Альм Лара : другие произведения.

Я. Люди. События. История первая

"Самиздат": [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


 Ваша оценка:

  И не внимая многолюдью
  Ни внешним бурным суетам -
  Я весь в себе, весь сам с собою...
  
  / Федор Глинка /
  
  
  История первая. 1976 год
   Скромный работник тыла
  
   Мне, Ромке Хруцкому, пятнадцать. Весна. Апрель. Я тайно влюблен в одноклассницу Риту Державину, в девчонку "так себе", как утверждает мой лучший друг Артур Барабанщиков по прозвищу Пионер. Почему-то у всех знакомых его фамилия вызывает ассоциацию с пионерским движением. Артур не обижается, всегда отзывается на приклеившееся к нему прозвище, хотя, еще осенью мы вступили в комсомол. С гордостью и большим удовольствием повесили на грудь комсомольские значки - показатель взрослости. Комсомолец Пионер был единогласно избран комсоргом класса, а я - членом комитета комсомола школы. Уж не знаю, за какие-такие заслуги мне оказали честь: учусь я средне, без троек, тем более, без двоек, дисциплина тоже "хромает" - устраиваю демонстративные коллективные побеги с уроков. Не беспричинные. Только в случае неуважения учителя к ученику.
   Вот недавно был случай. Только мы вышли с весенних каникул, еще расслабленные прошедшим отдыхом и внезапно наступившей прекрасной весенней погодой - предательницей (кстати - всю каникулярную неделю лил дождь, температура не поднималась выше +5), как наша классная руководительница, учительница русского языка и литературы, решила устроить нам проверочную работу, называемую в народе диктантом. Естественно, все ученики получили по паре, кроме нашей зубрилки Дины Чайки, Шимпанзе с косичками. Шимпанзе с косичками ее никто открыто не называет: Динка - ябеда, у нее отец тренер по какой-то там борьбе. Ключевое слово - борьба. Всё становится ясным и понятным: лучше с этой семейкой не связываться. Но язык так и "чешется" - хочется Динку назвать Шимпанзе с косичками. А все почему? Потому что страшенная эта Дина Чайка, как моя жизнь. Обиходное сравнение, на самом деле у меня нормальная жизнь... Вполне себе ничего... бывает. Но об этом позже.
   Вернемся к диктанту. Новость нас не порадовала, мы поныли для порядка - вознамерились уговорить нашу руссичку Римму отложить написание диктанта. Да где там - разве ее уговоришь. Губы поджала, ручки колечком на груди сложила и принялась поочередно сверлить нас уничижительным взглядом. На мне, естественно, свой уничижительно-колючий взгляд задержала - дескать, уйми, главарь, свою банду. Я хоть бы хны - реакции ноль. Римме надоело сверлить взглядом - дыры делать, рявкнула и потребовала открыть тетради. Пришлось открыть.
   Результаты диктанта мы узнали в тот же день, хотя, надеялись на отсрочку "приятного" известия.
   Наша классная, Римма Ивановна, явилась в класс к окончанию шестого урока и потребовала у всех дневники. С величайшим наслаждением нарисовала в дневниках двойки-лебеди и предупредила: "Завтра рядом с двойками обязаны находиться родительские росписи: они видели результаты вашего труда".
  - Завтра будет завтра, - философски пропел я и первым покинул класс, успев заметить заинтересованный взгляд географички, на урок которой заявилась наша Римма.
   Заинтересованность была направлена не на меня лично. Географичка, старенькая женщина сорока пяти лет, одинокая и несчастная, ожидала развития событий, которые обязаны последовать. Все-таки, неразмеренная школьная жизнь для географички - элементарное разнообразие. Она нередко утверждает, что со мной не соскучишься. И еще нарекла меня "гениальным лентяем": прилагал бы усилия, был бы отличником. А мне оно надо?! Я трачу на выполнение домашних заданий минимум времени, притом, только на письменные, устные мне учить не надо, я внимательно слушаю новый материал на уроках. Не скрою - дополняю знания сверхзаданного по личной инициативе - самому интересно, и не премину блеснуть дополнительными знаниями. Не так хочу прихвастнуть, или "пятак" заработать, как макнуть учителя. Не каждого, лишь того, кто презирает неравных себе, по его мнению. Возраст и образование не дают ему права унижать тех, кто боится за себя постоять. Я не боюсь. Я, вообще, ничего и никого не боюсь. Возможно, причина моего бесстрашия в том, что мне никогда не грозила опасность. И рядом всегда находился мой отец, надежный друг и сдержанный учитель: в мою жизнь с нравоучениями он старается не лезть, только в редких случаях. Я не прячусь за его спиной, и не перехожу черту дозволенного, в надежде, что меня прикроют. Я поступаю так, как мне велит моя совесть. И пусть это звучит высокопарно.
   Вообще-то я по жизни мечтатель. Но лучше об этом никому не знать.
   Да, мудрая географичка права - я лентяй, про гениальность умолчу. И догадлива: я не оставлю взбрык Риммы Ивановны без последствий. Заодно добавляю в жизнь, похожую на застоявшуюся лужу, - это я не о своей жизни, о жизни географички, "кусок карбида" - взбаламучу воду: оправдаю ожидания.
   Римма сама напросилась на скандальчик - не пошла навстречу пожеланиям трудящихся учебных масс...
  
   На следующий день я подошел к школе на час раньше положенного времени. Приткнулся к перилам на крыльце школы и стал терпеливо ждать появления моих одноклассников. Вежливо здоровался с учителями, показательно отвернулся от классной, Риммы Ивановны. Краем глаза заметил, что она замешкалась у входа, хотела ко мне подойти, но не решилась.
   Мои одноклассники группировались возле меня. Динка - Шимпанзе с косичками - тоже подошла, но я тактично проводил ее до дверей. Она попыталась увернуться, но у меня не забалуешь - сказал в класс, значит, в класс.
   Прогуляв на свежем воздухе два урока литературы, мы вернулись в школу.
   На разборки пришел директор школы. За ним семенила Римма с поникшей головой. Директор пугал нас самым страшным "оружием" - исключением из школы в восьмом классе, переводом в школу рабочей молодежи, при этом делал невероятно круглые глаза. Можно было подумать, в школе рабочей молодежи учатся полулюди-полузвери, он их видел своими глазами и никому этого не желает.
   Директор сообщил, что на пятницу он назначает родительское собрание нашего класса вместе с родительским комитетом школы, руководимым папочкой Шимпанзе с косичками, тем самым самбистом, борцом.
   Не впервой назначает подобное разбирательство. Возможно, кого-то из моих одноклассников родители по голове не погладят за прогулы. Я не боюсь родительского порицания по одной причине - оно не последует. Поэтому я сразу всех предупредил: валите всё на меня! Мой друг Артур-Пионер, профессорский сыночек, тоже не трясется от страха. Предки Артура заняты научными открытиями, им не до революционных выходок отпрыска.
   Моего отца больше интересовала политическая обстановка в мире: в Китае новый премьер Госсовета, в Эквадоре ушел в отставку президент страны, в Лондоне и Республике Родезия новые премьер-министры, Египет разорвал договор о дружбе с СССР, а Исландия - дипломатические отношения с Великобританией в ходе "Тресковой войны" - исланцы совсем обнаглели, прихватывают воды Британии для увеличения доходов от рыболовства.
   Все события отец бурно обсуждал со мной. Правильнее сказать - я внимательно слушал его монолог. Так с 24 февраля по 5 марта он фанатично мне пересказывал решения партии на ХХV съезде. Я откровенно скучал, вклинивался с сообщением - в этом году слишком часто происходят авиакатастрофы, называл даты - 3 января, 30 января, 5 февраля, 6 марта, места крушения - в районе аэропорта Внуково, под Фрунзе, под Иркутском, в Воронежской области. Две "Тушки" - ТУ-124 и ТУ-104 и два "ИЛ-18". И это всего лишь за несколько месяцев этого года.
   Отец почему-то обзывал меня антисоветчиком. Если мне хочется поговорить на "отвлеченные темы" - любая тема вне политики - отвлеченная, то можно обсудить достижения наших спортсменов на ХХII Олимпиаде в Инсбруке. Да, в Австрии наши спортсмены выступили прекрасно - первое место в общекомандном зачете, я готов говорить об этом бесконечно. Только бы не слышать о ХХV партийном съезде и о речи Генерального секретаря Брежнева Леонида Ильича.
   Я не высказывал свои антисоветские соображения по этому поводу. Я никогда не был антисоветчиков, в какой-то мере даже завидовал отцу, что он слепо верит в идеи, в строительство коммунистического общества. Я воспринимал все идеи, все призывы как должное. Я с ними родился. Мне с этими идеями было скучно.
   Гораздо позже я понял, что иметь идею, набившую оскомину, - это гораздо лучше, чем не иметь никакую идею.
   В то время капитализм загнивал, социализм расцветал бурным цветом. Все были с этим согласны. По крайней мере, все наше окружение. С удовольствием ходили на демонстрации - 1 мая и 7 ноября, с флагами и гвоздиками, смеялись, пели песни про молодого Ленина и юный Октябрь...
   Мои подстрекательства - школьные проказы - отец тоже называл антисоветчиной, но иным тоном, по-доброму, даже ласково, будто гордился мною - я могу повести за собой людские массы, значит, у меня прекрасное будущее...
   Мы жили с отцом вдвоем. Мама умерла от онкологии, когда мне было двенадцать лет. Отец только-только ушел из армии по состоянию здоровья в звании майора.
   Я рос очень самостоятельным. Отец постоянно пропадал на службе, мать была активисткой женсовета летного полка. Роль активистки ей нравилась больше, чем роль матери. До трех лет меня опекала соседка по коммунальной квартире, у которой родилась девочка, моя ровесница, с трех лет я прилежно посещал детский сад.
   Когда отец ушел в запас, мы перебрались к моей бабушке, матери отца. Какое-то время жили в квартире бабушки, потом получили ордер на собственную квартиру. Чему была очень рада моя мать, которая скучала по женсовету и от скуки грызлась со свекровью. Бабушка, будучи сдержанной интеллигенткой, на укусы невестки не реагировала и никогда не жаловалась сыну. Ему и без того было не сладко - он с трудом принимал жизнь на гражданке. Кадровому военному сложно адаптироваться в новых условиях.
   Мой отец - Александр Хруцкий - не мог сидеть без дела. Сначала ему предложили работу в районном военкомате, но он отказался - резать, так резать. И пошел устраиваться на авторемонтный завод. Кем угодно.
   Кем угодно у него не вышло, стал инженером по гражданской обороне. Как педантичный человек привел в порядок документацию, как активный партиец постоянно выступал на собраниях партийной ячейки, в итоге был избран секретарем партийной организации автомобильного завода, к тому времени ставшем большим производственным объединением - в него "влились" еще два завода.
   После смерти любимой жены муж с головой погрузился в принципиальную партийную жизнь, я был предоставлен сам себе.
   Но я к этому привык. Чтобы легче перенести утрату я сказал себе: "Мама уехала по делам, вернется не скоро". Все.
   И свято в это верил.
   Не скажу, что очень любил маму. Просто любил. Отца я любил больше.
   Мне всегда казалось, что я появился на свет по настоянию отца, он хотел ребенка от любимой женщины. Женщине легче было выносить и родить, чем постоянно спорить или молча выслушивать уговоры. Родила - получите, дальше как-нибудь сами.
   Отец вызвал бабушку, свою мать. Ребенку нужен надлежащий уход, не какой-то там соседки со своим грудничком, а родного человека, зрелого и ответственного.
   Отцу в ту пору было тридцать, матери - двадцать пять, бабушке - пятьдесят. Молодая была бабушка и работающая. Поэтому, проведя с внуком месяц - свой отпуск, предложила сыну повлиять на жену- общественную активистку, в крайнем случае - нанять няню. Если нужны деньги, она окажет материальную помощь...
   Я ее не виню. Я вообще никого не виню. Жить с обидой в душе - вредно для своего здоровья. Этот вывод сделал гораздо позже, в детстве жил с этим понятием интуитивно.
   Мне нравилось одиночество. Я привык.
   В школе любил быть в центре внимания, любил бурно общаться с одноклассниками. И очень от этого уставал. Дома я отдыхал от общения. По-быстрому учил уроки, рисовал мои любимые самолеты, много читал. Или просто валялся на диване и мечтал, или сидел у окна и смотрел на небо - опять же мечтал, но это были мечты определенной направленности. Небо - самолеты - летная профессия.
   Отец предлагал мне записаться в спортивную секцию. Я отказывался. Мне необходим отдых от людей.
   Я был обычным мальчишкой. Иногда мне хватало полчаса отдыха, иногда - половину дня, а иногда я сразу выбегал на улицу гонять мяч или кататься на коньках, в зависимости от времени года. Больше всего в детстве я любил играть "в наших и фашистов". Я всегда был командиром "наших". Однажды один пацан предложил мне стать фашистским ефрейтором, я сразу заехал ему в глаз. Больше никто не решался делать мне подобных предложений. Вообще-то я дрался редко. Но отчаянно. Особенно бесила несправедливость. Это у меня от отца...
   Апрель 1976 года.
   Как давно это было и как недавно.
   Скоро выпускные экзамены в восьмом классе. Всего четыре - русский устно и письменно, алгебра письменно, геометрия устно.
   Долбим на уроках билеты - готовимся.
   Я собираюсь идти в девятый класс. Зачем мне эти экзамены? Тем более сейчас, когда на улице весна, а в сердце... любовь к одной сероглазой девчонке, так себе. Может быть, для Пионера Ритка Державина и так себе, но для меня она лучше всех.
   Сегодня я решился и написал ей записку. Передал через три ряда. Никто не наглел - не прочел мое послание. И не потому что оно - мое, просто у нас в классе не принято читать чужие записки. Так повелось. Даже зубрилка и стукачка Шимпанзе с косичками не решается засунуть свой нос в чужую переписку. Были прецеденты. Устроили ей бойкот всем классом. Мы с ней не особо общаемся, но на вопросы отвечаем и списывать даем - зубрилке не всегда хватает ума решить задачу повышенной сложности. После двух дней жесткого молчания Динка сдалась, попросила перед всем классом прощения и дала клятву комсомольца, что больше так никогда не поступит.
   При всех намеках на "антисоветчину", естественно, антисоветчиком я не был, уважаю строй, люблю свою Родину, всегда участвую в жизни школы и класса, а после вступления в комсомол с азартом включился в работу комитета комсомола школы, стал ответственным за прием в комсомол.
   Спустя десятилетия разбуди меня среди ночи, потребуй процитировать устав ВЛКСМ, и я это сделаю без труда...
   Когда вспоминаю прошлое, сердце тихонечко щемит...
   Мы легко расстаемся с былыми ценностями, ничего не привнося взамен.
   Потому и получаем то, что получаем...
   Но я отвлекся.
   Рита, сероглазая русоволосая девочка-тростинка - не "так себе", лучше всех - приняла мое предложение сходить в кино.
   После школы я отравился в билетные касса кинотеатра "Россия" и купил два билета на фильм "Сказ про то, как царь Петр арапа женил" с Высоцким в главной роли. Не на последний ряд, о чем сожалею. Пока не решился. Всему свое время.
   После билетных касс забежал домой, перекусил на скорую руку кефиром и бубликом. Сменил школьную форму - жуткий синий костюм - на серые брюки и черную водолазку. Сверху набросил легкую куртку черного цвета и полетел на свидание.
   Явился за полчаса до назначенного времени и стал наворачивать круги вокруг кинотеатра.
   Рита пришла без опоздания. Она чувствовала себя неловко, я тоже чувствовал неловкость. Как будто мы впервые увиделись, а не учились в одном классе целых три года.
   Естественно, направились в буфет. Взяли по стакану лимонада, по бутерброду с докторской колбасой и по пирожному "Корзиночка". Деньги у меня были, отец меня не баловал деньгами, но и не жадничал, когда я просил.
   На дневном сеансе людей в зале было мало. На нашем десятом ряду, вообще, сидели мы с Ритой и рыхлый пацан лет десяти, рыжий и с совершенно веснушчатым лицом. Пацан весь фильм хрустел кукурузными палочками из картонной коробки, которую приволок с собой.
   Меня раздражал постоянный хруст кукурузных палочек, как напоминание, что мы в кинозале не одни. Но больше всего раздражала моя нерешительность. Но в кинозале мы не одни и сидим в среднем ряду, не на местах для поцелуев. Но, не опережая события, я мог показать свою... предрасположенность к Маргарите. Мог заграбастать ее руку и на протяжение всего фильма наслаждаться единением.
   Я не взял, струсил. Потому не получил никакого наслаждения. От фильма в том числе. Я злился. К тому же у меня в животе "началась революция". То ли от волнения, то ли от кефира, который я выпил перед уходом. Мне казалось, что бешеные животные звуки заглушают диалоги в кинофильме. Больше всего я боялся, что начнутся серьезные проблемы - живот прихватит. То-то я опозорюсь.
   Тогда я справился со своими проблемами - посоветовал животу не портить мне личную жизнь. И живот прислушался к моим советам.
   После окончания сеанса Маргарите захотелось обсудить кинофильм. Я мало смотрел на экран, в смысл не врубился - как мы говорили в то время, поэтому перевел разговор на обсуждение "Иронии судьбы...", комедии Рязанова, которую показывали в предновогодние дни. Вдруг меня "потянуло" в зиму. Весной-то. Просто комедия мне невероятно понравилась. И игра актеров, и сюжет, и песни, и стихи. После просмотра я всерьез занялся сочинительством. Первый опыт был неудачным, но с весной, порой любви, все начало получаться - по-моему, далеко непрофессиональному, мнению. В этом случае я вспоминал маму. Она любила говорить с вызовом: "А мне нравится!". Вопрос закрывался сам собой.
   Мне мои стихи нравились. Пусть они были примитивными, а рифмы смешными. Я никому не собирался их показывать или цитировать полушепотом, вышагивая по полутемной улице и вдыхая весенний аромат - начало всему. Под "никому" я, естественно, подразумевал Риту Державину.
   А пока мы обсуждали "Иронию судьбы...". Оба сошлись во мнении, что киносказка может быть былью.
   Потом переключились на кинофильм "Мама" с советскими и зарубежными актерами.
   Рита призналась, что ей нравится чешский певец Карел Готт. Я показательно ухмыльнулся и сказал:
  - Меня интересует только группа "Led Zeppelin". 31 марта они выпустили шестой альбом, который называется "Presence".
   Это я опомнился - вернул себе циничную взрослость. На самом деле, мне нравилась наша группа "Цветы" под руководством Стаса Намина. Особенно песня "Звездочка моя ясная". Начиналось мое увлечение современной эстрадой с "Самоцветов" и "Песняров". Первые грампластинки именно этих ВИА фирмы "Мелодия" появились у меня в день покупки проигрывателя. Какое это было счастье! Я так долго слушал "Песняров", что выучил белорусский язык. Причем включал на полную громкость, чем "радовал" соседей.
   Сейчас бы "Звездочку..." назвали хитом, в то время она была очень популярной песней, которая обросла людскими домыслами. Когда я ее слушал, у меня к горлу подкатывал ком - я вспоминал маму.
   Я очень надеялся, что Рита не будет забрасывать меня вопросами о заграничной рок-группе. Кроме названия я о ней ничегошеньки не знал.
   Признаваться - тебе нравятся советские ансамбли - было стрёмно. Это словечко тоже из того времени.
   По-честному мне еще нравились "Битлы" - группа "The Beatles", но отец запретил мне слушать "капиталистическую гадость". Назвал ее пропагандой. В некоторых вопросах мой демократичный отец был непреклонен...
   Рита перескочила со скользкой темы на школьные будни.
   Как бы мне не хотелось, но мы незаметно добрались до ее дома. На улице уже стемнело. Я решился. Взял Риту за обе руки. Развел руки, соединил, словно исполнял некий народный танец без музыки. Музыка звучала у меня в голове, в основной не бравурная, траурная с набатом. Причем так громко, что уши заложило.
  - До завтра? - полувопросительно поинтересовалась скромная девочка Маргарита, с ожиданием уговоров. Своих рук не вырвала и не засеменила к подъезду.
  - Погода... хорошая... Может, пройдемся еще? - оправдал я ее ожидания.
  - Ну... Давай. Только недалеко. Мама сказала, чтобы ровно в семь я была дома. Еще уроки учить. Завтра контрольная по алгебре.
  - Я помню. Я тоже еще не учил уроки.
  - Ты способный, раз, два и все готово. А я долблю, долблю... До меня долго доходит, - откровенно призналась Рита. - Почти, как до жирафа, - рассмеялась она, чтобы снять напряжение. Кончики ее пальцев были ледяными и слегка подрагивали.
   Комочек льда просочился внутрь меня, в район левой части груди. Я хотел почувствовать себя Каем, околдованным Снежной Королевой, - чтобы не наделать глупостей... Но не смог совладать с желанием сорвать первый в своей жизни поцелуй и... стать прежним Каем. Мечтал, чтобы меня расколдовали. Эту волшебную обязанность возложил на Риту Державину, она должна превратиться в Герду. Увы, Рита не торопилась с перевоплощением.
   Я сам не понял, как ЭТО произошло. Как я осмелился.
   Вышло совсем не так, как в кино. Быстро. Непонятно. Но трепетно.
   Захотелось повторить. И я повторил. Долго. Обжигающе. Но неумело.
   Но Рите понравилось. Она не вырывалась. Потом и вовсе обвила своими ручками мою талию...
   Мы еще долго "провожались" - замирали у подъезда и опять, не сговариваясь, решали "пройтись еще".
   Не выдержала мать Риты. Наверное, она следила за нами из своего окна. Не думаю, что заметила наши поцелуи - мы прятались под раскидистым деревом с легким налетом зелени. Надеялись, что "дырявая" крыша скроет нас от чужих глаз.
   Старшая Державина напомнила, что "не за горами экзамены". Я задрал голову и вежливо поздоровался. Мне ответили. Наверное, Риткина мать долго терпела, все надеялась, что дочь образумится и вспомнит о невыученных уроках. Ранее не заявила о себе только по одной причине: я считался воспитанным мальчиком из порядочной интеллигентной семьи, с которым "можно дружить".
   Когда Рита бросила: "Сейчас", ее мать проворковала:
  - Ритуля, пора-пора. - И скрылась в недрах квартиры, дав негласное разрешение на прощание.
  - На этот раз точно - до завтра, - улыбнулась Рита.
   Я не сводил взгляда с ее припухших губ. Непроизвольно потянулся к ним своими губами. Но Рита увильнулась и убежала.
   В народе давно "прижилась" фраза - "почувствовал себя на седьмом небе". Это обо мне в день моего первого поцелуя.
   Но поцелуем этот необычный день не ограничился. Меня ждал сюрприз, который можно назвать жестким приземлением...
  
