Аннотация: Представьте, что только сто человек в городе будут спасены, а вы оказались в этом списке сто первым. Что вы будете делать?
Антон Зайцев уныло смотрел в окно своей квартиры на восемьдесят втором этаже и не мог поверить, что все это скоро исчезнет. Не будет соседних небоскребов, старик с биноклем перестанет подглядывать за домом напротив, не будет приемов в центральной городской больнице, радостных возгласов вылеченных детей тоже он больше не услышит, как не увидит и добрых глаз регистраторши Болдыревой Наташи... Она ощутимо отличалась от всех остальных своей костлявой худобой и неестественно бледной мелованной кожей. Он не любил девушку, а просто привык видеть ее в белом халате, за стеклом, каждый рабочий день при входе в больницу. Наташа мило улыбалась и застенчиво моргала большими голубыми глазами, слегка кивая головой в левую сторону. По крайней мере, так думал Антон, что моргала ему она застенчиво. Он, убежденный холостяк и одиночка, знал, что никогда не пригласит ее в ресторан или к себе домой. Даже легкий флирт был таким же вероятным, как повторное заболевание скарлатиной или краснухой. Зайцев полностью оправдывал свою фамилию, истошно боясь любых отношений с женщинами.
Поняв, что больше не увидит Наташу, он неожиданно сильно захотел, чтобы та была его законной супругой. Он будет очень сильно любить ее, осыпать цветами, целовать, а она станет для него самой-самой лучшей и подарит ему трех здоровеньких детишек. Как ужасно об этом мечтать, зная, что очень скоро все исчезнет: и Наташа, и он сам, и все остальные люди.
- ...Они затаились в космосе, готовые врезаться в Землю и уничтожить нашу цивилизацию, - вновь послышалось из телевизора, и Антон повернулся лицом к экрану.
- Когда ждать столкновения? - в привычном голосе журналистки новостного канала сквозила паника и нескрываемый ужас.
- Несмотря на то, - жеманно продолжил руководитель астрономической лаборатории, по-женски облизнув нижнюю губу, - что в этом веке вероятность падения метеорита крупнее Тунгусского была ничтожно мала, мы работали во всеоружии, так как последствия подобного столкновения будут катастрофическими. При нынешнем уровне наших знаний это могло случиться как на прошлой неделе, так и на любой другой неделе...
- Но это случилось на этой неделе! - гневно перебила ведущая, стукнув рукой по столу. Искоркой блеснул бриллиант на обручальном кольце, подаренном ей будущим мужем-миллионером. - Я задала Вам конкретный вопрос: когда? Вы знаете ответ или нет?
"Не спасут тебя деньги ухажера, и его тоже не спасут, никого!", - с облегчением подумал Зайцев.
- К сожалению, это произойдет через пять дней.
- В век нанотехнологий и квантовых компьютеров - и никак нельзя сбить этот метеорит?
- Если бы астероид был обнаружен пять лет назад, можно было бы что-то сделать для предотвращения катастрофы. Использование ядерных зарядов неэффективно, так как...
- Да какая теперь разница? - вскрикнула всегда сдержанная журналистка, впервые встав за всю свою карьеру. Прямой эфир не мог скрыть бурлящих эмоций. - Что нам всем ждать?
- Я уполномочен ответить и на этот вопрос, - тяжело вздохнул тот, картинно побледнев, как и полагалось в подобной ситуации. Он-то знал, что его жизнь вне опасности. - Всё живое и неживое на планете будет уничтожено. Велика вероятность того, что и сама Земля тоже. Что будет с людьми? ...Всем известно, что на Марсе находится база по терраформированию красной планеты и наша первая колония. Единственный, к сожалению, межпланетный космический корабль "Счастливчик", который и доставил на Марс первых поселенцев, вмещает только десять тысяч пассажиров и пятьсот человек экипажа. Создан Всемирный центр спасения человечества, который в ближайшие дни проведет...
- Отбор избранных! - сорвалась ведущая, откинувшись на мягкую спинку кресла. - Вы хотите сказать, что из десяти миллиардов спасут только десять тысяч?!
- К сожалению, это так. Из ста крупнейших городов мира будет отобрано по сто человек. Как вы назвали, "отбираться" будут видные деятели науки, медицины, спорта, искусства, хорошие специалисты своего дела и простые работяги... Также на корабль в обязательном порядке попадет с каждого города по пять обычных семей, состоящих из четырех человек, в которых по двое детей: мальчик и девочка. Остальные восемьдесят...
