Старушка встретилась мне по пути из детского сада.
Я медленно шла по улице, загребая ногами сухие листья, рассеянно глазея на маленькие уютные окошки домов, увитые плющом веранды и нарядные палисадники. Осень в этих краях всегда была сухой, поэтому дворники не подметали с тротуара оранжево-желто-красный ковер, предоставляя пешеходам, как фрегатам, рассекать пестрое хрустящее море, наслаждаться запахами опавшей листвы и увядающего лета. Маленький тихий городок, так непохожий на гудящий и стремительный мегаполис, обволакивал, успокаивал, дарил отдых. Я эгоистично подумала, что не заболей сестра так серьезно - я никогда не ощутила бы этого умиротворения, этого спокойствия, не насладилась бы этой благопристойной тишиной...
Старушка выглянула из-за забора, окружающего чистенький, опрятный дворик с купами еще не увядших роз - белых и розовых.
- Простите, юная леди, - окликнула она меня, и я остановилась. - Я видела, вы вели в детский сад маленького Джонни?
- Да, - я приветливо улыбнулась. Чем прелестны маленькие городки - так это тем, что здесь все друг друга знают. Добродушные старые леди ходят друг к другу на чашечку чая, присматривают за соседскими детишками и угощают их свежими плюшками. - А вы, наверное, миссис...
- Миссис Браун, - старушка улыбнулась мне в ответ. - Вы няня нашего Джонни?
- О, нет, - я почувствовала, что в крови просыпаются великосветские гены прадедушки-лорда. - Я сестра его матери, Маргарет Медоуз. Очень приятно с вами познакомиться, миссис Браун. Сестра много мне о вас рассказывала.
Великосветские гены склоняли меня к великосветской лжи, как того требовал этикет.
- Ах, Маргарет... - старушка улыбнулась. - Вы, должно быть, приехали из столицы, чтобы помочь Элизе по хозяйству?
О да, именно для этого я бросила все дела, цинично-столично усмехнулась и я поразилась тому, как неуместен столичный цинизм на этой тихой игрушечной улочке.
- О нет, - ответила я, - Элиза сейчас лежит в больнице, небольшая операция, ничего серьезного... Я приехала, чтобы Джонни не чувствовал себя одиноко, пока его мама поправляется. Понимаете, нанять няню было бы нетрудно, но тогда ребенок сразу почувствовал бы неладное, начал переживать...
- Понимаю, понимаю, - старушка медленно кивнула, и я снова почувствовала себя слишком резкой, слишком прямолинейной и слишком издерганной. Да, двух дней в этом городе мало, чтобы прийти в себя и перестать куда-то мчаться, куда-то спешить и что-то бегло объяснять, чтобы сократить время. - Я надеюсь, наша красавица Элиза скоро поправится?
- Непременно поправится, - пообещала я. - Я пробуду здесь еще неделю или две, заходите к нам в гости, миссис Браун, мы с Джонни будем рады вас видеть.
- О, постойте! - остановила меня старушка. - Я знаю, что у Джонни скоро день рождения. Пять лет, солидный возраст... Мне кажется, вы еще не очень хорошо знаете город, не так ли?
- Совершенно не знаю, - призналась я. Я представляла, как дойти до детского сада, до бакалейного магазинчика и на какой автобус нужно сесть, чтобы добраться до больницы, где лежала Элиза. - Я как раз размышляла о том, что бы подарить Джонни на его первый юбилей, и думала, где бы найти подходящий магазин.
- Думаю, вам стоит заглянуть в лавку Мерлина, - Старушка наклонилась, взяла на руки маленькую опрятную собачку с бантом на шее. Собачка улыбнулась мне во всю пасть. Старушка потрепала ее по загривку. - Это в пяти кварталах отсюда, через три перекрестка повернете направо, и пройдете по Джонсонс-стрит метров пятьдесят, не больше. Обратите внимание на вывеску, таких тут больше нет...
- Ваф! - интеллигентно подтвердила собачка.
- Это магазин игрушек? - уточнила я. Магазин игрушек был бы нам очень кстати.
- О, это нечто большее, - Миссис Браун улыбнулась загадочно. - Загляните туда, вы не пожалеете. Обычно Мерлин работает до тех пор, пока не зажгутся фонари.