   Расставшись с Ритой, я потянулся к своему дому. Где-то на середине пути я обратил внимания на пару, которая так же медленно прогуливалась по вечернему городу. Женщина держала мужчину под руку и о чем-то оживленно ему рассказывала. Мужчина время от времени поворачивал голову в ее сторону. Я отчетливо видел его профиль в свете уличных фонарей.
   Отец никогда передо мной не отчитывался. Объявлял: "Буду во столько -то". И никогда не нарушал обещания "быть во столько-то". Всегда ночевал дома.
   Сегодня утром он мне сообщил, что вернется не позже девяти.
   Я взглянул на свои часы - было начало девятого.
   Отец повторил мои действия - тоже взглянул на часы. И что-то сказал своей спутнице.
   Я прислушался к себе. Поискал намеки ревности и не обнаружил их. Не сказать, что был рад открытию - отец нашел себе женщину, но в голове точно не помутилось. Но я отношусь к тем людям, которые невзначай могут обронить колкое, или не колкое, словцо - язвительно, или не язвительно, пошутить. Все зависит от чувства юмора, которое или есть, или его нет, третьего не дано. Я всегда понимал, что за человек передо мной, так сказать, ориентировался по обстановке.
   Бывали случаи, когда меня несло - я себя не контролировал. Очень хотелось досадить человеку, который мне неприятен.
   Я не был знаком с женщиной, идущей рядом с моим отцом. Но она уже вызывала у меня неприятие. Это была не подростковая ревность: отец был для меня идолом, фараоном, если хотите. Равных ему нет и быть не может. Даже моя мать не была ему равной. Но она была моей матерью.
   На всякий случай попытался себя вразумить, чтобы не наделать глупостей.
   Всё ради отца. Я не имею права обижать его спутницу, тем самым обижать его. Я обязан принять его выбор. Прошло три года со смерти мамы, отцу всего-то сорок пять. Скоро исполнится, первого мая. Это с моей колокольни, с моих пятнадцати, он глубокий старикан. Не старик, мужчина в расцвете лет, вполне способен завести еще одного ребенка.
   Как бы я отнесся к рождению брата или сестры? Не знаю. Потому что никогда об этом не думал, мысли не допускал, что кто-то посторонний войдет в нашу с отцом жизнь, разбавит наш дуэт. Дуэт превратится в трио, потом трио станет квартетом... И так далее, без ограничений. И кем я стану в этом "коллективе"? Пустым местом. Это в "Интернационале": кто был никем, тот станет всем, в моей жизни все наоборот: был для отца всем, стал никем...
   Называется - образумил себя. Скорее, накрутил.
   Попробую еще раз.
   Это не мое дело. Это личное дело отца и этой женщины.
   Я не эгоист. Если я люблю отца, я обязан принять его выбор.
   Если отец ее выбрал, то она хороший человек. И мне необходимо наладить с ней отношения. Ради отца.
   И чего тянуть?
   Я прибавил шагу, догнал пару, пошел рядом с отцом в ногу, это было дело привычным. Мой родитель не ожидал моего появления, безразлично повернул голову в мою сторону. Безразличие исчезло. Но я не заметил нервозности, заискивания. Отец сказал своим обычным голосом:
  - О, сынок! А ты здесь откуда?
  - Добрый вечер, - поприветствовал я обоих. - Я провожал Риту. Мы ходили в кино.
  - Что смотрели?
  - "Сказ про то, как царь Петр арапа женил".
  - Хороший фильм, говорят. Мы тоже хотели пойти, но потом решили прогуляться. - Отец опомнился и представил мне свою даму, - познакомься, это Анастасия Олеговна. Мы вместе работаем.
   Хотелось мне съязвить по поводу "вместе работаем", но я сдержался.
   Анастасия Олеговна сунула мне свою ладошку - дала понять, что я взрослый, поэтому могу понять отца, и назвалась:
  - Саможенова. - И зачем-то добавила, - с одним "ж".
   Я сдержал рвущийся наружу смешок, посерьезнел и назвался:
  - Роман... Хруцкий.
   Обменявшись рукопожатием, мы продолжили шествие втроем. Повисло тягостное молчание.
  - Александр... Федорович, я сама доберусь до дома, - прошелестела Анастасия Олеговна. - Тем более, до дома всего-то два шага.
  - Хм... Мы тебя проводим. И не спорь, - не совсем уверенно произнес мой родитель.
   Следующую часть пути мы обсуждали второй месяц весны. Проводили Саможенову - с одним "ж" - до дома: два шага вылились в поездку на автобусе, и заняли минут десять. В ту пору люди не знали, что такое "пробки" на дорогах. А билет на автобус стоил пять копеек.
   Не сговариваясь, в обратный путь мы с отцом отправились пешком. Отец откровенно мне рассказал о своих чувствах к Анастасии Олеговне. Но если я буду против их отношений, то... Я был не против. Но поставил одно условие - в нашей квартире не может поселиться другая женщина.
   Отец мне обещал. И сразу повеселел, обнял меня за плечи, встряхнул и сказал:
  - Эх, Ромка, всё у нас будет хорошо, даже не сомневайся! - Подумал и поинтересовался у меня, - я прав? Все будет хорошо?
  - Даже не сомневайся, - повторил я его же слова и тоже обнял отца за плечи.
   Со стороны мы походили на двух матросов, сошедших по трапу корабля на сушу и готовых к различного рода развлечениям.
  - Она тебе понравилась? - не выдержал отец.
  - С виду ничего, - промямлил я.
   Отец странно на меня посмотрел. Я опомнился и поспешил исправить свою ошибку:
  - Нормальная тетка, мне-то что, лишь бы тебе нравилась. Со мной ей не жить, - полувопросительно-полуутвердительно проговорил я.
  - Не жить, - согласился отец, - твое условие я принимаю. Тебе не пять лет, справишься. Но оставлять тебя без контроля я не собираюсь.
   Я хотел добавить: "Надеюсь, наша разлука будет недолгой", намекая на непрочный союз отца с этой женщиной, но отец решился на признание...
   Оказывается, они с Анастасией тайно расписались. Он никак не решался мне об этом сообщить. И не только мне, вообще никому. И продолжали по инерции изображать коллег по работе перед коллегами по работе. А я - ни сном, ни духом, имя этой женщины отец ни разу не произнес в моем присутствии. А мог бы ввернуть при разговоре, так, между прочим, я бы и значения не придал - мало ли с кем общается на работе мой отец. Или мне это только кажется? Первый раз бы не придал значения, на второй бы - насторожился, на третий - завел бы пространный разговор на тему "мачеха и пасынок, сын ее мужа". Привел бы классический пример издевательств, способных привести к самоубийству. Естественно, не мачехи. Отец бы задумался. Я бы продолжал ежедневно "капать на темечко". В итоге отец раздумал бы жениться.
   Отец хитер. А еще меня постоянно называет хитрюгой.
   На то он и отец, что видит меня насквозь. Опередил. Что мне остается? Согласиться. Пусть сам разбирается со своей личной жизнью.
   А я кое-что выгадал с его женитьбой на Саможеновой - получил свободу, пусть и ограниченную: по общей договоренности в будние дни отец жил со мной, в выходные - с новой семьей. Оказалось, что у новой супруги отца есть сын, мой ровесник. Славиком зовут. Я тоже ношу очки, как и мой друг Артур Пионер. Одноклассники беззлобно называют нас четырехглазым чудищем, но не очкариками или ботаниками. Мы с Артуром очкарики, но не зубрильные зубрилы, мы с Артуром нормальные мужики. Чего не скажешь о Славике. Славик - настоящий ботаник. Очкастый отличник...
  
   Я не чувствовал себя обделенным отцовским вниманием. В выходные он тоже ко мне забегал. И звонил по телефону много раз. Анастасия мне в матери не напрашивалась, не заискивала. И за это я был ей благодарен.
   Жизнь вошла в третью фазу. Первая фаза - жизнь с отцом и матерью. Вторая - жизнь с отцом. Третья - жизнь с отцом-пятидневкой.
   Бабушка утверждает, что человек ко всему привыкает. Еще она говорит: "Стерпится, слюбится". Это не про меня. Я не хочу считать чужую женщину матерью. Я воспринимаю ее, как новую жену моего отца. Не более того.
   Мне уже пятнадцать. Я взрослый. Самостоятельный.
   И я влюблен... Весна ударила в голову... Рита... В голове одна Рита...
   И самолеты. Самолеты вне времени года и возраста. Сколько себя помню, всегда хотел стать военным летчиком, как мой отец.
   В нашем военном гарнизоне я обожал смотреть на летчиков-асов в хрустящих коричневых кожаных куртках. Они выходили группой через КПП военной части и мне казалось, что хруст курток и хромовых сапог перекрывает все другие звуки. Я млел. Я мечтал. Мечтал быть, как они.
   Мечтал, но знал - не пройду медицинскую комиссию по причине порока сердца, с которым появился на свет. К десяти годам родителям сообщили, что их сын "перерос", сердце находится в нормальном рабочем состоянии. Но пометка в истории болезни сохранилась.
   Я не жалуюсь на боли в сердце, исправно посещаю уроки физкультуры, не отлыниваю, но быстро устаю. Сердцебиение при физических нагрузках учащается, губы синеют. С таким здоровьем в авиацию не возьмут.
   Но я знаю выход: я мечтаю поступить в институт инженеров гражданской авиации. Раз рожден ползать - ползай, но о мечте не забывай. Хотя бы так приобщусь к авиации... Но поживем - увидим...
  
