Аннотация: Рассказ о том, чем может обернуться желание "начать всё с начала"...
"Не во всякой геометрии, прямая - это кратчайший путь..."
"Да, Лев Евгеньевич! Добрый день" - не могу сказать, что этот голосовой вызов, с коммуникатора, был мною сильно ожидаем, начальство вечером - не к добру, но работа мне эта нужна. Так что-о-о: "А, ну да - уже "добрый вечер". Да, всё забрал... И копию тоже... Всё-всё со мной... Ну, в крайнем случае, человеческими словами растолкую... Завтра ещё одним довольным клиентом у вас будет больше... Как вчера?.. А как же?... Да нет конечно! Да у меня лицензии на такую дистанцию нет, чтоб реактивным ранцем воспользоваться... А что придумать-то? Ночь уже... почти... Я-то? На вокзале... Нет, ещё одна должна сейчас уйти - последняя... Да, дальняя, через их станцию... Так это ж три часа в одну сторону!!! Будет ждать?!! Хорошо... хорошо, я сейчас... как-то... короче - пусть ждёт!" Я отключил входящий вызов и ещё с минуту смотрел в медленно гаснущий экран - вместе с ним угасали и мои надежды на отмену ночного путешествия. "Вот же ж - не было печали..." - досадливо протянул я. Уперевшись подбородком в большой пластиковый "тубус", стоявший между моих ног, я сидел на скамейке автобусной остановки, и печально разглядывал привокзальную площадь своего города.
"Класс! Кто-то, видите ли, даты перепутал! А ты давай теперь, репутацию команды спасай! Вот пускай этот "кто-то"...,ух-х, завтра разберусь. Не остыть бы только..."
Взгляд зацепился за нестройную толпу наёмных "гастарбайтеров" - похоже ночная смена на строительстве моста железнодорожной ветки в новый микрорайон города.
"Везёт им - никаких заморочек. Днём спим, ночь работаем. А тут теперь хоть назад через голову прыгай!" Копившаяся во мне досада с шумом вытолкнула воздух из моей груди.
Подкатил автобус - последний рейс на сегодня. Раскрыв входную дверь, водитель стал записывать что-то в своём блокноте, периодически опуская взгляд на приборы под рулевой колонкой. Толпа "гастарбайтеров" притихла и разглядывала меня, одиноко сидящего внутри освещённого стекла аквариума автобусной остановки. Отсюда лиц не видно, но почему-то ощущалось, что они очень ждут, когда я уеду.
"Облом, товарищи-работники" - произнёс я негромко и поднялся со скамейки. Схватив за ручку-ремень пластиковый "тубус", я подошёл к открытым дверям автобуса - водитель смотрел на меня и приветливо улыбался. Я чуть постоял, изображая задумчивость, и стал обходить общественное транспортное средство спереди, краем глаза видя, как исчезает улыбка с лица водителя, сменяясь на удивление. Он внимательно следил за траекторией моего движения через привокзальную площадь, а когда у самого входа в здание вокзала я обернулся и досадливо развёл руками, тот закрыл автобусную дверь и медленно покатил по своему маршруту.
"Касса уже закрыта! Билеты только на перроне!" - голос смотрителя зала, гулко отражаясь в сплетениях сводчатого потолка, пробирал до самых костей.
"А там же, только в одну сторону"- в растерянности пробормотал я и чуть громче добавил - "а мне "туда и обратно" надо!"
"Ничем помочь не могу! Раньше думать надо было".
"Раньше..." - тихо передразнил его я - "ещё бы знать - что нужно было "раньше" и когда "раньше", я это "раньше" завтра кому-то в ухо запихну и проверну два раза..., "раньше".
Я вышел на перрон. Получив в автомате желаемую жёлто-зелёную карточку билета, двинул вперёд к головным вагонам готовившегося к отправлению поезда, зашёл в один из них - внутри никого.