- Спасибо за совет, - Я подавила желание сделать книксен. Столичному жителю приходится прилагать усилия, чтобы воспринимать доброжелательность как доброжелательность, вежливость как вежливость, и не пытаться найти подтекст там, где его нет. Мы всего лишь мило беседовали, а не изображали милую беседу. К этому нужно привыкнуть.
- Всего доброго, Маргарет. Я обязательно загляну к вам послезавтра, когда Джонни исполнится пять лет. Передавайте мой теплый привет Элизе.
Лет двадцать пять назад, когда мы с Элизой еще даже не ходили в школу, наши родители жили очень бедно. Нашей любимой игрушкой была скамейка во дворе дома. Ее можно было вообразить лошадью и скакать на ней в дальние страны, чтобы ветер свистел в ушах, а можно было представить, что это люлька, и качать в ней малыша, сделанного из старой наволочки. И мы с сестрой, как на экскурсию в музей, ходили в магазин игрушек, что располагался за парком, в полуподвале старого дома. О, что за дивные экспонаты были выставлены на длинной, как жизнь, витрине! Плюшевые медведи с глазами-пуговицами, куклы с нарисованными лицами, настоящая карета из картона, фанерный домик с настоящим роялем внутри, а еще - деревянная шкатулка, из которой, пугая малышню до визга, выскакивал страшный облезлый клоун на пружинке.
Поэтому в магазинчик Мерлина я отправилась сразу. Мерлин? Не тот ли самый Мерлин, что жил в старинной английской саге?.. Я завернула за угол и сразу увидела раскачивающуюся на ветру вывеску. На фоне пастельных цветов уютной тихой осени эта вывеска выделялась ярким пятном, она обещала праздник и хорошее настроение. Рыжий клоун в зеленом костюмчике озорно подмигивал с качающейся доски, и приветственным жестом приподнимал высокую синюю шляпу. Хм. Мерлин? Непохоже...
В магазинчике царил благопристойный полумрак, осеннее солнце играло пылинками перед узким окном. Хозяин, видимо, услышал скрип двери и тихий звон колокольчика - из глубины дома раздалось вежливое "Одну минуточку!", зашаркали шлепанцы. Я осмотрелась. Длинный прилавок, под стеклом - старинные карты сокровищ, шкатулки с танцующими балеринами, разноцветные глобусы. Заводные кузнечики выстроились в ряд, как традиционные индийские слоники - самый большой кузнечик был размером с два кулака и похож на объевшуюся саранчу, самый маленький поместился бы на детской ладошке. Интересные у них тут игрушки, подумала я и на всякий случай отошла от саранчи на полшага. С детства побаивалась крупных насекомых.
На полках за прилавком был представлен широчайший ассортимент всякой всячины - мячи, куклы, плюшевые медведи, как будто сохранившиеся со времен моего детства (сколько же в них, должно быть, пыли!), игрушечные машинки, пирамидки, домики, кукольные коляски, кроватки и диванчики, деревянные головоломки. И - ни одного конструктора, ни одного робота-трансформера, ни одного супермена в красно-синем плаще. Старые добрые игрушки из старого доброго детства.
- Иду-иду, - голос хозяина раздался совсем рядом, колыхнулась пыльная портьера, и за прилавком возник пожилой мужчина с длинной шеей, покатыми плечами, грустными глазами и венчиком седых волос на макушке. Я почему-то ожидала увидеть клоуна. Мужчина был одет в самую обычную клетчатую рубашку с коротким рукавом.
- Мерлин Густав Третий к вашим услугам, - произнес мужчина. - Вы уже выбрали что-нибудь?
- Знаете, я еще не определилась, - сказала я, внезапно осознав, что даже не представляю, какие игрушки любит Джонни. Заинтересует ли его карта сокровищ или настоящая подзорная труба? Или ему больше понравится вот тот плюшевый удав, до ужаса похожий на настоящего? Нет, пожалуй, удав - это слишком. А может, взять ему в подарок большого деревянного пирата с повязкой на правом глазу и попугаем на левом плече? А к пирату, возможно, прилагается вот тот фрегат в большой пыльной бутылке?
