Стася : другие произведения.

Апрель

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Вторая поэма из "Годовика". Первая, по логике вещей, "Март".

Апрель.

  
   Там у высоты, да у правоты
   На крутой горе, в золотой норе
   Встало солнышко.
   Потянулося, пробудилося,
   Улыбнулося, распалилося -
   Покатилося.
   В небо пламенем, точно знаменем
   На древке копья, на штыке ружья
   Замаячило.
   Свет лило в глаза, занесла слеза -
   Покатилась вниз, пала зёрнышком
   В Землю-Матушку.
   Из зерна того по началу дня,
   По пустой земле в молодой траве
   Встанет юноша.
   Золота глава, а глаза - искра,
   Сам же не суров, и собой пригож,
   Только странен он -
   Так по всей земли в солнечной пыли
   Босяком бредёт, только воду пьёт:
   Может, Правды ждёт?
   На земле скончалась Зима,
   Да поминки колом идут:
   Временами добро тепло,
   Временами - хватай тулуп.
   Так бы шёл один, сам себе указ,
   Да набрёл в лесу о ночном часу
   На полянушку.
   Терем там стоял, новоструганный,
   Недокрашенный, ни стекла в окне -
   А открыта дверь.
   Точно гром гремит, вой в сенях стоит -
   Голосит, видать, по родному мать:
   "На кого ж ты нас..."
   И взошёл крыльцу, преклонясь лицу,
   Поскорбев внутри обо всей земли -
   Об отце своём,
   Том, что плакал раз в Солнце вперив глаз,
   Не стесняясь слёз, а стеснив в груди
   Силу воина.
   Вот и Мать-Земля и сестра-Весна,
   Бабушка-Судьба; он им внук и брат,
   Сын единственный.
   "Ты домой пришёл", - обняла его
   Мать-Земля, - "родной, не оставишь ведь
   В этот скорбный час?
   Как от зимних ран да вечерних стран,
   От попытки всех обогреть собой
   Наш скончался Март".

А лицо его и усопшего

Из скалы святой ровно ссечено -

Шрам сквозь всё плечо.

Был суров, силён, в белый свет влюблён -

Стал же остовом.

   Головой поник, слов не обронил,
   В уголке присел, где ему постель
   Постелила Мать,
   Странный юноша: всю-то ночь не спал,
   Всю-то ночь молчал, что-то вспоминал -
   Песню складывал.
   А когда с утра по морозу трав
   Волокли в телеге дубовый гроб -
   Тут и спел её.

Ой, тепла ты сын!

Да куда ж ушёл?

Жизнь ли кончена?

О тебе скорбеть

Нам теперь - как медь

Перелить да в сталь.

Будем вспоминать

И тебя любить

До своей доски.

Завещаем гром,

Чтоб повис багром

Над могилкою.

Мы всегда теперь

Будем верить в цель -

Цель священную.

Научи ты нас,

Свой последний глас

Выдай напоказ.

Нам куда идти?

И зачем нам жить?

Там тебе видней...

   Да не кончил песнь: из пустых небес
   Паром изо рта, облаков листом
   Разгласился клич:

Песню сложить - просто, как жизнь

Вывернуть в стык душ и сердец.

Дам тебе дар стаей лететь

Слов-лебедей - выправить мир.

Выменяй жест. Топко в груди.

Рану насквозь мыл тёплый дождь.

Терпкую верь тронуть сумей.

Не расплескай воду с листа.

Праведный страх будет в костях,

Да не иди против любви.

Надо поднять Солнце опять,

Да второпях не наступить

Скользкой той лжи, не оскользить

Стопку души... склянку весны

Вылей - не жаль Солнцу отдать.

Грей всё вокруг. Землю от вьюг

Ты защищай. Только пускай

Долго тепло льётся кругом -

верно, когда верен спокой...

