Аннотация: Человек, недовольный собственной жизнью, магнитом притягивает к себе неприятности. И как с этим бороться?..
Должна ли быть умной любовь? Должна.
Иначе возьмет и начнет жена
Ужасные глупости совершать...
/ Эдуард Асадов /
- Это всё не моё! - с порога заявила Маруся Кузина мужу, не удосужившись ответить на его радостное приветствие. И не только не ответила, но еще увильнула от поцелуя. Муж так и застыл в полусогнутом состоянии с вытянутыми в трубочку губами.
Бросила на стул сумку - своего компаньона для похода на нелюбимую работу, сбросила сапоги на высоком каблуке, пошевелила затекшими пальцами на ногах, стянула пальто, уложила его на сумку, сверху красочно пристроила шляпку. Получилась пирамида из вещей и аксессуаров. Удовлетворенно оценила пирамиду и отправилась в ванну тщательно мыть руки. Свирепствует вторая волна гриппа, одним из средств защиты от гриппа является личная гигиена. С личной гигиеной у Маруси все в порядке, потому и вирусными заболеваниями не болеет. А с чем у Маруси не в порядке, так это с работой. И муж об этом отлично знает. Но когда супруга заводит разговор на эту остро-болезненную тему, временно теряет слух. Надеялся, что вместе с мытьем рук в слив утечет и недовольство. Но не тут-то было. Выйдя из ванны, молодая женщина задумчиво протянула:
- Надо что-то в жизни менять. - И почему-то окинула придирчивым взглядом супруга, словно уже пришла к важному решению - менять нужно именно его. Пусть он и классный парень, но терзаний не понимает и не принимает. Называет недовольство блажью.
Если честно, то хотела услышать слова поддержки. Зря надеялась, все пошло проторенным путем. Мужчина сложил колечком руки на своей богатырской груди, и смотрел на супругу по-родительски печально. Так смотрят на капризного ребенка, который своими выходками задолбал всех, а его, терпеливого родителя, особенно. Но вершина терпения пока не достигнута.
Не дождавшись ответного хода, Маруся продолжила свой монолог, наплевав на тайное осуждение человека, стоящего перед ней в позе статуэтки премии "Оскар": колечко рук он расслабил, и слеповатому человеку могло показаться, что у него в руках меч. У Маруськи было отличное зрение, и отличное воображение. Она мысленно дорисовала мужу меч и "покрыла" мужа золотом. Муж-статуэтка ее впечатлил. Она улыбнулась и тронула статуэтку указательным пальцем, решив проверить твердость. Палец попал в упругий живот, муж непроизвольно отпрянул. Но тоже улыбнулся, приняв ее уколы пальцем за заигрывание. Собрался сграбастать ее в охапку, нежно поцеловать, восполнить пробел, возникший при появлении жены в доме, но она снова увернулась. Забралась на широкий подоконник, изучила пейзаж за окном, подсунула кисти рук под колени, помахала ногами, удерживая каждую ногу поочередно в верхней точке и поочередно придирчиво изучая домашние тапки, похожие на обрезанные валенки, и поцокала языком - видимо, тапки ей не глянулись. На дворе середина марта, а она всё в полуваленках разгуливает по квартире. Но у нее постоянно мерзнут ноги, даже летом. Сама себе поставила диагноз - плохое кровообращение.
Наконец, заметила мужа, переставшего быть статуэткой. В настоящий момент он сидел на небольшом кухонном диванчике с перекинутой коромыслом ногой и терпеливо ждал продолжения неожиданного заявления. Маруся тяжело вздохнула, как на приеме у терапевта, который приложил к ее спине фонендоскоп, и сообщила:
- Наверное, я выбрала не ту профессию. Надо было поступать на филологический...
- Здрасте, приехали, - привычно выдохнул муж, не впервые услышав это сомнение. Начало о необходимости перемен ему импонировало: наконец, Мария на что-то решилась. Увы, она ограничилась набившими оскоминами "наверное" и "надо было". Его терпению оставалось только позавидовать.
- До свидания, - отреагировала Маруся. - Придумай что-нибудь поновей.
- Хорошо, - легко согласился терпеливый супруг. - Прошло десять лет, как ты окончила технический университет, и все десять лет ты долдонишь одно и то же. Маруся, или надо развернуть жизнь на сто восемьдесят градусов, или смириться и забыть о неправильности выбора.
- Коротко и ясно, и на том спасибо, - брякнула супруга, не выносившая нравоучений ни от кого, а от мужа в особенности. У него всегда менялся голос, глаза становились колючими, в пальцы жили своей нервной жизнью - шевелились, как у пианиста, репетирующего без инструмента. Желая сгладить свою резкость, с милой улыбкой предложила, - а теперь расскажи, как космические корабли бороздят просторы вселенной.
Фраза была позаимствована из комедии Гайдая. Обладательница стопроцентного зрения была напичкана крылатыми выражениями, спасающими ее в трудных ситуациях. Но применяла их в компании людей с чувством юмора. Один раз Маруся ввинтила фразочку, обитая в малознакомой среде, о чем тотчас пожалела - ей дали понять, что она чужая на этом празднике жизни. Она ретировалась, нашла утешение у подруги, с которой они обсудили человеческую глупость, смеялись, удивлялись. Кузина не призналась, что обижена, что страдает - она впервые почувствовала себя изгоем...
Уста мужа не коснулась улыбка. Он решил идти до конца и продолжил свою пламенно-нравоучительную речь.
- Еще не поздно получить второе высшее образование. Если тебя не устраивает очное обучение, можно учиться...
- Знаю, милый, знаю, что со мной, - пропела Маруся, подражая Пугачевой. - Потеряла себя я навсегда... - Прервала песнь на взлете и, нахмурившись, произнесла, - какой же ты, Жорка, зануда. Зануда из зануд. Ты не на лекции, расслабься.
- Лекции я читаю в том же университете, в котором мы с тобой учились. И хочу напомнить - я доцент кафедры "Сопротивление материалов".
- Странно, я подумала, что ты профессиональный психолог. Укажешь мне правильный путь, по которому я пойду со счастливой улыбкой. Или убедишь, что всё не так плохо.
- Всё, действительно, не так плохо. Если ты не можешь или не хочешь изменить ситуацию, то...
- Измени отношение к ней! - договорила жена, спрыгивая с подоконника. У мужа было такое пренебрежение во взгляде, что ей тут же захотелось ему отомстить. - Товарищ, я вам уже говорила, что поступила в этот дурацкий институт только из-за вас. Если вы забыли, то мне несложно восстановить события давнего прошлого. Я пришла поддержать подругу-абитуриентку и познакомилась с одним смешным парнем, то бишь, с вами. Потеряла голову от любви, а раз нет головы, то нет мозгов. Передумала поступать на филологический, хотя, целый год усиленно готовилась, занималась с репетитором.
- И поступала бы, кто тебе мешал. Мы полюбили друг друга с первого взгляда, разные институты, разные профессии любви не помеха.
- Ага, много ты понимаешь! Та же Ирка, моя подруга, сразу на тебя глаз положила. Что уж о других девчонках говорить. Пошла бы я в другой институт, она бы нашла к тебе подход. И прощай, прежняя любовь, здравствуй, новая!
- Так, значит, - опечалился муж, впервые услышав о недоверии жены, пребывавшей в то время в невестах.
- Значит, так, - перевернутым эхом, брякнула жена.
- Не доверяла мне...
- Доверяй, но проверяй.
- И теперь меня винишь в том, что выбрала не ту профессию. Но я тебя не уговаривал, не заставлял.
