Бегущий За Ветром
                         спасает Кайвай.


     Двенадцать всадников с гиканьем и свистом мчались по долине между
двумя  сопками.  Под  ними  были  маленькие  лохматые степные лошадки,
которые резво перебирали короткими крепкими ногами. Сами всадники были
одеты  в широкие штаны,  пестрые шелковые рубахи и меховые безрукавки.
Их вооружение состояло из мощных луков,  коротких пик и кривых сабель.
Всадники  были  очень  молоды,  поэтому  дурачились,  громко смеялись,
шутливо задирались друг к  другу.  Лишь  один  из  них  не  становился
объектом    насмешек.    Юный    Кублан-хан,   шестнадцатилетний   сын
Забуган-хана, почти ничем не выделялся из своей свиты. Только оружие у
него  было  побогаче,  да  лошадь постройнее.  А внешность у него была
такая же,  как и у  прочих  всадников:  круглое  лицо,  темные  густые
волосы,  узкие  черные внимательные глаза,  взгляд которых,  казалось,
проникал за горизонт, белоснежные крепкие зубы.
     Внезапно впереди,  в самом узком месте долины, где между склонами
соседних  сопок  пролегала  утоптанная  людьми  и  животными тропинка,
появилась  фигура  одинокого  пешего  странника.  Он   шел   навстречу
Кублан-хану   и  его  спутникам  быстрой  уверенной  походкой.  Увидев
всадников,  человек не сошел с тропинки,  а остановился  и  оперся  на
длинный - в полтора роста - дорожный посох.
     Молодые всадники не могли объехать пешего путника,  так как склон
одной сопки был  покрыт  россыпью  крупных  валунов,  а  второй  порос
невысоким,  но  густым  ельником.  Впрочем,  всадники  и не собирались
объезжать пешехода,  даже если бы у них была  такая  возможность.  Как
смел какой-то простолюдин,  не имеющий своей лошади,  заступать дорогу
Кублан-хану и его свите?
     Один из молодых спутников Кублан-хана на скаку  выхватил  лук  из
саадака(*)  и  выпустил стрелу.  Конечно,  он не хотел убить пешехода,
стрела должна была вонзиться у его ног и послужить первым и  последним
предупреждением.  Но  пеший  путник взмахнул своим посохом,  и стрела,
описав в воздухе вертикальную петлю, просвистела над ухом стрелявшего.
     Это уже следовало расценивать,  как  вызов.  Всадники  остановили
лошадей  и  с расстояния в шестьдесят шагов обрушили на пешего путника
ливень стрел.  Они  понимали,  что  на  их  пути  встал  странствующий
волшебник,  но  горячая кровь и юный задор не позволяли им отступить и
признать свое поражение.  Кроме того,  вблизи всадники разглядели, что
волшебник был очень молод,  примерно их ровесник. Он был одет в одежду
из  шкур  животных   и   выглядел,   как   житель   далекого   севера.
Степняки-кочевники относились к северянам с легким презрением, так как
считали себя воинами, а тех - простыми охотниками.
     Несмотря на интенсивный обстрел,  ни одна из стрел  не  попала  в
пешехода.  Правда,  они  не  возвращались и обратно,  втыкаясь в землю
примерно посередине между всадниками и волшебником.  Кублан-хан первым
сообразил,  что  запас  стрел  скоро  иссякнет,  а противник ничуть не
пострадал. Он поднял руку, приказывая своей свите прекратить обстрел.
     Волшебник, похоже, ожидал этого момента, потому что прокричал:
     - Мне  нужен  только  Кублан-хан!  Я   хочу   поговорить!   Пусть
Кублан-хан подъедет ко мне, а остальные остаются на месте!
     - Не ходи!  - обратился к Кублан-хану один из спутников,  молодой
воин по имени Хумшар. - Может быть, это ловушка?!
     - Давай, я заменю тебя, - предложил другой.
     Видя, что   молодой   хан   колеблется,   не   решаясь    сделать
окончательный  выбор  между  риском и честью,  всадник тронул лошадь с
места.
     - Стой, Нацуркан! - крикнул волшебник. - Или ты думаешь, что я не
знаю, кто из вас кто?
     - Проклятье! - разоблаченный Нацуркан вернулся к своим товарищам.
- Похоже, это и правда волшебник.
     - Я встречусь с волшебником!  -  твердо  произнес  Кублан-хан,  а
потом тихо добавил:  - Подъеду вплотную и зарублю саблей.  А вы стойте
на месте и ждите моего сигнала.
     Он медленно двинулся навстречу пешему  страннику,  сдерживая  пыл
своей резвой лохматой лошадки.  Всадники напряженно следили за молодым
ханом,  готовые в любой момент пустить лошадей вскачь и прийти к  нему
на помощь.
     Приблизившись к волшебнику, Кублан-хан сделал вид, что поправляет
упряжь,  а сам схватил рукоятку сабли,  выдернул  клинок  из  ножен  и
ударил  сверху  вниз,  метясь  в  голову  человека.  Волшебник  сделал
неуловимое движение посохом,  и сабля,  жалобно зазвенев, выскочила из
руки Кублан-хан и отлетела в сторону.
     В то  же  мгновение свита хана завопила и пришпорила лошадей.  Но
тут перед ними взметнулась стена пыли.  Сильный ветер поднял  с  земли
песок и осколки камней и швырнул их в лица всадников. Лошади испуганно
заржали  и  шарахнулись  назад,  не  слушаясь  команд.  Пыльная   буря
разрослась и погнала всадников прочь.
     Сам волшебник и Кублан-хан находились позади фронта пыльной бури.
Возле них даже не колыхнулась трава.  Волшебник уверенно положил  руку
на уздечку лошади и приказал:
     - Слезай!
     Молодой хан   гневно   сверкнул   глазами,  скрипнул  зубами,  но
подчинился.
     Волшебник сменил тон на более мягкий, увещевательный:
     - Почему ты не  мог  просто  поговорить  со  мной?  Почему  сразу
схватился за оружие?
     - Я не привык,  чтобы кто-то становился на моем пути! - горделиво
заявил Кублан-хан.
     - Если уж хочешь убить кого-то,  то надо делать это правильно,  -
волшебник  поднял  саблю хана и придирчиво осмотрел клинок.  - Так я и
думал. Плохой металл, неправильная заточка...
     - Неправильная?!  - возмутился Кублан-хан. - Так учил меня точить
саблю мой отец!
     - Я не собираюсь обижать твоего отца,  но... Скажи мне, ты можешь
перерубить своей саблей вон ту елку?  - Волшебник указал на  ближайшее
деревце, ствол которого был толщиной с человеческую руку.
     - Конечно, смогу!
     - Тогда руби! - волшебник протянул саблю рукояткой вперед.
     Кублан-хан принял оружие и испытующе посмотрел на волшебника:
     - Ты не боишься, что я опять на тебя нападу?
     - Нет.  Во-первых,  я хочу,  чтобы ты мне доверял.  Во-вторых,  я
хочу, чтобы ты мне верил.
     - А разве это не одно и то же?
     - Я считаю,  что нет.  Доверие - это признание того,  что я желаю
тебе  добра.  Вера  -  это  признание моей правоты.  Для начала я хочу
продемонстрировать тебе, что правильная заточка сабли увеличивает силу
воина.
     - Я и так достаточно силен!  - Кублан-хан ударил саблей по стволу
елки.
     Удар был нанесен по всем правилам сабельной рубки: с проносом, со
скольжением  лезвия  по цели.  Молодой хан прорубил ствол больше,  чем
наполовину, но дерево осталось стоять.
     - Удар хорош,  а заточка никуда не годится, - сказал волшебник. -
Дай саблю, я покажу, что надо исправить.
     Кублан-хан отдал оружие волшебнику.  Тот поднял лезвие на уровень
глаз и начал объяснять: - Если бы металл был хороший, то такой заточки
было  бы  достаточно.  Но  твоя  сабля изготовлена из мягкого металла.
Поэтому ее надо заточить "под пилку".
     - Как?
     - "Под пилку" - это значит сделать на  режущей  кромке  маленькие
зубчики.  Для  этого  сначала  берется  грубый крупнозернистый камень,
которым производится черновая заточка.  Потом режущая кромка доводится
мелкозернистым камешком, которым снимают заусенцы. В результате лезвие
не просто скользит во время удара,  но и как бы само врезается в цель.
Перетачивать  твою  саблю  при помощи камней долго,  поэтому я немного
ускорю процесс...
     Волшебник провел своим посохом по лезвию  сабли.  Порыв  сильного
ветра  поднял  с земли сухую каменную пыль,  завертел ее стремительным
смерчем и  обволок  клинок.  Кублан-хан  затаил  дыхание.  Его  злость
уступила  место  любопытству.  Вскоре  смерч рассеялся,  пыль осела на
землю. Волшебник продемонстрировал лезвие молодому хану:
     - Вот, что должно было получиться. Видишь разницу?
     Кублан-хан достаточно хорошо разбирался в оружии,  так что  сразу
оценил преимущества такого типа заточки.
     - Попробуй перерубить елку теперь!
     Хан взял саблю,  примерился к дереву, замахнулся и ударил. Клинок
прошел  сквозь  древесину  почти  без  сопротивления,  оставив  чистый
гладкий  срез.  Кублан-хану  пришлось  даже  приложить  усилие,  чтобы
затормозить  движущийся  по  инерции   клинок.   Подрубленное   дерево
завалилось в сторону и рухнуло на землю.
     - Ну,  теперь  ты  мне  будешь  доверять?  -  с  улыбкой  спросил
волшебник.
     - Я буду тебе и доверять,  и верить!  - воскликнул Кублан-хан.  -
Прости, что сразу не признал в тебе друга!
     - Ничего, у тебя еще будет для этого много времени.
     - Правда?
     - Конечно. На твой счет у меня далеко идущие планы. Я хочу, чтобы
ты стал императором Кайвая.
     Это заявление  повергло  Кублан-хана   в   оцепенение.   Огромное
кайвайское  государство  располагалось  к  востоку от степных владений
разрозненных кочевых племен.  Оно имело многочисленную армию,  которая
уже не раз отражала набеги степняков. Кроме армии, в Кайвае было много
укрепленных каменных городов, которые не умели захватывать всадники.
     - Я вижу,  ты немного удивлен? - волшебник испытующе посмотрел на
молодого хана. - Конечно, ты можешь отказаться.
     Тот с видимым усилием произнес:
     - Э-э-э, нет.
     - Нет?!
     - Э-э-э,  это  слишком  неожиданно.  Кто  ты такой,  что спокойно
говоришь о завоевании Кайвая?
     - Ох!  Я забыл представиться!  - спохватился  волшебник.  -  Меня
зовут Бегущий За Ветром.
     Столбняк поразил  Кублан-хана  еще  на  несколько  минут.  Потом,
справившись  с  непослушным  языком  и  дрожащими  губами,   он   смог
пролепетать:
     - Тот самый?
     Бегущий За  Ветром  утвердительно кивнул головой,  потом,  оценив
состояние молодого хана, предложил:
     - Давай присядем вон на те большие камни.  Я поподробнее расскажу
тебе  о  Кайвае  и  о  том,  почему  ты  должен завоевать...  нет,  не
завоевать, а СПАСТИ это государство...
     Когда пыльная буря,  прогнавшая  спутников  Кублан-хана,  наконец
утихла,  всадники  пришпорили  лошадей  и  помчались на выручку своему
господину.  Однако,  приблизившись к месту встречи с волшебником,  они
увидели,  что  Кублан-хан  и  его недавний противник сидят на камнях и
мирно беседуют.
     Завидев приближение  свиты,  хан   повелительно   махнул   рукой.
Всадники медленно приблизились и спешились.
     - Сидите  тихо!  -  приказал  Кублан-хан.  -  Своим вниманием нас
почтил сам Бегущий За Ветром!
     - Бегущий За Ветром... - зашелестели приглушенные голоса.
     Молодые степняки с детства слышали легенды о великом  волшебнике,
поэтому взирали на него, как на сошедшего с небес бога.
     А Бегущий За Ветром, как ни в чем не бывало, продолжал говорить:
     - ...Некогда  Кайвай  был  могущественной державой.  Но теперь он
ослаб. Ослаб изнутри. Его правители погрязли в роскоши и развлечениях.
Армия  разваливается.  В  Кайвае в почести актеры,  поэты и музыканты.
Крепости разрушаются,  и вместо  них  архитекторы  устраивают  сады  и
парки.   Народ   платит  непосильные  налоги,  чтобы  содержать  толпы
тунеядцев.  Еще немного,  и Кайвай рухнет.  Или народ восстанет против
своих  правителей,  или  внешний враг воспользуется слабостью страны и
опустошит ее нашествием.  И в том,  и в другом  случае  простых  людей
Кайвая ждут беды и мучения. Я не могу этого допустить. Я хочу, чтобы в
Кайвай влилась новая кровь,  я хочу очистить эту страну, я хочу, чтобы
красота гармонично соседствовала с силой...
     Кублан-хан завороженно слушал Бегущего За Ветром. Его свита также
притихла,  постепенно  осознавая,  ЧТО   предлагает   им   легендарный
волшебник.