   Прервалась молва, расползлись слова
   В синеве небес гулким рокотом,
   Тяжким грохотом.
   Странник выстоял, в небо синее,
   В солнце красное, в облака беды
   Глядя исподволь:
   Конь, что вёз отца, мать его, сестра,
   Все деревья - ровно трава легли
   Под ударами.
   А дубовый гроб со телеги пал -
   И воглубь земли точно в гладь реки
   Провалился вмиг.
   Похоронен Март. Умерла Зима.
   Бабушка-Судьба веретёна гнёт
   От бессилия.
   "Не оставь, мой милый сын,
   свой родной, свой отчий дом", -
   говорила Мать-Земля. -
   "Твой отец давно ушёл,
   да в нелёгкую попал -
   рассекло напополам.
   Ты же мал, ты юн, ты слаб,
   Ты - мой сын. Пристало ли
   По дорогам вновь пылить,
   По дубровам ночевать?"
   "Мне пристало, Мать-Земля.
   По отцовым я словам
   Побреду искать тепло
   Изморозью на губах.
   Он велел идти вперёд;
   Его воля мне - закон...
   ... и тебе, пожалуй, Мать!"
   Это сложно объяснить,
   Да зато легко понять.
   На второй свой жизни день
   Снова в путь пошёл Апрель,
   Марта сын... Ему сестра
   Имя светлое дала,
   Имя тёплое сплела
   Из замёрзших облаков
   И из солнечных лучей.
   Чтобы было горячей,
   Ему бабушка-Судьба
   Подарила ладанку:
   В ней подснежник был один,
   Что остался от щита
   Марта, брата и отца...
   Посох старый, лес, ручей...
   Снова песни, снова в дверь,
   За порог - и был таков.
   Сеял правду тёплых слов.

Эх, луна-луна серебрит тропу заповедную.

Эх Апрель-Апрель, далеко ли ты, привередливый?

Но идёт себе, и беспечен даже, и искренен.

Эх Весна-Весна, ты ему дала имя чистое,

Эх Земля-Земля, ты ему дала сердце верное,

Сердце правое - за неверьем в гадь не повадится.

   Долго ли, кратко ли,
   Шаткой загадкою,
   Лесом ли, полем ли,
   Речкой иль горами
   Шёл Апрель весело
   С тёплыми песнями,
   Сеял из слов своих
   Яркие искорки.
   Утром ли, вечером,
   Днём или в сумерки
   Был он приветливым,
   Был он задумчивым.
   Верил приметам ли,
   Или наветами,
   Слов заговорами,
   Людными спорами?..
   День ли, неделю ли
   Путь был апрелевый...
   Да тёмну ноченьку
   Шёл в одиночку он,
   Лунный свет вспахивал,
   Бабочкой вспархивал,
   Посохом вымерил
   Путь исполиновый.
  
   Вдруг из-за спины
   Разлетелись сны.
   Голос проскрипел:
   "Вот и ты, Апрель!"
   Обернулся он:
   "Здравствуй, старая!" - "Привет".
   "Долгих лет!" - "Тебе того же".
   "Тебе нужен я?" - "А как же?"
   "Может..." - "Всё на свете может:
   это бок мой занедужил,
   что-то гнёт меня, корёжит,
   что-то больно неуютно
   со спиною жить согнутой.
   А идти с тобой хочу я,
   Чтобы, во полях ночуя,
   Выпрямлялся стан покатый,
   исчезал бы горб проклятый..."
   "Как зовут тебя?" - "Кривая.
   Ох да выведу тебя я
   Далеко к земному краю?"
   "Да откуда ж ты такая?"
   "Мне наказ давала утром
   Мать Великая. Ему-то
   Я обязана спасеньем
   От колёсного верченья
   Солнца в небесах трёклятых:
   Ведь не смотрит на горбатых
   Солнца огненное око!
   А самой мне одиноко...
   Матушка Зима молила
   Ждать родную с новой силой".
   Что наказ тебе великий
   Раскатился? С огнеликим
   Солнцем мало что сравнится.
   Да и впрямь что закатилось,
   Что опять спит по седмицам...
   Говори, Кривая!" - "Мнится
   Мне опять моя светлица.
   Там сидели мы с Великой
   Матерью, вязали лыко.
   Да она нескладно молвит
   Вдруг такую песнь лихую:

Пробудись в пятой четверти лета,

Посмотри на растаявший снег:

Там растёт трава. Глубоко в ногах

Перепутались пули, заплелись в вензеля.

Заполняются вены дождём -

Тёплым дождём, как руки.

