- Привет... - Кара деланно рассеянно скользнула взглядом по продавцу магазина: красивый, статный мужик, каких поискать.
Её, маленькую и невзрачную, мало кто замечал. На праздниках, если не удавалось их избежать, она искала углы потемнее и там сидела до окончания мероприятия. На танцы и вовсе не ходила - стеснялась. Природа такая - застенчивость, ничего тут не поделаешь.
Она торопливо прошлась по магазину, набирая покупки в корзину на колёсиках, потом вытащила мобильник: маме позвонить, уточнить, что ещё надо купить. Как всегда - спала плохо: вечером никак не лечь спать, кровать кажется холодной, с мужам она давно вместе не спит, ведь он работает, а она, можно сказать, нет, ему надо высыпаться, а она в кровати ворочается, норовит его спровоцировать на секс. Руки чешутся спонтанно, независимо от её желания. Т.е. желать-то секс она желает, вот руки и лезут машинально куда не надо. А муж дергается - ему спать надобно, ему не до секса. Да и просто лень этим заниматься, интерес по мере взросления пропал. Вот и спят раздельно, в разных комнатах.
Подошла к кассе.
- Как дела?
Ну - какие у неё дела...
- Тебе дежурным ответом или подробнее?
- Ну...
- Всё нормально, спасибо. - Она улыбнулась давнему знакомому за прилавком.
Давно бы с ним трахнулась по настоящему, так он не даётся - как будто приглашает её, заигрывает, а сам... Вообще-то им уже доводилось несколько раз повстречаться для этого дела. Всё проходило быстро, за несколько минут, сперва в мужском общественном, в тесной кабинке, куда проходилось входить, задевая взглядом шокирующие писсуары. Потом перешли на общественный женский. Всегда про полной иллюминации. Никакой романтики. Даже свечи не зажечь, потому что он сказал, что выключать свет нельзя - сигнализация сработает. А может и не сработает, но он, похоже, боялся системы ещё больше, чем Кара. И убегал сразу же после дела. даже не попрощавшись. Сара успевала кинуть ему вдогон в спину деланно небрежное "пока". Какой тут секс. Вспоминать не хотелось. Хотя желание всё возрастало и возрастало. Но общественные туалеты отпугивали и сводили на нет все эротические порывы и желания. Вообще-то она девушка весёлая, с чувством юмора, стихи и рассказы пишет, фантастику там всякую, юморески, но застенчивая, к ней спокойный и романтичный подход нужен...
Когда дверь офиса внезапно открылась, Ромец Буховский понял, что игра кончена. Это было выгодное дельце, которому пришел конец. Буховский встретил входящую Кару стоя за прилавком, изображая на лице полнейшее безразличие. Девушка шла как обычно: твердой походкой с угрюмым выражением лица, подтверждавшим полное отсутствие у неё юмора. Еще до того, как она открыл рот, Ромец уже знал, что услышит.
- Ромец Лопуховский, я арестую вас по обвинению..
В этот момент погас свет. Паренёк ждал слова "обвинение", именно этого слова. Когда Карина произнесла его, он нажал кнопку, соединенную с зарядом в системе. Система сработала и рухнула на голову полицейской. Та сдетонировалась и взорвалась. Когда осело облако штукатурки, Буховский увидел только одну слабо шевелившуюся руку. Она дергалась до тех пор, пока не зафиксировала указующий перст, нацеленный на Ромца. Голос Кары был слегка переделан системой и звучал раздражающе отрывисто. Она забубнила:
- ...по обвинению в нелегальном въезде, краже, подлоге...
Голоc Карины бубнил и долбил монотонно, это был бесконечный список, но они оба все это уже слышали раньше. В Системе "Самоубийцы". Они оба были действительно несносные люди: каждый день умирали от любви - и все из-за своих "внебрачных связей".
Спал Ромец последние пару лет очень беспокойно: беспрерывно синтезировал сны из своих мыслеобразов, которые рисовал и передавал через Систему "Самоубийцы" Карине. Та генерировала их в себе-системе, модулировала в ответ свои мыслеобразы, создавая их собственными глазами и пересылала их обратно в Ромецовы сны.
- Ко всему прочему, вам добавляется обвинение в нападении на полицейского робота. Это бессмысленно, так как мой мозг и гортань бронированы системой "Самоубийцы", а в моей средней секции...
"Что я знаю точно, Кара, так это то, что маленький двусторонний передатчик расположен у тебя на макушке, а мне так не хочется, чтобы ты в данный момент обратилась к моим друзьям", - подумал Буховский, но тут же, чисто по-Лопуховски сообразил, что совсем убить Карину ему не позволит Система - таковы правила: убьёшь её - убьёшь себя - убьёшь Систему. Этого не могла допустить сама Система, потому быстренько пристукнула Буховского по голове, смодулировав в его мозг сигнал: "А ну - убери ручки! Я кому сказала - Убери ручки! Не трогай! Не трогай! Терпи! Терпи!". Эта фраза частенько звучала в воспалённой Подсистеме оператора Буховского, причем в основном по другому поводу. Вспоминать по какому именно мужик не любил: в своё время эта зомбёжка доставила ему немало страданий, нервов, дерганья аки паралитик, боли в мужских органах и невероятной злости на ту самую роботессу, когда та выпадала одним боком в реал. Правда, полицейская была не виновата в этом, виноват был ведущий Системы. Ну да что там вспоминать... Всё притерпелось, в том числе и сама Система, уже не хотелось ничего и никого, у оператора ведь было всё: и работа, и мама где-то в реале. Чего ещё желать здоровому мужику среднего возраста? Правда, некогда приветливое и добродушное его лицо приобрело выражение угрюмости и озлобленности, что, вполне вероятно, кое-кого отпугивало. Может быть, ту же Сару... От злости Буховский часто бормотал: "Сука система, сука сука система... ". Или откровенно намекал: " Убью, убью, убью... Еблю, еблю, еблю... Люблю, люблю, люблю... Бью, бью, бью..." Без уточнения, кого именно.