                               * * *

     Пять лет спустя в Летнем дворце Лайтэй, император Кайвая, устроил
праздник  по  случаю  рождения  жеребенка  у  своей   любимой   лошади
Стремительной.  Летний  дворец был выстроен на расстоянии полудневного
перехода  от  столицы  Кайвая  Шанжэя.  Это  был  огромный   комплекс,
состоящий из зданий,  площадей, парков и искусственных прудов, который
раскинулся на площади, равной нескольким обычным поселениям.
     В Летнем дворце жили император Лайтэй,  его многочисленная семья,
еще  более  многочисленные  придворные сановники и чиновники,  а также
совершенно неисчислимые слуги.  Так как правители Кайвая последние сто
с  лишним  лет  предпочитали  руководить  страной  из  Летнего дворца,
неподалеку отсюда были выстроены монастыри наиболее почитаемых  святых
сложной   и   чрезвычайно   запутанной  кайвайской  религии,  торговые
представительства  крупных  купеческих   союзов,   резиденции   послов
соседних  государств.  Иностранцев  никогда  не забывали приглашать на
роскошные  дворцовые  празднества,  чтобы  лишний  раз   напомнить   о
богатстве, могуществе и величии Кайвая.
     Вот и    сейчас    на    день    рождения   жеребенка   собрались
высокопоставленные  кайвайские  чиновники  и  царедворцы,  генералы  и
адмиралы,  монахи и придворные мудрецы, богатейшие купцы и иностранные
послы,  в том числе представители  молодого,  но  быстро  растущего  и
набиравшего  силы  ханства под названием Степной Ветер.  Послы ханства
были необыкновенно  молоды  и  заметно  выделялись  среди  седовласых,
почтенных  кайвайцев  и подданных других стран.  Хотя они были одеты в
наряды из  дорогого  узорчатого  шелка,  некайвайский  покрой  которых
выдавал  иноземцев,  а  под  мягкими  струящимися  тканями  проступали
рельефные стальные мускулы.  И  при  себе  послы  имели  не  парадное,
отделанное  золотом  и драгоценными камнями оружие,  а простые сабли в
слегка потертых ножнах.
     Впрочем, на  послов  ханства  Степного  Ветра  мало  кто  обращал
внимание.  Слуги  низкими  поклонами  встречали прибывавших к парадным
воротам гостей и вежливо,  ненавязчиво приглашали  их  проследовать  к
главной  площади,  которая  располагалась перед резиденцией императора
Лайтэя.  Своих лошадей, паланкины, повозки, кареты, колесницы и прочие
транспортные  средства гости оставляли в специально отведенных местах.
По  Летнему  дворцу  гостям  (и  особенно   иностранцам)   разрешалось
передвигаться    только    пешком.    Исключение   составляли   особые
уполномоченные чиновники,  обеспечивавшие безопасность императора, его
семьи и высших сановников.
     Проходя пешком   по   дворцовому  комплексу,  гости  восторгались
праздничными украшениями,  которые специально для этого дня изготовили
придворные архитекторы и оформители. На аллеях парков были расставлены
статуи  лошадей,  выполненные  в  полный  рост  и  раскрашенные  столь
искусно,  что  казались живыми.  Стены зданий украшали гирлянды в виде
лошадиных голов.  На подвесках и высоких шестах красовались фонари  из
полупрозрачной  промасленной  бумаги,  натянутой на решетчатый каркас.
Фонари были вручную разрисованы узорами и фигурами,  разумеется,  тоже
изображавшими лошадей.  Фонари еще не горели, так как гости прибыли на
торжество к полудню,  но  можно  было  представить,  как  украсят  они
дворцовый  комплекс  с  наступлением  темноты.  А ведь готовился еще и
праздничный фейерверк!
     - Ну,  как?  Вам  нравится  императорский  дворец?  -  спросил  у
Кублан-хан, Нацуркана и Хумшара Бегущий За Ветром. Именно эта четверка
являлась послами ханства Степного Ветра.  Молодые степняки первый  раз
оказались в Кайвае,  а Бегущий За Ветром...  где только не приходилось
бывать волшебнику за последние десять тысяч лет!
     Поначалу молодые воины лишь разевали рты.  Несмотря  на  то,  что
Бегущий За Ветром много и достаточно подробно рассказывал им о Кайвае,
увиденное собственными глазами великолепие  древней  страны  ошеломило
степняков.
     Наконец, справившись с волнением, Кублан-хан ответил:
     - У  меня нет слов!  Я даже не мог себе вообразить такую красоту!
Картины, иллюстрации в книгах - все это меркнет перед реальностью!
     - Сколько здесь людей!  - вторил ему Нацуркан. - Мне кажется, что
во  всей степи не найдется столько людей,  сколько собралось тут.  Как
благостны их лица, как богаты одежды!
     - Воистину,  Кайвай богат и велик!  - произнес Хумшар.  - Как  же
могущественен   должен   быть   император   Лайтэй,  который  мудро  и
справедливо правит этой прекрасной страной!
     Молодые люди восторгались нарочито громко,  так как поблизости от
всех  иностранных  делегаций  крутились  слуги,  которые  должны  были
подслушивать  беседы  гостей  и  передавать  их  службе  безопасности.
Бегущий За Ветром с удовлетворением отметил, что его ученики не забыли
полученных советов и уроков.  Пять лет он готовил их к проникновению в
сердце  Кайвая.  Пять  лет степь собирала и накапливала силы,  чтобы в
один момент прийти в движение и  отправиться  на  завоевание  могучего
соседа. И теперь этот момент настал.
     Никто в  Кайвае  не  знал,  что  судьба  страны  давно уже решена
Бегущим За Ветром.  Люди собрались в Летнем дворце, чтобы радоваться и
веселиться.  Они даже не допускали мысли,  что кто-то или что-то может
нарушить веками установленный порядок и благоденствие.
     Приблизившись к главной площади,  послы  ханства  Степного  Ветра
увидели,  что  центр обширного пространства огорожен невысоким дощатым
забором,  украшенным цветами и  листьями  пальм.  Напротив  резиденции
императора   были   выстроены   временные   деревянные   трибуны   для
приглашенных гостей.  Они  как  бы  являлись  зеркальным  отображением
постоянных  каменных  трибун,  уступами  спускавшихся  от центрального
входа и предназначавшихся для семьи императора и постоянных обитателей
Летнего дворца.  Таким образом, главная площадь с двух противоположных
сторон оказалась окружена местами  для  зрителей,  которые  постепенно
заполнялись людьми.
     - Наверное,  всех нас ждет какое-то необыкновенное представление!
- оживленно переговаривались гости,  рассаживаясь на шелковых подушках
вокруг делегации ханства Степного Ветра.
     Проворные и  почти  незаметные  слуги  разносили  прохладительные
напитки,  фрукты и сладости.  Подчиняясь незаметному знаку Бегущего За
Ветром, молодые степняки взяли чаши с легким вином. Кайвайцы полагали,
что вино развязывает людям  язык  и  выдает  потаенные  мысли.  Гость,
который приходит в дом с добрыми намерениями,  никогда не отказывается
от предложенной выпивки.  Бегущий За Ветром,  разумеется, знал об этом
обычае  и заранее предупредил своих учеников.  И действительно,  когда
они  отпили  из  чаш,  количество  сновавших  вокруг  слуг-соглядатаев
заметно поубавилось.
     - По этой площади недавно скакали лошади, - определил Кублан-хан.
     - Это  не  удивительно,  -  сказал  Нацуркан,  - если сегодняшний
праздник посвящен рождению жеребенка, то, я уверен, нас ожидает конный
парад или что-нибудь в этом духе.
     Позади степняков послышался мягкий глубокий голос:
     - Простите,  что прерываю вашу беседу. Но ваши одежды кажутся мне
необычными. Вы, наверное, прибыли издалека?
     Молодые люди  дружно  обернулись.  Их  глазам   предстал   юноша,
примерно   одного   с   ними  возраста,  черноволосый  и  смугловатый,
несомненно, уроженец южных краев.
     - Мы представляем ханство Степного Ветра,  -  сказал  Бегущий  За
Ветром.  -  Перед  вами Кублан-хан,  сын Забуган-хана,  Нацуркан - его
первый советник,  Хумшар - главный казначей посольства,  и я, Ветрай -
начинающий волшебник.
     Юноша встал и поклонился:
     - Меня зовут Лао Таджин.  Я возглавляю местное отделение торговой
компании "Бриллиантовый Лао".
     Бегущий За Ветром удивленно пригляделся к юноше:
     - Ваше имя мне знакомо.  Вы,  случайно,  не родственник купца Лао
Таджина,  который некогда водил корабли между Со-Супаком и архипелагом
Шори-Галдо?
     Юноша просиял:
     - Вы говорите о моем знаменитом прадеде, в честь которого назвали
и меня!  Именно он основал компанию "Бриллиантовый Лао".  Я очень рад,
что слава о моем прадеде - да будет благословен его дух в мире ушедших
предков - дошла до западных степей и северных гор.
     - Несмотря на то,  что сейчас нас разделяет просторный Кайвай, мы
искренне надеемся на дружбу и сотрудничество! - произнес Кублан-хан.
     Бегущий За Ветром даже не заметил,  что его подопечный  употребил
весьма двусмысленное слово "сейчас". Он вспоминал Лао Таджина, прадеда
нынешнего Лао Таджина.  Волшебник не мог сказать юноше,  что был лично
знаком с его предком.  Более того, финансовая основа торговой компании
была заложена именно Бегущим За Ветром,  который оплатил  драгоценными
алмазами услугу, оказанную Лао Таджином.
     Пока волшебник  припоминал  обстоятельства  знакомства со старшим
Лао  Таджином,  Кублан-хан  обменивался  с  его  правнуком   вежливыми
фразами.  Бегущий За Ветром учил степняков,  что купцов нельзя грабить
или обижать.  Им надо оказывать всяческую помощь, защищать, восхвалять
и... при этом регулярно взимать установленные законом налоги.
     Беседа молодых  людей была прервана появлением на главной площади
большой  раззолоченной  колесницы,  запряженной  восемью  конями.   На
колеснице  находились  возница  и четыре трубача.  Над площадью и всем
Летним  дворцом  разлился  протяжный  вибрирующий  звук.  Этот  сигнал
говорил  о  том,  что  перед  людьми  вскоре  предстанет сам император
Лайтэй.  Все разговоры  прекратились,  и  тысячи  глаз  обратились  на
центральный вход императорской резиденции.
     Резные позолоченные   створки   ворот   распахнулись,   и  оттуда
появились пятьдесят шесть людей обоих  полов  и  возрастов.  Это  были
родственники императора:  жены,  дети,  братья,  сестры,  дяди,  тети,
двоюродные братья и двоюродные сестры. Все они носили богатые одежды и
дорогие  украшения.  Их  тела были умащены драгоценными ароматическими
маслами из далеких стран,  лица накрашены белилами и румянами, глаза и
брови  подведены  черной  краской.  Издалека  они  больше  походили на
движущихся кукол, а не на живых людей.
     Родственники императора расселись на  трибуне  и,  как  будто  по
команде,  одновременно повернулись назад,  к центральному входу. Трубы
вновь издали протяжный вой. Все люди, и кайвайцы, и иностранцы, дружно
опустились  на  колени.  Этот  древний  ритуал  был  установлен первым
императором  Кайвая   и   не   нарушался   уже   несколько   столетий.
Неподчинившемуся,  будь  он  даже властелин соседней державы,  грозила
немедленная смерть.
     Из ворот вышел церемониймейстер, поднес ко рту серебряный рупор и
провозгласил:
     - Встречайте наместника богов,  сына солнца,  повелителя воздуха,
властелина мира, императора Кайвая, благословенного Лайтэя!
     Следом за церемониймейстером появились юные девушки в белоснежных
одеждах,   которые   несли   чаши   с  благоуханной  розовой  водой  и
разбрызгивали  ее  вокруг  себя.  До  противоположной   трибуны,   где
находились послы ханства Степного Ветра, аромат не доходил, но Бегущий
За Ветром ранее рассказывал степнякам,  что  подобным  образом  нежные
ноздри императора предохраняются от вдыхания грубых земных запахов.
     Трубы заревели  в  третий  раз,  и из ворот выступили мускулистые
крепкие слуги,  которые на своих  плечах  несли  паланкин  императора.
Лайтэя  окружал блеск золота и сверкание драгоценных камней.  Несмотря
на навес, который защищал императора от горячих лучей солнца, паланкин
был   устроен  так  хитро,  что  свет  многократно  отражался  от  его
украшений,  так что издалека  создавалось  впечатление,  будто  Лайтэй
плывет по воздуху в сияющем облаке. Его лицо было густо накрашено, но,
в  отличие  от  родственников,  вместо  румян  использовалась  золотая
краска.
     Слуги поставили  паланкин  императора  на  специальный  постамент
посередине трибун с его родственниками.  Лайтэй  оглядел  собравшихся,
немного  помедлил,  а  потом  как  бы  нехотя  поднял правую руку.  По
трибунам пронесся легкий шум.  Люди поднимались с колен и  усаживались
на свои места.
     Церемониймейстер объявил:
     - Два  дня назад в нашем государстве произошло радостное событие.
Стремительная,  любимая лошадь императора и всего кайвайского  народа,
благополучно  родила жеребенка.  Сегодня наместник богов,  сын солнца,
повелитель воздуха,  властелин мира,  император Кайвая, благословенный
Лайтэй назовет имя жеребенка.
     Церемониймейстер наклонился  и приблизил свое ухо к губам Лайтэя.
Непонятно  было,  вправду  ли  император  что-то  произнес,  или  весь
церемониал    был   расписан   заранее,   но   только,   выпрямившись,
церемониймейстер произнес:
     - Имя названо!  Согласно  воле  наместника  богов,  сына  солнца,
повелителя    воздуха,    властелина    мира,    императора    Кайвая,
благословенного Лайтэя жеребенка назвали Быстроногим.
     Рев труб увековечил это судьбоносное решение великого  властителя
древней  страны.  Колесница  покинула  площадь,  освободив  место двум
десяткам дрессированных лошадей.  Эти лошади никогда не  знали  седла.
Они  были  украшены позолоченной упряжью,  а на их головах возвышались
роскошные плюмажи из разноцветных перьев.
     Лошадьми управляли  двое  дрессировщиков  -  мужчина  и  женщина.
Повинуясь   их   командам,   лошади   выстроились  в  один  ряд  перед
императорской трибуной и преклонили колени.  Люди захлопали в  ладоши,
отдавая  должное  искусству  дрессировщиков.  Но  представление только
начиналось.  Ступая размеренным шагом, лошади образовали большой круг,
потом  развернулись  мордами  наружу  и  еще раз опустились на колени.
Затем встали на ноги и пустились вскачь по кругу.
     Трибуны взорвались аплодисментами.  А  лошади,  выполняя  команды
хозяев,  остановились и закружились на месте, словно танцуя. Потом они
построились двумя ровными линиями мордами друг к  другу  и  поменялись
местами,  пройдя  в  промежутки  противоположной  линии.  В заключении
представления лошади еще раз выстроились перед трибуной и  поклонились
императору.   Даже   сам   Лайтэй  пару  раз  хлопнул  в  ладоши.  Его
родственники,  не   так   жестко   связанные   условностями   этикета,
реагировали на представление почти так же бурно, как и остальные люди.
     Когда дрессированные лошади покинули площадь, на смену им явились
конные  воины  в  резных  причудливых  доспехах,  с  яркими  флажками,
укрепленными  на  длинных шестах за спинами.  Флажки были двух цветов:
голубого и красного.  Они указывали на принадлежность  всадников  двум
противоборствующим отрядам.
     На площади  воины  устроили  показательное сражение.  Вначале они
разъехались  в  противоположные   стороны,   построились   правильными
квадратами и ринулись навстречу друг другу. Казалось, что столкновение
неизбежно.  Всадники на полном скаку  размахивали  мечами  и  копьями,
словно   и  вправду  собирались  врубиться  в  ряды  врага.  Но  воины
проскакали  в  промежутки   другого   отряда,   развернулись   и   под
аплодисменты зрителей еще раз повторили этот рискованный маневр.
     Затем всадники  разделились  на  несколько  групп,  сблизились со
своими противниками и изобразили конную схватку.  Звенели широкие ярко
блестевшие   мечи,   трещали   бамбуковые  копья  с  набитыми  хлопком
тряпичными  мешочками  вместо  наконечников.  Зрители-мужчины  азартно
кричали,  подбадривая бойцов.  Зрительницы взвизгивали и, демонстрируя
свою пугливую скромность,  закрывали  лица  ладонями,  не  переставая,
впрочем, следить за представлением сквозь щели между пальчиками.
     Закончив конное  фехтование,  всадники  уступили  площадь  боевым
колесницам.  Точнее, боевыми эти колесницы были только по названию. Их
резные  борта  украшали  гирлянды  цветов  и  шесты  с  развевающимися
флагами.  Каждую  колесницу  тянула  четверка   лошадей,   запряженных
попарно.  На колеснице находились возница,  лучник и тяжеловооруженный
воин.  Все  они  были  одеты  в  яркие  одежды  и  хором   выкрикивали
приветствия  императору  Лайтэю.  Для  маневров  колесниц площадь была
недостаточно просторной,  поэтому они просто  проехали  вдоль  трибун,
оглушив  зрителей  топотом  копыт,  скрипом  упряжи и грохотом больших
деревянных колес.
     На этом торжественная часть праздника завершилась.
     Церемониймейстер прижал к губам серебряный рупор и объявил:
     - Наместник богов,  сын  солнца,  повелитель  воздуха,  властелин
мира,   император   Кайвая,   благословенный  Лайтэй  приглашает  всех
собравшихся быть гостями в его Летнем дворце.  Вас ждут увеселительные
мероприятия:   лошадиные   бега,   выступления   театральных  актеров,
соревнования стихотворцев,  катания на лодках, разнообразные угощения,
праздничный фейерверк. Веселитесь и развлекайтесь, уважаемые гости!
     Трибуны взорвались   аплодисментами.   Люди  поодиночке  и  хором
выкрикивали пожелания счастья и  процветания  императору  Лайтэю,  его
любимой кобылице Стремительной и жеребенку Быстроногому. Слуги подняли
паланкин с императором и  медленно  зашагали  в  сторону  прудов.  Это
означало,  что  владыка Кайвая и хозяин Летнего дворца намерен принять
участие в  лодочной  прогулке.  За  императором  последовала  примерно
половина   зрителей   с   трибун:  подавляющее  большинство  дворцовых
сановников и несколько иностранных делегаций. Однако остальные гости и
почти все родственники Лайтэя предпочли другие развлечения.
     - Куда  направимся?  -  спросил  Хумшар,  ни  к кому конкретно не
обращаясь.
     - Может  быть,  на  скачки?  -  Нацуркан   переводил   взгляд   с
Кублан-хана на Бегущего За Ветром и обратно.
     Волшебник хитро прищурился:
     - А  вы  знаете,  что  за  театральное  представление намечено на
сегодня?
     - Нет.
     - Я заранее навел справки  у  распорядителей  праздника.  Сегодня
придворные артисты представят зрителям новую постановку под названием:
"Славная победа армии Кайвая под  командованием  генерала  Фалфая  над
презренными кочевниками"
     - Да ну! - изумился Нацуркан. - Уже успели!...
     Под испепеляющими  взглядами Бегущего За Ветром и своих товарищей
молодой воин осекся и прикусил язык.  Ведь это по их приказу несколько
кочевых племен провели разведку боем,  чтобы прощупать силы кайвайской
армии.  Кавалерия  генерала  Фалфая  отразила   набег,   но   степняки
убедились, что крупномасштабного наступления с разных сторон Кайвай не
выдержит.  Фалфай возглавлял единственный боеспособный отряд.  Он  мог
победить на одном участке фронта, но не защитил бы всю страну.
     Слова Бегущего  За  Ветром  определили  выбор  молодых степняков.
Посольство ханства Степного Ветра в полном составе  отправилось  в  ту
часть Летнего дворца, где находился театр. Дворцовый театр представлял
собой  невысокую  сцену,  находившуюся  ниже   уровня   земли.   Сцену
полукольцом   окружали   каменные   сидения,   устроенные   на  склоне
искусственного углубления.  Таким образом,  каждый  зритель  с  любого
сидения видел все,  что происходило на сцене. Представление начиналось
не в какое-то определенное время, а тогда, когда чиновник, управляющий
театром,    видел,    что    на   представление   прибыли   достаточно
высокопоставленные зрители.
     Поскольку император  Лайтэй  находился  в  другой  части  Летнего
дворца,  сцена пока что была пуста.  Однако в деревянном домике позади
сцены  слышались  голоса  и  мелькали  силуэты  людей.   Это   артисты
готовились к выступлению.
     Послы ханства  Степного  Ветра заняли места в центре.  Кроме них,
тут уже находились и другие иностранцы,  а также кайвайские чиновники,
военные,  монахи  и  даже  несколько  членов  императорской  фамилии в
сопровождении слуг и охранников.
     Вскоре на  сцену  взбежал   низенький   полный   кайваец,   низко
поклонился и тонким голоском прокричал:
     - Почтеннейшая публика! Позвольте представить вашему драгоценному
вниманию нашу новую оперу. Она называется "Славная победа армии Кайвая
под  командованием  генерала  Фалфая над презренными кочевниками".  Мы
приурочили премьеру к дню  рождения  Быстроногого,  так  как  в  опере
рассказывается  о  победоносной кавалерии нашей великой страны.  Итак,
почтеннейшая публика, мы начинаем!
     Толстячок еще  раз  низко  поклонился   и   покинул   сцену.   Из
деревянного  домика  послышались резкие аккорды струнных инструментов,
глухой стук барабанов и завывания труб.
     Раздвижные двери домика, выходившие прямо на сцену, раскрылись, и
оттуда  выскочили  четыре  актера  кайвайской оперы.  Они были одеты в
тяжелые шубы из овчины мехом наружу.  Их  лица  были  густо  выкрашены
черными  и  красными полосами.  Они размахивали бутафорскими саблями -
блестящими,  длинными и широкими,  чтобы быть  видимыми  издалека,  но
тонкими,  чтобы  не  отягощать руки актеров.  Актеры нарочито неуклюже
переваливались с ноги на ногу, скалили зубы и злобно таращили глаза.
     Голос невидимого   певца   из   деревянного    домика    объяснил
происходящее:

     Злобные кочевники отправились в набег.
     Наш Кайвай богатый алчность их разжег.
     Мысли их черны, как сажа в очаге.
     Их дела кровавы, как оскал шакала.

     Кублан-хан, Нацуркан   и   Хумшар,  впервые  присутствовавшие  на
представлении кайвайской оперы, заворожено смотрели на сцену. Движения
артистов,  музыка,  голос  певца - все находилось в тонкой гармоничной
взаимосвязи.  Казалось,  достаточно изменить только  одну  ноту,  одно
слово, один поворот головы, и чудесное очарование нарушится.
     Из домика  не сцену выбежали еще шесть артистов.  Половина из них
была одета в широкие штаны до щиколоток и свободные  рубахи  навыпуск.
Другая  половина  носила  длинные  платья  с  высокой талией.  Костюмы
изображали крестьянскую одежду,  хотя были изготовлены из  золотистого
шелка  и расшиты алыми розами и бордовыми пионами.  Лица артистов были
густо выкрашены краской  песочного  цвета,  глаза  и  брови  подведены
черной  тушью.  "Кайвайские крестьяне" опустились на колени и склонили
головы перед артистами, изображавшими кочевников.
     Певец пропел:

     О, народ прекрасный древнего Кайвая!
     Вновь твое богатство грабителей влечет.
     Завистливым кочевникам покоя не дает
     Благодатная страна великого Лайтэя.

     Пение продолжил второй голос, тонкий, словно женский:

     Мы страдаем, мы плачем, мы стонем,
     Мы спасителя храброго ждем.
     Императора молим о милости.
     Где ты, где ты, защитник народа?

     Артисты-крестьяне под  музыку  изящно  воздевали   руки   кверху,
показывая,    как    страдают    от    притеснений   скачущих   вокруг
артистов-кочевников.
     - Какие милые девушки!  - восхищенно поцокал языком  Нацуркан.  -
Особенно вон та, слева - гибкая, как степной ковыль.
     - Все артисты - мужчины,  - с улыбкой напомнил Бегущий За Ветром.
- В кайваском театре все женские роли исполняют юноши.
     - Тьфу ты!  - Нацуркан скривил лицо,  как будто проглотил  полную
ложку тертого перца.
     Кублан-хан фыркнул:
     - А ты уже и губы раскатал,  увидев смазливых девчонок! - молодой
человек огляделся,  убедился,  что поблизости нет слуг-соглядатаев,  и
тихо добавил: - Разве ты забыл, что в Кайвае все ложь и обман?
     Тем временем  кочевники  и крестьяне убежали со сцены.  Появились
две девушки (точнее,  одетых в женские платья юношей),  которые  несли
глиняные кувшины и делали вид,  что разбрызгивают из них ароматическую
жидкость.  Следом за ними  два  дюжих  кайвайца  вынесли  паланкин,  в
которым сидел актер,  загримированный под императора Лайтэя.  В общем,
повторилась церемония явления владыки  Кайвая  своему  народу,  только
никто не заставлял зрителей опускаться на колени.
     Появление актера-императора сопровождал целый хор:

     Славься, великий и мудрый Лайтэй!
     В нашем Кайвае ты - отец всех детей!
     Ты - наша защита и наша опора!
     Ты - император, спаситель народа!

     Актер важно сидел в паланкине,  как истинный император Кайвая. За
паланкином на сцену вышли несколько людей в роскошных  ярких  одеждах,
которые  изображали чиновников,  сановников,  генералов и монахов.  Их
лица были раскрашены  в  разные  цвета,  символизировавшие  честность,
мудрость,   достаток,  благородство.  Выстроившись  на  сцене,  актеры
опустились на колени перед императором.

     Хор продолжал:

     Император Лайтэй узнал о набеге кочевников.
     Беды народа его доброе сердце тревожат.
     Осмотрел император своих благородных сановников:
     Кто из них повести в битву армию сможет?

     Актер-император вытянул руку,  указывая на одного  из  генералов.
Тот   встал   и   приблизился   к   паланкину.   Хор  прокомментировал
происходящее:

     Император Лайтэй призвал генерала Фалфая,
     Благородного мужа и храброго военачальника.
     Дал приказ: двинуть в бой свою быструю конницу,
     Защитить от кочевников мирный народ Кайвая.

     Актер, исполнявший роль генерала  Фалфая,  выхватил  из-за  пояса
свою  бутафорскую саблю и начал быстро вращать ею вокруг себя,  словно
сражался одновременно с несколькими врагами.  Он делал красивые выпады
и  ставил  изящные  блоки.  Он садился на шпагат,  кувыркался и высоко
подпрыгивал,  не переставая при этом размахивать  саблей.  И  все  это
актер  проделывал  под музыку,  так что трудно было понять,  что же он
демонстрирует: боевое искусство или танец.
     - Красиво!  - ухмыльнулся Нацуркан. - Красиво, но в настоящем бою
совершенно неприменимо.
     Бегущий За Ветром сказал:
     - Между  прочим,  роль  Фалфая играет самый знаменитый придворный
актер Дулайфун. Он пользуется расположением императора Лайтэя и многих
его  родственников.  Видите,  с  каким  восторгом следит за движениями
Дулайфуна вон та молодая девушка?
     - Какая же это молодая девушка?  - удивился Кублан-хан.  - Ей  на
вид лет сорок, не меньше.
     - Под толстым слоем грима и краски молодость не так заметна,  - с
печальной ноткой произнес волшебник.  - А  ведь  это  пятнадцатилетняя
принцесса Лаймасай, младшая дочь императора Лайтэя.
     - Правда?  -  степняки забыли о наставлениях Бегущего За Ветром и
весьма  невежливо  начали   разглядывать   девушку,   которая   сидела
неподалеку от них.
     - А  вот  еще  одна  интересная личность,  - сказал волшебник.  -
Видите,  справа на третьем  ряду,  с  самого  края,  сидит  полноватый
кайваец в зеленой одежде?
     - Где?  Где?  -  заинтересовались  молодые  степняки,  зная,  что
Бегущий За Ветром не станет  понапрасну  указывать  на  незначительную
фигуру. - Ага, видим!
     - Так вот, это и есть настоящий генерал Фалфай!
     - Да ну!
     - Правда?
     - Неужели?
     Изумлению степняков  не  было  предела.  Боевой  генерал,  по  их
мнению,  должен был находиться в центре общего внимания,  а не скромно
сидеть в уголке.
      - Помните,  я говорил, что в Кайвае больше почитают актеров, чем
храбрых солдат? - спросил волшебник. - Вот вам наглядное подтверждение
моих слов!
     Кублан-хан твердо произнес:
     - Горе  стране,  где  славят  не  героя,  а  того,  кто  на сцене
исполняет его роль.  Как бы ни красиво было театральное представление,
оно не должно затмевать истинную жизнь.
     - Я рад, что ты это понимаешь, - сказал Бегущий За Ветром.
     Пока они разговаривали, император и его сановники покинули сцену.
Теперь Дулайфун исполнял боевой танец  в  окружении  четырех  актеров,
одетых в доспехи воинов кайвайской кавалерии. Музыканты играли громкий
марш, а хор пел:

     Мы храбрые кавалеристы, и про нас
     Сказители кайвайские ведут рассказ.
     Под знаменем Фалфая, за народ Кайвая
     Мы смело, мы смело в бой идем!