   Неожиданно отец появился в квартире днем. Объяснил - был неподалеку по делам. Я только-только вернулся из школы и собирался обедать. Он с удовольствием ко мне присоединился. Но я сразу заметил, что у отца нет ни настроения, ни аппетита. Он ковырялся в тарелке, был задумчив и молчалив. Я завел разговор на его любимую тему - о политике, он тему не поддержал, не вступил привычно в дискуссию, несмотря на то, что я намеренно искажал факты и высказывал мнение, идущее в разрез с мнением отца.
   Тогда я решил тореадором - "потрясти красной тряпкой", раззадорить бычка. Бык - это мой отец.
  - Я тут услышал... кое из каких источников, что тридцатого марта положено начало музыкальному панк-движению, прошел первый концерт группы "The Sex Pistols".
  - Опять вражеские голоса слушал, - без особой реакции пробубнил отец.
  - Так интересно же.
  - А еще комсомолец, - и снова с полнейшим безразличием произнес мой батя.
  - Откуда мне еще узнать, что делается в мире?!
  - Из программы "Время".
  - Из программы "Время" я узнаю, что страны капитализма загнивают, а страны социализма расцветают. И мы скоро придем к победе коммунистического труда. Ура, товарищи!
  - Тебя что-то не устраивает?
  - Я хочу знать правду.
  - Какую?
  - Правда одна... Вот, к примеру, в программе "Время" рассказывали, что первого апреля 1976 года Стив Джобс и Стив Возняк основали фирму "Apple Computer Company"? Не рассказывали!
  - Ну, основали, тебе-то что от этого?
  - Но как же...
  - Ромка, заканчивай свои грязные делишки! - перебил меня отец. В голосе явно проскользнула угроза - все-таки какое-то оживление.
  - Пап, что происходит?
  - А что происходит?
  - Ты мрачный какой-то. Как, вообще, жизнь, как здоровье?
  - Здоровье в порядке, спасибо зарядке, - на автомате ответил батя, впав в безразличие.
  - С Анастасией отношения разладились, что ли?
  - А тебе этого хочется?
  - Мне хочется, чтобы ты был счастлив.
  - Я счастлив, поверь. Просто устал.
  - У врача давно был?
  - Вчера заходил в заводской медпункт, давление измерили, укол сделали.
  - Ты так об этом говоришь, словно речь идет не о тебе! - возмутился я. - Если отправился в медпункт, то на это была причина? Давление подскочило?
  - Слегонца, - выкрутился отец, употребив излюбленное словечко.
  - Так я и поверил. Небось, плохо стало, ты и направился в медпункт.
  - Вот привязался!
  - Хочу знать причину.
  - Славик болеет, Настя переживает, ну и я вместе с ней.
  - Ах, вот в чем дело! - вспылил я. - Так бы сразу и сказал, а то я сижу, голову ломаю - вдруг с тобой что-то не так, оказывается, Славик болеет. И чем же болен ваш ненаглядный Славик? Неужели при смерти? Надо пойти, навестить, посидеть у постели тяжелобольного. Попрощаться.
  - Ромка, чего ты злишься?
  - Из-за Славика вашего ненаглядного! Почему мой отец должен страдать из-за него?! Кто он тебе? Никто и звать его никак!
  - Он сын моей жены.
  - Спасибо, что напомнил.
  - Я пошел, вечером увидимся. Я немного задержусь. Если не смогу прийти, позвоню, сообщу.
  - Пап, ты обиделся? Пап, извини, я был неправ. Погорячился. Что со Славиком? Что за болезнь такая, что ты не в себе?
  - Не хочу обсуждать ЭТО с тобой?
  - Дело во мне или дело в том, что произошло?
  - Я не знаю, как ты к ЭТОМУ отнесешься.
  - Звучит интригующе. Хочу напомнить - я не кисейная барышня. Взрослый разумный человек, чем смогу - помогу, можешь на меня рассчитывать.
  - Одна голова хорошо, а две... - задумчиво пробормотал батя, пристально рассматривая меня, причем смотрел на макушку, как будто у меня на голове сидел живописный петух и собирался кукарекать. Не отдавая отчета своим действиям, я положил на голову руку, сообразил, что выгляжу нелепо, и стал ожесточенно приглаживать волосы.
  - Тебе бы подстричься не мешало, - порекомендовал мой родитель.
  - В моде длинные волосы.
  - Хиппи ты никогда не будешь, - по-прежнему безучастно выдал приверженец всего правильного, не буржуазного.
   Откровения не спешили литься из отца. Он положил локти на стол и принялся изучать хлебные крошки, рассыпанные на цветастой клеенке, которой был застелен кухонный стол. Я подскочил, взял тряпку и с ее помощью смахнул крошки в ладонь. Отец заметил на столе еще одну хлебную крошку, взял ее двумя пальцами и отправил в рот. Дело плохо, - подумал я, - очень любопытно, чем же болен наш незабвенный Славик? Зря я язвил, отец обиделся и закрылся. Надо его задобрить.
  - Пап, я купил новую грампластинку фирмы "Мелодия". На ней такие песни - закачаешься! - закатил я глаза. Поздно понял, что сморозил глупость - отцу точно сейчас не до песен. Отец опять обратил на меня свой взор. Теперь его взгляд говорил, что сын слегка помешался в уме по причине весеннего обострения. Я снова извинился перед ним. Нервно пошаркал ногами под столом, отец скривился - видимо, своим шарканьем я помешал работе мысли.
  - Может, чайку попьем? У меня есть печенье... Как ты любишь.
  - Деньги не закончились?
  - Нет, конечно. Я не транжира.
   Я не стал говорить, что подрабатываю грузчиком в магазине, в котором работает товароведом наша соседка. Прихожу в магазин рано утром, еще до школы, когда приезжает машина с молокозавода. Перетаскиваю ящики с молочными продуктами в стеклянных бутылках из машины в подсобку. Работа временная - постоянный грузчик сейчас в отпуске, я его замещаю. Деньги мне нужны на подарок отцу ко дню рождения, первого мая. Не буду же я просить деньги у именинника или у бабушки-пенсионерки, пусть и работающей. Бабушка, конечно, мне не откажет, тем более, она не бедствует - у нее хорошая пенсия, максимальная, плюс небольшая зарплата гардеробщицы в театре. Захотелось самому заработать на подарок, заодно мышцы подкачать, а главное - провести испытания своего организма.
   О моей проблеме со здоровьем соседка не догадывалась. С виду я парень крепкий, кровь с молоком, хоть и очкарик. Не скажу, что новая работа меня сильно утомляет, но сердце дает о себе знать неприятной одышкой и терпимой болью в области грудной клетки. Но ничего, я выдержу. Недолго осталось до возвращения в строй постоянного грузчика. Я успел заработать целых восемьдесят рублей. Сумасшедшие деньги. Можно купить в подарок что-нибудь приличное. Кое-какие задумки у меня есть, хочу исполнить давнюю отцовскую мечту...
   Без всякого вступления отец заговорил о том, что его мучило.
  - На территории школы, где учится Славик, есть заброшенное кирпичное строение. Раньше там хранился всякий инструмент для хозяйственных работ во время субботников. От сырости инструмент быстро приходил в негодность, поэтому для его хранения нашли другое, более подходящее, место. На двери постоянно висит замок. Ключи хранятся у завхоза, еще один ключ есть у дворника. Сейчас дворник редко заглядывает в сарай: на дворе весна, а там хранятся лопаты для уборки снега, да бочки с песком. Но что-то дворнику понадобилось в том сарае. Он кинулся ключа, а ключа и нет. Висел у него в подсобке на крючке, и куда-то делся. Подумал, что забыл ключ в замке. Отправился с проверкой в сарай. Вход в сарай расположен так, что со стороны школы при всем желании не увидишь, открыта дверь или нет: вход "смотрит" в бетонный забор, огораживающий территорию школы. К тому же расстояние от здания школы до кирпичного сарая достаточное - надо пересечь большую спортивную площадку с футбольным полем и огибающими поле дорожками для бега. Когда дворник завернул за угол сарая, то обомлел - дверь приоткрыта, висячий замок валяется рядом, в траве. Из замка торчит ключ. По всей видимости, тот самый ключ, что висел у него в подсобке на крючке и пропал. Дворник всегда запирал свою подсобку на замок, но бывали случаи, когда отлучался на минутку и оставлял дверь открытой. Вероятнее всего, тогда-то ключ от сарая и похитили.
  - Наверное, кто-то из учеников и свистнул ключ, - предположил я. - Но зачем? Ты сам сказал, что ничего ценного в сарае не хранится.
  - Слушай дальше. Прежде чем навесить замок и закрыть его, дворник заглянул внутрь помещения, что естественно - надо проверить, все ли в порядке. Заглянул. И... увидел труп одного из учеников восьмого класса "Б", в котором учится Славик Саможенов.
  - "Веселая" картинка.
  - Веселее не придумаешь.
  - Да, история неприятная. Убийство в школе - явление редкое. Славик узнал, расстроился и слег? Этот парень, убитый, был его другом?
  - Нет, они не дружили. Учились в одном классе.
  - Мало ли, кто с кем учится! Не Славик же его укокошил?! Кишка тонка у вашего Славика!
   От моих слов отец скривился, как от зубной боли, даже ладонь приложил к челюсти. И не забыл осуждающе покачать головой.
  - Погибший парень и его приятель...
  - Приятель еще жив? - вклинился я со своим вопросом, прямо скажем - идиотским.
  - Тебе бы всё шутки шутить, - набычился отец, - а дело серьезное. Эти парни издевались над Славиком. Унижали его перед всем классом. Мать ничего об этом не знала. Ну, ладно мать, слабая женщина, но мне-то он мог рассказать, поделиться возникшей проблемой с одноклассниками.
  - Кто ты ему? Муж его матери. Поженились вы недавно, привыкнуть он к тебе не успел. С какой стати ему делиться с незнакомым человеком своими проблемами. Вот я бы, например, ни за что бы не стал...
  - Ты! - хмыкнул отец. - Ты - совсем другое дело! А Славик - умный маленький мальчик, немного не от мира сего.
  - От большого ума?
  - Не знаю. Но мне кажется, не только от большого ума. Он воспитывался женщиной, без участи мужчины, который мог из него сделать Человека.
   Когда отец начинал бросаться высокопарными словами, у меня самого начинали зубы болеть. Но я его не осуждал. Еще неизвестно, как я заговорю в его возрасте.
  - Еще не всё потеряно, - обронил я, намекая, что отец способен сделать из Славика Человека.
  - Как сказать, - развел руками батя. - Неделю назад еще была надежда, а сейчас... уже ни в чем не уверен. В будущее не заглядываю, в настоящем бы разобраться, прошлое перешерстить.
   Отец говорил загадками.
  - Пап, думаешь, эти парни довели Славика до белого каления, и он решил с ними расправиться, отомстить за нанесенные обиды?
   Батя неопределенно дернул головой - понимай, как хочешь.
  - Вот почему у меня вырвалось про второго парня, чей черед не пришел, - задумчиво протянул я. - Издевались двое, наказан один... Пока... Хоть убей, не верю! - в сердцах воскликнул я. - А ты сам веришь? - обратился я с вопросом к отцу, который во все глаза смотрел на меня. Последнее мое восклицание ему явно пришлось по вкусу. Я почувствовал себя Лениным на броневике и обратился к единственному слушателю, - сам подумай, как тощий вундеркинд мог совладать с двумя более сильными соперниками? Или с одним соперником - что в лоб, что по лбу: Славик слабак, им не ровня по массе и физической силе. Лично я таких пятнадцатилетних задохликов не встречал, у нас в классе с Саможеновым любая девчонка справится... Хорошо, будем считать, что Славик решил, что с одним врагом он как-нибудь справится, и нашел способ их разъединить. Но мне все-таки интересно, куда подевался второй?
   Отец проигнорировал мой вопрос, чем подтолкнул меня к мысли: второй враг опередил первого - отправился раньше на тот свет, но второй труп пока не нашли.
  - Что бы ты не говорил, как бы не пытался меня переубедить, хотя, меня не нужно переубеждать - я не слепой, но в убийстве восьмиклассника подозревают Вячеслава Саможенова, - огорошил меня отец, перестав говорить загадками. - Следователь решил, и одноклассники это подтвердили, что Славику надоело быть изгоем, он хотел наказать обидчика, доказать, что он кое-на что способен. Ненависть придала ему сил.
  - Дурак ваш следователь: на Славика посмотришь, и сразу поймешь - кто-кто, а этот слизняк не способен на убийство. Ненависть... ха-ха!
  - Перестань его обзывать.
  - Уже перестал. Каким способом... этот... милый мальчик избавился от обидчика? Кувалдой по голове огрел? Заранее все продумал, похитил из подсобки дворника ключи от сарая, назначил врагу встречу и воплотил план убийства в жизнь? Или не собирался убивать, хотел, так сказать, предупредить, но не рассчитал силу удара - много ненависти накопилось? И где был приятель погибшего? Смерть, как хочется узнать! Такие, как эти двое, всегда ходят вместе.
  - Его приятель, еще один недруг Славика, в тот злополучный день в школе отсутствовал - чем-то отравился, дома отлеживался, покинуть квартиру не мог, дальше пяти метров от сортира не отходил. Соседка подтвердила - она заходила за чем-то к его матери и видела мальчика в весьма болезненном состоянии. Предложила свою помощь - она работает медсестрой в больнице. Промывала ему желудок, таблетками пичкала. Всё обошлось. Его отсутствие было Славику на руку - легче расправиться с одним врагом, чем с двумя. В этом ты прав.
  - По мне так что с одним, что с двумя, - пробормотал я, повторившись. - И каким же образом наш достопочтимый Славик расправился с врагом? Про кувалду я уже высказался.
  - Славик применил холодное оружие.
  - Что-о-о?
  - Нанес однокласснику три удара холодным оружием в область грудной клетки. Смерть наступила мгновенно. Орудие убийства находилось рядом с телом.
  - Славик... этот маменькин сынок... убил... человека? - спотыкаясь на каждом слове, не поверил я.
  - Получается, что так.
  - Откуда такая уверенность?! Где доказательства, что убийство совершил Славик? Улики против него есть?
  - Мой офицерский кортик.
  - Твой кортик лежит в шкафу у нас дома.
  - Лежал. Я его забрал пару недель назад.
  - Зачем?
  - От тебя подальше...
  - От меня подальше, к Славику поближе, - сострил я. - Отпечатки пальцев Славика остались на рукоятке кортика?
  - Отпечатков нет. Вообще нет никаких отпечатков.
  - Что сам Славик говорит?
  - Клянется, что не убивал одноклассника. Но есть свидетели, которые слышали, как Славик угрожал убийством своему врагу.
  - Я тоже могу в сердцах кому-то бросить: "Я тебя убью!". Но это ничего не значит. В нашей молодежной среде такими фразами бросаются направо и налево, и еще никто никого не убил. Всего лишь безобидная угроза, не подкрепленная действиями.
  - Одна девочка видела, как Славик и его недруг вышли вдвоем вышли из здания школы после уроков и направились в сторону заброшенного сарая, который находится за спортивной площадкой. Зашли ли они внутрь, и что было дальше, она не видела. Как я уже говорил: вход в сарай с невидимой стороны. Между сараем и бетонным забором, отделяющим территорию школы, проход метра три, не более. Бетонный забор имеет выступы, поэтому любой желающий способен без проблем преодолеть забор и оказаться за территорией школы.
  - А что за забором?
  - Пустошь сорняковая и вырытый котлован под строительство - "замороженная" на начальном этапе стройка.
  - На стройку парни не пошли, уединились в сарае, в который кроме дворника никто не ходит, да и тот ходит редко, - поразмыслил я. - Что еще рассказала девочка, видевшая Славика и его недруга, вскоре погибшего?
  - Толком ничего не рассказала. Видела их вдвоем - это уже немаловажный факт, который играет против Вячеслава. Детей на спортивной площадке было много, все кричали, во что-то играли, кто-то просто разговаривал, сбившись в кучки. Двое ребят никогда бы не привлекли внимание одноклассницы, если бы это был кто-то другой - не Славик и его враг по жизни. Девочку очень удивила эта дружба. Как Славик покидал сарай, девочка не видела, ей это было неинтересно. Быстро забыла о возникшей дружбе между непримиримыми врагами. Но позже, когда в сарае обнаружили убитым ее одноклассника, все рассказала следователю. По ее словам, больше никто возле сарая не отирался.
  - Некто третий мог уже находиться внутри сарая, поджидал этих двоих. Перемахнул через бетонный забор - ты сам говорил, что перелезть через забор - не проблема, проник в сарай и затаился.
  - Шито белыми нитками. Откуда у этого третьего мой кортик?
  - Отобрал у Славки! Именно этот третий убил парня и пригрозил Славику: его постигнет та же участь, если он проболтается. Славик боится сказать правду... Полный кретин. Ему лучше в тюрьме гнить, чем назвать имя настоящего убийцы.
  - В тюрьму его никто не посадит, мал еще, а вот колония для несовершеннолетних ему обеспечена. Досидит до восемнадцатилетия, если выживет в непривычных для интеллигентного мальчика условиях, потом переведут в обычную колонию.
  - Вы что же с Анастасией Павловной уже руки опустили, согласны, чтобы Славку засадили за убийство, которое он не совершал?! Или он готов признаться? Взять чужую вину на себя? Но почему?
  - Не говори глупостей! Славик пока стоит на своем - не убивал, ничего не знаю... Но я очень боюсь, что он сломается и подпишет признательные показания. Мы наняли хорошего адвоката. Он пытался вызвать его на откровенность, но Славик твердит одно и тоже, как зацикленный.
  - Как ведет себя приятель убитого?
  - Убивается по другу, - с горькой усмешкой ответил отец.
  - Что еще рассказала девочка, наблюдавшая за мальчишками?
  - Адвокат с ней беседовал, ничего нового она не сказала, только то, что была крайне удивлена, что два непримиримых врага идут вместе, как закадычные приятели. Разговаривают как ни в чем не бывало. Я тебе об этом уже говорил.
  - Кроме Славика убитый с кем-то еще конфликтовал?
  - Скорее всего, что да - он был парнем с нехорошей репутацией. И семейка у него еще та - отец крепко выпивает, мать в постоянных командировках, но на работе числится на хорошем счету. Зарабатывает неплохо, парня балует - компенсирует свои постоянные отлучки.
  - Получается, денежки у парня водились.
  - Думаю, да.
  - А ты не подумал, что ваш сообразительный Славик решил тоже разбогатеть.
  - Намекаешь, что он предложил однокласснику купить мой офицерский кортик? Сделка должна была пройти в заброшенном сарае, что-то не заладилось - одноклассник не собирался платить, хотел кортик так забрать, завязалась драка... Нет, не может этого быть... Три ножевых удара... Один я еще понимаю... Настя сына деньгами не балует... Но и не отказывает. В любом случае, она бы не отказала, если бы он попросил удобоваримую сумму на что-то дельное.
  - Мало ли на что ему понадобились деньги.
  - Славик на глупости не разменивается.
  - Надеюсь, это не "камень в мой огород"?
  - Как ты мог подумать! У тебя, конечно, ветер в голове гуляет, но опрометчивых поступков ты никогда не совершишь... Ведь так? - с некой боязнью поинтересовался батя. Я изобразил пристыженный вид - якобы уже, совершил. Батя слегка лупцанул меня по плечу и заявил совсем не то, что я предполагал услышать, - всему свое время. В твоем возрасте у меня тоже ветер в голове гулял, мог и "дров наломать"... Все мы переживали первое чувство...
  - Так заметно, что я влюблен?
  - Глупыш ты мой! - На этот раз отец ласково потрепал меня по голове - выказал "кошачьи нежности" - его излюбленное выражение.
   Я расчувствовался, как следствие - решил помочь Савику во что бы то ни стало. Не ради него, ради своего отца. Он мне нужен живой и здоровый. Отец для меня - все... Нет, не все... Кроме отца в моем не совсем здоровом сердце поселилась Маргарита...
   Голова заработала, как счетная машинка.
  - Пап, а если предположить, что Славику захотелось подружиться с одноклассниками, которые его угнетают. Он сболтнул про военный кортик, прихвастнул, те попросили принести кортик в школу.
  - Допустим. Что дальше?
  - Дальше...Что дальше, - задумался я, мысленно выстраивая продолжение версии... - Значит, никаких отпечатков на кортике не обнаружено? Странно... Допустим, Славик нанес врагу три удара в грудь - сил ему придала душащая злоба на врага. Что потом? Потом бы... бросил орудие убийства и убежал с такой бы скоростью, только его бы видели. А он сначала уничтожил свои отпечатки, как настоящий злодей, опытный и расчетливый, и со спокойной душой покинул сарай. Это не спонтанное убийство.
   Я представил, как милый очкарик Славик - не от мира сего - вышел из сарая после убийства одноклассника с видом беззаботного и абсолютно счастливого человека: руки в карманах брюк, на лице полубезумная улыбка, еще и насвистывает известную мелодию, типа - "Как хорошо в стране Советской жить, как хорошо страну свою любить"... С той же напутственной песней смерил взглядом бетонный забор, преодолел его в два счета и был таков...
  - Занятно! - воскликнул я и ожесточенно потер ладони. Батя посмотрел на меня, как на умалишенного. Я резко заменил возбуждение деловитостью и спросил, - когда дворник обнаружил тело?
  - В тот же день, ближе к вечеру, когда закончились уроки во второй смене. Дворник собирался идти домой, но что-то ему понадобилось в сарае.
   В глазах отца впервые за все время нашего разговора забрезжила надежда на успех нашего мероприятия. Он понял, что не один, что нас двое. И этот второй, его сын, очень-очень сомневается в виновности Славика. А старший Хруцкий, грешным делом, стал сомневаться в его невиновности. Знает, какие метаморфозы могут произойти с человеком в минуту отчаяния.
   Отец мне поверил! Он на меня рассчитывает!
   Я обязан доказать свою правоту - доказать невиновность Славика Саможенова. Как бы я к нему не относился, какие бы чувства не испытывал к его матери, больше всего я ненавижу несправедливость, ненавижу, когда "у сильного всегда бессильный виноват".
   И буду честен - хочу возвыситься в глазах родителя, который считает, что у меня в голове ветер гуляет. Пусть ветер гуляет временно, но он гуляет...
  - Вспомни тот день. Как себя вел Славик? - требовательно вопросил я.
  - Ромка, ты прям как заправский следователь разговариваешь! - восхитился батя. - Надо тебе подумать о поступлении в юридический. Забудь о гражданской авиации...
  - Сейчас не об этом. Но обещаю подумать.
  - Значит, ты спрашиваешь, как вел себя Славик в тот день... Обычно вел... Так Настя сказала. Это был будний день, я был здесь, с тобой. Настя - человек наблюдательный, сына своего обожает, заметила бы любые изменения, вызвала бы на откровенный разговор.
  - Она не лжет? Возможно, сына прикрывает.
  - В любом случае, мне бы она сказала правду.
  - Хочется верить.
  - Ромка!
  - Можно по-простому - Роман Александрович, - хмыкнул я.
  - Я считаю: раз Славик вел себя, что утром, а тем более вечером, как обычно, это еще раз подтверждает его невиновность.
  - Конечно! Убийства не вошли у него в привычку.
  - Роман Александрович! - с укоризной пробасил отец.
  - Где я, там шутки, веселье и смех... Пап, ты не думай, что меня не волнует судьба Славика... Он, как бы получается, наш новоприобретенный родственник. Больше твой, чем мой, поэтому тень, в первую очередь, ляжет на тебя. По городу разнесется жаркая новость - пасынок уважаемого человека, Александра Федоровича Хруцкого, жестоко расправился с одноклассником. Никому не будет дела, что парнишку довели до убийства, сам же убитый и довел. Убил - это главное, причина значения не имеет, важен конечный результат.
  - Не наводи тень на плетень. Пока идет следствие, Славику не предъявлено обвинение.
  - Я навожу тень на плетень?! Я работаю адвокатом гражданина Саможенова, пятнадцати лет отроду... Кстати, где сейчас находится мой подзащитный? Дома?
  - Увы, не дома, в камере предварительного заключения. Адвокату не удалось договориться, чтобы его отпустили под подписку о невыезде...
  - А вот за границей...
  - Довольно! Ромка, ты...
  - Я знаю, кто я.
   В прихожей зазвонил телефон. Звонила Анастасия Олеговна. Она сообщила, что адвокат предпринял еще одну попытку вызвать своего подопечного на откровенность. Подопечный признался, что принес в школу кортик своего отчима с одной целью - обещал показать одноклассникам на большой перемене. Но к большой перемене кортик из портфеля Славика таинственным образом исчез.
   Отец сразу поделился со мной новостью.
  - Кто, кроме убитого подростка и его приятеля, знал, что Славик принесет в школу кортик? - спросил я.
  - Говорит, что никто. Только он и двое ребят.
  - Получается, что в классе завелся воришка, который проверяет чужие портфели на переменах в отсутствие их хозяев. При очередной проверке натолкнулся на кортик и, недолго думая, прикарманил его. Почему бы не прикарманить? Можно продать кортик за хорошие деньги, подзаработать тем самым, -- предположил я.
  - Пусть бы подзаработал. Это лучше, чем убийство одноклассника. А он решил расправиться с ним. Значит, знал заранее о кортике в портфеле Саможенова.
  - Подслушал?
  - Скорее всего. Потому запустил руку именно в портфель Славика, охотился конкретно за офицерским кортиком.
  - И знал, куда пацаны направятся - в сарай, расположенный за спортивной площадкой. Место тихое, никаких свидетелей. Ключ от замка в зоне досягаемости. Девочка-свидетельница или не заметила третьего человека - убийцу, или...
  - Погоди, Ромка! Если к тому времени у Славика уже не было кортика, за каким чертом они направились в сарай?
  - Хороший вопрос! И задать его надо Славику. Я бы предположил следующее - убийца рассчитывал, что пацаны ринутся в сарай без предварительной проверки офицерского кортика: Славик побоится доставать кортик на людях, вдруг кто-то заметит.
  - Сегодня Славик признался - адвокат сообщил Насте, что он не ходил в сарай. Не имело смысла туда идти. Следователь ему не верит. Одноклассница видела ребят, идущих в сторону сарая? Видела. Раз видела, значит у них была причина туда идти - кортик по-прежнему находился в портфеле Славика. А его заверения, что кортик у него украли - всего лишь вялая причина отвести от себя подозрения. Как бы в таком случае кортик оказался на месте преступления? Подозреваемый врет!
  - Почему Славик сразу не признался, что кортик из его портфеля украли?
  - Откуда я знаю, что в голове этого вундеркинда! - возмутился отец.
  - Адвокат надоумил? - призадумался я. - И правда ли это?
  - Правда! Скорее всего, эмоции у Славика улеглись, память начала восстанавливаться. А следователь решил, и не без оснований, что это россказни - выдумка чистой воды... Ну, Славик, ну, дурень, почему ж ты сразу не сказал, что кортик у тебя украли?! - застонал отец.
  - Дурень каких свет не видывал, - согласился я. - Сам себе роет могилку... А нам остается одно - вплотную заняться свидетельницей, которая заявила, что Славик и позднее убитый одноклассник вместе шли в сторону сарая.
  - Да, ее показания имеют важное значение.
  - Ты ее видел?
  - Видел. Серьезная девица.
  - Комсомолка, спортсменка, красавица?
  - Комсомолка - да, про остальное ничего не могу сказать. Лучше тебе самому на нее посмотреть.
  - Интригуешь. Что можешь рассказать о ее семье? Семья имеет немаловажное значение для становления личности, - голосом генсека прошепелявил я. Получилось очень похоже.
  - Роман Александрович, даже в этих обстоятельствах ты не можешь, чтобы не покривляться.
  - Такой уж я уродился! Я вышел ростом и лицом, спасибо матери с отцом! - скороговоркой проговорил я, окончив короткое выступление артистическим поклоном в сидячем положении.
  - Пожалуйста, - брякнул батя и продолжил начатую тему. - Папочка у девочки - шишка на ровном месте. Прикроет доченьку в случае чего, в обиду точно не даст.
  - И кто у нас папочка?
  - Директор центрального универмага.
  - Ничего себе, - протянул я, - тоже мне, подобрал словцо - шишка на ровном месте! Это ого-го какая шишка. Сам подумай - директор центрального универмага! - вдохновенно процитировал я, как отрывок из поэмы о вожде пролетариата, еще и указательным пальцем указал на потолок.
  - Все торгаши - жулики, - безапеляционно заявил отец.
  - Не пойман - не вор.
  - Ну его, - отмахнулся отец, пусть им ОБХСС занимается. У нас своих дел по горло. Лучше скажи, что нам делать? Мысли есть?
   Я расплавился в ручейке лести, но вида не подал, был сосредоточен и собран, как при вступлении в комсомол.
  - Дай мне все данные на эту девчонку. Попробую за ней понаблюдать.
  - Ты уж постарайся сынок, но на рожон не лезь. Береги себя.
  - Партия сказала: "Надо!", комсомол ответил: "Есть!"
  
