Матильда вспомнила, как они ехали в агентство "Другая сказка" искать волшебную палочку. Кажется, что это было так давно, а на самом деле - раз, два, три... всего три дня назад! Тогда Синди тоже была очень расстроена - почти как сейчас.
- Вы нас напугали, - сказала мама. - Мы чуть было не подумали, что эта невоспитанная женщина, мачеха Белоснежки, вырвалась на свободу и оказалась среди ничего не подозревающих гостей. Ведь она могла оскорбить кого-нибудь или даже устроить драку!
- Ой, мама, ну ты и напридумывала, - засмеялась Матильда.
- Придёт же такое в голову, - удивилась Синди. - Она, конечно, была бы рада кого-нибудь обидеть или убить, только Лесник бы не позволил. А я уже забыла и про неё, и про зеркало, у меня теперь все мысли про пряничный домик!
Синди дёрнула руль, чтобы вписаться в поворот, и карета угрожающе накренилась. Константин Борисович вцепился в своё сиденье, папа свалился на Матильду, Матильда - на маму, а мама стукнулась о дверцу.
Бум! Мама потёрла локоть и воскликнула:
- Несчастный пряничный домик! Кто бы мог подумать, что он тоже волшебный артефакт! Теперь понятно, почему он всех к себе так притягивал!
Синди дёрнула руль, карета накренилась в другую сторону. Константин Борисович снова вцепился в сиденье, мама свалилась на Матильду, Матильда на папу, а папа стукнулся о дверцу.
Бац! Папа схватился за плечо и уточнил:
- Ты хотела сказать, что он был волшебным артефактом - до тех пор, пока его не съели.
- А я с ним так и не поиграла, - загрустила Матильда.
Бух! Карета подскочила на кочке, все подлетели вверх, и Константин Борисович ударился о крышу кареты.
- Синди, - не выдержала мама, - я понимаю, что вы очень взволнованы, но мы можем не доехать до Радужной площади, потому что перевернёмся!
- Я не взволнована!
Бах! Константин Борисович снова стукнулся макушкой, погладил себя по лысине и прикрикнул:
- Хватит лясы точить! По такой дороге язык прикусить - верное дело. А то и вовсе откусить можно!
Матильда поёжилась. Что за жизнь с откушенным языком? Не жизнь, а мучение. Бедные пушинки нигде не могут разговаривать, кроме дома и сада Сказочника, а человеку с откушенным языком везде придётся помалкивать: и дома, и на улице, и на Радужной площади! Девочка так хорошо представила себе бесконечное молчание, что ей стало страшно: а вдруг она уже откусила себе язык? Откусила, когда подпрыгивала вместе с каретой, и даже не заметила? Она высунула язык далеко-далеко - ещё чуть-чуть, и дотянулась бы до кончика носа! - скосила глаза и принялась его разглядывать: целый? Или не очень?
Синди резко затормозила, и карета подпрыгнула.
Ой-ой-ой! У Матильды даже искры из глаз посыпались. Она его всё-таки прикусила! Больно-то как! Зато понятно, что незаметно откусить язык просто невозможно.
- Я чуть не забыла, что нам надо к воротам, - сказала Синди вместо извинения. - Опять придётся идти через всю площадь. Через ратушу проход закрыт, потому что Бременские музыканты выступают на парадной лестнице. Вы танцуйте, а я поищу Смотрителя, он хотел о чём-то со мной поговорить.
Она выбралась из кареты и сердито добавила:
- Самое ужасное, что пряничный домик съели, когда меня здесь не было! Стоило отъехать на какие-то десять минут - и вот, пожалуйста, реквизит превратился в закуску! Позор организатору!
Не дожидаясь их, Синди умчалась. Внимательно глядя под ноги, они медленно пробирались к главным воротам, лавируя между припаркованными каретами, лошадками, осликами и верблюдами.
- Позор организатора - это ещё что, - сказал папа. - Никто не признается в этом антинаучном преступлении, вот что самое ужасное. Я бы обследовал этих преступников в лаборатории, пока артефакт не переварился!
