из моего рода. Он бы уже вытаскивал нож из твоего горла. Но я вспомнил тебя, и мне стало жаль убивать тебя. Тебе, правда, так нужен жемчуг? Ты знаешь, что он не бесконечен? Если выловить слишком много, он перестанет появляться вновь! Он нужен нам как жизнь! У нас нет таких шлемов как у вас, да они нам и не нужны. Просто ветер забирает наши глаза... нашими глазами становятся жемчужины. Они помогают нам жить вместе с ветром.
   А, зачем они вам? Вы не живете с ветром, вы убиваете ветер! Зачем тебе жемчужины?
   - Я же сказал! Я куплю на них себе свободу!
   - Если ты построишь здесь убийцу ветра, ты убьешь местных жемчужниц и коралловый лес. Жемчуг и кораллы не могут жить без ветра, как и мы.
   - Это не мне решать! Я просто раб!
   - Я сказал все, что хотел сказать. Остановитесь там, где вы стоите сейчас, возможно тогда, мне удастся отговорить своих...
   - Отговорить от чего?
   - Надеюсь, ты не узнаешь...
   - Даже если захочу, ничего не получится! Сможешь добраться до наместника, может чего и выйдет, а мы рабы... нам все равно... я хочу просто дослужить свой срок, заплатить свой выкуп и свалить отсюда.
   - Тогда, ты бесполезен...- произнес голос на Шии.
   - Шадди, кретин, заткнись! - далеким криком донеслось из наушников, - идиот, он видит тебя по голосу! Опусти забрало и беги!
   Как давно ему кричали? Гадство! Он опустил стекло в паз, герметично защелкнув шлем, и резко переключив мощность импульса реостатом до предела, подпрыгнул, широко расставив руки и ноги, чтобы ветер прибавил ему скорости. Во время прыжка стрелки давления разом махнули в сторону красного поля. В несколько прыжков он догнал своих товарищей, бешено скачущих по скалам.
   - Быстро, парни быстро! Если это смертники, нам... - ругательство утонуло в шуме электронных помех. Четверку убегающих строителей догнала волна голубоватого стрекочущего искрами вихря, и во всех наушниках, после всплеска шипения наступила пощелкивающая, квакающая радио-тишина.
   Шадди поднял руку с растопыренными пальцами, показывая знак - " Внимание! Ионизация! "
   Теперь они старались держать друг друга в поле зрения, изредка переговариваясь жестами.
   В ветре бьющим им в спины заскользили, обгоняя бегущих, темные продолговатые предметы. Кто-то из бегущих подал знак - "пригнуться!" Ловцы ветров пускали им вдогонку свои снаряды.
   Вдруг Шадди заметил пронесшуюся в воздухе над ними черную тень. Он поднял руку со знаком - "ложись!", но его не увидели, а радио по-прежнему молчало.
   Шууд беспомощно смотрел, как всех троих накрыло упавшее с неба темное облако. Это были острые осколки коралла. Большая часть, конечно, отскочила от стальных пластин, но некоторые осколки врезались между ними, и, найдя мягкие участки, принялись вбуравливаться в них с помощью стрекательных ресничек, погружаясь глубже под пластины, застревая в доспехах и раня бегущих.
   Один осколок достал и Шууда. Он был довольно крупный и угодил прямо в брешь оставленную плохо подогнанной пластиной на бедре. Лезвие в форме звездочки не причинило вреда, но оставило глубокую царапину, на гидравлическом цилиндре.
   Шадди уже был готов благодарить богов, как вдруг раздался резкий звук металлического удара. Стрелки барометров разом упали ниже нормы и стремительно поползли к нулю.
   Шадди глянул на бедро - он истекал черной кровью гидравлического масла из лопнувшего от огромного давления цилиндра. Доспех постепенно, но очень быстро наливался непомерной тяжестью, пока совсем не придавил собой Шууда. Он упал и покатился по скалам, ударяясь головой о камни и теряя сознание. Убегающие товарищи не останавливались, чтобы помочь ему. Для них единственным шансом выжить было добраться до строй-базы и снять, чертовы доспехи, пока коралл не убил их.
   Шадди продолжал катиться вниз. Компрессия подушек брони была пневматической и еще держалась, предохраняя от ударов, вывихов и переломов, но она не могла спасти от тошноты и головокружения.
   В голове солдата помутилось, и сознание наполнила чернота.
   Позже, его нашли у подножия патрульные огнеметчики, и притащили в барак. Доспех спас его. А вот для его товарищей он послужил инструментом пытки. Все трое добежали до лагеря, но один из них умер в лазарете от потери крови из-за множественных порезов. Остальные двое выжили и даже отделались почти без последствий, если не считать отравления токсином и множества уродливых шрамов по всему телу.
   Виновным в инциденте признали Шадди. Его взносы на выкуп аннулировали, и бросили в холодную камеру, до судебного разбирательства.
   А строительство ветрореза продолжилось согласно графику, не смотря на очередную плохую примету.
   Но все же. Наместник выслал в район стройки еще два огнеметных взвода с бронетехникой. Огнеметчики нашли в лесу неподалеку пещеру с засевшими в ней четырьмя ловцами ветров. Очевидно, там у них был схрон оружия и припасов. Урбанусы закидали ее шашками с хлором. Ловцы попытались прорваться. Один из них, прикрывая подельников, наглотавшись шаша бросился на огнеметчиков, и, подорвав себя, уничтожил один броне-транспорт.
   Остальные пытались бежать, но были сожжены плотным огнем. Больше в окрестностях нарушителей найдено не было.
  
   4.
  
   Армия урбанусов до сих пор устроена на феодальных принципах, смешанных с бюрократией и капиталом. Урбаны возникают как оплоты и гарнизоны в перспективных районах, терраморфируя участки планеты, возводя ветрорезы и формируя почву. Таким образом, их империя медленно расползалась вширь, подобно лишайнику. Только так можно было покорять новые территории в этом мире. Однако именно эта успешная стратегия постепенной экспансии привела к отсутствию у урбанусов мобильных оперативных подразделений. Проблема, которую оказалось очень не просто решить...в прочем решение нашлось весьма оригинальное, как раз в духе Арахны.
   Анализ военного потенциала Урбануса наблюдателями Девятого Легиона.
  
  
  
   - Он здесь?
   - Да, вот его камера, - после этих слов дверь из стального листа отворилась, скрипя ржавыми петлями. То, что было названо камерой, оказалось чуланом не больше квадратного метра. Так что как только дверь открыли, в коридор вытянулись две ноги в тряпичных ботинках.
   - Младший сержант Шууд?
   - Так точно! - заключенный с трудом поднялся на затекших ногах.
   - Тебя хочет видеть офицер из столицы. Кажется, ты легко отделался, пока интересен господам сюзеренам, трибунал отложили.
   Внутри Урбаны солдаты не носили гидравлической брони, поскольку здесь не было ветра снабжавшего механизмы энергией, а бегать от розетки к розетке не очень удобно, однако, техники, стоявшие в конвое арестанта Шадди, были одеты в стальные шлемы со стеклянным забралом и гибкие кирассы-сигментарии. Все трое, при стилетах, а разводящий сержант вдобавок с плетью из крученой стальной нити. Ею можно было при желании резать сталь, или просто хлестануть человека и одновременно пустить ток.
   Шадди немного удивился, что в караулы и посты ставят техников, а не огнеметчиков. Но это тоже не было исключением. Строители же несли караулы и дозоры при своих ветрорезах. Однако когда его привели к одной из дверей в незнакомой части Урбаны, на самом верхнем этаже, он удивился по настоящему. Там на страже стояли солдаты в незнакомой малиновой форме, с большим количеством черных элементов. Притом что они по рисунку формы были рядовыми, количество черного шелка поднимало их ранг выше многих офицеров Урбаны-Феррум. Да и в геральдических кругах у них были не привычные языки пламени, шестеренки или хлебные колосья, а извивающаяся сороконожка. Эта эмблема привела Шадди в недоумение, как и странного вида, оружие в руках солдат. Он не знал что это, но точно не струйные огнеметы.
   Конвоиры передали Шууда солдатам сороконожки и удалились, после чего Шадди ввели в кабинет. Стоило ему переступить порог, как челюсть его отвисла сама собой. Огромная комната со стеклянной стеной. Три другие стены выкрашены минеральной лазурью и бирюзой, а внизу до уровня глаз обшиты листовой медью покрытой гравюрами. Пол вымощен мраморной плиткой и цветными изразцами. Ковры лежали там и сям, но чаще рядом с мебелью из древесины и коралла. Кресла, диваны, кушетки, столы, сундуки и шкафы. Роскошь, какую трудно было представить в этих серых бетонных стенах. Такой роскоши он не ожидал увидеть в Урбане.
   В центре стоял массивный письменный стол, покрытый зеленым шелком. Зеленый в кодексе урбанусов означал тайну. Зеленым же был и стоячий воротник сидевшего за столом, и клапаны нагрудных карманов в обрамлении черного на малиновой основе мундира.
   - Что может означать цвет тайны? - думал про себя Шадди, - малиновый - это подчинение лично богу-тирану, прямой вассалитет, но кто он? Тайная полиция, как и обычная стража и прочие войска юстиции носят с черным и красным синий - цвет справедливости. Военные разведчики - фиолетовый - цвет опасности. Но цвет тайны? Шадди никогда не слышал о войсках с таким цветом, как и о сороконожке на эмблемах.
   Тем временем человек за столом положил на зеленый шелк тряпичный шлемофон. По номеру, неровно выведенному белой краской, Шадди узнал свой доспех. Наушники шлемофона довольно громко проиграли все, начиная с момента, когда Шадди услышал голос ловца ветра, вплоть до момента ионизации, уничтожившей радиосвязь. После чего, человек с сороконожкой в петлице пристально посмотрел на Шадди и спросил:
   - Что вы можете пояснить к тому, что мы услышали?
   - Я полностью виноват и...
   - Ты не виноват! - перебил его человек с сороконожкой - мне сразу стало ясно, что тебя элементарно не проинструктировали, как вести себя в такой ситуации. Твоя некомпетентность это вина наместника! - человек посмотрел в сторону и Шадди, проследив глазами за его взглядом, увидел в комнате еще трех офицеров. Наместника и двух начальников служб. Наместник ничего не ответил на обвинения, лишь уничтожающе посмотрел на Шадди. Между тем, человек за столом продолжал:
   - Во время отступления, кто замыкал колонну?
   - Я, господин...
   - ...легат, - подсказал человек.
   - Колонну замыкал я, господин легат.
   - Почему?
   - Я был самым старшим по званию.
   - Вот как интересно! Господин наместник, это часто у вас практикуется? Из троих старослужащих, причем свободных наемников, в группе ни одного сержанта, зато с ними был сержант-раб. Как вы это объясните? Это сделано специально, чтобы в случае чего свалить всю ответственность на раба?
   Лицо наместника стало одного цвета с его мундиром, с трудом он разжал сведенные злобой зубы и произнес:
   - Знаменный Шууд получил до армии образование в академии Ологоса, как возможному Дзушии, ему было оказано доверие и присвоено звание. Он также часто выступал в роли заместителя взвода...
   - Да, мне рассказывали, - усмехнулся человек за столом, - он повернулся к Шадди, и, проведя пальцем по своему лбу, спросил, - наверное, до сих пор болит?
   - Никак нет, господин легат! - ответил Шадди и услышал, как скрипнули зубы наместника.
   - Я считаю, ты поступил в соответствии со своей подготовкой, и твоей вины в случившемся нет, если бы радио не вышло бы из строя, инцидент вообще мог обойтись без жертв. Кстати об этом! Что, по-твоему, вызвало ионизацию? Случайная молния?
   - Молнии не было, нас накрыла какая-то волна, как при взрыве что ли...
   - Значит, как при взрыве? Очень интересно! Вы знаете, что мои люди провели ревизию вооружения в Урбане-Феррум? Они обнаружили недостачу, правда, не оружия, а устройств, из которых вполне можно собрать одноразовый электромагнитный снаряд.
   - Это бред! - закричал наместник, - дикари не умеют пользоваться такой техникой! Даже если они и украли эти запчасти, они не смогли бы из них собрать...
   - Верно, они не смогли бы, а вот урбанусы - запросто! У любого огнеметчика образования хватит сделать такую штуку! Орудие для войны с урбанусом мог создать только урбанус, он его и создал, а затем передал ловцам ветра!
   - То есть наши же солдаты снабжают наших врагов оружием? Зачем? Чтобы их же потом и убили? - спросил наместник.
   - Чтобы выкупить себя... - произнес Шадди.
   - Верно! - заметил человек с сороконожкой, - здесь очень много рабов, ваши "шакалы" и старики постоянно выколачивают из них деньги, и при этом им еще нужно платить выкуп. Огнеметчики патрулируют горы, строители работают на удаленных строй-базах. У них полно возможностей контактировать с ловцами. Возможно, солдаты смекнули, что не обязательно убивать дикаря, чтобы получить от него немного жемчуга!
   Теперь точно ясно! У врага есть оружие специально для войны с урбанусом! И это первая плохая новость! Вторая плохая новость - у врага есть очень хороший осведомитель в Урбане-Феррум.
   Этот дикарь сказал две интересные вещи - первое - он знал о геометрии аэродинамической защиты! Причем довольно точно указал участок кораллового леса, попадающий в безветренную зону. Не думаю, что их наука способна спрогнозировать область защиты, узнав о месте строительства очередного ветрореза. А это значит, что кто-то передал им копии топографических и аэродинамических прогнозов планов нашей защиты. Вы понимаете, что это значит?
   Все присутствующие молчали
   - Это значит, что ваши поместья кишмя кишат шпионами врага! Враг знает, как и где взять вас за яйца, а вы сидите и не чешетесь!
   - Что вы предлагаете? - спросил наместник.
   - Это очевидно! - ответил человек, - я приставлю к каждому важному объекту и человеку группу из своих оперативников, с сегодняшнего дня, я буду знать о каждом чихе ваших людей. В каждый взвод будут помещены по двое моих людей, чтобы следить за солдатами. Если еще не поздно, мы выкурим крыс! Хотя, что еще может быть хуже, чем то, что я узнал, мне трудно представить.
   А что касаемо тебя, парень, - он посмотрел на Шадди, - ты мне пригодишься! Второе о чём Варвар сказал, что знает тебя. Вы даже вместе учились. Это можно использовать! Я забираю его в свое подразделение. У господина наместника есть возражения?
   - Я думал этими вопросами занимается тайная полиция! - произнес наместник.
   - Это не их компетенция, - ответил человек за столом, - пускай ловят взяточников и казнокрадов. Дальше криминала их власть не распространяется, все, что касается препятствию шпионажа и диверсиям, государственной измене и прочему... это лично моя прерогатива! Или может, вы желаете подтвердить мои полномочия у бога-тирана лично?
   - Никак нет, господин легат!
   - Вот и славно! Добро пожаловать в дивизию карателей, парень! Как тебя там зовут?
   - Младший сержант Шадди Шууд, господин легат!
   - Вот и славно!
   Когда Шууда увели, человек за столом повернулся к наместнику. Наместник был пунцовым словно помидор, похоже, увечье не затронуло его половые железы, потому как гормоны в нем бурлили и, не имея выхода, трансформировались в нервозную злобу и психоз ярости.
   - Я никогда не слышал о вашем подразделении! - выкрикнул он в лицо легату, - Всю мою жизнь контрразведкой занимались тайная полиция!
   - Видимо она не дает ожидаемых результатов! - усмехнулся легат, - Как видите, мои методы действенны и эффективны. Поверьте! В ближайшие четыре месяца они вам понадобятся!
   - И что же случится в ближайшие четыре месяца? Если конечно вы сами это не подстроите?
   - Вы не доверяете мне по объективным причинам, или просто из-за того, что я вас довожу до ручки?
   - Скорее второе является причиной первого! Те мелкие недостатки, которые вы так хотите вытащить наружу в погоне за новым кусочком черного в своем мундире, обычное дело в любой пограничной Урбане! Я не вижу смысла перебрасывать сюда несуществующую сверх секретную дивизию!
   - И почему же несуществующую? Вот мы здесь! Мои люди стоят за дверью, планеры на взлетной площадке, техника в гаражах и ангарах... штатное расписание... документация...
   - Пока вы проводили непонятно кем разрешенную инспекцию моих складов, я подал запрос в Урбанну-Тирану. При дворе бога были очень удивлены, услышав о вашем подразделении!
   - Но вы забываете о главном - ярлык!
   - О да! Пресловутый ярлык - документ на предъявителя, обязывающий верить подателю на слово! Да, я проверил номер ярлыка, он подлинный...
   - Так чего же вам еще нужно?
   - Ярлык можно и выкрасть.
   - Так арестуй меня, наместник! - яростно крикнул легат. Оба офицера вскочили и схватились за рукояти своих стилетов. Двое начальников служб оторопело сидели на своих местах побаиваясь вмешаться в спор высших чинов. Чья сторона верная пока ясно не было, и торопиться в таких вопросах не стоило.
   - У тебя есть несколько минут, - прохрипел наместник, - прежде чем я вскроют тебе горло и скажу, что так и было! Попытайся убедить меня в том, что это ошибка!
   - Нападай, кастрат! - оскалился легат.
   Наместник взревел и кинулся на соперника. Стиль драки на ножах у урбанусов походит на кулачный бой, и в первый момент, ослепленный гневом наместник атаковал серией прямых ударов левой и правой, держа кинжал за перекрестие, сжимая лезвие стилета в кулаке между средним и безымянным пальцем. Он целился в голову противника, и с каждым новым промахом усиливал напор и скорость ударов, молотя легата, словно пневмо-отбойник. В своей яростной атаке он решил пожертвовать блоком в счет ураганноного напора, вынуждая легата лишь обороняться.
   Легату пришлось взять стилет в левую руку обратным хватом, только так, прикрыв руку длинным лезвием от ножа противника, он мог блокировать бесконечный ливень ударов. Он ставил блок за блоком, одним глазом следя за правой рукой наместника с клинком, другим за его левым кулаком. И наконец, легат поймал момент! В ту секунду, когда их клинки вновь скрестились, а левая рука наместника все еще отходила назад для замаха, легату открылось правое запястье наместника.
   Ударом кулака легат попал точно в сустав, заставив кисть разжаться. И как только оброненный наместником стилет покатился по мраморному полу, торец рукояти легатовского ножа, молотом обрушился на ухо наместника.
   Глаза скопца разбежались в разные стороны, он потерял ориентацию, отшатнулся, но не упал, стараясь придти в себя.
   Легат не давал ему опомниться, и следующий удар пришелся наместнику прямо в лоб. На этот раз он упал. Его противник не замедлил этим воспользоваться. Подскочив к валявшемуся на полу наместнику, легат выбросил в сторону ненужный стилет и выдернул из своего мундира длинный прочный шелковый шнурок. В несколько движений он перекинул петли через горло, пах, ягодицы, скрутив за спиной другим концом обе руки так, что любая попытка вырваться, приводила к удушению и дикой боли в промежности.
   - Искусством связывания в наши дни пренебрегают, - говорил при этом легат, - а очень зря! Брать живьем пленников очень полезно! Можно совершенствоваться в использовании огнеметов, клинков, сетей, бомб, но мертвый тебе ничего не расскажет, а живой и свободный не захочет говорить.
   Легат усадил в кресло тяжело дышавшего наместника, и сам сел напротив, придвинув к креслу жесткий табурет.
   - Н что? Теперь вы готовы разговаривать спокойно? Может дать попить?
   - Дай! - прохрипел наместник, - ослабь петлю!
   Легат отпустил немного узел и затем поднес чашку с холодным чаем к губам наместника. Сделав пару крупных глотков, наместник успокоился.
   - И? Что такого особенного случится здесь через четыре месяца?
   - Здесь пройдет очень крупный постоянный тайфун. Мы дали ему имя Геката, как его называют Ловцы, понятия не имею. Но наверняка как-то называют. Этот тайфун ими кишмя кишит. Он идет со стороны Паучьей Гряды и очень быстро. Есть основания полагать, что это родовое владение крупнейшего племени ловцов.
   - Паучья Гряда их родовое владение? Откуда такая информация? Наши планеры летали в том районе, ловцов там не больше чем здесь!
   - О! Нет, нет! Вы меня неправильно поняли. Родовым владением являются вовсе не горы! Анализируя, имеющиеся данные мы пришли к выводу, что их вотчина не земля, их вотчина - ветер! А именно - постоянное образование, известное нам как тайфун Геката. И скоро их крепость в небе соприкоснется с нашей крепостью на земле!
   - Чушь собачья! Это бред! Это...
   - Это то, что пока нам известно. И на текущий момент, единственные люди знающие о ловцах больше - это сами Ловцы! Если вы не будите мешать, мы используем этого вашего сержанта чтобы узнать еще немного... в идеале мне нужен живой ловец!
   - Думаю, мы договоримся, но только при условии, что я буду знать все и...
   - И ваши доходы от продаж концессии не пострадают. Поверьте, в Урбану способную защититься инвесторы будут вкладывать деньги более охотно! И вы сможете её защитить благодаря нашим услугам, за маленький процент!
   - Знаешь сколько, таких как ты, хотят поиметь этот чертов процент?
   - И сколько из них стоят своих денег?
   - Мы можем договориться, но я не могу решать без своего сюзерена. Нужно получить разрешения еще нескольких людей.
   - Ну так объясните им ситуацию, вот и все! Мы договорились?
   - пожалуй! Эй, вы! Двое дегенератов, вы соберетесь сегодня меня развязать или нет?
   Тем временем Шадди свыкался со своей новой ролью. Он еще не определил для себя - удача это или рок.
   - С сегодняшнего дня твое звание рекрут-стажер. В нашей дивизии тебе будет легче собрать выкуп, если будишь служить усердно. Сможешь накопить денег на новое звание. Здесь, ты сколько заплатил за младшего сержанта?
   Шадди ошалело слушал своего нового командира. Этот сержант пичкал его информацией со скоростью превышавшей скорость восприятия мозга Шууда. Ему выдали новую форму. На удивление она была сшита по размеру, а не подгонялась шнуровкой, хотя медные кольца вдоль шва были и здесь, и в них тоже был продет шнур.- Давай покажу, зачем это нужно, - предложил сержант. Он дернул за одно из колец и вслед за ним вытянулся длинный шнур. Продев конец шнура в кольцо, привязанное к другому его концу, он получил удавку и, шутя, накинул на шею Шадди.
   - В нашей дивизии это оружие для тебя важнее, чем стилет. Я научу тебя пользоваться петлей и удавкой, ты удивишься насколько страшным оружием может оказаться веревка. В твоей форме спрятаны три куска шнура разной длинны для разных целей. Я и другие сержанты будем тренировать тебя вместе с остальными, поблажек не будет. Каждый раз, когда ты не будешь справляться...- мощный удар в солнечное сплетение заставил Шадди согнуться по полам. Это была уже не шутка. Прошла минута, прежде чем Шууд смог распрямиться, - А, когда ты овладеешь удавкой, мы научим тебя пользоваться этим, - и он дернул за другое кольцо, вытягивая из потайного жгута тонкую металлическую проволоку.
   - Это же... это леска?
   - Она.
   - Я думал её запретили!
   - Так и есть. Это её "мягкий" вариант, разрешенный в особых отрядах. Настоящую леску так не спрячешь, отрежешь руку, пока вытащишь. В оружейной бога, как говорят, есть несколько настоящих катушек лесок. В них нить леветирует в магнитном поле, не касаясь стенок катушки.
   - Для меня это все немного круто! Я не уверен... - начал было Шадди, но удар в челюсть заставил его заткнуться.
   - В дивизии сороконожки солдаты учатся, сражаются, работают либо лежат мертвыми. Пункта плакаться нет! Поднялся и за работу, рекрут!
   Покачиваясь, Шадди встал. Остаток дня он провел иначе, чем привык за последние несколько месяцев. Теперь сомнения рассеялись - это было проклятье равное трибуналу.
   Тренировки в составе нового взвода начались сразу же. Настолько интенсивной муштры Шууд прежде никогда не видел. Он просто физически не мог угнаться за товарищами и, как и обещал сержант, ко времени отбоя он был не только вымотан, но и сильно избит.
   Наконец ему удалось обнять подушку на жестких нарах. И уснул он мгновенно. Но! Не прошло и четверти часа, как его разбудил дневальный, и жестом приказав хранить тишину, повел за собой. Дневальный в петлице носил шестеренку - значит местный тех-батальона. А, следовательно, он понадобится кому-то из офицеров Урбаны. Когда же очередная дверь распахнулась, и на него уставилось вечно злобное лицо наместника, Шадди даже не удивился. За сегодня он слишком устал, в том числе и удивляться.
   Наместник же, увидев заплывшие в синяках глаза солдата, ссадину на скуле и разбитую губу, злорадно усмехнулся:
   - Ну? Добрый мой друг, как тебе служится при новом начальстве? Не обижают? Одевают, кормят хорошо?
   - Превосходно, господин наместник! - хриплым голосом ответил Шууд. Улыбка исчезла с лица наместника, вернув его лицу привычное выражение брезгливого отвращения, смешанное с нарциссичным самодовольством. Было видно, что он хотел по привычке ударить Шууда, но почему-то сдержался. Толи не нашел живого места, толи рука не поднялась на чужое имущество... но скорее тут был иной мотив. И Шадди понял это, услышав от наместника следующее:
   - Каждый из нас, обязан служить богу-тирану. Каждый урбанус. Я вассал нашего сюзерена и верно служу ему, за что и получил в поместье эту Урбану. Мой сюзерен служит магнату, который в свою очередь служит вельможе, и уже вельможа служит лично богу-тирану.
   - Это так, господин наместник.
   - Конечно так! Цепь проста и прозрачна на каждом этапе. Любого феодала можно проверить в считанные секунды и убедиться в его лояльности. Служа мне, ты служил богу!
   - Но я и сейчас продолжаю ему служить! - возразил Шадди, - наш командир личный вассал бога! Это, кстати, ставит меня и вас на один уровень, несмотря на различия в званиях! - Шадди видел, как сморщилось лицо наместника при этих словах, как сжались его кулаки, но он снова сдержался. На губах Шууда заиграла мерзкая садистская улыбка. День избиений и мытарств стоил этого ночного разговора, и в особенности этого выражения беспомощной ярости, спрятанной за маской доброжелательности и радушия.
   - Сколько денег тебе нужно для выкупа? - вдруг резко спросил наместник.
   - Мой счет аннулировали, - ответил Шууд, - Полная сумма с процентами за четыре месяца.
   - Понятно, - пробормотал наместник, - в этом своем взводе ты быстро накопишь нужную сумму?
   - Не знаю, пока мне нужно хотя бы погасить проценты.
   - И ты уверен, что тебя не обманут? Не находишь свой перевод странным? Раба забрали в секретную дивизию. Да и что это за дивизия? Ты уверен что действительно служишь богу?
   - Но вы же проверили их? - начал беспокоиться Шадди, - вы же не могли пустить в Урбану толпу вооруженных не пойми кого? И... - тут Шадди осекся. По глазам наместника он примерно понял, что произошло.
   - Они предъявили ярлык. Ярлык подлинный. Но больше ничего не известно. Ярлык - это документ на предъявителя без удостоверения. Я обязан верить, что его обладатель говорит от имени бога. Но в Урбане-Тиране не подтвердили выдачу ярлыка кому-либо, как и существование этой чертовой дивизии. Но что, если мы пустили в дом врага?
   - И если об этом узнают...
   - Именно! Ты не так глуп, раб. Всё-таки видно, что ты учился у огнепоклонников. Я не такой уж и шакал, как вы меня называете. Вполне могу войти в твое положение. Если ты войдешь в моё! Ты понял, чего я от тебя жду?
   - Да, но... это... это не...
   - Я не тороплю тебя. Ты не можешь решиться сразу и это тоже не плохо. Это говорит о врожденном чувстве верности Урбануса. Но верности кому? Ты должен хорошо подумать об этом и осознать! Не забудь поразмыслить над своим будущем. И надеюсь, у тебя хватит мозгов не болтать о нашем разговоре.
   - Я все понял, господин наместник. Разрешите идти?
   - Иди, - коротко бросил наместник, он тоже боялся. Боялся Шадди, боялся, что тот выдаст его своим новым хозяевам, но внешне, он этого не выказывал, стараясь всем видом своей уверенности и превосходства задавить Шадди морально, чтобы у того и мысли не возникло предать наместника. И когда Шадди понял это, его страх перед шакалами, воспитываемый в нем все эти проведенные в армии месяцы, внезапно исчез. Он с достоинством вассала бога поклонился наместнику и вышел прочь.
   - Шадди, ты влез в какую-то очень не здоровую хрень! - сказал он сам себе, - чертовски не здоровую!
  
