Аннотация: Жизнь круто свернула с накатанного пути и преподнесла сюрприз в виде... трупа в автомобиле. Что это? Мужская месть за поруганную честь? Или выражение обиды отвергнутой любовницы?..
Я коротаю жизнь мою.
Мою безликую, глухую:
Сегодня - трезво торжествую,
А завтра - плачу и пою...
/ А. Блок /
Все началось с той ночи, когда в окно залетела летучая мышь. Или толчком к неприятностям послужило путешествие в конце марта?..
О путешествии чуть позже. Сначала расскажу о заблудшей представительнице отряда рукокрылых...
В ту ночь я проснулся от странного писка, похожего на позывные сигналы неведомого разведчика, укрывшегося за моей шторой. Некоторое время лежал неподвижно и соображал, кто посмел проникнуть в квартиру через окно. Потом нормальное мышление стало, хотя и медленно, но возвращаться, и я вспомнил, что живу на двенадцатом этаже, а надо мной еще три. Поэтому попадание в мою берлогу с крыши я отмел: лунатику легче проникнуть на пятнадцатый этаж, чем мучиться и заниматься альпинистским спуском, преодолевая дополнительное расстояние.
А если это грабитель? - вплыла в мою голову осторожная мыслишка. И сразу стал оценивать мое благосостояние по сравнению с соседями сверху, упустив из вида тот факт, что грабитель не станет оповещать о своем приходе.
Если сравнивать движимое имущество, то моя тачка круче, чем автомобили соседей, - решил я, - но... они могут быть гражданами Корейко, не желающими выпячивать собственные миллионы. Одеваться в ширпотреб, обуваться в сандалии, позаимствованные у прабабушки, которая слыла аккуратисткой, ездить на ушастом "Запорожце". Это я утрирую, относя соседские авто к российскому автопрому, хотя, "Запор" приехал в Россию из Украины, считай иностранец. Но в то время все было общее, как и государство. Мне повезло, я родился в эпоху загнивающего социализма, когда в универсамах полки радовали стерильной чистотой, а люди светились от счастья. И от уверенности в завтрашнем дне. У всех все было поровну, поэтому не было зависти. Не то, что сейчас...
Но я отвлекся. Зашторные звуки призывали к действию.
Черт меня дернул распахнуть настежь окно. Захотелось окунуться в аромат майских запахов! Окунулся? Теперь расхлебывай!
Я опустил ноги с кровати, полюбовался повышенной волосатостью, свидетельствующей об экстра - сексуальности (так говорит моя помощница Зоя Серба о "мохнатых" мужчинах), пошевелил толстыми пальцами, вспомнил, что неплохо бы подстричь ногти, и вздрогнул от нового перелива странных звуков.
Я скользнул взглядом по шевелящейся в районе подоконника занавеске и посмотрел на светящиеся электронные часы. Они показывали 02:32.
Спал я чуть больше двух часов. И за это время кто-то пробрался ко мне в спальню через окно и... начал дурачиться.
Верка, - мысленно выдал я. - Везде меня достанет! Я, как человек тактичный, сразу дал ей понять, что я живу на одном берегу, а она на другом, а парома между берегами нет! И не предвидится... Интересно, занималась она скалолазанием? Сразу вспомнилась песня Высоцкого, и захотелось затянуть с надрывом: Альпинистка моя, скалолазка моя. Но я взял себя в руки, тем более близкой и ласковой Верка не была. Бизнесменша новоявленная. Товары из Парижа в третьем контейнера во втором ряду, как гласила ее рекламная визитка.
Где я, а где она?! Я известный в городе стоматолог! Ко мне на прием записываются за месяц вперед, а она... ПТУшница, переквалифицировавшаяся в бизнес-вумен, но оставившая при себе задатки прошлой жизни. Один раз пригласил ее отобедать в ресторане. Настроение было прекрасное, светило мартовское солнце, хотелось декламировать стихи и получать в ответ овации. И тут она - Вера Снегирева. Метет раскисший тротуар норковой шубой и взирает на мир сквозь очки за пятьсот долларов. На голове война в Испании, охваченная пожаром, в том смысле, что беспорядочные космы окрашены в буйно-красный цвет, а вампирские губы выискивают очередную жертву. Жертва сама приплыла вампирше в руки. Я позабыл, что посещение стоматолога, то есть меня, пару раз, это не повод соединять наши сердца. И не повод приглашать в ресторан. Но я был во хмелю весны! Отдался теплому солнечному потоку, растаял, расчувствовался и решил разбавить свое одиночество. У меня так бывает. Редко, но метко, потом не отвяжешься.
Полный идиот! Нашел, кого пригласить! Женщину, которой нельзя подмигнуть, проезжая мимо в бронированном танке! Подглядывая в узенькую щель и медленно наживая педаль газа, рискуя в скором времени утопить ее в пол, чтобы восприимчивая особа не успела ухватиться за любой выступающий предмет танка... Такой дай палец, она на него мгновенно напялит обручальное кольцо, которое носит всегда с собой. На случай появления зазевавшегося кавалера любой наружности и любой возрастной категории. Лишь бы был сносно одет и холост. Или состоял в браке, но постепенно в нем разочаровывался, о чем свидетельствовал ищущий взгляд усталых глаз. Передвигается мужчина на своих двоих или на четырехколесной машинке - значения не имеет. Веруня дама состоятельная, может жениху взрослую игрушку подарить. Только желающих пока не находилось. Отпугивало неуемное желание сменить статус - из одинокой женщины со средствами стать замужней дамой с ополовиненными средствами. Деньги значения не имеют. Но ежели у жениха есть свой немалый доход, это приветствуется - копеечка к копеечке, это две копеечки, а две завсегда лучше, чем одна...
За шторой снова напомнили о себе.
Может, это такой рингтон на телефоне? - подумал я.
Представляю себе: сидит крупногабаритная Веруня на металлопластиковом подоконнике, теребит ножками сорок второго размера в основании, и докладывает о проведенной операции своей подруге каждые пятнадцать минут, используя мобильник, как рацию. Точка - тире, точка... Вдруг сеанс связи не состоялся в условленное время, контролер сложной альпинистской операции не выдержал и нарушил инструкцию - сам позвонил на мобильный телефон Веры. А установленный на этот звонок рингтон полностью соответствует звуковым сигналам азбуки Морзе.
Версия интересная!
Я пригладил свои каштановые волосы, всегда аккуратно уложенные на правильный ровный пробор, а сейчас находящиеся в замешательстве после прерванного сна, и вторично призвал себя к действию.
Со спящей улицы доносилось шуршание шин редких автомобилей. За шторой невидимый моему глазу легкий ветерок играл свежей зеленой листвой на деревьях. Занавеска вздулась под действием ночного шалуна и снова опустилась, не дав мне возможности рассмотреть живое существо, издающее звуковые сигналы.
А может, это инопланетянин, совершивший вынужденную посадку на моем подоконнике? И сейчас он просит помощи у своих собратьев?
Прославиться я никогда не стремился. Взберешься высоко, падать будешь долго и чувствительно. Расшибешься не на шутку. Но при всем нежелании к славе быстро представил себе развороты центральных газет, где я изображен рядом с неким серо-зеленым существом с раскосыми глазами, носом-кнопкой, растянутым жабьим ртом, в серебристом скафандре с двумя антеннами на голове, с помощью которых он принимает и посылает сигналы своим сородичам. Про свой фривольный наряд, состоящий из белых трусов в клубничку, отдаленно напоминающих короткие шорты, я умолчу.
