Аннотация: Расширенная версия рассказа "Белошвейки". ФИНАЛ КОНКУРСА "НЕРЕАЛЬНАЯ НОВЕЛЛА-2015"
Эта плотно напичканная событиями новелла за год выросла в роман "Ночь всех проверит" (см. на страничке).
Первая мастерица канула в никуда, когда белошвейки наряжали караван на Фомальгаут. Яр видел её на экране, успел даже перекинуться парой шуток. Чудесная девушка с роскошной грудью, с кожей невероятного, почти мистического, бело-розового цвета, какая бывает только у потомков сорока поколений белой расы Земли. К тому же, стремительная в движениях, и на язык такая же скорая. Она исчезла, словно прервалась связь.
Бездна, жалко глазастую!
И чёртова нить - тянется по следу пропавшей.
Белошвейки чувствуют подругу и нервничают. Если они сошьют наряд с изъянами, крейсеры рискуют выпасть вовне. Придётся начинать всё заново, но могут не справиться, безупречная чуйка - только у первой мастерицы.
Верный 'Знiч', быстроходный и маневренный, объезженный и обжитый за шесть лет службы, будет потерян для флота: из зоны эпсилон ещё никто не возвращался. Патрульного офицера, рванувшего спасать девушку, подведут под дюжину статей, разжалуют и предадут забвению.
Мог бы и не суетиться, утрясая юридические формальности; какой спрос с самоубийцы? Но кровь прабабушки эриданки, сильно разбавленная йлолианской, но всё же, - заставила привести в порядок дела перед последним вылетом. Семейный юрист неожиданно отказался переправить родственникам его документы. Ответил, отсекая возражения: 'Вы сделаете всё сами, когда вернётесь из эпсилон. А я пока спрячу их под кодами'.
Оказывается, как просто - подарить человеку надежду на возвращение!
Яр, расчувствовавшись, решил повидаться ещё и с Петре Браге; старик сорок лет служил вместе с его отцом. Но больше грела мысль, что полковник способен дать дельный совет, не ударяясь в эмоции. Для этого разговора Яр оплатил закрытый канал связи.
- Многих солнц, Ярослав, сынок Елисеев! - отозвался полковник в отставке. Белоснежные усы старика мгновенно поникли, как только он услышал, о чём толкует парень.
- Нить к пропавшей белошвейке сохранилась? - спросил он, хмурясь.
Яр подтвердил.
- Надеюсь, это лишь любопытство теоретика? Помнится, твоя дипломная работа касалась парадокса тёмного кармана вселенной. Я прав? Ты не собираешься стартовать в эпсилон?
Тот сдержался, чтобы не кивнуть - это было бы ложью, а перед прыжком в никуда не лгут.
Старик замолчал и пристально уставился на патрульного, поджав губы. Потом спохватился:
- Эх, я не подумал, что ты оплачиваешь ради меня этот дорогущий тариф, который мог бы с большей пользой потратить, секретничая с девушками... Сейчас, сейчас, Яр, сынок, дай подумать... Ты всё решил? Да, вижу, тебя не остановить... Разве что выдать твои планы инспекторам безопасности? Не напрягайся, парень! Мы с твоим отцом служили вместе, я не пойду против совести и против воли сына моего лучшего друга. Сделаем вот что: я свяжусь кое с кем на "Галере", и тебя будут ждать там. Выполни мою просьбу, побывай у Ксантиппы. Всё равно, Ксантиппу не минуешь: она контролирует контакты белошвеек с остальными... мм, гражданами Звёздного флота.
Яр подумал: "Ксантиппа? Сколько лет старушенции? Архаичные имена были модны век назад: Ксантиппа, Эрато, Мельпомена, Урания... Девчонки, названные в угоду моде, давно успели вырасти, состариться и умереть. Прабабушка, например. Её звали Талия. Впрочем, если Ксантиппа - из белошвеек, то всё может быть. Ничего невозможно знать наверняка, когда речь идёт о белошвейках".
Старый полковник продолжал:
- Я однажды заглянул в глаза белль... Не веришь?
- Да меня распирает от любопытства, полковник Петре! Говорят, что лучше не заглядывать им в глаза.
- Ерунда!.. История простая, но, знаешь, из тех, которые меняют человека изнутри. Нет, я не летал за пропавшей мастерицей, я тогда был всего лишь курсант лётной школы, мечтающий о своём корабле и карьере офицера. В те времена я боготворил нашего генерала. Это был верный служака, надёжный, справедливый. Однажды нам, курсантам, продемонстрировали хороший тон в отношении белошвеек. Девочки потеряли первую, и стайку их челноков швырнуло под дюзы маневрировавшего флагмана. Девушек пришлось извлекать: обшивка челноков расплавилась на полдюйма, замуровав бедняжек. Белошвейки были перепуганы, но живёхоньки. Как им это удалось - непонятно. У нас, помнится, много болтали об этом.
