Аннотация: Четвёртая космическая байка: приключения команды гидрогеологов на пути к меркурианским шейхам
- Зови деда в рубку! Срочно!- крикнул Жека в перспективу коридора, на нижнюю палубу, так, чтобы услышал стажёр. Стажёр был здоровый кучерявый обормот; он разгонялся, где не следует, он ломал переборки, а в переходные люки не вписывался, цепляясь за конструктивные части карманами, нашивками и прочими прибамбасами на пилотской униформе. С электроникой корабля этот парень тоже не дружил, и был уверен, что всё можно прикинуть в уме. И по вере своей получил кличку Прикинь.
Прикинь, гонявший в ноздре козявку, с неохотой отложил увлекательное занятие, мазнул пальцы о штанину и, задрав голову вверх, отчитался, как Всевышнему:
- Дед вышел!
-Весь?
-Весь вышел! С чемоданчиком инструментов летел к кормовому шлюзу.
- Так сгоняй за дедом, идолище!
- Мне наружу выходить? Это ж делов на полчаса - туда одевайся, потом обратно раздевайся... Скафандр лишний раз натягивать...
- В твоём случае: растягивать! - констатировал Жека и привычно, сноровисто вписавшись в люк, приземлился перед стажёром на нижнем ярусе:
- Толмача подай сюда, вакуум тебе в башку! Наживём международные осложнения: Лех с "Всевидящим оком" столковаться не могут. Сейчас сверзнемся обратникам да на самое чело, в смысле, уроним корабль аккурат на их базу, и до конца живота своего работать будешь в местных "Кандалах", выплачивая ущерб за битые солнечные зерцала.
Прикинь не всё понял, но основной смысл уловил, и недовольно загудел:
- А по рации деда вызвать нельзя?
- "Всевидящее око" нам сбоит электронику. Лех им что-то двусмысленное завернул, "Всевидящее" ощерилось стволами, сбить грозится. Дали нам сроку сорок малых сороков, чтоб мы объяснились, кто есмь будемь. А сорок малых сороков - это сорок наших минут. И как ты с этим "Оком" столкуешься, если, кроме деда, никто язык обратников не ведает?
- А ты на каком языке сейчас говоришь?
- Да я просто нахватался их словес. Повторять легко, а что конкретно делать - не понятно. Ты идёшь, уддово ползунище, или тебя ускорить под седалище? - рявкнул Жека.
И снова мне не удалось приладить к солнечным батареям светодиодные кабели, чтобы наша "Милашка Ко" порхала по космосу нарядная, как экзотичная пташка. А впрочем, оно и к лучшему. Староверы-обратники - чинные ребята, и на корабли с модными гаджетами реагируют болезненно, считая их экипажи чуть ли не содомитами и прибежищем всякого непотребства.
Итак, "Милашку Ко" окружил пристальным вниманием патрульный корабль обратников, да так окружил, что бедняжка уж и не знала, как ей стать. Лех, наш пилот, запутался в староверском. Инструкции, поступавшие с патрульника, звучали для него тарабарщиной. Неудивительно: эти обратники ещё на Земле вычистили из русского языка все иностранные корни, но потом пришла пора обживать дальние орбиты, и слов им стало решительно не хватать, и обратники произвели свои слова и, что удивительно, ими вполне обходятся.
Раздосадованный и запыхавшийся, я ввинтился в пилотскую рубку как раз на исходе отведённых нам сорока сороков. Унылый Лех сидел перед погасшими сигнатурами и накручивал на палец золотой вихор надо лбом.
- Чем грозили? - начал я с места в карьер.
- Та непонятно чем!.. - отвечал Лех в досаде. Скосив глаза в сторону, доложил: "Жижу с собой ввозить не можно, надо у них жижу куплять на потребу лёту, сообразуясь с чревоватостью небесной ладьи, ни на вершок более. А посему следует борзо лишние бадьи с ладьи распустить, ибо управу на нас найдут..." Уфф! Всё!
- Ты правильно запомнил?
- Собственной шуйцей записал. Потому что обратники первым делом пригрозили, что шустродельце отымут, покамест не столкуемся. Не знаю, что именно отымут, но я решил, пылища на пульте - точно не шустродельце, мы её от самого Марса извести не можем. Вот, на пыли всё записал.
Я с одобрением кивнул пилоту:
- Тароват!