Меня зазнобило. Майская погода была переменчивой, ласковое тепло сменялось зловредным ненастьем, а утренние температуры заставляли модниц, настроенных на лето, облачаться в джемпера и пиджаки.
Я не заметил, как пролетело два с половиной часа. За окном забрезжил рассвет. Осторожный и испуганный. Как и я, сидящий на кровати и кутающийся в легкое покрывало. Когда ночь поддалась натиску утра, я различил за шторой силуэт птицы, влетевшей в мое окно несколько часов назад. Она забилась в угол, не сообразив, что выход совсем рядом. Надо только сместиться влево и взлететь в небо.
По очертаниям я догадался, что это летучая мышь. Ни Верка, ни инопланетянин. Но это меня не успокоило. Я с детства боюсь мышей: и перебирающих лапками, и летучих. Но надо как-то избавляться от заплутавшего ночного существа с перепончатыми крыльями, которое вскоре не найдет дорогу в свой дом.
Я решительно сбросил накидку, как рыцарь перед поединком, и двинулся к окну. Быстро свернул штору в виде мешка, в который попала летучая мышь, издавшая жалобный писк, потянул своеобразную ловушку к распахнутой створке окна, перекинул конец шторы за карниз, пытаясь обезопасить себя от проникновения представительницы отряда рукокрылых внутрь комнаты, и выпустил ее на волю, поддав напоследок ладонью, будто шлепнул, как капризного ребенка. Птаха - мышь заметалась, потом резко взмыла вверх и исчезла из поля видимости...
Мне удалось соснуть пару часов до начала работы, но лучше бы я этого не делал. Поутру голова была свинцовой, тело вялым, движения заторможенными. Я принял контрастный душ, выпил две чашки крепкого кофе, заел их яичницей из трех яиц и двумя ломтями белого хлеба с маслом.
Настроение медленно поползло вверх. Я полюбовался своим отражением в зеркале. На меня смотрел успешный мужчина едва за тридцать, с темно-карими чувственными глазами, словно промытыми крепким чайным раствором, с лихо зачесанными на бок каштановыми волосами, орлиным носом, жесткими губами, волевым подбородком с едва заметной ямочкой, крепкой, но не бычьей, шеей и широкими рельефными плечами, спрятанными под тонкую ткань дорогого пиджака. Я сделал шаг назад, чтобы оценить фигуру в целом, нашел ее потрясающей - скромность не мой конек. А как можно еще охарактеризовать мужчину ростом метр восемьдесят восемь сантиметров с длинными ногами средней толщины, искусно упакованными в элегантные брюки?
Пижон, - ласково обозвал я себя, добавил "самовлюбленный тип", и вышел из квартиры,
Ночное происшествие мне казалось далеким и несущественным. Даже немного увлекательно-увеселительным. В моей жизни все было четким и однообразным. Но меня это устраивало. Женитьба в мои планы не входила, работа меня устраивала, машина и квартира тоже, наличие большого числа приятелей и существование одного закадычного друга радовали, способность завязывать короткие не обязывающие ни к чему знакомства с девушками подтверждала мою уверенность в успехе у особ противоположного пола и развивала умение не попасть в сети. Вера не в счет. Ошибки бывают у каждого. Даже у разработчиков космических устройств, обломки которых стали падать с неба подобно январскому снегу. И все норовят обрушиться на дома мирных граждан...
Зоя встретила меня приветливой улыбкой. Мы привычно обменялись новостями. Моя миниатюрная помощница с восторгом описывала качества своего гориллообразного мужа, которыми он обрастал с каждым днем, как снежный ком, приготовленный для лепки снеговика. Свадьба состоялась месяц назад, и я там был, коньяк глушил, невесту воровал. Хотя, условности и традиции не выношу. Но иногда на меня накатывает. Как с Веркой. В тот субботний апрельский день я запал на подругу невесты, а после влитых в себя двести граммов коньяка окончательно потерял голову. До утра. Около полудня мы нежно простились с девушкой Ликой. Или Милой. Точно не помню. А зачем мне ее имя, если я ее больше никогда не увижу? Зоя один раз передала мне привет от подруги, но я наградил ее таким пронзительно-внушительным взглядом, что охота на передачи пропала. Как пропала сама Лика ими Мила, которая решила усердно грызть гранит науки, тем более не за горами защита диплома. Об этом между прочим сказала моя помощница, желая успокоить свое непосредственное руководство. Но руководство было спокойно, как уснувший навечно вулкан.
Сегодня я решил поделиться с Зоей событиями прошедшей ночи. Девушка слушала меня, сведя брови на переносице и сцепив пальцы в замок перед собой.
- Нил Петрович, - обратилась она ко мне, когда рассказ продолжительностью в пять минут подошел к логическому завершению. - Залетевшая в окно птица это плохая примета!
Серба походила на пионера-героя, который готов выложить всю правду о предках вплоть до десятого поколения, но испытывала при этом сожаление и угрызения совести, отчего на ее впалых щеках зарделись два круга.
- Ерунда, - отмахнулся я, пока не догадываясь, к чему приведет беспечность и неподготовленность к отражению атаки противника, который уже притаился в окопе.
- Я точно говорю! - продолжала вещать "пионерка", сместив цепи рук к подбородку. - Если птица залетит в окно - жди беды! - И поплевала при этом через левое плечо, словно отгоняла подгребающую сзади хромую бабку-беду с заостренной косой в руке.
Я решил разрядить обстановку и выдал.
- Плюешь, чтобы не сглазить?! Хочешь избавиться от ворчуна-начальника?
- Что Вы, что Вы, Нил Петрович, - кокетливо замахала руками Зоя, превратившись из пионерки в ласковую кошечку, играющую с бантиком, привязанным к нити. - Да я за Вас... в огонь и в воду! Только скажите!
- Коня на скаку остановит, в горящую избу войдет! - задумчиво процитировал я.
- Ой, Вы сегодня на Некрасова перешли! - удивилась Серба. - Изменили своему любимому Блоку?..
А, может, все неприятности начались после мартовской поездки в село Тараканово, где находится полуразвалившийся храм Михаила Архангела, в котором в начале прошлого века венчался Александр Блок с Любовью Менделеевой?..
Я бредил стихами поэта еще со школьной скамьи. Поражал поклонниц декламацией и зарабатывал себе очки с помощью гениальности Блока еще в те времена, когда ничем иным привлечь не мог. Не было теперешней стати, материальной независимости и уверенности в себе. Были лишь прыщи на лице и юношеская угловатость. Поэт помогал мне выбираться из ямы неопытности.
Теперь я решил отплатить ему за поддержку. Поехать в Шахматово, в его имение, где он написал свои лучшие произведения, посетить храм Михаила Архангела и пожертвовать деньги на его реставрацию. Капля в море, но все же. Капля к капле - уже лужа.
Музей меня не вдохновил. Экскурсовод уверяла, что все вещи принадлежали Блоку и переехали в наше время из начала прошлого века, но я в это поверил с трудом. Уж, слишком все напомаженное, вычищенное и вылизанное. Я понимаю, что в музее не может быть бедлама, но стерильность музейной операционной заставляет усомниться, что здесь поэт отстранился от мирской суеты и написал свое "Поле Куликово".