   5.
  
   В Шии - священном языке Арахны очень сильно влияние культа ветра. Многие идиомы с положительным смыслом построены с использованием слова - "шаад" - "ветер" или другой формой "адди" - если речь идет об одушевленном ветре.
   В тоже время слово "проклятье" - "шааза" - образованно корнем "шаад" и отрицательным суффиксом "за", что можно дословно перевести как - безветренный. Учитывая культуру урбанусов основанную на борьбе с ветром и их вечной войне с природой Арахны, не удивительно, что Шии перестал ими использоваться, уступив место завезенной, скорее всего миссионерами из вне, Вульгате (вульгарной латыни) - преобразованной в Урбану.
  
   Вступление из методического пособия по изучению Шии.
  
  
  
   - Кто здесь? - вслед за вопросом темноту прорезал луч фонарика, - вылезай, падла! Я кидаю гранату!
   - Стой! Ширри, это я!
   - Шууд? Какого хрена ты здесь делаешь?
   Вопрос был уместен, ибо стояла глухая ночь, а диалог происходил в тонувшем во мраке боксе тех-батальона. Шадди медленно вышел из-за штабеля цинковых ящиков в белый круг ручного фонарика. Патрульный тут же выключил свет и подошел вплотную.
   - Шууд, ты сдурел? Еще секунда и я бы тебя сжег на хрен! Эти чертовы Ловцы появляются то тут то там. Дневальным теперь выдают не свето-шумовые, а вот эти, со сжатым ацетиленом и термитом.
   - На хрена? - удивился Шадди, - этими гранатами мы выжигаем породу в скалах, а Ловцы, как мне казалось, сделаны из мяса.
   - Напалмовых гранат на всех не хватает. Нас переводят на военное положение. И все-таки... какого дьявола ты здесь ночью роешься? Ты теперь конечно один из сороконожек, но... и зачем напялил гидравлическую броню? И гвоздомет? И что это? Консервы? Тут на неделю запасов. Где ты все это взял?
   - Это все еще мое снаряжение.
   - Оно было твоим, пока ты служил в нашем батальоне, а сейчас ты его воруешь! Не будь ты моим другом, я бы уже зарядил тебе по печени!
   - Не будь ты моим другом, - огрызнулся Шууд, - строительный гвоздь уже торчал бы из твоего лба! Сделай вид, что не видел меня, и иди с обходом дальше!
   - Еще чего! На меня повесят все, что ты украл! А ну положи все на место! Эу, ты что делаешь?
   Ствол строительного гвоздомета смотрел в грудь патрульному. В бункере была видна новая целая пачка гвоздей. Солдат потянулся к гранате.
   - Не делай этого, Ширри! - взмолился Шууд.
   - Шадди, да какого хрена? Что ты делаешь?
   - Я сваливаю отсюда, Ширри! Эти шакалы, наш, и тот, что с сороконожкой, затеяли какое-то дерьмо, в которое я должен буду окунуться с головой! В гробу я видел их разборки! Я сваливаю!
   - Ты точно кретин? В одиночку с этой игрушкой через горы? Черт, да какие на хрен горы! Это же дезертирство! Измена!
   Ствол гвоздомета опустился. Шадди сел на пол и обхватил руками голову.
   - Ширри, я не хочу в этом участвовать! Наместник, легат, этот ловец, что узнал меня... я не хочу бегать между ними как собачка, которую подзывают со всех сторон! А не подбежишь... они убьют меня, Ширри, я тебе точно говорю! Убьют! Или объявят шпионом или придумают что похуже!
   - Шууд, по-моему ты перегибаешь палку!
   - Я не согнул её даже до половины!
   Патрульный засунул гранату в подсумок, и сел рядом с Шадди.
   - Бегство тоже не выход!
   - Ты можешь предложить что-то лучше?
   - Попробуй сыграть в их игру.
   - Ты о чем?
   - Вот о том! В карты играть умеешь? Ты ведь учился у огнепоклонников, дзушии или кто ты там? Значит парень не глупый. Они все чего-то хотят от тебя, значит, ты им всем нужен! Начни с этой карты, и тогда сможешь вытащить у противников карты посильнее.
   - Ты хоть раз выигрывал в солдатском казино?
   - У меня долг в две тысячи! Через пол года снова разукрасят лоб кислицей!
   - И это человек учит меня играть в карты!
   - У меня есть решимость, но не хватает мозгов! - усмехнулся солдат, - у тебя мозги есть.
   - Зато я трус!
   - По крайней мере, ты знаешь это! А значит, знаешь, что нужно исправить.
   - Ширри, ты кем был до армии?
   - Кузнецом-медником, а что?
   - А я думал учителем в школе.
   - Да иди ты! - но с минуту помолчав, он добавил, - за игру в карты учителей из школы выгоняют. А за долги медников ссылают в армию...
   - Ширри, как стать храбрым?
   - Нужно, чтобы другие чувства стали сильнее страха. Тогда страх окажется самым малым из них. Из-за жадности торговцы идут с караванами через горы, из-за гордости и тщеславия феодалы строят новые Урбаны там, где и пауки жить не станут, из-за злобы и ненависти солдаты идут в горы и убивают варваров... выбери сам - жадность, гордость, ненависть... или любовь, если есть кого любить.
   - Ты хороший учитель, Ширри! - усмехнулся Шууд.
   - Медником я был не хуже! - ответил, улыбнувшись солдат, - а теперь положи это на место, и иди придумывать кровавый план мести шакалам!
   - Пожалуй, так и сделаю! Кстати, когда я сказал, что ты хороший учитель - это был сарказм!
   - Шууд, я таки засуну гранату тебе в трусы!
  
   В вечерних сумерках, когда небо больше не озарялось сиянием наэлектризованного аргона в верхних течениях облаков. Произошло нечто странное. Привычные звуки Урбаны-Феррум внезапно уступили место новому. Это была мелодия - грустная, протяжная, словно ветер среди скал, но в тоже время сильная и красивая. Сотни или даже тысячи голосов, усиленных неизвестным урбанусам способом, пели на Шии. И крепость Урбаны казалась маленьким бетонным кирпичиком на фоне этого пения.
   Шадди стоял на плацу во время развода нарядов, когда он услышал эту песню. И пусть он был затянут в стальной шлем и ламинарную кирасу, а на боку висел стилет-коммуникатор и сумка с гранатами, в этот момент Шадди почувствовал себя голым и безоружным.
   Даже дежурный по Урбане и рапортующий ему помощник замерли, замолчав на полуслове, слушая и ожидая, когда окончится эта мелодия. Те из солдат, кому уже приходилось участвовать в "работе", нервно сжали кулаки на рукоятях стилетов, но внешне оставались спокойными, те кто стоял в задних рядах, даже подсмеивались над оробевшими молодыми. Но этот смех - не более, чем замена испуганному вскрику, просто маска, дабы сохранить лицо. Молодые боялись, потому что не знали, что означает для них эта песня, а старики боялись, как раз, потому что знали.
   Сразу же как только мелодия утихла от корпуса офицерского общежития к строю подбежала фигура. Ею оказался один из обер-офицеров сороконожки. Он быстро о чем-то переговорил с дежурным по крепости и стал за его спиной. Дежурный же громко выкрикнул:
   - Рекрут-стажер Шууд, выйти из строя!
   - Я! Есть!
   Шууд сделал шаг в сторону оказавшись в коридоре между разомкнутыми колоннами, и четким прямым шагом вышел вперед, остановившись в середине нарисованного на бетоне квадрата.
   - Рекрут Шууд снимается с наряда! Пшел вон, недоносок! - и обернувшись к сороконожке, - можешь забирать этого дохлика.
   Офицер увел Шууда за собой, дежурный же, обведя взглядом строй, недовольно проорал:
   - А вы, обезьяны ...ные, будите стоять здесь, пока не прибежит какой-нибудь ...нышь, на замену этому ...ну!!!
   - Есть! - безразличным хором ответили солдаты.
   В это время в офицерском блоке на верхнем этаже красный больше обычного, тяжело дышащий, от возбуждения, с криками:
   - Легат! Легат, мать твою! Падла, где ты есть! Легааат!!! - быстрым шагом несся по коридору наместник. Попадающимся мимоходом дневальным и посыльным он отвешивал сокрушительные удары, ударяя не глядя, но как профессиональный воин, неизменно попадая в почку, печень, солнечное сплетение, кадык, нервный узел...
   - Легат, если ты не у себя...- орал он, избивая двух солдат у входа и пинком, вышибая двери.
   - Господин, наместник, я, как видите, у себя! - спокойно произнес комдив, - и не понимаю причину вашего...
   Недослушав его, наместник схватил легата за воротник и грубо потащил к окну.
   - Это что! Это что я тебя спрашиваю? Ты говорил - они будут через четыре месяца, а не прошло и двух!
   Легат рывком высвободил край воротника из рук наместника и грубо толкнул последнего в кресло. Наместник пошатнулся и плюхнулся на мягкий шелк.
   - Чертов дикарь! - огрызнулся легат, - если не можешь трахаться, найди другой способ избавиться от своих гормонов! Отличный от избиения моих людей и порчи моей формы! Ублюдок, ты порвал мне новый мундир!!!
   - Да ты...
   - Я сказал, что их чертов тайфун будет здесь через четыре месяца! Он и будет здесь в свой срок! А эти... это их передовые группы. Можете считать спектакль начавшимся!
   - Да мне что с того? Прошло уже два месяца! А вы так и не продвинулись!
   - Глупости! Мы пресекли поставки оружия нашим врагам, выявили нескольких подкупленных предателей...
   - Вы так и не поймали ни одного ловца живьем! Не добыли агента из их кланов...
   - Да все потому, что ваши кретины сжигают их раньше, чем мои успевают их схватить!
   Но ничего! Сегодня у меня все получится! Наконец подвернулась возможность разыграть карту Шууда.- Мелкий засранец бесполезен! Он не тянет тренировки ваших отрядов.
   - Это не столь важно! Он просто червяк, на которого должна клюнуть рыба.
   - Чего ради? Тот ловец сам сказал, что Шадди для него бесполезен! Он хотел его убить. Зачем ему снова соваться к нему?
   - Такова их натура! Если мы их сведем снова, ловец решит, что это судьба и не устоит снова приблизиться. В этом вся их еретическая суть!
   - Еретическая?
   - Я хотел сказать - варварская.
   - Но и как ты хочешь их свести?
   - Просто. Вчера планер, патрулировавший южный склон хребта, нашел пещеру, судя по термо-съёмке, в пещере около пятисот человек. Это самая крупная их стоянка. Там находится и их ставка - штаб, или что там у них? И тот, кто учился у огнепоклонников, наверняка находится среди или около вождей.
   - Ты планируешь рейд?
   - Да! У тебя есть бронетранспорты, которые не жалко пустить в расход? Они же у вас с радио управлением?
   - Найдем.
   - Найди еще комплекты формы на два взвода, и сломанное оружие.
   - Какую-то пакость задумал?
   - старый трюк! Он в моей семье передавался из поколения в поколение! Не бойся, дружище! На этот раз мы захватим пленника!
  
