С облегчением отыскав среди незнакомых затылков русые хвосты подруги, Хееги поспешила к ней - Вик легко узнать издалека по энергичным движениям и маленькому, просто миниатюрному росту.
Теперь, зная, что подруга детства рядом после долгой разлуки, Хееги немного успокоилась - оказавшись вместе с матерью в небольшом, убогом городишке, она поневоле чувствовала тяжесть на душе и смутное беспокойство. Люди, знающие друг друга всю жизнь, неприветливо отнеслись к чужакам - тем более таким странным, как они двое. За глаза их единодушно называли ведьмами - ещё бы, поселились на отшибе в старом доме, напоминающем классический приют нежити, странно одеваются, а держат себя... Чужаки - они и есть чужаки, по всему видно!
Хееги постаралась не обращать внимания на долетавшие до ее ушей приглушенные реплики сплетничающих кумушек, расположившихся под окнами и в небольших дворах близ домов.
- Отвратительно, - пробормотала она, стараясь приветливо кивать в ответ на их преувеличенно громкие приветствия.
- Есть и похуже, - Вик говорила серьёзно, но тон ее был легкомысленным, под стать чуть подпрыгивающей походке. Она до сих пор ребенок, улыбнулась про себя Хееги. - Хуже - богачи...
Хееги кивнула, решив, что не так уж сложно держаться подальше от горстки богачей, сжавшей и без того маленький городишко в кулак. С них нечего брать и нечего требовать. Но, ах да, интерес. Небольшой такой интерес, с иронией думала Хееги.
Отчего же так вышло, что именно сейчас, попреки всем предостережениям, рядом с ней оказался Алитс - сынок самых больших богачей в этом городке. С другой стороны, тут же возразила она себе, был ли шанс избежать этого? Новая девушка в застоявшемся однообразии лиц непременно приковала к себе внимание и в школе, где одноклассники обоих полов уставились на нее, как на диковинную зверушку. От Вик она не услышала о Рее ничего обнадеживающего, кроме наличия у последнего кучи фанаток.
- Девочкам нечем заняться, - хмыкнула Хееги.
- Если подумать, и правда - чем еще заниматься?
Ничего, симпатичнее австралопитековых предков человечества, - скосила глаза Хееги. Даже значительно симпатичнее. Только высокомерный, развязный и постоянно норовит прижаться. Они прогуливались по небогатым достопримечательностям занюханного городка, и всю дорогу Хееги честно старалась глазеть по сторонам, отбиваясь от фамильярностей Рея.
- А почему ты вообще решил пригласить меня погулять? - попытка тактичности провалилась.
- Мне очень любопытно...
- Я странная , а лучше сказать шизанутая девчонка, помешанная на коллекционировании разноцветных клубков. Еще я кошатница, редко мою волосы, потому что мне нравятся патлы, и зимой люблю бегать босиком по снегу, - в темпе азбуки Морзе сообщила Хееги.
Впрочем, Алитс все равно пропустил ее слова мимо ушей. Его голос раздражал Хееги, как и то, как он слишком крепко стиснул ее рукой, приобнимая за плечи. Хееги закатила глаза - этот местный ловелас вел себя так, словно она была не девушкой, а партнером по борьбе, которого взяли в захват. Надо отдать ей должное, пока удавалось вырываться, как Алитс не старался. Но он начинал ее раздражать - плохой знак.
По дороге, ведущей из города, они вышли к железнодорожному переезду.
- Любишь поезда? - до чего же он отвратителен! Неужели все девушки стойко игнорируют это, упорно гоняясь за этим горе-красавчиком?
- Да, люблю. Мы часто переезжаем, но дорога меня не утомляет, - ответила Хееги, с некоторой долей рассеянности взирая на дорожное полотно.
- Ну, будем надеяться, у нас ты задержишься надолго, - с непонятным (какой же он придурок!) смехом сказал Алитс, в очередной раз цепляя ее под ручку. - На этот ты вряд ли заскочишь!
Загрохотал приближающийся поезд, пока невидимый за изгибом поворота. Скверно, совсем скверно, что они пошли гулять вдвоем по этому маршруту. Хееги подошла к рельсам, игнорируя пронзительный звонок и красный свет - шлагбаума на дороге с редким движением засыпающих машин, проходящей в стороне от главных трасс, предусмотрено не было. Алитс, все еще прицепленный к ее руке, потащился на буксире следом.
- Эй, ты куда?
На его назревающий протест Хееги усмехнулась, но припрятав злорадство.