- И кто будет заниматься отбором избранных? - желчно спросила журналистка.
- В базу данных самого мощного компьютера Кабер-24 помещены списки всех людей на планете, со всеми данными, характеристиками, биографией. Во избежание личностных пристрастий, для максимальной субъективности и наибольшей подходимости, этим будет заниматься компьютер, - сухо ответил он.
- Искусственный интеллект будет решать, кому жить, а кому нет? - не поверила женщина.
- Да. К сожалению, по понятным причинам, сотню, как вы выразились, "избранных", будут скрывать. За определенное время до старта "Счастливчика" с каждого из ста городов с секретного места вылетят авиалайнеры, которые и доставят выбранную сотню людей на космодром. Всю остальную информацию мы вынуждены держать в тайне.
Ещё бы! Зайцев апатично переключил телевизор на канал "Дискавери". Начнутся массовые беспорядки, вмешаются военные, сотню избранных будут доставлять не иначе как под охраной... Всё повторится, как в одном старом американском фильме. И почему я не этот тигр? Устало лежит себе и ни о чем не подозревает, греется под солнечными лучами возле реки. Ему совсем нет дела до какого-то там метеорита, он живет на момент "сейчас", а не на "завтра".
Антон пододвинул старое кресло-качалку и удобно устроился напротив телевизора. Показывали разнообразие жизни долины Серенгети. Его пустой взгляд бездумно уткнулся в размытое марево экрана. Он медленно раскачивался, понимая, что выхода нет. Через пять дней ничего не будет. Но для детского врача Зайцева мир уже рухнул, прямо сейчас, а не через пять дней, как для всех остальных, кроме десяти тысяч счастливчиков. Оставались только безмятежная тишина и привычное одиночество. И успокаивающее мерное покачивание.
Он не знал, что творится в городе, и не хотел знать. Совсем ничего не хотел знать.
Прошли сутки. Антон понял, что бессмысленно ждать метеорит. Помимо кресла от деда остался еще и старый пистолет, который заряжался давно не используемыми пороховыми пулями и поэтому нигде не регистрировался при выстреле. Хотя кого сейчас это волнует? Он вправе распорядиться своей жизнью так, как вздумается. Засунуть дуло в рот и нажать на курок - всего-то...
Неожиданно звонкий сигнал Mailer"a отбросил суицидальные мысли. Если бы было можно, Зайцев давно бы избавился от "мыльницы", как он называл обязательный в каждом доме электронный почтовик, встроенный во входную дверь. Подойдя и глянув на дисплей, Антон не поверил глазам. Пришло письмо от "Всемирного центра спасения человечества".
Неужели его выбрали в сотню избранных, промелькнуло прежде, чем он нажал на распечатку письма. Ну конечно, а почему нет? Это вполне возможно: детский врач с множеством почетных грамот и дипломов, 35 лет, генетически здоров, крепок, одинок, привязанностей нет, родных тоже нет - он идеально подходил, чтобы попасть в число Избранных.
Первое в письме, что бросилось в глаза, стало "... Вы являетесь сто первым в списке..."
Зайцев истерично засмеялся и плюхнулся в кресло, продолжая держать в правой руке распечатанный листок. Немного успокоившись, он обрывочно дочитал письмо: "...В случае если в течение этих трех суток (до вылета на космодром), произойдут какие-либо изменения в списке сотни спасенных, мы сразу же с Вами свяжемся и сообщим о дальнейших действиях..." "Самостоятельно ничего не предпринимайте, это может повлиять на..." "Всю информацию настоятельно рекомендуем сохранять в тайне во избежание..."
Медленно, по длинным и узеньким кусочкам разрывая письмо, в голове стучало как когда-то в рельсовых поездах: "Сто первый... Сто первый... Сто первый... Сто первый..."
Ему никогда не везло. С чего бы этому измениться сегодня, да еще в самый нужный и ответственный момент?
Один человек, мешает только один человек. Убить? Даже если бы он узнал кого-нибудь из отобранной компьютером сотни, врач не смог бы убить человека. Не потому, что давал клятву Гиппократа, а потому, что просто не мог. Даже ради спасения собственной жизни. В случае же Зайцева "тем более" ради спасения собственной жизни.
