Аннотация: Пенсионеров будущего прямо с дачных участков сгоняют на спутник Юпитера Ио. Вести хозяйство под руководством мудрого председателя им мешает большая историческая обида... Юмор на Ио запрещен, там живут, руководствуясь суровой диалектикой...
-1-
Пермский край, зима, вечер. Посреди брошенного села стоит покосившийся дом из толстого бруса, на фасаде чудом сохранилась вывеска: 'Продукты'. В разбитом окне, кое-как закрытом картонкой, мелькает неверный огонек. Внутри, у очага, сложенного из битого кирпича, греются два бродяги: старик и юноша. Оба одеты в драные пальто. Чуть поодаль сидит случайный гость - монах Викентий, которого занес сюда божий промысел. На нем ряса и поверх еще теплый тулуп. На перевернутом ящике разложены припасы: хлеб, дешевые консервы и водка. Старый бродяга, дожевав бутерброд, огладил бороду и вышел наружу по малой нужде. На пороге, перешагнув через остатки сгнившего крыльца, он застыл с открытым ртом в изумлении: в небе горел яркий огонь.
Небесный огонь отражался в широко раскрытых глазах бродяги. Вначале он был размером с мяч, потом закрыл собою полнеба. Ревущее пламя коснулось снега, с шипением раскидало двухметровые сугробы. Вокруг стало тепло как летом, а волосы на бороде бродяги слегка опалились. Затем пламя померкло, а на фоне звездного неба проступил грозный силуэт ракеты. Ракета стояла горизонтально, точно водонапорная башня. Из верхнего отсека ее откинулся трап, по трапу сошла женщина в холщовой длинной рубашке и телогрейке. На голове пришелицы была шапка-ушанка, на ногах - валенки.
- Привет, земляне! - сказала она молодым звонким голосом. - Подскажите, какой теперь у вас год?
Старый бродяга так и замер с открытым ртом и расстегнутой ширинкой. Монах Викентий тенью возник у него за спиной и посмотрел с опаской на прибывшую.
-2-
Пришелицу звали Люся. На вид - лет двадцати, совсем еще юная, правда, бледная как смерть. Она с удовольствием выпила стакан водки, предложенный ей от чистого сердца. Съела любезно поданный Викентием бутерброд, взяв его левой рукой, потому что кисть на правой у нее была ампутирована. Затем, придвинувшись к ближе к огню, она спросила:
- Вы думаете, мне сколько лет, земляне?
Бродяги упорно молчали: то ли от страху, то ли от смущения. Викентий с интересом рассматривал гостью умными черными глазками.
- Когда я улетала с орбиты Юпитера, мне стукнуло девяносто шесть лет. Это был две тысячи сто третий год, - сказала Люся и, заметив недоумение на лицах собеседников, спросила:
- Эйнштейна знаете?
- Еврея? - уточнил юный бродяга.
- Да, который время сделал относительным.
- Слыхали вроде.
- В полете время сжимается. Вернешься назад - волосы седые. Но оказалось, земляне, что и наоборот можно! На орбите Юпитера один недоумок сидел. Руки ему оторвать, а ПТУ, которое ему диплом электрика выдало, прикрыть следует. Перепутал разъемы в монтажной схеме... Короче, получилось отрицательное ускорение. Феномен. Отрицательный темп экономики нам всем известен. Но чтоб такое! Весь экипаж в младенцев превратился, а потом и исчез. А я, самая старшая на борту, скинула с плеч десятков семь. И вот, я перед вами, еж-манож.
-3-
Мало-помалу, стакан за стаканом, бродяги привыкли к обществу Люси, перестали стучать зубами, осмелели. Потекла обстоятельная беседа. Больше всех вопросов задавал любопытный Викентий.
- А когда вы, уважаемая Люся, в космос отправились?
- Улетела я на Юпитер в две тысячи восемьдесят третьем. Была я уже пенсионеркой, проживала на даче, копала огород. Экология Земли к тому времени дала дуба. Овощи посинели все, да и с виду напоминали скорее грибы. Наше СНТ так и назвали: 'Синий овощ'. А космос к тому времени освоили, словно Сочи, летали кому не лень. Молодежь, правда, в полеты калачом не заманишь. У них своя развлекуха: сборы, лагеря всякие... Разлетелась молодежь по дальним весям, сгонам и погостам... А старички за милую душу путешествовали. Причем бесплатно. Справки соберешь - и на посадку в почтовый шлюп.
- Это ж какие справки? - удивился молодой бродяга.
- Ну как какие? Из поликлиники - о состоянии здоровья. Из СНТ - о членстве. Еще о справку о степени воодушевления - это из ЖЭКа.
- И что дальше?