     - Посмотрите на генерала Фалфая, - шепнул своим спутникам Бегущий
За Ветром.
     Полноватый кайваец отбивал такт марша ладонями по коленкам.
     - Мне кажется,  это честный солдат, - заметил Кублан-хан. - Жаль,
что он наш враг.
     - Кто сказал,  что он наш враг?  -  нахмурился  волшебник.  -  Он
достойный противник и храбрый воин. Он делает то, что диктуют ему долг
и  честь.  Он  один  из  немногих  сановников   Кайвая,   который   по
справедливости занимает свой пост.
     - Если он не враг, то не может ли он стать нашим другом?
     - Посмотрим...  -  Бегущий  За  Ветром  хитро  усмехнулся.  - Это
зависит от вас.
     Тем временем на сцене кавалеристы Кайвая вступили  в  театральное
сражение с кочевниками. Музыка звучала резко и прерывисто, подчеркивая
напряжение боя и переменчивость  военной  удачи.  Певцы  молчали,  как
будто  не  желали  мешать  зрителям наслаждаться великолепным зрелищем
мелькающих сабель, пластично изгибающихся тел и развевающихся одежд.
     Наконец, кочевники были красиво  повержены  наземь,  и  на  сцену
выбежали   "освобожденные"   актеры-крестьяне.   Хор   начал   славить
императора Лайтэя, генерала Фалфая, храбрых кавалеристов, трудолюбивый
народ   Кайвая,  призывать  милость  богов  и  расположение  небес.  В
завершении представления на сцену вышли все артисты  и  несколько  раз
низко поклонились зрителям.
     Низенький полный    хозяин    театра    раскланивался    особенно
старательно:
     - Благодарю вас,  почтеннейшая публика,  за оказанную нам  честь!
Надеюсь, что наши скромные усилия доставили вам удовольствие!
     Зрители аплодировали   и   криками   выражали   свое   восхищение
представлением.  Дулайфун выполнил несколько кувырков через голову, не
сходя с места. Зрители ликовали:
     - Слава Дулайфуну, самому великому актеру Кайвая!
     Принцесса Лаймасай  встала  с  места  и  направилась к сцене.  Не
глядя,  она вытянула  руку  с  раскрытой  ладонью.  Пожилая  кайвайка,
видимо,  старшая фрейлина,  немедленно вложила туда увесистый шелковый
кошель.
     - Неплохо! - хмыкнул Хумшар. - Могу поспорить, что там не серебро
и уж, конечно, не медь.
     - Может  быть,  и  нам  податься  в  актеры?  - шутливо предложил
Кублан-хан. - Саблями мы владеем не хуже кайвайцев.
     Зрители начали расходиться. Актеры удалились в свой домик, оттуда
послышались смех и аккорды музыкальных инструментов.  Дулайфун, приняв
из  рук  принцессы  вознаграждение,  о  чем-то  тихо  разговаривал   с
девушкой.
     - Вон  идет  генерал  Фалфай!  - показал Бегущий За Ветром.  - Он
один. Не хотите ли составить ему компанию?
     - Разумеется, хотим! - сразу понял мысль волшебника Кублан-хан. -
Я  хочу  выразить  свое  восхищение славному военачальнику,  которого,
кажется, не желает замечать императорский двор.
     Степняки поспешили за генералом,  пока тот не скрылся в  тенистых
аллеях Летнего дворца. Пока длилось представление, солнце склонилось к
горизонту.  Темнота еще  не  наступила,  но  слуги  уже  скользили  по
дворцовому    комплексу    серыми   тенями,   зажигая   многочисленные
разноцветные фонари.
     - Генерал Фалфай!  - крикнул Кублан-хан. - Подождите, пожалуйста!
Мы давно мечтали встретиться с вами!
     Генерал остановился   и  обернулся.  Увидев,  что  его  окликнули
степняки, он удивился, но вежливо поклонился:
     - Чем могу служить молодым воинам?
     Приблизившись, Кублан-хан,  Хумшар, Нацуркан и Бегущий За Ветром,
который  выглядел  самым молодым в этой четверке,  почтительно сложили
ладони перед грудью и низко поклонились.
     - Меня зовут Кублан-хан.  Я и  мои  люди  представляем  в  Кайвае
ханство Степного Ветра. Мы так много слышали о вас, что, увидев своими
глазами,  так обрадовались,  что забыли о приличиях. Простите, генерал
Фалфай,  если мы отвлекли вас от каких-то важных мыслей. Поверьте, все
что мы хотели - это  выразить  вам  свое  почтение  и  уважение.  Ваши
подвиги, несомненно, войдут в легенды!
     Генерал Фалфай  едва  заметно погрустнел,  но постарался ответить
бодрым голосом:
     - Приятно видеть столь учтивого и вежливого молодого человека. Вы
сказали,  что  принадлежите  к степному народу,  а мне кажется,  что я
разговариваю с благовоспитанным кайвайцем.
     - Не  все  степняки  -  дикари,  и  не  все  кайвайцы  -  образцы
добродетели, - заметил Кублан-хан.
     Генерал прищурился:
     - Весьма едкое высказывание для молодого человека.
     Кублан-хан поклонился:
     - Простите, если я невольно оскорбил ваши патриотические чувства.
Я ни в коем случае не хотел чем-то обидеть кайвайцев ВООБЩЕ.  Я  всего
лишь  имел в виду,  что среди каждого народа можно встретить как самых
благороднейших людей, так и отъявленных негодяев.
     - Я понял вас,  юноша.  Я даже могу в чем-то согласиться с  вами.
Возможно, наши взгляды не так уж и далеки друг от друга.
     - Это  очень  лестно  для  меня,  - с очередным поклоном произнес
Кублан-хан.  - Не будет ли с мой стороны слишком смелым шагом,  если я
приглашу вас посетить наше посольство?
     - Посетить посольство степного ханства? - генерал призадумался. -
Не будет ли это  расценено,  как  сношение  с  потенциальными  врагами
Кайвая?
     - Помилуйте,   какие   же   мы   враги?  -  простодушно  удивился
Кублан-хан.  - Наше ханство так мало  и  молодо,  что  в  сравнении  с
могучим  древнем  Кайваем кажется муравьем на слоновьей дороге.  Кроме
того,  кто осмелится заподозрить вас,  благородного генерала,  который
уже  неоднократно  доказывал свою верность Кайваю и императору Лайтэю?
Взять хотя бы ваш последний подвиг,  так  прекрасно  воспетый  сегодня
императорским театром!
     Генерал грустно улыбнулся:
     - Да уж, представление получилось просто великолепное.
     - Вы   находите?   А  как  вам  понравился  Дулайфун,  с  блеском
исполнивший вашу роль?
     - Да, с блеском... - эхом откликнулся Фалфай.
     Кублан-хан решил вновь перейти в атаку:
     - Конечно,  мы - простые  степняки,  но  мы-то  понимаем,  в  чем
разница  между театральным представлением и настоящей войной.  Разница
такая же,  как  между  вами,  великим  генералом  Фалфаем  и  фигляром
Дулайфуном, который отобрал у вас славу, почести и награды.
     Генерал вздрогнул, но промолчал...
     - Простите мою горячность,  - быстро заговорил Кублан-хан, словно
только сейчас осознав  свою  оплошность,  -  недостаток  воспитанности
мешает   мне   скрывать  правду  и  восхвалять  тех,  кто  похвалы  не
заслуживает.
     Фалфай опустил взгляд.  Даже если  в  глубине  души  он  разделял
мнение Кублан-хана, то на словах никогда не согласился бы с ним.
     Молодой хан продолжал:
     - Конечно,  Дулайфун красиво двигается,  он ловок и проворен.  Но
все это не более,  чем игра.  В реальном бою все его прыжки и  кувырки
совершенно  непригодны.  Поэтому  мы,  степняки,  намного  выше  ценим
настоящих воинов, а не тех, кто тщиться им подражать...
     - Что я слышу?!  - раздался голос из-за спин степняков.  - Гостям
Кайвая не понравилось представление?
     Оказалось, что   это   Дулайфун   собственной  персоной,  который
неслышно подошел сзади.  Актер был не  один  -  рука  об  руку  с  ним
шествовала сама принцесса Лаймасай.  Слуги принцессы держались позади,
стараясь не попадаться на глаза своей госпоже, но готовые исполнить ее
любое,  даже  невысказанное вслух,  желание.  Вблизи стало видно,  что
несмотря на толстый слой белил и румян, Лаймасай выглядит очень молодо
и  мило.  Особенно  украшали ее личико живые и игривые глаза,  которые
сейчас с детским наивным любопытством разглядывали посольство  ханства
Степного Ветра.
     Степняки и  генерал  Фалфай  низко  поклонились дочери императора
Лайтэя.
     Кублан-хан назвал себя и  своих  спутников,  а  потом  заговорил,
обращаясь не к задавшему вопрос актеру, а исключительно к девушке:
     - Мы  сегодня впервые посетили представление кайвайского театра и
пребываем в совершеннейшем восхищении  от  мудрых  стихов,  прекрасной
музыки и непревзойденной игры актеров...
     Лаймасай еле  заметно  улыбнулась  и слегка сжала руку Дулайфуна.
Кублан-хан заметил оба этих движения и поменял тон с почтительного  на
утонченно-насмешливый:
     - Но  на  наш  взгляд - надо признаться,  на взгляд простоватых и
грубоватых степняков - игра  актеров  не  должна  превозноситься  выше
подвигов истинных героев Кайвая. Например, таких, как генерал Фалфай.
     Принцесса удостоила скромно молчавшего генерала беглого взгляда:
     - А-а-а,  так  это вы тот самый генерал Фалфай,  который послужил
прототипом для роли Дулайфуна?
     От подобной постановки вопроса генерал вздрогнул,  словно получил
пощечину. Но, спрятав обиду под дежурной улыбкой, он произнес:
     - Я  всегда  честно  выполнял  свой  долг  перед  Кайваем и перед
императором Лайтэем.  Я счастлив, что мои скромные усилия столь высоко
оценены, став основой для сегодняшнего восхитительного представления.
     - Да,  представление получилось изумительным, - принцесса еще раз
украдкой пожала руку своего спутника.  - А Дулайфун  вновь  подтвердил
титул самого великолепного и неподражаемого актера Кайвая.
     Кублан-хан горячо заговорил:
     - Никто  не  может оспорить актерское мастерство Дулайфуна.  Но в
сравнении  с  искусством  настоящего  воина  оно   выглядит   чересчур
слащавым.
     - Да?  -  принцесса  с  возрастающим  любопытством  посмотрела на
молодого степняка.  - Вы такой знаток театра,  что  можете  судить  об
уровне игры актера?
     - Я не знаток театра. Я знаток боевых искусств!
     - Тогда не будете ли вы столь любезны,  и не продемонстрируете ли
нам что-нибудь? - с легкой иронией предложила принцесса Лаймасай.
     - Да,  да! - поддержал принцессу Дулайфун. - Вы много рассуждаете
о  вещах,  в  которых  не разбираетесь.  Так позвольте и нам составить
мнение о ваших талантах!
     Только теперь Кублан-хан сообразил, насколько далеко зашел, желая
произвести  впечатление на принцессу.  Он сам пока не понимал,  почему
явно выказываемое расположение Лаймасай к Дулайфуну  вызывало  у  него
раздражение.  Но  зато  он  вспомнил,  что  их  миссия  в  Кайвае была
разведывательной. Бегущий За Ветром много раз повторял, что они должны
наблюдать,   запоминать,  делать  выводы,  но  ни  в  коем  случае  не
привлекать к себе внимание. Теперь же Кублан-хан из-за своего горячего
нрава и нелепой ревности нарушил все наставления волшебника.
     Юноша робко  взглянул  на  Бегущего  За  Ветром...  и  с  немалым
изумлением  увидел  в  его  глазах  одобрение.  Кублан-хан   не   стал
задумываться,  почему  его  наставник  так  резко поменял свое мнение.
Окрыленный поддержкой волшебника, он приободрился и сказал Лаймасай:
     - Ваше желание,  принцесса, для меня - закон. Чтобы доставить вам
удовольствие,  я с радостью покажу вам боевое искусство степняков.  Но
для этого мне потребуется достаточно большая площадка.
     - Сцена?
     - Нет.  На сцене блистает Дулайфун,  а я не собираюсь  оспаривать
его славу. Мне бы подошла площадь перед резиденцией императора Лайтэя,
вашего великого отца и владыки Кайвая.  А еще мне нужно, чтобы на этой
площади  в  разных  местах воткнули в землю несколько шестов высотой с
человеческий рост.  И было бы  совершенно  замечательно,  если  бы  на
вершины шестов насадили тыквы или иные округлые предметы.
     Принцесса повернулась к своим слугам и коротко бросила:
     - Слышали? Выполняйте!
     Двое слуг  опрометью бросились исполнять повеление своей госпожи.
Остальные застыли с напряженно-внимательными выражениями на лицах.
     - Что еще потребуется храброму воину?  - с милой улыбкой спросила
Лаймасай у Кублан-хана.
     - Моя лошадь и комплект полного вооружения.  Но с этим разберутся
только мои люди.  Чужого моя лошадь к себе не подпустит.  Нацуркан, не
сочти за труд, приведи на площадь мою лошадь.
     Верный товарищ  и  соратник  Кублан-хана  коротко кивнул и быстро
зашагал туда, где гости оставили своих лошадей.
     - Проводи его,  Нуйван!  - приказала принцесса  одному  из  своих
слуг.   -   Проследи,   чтобы   дворцовая   стража  не  помешала  моим
развлечениям!
     Лаймасай сделала приглашающий жест степнякам и генералу Фалфаю:
     - Прошу вас проследовать к главной площади! Кублан-хан, проводите
меня!
     Последняя фраза  означала,  что  молодой  степняк  должен  подать
принцессе руку.  Но ее  уже  сопровождал  актер  Дулайфун,  пожиравший
глазами  своего  потенциального  соперника.  Мгновение  поколебавшись,
Кублан-хан  занял  место  возле  принцессы  с  другой  стороны.   Так,
сопровождаемая сразу двумя кавалерами,  Лаймасай направилась к главной
площади Летнего дворца.
     Бегущий За Ветром вместе с Хумшаром и  Фалфаем  держался  позади.
Волшебник  поддерживал  вежливую  беседу  с генералом,  а сам при этом
внимательно  прислушивался  к  фразам,  которыми  обменивались  шедшие
впереди молодые люди. Он с удовлетворением отмечал, что его подопечный
с  успехом  справляется  с  непростой  задачей.  Простой  степняк   за
последние   пять   лет   превратился   в   неплохого  политика,  умело
жонглирующего словами и фразами.  То,  что Кублан-хан обратил на  себя
внимание  принцессы,  Бегущий  За Ветром считал несомненной удачей.  А
личный интерес юноши к Лаймасай волшебник расценивал,  как  величайший
успех.
     Новости по   Летнему  дворцу  распространялись  с  необыкновенной
скоростью.  Когда принцесса Лаймасай и ее компания  дошли  до  площади
перед резиденцией императора, на трибунах уже рассаживались придворные
сановники и приглашенные гости,  чтобы посмотреть на то,  как  молодой
посол степного ханства будет демонстрировать свое боевое мастерство.
     Сам император  Лайтэй  все  еще катался на лодке по искусственным
прудам,  так что зрителей собралось не так уж много. Однако Бегущий За
Ветром не сомневался,  что уже завтра имя Кублан-хана будет на устах у
всех обитателей дворца.
     Слуги закончили свою работу,  установив на площади  около  дюжины
шестов   с   насаженными   на  них  тыквами.  Нацуркан  привел  лошадь
Кублан-хана. Издалека увидев своего хозяина, скакун радостно заржал.
     - Достаточно ли вам света?  - спросила принцесса у Кублан-хана. -
Не помешают ли вам сумерки?
     - Нисколько!   -   ответил   молодой  человек.  -  Дворец  вашего
властительного отца освещен таким большим количеством  ярких  фонарей,
что мне кажется, будто солнце стоит в зените и оттуда любуется на вашу
красоту.
     Бегущий За Ветром удивленно прислушался.  Он  и  сам  не  помнил,
когда  успел  научить  полудикого  степняка  таким  цветистым  фразам.
Впрочем,  вполне вероятно,  Кублан-хану подсказывало нужные слова  его
неожиданно вспыхнувшее чувство к принцессе Лаймасай.
     А вот  Дулайфун  был  явно  не  в  восторге  от близости внезапно
появившегося соперника.
     - Не пора ли начинать?  - с некоторым раздражением спросил актер.
-  Долго ли принцесса,  дочь самого императора Кайвая,  должна ожидать
начала представления?
     Кублан-хан бросил на Дулайфуна один короткий взгляд,  который  не
предвещал  тому  ничего  хорошего  в самом ближайшем будущем,  а потом
поклонился Лаймасай:
     - С вашего позволения, принцесса...
     - Да, да, начинайте! - игриво разрешила девушка.
     Кублан-хан махнул Нацуркану рукой,  и тот выпустил поводья. Затем
Кублан-хан коротко свистнул. Лошадь, поняв приказ хозяина, помчалась к
нему и  остановилась  рядом,  как  вкопанная.  Молодой  степняк  легко
вспрыгнул в седло и засунул уздечку за свой широкий,  расшитый золотом
и серебром пояс.  Он вынул лук из притороченного к седлу налучья, а из
колчана  достал  несколько  стрел и зажал их в зубах.  Затем он ударил
пятками по бокам лошади,  и та мгновенно сорвалась с места. Кублан-хан
управлял своей лошадью лишь коленями и пятками.
     Вначале всадник   выскочил   на   середину   площади,   и  лошадь
закружилась на  месте,  словно  маленький  лохматый  вихрь.  Раздалось
жужжание,  и  в  разные  стороны полетели длинные стрелы,  выпускаемые
Кублан-ханом с невероятной быстротой. Зрители на трибунах закричали от
страха,  но  ни  одна  из  стрел  не  пролетела мимо мишеней.  Все они
пронзили тыквы и воткнулись в шесты.
     Отстрелявшись, Кублан-хан  звонко   засвистел,   и   его   лошадь
зигзагами  помчалась  по  площади.  Молодой  воин  выхватил саблю и на
полном скаку рассек те мишени,  которые  не  были  поражены  стрелами.
Затем  он вернулся к принцессе,  остановил лошадь и спрыгнул на землю.
Демонстрация боевого мастерства заняла всего несколько минут.
     Лаймасай была совершенно поражена. Увиденное настолько отличалось
от   всех  тех  зрелищ,  которыми  услаждали  обитателей  дворца,  что
принцесса просто не могла осознать,  ЧТО проделал Кублан-хан.  Из всех
кайвайцев,  пожалуй,  только генерал Фалфай мог по достоинству оценить
смертоносное  искусство   молодого   степняка.   Но   он   предпочитал
помалкивать.
     Кое-где на трибунах послышались робкие неуверенные хлопки.
     - И  это  все?  -  с  нескрываемой насмешкой спросил Дулайфун.  -
Подготовка  к  представлению  оказалась  более   сложной,   чем   само
представление.
     - Если это кажется вам таким простым,  то не попробуете ли вы это
повторить? - убийственно-вежливо предложил Кублан-хан.
     - Такие трюки слишком  грубы  для  древних  традиций  кайвайского
театра! - ответил актер.
     - Это не трюки для театра!  - парировал Кублан-хан.  - Это боевое
искусство для реальной жизни.  Это искусство побеждать в бою,  а не на
театральной сцене.
     Принцесса Лаймасай выглядела несколько растерянной. Легким кивком
головы она поблагодарила Кублан-хана:
     - Вы заинтересовали меня.  То,  что  вы  сделали,  было  довольно
необычно и... слишком быстро. Я многого не успела разглядеть. Надеюсь,
что вы не откажетесь как-нибудь еще раз повторить это представление?
     - Ради вас,  прекрасная принцесса,  я проделаю это  сколько  раз,
сколько вы пожелаете! - галантно произнес Кублан-хан.
     Дулайфун стиснул  зубы,  так  что на скулах заиграли желваки,  но
промолчал.
     - Вы заинтересовали меня,  - повторила принцесса,  выпуская  руку
актера. - А сейчас я хочу отдохнуть.
     Лаймасай зашагала   в  сторону  императорской  резиденции.  Слуги
поспешили за ней.  Остальные  люди,  слегка  обескураженные,  остались
стоять  на  месте.  Для  дочери  императора  столь  поспешный уход был
необычен и почти неприличен.
     Первым опомнился Дулайфун.  Он с нескрываемым презрением  оглядел
послов ханства Степного Ветра, фыркнул и быстро пошел назад в театр.
     Генерал Фалфай подошел к Кублан-хану:
     - Если   ваше  предложение  еще  остается  в  силе,  то  я  бы  с
удовольствием навестил вас в резиденции вашего посольства.
     - Всегда рад вас видеть!  -  радушно  улыбнулся  тот.  -  Но  чем
вызвана такая быстрая перемена вашего мнения?
     - Я  внезапно  понял,  что  Кайвай  должен видеть в вашем ханстве
Степного Ветра не вассала или подданного,  а союзника, с которым нужно
считаться.
     Взаимно раскланявшись,  молодые  степняки  простились  с Фалфаем.
Когда рядом не осталось ни одного кайвайца,  Кублан-хан шумно вздохнул
и вопросительно посмотрел на Бегущего За Ветром:
     - Кажется, я сегодня наделал много глупостей?
     - Ужасно много! - с веселой улыбкой согласился волшебник. - Ты не
просто "вышел в свет", ты буквально ворвался в сердце Кайвая верхом на
лошади  и  с  оружием в руках.  Учти,  это не пройдет незамеченным.  С
сегодняшнего   дня   кайвайцы   будут   следить   за   нами   особенно
внимательно...
     Кублан-хан поник головой, полностью принимая все упреки.
     - ...Кроме того,  ты своей удалью добился того, что внес сомнения
в умы высших сановников Кайвая, - продолжил Бегущий За Ветром. - А это
неплохо.  Очень неплохо.  Это даже лучше,  чем я предполагал. На ткани
мироздания могут  завязаться  самые  неожиданные  узелки  человеческих
судеб...
     Последние слова  молодые  степняки  не совсем поняли.  Но они уже
привыкли к тому,  что их наставник,  друг и  помощник  иногда  говорит
загадками.