"Ага! По три сиденья в ряд. Это я так в полный рост развалиться на них смогу" - я двигался между рядами кресел, разговаривая сам с собой - " и лёжа ехать. Главное только нужную остановку не проспать".
Двери вагона, мягко шипя, закрылись и поезд тронулся. Тусклая подсветка здания вокзала за окнами медленно уползла в сторону, сменившись темнотой, чуть разбавленной огнями стоящих вдалеке домов, но скоро и они исчезли.
"М-да-а-а. Три часа в одну сторону! За это время до Казани, Питера или Минска на "магнитке" долететь можно. А здесь трясись в этой "архаике". Словно слыша мои мысли, поезд слегка тряхнуло, и он стал забирать куда-то в сторону. "Блин, а он со всеми остановками или..., впрочем, какая разница. Можно подумать, что был какой-то выбор".
"Так, нужно будильник на 2,5 часа поставить - а то вдруг засну" - я вытащил коммуникатор и заморочился поиском в нём нужного приложения.
"О! Мойморюг - это чё такое?" - я заговорил с собой вслух, чтобы отвлечься от мернобаюкивающего перестука колёсных пар - "Ха! А я всё вспомнить никак не мог - куда я все фотки с юга переложил! А они - вот они!" Листая открытую папку-файл с фотографиями, я мысленно уносился туда, где тепло, песок и море.
"Нужно в этом году снова рвануть! А что? Работу сейчас отвезу, сдам" - я посмотрел на пластиковый "тубус" и ещё раз напрягая в голове зону, отвечающую за память, пересчитал комплектность - "деньги получу и к морю - загорать, купаться. Девчонки-и-и! Главное - всё не потратить. Платёжка за "бакалавриат" на год вперёд уже все глаза замозолила. Оплачивать надо. Если честно, в финансовом плане - чёрная дыра. А-а. Да и ... В крайняк, Льва Евгеньевича растрясу - обещал же помочь "Единовременным денежным пособием от конторы".
Коммуникатор ожил входящим вызовом. "Ух, ты! Помяни и он появится!"- с ухмылкой произнёс я.
"Да! Да, Лев Евгеньевич. Уже в пути... Да я будильник сейчас настрою... Не, не просплю... Обязательно... Обязательно наберу... Хорошо... Хорошо... Доброй ночи... Ага".
Металлическим звуком заскрипели тормозные колодки и поезд остановился. В противоположное окно, ярким бледно-голубым светом уставился фонарь перрона станции.
"Не люблю такие фонари - свет от них холодный и противный" - я смотрел, не отрываясь. "И кому это в голову пришло, что "этот спектр наиболее приближен к естественному дневному освещению"? - пятно от фонаря чуть увеличилось. "Какой это "дневной свет"? Солнце где? За тучами спряталось? Ну хотя бы чуть-чуть тёплых тонов" - пятно уже почти полностью закрыло стеклянную плоскость окна, но только меня это почему-то ни сколько не удивляло. "Ослепнуть можно!" - я закрыл глаза. Фантомное отражение пятна от фонаря, медленно растворялось на оборотной стороне век. Поезд дёрнулся, начиная движение, и пятно исчезло совсем.
"Фу-у. Наконец-то. Чтоб он всю жизнь светил в окно тому, кто его придумал!" - и я открыл глаза. Яркий свет в окне ни куда не делся. Причём остальные окна были тёмными и в них изредка мелькали чёрные силуэты деревьев, стоящих вдоль железнодорожного полотна.
"Опа-на! Что за оптический прикол?" - я удивлённо смотрел на противоположное окно. В следующую секунду, с характерным стуком распахнулись двери отделяющие тамбур. Я приподнялся, опершись на локоть, и посмотрел поверх спинок сидений. Вдоль центрального прохода пробирались две человекоподобные фигуры. Именно "фигуры", потому что ни рук, ни ног, ни каких-либо ещё атрибутов "Хомо Сапиенса" мне у них разглядеть не удавалось. Виной тому была тёмная, почти чёрная, плащеобразная накидка, уходящая "в пол", а сверху её венчала дурацкая широкополая шляпа чётко в цвет "накидки" - следовательно, лиц тоже видно не было. Вид этого шествия настолько приковывал взгляд, что о светящемся окне я мгновенно забыл, следя за каждым движением тех двоих. Они подошли и сели в кресла напротив меня.