- А дальше на усмотрение комиссии внешних сношений! Кому-то по блату место ближе к Солнцу дадут. Некоторых на кольца Сатурна зашвыривали или на комету Галлея. Меня же отправили на спутник Юпитера Ио, считай, еще повезло...
- А отказаться можно было?
- Можно, конечно. Но тогда в седьмую колонну определяли.
- В седьмую?
- Седьмая - это которая после шестой...
- Ах, вот как! - догадался Викентии. - А шестая - это которая после пятой?
- Верно! - подтвердила Люся.
-4-
- И как же там на Ио? Красиво, наверное? - мечтательно спросил Викентий.
- Восход Юпитера, братья, это вещь! Это вам не в телек пялиться. Мы жили у каньона, в фанерных ящиках. Метра на два в землю их прикапывали, оббивали ватой и черным бархатом: так теплее и ветром не сносит. По утрам нацепишь валенки, накинешь ватник на плечи, выползешь наружу и стоишь столбом. На небе медленно выплывает чудо - громадный кофейный шар с красной струящейся газовой рекой по центру. И зной идет сверху, и шар притягивает все к себе, словно магнитом. Сразу вулканы начинают ворчать и изрыгать желтую лаву. Пыль поднимается из каньона и повисает недвижно в воздухе. И человека будто поднимает вверх и уносит туда, в объятия древнего бога. Сердце останавливается в такие минуты от восторга. И все сверкает вокруг антрацитовым блеском. А тут и стада страузов начинают реветь утреннюю песню...
- Стада страусов?
- Нет, не страусов, а ю-питерских страузов (через букву 'з' пишется). Это мутант такой: мозг куриный, мышцы стальные, в мясе - одна серная кислота. Жрать его нельзя, можно запрягать в телегу. А навоз его очень полезен для растений. Питается он 'гантелями': не теми, что для физкультуры, а спрессованными радиоактивными отходами из реакторов. Их на Ио много набросали, еще до колонизации...
-5-
- А что же вам, пенсию тоже там платили? - недоверчиво уточнил старый бродяга.
- Вначале, когда почтовые шлюпы еще летали, регулярно платили. А потом льготами заменили. Например, бесплатно возили страусовый навоз на участок. От мусорного сбора освобождали, но это временно, по болезни. Пара бесплатных валенок выдавали раз в год. А похороны - за счет общины...
- А дышали-то вы как? - поинтересовался Викентий.
- Вначале маски кислородные выдавали, - пояснила Люся. - А потом Китай их перестал к нам экспортировать из-за санкций. И у наших начала 'чакра нижнего дыхания' открываться.
- Это как же так? - удивился Викентий.
- Открыть эту чакру, мужики, сложно. Но если дышать нечем, куда денешься? Для начала требуется диета: три недели жрешь грубую клетчатку из местных корневищ. Когда пузо набухнет, точно у беременной, а клетчатка забродит внутри, идешь наружу на восходе Юпитера. Выдыхаешь все из себя, нос зажимаешь пальцами, и стоишь так покуда сил хватит. Когда уж помирать соберешься, надо расслабить внизу мышцы. Тогда она сама раскроется - эта чакра. Воздух пойдет снизу вверх, через кишечник. Кислоты отфильтруются в клетчатке, а в легкие уже чистый воздух попадет.
- Чудно! - сказал Викентий.
- На все воля Божья! - сказала Люся и перекрестилась.
-6-
- А чем же вы там питались? - продолжал любопытствовать Викентий.
- Корневищами хвоща в основном. Это был особый хвощ, наш родной, ю-питерский. Корневища большие такие, твердые точно кирпич. Их надо как следует вымочить с-метане (это стронциевый жидкий метан по-нашему). Потом подсушить, размолоть в паровой молотилке. А дальше по-разному: можно сырыми есть, можно суп варить или кашу. На страусовом навозе этот хвощ так и прет.
- А куры там жили? - спросил молодой бродяга.
- Нет, куры передохли от редкой болезни, мы ее называли 'куриным смехом'. Они кашляли так прикольно, словно смеялись... Коров сожрали с голодухи первые колонисты. Свиней мусульмане запретили возить по космосу. А бараны... их на Земле стали чтить подобно священному животному. В общем, одни страузы остались.
- А какие из растений еще росли?
- Была еще душица цинковая. Вроде борщевика, но стебель помощнее. Цинк со стеблей лопатой соскребешь, разведешь в кислоте - вот тебе краска. Цветы ее выделяли масло, вроде как пальмовое, из него гнали транжир, а он у нас на спутнике всему голова. Ну и жмых свирепый там везде вился, словно колючая проволока. Из него мы заборы строили. А ягода его целебная: размолоть и курить в трубке, если врач пропишет. Я курила - башка кружится.