Время для него текло незаметно, как бы само по себе, отдельно от него, где-то вдали, там, за дверью, за окном, за стенами... Как плывет бумажный кораблик по реке.
Еще сутки Антона сверлила только одна мысль: смог бы он убить, если бы узнал кого-либо из сотни избранных его города и, имея шанс пристрелить, встретил того на улице? Сбоку на столе предательски лежал со вчерашнего дня пистолет и смотрел прямо на него. Качание на кресле стало дико нервировать, а резвящиеся в реке детеныши зебр - раздражать. Зачем ждать оставшееся время? Всего лишь один выстрел - и всему конец.
Зайцев не понимал, слабость это или сила, но встал и подошел к столу. Крепко сжав пистолет, направил дуло в рот, но к курку палец приблизить не успел. Кресло внезапно качнулось, и, щелкнув, упал пульт управления его древнего телевизора, который автоматически переключился на местный новостной канал.
- Только что представителем Центра спасения человечества было официально объявлено, что от сердечного приступа скончался доктор медицинских наук, входивший в число сотни избранных нашего города. В связи с этим список сдвигается...
Антон отбросил пистолет и подбежал к пульту. Дрожащим пальцем нажал на повтор этого сюжета и только тогда поверил услышанному. Только что, в нашем городе, скончался, один из... Один из... Отрывок повторялся снова и снова. Качание кресла уже не раздражало. Неожиданно захотелось курить. Ведь на космическом корабле это вряд ли разрешат. Так захотелось попробовать, впервые в жизни. На прошлый день рождения коллеги, пытаясь удивить (и им это удалось!), подарили гаванские сигары.
И всё-таки мне повезло, думал он. Единственный раз в жизни, но зато так повезло. Безрадостное детство в приюте для сирот, унылые годы одиночества в университете, практика и работа... Казалось, он никогда и никому не был нужен. Но свершилось! Его час настал. Скоро ему сообщат, что делать дальше и куда идти. Радость переполняла его, хотелось прокричать на весь мир, что он один из избранных. Но надо держать всё в тайне и не суетиться. За ним придут или позвонят. Остается только ждать...
Эх, а Наташу Болдыреву все же жаль, она бы была для него идеальной женой.
Снова переключив на канал о животных, Зайцев задымил. Показывали крупнейший в мире транснациональный заповедник "Большое Лимпопо". Мерно журчала речка и успокаивающе раздавались птичьи трели. Приглушив звук, Антон закрыл глаза и, продолжая держать дымящуюся сигару, уснул.
Кресло остановилось, сигара давно потухла и выпала из тонких пальцев... Антон спал.
Очнулся он сам. Тело неприятно хрустнуло и вздрогнуло. Из окна дружелюбно светило необычно яркое солнце. Сколько прошло минут, Зайцев не знал. Но был уверен, что не больше часа. Почему же до сих пор с ним никто не связался?
Телевизор неустанно показывал живой и неизменчивый мир дикой природы.
Надо что-то делать, понял Антон. Но что? Обратные адреса его почтовик не сохранял, а письмо он порвал на мелкие кусочки. Дыхание стало чаще, лоб вспотел, появились мурашки... Он не имеет права упустить единственный шанс для спасения. Переключив на новостной канал, увидел ту же самую журналистку, измученную и неухоженную, с неопрятными волосами и уже без кольца с бриллиантом.
- Только что стало известно, что с одной из крыш небоскреба в центре города вылетел авиалайнер с сотней избранных на космодром к "Счастливчику". Нас оставили умирать!
Не может быть, не поверил Зайцев. А как же он? Ведь он был сто первым! Это его должны были взять на корабль. Он живет в небоскребе в центре города. Только сейчас в правом нижнем углу экрана Антон увидел сегодняшнее число. Оказалось, он проспал целые сутки! Мало того, он проспал свою жизнь.
Шанс, ему предоставили самый значимый шанс, а он его так беспечно упустил.
"Трус! Трус! Трус! - корил он себя. - Если бы сразу застрелился, ничего бы этого не знал. И всё давно было бы кончено. Заставить себя ни о чём не думать и, наконец, сделать то, что хотел в первый же день".
