Это что про пенсионеров, что все так же стучат в домино?! Ну кто же станет читать?! - Действительно... Но вопреки сказанному и здравому смыслу - рука тянется к перу, перо к бумаге...
Сосед по лестничкой площадке справа - Иван Александрович Прошунин. Ему уже 63 (пенсионер с 55), но все еще работает. Работал бригадиром. вышкомонтажников, временами прорабом. Пил много и болел часто, но болел на ходу и больным его не считали - полагали, что хворь с перепоя. И еще полагали, что Ивана давно пора уволить, но заменить некем. Наступили времена (начало 90-ых), когда дипломированных специалистов достаточно, но желающих и умеющих работать в поле, в грязи, в отрыве от семьи - не находилось. С другой стороны и Ивану податься некуда. С женой Любой нелады. Она, мягко говоря, не переносила хмельного Ивана. А как не пить? У Ивана ни дачи, ни машины и нет ни малейшего желания иметь все это. В жизни была только работа, потом работа и водка и еще семья. Но для семьи не оставалось времени. Иван не провожал дочь Люду в школу, не заглядывал в ее тетради. Она сама (и мама) закончила школу, потом университет и теперь с семьей в Сибири. И еще внучка Катя, тоже уже студентка. Иван очень любил дочь и внучку, но эта любовь осталась невысказанной, не находила своего выражения и потам накапливалась в душе, становилась огромной, необъятной. Впрочем, как и большинства пенсионеров его судьбы. К дочери и внучке Иван щедр безоглядно.
И перед выходом на пенсию дома бывал редко и теперь, когда оказывался в своей однокомнатной квартире на 5-ом этаже, за ним присылали машину и увозили на объект, даже если был крепко пьян или болен. Трудно, очень трудно, расставался Иван с работой, а работа с ним.
Уволился, обследовали в поликлинике - диабет в острой форме, сосуды, сердце, печень...Болячки запущены, видок не ахти. Пробовали лечить, но Иван не нашел общего языка с врачами - из больницы выписался, от лекарств отказался. Работяги, чья жизнь прошла в напряженном труде, обычно скептически относятся к медикам, но в критический момент даже среди них мало кто откажется от лекарств. Иван отказался. Жена и соседи мысленно прощались с Иваном. - Что поделать, такова судьба. Вот и соседу геологу тоже не пришлось филонить на пенсии, не дотянул совсем немного. Но Иван удивил снова. Лицо впалое, желто-серое, глаза запали, на ногах едва держится и все же спустился во двор, добрался до магазина, купил водку и сигарет "прима". С помощью этого зелья постепенно оклемался и теперь (год спустя) чувствует себя (и выглядит), как обычный, среднестатистический пенсионер. И это все произошло у нас на глазах, в том числе на глазах моей Клары, которая, имея примерно такой же букет болезней, не может без таблеток, уколов и капельниц. Прочитав эти строки Клара возмутилась- ты все выдумал. Иван пьет таблетки, во всяком случае нитроглицерин всегда в его кармане. Мне же казалось, что он ограничивается только водкой.
Иван во дворе играет в шахматы, Иван на Сенном базаре. Базар его любимое развлечение, а рыба - любимая еда. Высокий, худой, стройный, волос густой и без седины, но лицо в морщинах. Странно, но издали похож на молодого человека.
Как-то сидим во дворе, курим. Я спросил - знал ли он Ирвана Григорьевича Панасяна? - Да, конечно - отвечает. Панасяна считали мужиком правильным, толковым. Он часто бывал в бригадах, выступал на собраниях...Что же касается личных встреч... Иван рассказал такой эпизод. - В начале 60-х строили буровую на Юбилейной площади, кончились доски и дело стало. Я звонил в Разведку (Темиргоевская) потом снабженцам в трест - все без пользы. Сел на дежурку и подался в Краснодар (километров 80). В кабинете главного инженера горяче стал излагать свою просьбу. - Ты кто? - перебил меня главный. - Бригадир вышкомонтажников - отвечаю. Тогда возвращайся на буровую и выполняй свои обязанности. Возвратился. Доски вскоре привезли. И еще передали телефонограмму : Прошу Нину (так телефонистки изобразили мою фамилию) - Впредь занимайтесь своим делом, а не снабжением буровой. Подпись - Панасян. Мне представился тогдашний Иван - жадный до работы, молодой, горячий...