А состояние храма меня просто убило. Как можно относиться к своим достояниям таким наплевательским образом?
В ушах стучали стихи Блока:
Люблю вечернее моленье
У белой церкви над рекой
Передзакатное селенье
И сумрак мутно-голубой...
Я увидел ветхое строение, доживающее свой век, которому в насмешку нахлобучили новую крышу. А чтобы не резала глаз убогость, все скрыли за высоким забором. Нарышкинское борокко, вспомнил не к месту я.
- Нет средств, - развел руками уставший от хождений с протянутой рукой директор музея-заповедника Александра Блока, в который вошел и разрушенный храм. Мой вклад он принял с благодарностью, но это была такая малая толика, что на нее дыру в заборе не залатаешь.
Неужели у государства нет средств, чтобы восстановить памятник архитектуры, возведенный еще в конце семнадцатого века?
Блок утверждал, что храм хранит в себе тайны. Поэт был по натуре мистиком и, вообще, человеком со странностями, как все гении, но на пустом месте он выводы бы не делал.
Всю дорогу домой я размышлял и представлял, как молодой поэт стоит у алтаря с высокой рыжеволосой Любовью Менделеевой, которая не догадывается, какая несчастная жизнь ждет ее впереди. И нельзя осуждать ее за многочисленные романы на стороне. Кому понравиться жить с любимым мужчиной в платоническом браке?
Я не заметил, как заснул под стук колес. Проснулся, когда заскрипела отодвигаемая дверь купе. Я не поверил своим заспанным глазам. Передо мной стояла она - Любовь Дмитриевна Менделеева, дочь известного химика. Только в современном платье. Но с такими же длинными густыми волосами, статная, с узкими синими озорными глазами и безмерно привлекательная. Она загородила своим пышным телом весь проход и выжидательно смотрела на меня.
Я потряс головой, отгоняя остатки сна, провел рукой по лицу, будто стирал помятость от плоской подушки, принял сидячее положение и глупо улыбнулся.
- Прошу, - пригласил я ее в купе, словно оно принадлежало мне полностью.
Девушка замялась и повела головой за спину, где притаился чемодан, за ручку которого она все время держалась. Я подхватился, полавировал туда-сюда, не зная, как протиснуться к поклаже, девушка мне помогла, уступив свое место багажу. Я уложил чемодан в багажный отсек и снова пригласил ее в купе.
Она сняла с себя легкое пальто сиреневого цвета, и осталась в сером платье без изысков. В таких ходят училки на работу. По крайней в наше время ходили в мышиных нарядах и наглухо застегнутыми.
- Нил, - представился я, учтиво склонив голову в легком поклоне.
- Любовь, - сказала она с милой улыбкой, отпечатав на пухлых щеках глубокие ямочки.
- Менделеева? - ляпнул я, растеряв по дороге остатки разума.
- Фирсова, - недоуменно передернула плечами девушка рубенсовских форм.
И мне вдруг захотелось сделать ей предложение руки и сердца. И получить согласие. И стоять у алтаря в отреставрированном храме Михаила Архангела рядом с Любой Фирсовой и вникать в смысл речи бородатого священника, который еще венчал Блока и Менделееву...
Попутчица оказалась неразговорчивой, но благодарной слушательницей, что мне было на руку. Я разбрасывал комплименты в ее адрес, как трудолюбивый крестьянин семена в благодатную землю, читал стихи, естественно из Блока, рассказывал о нелепых случаях из моей практики. Люба мягко улыбалась в ответ. Мне показалось, что она не со мной в купе поезда, а где-то далеко, на той станции, где остался ее провожатый. А был ли он на самом деле? Тогда откуда отстраненность? Или ей неинтересен мой красочный монолог?
Я сразу заметил, что кольцо на безымянном пальце отсутствует, но это ничего не значит. На ее пальцах, вообще, не было изделий из драгоценных металлов, на шее не болтались цепи или бусы, что натолкнуло на мысль, что девушка равнодушна к украшениям.
Оборвав фразу на полуслове, я спросил напрямую:
- Люба, Вы замужем?
Она дернулась, словно я вознамерился нанести ей оскорбление в виде пощечного рукоприкладства, а она по-боксерски от него уходила.
- Нет, - после раздумий заявила она.
Я решил, что девушка сама сомневается. Или является соломенной вдовой, что более вероятно. Был муж, да сплыл. Унесло течением в неизвестном направлении. А там, глядишь, прибился к чужому берегу, позабыв про старую пристань...
"Пристань" старой не выглядела, не более двадцати восьми, а то и меньше. Года прибавляло упитанное телосложение. Упитанное, но чрезвычайно аппетитное. Люба походила на сдобную булочку - такая же пышная и вкусная... на вид. Мне захотелось попробовать, но я не рискнул. Помешала повышенная серьезность и способность отразить нападение. Было видно, что Фирсова способна за себя постоять. Получать фингал под глазом в мои планы не входило. Как не входило разочаровываться в себе, как в практикующем донжуане. В том смысле, что я проверял на практике усвоенные теоретические принципы поведения человека - обольстителя и искателя любовных приключений. Но действовал выборочно, отсекая непривлекательных, навязчивых, целеустремленных, мечтательных, злоупотребляющих моим терпением и женщина без изюминки. Верка не счет, у каждого бывает съезд с заданной траектории.
Я не сдержался и сказал.
- Никогда не поверю, что такая девушка не замужем. - фраза не понравилась мне самому. Была в ней непривычная для меня избитость и ограниченность в мышлении.
Любовь пожала плечами, что говорило о праве собеседника строить предположения, ей до этого нет никакого дела. И отвернулась к окну, где со скоростью пассажирского поезда пробегала природа средней полосы России.
-Ну-у-у, если Вы не связаны узами брака, - протянул я и замер, как шоумен, готовый провозгласить разгадку ребуса сидящей перед ним несообразительной аудитории, - то... то, - застопорился я, взял себя в руки и выпалил на дном дыхании, - то выходите за меня замуж!
Фирсова внимательно изучила мое правдивое лицо с вытаращенными влажно-карими глазами, хмыкнула и спросила.
- А вдруг я соглашусь? - в голосе чувствовалась угроза. Она посчитала мое предложение розыгрышем. Прилепилось к словцу предложение руки и сердца во время скучного пути, чтобы время скоротать.
Так думала она, а о чем думал я, когда бросался призывами к браку, пока не знал. Захотелось перед алтарем постоять, вообразил себя Блоком. Рассудок временно помутился, затем серое вещество в моем мозгу опомнилось, обработало поступившую информацию, и поинтересовалось, в своем ли я уме? - В чужом! - сразу нашелся ответ, но отступать было поздно.
- Я буду счастлив, если вы ответите согласием, - пролепетал я, пряча глаза. Но проделал это мастерски, показывая всем видом, что испытываю стеснение от впервые произнесенного вслух серьезного предложения. Сейчас она скажет, что почти меня не знает и попросит рассказать о себе. Будто принимает меня в партию власти и желает услышать подтверждение в моей лояльности и понимании момента. Это окончательно отрезвит меня и заставит унести ноги. И куда я их унесу? Спрыгну с мчащегося поезда?