"Здрасьте..." - непроизвольно проговорил я, почувствовав на себе их пристальный взгляд, хотя понять чем они это делают, я не мог никак. Даже в такой близи, свет не проникал в тень полей их шляп, и глаз не было видно.
Я огляделся вокруг - вагон был полон пустых кресел. Поняв, что такое соседство доведёт меня до истерики, я решил сменить местоположение, перейдя в другой конец вагона, потянулся за "тубусом" и вдруг осознал, что руки меня не слушаются.
"Что за...?" - взгляд заскользил вниз. Там, где должны были заканчиваться их плащи, они уже не заканчивались, а разорвавшись на тонкие и корявые нити, извиваясь и переплетаясь друг с другом, медленно и неощутимо закутывали моё тело.
"Это, чё такое..?" - в бессильной злобе заорал я.
"Билет!" - гулкий голос выкатился с их стороны - "Нам...Нужен...Твой биле-е-т!" - чеканя каждое слово, голос втискивался в мои уши. И тут меня "переклинило".
"Ага! Счас! Мне что потом, под перроном подкоп делать, чтоб со станции выбраться?! Меня "автомат" без билета в город не выпустит!" - орал я, дёргаясь в попытке освободиться от всё больше оплетающих моё тело тёмных нитей - "А ну! Пустите сейчас же! Чудища недоделанные!"
Но видимо удовлетворение моих просьб в их планы не входило. В следующую же секунду, удерживающие меня тёмные нити устремились вверх - видимо горя желанием расплющить моё тело о потолок вагона.
"Может я сплю?" - пронеслось у меня в голове и, основываясь на этой идее, я попытался громко закричать, в надежде разбудить себя своим голосом.
Потолок вагона стал резко уходить вверх. Пленивший меня кокон из тёмных нитей прибавил в скорости, но и потолок не собирался уступать. Пытаясь заорать ещё громче, я лишь хрипел - воздуха в лёгких не хватало.
Подсознательно ища пути спасения, я повернул голову и посмотрел вниз - эти двое так же сидели на своих местах, и мне даже послышалось, как они всё ещё твердят в нарастающем жутком гуле: "Биле-ет! Нам... Нужен...Твой биле-е-т!"
В этот момент, так раздражавшее меня светящееся окно, вдруг выгнулось внутрь вагона, удерживая бледно-голубое сияние, ожившее перламутровым переливом. Ещё несколько секунд оконное стекло сопротивлялось, выделывая немыслимые полусферические изгибы, потом затрещало и со звоном лопнуло. В сторону сидящих устремились жидкообразные потоки перламутрового света вперемешку с битым стеклом. Они бились о тёмные фигуры, смывая и растворяя их, а заодно разрушая и те нити, которые удерживали меня на этой огромной высоте.
Поняв, что сейчас начну падать, я всё же как-то извернулся и освободил стянутые руки. "Нет! Нет! Нет!" - быстро твердил я, тщетно пытаясь ухватиться за полукруглые плафоны освещения, расположенные на потолке, который ещё минуту назад столь внезапно убегал от меня - "Сон! Сон! Это просто сон!" К сожалению, способность к левитации у меня не проявилась, а вот сила земного притяжения и здесь одержала верх, и я всё ускоряясь, полетел вниз на пассажирские кресла вагона.
"А-а-ат, твою же...!" - я верил, что этот сдавленный крик и выставленные вперёд руки смягчат удар при падении, но от страха закрыл глаза. Грохот, стук, лязг. Глаза открылись. Взгляд упёрся в светящееся информационное табло - "Академическая". Бодрое шипение пневматических дверей сообщило об их открытии.
