Аннотация: Школе, в которой я в то время работал, и моим ученикам посвящается
- Здорово, босс.
Он улыбнулся мне, едва открылась дверь. Танюшка робко выглянула из-за его плеча.
- Приятный городок вы выбрали для уик-энда. По дороге я купил карту. Здесь столько всего интересного: церкви, памятники, частный художественный музей. Одни только названия улиц чего стоят! Да вы только посмотрите, - он попытался развернуть свою карту прямо в дверях. - Первая тормозная улица, Вторая тормозная улица и даже Тормозной тупик! Для тех, кто не сумел затормозить на первых двух. Я обязательно его найду, будет что на старости лет вспомнить.
- Нет, Павел, не получится. У нас очень срочный заказ, - сказал я, пропуская их в прихожую.
- Да мы же быстренько.
- Нет. Все должно быть сделано сегодня. Вечером сработаешь контракт, и в полночь мы уедем поездом.
- Ну, почему они всегда торопятся?
Вопрос был риторическим, и я не стал давать ответа. Мы тоже торопимся.
Павел пропустил Танюшку в комнату, а мы прошли на кухню, чтобы обсудить дела. Я вытащил из холодильника запотевший баллон пива:
- Будешь?
- Я на службе, сэр.
- Значит, виски?
- Значит, кофе. Надеюсь, здесь найдется что-нибудь похожее.
Конечно же, в шкафу нашлась банка растворимого кофе. Павел пил только такой, предпочитая его молотому. Что ж, каждому свое.
- Отлично...
Он зажмурился, делая глоток своей излюбленной бурды, я отхлебнул пивка, на пятьдесят процентов вместе с пеной.
- Когда начнем, босс?
- Ровно в семь вечера, почти что через два часа. До полуночи будет как раз достаточно времени, чтобы ты познакомился с материалами, добрался до рабочего места, выполнил заказ и прибыл на вокзал. Мы будем ждать тебя с билетами. А пока отдыхай.
- Отлично. Здесь, надеюсь, есть видак? Я по дороге прикупил кассету.
- Конечно, есть.
Мне слишком хорошо известны все его привычки, чтобы позаботиться заранее о банке кофе и о видаке. Ведь Павел мне приносит деньги, а о курицах, которые несут золотые яйца, нужно хорошо заботиться.
Он встал и скрылся в комнате, через минуту я услышал, как они смеются вместе. Павел, как всегда, купил комедию. А я сидел и допивал свое пиво, пытаясь заглушить скребущий сердце страх.
Едва пробило семь часов, он выдворил Танюшку из комнаты и плотно закрыл дверь. Мне было слышно, как он взял мою кассету с видака и запустил просмотр. Я сполз со стула и уткнулся в угол кухни лбом, забившись в щель между плитой и батарей.
- Игорь Алексеевич, вы что?
Танюшка удивленно подошла ко мне.
- Сядь рядом.
- С вами плохо?
- Нет. Так надо. И не думай, что я слишком пьян. Я недостаточно пьян.
Я обнаружил Павла пару лет назад. Случайно. Этот случай изменил всю мою жизнь, да и его тоже.
Парень на моих глазах слетел с катушек. За несколько секунд он перебил без всякой причины всех посетителей какой-то мелкой забегаловки. Мне повезло, я сразу же упал на пол и не рискнул подняться, до наступления тишины. Когда я все-таки отважился и выглянул из-под стола, он стоял посреди забрызганной кровью комнаты и дико озирался, совершенно не понимая, что произошло.
Не знаю почему, но я помог ему уйти оттуда и только дома, после короткого обследования, понял, что мне сказочно повезло. Я мог контролировать его безумие. Включить и направить на цель. Вот он мой камикадзе, человек-торпеда.
В моменты умопомрачения он превращался в идеального убийцу, способного справиться с любой поставленной задачей. Убрать президента - пожалуйста. Ах, президента США? Какие проблемы, сделаем?
Мне надо было лишь сказать ему "фас", все остальное делал он. С тех пор мы провернули больше двух десятков дел, и все предельно чисто. Он никогда не оставлял свидетелей. И ни разу не был даже легко ранен.
Идеальный убийца.
- Ты знаешь, чем он зарабатывает на жизнь?
Я знал, что рано или поздно Танюшке придется узнать, кто такой Павел. Ведь не может он таскать ее везде с собой, скрывая свою истинную сущность.
- Да, он рассказал... Но почему вы прячетесь?
Сейчас он смотрит подготовленную мной кассету с материалами по новому объекту. Текст, которым сопровождаются фотографии и видеосъемки жертвы, составлен так, что спускает демонов безумия в башке у этого улыбчивого парня и направляет его жажду убийства на заказанного человека. Каких-то полчаса и образ жертвы четко зафиксируется у него в мозгах, и он отправится на охоту.
- Нельзя смотреть на него пока он не вышел из квартиры.
- Почему?
- Он не просто киллер. Он самый лучший, но только потому, что чокнутый. Если он увидит, что ты смотришь на него, он прикончит тебя. Я пытался побороть этот заскок, но ничего не получилось. Проще отучить его убивать.
- Но для чего все это?
- Мне это приносит деньги, ему тоже. Все хотят хорошо жить, а мы еще и полезное дело делаем.
- Какое дело? Это же убийства!
- Тише не шуми. Не привлекай его внимание. Мы убиваем лишь преступников.