Когда что-то не ладится с домашним ремонтом, звоню в квартиру слева. Как и положено порядочному соседу Михаил все знает, умеет и охотно помогает.
С момента заселения и по настоящее время наш дом, как и любой другой, прошел ряд стадий, верней квартиры дома. В начальной стадии жильцы циклевали паркет и покрывали его лаком, потом кафельные плитки, обои...Зачинателем новаций всегда был Михаил. Как то мужика подъезда говорили - отлупить его что ли. Это из-за него нас заставляют жены красить, клеить, переделывать...Наверное, в детстве Михаила звали иначе - татарин же, но его жена Лида всегда была Лидой. В своем стремлении к чистоте, красоте и переменам Лида, пожалуй, не уступала мужу.
Что там за шум? - спрашиваю Клару. - Как что, Михаил с Лидой сдирают обои. - Но ведь у них вполне приличные обои - удивляюсь я. - Да, но в продаже появились лучше. В очередной раз сменив обои, побелив потолки и покрасив окна двери неспешно разглядывают сделанное и если не нравится - решительно переделывают. Переделывают охотно, до совершенства, до полного удовлетворения.
Квартира из трех комнат, окна на юг к солнцу. Ковры, хрусталь, нарядные занавески. При дневном освещении лак и краски сияют свежестью, обои спокойных тонов и с экзотикой. Просторно и уютно, взгляд не спотыкается о что-то лишнее или безвкусицу. Статуэтки, рисунки, чеканка. Некоторые поделки смелы, интересны. Кто же хозяева? Люди науки или искусства? Да нет, простые рабочие.
Здесь повествую о пенсионерах, без их прошлого, ибо прошлое другая тема, она огромна, но совсем без прошлого не получается. В начале 60-х бурильщик Михаил с семьей приехал из Баку. Работать предложили в Темиргоевской разведке. По договору ему полагалась квартира в Краснодаре. Ждать обещанного пришлось шесть лет. Семья, а в ней четверо детей, жила в станице на частной квартире. Можно тоько догадываться - как они молили бога о своем жилье. Квартиру заработали и выстрадали. В ней воспитали двух хлопцев и двух девушек. Все успешно закончили среднюю школу. Михаил и Лида уже работали в Краснодаре на "Нефтемаше". Там же начинали трудиться и дети.
Вторая половина 80-х, завод "Нефтемаш", участок капремонта бурового оборудования. В обеденный перерыв, среди горластой братвы азартно играющей в домино Михаил мало приметен. Да и в работе скромен. Только постепенно замечаешь, что работает он сосредоточенно, ни к кому не обращаясь, почти без остановок. Его группа ремонтировала лебедки. Лебедка конструктивно сложна, кстати весит порядка 30-ти тонн. В основе ремонта замена подшипников и изношенных деталей. Детали (весьма увесистые) напрессованы на валы с определенным натягом. Приходилось иметь дело с высокоточными измерительными приборами, прессом, нагревателями, сваркой, резкой и т.д. Казалось бы без технологов не обойтись. Нет, их не было. Больше того - никто из руководства заводом этой работы не знал и не пытался в нее вникнуть. Даже мастер участка из рабочих. Технология ремонта, отданная в руки рабочих, сильно упростилась и вернуть ее к исходной документации было уже нельзя, ибо под нее подвели нормы и оплату. Да и сама документация находилась в хаотическом состоянии. Но рекламаций не поступало, качество ремонта считалась хорошим, лучше чем на других аналогичных заводах страны.
Михаил не завидовал инженерам. Спецовка и руки у них чище, но зарплата меньше.. День инженера в суете и ругани. Ругает начальство, ругают рабочие и главное им нечего сказать Михаилу. Михаил дело знает, работает добросовестно, зарабатывает рублей 300, что больше тарифной ставки директора. Это позволяет уважать себя, чувствовать свою независимость. Может быть не сознавая этого, Михаил как бы соревнуется с теми, кто образован. Сам, никого не спрашивая осваивает новую технику и получается. Это я спрашиваю Михаила - как отрегулировать стиральную машину с электроникой, как сделать антенну для НТВ.