   В тот же вечер я стоял у дома интересующей меня особы и с нетерпением ждал ее появления. Нисколько не сомневался, что она появится: в такой прекрасный апрельский вечер сложно усидеть дома. Жаль, что рядом со мной нет Риты. Я очень соскучился, но пришлось перенести свидание ради выполнения ответственного задания. А если серьезно - мне искренне жаль недоумка Славика. Конечно, его сложно назвать недоумком, он умен, но доверчив и наивен, плохо ориентируется в человеческих отношениях. Надо же было такое выдумать - подружиться с врагами при помощи холодного оружия! Показал бы кортик в сарае, посмотрели, повертели, поахали. Дальше что? Предложили бы ему дружбу взамен на кортик. Отдал бы Славик им кортик, отец бы рано или поздно кинулся искать. Подозрение пало на Славика - больше не на кого. Прижал бы его к стенке, тот бы во всем сознался, кортик бы вернулся на "историческую Родину", Славик выглядел бы полным идиотом... Угодил парень в передрягу, так угодил. Ничего умнее не придумал? Дернул же его черт принести в школу отцовский кортик! Отец тоже хорош - от меня подальше. Честно говоря, я не горел желанием брать кортик в руки. При виде блестящего клинка меня накрывает неосознанный страх. Сам не понимаю причины... Я не трус, но я боюсь...
   Мне повезло - недолго я промаялся у дома одноклассницы Славика. Был уверен, что узнаю ее сразу. Отец показал мне недавно выполненный фотоальбом 8-ого "Б". Блондинка в классе была одна и звалась она Ольгой Даниловой.
   Из подъезда величественного дома, в котором проживала местная партийная элита, профессура и каким-то чудом затесавшийся торгаш Данилов - папочка девочки Олечки, показалась та самая Олечка. Сопоставив папочку-торгаша с престижным домом, я пришел к мысли о существовании крепких связей папочки с сильными мира сего. Благодаря тем же связям нашему Славику придется отдуваться за убийство, которое совершила... Но я опережаю события, пока у меня нет никаких доказательств вины Ольги Даниловой.
   Девочка выглядела нескладной уткой - переваливалась при ходьбе. На вскидку я дал бы ей лет семнадцать благодаря высокому росту и широкому тазу. Ольга была совсем некрасивой девочкой, безликой. Одна утиная походка чего стоила! Еще больше впечатляло платье в мелкий цветочек длиной за колено, а поверх платья напялен свитер с растянутым горлом. Одежда - прощай, молодость. Наверное, папенька скупится, держит дочь в ежовых рукавицах. Дочь никуда не ходит, только в школу и обратно. Еще к бабушке. Пирожки приносит. Зря красную шапочку не нахлобучила на голову - хорошо бы "гармонировала" с линялым платьем и свитером "на последнем издыхании".
   К мысли о пирожках для бабушки меня натолкнула большая хозяйственная сумка, которую Ольга держала в руке. Держала легко, без усилий. Я заключил: Ольга тяжелоатлетка. И сразу опроверг: все тяжелоатлетки коренастые, гораздо ниже ростом этой великанши. Следовательно, сумка набита чем-то легким. Да, поскупились на презент для бабушки... Сдалась мне эта сумка, чего я на ней зациклился?! А потому и зациклился, что чувствую себя весьма неуютно. Чувствую себя стукачом-сексотом, который тайно собирает информацию о подозрительных личностях и доносит информацию заинтересованным людям. Как будто я перенесся во времени - оказался в царской России, где подобные методы сбора информации о людях, способных нанести ущерб своей стране, очень даже приветствовались. Нечто подобное происходило во времена правления одной известной исторической личности, уже позже, после свержения царизма и установления власти большевиков. В ту "развеселую" пору стукачество "расцвело" в полную силу.
   Пусть я лодырь, пусть у меня в голове гуляет ветер, и вообще, я человек несерьезный, почти диссидент, которому прямая дорогу в края глухие или грозит высылка из страны, но я никогда не был шпиком, филером, называйте, как хотите. Шпик - это провокатор, мы по истории проходили, филер - это секретный сотрудник царской охранки. Именно секретный, в этом вся "соль"! Следит, наблюдает, возможно, втирается в доверие, собирает досье и сдает с потрохами нового "приятеля" или своего подопечного, который не догадывался, что его "вели" долгое время. Филер работает в тылу своей организации, я тоже... работаю в тылу нашей доблестной милиции, наших следственных органов. Однако ни милиция, ни следственные органы не догадываются о существовании пятнадцатилетнего филера - скромного работника тыла.
   "Работник тыла" мне нравится больше, чем стукач, шпик или филер. Чувствуешь себя маленьким звеном большого механизма. Маленьким, да удаленьким - могу создать проблемы людям, работающим "спустя рукава". Но не в этом заключается моя задача, моя задача - найти убийцу одноклассника Славки Саможенова, успокоить отца...
   Отбросив философию в сторону, я сосредоточился на своей подопечной, которая играла ключевую роль в непростом действе.
   Вне стен школы девчонки из нашего класса одевались почти одинаково: в мини-платья из модного кримплена, яркие курточки из болоньи с легким утеплением - ватином, тонкие колготки цвета тела, на ногах носили тупоносые туфли на широких каблуках. Это я к чему вспомнил? А все к тому же: моя подопечная - Ольга Данилова - вышла из старых времен: платье точно позаимствовала из тридцатых годов, свитер "подкачал" - запоздал на несколько десятилетий. Похожие свитера носили модники в шестидесятых. Это время я помню смутно - мал был. Но с этими свитерами у меня связываются бородатые мужчины, гитары, песни у костра... Со всем этим никак не связывается платье в линялый цветочек и длиною за колено из тридцатых. Впереди меня шествовало чучело огородное или деревенская жительница колхоза "Двадцать лет без урожая".
   В душе родилась жалость к этой девочке-девушке, которую отец - человек, не живущий на одну зарплату, унижает своим пренебрежением. Или экономит на ней, или хочет показать на примере дочери свою социалистическую честность, партийную сознательность. По мне так он жадюга.
   Чем человек богаче, тем жаднее. Потому и богач, что жаден, - пришел я к логическому умозаключению, позабыв, что в нашей стране нет ни богатых, ни бедных - все равны. Как по материальному благосостоянию, так и перед законом. Всё иначе в странах загнивающего капитализма. Там полный бардак...
   Я отпустил Ольгу Данилову от себя подальше - двигалась она неспешно - и отправился за ней с беспечным видом. Мол, прогуливаюсь в одиночку, никем не интересуюсь.
   Сначала Ольга еле ноги передвигала, но мере отдаления от собственного дома скорость ходьбы увеличивалась, я тоже прибавил хода, боясь упустить ее из вида. Ольга шла уверенно, даже перекачиваться при ходьбе, как утка, перестала. Голова дерзко вздернулась вверх, а до этого взгляд упирался в тротуар, как будто девочка выискала некую пропажу. Ольга не вертела головой по сторонам. Я подумал - она идет к кому-то в гости. Адрес ей известен... Как не знать адрес собственной бабушки, которой несет пирожки... Опять пирожки! Я проголодался, забыл поужинать, а обед прошел в напряженной обстановке - обсуждали преступление, которое Славик Соможенов не совершал.
   Теперь совесть моя не кровоточила - я не чувствовал себя стукачом-филером, но ощущение своей значимости возросло: скромный работник тыла способен раскрыть правду.
   Несведущему в делах сыска человеку могло показаться, что некрасивая и толстая девочка-девушка гуляет среди обычных непримечательных домов. Гуляет в одиночку, без сопровождающих, потому что никто не хочет дружить - стыдно идти рядом с таким чучелом в "собирательной" одежде из прошлых времен. Не скажу, что одежда имела большое значение - никто особо не выделялся, но все старалась соответствовать друг другу, моде, какой-никакой, чтобы не стать изгоем. Ольга была изгоем, заметно невооруженным взглядом.
   Кроме жалости, совсем мизерной: в моем возрасте жалость заменяет жесткое презрение ко всему иному, в голове рождалось недоверие. И тому виной было преображение Даниловой: из неуклюжей уточки постепенно превращалась в занятную особу, с именем-названием которой я пока не определился. Но уже точно не жалел, что убил вечер на слежку за ней.
   Ольга почти бежала, ее сидалище колыхалось под платьем из тридцатых, свитер неуклюже топорщился сзади, создав на талии складку. Я трусил сзади, исподлобья выслеживая "добычу". "Добыча" пропаровозила мимо очередного дома, свернула за очередной угол дома. Хорошо, что я находился в нескольких метрах сзади нее - успел заметить, как она зашмыгнула в один из подъездов, предварительно увеличив и без того высокую скорость передвижения, как легкоатлет перед финишем.
   Я не решился последовать за ней в подъезд. Остался ждать развития событий на улице. Сделал вид, что рассматриваю припаркованный неподалеку ушастый "Запорожец", как придирчивый покупатель.
   Ольга появилась через пятнадцать минут. И я с большим трудом ее узнал. Передо мной была вызывающе накрашенная девица лет двадцати. В босоножках-ходулях, увеличивающих ее и без того высокий рост на десять сантиметров. Широкие бедра обтягивала короткая юбчонка, блуза красного цвета в мохнатым жабо увеличивала грудь. У меня непроизвольно отъехала вниз нижняя челюсть. Я вернул ее назад не сразу, а, вернув, выдохнул:
  - Становится всё интереснее и интереснее.
   Не сдержавшись от высказывания, устремился на Ольгой, давно переставшей быть уткой и одинокой и несчастной девочкой-девушкой, которая стремится показать свою независимость. Теперь гордая, сильно откормленная "лебедица" двигалась развязно, покачивая бедрами. Я заметил связь с одной героиней кинокомедии, а именно, с девицей из фильма "Бриллиантовая рука", которая затягивала главных героев к себе домой с определенной целью.
   Вскоре я убедился, что мое сравнение с девицей легкого поведение угодило в "яблочко". Но это позже. Сейчас я удивленно наблюдал за преображением, за перемещением - за совершенно другом человеком, и всё произошло за каких-то пятнадцать минут. Скромный работник тыла был ошарашен. Но пока не побежден: Ольге не удалось обвести меня вокруг пальца. А могла бы. В таком наряде ее мать родная не признала бы.
   Теперь у Ольги в руках была маленькая сумочка, ремешок которой она перебросила через плечо, придерживая его одним указательным пальцем. Чем ближе она подходила в городскому парку, тем вальяжнее становилась ее походка. Ольга достигла ворот из металлических прутьев. Через ворота поклонники ритмичных и неритмичных танцев попадали на танцплощадку. В настоящий момент танцплощадка была заполнена танцующими молодыми людьми. Пережидающие, отдыхающие и ожидающие приглашения теснились у высокого забора, из таких же, как ворота, металлических прутьев.
   Ольга остановилась у ворот, без интереса наблюдая на публикой и подергивая плечами в такт звучащей музыке, которую исполнял вокально-инструментальный ансамбль. Музыка мне была незнакома, слов песни, которую не слишком старательно выводил солист, я вообще не разобрал. Вполне возможно, что солист пел на иностранном языке. Хотя, сомнительно - чужестранные песни не приветствовались. Я решил, что у солиста проблемы с дикцией, только и всего. И сосредоточился на своей подопечной, которая не спешила вливаться в дружно танцующий коллектив. Она не привставала на цыпочки и не тянула шею в поисках кавалера, затесавшегося в бурлящей толпе народа, просто стояла и подергивала плечами. Вдруг к ней подкатил парень. Его макушка с трудом доставала Ольге до плеча. Что-то сказал ей и в подтверждении слов поизвивался всем телом, согнув локти на уровне талии. Видимо, приглашал даму на танец. Дама расцвела в улыбке, дав понять, что ждала "такую красоту" всю свою сознательную жизнь, но, к моему удивлению, отказала. Парень загрустил, еще раз окинул даму плотоядным взглядом, что-либо сказать - обидеть дерзким словом - не решился: неподалеку маячили дружинники с красными повязками, зорко следящие за соблюдением порядка. Ольга проводила несостоявшегося кавалера взглядом и решила ретироваться, от греха подальше. Так я считал. Спрашивается - зачем преобразилась и пришла в парк? Ответ нашелся вскоре.
   Но сначала Ольга потянулась по тропинке вдоль забора из металлических прутьев. В это время солист ансамбля подошел к завершению неизвестной мне песни, под которую дергались молодые люди, "подключенные к "источнику электрического тока", люди застыли, как при игре "море волнуется..." После короткого перерыва из микрофона полилась лирическая песня Евгения Мартынова "Яблони в цвету". На площадке быстро образовались пары. Я невольно начал тихо подпевать солисту ансамбля, двигаясь по тропинке за Ольгой Даниловой.
   Ольга не обращала никакого внимания ни на танцующих, ни на музыку, пробиралась по протоптанной тропинке, внимательно изучая неровности. Я привычно отпустил ее подальше, чтобы не выдать себя.
   Сзади возвышения, на котором расположился вокально-инструментальный ансамбль, забор из прутьев обрывался, начиналось ограждение сцены, составленное из широкой деревянной доски, выкрашенной в красно-синий цвет - цвета чередовались. Ольга замерла в ожидании, что подтверждало совиное вращение головы по сторонам. Не совсем совиное, скажем честно - при большом желании она не могла делать полный оборот вокруг шейной оси. Но ей это и требовалось - за ее спиной была сцена, предназначенная для выступления самодеятельных коллективов. Следить за девушкой становилось все труднее, тем более стоя от нее в нескольких метрах на узкой тропинке, огибающей танцплощадку. Кроме меня и Даниловой на тропинке никого не было. Я опомнился, быстрым шагом вернулся назад, к воротам, и двинулся по одному из тротуаров, который под острым углом отходил от нужной мне тропинки. Я облегченно вздохнул, завидев интересующую меня особу на прежнем месте, по-прежнему вертевшую головой. Явно кого-то поджидала. Я пристроился на скамейке, лицом к Ольге. Расстояние не близкое, но зрение меня никогда не подводило, к тому же на улице еще не стемнело окончательно. Издали было заметно, что девушка продрогла. И не мудрено - не лето, а она нацепила блузу и юбку, больше ничего. Куда-то подевался свитер из шестидесятых, в данный момент он бы ей пригодился. И смотрелся бы не так инородно, как с платьем из тридцатых.
   Выходя из дома, я надел курточку , и то слегка подмерз. Днем было не по-апрельски жарко - выше климатической нормы, и солнце уверенно поджаривало, а с его уходом на покой температура значительно понизилась. Думаю, находясь рядом с Даниловой, я услышал бы ритмичное постукивание зубов.
   Ей повезло - не успела замерзнуть окончательно. Из ниоткуда рядом с ней выросла мужская плечистая фигура. Мужчина сразу сграбастал ее в объятия и приник к губам. Мне стало неловко, я отвернулся. Но краем глаза наблюдал за парочкой, боялся выпустить из вида.
   Мужчина вел себя фривольно. С порядочными девушками так себя не ведут. Порядочная девушка съездила бы ему по физиономии. А эта извивалась, как змея на сковородке, и пыталась наэлектизоваться от мужчины усиленным втиранием. Мне стало совсем неловко. Ничего подобного я в жизни не видел. Даже в фильмах определенного характера. Потому что на такие фильмы пускали тех, кому до восемнадцати. Я не стремился туда попасть.
   Мне было неприятно лицезреть любовную сцену, но я остался.
   Интересно, мужчина знает, что имеет дело с малолеткой? Скорее нет, чем да.
   Мужчина что-то шепнул Ольге на ухо, и они двинулись к выходу из парка, избегая оживленных мест - шли по траве. Протиснулись сквозь подстриженные кусты, служащие природным ограждением парка, и подошли к припаркованному на обочине автомобилю. Я отметил про себя: "Жигули-пятерка". Мужчина сел за руль, девушка пристроилась рядом. Автомобиль умчался. Я не очень-то разочаровался: узнал все, что хотел.
   Осталось доказать, что одноклассник узнал о двойной жизни Ольги Даниловой и начал ее шантажировать. Она принялась искать повод усмирить шантажиста. Подслушала разговор двух заводил класса с моим новоявленным родственником, который пытался подружиться со своими недругами. Сначала решила "оставить дома" приятеля шантажиста, разлучить друзей на время: что-то подсыпала в пищу во время обеда в школьной столовой. На следующий день выкрала из портфеля Славика орудие предстоящего убийства. После чего договорилась с шантажистом встретиться в сарае. Якобы для передачи денег. Пока он не успел опомниться, сразу нанесла ему три удара в грудь кортиком моего отца. После чего стерла отпечатки пальцев с орудия убийства, оставила его рядом с жертвой и покинула место преступления.
   И "перевела стрелки" на дурачка Славика, который притащил в школу офицерский кортик. А следователю Ольга поведала, что видела обоих одноклассников - и будущую жертву и Славика Саможенова - в то время, когда те направлялись к сараю.
   И кто убил парня, если не Славик?
   Какие еще нужны следователю доказательства?
   Кортик принадлежит отчиму подозреваемого в преступлении, свидетельница видела их вдвоем. Кто усомнится в правдивости слов дочери уважаемого в городе человека, скромнице, не удивлюсь - отличнице. И мотив у Савика был - одноклассник постоянно унижал его при всем честном народе.
   Но это всего лишь моя догадка. Нужны доказательства.
   Но для начала мне нужно кое в чем убедиться. Не уверен, что очередная слежка что-то изменит, но все-таки...
  