Но Люба не стала требовать четкого пересказа моей биографии и прочей лабуды, она перешла на себя.
- Вы меня совсем не знаете. Вероятнее всего, Вы передумаете, когда познакомитесь со мной поближе.
Я обреченно поводил головой из стороны в сторону, будто рядом со мной сидел отец-деспот, самолично подобравший мне невесту, а в случае отказа предупредил о лишении наследства.
- Я - Любовь Григорьевна Фирсова. Двадцать семь лет, не замужем, - на этом слове она споткнулась, будто получила удар под дых. Отдышалась и едва слышно сказала: - Если быть честной, то жених исчез на пороге ЗАГСа...
- Это как?
- Не пришел на бракосочетание. Я не хотела, чтобы он заезжал за мной, ненавижу все эти купли-продажи, проводы, возгласы соседей, украшенные похоронными цветами автомобили, и тому подобное. На мне было новое приличное платье, без блесток и подъюбочных колец, туфли на высоком каблуке, сумочка и букет цветов. Из гостей были родители и две моих близких подруги... И благодаря узкому кругу я не сгорела от стыда. Только стыд сменился гневом, а гнев самобичеванием.
- Ругала себя последними словами, что не разгадала намерений парня? - перешел на дружеский тон я.
- Ругала и рыдала. Пока мама не уговорила меня позвонить Антону. Он недавно в наш город приехал, сам детдомовский, отслужил Армию, окончил заочно институт, в своем заштатном городишке работу по специальности найти не мог, вот и переехал в промышленный центр. Устроился к нам на завод, я сама в отделе кадров работаю...
- Сразу попал в твои руки, - догадался я.
- И в сердце проник, - мечтательно заметила Фирсова.
И я сделал вывод, что оттуда парень пока не выбрался, а вслух поинтересовался.
- И ты позвонила?
- Позвонила на следующий день, но его мобильник был отключен. А на съемной квартире стационарного телефона не было... Идти к нему домой я не решилась... В понедельник пришла на работу, хотя, оформила отпуск. Собиралась в свадебное путешествие, - с горечью произнесла девушка. - Все удивились, бросились поздравлять, но быстро смолкли, увидев мою распухшую от слез физиономию. Мой начальник взялся выяснить все до конца. Пошел в цех, где трудился мой несостоявшийся муж, а руководство лишь руками развело: нет Антона Хомякова, в отпуске! Отправились мы к нему домой. Никого. У соседей поспрашивали, говорят, вышел в субботу при параде и с букетом. Вышел, а до ЗАГСа не дошел. - Тяжело вздохнула она, колыхнув высокой грудью.
- В полицию заявили?
- У меня не хотели принимать заявление, кто я Антону? Никто! Еще поухмылялись нагло, дескать, совсем девицы обнаглели, женихи от них сбегают, а они их стараются с милицией вернуть. Но снова вмешался мой начальник и заявление приняли... Не мог Антон сбежать! - с чувство сказала она. Но мне показалось, что Люба себя убеждает в порядочности молодого человека.
- Может, несчастный случай? Переходил через дорогу и... бац! Документов нет, лицо обезображено до неузнаваемости...
- Да, что Вы такое говорите?! - вскинулась Фирсова.
- Это всего лишь версия.
- Не нужны мне Ваши версии, - скривилась она.- Пусть лучше будет живым предателем!
Я повторил про себя странное словосочетание и хмыкнул. Но Люба не обратила на звуковой выпад в ее сторону внимания, снова углубившись в изучение пейзажа, который поплыл медленнее - поезд подходил к станции.
Я набросил куртку и пошел по вагону, непроизвольно заглядывая в распахнутые двери чужих купе. Людей было мало, в каждом отсеке по одному-два человека, в основном пенсионеры и дети, только в одном купе сидел молодой мужчина и читал газету, отгородившись ею от всех. При этом он напоминал незадачливого шпиона, отчаявшегося получить сведения от связника.
Не хочешь, чтобы тебя рассматривали, закройся на замок и сиди, - подумал я, застегивая на молнию куртку. За окном моросил дождь и давила небесная серая тяжесть.
Молодая проводница до прихода Фирсовой навязчиво кокетничала со мной, а теперь не удостоила взглядом, сосредоточившись на своих обязанностях. Я промурлыкал песню про кису Ларису, девушка снизошла и улыбнулась.
- Лара - Вы прелесть! - с вдохновением поэта произнес я, спускаясь на перрон.
- Я знаю, - зыркнула она глазами и одернула форменный жилет.
Фигура - блеск, - подумал я, оценивая стройные ноги, выглядывающие из-под короткой юбки, и непроизвольно причмокнул губами, что окончательно задобрило ревнивую особу.
Я прошел вдоль вереницы бабулек, торгующий снедью, и огорчился, не увидев необходимого атрибута любого завоевателя чужого интереса - букетика цветов. Все равно, каких. Пусть полевых, пусть нагло - откровенных, коими я считаю розы всех оттенков. Или цветов с намеком, как георгины, которые положено дарить недругу. Но кто об этих тонкостях знает? В основном мужчины предпочитают веники поувесистей, с длинными стеблями и упакованными в жуткую скрипучую бумагу, будто прячут преподносимый букет от ревнивой жены. Но почему не взять в этом случае "карманные" цветочки-лютики? И для постороннего глаза незаметно, и сюрприз для дамы обеспечит вам высокий рейтинг.
Облом, -решил я и огляделся, надеясь усмотреть пробивающиеся из- под земли подснежники. Но то ли год был неурожайным на весенние первоцветы, то ли время не пришло, но кроме неприглядной глазу темной влажной земли я ничего не заметил.
- Чаво ищешь, милок? - прошамкала крайняя бабуля со слезящими глазами, в клетчатом платке, стареньком пуховике и грозных резиновых сапогах.
- Цветы ищу, бабушка. Хочу невесте подарить.
Старушка опустила глаза, выискивая среди продуктов затерявшийся букетик, не нашла и снова воззрилась на меня.
- А капустки квашеной не хочешь? Али картошечки горячей? Вкусная -я-я! Лучше всех цветов!
Я непроизвольно сглотнул слюну и подумал: Почему я должен идти тропинкой, которую до меня протоптали миллионы мужчины? Надо искать свою дорожку к сердцу дамы!
И купил вареной картошки, квашеной капусты, четыре крупных соленых огурца, покосился на головку репчатого лука, но сразу выкинул из головы неподходящий моменту продукт. Сгреб все в охапку и потрусил к вагону, по привычке проводя взглядом по выложенным на своеобразных прилавках съестным припасам. У одной торговки я увидел пучок парниковой петрушки и так обрадовался, словно это был невиданный деликатес. Я быстро расплатился и побежал к запыхтевшему поезду.
Когда я шел по вагону, он успел тронуться, а в дверном проеме нашего купе показалось обеспокоенное лицо Любы.
- Я думала, Вы отстали.
- Я здесь, и я у Ваших ног! - я преклонил колено и преподнес девушке букет петрушки. И едва не выронил бабушки разносолы.
Фирсова кинулась мне помогать, мы стукнулись лбами и рассмеялись. У Любы была очень милая улыбка. Искренняя и заразительная.