Лех по тону догадался, что одобряю его ошуйную (леворукую то есть), стенограмму ультиматума "Всевидящего ока".
Я распорядился:
- Значит, так. Немедленно отсоединяй бадейки с жижей, то есть, топливники с термоядом по-нашенски.
И позвал Жеку:
-Дядя, найди в закомарах хоругвь со Спасителем, а стажёр пусть машет люком из лика, эээ... наоборот, ликом Спасителя пусть машет из грузового люка. Как раз ему работа по способностям. Зря, что ли, скафандр напяливал, когда за мной выходил?
- Да он снял скафандр, небось...
- Не верю. Он ещё долго будет пялиться на мембрану входа, чтобы подгадать режим сезамничанья лепестков и не тыцкать лишний раз в кнопки пульта.
На "Всевидящем" заметили, что мы отсоединили топливники, и смилостивились. "Шустродельце" - электроника "Милашки Ко", - снова включилась, пульт ожил, а Лех настороженно уставился в далеглядку. Далеглядка показала кормчего "Всевидящего ока" - русая бородка надвое, усы стрижены и на концах подкручены, благообразный, постный, серые очи строгие. Кормчий осенил нас крестом, и понеслось рутинное:
- "Плутовка Ко", куда путь держите? - прозвучало почти грозно.
Мы с Лехом озадаченно моргнули. Хорошо, я быстро сообразил, что на "Всевидящем" так перевели название нашего корабля. Ответил за "плутовку":
- Мы рудознатцы и лозоходцы - копачи колодезей, старатели и пытливцы земли и вод на планидах небесных.
- Шустродельная подорожная у каждого?
- Дьяками Межпланидного Приказу заверена, перстоприложение на месте.
- За каким делом пожаловали?
- Летим через ваши веси к шейхам-бусурманам на Меркурий, по вашему, Просол-Звезду.
- За какою надобностью?
- Страждут без воды аспиды, под боком у Ярилы живут.
- Дорого берёте за свои воды?
- По алтыну за каждый хлебальник.
- Дорожитесь!
- Так бусурсманы ж! А мы мастера, и выгоду не упустим! И потом, на каждой мытне свой устав, а нам через все мытни лететь, без копейки за душой никак невозможно.
Кормчий кивнул с пониманием. Хотел ещё о чём-то спросить, но за его спиной возникла маленькая девчонка со светлыми косами, и всплеснула руками, и запищала, не сводя глаз с нашего пилота:
- Батюська, такое диво! Ангел Златые Власы!
Благообразный отец-кормчий пошевелил было кадыком, но, глянув на дщерь свою, решил не возражать, не лишать дитятко сказки на сон грядущий. А та прямо заобожала златокудрого и синеглазого Леха, покрасневшего от удовольствия и, сообразно ангельскому чину, склонившего голову.
- Жижу поимать... - проблеял пилот, но я подсуетился, включил ревер, и голос новоявленного ангела многократно повторяющимся эхом ушёл в космос, а шустродельце на "Всевидящем" собрало голос из отдельных прытковёртов (сказать понятнее: электронов) и швырнуло через ладейные голосники в лицо кормчему и его дочке.
Те даже вздрогнули от ангельского рёва.
Кормчий, косясь на восторженную дщерь, украдкой поморщился, но делать нечего, отстегнул "Милашке Ко" собственные топливники. И даже пикнуть не посмел насчёт мзды: кто ж с ангелами торгуется, и в какой монете расчёт?
В это момент в рубку влетел Прикинь. Он был увешан белоснежными развевающимися лепестками входной мембраны, потому что прорвался из узилища, которое сам себе устроил в чистилище, до сих пор не научившись правильно задавать режим дезактивации, без которого ни одна приличная мембрана человеку - не сезам.
Дочка кормчего пискнула от восторга: "Прикинь, батюська, ещё ангел!Сколько их там набилось?!"
- Ты меня знаешь? - спросил озадаченный стажёр, перелетая через голову увернувшегося ангела Златые Власы, потому что тормозной путь стажёра был больше того, который могла предложить пилотская рубка и Прикинь врезался в далеглядку, а лепестки мембраны прилипли к экрану.
Малышка тянула к нему восхищённые ручонки. Стажёр, оплывая по экрану вниз, пролепетал:
- Хорошая девочка!
"Почитай родителя!" - подсказал я.