Как ты молилась живому небу,

Ломала ладони, выгнула пальцы,

Видела очи в луне и в солнце

И волосы - в звёздах! Просила любви,

Спину дугой перемалывала назло -

Не допросилась. Смеялась, смеялась,

Глаза дико выпучив, в ветер. В безудержной

Радости плакала, мысленно ратуя

Стройности, младости, прелести.

Танцуй, землю топчи, ударяя

Подошвами ног босых.

Звени, звени пулями. Смейся, смейся.

Верь: придёт и шестая четверть,

Наступит зима. И уснёшь, свернёшься

Калачиком в тёплых ладонях снега:

Люби, люби, пока не растает!

А стает - так тоже и ты уходишь,

Спина выгибается страхом, страхом.

Выищёшь смелого - он поможет

Вынести всё - и любить навечно,

Верно и искренне...

   Так окончила преданье
   Мать Великая. Была я
   О ту пору молодая...
   Ныне - верую в сказанье!"

Призадумался Апрель,

На Кривую глядучи.

Серебром луна дарила

Волос - белым островом,

Глаз - один бельмом подёрнут,

А второй чернеется;

Губы спёкшиеся, блёкло

Зубы тусклые оскалом

Одарили мимолётно:

По зубам ещё не стара.

Горб громадный, словно куча

Муравьиная, прилеплен

Слева на спину косую...