Вскоре мы сидели за накрытым столом. Я достал дорожную фляжку с водкой, девушка для вида поломалась, но затем согласилась "пригубить". Я произнес тост за наше дорожное знакомство, которое должно перерасти в нечто большее. Любовь смущенно зарделась и опрокинула в себя стопку одним махом.
Однако, - подумал я и снова наполнил крошечный сосуд.
Через некоторое время она переместилась ко мне на полку, заглянула в глаза и задала вопрос, который ее терзал с момента моей невоздержанности.
- Ты, правда, хочешь на мне жениться? - и при этом обняла меня за плечи. В данном случае больше подошел вопрос: "Ты меня уважаешь?"
Помогла выпутаться из сложной ситуации проводница Лариса.
- Чай пить будете? - с вызовом спросила она, заранее не принимая отрицательного ответа.
При виде третьего лишнего Фирсова подобралась, сложила кисти рук на коленях и облизала губы.
Лара расценила поведение девушки по-своему, решив, что мы перешли от разговоров к жарким поцелуям.
- Ну? - продолжила проводница порицание, уперев кулаки в тонкую талию, желая подчеркнуть разницу в объеме данного места с объемом соперницы.
Сейчас я любил обеих, невзирая на модельные показатели одной и схожесть с Любовью Менделеевой другой.
- Будем, если Вы, Ларочка, к нам присоединитесь!
Девушка в униформе с вызовом посмотрела на пассажирку сверху вниз. Та, в свою очередь, оторопело уставилась на меня, не понимая, зачем нам третий лишний.
- С лимоном? - поинтересовалась проводница.
- Главное, с Вами вместе, - расплылся я в крокодильей улыбке, которая не сулила в будущем ничего хорошего.
Лара мигом исчезла. Я наклонился к Любе и пояснил.
- Дочь моей троюродной тетки, вдовы моего любимого дядюшки. Совсем девчонка от рук отбилась. Нужен глаз, да глаз!
- А почему ты с ней на Вы? - скумекала не совсем протрезвевшая Фирсова.
- Так... она же на службе! Панибратство на железной дороге не приветствуется! - со знанием дела заметил я и выбрался из купе, предупредив попутчицу о моем недолгом отсутствии. Не дошел до туалета, свернув к Ларисе, которая выставляла стаканы с чаем на подносе, присовокупив к ним печенье и конфеты. Под мышкой прорисовывались очертания бутылки, завернутой в газету.
Дальнейшие события я помню с трудом. Сначала я пил на брудершафт с Ларой, затем с Любой, признавался обеим в любви, за нее, родимую, мы и пили, а также за дружбу и исполнения желаний.
Фирсова кричала, что она согласна, я не мог сообразить, на что она согласна, но уверенно кивал и утверждал, что слов на ветер не бросаю. Ларка было обиделась, но потом стала расспрашивать, есть ли у меня брат? Я задумался, хотя, всегда был единственный любимым чадом в обеспеченной семье, и брякнул, что имею брата-близнеца. Проводница сразу прильнула ко мне и попросила об услуге - я должен познакомить ее с братом! Иначе она отобьет меня у Любы. Та, в свою очередь, облобызала мои губы, и присоединилась к просьбе, заявив, что еще одной потери не переживет...
Утром поезд подкатил к моей станции. Я впопыхах распрощался с Фирсовой, которой предстояло провести в вагоне еще пару часов.
- Желаю удачи в поисках Антона Хомякова.
И этой фразой дал понять, что забыл о вчерашнем предложении, а через минуту забуду о существовании девушки по имени Любовь, копией супруги любимого поэта Александра Блока.
На перроне нежно коснулся руки Ларисы. Та открыла рот, чтобы задать повисший на языке вопрос, но я быстро развернулся и зашагал навстречу привычной жизни, вращающейся по привычной траектории.
Так я думал в тот момент.
Но глубоко ошибался...
Я вышел из здания стоматологической клиники "Грант" и залюбовался своим блестящим автомобилем - большим, темно-синим, с допустимыми по норме затемненными окнами, за которыми... отчетливо виднелся женский силуэт, нагло восседавший на пассажирском месте. Я резко затормозил, будто уперся в невидимую преграду, но потом успешно ее преодолел, да так притомился, что следующие несколько метров медленно полз на ватных ногах, приближаясь к своей массивной игрушке. С нахмуренным видом изучил неподвижный женский профиль, который не удосужился сменить положение, и рванул на себя дверь. Я надеялся, что дверь заблокирована, а у меня видения на почве трудного рабочего дня продолжительностью в двенадцать часов. Но дверь легко открылась, оставив без надобности ключи-брелок, зажатые в моей руке. Сидевшая девушка сначала держала равновесие, потом стала клониться на бок, как в замедленной съемке, и сползать вниз, к моим ногам, выпадая из автомобиля, в салон которого непрошенная гостья попала непонятным способом, где приняла на грудь и заснула крепким мертвецким сном. Я был так заворожен стеканием девушки на тротуар, что не сообразил прийти ей на помощь, опомнился в том момент, когда она улеглась между машиной и мною, прикорнув на боку и создав полуколько вокруг моих ног.
Я автоматически отступил на шаг.
- Э-э-э... Вы... чего?
- Нил Петрович, у Вас проблемы? - услышал я за спиной взволнованный голос Зои.
- Проблемы, - промямлил я, обалдело взирая на труп незнакомки, оказавшийся в салоне моего автомобиля.
То, что это труп, а не подвыпившая девица, я понял только сейчас, сделав шаг назад и заметив торчавший в ее шее медицинский скальпель и запекшуюся вокруг раны кровь, что свидетельствовало об убийстве, совершенном, по меньшей мере, несколько часов назад. Потому она и лежала скрюченная - тело успело окоченеть в сидячем положении...
Я терпеливо рассказывал приехавшему старшему следователю следственного комитета майору юстиции Ивану Ивановичу Проскурину (удивительно, что запомнил его имя в этом состоянии), что оставил машину на стоянке у стоматологической клиники без десяти восемь. Окна моего кабинета выходят на противоположную сторону, весь день был расписан по часам, поэтому за своим железным конем не следил, на улицу для проверки и визуального наслаждения не выходил. И зачем? Если установлена отличная сигнализация, а в случае, если бы она сработала, администратор, восседающая за стойкой, отреагировала и сообщила мне. Убитую девушку первый раз вижу. И не желаю лишний раз вглядываться в ее застывшее лицо, чтобы убедиться в этом.
- Вы оставили автомобиль на этом месте?
- Думаете, его угнали, покатались по городу, пока хозяин лечит зубы пациентов, после чего угонщик устранил свидетельницу, с которой вместе мотался с ветерком по улицам, чтобы та не выболтала, кто посягнул на мою собственность? И не удосужился спрятать тело! Зачем? Когда можно оставить его в салоне. И мороки меньше и владельцу -толстосуму больше проблем.
- Вы, гражданин Желязко, не умничайте, а отвечайте на вопросы, - нахмурился Проскурин. - И не забывайте, что в первую очередь подозрение падает на Вас!
- А зачем мне убивать незнакомую девушку и прятать ее в своей машине? - пожал я плечами.
- У Нила Петровича есть алиби! - встряла в разговор Зоя. - Он все время был рядом со мной. Вернее, я была с ним рядом. Даже чай вместе пили! - С оттенком гордости заявила она.