- Нас всех нагло обманули! - вскричала разъяренная журналистка на одной из городских улиц. - Каждому был присвоен номер "сто первый" в списках избранных и каждому это сообщили, настоятельно рекомендовав держать всё в тайне. Они боялись и думали, что мы будем спокойно молчать и ждать того, что что-то изменится в списке. С семьями было проделано по такой же схеме. И все мы действительно молчали, потому что...
Раздался выстрел. Молодая привлекательная женщина в строгом костюме мгновенно исчезла с экрана. Оператор успел крупным планом показать упавшее тело журналистки с раздробленной головой, и камера, в руках профессионала, направилась на убийцу. Им оказался совсем еще юный парнишка, придерживающий на плече винтовку. Пьяным взглядом он уставился на оператора, промямлил что-то неразборчивое и направил ствол прямо на камеру. Экран погас, и Зайцев впервые за несколько суток выключил телевизор.
Он запутался и устал. Только что значимый шанс, который Антон упустил, оказался пустой фикцией, сладким пшиком. Шок от упущенного момента сменился новым шоком и расставил все точки над "и". Всего лишь один выстрел... Дьявол, это же так просто!
В третий раз крепко сжав пистолет, чтоб не выронить, Зайцев направил дуло в рот. Сейчас он точно это сделает, нажмет на курок и... Надрывно просигналил Mailer, и от неожиданности Антон выронил оружие. Безразлично подойдя к двери, нажал на распечатку, даже не глядя, от кого пришло последнее в его жизни письмо. Иначе "мыльница" будет сигналить беспрерывно, а умереть хотелось в тишине.
Взяв письмо, первым было прочитано следующее от почтовой компании: "Приносим извинения за опоздание этого письма на сутки. За компенсацией Вы можете обратиться..." Антон истерично рассмеялся. Ну конечно: сейчас он побежит за компенсацией. Это даже не смешно. Он уселся в кресле и начал медленно раскачиваться.
Любопытство победило, и Зайцев решил прочесть это письмо. Буквы сливались и, казалось, бегали по бумаге. "... В связи с кончиной одного из избранных, Вы стали на его место. Ваши данные идеально соответствуют максимальной подходимости для заселения колонии на Марсе. В сложившейся ситуации мы не рискуем связываться с Вами по телефону, а используем только криптозащищенный почтовый канал. Также мы не можем обеспечить Вам положенной охраны и доставить на место отбытия воздушного лайнера на космодром. Но от Вашего небоскреба до этого засекреченного места не более десяти минут пешей ходьбы. Не привлекая внимания, Вы должны прибыть в самое ближайшее время на крышу по этому адресу..."
Зайцев схватился за голову и начал безумно трястись. Влив в себя пол-литра давно подаренного коньяка, он отключился и провалялся в беспамятстве больше суток. Первое, что сделал, очнувшись, включил уже ненавистный ему телевизор. Радостный возглас незнакомого мужчины в синей джинсовой рубашке мгновенно отрезвил.
- Сенсация! "Счастливчик" сменил курс и столкнулся с астероидом! "Счастливчик" уничтожен! - еще более восторженно воскликнул он. - Как утверждают ученые, именно благодаря этому столкновению астероид пролетит на достаточно безопасном для Земли расстоянии. Мы живы! Только что мне сообщили, что компьютер Кабер-24 принял самостоятельное решение, как можно спасти планету и всех людей. Он проявил самую гуманную инициативу, сам позаботился о нас лучше нас самих! Религиозные фанатики твердят о вмешательстве Всевышнего и каре небесной. Люди слишком быстро жили, неправильно, и виной этому были те, кто попал на "Счастливчик". А этот астероид - кара небесная. И компьютер принял сразу два верных решения, выбитых одним мощным пороховым залпом: как уничтожить виновников и спасти все человечество и планету. Никто об этом не знал раньше, это факт! Пока никто не может утверждать точно, что же случилось на самом деле и как мог искусственный интеллект все это придумать. Была ли это хитрая многоходовая комбинация его творчеством, или чьим-то еще. Очевидно одно: судя по всему, суперкомпьютер просто решил задачу минимизации жертв. Но если все от начала до конца задумано им самим, то он удивительно тонко вел себя с людьми. В человеческой психологии он разбирается лучше людей. Впрочем, какая теперь разница? Мы живы! Мы все живы...
Зайцев опустил голову и единственный на планете горько заплакал, представляя добрые голубые глаза Болдыревой Наташи.