Миниатюрная фигуристая с карими глазками -миндалинами, широким скуластым красивым личиком и белыми вьющимися локонами, ну не иначе как азиатская принцесса.
А характер сказка сама доброта и ласка.
Он -- обыкновенный серый парнишка, со средними умственными способностями и внешними данными, по характеру законченный идеалист, что прозябал на государственной службе, которая в ближайшем будущем ничего не сулила, кроме гор бумажной работы и жизни от зарплаты до зарплаты.
Они не были похожи как многие пары, а даже наоборот. Яркость ее красоты и его серая невзрачность, ее доброта и терпение его раздражительность и нетерпимость... (список можно было бы продолжить). Но что-то их связывало? Сказать сразу было трудно, но эта связь была крепкой. Что это для них -- привычка, дружба или еще что-то, он не знал. Но для себе точно знал, что просто любил эту озорную девчонку.
Да он любил ее и допускал, что рано или поздно она может уйти.
"Такие девушки знают себе цену", -- часто говорили о ней. "Бриллианту нужна хорошая оправа", -- вспоминал он сам слова из детской сказки.
И вот, кажется, пришло время, а точнее настал тот момент когда...
Когда воплотились в жизнь все его самые страшные страхи. Чувство одиночества плавно ложилось на плечи, а тоска и обида сплели крепкий клубок из его сердца.
Они шли по улице молча. Он знал... А она догадывалась, что он знает, но сама не могла вымолвить даже слова.
Почему то на ум пришло приятное воспоминание вчерашнего вечера. Отраженный блеск свечи в бокале с ароматным вином. Приятный полумрак... отблески пламени из их старой печки, которая была похожа на камин. Блеск ее озорных глаз и страсть, что внезапно завладела их сердцами. Они целовались сладостно и ненасытно, как первый раз.
Потом она прижалась к его рукам и обливая их горячими слезами благодарила за все: за то что научил любить и чувствовать и за все другое.
Снова поцелуи и нежные касания... он чувствовал горячие струйки слез у себя на пальцах. Смысл происходящего был ясен, но он отказывался воспринимать и понимать, не хотел, откладывал. Хотелось просто жить и наслаждаться каждой минутой, и он жил и наслаждался.
Любовь чудесное чувство-это сила что дает нам почувствовать свою абсолютную полноту и счастье, расправить крылья и лететь в обнимку к звездам. И он чувствовал счастье... касался его руками... дышал им, потому как этим счастьем была она.
Сейчас они просто шли по улице. Он смотрел на нее, ждал когда она скажет, но она молчала.
Он знал все, но лучше бы не знал, он знал даже кто когда и куда за ней приедет, но не хотел об этом думать, а просто гнал мысли и ловил момент и жил любовью, как ему казалось, последние минуты.
"Никто ни кого не может потерять потому как, на самом деле, никто никому не принадлежит. Доверие и свобода-истина и смысл настоящей любви", - таковы законы Вселенной, что были воплощены в одну из давно прочитанных старых книг. Но утешенья в этом было мало. Он уже чувствовал холодное дыхание и горечь предстоящего одиночества.
По все тем же старым законам Вселенной их любовь оказалась не настоящей или недоразвитой или ее и вовсе не было...
Она остановилась и посмотрела ему в глаза. Губы ее дрожали, она так ничего и не могла сказать, а только судорожно сжимала в руке подаренный им с утра букетик подснежников. Странный детский стыд охватил ее и она просто боялась посмотреть ему в глаза. Неприятное чувство вины обратилось слезами, и они маленькими каплями покатились по щекам.
Он отдал дорожную сумку, кивнул на прощанье и отвернулся. Слова комом застряли у него в горле да сжались кулаки, хрупнув костяшками. Непонятно откуда появилось зверское желание разбить машину и его толстого хозяина. Но это был ее выбор, а может, и нет. Так или иначе, это ничего не решало, но ведь так хотелось... и кулаки сжались сильнее. Крутой разворот, и прямо отсюда не оглядываясь. Волна чувств, что до сих пор так хорошо им скрываемая вырвалась наружу, и нужно было идти быстрее, чтобы никто не пострадал.
Стук каблучков. Он оглянулся, ругая себя за слабость. Она бежала за ним, но он прибавил шагу. Оставаться с ней друзьями он не собирался. Она догнала, схватила за руку и прижалась к нему всем телом. Да чего же приятно почувствовать себя с ней одним целым. Гнев куда-то пропал с такой же внезапностью, как и появился. Да как можно было сердится, глядя в эти озорные заплаканные глазки. На ресничках как капельки росы поблескивали слезинки. Он улыбнулся и прижался к ней еще сильнее. "Я тебя люблю" --шептала она -- "и никогда, слышишь никогда мы не расстанемся. Прости меня, пожалуйста, прости...".
Он вернулся, взял ее сумку и не смог не удержаться, что б не подарить улыбку с чувством превосходства, глядя на подавленного толстяка.
Они снова шли вместе улыбаясь и прижимаясь друг к другу, будто ничего и не было.
"Наглое лицо" в темных очках ухмыляясь сказало: "Эй, милая, ты хорошо подумала, бросай своего пешехода, твои ножки не для длинных переходов".
Она улыбнулась и, прижавшись к своему любимому еще крепче, ответила: "Я люблю своего пешехода сильно, сильно и мои ножки пойдут за ним куда угодно. А еще у меня есть крылья, которые мне подарил он, а ты предлагаешь сменить полет чувств на блестящую кучу хлама". Ее смех как веселый колокольчик перекрыл, как показалось уличный шум. "Мерседес" уехал ... А они еще долго смеялись и до вечера гуляли по улицам города. Они с честью выдержали посланные им испытания, ведь когда любишь -- надо научится еще очень многим вещам: прощать, терпеть, уважать, ценить...