- Естественно, - выплюнула Маруся и вывернула вверх ладони, будто проверяла, идет ли дождь. - В нашей семье всегда виновата одна я! А не подумал, милый ты мой, что благодаря мне эта семья состоялась?!
- Здрасте, приехали, - снова повторил любимый муж, красавец и умница, кандидат технических наук, без пяти минут доктор. - Еще скажи, что затянула меня в загс на аркане, я сопротивлялся, а ты помахивала мне перед физиономией куском мяса.
- Почему куском мяса? - заинтересовалась женщина, оставив без внимания возмущение.
- Потому что в студенческие годы я постоянно недоедал. Всегда мечтал о здоровенном куске мяса...
- Блин, есть хочу! А ты тут со своими мечтами!
- Ужин давно готов. Я ждал тебя.
- Жорик, какой ты у меня молодец! - восхитилась жена и пошла на примирение. - Что у нас сегодня на ужин?
- Жареная картошка с котлетами.
- Обожаю жареную картошку с котлетами...
За ужином Кузина рассказала об очередном инциденте с коллегой, с Ингой Генриховной Таракановой, с которой они часто соревновались в красноречии. Как не хотелось Марусе признаться, но Тараканова почти всегда выходила победителем. Причина была в следующем - у Кузиной есть тормоза, у Таракановой их нет. Молодая женщина уважала ее возраст, та презирала и ее возраст, и ее трудолюбие, которое затмевало нелюбовь к профессии. Работа инженера-конструктора давалась Марии с трудом. Не могла сразу сообразить, чего от нее хочет руководитель проекта. Переспрашивать стеснялась - подумают, что дура первостатейная. Возвращалась на свое рабочее место и с пристрастием изучала схематичные наброски, выполненные рукой руководителя. В тот момент не думала о неправильности своего выбора, изо всех сил выполняла задание. И в редких случаях руководитель был ею недоволен. Но каждый раз говорил:
- Мария, вы долго запрягаете, но быстро едите. Но у нас, у русских, так принято.
Тараканова, получившая от молодой коллеги прозвище ополоумевшая княжна, была заслуженным работником на предприятии. Давно заслужила пенсию по возрасту, но уходить не собиралась. И зачем ей уходить, если дома ее никто не ждет. Полоумная княжна была женщиной одинокой. Рабочий день начинала с чашки кофе и обсуждения политической обстановки. После чего приступала к работе, отгородившись от всех кульманом, время от времени прерываясь на колкости. Остальные, незаслуженные работники, давно освоили автоматическую систему проектирования "AutoCAD". Княжна "всякие новомодные штучки-дрючки" презирала, и чертила на чертежной доске, причем без очков. И это в ее-то годы. Страшно сказать, но ее возраст перевалил на восьмой десяток. Надо отдать ей должное - выглядела она моложе своих лет, спину держала ровно, на здоровье не жаловалась, глаза светились спортивным азартом, мозги работали четко.
Работа за кульманом и колкости в адрес коллег занимали не все рабочее время, княжну хватало и на "движняки", как характеризовал ее путешествия по другим отделам самый молодой инженер-конструктор Денис Бледнов. Он влился в дружный коллектив два года назад. Коллектив, действительно, был дружным. Но в семье не без урода. Уродом была княжны Таракановой, без труда находившая причины для ссоры. Во время ее "движняков" все вздыхали с облегчением. Жаль, что после своимх путешествий Тараканова возвращалась за кульман, по дороге награждая всех "комплиментами"...
Поделившись за ужином очередной выходкой полоумной княжны, Маруся заключила:
- Хватит ей небо коптить, поди родственники на том свете заждались.
Муж укоризненно посмотрел, прожевал котлету и с осуждением протянул:
- Маруся, нельзя так говорить о людях.
Его однообразные высказывания ей порядком надоели. Потому и не достигали своей воспитательной цели. Взял бы расхохотался, сказал что-нибудь искрометно-юмористическое, отшлепал бы, наконец, глядишь, и она бы забыла о своих проблемах, которые способен перековать любой непрофессиональный кузнец, включая ее, Марусю, настырную, неглупую женщину, временно потерявшуюся в пространстве.
- Мне ничего нельзя, а ей все можно! - завелась она. - Знаешь, что она сегодня выдала? Я тебе еще не все рассказала. Вот послушай...
- Не знаю и знать не хочу! - поспешно перебил супруг. - Сейчас ты начнешь пересказывать, расстроишься, расплачешься.
- Не буду я плакать-расстраиваться. И почему ты меня постоянно перебиваешь!
- Тебе можно меня перебивать, а мне нельзя.
- Мне можно! Представь, сегодня княжна переключилась с меня на другого человека. - Маруся сидела с таким торжественным видом, словно одна на всем белом свете знала, когда на Землю упадет очередной метеорит.
- На кого же? - без интереса спросил Жорик.
- На Дениса Бледнова, сегодняшнего именинника. Ты же знаешь, мы широко дни рождения не отмечаем, скромненько посидим, чай-кофе с тортиком выпьем и по домам. Денис принес огроменный тортище, банку приличного молотого кофе, и... бутылку коньяка.
При этих словах Жорик Кузин искоса взглянул на супругу, оценивая степень ее подпитости. Пригубив спиртного, она еще пуще начинала себя жалеть, жаловаться на жизнь. Сегодня встреча супругов прошла по обычному сценарию, без перебора.
- А как же ваш босс, язвенник-трезвенник? - поинтересовался Жорик.
- Босс в командировке, а мы... без него распоясались, - расцвела она улыбкой, заставив мужа призадуматься, что подразумевается под распоясыванием.
- Княжна-стукачка доложит о вашем распоясывании, не сомневайтесь.
- Не доложит, сегодня она была "первой скрипкой" - пила больше других, вела себя безобразно.
- И в чем же это выражалось?
- Приставала к Панченко.
- Ты же сказала к Денису... Бледнову, - с трудом вспомнил Георгий фамилию именинника.
- Сначала расскажу о Панченко. Он тоже, как и княжна, ровесник революции, - усмехнулась Маруся. - Нет, скорее, он моложе ее. Выглядит на зависть молодым. Впрочем, какое мне дело, сколько ему лет, я его в качестве спутника жизни не рассматриваю. - Брошенный взгляд мужа ей совсем не понравился, надо было исправлять ситуацию, - мне и с этим мужем комфортно, - глупо пошутила она.
Муж шутки не оценил, с таким усердием хрустел капустным салатом, что супруга испугалась за его зубы.
- Вкусно? - заискивающе поинтересовалась Мария.
- Когда я ем, я глух и нем.
- Ты живой человек или робот?! - От злости Маруся с силой ткнула вилкой в жареную картошку на тарелке, и ломтики разлетелись в разные стороны, в том числе улеглись на стол. Маруся спокойно собрала картошку руками и запихнула в рот.
- И тоже чертит без очков? - миролюбиво спросил Георгий, наблюдая за первобытным ужином своей супруги.
- Ты о ком? - не сразу сообразила она.
- О Панченко, ровеснике революции.