   Шууду никогда не приходилось ездить на бронетранспортерах. Хотя, издали, он часто видел, как взвод огнеметчиков карабкался на них в гору. Но сейчас ему предстояло не просто побыть пассажиром, Шадди, должен был пилотировать один из них в предстоящем деле. Пускай, по правде сказать, - "пилотировать" совсем чуть-чуть.
   Дело в том, что эти военные машины не имели ничего общего ни с монорельсовыми поездами урбанусов, ни с их колесными автомобилями, ни со строительными комбайнами на шагающем шасси.
   Шадди и еще один солдат вошли в ангар рем-части. В жидком желтоватом свете слабых ламп, они увидели с десяток небольших покрытых ржавчиной и остатками красной краски механизмов. Какие-то валялись перевернутыми на бок, один так вовсе висел в полуметре над землей, покачиваясь в цепях блока штанг-балки.
   Шадди приблизился к этому "жёлудю", чтобы лучше рассмотреть. Прежде он видел десантные транспортеры только издалека.
   Машина, висевшая на блоке, имела около метра в длину и столько же в ширину. На верху два велосипедных седла со спинками и пара поручней, чтобы всадники могли держаться. Никакого намека на органы управления. Верх корпуса был округлый, откован из хорошей углеродистой стали, правда, не легированной, и потому слегка ржавой в отличие от движущего агрегата, сверкающего вольфрамо-ванадиевым сплавом.
   Из-под брюха свисали пока безжизненные ноги лезвия, по шесть с каждого борта, изогнутые и зазубренные, как кайло ледоруба. Обычно все сочленения спрятанны от пыли и песка за кожухом из прорезиненного шелка так, что наружу на пол метра торчат только острые серповидные концы, врезающиеся в скальный грунт, но машину недавно ремонтировали, и отстегнутый кожух колыхался под стальным брюхом, открывая взору не хитрую машинерию.
   - Нравится? - со спины к Шадди подошел техник, - только сегодня закончил! Все смазано и пневматика не пакостит, смотри! - с этими словами он рукой толкнул поршень эксцентрика в продольном пазу. Поршень легко прошелся по ряду механических ног, как палец пианиста по клавишам, высекая тонкие ноты, и приводя эти серпы-ледорубы на шарнирах в волнообразное движение.
   - Механизм старый, но я сделал что мог! - толи оправдывался, толи хвастался техник, - эта "мокрица" может подниматься с всадником по вертикальной стене!
   - Похоже на наши строительные комбайны - "пауки", - заметил Шадди.
   - У ваших "пауков" медлительные гидравлические шасси, и сочленения ног "гуляют на улице", да и вообще! Для них уклон в сорок градусов - предел! Не сравнивай хрен с пальцем! - недовольно ворчал техник, накидывая кожух обратно, и придавливая резиновые уплотнители в выемки на стальных ножках.
   - По горам эта хрень ползет как сороконожка, на трассе можешь опустить корпус на ролики, ноги будут толкать машину как весла...
   Так! Хорош балду пинать! Я один, что ли все буду делать?
   Втроем они преступили к финальной стадии работы. Двухместные мокрицы можно было использовать самостоятельно, но чаще всего их сочленяли в одну цепь, получая сегментарную конструкцию гибкой тысяченожки, с более мощной батареей аккумуляторов.
   - Если какой сегмент сломается, - поучал солдат механик, - не лезьте чинить, лучше переставьте его в конец или выкиньте на хрен! Но лучше переставьте, и притащите мне обратно!
   Вскоре их усилиями в ангаре стояли две полностью собранные сороконожки. Техник накинул соединительные клеммы и проверил цепь по всей длине.
   - Работает! - самодовольно заявил тот, когда гармоничные волны прокатились по рядам металлических ног, - выбирайте твердую поверхность! В рыхлом грунте увязните нахрен! Ну, я вроде все сделал! Ждите своих шакалов, они должны пульты принести, а я пошел!
   Техник пожал на прощание руки Шадди и его спутнику, и в последний раз посмотрел на машины. По его глазам было видно, что он не верит в то, что они снова вернутся в ангар. Не верит, но... все таки надеется.
   Через пол часа в ангар пришли сержант и еще двое солдат сороконожки. На ремнях через плечо у сержанта болтались две пластиковые коробочки с рычажками - пульты, солдаты же несли узлы со старой формой.
   Главная прелесть тысяченожки в том, что она управляется с помощью радио-пульта похожего на джойстик.
   Огнеметчикам часто приходится спешиваться, ведя в горах бой, и пульты позволяли им безбоязненно оставлять машины, и вызывать их, когда необходимо, либо пускать их вперед, вместо щита и наступать на врагов под прикрытием их брони.
   Сегодня планировалось нечто подобное. Шууд и еще пара солдат сороконожки весь вечер набивали песком комплекты списанной формы. Фигуры получились очень реалистичные, издали не отличить от людей. Солдатам никто не объяснял, зачем это делается, но они и сами прекрасно понимали суть. Однако, когда чучела были привязаны к сидениям транспортов, сержант подошел к Шууду, и стукнув его по плечу спросил:
   - Ты, какой поведешь?
   -Что? - шууд опешил, он вытаращил испуганные глаза на сержанта.
   - Я ты что думал? - усмехнулся сержант, - я конечно по началу буду им управлять, сидя в планере, но у этих паучьих детей теперь есть магнитные гранаты... на радио не надеемся...
   - Но я не умею!
   - Тут нечего уметь! Да и то, ты просто на подстраховке!
   - Я думал это приманка...
   - Так и есть, мы подставим их под удар...
   - Но ведь там буду я!!!
   - Ты будешь сидеть в самом конце! Если клювом щелкать не станешь - выживешь. Может быть...
   - Ну...
   - Ну что?
   - ... я согласен!
   - Как будто у тебя спрашивали! Смотри, шнур от пульта вставляется в это гнездо. Машина - хлам, может, и, скорее всего, будет барахлить! Просто пошевели разъемом...
   На этом инструктаж Шадди был завершен. Больше ему не сообщили никаких подробностей дела.
   На кануне, его и второго смертника экипировали так, как будто, в самом деле, надеялись, что они вернутся. Их нарядили в ламинарные доспехи из стали и бронестекла. Выдали помимо стилетов и удавок сумки полные всевозможных гранат - термитные, для прожигания стали и камня, фосфорные и напалмовые - для прожигания людей, осколочные, отравляющие и звуковые - для борьбы против ловцов в воздухе. С таким арсеналом можно жить и умереть героем!
   В назначенный час, взвалив на спину баллоны с кислородом, двое солдат оседлали задние сегменты стандартных взводных транспортов по пятнадцать сегментов в каждом. С кучей тряпичных солдат на своих спинах, машины производили грозное впечатление. На передних сегментах установили настоящие безоткатные гранатометы, так что у сороконожки были острые зубы!
   Как только над их головами пролетели два боевых и один десантный планеры, машины пришли в движение и направились в сторону гор.
   Транспорты двигались напрямик к цели, выбирая заведомо самый заметный маршрут с множеством дефиле, выставляя себя на показ - иду на вы! - говорили они всем видом.
   Эта тактика оказалась действенной. До самой цели на машины не совершено ни одного нападения. И вот они замерли у подножья горы. В двух километрах над землей, в нависающей вертикальной стене базальта зияла дыра. Легкий дымок, тянущийся наружу, доказывал присутствие людей в этой естественной крепости.
   Постояв с минуту, словно примеряясь, машины ринулись на штурм высоты. Медленно, вгрызаясь в камень каждой своей ножкой-зубилом, транспорты поползли вверх по стене. Гранатометы дали залп по пещере дымовыми снарядами. Но ничего не происходило. Сороконожка из стали уже доползла к середине пути, когда солдаты стали сомневаться, не обманулись ли они, когда из задыхающейся в дыму пещеры выпрыгнули с десяток теней. Они тут же поймали восходящий поток в свои платья-крылья и взмыли вверх, но затем вернулись в крутом пике, летя над самой поверхностью скалы.
   Шууд выстрелил осколочными гранатами, но поторопился, они взорвались раньше, чем Ловцы пролетели мимо них, и осколки снес в сторону ветер.
   Второй солдат оказался удачнее, он забросал нападающих залпом звуковых гранат, и трое ловцов, потеряв ориентацию на огромной скорости, разбились о скалы, но остальные семеро продолжали атаку.
   Один из нападающих пролетел мимо транспорта Шадди, скашивая своим коралловым серпом головы чучелам. Стальные шлемы и мешки полетели прочь, рассыпая песок по ветру. Ловцы поняли, что их обманули, но было поздно. Следующего ловца пригвоздило к скале сразу тремя стальными кольями. Острые болванки сыпались на них сверху, откуда они не ожидали атаки. Увлекшись борьбой с транспортами, они подставили спину планерам. Пятеро ловцов повисли еще живыми, распятые на отвесной скале, как однажды был распят богами Прометей. И, так же как и Прометею, им не суждено было встретить смерть быстро.
   Транспорты подползли к самой пещере, и, просунув в нее передние сегменты с гранатометами, дали залп газовыми зарядами.
   В ту же секунду раздался грохот взрыва и треск крошащегося камня. Что-то ударило в головной сегмент второго транспорта, оторвав его от тела сороконожки. "Голова" отлетела назад, а в след за ней откинулась назад и передняя часть транспорта, нависнув над пропастью. Солдат попытался отстрелить перевешивающие сегменты, но не успел. Тяжесть бронированной машины вырвала ноги сороконожки из камня, и машина с отчаянно кричащим всадником понеслась в пропасть.
   Шадди забыл о бое. Он оторопело смотрел испуганными глазами в след гибнущему товарищу!
   - Суки! Я вам не дамся! - вдруг за орал Шадди, и было не ясно, кому крик был адресован - ловцами или урбанусам. Шууд загнал голову транспорта в пещеру раньше, чем Ловцы снова успели выстрелить. Забыв о цели рейда, он закидывал пещеру убойными гранатами, пока густое пламя не вырвалось из её каменной пасти, и лишь, когда зарядить раскалившиеся стволы оказалось нечем, он спохватился.
   - Идиот! - проклинал он себя, - теперь я безоружен!
   В ушах раздался треск рации:
   - Шууд, паучий сын! Какого дьявола ты творишь? Нам нужны пленные, а не трупы! Ублюдок, полезай в пещеру, десантники сейчас подойдут!
   Огонь утих, а висеть над пропастью Шууду не хотелось, так что, превозмогая страх, он полез по транспорту наверх. Заглянув в пещеру, он увидел только раскуроченный переносной миномет урбанусов и кровавые ошметки, оставшиеся от орудийной прислуги. Казалось, в гроте больше нет ни одной живой души.
   Присмотревшись к останкам, Шадди заметил блеск среди крови - жемчужины. Скоро прибудут десантники! Это был его шанс! Переборов отвращение, он кинулся собирать эти сокровища из каши мяса и костей, пряча в потайной карман. Увлекшись, он даже не заметил, как коралловый клинок очутился у его горла, пока реснички живого ножа не обожгли кожу.
   - Убийцы урбанусы! Сегодня вы деретесь не как всегда, но вы всёравно остаетесь урбанусами!
   - Шуурри шанн не хи! Ша Шии ши хи! (Погоди, не убивай его! Я поговорю с ним!) - раздался знакомый голос из темноты пещеры, - это опять ты? - удивился голос, - я думал ты погиб тогда!
   - Не дождетесь! - огрызнулся Шадди, - Я славно поквитался с вами за тот день!
   - Урбанусы так не дерутся! Кто научил вас этому приему?
   - Не поверишь! Своим умом дошли! - в ответ на дерзость, ловец вонзил Шадди клинок не глубоко под ключицу. Шадди неистово закричал.
   - Что за слабак? Это всего лишь порез, а он визжал как девчонка!
   - Я повторяю вопрос! Кто научил вас так драться? Кто научил вас пользоваться приманкой?
   - Наши отцы командиры!
   - Может он не врет? Урбанусы не дураки, а хитрость невесть какая! Могли и сами додуматься! Тем более что пожиратели издревле так охотятся!
   - вот именно! Так охотятся - пожиратели!!! - взревел незримый голос, - урбанусы полагаются на сталь и броню! Они прут на пролом, прикрываясь шитом, но не выманивают подлой хитростью, и не расстреливают из засады в спину! На такую подлость способны только грязные пожиратели!
   Я последний раз спрашиваю! Если не ответишь - умрешь! Кто научил вас так драться?
   Шадди пытался что-то придумать, но паника напрочь выбила из головы все мысли. Зато инстинкт сработал прежде, чем рот сумел произнести хоть что-то в свою защиту. Пальцы Шууда незаметно коснулись пульта, висевшего за спиной на лямке через плечо.
   В следующую секунду рука, державшая нож у горла Шууда, выше локтя расцвела ярко алой кляксой, в то время как остальное тело ловца превратилось в фарш, перемолотый ногами клешнями транспортера.
   Машина резким рывком влетела в пещеру, раздавив двоих ловцов. Врезавшись "головой" в стену, стальная сороконожка отрезала Шадди и еще двоих ловцов от остальной группы.
   Прежде чем эти двое успели приблизиться к нему, Шууд выхватил из-за пазухи ручной огнемет, который в впопыхах Ловцы даже не попытались отобрать. Маленький инжектор с литровым запасом напалма выплюнул в сторону врагов короткую, не дальше пяти шагов, но широкую непрерывную струю пламени. Огонь не причинил ловцами практически никакого вреда, но он заслонил от них урбануса, не давая им возможности пустить в ход ножи.
   Шадди попытался под прикрытием огненного щита протиснуться к выходу. Он давил струю, не отпуска пальца с курка. Давление в баллоне быстро падало, и стрелочка индикатора постепенно клонилась к нулю.
   Шадди приготовился перезарядить. Он не знал, что будет, когда он окажется у выхода из пещеры, зато знал, что в тот момент, когда он будет вставлять новый баллон, сразу два коралловых клинка попытаются перерезать ему горло. На перезарядку требуется в идеале две секунды, - одна - выдернуть пустой баллон, - две - вставить новый, - но это в идеале!
   Струя кончилась внезапно. Резким движением локтя Шууд выбил, пустую жестянку из паза и тут же вогнал в осиротевшую корму полный литр напалма. Однако нажимать на курок не стал, и даже напротив - опустил инжектор. Стена огня, пряча его от ловцов, также скрывала и их от его глаз, но сейчас он увидел их и был безмерно удивлен этим зрелищем.
   Двое ловцов бились и извивались, словно тараканы или пауки, которых тянут за ножки в разные стороны. И их действительно тянули. По двое солдат сороконожки накинули свои удавки на руки, ноги ловцов куда удалось попасть, и сейчас растягивали пленников, пытаясь их обездвижить и набросить главную удавку им на шеи.
   В конце концов их почти задушили, и когда они почти перестали двигаться, накрепко связали - правую руку с левой ногой, левую руку - с правой, и лишь после этого ослабили удавки на шеях, но не сняли их.
   В пещеру по десантным тросам из планера спускались еще солдаты штурмового взвода сороконожки.
   Шадди плюхнулся бронированным задом на каменный пол пещеры и привалился спиной к ее стене. К нему подошел сержант:
   - Ты ранен?
   - Они пырнули меня своим ножом в грудь.
   - Дай гляну! - с этими словами, сержант деловито отогнул край раны кончиком стилета. От этого Шадди стало дурно.
   - Все хорошо! Осколков в ране нет. Просто яду схватил. Лучше двигайся,
   Маленькая доза, разгони её по крови - сразу почувствуешь, как трезвеешь, твои почки, и печень сами справятся.
   Следуя совету сержанта, Шадди поднялся. Но голова лишь сильнее закружилась, похоже, солдат не был силен в медицине.
   Но действительно, через какое-то время в голове прояснилось.
   - Так! Всем внимание! - проорал старший сержант, - мы перекрыли оба выхода из пещеры, с обеих сторон дежурят планеры, они будут расстреливать любого, у кого нет радио-маяка, так что следите, чтобы рации были включены! Это первое!
   Второе! Мы перебили и схватили порядка двух десятков этих ублюдков, а что это значит? а значит это - еще не менее полусотни "обезьян" сидят внутри! Через пару минут пойдем их выкуривать! Так что одевайтесь в противогазы и готовьте удушающие гранаты. Две минуты на изготовку, строиться цепью!
   Шадди не дали отдохнуть. Его беспощадно засунули, чуть ли не в центр передней цепи. Ему ничего не оставалось, как подкрутить инжектор, чтобы струя била дальше и уже, и перехватить огнемет поудобнее.
   Затем они отодвинули транспортер и разом швырнули в темноту десяток газовых шашек. После чего медленно двинулись вперед, кидая по паре гранат через каждые пять метров.
   Газ был прозрачен, и не портил видимость, зато от него сильно пекло рану Шууда, но он шел вперед, закусив резину своей респираторной маски, и практически не стонал.
   ...двадцать метров, пятьдесят...
   Никаких признаков жизни, передняя цепь углубилась уже довольно далеко, однако не было слышно даже намека на затаившихся врагов...
   ... двести метров, двести пятьдесят...
   Но вот, за поворотом коридора послышались шаги. Первая шеренга приготовилась и...
   Из-за угла в сторону урбанусов вылетела их же собственная дымовая шашка, а за ней выскочили... урбанусы!
   Две шеренги остановились ошалело, уставившись друг на друга. От каждой вышел вперед сержант:
   - Вы что? Никого не нашли?
   - Нет, а вы?
   - Паучьи дети! Они же были! Тут были еще, как минимум пять десятков!
   - Никого! Даже следов их нет! Ни пепла костров, ни объедков, ни кусков шелка!
   - Может, пропустили боковой туннель или колодец?
   - Если так, то он замаскирован!
   - Дьявол! Придется уходить с тем, что есть, пока они не притащили сюда пару сотен своих ублюдков!
   Так закончился первый рейд в жизни Шадди.
  
   - Провал! Полный провал! Они ушли от вас!
   - Не совсем так, господин наместник! Мы взяли много живых пленников, их уже пытают. Скоро мы получим достаточно много полезной информации...
   - Прекратите! Любому идиоту теперь ясно, что это провал! Вместо пятисот ловцов - пятьдесят! Вместо их вождя - кучка дегенератов, которые ни слова не говорят на Вульгате!
   - Наши специалисты знаю Шии...
   - Вот! Вот это меня и настораживает!
   - Помилуйте! В нашем государстве каждый третий говорит на Шии!
   - Плевать! Настоящий урбанус не запятнает свой разум изучением дьявольского языка!
   - Зато урбанусам служат ологосы, пишущие на нем свои стихи и...
   -...и пожиратели.
   - Простите, что?
   - Пожиратели! Они ведь тоже служат урбанусам, и говорят на Шии.
   - И они тоже...
   - Я говорил с Шуудом, господин легат.
   - Вот как? Очень интересно! Я тоже с ним беседовал, оказывается тот самый ловец, что учился у ологосов, снова его встретил...
   - Верно, они опять увиделись, как вы и предсказывали. И снова они разговаривали...
   - Я знаю....
   - Нет! Этого ты пока не знаешь! Я приказал Шууду молчать, и он ничего тебе не сказал. Исполнительный и довольно умный парень, как оказалось. Я забираю его обратно и даю ему первый офицерский чин.
   - И чем же он заслужил такое признание?
   - Он соблюдает свои условия договора, а я соблюдаю свои. Хочу заметить, я всегда соблюдаю свои.
   - Вы делаете мне намек?
   - Причем довольно прозрачный.
   - В чем суть сделки?
   - А что вы имеете? Что вы можете мне предложить? И самое главное, что вы имеете от всего этого? Какого черта вам вообще это все понадобилось?
   - Я не понимаю вас!
   - Не понимаешь? Хочешь знать, что сказал ловец Шууду? Он сказал - урбанусы так не сражаются!!! Эта часть фразы для тебя - бесплатно! Хочешь конец анекдота? Ты знаешь мою цену!
   - А если я и так знаю, что он сказал?
   - Хорошо! Значит, ты понимаешь, что чего бы ты не хотел здесь добиться, ты можешь это, только пока я, не мешаю тебе! В случае моей смерти, Шууд будет переправлен в Урбану-Тирану и тогда вся армия урбануса обрушится на вас. В случае смерти Шууда, - договор расторгается на вас начнется дикая охота!
   - А что будет, когда мои дела будут завершены?
   - После оплаты моих услуг... ты получишь Шууда.
   - Нет крепче договора, чем тот, что скреплен кровью!
   - Аминь!
  