Михаил, как и большинство рабочих, ценит свой труд жестко отстаивает заработанное. Михаил не ангел, случалось его заносило на скользкой дороге жизни и тогда ему доставалось от Лиды, но это так, эпизоды.
Дети рано женились, но сыновьям в первом браке не повезло. Михаилу и Лиде пришлось воспитывать внука от младшего сына. Хлопец оказался непростым. Понадобилось немало чуткости, заботы и терпения, чтобы не сбился с верного пути. Одновременно с ними жила внучка с мамой - первой жены старшего сына. Свекровь и сноха ладили, жили без неприязни и упреков. Позже, когда сноха Люба получила наконец квартиру, Михаил и Лида предложили свои услуги - квартиру привели в отличное жилое состояние. Ну а как же их непутёвый сын? Он оказался с новой семьей в большом сибирском городе. Трудное время, напряженная работа, болел. Из Краснодара в Сибирь шли письма, посылки, переводы. А когда сын получил квартиру, Михаил с Лидой поехали приводить ее в порядок. Затем годы настойчивых, хлопотных поисков. Сибирскую квартиру удалось таки обменять на краснодарскую (с привлечением промежуточного города). Сына вернули домой.
Известно, что раньше люди были проще, добрее общительнее...Люди жили большими, часто дружными семьями. Четверо детей - не много. В семье моего деда было восемь детей, а в семье его внука всего один ребенок. Из газет мы знаем, что и теперь есть многодетные семьи, но в нашем доме, да и среди моих многочисленных знакомых Михаил с Лидой рекордсмены по количеству детей. Изменились не только семьи. Нам теперь всегда чего-то недостает. Ищем смысла жизни, сетуем на судьбу, руководство и сами себя. Люди стали эгоистичными, раздражительными, нетерпимыми друг к другу. Даже в семьях не находят общего языка и понимания, родственные чувства ослабли. На фоне этой реальной жизни семья Михаила - сплошные подвиги и поступки. Михаил и Лида всегда в хорошем настроении, в деле в заботах о детях и внуках.
Ну, а как со здоровьем? Многолетнее общение с пылью, красками и курение привели Михаила к астме. Случаются тяжелые приступы, Михаил попадает в больницу. В больнице работает внучка, что выросла в семье деда и Михаил окружен трогательной заботой. Вернувшись домой сразу же берётся за мастерок или кисть. Такое отношение к самому себе и лечению удивляет и даже возмущает соседей. Но Михаил верен себе. Вот и опять встретились на лестничной площадке. Михаил в спецовке, хотя только из больницы. - Как дела? - спрашиваю. - Да ничего, как видишь! Михаил скупо улыбнулся и полез на чердак.
Владимир Васильевич ( ВВ) живет в нашем подъезде, только двумя этажами ниже. Прежде виделись редко, мельком, так как оба работали в поле, дома бывали наездами. ВВ- геофизик, начальник геохимической партии. _ В тресте он человек известный - говорила мне Клара - со своим отрядом-партией исколесил, исследовал весь Северный Кавказ, низовье Дона и Волги. О его порядочности и верности в дружбе ходили легенды.
Наступил пенсионный возраст, работать продолжали, но характер работы изменился - домой стали возвращаться ежедневно и ведется чаще. Когда пишу эти строки нам за 70. ВВ крупный, крепкий, энергичный. Под курткой клетчатая рубаха, ворот расстегнут, да и душа на распашку. Во взгляде карих глаз степное раздолье и еще что-то широкое вольное дерзкое. Даже когда был с ним едва знаком, мысленно доверял ему, считал своим, ведь прошлое общее. Я пытаюсь представить себе это его прошлое: в детстве школа, улица, лихая компания, потом воевал, служил...учеба или работа и учеба одновременно. Казалось бы, учеба приобщит к культуре - нет, интеллигента из него не получилось, не та закваска. Наверное, в тресте с женщинами он старался быть любезным, даже светским, но во дворе с нами держался по свойски, "Вы" не употреблял. Разговаривая с соседом, он как бы снисходительно похлопывал его по плечу. Так в послевоенное время бывалый сержант говорил со свой братвой, они же и подчиненные. Возможно, ВВ у меня не совсем похож? Конечно же порой глаза его лучились дружелюбием и добротой. Мы охотно признавали его главным, ибо ВВ знал и умел все по части железа, электричества и электроники. Он не только знал и умел, но для этого у него еще и все было: портативная сварка, резка, набор различных инструментов и приспособлений. Когда надо --охотно нам помогал.