- С ровесником я погорячилась, - сильно расстроилась Мария, будто перепутала отчество Президента при всем честном народе. Для успокоения, отпила из стакана клюквенного морса, вытерла тыльной стороной губы, приняла от мужа бумажную салфетку, благодарно кивнула и положила салфетку рядом с тарелкой. - Владимир Иванович Панченко - завхоз. Обслуживает все отделы, но по штатному расписанию числится в нашем конструкторском бюро. Классный старикан, чего не скажешь о полоумной княжне. Сказала бы я о ней еще пару нежных слов, да ты не разрешаешь... В общем, наша бабушка треснула коньячку, начала вспоминать свою бурную молодость, лезть к Панченко с вопросами "а помнишь?.." Потом потчевала нас похабными анекдотами, пела гнусные частушки. Денис, виновник торжества, вызвался отвезти ее домой на своей машине - он совсем не пил. Княжна согласилась, но перед уходом стукнула кулаком по столу и объявила, что хочет сказать тост за именинника. Ей показали пустую бутылку, она отмахнулась и взяла в руку чашку с недопитым кофе. И произнесла... тост. Хм... Начала говорить всё правильно, за здоровье, за успехи в работе, а потом ехидненько спрашивает у Дениса Бледнова: Почему ты до сих пор не женат? Он отвечает: Рано мне еще. - Понятно, ждешь, когда закон примут. - Какой закон? - не понял Бледнов. - Закон о разрешении однополых браков... Сказала и закатилась противным смехом. Уши от нее заложило. Мы все обомлели. Сидим и смотрим то на нее, то на Дениса.
- А он что, из этих?
- Не знаю, - покачала головой Маруся и гордо объявила, - в порочащих его связях замечен не был! И одевается он нормально, как все мужики. В туфлях на шпильках на работу не ходит, губы помадой не красит, бедрами не виляет.
- А с девчонками-коллегами заигрывает? - Не то, чтобы Жорику были интересны закулисные игры в дружном коллективе, спросил, чтобы жена знала, что ему интересно всё, что в разной степени к ней относится.
- С девчонками? - задумалась Маруся. - С кем ему заигрывать? Все незамужние девчонки мои ровесницы, за тридцатник перевалило. А Денису... в районе двадцати пяти. Мы для него уже старые. В смысле, не мы, они. Я не в счет.
- Но княжна не построила свои выводы на пустом месте. Наверное, ей что-то стало известно.
- Пьяные бредни.
- Думаешь? А мне кажется, что у княжны есть на него компромат. Придерживала информацию, а, приняв за воротник, своеобразно поздравила с днем рождения.
- Жорик, сколько она выпила?!
- Откуда я знаю! Меня там не было.
- Бутылка на толпу народа. Сильно не окосеешь.
- Учитывай возраст. Или ты намекаешь, что она изображала пьяную? Но зачем?
- С пьяной и взятки гладки. Мелет без раздумья, и наблюдает за реакцией.
- И какова была реакция у Дениса?
- Он побледнел, - подумав, ответила Маруся. - Потом сказал, что забыл, у него назначена встреча, и смылся.
- А княжна?
- Процедила сквозь зубы: "Молчание - знак согласия". Подхватила под руку Панченко, и они ушли. Мы быстро убрали со стола и тоже разошлись по домам. Никто тему сексуальной ориентации Дениса не поднимал. Всем было неловко... И всем хотелось раздавить этого болтливого таракана с подходящей фамилией. Интересно, тараканы-кровопийцы бывают?.. В нашем бюро точно вывелся единичный экземпляр. Надеюсь, этот экземпляр когда-нибудь нарвется на неприятность - против него выведут вакцину, и его существование, отравляющее жизнь нормальным людям, подойдет к концу...
Следующий день начался не как обычно. Первой на работу всегда приходила Тараканова, сегодня она задерживалась. Коллег сие обстоятельство не расстроило.
Панченко не появлялся. Он один мог рассказать, что произошло во время провожания, и почему княжна отсутствует.
Нелли Павловна Волнова хотела позвонить пропавшей Таракановой, но все дружно попросили ее этого не делать. Если старушка забыла, какой день недели, перепутала вторник с субботой, то пусть себе отдыхает. Без нее предприятие не перестанет слаженно работать.
Спустя полчаса в конструкторское бюро зашел молодой мужчина с толстой папкой под мышкой, за ним втиснулся Панченко...
Маруся Кузина позвонила мужу на первой паре, во время лекции, что ей категорически запрещалось. Георгий Анатольевич извинился перед студентами и вышел в коридор. Он не успел озвучить свое возмущение, жена сразу сообщила трагическим голосом:
- Тараканову убили. Ее нашли мертвой в прихожей собственной квартиры... Подробности письмом. - Даже в такой серьезный момент, не могла обойтись без своих крылатых выражений, выказывающих ее истинное состояние. Маруся находила смерть ненавистной коллеги забавной.
- Здрасте, приехали, - ввернул Жорик свою излюбленную фразу.
- Могла бы возмутиться по поводу твоего "здрасте, приехали", но не стану - в этом случае фраза уместна, - бодро заявила Маруся голосом физкультурника, предложившего перейти к следующему упражнению. - Жорик, я чего звоню-то. Сообщить новость, это понятно, хочу услышать твои соображения, ты же умный.
- Здрасте... Мария Витальевна, - запоздало опомнился Георгий, - если ты не забыла, у меня сейчас лекция.
- Подумаешь, лекция! У нас убийство! - с ноткой восторженного преимущества сказала Маруся Кузина. - Мы тут головы ломаем, кто мог ее убить? Уже вконец поломали, а к выводу не пришли.
- И много набралось кандидатов на роль убийцы?
- Все наши плюс завхоз, который сопроводил ее вчера до подъезда. Еще хорошо, что босса нет - на одну кандидатуру меньше.
- Тараканова могла покончить жизнь самоубийством, - разумно рассудил кандидат технических наук. - Этот вариант не рассматривали?
- Княжна - самоубийца? Это анекдот из двух слов, - пробубнила Мария. - Жорик, ты представляешь, ни один человек не удивился, не пожалел несчастную старушку. Включая меня. Странно, да? И страшно. Неправильно это.
- А завхоз?
- Да, завхоза новость убила. Даже пришлось в медпункт отправить. Но завхоз - исключение.
- Значит, с ним у княжны сложились дружеские отношения. Позже и до вас дойдет, что случилось, и тоже станете ее жалеть. Плохая, хорошая она была, но все-таки человек... Маш, ты извини, меня студенты ждут.
- Ладно, иди к своим студентам. Но если умная мысль в голову придет, сразу звони.
- О чем ты?! Я вашу княжну никогда в глаза не видел. Знаю ее только с твоих слов.
- Надо было пригласить ее в наш дом, чтобы ты с ней познакомился?! - завелась Маруся. - Можно подумать, чтобы расследовать убийство, нужно обязательно быть с пострадавшим "на дружеской ноге"!
- Милая, не пытайся испортить о себе впечатление. Я знаю тебя пятнадцать лет, и не изменю своего мнения о твоих умственных способностях.
- Жорик, я тупая, я никак не могу изменить конструкцию... - перескочила Маруся на свою нелюбимую работу, полную сложных проблем. Но доцент кафедры "Сопротивление материалов" ее резко перебил:
- У тебя все получится! Ты умная, ты старательная, ты усидчивая.
- Ты переоцениваешь мои силы.
- Нисколько. Как бы ты не относилась к Таракановой, - повторился он, - ты все равно переживаешь. Все мысли заняты убийством, потому и не можешь изменить свою конструкцию... И не усердствуй. Переключись на что-то другое.
- Ты прав! Я займусь расследованием убийства этой полоумной. Тем более, босс в командировке, не перед кем строем ходить.
- Займись, вдруг найдешь свое призвание, - неожиданно разрешил Жорик. Предлагая переключиться на что-то другое, он вовсе не имел в виду любительское расследование, подразумевалась профессиональная сфера деятельности супруги, включающая в себя предостаточно разной сложности конструкций, требующих осмысления, воспроизведения, доработки.