- Осматривайтесь, - радушно предложил Мерлин. - У вас есть какие-либо предпочтения?
- У меня есть мальчик, - ответила я. - Племянник. Ему скоро исполнится пять лет. Но, вот проблема, я совершенно не представляю, что ему подарить. Пожалуй, я зайду завтра, а сегодня проведу рейд по его комнате.
Мерлин понимающе улыбнулся.
- Рекомендую вам все-таки задержаться и рассмотреть товары получше. Вдруг вы заметите что-то, что вспомните завтра и точно захотите купить?
Я прошла вдоль прилавка. Карта звездного неба подмигнула мне Альфой Центавра. Оловянный солдатик на одной ноге (какая классика!) салютовал мне ружьем. Одноглазый пират зловеще ухмыльнулся мне вслед. В конце прилавка на стене шкафа, на криво вбитом гвозде, висела какая-то бумага в деревянной рамке. Должно быть, диплом магистра игрушечных наук, подумала я и подошла поближе.
Под засиженным мухами стеклом желтела вырезка из газеты. 19** год - сразу и не разобрать. На фото - определенно сам Мерлин Густав Третий, моложе лет на двадцать, с несколько растерянным выражением лица, предъявляет зрителям большой черный ящик, похожий на старинный фотоаппарат. Заголовок: "Сумасшедший клоун эпатирует публику". Ого!..
- Да, это печальный факт моей биографии, - сказал Мерлин Густав Третий, подойдя поближе. Он горько вздохнул, и я подавила естественный вопрос: если сей факт столь печален, зачем он постоянно напоминает о себе, вывешенный на видное место?
- Вы не против, если я прочитаю? - спросила я.
- Пожалуйста, - хозяин магазинчика пожал плечами. - Простите, я вас оставлю, у меня там яичница подгорает...
Он скрылся за портьерой, а я углубилась в чтение газетной заметки. Стекло как будто специально не вытирали годами, чтобы прочитать текст было как можно труднее. Половины слов было не разобрать, однако моему любопытству трудности никогда не мешали. Судя по тому, что было изложено в статье, некий Мерлин, бывший клоун одного из бродячих цирков, пришел на местное телевидение, чтобы показать чудесное изобретение - ящик, открывающий дверь в параллельные миры. Собственно ящику было посвящено всего полтора язвительных предложения, остальной текст сообщал читателю о том, что бывший клоун вел себя довольно странно, настаивал на научной экспертизе чудо-ящика и получении патента, а между тем репортеру стало известно, что клоун был уволен из цирка несколько лет назад, все эти годы скитался неизвестно где, и последний раз его видели на одной из маленьких железнодорожных станций в районе N, за несколько часов до того, как в лесу неподалеку от станции саперы взорвали несколько авиационных бомб, найденных в поле. Должно быть, продолжал репортер, это эхо войны пагубно подействовала на мозг безработного клоуна, и его душевное здоровье расстроилось... Доказательством этому служит тот факт, что клоун Мерлин утверждает, что это вовсе не бомба взорвалась, а упал метеорит. Подумайте об этом, честные граждане, и пореже включайте телевидение - оно плохо влияет на неокрепшее сознание, особенно если в эфир программ проникают такие типы, как этот странный шарлатан с небезупречным прошлым.
О да, статья была исключительно занимательной, однако я так и не уяснила, зачем Мерлин Густав Третий вывесил ее на всеобщее обозрение. Я поняла бы, если бы он скупил весь тираж этой газетенки и публично сжег на площади. Но хранить подобную писанину...
- Выбрали что-нибудь? - портьера колыхнулась, и Мерлин снова возник за прилавком. Он успел переодеться, и теперь на нем был ярко-красный пиджак на голое тело. Длинную шею украшала полосатая бабочка на резинке.
- Я зайду завтра, - пообещала я. - Боюсь ошибиться в выборе.
- Как вам угодно. Я всегда рад посетителям.
Когда я вышла из лавочки, на улицах начали зажигаться фонари. Надо же! Когда успело пройти столько времени? Я отвела племянника в сад к полудню. А сейчас было без четверти пять, в небе над городком сгущались тучи (а говорят, тут не бывает дождей!), на улицы спускались сумерки. Я обещала Джонни, что заберу его в пять. Нужно поторопиться, чтобы малыш не начал волноваться.