- Но вы же теперь сами преступники.
- Не буду спорить. Это правда. Только это не причина, чтобы отказаться от икры на бутербродах.
- Вы мерзавец. Это вы втравили Павла в эту гадкую историю.
Так всегда бывает, когда неспециалист пытается раскрыть другому "истинную суть вещей". Конечно, Павел дал ей свой однобокий взгляд на нашу работу. Сознание Танюшки исказило эту информацию еще сильнее. Зря он, зря. Я лучше бы подал нашу историю с нуля.
Я с самого начала не одобрял выбор Павла. Танечка, Танюшка, Танька не могла стать девушкой киллера. Она была идеалисткой, не перепачканной брызгами жизни. Только он не хотел меня слушать.
- Я спас его. Если бы в нужный момент я не оказался рядом, его бы замели за массовое убийство. Восемь человек за раз, не всякий маньяк может таким похвастаться. Так что не гони пургу. Я спас его.
- Вы использовали его.
- Он согласился.
- Нет! Вы его заставили! Он же такой доверчивый, а вы!.. а вы!..
Да, я профессионал. Моя работа - манипулирование человеческим сознанием. Павел - идеальный материал. Конечно, мне пришлось немного изменить его взгляды на мир и наше с ним сотрудничество. Но не настолько сильно, как могло бы показаться постороннему несведущему человеку.
- Цыц... Тише. Ты убьешь нас обоих, если он войдет на кухню, не закончив смотреть кассету. В той комнате уже не Павел, а орудие убийства, безразличное к тому, в какое тело суждено ему вонзиться. Он остановится только когда убьет всех.
... всех, кто на него смотрит. Не знаю почему, но я не стал ей это объяснять. Наверное, просто не хотел давать ей в руки хоть тончайшую ниточку влияния на моего ручного убийцу.
- Нет. Я не отпущу его. Сегодня все закончится.
Я не смотрел даже на стенку, зажмурившись и закрыв глаза ладонями. Ее шаги отчетливо звучали в направлении комнаты.
- Стой, дура! Ты убьешь нас! Стой!
Но дверь уже открылась.
- Паша, не ходи...
Она увидела его, я понял это по тому, как, дрогнув, оборвался ее голос. Не глядя, я спиной почувствовал, как встретились их взгляды, и Танюшка закричала. Человек не может безнаказанно смотреть в глаза убийцы. Даже на видеозаписи это страшно. Однажды я заснял его в момент настройки на жертву. Один разок, случайно, он уставился точно в объектив камеры, и я чуть не схватил инфаркт, просматривая эти кадры.
Время взглядов прошло. Не знаю, что попалось Павлу под руку, но Танюшка замолчала, и в застывшей тишине раздался стук упавшего тела. Он медленно вошел в кухню, и я замер, стараясь даже не дышать.
Мне кажется, что проползли часы. По-моему он замер в самой середине кухни, как паук, застывший в центре паутины. Он не двигается, просто ждет, когда я выдам себя. Как медведь не трогает мертвое тело, так и моему ручному киллеру неинтересно убивать, отвернувшуюся жертву. Если бы, конечно, мой портрет и прочие достоинства фигуры были на кассете, что он смотрел недавно, то неподвижность не спасла бы. Но пока... пока я замер в уголке, он пальцем меня не тронет. Он ведь хочет, чтоб я вздрогнул, повернулся и взглянул ему в глаза.
О боже, как болят ноги... и спина... спина... Зачем я втиснулся в проклятый угол, лучше бы уж лег под стол.
Секунды будто бы часы, и тело не спросясь у разума, пытается размять затекшие члены. Мышцы ног предательски дрожат, и я вот-вот свалюсь или вскачу, не выдержав гнетущей неподвижности. И тишина, в которой хочется кричать так, что сознание уходит в темноту, выпихиваемое диким страхом, паникой, которая убьет меня. Она - не Павел.
- Босс, что случилось?
Слава богу, он пришел в себя. С беззвучным стоном я вываливаюсь из угла, пытаясь непослушными руками, размять окаменевшие ноги.
- Танюшка? Кто?
Молчу. За несколько часов панического страха высохший язык прирос к гортани. Я пытаюсь что-то промычать, но ведь ответ и так понятен.
- Я?
В его голосе нотки смертоносного безумия. Идиот! Не стоит убиваться из каждой девки, да таких на улицах десятки тысяч. С нашими деньгами можно и получше подыскать.
Он сейчас опять слетит с катушек. Я утыкаюсь лицом в пол, чтобы не смотреть, не встретиться с ним взглядом. В кухне повисает тишина, пропитанная предвкушеньем смерти.
Но разрушая тишину шагами, он покидает кухню. В узком коридоре нажимает выключатель, и его щелчок подобен выстрелу. Дверь в ванну с негромким скрипом открывается. Какого черта он туда пошел?
Через секунду слышится знакомый стук. Но кто там может быть? Кого прикончил Павел?
Осторожно открывая правый глаз, вижу в коридоре тело Павла с перерезанным горлом. Я знаю, для чего ему понадобилась ванная. Там было зеркало. Он посмотрел себе в глаза.
Судорога смеха схватывает тело, и по изуродованному маской хохота лицу струятся слезы боли. Я впервые плачу и смеюсь одновременно. Смеюсь над ними и рыдаю над собой.
Проклятый идиот убил себя, разрушив мой контракт. Мой последний контракт...