- Думаешь, у меня получится? - настороженно вопросила супруга, не надеясь на свой хороший слух.
- Ты целеустремленная. Единицы студентов, ничего не смыслящих в электротехнике, способны получить по экзамену пять баллов, - вспомнил былое бывший студент, ныне преподаватель, лишь бы поскорее отделаться.
- Причем здесь электротехника. В тот раз я просто вызубрила предмет без понимания, - не впервые призналась Мария без всякой гордости собой и отключилась. Возвращаться в студенческое прошлое ей не хотелось. Все пять студенческих лет Маруся пахала, как папа Карло. Учеба давалась ей с величайшим трудом...
Маруся деловито вернулась в свой кабинет, где сидели все восемь притихших коллег. С начальственным видом обозрела их, и, ничего не сказав, устроилась на своем месте. Уставилась на экран монитора, делая вид, что погрузилась в работу. На самом деле написала электронное письмо подруге Ирке Оплеуховой, которая давно нигде не работала. Получила диплом о высшем образовании, выскочила замуж за миниолигарха, нарожала ему троих детей и целыми днями сидела в соцсетях. За детьми ухаживала Иркина мать, ей помогала помощница по хозяйству с неограниченными обязанностями.
Иркин муж звался Карпом. Когда Маруся впервые услышала его имя в сочетании с фамилией, то несколько раз повторила сочетание - попробовала на вкус, потом до боли прикусила губу, чтобы не загоготать и не обидеть подругу, решившую тоже стать Оплеуховой. Ирка восторженно говорила о будущем супруге, Маша турзучила губу. В образовавшуюся паузу плавно льющейся речи подруги Маша вставила свое "бывает". Что бывает, почему бывает, как это "бывает" относится к Ирке, саму будущую Оплеухову нисколечко не интересовало. Она была влюблена в мужчину, который был старше на пятнадцать лет, и с чужим мнением, пусть и завуалированным, не считалась.
Оплеухов оказался мужиком "без кандибоберов", на миниолигарха совсем не тянул, пальцы не гнул, с друзьями своей обожаемой супруги быстро нашел общий язык. С Жориком они сошлись на пристрастии к рыбалке. Недалеко от загородного дома Оплеуховых разливался во всей своей тиновой красе заброшенный пруд, до которого никак не доходили руки занятого олигарха. Только Ирка имела влияние на мужа, и могла настоять на приведении пруда в божеский вид. Но она предпочитала проводить отдых на заморских курортах. Для рыбалки годился и такой пруд, девственно запущенный...
Заскучавшая в деревне "барыня" мигом сбросила с себя сонное оцепенение, и написала ответ на сообщение об убийстве Таракановой, о которой слышала много "лестных" слов от подруги. Ответ содержал следующее: "Ну, и дела! Признайся, твоих рук дело?"
Маруська Кузина хмыкнула, чем приковала к себе внимание коллег, поочередно побывавших в кабинете временно отсутствующего руководителя, где проводился допрос. Причем Машу долго томили, вызвали одной из последних, и держали дольше всех. Видимо, нашлись "доброжелатели", нашептали полицейскому о взаимной "симпатии" двух разновозрастных женщин. После допроса никто не обронил ни слова. Все коллеги привычно занимались своими делами, словно убийство не было чем-то из ряда вон выходящим. Маруся решила, что коллеги переваривают свои ответы на каверзные вопросы следователя. Она свои ответы не переваривала, осторожно приступала к собственному расследованию убийства и искала соратника.
"Признаваться" даже в шуточной форме Кузина не решилась - мало ли что, вдруг они "под колпаком" у следователя с милой фамилией Антошкин. Минут пятнадцать после беседы с ним Маруська про себя призывала Антошкина "копать картошкина", для складности. И удивлялась своему нервно-возбужденному состоянию, порывалась всерьез заняться своими непосредственными обязанностями, но мысли улетали в известном направлении. Как вычислить убийцу Таракановой, Маруся пока не знала. Как не знала всех тонкостей этого дела. Но речь о самоубийстве не шла, иначе уголовное дело не возбуждалось.
Выпытать у следователя подробности не удалось никому из сотрудников, включая завхоза Владимира Ивановича Панченко, единственного из всех пустившего скупую мужскую слезу и забросившего под язык прозрачный шарик валидола. Волнова потянула его в медпункт, он ей подчинился. Прошло часа два, а Панченко все не возвращался. Маруся несколько раз стучалась в его каморку, но ей никто не открыл. Улучила момент, когда в коридоре никого не было, и заглянула в замочную скважину. Ее встретила темень с привкусом мокрых веников.
Обо всем этом Кузина отписалась Ирине, не забыв изложить свои планы. Маруся не сомневалась, что Ирка к ней примкнет. Заскучавшая в соцсетях Оплеухова готова была "рыть землю". Кузина от нее не отставала, позабыв о проблемной конструкции. Подруги договорились встретиться после работы, чтобы обмозговать предстоящее расследование убийства.
Заручившись поддержкой жены миниолигарха, Мария Витальевна прихватила чашку и отправилась в холл, где стоял кулер с водой. По дороге вновь дернула дверную ручку завхозовой каморки - безуспешно попыталась попасть внутрь, и едва не выронила от возмущения чашку из рук. У нее к нему куча вопросов, а он в медпункте прохлаждается. И снова не затруднилась подглядеть в замочную скважину. И опять темень с привкусом мокрых веников. И еще чего-то непонятного, по запаху химия какая-то. Или на парфюм, которым полили потное тело. Маруська покопалась в ощущениях и поняла одно - запах ей не нравится. И надо во что бы то ни стало открыть дверь и посмотреть, что нового появилось в каморке в перерыве между первым и вторым подглядыванием. А вдруг там очередной труп? Теперь милого завхоза. Он мог наложить на себя руки после зверского убийства коллеги, с которой он был дружен многие годы. Или его кто-то убил.
- Он слишком много знал, - вдохновенно процитировала Маруся, шокировав молоденькую девицу, которая недавно устроилась в бухгалтерию. Девица напоминала драную кошку, которая и куста боится. Естественно, кошка не могла заинтересовать Дениса Бледнова, которого накануне обвинили в нетрадиционных связях. Марусю порадовало, что новая бухгалтерша выглядит, как драная кошка - конкуренток она не любила.
Маруся решила во чтобы то ни стало попасть в каморку завхоза, чтобы убедиться в отсутствии трупа. Панченко был ей симпатичен, его судьбы сильно беспокоила.
Запасной ключ имелся у вахтера. Маруська это знала. Как знала и то, что вахтер Михал Михалыч, а попросту дядя Миша, ключ "кому попадя" не дает. Кузина не была ответственным лицом за интересуемое ее помещение. Ответственным лицом был незаменимый Владимир Иванович Панченко. На крайний случай начальник, он же руководитель всех проектов конструкторского бюро на предприятии по производству нестандартного технологического оборудования для одного из ведущих брендов российского сельхозмашиностроения. Была еще одна персона - генеральный директор предприятия, перед которым автоматически распахивались все двери, но обращаться к большому человеку с такой мелочью Кузина, естественно, не решилась.