   Я вернулся домой, когда наша радиоточка прощалась с радиослушателями привычным образом - из радиоточки звучал гимн Советского Союза.
   Я боялся получить нагоняй от родителя за позднее возвращение, но моего родителя не было дома. На кухонном столе он оставил мне записку, в которой сообщал, что будет ночевать у Маргариты. Ей нужна моральная поддержка.
   Я отрезал себе горбушку хлеба, намазал сливочным маслом, присыпал сахаром и впился в горбушку зубами. Слопал за две секунды, недолго думая, повторил. Теперь я ел не спеша, запивал крепким чаем и размышлял.
   Сделал вывод - у Ольги Даниловой "рыльце в пушку". Она тщательно скрывает свою вторую жизнь от родителей и от знакомых. Но найдется немало желающих поживиться на новости об Ольге. Кто ее отец, известно всему ее окружению. И в том числе известно, что отец приверженец жесткого воспитания. Открывшиеся новости о дочери, скромнице и отличнице, повлекут за собой суровое наказание...
   Во избежание наказания Ольга Данилова может пойти на крайние меры, в том числе на убийство человека, который узнал о ее другой жизни. Или на убийство пошел ее близкий друг, которому она дорога. Тот широкоплечий бугай, с которым я видел ее в парке и с которым она куда-то умчалась. Бугай - это не Ольга, его не запугаешь и не выведешь на чистую воду. С ним гораздо сложнее...
   Утром я пробудился раньше положенного времени, с трудом продрал глаза. Очень хотел поспать еще полчаса, но заставил себя подняться, умыться, перекусить на скорую руку и выйти из дома.
   На улице весело чирикали воробьи, заливались соловьи, ворковали голуби. На клумбах красовались тюльпаны, похожие выправкой на стойких оловянных солдатиков. Между ними затесались ароматные гиацинты, удивленные нарциссы и пока не распустившиеся ирисы. Появилось желание двинуть в другую сторону, к Ритке. Встретить ее на крыльце дома с букетом цветов - не с клумбы, а купленными на небольшом рынке, который находился по дороге к ее дому. Я часто так поступал, чем радовал свою девушку.
   Но сейчас я не мог так поступить, не мог забыть об обещании, данном отцу. Он на меня надеется. Так что первым делом - расследование убийства, а девушки - потом.
   Я проехал несколько остановок на автобусе и быстро добрался до дома, где накануне совершила преображение Ольга Данилова.
   Во дворе усердно махал метлой пожилой дворник скелетообразного вида. Несчастный вид говорил о многом: сегодня он чувствовал себя гораздо хуже, чем вчера. Я дал ему рубль на поправку здоровья, он рассказал, что Ольга часто навещает свою бабушку, которая почти ослепла. Приносит продукты, то, се, иногда остается у бабушки ночевать...
   Я пулей домчался до школы, в которой учится Ольга Данилова и мой новоявленный родственник Славунчик.
   Ольга, как прилежная ученица, явилась в школу в числе первых. На ее лице не было и следа вчерашней косметики. Блекло, скучно, правильно. Под распахнутым плащиком серо-грязного цвета виднелась школьная форма: унылое коричневое платье с кружевным белым воротником и кружевными белыми манжетами ( про манжеты я додумал: они не видны под плащом), ужасные колготки с затяжками, туфли, похожие на те, что девочки носят в дошкольном возрасте, блондинистые волосы затянуты в тугую косу. Кстати сказать, коса была неизменный атрибутом пятнадцатилетней девушки: и в образе крестьянки, и в образе девицы легкого поведения, и сейчас, в образе прилежной ученицы. Я засек время, когда Ольга пришла в школу. Когда она скрылась в здании, прошел через футбольное поле, завернул за угол сарая. Именно в этом сарае произошло убийство. Изучил навесной замок, даже подергал его усиленно. За этим занятием меня застал седовласый старикан с кустистыми усами.
  - А тебе чего тут понадобилось?! - взревел он похлеще выхлопной трубы автомобиля, нуждающейся в ремонте.
  - Гуляю, - заговорщицки ответил я, сосредоточенно изучая дверь, ведущую в сарай. Начал обстукивать ее согнутым указательным пальцем и такать.
  - Ты кто такой?
  - А вы? Неужто тот самый дворник, который "проморгал" ключ от сарая?
  - Дворник написал заявление об увольнении по собственному желанию. Я здешний завхоз. А ты? - повторил завхоз свой вопрос, но более сдержанно.
  - Я? - удивленно протянул я, как будто был мировой знаменитостью, которую всякая собака знает. Понизил голос до доверительного и сообщил с придыханием, - я скромный работник тыла. Но об этом никому. - И приложил указательный палец к губам. Кажется, палец сегодня перетрудился.
  - Понятно, - брякнул мужчина с усами, не желая выказать отсталость от жизни: мало ли, что еще напридумали власти.
  - Что вы имеете сообщить по существу произошедшего в сарае убийства? - поинтересовался я, исподтишка взглянув на свои наручные часы. Время поджимало, к первому уроку я точно опоздаю. Но оно того требовало.
   Завхоз не рассказал мне ничего нового, только время зря потерял. Еще повезло, что успел ко второму уроку...
  
   Вечером я опять стоял у дома Ольги Даниловой.
   Всё прошло по вчерашнему сценарию. Но меня волновал кавалер Даниловой.
   На это раз рядом с ней в парке на тропинке появился совсем другой молодой мужчина. С глубокими залысинами, большеголовый коротышка.
   Пара прошла по траве, преодолела кустарник. На это раз их поджидал другой автомобиль.
   Мне стало ясно - Данилова меняет кавалеров, как перчатки. Возможно, это ее заработок, а возможно, действует из интереса. Я отдаю предпочтение первому варианту, так как папаша ее деньгами не балует...
   После двух вечерних наблюдений я сделал вывод: Ольга может быть убийцей своего одноклассника. Не кавалер, а она сама могла убить парня, который пытался ее шантажировать, когда узнал о ее любвеобильности. Многочисленным кавалерам до ее проблем нет дела. Не станут рисковать ради... простипомы вульгариус.
   О, каким литературным прозвищем назвал девицу легкого поведения, скрывающейся под маской прилежной пятнадцатилетней школьницы...
  
   Следующий вечер я провел с Маргаритой. На короткое время забыл о проблемах Славика Саможенова. И кто меня за это осудит?! Весна, любовь, цветы, запахи. И Рита...
   Но ночью, несмотря на греющие душу воспоминания о свидании, я настроился на нужную волну. Идея пришла незамедлительно...
   Утром я стоял у школы, в которой училась Ольга Данилова, и с нетерпением ждал ее появления. Заочно взял у нее уроки перевоплощения. Сделал себе убогий чубчик, как в первом классе, сменил очки, нормальные на допотопные, застегнул верхнюю пуговицу на рубашке, отрепетировал перед зеркалом легкое косоглазие и косолапие, согнул спину, скукожил плечи - превратился в гибона.
   Когда я окликнул Данилову, она удивленно вскинула брови, в голове не мелькнула мысль, что я могу быть одним из многих: слишком молод и похож на очкастого зубрилу. Слегка шепелявив, назвался братом Вячеслава Саможенова и прямо в лоб заявил, что знаю, что произошло на самом деле. Судьба Славки меня, конечно, волнует, но еще больше волнуют деньги. Я старался выглядеть полным придурком, которому до смерти хочется купить велик, чтобы гонять на нем по улицам и ловить завистливые взгляды. Чем я могу еще привлечь внимание к своей неяркой, мягко скажем, персоне, если не здоровским великом. Ольга сделала вид, что не понимает, о чем я говорю, и собралась уйти. Я ее не остановил, сильно косолапя, пошел рядом. Принялся рассказывать, как лучшему другу, что увлекаюсь фотографией, оказываюсь в нужное время в нужном месте. Ольга оторопела - намек поняла, споткнулась о невидимую преграду, собралась и спросила, стараясь говорить беспечным тоном:
  - И что ты можешь мне предъявить?
   Ольга была очень неглупа. Заходя издалека, попыталась узнать, есть ли у меня доказательство ее причастности к убийству одноклассника? Или доказательство существования ее второй жизни? Что из двух? Я решил бить наугад.
  - Я был в тот день возле вашей школы. Ждал Славку. И фотоаппарат был со мной. Он всегда со мной.
  - В какой день? Что ты имеешь в виду?
  - Ты сама знаешь... И завтра я пойду к следователю. - Я старался выглядеть мальчиком, отстающим в развитии. Еще немного и расплачусь. И если меня не успокоят, пойду и пожалуюсь на обидчика.
  - Я не понимаю.
  - После уроков я сюда вернусь, мы пойдем с тобой в тот самый сарай, и ты мне дашь много денег, - с мечтательной улыбкой идиота заключил я, не собираясь пускаться я в объяснения.
  - Почему в сарай? Мы можем встретиться в другом месте.
   Уже хорошо!
  - Нет, я хочу именно в сарай, где все произошло, - закатив глаза, закапризничал я, еще и ножкой притопнул. Насупился и спросил, - или у тебя нет ключа от сарайчика? - мой вопрос прозвучал враждебно и вместе с тем предостерегающе. Какой талант погибает! Пойду в актеры. За несколько дней успел "сменить" несколько амплуа.
  - Почему же нет, все у меня есть, - пробормотала Ольга, отводя меня в сторону. Так за локоть схватила, что я скривился и понял - тяжелоатлетка. И в гневе страшна.
  - Откуда?
  - Слепок сделала с оригинального ключа. Потом вернула ключ на место.
  - Ты молодец, - похвалил я ее и криво ухмыльнулся.
   Моя участь была решена. Ольга повеселела, сообразив, что перед ней несерьезный соперник. С таким она справится одной левой.
  - Кроме тебя никто не знает... ну, ты понимаешь, о чем я?
  - Никто! - уверенно заверил я, встав по стойке смирно. Мой портфель шарахнул меня по ноге, напомнив о своем существовании. С модным портфельчиком вышла незадача - он мог выдать меня, косолапого дебила, с потрохами. Но не выдал. Ольга успела погрузиться в составление плана по моему устранению, на портфель не обратила никакого внимания.
   Мы договорились встретиться в два часа дня, когда первая смена закончит учебу, а вторая уже будет сидеть на уроках, не маячить на улице...
  
   Оставшееся время я решал, идти одному или взять кого-то в помощь. Пионер, мой надежный друг, на эту роль не годился. Силенок слабовато, и будет задавать много вопросов. Мусолить тему я не хотел. Отца тоже не собирался привлекать, надо довести начатое дело до конца без чьего-либо участия - доказать, что способен решить сложную проблему самостоятельно... Справлюсь ли?.. Все-таки пойду один.
   На минутку забежал домой. Есть не хотелось, но надо подкрепиться, набраться сил.
   Казалось, что меня накачали воздухом, я хожу, не касаясь земли. Лучше бы улетел подальше... Но как быть с бедным Славунчиком? Место назначения - колония для несовершеннолетних? Не позволю убийце гулять на свободе, а невинному отбывать наказание за несовершенное преступление.
   Руки слегка подрагивали, когда я открывал дверной замок, чтобы идти к Ольге. Вспомнил, что забыл прихватить с собой фотоаппарат (для видимости) и плотный конверт для фотобумаги, который впоследствии послужит доказательством того, что я сделал фотографии, изобличающие Ольгу Данилову. На самом деле в конверте находились неудачно выполненные фото - брак, который жаль выбрасывать. Поразмахиваю чужими снимками в конверте перед носом Даниловой, она не усомнится, что в конверте доказательства ее вины, и перейдет к решительным действиям. Жаль, нельзя взять с собой магнитофон, записать наш разговор. Наверное, когда-нибудь, в будущем, появятся крохотные записывающие устройства...
   Я присел "на дорожку". Продумал свои действия. После признаний - а она обязательно захочет выговориться - Данилова набросится на меня, захочет убрать единственного свидетеля и завладеть доказательствами. И тут наступает самый ответственный момент: она не видит во мне равного соперника, действует вполсилы, и я... ее очень удивлю. Скручу, пока она не опомнилась, свяжу руки и отведу к директору школы, пусть он с ней разбирается. Если она начнет "водить за нос" - отнекиваться, я ее раззадорю, выведу из себя. Она потеряет над собой контроль и выложит правду...
   Да, так я и буду действовать. Не забыть бы бельевую веревку...
   Собрался и вторично занялся входной дверью. Я сильно волновался, пытался считать до пяти, до десяти, но счет мало помогал. Распахнув дверь, я натолкнулся на человека, который собирался звонить в дверной звонок. Я непроизвольно отпрянул, гость распахнул для меня свои объятия.
  - Дядя Вова! - обрадовался я.
  - Ромка! Какой же ты стал! - восхитился дядя Вова Коровинский, боевой товарищ моего бати. - Вы нас не ждали, а мы приперлись, - в своей привычной смешливой манере заявил дядя Вова. - А ты, я гляжу, куда-то намылился? Так иди, я сам разберусь. Отец скоро придет?
  - Дядя Вова, я так рад вас видеть! Вы очень кстати!
  - Приятно слышать, - расчувствовался гость.
  - Я хочу, чтобы вы пошли со мной, - я произнес фразу уверенно, нисколько не сомневался, что судьба послала мне помощника в лице Владимира Коровинского. От таких подарков отказываться нельзя.
  - Рассказывай! - приказал офицер запаса, убрав шутки-прибаутки, мгновенно осознав серьезность момента.
  - По дороге, время поджимает...
  
