Моя мать всегда говорит, что с понедельника значимых дел не начинают. А я об этом забыла и с утра пораньше двинула в кабинет директора музыкального училища, несмотря на то, что занятия у меня начинались с двух часов.
После вчерашних посиделок в кафе с приятелем голова у меня гудела, сосредоточиться на заумном заявлении с изложением веских причин, согласно которым многоуважаемый директор должен незамедлительно предоставить мне неоплачиваемый отпуск, я никак не могла, поэтому упомянула семейные обстоятельства, не раскрывая тайны.
Весь вечер Митька просил у меня прощения за связь с Надеждой, будто я была его ревнивой, но отходчивой супругой, которой импонирует убедительное покаяние и заверение в любви. У нас с Жаворонковым была проверенная годами дружба, о чем он мне несколько раз повторил, а это лучше, чем любовь. Почему лучше? Я бы предпочла вместо дружбы любовь. От обиды я влила в себя бутылку красного вина, убеждая себя, что женщине это только на пользу, а Митя приналег на водку, чего с ним ранее не случалось.
На пользу это или нет, я поняла, когда поутру изучила свое лицо в зеркале. Такое чувство, что мне положили на лицо горчичник и забыли снять. Оно покраснело и опухло. Я вспомнила, что перед тем, как уснуть, долго рыдала, оплакивая свою несчастную женскую долю. При этом не забывала проклинать Родионова или как там его зовут на самом деле, а заодно и двуличного Жаворонкова.
Выплакавшись за все прошлые бесслезные годы, а заодно дав аванс на будущее, я поплелась в кухню, чтобы приложить к опухшему лицу лед из морозилки. На глаза попалась губка для мытья посуды. Моментально в пьяную голову пришла мысль о пилинге. Я стала ожесточенно тереть лицо губкой. Сначала выбрала мягкую сторону, потом - жесткую, чтобы усилить эффект.
Утром эффект превзошел все ожидания.
- Умереть - не встать, - выдохнула я с осуждением и принялась за восстановительные процедуры. Хотела снова всплакнуть, но передумала: с сегодняшнего дня у меня начинается новая жизнь! Ни к чему омрачать торжественность момента, который и без того смазался новыми обстоятельствами нелицеприятного характера в прямом смысле.
Припухлость я победила, но мелкие царапины, избороздившие мое лицо, как круговые борозды виниловую пластинку, пришлось прятать пол толстым слоем тонального крема и пудры. Чтобы не выглядеть пришельцем с того света, я нанесла на губы яркую помаду, на щеки - румяна, на ресницы - несколько слоев туши и превратилась в состарившуюся клоунессу. Что-то менять у меня не было времени.
Я еще раз полюбовалась своим превращением и поняла, что с таким лицом мне могут предоставить отпуск без содержания: на меня из зеркала смотрела не просто состарившаяся клоунесса, у нее вдобавок ко всему в один день умерли все многочисленные родственники и четвероногие питомцы. Но видимо, старушка нашла собственную выгоду в этой печальной истории, потому что глаза ее горели дерзким огнем...
Переступив порог кабинета директора, я не испытала волнения и нервозности. Была уверена, что не отступлю и добьюсь своего.
Поздоровалась с Саввой Валериановичем Мирским, положила перед ним заявление и смиренно сложила руки в сцепке.
Савва Валерианович был мужчиной маленького роста, если не сказать - коротышкой, к пухлому тельцу прилагались короткие ручки и ножки, прикладывалась приплюснутая сверху голова, напоминающая взлетно-посадочную площадку для вертолетов. "Площадка" не имела растительности, а два боковых "спуска", напротив, обильно заросли и постоянно топорщились. Я подозревала, что Савва намеренно лохматит свои боковые космы, чтобы выглядеть грозно и устрашающе. По натуре он был человеком тихим, и все на нем "ездили". Несмотря на упитанность, он был шустрым и подвижным. Вот и сейчас он не мог усидеть на месте. Но предварительно внимательно изучил заявление, причем весьма долго, отчего моя расшатанная нервная система вновь пришла в движение.
Мирский пробежался несколько раз вдоль длинного стола для заседаний, затем встал передо мной, опершись на стол, который служил разделяющей границей между нами.
- Вы хотите уйти в отпуск? - с напряженным сочувствием в голосе спросил он.
Я не верила ни его сочувствию, ни понимающему взгляду.
- Да, - тихо подтвердила я, не объясняя причины.
Причину я придумала минут пятнадцать назад, когда вошла в здание музыкального училища. Накликивать болезни на своих родственников я не хотела, пусть я сама превращусь в больного человека, которого может спасти дорогостоящая операция. Чтобы директор не пугался, я сообщу, что спонсор уже найден.
Но Савве не нужны были причины. Главное - я ухожу в отпуск.
Он пробежался вдоль стола еще пару раз и снова замер передо мной. И тут началось.
- Лу-керья По-ли-кар-пов-на! Как вы мо-же-те?! - взвыл он, разделяя каждое слово на слоги, и подражая тем самым известному театральному режиссеру, которого боготворят артисты и к которому неоднозначно относятся зрители. - Как вы мо-же-те в та-кой от-вет-ствен-ный мо-ме-нт раз-вер-нуть-ся и уй-ти?! Я спра-ши-ваю! Как вы мо-же-те?!
- Я понимаю, что сейчас идет подготовка к новогоднему концерту у губернатора, и, вообще, конец семестра, но и вы...
- Ни-че-го не хо-чу знать! Идите и вы-пол-няй-те свои обя-зан-нос-ти! Всё! Иди-те!
- А если я...
- Ни-ка-ких если!
Он подскочил ко мне, за секунду обогнув стол, прихватил меня под руку и услужливо довел до двери. Выпуская меня на свободу, он прошептал, уже без пафоса:
- Мы после вернемся к этому разговору. Всё после... Да, милая?
- Да, Савва Валерианович, - согласно кивнула загипнотизированная "милая" и нетвердой походкой двинулась к себе...