Большого человека звали Моисей Михаэлевич Новляндский, за глаза - Пророк. Поговаривали, что Новляндский, будучи молодым специалистом, как это случалось в прежние времена, был прикреплен к старшему товарищу, а именно, к княжне Таракановой. Она с удовольствием взяла шефство над симпатичным чубатым парнем, холостым-неженатым. В ту пору ее возраст перевалил на пятый десяток, но ее сей факт нисколько не смущал, он смущал самого молодого специалиста. Пришлось срочно жениться на горластой девице из планового отдела. Девица звалась Розой, обладала не только зычным голосом, но и шипами, о которые укололась Тараканова, посягнувшая на чужое добро. Роза быстро дала понять, кому это добро принадлежит. Роза родила Пророку сына Семена. Два года назад Семен женился и укатил на ПМЖ в Израиль, огорчив своих родителей. В Израиле жили тесть и теща. Обо всем этом коллегам сообщила княжна, учинявшая бывшему подопечному допрос с пристрастием при каждой встрече.
Надо бы сообщить Новляндскому об убийстве, - подумала Маруся. - Постепенно перейти к завхозу. Дескать, переживаю за него, вдруг сердечный приступ от неожиданного известия... Хочу проверить его каморку, а вахтер ключи не дает... Что это я! - опомнилась она. - Первым, кто узнал о трагедии с Таракановой, был генеральный директор. И с какой стати я приду к нему с требованием открыть каморку!.. Ладно, никуда не пойду, займусь своими непосредственными обязанностями, рабочий день быстро пролетит... Не могу я заниматься всякой ерундистикой. Такие дела творятся в нашей некогда тихо-интеллигентной организации, а я буду заниматься никому ненужной конструкцией. Отложим думы о безвременно покинувшей нас княжне в сторону и займемся гражданином Панченко, который накануне ушел вместе с Таракановой. Владимир Иванович рассказал и нам, и следователю, что проводил свою старинную знакомую до подъезда. Еще он заявил, что эта знакомая внезапно отрезвела, едва они вышли из проходной предприятия. О чем говорили по дороге? Этого никто, кроме следователя, не знает. И что можно обсудить за пятнадцать минут?
Тараканова жила в одном из домов, построенных предприятием для своих сотрудников в лучшие времена, в семидесятые годы прошлого века. Пятиэтажный кирпичный дом стоял среди себе подобных. В соседнем подъезде жил Пророк, желающий быть ближе к народу. Но народ знал, что Пророк выстроил нехилый домик на своем садовой участке. Садовое товарищество было организовано в середине восьмидесятых годов. Участки получили почти все желающие, включая будущего гендиректора, который в ту пору уже ушел из-под крыла Таракановой и занимал должность зама главного инженера завода. Спустя годы выкупил у соседа по даче кусок землицы, и приступил к строительству сказочной избушки. Сказочной, потому что была она обшита деревом. И внутри всё было из дерева. Об этом коллегам сообщила Тараканова, побывавшая у Новляндских на торжестве по случаю новоселья. Никто не подумал, что ее пригласил Пророк из благодарности и уважения - сама напросилась, а он, будучи человеком воспитанным, будто бы сам проявил инициативу, предложил присоединиться к честной компании. Понадеялся, что пожилая дама откажется. Не тут-то было! Приперлась и принялась наблюдать за всеми. На следующий день бурлила положительными эмоциями, восторгалась домом, гостеприимными хозяевами, о гостях ничего не рассказывала - ни на кого не накопала компромата. Достойные люди в любой ситуации ведут себя достойно, а недостойным только повод дай, - вскользь обронила она, несмотря на то, что никто не засыпал ее вопросами.
Новоселье случилось еще на заре неудавшейся карьеры конструктора Кузиной, буквально в первые дни ее прихода на предприятие. Тогда она, вообще, не могла понять, о ком рассказывает пожилая седовласая дама, проведшая ночь с бигуди на голове. Маруське показалось, что дама стянула бигуди, а расчесаться забыла. Во время ее красноречивого доклада скрутки на волосах потрясывались в такт. Уже после поняла, что дама всегда приходит с такими буклями на голове, покрывая голову косынкой или шапкой, в зависимости от времени года, а в стенах любимого предприятия аккуратно расчесывает волосы и активно сбрызгивает их лаком. Никакой косметикой Тараканова не пользовалась, лишь водила помадой по губам. С годами оттенки помады становились приглушеннее, а лицо бледнее и бледнее. Только во время нападок на коллег, княжна розовела. И скидывала несколько лет со своего уважаемого возраста. Мария считала, что она нарочно цепляется ко всем - заряжает свою батарейку, обещавшую в скором времени окончательно "умереть" без возможной замены.
Доцеплялась, - мысленно вынесла вердикт Кузина. Отлепилась от двери завхозовой каморки, налила из кулера воды в чашку и вернулась на свое место, про себя напевая одну из песен мюзикла "Чикаго": он сам нарвался, он сам нарвался, и в этом нашей нет вины. Да будь вы сами на нашем месте, вы поступили бы так, как мы.
Голова начинающего сыщика работала четко. Все легче легкого, Тараканову убил кто-то из нас. Княжна поймала коллегу на крючок - узнала что-то... очень нехорошее, компрометирующее приличного на вид человека, и начала его завуалировано шантажировать. Он устал от ее намеков-недомолвок и отправил к заждавшимся на том свете родственникам.
Маруся сверлила взглядом кульман, за которым работала княжна, и цедила теплую воду из чашки. Во второй раз пропела про себя слова песни из "Чикаго" и закончила вслух, четко выговаривая фразу:
- Я сняла со стены дробовик и прострелила ему башку.
Естественно, никто из присутствующих не подумал, что это продолжение слов песни, пропетой про себя. Они приняли всё, как признание, и уважительно-сочувствующее уставились на "убийцу". Только Денис Бледнов удивленно протянул:
- Так нашу бабушку застрелили?
- Понятия не имею, - передернула плечами Мария Витальевна. До нее, наконец, дошло, что она опростоволосилась, а коллеги сделали поспешные выводы. - Товарищи дорогие, вы в своем уме?!
- А ты? В своем? - насмешливо спросила Евдокия Кабачкова. Маруся приятельствовала с ней на работе, вне работы они не пересекались. С разницей в несколько дней девушки устроились на предприятие, и это обстоятельство их сразу сблизило.
- Вчера пересматривала мюзикл "Чикаго", и теперь песни из этого мюзикла крутятся в голове, - нашлась Кузина и, отступив от ненужной темы, высказалась, - может, уберем отсюда кульман, чтобы глаза не мозолил.
- Я не против, - поддержала ее Кабачкова. Другие тоже были не против, но переложила действия по разбору чертежной доски и ее увозу за пределы конструкторского бюро на плечи завхоза Панченко.
- Кстати, - вспомнила сыщица, - кто-нибудь знает, куда подевался Владимир Иванович?
- Я отвела его в медпункт, - напомнила Нелли Павловна Волнова, сердобольная женщина предпенсионного возраста. Она мечтала поскорее уйти на пенсию, чтобы всю себя посвятить любимым внукам, которых у нее было трое или четверо, все давно сбились со счета. Шеф не загружал работой конструктора первой категории, большую часть рабочего времени она вязала носки своим внукам и давала дельные советы начинающим и не особо сообразительным сотрудникам. В свое время она "хватала звезды с неба", но вмешались обстоятельства, пришлось расставить прерогативы. Преданность профессии ушла на задворки. Перемены начались с беременности дочери, еще совсем молоденькой девятнадцатилетней девушки. Она едва не лишилась первенца. Беременность протекала тяжело, мать опекала ее, не давала ступить и шага без нее. Будущая бабушка поняла свое главное призвание, но бросить прибыльную работу не могла. Следующая беременность дочери, а потом и невестки, проходили гладко, но мать и свекровь в одном лице это не успокоило. Бабушка получилась из нее просто сумасшедшая.