По молодости лет мы были уверены, что пострадавших девчонок ждёт радушный приём. Молодые идиоты, мы мечтали пожать их пальчики, и ещё чего - случай-то как раз подходящий. Сколько суеты развели!
Всё оказалось гораздо прозаичнее.
Наш мудрый папаша-генерал был сдержан, говорил сухо, коротко, скользя глазами по подбородкам девушек и стараясь не встретиться взглядом со второй мастерицей. Как сейчас помню - это была красивая смуглянка с косами невероятной толщины: казалось, они оттягивают голову девушки назад, и второй белошвейке нелегко держать подбородок опущенным. Остальные крошки, хорошенькие, выровнялись обычной для белошвеек строгой шеренгой. Склонили голову, обе руки на подоле юбчонки, и вид их вызывал сочувствие у всех, кто знал, что им довелось пережить.
Генерал отчитал мастерицу, попенял ей на то, что корабли ждут, и задержки недопустимы. Словно белошвейки в рабочее время сбежали в прогулочную оранжерею, забыв о своих обязанностях и высоком долге перед Звёздным флотом...
Помнится, он равнодушно козырнул, не замечая, как задрожали ресницы и пятнами пошло лицо второй белошвейки. Повернувшись на каблуках, сквозь зубы велел мне, адъютанту, подать угощение гостьям.
Я нёс поднос со сластями, чувствуя себя так, словно меня отправили кормить забавных зверюшек. На душе было погано. Нет, мой мальчик, на душе у меня было дерьмово, и руки дрожали от негодования. Будь на месте белошвеек любой из патрульных пилотов, и выживи он в подобной переделке, ему бы не пришлось стоять, виновато опустив глаза, - его бы встречали как героя!
После этого случая я перестал боготворить генерала.
Девушки не притронулись к сластям. Я видел, они подавлены и робеют в чужом корабле под сотнями мужских взглядов. Тогда я ссыпал конфеты в курсантский ранец. Ты и твой отец таскали такой за плечами все пять лет в Академии.... Я решительно повесил ранец на плечо девчонки, стоявшей в шеренге последней. А потом отбыл наказание по полной - за разбазаривание амуниции.
Вот откуда я знаю Ксантиппу. Кса была самой юной и замыкала шеренгу. Ей и достались сласти, а ещё в ранце остался мой айфон. С тех пор раз в году, где бы ни были, мы выходим на связь и отмечаем второе рождение Ксантиппы и девочек. А мастерица-смуглянка вскоре умерла, потому что в передряге успела закрыть своим челноком кораблики белошвеек, выстроив их за собой точно в линию, и приняла львиную долю излучения из флагманских дюз... Вот так-то, парень. Отменной реакции этих девочек может позавидовать любой пилот. Их сообразительность и мужество ставить бы другим в пример!
Может, я не прав, и твой покойный отец не сказал бы мне спасибо, но я уважаю твой выбор!
Изображение начало дрожать: время сеанса подошло к концу.
Яр задал кораблю новый курс - на "Галеру", а это три часа лёту. Если двигаться на поглотителе, прибудет минут через пятьдесят. Белошвейки не приветствуют полёты на поглотителе в то время, когда для флотилии создаётся наряд, но - мастерица потеряна, работы остановились, а значит... Яр ускорил "Знiч".
Кто ещё не видел работу белошвеек?
Хе! Нужно быть очень заинтересованным, чтобы так откровенно убивать время! Придётся долго наблюдать за суетой их челноков: крохотные кораблики шустро двигаются вокруг флотилии, всегда строго за первой мастерицей. Пока мечется этот планктон, огромные крейсеры ленивыми рыбами зависли в пустоте и флегматично ждут, когда вселенная привыкнет к ним, примет, и унесёт в немыслимо удалённую, заданную шестью координатами, точку. Непомерные в своём тщеславии, однообразно-герметичные, с порами входных шлюзов для малых служебных кораблей, превосходящих их в маневренности и скорости, крейсеры только и способны перемещаться между планетами на первой досветовой. Хотя с некоторых пор и первая досветовая обсуждается как устаревшее техническое условие для этих гигантов. Белошвейки вполне могли бы переводить крейсеры от планеты к планете, и могучие когда-то корабли окончательно превратились бы в товарные вагоны, сотнями сгрудившиеся в космосе. Лишь память о былой славе, да старшее поколение ветеранов флота, непримиримое к подобной идее, удерживает радикалов от перемен. Яр застал время, когда звёздный флот расколот на две непримиримые группировки: "за" и "против" безраздельной власти торсионов над кораблями...
Ого! А визор тем временем выдал картинку!
Сейчас не только на экране "Знiча", - на мониторах всех кораблей медленно проступает изображение наряда для флотилии. Это станет главной темой всех новостей, но о белошвейках не скажут ни слова. Будут повторять на все лады: "Вселенная приняла нас! Скоро откроется путь на Фомальгаут!"