"Вот чёрт!" - я вскочил с сидений, одновременно подхватывая "тубус" за ручку-ремень и бросился на выход.
Ночная прохлада своими объятиями неприятно бодрила, но в тоже время прочистила мозги от недавнего "видения". Я быстро застегнул куртку "на молнию" и стал удлинять ремень "тубуса".
"Приснится же такое..." - бубнил я себе под нос. Поезд всё ещё стоял с открытыми дверями, словно не собирался никуда уезжать. Наконец я справился с хитросплетением пряжек ручки-ремня и, закидывая "тубус" себе на плечо поднял глаза на вагон - передо мной, с жутким оскалом стеклянных зубцов, в вагонном окне зияла огромная дыра. Как раз в этом-то окне я и видел тот не гаснущий "фонарный свет". От неожиданности я замер. Секунду спустя с радостным шипением закрылись пневматические двери, и поезд покатил догонять отражающийся в рельсах свет своего головного фонаря. Я ещё долго провожал взглядом красные габаритные огни последнего вагона, пока тот не скрылся за поворотом.
Нетерпеливо пискнул коммуникатор - от поступившего текстового сообщения. Я на полном "автомате" запустил руку в карман и вытащил его наружу. "В связи с поздним временем, "заказчик" просит не активировать внутридомовую связь, а за 25 секунд до прибытия отправить текстовое сообщение. Лев Евгеньевич" - не торопясь прочитал я и вслух добавил, пряча коммуникатор назад в карман - "Ну надо же, какие "точности".
Архитекторам, спроектировавшим городок возле станции "Академическая", сложно отказать в профессиональной оригинальности - улицы начинаясь от пристанционной площади справа, расходились кольцами разного диаметра и заканчивались на той площади, упираясь в неё слева.
"Ё-моё. А вот другого варианта проявления "полёта творческой мысли" не нашлось?" - я стоял на площади и разговаривал сам с собой, пока в коммуникатор загружалась карта местности с установленной точкой геолокации нужного дома - "Теперь главное с номером улицы не промахнуться". Через 15 минут я был у нужного дома.
"Та-а-ак. 25 секунд говорите? Сейча-а-ас..." - я тыкал пальцем в экран коммуникатора, набирая текстовое сообщение - "и-и-и... "отправить". Ну что - 3-й этаж и 25 секунд? И раз, и два, и три" - начал считать я, открыв дверь в подъезд. Лестницы оказались довольно длинные, и я начинал шагать через ступеньку, чтобы уложиться в отведённое время - "и 18, и 19, и 20..." - я у нужной двери - " и 22" -щёлкнул замок, дверь начинала открываться - " и 24, и 25, и... Вот тебе и здрасьте..." - последние слова я еле-еле успел удержать, чтоб не проговориться. Вертикально прижимая указательный палец к губам, и кутаясь в махровый халат, сквозь образовавшуюся щель между дверью и дверным косяком, ко мне протискивался "Заказчик". Я остолбенел от неожиданности. А это был тот самый профессор, который 2,5 года тому назад, с невероятным упоением "валил" меня на собеседовании в Университет. Меня он, конечно же, не узнавал - перед ним таких мальчиков как я, каждый год, сотни проходит. А я-то всё думал - что ж за фамилия такая знакомая по документам числится.
"Привезли?" - тихо спросил он хмурясь.
Я сжал зубы и молча кивнул.
"Давайте чуть ниже по ступенькам, к окну, там подоконник широкий - удобней расположится..." - добавил он, плотнее прикрывая дверь.
Мы спустились на один лестничный пролёт. Сняв с плеча "тубус", я протянул его в сторону профессора, тот немного отпрянул назад, и переводя взгляд с "тубуса" на меня произнёс: "Знаете, я как-то с этими новыми визуальными технологиями ещё подружиться не успел. Не могли бы Вы... Хотя бы в общих чертах... Ну, как-то... А?"