Волнова была вторым по списку, после Панченко, человеком в дружном коллективе конструкторского бюро к кому не цеплялась погибшая Тараканова. Поговаривали, что в далеком прошлом между ними случился жесткий конфликт. Подробностей никто не знал. В ту пору Нелли была молоденькой инженершей, а Инга Генриховна зрелой женщиной со стажем и уже с "вредными" привычками. Подробностей никто не знал, но все догадывались, что Нелли вышла победителем в схватке. Инга Генриховна Тараканова начала сторониться своей более молодой коллеги, делала вид, что ее не существует.
Не так давно Тараканова прервала обет молчания, и бросила реплику - дескать, некоторым всё позволено, раз им гендиректор покровительствует.
Народ покопался и выкопал следующее: гендиректор Новляндский в студенческие годы учился у одной группе с супругами Волновыми. Их особых отношений никто не замечал, Нелли Павловна держала дистанцию. Чего не скажешь о навязчивой Инге Генриховне, которая не ограничивалась одним приветствием, постоянно задевала занятого директора, при этом величественно поглядывала на бегущих мимо сотрудников предприятия. В своем тесном конструкторском кругу не упускала момента, чтобы не рассказать о крепкой дружбе с большим начальником. И в очередной раз поделиться воспоминаниями о посещении директорской дачи. Одно и то же по сто двадцать пятому разу. И подчеркивала, что четы Волновых на торжестве не было...
- Пожалуй, я схожу в медпункт, - сообщила громким голосом Кузина. - Проверю, как там наш Владимир Иванович.
Маруся выскользнула из конструкторского бюро, в очередной раз подергала ручку завхозовой двери, в очередной раз принюхалась, приложив нос к замочной скважине. Смесь трех запахов снова заставила ее забеспокоиться...
В медпункте было тихо. Здесь царили привычные медицинские запахи. Дверь в кабинет была распахнута, за столом сидела медсестра Тамара и что-то писала в тетради большого формата. Доктора Звенигородской видно не было.
- Чего тебе? - недружелюбно спросила Тамара, исподлобья взглянув на подкравшуюся Кузину. Маруська часто обращалась к медсестре за помощью - та делала ей инъекции, прописанные гинекологом. Не за спасибо, конечно. Поэтому Тамара благосклонно относилась к появлению пациентки. Но не сегодня.
- Что-то случилось? - спросила Кузина, зашмыгивая в кабинет и устраиваясь на стуле у стола медсестры.
- Нагоняй получила от доктора.
- По делу?
- Если бы. - Тамара понизила голос, - она как с мужем поцапается, так на мне зло срывает.
- А Звенигородская разве замужем?
- Как сказать. У них гостевой брак. Редко встречаются, но метко. Об их общении я узнаю первая... Так чего ты хотела?
- Пришла Панченко сопроводить до места работы.
- Проснулась, он ушел давно. Я ему укольчик сделала, он полежал на кушеточке, сказал, полегчало, и отчалил. Не забыл меня по мягкому месту стукнуть, все как обычно. Значит, оклемался. Ищи его в своих пенатах.
- Кто стукнул по мягкому месту? - не поняла Кузина. - Наш старичок Панченко тебя по мягкому месту?
- Ха, старичок! Все бы были такими старичками. Будто ты не знаешь, что он ходок. Сейчас не то, что раньше, чуть остепенился, но своего не упустит, если женщина того стоит.
- Быть такого не может! Он хороший дядька, порядочный.
- Если он тебя стороной обходит это ни о чем не говорит.
- Пойду, поищу его.
- Пойди, пойди. Настойчивее постучи в его кабинет, может дверь и откроется. Если он... с делами уже управился.
- Тамара, не сплетничай!
- Не сплетничаю я, - обиделась медсестра. - Иди уже, у меня дел по горло.
Болтушка-простушка, - подумала о Томе Маруся. Как бы не злилась, ее словам поверила, потому что Тамара никогда не обсуждала своих пациентов, и не пациентов тоже не обсуждала. - Вот тебе и тихоня Панченко, старичок-лесовичок... А Томкина болтливость мне на руку. Значит, есть в жизни нашего завхоза темные пятна, о которых не всем известно. В число осведомленных личностей входит Тараканова, которая всегда сует нос не в свое дело. Она что-то прознала о темной стороне жизни Панченко и пригрозила поделиться информацией с заинтересованным лицом. Нет, не с женой завхоза - раз он такой любвеобильный, жена о его походах налево осведомлена, не пыхтела в молодости, сейчас и подавно не пыхтит, рукой махнула. Остается муж любовницы. У них гостевой брак. Но брак. Все мужчины собственники, не любят когда берут их собственность без спроса. Могут и шею свернуть. Был Панченко, и весь вышел. И мне кажется, я нашла убийцу Инги Генриховны Таракановой.
Впервые Маруся мысленно назвала ее официально, как положено, без всяких кличек, характеризующих ее "положительные" качества, принадлежность к высшему сословию и престарелый возраст.
Очередным доказательством вины Панченко является его внезапная болезнь со скоростным излечением, - подвела доказательную базу Кузина, поднимаясь по лестнице в конструкторское бюро. - Разыграл спектакль в присутствии следователя Антошкина - дескать, сражен новостью о смерти своей давней коллеги. Но не доиграл спектакль до конца, превратил драму в водевиль, когда зрители разошлись.
Томка предложила барабанить в дверь, - вспомнила Маруся, оказавшись на своем этаже, - а я поступлю иначе. Спрячусь в укромном месте и подожду. - Она повертела головой в поисках укромных мест. Длинный широкий коридор с многочисленными дверями был пуст. В углу стоял кулер, за которым не спрячешься. Неподалеку от кулера находился кофейно-снековый автомат. - Вполне сойдет для пряток, - решила тайная наблюдательница за завхозами. - Опять же можно сделать вид, что раздумываешь над выбором, ежели тебя застукают. Не век же мне здесь торчать, надеюсь, они не будут весь день предаваться любовным утехам. Хотя, начальство в командировке, контроля нет... Но возраст! Надо себя беречь, дорогой товарищ Панченко, - мысленно обратилась к стареющему мужчине инженер-конструктор второй категории. - И перед коллегами неплохо бы помелькать, чтобы не забеспокоились, шум не подняли, домашний телефон не оборвали. Что вы тогда супруге скажете? Она вам точно найдет, что сказать. Кабелина ты старый, и когда ж ты угомонишься?! Так и скажет. И скалкой по лбу приложит. Но разве вас такими словами и ударами проймешь! Умирать будете, но женщин не преминете ущипнуть за мягкое место.
Все внимание Маруси было приковано к кофейному автомату. Со стороны любой бы понял, что выбор весьма затруднителен. Ничего странного. Но Марусю не занимали ни капучино, ни латте, ни горячий шоколад. Ее занимал Владимир Иванович Панченко, на которого она собралась возложить убийство Таракановой. Она представляла себя не сыщицей, а писателем детективных романов, который сам решает, кого казнить, кого миловать. Панченко казался ей подходящей кандидатурой на роль убийцы. Кто заподозрит пожилого человека, отзывчивого, покладистого? Никто! Раз никто, то выбор правильный. Так всегда бывает в романах Агаты Кристи: под подозрение попадают все, кроме главного виновника "торжества".
Сзади послышался скрип, Кузину ветром сдуло - спряталась за кофейным аппаратом. Дальше скрипа дело не пошло. Она выглянула, и увидела спину Дуси Кабачковой. Она шла по коридору прочь от того места, где притаилась Кузина, и тихо разговаривала по мобильному телефону.