Медика присвоили мне звание инвалида ВОВ. Предстоял уход на пенсию, без машины не обойтись, а для неё нужен гараж. В нашем дворе оставался незанятым небольшой участок земли неправильной формы, на котором я и сооружал гараж для "Запорожца". Более солидная машина туда не влезет. Однажды к будущему гаражу подошли друзья - ВВ и Газиз. Посмотрели, помолчали и скупо одобрили сделанное. Одобрение таких авторитетов стоит немало. - А чем ты занят сейчас? - спросил ВВ. Я рубил зубилом листовое железо, ручные ножницы его не брали, слишком толстое. - Возьми мои электроножницы - предложил ВВ. И я взял. С их помощью порезал все железо для обшивки гаража.
Стою у своего новенького "Запорожца" и с сомнением разглядываю насосик для обмыва переднего стекла. Такая мелкота, ну как в нем разобраться? Насосик не качал. - А ну-ка дай я - решительно вмешался подошедший ВВ. Пару минут и насос заработал.
Всю жизнь в поле, в дороге в обнимку с машинами, одну из которых постоянно водил сам. Эта затянувшаяся любовь наверное изрядно поднадоела. На личную машину не хватало желания и теплых чувств. Вот уж для кого, во истину, автомобиль не роскошь, а средство передвижения.
В выходные и в будни вечером ВВ с Газизом в гараже или у верстака что-то мастерят или переделывают и никто им не нужен. И вечером вместе, опять же в гараже за бутылкой водки задушевно беседуют.
Как известно, наши гаражи выполняют функции чуланов, кладовок, чердака...Там все, что захламляет квартиру и многое другое. Удивительно, как удается втиснуть туда еще и машину. Естественно, что найти нужное или продуктивно заниматься ремонтом там невозможно. Но один из гаражей в нашем дворе (а все они железные) представляет собой исключение. Простор и чистота, над верстаком щит с инструментом, изобилие инструмента, порядок образцовый. Для ремонта и обслуживания машины все предусмотрено, продумано, подготовлено. На тщательно выкрашенных стенах цветные литографии - романтика морских просторов. Машина, которая так мила сердцу хозяина, в таком окружении представляется яхтой.
Когда на моем "Запорожце" просел мотор, я снял, лопнувшую по сгибу скобу, осмотрел ее и двор. Двор был пуст, только дверь идеального гаража приоткрыта. О хозяине гаража я знал только что его зовут Газиз. - Возможно ли эту деталь сварить и нет ли у Вас сварки? - обратился я к нему. - Сварить, конечно, можно - ответил он, осмотрев деталь - но я не советую. Как выяснилось, сварке он не доверял, а в ответственных случаях тем более. - Здесь лучше использовать накладку и заклепки. Заклепки применяются издавна и еще никого не подвели. Конечно же, у меня ни накладки, ни заклепок. Порывшись в ящиках верстаки, он нашел и то и другое. Тут же выяснилось, что у меня нет и соответствующего сверла и дрели. Тогда, даже не спросив умею ли я сверлить, Газиз Зисович (так звали соседа) решительно взял инициативу в свои руки и минут через сорок деталь была готова. Кстати, прошло много лет, а деталь продолжает выполнять свое предназначение.
Газиз автомобилист. Как недавно писали в характеристиках, автомобилист по образованию, опыту работы и добавим от себя - по призванию. Иногда у нас случались разговоры на тему автомобиля. Газиз получал "За рулем" и "Авторе вью" в курсе дел всего, что происходит в мировом автостроении и автоспорте. Я полагал, что современный автомобиль с его электроникой и компьютером, излишне усложнен, стал почти недоступен пониманию водителя. Наши копируют зарубежную сложнятину, но от этого машина не становится надежней и экономичней. Приводил примеры. Нет, Газиз другого мнения. Издержки роста конечно есть. Но автомобиль вобрал в себя все (или почти все) технические достижения современности. Настоящий автомобиль (зарубежный, разумеется) - это чудо и нам до этого чуда ой как далеко. Дал почитать "Авторевью".