-7-
- А с культурой как дела обстояли? - неожиданно сменил тему Викентий.
- Там же пенсионеры одни жили... Обидчивые все стали, точно дети. Униженными и оскорбленными все себя чувствовали, это еще с Земли повелось. В общем, исстрадались по великому прошлому, вся душа в мозолях... У нас то одно запрещали, то другое... Под конец уже запутались, что можно, чего нельзя. Запретили вообще все! Осталась только опера, да и то одна. Председатель наш, бывало, достанет граммофон и заведет пластинку: 'Борис Годунов' Мусоргского. И мы все слушали... Это и на похоронах, и на праздники... Еще у нас гимн был: кувалдой по рельсу стучали, старухи ревели в голос, а мужики зубами скрипели. Такой гимн суровый, без слов...
- А с наукой как? Хорошо развивалась? - спросил младший бродяга и подлил всем водки в стаканы.
- Это как сказать, мужики, - рассмеялась Люся. - Физику и математику напрочь забыли. Экономики у нас вообще никакой не имелось. Статистику запретили. Нас называли ВПОУПО - 'великое постиндустриальное униженное пенсионное общество'. Паровые молотилки и телеги нам из Китая доставляли до санкций. Зато историю и философию мы развили, словно древние греки.
- О, это мне по нраву! - сказал Викентий.
- Истории нас учил наш председатель. Он же был историк по образованию, творил, можно сказать, историю своими руками, точнее головушкой своей озабоченной. Привез он на Ио свою диссертацию. Она у нас вроде реликвии была. Мы ее наизусть заучивали и друг дружке на ночь рассказывали. Но после перелета я многое подзабыла. Помню, там сначала шло про урбанизацию шведов, потом про терзания евреев, а в заключение про деградацию Европы. Но основная мысль простая: наш народ, садоводы Ио, избран Богом для тяжких испытаний.
- Это верно сказано! - похвалил Викентий.
-8-
- А что вам, Люся, запомнилось из философии? - уточнил юный бродяга.
- У нас чтили диалектику Гегеля и китайское учение Дао. Председатель наш обожал рассуждать о 'естественном ходе вещей'. Дескать, как оно все идет, так пусть и идет. А еще помню, он все неустанно примирял противоположности. Скажем, изобрел такой термин: 'ложная правда'. И сказал нам, что это надо использовать повседневно. Еще имелись у него любимые выражения: 'благополучный упадок' и 'падающий взлет'. Это он о нашей жизни так выражался...
- Интересный человек, наверное...
- Да, он нас многому научил. Например, он говорит так: 'Хочешь добра, выбей брату глаз'. 'Движение вперед - это прыжок назад'. Или вот еще: 'всегда - это никогда', 'нападение - это защита', 'будущее - это прошлое', 'свет - это тьма', 'рабство - это свобода'.
- А как насчет религии? - спросили Викентий.
-Стандартно, как у всех космонавтов в ту эру. На Пасху красили цинковой краской страусовые яйца. На крещение купались в жидкой с-метане. Корневища хвоща ходили окроплять разбавленной серной кислотой. Крупного страуза раз в год приносили в жертву. Председатель наш совмещал все функции: был и фельдмаршалом, и первосвященником, и главврачом даже. И проктолог, и гинеколог, и психиатр - все в одном лице. Любили мы его точно отца родного. На его перевыборы каждый житель приносил по черному перу страуза, бросал в ведро. Потом считали - и всегда сколько людей, столько перьев. Ни разу ни на одно перышко не разошлось!
- Уважали вы, видать, его! - с уважением произнес младший бродяга.
- За бога почитали! Мы ему решили статую поставить из золота. Только золото все разворовали. Пришлось из урановых гантелей смастерить. Сами посудите, не из навоза же страусового делать. Отличная статуя получилась, высокая и красивая. Памятник этот нам путь показывал, причем к ближайшему каньону. Только мы не учли период полураспада урана. Короче, земляне, после взрыва завалилась наша статуя на бок... Но это ничего, мы ее все равно почитали, по образцу знаменитого лежачего Будды. Причем трогать ее руками строжайше запрещалось. Кто тронет - отрубали кисть. И все равно народ подходил, стоял в очереди и притрагивался - на счастье. У нас потом половина населения с культями остались. Но счастливые! Мне аж завидно было на них смотреть, вот и я подошла однажды. - При этих словах Люся показала обрубок правой руки, замотанный в грязную тряпочку.
-9-
- Чего ж вы, Люсенька, назад-то вернулись, если так все хорошо было? - засомневался старый бродяга.
- Так у нас же катастрофы пошли, одна за другой...
- Какие?