  
  
   6.
  
   Огнепоклонники считаются наряду с урбанусами второй культурной народностью, в противовес варварам пожирателям и ловцам. Однако некоторые особенности их культуры, заставляют усомниться в том, что их действительно следует отделять от варваров.
  
   Из доклада на ассамблеи мастеровых Урбануса.
  
  
  
   Во дворе остановилась стальная мокрица. Она издала противный рев, спуская газ из пневматики шасси, и осела на резиновые ролики под брюхом. Дуги бронированных листов откинулись назад, как крыша кабриолета, оголяя кабину машины. В отличие от пехотных многоножек мокрица была настоящим танком.
   С десантных кресел тут же спрыгнули около десятка огнеметчиков, они помогли выйти из танка странному старику в оранжевой хламиде.
   - Кто он? Врач? - спросил молодой лейтенант у второго офицера, дежурившего вместе с ним. Старший офицер выругался и сплюнул, прежде чем ответить.
   - Врач? Ну, он в теории умеет лечить...
   - В теории?
   - В ней! "Их" ведь тоже обучают медицине, гребанные огнепоклонники изучают искусства в комплексе!
   - Так что он за дрянь такая?
   - Вивисектор...
   Молодой офицер поперхнулся, он дернул себя за черный ворот нового мундира. Теперь иначе виделся старец и его эскорт. Словно солдаты не ологоса защищали от окружающего мира, а окружающий мир, от этого существа.
   Отряд подошел к входной двери в тюремный блок. Старец вышел вперед, показывая в вытянутой руке развернутый лист бумаги с вклеенной фотографией - разрешение на вивисекцию.
   - Мне нужен лейтенант Шадди Шууд! - произнес старик, Шадди поморщился, но ответил:
   - Это я, чем могу быть полезен?
   - Можешь...- отозвался старик, - ты проводишь меня, и...
   - И...?
   - И мне нужен ассистент и секретарь. Наместник разрешил взять тебя. Ты, кажется, учился в академии Ологоса, значит парень грамотный, сможешь толково запротоколировать результаты вскрытия...
   Шадди сильнее рванул ворот, шнурок завязки порвался и медное кольцо, отлетев, звякнуло о бетонную плиту дороги. Вздохнув свободней, Шууд успокоился, и отступил на шаг, приглашая огнепоклонника следовать за собой. Они прошлись по серым коридорам бетонного бункера, постепенно углубляясь под землю. Старик повёл в сторону Шадди желтым глазом шашевого наркомана:
   - Новенький?
   - В смысле?
   - Не из офицерского корпуса, не дворянин, выскочка...
   - Да, я поднялся из солдат...
   - Из рабов, - поправил огнепоклонник, и Шадди машинально провел пальцами по лбу - рубец от сока кислицы почти исчез.
   - Прошел уже год! - прошептал сам себе под нос.
   - И не поднялся, а подняли! - продолжал старик.
   - И что с того?
   - Ничего... люблю называть все своими именами, это моя работа...
   - Твоя работа - резать живых людей! - сделал ответный выпад Шадди.
   - Я ученый, молодой человек, - дзушии! На пути к истине, мы не считаемся с методами!
   - Не думал, что для допросов и пыток привлекут даже вас!
   - Допросы? О нет! Я не палач! Резать ради боли... это не по моей части. Я режу ради науки, ради медицины... к тому же, мне сообщили, что из них вытянули все что нужно, теперь они целиком мои!
   - Расчленяете трупы на органы для трансплантации?
   - И это тоже! Это, между прочим, благородное дело!
   - И прибыльное!
   - Не без этого! Но органы - будут оплатой за мою работу.
   - Так в чем её суть?
   На этот вопрос старик промолчал, но спустя минуту произнес тихо, скорее, для себя, чем для собеседника:
   - Поймешь во время работы...
  
   Пациент номер один:
   Мужчина, возраст около тридцати лет. Ловец. Глаза замещены живым жемчугом. На момент операции жив, не анестезирован...
   ...обычно жемчуг получают от ловцов. Его либо забирают с тел убитых, как трофей, либо Ловцы сами его продают, но откуда они его берут - не известно...
   ... произвожу извлечение жемчуга из глазниц. Извлекается относительно легко, безболезненно для пациента. Обследую глазницы на предмет ранее проведенных операций...
   ... считается, что по достижению определенного возраста, Ловцы теряют человеческие глаза. Как это происходит - неизвестно. Есть две версии, либо они специально выкалывают глаза, чтобы заменить их жемчугом, либо теряют их по естественной причине из-за ветра. Ведь они не пользуются стеклянными забралами урбанусов...
   ... следов хирургического удаления глаз нет... хотя... это не обычно! Такое ощущение...
   ...источник жемчуга до сих пор не обнаружен наукой Ологоса или Урбануса. Существует гипотеза о моллюске, обитающем в постоянных ветрах, и питающимся воздушным планктоном, однако это животное так и не удалось найти...
   ...такое ощущение, что глаза что-то выдавило изнутри! Это подтверждение моей теории! В песнях ветра сказано, что ветер забирает глаза у ловцов, в замен давая им жемчуг! Эту фразу нужно понимать буквально! Моллюск, которого ловили в ветре, там не живет! Там среди планктона летают его гаметы, заражающие ловцов! Моллюск живет в организме людей - он паразит! И жемчуг растет внутри глазницы, выдавливая постепенно глаза! Произвожу вскрытие в поисках паразита...
   ...пациент жив, паразит пока не найден, вскрываю череп...
   ...смерть наступила...
   ...паразит не найден, следов, кроме косвенных, не обнаружено...
   ...пациент номер...
   ...не обнаружил...
   ...номер...
   ...не найдено...
   ...не замечено...
   ...не обнаружено...
   ...нет...
   ...нет...
   ...нет...
   ... проклятье! Это уже двадцатый! На лицо явные признаки формирования жемчуга в глазнице! Перламутровые образования на задней стенке глазницы - связаны с нервом. Проводящая слизь. Нерв перестроен без хирургического вмешательства на взаимодействие с жемчугом. Направленная мутация или перерождение. Могли быть вызваны вирусом или паразитом! Следов паразита - не обнаружено...
   ...проклятье!
  
   - Я закончил молодой человек, - огнепоклонник распрямился. Человек лежавший перед ним был еще жив. Вивисекторы не всегда прибегают к анестезии, поскольку им необходима реакция пациента даже на боль, чтобы понять, например устройство нервов. По сравнению с анатомированием мертвых тел вивисекция дает гораздо больше и более достоверную информацию. С моральной стороной проблемы огнепоклонники не считаются. Мораль - свод религиозных и общественно-правовых догматов. Тот, кто становится на путь "познания огня" стоит вне религии и закона. Для Дзушии нет морали, есть лишь истина - она мерило всего!
   Так учат ологосы, Шадди помнил это. Он так и не смог закончить обучение. Не смог переступить через урбануса внутри себя. Не смог стать таким как старик, и потому оказался в армии бога. Но теперь он снова встретился с огнепоклонниками.
   - Ты все записал, мальчик мой? Эти сведения очень дорогие...
   - Еще бы! Они стоят двадцать человеческих жизней...
   - Кто бы говорил! Лицемерие - смертный грех, юноша! Вы убиваете их ради пары жемчужин! И после этого смеете что-то говорить в мою сторону?
   Знаете, зачем я это делаю? Да затем, что урбанусам нужен жемчуг! А с тех пор, как этот железный кубик грохнулся с неба рядом с вашей столицей, и из него полезли монстры, демоны и прочая дрянь иных миров, урбанусам потребовалось очень много жемчуга! Возможно больше, чем Ловцы могут предложить в свободной торговле. А значит, грядет истребление ловцов, ради их глаз! И они это понимают! Грядет страшная война! Но самое интересное, что со смертью ловцов, будет утрачена и тайна жемчуга. Порочный круг! Вы убьете их, а затем сдохните сами! Вы урбанусы и есть настоящие убийцы!
   - И чем же ты тогда лучше нас?
   - Я убиваю не ради убийства и жадности, как вы! Смерть моих пациентов служит жизни других. Если я пойму как добывать жемчуг, это спасет жизни миллионов ловцов, и миллиардов урбанусов! Я Дзушии, молодой человек, а вы - убийцы!
  
  
  
  

Глава 5. Ужин

  
  
   1.
  
   Ты пожрал паука! Ты пожрал паука! Паучата, вылупившиеся из яиц на спине матери-паучихи, пожирают свою мать, и ты пожрал свою! Ты пожрал паука! Но тебе этого было мало! Ты кормил паука человечиной, и поил его кровью, ты давал ему сахар, и отнимал у него соль. Ты создал Мясо Паука! И за то, что я не могу удержаться от того, чтобы попробовать кусочек, я ненавижу тебя!
   Вопль пристрастившегося
  
   - Вы не убили его! Почему?
   - На то были причины.
   -Какие? Это же видно любому идиоту! Вы сделали просто на зло тирану! Надеюсь, вы понимаете, что это аннулирует наше соглашение!
   Сатрап устало посмотрел изумрудными глазами на пузатого коротышку. Про себя он отметил, карлик очень силен, а полнота - следствие мощных костей. Мажордом либо с планеты, где гравитация не меньше двух g , либо на корабле-планете именно ему досталась бешенная неисправная центрифуга.
   Если сатрапу и мажордому придется сойтись на арене...
   - Ты уже прикидываешь, сможешь ли меня убить? - вдруг спросил коротышка. Сатрап вздрогнул.
   - Расслабься! - успокоил его Уие Вой, - все чиновники мыслят одинаково. В нас закладывали одинаковые программы. Готов спорить, когда ты общался с Киримом, у тебя было ощущение, будто бы он читает твои мысли. У меня было то же самое. Но однажды я понял, что и я у Кирима вызываю такую же точно реакцию.
   - Не знаю. Не знаю, зачем ты мне это говоришь! Наш договор нарушен! К тебе нет претензий. Я сам доберусь до имперской крепости.
   - Как хочешь! Поторопись, если собираешся успеть попасть туда раньше, чем корабль-планета уйдет с орбиты Арахны. Но кстати... через час будет общий ужин с делегацией послов. Ты придешь?
   - Возможно...
   - Тогда заклинаю тебя всей империей, не тащи с собой эту девку! В свете политического момента, не стоит сводить пожирательницу с ловцами. Если они поймут, кто она, устроят резню. И оденься, пожалуйста! Я найду тебе имперскую форму.
   - Спасибо. Я исполню ваши рекомендации, у вас кажется дела? - сатрап показал пальцем на серьгу мажордома мерцающую миганием сразу трех рубинов.
   - Совсем забыл, - мажордом по очереди прикасался к огонькам, выслушивая сообщения на разных каналах и отдавая распоряжения, через минуту он закончил.
   - Чертовы варвары! На их этаже зарезали двоих слуг мужчин. Три девушки пропали. Одну только что нашли этажом ниже, знаешь где? В колодце мусоропровода. Живая... кое-что придется зашивать, черт! Шигиуу, медика нашли? Хорошо, пусть попробует ее откачать. С остальными... а, ничего! Дежурьте около мусоропроводов и лифтовых шахт. Если повезет, отделаются парой швов на заднице! Все! Я занят!Черт!
   Я им даже сделать ничего не могу! ...ный альянс! Моя воля, я бы лучше объединился с пожирателями и перебил бы эту мразь к чертям!
   - А пожиратели не такие же точно варвары? - спросил сатрап, - они посылают вместо себя женщин и детей, как живые бомбы!
   - Они все ублюдки! Все варвары! - печально произнес мажордом, - я стал урбанусом, сатрап. Наверное, это моя ошибка. Но я люблю урбанусов. Мне ...ать на империю, на бога, на эмиссариат и жемчужную нить... я хочу защитить свой народ, сатрап.
   - Урбанусы не твой народ, ты вообще с другой планеты...
   - Думай, как хочешь, но знай - Уие Вой, как личность родился здесь, на Арахне! В Урбане-Карбоне, тридцать лет назад. В тот день умер имперский чиновник, и родился я.
   - Избитая до пошлости фраза, мажордом!
   - Вот именно! Мажордом, завхоз! Завхозу разрешается говорить фразами из бульварных романов!
   - Ну, хорошо! Я подыграю в твоей бульварщине! И что же случилось тридцать лет назад, помимо того, что тебя забросили на эту планету?
   - Кретин! Ты все еще больше опошлил! Я не могу так говорить о...
   - О чём?
   - Ты когда-нибудь хотел что-то или кого-то не для блага империи, а для себя? Когда-нибудь любил женщину, которая любит тебя? Держал на руках своих собственных детей?
   - Наверное, мне физиология не позволит...
   - А я хотел... и держал... Твои тупые мозги наркомана не способны обойти запреты "сверх Я" имперского чиновника. Воистину гениальная идея, ставить наместниками планет наркоманов, зависимых от поставок имперских товаров. А вот я не завишу ни от зелья, ни от меди, ни от меркурия. Потому что они научили меня... Я люблю их, а не какую-то мифическую империю, напоминающую о себе раз в год, а то и реже.
   Сатрап открыл рот, чтобы что-то сказать или спросить. Но видимо, решил, что не хочет знать подробностей этой истории, и плотно сомкнул зубы. Мажордом мог откровенно врать. Но... эта ложь была настолько примитивна и бездарна... сатрап принял оптимальное решение. Пока просто выкинуть из головы. Однако он не смог этого так просто сделать. И Арри. Почему-то ее образ всплывал в его сознании, он как-то вдруг связался с бредовой байкой мажордома. На секунду он даже представил эту пару - коротышка со смеющимся ребенком на массивной шее и молодая девушка выше его на целую голову.
   - Бред! Ты умеешь испоганить настроение! - зло буркнул сатрап мажордому, - я буду на ужине. И не собираюсь я западать на местных девок... иди, работай, оставь меня одного!
   - Оставить моих ребят охранять этаж?
   - Нет. Пусть все будет, как было. Уберите всех людей, кроме девчонки и изолируйте этаж. И...
   - Да, я слушаю.
   - Я могу просить о безвозмездной помощи?
   - Хм? Не уверен. Что именно ты хочешь?
   - Этот парень - Шадди, я хочу все знать о нем.
   - Шадди Шууд...- мажордом встал и направился к двери из тесной темной комнатки. У порога он остановился. Пару секунд, коротышка барабанил пальцем по медному косяку. И вдруг эта дробь прекратилась гулким ударом ладони по металлической плите.
   - Хорошо. Все не все... он начал делать записи сразу как прибыл сюда после бойни в Урбана-Феррум. Знаешь, что там произошло?
   - Слышал краем уха. Ловцы напали на форпост?
   - Почти. Они стерли с лица Арахны десятитысячный город. Говорят, крепость держалась еще месяц после начала осады. Когда туда прибыли отряды подкрепления, они нашли разбитые до основания стены, взорванные ветрорезы и... урбанусов... частями... куча из рук... куча из голов... куча из кишок... тех, кого не расчленили, кому не посчастливилось остаться в живых, тем выкололи глаза и вырвали языки. Правда были и те, кто чудом не пострадал. Шадди был как раз из таких.
   Урбану-Феррум не стали восстановить, посчитали слишком дорогим удовольствием, расходы от войны не покрывались перспективами концессий и тераморфирования. А Шадди зачем-то перевели во дворец. Я взял его под крыло. Но он так толком мне и не доверился. Продолжал чего-то бояться. Бормотал иногда про какое-то предательство. Но перед своей пропажей он оставил мне свои записки. Там его воспоминания начиная с первых дней службы. Могу отдать их тебе.
   - Они не представляют для тебя ценности?
   - Больше нет.
   - И еще... его тело нашли?
   - Ты спрашиваешь, нашли ли тело, выпавшее из спускаемой капсулы в стратосфере? Как думаешь, что произойдет с телом порядка семидесяти килограмм живого веса, падающим с высоты около пятнадцати тысяч единиц при постоянном ускорении чуть больше десяти? Если парню повезло, он моментально испарился при ударе. Хотя, наверное, его еще в воздухе сожгло плазмой, молнией, или просто ветер сорвал мясо с костей... - мажордом вздохнул, - Ладно, мой человек принесет вам все необходимое.
   - Спасибо, я буду очень благодарен.
   - Не за что, - мажордом вышел из комнаты, а через пять минут в дверях появился солдат с объемной тетрадью в тряпичном переплете и свертком фиолетового с золотом цвета.
   - но тела никто не видел... - пробормотал сатрап, натягивая мундир девятого легиона.
  
   2.
  
   В комнате спорят четыре человека. Солдат, священник, банкир и правитель. Солдат сказал - власть это меч в моей руке. Банкир сказал - власть это деньги в моём кармане, священник сказал - власть это вера в моих словах. Правитель сказал - власть это оправдание трусов за подчинение бездарям, вроде вас.
   Шутка огнепоклонников
  
  
   - Он издевается. Какая прелесть, - тиран подошел к столу с закусками, - Уверенность в своей силе абсолютна.
   Детская тонкая рука протянулась к бокалу с вином. Тиран поднял хрустальный сосуд, наблюдая за игрой света в переливах алкоголя.
   - Интересно, я могу опьянеть? - спросил он, - И если могу, нужно ли мне для этого пить? В моих почках торчат по восемьдесят трубок, я могу хоть героин по венам гнать, они всё отфильтруют без остатка. С другой стороны, с каждой железой соединен регулятор секреции, и стоит мне пожелать быть счастливым - я буду им. Так зачем мне вино?
   - Чувствовать на языке его вкус, мой господин, - произнес Кирим.
   - Ты прав, абсолютно прав, - тиран прикрыл жемчужные глаза и отпил из бокала, затем, он передал его Кириму. Но тот, почувствовал в вине букет десятка синтетических ядов, и не решился пробовать смертоносный коктейль. Пресыщенному духу тирана требовались всё более и более изощрённые удовольствия. Только так, он мог усмирять волнами накатывающую депрессию.
   - Империя по своей сути похожа на меня, Кирим. Они как я, тонут в богатствах жемчужной нити, как наркоманы в опиумном дыму. И наркотик убивает их, требуя все большую дозу. А ломка убивает ещё жестче. Ты закончил анализ?
   - Да, мой господин. Объем потребления жемчуга в мирах Жемчужной Нити вырос на пол процента. Это только за период имперского цикла. То есть за время, какое требуется кораблю-планете, чтобы облететь...
   - Облететь по кругу всю нить, продолжай...
   - Хм, В пересчёте на наши объёмы, пол процента империи - это... это сто пятьдесят процентов нашей ежегодной добычи.
   - Потребность выросла в два с половиной раза... Переведи имперский цикл в наше летоисчисление.
   - Триста двадцать лет, мой господин.
   - Арахна контактирует с империей всего лишь пятьсот лет. Это меньше двух имперских циклов. За это время империя сформировалась окончательно, за счет нашего жемчуга, обеспечивающего их связь, координацию, и навигацию. Когда Жемчужная Нить впервые натолкнулась на мою планету, она не была империей. Всего лишь конфедерация плохо управляемых планет и торговых гильдий, пытающихся создать стабильное сообщество. При их то своих до световых скоростях!
   Да даже достигая скоростей света. Они не могли сколотить своё жалкое творение во что-то целое.
   И вот, мы дали им жемчуг. Они сразу распробовали его. Технология моментально обрела себя в системе империи, а идеология взаимной зависимости ради общей безопасности, обеспечила запрет на исследования и нашу монополию.
   - Я прекрасно знаю историю, мой государь, не вижу смысла. Зачем вы тратите силы, на этот рассказ?
   - Если Я что-то делаю, значит так нужно! Слушай, и сделай вид, будто тебе интересно.
   Так, о чём я? Наша монополия. Монополия на уникальный товар - естественное право планеты, со времён конфедерации Жемчужной Нити. Естественный закон, защищающий от взаимоистребительной войны. В наше время, можно с лёгкостью столкнуть планету на звезду, достаточно лишь кораблю планете с соответствующей массой пройти по определённой траектории, и вот вам гравитационный буксир. Так как же нам вести войны, в таких условиях?
   - Можно сражаться в глубоком космосе, до того, как корабль планета войдет в звёздную систему.
   - Какой-то из отверженных миров пытался провернуть нечто похожее. Они уничтожили корабль планету ядерной бомбой. Очень хитрый способ. Купили её на другой планете, и корабельщики безропотно взяли адскую машину на борт, везя к месту назначения, вот только они подошли к солнечной системе, и бунтовщики активировали её. И вот досада. Угадай, что случилось?
   - Планета упала на солнце.
   - Именно! Защитный механизм. Если корабль-планета не пройдет через солнечную систему, гравитационное равновесие нарушится. Взаимная всепроникающая зависимость.Как же нам вести войну?
   - Экономическая экспансия.
   - Верно. Мы можем насытить рынок?
   - Невозможно. Объём потребления растёт быстрее, объёмов нашей добычи. К тому же, мы пока не знаем наших пределов воспроизводства. Возможно, наши ресурсы иссякнут быстрее, чем мы сможем...
   - Это не важно. Пускай эти безглазые выцарапают последнюю жемчужину на планете. Найди способ увеличить спрос ещё больше.
   - Зачем? Мы не способны обеспечить текущий уровень... Если вы хотите захватить рынок...
   - А нам и не нужно обеспечивать текущий уровень, не нужно захватывать рынок. Найди способ повысить спрос. Они должны стоять в очередях за своими крошками.
  