Яр изучающе вглядывался в графику свёрнутых и закрученных плоскостей наряда. Серьёзный недостаток поглотителя в том, что до прибытия в заданную точку ты бессилен повлиять на движение корабля. При таком раскладе недолго вылететь вовне... Яр свернул хлыст кольцом и трижды выдохнул в петлю - на удачу.
Зря беспокоился: судя по схеме на экране, "Знiч" далеко от внешних границ пространственного туннеля, наряд в этот раз немудрящий: крупные плоскости соединены трассами-пунктирами, волны кружев - без них редко обходится. К Эридану, например, флот отправляли "в ежовых рукавицах" - энергии столько, что она выбивалась длинными иглами, и тамошнее кружево выглядело устрашающе колючим. Верхняя часть схемы помечена красным пятном: работа не завершена, там запрещённая для полётов зона.
"Мир прогнулся под нас!" - насвистел Яр в ритме шлягера, испытывая прилив энтузиазма. Он не вовремя расслабился: по курсу внезапно выросла и закрыла весь обзор "Галера". База белошвеек оказалась на порядок больше, чем на лоцманской карте. Это был такой громадный корабль, что пришлось спешно корректировать полёт. "Карту, что, не проверяли? - процедил патрульный. - Словно всё делается так, чтобы как можно меньше привлекать внимание к белошвейкам..."
Причалы "Галеры" выдают себя белыми контурами вокруг рабочих входов, и оранжевыми - вокруг "функционально ненадёжных", попросту, заброшенных. Оранжевых жаберных щелей больше, вряд ли сюда часто прибывают гости. Через каждые десять шлюзов встречается эмблема белошвеек: женская фигура на фоне извилистых змеевидных лучей, исходящих из одного центра. Руки и ноги белошвейки раскинуты звездой, всё тело вписано в окружность...
Яр нашёл исправный шлюз и, не выходя из патрульника, ЯВИЛСЯ Ксантиппе:
- Госпожа Ксантиппа! Понимаю, что просить об этом не в праве, но, всё-таки, скажите: есть ли шанс для такого, как я, наблюдать работу второй мастерицы?
- Зачем это вам, молодой человек? - дама внимательно изучала голограмму гостя.
- Чтобы в следующем воплощении не тратить впустую время и решить проблему зоны эпсилон! - философски вздохнул Яр.
- Ваши предки с Йло Семилунного?
- Да. И с Эридана. Прабабушка. Одна прабабушка эриданка.
- Вот как? Это многое объясняет. Йло колонизировали русские с Земли, плюс эриданская кровь: вы упрямы и последовательны в своих намерениях.
Она метнула оценивающий взор:
- Я всё устрою, офицер! - сделав пилоту знак молчать, Ксантиппа повторила на разные лады, вызвая к, вроде бы, пустому цилиндру кабинета.
- Анна! А-ан-на! Анна? Анна-а-а!!!
- Я нужна вам, госпожа Ксантиппа? - ответил чёткий и чистый женский голос холодноватого тембра.
- Анна, девочка моя, пожалуйста, если ты близко, прими у себя пилота патрульной службы... - Ксантиппа выжидающе глянула на Яра - она не удосужилась узнать его имя.
- Старший патрульный пилот Ярослав Елисеев, Йло Семилунный! - бодро отрапортовал Яр, рассчитывая, что будет услышан обладательницей льдистого голоса.
- Я уже рядом, - ответил льдистый голос после трёхсекундной паузы.
- Откуда прибыла? - спросила Ксантиппа.
- Вы застали меня за орбитой Тёмного Йло.
- Молодец! - отозвалась Ксантиппа, как будто мгновенное прицельно точное перемещение челнока на полтора парсека из-за орбиты внешней планеты - обычное дело. Вроде, как прыгнуть со ступеньки на ступеньку.
Ай да белошвейки!
- Здравствуйте, офицер Ярослав Елисеев, Йло Семилунный! Меня зовут Анна, мой челнок ждёт вас в зоне-семнадцать. Код доступа не нужен, я встречу вас.
Яр поспешил перевести "Знiч" к причалу-17, гадая, как выглядит вторая белошвейка? То, что она не похожа на первую, он знал совершенно точно.
Вторая белошвейка строгая, правильная. Открыла входной шлюз, кивнула головой вместо приветствия и вернулась к работе: её странная машинка установлена в прозрачной сфере, миниатюрной копии космоса. Пальцы девушки снуют туда и сюда, подбирают едва различимую туманную дымку, прикладывают, подтягивают или припосаживают. Занята.
"Анна". Имя второй белошвейки звучит гулким колоколом. Наверное, потому что юбка у неё - колокол. Белошвейки, они такие, - носят исключительно юбки.
Половина анекдотов у космофлотских связана с редкими, как дождь в пустыне, появлениями белошвеек на кораблях эскадры. Шутят... понятно, насчёт чего шутят. Кружева под подолом, и прочие тайны... Диковатые белошвейки все, как одна, длинноволосые, юные, да в юбках, - поглазеть на них не бежит только слепой и безногий.