   Разглядел Апрель живую,
   Так Кривую расприметил,
   Что она - как на ладони,
   Как разгаданная песня,
   Как раскрытая утроба,
   Как размеченные рельсы...
   Профиль, южный и корявый,
   В чёрном небеси повешен...
   Пожалёл Апрель Кривую -
   И пошёл за ней по краю
   Недомеренных оврагов,
   Посох мыкая запястьем.
   Неразмолена тревога,
   Много песен недопето,
   А пустейшая дорога -
   Словно в никуда завеса.
   И за ночью день катился,
   А за днём свистели ветры.
   В поле много километров,
   В степь идти и в лес - часами.
   Выводила нить Кривая,
   Разложила карты... нету
   Верной тропки, тёплой щёлки.
   Надувает ветер щёки,
   Задувает под одежду...
   Перекроена надежда.
   Уж Апрель забыл наветы
   Своего отца и бабки -
   Тёплой ладанки на шее
   Кровянистые канавки.
   Но, в одно придя селенье,
   Старые пропев сказанья,
   Угол получив ночлежный
   Ночью вдруг услышал песню.
   И неясную немного,
   Но знакомую, наверно.
   В ней наветы, заговоры,
   Наговоры и приветы,
   Чем мечтал будить он вечность:
   Это даль моя - разбежалася.
   Эта нота в масть - крЫла правая.
   Пригуляли в грудь ветер вьюжностный,
   Гадость первую прервав косную.
   Умыкнули прочь, да до обыска
   Схоронили за гранью сергоно,
   Утопили в озёрах соннечных,
   Заглянули в глаза пропащие.
   Так прощались с волною мутречной
   И шептали в толпе нелепыми
   Перекатами речи гладовой:
   Оставляли в рези глаз на небо.
   Начисто переписаны вольные.
   И бежали прочь расторможены
   Своей радостью - подрасчётные
   С ветром чувственным и заботою.
   Мать ревела ночь, лебеду роня
   Песни горестной, так ведя беду
   Мимо мировой. Гнал в полон полкан
   Стадо зверево, заповедное.
   Скрылся сирин-вразь на тугой груди
   Птицей зимнею, отогретою...
   Тут вскочил Апрель, позабыв себя,
   Света не глядя, двери распахнул.
   Глядь - качает женщина в уголке
   В колыбели крохотное дитя.
   У неё глаза, а в глазах вода,
   А сама поёт, улыбается.
   И течёт слеза, упадёт когда -
   Тут ребёнок и просыпается.
   Он кривил роток, он бы плакать мог -
   Но молчит, лукавит да крепится.
   Засыпает вновь. Лёгкой зыбки стук
   Вызывает музыку к песенке.
   Но вскочила мать, и Апрель шагнул
   На её порог светлым лучиком.
   А она глядела в его глаза -
   Было видно, что очень мучилась.
   Из груди её развалило стон -
   И упала ниц, в волосах зарниц
   На полу, в пыли, наносной земли
   Локоны купала заверные.
   Подбежал Апрель и склонился к ней,
   А она в себе? вне себя? в уме?
   И смеётся зря, и ликует, вон -
   В сполохах заря на лице маяк.
   "Как зовут тебя? Величают?"
   "А вот кто зовёт, тот... ха!.. знает".
   "Отчего не скажешь, хозяйка?"
   "Да зовут Властицею... вроде".
   "Отчего не знаешь?" - "Не знаю.
   Сам-то кто? И почто явился?"
   "Я - Апрель, сын света и соли.
   Твою песнь, Властица, услышав,
   Сам не свой вскочил. Просто вспомнил
   Что отец родной заповедал.
   Он велел нести тепло людям,
   А меня Кривая заводит
   К краю неба, земли и моря.
   Ну на что теперь-то я годен?
   Холода всё чище и чаще,
   Солнце спит... а ты спела - Сирин.
   Неужели жив, неужели..."
   Помрачнела мигом Властица,
   Взбормотала: "Сирин живучий, -
   Да кивнула, - Сирин могучий".
   "Так он жив?" - "Живой... вместе с Дивом
   У Зимы ревёт на могиле,
   Вызывает из подземелья".
   "Он кладёт Зиме наговоры?"
   "Усыпляет светлое Солнце".
   Песня Сирина - то предвестник.
   Служит Сирин своей лишь песне,
   Забывая есть, спать, влюбляться:
   Забывая жизнью питаться.
   Покоряются песне люди,
   Забывают её мгновенно,
   Но по ней и видят, и судят
   Обязательно, непременно.
   Неподвластен Сирин сомненью,
   Смерти, плену беде и злобе,
   Неподвластен он колебаньям -
   Только времени уподобен.
   И Властица тенью летучей
   К колыбели птицей метнулась.
   И стоял Апрель, думу думал,
   Мнил, как с Сирином сладить можно.
   Только вдруг Кривая явилась,
   В дверь открытую зашагнула.
   И сквозняк упал напрямую.
   Кривой против стала Властица:
   Ни слезинки, ни сожаленья,
   Ни тревоги, ни настроенья -
   Равнодушье между двух взглядов.
   А Кривая вынесла силу -
   Тяжело сама посмотрела,
   Так неласково.
   "Уходи. К тебе не вернётся он.
   Во полоне Дивьем, Зимой сражён,
   Во цепях лихих, на замках литых,
   За послух Земли мается. Внутри
   Заперт подпола, не найдёшь его
   Никогда уже. И никто тебе
   Не поможет здесь". - "Для меня то - весть!
   Он прислал ко мне с голубем привет:
   Значит, жив Яр-свет! А моя стезя -
   Выручать его. Без него - не я!"
   И ногой Кривая топнула,
   И шепнула заклинание.
   И Властица очи ширила -
   Отворила свои карие,
   Отразив заклятья омутность.
   Из-под пальцев побежала кровь
   У Кривой. Она натужилась,
   Скомкалась в клубочек крохотный,
   Чёрной кошкой повернулася,
   Зашипела лютым голосом:
   "Брат мой, Лихо, брат мой, Лихо,
   Лихо Одноглазое!
   Помоги мне, помоги мне,
   За что меня мучают?
   Выправь крылья, выправь крылья,
   Накажи обидчиков..."
   "Сгинь!" - Властица крикнула.
   Налетел вихрь огненный,
   Подхватил зверятину
   И умчал в незнаемо.
   Закричал ребёнок тут, распахнул глаза -
   И из ведьмы женщиной стала мать,
   Подбежала к люльке: баю-баю.
   А Апрель стоит как каменный - неживой.
  