- Молодец. Евдокия, - шепотом поблагодарила за идею Маруся, и тоже решила позвонить. Естественно, выбранной жертве. Почему бы мне ему не позвонить, - обычным голосом рассудила она, не боясь быть услышанной. - Я имею право потревожить завхоза в рабочее время? Имею. Допустим, предложу разобрать на запчасти кульман Таркановой, который беспокоит и без того взгрустнувших сотрудников. Надо срочно убрать с глаз домой этот устаревший предмет интерьера, он же раздражитель.
Мобильный Панченко был отключен.
- Кто бы сомневался, - пробубнила себе под нос Мария Витальевна. - Чтобы от процесса не отвлекали, он вырубил мобильник... Странно, что я проглядела интерес Панченко к противоположному полу. Неужели я одна такая безглазая, ненаблюдательная?
Маруся тесно общалась с одной Кабачковой, которая не являлась распространителем информации. Женщины обсуждали наряды. Дуся Кабачкова прекрасно шила, принимала заказы от модниц и неплохо зарабатывала. На работу приходила, чтобы отдохнуть, сменить напряженную обстановку на расслабленно-разряженную. Босс загружал работой тех, "кто везет", остальные были на подхвате. Но и получали соответственно. Бросать работу Евдокия и не думала. "Трудовая книжка должна лежать в отделе кадров, стаж должен идти. А шитье приносить не только удовольствие, но и приличный доход", - говорила она приятельнице.
Кабачкова рассказывала о своих заказчицах, их капризах, своей выдержке. И конечно, показывала фотографии своих работ. Кузина не понимала, зачем человеку с творческими талантами заниматься скучной технической рутиной. Но Кабачкова утверждала, что смена деятельности благотворно влияет на процесс создания новых фасонов одежды...
Маруся задумалась и не заметила Дениса Бледнова, который стоял перед ней и пристально рассматривал, как статую в музее. Статуя ожила, оторвала плечо от кофейного автомата и дерзко предложила:
- Иди куда шел.
Денис с места не сдвинулся, покачал перед ней полиэтиленовым пакетом с пирожками и спросил:
- Будешь? - При этом растянул пакет двумя руками, предлагая угоститься. Маруся автоматически вытянула пирожок и надкусила.
- С повидлом, - зачем-то сообщила она с набитым ртом. - Ты Панченко не видел?
- Чего ты так переживаешь, найдется твой Панченко, никуда не денется.
- Панченко такой же мой, как и твой. Я спрашиваю - видел или нет, мне твои комментарии до лампочки.
- Кажется, видел. Когда шел в буфет, он в конце коридоре мелькнул, в районе туалета. В мужском туалете бачок протекает.
- Иди в туалет, проверь, там он или нет.
- Делать мне больше нечего, я чаю с пирожками хочу!
- Потерпишь, - гаркнула Маруська и вырвала из рук молодого человека пакет с пирожками.
Пришлось ему идти в мужской туалет и проверять. Маруся топталась неподалеку.
- Нет его там, - сообщил Бледнов и мокрыми пальцами осторожно забрал у нее свое богатство.
- Где он может быть? - призвала она к ответу несведущего человека. Но несведущий человек проигнорировал ее требование, он мечтал о чае с пирожками, поэтому, не одарив ее взглядом, заспешил на свое рабочее место. Маруся, напротив, привычно застыла, как изваяние, но не упустила случая насладиться зрелищем - проводить взглядом крепкую мужскую фигуру немаленького роста.
И вдруг запоздало задумалась: почему никто не снует туда-сюда? Почему повисла такая звенящая тишина? Ответ нашелся быстро, когда молодая женщина взглянула на круглые настенные часы. Оказалось, давным-давно наступило время обеденного перерыва. От перерыва осталось всего-то пятнадцать минут. Но до еды ли было сыщице-романистке Кузиной. Мысли о Панченко затмила новая идея. Нашелся еще один подозреваемый в убийстве Таракановой. Или правильнее сказать - в команде подозреваемых произошла замена: вместо Владимира Ивановича Панченко на роль убийцы выдвигается Денис Бледнов. Кандидатура завхоза отпала по одной веской причине - он вчера провожал погибшую до дома, подозрения тотчас падут на него. Он не дурак, так подставляться не будет. Иное дело Денис Бледнов. Когда княжна очернила его грязными намеками, он сразу улизнул, пренебрегая просьбой коллег проводить полупьяную старушку. Почему бы не подождать ее в подъезде? Ждать пришлось недолго. Старушка поднялась на свой этаж, открыла дверь, убийца незаметно приблизился и... умертвил ее. Потом отодвинул тело и прикрыл дверь.
- Маш, ты чего здесь стоишь? - прервала ее размышления Евдокия.
- Стою, - нашла подходящий ответ Маруся, сбросила оцепенение и протараторила, - Дуся, а ты не знаешь, как убили Тараканову?
Сама не поняла, почему обратилась с этим вопросом к человеку, который увлечен только дизайном одежды. С какого перепуга следователь Антошкин с нею бы разоткровенничался? Собралась как-то оправдать свой "интерес не по адресу", но Кабачкова ее опередила:
- Не у одной тебя все мысли заняты убийством.
- Да уж...
- Вот и наша Нелли...
- А что Нелли?
- Поделилась с нами информацией, полученной от следователя. Ты как раз в медпункт метнулась.
- Волнова? И что за информация? - Мария вскинула брови, спрятав их под челкой - выказала свое крайнее удивление. Как будто Нелли Волнова призналась в преступлении.
- Оказывается, убитую княжну обнаружила соседка, пожалевшая любимца Таракановой, кота Федьку, вернувшегося с прогулки и орущего под дверью. Жалостливая соседка позвонила в дверь, потом начала стучать, в итоге дверь распахнулась сама собой. И перед ней предстало страшное зрелище. - Евдокия смотрела на подругу широко открытыми глазами, полными ужаса.
- Что дальше? - по-деловому осведомилась сыщица-романистка.
- Далее нам неведомо. Это всё, что удалось Волновой вытянуть из Антошкина. Волнова недолго боролась с желанием нам разболтать, посчитала полученные сведения не большой государственной тайной, и красочно описала нападение злоумышленника на старушку, чей кот первым почуял неладное. Не исключено, что следователь ей поведал еще кое-что, но мы пока об этом не узнали. Ты же знаешь Волнову, она выдает новости по крупицам. Комментировать слова Нелли никто не стал. Один Панченко удивился, в чем причина расположенности следователя к Волновой. На что та отреагировала без промедления, бросив привычное "попрошу без намеков". А потом добавила: "Я спросила, Антошкин ответил".
- Можно подумать, она одна такая любознательная. Я тоже спрашивала, но все мои поползновения следователь пресекал на корню. Будто я лицо заинтересованное и, обладая информацией, могу влиять на следствие.
- А то ты не знаешь Волнову, у нее что родственников, что друзей - половина города. Не исключаю, что Андрюшкин входит в число друзей родственников.
- В принципе, какая нам разница, кем он ей приходится. Жаль, не была до конца откровенной. Может, подъехать к ней? Как думаешь?
- Попытайся... Ты уже обедала?
- Пирожок с повидлом съела, Денис угостил.
- Пошли чайку попьем.
- Иди, я сейчас.
Евдокия не успела далеко отойти, как ее окликнула Маруся.
- Дуся, ты что-то говорила о Панченко?
- Ну да. Он заподозрил Волнову в связи с Антошкиным. - Евдокия Кабачкова сдержанно улыбнулась, для широкой открытой улыбки было не то время.