Но подойти боятся.
Эти скромницы управляются с торсионными полями, а торси запросто швыряют дюжины кораблей через пол галактики.
"Анна..."
Ледышка, похоже, забыла о госте...
Стоило ему подумать об этом, белошвейка обернулась, выдвинулась вместе со стулом из звёздной сферы и сказала:
- Здесь есть видео, и есть душ, офицер Ярослав Елисеев.
- Для тебя просто - Яр.
Она отбрила его заход:
- Можете провести время с большей пользой, пока я занята. У меня сроки.
Яр покраснел.
"У меня сроки! Капитан, умойтесь! Я приготовлю для вас свежий кружевной наряд!.." Слушай, ты, малышка, теперь-то уж точно я приложу все усилия, чтобы вернуться из эпс, и анекдотов о белошвейках станет больше, - клянусь!"
Яр хотел остаться на месте, но ноги уже сами несли к душевому отсеку, а нос украдкой обнюхивал пилотскую форму. И правда, пора сменить комплект... Когда покинул кабинку, почувствовал, что благоухает из-под заношенной униформы, как надушенный мяо.
Белошвейка всё шила.
Яр утомился вежливо ждать.
Наконец, она остановилась. И он не мог не признать: девушка измотана долгой работой.
Анна провела ладонью по лбу, сдвинув русую прядь волос.
Сказала:
- Боль по Мариечке не стихает. Я пыталась что-то предпринять, но у меня ничего не вышло...
- Я верну тебе подружку! - сказал Яр, и украдкой поморщился от фальшивого мажора в собственном голосе.
Учёные ссылаются на...
В бездну всех учёных!
Хоть одной пропавшей девчонке помогли их заумные теории?
Нельзя огорчать белошвеек.
- Почему изломы пространства легли так, а не иначе? - спросил он, кивнув на экран, чтобы перевести разговор.
И прикусил язык.
Белошвейки не знают, что творят, имеют право не знать, не их ума дело. Это инсайт - интуитивное понимание сути. Они видят будущий наряд и снаряжают корабли. Как делали женщины на древней Земле. Белошвеек до сих пор вербуют оттуда. Но в былинные времена женщинам было проще, они повторяли одно и то же двухмерное шитьё: "Скатертью дорога!" Для путешествий по двухмерной плоскости этого хватало. Наверное. Кто может знать точно? Древние секреты сейчас приходится открывать заново...
Анна вернула его в настоящее:
- Вас интересует природа гравитационных складок?
Яр спрятал удивление:
- Ты знаешь начала астрофизики? (Ему доводилось слышать флотские пересуды, мол, белошвейки едва умеют читать - берегут чуйку).
- Мы с Мариечкой хотели учиться и самостоятельно готовились по учебникам.
Он кивнул, хоть совершенно определённо знал, что белошвеек не ждут в вузах. Хорошая шутка: учёная белошвейка. Таракан-философ. Рыба-астроном...
- И что же вы с Марией поняли из учебников для высшей школы?
- Гравитация - это искривление пространства и времени под влиянием массивных объектов. Любая планета на орбите находится в искривлённом пространстве, окружающем звезду. Планета двигается в этом пространстве, как шарик в колесе рулетки. Энергия материи всегда трансформируется в энергию искривлённого пространства-времени. Энергия переходит из одного вида в другой, но не исчезает. Так учил Энштейн. - Анна кивнула в сторону миниатюрной копии здешнего космоса с Йло-Соло в центре. - Возле каждой звезды мы имеем искривлённое пространство-время с заключённым в нём колоссальным количеством энергии. С помощью этой энергии, организуя особым образом торсионные поля, мы действуем на объекты вселенной, приближая их.
Яр выронил хлыст и чуть не подавился бетелем, который жевал со скуки:
- Типа, вы приблизили к Звёздному флоту Фомальгаут с планетами?!
- Теперь ты должна занять место Марии? - спросил вторую мастерицу.
- Если торси одобрят замену.
Патрульного вдруг неприятно кольнула мысль о том, что Анна рано или поздно разделит судьбу подруги...
Они помолчали.
- Анна, почему Мария не смогла организовать пространство... там?
Белошвейка зажмурилась, но слёзы просочились в уголках глаз:
- Думаю, у неё роды начались раньше времени. Всё так неудачно совпало, и это страшно. Это не должно было произойти! Только не с Марией! Несчастный малютка!..
"Такое, значит, дело..."
- А вы, почему ВЫ спрашиваете об этом? Что привело вас сюда? Вы пишете исследование?
Яр вскочил, залившись краской до кончиков ушей:
- "Знiч" отправится в эпсилон, как только будет закончена его дозаправка. Я не успею надоесть тебе, белль. Мне остался час.