Вот именно сейчас, после этих слов, как мне захотелось оживить в его памяти наше последнее общение, причём в самых ярких полутонах. Медленно подняв руку, он взялся за верхнюю часть "тубуса". В следующие пять секунд кто-то быстро нашёптывал мне в левое ухо: "... а может ему прямо сейчас просто "вмазать" - для профилактики "звёздности". А чё? Камер наблюдения в подъезде вроде нет. "Вмазал" да ушёл". Однако что-то меня останавливало, вытирая из головы эту идею. Всё ещё удерживая нижнюю часть "тубуса", я рывком провернул его против часовой стрелки, замок щёлкнул, размыкаясь и оставив в руках профессора пустую верхнюю часть, я принялся выкладывать на подоконник содержимое.
Установив у самого оконного стекла мультиспектральный лазерный указатель и настраивая его так чтобы тот покрыл наибольшую площадь подоконника, я шумно выдохнул через нос, и разжав тугую и злобную линию своих губ, заговорил набором шаблонных фраз: "Основной целью данного визуального проекта, является мельчайшая объёмная детализация конечного изделия. Лист Љ 1."
Я развернул лист проекционного пластика и положил его в зону покрытия лазерного указателя - воздух над поверхностью тут же изрезался жёлтыми осевыми и контурными линиями. Глаза профессора вспыхнули, и осторожно поставив на свободную часть подоконника остатки "тубуса" он склонился над объёмным "видением". Морщины на его лице разгладились, унеся куда-то как минимум лет 20, и сейчас, с той стороны, подсвечиваемый желтизной светящихся линий визуального проекта, на меня смотрел чуть ли не мой ровесник. Казалось, что он весь "светится" в восторге от увиденного, хотя, может быть, в этом был виноват лишь жёлтый спектр указателя, но вот волна чего-то тёплого, накрывшая меня с головы до ног, исходила явно от него. Я запутался в произносимых словах и замолчал. Отчаянно пытаясь связать в своей голове обрывки нужной информации, я развернул второй лист проекционного пластика и положил его сверху на первый. Из указателя тут же выхватился синий спектр, добавив детализации к висящему в воздухе чертежу. Лицо профессора стало зелёным, от смешавшихся диапазонов цвета - что несколько меня отрезвило. Широко улыбаясь, "зелёное чудовище", жестами рук, предлагало продолжать мне прерванную "презентацию".
Следующие 50 минут я говорил без остановки. Находя и выдёргивая из глубин своей памяти технические показатели и даты проекта, я перекладывал и менял местами проекционный пластик, моделируя в воздухе изображение. В конце концов "пазл" сложился и в пространстве между нами повис окончательный вариант. Профессор сидел на краю подоконника - когда он на него взобрался, я даже не заметил. Медленно подняв рукой пояснительную записку к проекту, он протянул её в мою сторону: "Вы изучили весь текст?" - удивлённо спросил он, удерживаемая за корешок переплёта "записка" изогнулась, оголив краешки страниц с порядковыми номерами.
"В общих чертах, ну, почти... Без этого было бы невозможно создать визуальный проект" - как-то извиняясь, ответил я.
Следующие несколько секунд он молча смотрел мне в глаза, и я старался не уступить первое место в этих "гляделках".
"У моей внучки в школе факультатив" - как-то неожиданно заговорил он - "задачка "про свиней". Вы, я так понимаю, среднюю школу недавно окончили. Помогите "расписать" на уровне 3-5 класса".
Я кивнул головой, в знак согласия и стал неторопливо сворачивать листы проекционного пластика до диаметра "тубуса".
" Два торговца купили стадо свиней" - начал профессор, переведя взгляд на тёмный силуэт оконного стекла, словно кто-то невидимый с той стороны, писал ему условие задачи - "и заплатили всего 100 монет. Когда они стали продавать свиней, то никто не хотел дать им больше, чем они заплатили, то есть больше чем по 2-е монеты за 5-ть штук. Но нельзя же продать и ничего не заработать! Они посоветовались между собой и разделили стадо на две части. А потом продали свиней по 2-е монеты за 5-ть штук, причём не только свои деньги вернули, но ещё и кое-что заработали. Составьте правдоподобное решение этого парадокса".