Две недели до Нового года пролетели незаметно. Я старалась не думать о мужике в вязаной шапке, а занималась только своими обязанностями, о чем настоятельно просил Мирский.
И выполнила их с честью. Концерт у губернатора прошел на "ура", мои подопечные успешно завершили семестр, за что я была вознаграждена. Особенно расстарался отец бездарного отпрыска. Мальчишка стал подавать большие надежды, что я относила на свой счет, а его отец меня щедро отблагодарил.
После праздников у нас наступали долгожданнее каникулы, к которым добрый дядя Савва лично мне присоединил еще десять дней. Для восстановления здоровья. Отказываться я не стала.
Как не стала отказываться от щедрого подарка богатого "спонсора". Я стала богатенькой: ко всему еще получила зарплату и хорошую премию.
Начало новой жизни и встреча Нового года соединились и намекнули, что надо бы что-то изменить в себе.
Так было ни единожды. Когда мы расстались с первым мужем, и я вернулась в СВОЮ квартиру, то решила избавиться от всего, что мне будет напоминать о прошлой супружеской жизни. Хотела выбросить всю мебель, но мой хозяйственный папочка приехал и вывез всё, включая старинные карнизы и старую ванну. Ванна должна пригодиться его приятелю, который самостоятельно строит дом, мебель переместится в гараж, где отец проводит большую часть времени. Папуля называет гараж дачей. И не мудрено: гараж соединил в себе три стандартных размера. Простор позволяет отдыхать, ковыряться в автомобиле, заниматься хобби. В последнее время отец увлекся жестяными работами, такие штучки мастерит, что диву даешься, несмотря на то, что его профессия требует заботы о руках - мой папа хирург. В гараже отведено место для главного жителя - автомобиля, в остальной части хозяйничает его эксплуататор, который решил обустроить себе гостиную. Поэтому все движимое имущество Гриши Фурмана переместилось к отцу в гараж.
Следствием расставания с Григорием стало мое превращение в блондинку и постепенное обрастание волосами. Волосы не спешили отрастать, а я так мечтала, чтобы они достигли желаемой длины - чуть ниже лопаток.
После освобождения от Изольды Христофоровны и ее сына, я сделала татуаж бровей и губ.
Теперь вновь назрела необходимость смены имиджа.
Я отправилась в салон красоты. Уговорила остричь мои длинные волосы и кардинально изменить цвет. Из блондинки превратилась в "каштанку". Мои шоколадные глаза-блюдца стали еще больше, тридцатипятилетний возраст канул в лета. Если мне раньше никто не давал мой возраст, то теперь я превратилась в озорную коротко стриженную пацанку с высокими скулами, удивленно изогнутыми бровями и красиво очерченными губами. Раньше брови и губы приходили в диссонанс с бесцветными волосами. Теперь наступила гармония. Надеюсь, во всем: не только во внешности, но и в жизни.
- Умереть - не встать! - восхитилась я своему отражению в зеркале, поблагодарила мастерицу и двинулась к выходу.
Администратор отвесила мне искренний комплимент, не удержалась и скептически оценила мой несоответствующий наряд, состоящий из строгого коричневого костюма под названием "спасибо, бабуля, за подарок". Взгляд утвердил меня в решении прикупить новую одежду: для встречи нового года, для повседневной носки и носки в "полевых условиях". От идеи стать сыщиком я не отказалась.
Я, вообще, превратилась в безотказную особу. Если бы сейчас позвонил Дмитрий Сергеевич Жаворонков и предложил плюнуть на привычную компанию и встретить Новый год вдвоем, я бы... я бы не стала искать причину для отказа.
Но он никогда не позвонит и не предложит.
Мы закадычные друзья, а это гораздо ценнее, чем любовники.
Дурак ты, Митька! И слепой к тому же.
После нашей последней встречи, когда мы нагрянули к Ивану Родионову, а потом переместились в кафе, мы перезванивались всего один раз. Инициатором звонка по обыкновению была я. В наших отношениях исчезла легкость. Дмитрий меня будто бы винил в чем-то и одновременно каялся, а тоже - винила и каялась. Вслух мы ничего такого не говорили, но чувствовали себя напряженно. Задали друг другу банальные вопросы, он сказал, что помнит о своем обещании насчет озера, на том мы и расстались.
Новый год мы всегда встречали в разных компаниях, но первого января собирались у меня или у него, чтобы "тупо полежать перед телевизором". Мы пили шампанское, ели фрукты, устроившись на ковре, и вспоминали смешные случаи из уже прошедшего года.
Об этой своей традиции мы в последнем разговоре не упоминали. Я так и не могла понять, состоится наше "лежание" или нет.
Да, между нами пробежал кошка. Даже не кошка, а всё семейство кошачьих из зоопарка...
Я медленно брела по улице, выпадая из общей массы бегущих пешеходов. Люди торопились закончить все дела перед праздником, мне торопиться было некуда. Их обуревали радостные мысли, я размышляла на тему, отдаленно касающуюся праздника: позвонить или не позвонить Жаворонкову? Сегодня тридцатое декабря, возьму и позвоню ему. Поздравлю с наступающим Новым годом. Скажу, что потом мне будет некогда... Закручу интригу.
Митька ответил сразу, будто ждал моего звонка.
- Привет! - завибрировал от волнения мой голос. - Пароль еще не изменился?
- Нет, - буркнул он. Видимо испытал разочарование, услышав мой голос, а не чей-то другой. Или боится, что я снова напомню о его обещании найти озеро. Черт с ним с озером. Я не хочу терять близкого друга.
- Я тебя обожаю! - с чувством произнесла я и притихла в ожидании отзыва.
Но друг сказал не ту фразу, на которую я рассчитывала.
- Лучок, извини, я не могу сейчас разговаривать. Позже перезвоню.
У меня появилось неожиданное желание выместить злость на мобильном телефоне. Я повертела его в руках и поспешила спрятать от греха подальше в сумочку.