Анна отпрянула:
- Простите, офицер! Попытки спасти белошвейку так редки... О нас предпочитают забыть. В последний раз за мастерицей отправился Рудуш, пилот "Рамакришны", это было много лет тому назад, но мы всё помним... Мы храним имена смельчаков в своей летописи, девушки вплетают их в кружево нарядов.
- Извините, что прибавлю работы: имя у меня - длиннее не бывает. На Йло когда-то решили увековечивать в имени родину предков-первопоселенцев. Так что я не просто Ярослав, Елисеев сын. Придётся выплетать "Одинцово-Екатеринбург" и "Москва-Орёл".
- Пойдёмте! - распорядилась Анна, увлекла его к сфере и толкнула внутрь, можно сказать, в звёзды носом. Он невольно зажмурился - а вдруг звёзды, того, колючие?
Она стояла за его спиной вплотную.
"Эй, патрульный, хоть под самый занавес, но к тебе клеится суперская девчонка, - чувствуешь? - подумал Яр. - Ещё как чувствую!"
Оказывается, Анна знакомила звёзды с ним:
- Этот человек полетит вдоль нити на границу мира и дальше. Он летит за Марией! - заявила белошвейка.
Сфера не изменилась.
- Уфф! - облегчённо вздохнула Анна. - Хорошее начало! Значит, так: я оставляю эскадру и последую за вами. Я буду наряжать "Знiч" столько раз, сколько понадобится для того, чтобы осторожно вторгнуться в эпсилон. Если вы сохраните нить, я придумаю, как вернуть вас обратно.
Яр плохо слышал её напутствие, разглядывая губы белошвейки и крупный жемчуг зубов. Опомнился, когда Анна указала ему на выход:
- Офицер, вам пора. Мне надо работать.
До Ярослава не сразу дошло, что это - всё.
Оказавшись перед входным люком, он обернулся, и понял, что не уйдёт. По крайней мере, не сейчас, когда хозяйка, забыв о госте, стоит к нему спиной.
У ног белошвейки лежала снятая юбка-колокол. Под юбкой оказалась ещё одна: тесные складки, обшитые чем-то волнующе пышным, похожим на перья с брюшка йлолианских лебедей. Вторая юбка тоже пала долу, открыв взору то, что привело пилота в полное восхищение. Анна расстегнула застёжки на плечах, и остатки одежды скользнули вниз. Белошвейка вошла в звёздную сферу, нетерпеливо пульсировавшую, словно любовник, в томительном ожидании.
"У тебя есть время! Времени у тебя - навалом!" - за сердце весело отчитался пульс пилота.
Девушка в сфере расплела косы, мотнула головой, и каскад волос плеснул,рассыпаясь, закрыл плечи, лопатки, ложбинку вдоль позвоночника. Полукружия ягодиц совершенной формы мелькнули и исчезли за ширмой волос. (Какая жалость!) Волосы стали медленно наэлектризовываться - иначе трудно объяснить то, что теперь каждый по отдельности волос, словно волнистый луч на эмблеме, исходил из общего центра - головы мастерицы, - испуская свет. Яр убедился, что эмблема на кораблях белошвеек, знакомая каждому пилоту, - чистая правда: никакого символизма! Тело второй мастерицы стало вращаться вокруг оси. Она уже была плохо различима в сиянии лучей-волос. Вскоре в сфере блистало солнце по имени Анна.
***
Что-то толкает в левое плечо. Толкает. Тупо, настойчиво, молча. Голове больно, больно плечу. Он ёрзает на скользкой закруглённой поверхности, съезжает вниз, чувствуя, что ноги задрались выше головы. Опора под ним рывком приходит в движение, втягивает его куда-то и опрокидывается. Яр вывалился, как из чаши, в кромешную темень.
Его навязчиво и в полном молчании ощупывают. Есть что-то нелепое в хватании человека за самые неожиданные места на теле, и Яр догадывается, что многопалые мягкие длани принадлежат складскому роботу. По жёлобу погрузчика его втянуло внутрь корабля. Вопрос: какого корабля? Он осторожно двинулся к светящимся щелям, полагая, что за ними - обитаемое пространство, а щели - потому что дверь не закрыта. А не закрыта, потому что корабль не взлетает, и ему самое время выйти из грузового отсека. На четвереньках, ощупью, Яр лез к выходу и чуть не свалился, наступив на хлыст, болтавшийся, оказывается, на запястье. Хлыст не отняли - это удача! Тут же Яр наткнулся на знакомый контейнер, - знакомый, потому что сам ставил его в этом месте. Он на "Знiче!"
В его рубке обосновался незнакомец и ссорится с льдинкой, вернее, с её изображением.
- Ветер, это незаконно! - холодно звенит голос Анны. - Я отказываюсь отправлять украденный корабль!
- Я лечу за Марией! В твоём наряде или без наряда - я лечу за Марьюшкой и моим ребёнком! Пропади ты пропадом! Ты! Ты не захотела помочь! Всё, разговор окончен!
На экране смиренное лицо Анны.