- У тебя всё равно нет лаборатории, и все приборы утонули, - напомнила Матильда. - Нет, самое ужасное - это что нам не досталось ни кусочка волшебного пряника!
- Вы бесчувственные люди, - возмутилась мама. - Там Ванда вне себя от горя, а они... Самое ужасное, что я эту бывшую ведьму по-прежнему побаиваюсь, а Синди поручила мне её утешать.
- Эх вы, ужасов не видали, - усмехнулся Константин Борисович.
Матильда, мама и папа с уважением посмотрели на него. Уж кто-то, а бывший сказочный злодей наверняка разбирается в ужасах лучше всех!
- Вот ежели на пиру живот скрутит так, что всё едино, простой он был, этот пряник, волшебный ли, вот тогда сразу ясно, что самое ужасное - это до отхожего места не добежать.
В воротах, которые уже никто не охранял, появилась Василиса.
- Батюшка, угомонитесь людей пугать. Пойдёмте лучше, пока всё веселье не пропустили.
Прислушиваясь к громкой музыке, они прошли по аллее, освещённой жёлтыми и белыми шариками-фонариками, до фонтана, который переливался всеми цветами радуги. Как ни присматривалась Матильда, но пушинок нигде не увидела. Наверное, уже улетели. Опять они на неё обидятся... Ну да ладно, завтра всё равно прилетят мириться.
- Эти ваши Бременские музыканты - какая-то новая рок-группа? - спросил папа.
- Наоборот, - сказала мама, - это самый древний в мире фолк-рок-коллектив. Исполняют старые баллады на новый лад, гастролируют по всему миру...
- Замечательно... - не дослушав, папа остановился возле исписанной формулами дорожки. - Вы только посмотрите: мои вычисления почти не затоптали! Какое счастье, что все деревья обмотаны гирляндами, и здесь светло, как днём! Дорогая, я кое-что поправлю и через пять минут вас догоню.
- Посмотрите на лужайку! - закричала Матильда.
Народу заметно прибавилось. Гости в маскарадных костюмах вперемешку с горожанами приплясывали перед парадной лестницей, которая опять превратилась в сцену.
- Подойдём поближе!
- Пойдём, - согласилась мама, и они начали протискиваться вперёд. - Детка, я должна найти Ванду, а ты веди себя хорошо и не вздумай искать приключений на свою голову! И чтобы никаких больше колдуний и потайных входов-выходов!
- Я здесь ни при чём, - хихикнула девочка, - все приключения меня сами находят!
- Если они опять тебя найдут, скажи, что я велела приходить завтра, потому что на сегодня уже хватит! - мама повернулась к пританцовывающей Василисе. - Я вас умоляю, присмотрите за этой хулиганкой!
Константин Борисович взял Матильду за руку.
- Ступай, куда надобно. Глаз с неё не спущу.
- Больше спасибо! - и мама затерялась в толпе.
Девочка тут же заныла:
- Я хочу к сцеене!
- Ишь, чего выдумала - к сцене! Людей-то сколько - не ровен час, затопчут!
- Мне отсюда ничего не виииидно!
- Погоди-ка, сейчас...
Он подхватил Матильду под мышки, поднял высоко-высоко и посадил себе на плечи.
- Здорово, - обрадовалась она, - как на лифте! Нет, даже лучше, как на подъёмном кране!
- Батюшка, да как же вы теперь танцевать будете?
- Стар я для ваших танцев. Вот ежели бы хороводы водить или в ручеёк играть, тогда другое дело...
Девочка с восторгом оглядела площадь. Теперь она видела и косматые головы Бременских музыкантов, и Белоснежку, вокруг которой увивались маскарадные принцы и короли, и Синди, которая разговаривала со Смотрителем возле каменных ваз у парадной лестницы, и Ванду - далеко-далеко, с другой стороны лестницы, которая сердито открывала рот на существо в красном плаще, а потом схватила его за плечи и тряхнула так, что капюшон свалился, а вместе с ним - и инкогнито.