   3.
  
   Причиной создания жемчужной нити была торговля. Во времена первого исхода (когда человечество покинуло ныне забытую колыбель) бытовало мнение, что торговля между планетами невозможна. Нарушение замкнутых систем в свою очередь нарушало закон сохранения массы. В итоге такая торговля приводила к гибели сырьевой планеты.
   Ныне Жемчужная Нить исправила эти огрехи. Сколько было взято столько же должно быть отдано. За один атом углерода ровно один атом углерода. И пусть один будет углём, а другой алмазом. Всё честно и уравновешенно.
   Из ознакомительной статьи медицинского вестника Урбаны-Тираны.
  
   - Где они?
   - Скоро должны быть.
   - Опаздывают!
   - На самом деле, нет. У них есть еще три минуты. Они появятся точно в срок.
   Говоривший еще раз посмотрел на наручные часы. Его компаньон нервно потянулся к стеклянному бокалу с густым пивом. Подвал на Третьей Торговой линии славился тем, что пиво готовили прямо там на глазах у посетителей. Два огромных латунных котла стояли у дальней стены, из одного как раз сливали светло-пшеничный напиток. Живое не пастеризованное пиво в Урбане всегда редкость и признак достатка. Это вам не фильтрованный суррогат закупоренный в алюминий, какой годами лежит на складах в провинциальных урбанах. Человек пивший живой свежесваренный эль, мед или пиво, ощущал вкус успеха на языке. Но сейчас даже этот вкус не мог заглушить горький привкус вскрывшейся аферы. И человек в красно-коричневом костюме торговца поперхнулся пенным.
   Шаррат Шиир уже пять лет вел дела с имперской торговой компанией. В Урбане-Тиране, а чаще Урбане-Карбоне и Урбане-Сульфур его знали как серьезного и ответственного поставщика посевного материала, в основном зерна. Вряд ли в молодых урбанах тарраморферы и агрономы никогда не видели мешков овса или ржи с надписью - расфасовано специально для синдиката Шиир.
   - Паучий потрох! Где они, Ган? Где, черт возьми?
   - Терпение мой друг. Успокойтесь и отпейте еще пива. Алкоголь поможет вам расслабиться.
   - Расслабиться? Расслабиться? Дранный пожиратель, я сдам тебя первому же пикету полиции! Запомни, скот, без меня, ты в этом городе обычный спекулянт! Если ты еще раз, вякнешь в мою сторону...
   - Вот и они, господин купец. Точно секунда в секунду! - усмехнулся компаньон Шаррата.
   В проеме лестничной клетки появились двое. Первый вошедший ничем особенно не выделялся от обычных людей, за исключением чисто-черной одежды, не свойственной кодексу цветов. Но второй... этот субъект казался огромным горбатым здоровяком, укутанным в алый плащ с глубоким капюшоном. Его шаги отдавались тяжелым гулом, в них сквозило что-то механическое.
   - Это робот? - настороженно спросил торговец.
   - Нет, но будет лучше, если окружающие решат именно так, - усмехнулся пожиратель.
   Странная пара приблизилась к столику пожирателя и торговца.
   - Господин Ган? - спросил человек в черном. Пожиратель расплылся в самодовольной улыбке и кивнул вместо ответа.
   - Вы позволите?
   - Конечно, присаживайтесь уже наконец! - протараторил торговец, стремясь поскорее закончить с любезностями. Ган улыбнулся еще шире, и движением руки остановил уже садящихся гостей.
   - Мой друг Шаррат привык вести дела с себе подобными коммерсантами. Они конечно люди очень занятые, всегда торопятся заняться делом... к сожалению, он не понимает значения тех традиций и любезностей, что сопровождают наше ремесло...
   - Что вы хотите сказать? - человек в черном напрягся. Он едва заметно сжал кулак.
   - У тебя там шарик синей меди, - пожиратель показал пальцем в сторону сжатого кулака, - мне прекрасно известно, повинуясь программе и твоей воле он легко превратится в нож. Так что разожми кулаки и положи обе руки на стол... ладонями вверх!
   Человек в черном сел за стол, и бросил на столешницу обе ладони.
   - Хорошо, - улыбнулся пожиратель, - кто из вас Юрий?
   - Это я, - ответил человек в черном.
   - Твое второе имя?
   - Строганов. Юрий Строганов.
   - Он не лжет, - кивнул торговцу пожиратель, - Микро мимика и внешняя симптоматика человека говорящего правду. Это они.
   - Ну, слава Тирану! Теперь то мы можем говорить о делах? - нервно дернулся торговец.
   - Конечно! Просто не торопитесь! В мире вашего бизнеса вы привыкли экономить время. В нашем бизнесе лучше потерять время, чем что-то более ценное.
   - Я уже наслышан о Гане из семьи Пака, - произнес Юрий, - в основном то, что о вас ничего не известно. Для человека вашей профессии это настоящий комплимент!
   - Вы вгоняете меня в краску смущения! - улыбнулся пожиратель, - позвольте....
   - Прошу, - перебил его горбун в покрывале, - прошу, начните, пожалуйста!
   - Ну рас им обоим не терпится... давайте начнем! - вздохнул Ган.
   - Меня обокрали! - зашипел торговец, пригибая голову над столом, - эти грязные рыбоголовые! Лягушки с корабля ограбили меня сучьи дети! Я торгую зерном! Это очень ответственное предприятие! Я заказал пятьдесят килотонн генномодифицированного овса, настроенного специально под условия пашни Арахны. Под это зерно с огромным трудом выбил тендер на поставки в новые районы почвоформирования. А эти... эти...
   - Что случилось? - перебил Юрий.
   - Это! - торговец швырнул на стол кусок металла, - когда транспорт с орбиты доставил мне моё зерно, при просеивании там оказалось это! Рыбьи ублюдки примешали в мой овес двадцать тон этой дряни! Я потерял двадцать тонн зерна!
   - Ты дурак! - усмехнулся Юрий, - знаешь что это? - спросил он, беря кусок металла в руки.
   - Он знает, - жестко ответил Ган за торговца, - синяя медь. Контрабандист вроде тебя, конечно, мыслит ценами империи. Тебе кажется, что за две тонны синей меди можно купить урожай целой планеты. Может и так, но только не на Арахне! Здесь это просто камни! К тому же запрещенные законом! Мы...
   - Мне все ясно! - во второй раз перебил говорящих человек в капюшоне, - почему вы не смешаете свой генный овёс с обычным? Двадцать тон вам трудно добыть?
   - Если я начну скупать местное зерно... это значительные объемы, разбирающиеся люди быстро догадаются! А это крах моей репутации! Поймите, в Урбанусе для купца репутация это все!
   - Я понял, - тяжело произнес человек в капюшоне, - мы можем тайно обеспечить вам недостачу. Но при условии.
   - Каком? - насторожился торговец.
   - Этом, - капюшон, поднял механической рукой слиток меди со стола, - реализуйте её для нас.
   - Что? О чем? - Шаррат побагровел, - меня могут за это...
   - Риск конечно есть, антимонопольная полиция Тирана ведет очень жестокую войну с контрабандистами. Они построили один единственный корабль, чтобы монополизировать торговлю с империей. Но это ничего! Однако, они также присваивают все товары исключительно себе! Вся синяя медь, зелье, меркурий хранятся в башне тирана. Он ограничивает наш рынок и наращивает свою долю в имперской торговле.
   Вам нужна репутация, нам - канал поставок и сбыта. Это хорошая сделка.
   - Мне нужен мой овес! - прохрипел торговец.
   - Вы даже думать не будите? - воскликнул Юрий.
   - У меня нет выбора! - торговец цедил слова сквозь зубы, - я сразу понял, если рыбьи головы меня подставили, им что-то нужно от меня! Ты ведь один из них, горбун? Я прав? Как тебе планетная тяжесть, гаденыш?
   - щаткни пасть! - Юрий вскочил со стула. Ган последовал за ним. Оба преступника стали друг на против друга, загораживая своих нанимателей.
   - Успокойтесь и сядьте! - умирающим голосом произнес горбун. Контрабандисты медленно сели.
   - Вы идиоты привлекаете слишком много внимания, - постанывая прохрипел корабельщик.
   - Гравитация вашей планеты убивает его! - произнес Юрий, нам нужно возвращаться домой.
   - Вы полетите на корабль? - спросил торговец.
   - Нет! Он не выдержит перегрузок орбитального выхода. Впрочем, это не ваше дело. Мелочи и другие условия передадите нам через Гана. Уже завтра, я доставлю ваше зерно в любую точку планеты. Только найдите подходящую площадку.
   - Надеюсь больше вам не придет в голову меня обворовывать! Иначе я найду способ свести счеты!
   - Договорились, господин Шаррат, - простонал корабельшик.
  
  
  
  
   4.
  
   Зелье вызывает самую жесткую зависимость из всех известных человечеству наркотиков. Оно составляет основу любого лекарственного препарата. Медицина Жемчужной Нити стоит на коленях перед зелёным дьяволом. Помимо метаболической зависимости зелье ставит на колени с помощью других рычагов.
   Из ознакомительной статьи медицинского вестника Урбаны-Тираны.
  
  
   Так называемый ужин супротив ожиданий сатрапа оказался довольно скромным мероприятием. В небольшой уютной комнате не было и следа той помпезности, что изливалась на церемонии встречи послов.
   Столовая - узкая комната, одна из стен которой была стеклянной. В ней помещались две скамьи и стол с приборами на двадцать человек. Санек пришёл одним из первых. Наверное, от того, что торопился убраться из башни, и подсознательно хотел пораньше начать и закончить.
   От скуки наблюдая за работой официантов и сервировщиков, он коротал время, прислонившись к стеклянной стене. Иногда бросал быстрый взгляд на пылающий электричеством город. Чаще зевал.
   Бумаги Шууда ничего не прояснили. Однако коё-что он всё же выудил из них. Несколько предложений и пара специфических слов. Лингвистические следы жемчужной нити. Слова эти проскакивали в мозгу сатрапа раньше, чем он видел их на бумаге. Из этого вытекали два возможных варианта. Либо Шууд был имперским чиновником, либо его дневники были сфабрикованы мажордомом, а может премьер-министром. Анализ вероятности не оставил первому варианту шансов.
   Столовая постепенно начала наполняться людьми. На другом конце комнаты замаячили двое вельмож и один магнат. Последний явно старался довиться каких-то привилегий при дворе. В свою очередь, вельможи выторговывали себе цену.
   Через дверь рядом с сатрапом в комнату вошёл человек в черном костюме. Оглянувшись, он заметил сатрапа и приблизился с намерением убить время беседой.
   - Я смотрю, ты тоже не местный? - спросил незнакомец, оскалившись крепкими зубами. Сатрап не ответил. Незнакомец хмыкнул, и поскрёб ногтем льняную щетину на подбородке.
   - Ты здесь по делам, или как я, пришёл пожрать на халяву?
   Сатрап улыбнулся, но продолжал молчать. Он покачал головой.
   - Значит дела, - вздохнул чужак, - представь себе, повара там, на кухне сейчас бегают, стараются изо всех сил, но этого никто не оценит. Все кто усядутся за стол не почувствую даже вкуса одной крошки. Потому что у всех головы будут забиты делами. Положите перед ними газетку с порезанной колбаской, так они этого даже не заметят. Не отличат от... Что они тут жрут то кстати?
   - Вполне съедобные вещи, я уже пробовал, - усмехнулся сатрап.
   - Строганов, Юрий Строганов, - незнакомец протянул руку сатрапу.
   - Санек Кракове. То есть Сенека Кракове... Хотя ладно, зовите Санек.
   - А! Так ты тоже из Хвоста? - Строганов расплылся в улыбке, - Никогда не встречал людей из других Хвостов. Но всё бывает впервые. Мы вообще, например, планируем покинуть хвост. Появилось, знаешь ли, дельное предложение. Ты кстати, чем занимаешься? Мне показалось, ты уже здесь пообжился, сможешь оказать мне кое-какие услуги? Я новенький, и мне бы пригодилась местная волюта, или знакомства среди коммерсантов...
   - Ты ошибся, друг, я не торговец.
   - Ах, вот как! - Строганов немного подумал, - Знаешь, тебе совсем не обязательно быть торговцем, чтобы мы нашли взаимовыгодные приятности. Так кто ты? - Юрий внимательно оглядел сатрапа. Тут он признал в пурпурной гимнастёрке военную форму. Он скорее угадал крой, а не цвета, так как никогда не видел девятого легиона, и вряд ли слышал о нём. Каким-то профессиональным зрением Строганов угадал, что медный протез запрограммирован на трансформацию в клинок. И наконец, оливковый с желтизной цвет кожи, он не был обусловлен генами человека, это мутация зельемана.
   - Военный! - тоном, не терпящим возражений, заключил Юрий, - дьявол! Жираф мой брат!
   - Ну, как-то так... - промямлил сатрап. Он широко улыбнулся и включился в беседу. Внешне совершенно расслабленный, сатрап аккумулировал все свои аналитические возможности. Юрий... Мозг сатрапа пытался поймать нить его интриги. Но... связать его с двором тирана никак не получалось. Юрий явно имел свои интересы и в разговоре очень ловко подводил к ним, всячески стараясь выманить у сатрапа неосторожное слово, чтобы понять, как он - Юрий, сможет использовать знакомство с сатрапом в своих интересах.
  
  
  
   5.
  
   Призрак человека ничем не отличается от операционных систем современных компьютеров, основанных на использовании человеческого мозга в качестве процессора. В попытках синтезировать структуры мозга либо клонировать нервные и нейронные ткани были созданы многие новейшие технологии, однако они не смогли решить проблему потребности в донорском человеческом мозге. Синтетический мозг имеет слишком короткий срок службы, порядка трёх - пяти лет. Посему до сих пор нет альтернативы донорскому перепрограммированному мозгу, погруженному в зелье. Обычно мозг извлекается перед официальной смертью, по сути, эвтаназией. Таким образом, разница между человеком, синтетом, андройдом или искусственным интеллектом лишь в форме носителя мозга.
   Из доклада на ассамблее Мастеровых Урбануса.
  