Профессор скрестил руки на груди, и чуть наклонив голову, выжидающе смотрел на меня. Я хмыкнул, и чуть улыбаясь уголками рта, заговорил, подражая интонациям его голоса:
"Разделяем стадо следующим образом: один берёт всех самых лучших свиней, другой - тех что похуже и поросят. Первый продаёт по 2-е свиньи за 1-у монету, другой - 3-и тоже за 1-у монету.
Следовательно: они продают 5-ть свиней по 2-е монеты.
Итог: первый, продав 120 свиней получает 60 монет; второй за 120 свиней - 40 монет.
120 свиней плюс 120 свиней итого 240 свиней. Один десяток свиней в прибыли.
А ещё вопрос, как бы вдогонку, можно?"
"Извольте..." - витиеватая фраза слетела с губ немного изумлённого профессора.
"С каких пор в 3-м тире 5-м классах изучают "Задачник для подрастающего юношества" времён эпохи Карла Великого?"
"Я так понимаю, что и труды Алкуина тоже "...в общих чертах..." и "...ну почти..."?" - спросил профессор пытаясь утвердиться в собственных догадках.
"Да, нет. Там черепную коробку надо побольше иметь, чтоб нужное количество мозгов с комфортом размещалось. Мне этот парадокс в редакции Щепана Еленьского сначала попался. Кажется "По следам Пифагора" книжка называется" - я вложил последний лист проекционного пластика в "тубус" - "Крышку давайте!" Защёлкнув пластиковый замок, я вновь, услужливым жестом, предложил принять выполненный заказ.
"А вы..., значит..., это..., в настоящее время только у Льва Евгеньевича трудитесь?" - как-то полу-задумчиво подбирая слова, поинтересовался профессор.
"Нет. Ещё грызу гранит науки - учусь, то есть. На "бюджетное" не прошёл. И к сожалению льющиеся с неба финансовые потоки обходят меня всё время стороной - поэтому и подрабатывать приходится. Да и для собственных желаний и нужд деньги иногда требуются.
"М-м-да... Так. Хорошо" - он наконец принял из моих рук пластиковый "тубус"
"А учитесь вы значит..?" - растянув последние слова, он прищурился и опять заглянул мне в глаза.
"Институт ФизМатТехнологий имени Капицы" - быстро проговорил я, не дожидаясь окончания его вопроса.
"ФизМатТехнологии..." - негромко произнёс профессор, снова погружаясь в лёгкую задумчивость - "А не хотите ко мне?" - внезапно очнувшись, предложил он. Тут уже в некоторую лёгкую задумчивость впал я. Что? В Ломоносовский МГУ? Да никаких денег не хватит! А в бюджетники - нимб над головой вроде не светится, да и крылья за спиной чесаться не начинают. Поэтому овладев собой, я начал издалека.
"К вам - это куда?"
"МГУ имени Ломоносова".
"Ха! Я столько не зарабатываю!"
"Это единственное что вас останавливает или есть список возможных преград из нескольких пунктов?"
"Нет" - растерянно произнёс я. После такой его тирады умные слова враз куда-то улетучились.
"Значит так!" - его решительный тон, пронизывая, заставлял подчиняться - "Учитесь и работаете у меня же на кафедре. Желаемое направление учебного процесса - обсудим позднее. Рабочий процесс - он будет занимать, к сожалению, всё оставшееся время - работы много. В "бюджет" я вас уже не впихну, поэтому втягиваемся в следующий алгоритм: работа - денежное довольствие - оплата учебного процесса - освоение учебной программы - работа. Есть возражения в качестве концепции самосохранения свободы личности?"
Личность в попытке самосохранения родила лишь одну фразу:
"А на жизнь хоть что-то будет оставаться?"