- Ветер, я бессильна что-либо сделать. Торсионам неведом компромисс. Ты поможешь Мариечке, если вернёшь этому кораблю его пилота, а мне - уверенность в том, что наши помыслы чисты.
По движениям незнакомца Яр определил, что тот проверяет сигнатуры перед стартом. Отметил: "Его учили управлять кораблём. Не великий спец, но и не профан в лётном деле. Но ведь не запустит "Знiч"! Хлыст со мной, а у офицерского хлыста секретов не перечесть; он ещё и блокирует системы корабля!"
Верзила упёрся взглядом в застывшее изображение Анны:
- Помяни моё слово, этот картавый йлолианец просто выслуживается! Он повернёт корабль обратно, стоит только увидеть потухшие звёзды! Неужели ты веришь, что он уйдёт в эпсилон? Ради кого? Кто ему Мария? Что ему белошвейки? Обслуга полётов, одной больше, одной меньше, - вот как они все там думают! А он - один из них!
"Картавый? Надо узнать, что это значит?", - Яр обмозговал эту мысль, приготавливаясь за дверью. Прыгнул на спину незнакомца и скрутил хлыст петлёй вокруг могучей шеи:
- А ты откуда, урод? - без сожаления, одним хуком поставил верзилу на паузу, как несколько минут назад тот поставил на паузу его, недальновидно свалив аккурат в погрузочный желоб "Знiча".
- Анна! Анна!!!- радуясь, непонятно чему, закричал в экран.- Я готов! Стартуем за первой мастерицей!
Голос не казался холодным, когда белошвейка звонко ответила:
- Догоняйте, Ярослав! Я - за поясом астероидов!
В точке невозврата белошвейка отключила связь. Если Яр правильно понял, она собиралась протащить в зону кусок привычной вселенной. Ему предстояло лететь, находясь внутри рукава, выворачивавшегося вслед за 'Знiчем'.
Когда изображение Анны снова явилось, он вздрогнул от неожиданности, потому что ковырял в зубах, разомлев в ожидании. Анна, усталая и озабоченная, включила связь, только чтобы бросить ему в крайнем волнении:
- Поспешите, Ярослав! Не пойму, в чём дело, но ещё несколько часов, и будет поздно! Умоляю, берегите нить!
Он хотел предложить ей... Но всё это уже не имело никакого значения, потому что белошвейка отключилась.
Такое нежное вышло у них прощание...
Яр оставил Анну в опасной близости от зоны.
Она настояла.
Беспокоилась за натяжение нити.
Яр знал, что до последнего вздоха, или чего ещё там (кто знает, что эпс делает с человеком?), будет думать о Анне.
И о Марие, конечно, - он же полетел за молочно-белой девушкой Марией, по которой сохнет краснорожий парень, запертый в жилом отсеке вместе со сменным бельём, офицерской формой и половиной припасов еды, питья и бетеля.
"Знiч" отдалился от тусклого мерцания далёких звёзд. Затем резкая граница, и - пустота. Невероятно тоскливая, кажущаяся мягкой на ощупь, всепоглощающая серость, глядя на которую, ощущаешь всеми фибрами души, что в ней пропадает всё сущее: свет, звук, движение, усилие, стремление, мечта, надежда, жизнь...
Яр вопил, точно зная, что Анна не слышит и, значит, больше не слышит никто. Его охватило безумие, он бился головой о переборку, снова орал, не слушая содрогающийся 'Знiч'. Он упал на дно безысходности, и слабоумие поразило его: пилот пялился на приборы и не мог ответить: что есть всё это?! Не сразу среди болезненного скрежета и надрывного воя 'Знiча' он уловил звуки за переборкой, совсем рядом. Прислушался, и сознание стало возвращаться: под люком с другой стороны от такой же беспросветной тоски скулил его пленник.
И разжались тиски ужаса. Яр и Ветер переговорили, разделённые дверью. Похоже, от звука человеческого голоса Ветера тоже перестало штырить от страха. Они заключили мирное соглашение, и пилот открыл дверь. Ветер был тише полуденной травы: он полез обниматься, и мужчины вместе пустили скупую слезу, оплакивая себя и своих женщин. Льдинка не была женщиной патрульного, но разве важны формальности для двоих самоубийц?
Снаружи не поступало ни единого килобайта информации. Когда пилот уже был уверен, что мозг корабля сдался, на экранах нарисовалась чёткая графика наряда: корабль всё-таки находился внутри защитного кокона, состоящего из мелко переплетённых спиралей.
- Смотри, - кивнул Ветер, влипая в монитор, - да он растягивается!
- Кто?
Ветер ругнулся.
- Смотри на спирали: их натяжение растёт. Скоро защите конец, Анна не успевает за нашим движением! Ты где её оставил?
- В точке невозврата... - процедил Яр. Тревога за белошвейку грызла его изнутри.
- Это конец! - завопил Ветер. - Не заметит, как и её затянет в эпс - мы же в связке!
- Расчёты показывают, наряд просуществует десять минут.