- А сейчас он где?
- Как где? - удивилась Кабачкова, засомневавшись в умственных способностях подруги, - там же, где и всегда. Чем он занимается в обеденный перерыв?
- И ты ОБ ЭТОМ знаешь? - закатила глаза Кузина. - Одна я, как белая ворона...
- Слушай, белая ворона, с тобой всё в порядке?
- Да, а что?
- А то! Панченко играет в шахматы в комнате отдыха на протяжении всех лет, что мы здесь работаем. Его пристрастия не изменят ни землетрясения, ни гром с молнией, ни даже не убийства.
- Точно, как я могла забыть, - сокрушенно покачала головой Маруся. - А до шахмат он был в нашем кабинете?
- Да, разбирал кульман Таракановой. Мы его попросили. Но прервал свое занятие в двенадцать, когда подошло время обеденного перерыва, сказал, потом доделает. Бросил инструмент и ускакал играть в шахматы.
- Странно, что я его не встретила по дороге в медпункт.
- Он мог куда-нибудь заглянуть. - Дуся дернула головой в сторону мужского туалета.
- Денис говорил, что там бачок протекает, - вспомнила Маруся. - Наверное, он занимался бачком, а мы решили, что он еще в медпункте. Тома сказала, что он ушел за полчаса до моего прихода. Перед тем, как туда отправиться, я проверяла, Панченко в его коморке не было... Если он не занимался ремонтными работами, но где он пропадал до того, как зайти к нам в кабинет?
- А то у него дел мало, - быстро отреагировала Дуся встав на защиту безответного умельца на все руки.
- Что дел, что интересов... разного характера у Панченко с головой, - завуалировано высказалась Маруся. - Слушай, Дусечка, а ты ничего подозрительного в коридоре не заметила?
- А что ты подразумеваешь под подозрительным?
- Допустим, человека, который вел себя неадекватно. Или выглядел необычно.
- Ага, проходил тут один в маске-фантамаске и с автоматом Калашникова на груди. Искал тебя, - заговорщицки доложила подруга.
- Шутить изволите. Если есть, что сказать, то говори, - насупилась Кузина, чьи мысли занимало расследование-сочинение. Она еще не определилась, чем именно хочет заниматься: сочинением детективной истории, в основе которой лежит реальное убийство, или планомерным расследованием настоящего убийства без личностных отношений к коллегам.
- Не знаю, что считать подозрительным... Ладно, мое дело сказать, а тебе решать. Я вышла в коридор к кофейному автомату, когда Панченко только приступил к работе, начал раскручивать болты. При этом издавал такие зубодробильные звуки, что моя и без того опухшая голова, еще больше увеличилась в размере. И кого я увидела в коридоре?! Нашу докторшу, Звенигородскую. Еще подумала, что кому-то заплохело, вот ее и вызвали. Но в ее руках не было ничего. И вспомни, она приходит сюда в редких случаях, чаще Тамара.
- Как она выглядела?
- Так, словно ее только что вытащили из стиральной машинки. Я еще подумала, что попалась взбалмошная пациентка, которая сошлась с ней в рукопашной. И еще парфюм, - подкатила глаза Евдокия. - Это что-то с чем-то, скажу я тебе. Купалась она в нем что ли?! Нельзя же медицинскому работнику любого ранга обильно поливать себя духами. Такой запах способен свалить с ног здорового человека, чего уж говорить о больных, с которыми ей приходится иметь дело. У меня после ее шествия по коридору в носу засвербело, про голову я, вообще, не говорю. Доконали меня и завхоз, и врачиха. Двойной кофе спас... Но все равно чувствую себя не комильфо. Как думаешь, может мне отпроситься после обеда? Мастер-ломастер снова придет и начнет курочить кульман.
- Вот значит как. Тогда я начинаю кое-что понимать.
- Маша, я правду говорю - голова раскалывается. Я ничего не придумываю.
- О Звенигородской тоже правду сказала, не присочинила, чтобы найти причину слинять с работы?
- Век воли не видать, - поклялась Дуся без намека на веселье. Мина на лице была скорбно-сочувствующей, будто она стояла перед гробом безвинно почившей Таракановой.
- Хотелось бы мне столкнуться с докторшей нос к носу.
- Сдалась она тебе...
В голове Кузиной всё стало по местам: Панченко водил лямур-тужур с докторшей в своей каморке. Потом он вышел, занялся разборкой кульмана, а его любовница Звенигородская кое-как привела себя в порядок и поспешила в медпункт. Как назло в коридор вынесло Кабачкову, у которой разболелась голова от громких звуков. И еще Маруся вспомнила, что с обратной стороны двери каморки завхоза, в районе замочной скважины, куда она заглядывала и принюхивалась, прибит кусок черной резины, не позволяющий любопытствующим особам подглядывать за происходящим внутри.
Да, правильно я исключила из списка подозреваемых Панченко, - подумала Маруся. - Как я уже говорила, он не полный дурак, и нервная система у него крепка, как стальной канат. Даже такой вздорной особе, как княжна, ни разу не удалось вывести его из себя. Шантаж? Панченко давно перестал бояться. В его возрасте любовные связи не порочат, волей-неволей мужчиной-любовником в летах начинаешь восторгаться. Именно сегодняшняя утеха подтверждает его непричастность к убийству. Только законченный рецидивист будет заниматься любовью с женщиной после совершенного деяния с летальным исходом.
Так решила сыщица-романистка.
Но червячок сомнения все-таки остался. Старушка Тараканова попыталась затянуть к себе Панченко, он ее слегка оттолкнул от себя. Она завалилась и шмякнулась башкой о некий предмет мебели. Панченко струхнул, оставил всё как есть и улизнул. А сегодняшний "блицтрах" использовал для снятия нервного перенапряжения.
Инженер-конструктор второй категории окончательно запуталась. Если по чесноку, то Панченко в роли убийцы, пусть убийство произошло по неосторожности, ее не устраивал. Убийца должен быть гадким внутри, обворожительно-загадочным внешне. Чтобы никто не догадался. Завхоз был положительным во всех отношениях, и внутри, и снаружи красив. Маруся помнила, как он ее помогал в сложных ситуациях, как умел подобрать ласково-утешительное слово. Терпеливо учил ее играть в шахматы. Не его вина, что ученица не превзошла учителя. Ученица быстро загорелась и быстро потухла. Сменила шахматы на настольный теннис. В теннис Маруська играла целых три месяца. Теннисный стол стоял в комнате отдыха. Здесь же, на значительном отдалении от теннисистов-любителей, проводились турниры по шахматам. Комната отдыха была огроменной. Заслуга в ее появлении принадлежит Пророку. Он увлекался шахматами, теннисом, баскетболом. Баскетбольное кольцо тоже имелось на стене, одно время парни бросали мяч по кольцу, но их азарт мешал шахматистам. Баскетболисты устали выслушивать возмущения, и переключились на теннис. Они играли тихо, слышались только удары ракетки по теннисному шарику, и шлепанье шарика по столу или полу. А шахматисты вконец обнаглели и постоянно переругивались между собой, иной раз дело доходило до скандалов. Неизвестно, какую цель они преследовали, но ряды теннисистов стали редеть, потом и вовсе теннис был забыт. Но шахматы живы и по сию пору. Без ругани игра не обходится.
Маруся Кузина направилась в комнату отдыха, чтобы понаблюдать за Панченко. Его кандидатура пока перекочевала в колонку "под вопросом". Вычеркнуть его из списка подозреваемых Кузина посчитала преждевременным. Как бы она к нему не относилась.