Один хороший пинок открыл в стене потайную дверь, открылся доступ к системе. Пока системный оператор Буховский обходил груду штукатурки на полу, пальцы Карины рванулись к его ноге, но система ждала этого, и девушке не хватило пары дюймов. В своей жизни Ромец много раз встречался с полицейскими роботессами и отлично знал, что они практически неразрушимы. Вы можете бить их сверху, подрывать снизу, а они тащатся за вами, подтягивая себя, если остался целым хоть один мизинец, и непрерывно поливают вас ушатами морали. Именно это сейчас и делалось. Кара разбирала всю преступную жизнь Буховского, цену его системного долга и тому подобное. Тем временем оператор сообразил, что слышит эхо её голосов на лестничной площадке и даже на ступеньках в подвал. Но и в подвале ему не удалось укрыться: голоса настигали его везде. Попетляв по подземным коммуникациям около недели, Ромец наконец понял, как избавиться от сотни Карининых голосов, его преследующих. Там же конммуникации - удобно петлять и скрывать следы. Парню давалось около трех секунд до того, как роботесса села бы ему на хвост - следовательно, на счету была каждая сотая доля секунды. Тем временем Кара очнулась и поняла , что Буховский по-Лопуховски слился в подвал. Ей всё никак не удавалось понять, как избавиться от нескольких сотен голосов оператора, его хозяина Обуховского, второго оператора Бубницкого и других мужиков. А так же голосов каких-то неизвестных ей куколок, якобы представляемых девочками, которых Кара видела всего раза по три и мельком за все двенадцать лет жизни в этом проклятом месте. Она пустилась вдогонку и быстро настигла беглеца: он успел пройти только одну сто двадцать третью отрезка пути коммуникации системы. Но тут снова вмешалась дурная система...
- Привет.
- Привет... - ответила пожухлая пожилая женщина с мутными невыспанными глазами и гладко прилизанными волосиками. Не взглянув на продавца, она отошла подальше к стеллажам с продуктами.
Собственно, она могла бы сказать и чуть более, но... мало ли что в жизни было когда-то... это уже прошло, два года пролетели как чайка над водой. Теперь не до того. И тем более не до фигуры - спасти бы мозг усиленным питанием: не дают эти голоса мозгу спать - так хоть полезные вещества ему передать. Поправилась на шесть килограмм за три недели из-за этой суки-системы, ну так не до жиру же - быть бы мозгу живу... На слух Сара Эрнстовна уже плюнула: после такого ора в течение недели, к тому же совершенно без сна, о слухе можно было забыть. Не сойти бы с ума. Когда та ещё надоест некоторым идиотам играть людьми без согласия на эти игры тех самых людей. Потухшие глаза уже никогда не смогут лучиться любовью и желанием, мягкая светлая улыбка ушла в прошлое, уступив место кривоватой ухмылке.
Всё так же не глядя на Ромца, Сара Эрнстовна протянула кредитку, приняла её обратно и, прихватив мешочек с покупками, молча вышла из магазина. Она приходила сюда с целью понять, как избавиться от голосов, более её уже ничто не интересовало. Если эти голоса когда-нибудь умолкнут...
Около четырёх месяцев спустя она встретила одного из операторов системы, Бубновского. С этим парнем было легче, он смотрел не так хмуро и даже как будто улыбался. К тому же постоянно что-то бубнил, типа напевал песенку. Это действо выглядело настолько комично, что она немного развеселилась, ведь она тоже любила петь. Она даже смогла ему несмело улыбнуться. Только улыбка вышла усталой, натянутой, словно маска. Как он эту её гримассу воспринял, она не увидела, т.к. уже выходила из магазина. Бог даст - свидятся ещё, может, ещё несколько месяцев спустя ей станет получше и улыбка вернётся. И таки вернулась: Ромец объявился в виртуале. Вот только в реал никак не желал спускаться. Приходилось тащиться в магазин и передавать ему коротельние записочки через другого дежурного оператора, сам Ромец боялся Кары настолько, что убегал в мужской туалет, лишь только узнавал, что Карина направляется к нему по его же приказанию. Дежурный вытягивался в струнку, но, видимо, тоже от страха перед Сарой Эрнстовной забывал отдать честь.
- Будет сделано, - рапортавал он и преданно заглядывал своими голубыми глазами в её - зелёные с тёмным ободком Системы.
И вот Карина направилась туда в очередной раз.