"На разудалую - нет! Но думаю вам хватать будет. Во всяком случае, любые разногласия подлежат детальному обсуждению" - подытожил профессор. Я стоял и не шевелился, боясь разрушить кубики так причудливо и неожиданно складывающейся вокруг меня новой реальности. Профессор, любуясь моей растерянностью как следствием от нашего диалога, с лёгкой улыбкой на лице добавил:
"Не тороплю. Но и тянуть не советую - "ввиду ограниченности сегодняшнего предложения"- последние слова он исковеркал, подражая уличным торговцам всякой всячиной. Поправляя на руке кожаный ремешок часов, взглянул на циферблат и озабоченно легонько присвистнул.
"Ого! Всё. Утро уже скоро. А мне ещё тезисы набросать в черновик надо" - он протянул мне руку прощаясь - "мой номер у тебя есть. Так что надеюсь "до скорого". Разняв наше рукопожатие, он поднялся на три ступеньки вверх и вновь развернулся ко мне лицом.
"Да... и вот ещё... это..." - он сосредоточенно копался в кармане халата - "вот... возьми" - в протянутой руке он держал билет на поезд. "Хотел с утра к вам в контору рвануть, так вот теперь он мне вроде как без надобности. Кассы то ещё закрыты. Кстати номер на нём - счастливый. Видишь слева 756, а справа 675 - и там и там по восемнадцать. В мои молодые годы, такой билет полгалось съесть, загадав желание".
Быстро преодолев ступеньки до двери, он неторопливо закрывая проход в квартиру ещё раз обернулся и негромко произнёс: "Эх. Если б у меня все абитуриенты были такие смышлёные..."
Где-то на затылке моей головы нервным зудом проявилось: "вмазать надо было для профилактики, вмазать...".
Я растёр ладонью взбесившиеся мысли и стал спускаться вниз по лестнице.
Новый день не торопился наступать. Восход потерялся где-то, смешавшись с серыми красками разнообразных оттенков, и тянул и тянул время. Это время суток - "когда все кошки серы" - раздражала, но одновременно тая мой неспешный шаг до железнодорожной станции, заставляло размышлять.
"Ну, и кто я сейчас?" - этот вопрос расположился внутри меня, зацепившись крючком своего знака за краешек души. И нисколько не удивившись, я услышал над собой голос: "Среднестатистический студент-учащийся ВУЗа по внебюджетной программе, использующий любые варианты временного зарабатывания денег для оплаты учебного процесса". Исчерпывающе - уточнений не требуется!
"Ну вот окончил ФизМатТех. Кем стал?" - ещё один крючок проколол тонкий край.
"Среднестатистический инженер физматтехнолог с туманными перспективами возможного, достойного заработка и востребованного применения своих знаний и сил" - голос камнепадом скинул на меня новую формулировку.
Я прошёл через турникет на перрон. До первого поезда ещё минут 5-10, и глядя на зажатый в руке билет с цифрами 756-675 тихо произнёс:
"А если?.."
"Дипломированный специалист опытно-изыскательских и прикладных наук, практик-теоретик исследуемых областей..."
"Так! Остановились! Давай-ка разберём всё по порядку. Много там ещё?" - проговорил я, запрокидывая голову вверх.
"12 подпунктов, но для ясности начать придётся сначала".
Я опустил голову вниз. Мысли кинофильмом понесли видения нашего последнего разговора с профессором, нашу первую встречу - тогда на собеседовании в МГУ, злость и обиду недооценённости, безразличие и вновь обретаемую надежду на лучшее.
"Сначала? Очень бы хотелось всё начать сначала..." - тихо произнёс я, и откусил краешек билета.
Тихо перестукивая колёсными парами, к перрону подкатил поезд. Двери открылись, и над ними тут же красным высветилась надпись: "Поезд находится в режиме автоматического пилотирования". Я ухмыльнулся, и переступая через линию дверей язвительно прокомментировал: "Можно подумать, что он с проложенных рельс куда-то свернуть сможет". Поезд закрыл двери и устремился навстречу светлеющему от восходящего солнца горизонту.
