Аннотация: Трэш и стёб, Электросталин и дизельпанк (писалось на рваную грелку весна 2012, не в финале)
ПЛЮС ЭЛЕКТРИФИКАЦИЯ...
Иван Ильич подошел к окну своей просторной гостиной и распахнул створки, наполняя комнату морозным дымным воздухом. Облокотившись о подоконник, он смотрел на громады зданий, встающих из плотной завесы пресловутого московского смога. Лучи закатного солнца красили багрянцем крыши небоскрёбов и огромный корпус рейсового дирижабля, проплывающего в сторону Кремля.
- Куда вы смотрите, профессор? Хотите увидеть своё прекрасное будущее? Не старайтесь, не выйдет! - раздался сердитый голос у него за спиной.
Иван Ильич вздохнул, смешно встопорщив тонкие черные усики, закрыл окно и, обернувшись, кротко ответил:
- Отчего же, голубчик! Наш с вами успех открывает мне такие горизонты, о которых никто из моих коллег и мечтать не смеет... - он подмигнул своему собеседнику и замолчал, весело глядя на него маленькими живыми глазками.
Светловолосый юноша приятной внешности, сидящий в кресле странной конструкции, с неудовольствием встретил его взгляд и слегка приподнялся, словно собираясь встать.
В ту же секунду от огромной тумбы, стоявшей рядом с креслом, послышались несколько резких сигналов зуммера. Верхняя панель тумбы была заполнена всевозможными кнопками и переключателями, а в сторону кресла шли разноцветные провода. Иван Ильич торопливо подошёл и принялся их осматривать.
- Если вы будете так резко двигаться, мне снова придётся вас привязать! - воскликнул он, опустившись на колени и проверяя по одному провода, которые были пропущены через специально проделанные выемки в спинке кресла, а дальше... дальше они скрывались под левой лопаткой молодого человека. - Что вы чувствуете?
- Я чувствую, что мой учитель подло использует меня для нечеловеческих экспериментов! - с горечью ответил юноша.
- Николай, учитесь мыслить масштабно, - снисходительно посоветовал профессор. - Меня больше интересует, появились ли перебои в работе мотора?
- Не появились, - буркнул Николай. - Вы бы лучше проверили клеммы провода резервного питания.
- Я убеждён, что рано или поздно вы научитесь отделять личные интересы от общественных, - похвалил его профессор и, повозившись у него за спиной, пощелкал тумблерами и подкатил тумбу ближе к креслу.
- Несколько лет назад вы, сопливый пацан, срезали электрические звонки с дверей зажиточных горожан, чтобы обменять их на рынке на краюху хлеба! - убедительно заговорил он, вставая перед Николаем. - А сегодня от вас зависит судьба электрификации в Советской России! Вы должны гордиться тем, что участвуете в этом смелом эксперименте!
- Я не могу гордиться тем, что меня коварно усыпили эфиром и прооперировали! Вероломно воспользовались моей преданностью вам и вашему делу! Почему вы не захотели провести этот эксперимент над собой? Я и ваш верный соратник Максов - мы были бы счастливы сделать вас первым моторизированным строителем коммунизма!
- А я неподходящий типаж, - пожал плечами профессор, - взгляните: у меня же внешность типичного опереточного злодея. Нет, первым человеком, у которого двигатель вместо сердца, должен стать кто-то вроде вас - эдакая белокурая коммунистическая бестия! - он с удовольствием взглянул на Николая и, спохватившись, вытащил из жилетного кармашка часы.
- Что-то Максов сегодня непозволительно задерживается, - с удивлением отметил он, - а ведь меня уже давно ждут друзья: собрались, знаете ли, на увеселительную прогулку на частном дирижабле.
Он снова подошёл к окну, но тут за дверью раздался шум, и она распахнулась, пропуская оживлённую компанию шикарно одетых дам и солидных мужчин.
- Профессор, дорогой, мы заждались вас! - направилась к нему элегантная женщина в меховом манто. - Причалили на крыше вашей высотки, как обещали, ждём, а вас всё нет и нет!
Склонившись к её руке для поцелуя, Иван Ильич повинился:
- Зоенька, красавица моя, ничего не могу поделать - мой коллега опаздывает, а я никак не могу оставить Николая одного - уж больно он горяч, ещё натворит бед! Взгляните - я уже перевёз его из операционной сюда, в гостиную.
Всплеснув руками, Зоя воскликнула:
- Вы только посмотрите! Наш юный герой уже почти здоров и прекрасно выглядит!
Словно по сигналу, её приятельницы окружили кресло и хором защебетали:
- Мы так восхищаемся вами! Такое самопожертвование во имя науки! На благо общества! Как вам нравится этот пламенный мотор в вашей груди?
Николай, сдвинув брови, упорно молчал, но всё же было видно, что подобное внимание ему чрезвычайно льстило.
- Ну что же вы не отвечаете? - склонилась к его лицу Зоя. - Ах! - она захлопала в ладоши, - Он стесняется! Какой милый! Хотите шампанского? Давайте пить шампанское! - закричала она.
Дамы начали сбрасывать меха, поправляли шёлковые платья, обнажающие спины; мужчины сняли и повесили у дверей пальто, отороченные бобровым мехом, оставаясь в щегольских тройках в тонкую полоску. Из корзин, заготовленных для пикника на дирижабле, достали шампанское, всем раздали бокалы.
- За ваш успех, профессор! - Зазвенел тонкий хрусталь.
- А что вы собираетесь делать дальше, Иван Ильич? - полюбопытствовал человек с цепким взглядом коммерсанта, прикуривая вставленную в длинный мундштук папиросу.