  
   Поезд прибыл на нужную станцию через четыре часа. Проводник осторожно растолкал вельможного урбануса. Вельможа вяло зашевелился. Из-за темных очков не было видно, открылись ли его глаза, и проводник для верности еще раз потеребил пассажира за плечо.
   - я... уже... встаю! - Проворчал вельможа, поднимаясь с лавки. С минуту он смотрел в окно вагона.
   - мы стоим тут пять минут. Вам следует поторопиться! - предупредил служащий.
   - так и сделаю. Спасибо за заботу. Вот возьмите! - вельможа встал и протянул проводнику горсть никелированных монет. Служащий изумился. Либо этот господин из столицы и понятия не имеет о стоимости никеля в Тирании Урбанусов, либо щедростью господь его наделил в избытке. Однако говорить проводник ничего не стал, просто благодарно сгреб монеты и проводил путешественника к выходу на перрон.
   Вельможа легкой походкой прошелся по вагону и с явным удовольствием выпрыгнул на свежий воздух. После крепкого сна на твердой металлической лавке тело просило разминки.
   За его спиной состав скрипнул закрывающимися дверьми, и через минуту стальные колеса уже отбивали усыпляющий ритм по отполированным в зеркала рельсам.
   Когда поезд отъехал, человек оглянулся. На станции он был один. Две горные гряды с рядами ветрорезов защищали от ураганных пассатов эту маленькую долину. Потому здесь было довольно тихо, а небо относительно высокое.
   Станция состояла из одного только перрона и бетонной будки, напоминавшей дот. Сейчас оконца этой будки были плотно закрыты стальными ставнями, а на дверях снаружи висел большой амбарный замок.
   Окруженный одиночеством человек немного расслабился. Он откинул глубокий капюшон и спустил черные очки себе на грудь. В сумерках вечно пасмурного неба загорелись изумрудные глаза.
   Сатрап наслаждался спокойствием этого места. Тихим и величественным. На какое-то время здесь можно было забыть о работе. О самой мерзкой, и ненавистной во всей вселенной, самой нервной и неблагодарной работе имперского чиновника.
   До крепости девятого легиона дальше предстояло идти пешком по старой рассыпавшейся дороге из бетонных плит. Ноги сатрапа то и дело наступали на проржавевшие арматурины, бетонные осколки. Стыки и выбоины плит поросли мхом и бурьяном. Цветущими мхами были покрыты и склоны гор по обе стороны от дороги - свидетельства работ по почвоформированию. Однако дальше мхов и лишайников в этой долине почему-то дело не пошло. Может быть, тому причиной послужил огромный куб из пластиризованной стали, несколько столетий назад упавший здесь с неба. Могло быть и так, что эта дорожка когда-то вела к молодой Урбане. Но ныне это скорее тропинка, среди кладбища ведущая к надгробию.
   Крепость показалась ввиду через четверть часа быстрой ходьбы. Светлая пластальная грань четко выделялась на фоне черно-зеленых мшистых склонов.
   В то время, как сатрап заметил крепость, крепость заметила его. Из идеально гладкой грани вдруг выдвинулись прямоугольные балки разной длинны. На их концах в свою очередь закружились радиолокаторы и оптические рефлекторы. Движущийся человек моментально попал в фокус сразу нескольких наблюдательных систем. Однако малый оборонный мозг решил, что довольно ограничиться одной оптической камерой и сочлененным с ней рельсотроном.
   Также быстро, как и появились, исчезли в грани десятки наростов, оставив лишь один.
   Турель взяла сатрапа на прицел, однако не спешила его убивать. Угроза слишком низка. К тому же малый оборонный мозг этой грани когда-то принадлежал человеку. И несмотря на века наркотического программирования, в нем сохранилось немного природного любопытства.
   На границе безопасности в пяти километрах от крепости сатрап остановился. Здесь он должен был подать сигнал "свой", но мозг его был все еще слаб, после паучьего мяса, а дозу зелья не удалось купить даже у наркоторговцев в паучьем квартале.
   Санэк попытался послать импульс оборонному мозгу крепости. Турель с рельсотроном зашевелилась. Но через секунду вновь уставилась неподвижно на сатрапа. Оборонный мозг не понял сигнала. Расстояние слишком большое для нынешних возможностей сатрапа.
   - Будьте вы все прокляты! - прошипел сатрап, вспоминая свой ужин у Тирана, - чертова тварь! Фальшивый бог! Я раздавлю тебя, если только доберусь до своих собственных ангелов! И тебя, и твоих блюдолизов! Сучий сын! Генерала себе он из меня хочет сделать! Я покажу тебе - генерала!
   Со злобной энергией сатрап продолжал посылать крепости сигнал за сигналом. Но крепость лишь недовольно вертела турелью. Наконец оборонному мозгу надоел назойливый писк комара под ухом. Он зарядил рельсотрон, правда, не стальным шариком-снарядом, а одним только плавким медным контактором. И выстрелил в сатрапа холостой плазмой. Контур замкнулся на контакторе, моментально превратив медь в раскаленный ионный газ, с бешеным ускорением вырвавшийся из ствола. Ударной волной сатрапа подбросило в воздух раньше, чем загорелся мох в том месте, где сатрап только что стоял.
   Санэк упал в трех метрах от границы безопасности. Он не пострадал, но от обиды плакал и вырывал из земли клочья мха.
   Крепость больше не принимала его за своего. Еще два дня назад, он просто взломал бы мозг крепости, еще стоя на перроне станции. Сейчас он не может даже робко постучаться в свой собственный дом!
   Делать было нечего. Смысла возвращаться в город никакого. Пытаться и дальше раздражать оборонный мозг, означало получить в лицо очередной залп. И скорее всего этот уже не будет предупредительным. Была перспектива прорваться сквозь периметр на достаточно близкое расстояние и повторить запрос. Но оборонный мозг воспримет как верную только команду, переданную с дистанции безопасности. Все сигналы внутри периметра он будет игнорировать.
   - это конец! - в слух произнес сатрап. Радовало одно. Через месяц другой на орбиту выйдет новый корабль-планета и спустит очередного сатрапа. Если конечно этот уродец тиран не взломал коммуникационные коды империи и не послал в эммисариат сигнал, мол, все в порядке! Но это вряд ли!
   Предыдущие сатрапы продержались дольше! Кракове пробыл в своей должности в сумме четыре дня. Меньше недели.
   - я самый худший сатрап во всей Жемчужной Нити! - закричал он во всю глотку. И склоны гор откликнулись ему эхом.
   Вскоре он устал. Лег на мягкий ковер мха. В сущности, что плохого произошло? Санэк больше не сатрап! Разве это кошмар? Паучье мясо снимает зависимость от зелья. Возможно, оно даже разрушает программные детективы и коды имперского чиновника. И действительно! Прежде, у сатрапа не было сомнений, не было колебаний. Он мог не соглашаться с политикой жемчужной нити, но всегда неукоснительно следовал ей. Всегда неизменно защищал интересы нити. Даже если он этого не хотел, он делал это, ибо оно было сильнее воли сатрапа. А сейчас... сейчас он лежит на мху и плачет вовсе не потому, что больше ничего не может сделать, а потому лишь, что не хочет. Просто не хочет и все! Ни один чиновник не может себе этого позволить!
   Сатрап перестал рыдать и сел, озаренный своей догадкой - он больше не имперский чиновник! Он обычный человек! Хотя нет! Обычным его не назвать! Все навыки и знания сатрапа сохранились в его мозгу, нервах и мышцах. Он продолжал оставаться идеальным орудием саботажа, шпионажа, интриги и дипломатии. Но при этом, больше не чувствовал на своей шее удавку жемчужной нити.
   - так вот как они ломают имперских чиновников! Но что же мне теперь делать? - Санэк почесал макушку, - можно вернуться в столицу и поклониться богу-тирану в ноги. Повиниться и стать его генералом. Тиран откроет ему доступ к огромным количествам зелья, и вскоре Санэк сможет хакерской атакой уничтожать корабли империи еще на подходе к орбите Арахны. Но стоит ли это того?
   Нет! Предложение конечно заманчивое, но больше я не подчиняюсь закону оптимума! Из всех возможных вариантов больше не надо выбирать ни самые целесообразные, ни отвечающие интересам жемчужной нити... выберем просто то, что нравится мне - и это - месть!
   Глупо? Да! Бессмысленно? Еще как! Но этого хочу я! Именно я и никто другой! Это именно мое, не вложенное извне, а моё собственное желание!
   Санэк снова посмотрел в сторону крепости.
   - она нужна мне! Я ничто без технологий империи! Тиран специально поддерживает на планете средневековье, чтобы лишить здесь империю своей силы. Но кусочек империи есть даже здесь, пусть он и ограничен километровыми пластальными гранями. Подождем, посмотрим.
  
   Остаток дня сатрап просто сидел и ждал, глядя на крепость. И дождался...
   Утром следующего дня произошло нечто не обычное. Со стороны станции показался человек. Одет он был не в шелк, а самую настоящую синтетику. Синтетику фиолетового цвета - цвет девятого легиона. Подойдя к границе безопасности, он даже не замедлил шаг. Сатрап уж было приготовился хоронить молодца, но ничего не произошло! Крепость не обрушила на гостя потоки протонов, миллионы рентген и мегаджоули энергии. Она вообще на него не отреагировала. Лишь когда парень подошел в плотную к пластальной стене, в ее гладкой поверхности прорезалась дверь и тут же затянулась вслед за ним.
   Такого быть не должно, даже если вошедший был командиром легиона собственной персоны! Оборонный мозг был обязан отреагировать! Только если... чем бы оно ни было!
   В голове сатрапа возник неприличный в своей простоте план - взять заложника.
   Продукты распада зелья и паучьего мяса продолжали питать кровь сатрапа. Он мог спокойно обойтись без еды и сна еще пару дней. Но не больше. Надеяться приходилось только на то, что странный путешественник вновь выйдет на прогулку в скором времени. И Санэк не прогадал. Человек вышел из крепости вечером того же дня и направился к станции.
  
   С тех пор как принцип Прайм умер от старости, принцип Секундус остался старшим дневальным крепости. По правилам легиона, Секундус был обязан сменить имя на Прайм, но кадровый мозг крепости разрешил принципу оставить привычное имя, всё равно новый синтет для Прайма будет готов совсем скоро.
   Секундус извлек мозг товарища, чтобы скопировать из него личность легионера для нового синтета. Остальную органику похоронил в чане с биомассой. Протобиоты моментально кинулись пожирать быстро разлагающееся тело легионера.
   Синтеты истлевали мгновенно. За полчаса даже кости превращались в жидкости и слизь. Да и живой синтет не долговечнен.
   Легионер рождается сразу взрослым, его не учат. Ему просто вкладывают в мозг личность ветерана. За это приходится платить очень низкой продолжительностью жизни. Тело синтета стареет за пять лет. Но зато его всегда можно поменять, сохранив бесценный опыт легионера.
   Это солдаты прошедшие миллионы битв. Есть такие, кто помнит зарождение империи Жемчужной Нити. Возраст их сознания перевалил за миллион лет. Они самые квалифицированные специалисты империи. Однако умирают даже они. Впрочем, смерть для легионера и человека - это разные вещи. Легионер в своей карьере переживает тысячи смертей тела, в бою и от скорой старости. Однако случались моменты, когда сознание и опыт не удавалось спасти из гибнущего тела. И это была настоящая смерть. Легион мог выставить армию в пол миллиона единиц живой силы, пол миллиона пустых оболочек без мозгов, рефлексов и личности. Но ветеранов было всегда около десяти тысяч. Без личности ветерана синтет просто быстро гниющий кусок мяса. Смерть каждого ветерана огромная потеря для легиона.
   В отличие от людей и их клонов, при загрузке личности в мозг синтета не происходит ее трансформации. Когда в древности создавалась эта технология, сознание взрослого человека пытались загружать в мозг ребенка или другого взрослого. В обоих случаях это приводило к сумасшествию и шизофрении. Только стерильно чистый мозг синтета позволял воспроизвести в себе сознание не меняя его. Но проблемы притаились и здесь. Оказалось, что сознание невозможно копировать и множить, как файлы информации. Любая копия получалась ущербной и непригодной, в то время как процесс копирования приводил к небольшой деградации исходной личности. Личность могла храниться вне тела. Либо в теле, но только в одном экземпляре.
   И теперь опасность нависла над Праймом. По какой-то причине, Секундусу не удалось извлечь сознание товарища из мозга. Как он не бился, личность не желала переходить в мнемоническую область большого мозга крепости. Как будто Прайм хотел умереть!
   Но допустить такого Секундус не мог. Впервые легионера охватила паника. Он бросился к центральному мозгу крепости, но центровик тоже потерпел неудачу. Даже его хакерских навыков оказалось недостаточно.
   - тут нужен кто-то сильнее! - произнес центровик, - хакер-зельеман. Такой мог бы вытащить Прайма.
   - И что нам делать? - в отчаянии спросил Секундус.
   - то и делать! Законсервировать мозг Прайма в зелье - оно не даст ему разложиться. А тебе придется! найди подходящего хакера.
   И вот, принцип второй манипулы первой когорты Секундус облачившись в парадный мундир линейного пехотинца, отправился в большой мир. Выйдя из крепости, он дошел до железнодорожной станции. Поезда здесь практически не останавливались. Принцип стал искать банкомат, чтобы купить билет, но к его удивлению, такового на станции не оказалось. Когда один из поездов, наконец, остановился у перрона, Секундусу удалось купить билет до столицы в обмен на золотые пуговицы с его мундира.
   По дороге в столицу солдат не переставал удивляться архаичности местных технологий. Нигде не было видно и следа синей меди, зелья, пластали... как будто цивилизация империи так и не пришла в этот мир.
   Легионеры единственные в империи, кто могут путешествовать со скоростью света. В виде радио сигналов они от одной войны до другой, загружаясь в тела синтетов прямо на полях битв.
   Секундус не был исключением. Он повидал много планет империи. Ему приходилось сражаться и в технократических мирах и архаично средневековых, но даже тогда, он бился с рыцарями в латах из пластали и синей меди, колдунами под завязку накаченных зельем, ландскнехтами размахивающих двуручными мечами, светящимися от меркуриевой сердцевины клинков.
   Но здесь... словно этот мир никогда и не входил в Жемчужную нить.
   Город удивил солдата еще больше. По реакции людей, он понял, что в нем сразу узнают легионера и оказывают должное уважение. Но в этом городе, в этих людях не было ни капли империи. Такого Секундус не видел ни на одной из покоренных планет.
   Мозг солдата не мог понять причин этого. И Секундус решил оставить размышления стратегическому и центральному мозгам легиона. Он сконцентрировался на поисках хакера. Как ни странно, они увенчались успехом.
   Легионер нашел кибернетика согласившегося взяться за работу. По словам мастера, местные кибернетики уже имеют не малый опыт в таких делах, благодаря Богу-Тирану.
   Но солдата не интересовали местные боги. Он расспросил еще немного ремесленника, и, убедившись в его достаточно высоком профессионализме, подписал предварительный договор. Дело оставалось лишь за малым. Кибернетик согласился ехать в крепость только после получения аванса. Об имперских кредитах он слыхом не слыхивал, и запросил наличные. Насколько понял солдат, в качестве валюты местные использовали золото, никель и жемчуг. Все это имелось в крепости в избытке, и солдат не стал торговаться.
   Тем же вечером, он вернулся в крепость за деньгами. Еще шагая по тропинке, принцип заметил подозрительного человека следящего за ним.
   - Грабитель, - подумал Секундус, - узнал, что я иду за большими деньгами, и уже сидит тут, выжидает! Но-но! Я вам аборигенам покажу, чего стоят шутки с линейным пехотинцем империи!
   - Иду на контакт, - передал Секундус оборонному мозгу.
   - Принято, разрешение подтверждено.
   Принцип своей волей перенес всю синею медь мундира в правое предплечье, готовясь в любой момент превратить её в лезвие гладия. Это конечно не гладий из пластистали, но для аборигенов достаточно и такого. Полный решимости и жажды крови, солдат быстрым шагом направился к красной фигуре, но вдруг, решимость изменила ему. Как будто глаза подвели. Перед ним стоял тот самый хакер из города.
   - Что... Как? Ты же сказал привезти тебе деньги. Зачем ты пошел за мной? И как ты оказался здесь раньше меня?
   - О чём вы? - удивился старик, - я же шел за вами все время. Вы сами меня позвали вскрыть какой-то носитель информации. С вами что-то не так?
   Принцип немного ошалел, кажется, его мозг тоже стал подводить, качество синтетов с каждым новым циклом всё хуже и хуже. Заглянув в свою память, легионер убедился, старик прав.
   - Ну что, же тогда вам придется и меня перезагрузить в новое тело, - пробормотал Секундус, - из этого уже сыплются дефекты.
   Оборонный мозг, наблюдал со стороны встречу, и несколько насторожился. Но позывной Секундуса отменил тревогу и потребовал впустить постороннего.
   - Это хакер, - пояснил легионер.
   - Мозг Прайма скоро начнет деградировать, поспешите, ответил оборонник, пропуская обоих внутрь, - черт, а ведь никто не подумал, что хакер может попытаться взломать систему крепости, - тревога оборонного мозга не проходила, он направил запрос центральному тактическому мозгу.
   - Невозможно, - ответил тактик, - Наша система использует случайную генерацию защитных кодов. Это то же самое, что мозг обычного человека, он не программируется изначально, как обычный мозг-процессор, и система формируется хаотично, ни один хакер не может взломать мозг человека, никто не сможет взломать и систему крепости, даже если мы пустим его во внешние периферии.
   Это объяснение успокоило оборонника, и он переключился на мониторинг внешнего периметра.
   Тем временем Секундус вел гостя переходами и блоками к центру воспроизводства. Внутри крепость казалась вовсе не приспособленной к обитанию человека. Узкие переходы и коридоры на самом деле являлись технологическими зазорами между работающими механизмами. Ничего не защищало обоих от бешено движущихся элементов и полей напряжения, где-то и вовсе приходилось карабкаться по блокам устройств, или идти внутри защитных кожухов коммуникационных шин. Однако гостя все эти прелести безумного механического города не смущали, даже когда приходилось ползти на четвереньках под вибрирующими поддонами. Принцип не стал этому удивляться, зато очень удивился проворности дряхлого старика. Хакер скакал по балкам и полз по узким как на подлодке коридорам не хуже любого синтета.
   Через пятнадцать минут солдат и хакер прибыли к блоку инкубации, они очутились в узкой комнате с запредельно высоким потолком. Старик задрал голову вверх, там лишь растекалось туманное марево.
   - Внутренний объем больше внешнего? - спросил он у солдата, но легионер только усмехнулся, не желая отвечать на глупые вопросы аборигенов. Вместо беседы, Секундус ткнул пальцем в запаянную сферу, стоящую посреди комнаты. Сквозь толстое стекло и плотную массу зелья можно было различить формы человеческого мозга.
   - Время изъятия?
   - Сутки по системе стандартных измерений.
   - Слишком много, наружные уровни уже начали разрушаться.
   - Наружные уровни... это не та часть, какую нужно спасти, - произнес Секундус, - там по большей части программы империи, нам важнее опыт и личность, мы заплатим, даже если вы спасете только подсознание.
   - Это очень трудно. Мне потребуется столько зелья, сколько вы сможете дать и еще...
   - Что?
   - Закономерность вашей внутренней кодировки.
   - Исключено, это угроза всей системе.
   - Когда вы зовете врача, вам приходится ему довериться.
   - Обойдешься, работай так! В случае неудачи... - принцип многозначительно трансформировал браслет в кинжал. Старик даже не испугался. Да и вовсе, сейчас он не походил на старика, этому странному человеку от силы лет сорок, не больше.
   - Что за чертовщина? - прорычал солдат, растирая глаза, кончай эти лицевые танцы, прими нормальный облик!
   - У меня его нет, как и у твоей синей меди! - прошептал хакер, и только тут солдат заметил, что лезвие больше не слушалось его воли, клинок превратился в змею и уполз из рук. Такое случалось и раньше, когда на пути встречался человек с более сильной волей, и медь подчинялась ему, а не хозяину.
   - Ладно, работай, - хмыкнул солдат и пошел прочь, намереваясь по дороге прихватить в оружейной какой-нибудь нож или топор из пластистали. Слава богу, её форма и острота не зависят от человеческих мыслей и страстей.
   Хакер смотрел ему в след, до тех пор, пока движущиеся механизмы не скрыли его из виду. После чего, зельеман прощупал окружающие блоки. Комната была прекрасно экранирована. Он был заперт в этом объеме. И даже если бы его силы были прежними, они не могли бы проникнуть за барьер.
   Хакер прислонился лбом к колбе-аквариуму и легко постучался пальцами по стеклянной грани.
   - алло, меня кто-нибудь слышит? Брат, ты там еще живой? Живой, гаденыш, даже альфа-ритмы все еще гармоничны. Ну что ж, попробуем заглянуть в волшебное зеркало, - в основании колбы находились множества носиков, фистул, впаянных ламп накаливания, и прочей вспомогательной ерунды. Кракове вытянул длинную гибкую трубку с иглой на конце, и дрожащей от ломки рукой вонзил её в свою вену на левом локте. Зелье омывающее мозг легионера хлынуло в вены хакера. Санэк почувствовал, как сливаются их ментальные области о общее инфо-пространство.
   - хорошо! - глаза хакера выкатились, а зрачки закрыли собой всю радужку.
   Как только наркотик вновь вошел в организм, сразу исчезли давящая депрессия и нервозность, растаял "похмельный Паркинсон", в первые за долгое время на лице бывшего сатрапа заиграла неприкрытая улыбка-оскал зельемана.
   Способности и сила, логическое и аналитическое мышления, даже вспомогательные программы, - все словно оживало, оттаивало из-подо льда. Вот только... только почему-то интересы Жемчужной нити, его больше не интересовали, все, что ему сейчас хотелось, забиться под самые глаза зельем и взломать этот чертов мозг. Вскрыть его, как консервную банку, пробивать уровни, стенка за стенкой, сейчас это самое главное. Если ничего не выйдет, значит, всё! Но если...
   Он подсоединил еще несколько трубок с иглами, две в вены на левой руке, одна в шее, со всеми предосторожностями введена между позвонков в спинной мозг, еще по одной в сердце и надпочечники. Закончив с зельем, он взял тонкий волос из синей меди и поднес его к глазу. Волосок проскользнул между белым телом и глазницей и кольцом зафиксировался вокруг зрительного нерва. Еще один волосок через носовую полость вошел в троичный нерв, замкнув дугу.
   Хакер взялся рукой за контрольную лампу. От прикосновения его ладони к стеклу лампочка засветилась, - цепь замкнулась, можно начинать...
   ...белое марево тумана. Все сокрыто завесами и шорами. Санэк оглянулся. Он стоял на берегу у большой воды, не моря, а скорее гигантского озера, ибо его поверхность не имела даже намека на волны. Сплошная ртутная гладь.
   Белый туман стелился над водой, плотной завесой окружая все вокруг оставляя взору только монотонную гладь воды.
   - я попал в срединную прослойку, - догадался, хакер, - с туманом ясно, это шифры и кодовые структуры, маскирующие массивы информации, найду закономерность, и он рассеется, но что делать с этим? - он коснулся пальцем водяной глади и по ней пошли кругами волны. Они расходились из центра, нарастая и убегая за вуаль шифрования. И через какое-то время хакер услышал гулкий рокот разбившихся о берега огромных волн.
   - замечательно! Это подсознание! Восхитительно! Значит мы имеем сверх-Я разрушенное деградацией мозга, наглухо закодированное Я, и плотное, как ртуть под-Я.
   Эй, боец! Я знаю, падла! Ты где-то здесь! Сукин сын, я по твою душу!!!
   - ответа не было. Где бы не витала сейчас личность Прайма, она не желала вступать в контакт.
   Хакер нецензурно выругался на жуткой смеси классической латыни и Вульгаты. Даже во времена римской империи потомки Ромула не могли выразиться на этом языке более грязно и мерзко.
   Блуждать в облаках кодов не было смысла. Без лингвистического модулятора делать здесь было нечего, туман никогда не обретет формы. Остается одно. Нырнуть в черную глубину ртутного озера со всеми вытекшими последствиями. Только там чистые сублимированные понятия, эмоции, элементарные информационные структуры, не поддающиеся кодировке.
   Это был риск. Касание пальца вызвало цунами, к чему приведет погружение?
   Между тем, небо опускалось все ниже и ниже. Мозг Прайма деградировал слой за слоем. Если хакер не успеет, его раздавит вместе с легионером. Останется только тело с рефлексами овоща.
   Не раздумывая, Санэк вошел в воду, стараясь вызвать как можно меньше брызг.
   Вода моментально сомкнулась вокруг него, втягивая в черные глубины. Санек начал задыхаться, его охватила паника, но усилием воли он заставил себя поверить, что водой можно дышать, и он вдохнул её.
   И с этим вдохом, он ощутил присутствие Прайма. Все чувства легионера, словно в зеркале начали отражаться в Санеке, пока наконец Санек не нашел Прайма.
   Ощущения были дикими. Внезапно хакер осознал, что видит себя глазами Прайма, вообще весь мир он видит глазами Прайма, как компьютерную игру, но при этом не видно самого легионера. Но по этому взгляду, Санек понял - Прайм тут, - прямо перед ним, смотрит в упор.
   - Что ты здесь делаешь? - взорвался Санек, - не мог забиться еще в более глубокую задницу?
   Прайм ответил не словами, а волной отвращения и злости. Но сквозь них промелькнуло что-то еще... чего Санек сразу не разобрал, прислушавшись, он понял - желание смерти, - Прайм хотел умереть.
   - Тебе не дадут этого сделать? Знаешь, зачем я здесь? Забрать тебя, ублюдка!
   Т снова волна еще большей ненависти, сплошная чистая ярость. Санека сдавило, словно прессом, от неожиданности, он задохнулся и прокашлялся кровью. Удар был такой силы, что повредил физическое тело хакера.
   - Кретин, я не буду тебя спасать! Я просто убью, тебя! Мразь, раздавлю!
   Покажись, тварь! Выползти на свет, чтобы я мог разорвать тебя! удивление и недоверие. Еще удар, но на этот раз хакер его успешно отразил, и ударил тьму в ответ. Санек пронзительно закричал, и даже в этой глубине было слышно, как на поверхности поднялся ураган, рвущий скалы берегов.
   Куски камня и биллионами пузырьков падали во тьму, личность Прайма разрушалась.
   Но хакер и не собирался её спасать. Он искал иное. найдти был лишь один шанс, и Санек усиленно пытался его схватить. И вот...
   Он увидел! В осколках личности легионера, в этих погружающихся во мрак кусках скал и миллионов пузырьков он увидел, на одну только секунду. Фрактальный цикл с геометрической прогрессией - закономерность, формирующая код! Лишь на одну секунду фрагмент этой циклопической спирали стал ему виден, но этого было достаточно.
   В следующую секунду падающие камни и пузырьки остановились, а еще через одну, плотный поток нес их всех, и куски, и Прайма, и самого Санека. Он гейзером поднимался вверх.
   - Теперь, мне достаточно одной щели в плотине, - злорадно подумал Санек.
  