"Посмотрим поближе" - поезд стучал уже в поре сотен метров от переезда. Хееги заступила на рельсу, покачиваясь на носках, ощутила, как отдается вибрация в ступнях. Алитс ошалело держался за ее вытянутую руку, вяло пытаясь стянуть с рельсов. Хееги обернулась с лукавой улыбкой: триста метров, она резким рывком дёрнула его руку, упираясь в рельсу - и Алитса выбросило вперед, почти под самые колеса неторопливого, тяжело грохочущего грузового состава. Несколько секунд, десять метров - Хееги сверху вниз смотрела на растерянное лицо, затем снова рванула и выдернула Алитса из-под железной громады локомотива. Их отбросило назад, и уши заложило от жуткого стука, скрежета, рева, издаваемого проносящимся мимо составом - лес, цистерны с бензином, сыпучие материалы в закрытых вагонетках...
Молчание, воцарившееся между ними, словно нависло над всем городком - будто он в пять тысяч ушей прислушивался, когда же разразится гром. Хееги шла к дому, но теперь ей вслед не летели реплики сплетниц. Вик догнала ее у самого забора.
- Ты что наделала! - замахала она руками на подругу, выражая ужас беспорядочными жестами.
- Это просто шутка! - закатила глаза Хееги. Вик знала ее характер, но даже ее поступки Неи повергали в шок. - Видела бы ты его лицо - это было весело!
- Шутка далеко зашла.
- Да знаю, - уже серьезней ответила она. Это было жестоко.
- Теперь все только и говорят, что ты хотела его убить, - зачастила Вик. - Или, точнее, это звучало как "чокнутая чужачка чуть не угрохала драгоценного, позолоченного, вылееянного сыночка самого большого человека в городе"! А его фанатки - ух, как они разозлились! Я пришла сказать, что они замышляют тебе подстеречь и отомстить за Алитса.
- Ну что ж, пусть попробуют, - глядя прямо перед собой, проговорила Хееги. Глаза ее сощурились и потемнели, приняв оттенок черного кофе - Вик знала, что подруге не привыкать к жестоким сворам, и драк она не боялась.
Травля - это слово пробуждало ассоциации с животным миром, но где найти другой такой мир, где свора готова набросится на одного, сожрать с потрохами того, кто отличен от остальных?
- Ну, втроем они может, тебе и уступят, но если их будет человек тридцать... - стараясь передать свой скептицизм подруге, добавила Вик. - Тебе лучше быть осторожнее, никуда не выходи одна, и запрись сегодня на все замки.
- Какой же он жалкий, - презрительно бросила Хееги.
- Он? Алитс может и жалкий, но отнюдь не бедный, чтоб ты знала. Так что осторожнее.
В тот же день, заметив несколько скоплений девиц, злобно буравящих ее взглядами, Хееги убедилась в справедливости предположений о назревающем линчевании. Но в школе ни одни из них к ней не подошла. Обошлос без "случайных" подножек и мух в супе. Как странно.
Когда зажглись огни в окнах, Хееги отошла от окна и захлопнула книгу - тусклый керосиновый светильник на столе едва отбрасывал небольшой желтый круг света. А затем загорелись другие огни.
- Закрой окна! - крикнула мать, испуганно бросившись к засовам.
Хееги с грохотом захлопнула деревянные ставни - разъярённые девушки вполне могли забросить в окно горящий факел, и старый рассохшийся дом вспыхнул бы, как сухой стог сена. Глядя на мать, схватившуюся за тяжелый железный засов, легший поперек двери, Хееги в очередной раз испытала острое чувство вины - ее глупые выходки неизменно повергали пугливую женщину в дрожь. Лицо ее, полное страха, было жалким - едва ли ее робкая, тихая мама была способна противостоять подобным потрясениям, которые случались по ее вине.
- Выходите, ведьмы! - озлобленный крик сопровождался крепким ударом в дверь. Это была вовсе не горстка пустоголовых девчонок.
Интересно, что они хотят сделать с нами, подумала Хееги. Способны ли они на убийство? Она немного растерялась, так как действительно не могла представить, насколько далеко готовы зайти эти глупые люди. Об Алитсе она подумала мельком - и удивилась, что же могло возвести в ранг подобного кумира, предмета слепого обожания? Деньги ли, которые заставляли пресмыкаться нищий городок перед влиянием его семьи? Внешний лоск, блеск искусственной позолоты? Нет, это все влияние его родителей и страх, который оно вызывает.
Настойчивость, проявленная толпой при штурме забаррикадированного дома, позволила осаждавшим его девушкам понять, что им не вскрыть двери и окна, запертые изнутри. Хееги показалось, что снаружи даже послышался стук топора - правда, после нескольких ударов лезвие звякнуло, встретившись со сталью обшивки двери, расположенной с внутренней стороны. Окна также были прикрыты листами железа, и бревенчатые стены не поддавались натиску. Так насколько же далеко готовы они зайти? Послышались ругательства, и Хееги, оглянувшись на забившуюся в угол мать, постаралась ободрить ее - от испуга она едва была жива.