Желание прикупить новую одежду испарилось. Я добрела до огромного торгового центра, постояла у наряженной елки, уже хотела развернуться и уйти, чувствуя себя чужой на этом шоппинговом празднике жизни, но уговорила себя войти внутрь и погреться.
Гонка за покупками затянула и меня. Для начала я купила подарки родителям, Митьке и моим приятелям, у которых встречаю Новый год уже много лет подряд. Начало было положено в промежутке между первым и вторым браком. Прогул случился лишь однажды, когда я была замужем за физиком, который считал, что Новый год надо встречать в кругу семьи. Или его мамам так считала.
Лично я никому не навязываю свое мнение. Возможно, когда у меня будет настоящая семья - муж и дети - я поеду к родителям, или они приедут к нам, чтобы по-семейному отпраздновать наступление Нового года со всеми атрибутами: елкой, оливье и мандаринами. Сейчас я необходимости в этом не испытываю...
Незаметно я стала участницей хоровода в многоэтажном торговом центре. Бегала из одного бутика в другой, не испытывая усталости. Один раз зашмыгнула в кофейню, опрокинула в себя крепкий, но невкусный кофе, и побежала дальше.
В одном месте я приметила на вешалке очаровательное платье. С виду простенькое, но очень стильное. Коротенькое платье-футляр с рельефными складками по переду. А цвет! Цвет корицы! Вкуснятина! Я женщина вкуснятина! Понял, Жаворонков?! Еще некоторые смеют утверждать, что женщина одевается для себя или для соперниц, чтобы разбудить зависть. Бред! Женщина наряжается ради мужчин. Заметьте, не для одного - своего единственного, а во множественном числе - для мужчин. Хочет ловить на себе восхищенные мужские взгляды. И естественно, завистливые взгляды их спутниц. Как без этого допинга?!
Я долго стояла в примерочной и любовалась собой. Потом стянула с себя платье, не взглянула на ценник и пошла оплачивать. На мое счастье цена не была запредельной, тем более это был последний размер и мне предоставили внушительную скидку.
Теперь туфли! - мысленно приказала я себе, прижимая к себе фирменный пакет с божественным платьем.
Сегодня удача была на моей стороне. Туфли нашлись быстро, мне снова сделали скидку. После покупки обуви я пересчитала оставшиеся деньги, удивилась своему богатству и, не откладывая дело в долгий ящик, отправилась за одеждой на все случаи жизни.
Сначала купила одни джинсы, потом еще одни. Теплые спортивные ботинки. Высокие сапоги - нужно мне в чем-то дойти до дома моих приятелей, не в туфлях же по морозу бежать, тонкие колготки, толстые колготки, шерстяные носки с оленями, шапку с большим помпоном, шарф и варежки, и наконец, красивейшую теплую куртку сдержанно-синего цвета. Под обе пары джинсов - темно-синего и голубого. Ботинки, шарф с шапкой и варежками были светло-бежевыми с серо-синими узорами.
Конечно, для сыщика вызывающе, но где сказано, что он должен сливаться с асфальтом? Главное, ощущать комфорт, не стучать зубами и не мечтать о чашке горячего чая. В такой одежде я буду думать о деле. И еще о Митьке.
Что за навязчивая идея?! Не нужен мне никакой Митька! И всё тут!
Я испытывала такой драйв, что когда очутилась в собственном дворе и запоздало заметила Жорку Волкова, то не обошла его по большому радиусу, а двинулась прямиком на него, прямо-таки шла на таран. Жорка растянул губы в улыбке, оставил в покое дворники на лобовом стекле автомобиля, распахнул руки для объятий и пропел:
- Ба! Кого я вижу! Ну, и красотища, глаз не отвести! В любом ты виде хороша, душа моя!
И уже размечтался меня "приголубить", как я, не сбавляя своего величественного хода, повернула голову в его сторону и прошипела:
- Отвали! И чтобы я тебя больше никогда не видела, урод!
Волков замер с протянутыми вперед руками, как волк из мультфильма "Ну, погоди!", когда заяц улизнул от него на водных лыжах.
До тех пор, пока я шла до своего подъезда, мне сверлил спину Жоркин взгляд. Сосед не проронил ни слова. По всей видимости, мое грозное предупреждение его нокаутировало.
Больше я Волкова не боюсь! Надоело трястись и мечтать о шапке-невидимке при каждой встрече.
По возвращении домой я долго крутилась у зеркала, примеряя обновы. После завалилась на диван и долго лежала трупиком - так устала от приятных эмоций и долгих блужданий по торговому центру. Попыталась сосредоточиться на экране телевизора. Показывали новогоднюю мелодраму, сюжет которой меня никак не мог захватить. Скучно, без интриги, игра актеров отвратительная, диалоги глупые, а все почему - сразу ясно, кто кому достанется. Но это же новогодняя мелодрама! И совсем не скучно, даже в некоторых местах смешно... "Траурное" настроение, душившее меня перед шопингом, сменилось притянутым позитивом, похожим на легкое облачко, готовое скрыться за горизонтом при порыве ветра. Ветер мог налететь с разных сторон.
Надо бы перекусить, - пришла мне в голову своевременная мысль. До конца предпоследнего дня этого года оставалось чуть больше часа.
За весь день я съела бутерброд с колбасой и бутерброд с сыром и выпила... три... четыре чашки кофе. Потому и сердце так скачет в груди. Или оно скачет от возбуждения? Скорее, от обиды. Во всем виноват гадкий Дмитрий Сергеевич...
Всё! Проехали! Не хватало еще разреветься, утираясь новым платьем. Разреветься и испортить такой хороший день.
Сейчас выпью чай с лимоном, сделаю себе барский бутерброд с красной икрой. Два бутерброда с красной икрой. Потом открою коробку конфет и слопаю половину со второй чашкой чая.
Пока грелась вода, я мастерила себе бутерброды. Затем всё поставила на поднос и пошла в комнату, чтобы посмотреть новости. Перемещаясь по прихожей, я едва не выронила свою еду вместе с кружкой чая: неожиданно мне в дверь позвонили. Ко мне никто не приходил в эту позднюю пору, тем более без предупреждения. Я поставила поднос прямо на пол и на цыпочках подошла к двери, позабыв, что в комнате разоряется телевизор.