  
  

Глава 6. Порог

  
  
   1.
  
   Ты пожрал паука! Ты пожрал паука! Паучата, вылупившиеся из яиц на спине матери-паучихи, пожирают свою мать, и ты пожрал свою! Ты пожрал паука! Но тебе этого было мало! Ты кормил паука человечиной, и поил его кровью, ты давал ему сахар, и отнимал у него соль. Ты создал Мясо Паука! И за то, что я не могу удержаться от того, чтобы попробовать кусочек, я ненавижу тебя!
   Вопль пристрастившегося
  
  
  
   Что-то щекотало лицо. Какое-то мохнатое нечто касалось губ, ноздрей, век... с трудом он попытался открыть глаза. Правый нехотя разлепился, но левый оставался слепым.
   - привет, паучок, - подумал мозг, увидев маленького пушистого паука-котенка. Зверек продолжал трогать лицо своими лапками. Эти твари любили людей. Во всяком случае, любили к ним приставать и трогать за голую кожу.
   Глаз закрылся. Но в голове промелькнуло - если усну, могу больше никогда не проснуться. Он снова открыл глаз, но второй продолжал быть слепым. Попытался пошевелиться. Не получилось. Но боль была... если больно, значит, нервы целы и работают, значит можно управлять телом!
   Следующая попытка оказалась более удачной. Ему удалось перевернуться на бок. Затекшие от долгого лежания в самой неудобной позе руки и ноги понемногу начали двигаться.
   Наконец, ему удалось приподняться и сесть, прислонившись спиной к скале.
   Человек осмотрелся. Вокруг сплошные цепи рванных красных скал из гранита. В их пиках бесновался ураганный ветер, но в ущелье, где очнулся человек, было относительно спокойно. В паре метров от его ног, на самом дне ущелья по крупной гальке струился маленький ручеек, такой крошечный, что можно перегородить ладонью. По его берегам буйной порослью стелился мягкий ковер лилового мха и красно-бурых лишайников. Кое-где поднимались мясистые стебли хвоща. У самой воды стадами паслись улитки размером с кулак ребенка. Они двигались очень быстро, со скоростью, какой не ожидаешь от моллюсков. Тут же, прячась за камнями, бегали серые пауки-котята. Они охотились на улиток, но никогда не нападали на них рядом с водой.
   Человек был слишком слаб, чтобы идти, но он нашел силы, подползти к ручью и сделать пару глотков. Холодная вкусная вода сразу оживила его. Тут же появился аппетит. Он поймал пару мясистых улиток и высосал их из раковин без остатка. Мясо оказалось нежным и слегка солоноватым. Кислый волокнистый стебель хвоща тоже не плох на вкус.
   Медленно, но верно силы наполняли истощенный организм. Сознание понемногу прояснялось. Возвращались воспоминания минувшего.
   Дожевывая очередную улитку, человек осмотрел себя. Его одежда обуглилась и потеряла цвет, прогорела большими дырами. Вся кожа в ожогах и волдырях, кое-где растрескалась. Левый глаз не открывается. Он боялся прикоснуться к нему. Может, конечно, это просто кровь засохшая, но... пальцы осторожно коснулись глазницы... пуста. Левого глаза нет!
   - ну что ж! Это лучше, чем то - что должно было быть! - подумал человек, - я хотя бы жив! И живу не так уж плохо!
   С этими мыслями, он улегся на мягкий ковер мха и крепко уснул.
   На этот раз его разбудил не паук, а запах. Знакомый приторный запах - Шаш! Он моментально открыл глаз и огляделся, не шевеля более ни единым мускулом.
   В двух метрах от него, на корточках сидела фигура с человеческими контурами, однако выглядела она совсем не как человек. Тело было покрыто пластинками красновато-бурого и зеленовато-серого хитина. Даже голова скорее напоминала морду рака или паука. Однако короткий хитиновый меч в левой руке, моток веревки в правой и приторный запах скверно приготовленного Шаша все же выдавали в существе человека. И это человек заметил, что лежащий жив и проснулся. Однако пока он не проявлял агрессии, но удавку и меч держал наготове.
   - Харришш ши ган хе, риш ии? - спросил хитиновый.
   Лежащий не знал настолько хорошо Шии. Губы и язык не слушались, но кое-как он выдавил из себя:
   - Шаад... дди... Шшш...
   - Шаадди! - повторил хитиновый и закивал.
   - нет... ты не... не так услышал...- на вульгате заплетающимся языком, пытался объяснить лежащий, но хитиновый снова кивнул и повторил:
   - Шаадди! - после чего он снял шлем. Густые рыжие волосы рассыпались по твердым пластинкам панциря. Красивые карие глаза на бледно белом лице под темно рыжими бровями.
   - женщина? - удивился человек, шлем слишком сильно искажал её голос, но теперь человек отчетливо видел перед собой молодую красивую девушку лет двадцати с небольшим.
   - клянусь Тираном, если ты убьешь меня, я не буду возражать! - произнес ошеломленный парень. Она же засмеялась и убрала меч в клапан на бедре. Подойдя к нему, девушка сняла бронированную перчатку и коснулась теплой ладонью обожженой щеки человека.
   - ши ганза хеза! Харришш риш ии - Шаадди! - ласково произнесла она.
   Парень так ни слова и не понял, кроме "белого ветра", но причем здесь он? И что она спрашивала? Плевать! Что бы это не значило, он угадал ответ.
  
   Урбанус не помнил, какому чуду обязан своей жизнью. Его осознанные воспоминания кончались в момент падения. Проволока обвилась вокруг клинка... а затем резко дернуло... урбанус уклонился... и в этот самый момент скоба и кусок обгорелой керамики, за которые держался он, отломились.
   Он изначально знал, что умрет, но было как-то жаль, что не удастся убедиться в смерти... в смерти кого? Было жаль этого парня с оливковой кожей. Но он должен был умереть. Может быть, если бы он знал... если бы рассказать, он бы понял? И не пришлось бы его... но нет! Он мог и не понять, а тогда все пропало бы! Каким бы он ни был хорошим человеком, но он должен был умереть! И Я вместе с ним. Однако...
   - Сейчас я жив! - подумал урбанус, как будто впервые осознал это. Но это одно, однако... есть очень маленькая вероятность того, что...
   - б...ть! - урбанус согнулся пополам и упал, его рвало желчью и кровью. В голове закружилось. Из пустой глазницы что-то закапало.
   Девушка в хитиновых доспехах тут же подбежала к нему. Она повернула его голову и держала ее так, чтобы раненый не захлебнулся рвотой.
   А ведь они прошли метров двести от того места, где очнулся урбанус. Самочувствие было хуже некуда. Вместо кожи сплошной ожег. Шелковая военная форма оказалась хорошей защитой. Она приняла на себя удары плазменных вихрей. Но сейчас некогда красный шелк истлел, а местами сплавился с кожей. Из трещин на обожженных участках проступал серый гной. Желчь и кровь продолжали исторгаться из горла, а значит, разорваны какие-то внутренности.
   Возможно, он выжил лишь для того, чтобы, избавившись от легкой смерти, умереть в мучениях.
   Девушка, как ни старалась, не могла ничем ему помочь. В конце концов, она уложила его между камней, сунула пальцами что-то ему под язык, и убежала. Урбанус не понял, что именно она столь грубо пропихнула ему в рот, но от этой штуки ему стало чуть легче, тошнота прекратилась, и вскоре он уснул.
  
   - У него сорока процентный ожег, кровотечение в брюшной полости, а он еще жив? Это не урбанус, это какой-то демон!
   - Урбанус, урбанус! Он бредит на Вульгате, перед смертью и в забытьи мы все кричим на родном языке.
   - Все равно удивительно! - говоривший швырнул грязный инструмент в лоток со спиртовым раствором, и вытер руки о подол оранжевого фартука. Затем протер руки спиртом, взял чистый ланцет и марлевый тампон, - я сделаю, что смогу, но он вряд ли долго протянет, парень и так пережил свой срок!
   - Может ты и прав, но сделай хотя бы вид, что стараешься вылечить его. Эти кретины снаружи верят в него!
   - О да! Я слышал, что болтала эта дура, как там её?
   - Ашка. Будь осторожен, называя её дурой, она из охотников. Охотники любят издеваться, перед тем как убить жертву!
   - Напугал! - усмехнулся Врач, продолжая, колдовать над пациентом, - я, конечно, понимаю, что найди здесь живого урбануса занятная редкость, но зачем выдумывать всякие байки? Сегодня уже четверо сказали, что лично видели, как великие пауки спустили его с неба в паутине.
   - Но такие случаи бывали. Великие пауки иногда спасают людей.
   - Спасают, не спорю. Но не спускают же с неба!
   - Почему нет? Может он выпал из горящего планера, а животные его подхватили и опустили на землю?
   - Может быть! А может он просто выпал из горящего планера... в последнее время авиакатастрофы не редкость. Горожане все больше строят машин и все меньше учат пилотов...
   ...все я закончил, - перебил врач, явно не желая слушать байки из серии "в мои годы урбанусы были не чета теперешним", повернувшись к старику, он отчитался, - Вскрыл гнойники, обработал антибиотиком. Я дал ему немного опиума, так что смотрите, не суйте ему больше никаких обезболивающих. Пойду, позову Ашку, пускай сама сделает ему перевязку.
   - Я с тобой...
   Они вышли из модуля на воздух. Врач - обычный огнепоклонник. Коротко остриженные каштановые волосы, поднятые широкой лентой повязанной на лбу, оранжевая хламида и перепачканный засохшей кровью передник из рыжей кожи. Его спутник ростом доставал врачу до плеча, но сам в плечах имел две ширины огнепоклонника. Седые волосы и борода собранны в хвостик на затылке, жесткая щетина начинала расти, чуть ли не под желтыми глазами. Старик при ходьбе скрипел своей хитиновой кирасой, некогда бывшей грудью толи пещерного рака, толи паука-шакала.
   Парочку тут же обступила толпа, галдящая на Шии. Люди в одеждах из меха, кожи, хитина и шелка. Все они что-то спрашивали, кричали, тянули к врачу руки. Старик в кирасе загородил врача своей грудью и свирепо рявкнул на толпу:
   - Я Пак, из касты всадников! Кто смеет не уважать мое величие? Уберите руки, пока я их не отрубил!
   Угроза подействовала, в сочетании с напоминанием о статусе угрожавшего. Толпа притихла и немного расступилась, но отпускать врача без расспросов они явно не собирались, не смотря на авторитет старика.
   - Я думал ты укротитель? - шепнул врач на ухо старику.
   - подумаешь, приукрасил! В касте воинов укротители лишь на одну ступеньку ниже всадников. Они все равно из касты крестьян, пускай думают...
   Тем временем из толпы выделились двое - парень и девушка. Юноша был одет в пышную меховую куртку, перепоясанную шелковым ремнем-арканом. В левой руке он сжимал два копья с крючьями. Девушка - та самая, что нашла Шууда, она все еще носила свою броню, только шлем теперь болтался на рукоятке меча. Парень воткнул копья в землю перед собой, и, продолжая сжимать древки в ладони, заговорил:
   - Я - Пан из касты пастухов, и Ашка, из касты охотников, со всем почтением спрашиваем у вас, Пак из касты всадников, о здоровье Шаадди!
   - О матерь моя! Да никакой он не Шаадди! Этот малый - обычный урбанус! - начал, было, старик, но юноша его перебил.
   - Разве в святом предании сказано, что урбанус не может оказаться Шаадди?
   Старик открыл было рот, чтобы что-то возразить, но вопрос загнал его в тупик. Наконец он произнес:
   - Я из касты воинов, а не жрецов. Да и вы не святые люди, чтобы судить об этом!
   - Так как его здоровье?
   - Он умрет, - спокойно сказал Врач, прежде, чем старик что-то ответил.
   Вопль пронесся по толпе.
   - Это не правда! - закричала Ашка, - Шаадди не может умереть! Он выжил, падая с небес! Великие пауки спустили его из ветра! Матерь благословила его и вложила святые слова ему в уста!
   - Как урбанус не знающий Шии смог ответить на вопрос Матери? - наседал Пан.
   - Я говорю вам как врач! Здесь кто-нибудь сомневается в моем искусстве? Хорошо! Как врач, я заявляю, все, что можно сделать для него, это помолиться! Чудо что он жив, но чудеса не бесконечны! Любой человек с такими ожогами умрет с вероятностью девять десятых! Пока даже наши искусства не могут помочь при подобных повреждениях.
   - Тогда мы должны молиться...- упавшим голосом произнес юноша.
   - Порог...- прошептала Ашка.
   - Что ты сказала? - спросил огнепоклонник.
   - Надо положить его на Порог! - громко произнесла девушка, - когда ненастоящие демоны еще не осквернили урбанусов, они чтили Порог, так же, как и мы сегодня чтим Матерь! Нужно положить его на порог! Если он Шаадди, истинный господь не оставит его! Урбанус исцелится!
   - А если он умрет? - спросил старик.
   - Значит, он переступит порог...
   - Тогда вы убедитесь в том, что он обычный урбанус?
   - Да! Тогда.... мы убедимся!
   - Так пусть будет по-вашему! - старик демонстративно отступил в сторону, указывая рукой в сторону дверей.
   Немного помедлив, несколько человек во главе с Паном прошли в модуль. Осевшая на грунт пластиковая махина слегка качнулась. Мину ту спустя, они вышли с человеком на носилках.
   - Его же нужно перевязать! - возмутился врач.
   - Какой в этом прок? - усмехнулся старик, - если он Шаадди, то выживет и так... а если все равно умрет... зачем тратить шелк бинты?
   Пастухи бережно несли раненого по единственной улице кочевого городка. Селение пожирателей раскинулось длинной лентой на дне защищенного от ветра ущелья. Десятки модулей из толстой потемневшей от старости пластмассы. Их обитатели изредка выглядывали на процессию. Те, кто остался дома, не очень интересовались судьбой обгоревшего урбануса, так как все небезразличные уже шли плотной толпой следом за пастухами. Но их было не так уж много.
   Большая часть городка занималась своими делами. Живодеры свежевали тушки пушных пауков, отдирая пленку с мехом от мягкого упругого хитина. Дети подражали им, учась ремеслу на пауках-котятах. Пастухи палками гнали молодой выводок пушных пауков в ясли, пока они не сожрали свою мать, или их не сожрали взрослые самцы. Коптильщики и солильщики растягивали гирлянды мяса между соседними домами. Смоловары готовили в земле форму для новой пластмассовой отливки.
   Многие из них демонстративно не смотрели в сторону процессии, а кто-то напротив, разражался бранью в их сторону и требованиями заняться полезной работой.
   Но люди несшие носилки только злобно огрызались.
   - Стадо дурных паучат! Вас как на аркане тащат, а вы ведётесь! - кричали женщины.
   - Давайте, давайте! Хоть все наглотайтесь шашем идите в урбаны! Взрывайтесь ради вашего Шаадди!
   - Нашли себе веру, чертовы сектанты! Вас матерь всех отринет!
   - Это вас она отринет, лицемеры! - кричали в ответ из толпы, - мы следуем истинной вере, а не перевираем ее под себя!
   - Вы такие же еретики, как урбанусы и ловцы!
   - Идите лизать идолов язычники!
   Старик и врач шли за ними, следом солидно отстав. Пак недовольно чесал зачинавшуюся плешь, устало вздыхал после каждой перепалки между сектантами, и пристально следил, чтобы взаимные оскорбления не переросли в драку.
   - Сколько же дробления в вашем народе! - заметил врач, - касты, секты, кланы...
   - Увы, секта Шаадди отвергает изоляцию каст, а ретроградов от этого на изнанку выворачивает.
   - В таком случае, сектанты мне больше симпатичны...
   - Зато их лидеры хуже чумы! Я сам не против права сменить касту но... они используют эту борьбу за свободу иначе.
   - В смысле?
   - Снимают моральные запреты, как награду за тупое повиновение. Кто-то это понимает, а кто-то ест шаш и действительно идет в Урбаны возноситься к матери...
   - Тот, кто сломает систему ваших каст, возможно, сумеет объединить ваш народ. Сделать его сильнее...
   - Для чего? Чтобы все стало как во времена прежнего Шаадди. Нет уж спасибо! Я еще с молодости сыт джихадом!
   - Но вдруг кто-то и впрямь исполнит ваше пророчество?
   - Исполнит? Хм? Либо рядом с урбанусами появится новая империя, либо, что более вероятно, мир захлебнется в очередной бесполезной войне.
   Я и другие вожди уже столько лет боремся за вассалитет от Тирана, а они... они все время гадят нам со своими националистическими лозунгами. Тоже мне религия!
   Он сунул руку за пазуху и вытащил медную бляху. Слегка потерев ее закопченную поверхность рукавом, он передал ее врачу.
   - Вот все, что осталось от моего вассалитета, добытого столькой кровью.
   Огнепоклонник взял в руки кругляшок и посмотрел на него слегка прищурясь. В геральдическом круге урбанусов извивалась почерневшая сороконожка.
  