  
   Глубоко лежит дорога, звенит тропа.
   По росе идёт Властица, за ней - Апрель.
   Он на струны подбирает, в напев кладёт
   То письмо, что Яр Властице с полона слал:
   "...Непонятные струни струганы.
   Попадай в припев, гордо кланяясь.
   ...княже, милыя, буде милостив -
   Наказав меня и помиловав...
   Воротись домой на лихой метле,
   Дымоход прочись в напрядённое
   Наговорами, но на гадь глядя
   Не замай очами всех чаяний.
   Песней теправно с веном тёрновый,
   И без слов почти, а напевами,
   Проводи берёдую ветошность,
   Ляг на лавушку, вздохни воздушном.
   Ждите голубцев врозь приветами.
   Из полона врозь со приветами.
   Разбуди бредову гловонушку.
   Ждите босякув, лесой тронутых.
   О меня приветами лихимит!"
   Тут порыв холодного ветра пал
   На росу. Апрель враз поёжился,
   Песню оборвал. Шли теперь назад,
   На давешний путь, на пустой скандал,
   На сырой приют, на голодный труд,
   На святой живот, на глухой полёт,
   На поля боёв, на тугой испуг -
   На могилу Зимы в когти Дивия.
   Властица ждала для себя тепла:
   Ей хотелось солнца глотнуть чуть-чуть.
   Только ветер зол всё сильнее плёл,
   Всё сильнее дул, колебал молву
   Колесом дорог, уголком тревог.
   Где пройдут одни - там пустой зари
   Не дождётся день, там дождём - метель,
   Не холодная, да колючая;
   Там двором капель - не пускают в дверь,
   Песни горькие с хлебом слушают.
   Да недоброе что-то мыслится,
   Запирают двери на сто крюков,
   За крюками прячутся далеко.
   От тоски до разума - сотни вёрст,
   От тоски до чёрствости - ниточка.
   Нитка рвётся мигом - наверняка.
   Чуть не падают.
   Чуть трепещется
   В руках матери
   Жизнь младенческа.
   Солнце выпало
   За околицу
   Ока светлого
   Поднебесного.
   Снег метёт на спор
   В дверь апрелеву,
   Гладью шёпота
   Шорох кажется.
   Всё мерещится.
   Не страдается,
   Не натешится.
   Око солнышка
   Ликом кажется...
  
   Али свист привиделся?
   Али вживе чудится?
   Али умирать пора?
   Эх, да вдруг и около
   Колом-колесом зимним
   В меховых тулупчиках
   С палашами, с пиками,
   С ружьями голубчики
   С всех деревьев спрыгнули,
   В круг забрали скалящий
   Зубы - новых пленников.
   И в глаза апрельские
   Смотрит предводитель их,
   Лихо Одноглазое.
   Сказочных разбойников
   Племя сизолицее
   Во густом лесу бродит
   По полянам шёлковым,
   По полянам беленьким,
   Словно холстом крытеньким,
   По полянам - с мыслями
   Как добычу отобрать,
   Как наесться и уснуть,
   Как напиться и опять
   Протрезветь зачем-нибудь,
   Свою удаль показать,
   Свою сказку рассказать
   Перочинным ножиком
   В беззащитно горлышко...
   Лихо старое молчит,
   Смотрит только муторно.
   Глаз мигнул и пелена
   На секунду скрылася.
   "Что тебе?" - Апрель спросил,
   А Властица молча
   Сына жмёт к своей груди
   И себя морочит.
   "Ты не знаешь, брат Апрель?" -
   Лихо усмехнулося.
   "Мы с тобой теперь одной
   Кровушкой повязаны.
   Ты с сестрой моей знаком,
   Сын Земли и Солнышка?
   Так теперь доволен будь,
   Родственничек новенький!"
   Гиканье разбойников
   Вперемежку с визгами,
   С вскриками и с пьяными
   Выходками - прервало
   Лихо Одноглазое -
   И утихло. Атаман
   Продолжает речь свою:
   "Погости денёк-другой,
   Оставайся запросто!
   Мы с тобой теперь таких
   Дел наворотим ноне,
   Что сама Весна-краса
   Улыбнётся сподтишка..."
   "А не брат ты Дивию?"
   Лихо призадумалось,
   Почесало бороду,
   Да и отвечает вдруг:
   "Тоже, получается,
   Брат... а что, не нравится?"
   И опять смолчал Апрель...
  
  
   В доме том, где Лихо жил
   С сворою приспешников,
   Сирин на цепи сидит,
   Сочиняет песенку.
   Он прикован к той стене,
   На которой окон нет.
   Див разносит по дворам:
   "Сирин мнит победы нам!"
   И ликуют в свинский визг
   Те, кто утром надрались.
   Рядом с Сирином Апрель
   И Властица. Не капель,
   Не пастушечья свирель -
   Голос Сирина звенел.
   Он рассказывал своим,
   Как давным-давным-давно
   Его в птицу колдовство
   Обратило за любовь.
   А потом он песню спел
   Про свирепую тоску,
   Про пытающихся Правь
   Выискать в монетный звон,
   Про живущих Словом лишь...
   С языка его слились
   В песни древней перелив
   О тех Первых из Людей,
   Что иную верь себе
   Принесли - слова в горель.