Приникнув к глазку и опешила: обзор был кем-то перекрыт.
Наверное, пришел Митька. Надумал извиниться... Ну-ну... Чего желаете, Дмитрий Сергеевич? Восстановить прежние дружеские отношения в этом году, чтобы не переносить недомолвки на следующий год?
Вдруг это вовсе не Митька? А Жорка пришел... наказать за резкость. Ну, сейчас я ему задам. Сейчас задам, а заодно вымещу на нем злость. Да, рассвирепела я не на шутку, растеряла присущую мне бдительность, защелкала замками и распахнула дверь.
На породе стоял полицейский с усталым лицом. Теплая форменная шапка съехала назад, обнажив взмокший от пота смоляной чуб. В остальном он был одет по уставу, даже куртка с теплом помещении была застегнута. Он держал на весу папку с уложенным на ней исписанным листом бумаги, между пальцами была зажата ручка.
- Э-э-э, здравствуйте, - пробормотала я, ежась под его колючим взглядом.
Прежде чем ответить, он посмотрел на лист бумаги, будто сличал имеющийся фоторобот преступника со мной. Никакого фоторобота у него не было, я точно это видела: мужчина был невысок, почти одного роста со мной, папку с протоколом держал открыто, что позволяло мне легко рассмотреть короткий столбик с фамилиями, рядом с ними были указаны номера квартир и подписи.
- Я ваш участковый... - он что-то говорил и говорил, а я стояла и смотрела на него.
Мне стало грустно. И совсем не интересно, зачем он ко мне пожаловал? Увы, это был не Митька. И даже не Жорка...
Жаворонков, ты где? Почему ты мне не перезвонил. А обещал. И чем или кем ты так занят?! Нашел еще одну кикимору и рассказываешь ей о тяжело больной матери. Бедная Светлана Михайловна... Крутится, крутится целыми днями, и не знает, что родной сыночек ее в инвалидное кресло усадил. А эта "лежачая больная" сто очков даст наперед любой молодухе. Она и в хоре поет, с моей подачи - это я заметила ее талант и посоветовала попробовать себя в пении, и увлекается аргентинским танго, без устали трудится на своем огороде, чтобы сыночка порадовать домашними соленьями-вареньями, о внуках мечтает...
Наверное, я осудительно кивала, мысленно обличая Жаворонкова, но мои кивки участковый принял за подтверждение, потому что спросил:
- А кого вы видели?
Вопрос выделился из его монотонной речи, поэтому я обратила внимания только на него, упустив объяснение причины столь позднего визита ко мне.
- Я? Я видела... - и при этом задумалась: да, денечек, выдался жарким! Кого я сегодня только не встречала. Желая уточнить, я спросила, - вам всех перечислить? Но это вряд ли удастся, я всех по именам не знаю.
- А у вас что? Проходной двор? Кто хочет приходит, кто хочет уходит..
- Кто хочет, тот остается, - учтиво добавила я.
- У вас... секта?
Я не знала, что имел в виду усталый чубатый полицейский, лично я имела в виду свой двор, который, действительно, был проходным. Управляющая организация позаботилась о жителях, установила несколько скамеек, чтобы любой мог отдохнуть, небольшой детский "пятачок" для игр, куда приходили мамаши с детьми из соседних домов. А что касается секты, то никто из соседей в неформальных объединениях замечен не был. Команда Фрола Матвеева увлекалась распитием разноградусных напитков, но этим они занимались в квартире предводителя. Отдельной единицей в нашем доме была моя непосредственная соседка Марта Архиповна Ризванюк, ее квартира была напротив моей. У этой женщины было красивым только имя. Ладно бы внешность, в ее годы трудно поддерживать себя в форме, она была гадкой по жизни. Всем завидовала, всех проклинала, на всех жаловалась, всех ненавидела. В общем, очень "миролюбивая" дама. Марта Архиповна была одинокой. Со слов ее сверстниц, которым почти сто лет, а таковых в нашем дворе немало, и живут они в нашем доме с рождения, потому как дом построен еще в довоенные годы, а может, еще до революции, точно не знаю, так вот старушки-веселушки утверждают, что Мирка - так они ее кличут - миллионерша! Хотя, постоянно жалуется на маленькую пенсию. Все соседи знают, что Ризванюк дает взаймы под проценты, причем в любое время дня и ночи. В основном ее дебиторами является команда Фрола Матвеева. И такие же представители с соседних улиц, куда докатилась слава о "благодетельнице", способной ссудить деньгами для восстановления жизненных сил. Меня ее дебиторы не беспокоили, Марта соблюдала конспирацию. Принцип скрытности она блюла строго, но все знали о ее деятельности. Как знали, что любой должник, не вернувший деньги в указанный срок, зачисляется в список злостных неплательщиков и никогда не может рассчитывать на кредит. Конечно, к Марте обращались и нормальные жители нашего дома, которым надо было перебиться до зарплаты, то это были единичные случаи, как говориться, от безысходности - с Ризванюк никто общаться не хотел. За глаза ее прозвали старухой-процентщицей. Не могу утверждать, занималась ли она скупкой краденого, за руку не ловила, но то, что наша упитанная Марта Архиповна внешне совсем не походила на "сухонькую" Алену Ивановну из романа Достоевского это видно невооруженным глазом. Убиенная Алена была "с вострыми злыми глазами и вострым носом", как и наша Марта, и это их роднило. И еще вид деятельности, естественно. Но Ризванюк не носила "фланелевого тряпья", несмотря на преклонный возраст, постоянно ходила в широких брюках разной степени утепленности, в зависимости от времени года, в кофтах-разлетайках, в холодное время года добавлялись полупальто или укороченная дубленка, на ногах - всегда удобная дорогая обувь. Нищенкой такую даму не назовешь. Я всегда удивлялась, где Мирка берет такую классную обувь? Ничего подобного я в наших магазинах не видела. Может, ей шьют на заказ? А что, с ее-то доходами. И выглядела Ризванюк молодо, ей дашь не больше шестидесяти, как и Алене Ивановне. Но я точно знала, что ушла Марта на пенсию давным-давно, и не сама ушла, а ее выпроводили. Опять же доложили скучающие на скамейках Миркины товарки. Работала она водителем такси. В те времена это была редкость. Кем была до того, как стала водителем, толком никто из "девушек" не помнит. Говорили, будто нигде не работала, только числилась, чтобы под статью не загреметь. Могла себе это позволить - супруг занимал высокий пост, а потом его посадили за хищение государственной собственности. Всё это было "при царе горохе", подробностей, как и правды, ни от кого не добьешься. И будто бы после того, как мужа приговорили к высшей мере, Марта еще какое-то время продолжала тунеядствовать, по инерции. Пока все запрятанные деньги не закончились. Желающих жениться на ней не нашлось, хотя, ранее от поклонников отбоя не было. Но они вдруг исчезли в одночасье, вместе с преступником-мужем. Ризванюк умела только гонять на своем автомобиле, который ей подарил супруг. Автомобиль конфисковали, как и другие ценности. Истратив последние деньги, она устроилась в автопарк водителем такси.