   Когда мы подошли к школе, где училась Ольга Данилова, я с удивлением заметил большое скопление народа. На сборище я никак не рассчитывал, незаметно для себя совершил обратное превращение из глупого задохлика в нормального парня Ромку Хруцкого: исправил осанку, убрал со лба дурацкую челку, сильно раздражающую меня, непроизвольно расстегнул верхнюю пуговицу на рубашке - душно стало от накатившего недовольства - все правильно рассчитал, и что теперь делать? Многочисленные свидетели мне точно не нужны.
   Школьники, учителя и обычные зеваки, столпились у бровки футбольного поля и, как по команде, смотрели в сторону сарая, куда мы с дядей Вовой направлялись. Направлялись, да затормозились. Тоже принялись, как и все, пялиться в сторону сарая. Я успел заметить, что несколько сотрудников милиции не позволяют двигаться через футбольного поле, зеваки не спорят, неотрывно наблюдают со стороны за тем, что происходит возле сарая. А возле сарая сгрудились милицейские автомобили, машина "Скорой медицинской помощи" и "носатый" небольшой автобус цвета военной полевой формы. Возле автобуса двое мужчин в гражданской одежде беседовали с тремя пацанами, по виду - первоклассниками, и представительным мужчиной, наверное, директором школы.
   Молодые парни в милицейской форме, стоявщие в оцеплении, хранили молчание - на вопросы зевак не отвечали. Только один раз сотрудник милиции рявкнул на особо ретивого старшеклассника, решившего пересечь невидимую запретную черту. Старшеклассник было заспорил, но ему пригрозили задержанием, и он смолк. Задние ряды спрашивали у впереди стоящих, что случилось. Те отвечали коротко, одним словом - "преступление". Одна бабуля, видимо, пришедшая в школу за внучком, громким шепотом объявила:
  - Я знаю, что здесь делает милиция. - И покосила глазом на одного из представителей правопорядка.
  - Не обращайте на него внимания, - разрешила ей сопливая пигалица в форменном школьном платье и двумя хвостиками на голове. - Так что здесь произошло?
   Зеваки раздвинулись, образуя вокруг бабульки плотное кольцо. Бабульке очень понравилось быть в центре внимания. Для начала она затянула концы платочка, повязанного, как у Аленки с шоколадной обертки, пошамкала губами, потискала потрескавшиеся ручки видавшей виды дерматиновой сумки, после чего еле слышно произнесла:
  - Ученица восьмого класса в сарае повесилась.
   Вокруг заохали, запричитали, принялись высказывать предположения "кто, да почему".
   Внутри у меня появился неприятный холодок.
   Сопливая пигалица ориентировалась быстрее других, и поставила вопрос ребром "Кто?". У бабки был ответ и на этот вопрос.
   Она назвала Ольгу Данилова, чем меня совершенно не удивила.
   Ольга поняла, что рано или поздно ее тайна будет раскрыта, а следствие выйдет на настоящего убийцу. Она предпочла смерть, чем подтвердила мою догадку...
   Вскоре слова всезнающей бабульки подтвердились - в сарае покончила жизнь самоубийством Ольга Данилова. Предсмертной записки не оставила, но ни у кого не появилось сомнений, что это было самоубийство.
   Следователь, который вел дело об убийстве одноклассника Саможенова, рассказал моему отцу, что Данилова находилась у него под подозрением, а Вячеслава Саможенова задержали для его же безопасности...
   Ольгу похоронили. Город еще долго гудел, обсуждая эту трагическую историю. Погудел, погудел и быстро успокоился.
   Все успокоились, кроме родителей погибшего парня, родителей Ольги и моего новоявленного родственника, который долгое время оставался под впечатлением дней, проведенных в следственном изоляторе...
  
   Все проблемы завершились для нас благополучно, впереди, как я считал в то время, лежит путь к светлому будущему. Никак иначе: в моем возрасте никто не ждет удара под дых, не ждет неприятностей, тебя окружают прекрасные люди. В общем, не жизнь - рай, безоблачное существование. Если на горизонте появился тучка-невеличка, то сама и исчезнет - унесется с дороги. Или прольется коротким теплым дождиком душевных слез. А почему душа плачет? Любимая девушка ушла.
   Проблема со Славиком - та же тучка-невеличка. Сама улетучилась. И надо сказать проблеме спасибо - набрались кое-какого опыта, авось в будущем пригодится...
   Мы отметили день рождения отца. Собрались все свои: сам именинник, я, Анастасия Олеговна, Славик, моя бабушка, мать именинника, и дядя Вова, продливший свою командировку на несколько дней.
   Я преподнес отцу подарок, о котором он давно мечтал: кожаный портфель благородного коричневого цвета. Отец сразу спросил, где я взял деньги. И одарил взглядом свою мать, та сразу же отрицательно покачала головой. Пришлось признаться - заработал. Больше вопросов на эту тему не последовало. Отцу было не до вопросов - восхищался подарком. Открывал и закрывал защелкивающийся замок, изучал внутреннее содержание, водил ладонью по кожаной поверхности, хвалил удобную ручку, в итоге заявил, что будет выглядеть с этим портфелем, как министр.
   Отец был счастлив, я был счастлив вдвойне.
   Человеку для счастья надо совсем немного - всего-то исполнения давнего желания.
   Другие подарки, не менее нужные, отец, как человек воспитанный, тоже хвалил и восторгался. Но портфель стоял на первом месте, я нисколько в этом не сомневался...
   Мне не могло привидеться в кошмарном сне, какую роковую роль сыграет в дальнейшем мой подарок, этот министерский портфель...
  
   Конец учебного года подкрался незаметно. Как бы я не ленился, но к выпускным экзаменам пришлось готовиться. Отец просил "не ударить в грязь лицом", не посрамить фамилию. Как ему откажешь!
   С Ритой мы каждый день виделись в школе, потом грызли гранит науки, а вечерами бродили по улицам, взявшись за руки.
   Встречались всегда в одно и тоже время. Я подходил к ее дому ровно в семнадцать часов.
   От моего дома до дома Маргариты всего десять минут ходьбы - если дворами, "срезая путь". Если по оживленным улицам, то затрачивал в два раза больше времени.
   Однажды в одном из дворов я заговорил с незнакомым мужчиной. Спросил, который час - забыл дома свои наручные часы, не знал, хватит ли у меня времени для покупки мороженого для Риты. Опаздывать я не любил. Мужчина ответил: "Скоро пять" - "А точнее? - "Шестнадцать пятьдесят пять", - с усмешкой ответил он. Я поблагодарил и прибавил шагу - успею, если потороплюсь.
   Но не успел далеко уйти, как раздался непонятный громкий хлопок. Показалось, что сзади меня лопнул газовый баллон. Я втянул голову в плечи, не подумал, что надо улепетывать, стоял и ждал непонятно чего. Еще и прикрыл руками голову - якобы защитился.
   Вокруг закричали. Я обернулся и увидел лежащего на тротуаре мужчину. Того самого, у которого спрашивал "который час". Он упал навзничь и не шевелился. Ручеек крови вытекал из-под него, как обычный ручеек воды из-под здоровенного камня.
  Я окаменел. Так и стоял вполоборота, пока одна громкоголосая тетка не заверещала на всю округу:
  - Убиваюююют!
  - Уже убили, - с недовольством заметил странного вида тип с сальными волосами и цигаркой в уголке рта. Присел у распростертого тела и решил удостовериться в правдивости своих слов. - Не дышит, - заключил он и обвел взглядом людей, стекающихся к месту преступления со всех сторон. До этого двор был совершенно пуст.
  - Надо звонить "02", - уже спокойным тоном приказала недавняя громкоголосая тетка.
   Я покрутил головой в поисках телефона-автомата. На глаза попался мужчина средних лет, который вышел из трансформаторной будки, расположенной неподалеку, в метрах двадцати от места преступления. Мужчина в спецодежде совершенно не интересовался происходящим, как будто был слепым и глухим. Или жил в параллельном мире, где никаких убийств нет и в помине. Мне показалось это очень подозрительным: если кто из прохожих не спешил присоединиться к остальным любопытным, то хотя бы замедлял шаг, задавал вопросы, потом сам решал, как ему поступить - идти дальше или остаться и ждать развития событий.
   Мужчина средних лет не только не вертел головой и не любопытствовал, но очень торопился покинуть двор, где всё произошло.
   Я присмотрелся. И мне показалось, что я знаю этого человека в спецовке.
   Проводив его пристальным взглядом и удостоверившись, что он удаляется с видом человека из параллельного мира, я потрусил к телефону-автомату, расположенному на углу одного из домов. Именно за этим углом скрылся подозрительный субъект, навскидку показавшийся мне знакомым.
   Прежде чем войти в телефонную будку, я заглянул за угол. Мужчина почти бежал, время от времени оглядываясь назад. Значит, вернулся из параллельного мира. Подозрение в его адрес окрепло.
   Я позвонил "02", рассказал, что произошло и вернулся к месту преступления.
   Милиция прибыла быстро. Мы по очереди рассказали, кто и что видел. Оказалось, видели все одно: мужчина шел по двору, заговорил со мной, потом раздался звук выстрела, мужчина рухнул на асфальт, как подкошенный. Милиционер повертел головой, наткнулся взглядом на трансформаторную будку и обратился к своему коллеге, указав на нее:
  - Пойди, проверь.
   А я отключился от действительности, когда на глаза попался портфель, который валялся возле неподвижного тела. Кожаный портфель коричневого цвета - точь-в-точь, как у моего отца. Именно такой портфель - министерский - я подарил отцу на день рождения.
   В голове начались какие-то передвижения, как будто в голову набросали металлические обломки и сильно потрясли. У меня кололо то в одной части головы, то в другой: то в макушке, то в левом виске, то в правом. Я морщился от боли и страдал от того, что никак не могу сосредоточится.
   Очень хотелось разобраться. Теперь мне не только казался подозрительным мужчина средних лет - человек из параллельного мира, но подозрение вызывал и портфель, лежащий рядом с телом.
   Милиционер переписал данные всех свидетелей и отпустил по домам. Кажется, ушел я один, остальные зорко следили за работой следственных органов. Последнее, что я услышал, были слова все той же громкоголосой тетки:
  - Не верится, что на самом деле произошло убийство, все это похоже на съемки детектива...
   Я опять зашел в будку телефона-автомата, на этот раз позвонил Рите. Предупредил, что сегодня не приду, так сложились обстоятельства. Рита обиделась и бросила трубку. Не беда, завтра помиримся.
   Я не вернулся домой, я направил стопы к бабушке...
  
   После выхода на пенсию моя бабушка устроилась работать гардеробщицей в театр музыкальной комедии. Я знал, что сегодня, в понедельник, у нее выходной, поэтому рассчитывал застать ее дома. Или, в крайнем случае, во дворе.
   Бабушка была человеком общительным, информация стекалась к ней постоянно, в связи с чем она могла мне помочь в одном важном вопросе.
   Местные пенсионерки, и бабушка в том числе, бурно обсуждали на скамейке соседей и щелкали семечки. Завидев меня, бабуля подхватилась и поспешила мне навстречу. Оказавшись в ее квартире, мы первым делом сели на стол - пить чай с пирогом. От "чего-нибудь посущественней" я отказался. Бабушка в первую очередь поинтересовалась моими школьными успехами, потом переключилась на семейную жизнь отца. Я давно догадался, что свекрови новая невестка не нравится. И это неудивительно - моя покойная мать ей тоже не нравилась. Бабушка относится к той категории свекровей, которые считают, что в мире нет достойных женщин для их сыновей. Это ее право. Но в присутствии Анастасии Саможеновой она отлично играет роль доброты сердечной, ободряющей выбор сына. И то ладно. Я пресек обсуждение Анастасии Олеговны Саможеновой на корню:
  - Ба, твой сын взрослый мальчик, он сам разберется со своей женой.
  - Как она к тебе относится? Не обижает? Ты только скажи...
  - Кто меня обидит, долго не проживет, - перевел я все в шутку, хотя для веселья не было причин. - Ба, слушай, я тут недавно встретил одного мужчину... Он показался мне знакомым... Долго голову ломал, где его видел, где пересекался с ним, а потом вспомнил - это отец Артема.
  - Какого Артема? Тот, что жил в соседнем доме? Вы еще вместе играли во дворе, когда ты у меня гостил?
  - Да, тот самый Тема. А почему ты говоришь о нем в прошедшем времени? - напрягся я.
  - Потому твой Тема здесь больше не живет. Мать с отцом разошлись, и, конечно, он стал жить с матерью. Отец-то попивает. Не скажу, что алкаш последний, но практически регулярно "закладывает за воротник".
  - А где Тема сейчас живет?
  - Не знаю, он здесь не появляется, мать возражает, чтобы он с отцом встречался - говорит, плохой пример для подрастающего мальчика.
  - Мать с Темой вдвоем живут?
  - Мать сразу замуж выскочила. Опять же с чужих слов: ее новый муж полюбил Тему, как родного сына. Так говорят. А там, кто его знает.
  - А Тема как к нему относится?
  - Кто его знает, - повторившись, развела руками бабушка. - Поговаривают разное. Одно могу сказать - какой бы ни был родной отец, но чужой дядя его никогда не заменит.
  - Значит, Темкин отец живет один?
  - Один. Всё ждет, что бывшая жена вернется. Очень он ее любит. Будто бы остепенился в последнее время, пить бросил. Дней десять или больше трезвым ходит.
  - Может, завел себе кого?
  - Не знаю, - ответила бабушка, отведя глаза.
  - Так ли?
  - Говорю - не знаю. Отстань. Прицепился, как банный лист. Чай пей! Тебе еще подлить?
  - Подлей. Пирог очень вкусный.
  - Как чувствовала, что придешь, испекла твой любимый.
  - Ба, а ты видела нового мужа Темкиной мамы?
  - А чего ему здесь делать? Нет, не видела. А тебе зачем?
   Я решил рассказать бабушке о недавних трагических событиях. Она у меня дамочка крепкая, в обморок не бухнется...
  -... И сразу после убийства я заметил Темкиного отца. Он прошмыгнул мимо, даже головы не повернул.
  - Думаешь, это он... его... убил?.. А что? Он может. Характер у него взрывной. И я слышала, что он грозился всех поубивать: и бывшую жену, и ее нового мужа. И себя в том числе.
  - Одно дело угрожать, другое дело - убивать. И чем бы он в него пальнул? Из игрушечного пистолета, что ли?
  - Вот ты зря смеешься.
  - Я не смеюсь, мне не до смеха: впервые на моих глазах убивают человека. Так и стоит картина перед глазами: мужчина, кровь, крики...
  - Не рассказывай мне страсти-мордасти!
  - Ба, ты все знаешь, - вкрадчиво вступил я, - скажи честно - был у отца Темы пистолет или нет?
  - Что я тебе могу ответить, - выдержав паузу, протянула бабушка. - Он ведь гораздо старше своей супруги - лет ему немало. За пятьдесят точно... Пятьдесят с маленьким хвостиком...
  - К чему ты клонишь?
  - А к тому, что он войну прошел. Одна моя приятельница рассказывала, что несколько лет тому назад он приходил в класс, где учится ее внук, дело было накануне Дня Победы. Рассказывал о своих подвигах. Во время войны был снайпером, много фашистов уложил. Были и ранения, и контузия...
  - Странно...
  - Что тебе странно?
  - Почему Тема не хвалился отцом-героем, не показывал ордена, медали? Вот мой дед, твой муж, которого я не застал в живых, тоже воевал в Великую Отечественную, у тебя хранятся все доказательства его геройства.
  - Я видела Темкиного отца в этом году как раз на День Победы, - вспомнила бабушка. - Он выпивал во дворе с другими мужиками. Был при параде, относительном, на пиджаке красовалась юбилейная медаль, приуроченная к тридцатилетию Победы. Всем ветеранам вручали в прошлом году.
  - И все? Ни тебе медалей "За отвагу", ни "За боевые заслуги", как у моего деда?
  - Были какие-то значки, пустяшные: кажется, ДОСААФовские.
  - И что всё это значит? Темкин отец все врет? Он отсиживался в тылу? Или присвоил себе чужие документы?
  - Ромка, у тебя очень развито воображение. Любишь играть в шпионов. Вполне возможно, что во время войны он был поваром, служил при полевой кухне. Тоже служба, тоже рисковал своей жизнью.
  - Я не спорю... Думаешь, он мог привести с фронта трофейный пистолет?
  - Ничего я не думаю! И ты не думай! Нечем больше заняться? Своих проблем мало?!
  - Вообще никаких, - усмехнулся я...
  