Ненадолго вспыхнула надежда, что уставшие от бесплодных попыток девчонки и более яростные мужчины, подосланные, очевидно, милыми родственничками Алитса, наконец, разойдутся по домам. Стояла глубокая, темная ночь - молодая луна скрылась за густым дымом пожарища.
...Горел подожженный с четырех углов деревянный дом, горел расположенный рядом амбар, и даже трава под забором, еще не отведавшая ночной росы.
Хееги бросилась к матери - та по-прежнему сидела на полу, сжавшись в комок. Хееги постаралась вырвать ее из оцепенения - комната быстро заполнялась дымом, и теперь, выбирая между встречей с толпой безумных фанаток и перспективой сгореть заживо, она не раздумывала долго. Сухое дерево безжалостно трещало, пожираемое ярким пламенем. Слишком ярким... Хееги почувствовала запах бензина, и наконец, уверилась, что происходящее с ней - не просто дурное виденье. Сжечь - вот приговор, который вынесли двум "ведьмам", непрошено явившимся в тот город. От дыма щипало в глазах, горло раздирал удушливый кашель, и даже наброшенная на голову ткань не спасала от жара. Хееги, настойчиво тянущая за руку - буквально таща за собой оцепеневшую мать, поползла к двери. Железо успело раскалиться, и ей потребовалось несколько раз схватиться за него, чтобы сдвинуть тугой засов. Наконец, он поддался, и Хееги толкнула дверь - но ничего не произошло. Не понимая, в чем дело, она снова навалилась на нее всем телом - безрезультатно. Теперь они оказались в мышеловке - ставни и засовы, препятствующие проникновению внутрь, так же мешали им выбраться. Что-то было привалено к двери, чтобы помешать им выйти, поняла Хееги. Она обессиленно осела на пол, почти безразлично глядя на перекинувшееся на половицы пламя. Языки оранжевых цветов плясали на занавесках, удушливо чадила старым лаком полированная столешница, и густой едкий дым повалил от матраса и одеяла на кровати. Уткнувшись лицом в колени, Хееги старалась дышать сквозь ткань подола. В левой руке она по-прежнему машинально сжимала руку матери - осознала она это только тогда, когда та, обезумев от страха, с диким криком бросилась в комнату.
- Стой! - захлебнувшись дымом, прохрипела Хееги.
От двери до проема, разделявшего коридор и жилую комнату, было три метра - прежде ей никогда не казалось, что это так много. Едва доковыляв до него, Хееги остановилась - здесь разгорелся настоящий ад. Жуткий треск заставил ее отпрянуть назад - кровля, державшаяся на прогоревших балках, не выдержала веса и обрушилась. На миг показалась дыра в потолке с кусочком черного неба - а затем, получив новую порцию воздуха, огонь взметнулся высоко ввысь.
Стон вырвался из Хееги, и она, закрыв лицо руками, упала на пол, потеряв ощущение неба и земли. Не понимая больше, что происходит и куда она ползет, она из последних сил, обжигая ладони в открытом пламени, пыталась двигаться. Ведомая каким-то странным инстинктом, она в отупении все ползла, пока не упала, ничего не видя разъеденными дымом глазами, полузадохнувшаяся, изнемогающая от дикого жара. Снаружи давно было тихо - только треск, свист и гудение пламени, поглотившие крики ее матери.
...Утром пошел снег, густой дым повалил от черных бревен пепелища. Короткая осень закончилась, в унылый маленький город пришла зима.
- А... Хее... Хееги...
Расчесывающая блестящие, как черная смола волосы Хееги обернулась. За соседней партой сидел Алитс, и лицо у него было замечательно потерянное. Она прикусила нижнюю губу, чтобы удержаться от усмешки.
- Слушай, я не знал... Не знал, что они хотят...
- Какой тревожный тон, - все с той же скрытой иронией заметила Хееги. - Все же, ты дал мне достойный отпор.
Она еще раз обернулась, и теперь лицо мальчишки показалось ей почти идеальным. Облик отразил перемены в Алитсе - перемены к человечности.
- Я люблю жестокие шутки, - задумчиво сказала Хееги. - Тебе стоит практиковаться больше. В следующий раз я предпочту, чтобы мой противник обходился своими руками.
В тот же день Хееги покинула город. Позади бушевал снегопад. Ведьма уходила, не оглядываясь.