Однажды в его гараже, вместо старенького, но вполне пристойного "жигуля" появилась новенькая "Ока". Несколько дней Газиз обхаживал ее с книжкой и инструментом в руках - подтягивал, регулировал, смазывал... и крепко ругался. Первые нотки одобрения послышались после ходовых испытаний. Одобрения перешли в симпатию, а симпатия в любовь. Но из дальних странствий возвратился моряк, его сын Руслан. - Ты, моряк, красивый сам собою... Если моряк, то статный, красивый. Море их делает такими что ли? Море прекрасно, но кое-чего все же не хватает - скорости, к примеру. За бортом танкера не мелькает, не сливаются в сплошную вибрирующую полосу придорожные деревья и кусты.. Полагаю, что каюта Руслана в отличие от гаража, оклеена не яхтами, а портретами автомашин, самых престижных, но Оки среди них нет. Может быть поэтому, Ока в гараже отца не приглянулась и была заменена Жигулем последней модели.. Но уехал Руслан к своему морю и малютка Ока вернулась. Газиз, хотя и не русский, но то же любитель быстрой езды. Прелестница Ока для этого годится. Машина, как конь, чует седока и когда Газиз за рулем быстра как птица.
Мне и позже приходилось обращаться к Газизу за советом. Газиз советовал, но одновременно его руки сами собой брались за инструмент и начинали делать, а я оказывался в роли наблюдателя. Газиз сухощав, стройный, черты лица выразительны. По моему в его облике, манере держаться что-то аристократическое, благородное, пожалуй чопорное. Обычно вижу его у верстака в спецовке, но воображение позволяет представить Газиза во фраке на дипломатическом приеме. Думалось - как же отблагодарить его, видимо это не просто. Предложил по-дружески распить бутылку в его гараже. Так и есть, Газиз решительно отказался, сославшись на здоровье. Болячек у него, наверное, много но это единственный случай, когда он сетовал на здоровье. Я предложил сделать несколько снимков его красавицы внучки. В ней он души не чаял. Когда говорил о внучке, глаза его блестели непрошеной слезой. По ним, по глазам я догадывался, что Газиз эмоционален. - Нет, фотографировать не стоит. У сына прекрасная аппаратура и снимков внучки достаточно. Однажды я предложил показать ему неохраняемый совхозный сад, где поспели сливы. И от них он отказался. На его даче полно фруктов, он даже не знает, куда их девать. Газиз помогал не только мне, но никогда не говорил об оказанных услугах. Напротив получалось, что это он Газиз постоянно в неоплатном долгу перед соседями. Ночью, по пути в Майкоп, на вираже, армейский грузовик вытеснил его с дороги. Машина оказалась на боку. Сосед Виктор так отрихтовал и покрасил машину, что о случившемся невозможно догадаться. Соседка Таня врачует его жену народными методами. А ему, Газизу нечем, нет возможности ответить добром на добро.
На дворе 2008 год, а строки о Газизе писались в начале 90-х. Из них следует, что отношения с ним были не слишком теплыми и доверительными, но со временем теплели, мы становились друзьями. Газиз рассказывал о себе, об армейской дружбе в Китае, о работе, об друзьях-товарищах. Газиз не переставал меня удивлять. К примеру - я написал воспоминания - Записки буровика и книжку подарил ему. Дарил многим. Ее принимали с легкой улыбкой. Среди буровиков немного книголюбов. Очень немногие сообщили, что Записки прочли и одобряют, а большинство молчало. Долго молчал и Газиз. И вот звонок по телефону - Газиз захлебывался от избытка чувств. Оказывается он прочел Записки и они ему очень понравились. Само чтение целый подвиг. Зрение ухудшилось и он читал одним глазом через лупу. Меня стал называть писателем, самым лучшим писателем, сравнивал с В.Пикулем, которого обожал. По поводу "присвоения мне звания писателя" я возражал. Пишу что есть, что вижу. Произведения писателей же могут быть и правдоподобны и все же с выдумкой. Есть, разумеется, и другие существенные различия. Но Газиз остался при своем мнении.
Приходилось читать, что пишущий посылает в мир свои произведения подобно сигналам SOS - ищет друзей-единомышленников, верней тех, кто разделяет его взгляды, мысли, чувства. Нелегкий поиск и если он успешен... Друзья-единомышленники - бесценное приобретение, даже если их не много, даже если он один.