- Марго, а правда, что у меня скоро день рождения? - спросил Джонни, когда мы возвращались домой.
- Да, и тебе исполнится пять лет.
- Столько? - он показал мне растопыренную пятерню.
- Ага. Ты теперь большой мальчик. Мама купила тебе длинные штанишки с карманами и красивый самокат. Я тоже подаю тебе подарок.
- Сегодня? Давай, это будет сегодня!
Я тяжело вздохнула.
- Нет, это случится в субботу. Ты знаешь, какой сейчас день недели?
- Сейчас сегодня. А суббота будет завтра?
- Завтра будет пятница. А потом уже суббота. И тогда ты получишь все подарки, мы пойдем в луна-парк, будем качаться на качелях и есть сахарную вату. Обещаю.
- А ты подаришь мне клоуна? Настоящего клоуна?
Вот зараза... Никогда не умела общаться с детьми. И отказывать детям никогда не умела!
- Ну пожа-алуйста!..
Интересно, где в этом городке находится контора, выдающая клоунов на детские праздники?
- Я постараюсь. Но ты должен пообещать, что не будешь канючить!
- Договорились, - Джонни подмигнул мне и показал большой палец - где только научился таким гримасам? - Клоун с тебя! Окей?
Назавтра после обеда я сидела в небольшом уютном кафе и за чашечкой ароматного белого чая обдумывала увиденное в детской. Мне понадобилось три чашки, чтоб хотя бы понять, в каком направлении двигаться. Вчера я осмотрела комнату племянника и все кладовки. Увиденное меня озадачило. У Джонни не было мелких игрушек. То есть совсем. Видно, он их не любил. Ни медведей, ни солдатиков, ни мячей, ни грузовиков. Зато были качели, "шведская стенка", трехколесный велосипед со спущенными шинами, палатка, надувная лодка и гамак. Ничего себе! Что же ему дарить? Заранее спрашивать и покупать подарок "под заказ"? Нет уж. Зайду-ка я снова к Мерлину и хорошенько подумаю, разглядывая полки.
Деревянный клоун в черном фраке подмигнул мне с вывески, приветственно приподняв котелок с приколотой к тулье ромашкой. Я вошла в магазинчик.
Мерлин Густав Третий дремал на табуретке возле кассы. Сегодня он был в тельняшке и матросской фуражке с длинными, как змеиные языки, лентами. Я прикрыла дверь так, чтобы не звякнул колокольчик, и тихонько пошла вдоль стены, разглядывая полки. Пусть хозяин поспит, пока я мучаюсь проблемой выбора.
Деревянная пушка? Нет. Заяц с барабаном? Огромные гантели с надписью "100 кг" на каждой? Не то. Может быть, где-то в закромах у Мерлина завалялся батут? Похоже, я на правильном пути...
Хозяин магазинчика мгновенно отреагировал на мой деликатный кашель: встрепенулся, похлопал сонными глазами, встал и раскланялся.
- Добрый день! Выбрали что-нибудь?
- Здравствуйте. Скажите, у вас есть батут?
- Простите? - он обернулся на шум, донесшийся из-за портьеры. - Нет. Определенно, нет. А вот этот старый морской волк вам не подойдет?
- Увы, - я покосилась на игрушечного пирата. Пират был до ужаса похож на самого Мерлина Густава, только повязка на глазу была лишней. - А, может быть, у вас есть надувной бассейн?
За портьерой снова что-то громыхнуло. Извинившись, Мерлин Густав Третий скрылся в глубине дома и через минуту вернулся. Он успел переодеться, теперь на нем была красная рубаха с вычурным жабо и шляпа с пером. На щеках красовались кругляши морковного румянца.
- Простите, боюсь, весь товар представлен тут, - развел руками клоун. - Вам ничего не подходит, вы уверены?
- Ребенок не любит игрушки, - Я тоже развела руками. - Зато он любит клоунов. Вы не знаете, где я могу найти контору, устраивающую детские праздники? Я, правда, не уверена, есть ли в вашем городке такая...