Яр думал о том, что когда-то он, единственный из потока курсантов, отваживался ходить по тросу на высоте десяти палуб. Он нашёл секрет, позволявший проделывать этот трюк, сводивший с ума остальных. Просто надо ощущать себя и трос под ногами исходной точкой, и тогда высоты не существует. Есть ты и узкая опора. Всё просто. Он думал, и в этот раз сработает: эпсилон не существует, есть только он и верный "Знiч". Погоди-ка, что говорила Анна насчёт того, чтобы приблизить систему Фомальгаута? Получается, белль тоже считают свой челнок нулевой координатной точкой...А теперь подумать: если Анна невольно стала дополнительной вводной, помешала "вместить в себя целый мир"?.. Или здесь всё наоборот, и прежний опыт бесполезен, и нужен новый?
На исходе десяти минут мужчины откинулись в креслах и зажмурились. Оказалось, у них полное единодушие по поводу того, в каком положении лучше умирать.
Что-то подкинуло пилота на месте, Яр оторопело уставился на экран. Наряд виден чётко, спирали сжаты, словно "Знiч" вернулся к началу, но! Путеводная нить - исчезла!
- Где? Где она? Где??? - запаниковал Яр. - Я проморгал нить? С какой стороны вижу наряд? С внешней?!
- Мы по-прежнему внутри, - глухо пробормотал Ветер. - Разуй глаза и соображай: наряд теперь сплошь выписан красным. Анна знает своё дело. Она сработала нам защиту из путеводной нити, больше-то здесь работать не с чем. А раз так, получается, она подтянула челнок Марии навстречу нам. Мы где-то рядом, но надолго нити не хватит. Капитан, я - на выход!
Он ломанулся на Яра без предупреждения.
Он знал, что хозяин "Знiча" не позволит выйти из корабля, что наплюёт на его право и долг лететь в скафандре к жене и ребёнку, не выяснив местоположение челнока, - и напал, чтобы свалить наверняка.
От парня, который пытался угнать патрульный корабль, жди только коварства. Яр увернулся. Офицерский хлыст безжалостно прошёлся по лицу Ветера, потом - в пах, потом - по коленке и локтю, доступным для удара - точно по нервным узлам. Краснорожий свалился, как подкошенный. Яр приковал его наручниками, и с наслаждением попинал ногами, не испытывая ни малейших угрызений совести.
Отдышался, включил все каналы связи.
Эпсилон молчал.
Нить натянулась до предела: спирали напоминали струны.
Яр лихорадочно перебирал варианты. Выход из корабля исключил. Спасение лишь в том, чтобы не покидать "Знiч". Связи с Марией нет, но, пока его корабль и челнок белошвейки ещё внутри кокона, законы физики должны работать хоть в какой-то своей части.
"Знiч" выстрелил зонды-разведчики вперёд по курсу. Те столкнулись в лоб с челноком, и на экран просеялись скупые данные: челнок Марии был даже ближе, чем Яр мог предположить.
Яр пустил в ход самонаводящиеся ракеты, задав им курс с поворотом на 180 градусов и с заходом в тыл мишени. Судя по рассказу Петре Браге, кораблик Марии должен выдержать атаку. Монитор плеснул цифрами: ракеты подстегнули челнок, и теперь он нёсся навстречу "Знiчу".
Следующий шаг: выстрелил кевларовый леер, леер прилип к челноку и ввёл кораблик в тубус-приёмник "Знiча".
"Знiч" с пробитыми защитными мембранами и разорванным в клочья нарядом не дотянул пол парсека до границы изученной вселенной и беспомощно завис.
Путеводная нить по-прежнему была цела. Это единственное, за что стоило себя похвалить.
Опять начались вибрации корпуса: корабль бился в смертельной лихорадке, готовясь стать летающим саркофагом для своих пассажиров.
Яр выключил всё, кроме системы аварийного жизнеобеспечения.
Ветер всплыл в наступившей невесомости, и болтался в футе над палубой. Яр освободил Ветера, пинком отправив его туда, куда тот упорно просился: в клозет, зная, что из нужника выйдет трижды его враг. Патрульному было всё равно. Единственное, чего он желал: чтобы Анна осталась невредима...
Ветер проплыл за его спиной. Яр не повернулся. Видел отражение верзилы на глянцевой приборной доске: парень левитировал без штанов. Спешил за сменой брюк. Бывает...
Кажется, он сказал это вслух.
Ветер примирительно буркнул в ответ, и оба поняли, что не будут выяснять отношения. По крайней мере, в ближайшие минуты.
- Спасибо, офицер! - сказал Ветер.
- Не за что, - ответил Яр, меланхолично уставившись в бесполезный экран внешнего обзора. - Ты даже не можешь перейти к Марии: не протиснешься между стенкой тубуса и челноком.
- Ты сделал всё как надо, офицер! Я бы не смог лучше!
- Ещё бы, я же, по-твоему, картавый!