Когда её "ушли" на пенсию, скорее всего за склочный характер, так я предполагаю, она обозлилась на всех еще больше. Раньше не была подарком, а теперь и вовсе возненавидела всех без разбора. Начинала с руководства таксопарка и заканчивала оказавшимся в непосредственной близости человеком. Проклятия сыпались на головы неповинных людей, как снег в феврале. И столько лет минуло, а она продолжает поминать недобрым словом участников тех событий, несмотря на то, что почти все они давно перебрались в мир иной. А, значит, опять живет по инерции.
Марта Архиповна очень уважала моего первого мужа, как-то доверительно ему сообщила, что он ей напоминает горячо любимого супруга. Гришка струхнул, уловив явно кокетливый взгляд и стремление перейти дозволенные границы. После напорного объяснения избегал пожилую соседку, возомнившую невесть что, а если сталкивался в подъезде, то учтиво здоровался, желание поговорить не поддерживал и легкой трусцой сбегал по лестнице. Естественно, меня Ризванюк возненавидела с первого появления в этом доме. Но я на ее едкие реплики реагировала странным образом, мило улыбалась и тактично говорила: "Вы тоже сегодня прекрасно выглядите". Или: "Я никогда не сомневалась, что вы прекрасная собеседница, как здорово - встретить с утра такого открытого доброго человека, способного поднять настроение!" В итоге Мирка поняла, что от меня не подзарядишься, и стала открыто меня игнорировать, а я - услужливо здороваться и слушать в ответ грозное молчание.
В итоге Ризванюк стала всем рассказывать, что я того, в смысле не в себе. При этом она прикладывала большой палец к виску с выставленными строго вверх четырьмя пальцами и пыталась ввинтить большой палец в висок. Со стороны ее "подкручивание" напоминало помахивание рукой, словно она прощалась с кем-то. На её диагнозы в мой адрес никто внимания не обращал: все хорошо знали эту злючку.
Я тоже не обращала внимания, продолжала вежливо здороваться при встрече и каждый раз думала: когда же на нее найдется свой Раскольников?
И видимо Раскольников нашелся. После недолгих переговоров уставший участковый догадался, что мне нечего сообщить следствию, и ответил на мой вопрос: что случилось?
Но прежде чем ответить, он одарил меня таким взглядом, что я поняла, мне обо всем уже было рассказано. Представляю, какими эпитетами он меня наградил!
- Вашу соседку Марту Ризванюк пытались убить.
- Она жива?
- Жива, но находится в тяжелом состоянии. У нее черепно-мозговая травма. Не знаю, когда следователю удастся её допросить, - пожаловался он мне. - И удастся ли, вообще... Возраст.
- А сколько ей лет? - не сдержалась я.
- Девяносто два.
- Сколько?! - не поверила я. Прикинула в уме, когда она появилась на свет. Запуталась и изрекла, - обалдеть! Живут же люди!
- Так вы ничего не видели?
- Когда это случилось?
- Фрол Матвеев нашел Ризванюк в двадцать два часа и сразу позвонил в полицию.
- Сознательный гражданин... А может он ее и... того? - задумчиво вопросила я, заглядывая за спину полицейского. Я ожидала, что из соседской квартиры сию минуту выведут поникшего выпивоху с браслетами на руках.
Дверь была открыта, слышались голоса, но никого разглядеть я не смогла. Удивительно, что раньше не услышала передвижений по подъезду и громких разговоров. Да, плохой из меня сыщик. Погрузилась в свои невеселые думы, будто беруши в уши засунула, чтобы они, думы эти, не вылетели. Варю их, варю в своем "котелке", а надо забыть о Жаворонкове. Мало у меня проблем, кроме него?!
- Мы сами разберемся в этом деле, без советчиков, - хмуро изрек участковый, запоздало потребовал мой паспорт, внимательно его изучил, предложил расписаться, что я незамедлительно исполнила.
Когда возвращала ему лист бумаги, заметила его заинтересованный взгляд. Проследила и поняла, что привлекло его внимание. Стоящий на полу поднос с бутербродами. Красная икра, прилежно разложенная на двух ломтях хлеба, переливалась в приглушенном свете трех энергосберегающих лампочек в потолочном светильнике.
Мужчина хмыкнул и сказал.
- Хорошо живется некоторым домашним питомцам.
В голосе не было осуждения или зависти, просто констатация факта. Что-то доказывать и объяснять я посчитала лишним, попрощалась и захлопнула дверь. Но к глазку прильнула, чтобы проследить за полицейским.
Он некоторое время не двигался с места, сверил номер моей квартиры с бумагами и потопал наверх. Я подождала появления из квартиры Ризванюк других представителей правопорядка или Фрола Матвеева, получившего временное помилование, но так и не дождалась. Ко всему чья-то невидимая рука захлопнула соседскую дверь, отгородив меня от хода расследования. Можно подумать, я раньше была членом следственной группы!