                                 * * *

     Прошло две недели...
     - Где  Кублан-хан?  Кто  последним  видел  Кублан-хана?  - грозно
вопрошал Нацуркан слуг в резиденции посольства ханства Степного Ветра.
     Вообще-то молодые степняки под благотворным влиянием Бегущего  За
Ветром  давно  уже стали вполне вежливыми и довольно терпимыми,  но...
когда сталкивались с нерасторопностью слуг,  то  могли  схватиться  за
плетку.  Их  не  остановило бы даже то,  что не все слуги в резиденции
являлись выходцами из северо-западных  и  западных  кочевий,  ведь  на
работу  к  иностранцам  нанимались  и  кайвайцы  (причем,  разумеется,
какая-то их часть являлась засланными шпионами и соглядатаями).
     Несмотря на гнев Нацуркана,  который помимо обязанностей  первого
советника    посольства    выполнял    функции   руководителя   службы
безопасности, слуги согнулись в низких поклонах... и молчали.
     - Это что,  заговор? - вскричал Нацуркан и начал нащупывать рукой
эфес сабли.
     В этот момент появился заспанный Хумшар,  на ходу застегивая пояс
и прилаживая на голову маленькую шапочку  из  золотой  парчи  -  особо
модный предмет одежды в Кайвае в этом сезоне:
     - Что за шум? Нацуркан, что случилось?
     - Никто из слуг не может мне ответить,  где находится Кублан-хан.
И это при том,  Хумшар,  что я лично приказал им не  спускать  глаз  с
господина.
     Хумшар понимающе кивнул. Кублан-хан в последнее время использовал
каждую свободную минуту,  чтобы съездить в  Летний  дворец  императора
Лайтэя,  благо  что  всадник  мог  добраться  туда  за пару часов.  И,
конечно,  не дела посольства увлекали молодого степняка, а возможность
новой встречи с юной принцессой Лаймасай.
     Бегущий За  Ветром  делал  вид,  что  не  замечает слишком частых
отлучек Кублан-хана,  предоставив  молодому  человеку  полную  свободу
действий.  Сам волшебник тоже часто покидал резиденцию посольства,  но
никто не знал, куда и зачем он направлялся, и даже Нацуркану не пришло
бы в голову направить слуг для слежки за ним.
     - Последний  раз  спрашиваю:  почему  вы не выполнили мой приказ?
Почему в данный момент Кублан-хан находится в одиночестве?! Почему его
никто  не охраняет и не защищает?!!  Почему,  вообще,  никто из вас не
знает, где находится наш господин?!!!
     Пальцы Нацуркана сомкнулись вокруг рукоятки  сабли.  Конечно,  он
никого  не  собирался  зарубить,  но  в  гневе  обычно  щедро раздавал
нерадивым слугам весомые удары плашмя.
     В этот момент в зал вбежал запыхавшийся воин из посольской охраны
и радостно прокричал:
     - На дороге показался Кублан-хан!
     Нацуркан погрозил слугам кулаком:
     - Радуйтесь, лентяи! Вам повезло!
     Затем вместе  с  Хумшаром  он  поспешил  навстречу своему другу и
господину.  Кублан-хан вихрем проскочил подъемный  мост  надо  рвом  и
остановился  во  дворе  перед  дворцом  -  резиденцией посольства.  Он
выглядел немного утомленным, но довольным.
     Соскочив с лошади и бросив поводья  одному  из  слуг,  Кублан-хан
радостно приветствовал Нацуркана и Хумшара:
     - Доброе утро, друзья! Оно сегодня необыкновенно доброе, правда?
     - Тебе  лучше знать,  - Нацуркан старался выглядеть строго и даже
немного обиженно,  но при виде улыбающегося Кублан-хана  сам  не  смог
удержаться от улыбки. - Опять был на празднике в Летнем дворце?
     - Верно.  Сегодня  ночью,  вернее,  вчера ночью проходил праздник
плавающих  фонариков.  На  маленьких   плотиках   и   лодочках   сотни
разноцветных  бумажных  фонарей плавали по дворцовым прудам.  Это было
очень красиво! Мы даже не заметили, как наступило утро.
     - Вы с Лаймасай? - уточнил Хумшар.
     Глаза Кублан-хана мечтательно устремились куда-то вдаль:
     - Да, мы с Лаймасай.
     - И ты опять не  взял  с  собой  никого  из  нас,  -  укоризненно
произнес  Нацуркан.  - Если ты считаешь,  что мы бы помешали,  то взял
хотя бы трех надежных слуг.
     - Как вы могли подумать,  что  я  хотел  от  вас  отделаться?!  -
возмутился Кублан-хан.  - Вы же мои лучшие друзья...  Но, понимаете, я
должен был поехать один,  даже без слуг. Ведь это не официальный визит
в Летний дворец, а личная встреча.
     - Точнее,  свидание,  - поправил его Нацуркан.  - Причем свидание
тайное.  И именно поэтому я, как первый советник, настаиваю, чтобы ты,
Кублан-хан,  в следующий раз не покидал пределов посольской резиденции
без охраны. Пусть охрана будет негласной, но она необходима.
     - Ты думаешь, что в Летнем дворце не следят за каждым моим шагом?
- с улыбкой произнес Кублан-хан. - Думаешь, охрану не обнаружат еще до
того, как мы переступим границу резиденции императора?
     - Охрана,  по крайней мере,  будет свидетельствовать о том, что в
посольстве  знают,  где  ты находишься,  - заметил Хумшар.  - А сейчас
императорской службе безопасности ничего не стоит сделать  так,  чтобы
ты исчез. Исчез тихо и бесследно.
     - И зачем это надо?
     - Императору   могут  доложить,  что  дикий  кочевник  не  только
проявляет повышенный  интерес  к  его  дочери,  но  и  сама  принцесса
увлеклась кочевником сверх меры. Разве не так?
     - Я бы очень хотел,  Хумшар,  чтобы твои слова хотя бы наполовину
соответствовали действительности!  Боюсь,  что  я  привлекаю  внимание
принцессы лишь тем,  что являюсь выходцем из другого мира. Я для нее -
забавное существо, которое она хочет получше рассмотреть и изучить.
     - Пока все считают так же,  тебе ничего  не  угрожает,  -  сказал
Нацуркан.  - Но общее мнение может измениться.  Или его могут изменить
те, кто питает к тебе личную неприязнь.
     - Ты говоришь о Дулайфуне? Об этом актеришке?
     - Не стоит недооценивать Дулайфуна.  Актеры императорского театра
вхожи  в  покои  членов  императорской  семьи  и  даже  самого Лайтэя.
Дулайфун может нашептать в уши высшим сановникам такие слова,  которые
настроят  их  против  тебя.  Что такое жизнь одного кочевника-дикаря в
сравнении с честью семьи императора Лайтэя, владыки великого Кайвая?
     Кублан-хан задумался:
     - Возможно,  ты прав.  От жалкого  актеришки  можно  ждать  любой
подлости. Он не благородный воин, а кривляка и лицедей...
     - Ну? - поторопил Нацуркан, обрадовавшись, что его предупреждения
наконец-то услышаны.
     - ...Но я его не боюсь! - заявил Кублан-хан.
     Нацуркан и Хумшар хором воскликнули:
     - А зря!
     Хумшар добавил:
     - Мы в чужой стране, и должны точно рассчитывать каждый свой шаг,
каждый взгляд, каждое слово. Именно так нас учил Ветрай.
     Даже между  собой  степняки  называли  Бегущего  За  Ветром  этим
вымышленным именем.  Во-первых,  так они избегали  опасности  случайно
проговориться  при  посторонних.  Во-вторых,  как  известно,  во  всех
посольских резиденциях стены  имели  глаза  и  уши.  Соглядатаи  среди
слуг-кайвайцев  могли  как  бы случайно оказаться рядом и услышать то,
что следовало сохранять в секрете.
     - Кстати, а где сам Ветрай? - спохватился Кублан-хан. - Мне нужно
с ним поговорить.
     Нацуркан усмехнулся:
     - Он  так  же  неуловим,  как  и  ты.  Но за него-то я совершенно
спокоен. Когда возникнет необходимость, он появится сам.
     Кублан-хан потянулся:
     - Ну,  раз  Ветрая  в  посольстве  нет,  то  я,  пожалуй,  пойду,
высплюсь.  Сегодня  после обеда в Летнем дворце состоится соревнование
по запуску воздушных змеев.
     - Ветрай  тебе  нужен  был  только  для  этого?  -  с   некоторым
разочарованием спросил Нацуркан.
     - Нет.  Я  в  соревновании не участвую.  Я сегодня ночью случайно
услышал  один  занимательный  разговор  между  генералами  Йайсаем   и
Дунчаном.  Хотел  его  обсудить.  Надеюсь,  что Ветрай скоро появится.
Уверен, он по своим каналам тоже скоро узнает эту новость.
     - Какую новость?
     - Кайвай  собирается  потребовать  дань  от   Низового   ханства.
Генералы обсуждали количество и состав военных отрядов, которые должны
будут сопровождать чиновников - сборщиков дани.
     Низовое ханство располагалось к юго-западу от Кайвая и к  югу  от
ханства  Степного  Ветра.  Оно  не  входило  в  союз  степных народов,
созданный Бегущим За Ветром.  Его жители в последнюю сотню лет перешли
к   оседлому   образу  жизни,  поселились  в  дельте  реки  Самсандал,
возделывали поля  и  выращивали  сады.  Видимо,  чиновники  императора
Лайтэя решили,  что этого достаточно, чтобы включить Низовое ханство в
состав Кайвая, установить там свои законы и обложить бывших кочевников
данью.
     - Интересно,  что  предпримет  хан Котенар?  - задумчиво произнес
Хумшар.
     - Я уверен, что владыка Низового ханства не покориться без боя, -
сказал  Нацуркан.  - Но будет ли он воевать с Кайваем в одиночку,  или
обратится к нам за помощью?
     Кублан-хан пожал плечами:
     - Хан Котенар не глуп и не труслив.  Несомненно,  он  знает,  что
Кайвай уже не так силен,  как раньше. Но в то же время Кайвай и не так
слаб,  чтобы Низовое ханство сражалось с ним один на один. Однако, как
все  удачно  складывается!  Император  Лайтэй  сам  начинает  войну со
степными ханствами.  Я не  удивлюсь,  если  один  наш  знакомый  помог
кайвайским  чиновникам  и  генералам  принять  губительное  для страны
решение.
     Хумшар и Нацуркан согласно  закивали  головами.  Все  вместе  они
направились   в   главный   дворец   резиденции   посольства.  Посреди
просторного двора они могли  общаться  достаточно  свободно,  так  как
соглядатаи  не имели возможности приблизиться к ним незамеченными.  Во
дворце же они говорили о лошадях,  об охоте и оружии,  то есть о  том,
что,  по  мнению  кайвайцев,  и  должно было составлять интересы диких
кочевников.

