'241' (венок 7)
Одинокий листок задержался в ветвях.
Он никак не спешит падать вниз с высоты.
Снова серое небо хандрой и в слезах.
Округляют бока на зимовку коты.
Раскисают просёлки в коржи пирога,
что готовила в детстве, на праздники мать.
В тучах месяц зажёгся. Вниз свесив рога,
а в приметах: то к сырости, будет опять.
Запах мокрой листвы и грибов под ногой,
будто россыпью выводок серых мышат.
Гуси-лебеди в клин, высоко и с тоской
покидают гнездовья, да к югу спешат.
Осень сыплет дождями, а ветер листвой.
Оголённые ветви и сад мой пустой. 

'242'
Оголённые ветви и сад мой пустой.
Карпы-кои расцверкой порадуют глаз.
Сколько выпадет снега тут этой зимой
и устроит ли сакура новый показ.
Жёлтый лист прилетев, сел на воду в пруду.
Чёрный ворон о ветку почистил свой клюв.
Заблестело лучом, вдруг упав на слюду,
заходящее солнце. Почти, что уснув
кукарекнул петух и присел на насест.
Церемония с чаем ещё предстоит.
А две гейши сегодня сыграют невест.
Кимоно и катана мой справа лежит...
Обнажённое тело - изысканный вид.
Охлаждённый сакэ, так приятно пьянит. 

'243'
Охлаждённый сакэ, так приятно пьянит.
Пахнет рисом циновка, а лёгкий массаж
расслабляет сознанье и тело спешит
насладиться любовью. Восточный пейзаж:
Сад камней и бонсай, медитации круг, 
завершает полёт, очищаясь душа.
Прикасанье грудей, голых тел двух подруг,
что играя губами, совсем не спеша,
приближая к оргазму уводят в мир грёз.
Ощущая их ласки, а пальцами плоть,
лепестки влажно-нежных и чувственных роз...
Мы одни, отрываем от счастья ломоть.
Из глубин поднимаясь подходит волна
и накрыв с головой, увлекает в мир сна. 

'244'
И накрыв с головой, увлекает в мир сна,
разливается негой истома в телах.
В Марианскую впадину канув до дна.
Катапультой обратно, полёт в небесах.
Опускаясь на землю и хочется вновь.
Непонятное чувство внизу живота:
загорается страсть и проснулась любовь.
и теперь уже эта с тобою, а та,
рядом пьёт нежно мёд с шёлка бархатных губ.
И уходит сознанье астрально в гипноз:
тут вода и огонь и глас медный у труб,
где зимою жара, ну а летом - мороз. 
Ощущается телом влеченье души.
Впечатленья свои осознать не спеши. 

'245'
Впечатленья свои осознать не спеши.
Ощущенья бурлят, что смола в казане.
Отпуская все чувства в полёты души
для сплетения тел узелком макраме...
И опять дикий всадник седлает коня,
продолжая аллюр у любовной игры.
Водопад наслажлений ручьями звеня,
что эффект домино переносит в миры
нереальных сюжетов и сказочных форм.
И по кругу оргазм настигает тебя.
Эйфория в желаньях, в сознании шторм.
Рында бронзой, как в качке звенит с корабля.
Просыпаешься, думаешь: жив или там?
И два тела так мило лежат по бокам. 

'246'
И два тела так мило лежат по бокам.
Пересохли лишь губы желанием пить.
Феи тоже проснулись, в бокалы сто грамм,
по глотку и своими губами поить.
Как меняется (лучше став) вкус у вина.
Нежно влага вливается в рот изо рта.
Распивается так вся бутылка до дна.
И стрелой смотрят в небо все краны в портах.
Так изысканно тело у женщины днём,
доверяя партнёру, желая любить.
И конечно понравилась встреча втроём...
А вот как ещё можно с близняшками быть?
Церемония с чаем продлилась два дня.
И я думаю тут вы поймёте меня. 

'247'
И я думаю тут вы поймёте меня.
Вновь прощанье с 'мадам Бовари-Баттерфляй'
очарован навечно я ими двумя,
но другой там обычай и мой самурай,
по стопам Одиссея-Ясона к воде
держит путь, чтоб в Тавриде напиться вина.
С Амазонкой роскошной проснуться в шале,
слышать шорох прибоя с утра до темна.
Солнце, звёзды. КомпАс и надёжный сектант,
проведут верный курс моему кораблю.
А про 'звёзды, что над головой', сказал Кант.
Удивляюсь как он и безмерно люблю.
Бесконечное море, седой океан,
где пройдёт лишь фрегат, так держать, капитан! 

