|
|
||
В кабинете трое. Мы с Лопатиным сидим за своими столами напротив друг друга. Рома, нагнувшись над Сашей, тычет пальцем в смету, лежащую на столе. Я закрыл ноутбук и принимаю участие в обсуждении. Тема серьезная. В каждую еженедельную смету по хоз. обеспечению офиса вбивается неописуемое количество туалетной бумаги. Предлагаются различные варианты решений, как, например, перестать кормить наших пионеров. Масса контраргументов - вплоть до того, что "ведь нажрутся что-нибудь на помойке, потом лечить надо будет".
Только я успел заметить, что, несмотря на актуальность данного вопроса для работников нашей банды, никто не вбивает в смету покупку седушки для унитаза, как заходит секретарь (т.е. просунула голову в дверь) и говорит:
- Там... это... Пришли к Вам.
- Кто пришел? - задает вопрос Лопатин, не отрываясь от сметы.
Голова секретаря скрывается за дверью, приглушенные голоса, за тем снова:
- Ну... от Чаплыгиной, из Рачейки.
У меня в голове самозапустился поисковый сервер "Сызрань сегодня" Дело в том, что в нашей "орбите" находиться только территория города. И перебирая в голове названия различных районов Сызрани, как то: Кашпир, Рудник, Шанхай, РМЗ, Образцовка и т.д., такое название как Рачейка не обнаруживается. Мне приходит в голову мысль, что, наверное, то, Лопатин то, уж знает, что может он то в теме. Поворачиваюсь к нему и вижу, что Саша смотрит на меня с тем же вопросом в глазах.
Поняв, что и я не знаю ни какую Чаплыгину из Рачейки, Лопатин дает команду: "Ввести".
В кабинет заходит гоблин. Натурально. Лет девятнадцать, уши торчком, глаза пустые как наши карманы. Одно тело. Сам, очевидно, в астрале. Зашел и встал. Мы смотрим на него, он смотрит сквозь нас. Лопатин предложил ему сесть, и он сел! Предложили бы выйти, он бы вышел. Гражданин мира.
Сел и сидит. Бешеные искорки в смеющихся глазах Лопатина сверкают как новогодняя елка.
- Чем мы можем Вам помочь? - спрашивает Саша, перебирая длинные буддистские четки.
- Мне сказали сюда приехать.
- Зачем?
- Ну,... Меня, это... как его,... меня отчислили. (Затянувшаяся пауза)
- Ну?
- Мне... сказали приехать на Ульяновскую, 61 и привезти справку и зачетку - выпалил он на одном дыхании.
Рома пытается зафиксировать лицо. Я, прекрасно понимая, что будет дальше, с интересом наблюдаю за шоу. Лопатин, до этого сидевший откинувшись на стуле, наклоняется к гоблину, и, так очень вкрадчиво, спрашивает:
- Скажите мне, пожалусто, из всего того, что Вы мне сказали, что я должен понять, что бы Вам помочь?
- А?
- Ну...как же Вам объяснить - Лопатин добавляет невербалики - Что я должен сделать?
- Я не знаю...
- А куда Вы, собственно, приехали?
- Мне сказали приехать на Ульяновскую, 61...
- А кто Вам сказал сюда приехать?
- Чаплыгина!
- Та-а-ак... А Чаплыгина, она кто?
- Ну-у... Она мне сказала сюда приехать...
- Я понимаю, что она Вам сказала.- Лопатин быстро прокручивает в голове варианты перестановки ударений в вопросе, что бы хоть как-то получить ответ. - А почему именно она Вам это сказала?
- Я не знаю.
- А почему она это сказала именно Вам?
- Не знаю...
Я повнимательней присмотрелся к пареньку. Вроде не наркоман, вроде не инвалид. И тут я понял! Пятница Тринадцатое. Он просто услышал зов.
Рома вылетел в коридор, оттуда доносилось прерывистое уханье. Сашкина физиономия так же откровенно говорила о начале истерики. Тут у Лопатина зазвонил телефон, он посмотрел на номер и, как-то с сожалением, вздохнув, ответил: "Да, Валер...". Я понял, что ему звонит Лебедев, а значит, разговор с гоблином надо заканчивать без него.
- Простите, - начал я, стараясь проговаривать слова как можно медленней и четче, - правильно ли я Вас понял: Вы шли по Рачейке и к Вам подошла некая женщина, которая представилась Чаплыгиной и сказала, что бы Вы приехали в Сызрань на Ульяновскую, 61 со справкой и зачеткой.
- Да...- парень обрадовался моей смекалке.
Я посмотрел на Лопатина. Несмотря на то, что его уже погружали в какие-то рабочие моменты, он продолжал следить за продолжением разговора.
- Извините, - я решил свернуть развлекаловку, - наверное, мы уже ничем не сможем Вам помочь. Всего доброго.
Парень бойко кивнул и направился к двери. Уже на пороге он повернулся именно ко мне, решив, очевидно, что только я его могу понять, и спросил:
- А может мне на Ульяновскую, 75?
- А сходите, хуже не будет, - сказал я, закрывая за ним дверь.
Не буду описывать нашу истерику. Мы остались благодарны и безымянному гоблину, и загадочной Чаплыгиной. Но пятница тринадцатого уже вступила в свои права, и до самого вечера в наш офис, являющийся эпицентром социальной активности Сызрани, тянулась вся проснувшаяся нечисть.