Аппетит напрочь пропал. Но не пропадать же деликатесам. Я прихватила поднос и пошла в комнату. Новости по телевизору давно закончились, молодой парень предлагал посмотреть захватывающие сюжеты, снятые очевидцами и выложенные ими на Youtube, которые стали самыми популярными по количеству просмотров на истекший год. Сюжеты меня не захватили. Я думала о пострадавшей соседке, представляла, как все произошло. В моем понимании орудием убийства должен стать топор. Я не подумала, что с помощью топора старушку могли отправить на тот свет, а не нанести черепно-мозговую травму. Она бы не лежала в палате интенсивной терапии, а находилась в промозглом помещении городского морга, где ее душа расставалась с телом.
Я поежилась от холода, словно сама находилась в этом промозглом помещении.
- Допрыгалась старушка-процентщица, - вслух сказала я, чтобы услышать свой голос и убедиться, что он не дрожит. - А чего я испугалась? Это не на меня совершено покушение... Но совсем рядом, через несколько метров. И возможно, в эту самую минуту я поднималась по лестнице в свою квартиру и могла стать свидетелем того, как злодей покидает место преступления... Можно сказать, повезло. Мне повезло, а Марте не очень. Или тоже повезло, в какой-то степени. Она сама виновата. Общалась с подозрительными типами, со всеми ругалась, вот кто-то решил ей закрыть рот навсегда. Или Ризванюк что-то знала? Вдруг она видела, как ко мне приходил Родионов? Он об этом прознал и... Это что же получается? Мне тоже грозить опасность?! И Митька прав - незачем совать нос куда не следует...
- Так, так, так, - проговорила я, как пулемет, - скорее всего версия о домушнике имеет место. Родионов приходил не ко мне, и не к ювелиру Григорьеву, а к Ризванюк. Ко мне забрел по ошибке. И теперь я могу его опознать.
Я надкусила бутерброд с икрой и стала жевать. Незаметно умяла оба бутерброда, выпила чай, невидящим взглядом уставившись в экран телевизора.
Надо позвонить Митьке и посоветоваться! Решение созрело быстро, и так же быстро я его развеяла. Я не хочу ему навязываться. С какой стати я буду заискивать перед ним? Скажет: думала-думала и, наконец, нашла причину для звонка. Ага, еще додумайся до того, что это я стукнула Ризванюк по башке.
Мой диалог с невидимым собеседником по фамилии Жаворонков дал положительный результат: я немного успокоилась, не нашла связи между визитом ко мне Родионова и покушением на соседку, домушники не ошибаются, вымыла посуду и решила себя развлечь. Покопалась на стеллаже, выбирая книгу с захватывающим сюжетом, нашла детективчик, который давно читала, но позабыла, и улеглась на диван. Сюжет меня захватил. Вскоре я уловила схожесть главной героини с собой. Она такая же взбалмошная, как я. Постоянно влипает в разные ситуации. И умеет из них выходить победителем. Чего не скажешь обо мне. Я увиливаю от разбирательств. Прячу голову в песок.
А ты что предлагаешь? - мысленно вопросила я себя, отвлекаясь от детективного сюжета. - Засучить рукава и приступить к поиску преступника, посягнувшего на жизнь злюки-соседки? А причем здесь соседка? Надо разобраться в своих проблемах! Да, в своих! Я уверена, что Родионов пришел ко мне неспроста. Иначе, зачем ему было сбегать? Тюкнул бы меня по головочке тупым тяжелым предметом, обчистил квартиру и ищи-свищи его! Совершить кражу во время моего отсутствия для профессионала трудности не представляет. Но это для профессионала, способного вскрыть мой сложный замок, а не для такого дилетанта, каким является Арсений Родионов. А он дилетант, сразу видно. Допустим, человек оказался в трудной жизненной ситуации... И что из того? Квартиры грабить?! Пойди возьми кредит в банке или одолжи у знакомых... А если он и кредит уже взял, и по горло в долгах, а кредиторы наседают? Покончить жизнь самоубийством он не имеет право - долг перейдет на близких людей, вот и пошел на крайние меры.
А почему пришел ко мне? Неужели, правда, перепутал, а версия о любви к девушке Маше некого рыбака родилась спонтанно. Из чего следует, что Родионов склонен к сочинительству, возможно, он журналист или писатель. Или рассказ основан на реальных событиях? Как его зовут на самом деле? Почему назвался Арсением Родионовым? Знал его при жизни или случайное совпадение? Наверное, знал при жизни. Сочетание имени и фамилии не избитое. Надо бы встретиться с Иваном и поговорить. Без свидетелей, которым не нравится мое жгучее желание заняться сыскной деятельностью. А вдруг это мое призвание? Лучше попробовать и разочароваться, чем никогда не попробовать.
Пока я размышляла, тупо пялясь на книжную страницу, главная героиня решила разобраться в гибели своей подруги, оставившей ей подсказку.
У меня тоже была подсказка! Мой гость был очень похож на настоящего Родионова, отца Ивана. Теперь я не могла утверждать на сто процентов, что они братья-близнецы - зрительная память у меня хромала на две ноги, но они были внешне схожи. Мне так кажется... Хотя, я не могу четко вспомнить лицо моего Родионова. Крупный нос, большой рот, близко посаженные глаза... Но уверена: если бы его увидела, то тотчас бы узнала... Я так думаю.
Эх-эх, детективщица. Горе-детектившица...
В самый напряженный момент, когда отважная женщина проникла в заброшенный дом, могильную тишину моей квартиры прервал телефонный звонок. Я подпрыгнула на диване, как на батуте, прижав к себе книгу, будто она была защитным щитом.
Сначала не могла сообразить, где телефон, повертела головой на звук, заметила телефон на столе, где недавно ужинала и воевала с желанием позвонить Дмитрию. С осторожностью слезла с дивана, будто боялась разбудить кого-то, и стала подбираться к вертящемуся на столе телефону, исполняющему вращательный танец, при этом проклинала себя за то, что забыла его отключить. Ночной звонок обещал принести печальную весть. Но куда от нее уйдешь? Если не сейчас, то позже, она тебя настигнет.