'248'*
Где пройдёт лишь фрегат, так держать, капитан!
А ему-то от рода пятнадцать годов.
И корабль не простой шторм трепал - ураган.
Для Союза типично, в романе таков.
Сколько было разбитых надежд-кораблей
на просторах судьбы, где шумит океан.
Дивальвация старых советских рублей
и правительство пляшет нам танец 'кан-кан'.
Белой чайкой мечта отвернула к звезде,
напоследок поставив на китель пятно.
А кильватерный след растворится в воде
и удача из рук просто камнем на дно.
Распродав все суда, уничтожив весь флот,
ничего не построив, что дальше нас ждёт? 

'249'*
Ничего не построив, что дальше нас ждёт?
Оголёные почвы на склонах Карпат.
Порубив, распродав, пропивает народ,
что росло двести лет там до их топора.
Детворе по картинкам показ осетра,
отловили в Азове, извёлся давно.
Двадцать лет 'новой' власти, кругом срамота
и французы на корне скупают вино.
Возле моря живя, ты к нему не пройдёшь.
Обнесли всё забором, приватный вдруг пляж.
И уже понимаешь, что ты не живешь,
а от прав и свободы, всего - камуфляж.
Через двадцать, в Союзе был тридцать седьмой.
Что-то цифра знакома, а будет какой? 

'250'*
Что-то цифра знакома, а будет какой? 
На дворе двадцать первый-то век уж давно.
Это он за границей республик такой.
Телевизор покажет об этом кино.
Медицина в стране - Гиппократа времён,
а лечится в Израиль летит депутат.
Конституция пишет бесплатно живём,
только это для тех, кто имеет мандат.
Даже право на труд себе нужно купить.
А леченье, тем паче на взятках давно.
Нет работы, а им лишь налоги платить.
В общем жизнь у народа тут в рифму оно.
Обещаньем, задаром купив лекторат,
здесь жируя живёт президент-депутат. 

'251'*
Здесь жируя живёт президент-депутат,
лишь из Крыма 'бабло' откачать, да Форос.
Бриллиант этот весом от тысяч карат
не украсил корону - зарыт был в навоз.
В откупную кому вы продали народ?
Пьяный Боря решать-то и прав не имел.
Из троих - Белоруса народец живёт.
Остальные сосульку сосут не у дел.
Вот теперь нам до пенсии возраст поднять,
а иначе валютой кредит не дадут.
Им ведь нечего будет себе отлистать.
Экономия явна - не все доживут.
Так бессовестно врут только в этой стране.
Видно истина, правда, лишь только в вине. 

'252'
Видно истина, правда, лишь только в вине,
что искрится в бокале играя лучом.
Сколько было эмоций и страсти в огне
охвативших желаний и так горячо
становилось от сказки любовной игры.
Провалившись в объятия ночи вдвоём
и ласкали нас ворсом персидским ковры.
В этом танце безумства с огнём и мечом.
Закаляли булатом - нагрев, остудив.
Добиваясь плетенья рисунка в душе.
И такой получился хай-тек креатив.
Канделябры с камином исполнят туше.
Вальс любви был окончен. Звучит менуэт.
Хлопнув дверцей такси, ты умчалась в рассвет... 

'253'
Хлопнув дверцей такси, ты умчалась в рассвет.
Лишь шептала шипя душем имя вода.
Кофе в кружке с открытой коробкой конфет,
тонкий запах духов, не оставят следа.
Телефонной мобилки обычный ряд цифр.
И камин опустел, умер танец огня.
Может выкроить время и съездить на Кипр.
Помечтать-то, хотя...туда ходу- три дня.
Потянулся рукой, с полки одеколон...
Вот и повод для следущей встречи с тобой,
дама в ванной забыла и цепь и кулон.
А то, я уже начал скучать, Боже мой.
Тут звонит мой мобильный: ' Привет, дорогой!
Очень мило, спасибо...встречаюсь с тобой...' 

'254'
Очень мило, спасибо...встречаюсь с тобой..
Да, я знаю, читателем быть не легко.
Тут наверно окончу и дальше герой
отправляется спать, 'завтра' - не далеко.
Ночь, и стрелки толкают нам время вперёд.
В ожидании кажется, будто стоит.
И какой там мелькнёт у судьбы поворот,
знать не может никто, только сердце стучит.
Предвещая экзотику встречи с тобой.
И какой в этот раз на тебе будет вид.
С обнажением тела любовной игрой,
столько бурных фантазий сознанье хранит.
Что там будет с погодой, прогноз в новостях.
Одинокий листок, задержался в ветвях. 
***