За окном стремительно темнело. Это был один из тех самых искристых зимних вечеров, когда снег, жемчужился под холодным светом мириад звезд. В камине дружелюбно трещали сухие поленья, освещая бликами теплый деревянный дом.
Отец сидел в мягком кресле, протянув ноги к теплу, а сын строил рядом замок из больших пластмассовых кубиков. Его кудрявая белобрысая головенка то и дело мелькала по комнате.
- Папа! - вдруг поднял он взгляд на отца, - Папа, а ангелы спят?
Мужчина улыбнулся задумчиво.
- Нет, сынок. Они всегда бодрствуют, охраняя наш сон, отгоняя пушистыми крыльями кошмары.
Некоторое время ребенок не отзывался, сосредоточенно о чем-то размышляя, а потом вдруг спросил:
- Папа, а ангелы умирают?
Мужчина вздрогнул. По лицу его пробежала тень... или просто отблеск непостоянного огня. Перед глазами быстро пронеслись обездвиженные крылья, скривившийся в муках совершенной формы ротик...
Его ангелесса была восхитительна, а пара ее мягких огромных крыльев была легче пуха. Утыкаясь носом в это белоснежное облако можно было забыть обо всех проблемах и бедах, и сердце наполнялось искренней радостью за все живое и безоблачным счастьем. А широко распахнутые бездонные голубые глаза... Каждый раз ему казалось - она пришла на землю, только чтобы удивляться! Говорят, что в глазах можно утонуть, а он улетал в ее глаза, бездонные как кусочек неба. В такие минуты он согласен был стать облачком, только бы остаться там...
Он любил эту угловатую девчонку. Смешную. Крылатую. Молодую неумеху, призванную в этот мир удивляться. Бесшабашный, он не подозревал, что ангелов нельзя любить. Однако, в молодости все кажется проще - и горы ниже, и моря мельче, и ангелы... ближе. Он любил ее, как человек, а она полюбила его - как ангел.
Но люди всегда остаются людьми. Взбалмошными, непостоянными, легкомысленными и жестокими.
Он страстно целовал пухлые мягкие губки новой подружки, восторгался изгибами её совершенного тела, тогда как самые светлые глаза этого мира наполнялись слезами. Кто сказал, что ангелы не плачут? Ангелы плачут от нашей жестокости, но не все умеют видеть это.
Все было прекрасно, пока он не почувствовал эту пустоту, а сердце тревожно забилось предчувствуя беду. И словно что-то тянуло его на крышу, где они любили по ночам смотреть на городские огни.
Подбегая к небоскребу он уже знал, что ничего нельзя изменить. Обездвиженные, изломаные крылья, скривившийся в муках совершенной формы ротик... А мертвые глаза удивленно смотрели на небо.