На экране высветился номер, который не значился в моих абонентах.
Отвечать - не отвечать?
Недолго думая, я схватила мобильник и вкрадчиво сказала: "Слушаю".
Прямо не сказала, а прошуршала, словно имечко свое назвала - Луш-ш-ша. Слуш-ш-шаю.
- Не спишь? - осуждающе спросил незнакомый мужской голос. Грубый и не совсем трезвый.
Так я решила. Поэтому сразу предположила, что мужик ошибся, о чем ему и сообщила. И сразу отключилась.
Он оказался настырным. Вновь позвонил. Я хотела выключить телефон, чтобы меня не тревожили по ночам незнакомые подвыпившие типы, отгулявшие на корпоративе, но внезапно прониклась сочувствием к незнакомцу. Вдруг у него острая потребность выговориться? И не от радости он выпил, а от горя. Потыкал пальцами по кнопкам и попал на меня.
- Слушаю! - бодро гаркнула я.
- Не спишь, - сделал вывод мужчина и тяжело вздохнул. Так явно, что я почувствовала его присутствие. Он стоял рядом в лохматой шапке, съехавшей на затылок, распахнутом полушубке, под которым виднелся слегка помятый костюм, белая сорочка и красный галстук. Все-таки, человек идет из ресторана. А если "топил" горе в стакане, то... Нет, пусть он будет в костюме, сорочке и галстуке.
Мордастый розовощекий мужчина чмокал толстыми губами и тянулся ко мне... Бр-р-р...
Желание выслушивать пьяный бред вмиг пропало.
- Что вам нужно? - грозно спросила я. Мой голос звенел устрашающе.
- Я хочу и... извиниться, - проблеял он.
- За что?
- Я н...неправильно с...себя вел, - с трудом справившись с легким предложением, пояснил он.
- Когда? - я решила идти до конца.
- С... сего...дня! - вкрадчиво доложил мой телефонный собеседник.
- Сейчас половина третьего ночи. Уже наступил новый день - тридцать первое декабря. Мы сегодня с вами не встречались. Мы с вами, вообще, не знакомы! - попыталась втолковать я ему.
- Не п...привязывайся к с...словам. Мы с тобой виделис-с-сь. Ве-че-ром.
Видимо, по слогам ему изъясняться было легче.
- А вы кому звоните? - задала я запоздалый вопрос.
- Т...тебе! - резонно заметил мужчина.
- Как меня зовут? - загадочным голосом спросила я, как это делает Дед Мороз на новогоднем представлении.
- Так это... А как тебя з...зовут?
- Снегурочка! - рявкнула я для развлечения.
- С..снегурочка... Хм... Дурочка, - заржал он. Я не успела его осадить, как он вмиг загрустил и выдал, - а ты не дурочка. Ты очень умная и к...красивая. Я т... тебя люблю! Давно л... люблю!
Это не копроративщик! Это...
- Вы зимней рыбалкой не увлекаетесь? - ляпнула я. Теперь мужик в полушубке казался мне пришельцем с того света.
- Я? Ры... рыбалкой? Ув..увлекаюсь. Но ред-ко. Знаешь, с...с... времени нет, - доверчиво сообщил он, не совладав со словом "свободного".
- Чем вы так заняты? - продолжала допытываться я.
- Это не те... телефонный раз-го-вор! А д...давай встретимся! Я хочу тебя увидеть-ть!
- Сейчас поздно, электрички уже не ходят.
Наш диалог напоминал разговор двух ненормальных людей. Только один был в сильном подпитии, поэтому был неадекватен, а другой просто сбрендил ввиду последних событий, заключивших его в плотное кольцо.
- А зачем ехать на электричке? - удивился он, причем удивление было таким сильным, что он проговорил фразу без запинки.
- Так вы же... на озере находитесь.
- На к...каком озе-ре?
- Вам лучше знать!
- Я не на озере, я тут... под твоими окнами, - на распев проговорил мужчина. - Я за...замерз.
- Конечно, замерз, чай на дворе не май месяц, вода холодная.
- Ты выпила что ли? - ухмыльнулся он. - Я же тебе говорю - я под твоими окнами! - снова на распев пробасил он.
Мне стало страшно. Я представила влюбленного в Машу рыбака, для которого сто верст не крюк - куда хочет, туда сразу переносится, он же привидение, не способное угомониться до тех пор, пока не удостовериться, что о его любви девушке доложили. Пришел получить подтверждение - вдруг Родионов не выполнил его просьбу? Боялся признаться при жизни, а после жизни ему море по колено. Или озеро. И вот теперь стоит под моими окнами. Что это значит? А то и значит, что, именно, мне было адресовано признание. Мне, а не Маше! Бедный рыбак. Никак не успокоится на том свете.
Я легко представила себе утопленника под моими окнами, словно подобное случалось ежедневно, и я к этому привыкла. Стоит себе весь в тине, в замерзших водорослях, синий, с черными губами, с запавшими глазницами. Протягивает ко мне обглоданные рыбами руки, и уговаривает явиться к нему сей момент. И снова бр-р-р...
- Лукерья, ты точно "ку-ку"! - я легко поставила себе диагноз, накрываясь с головой одеялом, не забыв при этом оставить маленькую щелочку, чтобы следить за окном: мой знакомый незнакомец может появиться откуда угодно. - Остынь, дорогая! Поставь мозги на место! На том свете спиртным не балуются! Или балуются? Кто готов это утверждать или опровергать? А может он и не пьяный вовсе, а слегка заикается от волнения и речь сбивчива тоже по этой причине. Человек волнуется. Видимо, не привык к признаниям, скромен.
- Луша, ты слышишь меня?! - замогильным голосом протянул мужчина, - куда ты подевалась? - заплетающимся языком добавил он, не услышав ответа.