                                * * *

     Кублан-хану не удалось хорошенько выспаться.  После его появления
в посольстве прошло всего три часа, когда дозорные объявили:
     - Приближается группа кайвайских всадников!
     Слуги забегали   и   засуетились,  готовясь  встретить  нежданных
гостей.  Нацуркан,  как первый советник посольства,  вышел к  воротам,
чтобы  выказать  высокопоставленным  кайвайцам соответствующий почет и
уважение.
     Оказалось, что  прибыл  генерал  Фалфай.  После   знакомства   на
театральном   представлении   он  уже  дважды  бывал  во  дворце,  где
разместились представители ханства Степного Ветра,  поэтому чувствовал
себя здесь достаточно уверенно.  Генерал Фалфай, несмотря на возраст и
некоторый избыточный вес,  легко спрыгнул с коня и поклоном ответил на
поклон Нацуркана:
     - Приветствую вас,  мой молодой друг.  Сожалею, но у меня на этот
раз нет времени для долгих церемоний.  Не соблаговолит  ли  Кублан-хан
поговорить со мной?
     - Думаю,  его  уже  разбудили,  -  усмехнулся  Нацуркан.  - А это
означает,  что очень скоро он появится,  чтобы засвидетельствовать вам
свое почтение. А тем временем прошу вас пройти внутрь.
     Первый советник  сделал  приглашающий  жест и отступил в сторону,
пропуская генерала вперед.  Тот уверенно зашагал к парадному входу  во
дворец.  Сопровождавшие  его  кавалеристы  спешились,  но  не передали
поводья подбежавшим слугам.  Это  означало,  что  визит  Фалфая  будет
кратковременным и полуофициальным.
     Кублан-хан встретил  генерала Фалфая у входа во дворец.  Несмотря
на бессонную ночь, он выглядел свежо и бодро.
     - Добро пожаловать в нашу скромную обитель!  - Кублан-хан вежливо
поклонился. - Извините, что не оказали вам достойный прием, подобающий
вашему положению в государстве.  Ваше появление несколько  неожиданно.
Не окажете ли мне честь, позавтракав со мной?
     - Позавтракать?  - генерал добродушно улыбнулся.  - По-моему, уже
близится время обеда.  Но,  как мне кажется,  я догадываюсь о  причине
вашего позднего завтрака.
     Фалфай и Кублан-хан обменялись испытующими взглядами.
     - Впрочем, от легкого угощения я не откажусь, - произнес генерал.
- Пища и напитки в вашем дворце необыкновенно вкусны и приятны.
     - Вы стали приверженцем степной кухни?
     - Я всегда предпочитал простую пищу всяческим кулинарным изыскам.
     - Тогда, надеюсь, наш скромный завтрак придется вам по вкусу.
     - Не сомневаюсь в этом,  - генерал  огляделся.  -  Надеюсь,  ваши
соратники также разделят трапезу.
     Кублан-хан махнул  рукой  Нацуркану,  зовя  за собой,  и приказал
одному из слуг:
     - Отыщи Хумшара. Пригласи в обеденный зал.
     - Я рассчитывал, что смогу увидеться и с вашим третьим спутником,
этим начинающим волшебником по имени Ветрай.
     Кублан-хан прищурился:
     - Вам  непременно нужно собрать в одном месте всех послов ханства
Степного Ветра?
     - Ваше общество так приятно мне,  что я  рассчитывал  насладиться
беседой с вами в полной мере.
     Кублан-хан одним  движением  глаз  показал  на снующих неподалеку
слуг-кайвайцев:
     - Чтобы беседа была свободной и непринужденной, ее лучше вести не
во дворце, а на свежем воздухе.
     Генерал Фалфай  его  понял,  и  следующую  фразу  произнес слегка
изменившимся голосом:
     - Именно поэтому я рассчитывал, что к нам присоединится Ветрай.
     Кублан-хан напрягся.  Неужели кайвайцы раскрыли тайну Бегущего За
Ветром? Не потому ли генерал привел в посольство вооруженных всадников
и хотел собрать всех степняков вместе?  Что затевал Фалфай? Уничтожить
опасных  врагов  Кайвая  одним  ударом?  Может  быть,  именно  поэтому
Бегущего За Ветром не было в резиденции?  Но нет,  волшебник не бросил
бы в трудную минуту своих друзей и учеников...
     Стоило только молодому человеку подумать об этом, как из бокового
прохода навстречу выступил сам  Бегущий  За  Ветром.  Волшебник  низко
поклонился, играя роль верноподданного Кублан-хана, и произнес:
     - Я  услышал,  что здесь прозвучало мое имя,  и подумал,  что вы,
Кублан-хан, хотите меня видеть.
     - Твое появление своевременно и необходимо.  Я  всегда  рад  тебя
видеть.  И  генерал  Фалфай,  как  мне  кажется,  рассчитывал  на твое
присутствие в посольстве.
     Кублан-хан знал,  что еще три часа назад  Бегущего  За  Ветром  в
посольстве   не  было.  Слуги,  которым  было  строго-настрого  велено
разбудить своего господина при появлении волшебника, не видели, как он
вернулся  в  резиденцию.  Следовательно,  волшебник появился во дворце
только что,  воспользовавшись своим искусством.  Кублан-хан перехватил
несколько  удивленных  взглядов,  которыми  обменялись слуги-кайвайцы.
Должно быть,  способности того,  кого они знали под именем Ветрая,  их
насторожили.   Только   самая  острая  необходимость  могла  заставить
Бегущего За Ветром  пойти  на  такой  риск.  Кублан-хан  едва  заметно
вздохнул.  Все  свидетельствовало  о  том,  что их пребывание в Кайвае
скоро закончится.  Вернее,  закончится их МИРНОЕ пребывание.  Скоро  в
глазах кайвайцев они превратятся в захватчиков и поработителей.
     Кублан-хан, Фалфай,  Нацуркан, Хумшар и Бегущий За Ветром уселись
за накрытый стол.  Позади них застыли слуги,  готовясь предвосхитить и
исполнить  даже  невысказанные  желания своих господ.  Повинуясь одним
только легким движениям пальцев, они разливали в чашки чай и подносили
блюда с яствами.
     За столом,  согласно этикету Кайвая, разговор велся исключительно
о приятных вещах:  о  цветах,  о  картинах  на  стенах,  об  искусстве
мастеров,  изготовивших чашки,  вазы и блюда столового сервиза. В виде
исключения,   отдавая   дань   уважения   хозяевам,   генерал   Фалфай
поинтересовался   здоровьем   степных  скакунов  и  выслушал  в  ответ
благодарственные слова.
     Соглядатаи-кайвайцы должны были успокоиться.  Казалось,  что  это
обычный визит вежливости, за которым генерал мог скрывать лишь желание
получше узнать потенциального противника.  Собственно,  именно  так  и
объяснял  Фалфай  императору Лайтэю причину своих посещений резиденции
посольства ханства Степного Ветра.  До вчерашнего дня он и сам себе не
мог  толком  объяснить,  почему его так тянет к молодым жизнерадостным
степнякам.  Только ли потому,  что они напоминали его самого в юности?
Или  он  и  в самом деле ощущал исходившую от них опасность?  И только
вчера вечером Фалфай понял,  в чем заключалась причина его повышенного
интереса к посольству ханства Степного Ветра.
     Закончив трапезу,  гость и хозяева поднялись и вышли для прогулки
во дворцовый сад.  Слуги находились неподалеку,  но тихо произнесенные
слова  не  долетели  бы  до их ушей.  Кроме того,  внезапно налетевший
легкий ветерок шевелил ветви,  играл листьями и цветами, что еще более
затрудняло подслушивание.
     Кублан-хан вопросительно  посмотрел  на  Бегущего За Ветром.  Тот
едва  заметно  кивнул  головой,  предоставляя  своему  ученику  полную
свободу действий.
     Кублан-хан обратился к Фалфаю:
     - Уважаемый генерал,  здесь, в этом саду, мы можем говорить более
свободно,  чем во дворце...  Если,  конечно,  вы не желаете продолжить
беседу о совершенной форме вазочки для варенья из лепестков жасмина.
     Последние слова    были    произнесены    с    оттенком   легкого
пренебрежения,  что должно было продемонстрировать истинное  отношение
степняков к этому вопросу.
     Фалфай наклонился,  чтобы  понюхать  цветок  розы,  и в это время
незаметно огляделся,  удостоверяясь в  правдивости  слов  Кублан-хана.
Потом  внимательный,  оценивающий  взгляд  он  бросил  на  Бегущего За
Ветром.
     Выпрямившись, генерал произнес:
     - Я уже третий раз посещаю ваш дом,  но никогда еще  не  приходил
сюда с таким тяжелым сердцем.
     Степняки поняли,   что   пришло  время  долгожданного  серьезного
разговора, и обратились в слух.
     Фалфай продолжил:
     - Вчера произошло несколько событий,  которые,  как мне думается,
должны изменить будущее Кайвая.  К сожалению,  мало кто в нашей стране
понимает значимость произошедшего.
     - И поэтому вы решили обратиться к нам? - спросил Кублан-хан.
     - Я уверен,  что вы можете сыграть  весьма  значительную  роль  в
судьбе Кайвая... Если уже ее не играете.
     - При всем моем уважении,  генерал Фалфай, но упоминание о "роли"
и косвенное сравнение нас с актерами  не  вполне  соответствует  нашим
представлениям о наших целях и делах, - произнес Кублан-хан.
     Бегущий За Ветром сделал шаг вперед:
     - Если  позволите,  я  тоже  хотел бы внести одно уточнение:  вы,
генерал Фалфай,  сказали,  что некие события  могут  изменить  будущее
Кайвая.  Но будущее нельзя изменить,  его можно только создавать своим
трудом.
     Генерал внимательно оглядел молодых степняков:
     - Кто вы на самом деле?
     - Вы знаете наши имена, - сказал Бегущий За Ветром. - Разве этого
не достаточно?
     - У меня есть все основания полагать, что по крайней мере один из
вас на самом деле носит другое имя.
     - Тогда у меня есть предложение:  откровенность за откровенность.
Ведь  вы  столь  неожиданно  посетили нас не для того,  чтобы играть в
загадки?  Вы хотите поделиться с нами некоторой важной информацией,  а
взамен услышать от нас правдивые ответы на ваши вопросы.
     Генерал кивнул:
     - Раньше я был уверен,  что всегда действовал в интересах Кайвая.
Но в последнее время моя вера оказалась поколеблена.  Дошло  до  того,
что вчера я усомнился в словах императора Лайтэя. Он отдал мне приказ,
который идет вразрез с моими представлениями о справедливости.
     - Он приказал вам отправиться  в  Низовое  ханство  за  данью?  -
спросил  Кублан-хан  и покосился на Бегущего За Ветром,  ожидая оценки
такой осведомленности.
     Волшебник одобрительно кивнул,  и этот жест не  укрылся  от  глаз
Фалфая:
     - Я  не  сомневался,  что  вам уже известно о готовящейся военной
экспедиции.  Поэтому я явился к вам,  чтобы сказать:  я  категорически
против этого решения.  Более того,  я считаю его опасным для Кайвая. Я
знаю о том, что степные ханства уже не так разрознены, как раньше. Уже
пять  лет  они не растрачивают силы в войне друг с другом,  а копят их
для какого-то общего дела.
     - Вы говорили  об  этом  с  императором  Лайтэем  или  с  другими
генералами?
     - Говорил,  и  неоднократно,  - Фалфай пожал плечами.  - Но они и
слушать не хотят о том,  что величию  и  мощи  древнего  Кайвая  может
что-то  угрожать.  Моя  недавняя победа над степными разбойниками лишь
утвердила их в  этом  заблуждении.  Собственно,  именно  моя  удача  и
привела  к  тому,  что  Кайвай  решил  подчинить себе Низовое ханство.
Теперь я почти жалею о том,  что одержал верх.  Маленькая победа может
привести к большому поражению.
     - Возглавить  поход  на  Низовое ханство поручено вам?  - спросил
Бегущий За Ветром.
     - Нет.  Должно быть,  император Лайтэй,  несмотря на мои заслуги,
сомневается в моей решимости. Экспедиционный корпус возглавят генералы
Йайсай и Дунчан. Мне же поручено командовать резервными силами.
     - Вы позволите дать вам один совет?  -  обезоруживающе  улыбнулся
Бегущий За Ветром.
     Пожилой генерал  испытующе посмотрел на молодого степняка,  каким
выглядел великий волшебник:
     - У меня есть все основания полагать,  что отказываться от  ваших
советов  -  значит  навлекать на себя несчастья.  Я с благодарностью и
интересом выслушаю вас.
     - Не спешите покидать пределы Кайвая.  Йайсай и Дунчан будут  так
торопиться  исполнить  повеление  императора,  что  не  заметят вашего
отставания.  А вы тем временем вместе со своей  кавалерией  останетесь
неподалеку  от  Шанжэя.  Вполне  возможно,  что  для  охраны столицы и
императорского двора потребуется значительно больше воинов, чем служит
в дворцовой страже.
     На волшебника   с   удивление  посмотрели  и  генерал  Фалфай,  и
степняки.
     - Я говорю о возможности народного восстания,  - пояснил  Бегущий
За Ветром.  - Люди Кайвая недовольны увеличением налогов и чиновничьим
беззаконием.  У них появились лидеры,  которые готовы повести народных
бойцов против власти чиновников и генералов.
     - Это невозможно! - воскликнул Фалфай.
     - Типичная  ошибка  тех,  кто  обличен  государственной властью и
отгородился  от  народа  стенами  дворцов  и  щитами   охранников,   -
наставительно проговорил Бегущий За Ветром.
     Генерал сделал  протестующий  жест,  но волшебник,  не обращая на
него внимания, продолжил:
     - Повстанцы - это не преступники,  какими  хотят  представить  их
правители.  Просто,  когда  отец видит протянутые к нему руки голодных
детей,  когда он глядит в их просящие глаза, а сам не может прокормить
семью  из-за  того,  что императорский чиновник забрал у него половину
урожая, то в сердце даже самого смиренного и законопослушного человека
загораются  искры гнева.  Год от года искры тлеют,  пока сердца многих
людей не начинают стучать в такт. И тогда пламя восстания взвивается и
обрушивается на угнетателей.
     Кублан-хан не  сомневался,  что  волшебник  очень  хорошо  знал о
готовящемся восстании, если не сам участвовал в его подготовке. Не зря
же  он в последнее время часто и надолго покидал резиденцию посольства
ханства Степного Ветра.
     - Насколько я знаю, людям Кайвая запрещено иметь оружие, - сказал
Нацуркан. - Как же они смогут сражаться со стражниками и солдатами?
     - У  народа  Кайвая  есть оружие!  - уверенно произнес Бегущий За
Ветром.  - Я хотел вам  его  продемонстрировать.  -  Он  посмотрел  на
Фалфая.  -  Уверен,  и  уважаемый  боевой  генерал  с интересом узнает
кое-что новое о своей стране и своем народе.
     - Разговор принял неожиданное направление,  - сказал Фалфай. - Но
взглянуть на народное оружие было бы любопытно. Оно у вас с собой?
     - Нет!  - волшебник едва сдержал смех.  - Не следует понимать мои
слова буквально.  Сегодня вечером я собирался пригласить вас на тайный
турнир боевых единоборств.  Мастера соберутся, чтобы померяться силами
в искусстве рукопашного боя.
     Генерал хмыкнул:
     - Об этом искусстве я много раз  слышал,  но  ни  разу  не  видел
своими  глазами.  И  вообще,  я  уверен,  что вооруженный воин в любом
случае победит безоружного крестьянина.
     - Я хочу предоставить вам  возможность  побывать  на  турнире  и,
возможно, поменять свое мнение.
     - Я  принимаю  ваше приглашение,  - Фалфай немного подумал.  - Но
почему вы не боитесь,  что я выдам вас чиновникам  из  государственной
безопасности?  Вообще-то,  мне следовало бы самому уничтожить вас, как
врагов Кайвая.
     - Но ведь вы прибыли сюда не для того,  чтобы так поступить?  - с
улыбкой произнес Бегущий За Ветром.
     - Вместе  со  мной два десятка закаленных в боях кавалеристов.  И
еще сотня находится неподалеку.
     Степняки невольно схватились за  рукоятки  сабель,  но  волшебник
выглядел совершенно спокойным:
     - Этого недостаточно, чтобы убить нас или взять в плен.
     - Я  подозревал это.  Во время нашей первой встречи я заподозрил,
что послы из молодого  и  быстро  набирающего  силы  степного  ханства
прибыли  в  Кайвай  не  просто  так.  Император  и  прочие генералы не
захотели  меня   слушать.   Поэтому   мне   потребовались   мудрые   и
могущественные  союзники.  Я послал гонцов к одному магу,  который был
другом моего отца.  Последние пятнадцать лет он жил вдали от Шанжэя. В
Летний дворец он прибыл только вчера вечером.
     - Далай-Фай-Чун?  - улыбнулся Бегущий За Ветром. - Давненько мы с
ним не встречались!  Я обязательно навещу его,  ведь ему в  его  годы,
наверное, уже тяжело путешествовать.
     Генерал вздрогнул:
     - Далай-Фай-Чун  сказал  мне,  что  его силы ничтожны перед вашим
могуществом.  Кроме того,  он уверял меня,  что вы действуете во благо
Кайвая. Признаться, мне нелегко было в это поверить.
     - И тем не менее, это так.
     - Я знаю, что вы готовите нападение на Кайвай. А теперь, вдобавок
к этому,  вы сообщили мне о народном восстании.  Что я должен об  этом
думать?
     - Вы должны верить Далай-Фай-Чуну... мне, и моим молодым друзьям,
- Бегущий За Ветром широким жестом указал на степняков.  - Моя цель  -
СПАСТИ  Кайвай.  Спасти  его  от  него  самого,  вернее,  от тех,  кто
находится у власти и своими неправедными действиями,  сам об  этом  не
думая, разрушает собственную страну.
     - Ваши слова рождают во мне надежду. Знание того, КТО вы на самом
деле,  заставляет меня в них верить...  хотя,  должен признаться,  это
весьма непросто. Не так я представлял себя вас...
     Волшебник сделал предостерегающий жест:
     - Никто в Кайвае не должен произносить моего имени.  Я всего лишь
Ветрай,  молодой  волшебник,  недавно  ступивший  на  путь  постижения
магического искусства.
     Генерал Фалфай склонил голову:
     - Я верю вам.
     - Я  не  сомневался  в  том,  что  вы  - один из немногих людей в
Кайвае, которые видят истину.
     Генерал еще раз поклонился:
     - Сейчас я должен вернуться в Летний дворец. Когда мы встретимся,
чтобы отправиться на турнир боевых искусств?
     - На закате солнца ждите нас на Северной дороге. Возьмите с собой
одного-двух преданных и проверенных слуг. Не более!
     - Хорошо. До встречи!
     Степняки и генерал раскланялись и расстались. Слуги-соглядатаи не
должны были увидеть ничего необычного в этом визите.
     - Генерал  не  приведет  с собой несколько сотен кавалеристов?  -
обеспокоено спросил Нацуркан.
     - Нет, - уверенно произнес Бегущий За Ветром. - Он поверил.
     Кублан-хан выглядел несколько смущенным:
     - Сегодня вечером я обещал быть в Летнем дворце.
     - Обещал принцессе Лаймасай? - понимающе усмехнулся волшебник.
     - Да.  Если вы  любили  когда-нибудь,  то  должны  понимать,  как
разрывается  сейчас  моя  душа.  Я  должен  ее  увидеть,  но я не могу
отказаться поехать с вами на турнир. Что же мне делать?
     - Эта проблема может быть  решена  очень  просто.  Ты  пригласишь
Лаймасай на турнир. Она любит зрелища. Уверен, она не откажется.
     Кублан-хан изумленно воззрился на волшебника:
     - Неужели  это возможно?  Ведь принцесса находится под постоянным
присмотром дворцовой стражи?
     - Я свяжусь с Далай-Фай-Чуном,  и  он  поможет  вам  исчезнуть  с
соревнования по запуску воздушных змеев.  Отсутствия Лаймасай никто не
заметит, даже если она вернется во дворец лишь на рассвете.
     Кублан-хан радостно воскликнул:
     - У меня нет слов, чтобы выразить всю благодарность!
     Бегущий За Ветром положил ему руку на плечо:
     - Будь достойным того дела, которое мы вместе начали.
     Молодой степняк внезапно нахмурился:
     - Как отнесется ко мне Лаймасай,  когда ей  станет  известна  ВСЯ
правда?
     - Это  зависит  от тебя.  Принцесса - умная и честная девушка.  Я
уверен, что она сможет понять.
     - Да,  да! - подхватил Хумшар. - Ведь мы не желаем зла ни Кайваю,
ни ее отцу, ни ее семье.
     Нацуркан с сомнением произнес:
     - Не  все жители Кайвая смогут принять нас,  не говоря уже о тех,
кто кому сейчас принадлежит власть.
     - Лаймасай не такая, как все! - горячо возразил Кублан-хан.
     - Разумеется,  -  улыбнулся  волшебник.  -  Если  она  согласится
последовать за тобой на тайный турнир,  то,  возможно,  сможет пойти и
дальше по жизни вместе с тобой.
     - Как  бы  мне  этого  хотелось...  -   мечтательно   пробормотал
Кублан-хан.