На штурм цитадели

Летели, свистели,

Шумели крылами,

Старались догнать

Слепые морозы,

Цепные метели,

Горячая вьюга -

Вся Севера рать.

Они разбивались

О камень пристенный,

О воздух, пропитанный

Запахом трав.

Внутри цитадели

Сидели, старели,

Смеялись, мечтали

Живые слова.

С горы видно небо -

Внизу с облаками

Играется месяц -

А с башни нельзя

Уйти без последствий.

Трепались знамёна,

Вертелись, горели, -

И в дымке мелькала

Седая земля.

А люди молчали,

Не зная, что можно

Сказать что-то словом,

Разбить леса гул.

Но вот из пещеры,

Из самой холодной,

Пра-сапиенс вышел

С костяшкой в носу.

Он шёл очень долго.

Взбирался на гору.

Он шёл не без цели -

Шёл брать цитадель.

Смеялись метели,

Срывались на теле,

Скользили ладони,

Мешали смотреть.

Пра-гомо полз дальше,

На спину дубину

Закинув, ремнями

Её привязав.

Содрав в кровь ладони,

Локтями откинул

Засовы тяжёлые

С каменных врат.

Ветра и морозы

Стремглав побежали

Прочь от цитадели,

От старой горы.

Спускался тихонько

В долинную землю

Умеющий Словом

Что знает - назвать.

О нём позабыли

В родимой пещере,

Где жизнь зародилась.

Не скажут: огонь,

Смерть смертью не кличут...

И знаками даже

Друг друга просили

Вдвоём переспать...

Но тот появился.

Упал на колени,

И женщине, ради

Которой он шёл,

Сказал первым словом:

"Замёрз. Надо греться.

Ты можешь в пещере

Разжечь мне огонь?"

Она всё услышала.

Вместе - нарочно

Ушли они - вместе

Из племени, где

"Живи" не кричали,

И в воздухе песни

Не пенили губы

Родимой Земли.

И новые правды

Родились в их Слове,

И дети взрослели,

И песни плелись...

Скажи, их потомок,

А что в твоей песне

Такого, что может

Заставить идти?

  
   Лихо Одноглазое
   Появилось; медленно
   Вывело Апреля
   Из своей избы,
   Усадило рядышком
   Любоваться праздником
   Возвращенья скорого
   Матушки-Зимы.
  
  
   И Апрель сидел
   У того костра,
   Думы складывал.
   И Апрель нашёл
   Все свои слова
   В сердце каменном.
   Ладанку вертел.
   Он хотел понять
   Жребий брошенный.
   И подснежник так
   Уронил из рук
   Вниз горошиной -
   И сгорел цветок.
   Пепел разнесло
   Во все стороны.
  
   Как у высоты да у правоты
   На крутой горе, в золотой норе
   Встало Солнышко.
   Потянулося, пробудилося,
   Улыбнулося, раскатилося -
   Провалилося.
   В Зиму старую, в песню лютую,
   В гордость битую, в старость мудрую
   Испарилося.
   И вскочил Апрель, не глядя вокруг
   На разбойников - они пили все,
   Хрипло лаялись.
   Он запел под нос, не заметив, что
   Одноглазое странно косится,
   Но молчит пока.
   А потом - сильней, в голос, в голову,
   В сердце правое, разведённое
   От чар действенных.
   И прислушались, не горланили,
   Не роняли слов, не пытались петь
   Все разбойники...

У костра разбойничья

Холодно, холодно.

У костра раздольного

Голодно, голодно.

Как вернулася Зима -

Кажется, кажется,

Будто всё она одна

Комом катается.

Кошкой чёрною меж ног

Юркает-вертится

Шибко искренний поток -

В русское верится.

Все их песни оттого

Лихи да праздничны,

Что душа сама поёт,

Праздники празднует.

Из далёка далека

Кажется, кажется

Что разбойничий отряд

Кается, кается.