- Планов, как говориться, громадьё! Мотор вместо сердца - это только первый шаг! - воодушевлённо заговорил профессор. - Я категорически намерен продолжать работу по совершенствованию органов советского человека.
Зоя томно прикрыла глаза и выдохнула:
- Профессор, вы просто обязаны взять меня в ассистентки...
- Прежде всего, я обязан придумать, как мне уменьшить размер электрогенератора и увеличить его ресурс, - озабоченно кивнул профессор в сторону тумбы. - Я хочу сделать его портативным, а для этого нужно разработать миниатюрный, но мощный и долгоживущий источник электричества. Думаю, что в ближайшее время займусь холодным термоядерным синтезом.
Зоя повернула ручку громоздкого радиовещательного аппарата, занимавшего целый угол гостиной, и полилась сладкая, нежная и тревожная музыка Чайковского.
- За какую-то пятилетку большевики превратили вшивый купеческий городишко в столицу, небоскрёбам которой завидует Нью-Йорк. Германия закупает советские дирижабли, а Британия платит золотом за корабли, построенные на петроградских верфях. Пижоны и красотки всего мира приезжают в Москву за стильными авто и модными нарядами, - задумчиво заговорил Иван Ильич. - Но сейчас мы на пороге катастрофы. Болезнь Ленина ставит под угрозу всё наше хвалёное индустриальное благополучие... Председатель Совнаркома, очевидно, обречён: на Красной площади уже строят для него гробницу.
Николай мрачно поддержал:
- Враги Советской России обязательно попытаются воспользоваться нашим несчастьем! Этика строителей коммунизма не приемлет террора, но империалисты прибегнут к любым методам, сколь угодно кровавым, чтоб повергнуть нашу страну в хаос. Мы должны быть начеку!
Успокаивающе похлопав его по плечу, Иван Ильич продолжал:
- Вчера в Кремле я докладывал товарищу Сталину о ходе эксперимента. Когда проведу ещё несколько пересадок добровольцам из числа красноармейцев - он будет убеждён в безопасности вживления мотора.
Профессор высоко воздел руку с поднятым указательным пальцем, привлекая внимание к своим словам:
- Генеральный Секретарь Центрального Комитета Коммунистической Партии уверен, что его личный пример будет лучшей пропагандой коммунизма, который, как известно, есть не только Советская власть, но ещё и электрификация всей страны!
- А что об этом думает Максов? - полюбопытствовала Зоя.
Профессор рассмеялся:
- Этот безумный Максов... Я даже боюсь за него - вообразите, недавно прикатил на каком-то ужасном мотоцикле и два часа убеждал меня, что с дирижаблями скоро будет покончено, и надо проложить железную дорогу до Луны! Он считает заблуждением моё постоянное стремление к уменьшению размеров силовых агрегатов. Я даже полагаю, - заговорщицки понизил голос Иван Ильич, - что втайне он строит проекты по использованию в моих экспериментах каких-нибудь гигантских устройств на дизельной тяге.
Тут внезапно сделавшаяся громче музыка заставила всех обернуться к радиоприемнику.
- Да выключите вы, наконец, это "Лебединое озеро"! - воскликнул профессор.
Зоя послушно начала крутить ручку настройки, сквозь треск и шум послышались позывные русской службы Би-Би-Си.
- Внимание! Внимание! Передаём срочное сообщение! Сегодня стало известно о скоропостижной кончине председателя Совета народных комиссаров Советской России Владимира Ленина!
Все потрясённо застыли. В наступившей тишине шум и топот, послышавшиеся из-за дверей, казались оглушительными.
В комнату вбежали несколько человек, одетых в кожаные куртки, с маузерами в руках. Дамы, испуганно закричали, вжимаясь в стенки, да и мужчины со страхом отшатнулись прочь.
- В чём дело, товарищи? - смело вышел навстречу чекистам Иван Ильич. - Вы, должно быть, по ошибке здесь. Я известный учёный, провожу работу по поручению Центрального Комитета Коммунистической партии! - Он начал рыться в грудах бумаг на столе, разыскивая нужный документ.
- Не трудитесь, гражданин, это больше не имеет значения, - остановил его высокий широкоплечий человек с угрюмым лицом, вошедший последним. - Вы арестовываетесь по обвинению в антисоветской деятельности.
Из-за спины высокого чекиста выскочил маленький человечек, одетый в мятое мешковатое пальто.
- Всё, Иван Ильич, хватит, наработался!
- Что это значит, Максов? - воскликнул профессор. - Как ты смеешь! Электросталин - мой эксперимент! Слышишь, только мой!
- А нету больше твоего эксперимента! Нету больше никакого Электросталина! - счастливо улыбнулся его бывший соратник и соперник. - Ты сделал ставку на малые электроагрегаты и проиграл! У тебя больше нет эксперимента, нет работы, и тебя самого уже тоже нет!
- А кто же тогда есть? Уж не ты ли? - в ажитации выкрикнул Иван Ильич.
- Да, я! Есть я - и Ленин! Я и Дизельэлектроленин!
- Но Ленин умер...
- Ленин жив! И теперь он будет жить вечно!
- Этот мавзолей?.. - догадался наконец Иван Ильич.
- Дизельная электростанция! - ликующе тряхнул головой Максов. - Подземное озеро под Красной площадью заполнено соляркой! К станции я подключу Советское правительство! Коммунистическую Партию! Весь Кремль! Уведите его! - обернулся он к чекистам. - Нанотехнологии больше неконцептуальны!
Он подскочил к радиоприёмнику, включил его на полную громкость и так стоял триумфатором, слушая голос диктора, рассказывающего про удивительные события, которые сопровождали окончательное выздоровление вождя советского народа.