                                 * * *

     Когда солнце  наполовину  скрылось  за вершинами далеких гор,  по
Северной дороге проскакали  семь  всадников.  Вернее,  всадников  было
восемь,  но  двое  из них разместились на одной лошади.  Впереди ехали
Нацуркан и Хумшар.  Они держали дорожные фонари, незатухающие от ветра
и  быстрой  скачки,  и освещали путь следовавшему сразу следом за ними
Кублан-хану.  Перед  Кублан-ханом  в   седле   находилась   тоненькая,
закутанная  в  темный  плащ  фигурка,  которую  почти  невозможно было
различить в сумерках  и  которая,  несомненно,  не  слишком  отягощала
выносливую степную лошадь.
     Принцесса Лаймасай без колебаний приняла приглашение Кублан-хана.
Роскошные,  но однообразные  дворцовые  празднества  уже  порядком  ей
надоели. А посещение тайного турнира было самым настоящим Приключением
с большой буквы,  о котором мечтает  каждая  юная  девушка,  будь  она
принцессой или простолюдинкой. Лаймасай была одета в простое платье и,
пожалуй,  впервые с самого раннего детства  покинула  свои  покои,  не
нанеся   на   лицо   плотный   слой  грима.  От  этого  она  выглядела
необыкновенно помолодевшей и похорошевшей.
     Следом за Кублан-ханом и принцессой скакали Бегущий За  Ветром  и
генерал   Фалфай.  Замыкали  небольшой  отряд  двое  вооруженных  слуг
генерала, которые также держали в руках дорожные фонари.
     - Когда проедем следующую деревню, сворачивайте вправо на боковую
дорогу!  -  крикнул волшебник,  единственный из всех знавший маршрут и
пункт назначения.
     Вечером крестьяне закончили работу на полях, ремесленники закрыли
двери  своих мастерских,  купцы расположились в постоялых дворах,  так
что на дороге было довольно пустынно.  Два раза всадники встречались с
конными   сторожевыми  разъездами,  охранявшими  мирных  кайвайцев  от
разбойников.  Но  солдаты  не  останавливали  путешественников,   хотя
выглядели те довольно подозрительно.
     Генерал Фалфай был одет в простую дорожную одежду,  которая никак
не указывала на его высокий пост  в  Кайвае.  При  виде  разъездов  он
порывался   выехать   вперед   и   отдать   приказ  пропустить  его  и
сопровождавших его людей,  но всякий  раз  его  удерживал  Бегущий  За
Ветром:
     - Вы   не   должны   беспокоиться,   уважаемый   генерал  Фалфай.
Безопасность пути - это моя работа.
     - Так  вы  и  целую  орду  кочевников  сможете   беспрепятственно
провести во дворец императора! - заметил Фалфай.
     - Если  понадобится,  то проведу,  - сказал волшебник,  и генерал
понял, что тот не шутит.
     Проехав деревню,  всадники свернули на  боковую  дорогу,  которая
вела  через высокие заросли.  Через некоторое время впереди послышался
короткий резкий свист.
     - Нас заметили!  - крикнул Нацуркан. - Я надеюсь, нас не встретят
стрелами и копьями?
     - Все в порядке! - заверил Бегущий За Ветром. - Нас ждут.
     Совершенно неожиданно заросли кончились, и всадники увидели перед
собой большой дом (или небольшой дворец).  Он выглядел довольно старым
и  даже  казался  заброшенным:  с  причудливо  изогнутой крыши кое-где
облетела черепица, с каменных львов у главного входа облезла краска, в
стенах    зияли   кое-как   залатанные   дыры,   деревянные   колонны,
поддерживавшие навес над входом,  рассохлись и потрескались.  Но свет,
пробивавшийся из прикрытых ставнями окон,  свидетельствовал о том, что
здание обитаемо, по крайней мере, этой ночью.
     Стоило только  всадникам  остановиться,  как   со   всех   сторон
появились люди,  одетые в темные плащи и накидки. Можно было подумать,
что они возникли прямо из воздуха,  но на самом деле они прятались  за
колоннами,  в тени стен,  в зарослях ближайших растений.  Слуги Фалфая
схватились за мечи, но генерал остановил их одним движением руки.
     Бегущий За Ветром спешился. Навстречу ему выступил один из людей.
Он  откинул  с  головы  капюшон  и открыл лик седого старца с длинными
волосами, усами и бородкой.
     - Приветствую вас, досточтимые и благородные люди! - торжественно
произнес старец.
     - Здравствуй, почтенный Фай-Фунай! - сказал Бегущий За Ветром.
     - Фай-Фунай?  - раздался удивленный девичий голос. - Это на самом
деле Фай-Фунай?!
     Кублан-хан опустил на землю принцессу Лаймасай,  и теперь девушка
со  смесью восторга и недоверия разглядывала седого старца.  Фай-Фунай
был известным странствующим философом,  которого почитали и уважали не
только простолюдины,  но и многие обличенные властью кайвайцы.  Сам он
никогда не появлялся при дворе императора,  но слава о его мудрости  и
доброте  распространилась  по  всем  уголкам  Кайвая,  из  уст  в уста
передавались его высказывания и изречения.
     - Я самый настоящий Фай-Фунай,  - добродушно усмехнулся старец. -
Если  не  ошибаюсь,  то  я  имею  честь разговаривать с дочерью нашего
императора Лайтэя, принцессой Лаймасай?
     Принцесса тотчас   же   вспомнила   о   необходимости   соблюдать
царственное достоинство, выпрямилась и сделала непроницаемое лицо:
     - Да,  я  принцесса  Лаймасай,  дочь  императора Лайтэя,  владыки
великого Кайвая!
     - Добро пожаловать,  принцесса Лаймасай!  - безо всякой  насмешки
проговорил  Фай-Фунай.  -  Отрадно  видеть,  что  члены  императорской
фамилии сошли с высот своего могущества,  чтобы пообщаться  с  народом
Кайвая.
     Лаймасай немного  смутилась,  не решаясь открыть истинные причины
ее появления в этом месте. Она обернулась, ища глазами Кублан-хана, но
тот  в  это время привязывал уздечку своей лошади к специальной стойке
возле дома.
     Фай-Фунай не  заметил  (или   сделал   вид,   что   не   заметил)
растерянности девушки. Немного нараспев он произнес:
     - Вода  изливается  с  небес  в  виде дождя и собирается в ручьи.
Ручьи сливаются в реки.  Реки впадают  в  моря.  Моря  объединяются  с
океаном. Подобно капле воды, каждый человек - лишь часть народа.
     Люди вокруг возбужденно зашептались, обсуждая очередную мудрость,
изреченную почтенным старцем.
     Удовлетворенный произведенным  впечатлением,   Фай-Фунай   сделал
широкий жест, приглашая прибывших гостей внутрь дома:
     - Заходите,  любезные  друзья,  до начала турнира осталось совсем
мало времени.
     Створки дверей быстро распахнулись,  пропуская людей,  и  так  же
быстро  затворились.  Стражи  были  наготове и обеспечивали тщательную
маскировку тайного собрания.
     Внутри здания было светло  от  множества  зажженных  разноцветных
фонарей.  Дом  был  довольно  просторным,  но  сейчас  в нем собралось
столько  народа,  что  Бегущий  За  Ветром  и  его  спутники   еле-еле
протискивались через толпу. Если бы не шедший впереди Фай-Фунай, перед
которым  люди  расступались,  то  никому  не  известные   степняки   и
переодетые  Фалфай и Лаймасай никогда не смогли бы добраться до первых
рядов.
     Несомненно, старое  заброшенное   здание   было   заблаговременно
приспособлено  для  проведения  турнира  по боевым искусствам.  Лишние
перегородки были убраны,  в центре выделено свободное пространство для
бойцов,  вдоль  стен  выстроены  многоярусные  деревянные  трибуны для
зрителей и участников.
     Протиснувшись к  центральной  площадке,  степняки   с   удивление
увидели  старого  знакомого  -  Лао Таджина,  сидевшего на лавочке и о
чем-то возбужденно спорившего со своим соседом.
     Молодой купец приветствовал их:
     - Я почти не сомневался,  что увижу вас здесь!  Сегодня собралось
много добрых друзей, очень много!
     - О  чем  он  говорит?  -  спросил  у  Бегущего За Ветром генерал
Фалфай.
     Волшебник объяснил:
     - Посмотрите  вокруг  повнимательнее!  Вы   увидите   не   только
простолюдинов,  но  и  купцов,  и  чиновников,  и  монахов,  и младших
офицеров. Пусть все они, как, кстати, и мы, одеты в простые одежды. Но
купцов  выдает  прищур  глаз,  чиновников  - чересчур правильная речь,
монахов - смиренно опущенные  бритые  головы,  офицеров  -  горделивая
осанка.
     - Вы  хотите  сказать,  что  в  заговоре  участвуют  все сословия
Кайвая?
     - Если заботу о своей Родине вы  считаете  заговором  -  то  ваши
слова  можно признать правильными.  Подумайте о том,  генерал,  почему
честные кайвайцы вынуждены по ночам  тайно  собираться  в  заброшенном
доме. Не потому ли, что у них нет средств законно и открыто добиваться
уважения к себе?  Не потому ли, что государственный чиновничий аппарат
узурпировал  власть  в  стране?  Не потому ли,  что императорский двор
погряз в роскоши  и  не  желает  замечать,  что  жизнь  простых  людей
становится тяжелее год от года?
     Принцесса Лаймасай,  которая  услышала  слова Бегущего За Ветром,
обратилась к нему:
     - Я завтра же расскажу обо всем моему отцу!
     - Вы думаете, ему раньше никто не докладывал о тайных собраниях и
организациях?  -  улыбнулся волшебник.  - Вы считаете,  что сегодня на
этом турнире нет ни одного соглядатая? Уверяю вас, вы заблуждаетесь!
     - Но как же...  Но  ведь...  -  забормотала  принцесса,  озираясь
вокруг,  словно  ища  глазами  людей,  на  лбах  которых была бы видна
надпись: "Я - шпион!"
     - Не волнуйтесь,  без грима вас никто не узнает, - сказал Бегущий
За Ветром.
     - Я  беспокоюсь  не  о  себе,  а о своем Кайвае!  - гордо заявила
принцесса.
     - Тогда для вас нелишним будет узнать,  что  ни  один  придворный
вельможа,  ни  один крупный чиновник,  ни один генерал не воспринимают
всерьез глухой ропот народа. Точно так же не желают они видеть развала
армии,  опустошения казны,  исчерпания плодородных земель,  разрушения
оросительных  каналов  и  многого  другого.  Они  проводят   жизнь   в
праздности и неведении. Они считают, что их благополучие будет длиться
вечно. Они ошибаются...
     - Кто ты такой,  чтобы угрожать  правителям  Кайвая?  -  Лаймасай
устремила  на  Бегущего  За Ветром гневный взгляд.  - Стоит мне только
приказать, и тебя схватят воины моего отца!
     - Что-то я не вижу здесь  тех,  кто  поспешил  бы  выполнить  ваш
приказ,  -  усмехнулся  волшебник.  - Что же касается меня,  то я могу
открыть вам один маленький секрет...
     Он наклонился к  принцессе  и  прошептал  ей  на  ухо  свое  имя.
Лаймасай  вздрогнула  и  некоторое время молча смотрела на Бегущего За
Ветром,  не в силах вымолвить ни слова.  Кублан-хан мягко обнял ее  за
плечи:
     - Это правда. Извини, но я не мог рассказать тебе об этом раньше.
     - И что же дальше?... - пролепетала принцесса.
     - Это  зависит  от нас всех,  - ответил волшебник.  - От вас,  от
вашего отца,  от меня,  от Кублан-хана,  от генерала Фалфая,  от всего
народа  Кайвая,  от  обитателей всего нашего мира.  Мы все равны перед
судьбой. Будущее зависит от всех нас.
     Принцесса по-новому взглянула на множество окружавших  ее  людей.
Впервые в жизни она задумалась. Впервые в жизни она испытала страх. Но
боялась Лаймасай не за себя и не за своих родственников. Это был страх
перед  неопределенным  и непредсказуемым будущим,  которое еще сегодня
днем казалось ей стабильным и спокойным.  Теперь же девушка  осознала,
что  праздники  не  могут  продолжаться  вечно,  что  рано  или поздно
найдется  сила,  которая  потребует  отчет  даже  у  самого   великого
властителя.  Что  сможет  сказать  император  Лайтэй народу Кайвая?  И
захочет ли  слушать  его  народ  после  многих  десятилетий  нищеты  и
унижений?
     Тем временем на центральную площадку вышли несколько бойцов.  Они
разминались,  выполняя  специальные  комплексы  упражнений:   наносили
резкие   удары   руками   и   ногами   по   воображаемому  противнику,
подпрыгивали,  кувыркались по  полу.  Это  были  лучшие  представители
различных  школ.  Даже  неопытная  принцесса  Лаймасай без труда могла
увидеть различия между стилями бойцов.
     Один имитировал  движения  богомола,  из   состояния   покоя   он
мгновенно переходил к серии быстрых движений, а затем вновь замирал на
месте. Другой двигался мягко и гибко, как кошка. Третий кривлялся, как
обезьяна. Четвертый пошатывался, болтался из стороны в сторону и время
от времени делал вид,  что прикладывает к губам бутылку с  алкогольным
напитком.  Пятый извивался, подобно змее и делал резкие выпады. Другие
бойцы также обладали  индивидуальными  комплексами  движений,  которые
либо  основывались  на  имитации  поведения животных,  либо утрировали
человеческие действия.
     Зрители громко кричали:  приветствовали своих бойцов;  спорили  с
соседями,   доказывая   достоинства   разных   школ   и  уверяя  в  их
непобедимости; заключали пари и делали ставки.
     Кублан-хан, Нацуркан и Хумшар разглядывали  мастеров  рукопашного
боя с профессиональным интересом.  Они прекрасно понимали, что ни один
из  этих  кайвайцев  не  сможет  долго   сопротивляться   вооруженному
степняку, который издалека, сидя на быстром скакуне, расстреляет их из
лука.  Но это  в  открытом  поле,  в  бою...  А  вот  при  неожиданном
нападении,  или  в  условиях ограниченного пространства рукопашный бой
имел явные преимущества.
     Лао Таджин предложил степнякам:
     - Давайте  сделаем  ставки!  Вы  можете   поставить   деньги   на
понравившегося  вам бойца,  и в случае его победы получите выигрыш.  Я
бы,  например,  поставил вон на того здоровяка,  который, как медведь,
готов заломать любого соперника.
     Кублан-хан с сомнением посмотрел на названного человека:
     - По-моему,  он  слишком  неуклюж.  Его  природная  сила не может
компенсировать недостаток ловкости и проворства. Я бы предпочел бойца,
изображающего пьяного. Он непредсказуем.
     - Значит,  мы можем побиться об заклад!  - радостно подытожил Лао
Таджин.
     Принцесса Лаймасай спросила у Кублан-хана:
     - Разве ты разбираешься в рукопашных единоборствах?
     - Немножко разбираюсь,  - скромно ответил Кублан-хан,  умолчав  о
том,  что  Бегущий  За  Ветром  преподал своим ученикам основы боя без
оружия.  Конечно,  волшебник при всем желании не смог бы передать  все
свои  знания  и умения,  которые оттачивались столетиями.  Кроме того,
истинное  искусство  рукопашного  боя  было  создано  и  доведено   до
совершенства  людьми  Первой  расы,  которые теперь покинули этот мир.
Современные люди,  для которых  эта  наука  не  являлась  единственным
способом  выжить  во враждебном мире,  просто физически не были готовы
воспринять и воспроизвести ее в полном объеме.
     - Так мы будем  заключать  пари?  -  нетерпеливо  проговорил  Лао
Таджин.
     Кублан-хан покачал головой:
     - Я  не  вижу  здесь  бойцов,  в  победе которых был бы абсолютно
уверен. Пожалуй, я воздержусь от спора.
     Лао Таджин разочарованно вздохнул и собирался было отправиться на
поиски тех, с кем можно было бы заключить сделку, но Бегущий За Ветром
придержал его за локоть:
     - Я готов сделать ставку вон на того бойца, в синей рубахе.
     - На которого? - оживился Лар Таджин.
     - Во-о-о-он он стоит, слева от колонны.
     - А разве это участник турнира?  Он же не вышел на  площадку  для
разминки!
     - Он - мастер!  - веско произнес волшебник.  - Посмотрите, как он
дышит, и сразу поймете, что никакая другая разминка ему не нужна.
     Лао Таджин недоуменно хмыкнул, не понимая смысла слов Бегущего За
Ветром:
     - Ну,  вам  виднее...  А  я все-таки поставлю на медведеобразного
здоровяка. По два золотых? Победитель получает все!
     - Идет! - волшебник хлопнул по протянутой ладони молодого купца.
     На центральную  площадку  вышел  неприметный  и   просто   одетый
кайваец,  обладавший,  тем  не  менее,  необычайно  зычным  и глубоким
голосом.  Стоило ему только заговорить,  и он сразу же перекрыл шум  и
говор в огромном переполненном зале:
     - Я  приветствую  всех  вас,  дорогие  друзья  и  сограждане!  Я,
скромный Найчун, считаю себя недостойным объявлять имена участвующих в
турнире  великих мастеров,  но,  несмотря на мои протесты,  именно мне
предоставили эту честь.  Все вы,  те,  кто присутствует в  этом  доме,
прибыли  из  разных концов Кайвая,  и,  как я вижу,  нас почтили своим
посещением друзья из соседних государств.  Я не  буду  повторять,  что
сегодняшний турнир - это нечто большее,  чем просто соревнование.  Это
символ нашего единства и нашей  силы.  Именно  поэтому  сегодня  будут
происходить  схватки  без оружия.  Ведь наша цель - не одержать победу
над соперником,  а продемонстрировать свое мастерство и духовную силу.
Итак, я объявляю начало турнира!
     Зрители и   участники  отозвались  дружными  радостными  криками.
Турнир боевых искусств начался.  Найчун объявлял имена участников, они
парами  выходили на центральную площадку и,  после церемонных поклонов
друг  другу,  судьям  и  зрителям,  начинали  поединок.  Несмотря   на
заявленный  дружественный  характер  соревнования,  бойцы  сражались в
полную силу, правда, даже получивший нокаут побежденный находил в себе
силы,  чтобы  поклониться  и  поблагодарить победителя за доставленное
удовольствие.
     Мастер школы змеи победил  представителя  стиля  обезьяны.  Боец,
имитирующий   движения  пьяного  человека,  одержал  верх  над  широко
размахивавшим руками мастером-птицей,  но затем сам оказался  повержен
медведем.
     Зрители были  в  восторге.  Лао Таджин хохотал и хлопал в ладоши,
когда его боец побеждал,  и стонал,  когда здоровяк-медведь  пропускал
удары,  словно сам испытывал физическую боль. Степняки вели себя более
сдержанно,  но были захвачены зрелищем,  как  и  все  люди.  Принцесса
Лаймасай вздрагивала,  вскрикивала,  но смотрела на бойцов,  не отводя
взора.  Лицо генерала Фалфая было непроницаемым,  но глаза блестели от
живого  интереса.  Бегущий  За  Ветром,  поначалу увлеченный турниром,
постепенно становился все  скучнее  и  мрачнее.  Это  не  укрылось  от
проницательного взора Фай-Фуная.
     Старый философ тихо обратился к волшебнику:
     - Скажи мне,  волшебник, который скрывает свое имя, разве тебя не
радует мастерство кайвайских бойцов?
     - Это не бойцы,  - со вздохом ответил Бегущий За  Ветром,  -  это
актеры!  Я сожалею,  что давно не посещал эту прекрасную страну. Здесь
многое изменилось.  И,  на мой взгляд,  не в лучшую сторону.  Кайвайцы
слишком  чтят  традиции  и  мало  озабочены поиском собственного пути.
Творчество уступило место копированию и подражанию.  Ты понимаешь, что
я  говорю не только о застывших боевых стилях,  но и о кое-чем другом,
более глубоком?
     - Я понимаю...  - произнес Фай-Фунай. - Мы, кайвайцы, так уважаем
установленный  порядок,  что даже не думаем о его изменении.  А что не
изменяется, то умирает. Это основной закон природы.
     - Вот именно!  Люди забыли,  что и они сами,  и  их  общество,  и
государство подчиняются естественным законам природы.
     - И ты хочешь им об этом напомнить?
     - Да!  Сейчас кайвайцы - это овцы,  не знающие страха, потому что
забывшие, как выглядят настоящие хищники. Я собираюсь познакомить их с
волками.
     Фай-Фунай понимающе   покосился   на  степняков  и  едва  заметно
улыбнулся:
     - Как мне кажется,  вначале ты приручил и  выдрессировал  волков,
чтобы они не уничтожили все беспомощное стадо.
     - Я  не  хочу  кровопролития,  но вливание свежей крови пойдет на
пользу одряхлевшему Кайваю.
     - Мне тяжело согласиться с твоими словами, но я вынужден признать
их мудрость и справедливость. Я, по мере моих скромных сил, постараюсь
помочь людям Кайвая осознать и принять необходимость и пользу перемен.
     Бегущий За Ветром положил руку на плечо старого философа:
     - Я был уверен,  что  ты  меня  поймешь...  Смотри,  на  поединок
выходит мастер, на которого я сделал ставку!
     Боец в синей рубахе выступал против представителя школы богомола.
Богомол медленно наступал,  раскачиваясь вперед  и  назад,  как  будто
пытался загипнотизировать соперника.  При этом его руки были прижаты к
туловищу,  как передние конечности хищного насекомого.  Боец  в  синей
рубахе  спокойно стоял на месте.  В отличие от других мастеров,  он не
прыгал,  не размахивал руками, но в его стойке ощущалась уверенность и
сдерживаемая до поры до времени сила.
     - Я знаю этого бойца,  - сказал Фай-Фунай. - Его зовут Ланчин. Он
представляет школу Парящего Дракона. Он приехал на турнир из Тойкана.
     Город Тойкан находился  на  юго-востоке  Кайвая,  там,  где  было
сильно  влияние  тропических прибрежных стран и архипелага Шори-Галдо.
На некоторых островах боевые искусства  достигли  весьма  значительных
высот  за счет использования таких человеческих возможностей,  которые
были подавлены в обычных людях.  Конечно,  до Первой расы островитянам
было   очень  далеко,  но  они,  несомненно,  превосходили  кайвайские
"животные" стили.  Должно быть,  школа Парящего Дракона впитала в себя
лучшие  качества  обоих  направлений - "внешнего" и "внутреннего" - по
крайне  мере,  ее  представитель  был  единственным,  кто   удостоился
одобрительного взгляда Бегущего За Ветром.
     А тем  временем на площадке представитель стиля богомола бросился
на соперника...  но оказался отброшен всего одним легким взмахом  руки
мастера  из  школы  Парящего Дракона.  Вскочив на ноги,  богомол вновь
ринулся в атаку...  а  через  мгновение  оказался  на  полу,  прижатый
коленом  противника,  который  застыл  над  ним с занесенной для удара
рукой.  На этом  бой  закончился.  Побежденный  богомол  встал,  низко
поклонился  победителю,  и,  потрясенно  покачивая  головой  и пожимая
плечами, отправился на скамейку, где его приветствовали выбывшие ранее
участники.
     - Неплохо!  -  заметил  Лао  Таджин.  -  Но мой медведь все равно
подомнет этого дракона!
     Бегущий За Ветром в ответ  лишь  многообещающе  улыбнулся.  И  он
оказался прав.  Медведь не дошел даже до полуфинала,  проиграв мастеру
сравнительно  простого,  но  эффективного  кулачного  боя.  А   дракон
уверенно  продвигался к победе,  скупыми,  но молниеносными движениями
повергая на пол своих противников.  В конце концов он одержал  верх  и
над своим последним противником - кулачным бойцом.
     - Ваша взяла! - весело воскликнул Лао Таджин, отдавая Бегущему За
Ветром  монеты.  Молодого  купца  ничуть  не  огорчил  проигрыш,   да,
собственно, в сравнении с его капиталом он был не так уж и велик.
     - Вот  уж  не  думал,  что когда-нибудь получу процент от старого
вклада! - произнес волшебник, принимая выигрыш.
     - Почему от старого? - не понял Лао Таджин.
     - Ладно,  не  важно!  -  махнул  рукой  волшебник,  не  собираясь
рассказывать   молодому  человеку  историю  своего  знакомства  с  его
прадедом.
     Глашатай турнира  Найчун  вывел  на  середину  площадки  Ланчина.
Позади  них  выстроились все участники турнира (даже те,  кто с трудом
держался на ногах после полученных нокаутирующих ударов).
     - Вот наш победитель!  - объявил Найчун. - Вот лучший боец Кайвая
и всего мира!...
     Среди зрителей послышался легкий смешок.
     - В чем дело?  - Найчун посмотрел в сторону этого звука. - Кто-то
не согласен с этим утверждением?  Неужели  найдется  человек,  который
осмелится бросить вызов победителю турнира,  великому Ланчину, мастеру
школы Парящего Дракона из Тойкана?  А-а-а!  Наши  друзья  из  западных
степей   не  верят  в  возможности  рукопашных  бойцов.  Им,  конечно,
сподручнее сражаться на конях,  издалека  поражать  своих  противников
стрелами и не вступать в ближний бой. Не так ли?
     Кублан-хан (а  засмеялся  именно  он)  не ожидал,  что окажется в
центре общего внимания. Он смотрел то на Найчуна, то на стоявшую рядом
принцессу Лаймасай,  то на Бегущего За Ветром.  Девушка крепко держала
молодого степняка за руку, словно боялась потерять в толпе, и смотрела
на него с недоумением. Волшебник едва заметно кивнул головой.
     - Я могу доказать,  что умею сражаться и голыми руками!  - громко
заявил Кублан-хан.
     Недоумение Лаймасай мгновенно сменилось страхом:
     - Не надо, ты же видел, что Ланчин непобедим!
     - Непобедимых людей не бывает!
     - Как зовут тебя, молодой воин? - спросил Найчун.
     - Кублан-хан!  Я  прибыл  в  ваш  прекрасный  Кайвай  из  ханства
Степного  Ветра.  Я  прибыл  как  друг.  Я  ни  коим  образом не хотел
оскорбить уважаемого мастера Ланчина.  Я  просто  хочу  испытать  свои
силы. Прошу вас, дайте мне возможность выступить в турнире!
     Ланчин внимательно посмотрел на Кублан-хана и слегка поклонился:
     - Я почту за честь померяться силами с молодым воином из западных
степей.
     Кублан-хан мягко высвободил руку из объятий Лаймасай и снял  свой
плащ:
     - Подержи, пожалуйста!
      Фай-Фунай спросил у Бегущего За Ветром:
     - Это твой ученик?
     - Да.
     - Ты приготовил ему великую судьбу. Надеюсь, он этого достоин.
     - Судьба сама нашла его. Я стал всего лишь ее орудием.
     - Как всегда? - понимающе улыбнулся философ.
     - Да, как всегда.
     Кублан-хан вышел   на   площадку   и,  подобно  всем  участникам,
поклонился Ланчину,  судьям и зрителям.  Его  действия  сопровождались
мертвым  молчанием.  Кайвайцы не знали,  как реагировать на чужеземца,
бросившего вызов победителю.
     Найчун нарушил тишину:
     - Что  ж,  вызов  брошен!  И  я  рад  приветствовать  еще  одного
участника нашего турнира! Пусть победит самый достойный!
     Зрители прокричали:
     - Ланчин!
     Лишь немногочисленные  иностранцы выкрикнули имя Кублан-хана,  но
их было практически не слышно в общей массе голосов.
     Молодой степняк и Ланчин замерли друг напротив друга, внимательно
следя глазами за малейшими движениями соперника. Кублан-хан сделал шаг
в бок. Ланчин зеркально повторил его, сдвинувшись в другую сторону.
     - Кто учил тебя, юноша? - спросил мастер школы Парящего Дракона.
     - Мой учитель сейчас здесь и смотрит на нас.
     - Почему он сам не участвует в турнире?
     - Не знаю. Наверное, не хочет.
     - Достойный ответ,  - безо всякой насмешки произнес Ланчин. - Раз
у него такие ученики, ему не надо самому выходить на состязание.
     - Я  благодарю вас за добрые слова.  Но я вынужден признать,  что
погорячился,  вызвав вас на поединок.  Теперь я вижу,  что вы -  самый
величайший мастер в мире... за исключением моего учителя.
     - Хорошие слова хорошего воина, - одобрительно произнес Ланчин. -
Со своей стороны я должен отметить,  что  и  вы  хорошо  подготовлены.
Признаюсь,  я не ожидал,  что среди степных жителей есть мастера столь
высокого уровня.
     Кублан-хан и Ланчин  сделали  еще  несколько  шагов  по  кругу  и
поменялись местами.  Зрители начали удивленно переговариваться. Они не
слышали тихого  разговора  на  площадке  и  не  могли  понять,  почему
поединок не начинается.
     Генерал Фалфай спросил у Бегущего За Ветром:
     - В чем дело? Почему они не начинают бой?
     - Они его уже ведут,  - ответил волшебник. - Просто непосвященным
он не виден.  Настоящие мастера могут оценить силу противника по одним
лишь его движениям и по его дыханию.  Я, например, думаю, что Ланчин и
Кублан-хан равны по силе. Скоро и они это поймут.
     Действительно, Ланчин в это время говорил Кублан-хану:
     - Уважаемый соперник,  я благодарен вам за то,  что  вы  показали
мне, что я не одинок на своем пути самосовершенствования. Не будете ли
возражать, если мы объявим ничью?
     - Для меня это будет большой честью,  -  произнес  Кублан-хан.  -
Надеюсь, что наше знакомство не закончится этим турниром. Я был бы вам
очень  признателен,  если  бы  вы  преподали  мне   несколько   уроков
рукопашного боя в соответствии с правилами вашей школы.
     - Согласен.   Со   своей   стороны  я  выражаю  надежду,  что  вы
познакомите меня со своим учителем.
     - Вполне возможно,  что вы с ним знакомы.  Только вам он известен
под другим именем.
     - Вот как? Тем большее уважение я испытываю к вам, Кублан-хан.
     - Примите уверения в моем к вам почтении, мастер Ланчин.
     Кублан-хан и Ланчин одновременно шагнули назад и поклонились друг
другу.
     - Мы равны по мастерству! - сказал Ланчин.
     Найчун провозгласил:
     - Турнир закончен!
     Зрители, хотя и были  несколько  разочарованы  таким  незрелищным
поединком,   тем   не   менее  громкими  возгласами  приветствовали  и
поздравили обоих победителей. Люди начали покидать здание. Когда дверь
открылась,  стало видно,  что ночь уже на исходе,  небо посветлело,  а
звезды поблекли.
     - Принцессе Лаймасай надо вернуться в Летний дворец!  -  напомнил
Бегущий  За  Ветром  Нацуркану  и  Хумшару.  С  Кублан-ханом  и  самой
принцессой разговаривать было бесполезно. Они были совершенно оторваны
от мира и смотрели только друг на друга.
     - Сделаем! - с улыбкой пообещал Нацуркан.
     Он вместе  с  Хумшаром  начал  аккуратно  теснить  Кублан-хана  и
Лаймасай к выходу.  Бегущий За Ветром помахал им рукой, показывая, что
останется и не поедет вместе с ними.
     - Кажется,  не все зрители торопятся по домам, - многозначительно
произнес генерал Фалфай.
     - Вы  весьма  наблюдательны,  -  заметил  Фай-Фунай.  -  Если  не
ошибаюсь, вы занимаете весьма значительный пост в нашей армии?
     - Да, вы правы.
     - Если  наш общий знакомый счел возможным привести вас сюда,  то,
возможно,  он пожелает,  чтобы вы также здесь ненадолго задержались, -
философ  как  бы  продолжал  разговор  с  Фалфаем,  но его полускрытый
вопрос, несомненно, был адресован Бегущему За Ветром.
     Волшебник повернулся к генералу:
     - Насколько вас волнует судьба Кайвая?  Я имею в виду,  готовы ли
вы ради спасения своей Родины, скажем так, пересмотреть некоторые свои
взгляды?
     - Только если это не будет противоречить моей совести!
     - Достойный   ответ   благородного   человека,   -   одобрительно
проговорил  Фай-Фунай.  -  Я  не  сомневаюсь,  что  ваша совесть будет
спокойна.  Более того,  я уверяю вас,  что ваш разум и чувства обретут
истинную гармонию,  когда вы пообщаетесь с людьми, стремящимися, как и
вы, к процветанию нашего великого Кайвая.
     Большинство зрителей к этому времени уже разошлось, многие фонари
были  потушены.  В  огромном  здании  стало  темно  и  пустынно.  Лишь
неприметные человеческие фигуры,  подобно бесплотным теням,  скользили
вдоль стен.
     К Бегущему  За  Ветром,  Фай-Фунаю  и генералу Фалфаю приблизился
один из кайвайцев  -  организаторов  тайного  турнира  и  последующего
собрания:
     - Мы скоро начинаем.  До восхода осталось совсем мало времени,  а
нам надо обсудить очень много вопросов.
     - Благодарю вас, мы уже идем, - сказал Бегущий За Ветром.
     - Почему же вы отпустили  ваших  учеников-кочевников?  -  спросил
Фалфай.  - Теперь я понимаю,  кто на самом деле возглавляет посольство
ханства Степного  Ветра.  Кстати,  название  у  неожиданно  возникшего
степного государства весьма недвусмысленно указывает на его создателя!
     - У моих молодых друзей есть свои дела, пусть они занимаются ими,
а не распыляют свои силы по многим направлениям.
     Фай-Фунай с улыбкой заметил:
     - Ты не любишь театр, но сам поступаешь, как постановщик большого
театрального  представления,  где  каждому актеру отведена своя роль и
свое время появления на сцене.
     - Интересное сравнение,  - улыбнулся в ответ Бегущий За Ветром, -
но  я не могу признать его справедливость.  Самое большое,  что грозит
актерам в театре - не понравиться  зрителям.  А  ставкой  в  игре  под
названием  "жизнь"  является  сама жизнь игроков.  Вот в этом я и вижу
разницу между истинной правдой и актерским подражанием...  Но не будем
задерживать    начало   собрания!   Пойдемте   к   нашим   друзьям   и
единомышленникам!...