- Почитай родителю... журнальчик...бортовой... - сюсюкнул Прикинь, пытаясь отодрать от экрана наэлектризованные перья-лепестки, за которые, ох, воздастся ему от команды. Жека и Лех вне себя, потому что им снова менять порванную мембрану.
На "Всевидящем" дрогнул ноздрями такой же недовольный отец девчонки. Ему-то всё с нами было ясно, но дочку разочаровывать не хотелось.
Вдруг суровые брови кормчего тронула быстрая мысль, и бородач спросил с нажимом:
- Хорошие колобродцы на "Плутовке" имеются?
Я поперхнулся. Моя лингвистическая чуйка заработала на бешеных оборотах, колеся по закоулкам памяти, заваленной парой сотен языков и диалектов, и выдала в качестве перевода на "колобродцы" лишь "кругоходы".
С "колом" мы имеем дело, раз копаем колодцы меркурианским шейхам (правда, мы закладываем в колодцы лёд, который контрабандой тарабаним с Титана, и после нашего отлёта воды бусурманам едва хватит на четыре недели. Но кто виноват, что Меркурий - такая жаркая планета? Ну, высох колодец, заказывайте ещё, сделаем. На то мы и гидрогеологи, а вы на то и шейхи...)
Так колобродцы ли мы? Условно говоря: да, мы такие.
И я кивнул, пытаясь выиграть время.
Кормчий выразил непонятный какой-то интерес:
- Мы на Твердь рядим ватагу колобродцев, на Всепланидную колобродскую Чару.
"Ага, на Землю собираются! Знать бы ещё, какое на планете-маме намечается колобродство?"
- На Твердь лететь вмале, - продолжал бородач, - а у нас гульцов недостаёт, поелику дозорная служба не фунт лакомства, но бремище тяжкое. Внемли, толмач: выставите не стыдных гульцов за "Всевидящее око" - опосля проведу вас мимо дозорных ладей "Божья кара" и "Перст Господний" за кружную дорогу Утренницы.
("За орбиту Венеры сопроводит, значит. А ведь заманчивое, тартар меня дери, предложение! Проскочить с контрабандой мимо всех кораблей обратников - это дорогого стоит!")
Я локтем боднул Леха под правое ребро. Торговали мы недаром неуказанным товаром, Лех был уже поднаторевший пилот, сигнал понял: вырубил и видео, и звук. И не просто выключил, а так всё устроил, как будто солнечная буря пронеслась между далеглядками кораблей.
Пока восстанавливалась связь, я, отчаянными взмахами рук собрав команду, голова к голове, прошипел:
- Какой-такой межпланетный сейшн на днях ожидается на Земле?
Ребята озадачились.
- Не знаю я сейшнов, - тянул Прикинь. - Я на послезавтра отгул взять хочу. Межпланетный Кубок по футболу будут транслировать, а я все пять курсов играл за Лётную Академию...
- Есть! - вскричал я. - Всепланидная Чара по колобродству - это Кубок! По футболу!
Прикинь, ребята: а Прикинь-то наш - футболист!
-Хе, похож! - разулыбались Жека и Лех, хотя пилоту улыбаться было рановато, ведь на "Всевидящем оке" от нас ждали не одного, а двух спортсменов. Но Жека и Лех улыбались, потому что сразу стало ясно, почему от Прикиня никакого проку: настоящий, значит, футболист. Нестыдный, значит, колобродец.
Ну, что сказать: уговорами, посулами и волшебными пенделями отправили мы с Жекой двух наших ангелов на колобродский Кубок.
И ангелы не подвели.
Твердолобый Прикинь уверенно загребал ножищами чёрно-белый колоб, пробивая любую защиту. А Лех... тоже бегал неплохо, но немного не туда. Ангел Златые Власы быстро смекнул, что безумно нравится девушкам всех возрастов, и потому даже перед пенальти успевал посылать болельщицам воздушные поцелуи. Пенальти не забил ни разу, но с поцелуями не промахнулся.
Тот рейс к меркурианским шейхам был у Леха последним; диаволы рекламщики прибрали нашего ангела к своим волосатым рукам, не помогла даже шустродельная ладанка - подарок дочки кормчего.
А Прикинь прикинул свои карьерные шансы в космофлоте, рассчитался и ушёл к обратникам, в ватагу колобродцев.