- Я не сгожусь? - Мерлин Густав Третий нырнул под прилавок и тут же вынырнул. У него был красный поролоновый нос и ярко-алая улыбка до ушей. Клоун подмигнул мне, и я вдруг поймала себя на мысли, что мне должно быть не по себе. Я не очень-то любила клоунов. Додумать эту мысль я не успела.
- У вас замечательный вкус, - сказал клоун и вытащит у меня из-за уха благоухающую розу. - Жаль, что корона немного потускнела.
- Корона?
- Да! - он снова протянул руку и снял с моей макушки крошечную корону, усыпанную разноцветными стекляшками. Такие рисуют в детских книжках про сказочных принцесс. Клоун потер корону о жабо, и она заблестела, как настоящая. - Прошу вас. Наденьте. Вам очень идет! Вот так.
Корона повисла у меня над левым ухом, накренившись и бесстыдно попирая все законы тяготения. Я решилась.
- Надеюсь, вы берете недорого?
- За что? - изумился Мерлин Густав Третий.
- Я хотела бы пригласить вас на детский праздник. Завтра. Тут недалеко...
- Что вы, что вы! - замахал руками клоун. - Я никогда не покидаю свой магазин! Это исключено!
Я растерялась: зачем же было все это представление?
- Но, если хотите, вы можете привести мальчика сюда. И мы все вместе выберем ему подарок. А? Как вам такая идея?
Клоун расхохотался, выпустив изо рта целую гирлянду мыльных пузырей. Нет, это просто ужас что такое! Я прихлопнула пару пузырей раскрытой ладонью, а потом ответила:
- Хорошо. Мы придем. Только пожалуйста, не пугайте мальчика, хорошо? Его мама в больнице, и он не очень спокойно спит. Мне бы не хотелось, чтобы вы проделывали какие-то особенно шокирующие фокусы.
- Ну что вы, мисс! - тихо и грустно сказал Мерлин. - Я же мастер своего дела. Приходите!.. Я буду вас ждать.
Когда я вышла из лавочки, на соседней улице начали загораться фонари. Я снова чуть не опоздала в детский сад.
В субботу Джонни всю дорогу расспрашивал меня, что это будет за клоун и волшебный магазинчик. Он был так возбужден, что мне даже стало страшновато: а ну как мы завернем за угол и увидим, что магазин Мерлина закрыт? Вдруг хозяина лавчонки вызвали телеграммой в соседний город к заболевшей тетушке? Или магазина и вовсе не существует, и все прошлые посещения мне привиделись?
Но нет. Задорный клоун в черно-белой клетчатой рубашке и клетчатой шляпе махал нам с вывески.
- Добрый день! Я ждал вас, милый Джонни! - раздался голос из-под потолка, едва мы открыли дверь. Мы с племянником как по команде задрали головы. Мы ощущали себя как муравьи на предметном столе у биолога, а биолог - то есть клоун - стоял на высоченных ходулях. На нем был длиннющий сиреневый халат в красных бархатных звездах.
- Джонни, а почему ты ходишь в таком виде? - просил Мерлин и, наклонившись (как ему это удалось?) снял с макушки мальчика небольшое гнездо с тремя крапчатыми яйцами. - Безобразие!
Племянник радостно рассмеялся.
- А это твоя мама? - спросил Мерлин, указав на меня неимоверно длинной рукой.
- Нет, это моя тетя! - ответил Джонни. - Моя мама уехала на северный полюс знакомиться с белыми мишками. А у меня ангина, поэтому меня не взяли. Но скоро она вернется...
- Знаешь, а ведь твоя мама передала тебе подарок, - вдруг вспомнил Мерлин и бесшумно спрыгнул с ходулей. - Сейчас принесу.
Он исчез за портьерой, и через полминуты появился за прилавком, облаченный в поварской фартук и высокий накрахмаленный колпак. В руке он нес большой ящик, обитый черным бархатом. На крышке ящика горели пять разноцветных свечей.
- Вот! Небольшой презент для маленького мальчика! Ну-ка, Джонни, задуй свечи, а потом мы откроем твой подарок.
- Я не знала! - совершенно честно ответила я, когда племянник поднял на меня недоумевающий взгляд. Мамины подарки - штанишки и самокат - были торжественно вручены ему сегодня утром, так что ящик стал совершенным сюрпризом и для Джонни, и для меня. - Задувай, малыш. И не забудь загадать желание!