Всё отчётливей и ярче становились краски наступающего дня. Я сидел у окна вагона уперевшись головою в стекло. В пролетающих пейзажах, мой взгляд постоянно цеплялся за нелепо разрисованные заборы, стены технических помещений и брошенных домов расположившихся вдоль железнодорожного полотна.
"Засевшая в нас страсть формата "наскальная живопись" - неискоренима" - озвучил я своё умозаключение.
В следующее мгновение взгляд выхватил надпись, сделанную белой краской, без особых изысков: "Родился, потерпел и умер..."
"Прид-д-дур-р-рок!" - раскатисто вырвалось у меня - "Кто ж ты по жизни, раз пишешь такое? Произведение переменных двух осей координат, с объединяющей постоянной, выглядит в сто раз приличней, хоть и матерщина. А это..." - на душе стало грустно и гадко, видимо автор и преследовал эту цель. Глаза непроизвольно закрылись.
"Куда это мы?"- поинтересовался я у окружающей действительности, резко открыв глаза. Поезд дёрнулся и стал уходить в сторону от конечной станции-вокзала, медленно поднимаясь наверх.
"Чой-то, "гастарбайтеры" умудрились за одну ночь отводной мост построить?" - продолжал интересоваться я, разглядывая меняющиеся пейзажи в соседних окнах - поезд поднимался всё выше и выше. В следующую секунду вагон сильно накренился, и внезапно обретя невесомость, я полетел навстречу потолочным плафонам.
"Что?! Опять?! Да ё-моё..."
Потолочный плафон треснул, и острая боль пронзила мне плечо.
"Вот же-ж..." - досада очистила мысли в голове, призывая к самосохранению. Поджав ноги к животу, я зажмурился и закрыл голову руками. Сильный удар. Я задержал от неожиданности дыхание. Ещё один накрыл меня сверху и всё стихло.
"Нельзя шевелиться. Вдруг у меня какие-нибудь сильные повреждения. Спасательная бригада наверняка уже где-то рядом. Нужно потерпеть. Хорошо хоть ничего не болит".
Откуда-то сверху послышался приглушённый голос: "Будете ассистировать. Держите здесь и здесь..."
Всё опять смолкло.
"Что ж за тишина то опять такая. А, ну да! Минута тишины - чтоб пострадавших услышать. Нужно крикнуть".
Я попытался набрать в лёгкие побольше воздуха и понял, что не могу. Да и дышать почему-то не хотелось.
Тёплая нега кутала меня, наполняя безразличием .
"Тяните, тяните я говорю. Нашатырь! Да не мне, а ассистенту!"
Передо мной плыли образы каких-то воспоминаний, путаясь друг с другом, растворяясь исчезали в глубокой темноте, откуда продолжали слышаться обрывки фраз:
"Перевязывайте, перевязывайте... Чего ждём? Шейте здесь и здесь... Быстрее..."
Резкая боль как иглой пронзила меня.
"А-а-а-а!" - закричал я, сам того не ожидая и открыл глаза. На меня смотрела голова молодого парня, ну может чуть постарше меня.
"Это кто?" - пронеслось у меня в голове, и сдвинув брови, я не отрываясь смотрел на него.
"Смотрите. Он хму-у-рится" - растянув последнее слово произнёс парень, ещё больше улыбаясь.
"Вы скажите спасибо, что ещё матом не ругается - такие роды тяжёлые..." - вслед за словами появилась ещё одна голова в белом колпаке с красным крестиком посередине.
"Поздравляю - у вас мальчик. Ещё не думали, как звать будете?" - говорила голова в колпаке, направляя на меня свет от какого-то прибора.
"Нет пока. Там бабушки ситуацию под контролем..." - слова этого диалога становились всё тише и тише, и я уже почти переставал их различать и понимать. Боль постепенно стихла, уступив место дикому желанию спать.
"Ну и ладно. Я потом... Сейчас вздремну, а разбираться потом..., потом разбираться... Буду..."