   Я схитрил: сделал вид, что ушел, а сам незаметно прокрался в подъезд, где в одной из квартир второго этажа когда-то проживал Тема со своими родителями.
   Рассчитывал, что хозяин меня не узнает, я скажу, что ошибся адресом. На самом деле, хочу убедиться - на месте преступления видел отца Артема Буточкина, ни с кем его не перепутал. Меня он точно не узнает: времени много прошло, и его "организм замучен нарзанами". Фразу не присвоил, позаимствовал из комедии Гайдая "Двенадцать стульев", которая вышла на экраны страны пять лет назад. Картина мне очень нравилась, я пересматривал ее много раз.
   Я позвонил в дверь, мне никто не открыл. Я позвонил еще раз - тот же результат. И поспешил ретироваться, чтобы меня не увидели соседи и в последствии не связали меня с убийцей: и здесь был, и на месте преступления. Подозрительно.
   Если, конечно, Буточкин убийца... Я делаю поспешные выводы из-за его странного поведения? Может быть, всё объясняется просто: он был сильно выпивши - ничего не слышал, никого не видел. Но это вряд ли. Если был "под газом", причем в рабочее время, то зачем влез в трансформаторную будку, где опасно для жизни, даже надпись есть: не влезай - убьет! Кстати о рабочем времени! Рабочее время отсчитывало последние минуты. Будет выпивоха задерживаться на работе, если у него "трубы горят"! А если случилась авария, возникла необходимость ее скорого устранения, то едва ли Буточкин крутился возле будки без помощников-соглядатаев. А Буточкин был один, пьяным не выглядел - не покачивался, и взгляд был осмысленным, напряженным...
   Чем больше я думал, тем меньше сомнений у меня оставалось: Буточкин убийца...
   Осталось понять мотив: зачем Буточкину убивать человека с портфелем, причем с портфелем, как у моего отца?
   Я попытался восстановить по памяти внешность убитого мужчины, мне это удалось, и я пришел к неутешительному выводу - он очень похож на моего отца. Не один в один - ростом, цветом волос, фигурой. В связи с чем решил, что убийца мог перепутать. Ему указали место, время и приметы человека, которого ему необходимо устранить. Отец тоже часто ходит этой дорогой к бабушке. И именно по понедельникам. Когда у его матери выходной день. А сегодня предупредил меня, что задержится на работе - у них внеочередное партсобрание. Бабушку он тоже предупредил, но поздно - она успела испечь пирог, сына ждала. Сын "напел" про партсобрание, она не поверила - решила, что Анастасия чем-то загрузила, потому-то бабуля и завела разговор на тему нехорошей невестки...
   Слишком много совпадений... Еще и пистолет... Знать бы, из какого оружия стрелял убийца.
   Я вернулся на место преступления. Следователи заканчивали свою работу. Мне удалось подслушать, что в трансформаторной будке найдены гильзы калибра 9 мм. Похоже, стреляли из "Вальтера Р-38". Но пока не точно, экспертиза или опровергнет, или подтвердит. У меня настолько обострился слух, что от напряжения сильно разболелась голова. Или от дум, сражающих наповал своими открытиями.
   Мне стало очень плохо. Я двинул в сторону дома. С трудом добрался до квартиры и рухнул на диван.
   Вскоре вернулся с партсобрания отец и очень удивился, что застал меня дома.
   Я не стал ничего скрывать, рассказал о случившемся, высказал свои соображения.
  - Ты подумал, что вместо меня убили какого-то незнакомца с кожаным портфелем? Ты ошибаешься, сын. Не скажу, что вокруг меня одни только друзья, есть и недруги - всем мил не будешь, но заклятых врагов у меня точно нет.
  - А тебе не кажется странным, что едва ты женился на Анастасии Павловне...
  - Олеговне, - поправил меня отец, и возмутился, - ты нарочно это делаешь?
  - Почему нарочно, не нарочно, просто у меня очень болит голова.
  - Дать таблетку?
  - Ненавижу любые таблетки, в детстве перепичкали.
  - Тогда ложись спать. И забудь обо всем. Нас это убийство не касается.
   - Ой ли? - хмыкнул я, - как только ты женился на Анастасии... Олеговне, как вокруг начали происходит странные вещи.
  - Ромка! - рявкнул на меня отец, но быстро умерил пыл: моя серо-зеленая физиономия внушала ему опасения. Он даже предложил вызвать неотложку. Я естественно отказался.
   В комнате повисла неприятная тишина с гулящей по ней отрицательной энергией, готовой в любую минуту взорваться, как шаровая молния.
   Первым не выдержал отец:
  - Я думал, вы нашли с Анастасией Олеговной общий язык. Оказывается, ошибался. Но я не настаиваю на вашей дружбе, держите дистанцию, вот и все решение проблемы.
   Я мог наговорить кучу всякой эгоистической ерунды, но сдержался, отделил эмоции от здравого смысла и заговорил о человеке в спецовке, который выходил из трансформаторной будки...
  - Согласен, он вел себя подозрительно, - выслушав, заключил отец. - Но будет лучше, если ты обо всем забудешь. Занимайся своими делами.
   Я как будто не услышал его рекомендаций.
  - Я забегал сегодня к бабушке.
  - Как она? Не обиделась, что я не зашел?
  - Отнеслась с пониманием - ни слова не сказала. Напоила меня чаем с пирогом, твоим любимым. Забыла, что я сладкое не терплю. В очередной раз всё перепутала.
  - Это правильно, что ты к ней забежал.
  - Я не просто так к ней зашел. Тот мужчина показался мне знакомым. Кажется, он живет рядом с бабушкой, в соседнем доме. Я хотел навести о нем справки, а потом отправился к нему домой, чтобы убедиться, прав я или не прав.
  - Убедился? - скрипя зубами, спросил отец. Мое безответственное поведение его поразило до глубины души.
  - Нет, не убедился, я не застал его дома. Если это он убил человека с портфелем, то... теперь... пуститься в бега. Но рано или поздно, следствие выйдет на него.
  - Если до этого с ним что-нибудь не случится, - пробормотал отец. - Какой-нибудь нелепый несчастный случай.
  - А вдруг уже случилось?! - забеспокоился я. - Человек, который заказал ему убийство, расправился с ним, чтобы не вышли на него, на заказчика. Все концы в воду! И как теперь узнать, кому понадобилось убивать мужчину с коричневым кожаным портфелем, который... внешне походил на тебя? Как?
  - Ты еще ни-че-го не знаешь, а уже строишь версии, выдвигаешь предположения, - более сдержанно, чем ранее, осадил меня отец.
  - Батя, у меня чутье! Один раз оно меня не подвело. Вспомни о случае с Ольгой Даниловой. Я сразу догадался, "где собака зарыта".
  - Догадливый ты мой! - Отец потрепал меня по голове. - Пойдем чего-нибудь пожуем?
  - Пойдем, - резво откликнулся я, позабыв о головной боли...
   За ужином я твердо решил: буду проводить собственное расследование.
   Если покушались на жизнь моего отца, а убийца, действовавший по указке заказчика, ошибся, то попытка расправы обязательно повторится. Я обязан ее предупредить - найти убийцу и сдать его в руки милиции...
  
   Увы, я не мог быть в курсе официального расследования, но мне удалось выяснить, кем являлся убитый мужчина с портфелем. Смекался помогла.
   Решил обойти все НИИ, расположенные в ближайшем окружении от того, места, где произошла трагедия. Похоже, мужчина шел с работы, двигался привычным маршрутом. Окончание работы приходилось на шестнадцать сорок пять - это распространено. Мужчина не отличался трудовым энтузиазмом - покидал рабочее время без задержек. Следовательно, место работы я могу вычислить. Заодно узнаю фамилию убитого, круг его знакомых, среди которых может находится заказчик. Или сам убийца... Если хотели убить именно его - незнакомца, пока незнакомца, с коричневым кожаным портфелем, а не моего отца, внешне на него похожего, и опять же обладателя "министерского" портфеля.
   Возможно, я самоуверен - много на себя беру. Но поступить иначе не могу. Чуйка не сулит ничего хорошего. Отцу грозит смертельная опасность, убийца не остановится до тех пор, пока не достигнет цели...
   Мне повезло - уже во втором по счету НИИ - "НИИ Стали и Сплавов" - я увидел в холле большой портрет с траурной лентой. Это был портрет моего заочного знакомого, чье тело нынче находилось в морге.
   На некрологе было написано: Трофим Ильич Нестеров. Дата и год рождения, дата и год смерти. И соболезнования в адрес родных и близких.
   Пройти внутрь я не смог бы при всем желании - путь преграждали турникет и суровый охранник.
   Сделал вид, что кого-то поджидаю, чтобы убить время пялюсь на портрет покойного. Через турникет пропорхнули две девушки. Взглянув на фото погибшего коллеги, они вмиг стерли с лица улыбки и замедлили шаг.
   Из их тихих переговоров я догадался, что эта смерть не новость для них. О гибели коллеги были осведомлены и с утра весь научно-исследовательский институт только и делал, что обсуждал горячую тему.
  - Он и мухи не обидит, - прошептала одна девушка.
  - Более безобидных и добрых людей я не встречала, - вторила первой другая.
   Только я подумал: "О покойных - или хорошее, или ничего", как первая девушка продолжила:
  - Я и при жизни так о нем отзывалась. Образец во всем... был... И семьянин, и работник, и человек - все в восхитительной форме.
  - Безумно жаль его, - всхлипнула вторая девушка. - И кто теперь проект возглавит? Если Семенов, но нам конец. Семенов из нас все соки выпьет. Сам домой не торопится, и нас будет держать до умопомрачения.
  - Семенов любит показать, что у него работы выше крыши.
  - Одна показуха. Вот Трофим Ильич все успевал делать в рабочее время. Хотя, на него почти все заказы сваливали, он был безотказным.
  - И нам с ним легко работалось. Надо уйти раньше - пожалуйста, нужен отгул - пожалуйста... Да с Семеновым будешь сидеть, как привязанный...
   Девушки выскочили на улицу.
   Я узнал все, что хотел.
   Мне хотелось и не хотелось верить словам девушек. Хотелось - потому что косвенно знал покойного - часто встречались, и мне он тоже был симпатичен. Не хотелось - потому что в этом случае у преступника не было мотива убивать Нестерова. Он весь такой кристально-идеальный. Произошла путаница - Нестеров убит по ошибке. Преступника плохо информировали: назвали главной приметой коричневый кожаный портфель. Ну и внешнее сходство с отцом тоже никуда не денешь.
   После установления личности убитого, я вновь отправился к отцу Артема Буточкина. Хотел задать ему несколько конкретных вопросов - что он делал внутри трансформаторной будки, подвергая свою жизнь опасности, почему сделал вид - ничего не вижу, ничего не слышу, почему дал стрекоча, завернув за угол, при этом боязливо оглядывался назад - проверял "хвост"?
   День незаметно приблизился к вечеру. Я не рассчитывал застать бабушку дома, поэтому сразу направился к подъезду, где проживал отец Артема, а когда-то жил сам Артем и его мать.
   У интересующего меня подъезда собралась большая толпа людей, среди них затесались и бабушкины приятельницы. Я выдернул из толпы одну из них и спросил, что произошло. Она указала мне на милицейский "УАЗик", прозванный в народе "Бобиком", который стоял на углу дома - я его сразу не заметил.
   Где-то я это уже видел, - обреченно подумал я.
   Приятельница бабушки была "одной ногой" возле меня, "другой" - возле гомонящей толпы народа - боялась пропустить что-то важное: народ молниеносно выдвигал собственные предположения.
  - Что случилось? - прокричал я в ухо пожилой женщины после изучения "Бобика", на который мне указали.
   Женщина опомнилась, отвела меня подальше от толпы и сообщила трагическим голосом:
  - Ромка, страшная жизнь настала.
  - Конец света? - хмыкнул я.
  - Вот ты зря смеешься. Людей уже убивают посреди дня в собственной квартире.
  - Кого же убили? - дернулся я, как от удара.
  - Ты его знаешь. Это отец твоего друга Артемки.
  - Убили отца Темы? Когда? И как это произошло?
   Пожилая женщина не успела дать ответы на мои вопросы, к нам подошла еще одна бабушкина приятельница, более сдержанная на эмоции.
  - Опять ты языком мелешь, - осадила она подружку, услышав мои слова. - Еще неизвестно, сам он помер или кто помог. Я думаю, скорее сам - пьет всякую гадость, вот и отравился.
  - Он "завязал", сам мне об этом говорил.
  - Кому ты веришь: алкаш он и есть алкаш. Хоть лечи, хоть не лечи, хоть уговаривай, все одно - не бросит пить! Но врать не буду - в последнее время ходил трезвый.
  - А я про что! Почитай недели две был в "завязке".
  - Он один жил? - спросил я у женщин.
  - Один.
  - И никто к нему не приходил?
  - А кто к нему придет?! Если только собутыльники.
  - А женщины? - неожиданно вырвалось у меня.
  - Какие женщины, о чем ты? Для него лучшая женщина - это бутылка.
  - Но он бросил пить, вы сами говорили. Возможно, расстался с пагубной привычкой ради женщины.
  - Он боготворил одну женщину - свою бывшую супругу, мать Артема.
  - Боготворил и был ради нее готов на все, - пробормотал я, пытаясь соединить своего отца и мать Темы. Никакой связи между ними не наблюдалось. - А как бы мне поговорить со следователем? - обратился я с вопросом не по адресу - к двум пенсионеркам.
  - А зачем?
  - Хочу кое-что выяснить.
  - Так ты подойти к милиционеру что на входе в подъезд стоит и поговори.
   Я так и поступил. Сначала страж подъезда с сержантскими погонами взирал на меня недоверчиво, потом вызвал свое непосредственное начальство - хмурого младшего лейтенанта. Тот подверг меня короткому допросу, после чего повел на второй этаж, в квартиру, где работала следственная бригада.
   Я рассказал следователю, что видел гражданина Буточкина, ныне покойного: накануне, на месте преступления - в одном из дворов убили неизвестного мне мужчину с портфелем. Гражданин Буточкин вел себя очень подозрительно. Я его сразу узнал - мы дружили с его сыном Артемом.
   Пришлось признаться:
  - Вечером, переговорив с бабушкой, которая живет в соседнем доме, я заходил к Буточкину. Позвонил в дверь, но мне никто не открыл.
  - Могу предположить, что он был уже мертв, - сообщил судебный медик, предварительно поинтересовавшись временем моего визита к Буточкину. - Смерть наступила от восемнадцати до двадцати одного часа вчерашнего дня. Точнее скажу после вскрытия.
  - Его убили?
  - Отравление.
  - Он сам или...? - настойчиво повторил я.
  - Или - или, - пробормотал следователь, не желая "раскрывать карты" перед каждым встречным-поперечным.
   Вытянув из меня всю информацию, отправил восвояси...
  
   Как только я перешагнул порог собственного дома, отец начал мне выговаривать:
  - Где ты ходишь?! Сколько можно ждать?!
   Я никогда не видел его таким возмущенно-взъерошенным. Отец умел держать себя в руках. Значит, есть повод... Опять...
  - Что случилось?
  - Где ты был? - вопросом на вопрос ответил батя.
  - Гулял, - "признался" я.
  - Нашел время для прогулок! На носу экзамены, а он...
   Далее пошли потоком нотации. Сказать, что был удивлен - это ничего не сказать. Сегодня отец не был похож на себя привычного, на того, которого я знал пятнадцать лет. Когда его поток нотационного красноречия иссяк, я не спасовал, опять спросил:
  - Что случилось? Есть повод срывать зло на собственном ребенке? - Я хотел придать легкомысленный тон нашему сложному общению, "ослабить" хватку родительского воспитания.
  - Кое-что случилось, - сразу сник мой родитель. - Ты же знаешь, я никогда не трясусь над каждой копейкой... И любая денежная потеря не заставит меня "терять лицо". Но... - Отец замолчал и пристально-осуждающе смотрел на меня.
  - Так что же произошло? Если у тебя пропали деньги, то я к их пропаже не имею никакого отношения.
  - Я тебя не виню. - В голосе отца чувствовалась уверенность. Я расслабился: не выношу голословных обвинений.
  - Давай по порядку.
  - Настя давно мечтала купить автомобиль.
  - Настя? Мечтала? За твои деньги?
  - Но мы одна семья.
  - Я всегда подозревал его в корысти.
  - Какая корысть?! О чем ты, Ромка?!
  - Ты хорошо зарабатываешь, плюс военная пенсия. Ты завидный жених!
  - Не ерничай. Настя... мне не хотелось поднимать эту тему с тобой... Настя любит меня. И это не пустые слова.
  - За десять тысяч на сберкнижке полюбит любая.
  - Роман, я никогда не поднимал на тебя руку, но сейчас ты напрашиваешься...
  - Хорошо, я был не прав.
  - Не надо делать мне одолжение.
  - Я не делаю, я извиняюсь... Значит, ты снял деньги со сберкнижки, чтобы купить машину...
  - Позавчера снял со сберкнижки почти все деньги, оставил какую-то мелочь, чтобы не закрыли счет. Продавец - один знакомый Анастасии - продает "Волгу ГАЗ-24" в отличном состоянии. Уезжает на ПМЖ в Израиль. Распродает все движимое и недвижимое имущество. Предложил Насте купить автомобиль. Он знает о ее мечте. Сделку пришлось перенести - продавцу срочно надо было уехать в Москву по делам. Знал бы, не стал снимать с книжки деньги. Рассчитывал так - снял деньги и сразу купил автомобиль. Все-таки, сумма немалая, опасно держать дома.
  - А ты дома держал деньги? Всю сумму?
  - В тот вечер и всю ночь деньги были при мне - здесь, дома, на следующий день передал Насте. У нас целый день в квартире никого нет, а Настя специально взяла отгул. Отлучилась всего на полчаса в магазин, вернулась, дверь вскрыта отмычкой. Дверной замок совсем хлипкий, всё руки не доходили поменять.
  - Кроме денег, что-то из квартиры пропало? И почему ты говоришь о краже только сейчас? Насколько я понимаю, деньги из квартиры Анастасии Павловны... Олеговны исчезли вчера.
  - Я сам не знал. Она мне сразу не сообщила... Я приехал к ней утром, чтобы вместе идти на работу - боялся оставлять ее одну с такой крупной суммой. Сегодня днем должна была состояться сделка.
  - Милицию вызывали?
  - Конечно. Будут искать... ветра в поле...
  - Значит, входную дверь вскрыли отмычкой?
  - Да, без экспертизы видно.
  - А Славик где был?
  - В школе. О деньгах он ничего не знал.
  - Это ты так думаешь. Я в этом не уверен. Анастасия... Олеговна...
  - Ромка, заканчивай свой цирк!
  - Уже! Анастасия Олеговна не могла сдержать эмоций и рассказала сыну, что завтра вы покупаете автомобиль "Волга ГАЗ-24".
  - Если бы и поделилась новостью, чтобы это изменило?! Славик никогда не позарится на чужие деньги. Он правильно воспитан - чужого никогда не возьмет.
  - Он и чужой кортик не брал, - вставил я.
  - Одно дело кортик, другое дело - десять тысяч.
  - Мне надо поехать на место и всё увидеть своими глазами.
  - Дверь починили в тот же день. У Насти сосед - слесарь. Он и дверь починил, и новый замок вставил.
  - Батя, ты не хочешь, чтобы я занимался этим делом?
  - Ты "дров наломаешь".
  - Не волнуйся...
  