- И в туалет Ваш Нил Петрович не отлучался? - ехидно поинтересовался следователь.
Моя помощница смутилась, будто мужчина высказал непристойность.
- Отлучался, но на улицу не выходил! Можете у Лиды администратора спросить.
- А Лиду к стулу на двенадцать часов приклеили? - поерничал Проскурин, но было заметно, что заступничество Сербы его подкупает. Не каждый подчиненный будет идти на амбразуру за своего начальника.
- Лидочка покидает свой пост, но ненадолго. И просит тетю Пашу, уборщицу, ее заменить.
Проскурин позвал своего помощника и приказал найти свободный кабинет в стоматологии и допросить меня по всей форме. Сам он не желал покидать место, где работала следственно-оперативная группа. И где находилась моя помощница, из которой при особом подходе можно выкачать необходимые сведения о начальнике. Мы вернулись в здание, оставив на улице несколько мужчин, обступивших автомобиль, и расстроенную Зою Сербу, успевшую мне шепнуть, что позвонит Потапу Анатольевичу.
Потап Анатольевич Мартынов мой закадычный друг еще со школьной скамьи. Ныне директор автосалона "Audi", где была приобретена моя тачка, преподнесшая мне такой неприятный сюрприз. Хотя, машина здесь не причем. Девицу убили ударом скальпеля в шею и подбросили в автомобиль, оказавшийся... открытым. Мог я позабыть закрыть машину? Надо восстановить в памяти время, когда подъехал к клинике? Тем более, об этом настойчиво требует поведать помощник Проскурина, представившийся капитаном полиции Трубкиным, который походил на состарившегося раньше времени подростка. Главную роль в этом играл тусклый безучастный взгляд, вопивший о всезнайстве и умении вскрывать нарывы общества одним щелчком. И видит он меня насквозь. Такого сытого, богатого и безжалостного.
- Я подъехал к "Гранту" в семь пятьдесят, - устало начал я в сотый раз. Капитан недоверчиво на меня посмотрел. - Над входной дверью стоматологической клиники висят электронные часы, я всегда непроизвольно бросаю на них взгляд, фиксируя время прибытия.
- Продолжайте, - прервал лирическое отступление Трубкин и сделал вид, что ничего нового не услышит. Но есть правила, по которым он вынужден играть.
- Подъехал, вышел из машины...
- В эту минуту Вы не встретили знакомого? Может, отвлеклись и забыли поставить автомобиль на сигнализацию?
- Отвлекся, - кивнул я, восстанавливая в памяти утро сегодняшнего вторника. - Мне позвонила одна женщина и сообщила... новость, которая повергла меня в шок.
- И что же она Вам сказала? - подобрался капитан, желая услышать угрозы телефонной собеседницы, после чего в салоне появился труп девушки. Как первое предупреждение. Глаза оперуполномоченного засветились подобно вспыхнувшим огонькам на новогодней елке. Но в глубине глаз отчетливо читалось недоверие: давай, парень, "неси пургу", заметай меня снегом. Но я не лыком шит, в два счета тебя " выведу на чистую воду".
- Она сказала, что... ждет от меня ребенка.
- Поздравляю! - с издевкой сказал он.
- Не с чем. Я с этой женщиной в связь не вступал.
- А она иного мнения? Потому и поспешила сообщить Вам радостную новость?
- Я не люблю делиться своей глубоко личной жизнью, - нахмурился я.
- Ладно, - кивнул головой капитан. - Предположим, Вы опешили от новости и забыли об автомобиле. Или все же автоматически поставили "Audi" на сигнализацию?
Я закрыл лицо ладонями, словно отгородился от Трубкина, мешающего мне восстановить события утра.
Итак, я подъехал, выключил зажигание, услышал звонок мобильника, который лежал на панели, увидел, что звонит Вера и хотел проигнорировать... Но потом поразмыслил, решил, что та заявится в клинику с недружественным визитом, и ответил. Она сразу огорошила меня новостью. Я в это время успел открыть дверь машины, выбрался и встал, как вкопанный. От такой новости легко окаменеешь и забудешь собственное имя. Ладно бы, если инцидент присутствовал, а то все ограничилось одноразовым посещением ресторана. Но Верка утверждает, что однажды я завалился к ней среди ночи в непотребном виде и насильно овладел ею. Но... Во-первых, я не знаю, где навязчивая дамочка проживает, о чем успел ей сообщить. А она заявила, будто я узнал адрес в регистратуре. В ответ я тяжело вздохнул, приводя нервную систему в более-менее нормальное состояние и продолжил. Во-вторых, я никогда не беру женщин силой! Все происходит по согласию! И не нахрапом, а с предварительной увертюрой, которая может занять достаточно времени для того, чтобы момент соития был так же сладок, как запретный плод. У Веры снова нашелся ответ: она в тот вечер была в таком потрясающем неглиже, что я не устоял и прямо с порога набросился на нее. - Но я был пьян! - парировал я. - Как мог плохо фокусирующим зрением уловить сногсшибательное неглиже? И заодно потребовал назвать число и месяц. У Верки был готов ответ. Оказалось, что ВСЕ произошло через неделю после необдуманного приглашения в ресторан, а именно, тридцатого марта. Быть этого не может, - рявкнул я и... очнулся у двери стоматологической клиники. Некоторое время помялся, размышляя, как попался на крючок хитроумной особы. Пытался успокоить себя поведением экспертизы на ДНК... Но врачи утверждают, что такая экспертиза на ранних сроках беременности может вредно сказаться на здоровье самой матери и малыша. Следовательно, надо ждать его появления на свет. За оставшиеся месяцы Вера меня изведет... Нерадостные мысли теснили друг друга в моей распухшей голове. В тот момент автомобиль занимал меня меньше всего. Я не повернул в его сторону головы и проследовал в кабинет. Уже на пороге я вдруг вспомнил, что не могу быть отцом ребенка Веры Снегиревой, потому что в этот день, тридцатого марта, ехал в поезде вместе с Любой Фирсовой. Да, я был пьян в тот вечер, но отчетливо помню, что Верки в вагоне не было. А доказательство в виде билета на поезд, я могу ей предъявить. Думаю, он до сих пор покоится в недрах моей дорожной сумки. Я не выдержал, позвонил Снегиревой и все выложил. Женщина внимательно выслушала и, не произнеся ни слова, отключилась. И так бедолага расстроилась от провала заранее подготовленной операции, что вышла на улицу, убила первую попавшуюся девицу, сунула в багажник своего "Пежо", доехала до клиники, перегрузила тело в "Audi", благо дверь не была заблокирована, и тем самым отомстила мне за непринятие идеи о своем материнстве и моем отцовстве.... Бредоватая идейка, но другой нет... Но Верку я топить не собираюсь. Пусть полиция сама разбирается во всем.
- Вспомнили? - спросил меня Трубкин, считывая с моего лица ответ.
- Я автомобиль на сигнализацию не ставил! - уверенно заявил я. Хотя, сомнения не развеялись.
- Думаю, Вы знаете, что вскрыть замок навороченной иномарки весьма затруднительно даже специалисту, не говоря о дилетанте. "В полевых условиях" это невозможно. То ли дело, на станции технического обслуживания.