                                * * *

     Через день посольство ханства Степного Ветра покинуло окрестности
Шанжэя  и  Летнего  императорского  дворца  и  направилось  в  сторону
западной границы Кайвая.  Кублан-хан ехал на  лошади  молча,  печально
опустив  голову,  и  никто,  даже  Бегущий  За  Ветром,  не  мешал его
размышлениям.  Но  со  временем  молодой  степняк  вновь  повеселел  и
превратился в уверенного и энергичного властителя.  Никто не знал, что
Кублан-хан сказал принцессе  Лаймасай  при  расставании  и  сказал  ли
что-нибудь вообще.
     А в  Летнем  дворце  жизнь  шла  по заведенному ритму.  Праздники
сменяли друг друга,  и порой невозможно было понять,  заканчивается ли
одно  торжество или уже начинается другое.  Проводы генералов Йайсая и
Дунчана,  отправившихся на покорение  Низового  ханства,  продолжались
целых три дня, в течение которых происходили военные парады и давались
театральные представления,  прославляющие силу и могущество императора
Лайтэя и его непобедимой армии.
     На фоне всеобщего беззаботного веселья никто не замечал состояния
принцессы Лаймасай,  которая,  подобно  бледной  полупрозрачной  тени,
бродила  по  аллеям  Летнего дворца.  Несколько раз девушка решительно
направлялась к покоям своего отца,  но на полпути замедляла шаг, потом
останавливалась и, немного постояв на месте, шла в другую сторону.
     Дулайфун несколько  раз подходил к Лаймасай с ничего не значащими
разговорами.  Несомненно,  он был уверен,  что после отъезда  степного
дикаря,  этого  мимолетного  увлечения  юной принцессы,  его положение
рядом с дочерью императора восстановится и даже,  возможно, упрочится.
Первый   раз   девушка  повела  себя  так,  словно  не  узнала  самого
знаменитого актера придворного театра.  Во второй раз она ответила ему
односложными  безразличными  фразами.  В  третий  раз  она  поддержала
беседу. А начиная с четвертой встречи и далее Лаймасай начала общаться
с   Дулайфуном   как   и  раньше  по-дружески,  вновь  стала  посещать
представления с его участием и награждать ценными подарками за  удачно
сыгранные роли.
     Дни бежали  за днями.  Очередное театральное представление должно
было состояться на главной площади перед резиденцией  императора,  так
как   сам   Лайтэй   пожелал  насладиться  игрой  придворных  актеров.
Постановка называлась "Великий император Лайтэй -  опора  государства,
отец  народа  и владыка всего мира" и была посвящена восемнадцатилетию
восшествия Лайтэя на престол Кайвая.  Разумеется,  такое представление
не мог пропустить ни один член императорской семьи, ни один придворный
сановник, ни один посол.
     На просторной площади перед  императорскими  трибунами  дворцовые
плотники   возвели  богато  украшенную  сцену,  установили  декорации,
копирующие убранство  резиденции  Лайтэя.  Представление  должно  было
начаться  сразу  после  завтрака,  продлиться до обеда,  а затем после
перерыва  вновь  продолжиться.  Хотя   детали   предстоящего   действа
держались  актерами  в строгом секрете,  все во дворце говорили о том,
что такой роскошной и пышной постановки еще не было.
     Зрители начали прибывать заранее и рассаживаться  на  трибунах  в
соответствии   с   чинами  и  рангами.  Затем  состоялся  традиционный
торжественный выход (точнее,  вынос) императора Лайтэя, сопровождаемый
разбрызгиванием ароматической жидкости и всеобщим коленопреклонением.
     Когда люди   поднялись   с   колен   и  уселись  на  свои  места,
церемониймейстер объявил:
     - Наместник богов,  сын  солнца,  повелитель  воздуха,  властелин
мира, император Кайвая, благословенный Лайтэй пожелал и повелел, чтобы
сегодняшний день стал счастливым праздником для  всего  Кайвая!  Самые
лучшие  и  знаменитые  актеры  придворного театра своим представлением
прославят милостивого и всемогущего императора Лайтэя!  Славьте  и  вы
вместе с ними мудрость, силу и доброту великого владыки всего мира!
     Заиграла музыка,  и на сцене появились актеры, одетые в роскошные
одежды,  подобные нарядам высокопоставленных  кайвайских  вельмож.  Но
актеры изображали не людей, а богов кайвайского пантеона. Их лица были
раскрашены в соответствии с  религиозными  канонами,  а  в  руках  они
держали атрибуты, соответствовавшие различным божествам: веера, серпы,
мечи, копья, чаши и другие предметы.
     Хор запел:

     Раз собрались в небесных чертогах герои и боги
     С удивлением смотрят на мир человеческий:
     "Что за царственный муж восседает на троне Кайвая?
     Он подобен величием нам, небожителям.
     Он мудрее всех мудрых!
     Он сильнее всех сильных!
     Он добрее всех добрых!
     Он сияет, как солнце в зените!"

     Зрители, затаив дыхание, внимали словам хвалебной песни. Никто из
людей  не  решился  бы  словом  или даже звуком нарушить тишину и этим
нанести тягчайшее оскорбление императору Лайтэю.  Тем более  резким  и
отчетливым показался шум, возникший у подножия императорской трибуны.
     Общее внимание  со  сцены  переключилось  на того,  кто осмелился
помешать наслаждаться театральным представлением.  Оказалось,  что это
офицер  в  покрытых  пылью  доспехах,  которого сопровождали несколько
дворцовых стражников.  Офицер тяжело дышал, по его лицу ручьями стекал
пот.  Он что-то громко говорил, но зрители его не слышали из-за музыки
и пения.
     Артисты на  сцене  заметили,  что  у  них  появился   неожиданный
"конкурент",  сбились с ритма и сгрудились на краю сцены.  Музыканты и
певцы за декорациями поняли, что случилось что-то важное, и затихли.
     В наступившей тишине все наконец-то расслышали слова офицера:
     - ...Кочевники приближаются к Летнему дворцу!  Через два часа или
даже раньше они уже будут здесь! Бегите! Спасайте императора!
     Вначале зрители    решили,    что    театральное    представление
продолжается в такой оригинальной и непривычной форме.  Хотя это шло в
разрез  со  всеми  канонами  кайвайской  оперы,  поверить  в  подобное
объяснение было проще, чем в слова офицера.
     - Что же вы сидите?! - отчаянно вскричал офицер. - Разве вам мало
того,  что  я  спешился у входа во дворец и,  теряя драгоценное время,
прибежал сюда?!
     Церемониймейстер, оправившись от  удивления,  привычно  громко  и
важно спросил:
     - Наместник  богов,  сын  солнца,  повелитель воздуха,  властелин
мира,  император Кайвая,  благословенный Лайтэй желает узнать,  кто ты
такой и какова причина, заставившая тебя прервать праздник?
     - Вы что, разве не слышали того, что я сказал?!
     - Ты  осмеливаешься  дерзить  самому императору Кайвая?  - грозно
прокричал один из накрашенных родственников Лайтэя.
     - Простите меня!  - офицер коротко поклонился.  - Моя  горячность
вызвана лишь заботой об императоре! Ему... всем вам грозит смертельная
опасность!
     Чиновник, отвечающий  за  безопасность   императорского   дворца,
приблизился к паланкину Лайтэя и что-то зашептал на ухо императору.  В
то же время рядом с ним появились неприметные слуги и воины  дворцовой
стражи.  Они постоянно сменялись: получали задания, убегали, прибывали
с самыми свежими известиями и вновь исчезали.
     А офицер продолжал говорить,  словно надеялся подробным рассказом
пробудить веру в свои слова:
     - Меня зовут Фэйчан.  Я сотник в кавалерии генерала Дунчана. Наша
армия попала в чудовищную  ловушку.  Пока  мы  готовились  к  битве  с
войском Низового ханства, гигантская орда кочевников зашла к нам в тыл
и перерезала  все  пути  связи  с  Кайваем.  Вначале  мы  думали,  что
кочевники  обрушатся на нас,  но они,  не вступая в бой,  двинулись на
восток - на Кайвай!  Когда генерал Дунчан  велел  нам  развернуться  и
напасть на тылы кочевников,  было уже поздно, они от нас оторвались. И
в тот же момент нам в тыл ударили воины Низового ханства. Мы сражались
изо всех сил, но были разбиты.
     - Армия  генерала  Дунчана  разбита?!  -  недоверчиво  воскликнул
кто-то из царедворцев.
     - И армия генерала Дунчана,  и армия генерала Йайсая! Мы с трудом
собрали остатки наших сил и начали пробиваться в Кайвай по территории,
занятой кочевниками.  Генералы посылали  в  столицу  одного  гонца  за
другим. Разве они не появлялись?
     Молчание было ответом Фэйчану.  Гонец хрипло рассеялся отрывистым
нервным смехом:
     - Значит,  я первый?!  Теперь мне понятно,  почему вы так на меня
смотрите! Разве вы еще не поняли, что почти треть Кайвая - от западной
границы до самого Шанжэя - уже захвачена  кочевниками?  Я  обогнал  их
передовые  отряды,  которые  практически беспрепятственно продвигаются
сюда - к Летнему дворцу!
     - А где же войска генерала Фалфая? Где резервная армия?
     - Резервная армия  блокирована  в  Цуйбуре  силами  кочевников  и
восставших крестьян.  Генерал Фалфай не вступает с ними в бой, так как
его войско слишком малочисленно.
     - Еще     и     крестьянское     восстание?!      -      раздался
недоверчиво-испуганный возглас.
     - Да!!!  - офицер показал на помятый наплечник своих доспехов:  -
На меня по дороге несколько раз нападали.  И нападали не кочевники,  а
крестьяне-кайвайцы,  вооруженные вилами и косами. Слава богам, что мне
удалось  вырваться!  Многие  простолюдины   не   только   приветствуют
кочевников, но и примыкают к их армии!
     Среди зрителей раздали возгласы:
     - Невероятно!
     - Неслыханно!
     - Чудовищно!
     - Ужасно!
     Некоторые чиновники  и  монахи начали покидать трибуны и исчезать
среди построек и аллей  Летнего  дворца.  Это  были  те,  кто  первыми
поверили  в слова офицера,  и в ком инстинкт самосохранения возобладал
над всеми остальными чувствами.
     Один из чиновников вскочил на ноги и прокричал:
     - Мы можем укрыться от степных разбойников за стенами Шанжэя!
     Его предложение  было  встречено  с   радостью   и   облегчением.
Царедворцы   решили  было,  что  выход  найден,  и  угроза  вражеского
вторжения уже не казалась им такой страшной.
     Но радость  длилась  недолго.  Начальник  дворцовой  безопасности
отвлекся от разговоров со своими агентами и ледяным голосом объявил:
     - Шанжэй открыл двери кочевникам!  Горожане разоружили гарнизон и
впустили степняков!
      В установившейся   мертвой   тишине   чей-то   дрожащий    голос
пролепетал:
     - Этого не может быть...
     - И   тем   не   менее  это  так!  -  твердо  произнес  начальник
безопасности, хотя эта твердость далась ему с заметным усилием.
     Поток людей,  покидавших  трибуны,  увеличился,  и  его  скорость
возросла.
     Церемониймейстер и   некоторые   царедворцы   напрасно   кричали:
"Стойте! Не бегите!" Эти слова сеяли еще большую панику и вызывали еще
больший ужас.
     Летний дворец  поспешили покинуть почти все посольские делегации,
купцы и монахи. Все они направились в свои дворцы, представительства и
монастыри.  Может  быть,  они  надеялись отсидеться за их укрепленными
стенами,  или же намеревались забрать ценности и скрыться  в  лесах  и
горах.
     Придворные актеры,  толкаясь и путаясь в роскошных ярких одеждах,
также покинули сцену и  помчались  прочь.  Особенно  символичным  было
бегство  Дулайфуна.  Самый  знаменитый  актер  Кайвая должен был,  как
обычно,  исполнять роль самого императора Лайтэя.  Он не участвовал  в
первой сцене вместе с небожителями,  поэтому выскочил из помещения для
певцов и музыкантов  и  побежал  по  аллее,  на  ходу  стирая  с  лица
"императорский" грим широкими рукавами нарядной одежды.
     Актер даже не услышал крика принцессы Лаймасай:
     - Куда же ты, Дулайфун?
     Впрочем, возможно,  он  услышал  голос девушки,  но не обернулся.
Спасение собственной жизни занимало великого  актера  гораздо  больше,
чем что бы то ни было на свете.
     Вскоре возле  императора  Лайтэя  остались лишь его родственники,
чиновники и придворные.  Вся их прежняя жизнь - богатство, положение в
обществе, власть - зависели от владыки Кайвая. От имени императора они
устанавливали налоги  и  проводили  дополнительные  поборы,  объявляли
войны  и  заключали  мирные  договора,  даровали  сами  себе награды и
выносили приговоры своим врагам. Они славили и превозносили императора
Лайтэя  именно  потому,  что  отблески его величия отражались и на них
самих.  Без высшего владыки,  без  символа  государственной  власти  -
императора  Кайвая,  все  они превращались в беспомощных и бесполезных
людей.
     Один из придворных генералов выхватил свой  парадный,  отделанный
золотой инкрустацией меч и храбро воскликнул:
     - Мы будем сражаться и умрем за своего императора!
     Но дворцовые стражники,  видимо, не разделяли его воодушевления и
бежали вместе со всеми.  Более того, исчезли в неизвестном направлении
даже носильщики,  переносившие паланкин императора Лайтэя,  и девушки,
разбрызгивавшие вокруг него ароматическую жидкость.  Так что император
не  имел  возможности  двинуться с места и только беспомощно взирал на
общее паническое бегство.  Могло  создаться  впечатление,  что  Лайтэй
просто  не  понимал,  что происходит,  и считал это каким-то необычным
представлением. По крайней мере, Лайтэй не предпринял ни одной попытки
спастись  сам,  спасти  своих  родственников,  своих  подданных,  свою
страну.
     Спины последних замешкавшихся беглецов еще виднелись  на  аллеях,
когда вдалеке послышался гулкий топот. Он нарастал и усиливался, и вот
среди построек Летнего дворца показались вооруженные кавалеристы.
     - Это генерал Фалфай!  - радостно крикнул кто-то...  и осекся  на
полуслове.
     Всадники не   были   кайвайцами.   Это  были  воины  на  мохнатых
низкорослых лошадках,  в кольчугах и чешуйчатых панцирях,  островерхих
шлемах.
     - Кочевники! - раздался истеричный вопль.
     Всадники быстро  распространялись  по всему дворцовому комплексу.
Летний дворец имел лишь символическую ограду,  совершенно  непригодную
для защиты от врагов. Несомненно, степняки беспрепятственно преодолели
ее сразу в нескольких местах.
     - Приблизьтесь ко мне!  - раздался  голос  императора  Лайтэя.  -
Приблизьтесь  ко  мне,  дикари  не  посмеют причинить вред царствующей
фамилии Кайвая!
     Последние оставшиеся  на  трибунах   люди   поспешили   исполнить
повеление  своего  господина  (хотя  кое-кто  из них подумал,  что это
повеление может стать последним в  жизни  Лайтэя).  Сгрудившись  возле
паланкина   императора,   накрашенные   родственники   и   разряженные
царедворцы были похожи на стайку экзотических птиц,  прибитых к  голой
скале сильным дождем и ветром.
     Кочевники, несомненно,   давно  заметили  яркую  кучку  людей  на
каменных трибунах,  но почему-то не  торопились  к  ним  приближаться,
ограничиваясь  осмотром  окрестностей.  И  через несколько минут стало
ясно, почему они так поступали. Послышался топот множества копыт, и на
главную  площадь  выехало около сотни всадников.  Даже не разбираясь в
знаках различия вражеской  армии,  кайвайцы  поняли,  что  перед  ними
предстали вожди кочевников.
     Всадники с   двух   сторон   объехали   сцену  и  приблизились  к
императорской  трибуне.  Начальник   дворцовой   безопасности   что-то
прошептал   на   ухо  императору  Лайтэю.  Император  поискал  глазами
церемониймейстера,  почти без удивления понял,  что тот исчез вместе с
прочими беглецами, и заговорил сам:
     - Приветствую тебя в Кайвае,  Кублан-хан! Ты недавно гостил у нас
и,  как я вижу,  быстро вернулся обратно.  Не могу сказать, что второе
твое прибытие так же приятно нам, как и первое.
     Кублан-хан, не   слезая   с  лошади,  поклонился.  Точно  так  же
поступили находившиеся рядом с ним Бегущий За Ветром, Нацуркан, Хумшар
и прочие военачальники ханства Степного Ветра и союзных ханств.
     - Примите уверения в моем уважении,  император Лайтэй! - произнес
Кублан-хан. - Возможно, вам покажется странным, но и я не особенно рад
тому,  что  вынужден  войти  в  ваш  дом  с  оружием и в сопровождении
множества спутников.  Поверьте,  тому есть множество причин,  которые,
как я надеюсь, мы обсудим с вами в длительной беседе за чашкой чая.
     Кто-то из  придворных шумно вздохнул.  Остальные просто замерли с
отвисшими челюстями.  Не таких слов они ожидали  от  степного  дикаря,
ворвавшегося  в  святая  святых  древнего Кайвая - в резиденцию самого
императора Лайтэя.
     Но дальнейшие  слова  Кублан-хана  показали,  что   за   вежливой
учтивостью скрывается твердая воля:
     - Как  вы  понимаете,  император Лайтэй,  ваша власть над Кайваем
рассеялась, как дым. Но от вас зависит, будет ли ваша страна отдана на
разграбление  моим  воинам,  или  наши  народы  будут  жить  в  мире и
согласии.
     - Насколько я понимаю,  вы хотите, чтобы я добровольно отрекся от
власти  и  уступил  ее вам?  - спросил Лайтэй,  дипломатично перейдя в
общении с молодым кочевником на "вы".
     - Да,  это одно из моих условий.  Значительная часть  кайвайского
народа и так поддерживает меня. Но есть еще много таких людей, которые
продолжают видеть в  вас  символ  кайвайского  государства.  Если  они
начнут сопротивляться, то в Кайвае может разразиться самая страшная из
войн -  война  гражданская,  братоубийственная.  И  ваше  добровольное
отречение от власти поможет избежать кровопролития.  Со своей стороны,
чтобы примирить наши народы,  я готов  взять  в  жены  одну  из  ваших
дочерей.   Более   того,   вопреки   вашим  законам,  она  будет  моей
единственной  женой.  Таким   образом,   императоры   новой   династии
гарантированно будут нести в себе и часть вашей, и часть моей крови.
     Родственники Лайтэя   оживленно   зашептались.   Старшие   дочери
императора уже были выданы за правителей  соседних  государств,  но  в
"резерве"  еще  имелись целых семь принцесс на выданье.  Одной из них,
самой младшей,  и являлась Лаймасай.  Матери принцесс  не  знали,  как
поступить.  С одной стороны,  одна из девушек могла стать императрицей
Кайвая.  Но,  с другой стороны,  для этого надо было  выйти  замуж  за
дикого кочевника.  Женские голоса звучали все громче и громче. Женщины
и девушки спорили, советовались, ругались и мирились. И только одна из
них  молчала  и  смотрела  на  Кублан-хана.  И молодой степняк смотрел
только на нее.
     Император Лайтэй окинул  взглядом  свою  многочисленную  семью  и
обратился к Кублан-хану:
     - Могу ли я попросить время на размышление?
     - Боюсь,  что  мне  придется  ждать слишком долго.  Это не в моих
правилах.  Поэтому я спрошу сам.  Тихо!!!  - Кублан-хан прикрикнул  на
расшумевшихся  родственников  Лайтэя  и  оглядел испуганно прижавшихся
друг к другу царедворцев.  - Кто из принцесс Кайвая  согласится  стать
моей женой?
     - Я!
     Толпа раздалась в стороны,  открыв общему обозрению ту несчастную
жертву,  которая ради спасения Кайвая должна была пойти на заклание  к
жестокому и грубому кочевнику.
     - Я согласна!  - повторила принцесса Лаймасай и сделала несколько
шагов вперед.  Ее голова была низко опущена,  чтобы  скрыть  радостный
блеск глаз.  Голос девушки дрожал от едва сдерживаемого смеха,  но все
непосвященные в ее тайну были уверены, что принцесса едва не плачет.
     Даже Бегущий  За  Ветром  не  знал,  договорились  ли  влюбленные
заранее  об  этом  спектакле,  либо сыграли его экспромтом.  Но мудрый
волшебник не  сомневался  в  том,  что  должно  было  произойти  нечто
подобное. Не зря же он считал Кублан-хана своим лучшим учеником!
     Император Лайтэй вскочил со своего переносного трона и бросился к
дочке с криком:
     - Нет! Ты не должна этого делать!
     То, что владыка Кайвая  передвигался  на  своих  ногах,  повергло
придворных  в еще больший шок,  чем появление вооруженных кочевников в
Летнем дворце.  Всего за несколько часов рухнули все традиции и  устои
древнего  Кайвая  (видимо,  они  были не такими уж и прочными,  раз не
выдержали первого же серьезного испытания).
     Лайтэй заключил Лаймасай в объятия,  словно пытался  защитить  ее
Кублан-хана:
     - Доченька, я не позволю тебе погибнуть! Это я виноват в том, что
враги вошли в сердце Кайвая! Я и должен за это ответить!
     И не стало  больше  наместника  богов,  сына  солнца,  повелителя
воздуха,   властелина  мира,  императора  Кайвая.  Свою  дочь  обнимал
несчастный любящий  отец.  Он  еще  не  осознал,  что  всю  жизнь  был
бездеятельным   статистом  в  большом  театральном  представлении  под
названием "Великий древний Кайвай".  Но он уже начал понимать, что его
прекрасный  и  беззаботный  мир  на  самом деле оказался шаток и легко
уязвим.
     Из глаз принцессы потекли самые настоящие слезы:
     - Отец... не надо... ты не понимаешь...
     - Пусть не понимаю! Но я тебя не отдам!
     - Меня не надо отдавать. Я никуда не ухожу и не исчезаю. Мы будем
жить вместе. Я тебе все объясню... позже. Ты меня поймешь и простишь.
     - О чем ты говоришь?!
     - Позже!  -  отчаянно  воскликнула  Лаймасай.  -  Пожалуйста,  не
сейчас! Просто доверься мне!
     Лайтэй взглянул в глаза дочери и,  наверное,  увидел в них что-то
значительное.  Он  выпрямился и вновь превратился в императора Кайвая.
Лайтэй взял за руку Лаймасай и повел ее к Кублан-хану.  Тот спрыгнул с
коня.   Хотя   молодой   человек   и   старался  выглядеть  совершенно
бесстрастным,  происходившее его глубоко тронуло.  Он почти готов  был
просить прощения у Лайтэя за жестокое испытание... но понимал, что оно
необходимо как для самого императора, так и для всего Кайвая.
     Лайтэй подал Кублан-хану руку принцессы Лаймасай:
     - Я вручаю тебе не свою  дочь.  Я  передаю  в  твои  руки  судьбу
Кайвая.
     Молодой кочевник  опустился  на  одно  колено  и поцеловал пальцы
девушки.  Из рассказов Бегущего За Ветром  он  знал,  что  в  западных
странах именно так поступают благородные рыцари. Это был не спектакль,
это был позыв его души.
     Кублан-хан встал и провозгласил:
     - Я принимаю Кайвай под свою власть!
     После этого под радостные крики степняков  и  кайвайцев  он  слил
свои   губы  с  устами  принцессы  Лаймасай  в  долгом,  очень  долгом
поцелуе...