- Луша? - взвизгнула я, опустив недовольство. - Я была права, а не Митька: Родионов ошибся, когда назвал меня Машей.
- К...то такой Родионов! Я не по...позволю какому-то Ро-ди-оно-ву ста...становиться между нами.
- Родионов это тот человек, которого вы просили передать мне весточку, - промямлила я, подбираясь к окну.
Едва я его достигла, во дворе разом отключились все фонари.
-Это провидение свыше! - чужим голосом заявила я. Окна в доме напротив не светились, только слабый свет лестничных проемов проникал наружу, обрисовывая странный громоздкий силуэт.
Он одет в рыбацкую амуницию, подумала я.
Пришелец с того свет вертелся на месте. Потом замер, увидев меня в окне. В трубке послышался удивленный голос.
- Здесь нет никакого при... ви... дения!.. Я здесь один. Совсем один, - слезливо добавил он.
- Не привидение, а провидение, - поправила я. - Рекомендую вам вернуться в свое озеро. Или... Если хотите облегчить задачу нашим полицейским, то идите прямиком в ближайшее отделение. Там, скорее всего, имеется ваша фотография. У вас есть родные, они давно вас ищут, написали заявление...
- Я один, совсем один, - вновь запричитал он и шмыгнул носом. - На всем белом свете.
- О Боже! - завопила я, пристально вглядываясь в замершую фигуру в позе скорби. - Вы ничего не знаете?! Но вы же... утонули! Уже прошло несколько недель! Думаете, что вы на этом свете, а вы... на том!
- Лукерья, не перебирай со спиртным. Женский алкоголизм неизлечим! - почти трезвым голосом заявил он. - Разве можно так? Такая красивая молодая женщина и пьешь по ночам!
- Я не пью! - неуверенно брякнула я почти как Петруха в кинофильме "Белое солнце пустыни".
- А тебе очень идет новая стрижка. И цвет волос.
До меня дошло, что он отлично меня видит на фоне светящегося окна. Чего не скажешь обо мне. Я автоматически пригладила разлохматившиеся волосы.
- Ты похожа на маленькую разбойницу из "Снежной королевы". И характер у тебя разбойницкий.
- Почему он разбойницкий?
- Ты меня так сегодня осадила, что я дар речи потерял! И расстроился сильно, всякую надежду потерял. Пошел и напился с горя.
- Жорка, это ты? - с надеждой спросила я, забыв о своей неприязни к нему.
- Я! А ты за кого меня приняла?
- Я... Не обращай внимания, это я спросонья.
- Я тебя разбудил. Прости. Хотел извиниться. Я неправильно себя вел по отношению к тебе. Грубо заигрывал.
- Так это заигрыванием называется! - догадалась я.
- Ну, вот, началось! А так хорошо разговаривали! Правда, я не все понял... Когда увидел тебя в окне, сразу отрезвел... Пойду, добавлю.
- Георгий, прекрати! Иди домой и ложись спать! Завтра всё обсудим.
- Не обманываешь? - напряженным голосом спросил он.
- Или послезавтра. Или послепослезавтра.
- Ну, вот, а так...
- Ладно, завтра, - уступила я, - я тебе сама позвоню, только попозже. Хочу выспаться.... А откуда ты знаешь мой номер телефона? - спохватилась я.
- Долго ли умеючи, - расплывчато сказал он и побрел к своему подъезду.
И только бесформенная масса скрылась, как во дворе зажглись уличные фонари.
- Мистика какая-то, - задумчиво протянула я, изучила притихший двор и вернулась к ироническому детективу о приключениях взбалмошной героини.
Отключить телефон я забыла, и он вскоре напомнил о себе противной вибрацией и приглушенным звонком - он лежал под подушкой.
Сейчас я накрою этого Жорку медным тазом!
Не удосужилась взглянуть на светящее окошко и громко возмутилась.
- Я тебе русским языком сказала - иди спать!
- А у меня бессонница, - парировал мне знакомый голос, о котором я грезила весь вечер.
- Ой, я тебя перепутала с Волковым.
- С каких пор вы с ним вступаете в ночные дискуссии?
- С некоторых, - отфутболила я вопрос. - А ты, как я понимаю, освободился? Нашел, наконец, время для своей несчастной подруги?
- Слышу стервозные нотки в голосе ревнивой жены.
- А ты... А ты... - задохнулась я от возмущения. Спокойно, Лучок, спокойно! Спрячь свои ненужные эмоции в карман, и сделай вид, что тебе совершенно безразлично: позвонил бы он сегодня или через неделю? - А ты забыл назвать пароль! - нашлась я.
- Я тебя обожаю!
Как мне надоели эти игры в дружбу между мужчиной и женщиной! Я хочу слышать искренние признания, а не избитую за несколько лет фразу-пароль-отзыв. Я устала с помощью нее подслащать горькую пилюлю одиночества. Но все же скороговоркой произнесла:
- Я тоже тебя обожаю.
Губы при этом меня не слушались, будто они одеревенели. Вот в разговоре с Жориком меня несло быстрым течением, не успевала соображать, впрочем, как всегда запоздало соображала, а сейчас губы свело судорогой, язык гвоздем к нёбу прибили, соображалка, вообще, отключилась. Терзаюсь только двумя вопросами:
1). Почему не захотел со мной разговаривать, когда я ему звонила несколько часов назад?
2). Чем был занят? Или кем?
- Я позвонил сказать, что у меня всё хорошо, не волнуйся...
- Э-э-э...
- Завтра договорим. Ладно?
- Ладно. Мог бы не звонить. Я, между прочим, спала!
- Если бы ты спала, то телефон был отключен. Я специально тебя набрал, чтобы на всякий случай проверить. Думаю, вдруг моя девочка не спит, волнуется.
- И ничего я не волнуюсь! С Георгием заболталась, не успела отключиться, как ты позвонил.
- Надеюсь, не помешал вашей беседе?
- Помешал! Спокойной ночи!
Вот же гад! Еще и издевается! Жорке завтра позвоню, а ему нет...