- Вы намекаете на то, что машину отогнали в сервис, там вскрыли, уложили труп и вернули на место?
- Я ни на что не намекаю, я рассуждаю вслух и пытаюсь узнать, как и почему в салоне ВАШЕГО автомобиля оказалась убитая медицинским скальпелем девушка.
Взгляд полицейского мне не понравился. В нем явно сквозил намек на родственную связь медицинского инструмента, который взял на себя роль орудия преступления, и моей специальности.
- Я лечащий врач, а не хирург. Это раз. Стоматологический скальпель имеет другую форму, более удобную для разрезания мягких тканей десны. Это два. - парировал я.
Трубкин усердно почесал макушку и недовольно нахмурился, не ожидая получить от меня уверенный ответ, разложенный на две полочки.
- Еще один вопрос, - после раздумий заявил он с таким видом, будто вот-вот готов уложить меня на обе лопатки. - Где второй комплект ключей от автомобиля?
А, правда, где второй комплект ключей? - задумался я и зыркнул на капитана, который, судя по торжествующему виду, ожидал услышать признание, что ключи я вручил сообщнику, который выполнил вторую часть операции - отвел от меня подозрение и усадил тело девушки на сиденье. Решил, что загнал этим вопросом меня в угол? Загнал бы, если я начал заверять, что ключи лежали в тумбочке в рабочем кабинете, где шныряют туда-сюда люди, или в надежном месте в собственной квартире, о котором не знает ни одна живая душа. Кроме меня. В первом варианте круг подозреваемых исчисляется несколькими десятками человек, при условии, что я видел запасной комплект не более недели назад. Во втором варианте - все указывает на меня, как на убийцу невинной девушки. При условии, что на квартирное имущество никто не посягал. Ежели я скажу, что кто-то посягал, то сразу рождается вопрос - где заявление о проникновении на чужую территорию?
В общем, обложил меня товарищ оперуполномоченный по всем фронтам. Но и мы не лаптем суп хлебаем.
Я знаю за собой грешок. Человек я забывчивый и увлекающийся, поэтому вручил второй комплект ключей своего другу - Потапу Мартынову, мысленно проведя ассоциативную связку между запасными ключами и приятелем. Как вбивали в память слова Маяковского "Мы говорил Ленин, подразумеваем партия, мы говорим партия, подразумеваем Ленин". Так и со мной, вернее с Потапом Анатольевичем: вспомнил про второй комплект ключей, рядом всплыл Мартынов.
Люблю проводить аналогии между предметами и людьми. Или между людьми. Удобно для тех, кто страдает провалами памяти.
Некоторые индивиды применяют ассоциативные цепочки, а я - ассоциативные связки. Для меня это проще. Есть буква "А" и буква "Я", а между ними еще тридцать одна буква, но мне о них помнить необязательно, дабы не загружать лишней информацией умную голову. Объясняю примитивно, но доходчиво. Но ассоциативные цепочки тоже плету, когда простота не позволяет соединить вместе несоединимое. Например, я забываю названия улиц. Одна моя знакомая живет на площади Карла Маркса. Мало ли улиц, которых нарекли именами основоположников марксизма-ленинизма. Я могу приплести сюда и того же Маркса, и Энгельса, и Ленина, и участников революционных движений. Взять Щорса или Буденного, Сталина или Молотова. Или всесоюзного старосту Калинина. В любом городе есть улицы, названные в их честь. Допустим, пригласит меня девушка в гости, а память дала сбой - забыл, где она живет, а переспрашивать неудобно. Сам вещал ей, что безмерно скучаю и жду встречи... Ведь называла мне улицу и дом. Умные люди заносят все в электронный справочник. Мне лень. Легче сплести связку, али цепочку из ассоциаций. Итак, при знакомстве девушка говорила, что живет на площади Карла Маркса. Включаю мозги и вспоминаю его творение "Капитал". Я стремлюсь скопить капитал, чтобы купить землю и построить дом. Это моя мечта. Теперь в обратном порядке: мечта - дом - капитал - Маркс. Едва произношу имя девушки, вспоминаю о мечте и понеслось. Кому-то сложно, мне нет. Тренировка ума! С цифрами проще, они осаждаются в памяти накрепко. Это я о нумерации дома и квартиры.
Но я отвлекся. Капитан устал ждать изворотливый ответ.
- Второй комплект ключей находится у директора автосалона "Audi" в сейфе. - констатировал я без особой обеспокоенности. Зажатость слетела с меня, как накидка тореро перед схваткой с быком.
- И мы можем это проверить?
- Хоть, сейчас! Позвоните господину Потапову и поинтересуйтесь... Или можете себя не утруждать. Думаю, он будет здесь с минуты на минуту.
- По какой же надобности он прибудет?
- Его Зоя Серба, моя помощница, известила о... происшествии. Должна была известить. - уверенно добавил я, откидываясь на спинку стула и покачивая ногой, обутой в элегантный туфель известной итальянской марки.
- А господин Потапов по совместительству Ваш адвокат?
- Мне адвокат не нужен, я законы не нарушаю. Тем более не убиваю невинных девушек ударом скальпеля!
- Ну-ну, - хмыкнул Трубкин, словно сомневался в моем уверенном заявлении и пытался найти опровержение. - Разговор с директором автосалона мы отложим на потом, сейчас меня интересует, есть ли из этого здания еще один выход? Аварийный или служебный, называйте, как хотите.
- Конечно, есть!
При этих словах Трубкин не сдержался и расплылся в гаденькой улыбочке, будто одним умным вопросом раскрыл преступление по горячим следам. Было алиби у гражданина Желязко, да мгновенно сплыло, махнув на прощание рукой. Лет, эдак, на пятнадцать. Или двадцать. В зависимости от опытности и изворотливости адвоката. Я легко читал мысли капитана, который представил, как стоматолог Желязко тайно покидает здание клиники через черный ход со скальпелем в кармане. С медицинским скальпелем, чтобы запутать следы. А в это время возле машины меня поджидает знакомая, чья участь уже предрешена. О причинах Трубкин задумается позже. Или я сам признаюсь. Под нажимом. Я пригласил девушку в салон, воткнул ей в шею хирургический инструмент и оставил дожидаться моего возвращения. А сам вернулся в здание тем же путем.
Капитан снисходительно уставился на меня, как на существо, которое не сможет пройти мимо крокодила с раззявленной пастью. При этом оперуполномоченный напряженно постукивал ручкой по столу, намекая на способность пишущего средства самостоятельно накрапать за меня признание. Ручка не сделала привычного оборота на сто восемьдесят градусов и теперь тыкалась в исписанный лист бумаги, оставляя заметные точки. Произнеси: "На старт, внимание, марш", и шариковая ручка запрыгает слева направо, выводя незамысловатые каракули. Или справа налево, если задумает перейти на арабское изложение.
- Другой выход из здания существует, но формально. - медленно протянул я, не сводя взгляда с пишущего средства, словно был гипнотизером, призывающим его пройти пусть самостоятельно. Представляю себе, вдруг ручка каллиграфическим почерком выведет: Трубкин - дурак. Или не постесняется в выражениях и обзовет капитана в привычной для него манере общения. Со мной он сдерживался, притормаживая между словами, где должно стоять междометие матерного наклонения.
- Как это? - опешил мужчина, надеясь на победу.