   Урбанус снова очнулся. На этот раз он спал дольше. В голове мутно от наркотиков и больше ничего. Клубящаяся пустота.
   Человек лежал на камне, перегородившем арку пещеры. Но только лишь арку он и видел. И казалось что это дверь в сплошной пустоте, а он лежит на ее пороге.
   Ему оставили немного воды и какое-то мясо. Рука коснулась бледно-розового кусочка и потянула его в рот...
   Восторг! Совершенный вкус! Оно буквально растворилось во рту, даже не успел его прожевать. Но с этим безумием вкуса пришел и страх! По мере того, как необъяснимые ощущения распространялись по его телу, он понял это - "паучье мясо"! Не просто плоть арахнидов, а тот самый знаменитый и безумно дорогой наркотик. Нечто настолько вкусное, что, попробовав раз, человек не может больше себя контролировать. Безумство! Саморазрушающее безумство вкуса!
   Опустошил всю тарелку... вода... где-то в сознании теплится - нельзя пить воду... что-то когда-то услышано... после паучьего мяса нельзя пить воду... это смерть! Но мясо ужасно соленое...
   Он съел слишком много! Сладость и жажда беснуются внутри, приводя в отчаяние.
   Голос в ушах едва заметным шепотом произнес: напьешься - умрешь, но, не сделав глотка, останешься безумцем!
   - Я буду бороться! - подумал человек. Мясо придало ему сил. Он физически ощущал, как заживают ожоги, но внутри продолжалось безумство. Оно походило на пожар сжигающий его изнутри.
   - Нет! - прохрипел человек, - я не хочу превратиться в одного из этих наркоманов! К дьяволу, лучше сдохнуть!
   - Сдохнуть легче, - произнес голос, - если хочешь просто сдохнуть - пей!
   - Что ты имеешь в виду? Кто ты?
   - Я - это я, это глупый вопрос, а вот что хочешь ты, и что ты можешь для этого сделать? Это интереснее!
   - Кто ты?
   - Я паук, которого ты пожрал! Так тебе больше нравится? Но чего ты хочешь?
   - Я хочу... жить...
   - Тогда терпи вечную жажду!
   - Нет! Не рабом ...
   - Так хочешь ли ты жить? Пей! И ты избавишься от рабства. Ты не будешь больше ни рабом тирана, ни рабом наркотика!
   - Нет? Я хочу жить свободным! Жить! Свободным!
   - Это гораздо труднее, чем жить рабом! Ты не можешь жить сейчас! Не сможешь и тогда!
   - Я смогу!
   - Докажи!
   - Дай мне свободу!
   - Возьми ее сам!
   - Тварь! Освободи меня!
   - Ты все равно останешься рабом! Возьми свою свободу!
   - Кто ты?
   - Я твоя мать!
   - Врешь! Освободи меня!
   - Я не держу тебя! Что есть свобода?
   - Делать, что я хочу...
   - Я чего ты хочешь? Хочешь пить? Пей!
   - Нет!
   - Почему? Это свобода! Хочешь мяса? Ешь? Ешь столько, сколько в живот помещается, пока не лопнешь!
   - Нет, это не свобода!
   - А, что есть свобода? Чего ты хочешь?
   - Кто ты?
   - Я тот, кто хочет!
   - Чего ты хочешь?
   - Того, чего хочешь ты!
   - Что я хочу?
   - Вот именно! Чего хочешь ты?
   - Взять свободу?
   - Это будет труднее, чем жить в рабстве...
   - Что я могу сделать?
   - Выпить воду...
   Горячие пальцы сжали горло кувшина. Влага хлынула в рот. В ту же секунду, судорога свела все мышцы разом. В тканях началась волнообразная реакция. Белок мутировал, вступил в соединение с токсинами, ядра клеток лопались, рибосомы, хромосомы перемешивались в плазме. Плоть перерождалась... агония каждой клетки почувствовалась отдельно и разом! Он перестал быть человеком, превратившись в конгломерат паникующих микроорганизмов.
   - Возьми свободу! Не пускай все на самотек! Теперь ты чувствуешь каждую клетку! Они все проходят через твой разум! Нервы, кровь, мышцы. Забудешь сжать сердце - умрешь! Забудешь отфильтровать кровь - умрешь... ты хозяин всего себя! Не пускай все на самотек! Возьми свободу!
   И он почувствовал это! Почувствовал, как может волей превращать молекулы своего белка, расщеплять их и синтезировать! Изменять самого себя!
   - Молодец! Ты понял! Ты этого хотел?
   - Я хотел... но что мне это... я не вынесу этой жизни!
   - Тогда ты станешь моей марионеткой! Я проведу ниточку к мышцам, костям, нервам... но делать мы будем то, что хочу я!
   - Кто ты?
   - Может быть бог?
   - Дьявол!
   - А есть разница? Ты либо свободен, либо мой раб.
   - Я...
   - Не можешь сам? Сделаю я! А ты мой раб...
   - Я не раб!
   - Тогда возьми свободу...
  
   - О боги ты это видишь? Пак, сожги мое свидетельство дзушии, потому что я ни черта не смыслю в медицине!
   - Ты же говорил, что он умрет!
   - Он должен был умереть!
   - Что ты делаешь? Зачем тебе мнемоскоп?
   - Я хочу записать его волю к жизни! Я буду проецировать ее на больных! Иначе я не знаю!!! А ты что делаешь?
   - Записывайте! Записывайте мозговые волны, поля... все что сможете...
   - Ты не можешь...
   - Если этот парень выживет, начнется волна религиозной истерии... он должен был умереть.
   - Но когда сюда придут Пан, Ашка, они увидят рану от твоего ножа.
   - Они увидят мертвеца. А Шаадди, как ты знаешь, не может умереть.
   Через секунду раздался хлюпающий звук, и скрип хитина по кости.
   Процессия пожирателей подошла ко входу в пещеру, когда старик и врач выходили из неё.
   Первой их увидела Ашка и бегом бросилась вперед.
   - Что с ним? - крикнула она в лицо старику, и, не дождавшись ответа, побежала внутрь.
   - Что с ним? - повторило вопрос пастух.
   - Шаадди не может умереть! - жестко процедил сквозь зубы старик, осторожно положив кисть на рукоять меча. Но тут произошло нечто неожиданное. Глаза у пастухов и охотников округлились в изумлении, они разом упали на колени и протяжно завыли:
   - шаад-ди! Шаад-ди!
   Старик предчувствуя беду резко обернулся. Раздался хлюпающий звук и скрип хитина по кости.Пожиратель поднял глаза. Перед ним стоял бледный одноглазый урбанус. Ожоги его затянулись пугающими шрамами. Лицо страшное. Между ребер зияла бескровная рана от хитинового лезвия. В руке, он сжимал багряный нож.
   - начал свой путь с крови? - еле слышно прошептал старик на Вульгате, - как и было сказанно... сметаюший все белый ветер... живой мертвец...
   - Шаадди! - завыли пастухи, - Шаадди! Шаадди!
   И ветер подхватил их возглас разнося его далеко в скалах.
   - Шаадди! Шаадди! Шаадди!
  
   Прошло несколько недель. Как ни старался Пак скрыть происшествие, слухи о воскресшем мертвеце проникли и в другие селения клана. Вскоре кочевой городок неимоверно разросся, наполнив ущелье сотнями пластиковых мобильных модулей.
   Паломники, сектанты и просто любопытные стекались сюда посмотреть на человека заглянувшего "за порог".
   Однако задача оказалась не такой уж простой. Пак собрал членов своей семьи и все они сочленили свои модули кольцом, так, чтобы легче было выдержать напор любопытствующей толпы. Внутри этой крепости и жил усыновленный племенем пришелец, ожидая своей участи, какой бы она не была.
   Во всяком случае, Пак теперь даже и не думал его убивать...
   - он, видно, поимел в задницу удачу, - ворчал старик, - да так, что она теперь за ним с матрасом бегает!
   - Дурак не богохульствуй! - крикнула матушка Анши, и огрела старика по затылку мокрым рушником.
   - Сдурела старая? - Пак вскочил из-за стола, но жена лишь погрозила ему намотанным на кулак полотенцем. Старик недовольно крякнул, и снова сел на пол придвинувшись к низкому столику.
   - Что вылупился, головешка? - злобно спросил он у урбануса. Тот, наблюдавший всю сцену, подавил улыбку и, уставившись глазами в тарелку, продолжил есть.
   - Свалился хрен на мою голову! - продолжал ворчать Пак.
   - Уймись, дед! - крикнула из кухни матушка Анши, - человек столько страданий пережил, а ты все плюешься в него!
   Через минуту она вернулась в комнату с дымящейся сковородкой.
   - А будешь ворчать за едой, я тебе горячих мидий за шиворот насыпью!
   Здесь уже урбанус не удержался и хихикнул. Но тут же сунул в рот очередной кусок, подавиться, но лишь бы не засмеяться в голос.
   - смотри, какой голодный! - запричитала над гостем матушка, - хочешь, еще жареных мидий отсыплю?
   Урбанус, мыча набитым ртом, кивнул.
   - Проглот! - буркнул в кулак Пак.
   - Господин Пак, простите! Но ваша супруга очень вкусно готовит!
   - слышал, что люди говорят? - хозяйка гордо уперлась руками в бока, - а ты старый хоть бы раз похвалил!
   - О боги! Анши! Прекрати! И хватит совать ему в рот еду! Мне с ним поговорить нужно.
   - Разговаривайте, сколько влезет! - обижено проговорила хозяйка, - я и на кухне поем, если хотите!
   С этими словами она вышла и задернула плотную полимерную занавеску.
   С минуту старик молча ковырял ножом в тарелке. Урбанус перестал жевать и внимательно следил за хозяином.
   - я конечно и дальше могу звать тебя урбанусом, но надо бы дать тебе имя. Или может, ты помнишь свое настоящее?
   Гость угрюмо покачал головой.
   - ты не помнишь имени, или не хочешь его говорить?
   - а есть разница?
   - есть. И это разница между беглым преступником и просто придурковатым горожанином.
   - предположим я беглый.
   - что ты натворил?
   - убил человека.
   - так...- Пак потер ладонью морщинестый лоб, - значит я пустил в дом убийцу.
   - выходит так, - вздохнул гость.
   - и ты даже не стесняешься этого? Но не гордишься. Почему? Почему не побоялся сказать? Я бы понял, если бы ты начал изворачиваться...
   - потому, что я должен был умереть, - перебил старика урбанус, - смерть его, означала и мою смерть. Я шел на это сознательно! То что я выжил - это ошибка! Если ты выдашь меня Урбанусам, или убьешь сам - все просто вернется на свои места.
   - ясно! - прохрипел старик, - значит не уголовник, а политический! - он нецензурно выругался на самой сочной Вульгате, - лучше бы ты был уголовником! Честное слово...
   Ладно. Убивать мы тебя не будем. Смерть, видать, ты чемто прогневил, и она теперь обходит тебя стороной.
   Я назову тебя сыном публично, ты станешь самым младшим из моих сыновей. Наследство не получишь, зато сможешь жить среди моих домашних. Сможешь жениться, разжиться хозяйством. Тебя это устроит?
   - более чем! Вы не представляете мою благодарность...
   - погоди! Ты понимаешь, чего я прошу в замен?
   - не очень, если честно...
   - я прошу, чтобы ты не желал большего! Не связывался в секты. Не пытался поддакивать этим фанатиками.
   - они считают меня ожившим мертвецом! Через пару недель все забудут...
   - хорошо бы! Но у тебя могут появиться амбиции. Когда тебя толпа называет новым воплощением пророка... возникает соблазн. Сейчас ты говоришь, что это претит тебе. что тебе не нужна слава и почитание... но мне нужны гарантии.
   - моё слово...
   - его не достаточно... публично отрекись от Шаадди! И тогда...- старик достал из-за пазухи кожанный мешочек и вывалил содержимое в глиняную миску.
   Гость нервно сглотнул.
   - я не наркоман...- прознес урбанус отодвинув блюдце.
   - съев целую тарелку? Там в пещере? Да, это я её туда положил! И кувшин воды. Чтобы отравить тебя! Потому что Шаадди не может умереть. Но ты жив.
   - а что если я и вправду ваш Шаадди?
   - тогда, как сказал пророк, ты начнешь джихад против мерзости Урбануса, против Ловцов. Ты утопишь мир в крови, исполнив свой завет.
   - но если я и вправду Шаадди?
   - тогда будь милосерднее! И забудь о своем обещании.
   - я сделаю, как ты хочешь, отче Пак. Я назову тебя отцом и приму новое имя. Буду жить в твоей семье по твоим законам.
   - спасибо. Ты благородный человек. Пожалуй так я тебя и назову, Благородный. Знаешь, как это будет звучать на наречии пастухов? Шай! Твое новое имя - Шай У Пак!
   - Шай? Мне нравится! - улыбнулся гость.
  
   Урбанус сидел во дворе крепости из улиток. Он и с ним несколько ребятишек потрошили раковины короткими хитиновыми ножами. Урбанус орудовал ножом крайне неловко, работа, с которой легко справлялись детиф пожирателей, не давалась взрослому Урбануса. Малышня заливалась хохотом при каждом его неловком движении.
   - ну-ну! Смейтесь маленькие шакалята! - беззлобно дразнил он их.
   - эй! Шаадди! - голос Ашки раздался неподалеку. Урбанус обернулся и слегка улыбнулся девушке. Она вернулась с охоты, неся связку мясистых тушек.
   - не называй меня так.
   - как же мне тебя звать?
   - зови, Шай. Теперь это мое имя.
   - Шай? О боги, кто тебе его придумал? Пак?
   - Он, а что?
   - Оно звучит... по-стариковски...
   Девушка присела рядом, скрипнув хитином своей брони.
   - а ты мастер своего дела, как я вижу!
   - издеваешься?
   - ага!
   Шай воткнул нож в землю и демонстративно скрестил руки на груди.
   - я не могу это делать! Моя работа строить, а не ковырять улиток! Я побеждал ветер! Терраморфировал землю...
   - но теперь ты не урбанус. Ныне... как вы нас называете? Пожиратели?
   - пожиратели пауков, - тихо произнес Шай.
   - вот-вот, - улыбнулась Ашка, - ты один из них. Привыкай ковырять улиток! Возможно сегодня, я возьму тебя на охоту. Умеешь вести себя в ветре?
   - я сражался с ловцами на юге! - обиженно произнес Шай. Ашка засмеялась.
   - Что ты врешь? На юге? Уже десять лет на юге не было войны.
   - твои знания устарели, - жестко произнес Шай. Он вытащил нож из земли и крепко сжал рукоять.
   - война была... два года назад!
   - Урбана-Феррум? Я слышала о ней. Ты оттуда? Опять врешь! Все кто были в Урбане-Феррум погибли. Если бы ты там был, ты уже два года витал прахом в ветре.
   - но я же Шаадди! - усмехнулся он, широко улыбнувшись. От этого оскала его лицо стало страшным, - Шаадди не может умереть.
   - вот только вчера ты признал перед толпой, что ты простой беглец. И Пак тебя усыновил.
   - это так, - Шай перестал улыбаться, - Расскажи мне о Шаадди.
   - узнаешь сам, если будешь слушать, - она швырнула ему хитиновый шлем, - надень это. Я кину мясо матушке Ашии, и мы пойдем. По ту сторону все еще много фанатиков и сектантов. Твое лицо им видеть не обязательно.
   - конечно! Я обычный охотник и пастух из семьи Пак! - произнес Шай, натягивая шлем, и прилаживая на глазах его очки.
   Через четверть часа двое охотников в хитиновой броне вышли из лагеря и направились вниз по ущелью. С тех пор, как Шай поселился здесь, он еще не разу не покидал кочевого городка. Словно пленник.
   Одиночество, давало ему иллюзию свободы. Они шли по берегу ручья промывшего ущелье. На вершинах скал бушевали метаемые ураганом ртутные облака.
   - совсем, как в урбанах, - сказал шай, глядя вверх, - только не хватает ветрорезов.
   - нам они не нужны! - отозвалась Ашка.
   - чушь! Через пару лет ветер сравняет это ущелье с землей.
   - когда это случится, мы уйдем.
   - куда? Дальше на север? Ветер доберется и туда. Если с ним не бороться, он уничтожит все!
   - Он и создает! Посмотри на эти скалы, на стены. Что ты видишь?
   Ничего кроме известняка!
   - тогда прикоснись к ним! - Она схватила его руку и прижала к шероховатому камню, - чувствуешь? Раковины, хитин, коралл...
   Ветер дает жизнь кораллам. Они в нем растут, образуя леса. В коралловом лесу от ветра прячутся моллюски и черви. Там обитают пауки. Они питают коралл, и тот растет, превращаясь из леса в холм, затем в гору. Затем коралл умирает, становясь скалой и ветер забирает его. Прах обратно. Так будет всегда. И всегда мы найдем дом.
   Мы не убиваем ветер как урбанусы, и не порабощаем, как Ловцы. Во всем мире мы единственные, кто живет с ним в гармонии.
   - бред. Да кому нужны ваши пауки и кораллы? Если вам так хорошо в гармонии с природой, чего же столько ваших соплеменников бегут в города, селятся в трущобах? Они берутся за любую грязную работу. Даже я будучи рабом имел больше благ чем они! Но, видать, цивилизация слишком заманчива!
   - если ты так скучаешь по своим машинам, электричеству и прочему... ближайшая урбана в той стороне, - девушка показала направление рукой, - дойдешь за пару дней. Урбана-Купрум, кажется так. Иди, тебя никто не держит.
   Шай продолжал стоять на месте.
   - И почему же Урбанусы продолжают бежать в наши варварские пустоши? - передразнила его Ашка, и гордо прошла мимо, грациозно двигаясь в своей броне, поскрипывая хитином. Он неуклюже поплелся следом. Все-таки доспехи пожирателей - это не удобная анатомически гидравлическая броня урбанусов. Её ношение, это целое боевое искусство.
   Живя среди пожирателей, Шай понял одну вещь. Они очень близки в мировоззрении с огнепоклонниками. Их уклад жизни определяется навыками-искусствами.
   Ашка была прекрасна! Её искусства поражали. То, как она носила броню, как двигалась в ней, как сливалась с миром, растворяясь в броне и окружении.
   Идя за ней следом, Шай осознал, что даже под уродливыми формами хитина, движения её тела вызывают в нем странные реакции. И это была не похоть. Её то он прекрасно знал. Но нечто другое. Чего раньше ему не доводилось испытывать.
   Подсознательно, Шай начал копировать её движения, и внезапно броня перестала быть помехой, неудобной не предназначенной для человека оболочкой. Конечно пока, ему было далеко до Ашки. Но это пустое... она прекрасный учитель...
   А Шай любит учиться. Он усердный ученик.
  
  

Глава 7. Клинки

  
  
   1.
  
   Ты пожрал паука! Ты пожрал паука! Паучата, вылупившиеся из яиц на спине матери-паучихи, пожирают свою мать, и ты пожрал свою! Ты пожрал паука! Но тебе этого было мало! Ты кормил паука человечиной, и поил его кровью, ты давал ему сахар, и отнимал у него соль. Ты создал Мясо Паука! И за то, что я не могу удержаться от того, чтобы попробовать кусочек, я ненавижу тебя!
   Вопль пристрастившегося
Оценка: 8.50*4  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"