- Вооот, - одобрительно отозвался Мерлин, когда свечи погасли, окутав нас ароматным дымком. - А теперь откроем крышку...
Под крышкой оказался комок такого же черного бархата.
- Не бойся. Это волшебный ящик, - заговорщицким тоном сказал Мерлин. - Давай сюда руку. Ищи... Подарок на дне. Как ты думаешь, чего больше всего на северном полюсе?
- На северном полюсе...
- Стой! - внезапная догадка озарила меня, но я опоздала. Джонни, по локоть погрузивший руку в недра бархатного ящика, вскрикнул.
Я почувствовала отчаянное желание лишиться чувств.
- Ух ты! - завопил Джонни, вытаскивая кулак с зажатой в нем горстью чистейшего, сияющего голубизной, хрустящего снега. - Это с северного полюса? От мамы?
- Конечно. Мама передала тебе этот снежок, чтобы ты не волновался, у нее все хорошо, и мишки с нею уже подружились, - закивал Мерлин. - А еще она пообещала, что как только сможет, обязательно тебе приснится. Так что тебе стоит хорошо спать...
Я помотала головой, стараясь отрешиться от вопросов, которых не нужно слышать малышу. Вопросы эти так и вертелись на языке. Откуда Мерлин мог знать про легенду о белых мишках и северном полюсе? Мы с Элизой сочинили ее буквально несколько дней назад. Откуда он взял снег, ведь еще даже заморозки не начались? Ну ладно, положим, снег он взял в морозильнике. Но как этот снежок не растаял там, в глубине ящика? Ведь это же не сумка-холодильник?.. Или...
- Ой, я хочу еще! - закричал Джонни и, прежде чем Мерлин успел закрыть крышку, снова запустил руку в ящик. - Я хочу увидеть маму!
- Ой, - сказал клоун.
Я промолчала, терзаемая невнятным предчувствием.
Джонни схватил что-то в недрах ящика, и лицо его недоуменно вытянулось.
- Ой, - сказал Джонни.
В кулаке его была зажата пластиковая кукла Барби. Вот только у этой Барби было лицо Элизы, прическа Элизы, пижама Элизы - синяя, в зеленые облачка, и совершенно несвойственные ни Барби, ни Элизе кровоподтеки на руках в районе вен.
Джонни внимательно посмотел на куклу. На клоуна. На меня. На ящик. И разревелся.
Я поймала первую же машину и попросила отвезти нас домой. Джонни не очень-то понимал, что его так испугало, поэтому то начинал подвывать, то разглядывал зажатую в кулаке куклу, то гладил ее по волосам, то снова начинал всхлипывать. Меня трясло. На улицах медленно загорались фонари, а мы мчались по дороге с непривычной этому городку скоростью.
Я даже почти не удивилась, когда мне позвонили из больницы и спросили, зачем я забрала сестру из-под врачебного наблюдения домой. У меня не было сил удивляться. Я отговорилась настоятельной семейной необходимостью и пообещала перезвонить завтра утром. Я напоила племянника валерьянкой, а сама выпила валерианы напополам с бренди. Отчаянно хотелось вернуться в лавку Мерлина и спросить, что все это значит. Я представляла, как врываюсь в узкое полутемное помещение лавчонки и требую, чтобы шутки прекратились! Что розыгрыш зашел слишком далеко!... Но я не могла оставить Джонни одного. Он спал на диване в гостиной, прижимая к себе свой нежданный подарок, пластиковую Барби. Я сидела на полу рядом с ним и рассматривала куклу, зажатую в ручонке. На Барби были настоящие золотые сережки с камнями-капельками. Мама подарила эти серьги Элизе в честь окончания школы.
Убедившись, что Джонни спит крепче некуда, я выскочила из дома. Я добежала до дома миссис Браун и попросила ее побыть с мальчиком, пока я сбегаю по делам. Я проводила старушку в гостиную и усадила в кресло, включила ей торшер и дала кипу альбомов по цветоводству. Видно, у меня был такой всклокоченный вид, что бедная миссис Браун даже не спросила меня о причинах столь поздней и необычной просьбы. Она только покачала головой, когда я появилась на пороге, переодетая в спортивный костюм и кроссовки - чтобы добежать до магазинчика и обратно как можно скорее.