                               * * *

     Соприкосновение земледельческого  Кайвая  и  степных   кочевников
произошло  довольно  мягко  и  относительно  мирно.  Степняки во время
краткосрочной войны не разорили Кайвай,  они  лишь  продемонстрировали
свою   силу   и   слабость  того  государства,  которое  возглавлял  и
олицетворял император Лайтэй.  Уничтожен  был  Кайвай  чиновников,  но
Кайвай  простого  народа  лишь  испытал облегчение от сброшенного ярма
государственного аппарата.
     Бегущий За Ветром не стремился к слиянию двух непохожих  друг  на
друга  культур:  земледельцев  и кочевников.  Наоборот,  он постарался
сделать так,  чтобы народы продолжали  жить  раздельно,  но  при  этом
постепенно   укрепляли   связи,   некогда   искусственно   разорванные
чиновниками и генералами Кайвая.  Некоторые кочевые племена переходили
к  оседлой  жизни  и  селились  в Кайвае,  но в то же время и кайвайцы
получили возможность  свободно  путешествовать  по  степи,  заниматься
скотоводством  и  торговлей,  разрабатывать залежи металлических руд и
драгоценных камней.  Это пошло на пользу и кайвайцам,  и степнякам, не
только улучшив их условия жизни, но и расширив границы взглядов.
     Несмотря на  то,  что  Кайваем правил император Кублан,  коренных
кайвайцев не возмущало и не унижало то,  что их  верховный  властитель
происходил  из  степного рода.  Наоборот,  установленные им разумные и
справедливые законы,  возведенные в основные принципы жизни простота и
естественность,   привлекали   к  нему  сердца  простых  людей  и  тех
чиновников и офицеров,  глаза которых были открыты  для  правды  и  не
затуманены блеском фальшивой роскоши.

                                * * *

     Прошло двенадцать лет...
     В отремонтированном  и  перестроенном  Летнем  дворце императрица
Лаймасай вместе с тремя своими детьми - двумя мальчиками и девочкой  -
занималась боевой гимнастикой.  Занятия происходили на свежем воздухе,
на специально созданной для этого  площадке.  Несколько  женщин-лучниц
находились  неподалеку  и  охраняли  царствующую  семью  от  появления
возможных  недоброжелателей.  Эти  телохранительницы  являлись  скорее
данью традиции, чем насущной необходимостью. Ни одному честному жителю
Кайвая не пришло бы в голову проникать в Летний дворец  с  враждебными
намерениями,   а   немногочисленных   преступников   с   каждым  годом
становилось все меньше  и  меньше.  Их  количество  сокращалось  не  в
результате каких-либо карательных действий и уж, тем более, не потому,
что в Кайвае нечего было похищать или отбирать. Просто сам уклад жизни
кайвайцев  не  располагал  к  проявлению криминальных наклонностей,  и
прибывавшие в страну иностранцы быстро перенимали привычки  спокойных,
улыбчивых и добродушных обитателей этой процветающей страны.
     Лаймасай выглядела значительно моложе своих лет и казалась скорее
старшей сестрой,  чем матерью своих детей.  Уже двенадцать лет ее кожи
не  касались едкие белила и румяна,  а три года лет назад она получила
заслуженный  титул  "продвинутого  ученика"  школы  Парящего  Дракона.
Теперь  Лаймасай  передавала древнее благородное искусство кайвайского
народа своим детям.  И не только его.  Она рассказывала им о  прошлом,
предостерегала от ошибок, которые были допущены ее предками.
     Наблюдая, как  сыновья  и  дочь  выполняют  комплексы упражнений,
императрица говорила:
     - Теперь,  когда из Кайвая изгнаны  ложь,  лицемерие,  актерство,
наша  жизнь  стала  чище  и  светлее.  Жизнь обрела истинную ценность,
истинное значение.
     Старший сын, девятилетний Лампан, с хитрой улыбкой произнес:
     - А я сегодня утром видел,  что в дедушкин дом  въезжали  повозки
бродячих актеров!
     - Да,   я   знаю  о  том,  что  твой  дедушка  любит  театральные
представления.  Я и сама с интересом смотрю на игру  актеров.  Но  при
этом  я  никогда  не забываю о том,  что актеры лишь отражают реальную
жизнь,  копируют по-настоящему  великих  людей.  Игрой  актеров  можно
любоваться, но нельзя ставить ее выше естественной, истинной жизни.
     - А   мы   пойдем  смотреть  представление?  -  спросила  младшая
пятилетняя Калмалай.
     - Конечно, пойдем, - ответила Лаймасай.
     Увидев, что глаза детей загорелись от  радости,  она  хлопнула  в
ладоши:
     - Вы   сегодня   хорошо   постарались.  Выполните  заключительное
дыхательное упражнение "Дракон укладывается спать"!
     - Жалко,  что папы нет дома! - воскликнула Калмалай, шумно вдыхая
и выдыхая воздух.
     - Папа уехал навестить своих родителей,  ваших бабушку и дедушку,
- напомнила Лаймасай. - Он вернется не раньше, чем через две недели. Я
думаю,  что он не очень огорчится,  если пропустит представление.  Тем
более что вы, я уверена, ему все подробно расскажете.
     - Расскажем! Расскажем! - весело закричали дети.
     Занятия окончились,  и императрица вместе с детьми направилась  в
сторону  комплекса  зданий,  в  которых  жил ее отец,  пожилой Лайтэй.
Бывший император Кайвая не  тяготился  своим  положением  низложенного
владыки.   Собственно,   его   образ  жизни  почти  не  изменился.  Он
по-прежнему был окружен почетом и уважением,  но с его плеч  был  снят
груз ответственности за государство, который, надо признать, раньше он
нес  без  всякого  удовольствия.  Конечно,  многочисленные   дворцовые
церемонии  стали  не такими пышными и расточительными,  но зато обрели
искренность,  которой  были  лишены  ранее.  Лайтэй  любил  свою  дочь
Лаймасай,  обожал внуков и уважал императора Кублана. Возможно, не все
члены  императорской  семьи  и  бывшие  высокопоставленные   чиновники
разделяли  его  чувства,  но  теперь они были отстранены от власти,  а
поддержкой народа и армии воспользоваться не могли,  поскольку никогда
ее не имели.
     Подходя к  дворцу своего отца,  Лаймасай еще издалека увидела две
большие  ярко  раскрашенные  повозки.  Лошади  из  повозок  уже   были
выпряжены,  и  теперь  возле  них  сновали люди,  выгружая декорации и
театральный реквизит.
     - Мама, можно мы подойдем поближе? - спросила Калмалай.
     Лаймасай сделала     едва     заметный      жест,      приказывая
телохранительницам приблизиться, а детям сказала:
     - Раз вы так этого хотите, то...
     Не дожидаясь окончания фразы, мальчики с воплями ринулись вперед.
     - Стойте!  -  Лаймасай  почти  не  повысила  голос,  но в ее тоне
прозвучало нечто такое,  что  заставило  детей  мгновенно  застыть  на
месте.  - Ведите себя достойно. Не забывайте, что в этом доме и в этой
стране вы - будущие хозяева.
     Мальчики коротко  хихикнули,  но  приосанились  и  пошли   вперед
медленной торжественной походкой. Приближение семьи императора первыми
заметили дворцовые  слуги.  Они  сообщили  об  этом  артистам,  и  те,
побросав работу, низкими поклонами приветствовали Лаймасай и ее детей.
     Вперед выступил  полноватый  человек,  одетый  в пеструю одежду и
густо накрашенный:
     - У меня нет слов, чтобы выразить прекрасной императрице Лаймасай
радость от созерцания ее красоты!
     Он низко  поклонился,  а потом пристально посмотрел прямо в глаза
Лаймасай,  словно ожидал от нее чего-то.  Императрица  вздрогнула,  но
мгновенно  взяла  себя  в  руки.  Перед ней стоял Дулайфун собственной
персоной.  Она узнала его,  несмотря на грим и отяжелевшую фигуру.  Но
густо  наложенные  румяна  и  белила не могли скрыть глубоких морщин и
мешков под глазами у Дулайфуна.
     - Вы,  как я вижу,  теперь  возглавляете  собственную  труппу?  -
Лаймасай  постаралась  добавить  в свой голос столько холода,  сколько
позволяли приличия.
     - Двенадцать лет я странствовал по Кайваю и по южным странам. Мои
представления   снискали  известность  и  славу.  Теперь  я  осмелился
предложить их вашему божественному взору.
     - Мы  с  удовольствием  их   посмотрим.   Как   называется   ваша
постановка?
     - "Трагическая  любовь  актера  и принцессы,  их долгая разлука и
радостная встреча".
     Лаймасай сделала попытку улыбнуться и обратилась к детям:
     - Вот видите,  я же говорила вам, что театр - это красивый обман.
Он,  как кривое зеркало, лишь уродливо отражает истину, превращая ее в
ложь.
     Дулайфун театральным жестом воздел руки:
     - Я буду чудовищно огорчен,  если мое представление не понравится
прекрасной императрице Лаймасай!
     - Почему  же?  Я с интересом посмотрю и послушаю творение вашего,
как говорят, несравненного таланта, - с иронией произнесла Лаймасай. -
Но при этом я буду помнить, что оно является плодом вашего вымысла.
     - Неужели  это  неправда?  -  Дулайфун  сделал шаг вперед и снова
склонился в поклоне. - Неужели ничего этого не было?
     Он протянул руку,  словно собирался обнять Лаймасай. Возможно, он
хотел  пробудить  у нее воспоминания о легкомысленной ветреной юности,
когда они,  взявшись за руки или обнявшись,  прогуливались  по  аллеям
Летнего дворца.
     Одним неуловимым движением Лаймасай оттолкнула Дулайфуна, так что
тот не удержался на ногах и опрокинулся навзничь.
     - Знай свое место,  актеришка!  Знай свое  место!  -  воскликнула
императрица.
     Дулайфун поднялся   на   ноги,  но  увидел,  что  девушки-лучницы
направили на него наконечники стрел, и рухнул на колени:
     - Пощадите! Я не хотел ничего плохого!
     Лаймасай поняла,  что  немного  перестаралась,  и   подала   знак
телохранительницам:
     - Оставьте  его!  Он  решил,  что  вымысел  может  превратиться в
истину. Он решил, что актерство может подменить собой настоящую жизнь.
Он забылся...  но я его прощаю. Сегодня вечером моего отца, моих детей
и меня будут развлекать эти забавные лицедеи.  Такова их работа. Пусть
готовятся к представлению, мы не будем им мешать!
     Лаймасай повела детей к дворцу своего отца.  Она чувствовала себя
легко и спокойно. Она встретила призрак из своего прошлого и легко его
победила.  Она - императрица, повелительница древнего великого Кайвая,
жена самого лучшего из мужчин и  мать  самых  замечательных  детей.  И
сегодняшний  незначительный инцидент еще раз подтвердил ее уверенность
в этом.

                                 * * *

     Бегущий За Ветром так никогда и не узнал  о  встрече  Лаймасай  и
Дулайфуна.  Он  давно  уже  покинул  Кайвай  и перестал интересоваться
происходившими там событиями.  Он подтолкнул историю этого государства
в  нужном ему направлении,  и теперь его влекли другие страны,  другие
знакомства,  другие  приключения.  Волшебник  достаточно  хорошо  знал
человеческую природу, чтобы полагать, будто процветание и благополучие
Кайвая  продлятся  вечно.  Максимум,  на  что  он  рассчитывал  -  это
пять-шесть  поколений  спокойной  жизни  кайвайцев  и жителей соседних
стран. А потом все придется начинать сначала...

                                 * * *

     Примечания:

     * Саадак - вооружение лучника, состоящее из лука в налучье (чехле
для лука) и колчана со стрелами.