  
   Сын и мать Саможеновы встретили меня настороженно. О моих детективных способностях, естественно, были осведомлены. Я сразу заявил, что пришел в гости, соскучился. Конечно, мне никто не поверил.
   Пока Анастасия Олеговна накрывала на стол, мы со Славиком уединились в его комнате. У него, как всегда, был творческий беспорядок. И как всегда отдельной стопкой лежали черновики сочинений, написанные рукой его матери. В чем, в чем, а в написании сочинений Славик был не силен. Впрочем, как и я.
   Мать устала требовать от сына невозможного, предпочла писать сочинения за него, Славику оставалось только переписывать начисто. И зачем утруждать мальчика-гения в других областях знаний, совершенно ему не нужных. Пишет грамотно, и довольно с него. Писателем или филологом быть не собирается, свой путь в науке выбрал давно...
   Я привычно пробежал глазами по листку бумаги, лежащему сверху. Что-то по произведению Горького "Мать".
   Если быть честным до конца, то признаюсь - я тоже пользовался черновиками Анастасии Олеговны. У меня, как и у Славика, не сочиняется. Еще на "вольную" тему я могу что-то накрапать, чего не скажешь о сочинениях по классической литературе - ни в зуб ногой. Далее нескольких дежурных предложений пойти не мог.
   Любил писать сочинения на тему Великой Отечественной войны. Но когда дело дошло до романа Шолохова "Как они сражались за Родину", тут я и застопорился: написал только вводную часть. Славка к тому времени уже заработал свой "пятак", я по-тихому слямзил у него черновик. Трудолюбиво переписал начисто и тоже получил "пятак". И нисколечко не стыжусь...
   Я заговорил о пропавших деньгах, потом - об улетучившейся мечте, о несостоявшейся сделке. Мой монолог о деньгах Славик поначалу пропускал мимо ушей, сосредоточенно изучал облупленный край письменного стола. Но когда речь зашла о мечтах, не сдержался:
  - Что такое автомобиль?! Железка на колесах! У человека разве такая должна быть мечта?!
  - А у тебя какая мечта?
  - Я мечтаю получить хорошее образование за границей, - выпалил он.
   От неожиданности я потерял дар речи. Опомнившись, переспросил:
  - За границей?
  - Конечно, за границей! Где же еще! Разве в этой стране подобное возможно? Совок! Ну, допустим, выучишься, получишь свой диплом. И что дальше? Прямая дорога в какой-нибудь НИИ или на завод. Будешь получать три копейки и радоваться.
  - Совок, - повторил я. - Это ты нашу Родину совком называешь?
  - А у тебя другое мнение? Я думал, ты меня поймешь...
  - И мамочка разделяет твои взгляды?
  - Я не хочу продолжать этот разговор. - Славка запоздало сообразил, что проговорился.
  - Ну уж нет, изволь ответить на мой вопрос!
  - Да, разделяет!
  - Рад за тебя. Это она тебя надоумила...
   Тут дверь распахнулась, и Анастасия Олеговна пригласила нас к столу.
  - Одну минуточку, - сдержанно сказал я.
   Она выразительно посмотрела на сына и удалилась. Мне показалось - предупреждала его о чем-то.
   Далее наш диалог превратился в мой монолог: Саможенов будто воды в рот набрал. Я устал сотрясать воздух, тратить время зря, и позвал отца.
   Когда он появился на пороге, я указал на Славика и сказал:
  - Это он взял твои деньги! - Я заскучал: не думал, что так легко выведу преступника на "чистую воду".
  - Я не брал, - проблеял побелевший, как полотно, Славик. Его мать, маячившая за спиной моего отца, протиснулась в комнату и заявила:
  - Саша, не слушай его! Он делает это назло!
   Я никак не отреагировал на ее громкое заявление.
  - Сам вернешь деньги или будем вызывать милицию с розыскной собакой? - миролюбивым тоном поинтересовался я, присаживаясь на край письменного стола, который все это время так внимательно изучал вундеркинд. - Если выберешь второй вариант - не вернешь деньги, то не получится отделаться легким испугом... Пап, ты же не будешь писать заявление на Славика, если он всё вернет?
  - Я ничего не понимаю! Роман, ты утверждаешь, что это Славик взял деньги? Зачем ему такая огромная сумма денег?
  - Он мечтает уехать из нашей страны, из совка. Как он сам ее назвал. Что делать за границей без денег? Без денег там делать нечего.
  - Настя, у твоего сына диссидентские взгляды, - сдержанно осудил отец, пока не имея на руках доказательств вины пасынка.
   Анастасии Саможеновой очень хотелось наговорить мне уйму обидных слов - дескать, наговариваю на ее сыночка, который знать не знал, что в их доме хранятся десять тысяч (бешеные деньги!), но она помалкивала, только нервно закусывала губы, и лицо было ярче красного стяга.
  - Славик, ты знал о деньгах? - в лоб спросил отец. Глазки Славика тревожно забегали.
  - Он знал, я сама ему об этом сказала, но это ничего не значит, - в очередной раз вступилась за сына мать.
  - Что за дурная привычка - попадать в нехорошие истории, - скривился я.
  - Что за намеки! - запищал Славик. - Я ни в какие истории не попадаю! Ты знаешь, что к смерти своих одноклассников я не имею никакого отношения!
  - Я знаю, - сказал я таким тоном, что у Славика отпало всякое желание спорить и верещать. - Но мы не будем возвращаться в недавнее прошлое.... Я спрашиваю последний раз - где деньги?
  - Я не брал ваших денег.
  - Тогда я приступаю к обыску без санкции прокурора. Ты не возражаешь?
  - Ищи, все равно ничего не найдешь.
   Я искал долго, показал себя классным оперативником на обыске. И в итоге обнаружил деньги в стареньком плюшевом медведе некогда белого цвета. Славик рассказывал, что плюшевого медведя подарил родной отец, когда сыну исполнилось два года. С тех пор отец и сын не виделись
  - Это не моё! - опять заверещал Славик.
  - Конечно, не твое, - парировал я и обратился к его матери с неожиданным вопросом, - Анастасия Олеговна, а не откроете ли нам тайну "мадридского двора": где сейчас находится ваш бывший муж? - Сам не знаю, зачем спросил. Наверное, белый медведь "направил" в нужном направлении.
  - Он сейчас... далеко.
  - Так далеко, что не может прислать сыну весточку?
  - Он осужден за какое-то преступление? - спросил мой отец.
  - Нет... Он... уехал в командировку... В ГДР...
  - И там пропал? - удивился я.
  - Можно сказать, и так, - пробормотала женщина.
  - А конкретнее? У вас есть о нем сведения?
  - Я только знаю, что он... тайно перебрался в ФРГ и попросил политического убежища. К тому времени мы были давно в разводе. - Признания дались ей тяжело, это было заметно невооруженным глазом.
  - Странно, что я узнаю об этом только сейчас, - упавшим голосом произнес товарищ Хруцкий.
  - Вот все и сошлось: благодаря твоим, батя, деньгам, мама с сыночком поехали бы в ГДР по туристической путевке, а потом, каким-то хитрым способом, воссоединились бы с главой семейства. На первое время им бы хватило денежек.
  - Роман, всему есть предел! - возмутилась Анастасия Саможенова. - Я не поддерживаю никаких связей с бывшим мужем, я не хочу покидать свою Родину, я люблю твоего отца.
  - Звучит высокопарно и неискренне.
  - Ромка, у тебя нет доказательств, одни предположения, - с трудом справившись с волнением, проговорил отец.
  - А деньги, спрятанные в плющевом медведе?! Это по-твоему не доказательства?
  - Деньги - это одно, предательство Родины - это совсем другое. Ты сам подумай, разве Настя на ТАКОЕ способна?! И... И...
  - Ты подумал о себе, пап?
  - И как бы я к отнесся к этому... предательству? - с трудом выдавил из себя отец. - Я бы обо всем догадался... Я бы не позволил...
  - Ты не успел бы ни догадаться, ни позволить-не позволить. Твоя участь была предрешена в тот день, когда ты забрал деньги с банковского счета.
  - Я не понял...
  - А чего здесь непонятного - тебя бы не было в живых. Возможно, и меня тоже. А Анастасия Олеговна и ее сыночек Славик отбыли бы по туристической путевке в социалистическую страну, потом оказались бы в капиталистической стране - перемахнули бы через великую берлинскую стену, разделяющую ГДР и ФРГ. - Сегодня слова вылетали из меня, как струя воды из шланга с отличной подачей.
  - Как ты себе ЭТО представляешь? - скривилась Саможенова, как будто увидела перед собой человека с котомкой протухших яиц.
  - Еще не хватало ломать голову над вашей проблемой!.. Злитесь? Конечно, злитесь. Так хорошо всё начиналось, а тут я - гениальный сыщик... Я гениальный сыщик, мне помощь не нужна, найду я даже прыщик на теле у слона...- задорно пропел я.
  - Саша, твой сын болен, - обратилась к отцу Саможенова.
   Славик сидел притихший и подозрительно-изучающе смотрел меня: тоже считал, что я не в себе. Раз его мать внесла свою лепку по "установлению психических отклонений", он решил не отставать:
  - Я не крал ваши деньги! Я не знаю, как они оказались в мишке! Это все Ромка подстроил и теперь радуется!
  - Не смеши меня, - заулыбался я. - Это ВАША квартира, у меня нет ключей от ВАШЕЙ квартиры. И отмычкой я пользоваться не умею, - напомнил я. - Навыков нет, в следственном изоляторе не сидел, опыт не перенимал.
  - А у меня есть ключи, зачем бы я вскрывал дверь отмычкой? А?
  - Для отвода глаз! Или ты намекаешь на то, что вор вскрыл дверь отмычкой, проник в квартиру, пока твоя мать ходила в магазин, нашел деньги, но не стал брать их с собой, оставил в квартире? И не просто оставил, а распорол плюшевого медведя, нашел нитку с иголкой, спрятал деньги в медведя, зашил распоротый шов, и ушел... О тебе, Славунчик, я был лучшего мнения, - "расстроенно" заметил я. - А для тех, кто сомневается, отвечаю - я психически здоров. Могу взять справку у психиатра. Если нужно.
  - Не паясничай, говори по существу! - приказал отец.
   И я начал рассказывать об убийстве Трофима Ильича Нестерова. Саможенова нервничала, но вида не подавала.
  -... Я не сразу связал два кожаных портфеля. Признаюсь - вещица редкая, я весь город оббегал, пока нашел. Очень хотел угодить отцу. Он давно мечтал о таком министерском портфеле. Кто-то мечтает об учебе за границей, у кого-то мечты более приземленные... Уж не знаю, как Анастасия Олеговна вышла на Буточкина, возможно, они случайно встретились, тот проболтался, что держит в доме огнестрельное оружие. Идея избавиться от тебя, папа, чужими руками созрела быстро. Тогда и мечта исполнится... Но Буточкин обознался - принял Нестерова за тебя. Кто мог предположить, что я постоянно хожу той же дорогой к Рите и постоянно встречаю Нестерова. О том, что он Нестеров я узнал уже после его смерти - это для справки. Той же дорогой ходит к своей матери мой отец, обычно по понедельникам. Сегодня у нас среда. Когда убили Нестерова? В понедельник! В тот день я с ним заговорил - спросил который час. И это обстоятельство добавило убийце уверенности в том, что перед ним тот человек, который ему нужен.
  - А ты-то тут причем? - спросил Славка.
  - Я-то? Буточкин меня знал, я дружил с его сыном. Когда я заговорил с мужчиной, он принял его за моего отца, которого хотел убить из своего трофейного пистолета.
  - Я не знаю никакого Буточкина! - заявила Саможенова.
  - Буточкин признался? - спросил отец, не обратив внимания на ее заявление.
  - Он уже ни в чем не признается. Его отравили. Это вы его отравили, Анастасия Олеговна? Боялись, что он вас выдаст?
  - Ты бредишь, мальчик. Тебе надо серьезно лечиться.
  - Я уже понял - мне надо лечиться. А вам? Что надо вам? Вам надо жить припеваючи в капиталистической стране? Ваш бывший муж - предатель, и вы недалеко от него ушли. Он хотя бы не убийца.
   Не знаю, что больше поразило моего отца - что его любимая женщина хотела его убить, и в итоге пострадал ни в чем неповинный человек, или то, что крупная сумма денег была обманным путем присвоена пасынком? Или, что более вероятно: его любимая женщина хотела предать свою Родину?!
  - Я не верю, - пробормотал отец, глядя в пол. Он сидел на стуле. Кисти рук были зажаты между коленей.
   После его слов Саможенова присела на корточки рядом с ним и стала уверять в своей невиновности. Отец молчал. Она убеждала.
   Я нашел выход.
  - Я сейчас звоню в милицию. Наверное, на квартире убитого Буточкина обнаружены следы пребывания... другого человека. Пусть проверят, не бывала ли в его квартире Саможенова Анастасия Олеговна. Если ее присутствие в квартире Буточкина не подтвердится, то я забираю свои слова обратно. И принесу глубочайшие извинения... Вы согласны с таким предложением, Анастасия Олеговна?
  - С... согласна, - слегка заикаясь, произнесла она, - там ничего не может быть... Я там никогда не была...
   Ее лицо "горело огнем", а я, несмотря на серьезность момента, шутя сравнил лицо Саможеновой с красным пионерским галстуком. Еще и мысленно процитировал: "Как повяжешь галстук, береги его - он ведь с красным знаменем цвета одного"...
  
   В квартире погибшего Буточкина в мусорном ведре была найдена разорванная записка. Смысла было не разобрать, так, отдельные фразы, но установить личность писавшего вполне возможно благодаря графологической экспертизе.
   Графологическая экспертиза установила, что записка написана рукой Саможеновой.
   На расческе в ванной были обнаружены волосы. Эксперт установил, кому принадлежат эти волосы. Саможеновой. И самое главное - на бутылке водки, в который был крысиный яд, были отпечатки самого Буточкина и еще одного человека, один маленький фрагмент отпечатка большого пальца. Но и этот фрагмент позволил выяснить, в чьих еще руках побывала бутылка водки.
   В руках отравителя, который добавил в водку крысиный яд, уничтожил отпечатки пальцев - не очень качественно - и поставил бутылку в холодильник. Хорошо знал психологию пьяницы, который долго воздерживался от возлияний до операции. После выполнения операции он обязательно расслабится...
   Следствие тянулось полгода. Еще две недели длился суд над убийцей.
   Отец отказался посещать судебные заседания. А я посещал регулярно лишь с одной целью - хотел спросить у убийцы: неужели она думала, что ей все сойдет с рук? Мне удалось задать ей этот вопрос в перерыве заседания. Саможенова с ненавистью взглянула на меня и процедила сквозь зубы:
  - Будь ты проклят.
   Мне стало не по себе. Но успокаивало одно - мой отец жив. И относительно здоров. Да, здоровье его было подорвано несмотря на то, что после всех событий мы на все лето уехали в тихий южный город. Я уговорил отца наконец-то взять отпуск. Он не отдыхал ни разу после увольнения из армии.
   Мы сняли комнату и предались ничегонеделанию. О прошлом старались не вспоминать. Но однажды отец сам заговорил на "больную" тему.
  - Хочу тебе признаться, что хотел оформить опекунство над Вячеславом. Ему необходимо мужское воспитание. Предложил ему, но он отказался.
  - И где же он теперь? В детском доме?
  - Живет у матери своего отца, у своей бабки. Где-то в Сибири.
  - Давай забудем обо всем.
  - Давай... Но...
  - Ты же обещал забыть, больше не говорить на эту тему.
  - Я не о... теме, я о тебе хотел сказать. Всё думал, как у тебя... все так легко получилось?
  - Ты о расследовании?
  - О чем же еще. Ты еще мальчишка, а утер нос профессионалам.
  - Сам не пойму, как это получилось. Само собой вышло...
  - Само собой только бурьян растет. Тут все сложнее. И я огорчен.
  - Вот те раз, - хмыкнул я, расставаясь с "нимбом на голове".
  - Я сейчас объясню. Я твой отец...
  - Приятно познакомиться, - раскланялся я. - Жаль, что мы встретились только через пятнадцать лет со дня моего рождения.
  - Хохмач ты, Ромка! И как в тебе уживаются два человека: серьезный сообразительный человек с тонким логическим мышлением, погруженный в свои мысли, и первый заводила класса, весельчак и балагур. И получается, что спустя столько лет я впервые познакомился с тобой другим. Раньше я не догадывался, что есть другой Ромка - взрослый и разумный человек, который смотрит на многие вещи под прямым углом, поэтому приходит к разгадке тайны раньше других, идущих окольными путями.
  - А может, всё гораздо проще - у сотрудников милиции в разработке масса уголовных дел, то ли дело я, любознательный подросток пятнадцати лет, у которого... гуляет ветер в голове... Я мог сосредоточиться на преступлении, погрузиться в него. Я ни на что другое не отвлекался. Иногда мне казалось, что во время подготовки к преступлению и во время совершения преступления я находился рядом с преступником, видел все своими глазами. И мое погружение в ту атмосферу дало положительный результат. Главным было отвлечься от своей, личной реальности...
  - А экзамены? А любовь? - перебил меня батя, - неужели смог отбросить и забыть.
  - Не хочу говорить высокопарных слов, но других слов не нахожу: я делал все ради тебя. Кроме тебя у меня никого нет. Конечно, еще есть бабушка, и я ее люблю... Но ты есть ты. Я очень боюсь тебя потерять...
   На глазах мужественного мужчины, офицера запаса, появились слезы. Он с трудом справился с нахлынувшими чувствами и признался:
  - Когда с моими близкими случается беда, я не об армии говорю, там все ясно и понятно - выполняй поставленную задачу, я не могу сразу собраться, мобилизовать свои мысли, нахожусь в прострации - куда бежать, что делать. Могу принять неправильное решение. Зная за собой эту особенность, стараюсь не торопиться, все взвесить, обдумать. А время уходит. Можно и опоздать... Так вышло с твоей матерью. Постоянно себя казню, что не сделал чего-то важного. Не сотворил чуда.
  - Не надо себя казнить, ты сделал все, что было в твоих силах и даже больше того.
  - Больше никогда не женюсь, - твердо пообещал отец.
  - Не зарекайся.
  - Не зарекаются от тюрьмы и от сумы.
  - Поживем - увидим... Вдруг один глубокомысленный отрок случайно заметит в толпе женщину и сразу поймет - это вторая половинка его отца! Ты пойдешь навстречу пожеланию глубокомысленного отрока?
  - Хочешь, чтобы я женился на той, которую выберешь ты? - призадумался отец. - А почему бы и нет. Надо прислушиваться к словам отрока с нетривиальным мышлением. Но баш на баш!
  - Слушаю! - подобрался я.
  - Обещай окончить школу на золотую медаль. Мне обидно, что лень лезет из тебя из всех щелей. Ведь можешь же учиться лучше, шалопай ты эдакий!
   Я хотел схохмить, предварительно оценив себя придирчивым взглядом: мол, не нахожу никаких щелей. Но отец был очень серьезен, я не стал лезть на рожон.
  - Может быть, сговоримся на серебряной медали? Учиться лучше и в моих интересах тоже: если в аттестате за десятый класс количество четверок будет минимальным, то я буду сдавать всего два вступительных экзамена в институт, если четверок будет больше, то все четыре... Эх, лень матушка! - все же не сдержался я от кривляний.
  - А если окончишь школу с золотой медалью, то всего один вступительный экзамен, - подсказал батя.
  - И не получу никаких волнительных эмоций! Подумаешь, всего один экзамен. Нам, комсомольцам, нужны испытания!
  - Ладно, согласен на серебряную медаль... Но смотри, Ромка, если...
  - Партия сказала: "Надо!", комсомол ответил: "Есть!" - привычно отрапортовал я...
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
Э.Бланк "Пленница чужого мира" О.Копылова "Невеста звездного принца" А.Позин "Меч Тамерлана.Крестьянский сын,дворянская дочь"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"