- Вначале конфликт вышел между нами и братьями, которые с другой стороны каньона поселились. Во всем, конечно, те уроды виноваты. Они ведь чего удумали? Нижней чакрой дыхания не захотели пользоваться. Потребовали доставки кислорода за валюту. Потом засомневались в диссертации нашего председателя. Вот, до чего дошло! Короче, помутнение мозга у них наступило. А еще они извратили наш старый рецепт для выпечки хлеба. Мы же хлеб как пекли? Берешь копыта страуза, кидаешь в паровую молотилку. Потом эту муку замешиваешь в с-метане. Немного масла душицы туда добавляешь. Это все бродит... Потом ближе к вулкану кладешь на камни, там хлеб запекается. А эти предатели вместо масла душицы добавляли слюну страуза...
-10 -
Вся компания тяжело вздохнула. Потом выпили еще водки, молодой бродяга подбросил дров в очаг.
- А что дальше случилось? - спросил Викентий.
- Пошла у нас 'полюбовная распря', как председатель остроумно назвал. Стыдно сказать, обстреливали друг друга ядрами из страусового навоза. Переделали паровые молотилки под катапульты. Заборы из свирепого жмыха аж до неба возвели... А потом, как только кончилась 'полюбовная распря', наступил 'динамический застой', затем 'светлая смута', а под конец вдруг общество наше закипело изнутри. Председатель даже термин не смог подобрать. Настало что-то вроде 'бурного одобрения в форме полного неприятия'. Многих наших тогда потоптало боевыми страузами и побило горящим гудроном с военных дирижаблей... А председатель от огорчения помер.
- И как же вы без него жили?
- Точно сироты. Многие заболели. Пошла пандемия 'злобной деменции'.
- Это что за болезнь?
- Симптомы такие. Половина наших поверила в теорию заговора. Якобы некие пришельцы из космоса, 'черные гробокопатели', похищают личные фанерные ящики - единственное наше достояние. Стали люди эти ящики даже сжигать, лишь бы чужакам не достались. А вторая половина жителей поверила в еще большую глупость. Дескать, злоумышленники переписали два параграфа диссертации покойного председателя. Причем переписали не на диске, который хранился в музее, а непосредственно в их головах. А чтобы от этого избавиться, надо одеть ведра на головы и стучать поверху кувалдой...
- А как с этим боролись?
- Первым делом поменяли Кодекс Ио. Официально внесли туда поправку, что чувство юмора заменяется на чувство обиды. Это чтобы никто из нас больше не насмехался над собственными бедами. А потом провозгласили период 'окончательного начала'. В общем, поняли мы, что всем нам без председателя конец.
-11-
- И что же, этим все и кончилось? - любопытствовал старый бродяга.
- Нет, пандемию мы кое-как преодолели, распри уладили. Виновных отправили под домашний арест - в тот же личный ящик, только уже прикопанный землей. Все с божьей помощью... Тело председателя забальзамировали. Наши умельцы китайские чипы из паровой молотилки вытащили и председателю в голову вставили. Научили нашего фельдмаршала говорить заново, стал он нами дальше править, лучше прежнего.
- Так в чем же проблема была?
- Туристы понаехали с других планет. Прослышали, что мы счастливо зажили, стали завидовать. Поперли к нам толпами на почтовых шлюпах... Заразили какой-то инфекцией наших страузов, и те быстро передохли. У нас навоз кончился, урожай ю-питерского хвоща погиб. Душица не уродилась, свирепый жмых на корню завял. Традиции философии заглохли. Решили мы на общем собрании лететь назад на Землю. Сначала разъехались кто куда по пересадочным орбитальным станциям. Потом садились зайцами на частные космически шлюпы. Вот и меня тоже один такой шлюп подобрал из милости. А когда его в порту обслуживали, один поганый отрок монтер перепутал разъемы... Теперь я с вами тут сижу, а все наши, наверное, в полете окончательно состарились и померли. Об относительности никто и не подумал впопыхах...
-12-
Вся компания еще пару часов расспрашивала Люсю о жизни на Ио, и много чего еще всплыло поучительного и важного. А потом водка кончилась, и все задремали у костра. А когда проснулись, услышали приближающийся гул вертолетов. Пришелицу Люсю вскоре увели люди в комбинезонах и противогазах. Говорят, она теперь в районной больнице временно отдыхает. Ракету, по слухам, таджики уже пилят на металлолом. Тело председателя со спутника Ио, которое, как выяснилось, Люся вывезла с собой, увезли аж в самую Москву, в Исторический музей. С бродяг взяли подписки о неразглашении тайны. А монах Викентий разболтал по секрету эту истории пассажирам поезда, ехавшим с ним в одном купе. Вот так весь мир и узнали правду о крахе садоводства на Ио, спутнике Юпитера.
![Страус на Ио [Ковальков]](/img/k/kowalxkow_t_n/io/io188-1.jpg)