Красно-желто-оранжевое море шуршало у меня под ногами. В голове колотились бессвязные мысли. Море волнуется раз... Детские игры... Детские? Игры?
Добежав до поворота, я приостановилась. Сердце выскакивало из груди. Надо успокоиться, приготовиться. Что я скажу? Сразу потребовать объяснений или сначала разбить витрину, чтобы показать серьезность намерений? Начать кричать? Глупо. Меня не оставляло ощущение, что Мерлин сам не был готов к тому, что произойдет. Зачем он сделал это? Зачем подсунул нам этот ящик? Что за чертовщина, да кто же в наше время верит во все эти колдовские штучки?
Мне захотелось вернуться в дом и убедиться, что Джонни спит в своей комнате, никакой куклы нет и никогда не было, а мне пора пройти курс психотерапии для избавления от навязчивых кошмаров.
Я заглянула за угол.
Совершенно пустая деревянная вывеска, растрескавшаяся от времени, болталась над небольшой заколоченной дверью. Над вывеской ярко горел двуглавый фонарь.
"Обычно Мерлин работает до тех пор, пока не зажгутся фонари"...
Я подбежала к двери. Никакого намека на то, что за ней вообще может находиться магазин. Пыльные доски, прибитые крест-накрест, похоже, никто не трогал вот уже много лет. Я попыталась заглянуть в окно. Темнота и пустота. Зато у самой двери лежал очень удобный, чуть присыпанный опавшими листьями кирпич. Какой бы волшебной не была лавчонка, вряд ли стекло в ней противоударное!
Звон стекла, казалось, перебудил всех птиц в округе - они крикливыми стаями все взмывали и взмывали в небо, пока я протискивалась в узкий оконный проем. В лавке было темно и пыльно. Пустые полки. Пустой прилавок. Кривой гвоздь и пустая деревянная рамка на нем.
- Мерлин! - я хотела закричать, но вдруг поняла, что говорю испуганным шепотом. - Мерлин Густав Третий! Где вы? Скажите... Я знаю, вы не хотели, да? Вы можете это исправить? Ну, или хотя бы убедить меня, что это сон, бред и мне пора в психушку. Мерлин! Отзовитесь! Что это за ящик? Что за чертовщина тут у вас творится?
Я заглянула за прилавок.
На полу лежал черный бархатный ящик. Открытый.
Ты достанешь оттуда то, что захочешь? Захотел кусочек северного полюса - достал снег. Захотел маму - достал маму? Захотел...
Я поставила ящик на прилавок. Что же делать?
Я поднесла руку к бархатному комку, скрывающему внутренность ящика. Представила, что сейчас ее оттяпают невидимые зубы из потустороннего измерения. Представила, что сейчас я достану оттуда... Я хочу свою сестру назад. Но не куклу! Живую!
- Постойте! - раздался голос из-за портьеры.
Бог знает, почему я машинально сунула руку в ящик и схватила что-то теплое и мягкое. Хорошо, что я не думала в тот момент о железных челюстях. Хотя, возможно, лучше бы я подумала именно о них.
Портьера колыхнулась и опала.
Я вытащила из ящика руку. В ней была зажата пластмассовая кукла в спортивном костюме и кроссовках. На щеках куклы отпечатались потеки туши.
Я огляделась в растерянности.
За окнами разгорался рассвет, первый солнечный луч заплясал на подоконнике, просочившись через запыленное стекло. Звякнул дверной колокольчик, и в магазинчик зашла полная дама с маленькой девочкой на руках.
Я подошла к стеллажу и сняла с гвоздя деревянную рамку с белым листом бумаги в ней. Ни к чему это. Поставила игрушечную девушку на полку.
- Здравствуйте, - улыбнулась посетительница. - А где Мерлин?
- Я за него, - ответила я не своим голосом. У меня был какой-то странный французский акцент. И мое лицо украшал красный поролоновый нос.
![[]](/img/k/kozelxskaja_n_w/lavka/026c.jpg)
![[]](/img/k/kozelxskaja_n_w/lavka/048c.jpg)