Да и песни, да и ор

Трепетный, с хаяньем -

Это только от души,

Из глубин падает.

Но вросло уже в нутро

Злобное, тяжкое.

Оттого и бьют людей

В зубы костяшками.

По железу, по любви

Будет вам, милые.

Только силу береги -

Злую, бессильную.

Только звук в себя залей

Гулкий да правильный -

И иди гулять. Налей

Праздного праздника.

Лень душе сидеть да петь.

Сделайте что-нибудь!

И кричат они опять,

Люто беснуются,

Невозможно им понять,

Что уже умерли...

   "Невозможно нам понять!"
   "Да давно все поняли..."
   "Почему опять молчим?"
   "Померли, померли..."
   "А и жить-то как ишшо,
   Коль не разбойничать?"
   "От тебя, Фома, тошно".
   "Больно мне, больно мне!"
  
   Не волнует их петля,
   Рубка голов,
   А остановил Апрель
   Горсточкой слов...
   Что стряслось тогда внутри -
   Не рассказать.
   А толпой пошли они
   Солнце спасать.
   Скрылось Лихо из толпы
   Тучкой седой.
   Впереди Апрель идёт,
   Песню поёт.
   А в его руках горит
   Солнечный жар:
   От разбойничья костра
   Памятен знак!

Пламя зажатое.

Тук-тук.

Празднично-красное

Пел звук,

Солнечно-звёздное...

Вдруг - крик:

Люди, айда за мной!

Сноп искр.

Синеньким пламенем

Стук в степь,

Белой рубахою

Смять смерть.

Крыта покровами

Кровь чащ -

Частая, чистая

В лучах

Приоткрывается

Нам степь,

Но до заката бы

Успеть...

Выдох - как обухом

Отзвук

Из-под ног искрами:

Тук-тук...

   Дива напрочь смело
   Со могилы Зимы -
   Нет, нет.
   Сирина не нашли,
   А из донца земли
   Шёл гнет.
   Приоткрылась она
   От тяжёлого сна:
   Глядь - в стать
   Через водную гладь
   Реки вечность искать
   В ручьях,
   Но выходит живой,
   Белый, бледный, худой
   Яр-свет,
   Солнца брат и Земли.
   Его плечи в пыли.
   Речист.
   А навстречу ему
   Из рядов наугад
   Та мать,
   Что явилась сюда
   Из полона его
   Спасать.
   Их оставили там -
   Много ласковых слов
   В груди,
   Но идти и идти
   На вершину горы.
   Люди!
  
  
   Мать-Земля сидит под окном.
   Бабушка-Судьба всё прядёт,
   А сестра-Весна на крыльце
   Ждёт вестей: опять - как всегда.
   И вбежала, резвая, в дом,
   С смехом радостным в кулаке,
   На колени пала, на пол,
   Прокричала так:
   "Жив Апрель!
   Видишь, солнце вышло опять?
   Оно - наше. Долго стоять
   Будет в небе: брат мой Апрель
   Достучался до неба в день!"
   Мать-Земля вскочила сама,
   На крыльцо взбежала: вокруг
   Хоровод из цветов Весны,
   Из подснежников нежный дым.
   Бабушка-Судьба поднялась,
   Отложила веретено,
   Охая, кряхтя и крестясь
   Посмотрела всё ж за окно.
  
   Там у высоты, да у правоты
   На крутой горе, в золотой норе
   Встало солнышко.
   Потянулося, пробудилося,
   Улыбнулося, распалилося -
   Покатилося.
   В небо пламенем, точно знаменем
   На древке копья, на штыке ружья
   Замаячило.
   И идёт Весна, и по всей земли
   Её имя живо, его куют
   Кузнецы в кольцо.
   И костры горят, и везде шумят,
   И везде галдят - перелётных птиц
   Сосчитать бы всех!
   Эх, красивая сестра, дивная,
   Лебедью плывёт по кривым ручьям,
   По пустым полям.
   И растаял снег, и растёт трава,
   И цветут цветы, и раскрыты рты
   Где она прошла.
   Двери настежь, вон стёкла из окон!
   Отпустите волосы, шапки прочь -
   Нам тепло теперь!
   А навстречу ей по другой земле,
   По родной земле, по своей земле
   Босиком - Апрель...
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"