- Все работники стоматологической клиники хорошо знают, что есть три комплекта ключей от аварийного выхода: одни находятся у главного врача Виктории Александровны Лепко, она же владелица "Гранта", другие - у администратора и третий комплект висит на пожарном стенде в коридоре под стеклом. Но эта версия для инспектора пожарной охраны. На самом деле все ключи сосредоточены в одних руках. Угадайте, в чьих?
- Виктории Александровны Лепко - владелицы стоматологической клиники "Грант". - пробурчал Трубкин, снимая с себя лавровый венок победителя.
- Угадали! - подтвердил я. - Она держит под неусыпным контролем работников клиники всех уровней и наказывает за малейшие нарушения.
- Стукачей уважает? - подобрался полицейский, прощупывая почву для заполучения "языка", который осведомлен о жизни обывателей клиники больше других.
- Понятия не имею!
- Ничего, разберемся, - облегченно вздохнул он. - А сейчас прочтите протокол и распишитесь на каждом листе.
- Я могу быть свободен? - спросил я, искусно справляясь с дрожью в голосе. Как мне казалось.
- Пока можете, - скривился Трубкин.
Мы вместе вышли из клиники. Июньские сумерки подступали на всех флангах. Хотя, на северо-западе еще краснели следы укатившегося за горизонт солнца.
Мой гордый автомобиль походил на огромного жука, готового сию минуту взмахнуть раскрытыми дверцами-крыльями и улететь. Вокруг него сновали люди, напоминая техническую службу, которая готовить летающее средство в полет.
Интересно, смогу я по-прежнему восхищаться своим автомобилем? Или каждый раз буду вспоминать, как на пассажирском месте сидел труп?..
Неподалеку от "Audi" стояла машина той же марки, но цвета металлик. Ее хозяин в этот момент пожимал руку Проскурина, улыбался и похлопывал того по плечу. Я всегда знал, что Потап Мартынов знаком с каждым вторым жителем нашего города, но не догадывался, что это знакомство распространяется на представителей следственного комитета, чьи доходы не позволяют посещать дорогие автосалоны. Я не намекаю на коррупцию в рядах сотрудников органов правопорядка, большинство служак честные и порядочные люди, я удивляюсь общительности моего друга.
Тут Потапыч увидел меня и замахал рукой. Друг походил на родителя, которому успела нажаловаться учительница. Он ее выслушал, обещал принять меры и готов приступить к их выполнению незамедлительно.
Я посеменил в их сторону. Взгляд следователя успел потеплеть, как у человека, простившегося с чувством голода посредством чревоугодия. После чего он исполнил роль ябеды и препоручил нерадивое чадо грозному родителю, снял с себя все заботы и расслабился. Так выглядело со стороны. На самом деле майор неусыпно следил за следственной группой, завершающей осмотр места обнаружения трупа.
- Иван Иваныч, - услышал я слова друга на подходе к мужчинам, - я за Нила ручаюсь, как за себя. Он и мухи не обидит. К нему женщины сами липнут. Вот одна из них и надумала свести счеты с соперницей!
- Потап, что ты несешь! Я убитую девушку в глаза не видел! - скривился я, не желая ставить под сомнение ранее озвученное отрицание знакомства. А заодно создавать неудобства женщинам, с которыми был когда-то близок или сталкивался в профессиональной сфере. Сейчас с меня потребуют огласить весь список, и я, как законопослушный гражданин, всех сдам, после чего дамы подвернуться жесточайшему допросу. Я решил сдвинуть внимание полиции с себя любимого и одновременно отплатить благодарностью за терпение моих женщин, оградив их забором от чужих глаз. - Думаю, что все произошло спонтанно. Стоматологическая клиника находится на окраине города, неподалеку безлюдная роща, могу предположить, что убийца хотел спрятать в ней убитую девушку. Медленно следуя мимо стоянки у клиники, преступник передумал, заметив "Audi" без горящего глазка сигнализации. Спокойно перегрузил труп и уехал... Я понимаю, что риск велик - на дворе белый день. Но он мог обставить все таким образом, что проезжающие водители не обратили внимания на девушку, едва перебирающую ногами, которая воспользовалась услугами своего приятеля. Может, ей стало дурно после наркоза. Рядом стоматология - место, которое посещают после долгих сборов-уговоров.
- Мне кажется, что убийца неслучайно выбрал Ваш автомобиль. - заметил Проскурин, внимательно выслушав мою версию. - Зачем ему рисковать, если можно заехать в рощу и избавиться от трупа? Меня беспокоит странное стечение обстоятельств. Почему, именно, сегодня Вы забыли закрыть свой автомобиль? - майор намекал, что я дал "зеленый свет" убийце - давай, не мучайся, пересаживай тело ко мне в новый автомобильчик, я как-нибудь выкручусь.
Я не успел ничего произнести в свою защиту, как вмешался Мартынов. Он выудил из кармана светлых брюк второй комплект ключей от "Audi" и предъявил их следователю.
- Вот, - сказал он, - они хранились в моем сейфе. Нил мне сам ключи отдал.
- А Ваш комплект ключей, Нил Петрович, где лежал?
- В столе, в кабинете. Вместе с портмоне и документами на автомобиль.
- И никто не мог воспользоваться ключами во время Вашего отсутствия?
- У нас никогда не было краж. Коллектив стоматологии проверенный, люди все порядочные, на чужое добро не зарятся.
- Поверьте мне, многоопытному человеку, что внешность человека весьма обманчива.
- Иван Иваныч, - снова вмешался Потап, - неужели можно убить обычным скальпелем? - при этом он показал пальцами смехотворный размер лезвия орудия преступления.
- Можно, если убийца имеет опыт в этом деле. В данном случае, судя по месту и по виду раны, он просто ткнул в шею...
- И удачно попал? - не дал закончить фразу Мартынов.
- Эксперт высказал кое-какие сомнения, но обещал после вскрытия выдать заключение.
- А если в двух словах? - заканючил приятель. - Мы сторона заинтересованная.
- Удивило, что смерть девушки наступила мгновенно. Объяснений этому пока нет.
- Эксперт установил, когда произошло убийство?
- От девяти до десяти утра.
Оба мужчина уставились на меня.
- Я в это время лечил зуб пациентке! - с готовностью доложил я.
- Ее имя? - спросил Проскурин приказным тоном, превращаясь в англичанина, который требовал у Миледи назвать виновника ее растления.
Я едва не ляпнул: "Бекингем", но вовремя опомнился. Однако, родилась еще одна странная ассоциативная связка. Надо запомнить...
Я сделал вид, что копаюсь в памяти. Выдавать одним махом информацию - это все равно, что расписываться в своей виновности. Следователь решит, что у меня заранее заготовлена пациентка, которая одновременно является моей союзницей и еще кое-кем, и всегда готова подтвердить мое алиби.
- Надежда Ивановна Плетнева. Она следит за своими зубами и раз в квартал посещает клинику. Подтверждение о сегодняшнем визите можете найти в компьютере администратора, времени на чеках оплаты и записи в истории болезни. Хотя, в последней часы не указаны, только день приема.
- Мне достаточно двух первых, - успокоил меня Проскурин.
К нам подошел капитан Трубкин с зажатой под мышкой папкой и обратился к старшему по званию.