- Ага! - Ветер уклончиво хмыкнул. Он привёл себя в порядок, уселся, посопел и произнёс:
- Как думаешь, не пойти ли мне постучать Марии?
- Валяй! - разрешил пилот.
Пусть стучит, раз ничего другого в голову не пришло.
- Тогда поверни корабль, - попросил Ветер, - по стенке стучать бесполезно, я попробую по люку, но его надо совместить с входом в тубус.
Яр разбудил компьютеры, злорадствуя, что из-за этого расточительства конец света для всех наступит раньше. Не успел отнять пальцы от сенсорной панели - "Знiч" объявил то, от чего Ветер передумал вращать корпус корабля, а пилот замер от неожиданности.
"Все системы включены. Готовность номер один. Гиперпрыжок с выходом на обратный курс. Перегрузки в пределах допустимых значений".
Вокруг 'Знiча' сиял и топорщился в разные стороны петлями кружев новый пространственный туннель. Нить больше не вела в неизвестную даль. Она кратчайшим отрезком соединяла корабль и точку на защитном коконе. Ветер в возбуждении хлопал пилота по плечу:
- Это челнок Анны! А она отчаянная девчонка - рванула за нами в эпсилон! Капитан, да ты счастливчик!
"Счастливчик? Получается, да, я - счастливчик... Я вижу, как Ветера распирает от радости: он перетащил подружку и новорождённого младенца из челнока на "Знiч", даже не спрашивая моего согласия. Оккупант хренов.
Что же заставляет меня улыбаться, глядя на этих захватчиков?
Бело-розовая нежная Мария сидит в волосатых лапах размякшего Ветера, у груди Марии - крошечная,похожая на гусеницу в своих пелёнках, дочка: краснорожая, как папашка, и с таким же завитком волос на лбу. Они называли её Надежда. Архаичное имя. У космофлотских мамаш в моде музыкальная тема: они рожают Виолы, Арии и Сонаты...
Я чувствую себя лишним на собственном корабле.
Я дожидаюсь, когда гусеница насосётся до отвала, и говорю:
- Одолжите мне свою гусени... гм, свою красавицу! Ненадолго. Я иду за Анной, мне нужно предъявить образец будущего, гм, изделия.
Ветер готов заржать в полный голос. Мария решительно закрывает ему рот ладонью. Она улыбается, но категорически не согласна расстаться с гусеницей, даже сытой и спящей. Но она вручает мне чепчик: маленький, только на кулак налезет. Говорит, Анне этого намёка будет вполне достаточно. И сама включает выход, выпроваживая капитана из его же корабля.
Мой ангел-спаситель, раскинув косы, парит в невесомости, слабо подсвеченной светодиодами переходного шлюза.
В этом доме я второй раз, и второй раз меня встречают на пороге. Прабабушка Талия одобрила бы такой обычай...
Я испугался, вдруг дело не сладится?
Голос пресёкся.
Я по-рыбьи открывал рот, белошвейка с беспокойством смотрела на то, как я раздёргиваю застёжки на скафандре, освобождаю шею и грудь, извлекаю чепчик и зачем-то нюхаю его, предательски шмыгая носом.
Я не нашёл ничего лучшего, чтобы сказать:
- Ты такое можешь?
- Что могу? Сшить? - белошвейка отняла у меня чепчик и рукой идеального рисунка держала его на отлёте, слегка покачивая. И этим окончательно загипнотизировала меня.
- Такое...такую... сделать - я таращил глаза. Я нарисовал ладонями в воздухе маленькую гусеницу, показывая, как она ест и как спит на руках пышногрудой Марии.
Белошвейка прыснула от смеха.
У меня сладко защемило сердце.
- И на кого она должна быть похожа?
- На меня! - выдохнул я, полный надежды.
- Ярослав Елисеев, вы даёте мне время на размышления? - спросила Анна.
- Нет, мне срочно!
Осторожно поцеловал руку белль. Надо же с чего-то начать".
****
- Кса, ты, лучшая белошвейка из лучших, и не можешь предпринять хоть что-нибудь для спасения пропавших? Нет, я отказываюсь поверить в это!
Госпожа Ксантиппа ответила бесстрастным голосом:
- Увы! Из эпсилон ещё никто не возвращался, полковник Петре. Вы знаете это не хуже меня.
Наклонившись вперёд, вдруг затараторила в айфон скороговоркой, которую эти двое изобрели в юности, шифруясь от ненужных свидетелей их сердечных бесед: "рамммаламматарраатаммаа...." 'Петре, мы достаточно пожили на свете, - обещай, что унесёшь мои слова с собой! Подумай сам, зачем им возвращаться? Что ждёт их здесь? Следствие, судебное разбирательство, ничтожная возня чиновников всех мастей, озабоченных, что делать с чужой личной свободой? Как не стремятся назад листья, уносимые ветром, так и белошвейки не возвращаются из эпсилон. Ведь в их распоряжении - вся вселенная!'